Аусиньш Эгерт : другие произведения.

06 Долгие проводы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Предыдущая глава
05 И дверь откроется

   Официальное письмо в дом Утренней Звезды Димитри направил еще в феврале. Сразу, как только удалось преодолеть защиты Алисы. Он воспользовался для этого ее чарром, артефактом из Созвездия Саэхен, совмещающим в себе технологии, опережающие земные, и магию. Как Димитри понял из объяснений девушки, чарры бывали разной формы, но всегда черные. Алисин выглядел как плоский обсидиановый диск с отверстием в центре, в которое была продета цепочка. На ощупь он был прохладным, но быстро нагревался от тепла ладоней и еще быстрее - если рядом с ним колдовали, но, если верить ей, никогда не обжигал, даже если становился совсем горячим. Обитатели Созвездия использовали этот артефакт для многих целей: как хранилище информации, как способ идентифицировать себя в сообществе Саэхен и, что было особенно актуально, - как средство передать сообщение в другой мир. Только текстовое или графическое, но для магов империи и это было фантастикой. Алиса, когда описывала технологию, все время сбивалась на земные аналогии - мол, это как послать электронное письмо на известный адрес, только сложнее. Чем сложнее, Димитри так и не понял. Выглядело все очень похоже: возможно, Алиса адаптировала технику Созвездия под себя и свои привычки. Ко всем прочим странностям девушки, она очень быстро забывала о чарре, если он пропадал из ее поля зрения. Уверенно пользовалась и носила при себе, но в заднем кармане джинсов, а не на цепочке на шее, как было бы логично и удобно для этого полезного артефакта. И вспоминала она о чарре, только когда Димитри спрашивал ее о нем или он попадался ей на глаза. Как будто была не уверена в своем праве владеть и пользоваться этой вещью.
  
   Чарр управлялся довольно просто, вид виртуального экрана после общения с электронными средствами связи Нового мира не вызвал у князя смущения, виртуальная клавиатура тоже не принесла сюрпризов - затруднений с набором текста письма Димитри не испытал. Адресатом стал принц Исиан. Разумеется, князь перевел свое письмо на русский и присовокупил перевод к тексту. Алиса использовала в работе с чарром и родной язык тоже, так что эта возможность у него была. Брать ее как донора для изучения языка сайхов Димитри не хотел. Не только из-за ее защит и вероятного активного несогласия, но и потому, что для нее язык Созвездия не был родным. Из ее слов Димитри понял, что она была донором своего принца. Исиан взял у нее русский язык так же, как они сами брали местную речь у своих доноров. Получалось, что он сделал это, еще когда она привезла семью, и, значит, мог понять написанное. Нажимая иконку "отправить", Димитри даже улыбнулся - похоже, язык Озерного края, одинаково чужой и для Созвездия, и для Аль Ас Саалан, имел все шансы стать языком межзвездного общения на долгие годы вперед.
  
   Исиан Асани, принц дома Утренней Звезды, посвятил свой свободный вечер, как и остальные члены Дома, участию в детском спектакле. Две Семьи готовили этот праздник очень долго, много репетировали песни, подбирали игрушки, колдовали декорации - и развлечение удалось на славу. Дети уже успели и напереживаться, и нарадоваться, и помахать руками, и потопать ногами, и покричать, и подуть на летающие хлопья света. Все слушали одну из включенных в спектакль небольших сказок-песен, когда чарр Исиана начал вибрировать и светиться. Пришло письмо от Алисы Медуницы, протеже его сына, наблюдателя в очередном из дальних миров. Исиан решил, что письмо подождет: детский спектакль - это святое. Но сразу после окончания зрелища он открыл письмо, удивился и унес чарр вместе со своим удивлением в свой кабинет. Письмо от Алисы пришло с этой ее... как ее там... Земли, она же Гея, не то Терра, они там сами еще не определились. Исиан решил, что если она пишет прямо ему, наверное, в письме что-то важное и экстренное. Он начал читать, удивился слогу, совершенно не похожему на Алисин обычный, наткнулся на имя корреспондента и прервал чтение.
   Первым вопросом, помешавшим ему читать дальше, был вопрос о судьбе Алисы. Если какой-то другой корреспондент отправил письмо с чужого чарра, то где сейчас хозяин, то есть хозяйка, и как у этого неизвестного корреспондента оказался доступ к ее чарру? Да, остается вероятность, что она писала письмо под диктовку, но под чью? Кто ей диктовал? Исиан перечитал первую фразу письма снова: человек, писавший ему с чарра Алисы, представился наместником империи Аль Ас Саалан в Озерном крае. И представившись, он рассказывал в этом письме о ряде недопустимых действий, совершенных Алисой на территории края. Причем по списку действий было похоже, что Алиса представляет собой отряд корабля дальней разведки времен Раскола, и не просто отряд, а в расширенной комплектации, с приданным десантом, включенным в состав разведки.
   Он вызвал куратора Алисы и попросил отчет о том, что с ней и когда она последний раз давала о себе знать. По ее маяку увидел, что она жива и в ближайшие сутки не умрет. Выслушал куратора и узнал, что последнее, о чем Алиса сообщала, - это планируемый переезд из края. После нескольких вопросов о подробностях и не слишком убедительных ответов на эти вопросы, он понял, что куратор Алисы явно был занят не ее историей, по крайней мере последнее довольно длительное время. Но теперь Исиан хотя бы знал, кто написал ему письмо. Его корреспондентом был наместник императора варварской империи, оккупирующей родину Алисы.
   И Исиан вызвал Макса.
  
   От две тысячи двадцать четвертого года февраля месяца семнадцатого числа по летоисчислению Озерного края в Мире Земля
   Принцу дома Утренней Звезды в Саэхен Исиану Асани от наместника империи Белого Ветра в Озерном крае, вице-императора Заморских земель Ддайг и князя Кэл-Алар Димитри да Гридаха деловое письмо.
   Приветствуя тебя как собрата по Искусству и как равного по достоинству, надеюсь на разумный и взвешенный твой ответ, поскольку пишу о трудном и прискорбном.
   Вассальная тебе Алиса Медуница, будучи здесь, в Озерном крае, чинила вред и разрушения людям моим и местным, имуществу моему, моих людей, также и края, поносила и позорила моих людей, смущала своих сородичей и была причиной многих горестей и многой боли. Настоящим отправляю тебе краткий список деяний, признанных ею своими, чтобы ты решил, как нам с тобой уладить совершенное ею, твоим вассалом и членом твоего Дома.
   По твоему ли приказу, мне неизвестно, но она устроила препятствия работе наших магов во время сложного опыта, и это привело к обрушению Источников и порталов, на них стоящих, на девяносто пять местных суток. А кроме того, это ее дело едва не наполнило земли и воды края неведомым нам ядом. Распространение этого яда наши маги и воины вместе с воинами края сдержали ценой своих жизней и посмертия. Тем же своим делом она открыла магические врата в неведомый нам мир, и из них излезли выморочные твари, терзающие землю и пожирающие людей и скот. Эти твари здесь есть и посейчас и продолжают выходить из открытых Медуницей врат, и запереть их мы все еще не в силах.
   После этого своего дела Алиса Медуница сочинила документ, названный ею "манифест убитого города", и распространила его в сети немагической, но сходной природы, сеть та называется Интернет, и многие здесь ею пользуются для самых разных нужд. От этого "манифеста" с местными жителями у меня и у моих людей начались свары и склоки, мешающие нам дружно и совместно противостоять напастям и восстанавливать разрушенное. За нею пошли многие, и, по ее скверному примеру, моим солдатам чинили позор, а то и убивали их.
   Эта Алиса еще принимала участие в бесчинствах, которые сама же и начала. Так, в самом большом городе края, при помощи безумца, не пожалевшего своей жизни ради подлого убийства моих солдат и магов, она разрушила защиту, устроенную нами от тварей, выходящих из врат, ею раскрытых для них вольно или невольно. Те твари наполнили собой город и пожрали людей, и дорогой ценой были убиты и изгнаны во множестве, но не все.
   Безумцев себе в помощь она нашла большое число, и с их помощью убивала и калечила моих людей неоднократно. После того как гнездо этих безумцев было найдено моим магом и уничтожено, а сама Алиса успела утечь живой, она нашла новых, и с ними продолжала чинить нам вред до августа месяца прошлого года, восьмого из двенадцати в здешнем годе.
   Хочу от тебя ответ о том, как мне понимать ее дела и слова, и каковы твои мысли и чувства об этом. Также хочу знать, как ты намерен возмещать ею сделанное как ее сюзерен и господин.
   С почтением и надеждой на ответ от тебя.
   Димитри.
  
   Макса разбудил вызов отца. Не открывая глаз, он подставил руку, и яйцо чарра скатилось ему в ладонь из ниши над кроватью. Казалось, камень жжет руки. Макс открыл глаза. Обычно темно-серый, почти черный камень светился бордовым с редкими темными искрами и почти вибрировал. Ничего себе срочность... Ткнуть ногтем, снимая защитный контур, и получить всего лишь сообщение: "Немедленно ко мне". Подавив желание зашвырнуть чарр подальше и выспаться, Макс покинул кокон, потянулся, глядя, как спальное место уплывает, сливается со стеной, как поверхность меняет форму, наливается чернотой дальнего космоса, как вспыхивают и гаснут звезды. Всего лишь картина. Открытка из прошлого. Часть привычного дневного интерьера.
   Принимая душ, Макс начал было прикидывать, что могло случиться, потом мысленно плюнул и стал перекраивать день, перенося встречи. Что бы там ни произошло - вряд ли график устоит, и об этом стоит позаботиться заранее. Скорее всего, он не успеет вернуться, даже с учетом разницы во времени: было раннее утро по времени Дома - и глубокая ночь для Драконьего гнезда.
   Макс в последние годы редко бывал в Утренней Звезде. Нет, как член совета он присутствовал на всех собраниях и на обязательных праздниках, но это была чистая формальность. Польза, которую он приносил Дому, состояла в работе в Драконьем Гнезде и скорее была репутационной, чем материальной. Он занимался исследованиями сопряжения сфер и проницаемости порталов по поручению как совета магов, так и совета Созвездия, и считался одним из самых сильных магов в своем поколении. Он действовал во благо всего Созвездия Саэхен, и это давало преимущества его Дому в сложной игре выгод, угроз и баланса интересов, того типа политики, которую Макс не любил и игнорировал ровно настолько, насколько это было допустимо для сына принца. И вот теперь этот вызов.
  
   Макс нашел отца в кабинете. На столе стояла пиала-йяан, в воздухе висел легкий аромат тонизирующего настоя - кажется, агры. Похоже, Исиан и не ложился этой ночью. А Дом спал. Что же могло случиться настолько срочное, чтобы отец выдернул его из Гнезда?
   Исиан встал из-за стола, сделал несколько шагов навстречу сыну, и мужчины обнялись.
   - Это я получил сегодня утром по линку Алисы, - Исиан протянул сыну распечатку с чарра. - У твоей протеже неприятности, и у всего Дома вместе с ней.
   Первые несколько страниц были покрыты простыми, но совершенно непонятными округлыми письменами, располагающимися как бы под воображаемой линией строки. Эти знаки не были знакомы Максу. Однако после них шли известные ему символы родного языка Алисы. Будь смысл письма передан алфавитом Созвездия, Макс мог бы предположить, что видит ноту времен Раскола, направленную одним Домом другому. Это сейчас Дома предпочитали договариваться, а не воевать, но когда-то все было иначе, и боевая магия использовалась не только на турнирах. Текст он перечитал дважды, потом посмотрел на отца.
   - Она здесь?
   - Нет. Маяк Дома показывает, что она жива и относительно благополучна. Что показывает твой?
   - Мой? - переспросил Макс с искренним удивлением.
   - Макс, - Исиан поморщился. - Я тебя слишком хорошо знаю, ты не смог бы оставить девочку без присмотра, как и в прошлый раз, и наверняка решал задачу иначе, чем решил бы Дом. Что показывает твой маяк? Было ли за звездный год что-то в сигнале, что привлекло бы твое внимание? Пыталась ли она связаться с тобой?
   Год. У них нет от нее известий год или чуть меньше, отец, скорее всего, взял время с запасом. И они точно пытались с ней связаться, получив ноту, но не смогли.
   - Нет, - покачал головой Макс. - Сигнал с маяка не вызвал у меня подозрений, в противном случае Дом был бы в курсе не об этом, а о реальном положении вещей, - он коротко глянул на отца и уточнил, - от меня. С этой ее... Земли. Но ничего настораживающего с ее маяка не приходило. Скажи, я не получил приглашение на совет Дома по поводу этой ноты, или его не было?
   - Не было, - подтвердил Исиан. - Сперва я хотел поговорить с тобой.
   - Ну вот, - Макс подавил вздох, - я здесь.
   - Макс, что-то есть в этой истории такое, что знаешь ты и не знаю я. Что это?
   - Ты меня выдернул ради этого? - Исиан видел почти что возмущение сына, Макс был в шаге от пренебрежения достоинством, своим и собеседника. - Это твой человек, она выполняла твои приказы, она наблюдатель Дома, а теперь я знаю больше? Да я ее с этой самой аварии не видел!
   - Когда точно ты ее видел? - ровно, без выражения спросил Исиан.
   Макс задумался.
   - Я не считал по Потоку. По их времени зима была, что ли... Алиса говорила, что случилось все осенью, это месяца три-четыре по их счету.
   Принц поморщился.
   - Когда она первый раз появилась в Доме, с аварии на ЛАЭС, спровоцированной небрежностью магов Саалан, прошло около большого цикла по Потоку. Это близко к земному году, так что у тебя она была намного раньше. Где ты ее видел? О каких приказах идет речь?
   - Вероятно, о тех самых, про диверсию, про которую теперь нам прислали ноту, - предположил Макс, пожав плечами.
   Исиан откинулся на спинку кресла и после паузы спросил:
   - Где ты ее видел, и с чем она к тебе пришла?
   - Видел у себя в Гнезде, а появилась она с просьбой помочь спрятать следы ее вмешательства в эксперимент чужих магов на ЛАЭС.
   - В чем заключалось ее вмешательство? - настойчивость отца беспокоила младшего Асани. Похоже, заварушка намечалась более чем серьезная.
   - У тебя же ее доклады, я не понимаю... - начал он и был прерван.
   - В них этой информации нет. Поэтому постарайся вспомнить и ответить на вопрос.
   Макс смотрел в глаза отца и быстро думал. Если в докладах Алисы нет ничего про ее вмешательство и его последствия - она действовала без санкции Дома, или... Или отец сейчас что-то не договаривает. И непонятно, какой вариант хуже.
   - Слушай, столько времени прошло, - пожал он плечами. - Я могу, конечно, восстановить, но, во-первых, меня тогда этот вопрос интересовал постольку-поскольку, потому что было актуальнее все замаскировать и убрать, а во-вторых, в моей интерпретации это будет попыткой читать следы дикого зверя, пробежавшего по берегу реки до сошедшего с гор селя.
   - Она говорила, что действует по приказу? - уточнил Исиан. - Если да - то чьему?
   - Я понял ее слова именно так, - осторожно сказал Макс. - Но я не помню, чтобы она утверждала, что ты имеешь отношение к аварии. Однако, как ты неоднократно замечал, она чужая, и, вполне возможно, долгое пребывание среди сородичей повлияло на внятность и четкость ее слов и формулировок. Иной язык, иная культура, сильный стресс от вторжения саалан на ее родину не могли пройти бесследно, тем более что Алиса еще достаточно юна по меркам Созвездия. В тоже время я не взялся бы отрицать, что нечто похожее могло прозвучать в разговоре, но подтверждение чужих слов не может быть поставлено в вину, и... - Макс закашлялся, поперхнувшись.
   - Не заговаривай мне зубы, у нас мало времени. Я буду рад, если ты сможешь под присягой сказать: "Алиса просила моей помощи, не ссылаясь на Дом и его волю". Сможешь? - подождав ответа и не дождавшись, Исиан продолжил. - Какой она тогда была?
   Макс смотрел на отца и видел Алису, такой, как она пришла к нему четыре года назад за помощью. Она была бледна до прозрачности, курила сигарету за сигаретой, принеся пачку с собой вопреки своему обыкновению, говорила отрывисто и не могла без его помощи закончить ни одно предложение. Черные синяки под глазами она прятала за очками, все время проливала кофе, который пила вместо еды, и не могла попасть в рукава куртки. Она почти не спала, все время облизывала губы и ходила кругами по комнате все то время, когда не сидела за компьютером. И он решил, что ее продавили сделать что-то неприемлемое, но говорить с ней об этом совершенно бесполезно, потому что она откажется понимать.
   - Какой, - пожал плечами Макс. - Да обычной она была, как всегда. Разве что сильно напуганной.
   - Почему ты на самом деле стал ей помогать?
   - Ну, она была не особо внятна, но я так понял, что она выполняла твой приказ, хотела сделать все сама и переоценила свои силы. Пришла за помощью ко мне, а к кому же еще.
   Макс говорил правду. Беда была в том, что лги он - он бы сказал тоже самое.
   - Ты... Вундеркинд, - и в устах отца это звучало ругательством. - Ты смог подумать, что это был мой приказ? - Слово "мой" Исиан выделил голосом, хотя говорил так же тихо и четко, и продолжил выговор. - По-твоему, я могу рискнуть жизнью и душевным равновесием человека моего Дома? Попросить его забыть об идеалах мира, разума и гармонии Вселенной? Сделать нечто, неизбежно ведущее к смертям разумных и неразумных существ? Что после этого брошу своего человека на годы и годы, не думая, каково ему смотреть на последствия его деяния, встречаться каждый день с теми, кому он принес боль и горе? И для чего, по-твоему, все это? Для контакта с чужаками на их условиях, от которого нам теперь не уйти?
   Он ненадолго отвернулся от сына, посмотрел в окно и продолжил уже с меньшим напором:
   - Макс, она хорошая девочка, но она действительно чужая. Мало ли что там у нее случилось, что она обо всем забыла. Но ты, ты сам почему не пришел ко мне? Ты-то умеешь рассчитывать свои силы. Никто не знает всего, для этого и есть Дом и его поддержка. Почему ты не сказал сразу?
   - Потому что Алисе было всегда важно, что думаешь про нее ты. И она очень боялась не справиться и не смочь. Если все сделано должным образом, какая разница, сама она или я немного помог?
   - Судя по ноте, не должным. Или Алиса дала чужакам доказательства, причем добровольно. Тебе надо отдельно объяснять, как выглядит история с твоим вмешательством с точки зрения Дома и Созвездия в целом?
   - Нет. Дому придется доказывать, что целью пребывания Алисы на Земле не был контакт с чужаками. Если они смогли воспользоваться ее адресом, как быстро они будут тут?
   Исиан кивнул.
   - Верно. И нам придется доказывать, что свой выбор она делала сама, за ней не стоял Дом, хоть она и была наблюдателем. Знаешь, желай она подставить Дом, придумать лучший способ не смогла бы. И исключать этот вариант я не могу.
   - Нет, - Макс покачал головой. - Слишком много времени прошло. Планировать многоходовку, да на несколько лет вперед - это не про Алису. Будь это намеренной провокацией, ты бы получил эту ноту максимум в течение года. А если ею играет кто-то из Созвездия, то его ставки еще выше наших.
   - Макс, - покачал головой Исиан. - Она до сих пор жива, с "рождающейся звездой" в сознании. А у чужаков есть мой адрес. Пока что почтовый, но... Она не смогла бы заговорить под принуждением.
   - Зачем? - тихо спросил Макс. - Зачем вы поставили ей "рождающуюся звезду"?
   - Это было условием ее пребывания на Земле. Она согласилась сама.
   Еще бы. И вряд ли поняла, что именно ей ставят и зачем. Наверняка ей сказали, что цель - сберечь ее от угроз и опасностей неожиданного плена. Вот только когда о человеке заботятся, ему дают возможность самому решать, какое будущее он себе хочет и с кем, а не выбирают за него, жить ему или умирать. Ее этого выбора лишили, даже не спросив. Вот, значит, как они распорядились после той их экспедиции. И когда она была там, то тоже согласилась, выбирая между желаемым и всеми рисками и сомнениями. Но там она их хотя бы знала. Тем временем отец продолжил:
   - Как ты оцениваешь вероятность обнаружения чужаками свидетельств вмешательства Алисы в их эксперимент после того, как ты зачистил следы?
   - Только если знали, что именно искать и с чем сравнивать. Папа, она их ненавидит до истерики, ты сам знаешь.
   - Да, знаю. И помню, что все ее кровные родственники, к которым она так сильно привязана, живут здесь. И Дом будет о них заботиться в любом случае, что бы ни показало расследование. Макс, я не знаю, что произошло на Земле. Последнее, что мы получили от Алисы, - сообщение о релокации и обещание выйти на связь, как она устроится на новом месте. И теперь - эта нота. Да, Алиса может прятаться и не иметь возможности сообщить, что с ней. Да, она могла попасть к саалан и рассказать о нас под давлением, любую защиту можно сломать, и звезда - не исключение. Возможно, маги саалан хуже синтезируют Искусство и технологию, но они быстро учатся, а Земля дает им пищу для воображения. Они вполне могли разобраться если не с тем, как снять звезду, то с подделкой сигналов на маяки. Но при всем при этом я не могу исключать вербовку, и ты знаешь почему. В любом случае я буду требовать ее выдачи. Если ее отчеты правдивы хотя бы в отношении саалан, рано или поздно они ее нам вернут.
   - И что потом?
   - Я надеюсь, она успеет принять верное решение до того, как вернется в Дом. Если нет, то стану ее защищать - пока это не начнет противоречить интересам и благополучию Дома, конечно. Тебя это тоже касается. То, что в тебе многие видели моего наследника, в данном случае значения не имеет. Поэтому думай как следует, что ты сегодня скажешь на совете. Нельзя одновременно быть и в Доме, и вне его. Макс, я недоволен. Я хочу видеть на совете Дома более разумную и стройную позицию. У тебя есть время поразмыслить над этим. Трать его разумно. Я не могу и не хочу обсуждать это с тобой дальше.
   Вернувшись к себе, Макс растянулся на кровати, уставился в потолок и позволил себе наконец додумать мысль, от которой не мог отделаться на всем протяжении разговора с отцом. "Если бы Алиса пришла за помощью в Дом, ее бы у ЛАЭС и закопали. А зачищать за ней следы в любом случае моя обязанность".
  
   От совета Макс не ждал ничего хорошего, но все равно не предполагал, что ему запретят покидать Созвездие именем Дома.
   Приглашение Исиана разбудило всех, кроме тех, кто еще не ложился, продолжив праздник после отхода детей ко сну, и таких было большинство. Совет начался вполне ожидаемо - с общей обеспокоенности судьбой Алисы и ее благополучием. Слова чужака о действиях предположительно ее авторства были отметены двумя фразами:
   - Она благополучно вернулась из куда более мрачного места, чем эта ее Терра, - сказал один член совета.
   - Да, ее и других наблюдателей очень вовремя тогда отозвали, - дополнил другой. - Насколько я помню, этот высокотехнологичный мир был обречен, его обитатели выбрали насилие, а не созидание. Судя по остаточным данным, которые пока еще можно получить через Источники, его гибель неминуема. Но Алиса смогла удержаться там, благополучно вернуться в Дом и сохранить верность идеалам разума и созидания.
   И больше они не возвращались к этой теме, сосредоточившись на главном - как вернуть ее в Дом. И, обсудив письмо чужака, сошлись на том, что собратья по Искусству, какими бы дикими они ни были, не могут не стремиться к познанию и справедливости, иначе, овладев силой Потока, они уничтожили бы друг друга задолго до открытия самой возможности путешествия между мирами. И поэтому Исиану, как адресату письма и как человеку, принявшему Алису в Дом, стоило попробовать поговорить с обозленным чужаком не как принцу с наместником, а как магу с магом. А вот Максу, на их взгляд, появляться в этом мире было противопоказано. Ему запретили покидать Созвездие в интересах безопасности Алисы: цивилизованность чужаков и их способность к диалогу были под вопросом, и появление Макса они могли понять как-то не так. Это осложнило бы переговоры и, возможно, поставило под угрозу жизнь и благополучие девушки.
  
   Дорогой Димитри.
   Я получил и внимательно прочел твое письмо.
   Прежде всего, благодарю тебя за честное и подробное описание происходящего в крае и за твое мнение относительно роли Алисы Медуницы в части событий, о которых ты мне писал.
   Ты совершенно прав: все, о чем ты писал, нужно обсуждать со всем вниманием и тщательностью, которых требует тема. И я считаю, что нам будет лучше встретиться и переговорить об этом, видя лица друг друга и слыша голос собеседника.
   В любом случае для мага встреча с собратом по Искусству из другого народа и даже мира - слишком редкое и ценное событие, чтобы пренебречь такой возможностью. Я считаю, что это достаточный залог для благоприятного развития разговора.
   С глубоким уважением и признательностью,
   Исиан Асани.
  
   Димитри, прочитав письмо сюзерена Алисы, был шокирован фамильярностью тона. Было видно, что этот... собрат по Искусству не слишком утруждал себя, подбирая слова и составляя письмо. В этой простоте обращения князю виделось пренебрежение в первую очередь не к нему, а к Алисе, его пленному вассалу. Действительно, какие могут быть, в конце концов, церемонии между двумя дворянами и магами? Они в любом случае на чем-то остановятся и как-то договорятся, а простое сословие - ну подумаешь, девочка. Одной девочкой больше, одной меньше. Не девочка и была.
   С одной стороны, Димитри ожидал чего-то подобного, ориентируясь даже не на то, что Алиса рассказывала, а на ее реакции и умолчания, с другой - не ожидал, что омерзение будет настолько сильным. Он показал ответ Исиана Дейвину. Дейвин внимательно прочел письмо несколько раз, покачал головой, положил ладонь на стол рядом с ладонью князя настолько близко, насколько позволяли приличия, и выразил сочувствие. Бывали на свете, оказывается, вещи и похуже Озерного края. С этой мыслью граф да Айгит и пошел готовить место для встречи.
  
   Первого марта двадцать четвертого года
   Исиану Асани от Димитри да Гридаха - приветствие и пожелания благ.
   Мы оба согласились с тем, что наша встреча будет наилучшим способом обсудить сложные обстоятельства и решить, как нам поступить.
   Надеюсь, мы сойдемся и в мнении о том, где нам встречаться. Я решил - небо, под которыми произошло все то, что нам предстоит обсуждать, должно стать также и свидетелем нашего разговора. Место и условия я обеспечу. Приходи в начале последней четверти этой луны, я жду. Мой маяк укажет тебе путь.
   Димитри да Гридах.
  
   Встреча состоялась в середине дня пятнадцатого марта двадцать четвертого года по счету мира Земля, на территории Суоми, в коттедже на берегу озера.
   Димитри и Дейвин пришли раньше, чтобы дать маяк Исиану. Точнее, они прилетели на вертолете, выполняя обещание не пользоваться порталами за пределами Озерного края. Коттедж, предоставленный им для переговоров, находился на берегу большого озера и был окружен лесом. Димитри мог с уверенностью предположить, каким из имеющихся в лесу Источников воспользуется гость для перемещения на Земле - ведь он с местными ни о чем не договаривался, - но пытаться определить точно было бы невежливо. Так что Димитри поставил для Исиана маяк прямо на каминной полке. Достав из кармана мешочек с кристаллами, он сложил из них три пирамидки и зажег рядом заранее приготовленную свечу. Дав ее огоньку разгореться, он смешал пламя с невидимыми обычному глазу струями ближайшего Источника и заставил их многократно отражаться от граней кристаллов. Дейвин тем временем прошелся до каждого Источника и сделал тропинки в снегу одним из самых простых заклинаний. Теперь оставалось только ждать, когда Исиан придет.
  
   Алиса была добросовестным наблюдателем, так что в список Источников, позволяющих протянуть нить для портала между мирами, она внесла множество точек за пределами ее родного Озерного края. Исиану оставалось только выбрать достаточно удаленный от границ оккупированной саалан территории, чтобы его появление не засекли. Обещанный его корреспондентом маяк он увидел сразу, как вышел из портала. Разумеется, не глазами, но какая разница. Теперь оставалась серия прыжков по направлению к нему.
   Последний шаг привел принца в зимний лес. Он был слишком легко одет для снега под ногами и в воздухе, но магу не представляло сложностей собрать заклинание защиты от холода, пока он шел двести метров к дому, в котором его ждали маяк и поставившие его маги. Исиан уже думал на языке, который собирался использовать, беседуя с чужаками, и оценивал расстояние и время в единицах, принятых в мире Алисы. Воспользовавшись случаем, он рассмотрел здание, пытаясь определить, что из себя представляют чужаки и каковы их ожидания. Да, дом строили местные, но его выбрали для встречи саалан. Исиану, родившемуся в мире без войн и насилия, трехэтажный особняк напомнил крепость. Мощные прямые стены, узкие окна, заглубленные в стены, прикрытый сверху и сбоку вход говорили об этом прямо, без всяких намеков. Дом строили для жизни, это было не общественное помещение, но Исиан не понял, как люди могли оставаться в таком месте, спать, растить детей. В мире Алисы точно была чистая энергия: одним из пунктов обвинения было как раз вмешательство в эксперимент чужих магов в месте, где ее производили, - причем ее производство начали еще до рождения Алисы. Однако для местных все равно оставались красивыми здания, сам вид которых напоминал о войне, крови и боли...
   Принц повернул тяжелую бронзовую ручку входной двери и, пройдя через прихожую, оказался в следующей комнате, тоже светлой и с горящим камином. Увидев собратьев по Искусству, Исиан даже слегка придержал шаг. Он видел многое и еще больше знал, но не был готов к тому, что далекое прошлое вот так вот запросто сперва напишет ему, а потом пригласит поговорить.
   Эти двое были разряжены, как... как те, кем они, собственно, и были. А были они феодалами-аристократами. И их мир, похоже, совсем недавно отказался от владения себе подобными как имуществом. Если вообще принял этот отказ, а не только начал его декларировать. Исиан увидел яркие пестрые ткани одежд ждавших его людей, отметил затейливые, явно значащие сочетания узоров, обнаружил на будущих собеседниках много аксессуаров, заметил их длинные ухоженные волосы и сложный грим. Вывод был очевиден: собратья по Искусству выглядели и были представителями общества, еще не достигшего уровня развития даже мира Алисы. И именно с ними ему придется договариваться. Только после этого он заметил, что они явились на переговоры еще и вооруженными. Исиан еще раз мельком окинул их взглядом. Тот, что поменьше ростом и полегче сложением, выглядел более неприятным противником.
   "Как это все досадно и печально", - подумал Исиан, войдя, и сказал:
   - Приветствую собратьев по Искусству. Я, Исиан Асани из дома Утренней Звезды, здесь, чтобы говорить с вами.
   Они представились в ответ. Высокий в синем оказался тем самым Димитри, от которого Исиан получил письмо. Он был главным. Второй, Дейвин, пониже ростом и одетый в зеленое, "неприятный противник", был его помощником. Он, как выразился Димитри, "имел дело" с Алисой этой осенью.
   Исиан уже через несколько минут понял, что громоздкий стиль письма Димитри определяли вовсе не сложности перевода с сааланика на русский язык. Его способ изъясняться оказался естественным продолжением поведения и манеры одеваться. И Исиан знал все остальные неизбежные части этого стиля - и жизни, и мышления, и предпочтений. И принимаемых решений, конечно, тоже. Разница между ним и его новыми собратьями по Искусству была непреодолимо велика, и это было крушением всех надежд на новый контакт. Они начали с умолчаний и недомолвок, продолжили заявлениями, по сравнению с которыми начало было еще приемлемым, а закончили попыткой свалить на Созвездие все действия, приписанные ими и местными стражами порядка Алисе. Разумеется, у них были основания - в логике их уровня развития и культуры. И этот разговор дал ему повод для очень серьезной проверки действий всех наблюдателей Дома во всех мирах. Но то, что они ей приписали, было невозможно сделать силами одного мага. Даже за пять лет.
  
   Принц князю сразу не понравился. Он выглядел слишком нейтрально, слишком безлико и слишком безобидно, чтобы быть таким на самом деле. Кроме того, если он не сам ставил защиты Алисе, то это делали его люди и явно с его ведома, а может, и по приказу.
   Димитри очень старался быть вежливым, хотя этот тип и раздражал его. Но за витиями неизвестного ему этикета князь не забыл о цели разговора. В отличие от Алисы, Исиану было предъявлено все, что числилось за ней, его младшей родственницей, начиная с теракта на Краснофлотском шоссе. Кроме покушения на князя, разумеется: с точки зрения саалан, это было личными отношениями между Алисой и Димитри и не могло обсуждаться с кем-то третьим.
   Всей репликой Димитри Исиан был очевидно шокирован. Он не нашел, что возразить на определение его отношения к Алисе, но забыл об этом, едва услышав предмет обсуждения. И смутила его не выставленная сумма ущерба, а нечто иное. Как выяснилось через минуту, сама постановка вопроса. Он переспросил:
   - Правильно ли я понимаю, Димитри, что ты оценил в деньгах жизнь и страдание своих людей?
   Димитри несколько озадаченно ответил:
   - Оценил, конечно. Не считаешь же ты, глава Дома и сюзерен, что живая кровь живых людей - вещь дармовая и бросовая?
   Некоторое время после этого обмена репликами они молчали, глядя друг на друга так, как будто видели не человека, а говорящее насекомое. Затем Исиан скупо улыбнулся:
   - Уже причина нашей встречи предупреждала нас о том, что будет непросто. Но мы оба здесь. Я надеюсь, все будет хорошо.
   Димитри чуть не начал отвечать, но осекся, едва вдохнув. Он понял, что чуть не пообещал этому жуку приложить усилия к тому, чтобы все было хорошо, не получив от него ничего - ни гарантий, ни даже обещаний. Проглотив свою первую реплику, он ответил:
   - Надеюсь вместе с тобой, - и увидел, что бросил кости удачно. Они остались в равных позициях.
   И едва князь успел перевести дыхание, как Исиан сделал следующий ход.
   - Димитри, а почему Алиса не пришла с вами? Ведь письмо мне ты отправил с ее чарра, было бы логично по крайней мере взять ее с собой.
   Димитри в ответ пожал плечами:
   - Осталась в границах края, вместе с чарром, - и подумал, что не хотел бы встретиться с этим парнем на помосте с оружием в руке, бьет он неожиданно и точно.
   Исиан в ответ слегка наклонил голову и задал следующий вопрос:
   - Должен ли я понимать из этого, что следующих встреч со мной ты не планировал?
   "Ну ты и жук..." - восхищенно подумал Димитри и напряг волю и рассудок, собирая ответ.
   - Я не знал, чем закончится эта встреча, поэтому решил не планировать заранее, чтобы не плодить ненужных обещаний.
   - И что ты решил? - снова улыбнулся Исиан.
   Димитри в ответ выбрал самую обаятельную из своих улыбок:
   - Решил подождать твоего решения.
   - Ну что же, - улыбка Исиана стала чуть ярче, - мы оба решили, что нам интересно принять решение. Давай же определяться.
   "Он что, флиртует со мной?" - подумал князь и согласился:
   - Давай определяться, да, - и улыбнулся еще более тепло и ясно.
   Исиан на миг опустил взгляд, снова посмотрел на Димитри, чуть не засмеялся, хотя явно не собирался, смутился этим, потом все-таки собрался.
   - И как мы будем это делать? - спросил он.
   - Как обычно, - легко пожал плечами князь. - Сперва скажем друг другу, что мы уже сделали сегодня, потом попробуем сказать, что еще хотели бы сделать. И из этого уже будет понятно, нужно нам еще встречаться или нет.
  
   Дейвин сидел в своем полукресле молча и почти не шевелясь. Он внимательно наблюдал за разговором, который все больше напоминал то ли поединок, то ли составление отчаянно рискованного договора о торговой сделке. Отчасти он был доволен тем, что вообще видит происходящее - так у князя будет хотя бы какой-то свидетель в неизбежных беседах с Академией в лице хорошо если только Вейлина. Ситуация уже тянула на присутствие в крае наблюдателя от Святой стражи.
   - Я думаю, главное достижение сегодняшнего дня - это то, что мы встретились и услышали друг друга, - сказал сайх.
   - Да, - согласился сааланец, - это было непросто, но мы справились.
   - Я услышал твои вопросы, Димитри. Если я верно понял, тебя беспокоит, насколько Саэхен готовы разделить с Алисой ее решения и действия в Озерном крае.
   - Нет, - уверенно сказал князь. - Она сказала мне, что действовала вразрез с политикой Созвездия и Дома и не ставила никого в известность о своих решениях и планах.
   - В таком случае зачем ты писал об этом в письме, которое мне отправил? - Исиан с интересом посмотрел на сааланца.
   - Затем, чтобы ты знал обо всем этом, - с легким недоумение ответил князь. - Она же твой человек.
   - Не понимаю, - в голосе принца послышалась тень озадаченности.
   - Она без твоего ведома устанавливает отношения с саалан... - начал было князь, и был прерван вопросом сайха.
   - Извини, Димитри? Как ты назвал ее действия? Установлением отношений?
   - А что это, по-твоему, такое? - поинтересовался Димитри. - Она почти пять местных лет пыталась обратить на себя мое внимание - и вот, преуспела. Я должен знать, что ты, ее сюзерен, об этом думаешь? Если не как наместник Аль Ас Саалан в Озерном крае, то хотя бы как маг?
   - О... - Исиан с явным трудом, но очень быстро укладывал в сознании услышанное. - То есть, с твоей точки зрения, между Саэхен и Аль Ас Саалан уже несколько лет есть отношения благодаря Алисе, так?
   - Да. И хорошо бы понять, какие они, - кивнул внимательно смотревший на Исиана Димитри.
   - Я сам не могу ответить на этот вопрос, - сказал сайхский принц. - Я должен поставить обо всем этом в известность совет Созвездия.
   - То есть нам нужно будет встретиться еще раз? - уточнил сааланец.
   - Видимо, да. - признал очевидное сайх. - Димитри, как ты предполагаешь связываться со мной? Снова через Алисин чарр? В таком случае я хотел бы видеть ее на следующей встрече.
   - Исиан, - вздохнул князь, - мы в этом можем не понять друг друга, но мне кажется, тип защиты, который стоял в сознании Алисы, сам по себе аргумент против ее присутствия на нашей встрече.
   - Ну отчего же, - медленно проговорил принц, - я тебя вполне понял. В любом случае я бы хотел видеть какие-то веские доказательства того, что она жива и благополучна. Уж если вы сумели эту защиту снять.
   - Мое слово мага и дворянина в том, что Алиса жива и благополучна, тебя устроит? - спросил Димитри.
   - Да, благодарю тебя. Для первой встречи вполне достаточно, но на вторую уже хотелось бы чего-то предметного. Если не самой девочки, то хотя бы свежих записей с ее видом и голосом.
   - Надеюсь, местные технологии тебя не смутят? - Димитри взял со стола планшет, взятый специально на такой случай, открыл нужную папку и щелкнул по ролику. Затем развернул планшет экраном к Исиану. Ролик был без звука, Алиса и Майал что-то увлеченно рисовали на полу, сверяясь с записями на листах, разбросанных вокруг. На первый взгляд то, что они делали, могло показаться попыткой записать что-то из работы в Потоке, но на самом деле ддайг учила Алису детской игре со сложными правилами. В правом верхнем углу кадра была дата - 12.03.2024. Исиан сверился с местным календарем, висевшим на стене. Запись была достаточно свежей, трехдневной давности.
   - Что они делают?
   - Играют. Ты удовлетворен?
   - Вполне.
   Исиан отодвинул кресло и поднялся. Димитри повернулся к Дейвину:
   - Вызывай водителя.
  
   Исиан вернулся в Дом после этого разговора усталый и раздраженный, долго умывался, еще дольше сидел в одиночестве в садах Айхелл, храме и живой драгоценности Дома, наблюдая, как солнечный свет играет в капельках росы на готовых зацвести бутонах. Потом наконец вызвал Макса.
   Макс безропотно выслушал все, что отец ему высказал, - и по поводу Алисы, и по поводу саалан. Он пожелал отцу лучей спокойствия, ветра радости и дождя любви. И даже будь Макс воспитан хуже и с ним говорил чужой человек, он сказал и сделал бы то же самое. Его отец пережил невероятно тяжелый разговор, и это были еще не все неприятности, принесенные в Дом Алисой. Вляпаться в контакт с саалан так, как вляпалась она, было невезением из серии эпических, причем не только для нее, но и для всего Дома. И весь Дом теперь тоже загрязнен этим общением. А то, что общение с саалан - грязное и недостойное событие в жизни Дома, было очевидно после первого же разговора с ними.
   Эти... собратья по Искусству начали с того, что оценили жизни и душевный покой своих близких в деньгах, как ткань или крупу. В этом же разговоре они без малейшего смущения заявили, что убийство и физическое насилие - это не более чем еще один вид отношений между людьми, такой же, как и прочие. И что подобное поведение может быть способом договориться и найти взаимопонимание. И они не шутили и не пытались угрожать. Во всяком случае, их поведение с Алисой полностью соответствовало сказанному.
   Во время встречи этот Димитри заявил, среди прочего, что Исиан может представлять угрозу жизни и безопасности Алисы, и это после всего, что сам сааланец с ней наверняка проделал. Как будто Дом мог просто оставить своего младшего в беде. Братья по Искусству судили по себе, и это огорчало. Хотя в глубине души Макс считал, что лучше бы Дом был менее настойчив в своих намерениях помочь Алисе. Какой бы серьезной ее беда ни была, но оба маяка, его личный и Дома, показывали, что непосредственная опасность ей не грозит. Обитателям Дома надо дать время привыкнуть к мысли, что есть чужаки, что с ними придется общаться и что причиной этому - Алиса. И тогда она будет в безопасности.
   Что Макс точно понял, так это то, что для отца эта встреча была невероятно утомительной и тяжелой. Но последней она не стала, и эту перспективу уже до начала разговора понимали и Исиан, и его собеседники. Как бы обеим сторонам ни претила необходимость переговоров с таким партнером, каким они друг друга видели, им предстояло участвовать в переговорах и договориться.
  
   Князь, вернувшись в Приозерск вместе с Дейвином, достал коньяк и бокалы, устало опустился в кресло, кивнул Дейвину на второе, напротив, глотнул коньяка и сказал:
   - До чего же скользкий тип. Как лотай: пока из-под камней достанешь, все руки обдерешь, а сумев добыть, устанешь отмывать от слизи.
   Дейвин, принимая бокал, согласился:
   - Да, я такого еще не видел. Даже с ддайг проще договариваться.
   - Дейвин, ты видел, как он одет? - заметил Димитри. - Как тебе кажется, это был какой-то жест, или они все так одеваются?
   - Мой князь, мне кажется, все.
   - Почему?
   - Алиса за всю осень ни разу не попыталась расчесаться самостоятельно. Я все ждал, что она попросит гребень, - нет, этого не произошло. И своего у нее в вещах не нашли. А воспитывали и учили ее именно они.
   - Мнда. Интересный народ. Просто с ними не будет. Но других соседей-магов у нас все равно нет. Придется работать с этими, тем более что все могло быть гораздо хуже. Этот их Исиан хотя бы не отказывался от своего человека, попавшего в плен.
   - Да, - кивнул Дейвин. - Ддайг считают своих шпионов мертвецами заранее, им безразличны их жизнь и смерть. Исиану Алиса нужна живой.
  
   Исиан тем временем известил глав других Домов о необходимости собрать совет Созвездия, получил ответы и даже успел условиться о времени.
   Совет был сложным. Даже не потому, что с точки зрения Созвездия пока что речь шла о предварительном обсуждении проблемы, - предстояло сообщать о контакте с собратьями по Искусству и всех обстоятельствах этого события. Исиан, как инициатор срочной встречи, в первую очередь пригласил глав великих Домов. Он не ждал от них радости по этому поводу, однако не сомневался, что рассказ о контакте с собратьями по Искусству, пусть дикими и жестокими, заинтересует всех, получивших приглашение.
   Принцу дома Утренней Звезды предстояло объяснить другим принцам и принцессам, что же произошло, и с ними вместе принять решение. Ведь как только чарр Алисы оказался в руках Димитри, это коснулось и их тоже. Вместе они смогут выработать общую позицию или предложить выбор из нескольких другим Домам, не таким значимым и крупным и потому куда менее интересующимся жизнью за пределами Саэхен, и Созвездие снова найдет общую дорогу к миру.
   Собравшиеся сегодня в зале Советов в Драконьем Гнезде говорили от имени семисот тысяч сайхов. Миру, в котором всего жило чуть меньше пяти миллионов человек, это позволяло считать, что сообщество было представлено в полной мере. Великие Дома отличались от остальных тем, что могли собственными силами реализовать любое из принятых решений. Утренняя Звезда - Дом, возглавляемый Исианом, - был именно таким, как и дом Золотой Бабочки, в котором Алиса проходила практику.
   Чем меньше был Дом, тем меньше Семей в него входило, тем уже была его специализация. Если бы по вопросу, предлагавшемуся к обсуждению в Созвездии, были признанные эксперты из числа совсем небольших Домов, разумеется, Исиан пригласил бы и главу такого Дома. Но таковых не существовало. О варварской империи знали только в доме Утренней Звезды.
   Исиана ждала очень неприятная необходимость рассказывать об Алисе, письме собрата по Искусству и обвинениях, выдвинутых в ее адрес им и его родичами и соотечественниками. Принц не взялся предсказать реакцию Созвездия на такие новости. Это для Дома ситуация пока была очевидна: что бы ни произошло на Земле, Алиса не могла сделать все то, в чем ее обвинял чужак.
   Однако, похоже, уверенность в опыте и умениях дома Утренней Звезды была достаточно велика, так что, допустив возможность, что Алиса виновна, главы Домов предположили, что у нее могла быть веская если не причина, то повод вести себя так, как это описывал чужак. И Исиана спросили об этой причине, не обвиняя, но сочувствуя. О мире, где Алиса училась быть наблюдателем, многие на совете слышали, и если уж там она смогла сдержать себя, не ввязываясь в безнадежную борьбу и не выбирая сторону, то, наверное, смогла бы сделать это и на своей родине. Ответа на вопрос сородичей у Исиана пока не было, он не смог найти его в отчетах Алисы, и первый из многих советов завершился сочувствием беде, постигшей дом Утренней Звезды, и общим пониманием, что прежде чем сообщать всем о контакте с собратьями по Искусству, надо узнать больше как о них, так и о коллизии, приведшей их на порог Созвездия с обвинениями и требованиями возместить ущерб.
   Вернувшись с совета, Исиан отправился в сады Айхелл и был там, пока последние лучи солнца не погасли и не начали распускаться ночные цветы. А потом пошел писать письмо своему неожиданному корреспонденту.
  
   Дорогой Димитри.
   У меня накопились некоторые вопросы по делу, которое мы с тобой начали обсуждать при встрече. Похоже, нам было бы полезно встретиться снова и обсудить их, чтобы продвинуться в решении вопроса дальше. Место встречи можно не менять, просто давай условимся о времени.
   С неизменным уважением,
   Исиан Асани.
  
   Второй раз Димитри с Исианом встречались ранним утром по времени Земли. Они обменялись приветствиями, и Исиан задал вопрос, принесенный с совета.
   - Димитри, вот чего я не понимаю. Алиса была наблюдателем и до этого мира. В ее рабочем списке есть миры и посложнее Земли. Ее готовили к работе в самых разных условиях, учили сохранять голову ясной и излагать увиденное с позиции не участника событий, но свидетеля, невовлеченного и по возможности объективного. То, что ты перечислил в первом письме, для профессионального наблюдателя Созвездия можно определить только как "человек пошел вразнос". Я верю тебе и ничуть не сомневаюсь в том, что это действительно произошло. Но я хочу спросить, что тут было, что случилось перед тем, как мой человек пошел вразнос? Просто так люди с пути не срываются, Димитри, ты знаешь это не хуже меня. Кроме того, вразнос пошел не один человек, ей помогали многие, и помогали активно, с риском для жизни, ты сам это признавал в своем первом письме. Так что же вы им сделали?
   Сааланец молчал, постукивая безымянным пальцем по столу. Его беловолосый спутник был неподвижен, как если бы его вырезали из дерева вместе с креслом и оставили в комнате для оживления интерьера. Исиан тоже молчал и спокойно ждал ответа.
   Наконец Димитри произнес:
   - Этак мы с тобой договоримся до того, что обстоятельствами и внешними условиями можно оправдать что угодно. Она сделала то, что сделала, давай обсуждать это.
   - Я не оправдываю ее, - возразил Исиан. - Но я хочу знать, что ею двигало. В конце концов, она человек моего Дома, и я имею право знать ее обстоятельства. Кроме того, если она нашла себе такое количество помощников, как ты мне писал, чтобы сделать все, что ты перечислил, то и досадили вы не только ей. Я хочу понимать, чем именно. Что могло так ранить людей, чтобы они перестали быть людьми и видеть людей в вас? У тебя есть хотя бы предположения?
   - Хм, - сказал сааланец. - Ну, вот я тебе это скажу. Разумеется, ты отнесешь это тем, с кем ты советовался между встречами со мной. И что с ней будет после этого?
   - Это зависит, - медленно и четко ответил Исиан, - от того, что я сейчас услышу в ответ на свой вопрос.
   Димитри давно не ощущал себя так надежно зажатым в угол. Сказав сейчас хотя бы половину того, что следовало сказать в ответ на этот вопрос, если быть честным, он опозорит Аль Ас Саалан в глазах этого чужака и оправдает все, что творила Алиса в крае. Скрыв истину, что само по себе позор и низость, он обрекает Алису на расправу, и кто знает, что еще может прийти им в голову после того, что они с ней уже сотворили. Отмолчаться не выйдет, Исиан не просто ждет ответа, он не позволяет уйти от вопроса. Еще одна попытка увернуться поставит самого князя в дурацкое положение в присутствии вассала. Если отказаться отвечать прямо, и каким-то чудом удастся после этого продолжить разговор... Димитри не был уверен, что Алиса - единственный наблюдатель от Саэхен на Земле и в крае. Не скажет он сам, так Исиан спросит других наблюдателей и пришлет ему их ответ в следующем письме или выложит на стол при следующей встрече. Будет только хуже.
   - Да, Исиан, у меня есть предположения, - медленно сказал князь. - Когда я прибыл в край, там был полный разгром, столица края осталась без света, тепла, воды и двух третей транспорта, а следовательно, и без снабжения. Это все были последствия аварии, в которой Алиса так или иначе поучаствовала. Но было и кое-что другое, случившееся до того. Были разрушены и сожжены ценные для них места: городской дворец музыки, филармония, их дворец смеха, цирк, и музей с очень большой коллекцией картин, статуй и предметов искусства с длинной историей, Эрмитаж. Я сейчас выясняю обстоятельства этих аварий, но дело продвигается медленно, потому что свидетелей осталось очень немного. Местные злы на нас за эти свои потери, кажется, даже больше, чем за ЛАЭС.
   - Вот как, - задумчиво произнес Исиан. - То есть вся драма развернулась до того, как ты принял край, я верно понял?
   Димитри наклонил голову:
   - Именно так.
   Принц помолчал, глядя одновременно и на собеседника, и сквозь него. Князь видел работу души и мысли в этом взгляде, но не представлял себе ее сути.
   - Утраченные здания и ценности ведь были мирового значения, так? Скажи, протесты из-за рубежа были?
   - Да, были, - кивнул Димитри, - я нашел их, разбирая почту.
   Следующая реплика Исиана удивила князя очень сильно. Сайх ему посочувствовал. Искренне и от всей души. А после этого сказал, что он посоветуется со своими, чтобы определить, что он может предложить краю и князю для решения проблем, и свяжется с ним снова. Затем он попрощался и ушел, оставив обоих саалан в недоумении.
   Димитри, глядя на закрывшуюся за принцем дверь, кивнул на эту дверь Дейвину:
   - Ты видел?
   И Дейвин ответил:
   - До этого дня - никогда.
  
   Вернувшись в Приозерск, князь понял, что разговор с сайхом никак не выходит у него из мыслей. Ближе к полуночи он наконец прекратил себя обманывать, подошел к письменному столу в малом кабинете, взял камни и начал раскладывать по светло-серой ткани, формируя образ ситуации. Закончив, взял чарр Алисы и сделал то, что считал себя должным сделать для Исиана, как дворянин для дворянина.
  
   Этого же дня, 19 марта по времени Озерного края, принцу Исиану от князя Димитри лично.
   Исиан, наш утренний разговор навел меня на мысли, утаить которые от тебя мне кажется низким и нечестным. Все события, ставшие причиной нашей встречи, говорят мне о том, что Алиса, хоть она и верный вассал твой, не слишком доверяет другим твоим людям. Не возьмусь гадать, как у вас, а у нас, когда бывает такое между дворянином и его вассалом, можно верно знать, что за спиной сюзерена кто-то из вассалов или сплетничает, или наушничает, или затеял нечестную игру, чтобы выдворить этого верного из людей своего господина ради своей выгоды. У вас обычай отличается, но гниль пахнет одинаково всюду, человеческая в том числе. На этом мне стоит и закончить письмо, ведь ты не спрашивал у меня совета, как тебе вести дела в твоем Доме. Написать это письмо меня побудила прежде всего забота об Алисе и ее будущем, но кроме этого, еще и уважение к твоим чувствам. Найти подобное среди тех, кому доверяешь, а особенно среди родни, неприятно и грустно. Я не хотел бы этого для тебя, но могу только поделиться с тобой своими сомнениями.
   С надеждой ошибиться,
   Димитри.
  
   Получив письмо, Исиан лишь пожал плечами, сочтя все написанное иллюстрацией к нравам саалан и логике их решений, так что на совете Дома это вообще не обсуждали, речь шла только о встрече и ее результатах. А Димитри он отправил короткий ответ с благодарностью за заботу о благополучии его Дома и его людей и пожеланиями всяческих благ и удач его команде.
   Тем более не сообщил Исиан о письме Димитри совету Созвездия. На него он принес сразу две печали. Одну - что его человек действительно мог сделать то, в чем его обвиняли чужаки, а второй стали сами собратья по Искусству, ведь вместо честной просьбы о помощи и содействии, внимательного рассмотрения всей цепочки событий они пытались обмануть его. И, значит, настоять на своем им важнее, чем выяснить истину и найти общую гармонию.
   Исиан получил должную поддержку от сородичей и заверения в сопереживании беде его девочки. Заодно все решили, что ставить в известность все сообщество о существовании чужаков, конечно, надо, однако стоит это сделать чуть позже, когда будет больше ясности в формате отношений с сааланцами, а Алиса вернется домой. Или дом Утренней Звезды достоверно убедится в ее гибели. А пока радостная весть о собратьях-магах может привести к большим бедам, потому что молодежь, недостаточно опытная и зрелая, зато жадная до всего нового, наверняка захочет увидеть своими глазами мир, где родились эти чужаки, а варварский разум, не понимающий, насколько далеко Созвездие ушло от идей насилия, решит, что речь идет о вторжении. Да и самим детям может грозить нешуточная опасность. И сайхи решили, что раз собратья-маги оказались настолько диким и жестоким народом, что даже пролитую кровь оценивают в деньгах, придется говорить с ними на понятном им языке.
   Вскоре совет Созвездия собрался вновь: главы Домов обсудили со своими Cемьями, что именно они готовы предложить сааланцам. Разумеется, компенсации за жизни людей были сочтены неприемлемыми, тем более что сааланцы сами виновны в них, и даже дальнейший разговор о них был невозможен. Гибель человека - настолько невозможное горе, что только время может принести утешение, а живые могут лишь закончить дела умершего и хранить память о нем. Но в мире Алисы, в ее городе опасность грозила жителям постоянно, от оборотней или других причин, угрозы голода и болезней. И, разумеется, Созвездие не могло бросить людей в беде, когда им так нужна помощь и поддержка. Кому, как не им, жителям мира, нашедшего свою гармонию в стремлении к разуму и красоте, показать этим несчастным, а заодно и диким собратьям по Искусству, какой может стать жизнь, если следовать правильным идеалам и ценностям. Узнав о том, что край до аварии потерял около двух третей возможностей культурной жизни, члены совета молчали сто ударов сердца, выражая сочувствие людям. Жители родного мира Алисы после этого стали им ближе, чем собратья по Искусству, виновные в случившемся. Не имея возможности участвовать в восстановлении утраченных и разрушенных ценностей, совет постановил начать исследование, чтобы когда-нибудь, если вопрос будет задан, иметь достойный ответ наготове. А пока следовало сосредоточиться на задачах безопасности людей и обеспечении основных экологических требований на пострадавшей территории.
   Так они решили, и с этим Исиан продолжил переговоры с наместником Озерного края.
  
   На третью встречу сайх принес проект предложения по возможному сотрудничеству. И это можно было даже счесть желанием компенсировать вред, причиненный саалан вассалом Исиана. Но все меняли слова, сопровождавшие предложение принца. Сначала Исииан дал Димитри возможность ознакомиться с бумагами, а потом прокомментировал проект Созвездия.
   - Мы считаем, - сказал он, - что часть вреда вы нанесли себе сами, когда делали что хотели, не думая, что на земле, в которую вы пришли жить и обустраиваться, вообще-то есть живые люди, и им может не понравиться такое вольное обращение с их ценностями и свободами. Вы можете обвинять руки, державшие оружие, можете винить и само оружие, и Алису, которая, как вы утверждаете, его дала своим соотечественникам. Вы можете обвинять даже меня, но кроме вас самих виновных нет, сколько бы вы ни требовали возмещения и компенсации вреда. Гуманитарная катастрофа в крае - результат ваших действий и выборов. Но, - продолжил он без паузы, - есть ситуации, когда о вине речь не идет, да и об ответственности тоже. Речь идет о сознательности и гуманности. Мы не можем оставить людей в зоне катастрофы и даже не попытаться им помочь. Так что Созвездие поможет империи Белого Ветра справиться с бедой в Озерном крае. Конечно, вы скажете, что мои сородичи и я делаем это за сотворенное Алисой, но для себя мы точно знаем, что пришли вам помогать с ликвидацией последствий аварии, несмотря на то что она целиком вашего авторства. Просто потому что мы - Саэхен, и это наш долг как владеющих Искусством. Вы можете либо принять нашу помощь, либо отказаться от нее.
   Слушая Исиана, Димитри еще раз убедился в том, что и так уже знал с первой их встречи: вести дела с сайхами будет неприятно и сложно. Они знали об аварии и ее последствиях почти пять лет, и вот сейчас вдруг озаботились чужой бедой, да так, что декларируют невозможность отказа в помощи и предлагают своих экспертов и ресурсы и, похоже, вполне искренны в этом.
   - Я должен обсудить с императором ваше предложение, прежде чем дать ответ, - сказал наместник. - Но я хочу спросить тебя о другом. Ты утверждаешь, что авария только нашего авторства. Но если это так, зачем вы помогали Алисе убирать следы ее присутствия на ЛАЭС?
   - Тебе ли не знать, что у любой двери в иной мир есть две стороны, - ответил сайхский принц. - По ее следам могло пойти не только разумное существо, владеющее магией. И найти других магов, не только ее. В том числе и не знающих о том, что они маги.
   Намек был достаточно прозрачен. Кем бы ни был друг Алисы, получалось, что этот второй, чье имя так и осталось неизвестным князю, защищал от неведомой угрозы, исходящей от Зоны, не только Алису, но и саалан вместе с неинициированными местными. Он выходил не преступником, а более опытным собратом, знающим, что может случиться, и думающим об общем благе, опираясь на ту логику, что заставила сейчас Созвездие предложить свою помощь в ликвидации последствий аварии. Но даже если сказанное было правдой, неведомый второй не озаботился рассказать Алисе об угрозах, и эта мелочь ставила все сказанное под сомнение.
   - Хорошо, что вы это знали. Для нас оборотни оказались опасной неожиданностью, и повезло, что они не отличают магов от немагов, желая лишь вцепиться в живое и теплое. Скажи, ты знаешь, кто из твоих людей поспешил нам на помощь? - Димитри дождался подтверждения, что Исиан знает имя этого мага, и снова задал вопрос. - Этот маг действовал, как его научили, или это было наитие?
   Исиан посмотрел на Димитри так же, как в их первую встречу, после слов наместника о том, что тот готов брать золото за жизни своих людей. Похоже, хорошего ответа на вопрос у него не было. Если маг имел протокол действий, и владел им он, более опытный и умелый, а не Алиса, официальный наблюдатель Дома, то получалось, что сайхи не первый раз устраивают на чужой земле нечто, подобное подвигам Алисы, не подписываясь. И значит, сааланцы будут правы, заранее рассматривая любых гостей из Созвездия как потенциальных диверсантов. Если же маг действовал наугад, не поставив в известность ни Дом, ни принца, просто увидев, что и как произошло, и захотев помочь Алисе, то никому из сайхов верить нельзя, даже ему, Исиану. Вдруг он прямо во время беседы чем-то вдохновится и решит спасти саалан от последствий их собственных действий или иначе причинить непрошенное добро? А если Исиан скажет правду про отношения Алисы и Макса, то получится, что он не контролирует членов своего Дома. И, возможно, он такой не один среди принцев. И значит, наместнику Озерного края просто не с кем договариваться.
   - Какая разница? - пожал плечами сайх. - Он сделал это, угроза устранена. Остальное не так важно. Мы судим по результатам действий, а не по намерениям.
   Изворотливый сайхский лотай опять ускользнул от Димитри, еще и обрызгав его напоследок. Можно подумать, наместник саалан с ним обсуждал философские споры с его девочкой, а не гибель людей и стаи оборотней в городе, ставшие как раз результатами ее действий. Но докладывать императору о начале войны с собратьями по Искусству было худшей перспективой, чем позволить сайху уворачиваться и врать.
  
   Столица империи встретила Димитри метелью. В Южном Саалан было значительно теплее, чем в тех местах, где родился он, но зима оставалась зимой, а ее начало - особенно мерзким временем. Впрочем, Малый храм находился в одном из крыльев Большого Императорского дворца, так что на хлопья снега, превратившие столицу в серый мираж, князь смотрел из окон галереи. Император уже успел ознакомиться и с докладом Димитри о Созвездии Саэхен и его роли в аварии на ЛАЭС, и с предложением помощи от сайхов.
   - Обычаи наших собратьев по Искусству, - Димитри улыбнулся уголком губ, - очень отличны от наших, государь. Если бы Исиан пришел жить со своим Домом на нашу землю, его и его сородичей довольно быстро сочли бы ненадежными партнерами, с которыми невозможно договориться. Они показались мне скрытными, себялюбивыми и надменными.
   - Однако мы продолжали бы пробовать, ради их знаний и их самих, - услышал он в ответ. - Какими бы они ни были, они потоковые маги, как и мы. Я думаю, краю стоит принять предложенную помощь и узнать сайхов ближе. Любой Путь когда-нибудь заканчивается, вбирая в себя множество других дорог и тропинок. Дороги империи Белого Ветра и Созвездия Саэхен сошлись, и если мы откажемся от наших незваных собратьев, мы никогда не узнаем, куда направлял их и нас Поток и какой общий Путь был возможен для нас. Ты говорил, князь, что они не любят и не понимают привычных нам договоров и соглашений, потому что их осторожность граничит с трусостью. Попробуй договориться с ними так, как это делают они. Я заранее беру на себя ущерб от ошибок, которые ты неизбежно совершишь, играя в их игру.
   И Димитри вернулся из наступающей зимы в почти пришедшее лето играть в чужую и крайне неприятную для него игру.
  
   Тем временем в Созвездии тоже обсуждали саалан и общение с ними. Но сайхов волновали не качества и свойства новых собратьев, а судьба соотечественницы.
   Дом Утренней Звезды оказался в очень сложном положении, и Лианна из Рассветного дома, сочувствуя Исиану, от имени всего сообщества выразила поддержку всем, кто видел в Исиане своего принца. Саалан были готовы принять помощь Созвездия, и это значило, что предстояло сформировать рабочую группу для работы за пределами Саэхен, куда войдут представители сообщества не только достаточно искусные в магии, но и достаточно стойкие, чтобы пребывание рядом с саалан и их дикими традициями не сломило их и не вызвало отторжения к людям, нуждающимся в помощи. И, разумеется, это станет делом всего Созвездия, а не только дома Утренней Звезды, недооценившего угрозу, исходящую от варварской империи. Исиан был вынужден признать и правоту этого решения, и то, что человек его Дома не будет возглавлять эту группу. И, когда все согласились, Гинис из дома Золотой Бабочки сказал:
   - До того, как Алиса Медуница присоединилась к дому Утренней Звезды, она была под моим началом, и я все еще беспокоюсь о ее судьбе, как и мои люди. Разумеется, пока она остается у саалан, не может быть и речи о помощи и сотрудничестве. Рано или поздно она вернется к нам, и я не могу не спросить, какова будет ее судьба? Пока о ее деяниях знаем только мы, главы Домов. Но что скажут люди, когда спросят ее, где ее носили ветры и с чем она прилетела на этот раз, услышав ее ответ? Я бы не хотел узнать спустя время, что местом ее жизни стал Шайт.
   Гинис действительно выглядел обеспокоенным, но Исиан хорошо понимал, на что намекал глава дома Золотой Бабочки: история Алисы в изложении сааланцев выглядела для сайхов цепочкой преступлений. Некоторые из них вызывали сожаление - но Алиса имела право горевать по своей земле и призывать рукотворные несчастья на головы захватчиков, - другие объяснялись душевным волнением от столкновения с чужой болью и смертью. И лишь небольшая часть сотворенного ею была совершенно ужасна, если она действительно это сделала именно так, как описывал Димитри. Однако веры его словам у Исиана не было. И пока Алиса не вернется домой, не расскажет все сама, Исиан не был готов обсуждать возможные последствия ее выборов для нее самой и для Дома в целом. Именно это он и сказал совету.
   Сайхи могли выбирать, где жить на своей планете, и предпочитали устраивать свои поселения там, где тепло круглый год. Некоторые выбирали для жизни более суровые места, с настоящей снежной зимой. Впрочем, и они чаще жили там только летом. Но было одно исключение. Остров Шайт находился недалеко от южного полюса планеты, и его климат был суров. Само предположение, что кто-то заслужил быть на острове Шайт, звучало для любого из Саэхен ужасно, но не только из-за климата. Он не был бы проблемой, будь на острове Источники, однако самый ближайший находился почти за тысячу километров. Добраться до него можно было только по воздуху или по воде. Поток на острове был настолько слаб, что даже опытный маг мог с трудом зажечь огонь свечи, не говоря о большем. Магом был любой или почти любой из Саэхен, и жизнь каждого сайха зависела от доступности Потока. Именно это делало Шайт идеальным местом для изоляции. Туда отправляли вменяемых и адекватных преступников, проявивших себя так дурно, что Созвездие Саэхен не могло просить их покинуть сообщество из опасения угрозы гармонии Вселенной от их следующих действий. Чтобы выжить на Шайте, требовалось много усилий даже при постоянной помощи и поддержке со стороны Созвездия и Дома, к которому принадлежал преступник. И еду, и одежду приходилось завозить с материка и успевать до того, как остров окружит лед. Точно так же на Шайт завозили и людей, следивших, чтобы обитатели поселения на Шайте не обижали друг друга, вместе работали, обеспечивая себе тепло, кров и комфорт, и проводили досуг так, как было принято в Домах. В более диких краях этих добровольцев называли бы "тюремной охраной". Человека, выполнявшего эту работу, могли сторониться всю жизнь, но в Созвездии Саэхен все знали, что невозможно быть на острове, не сочувствуя живущим там и не желая помочь им осознать совершенные ошибки и вернуться в Дом, пусть и не полноправным членом.
  
   Четвертый раз сайх и сааланец встретились все на том же месте. Правда, воспользовавшись теплой погодой и белой ночью, разговаривали они не в доме. Димитри планировал последовать совету императора и отталкиваться от традиций сайхов. Во время предыдущих встреч он заметил, что Исиан не слишком-то рад зданию, предоставленному финнами, и, помня из рассказов Алисы про любовь сайхов к природным ландшафтам, выбрал для продолжения переговоров беседку на берегу озера. И, судя по реакции Исиана, угадал как с местом, так и с фонариками на воде.
   - Нам нужна ваша помощь, - начал разговор наместник, - но есть сложности. Первая из них - мы так же семейственны, как вы, и точно так же как вы, мы стараемся знать, где вся наша родня, включая самую дальнюю, и все люди, за которых каждый из нас отвечает.
   - Да, - кивнул Исиан. - Я заметил. Цвета одежды, кольца с личным знаком старшего или другие украшения, еще есть другие системы различий, но эти и вы, и мы используем чаще всего.
   Димитри улыбнулся:
   - Я вижу, что ты меня понимаешь, и рад этому. Так вот, сложность в том, что сайх вряд ли согласится быть в какой-то другой семье, даже временно. Я сужу по Алисе, думаю, что с остальными будет не проще. Кто будет отвечать за безопасность людей, работающих в Озерном крае?
   - Они сами, - уверенно сказал Исиан. - Если сайх смог построить портал в другой мир, он достаточно опытен как маг, чтобы справиться с неприятностями, которые там найдет.
   - Ты сам говорил в прошлую нашу встречу, что из дыры, открывшейся около ЛАЭС, может прийти что-то опасное для магов. Да и оборотни могут решить, что твои сородичи - это совсем другое, и устроить охоту на них.
   - Значит, они попросят помощи, и другие сайхи им помогут, - сказал Исиан. - Разве у вас иначе?
   - Нет, - ответил Димитри, подумав, что если сайхи помогают своему, попавшему в беду, так же, как они помогли Алисе, то он предпочтет такой заботе морской обычай саалан, говорящий, что отозваться на призыв - дело благое и зачтется, но спасенный должен оплатить издержки, возникшие у избавителя из-за него. - Но есть и вторая сложность. Мы не привыкли просто договариваться. Например, то, что мы с тобой обсуждаем, по нашим правилам следует подтверждать письменно, но, насколько я понял, у вас так совсем не принято. И если я предложу тебе сделать, как принято у нас, подписать каждый пункт и заверить двумя свидетелями, ты оскорбишься. А если ты откажешься, будет обидно мне. Но ты уже знаешь что-то про нас, а я - про вас, и мы с тобой, даже споткнувшись о разногласия, сможем все равно договариваться дальше. Что будет, если мои люди так обратятся к твоим? - Димитри сделал многозначительную паузу и, вздохнув, продолжил. - И ведь есть еще местные. У них формальностей еще больше, чем у нас, они не верят даже названному имени. Вашим людям понадобятся документы, удостоверяющие их личность и доступные пониманию местных, иначе им придется передвигаться по краю только в сопровождении моих людей. Как они отнесутся к такой необходимости?
   - То есть если кому-то надо будет домой, он должен будет уведомлять об этом? - Исиан выглядел шокированным. - Или если кто-то захочет посмотреть на работу друзей и родни, им тоже придется делать документ и даже носить его при себе?
   Димитри развел руками:
   - Иначе местные власти мне проедят дыру в голове, добиваясь того, что они считают порядком. Я понимаю желание навестить родню, но все же хотелось бы, чтобы ваши люди хотя бы сообщали моим о своем появлении в крае.
   Чужак рассказывал Исиану о нравах родного мира Алисы, и, слушая его, принц начинал лучше понимать некоторые странности Алисы и ее нежелание идти в Дом за помощью. Она выросла среди людей, для которых недоверие друг другу и взаимные подозрения были воздухом, которым они дышали, и призмой, через которую они смотрели на мир. Она привычно носила с собой бумаги, чтобы подтвердить свое имя, и, значит, не могла его даже изменить по своей воле, перестав быть той, которую так называли. После такого воспитания ей, должно быть, очень тяжело было привыкнуть к обычаям Домов и Созвездия, взаимному пониманию и любви. Но она хотя бы попыталась. И Дом не мог предать ее доверие.
   Тем временем Димитри продолжил.
   - Есть и третья сложность: кто будет отвечать за ваших перед местными? У них будет свой представитель, или доверите мне?
   - Они смогут доверять и тебе, князь, если Алиса наконец окажется дома, в Созвездии.
   - Да, - кивнул Димитри, - ей там точно будет лучше. Нас она не любит, по вам скучает...
   У Димитри, помимо желания наладить отношения с сайхами, была еще одна причина вернуть Алису именно сейчас: через несколько недель его расширенные полномочия наместника края заканчивались, и он предполагал, что Волчонку будет тоже интересно поработать с чужим магом, и ничуть не меньше, чем ему самому. И когда достопочтенный сможет требовать, а не просить, князю будет трудно найти весомую причину для отказа. Димитри был не заинтересован давать в руки Академии такой козырь, как Алиса с ее знаниями магии чужаков. Он ничего ей не обещал и ничего не был должен, но отдавать кого-либо в руки Святой стражи без достаточных для того оснований не хотел. Дело Алисы было в ведении светских властей. И вряд ли до Вейлина, озабоченного прошлой осенью только способом казни девушки, удалось бы донести, что она и ее благополучие являются залогом добрососедских отношений. Именно по тому, какой она сейчас вернется в Саэхен, Исиан будет судить, насколько принимать всерьез и обсуждать что бы то ни было с саалан в целом и Димитри лично.
   Беседа потекла дальше, и они уже почти обо всем договорились, когда Исиан задал вопрос, прямого ответа на который Димитри хотел бы избежать:
   - Скажи, - спросил Исиан, - я правильно понимаю, что вы ловили Алису как мага, а не как террористку? Как вы узнали, кто она, и почему начали охоту за ней, как за магом?
   - Она была довольно неосторожна, - ответил Димитри, - и несколько раз показала, что пользуется магией, причем так, что перепутать было невозможно.
   - И эти разы не имели отношения к аварии, - утвердительно сказал сайх.
   - Да, - согласился Димитри. - Иначе бы мы ее поймали на несколько лет раньше. - После короткой паузы он продолжил, потому что умолчать было бы недостойно. - Она защищала детей своего народа и могла выбирать, использовать ей магию и добиться поставленной цели или притворяться до конца той, кем она не была, и не решить задачу. Она выбрала первое. Это был благородный поступок и правильный выбор, во всяком случае для нас.
   Исиан медленно, выбирая слова, задал еще один вопрос:
   - Опасность, от которой Алиса защищала детей, грозила им со стороны твоих людей?
   - Нет, - покачал головой Димитри. - Но эти люди были моими соотечественниками.
   - Скажи, понесли ли они какое-то наказание за угрозу, созданную детям? Кстати, что это была за угроза?
   - Похищение, - коротко ответил князь. - Нет, они не были наказаны, поскольку действовали в рамках местных законов, как понимали их и как им трактовали их местные помощники.
   Исиан кивнул. Слова его собеседника звучали совершенно ужасно для любого жителя Созвездия. Алиса была небрежна, неосторожна и забыла, чему ее учили и к чему готовили. И явно ожидала, что чужаки могут расправиться с невинными, иначе бы не стала столь поспешно вывозить свою семью, едва варварская империя объявила Озерный край своим. Ее близкие были в безопасности, и Дом заботился о них. Но Алиса была не только наблюдателем и членом Дома, пусть и не сайхом по крови. Она была еще и разумным существом, стремящимся к миру и гармонии. Исиан надеялся, что его сородичи легче примут знание, что она не смогла пройти мимо угрозы детям и потому контакт с чужаками состоялся, чем все другие версии. И это давало надежду не только ей, но и всему Дому. Как и то, что этот сааланец считал ее деяние, ставшее причиной преследования, благородным и оправданным, хотя наверняка Алиса принесла смерть его соотечественникам.
   - Было бы полезно для всех нас, - вдруг сказал Исиан, - нашим главам Домов познакомиться с вашим императором. Или, для начала, хотя бы мне.
   ...непосредственные. Сайхи были именно непосредственными, и хорошо, что Димитри это знал заранее, хотя бы на примере Алисы. Еще лучше, что он в свое время столько ходил морем вдоль Южного Хаата и Ддайг и успел поторговать с самыми разными дикарями. Так что в ответ на предложение Исиана он сумел улыбнуться, хоть и спустя целых восемь ударов сердца.
   - Пойми меня правильно. Что бы ни думал я сам, я сомневаюсь, что мои соотечественники смогут оценить ваше желание познакомиться с императором, пока мы так мало знаем друг о друге и наше очное знакомство так коротко.
   Распрощались они если и не по-дружески, то все равно теплее, чем после всех предыдущих встреч.
  
   О скором возвращении Алисы Макс узнал первым. Отец не всегда говорил с ним до совета Дома, но часто просил задержаться после. Сам Макс все время, пока шли переговоры с чужаками, разрывался между Домом и Драконьим Гнездом. Мало кто был в курсе реальной подоплеки происходящего, но все видели, что Исиан почти каждый день что-то обсуждает с главами других Домов, что совет Дома собирается слишком часто, да и сам принц не выглядит ни радостным, ни спокойным. Нервозность висела в Доме тяжелым облаком, подпитываемым слухами, обретавшими все более конкретное очертание: дом Утренней Звезды вступил в контакт с чужаками, хотя имя виновного в этом ни разу не упоминалось. Макс не запомнил, кто первым спросил его об Алисе и почему его собеседника вдруг заинтересовало, где она, что с ней и почему ее долго не видно, но вскоре заметил, что о девушке его спрашивают каждый раз, когда он появляется в Доме, причем с искренним беспокойством и тревогой, хотя даже для сайхов логики в этом не было никакой. Она была наблюдателем - и это значило, что она будет проводить большую часть своей жизни за пределами Созвездия. Она нашла мир, откуда была родом, и все знали, что она там сейчас, хотя и предпочла отправить родных в Саэхен. Последнее не удивляло - разумеется, в Созвездии жить лучше, чем в любом из множества миров, это было очевидно и не нуждалось ни в пояснениях, ни в объяснениях. Алисины родные не были в курсе происходящего на их родине, она берегла их от лишних, на ее взгляд, тревог. В то же время вопросы могли быть естественным следствием близости, нормальной для живущих в одном Доме. Беда Алисы просто висела в воздухе, ее все чувствовали, но пока не могли назвать даже себе. В любом случае Макс избегал лишний раз появляться дома, не желая дразнить чужое воображение умолчаниями и оскорблять себя и собеседника прямой ложью.
   Узнав, что Димитри согласен вернуть Алису без всяких условий и угроз ей и Дому, он спросил у отца:
   - Может, Алиса будет полезнее на Земле? Рабочей группе придется вникать в чужую культуру и жизнь, с проводником из наших им будет легче. Я могу сравнить оба Пути, сам знаешь, да и сааланцев она знает.
   - Макс, - раздраженно сказал Исиан. - Как ты себе представляешь ее работу? Если она или кто-то, кем она руководила, действительно сделали хотя бы треть того, в чем ее обвиняют эти чужаки, оставлять ее там было бы жестоко. Не говоря уже о других людях, которые не планировали смерти в это время и не просили о ней Алису, для нее самой это бессмысленные муки. Я не могу представить себе разумное существо, в здравом уме разрушающее строения, убивающее людей, открывающее дорогу в поселения чудовищам... Может быть, ты можешь? В таком случае объясни мне эту логику.
   - Она работала и в более тяжелых условиях, - возразил Макс. - Даже если обвинения правдивы, ей будет легче собраться там, зная, что она помогает Дому, Созвездию и своим соотечественникам найти взаимопонимание с сааланцами, опираясь на разум и чувство гармонии, а не грубую силу.
   - Если после расследования всех обстоятельств Созвездие вообще доверит кому-то из Дома представлять его на этой их Терре, ты хотел сказать? В совете пока не говорили об этом, но мне не нравится логика обсуждений. Контакт состоялся, и причиной этому она. Срочности в выяснении деталей обстоятельств уже нет. Алиса вернется в Дом, мы узнаем от нее, что случилось, почему она была так небрежна и какие мотивы у нее были. Туда пойдут наблюдатели, они оценят обстановку. И если все так, как описывают наши собратья по Искусству, твою подругу еще долго придется восстанавливать, прежде чем она сможет без вреда для себя хотя бы покидать пределы Дома.
   Макс понял, что спорить бесполезно, а сказать отцу прямо, что лично он не считает безопасным пребывание в Доме для человека, попавшего в такой переплет, как Алиса, ни для нее самой, ни для своих сородичей, он не мог. И, значит, оставалось только ждать ее возвращения и результатов расследования.
  
   Алиса ушла. Портал закрылся за ее спиной, и молочный овал рассыпался облаком светящихся искр, а потом и они растаяли в воздухе. Димитри бросал прямую нить в Созвездие по координатам, данным ему Исианом, ведь сайхи резонно считали, что Алиса рассказала все, и принц, похоже, видел в своих уточнениях лишь обычную вежливость, хоть и позволяющую уменьшить риск для Алисы.
   Димитри чужакам не верил. Разумеется, получив возможность, он сразу написал сюзерену Алисы, принцу Исиану Асани, возглавлявшему дом Утренней Звезды, один из семи великих Домов Созвездия Саэхен, и получил ответ и согласие на переговоры. Судя по тому, что рассказывала Алиса, принц Исиан был типичным сайхом, причем из лучших, но для князя от искренности его визави веяло непонятным пафосом и высокомерием, таким же, как и от объяснений девушки про равенство внутри сообщества. Равных не бросают так, как сайхи оставили ее. Тем более так не бросают родичей, так что и эти заявления Исиана князь счел сомнительными. Из слов самой девушки следовало, что ее обязанностью было только наблюдать за саалан, записывать их практики, отмечать различия в магии и смотреть, не пригодится ли что-нибудь из имеющегося на Земле или у пришельцев из империи Белого Ветра в Созвездии. Ни в коем случае не вмешиваться в происходящее. На этом стоял институт наблюдателей, к которому принадлежала Алиса. И Димитри ждал, что Исиан откажется платить за ее подвиги, сославшись на это. Но сайх сперва отнесся к крови людей Димитри и жителей города как к чему-то бросовому, а потом и вовсе обвинил во всем самих саалан, как будто они не только раскладывали взрывные устройства у блокпостов и начиняли машины взрывчаткой, но и намеренно сорвали перед этим эксперимент у ЛАЭС. А сразу после всего сказанного, почти без паузы, посочувствовал бедам местных - утрате музеев и театров - и искренне предложил помощь от лица всего сообщества, не имея полномочий говорить от имени всех, но с уверенностью, что собратья поддержат это его решение. И потребовал возвращения Алисы.
   Император рекомендовал помощь сайхов принять, оставив остальные вопросы на усмотрение Димитри. И вот, Алиса ушла домой, а князь остался ждать вестей от ее высокомерных, себялюбивых и гордых родственников по слову, но не по крови. И почему-то он был уверен, что они вернутся, и причиной будет не страх перед вторжением, как было бы логично предположить, не опасения за жизнь Алисы, а то, что говорил Исиан, - сочувствие людям, потерявшим культурные ценности и рискующим жизнью из-за оборотней. Самая пустая из всех причин.
   Князь не сомневался, что сайхи так или иначе заберут ее жизнь и закроют этой смертью свои ошибки и небрежности, потому что формального приказа вредить саалан они не отдавали и, похоже, не могли отдать, не нарушив своих законов и норм. Однако хотеть, чтобы империя Белого Ветра сломала зубы об Озерный край и не пошла дальше, они вполне могли. И тогда Алиса виновата перед своим Домом лишь тем, что сперва правильно поняла несказанное, а потом попалась, и именно этого ей и не простят. Он не раз и не два видел, как сеньор говорит о чем-то желаемом, но недосягаемом в присутствии вассалов, не выражая свою волю прямо. Если кто-то из верных ему решает следовать слову сюзерена и преуспевает, то награда бывает высока. Однако потерпевшего поражение спасать никто не будет, ведь он действовал без приказа, и тот, чье кольцо он носит, ничего ему не должен. Димитри считал, что поступать так со своим человеком и выдавать такому сюзерену его вассала на суд и расправу просто бесчестно. Речи чужого мага о помощи, стремлении к разуму и миру были красивы, и он, похоже, говорил ту правду, которую видел, но дома Алису ждала расправа, как бы сайхи ее ни называли, скрывая свои истинные цели. Оставить девушку себе Димитри не мог - она много раз заявляла, что входит в дом Утренней Звезды и считает принца Исиана своим сюзереном. Отпустить ее, чтобы она вернулась к своему принцу, тоже было бы неверно. А донеси Димитри до нее всю серьезность ее положения, которую она не видела и не хотела видеть, люди ее Дома ее схватят, и она будет обвинена еще и в дезертирстве. И князь сделал для нее то единственное, что мог, - предложил место среди своих людей. Не потому что она ему нравилась, вовсе нет. В конце концов, на ней была кровь саалан, убитых бесчестно. Но помощь она не приняла и вернулась к своему принцу. Димитри ждал, что Алиса так и сделает. В ее верности клятве, пусть и данной недостойным людям, он видел одну из немногих добродетелей девушки, но ему это решение не нравилось, не нравился и принц Исиан. Он не казался Димитри человеком, способным оценить таланты Алисы по достоинству и использовать их на благо своего Дома. Да и в его желании судить ее справедливо и беспристрастно князь тоже сомневался. Как бы ни решил Исиан судьбу своей подопечной, он будет в своем праве - он ведь ее сюзерен, - но смерти от рук своих Алиса не заслуживала.
   В любом случае Алиса ушла, и Димитри предстояло теперь рассказать об этом Вейлину. Будь его отношения с достопочтенным чуть иными, князь отнес бы свои чувства ему как конфиденту, однако сейчас говорить с ним об Алисе и ее судьбе было так же немыслимо, как и с досточтимым Айдишем, хоть и по другой причине. Впрочем, реакция Вейлина на новости наместника все же удивила. Выслушав то, что Димитри счел нужным сказать, достопочтенный кивнул.
   - Для города и горожан было бы лучше казнить террористку, но ты и сам это знаешь. Жаль, что нам не удалось убедить ее сменить сторону, она хороший вассал дурного сюзерена и, наверное, могла бы быть неплохим человеком - в других, более благородных руках. Так бывает, и ты это тоже знаешь. Не думаю, что она вернется, она исчерпала свою удачу встречей с тобой, а не с Дейвином в том лесном лагере. В любом случае Алисы тут больше нет, а у нас с тобой еще много дел, в том числе с выводком террористов, выращенных ею за прошедшие годы. А девушка... у нее свой путь, и где бы он ни кончился, твоей вины в том не будет. Когда эти ее сайхи придут со своей помощью, я дам тебе своих ребят приглядеть за ними, а пока не волнуйся. Тебе стоит доложить императору... Ах, ты уже был? Тогда давай займемся более насущными делами. Насколько я себе представляю размеры новостей, мы вполне можем ждать императора с визитом прямо сюда. И хорошо если одного, а не под руку с магистром Академии. И пока ему не пришла в голову эта идея, давай наведем порядок в обыденных повседневных делах, каждый со своей стороны. Пришло время уделить внимание и им, пока они не стали проблемами.
  
   Вслед за словами, лившимися из репродукторов всю весну, сааланцы начали в июне и действия. Первая порка кнутом за перекупленный антиквариат шокировала горожан не меньше, чем в свое время колья на Сенной. Попали под кнут сразу двое: немолодой историк, исследователь викторианской эпохи, за коллекцию фото, среди которых были и посмертные, и девчонка-школьница, за медальон с прядью волос внутри. Первый эмигрировал, вторая через пару месяцев мелькнула в чатике среди алисиного выводка, не унявшегося, несмотря на арест лидера.
   Музеи-квартиры Живой Город все-таки сумел защитить, обозвав их историческими экспозициями и объяснив, что у каждого выставленного в таких экспозициях предмета есть живые владельцы, семья, к которой принадлежал тот, для кого этот предмет был создан или кем он был приобретен. И что это выбор живых людей, часто являющихся хранителями экспозиций, - не пользоваться старинными вещами, а показывать, какими были предметы быта сто, двести и триста лет назад. А с остальным получилось так, как Полина и сказала: начали закрываться донорские пункты, и досточтимые начали уже откровенно нависать над хирургами, мешая им работать. Серые братцы, среди которых были и не менее шустрые сестрицы, начали было и чес по подозрительным музеям, но обнаружили, что там выставлены только фотографии или музеи вообще закрыты, а экспонаты то ли списаны, то ли отправлены в хранилища и выдаче не подлежат.
  
   Димона и Юрку арестовали в один день - в тот самый, двадцать второго июня. Но, к удивлению их обоих, в разумное утреннее время. Вряд ли из вежливости: в четыре утра красавчики наверняка сами спали без задних ног. А в девять позвонили, вошли, перетрясли обе квартиры по щепке, нашли у обоих элементы обмундирования и снаряжения времен Великой Отечественной. И обоих забрали, конечно - и с концами.
  
   Мама, привет. Я уезжаю из города насовсем уже завтра, это во-первых. Во-вторых, наша с Мариной свадьба в конце месяца, моя квартира во Львове уже у меня в собственности, но там еще ремонт. Нашу квартиру купил Дэн, чтобы иметь возможность хоть иногда свалить от глаз начальства. Свое я все запаковал, твое тоже. Твое отправил тебе контейнером, мое ко мне на адрес уже поехало. Отцу на могиле я посадил пион. Дэн дал мне кристалл положить под куст, сказал, что его хватит лет на пятнадцать, и куст с ним выдержит любой зимний холод, мокрое лето и вообще что угодно, вот такое их национальное удобрение. Он мне весной сказал, чтобы я увозил коллекцию и библиотеку, а мне без них работать, сама понимаешь, нереально. Я ему тогда ответил, что сейчас спроса на жилье нет, и это проблема. А он меня выручил. Я сначала не понял, насколько это все серьезно, а позавчера, когда узнал про десяток арестов одним днем, поверил окончательно. Остальных, боюсь, спасать некому. И я не знаю, мам, что думать, мне очень тяжело. Он очень классный и настоящий, это не просто работа была, но и дружба тоже. И узнать, что он в это вмешан... я не хочу это видеть, и знать об этом тоже не хочу. Но понимаю, что рано или поздно узнаю, если он участвовал. И очень хочу надеяться, что нет. Если останусь в городе, узнаю быстрей. Дэн, впрочем, уверен, что могу не успеть узнать, и я теперь понимаю, почему.
   Марину ты не любишь, я в курсе, но вам с ней под одной крышей жить не придется, так что, мне кажется, это не страшно. Кстати, Эйно привет.
   Я обязательно к тебе приеду. И если ты передумаешь насчет Марины - я буду рад. Целую тебя. Женя.
   Из личной переписки Евгения Ревского от 12.07.2024
  
   Наместник обо всем этом не знал, у него были совершенно другие дела и заботы.
   Двадцатого июня был летнепраздник, за сутки до которого Алиса так удачно покурила на пирсе. Двадцать первого все отсыпались после ночи прогулок с танцами и салютом. А к вечеру администрация как раз оказалась в курсе реакции горожан. Димитри вздохнул: "Ну, значит, идея была преждевременной" - и предложил, раз так, продолжить узким кругом, не ставя местных в курс дела, чтобы не пересекаться с их траурной датой и не действовать им на нервы дополнительно.
   И все это время Димитри вел активную переписку и переговоры с Исианом относительно судьбы Алисы, так что был занят очень плотно. Вейлин справился сам и считал себя молодцом. Димитри, закончив с Медуницей, зашел к нему и, рассказав об итогах переговоров, предложил готовиться к совместному докладу императору и Академии не позже начала местной осени. Изменения действительно были очень серьезными, и молчать о них дольше было по крайней мере невежливо, а до этого времени было бы очень неплохо привести в порядок хотя бы основную часть текучки. Вейлин согласился - и Димитри, не подозревая ничего дурного, начал заниматься давно отложенными планами.
  
   Четвертого июля у Аугментины появилась статья с биографией капитана байк-клуба, трагически погибшего во время инцидента на Р-23. Кроме него, она упомянула в статье еще двоих. Эти были арестованы, согласно докладу Святой стражи, по подозрению в некромантии. Статья была помечена странной меткой "день святого Марвина". Дейвин не нашел такого святого. Мартин среди святых обнаружился, его день был глубокой осенью, после солнцеворота. Возможно, опечатка, решил он. Конечно, ему бы стоило быть внимательнее, но он был занят: собирался в короткий отпуск во Львов, присутствовать на свадьбе у Женьки и его избранницы.
  
   А Димитри уже не было в городе. Через пятерик дней после летнепраздника князь отправился в давно запланированную поездку по Озерному краю. Впервые за все время своего пребывания он был в достаточной мере спокоен за Санкт-Петербург и его окрестности. Спецслужбы из местных этой зимой хорошо поработали, так что боевое крыло Сопротивления поумерило свой пыл, ну а оборотни стали достаточно привычной угрозой, чтобы и ветконтроль, и Охотники справлялись с ними без необходимости постоянного личного участия князя.
   По договору с уже не существовавшей Российской Федерацией империи Белого Ветра отошли почти все земли Северо-Западного федерального округа, за исключением Республики Коми, Ненецкого автономного округа и южной части Вологодской области, на востоке которой граница шла по рекам Сухоне и Лузе, сливающимся в Великом Устюге в Северную Двину. Саалан интересовал Великий Устюг, где было несколько достаточно мощных Источников для постоянной работы межмировых порталов, и он достался им вместе с железнодорожным узлом в Сольвычегодске. Димитри изучал переписку, предшествующую заключению договора о крае, и знал, что изначально будущая Московия очень хотела продлить границу дальше на север по Северной Двине, до реки Вычегды, и тем самым оставить за собой небольшой участок юга Архангельской области, что позволило бы им возить грузы из Коми не через территорию Озерного края. Для саалан вопрос казался не принципиальным, ведь путь до Великого Устюга не представлял проблем, но человек, которого вспоминали как Гаранта, сказал "нет", и эти земли тоже достались Аль Ас Саалан. Сейчас, вникая в детали тех давних переговоров, князь удивлялся, видя, как уважительно и бережно отнесся к интересам империи этот человек, бывший самым сложным оппонентом на переговорах об Озерном крае и явившийся причиной промедления с заключением договора на целый десяток местных лет. И насколько дальновидным он был, казалось бы, в незначимых мелочах. Благодаря ему теперь, когда край оказался в экономической и торговой блокаде, именно владение Сольвычегодском, через который шел весь железнодорожный транспорт в Сыктывкар и далее на север, позволило Димитри успешно торговаться с Москвой о послаблениях, просить и получать гуманитарную помощь и даже в какой-то степени диктовать условия сотрудничества. А на западе границу провели сперва по реке Леже до самой границы с Костромской областью, а дальше по привычным для местных линиям административного деления до самой Новгородской области.
   Димитри решил начать визиты в города края с Мурманска. Там он должен был встретиться с герцогом Мурманским, с губернатором Мурманской области и мэром города - они оба были землянами, - и с командованием Северного флота Московии. Когда соседи, тогда еще Российская Федерация, выводили свои войска из края, оставляя его империи, они условились, что ближайшие пятьдесят лет места базирования и иные объекты Северного морского флота будут в аренде у москвичей, а те взамен станут не только обеспечивать безопасность морских рубежей Озерного края, но и платить ему местными деньгами. Мурманск связывала с Санкт-Петербургом железнодорожная ветка, но она проходила через Карелию, и, как бы Димитри ни хотел познакомиться с вверенным ему краем поближе, его ждал портал, а не поезд. После того как Карелия перекрыла прямое автомобильное и железнодорожное сообщение с Мурманском, город приходилось снабжать либо морем через Архангельск, либо так, как привыкли делать саалан у себя дома, - через порталы. Искривление земной поверхности вполне позволяло кидать нить напрямую из Питера на побережье Кольского залива, так что большую часть грузов доставляли именно через них.
   В Мурманске вместо запланированных двенадцати часов Димитри пробыл неделю. Сперва ничто не предвещало сюрпризов. Визит начался с экскурсии на огромный корабль "Петр Великий", команда которого, как сказали Димитри, превышала тысячу человек. Сейчас она была выстроена для приветствия высокого гостя. Димитри уже успел привыкнуть к местному пафосу и в глубине души считал, что лучше бы сразу переходить к делу, но, похоже, местным зачем-то нужно было терять время, показывая друг другу, как хорошо они могут притворяться игрушкой некроманта. Так ддайг, прежде чем начать говорить, осыпали друг друга бранью, хвалясь жестокостью предков и ужасами, ими чинимыми, а хаатские купцы осведомлялись друг у друга о здоровье всех известных им родственников и свойственников, доходя в своих пожеланиях благополучия чуть ли не до домашних животных. Раз местным так надо - пусть. Им так красиво, решил князь, и следует проявить вежливость.
   Корабль Димитри для себя определил как большой и бессмысленный. Кроме того, что огромнее этой металлической коробки среди ей подобных в мире не существует, никаких других преимуществ у "Петра Великого" не имелось. Он не мог служить морским аэродромом, как другие корабли его размера, не был ни особенно новым, ни особенно современным, ни хотя бы удачно сконструированным. Всего лишь самый большой среди подобных. Разумеется, значимой боевой истории "Петр Великий" тоже не заработал, да и как бы ему это удалось... И чем больше князь слушал местных моряков, тем лучше понимал, почему герцог Мурманский не мог ничего поделать с соседями, ловившими рыбу в территориальных водах края, как у себя на озере. Этот вопрос обязательно придется как-то решать, но пока идея топить пойманные с поличным чужие корабли была преждевременной. Как и мысль перекупить хотя бы часть людей и судов у Эмергова: край пока не мог себе позволить увеличить флот.
   Люди ему скорее понравились, но показались слишком послушными и замученными. И Димитри думал было прощаться, как вдруг увидел из коридора в открытую дверь одного из кабинетов нечто, изменившее ход всей поездки. На стене кабинета, над рабочим столом, висела фотография парусного корабля. Это был корабль сказочной, невозможной красоты, напоминавший вид горы из окон ратушной башни столицы или ддайгские вишни в цвету, а может, то и это одновременно. Князь остановился в коридоре и невежливо посмотрел внутрь помещения. Усилием воли уняв сердце, пропустившее такт пару раз, пока он разглядывал фото на стене, Димитри спросил:
   - Как называется корабль на фото и к какому порту он приписан?
   - Это "Мир", - ответил шедший чуть позади каперанг и жестом пригласил всех входить. - Считается самым быстрым парусником в мире. В четырнадцатом году планировали передать его Росморпорту. Но приписан он к Петербургу, это учебное судно университета речного и морского флота, так что теперь "Мир" принадлежит краю. Его официально зарегистрированная максимальная скорость под парусами - двадцать один узел или почти сорок километров в час. В десятом году корабль установил рекорд средней скорости, одиннадцать узлов с третью. Длина сто десять метров, осадка шесть с половиной метров, общая площадь парусов почти три тысячи квадратных метров, высота средней мачты - сорок девять с половиной метров. Вмещает до двухсот человек. Тип парусного судна - корабль, класс - фрегат. У вас таких нет?
   - У нас другие, - вздохнул князь. - Гораздо скромнее в размерах и совсем не такие быстрые. Самые быстрые и легкие выглядят... извините, я наскоро покажу...
   Он провел над столом рукой, и над поверхностью стола возникло объемное изображение небольшого трехмачтового корабля с шестью парусами, напомнившего каперангу кнорр из учебника по истории кораблестроения. Хозяин кабинета понимающе кивнул:
   - У нас такие тоже были. Но давно, лет пятьсот-шестьсот тому назад. Потом были побольше и побыстрее, а лет триста назад стали строить вот такие, - он кивнул в сторону фото на стене.
   - Я показал мой, - сказал Димитри. - Мы называем такие корабли "цветок", этот зовут "Лунный цветок".
   - Что, собственный? - оживился каперанг.
   - Конечно, - ответил князь, - у нас весь флот частный. Но этот красавец у вас на фото... Я рад был его увидеть. Жаль, что у вас такие, похоже, больше не строят.
   - Так у вас не один корабль? - спросил кто-то из присутствующих офицеров.
   - Нет, конечно, - сказал наместник. - "Лунный цветок" почтовый и для срочных небольших грузов, а грузовые выглядят вот так.
   Над столом появились изображения чего-то совсем архаичного и довольно громоздкого. Димитри прокомментировал:
   - Этот, полугребной, из "ящеров", так зовут этот класс судов, а вот этот, одномачтовый с двумя парусами - "дракон", на них гребцов нет. "Ящеров" я оставил два. Их рейсы трудно окупить, содержать гребцов дорого, а рабство у нас отменено. "Драконов" у меня больше всего, сейчас достраивают восьмой. Еще в моем флоте три "цветка" и больше, думаю, не будет, пока я здесь настолько занят.
   "Ящер" был похож то ли на галеон, то ли вообще на трирему, а "дракон" больше напоминал дромон, но весел, за исключением рулевых, на нем не было. Офицеры переглянулись. Каперанг кому-то за спиной Димитри сказал: "Сережа, сбегай. Сразу три давай, чтобы туда-сюда не ходить". После чего развернул монитор в кабинет экраном и переместился к внешнему углу стола с мышью и клавиатурой. Димитри не заметил, кто и когда принес виски и стаканы, потому что к этому времени он как раз увидел на экране монитора изображение клипера и внимательно слушал рассказ о разнице между почтовыми и чайными клиперами. Все, что было после, сами мурманцы позже определяли, чуть не краснея от смущения, как "фестиваль детских сказок и пацанячьей романтики". И продлился он полную семерку дней.
   Потом, перед отъездом, был полет на вертолете в несколько поселков, ужаснувших князя нищетой и скудостью жизни. А "для улучшения настроения" ему показали Ловозерье, там как раз был самый пик короткого и бурного северного лета, и все формы жизни пытались успеть продолжиться, радуясь скоротечному теплу. Разумеется, Димитри не забыл за вторым первое и знал, как будет решать вопросы со снабжением этих поселений. Маяки для порталов он оставил там сразу, чтобы можно было заниматься судьбой этих поселков немедленно после возвращения.
   Новые друзья прокатили Димитри через Североморск до Архангельска, что называется, с ветерком - на одном из эскадренных миноносцев. В Североморске кроме эсминцев он увидел и торпедные катера. Удивил князя только один пункт программы - визит на кладбище. По дороге ему скороговоркой объяснили, что мемориальное кладбище Северного флота, на которое они и направлялись, появилось в годы Великой Отечественной войны в поселке Ваенга, из которого вырос Североморск. В военное время в Ваенге размещался один из аэродромов Северного флота. Поэтому большая часть похороненных в военное время - авиаторы. И что вообще во время Великой Отечественной войны Северный флот делал массу самых разных дел. Оборонял побережье и два важных полуострова, Средний и Рыбачий, охранял грузовые караваны, препятствовал передвижению судов противника, поддерживал армию, сражавшуюся неподалеку, производил кратковременные вылазки на сушу в районе боевых действий и участвовал в том, что его сопровождающие определили как большую войсковую операцию. По описанию Димитри едва не решил, что это маленькая самостоятельная война, но говорить ничего не стал. Его ребятам на Ддайг приходилось делать подобное, но разумеется, не в таких масштабах.
   Рассказали ему и о том, что часть моряков участвовала в боях на суше вообще не на севере. Североморцы были и под Москвой, и под Петербургом, во время той войны называвшимся почему-то Ленинградом, и под Сталинградом, теперь носящим название Волгоград, и даже на Северном Кавказе. Димитри заметил себе, что историю переименования крупных городов надо посмотреть отдельно, в ней было что-то настораживающее - и продолжил слушать.
   Он узнал, что в ходе войны Северный флот пополнялся авиацией и кораблями с Тихого океана и Каспийского моря, а также за счет английских кораблей, временно переданных СССР в обмен на трофейные корабли Италии, захваченные во время войны и разделенные между союзниками. Услышав это, Димитри усмехнулся: законы моря везде одинаковы. Собеседник кивнул и развил мысль. В той войне моряки севера, разумеется, дрались на морских путях врага и защищали свои. А еще помогали приморскому флангу сухопутных войск. Бои шли на Белом, Баренцевом и Карском морях, в акваториях до пролива Вилькицкого, одновременно на воде, под водой, в воздухе и на побережье. В них участвовали подводные лодки, надводные корабли, авиация и береговые части. Флот высаживал десанты и разведывательные отряды в тыл врага, формировал и посылал на сухопутный фронт части морской пехоты. Димитри представил себе масштабы этой бойни, уточнил число участников, услышал только о количестве погибших - и не поверил. Но повторил вслух и запомнил.
   Увидев явный интерес высокого гостя к теме, ему преподнесли две книги. Одну - потому что, по словам моряков, она могла исчерпывающе ответить на все возможные вопросы о Северном флоте. Книга была довольно антикварной, ей было лет тридцать пять, и называлась она "Боевой путь Советского Военно-Морского Флота". Вторая была поновее, ей было не больше десяти лет, и это оказался учебник по истории кораблестроения и мореплавания Земли. Димитри собрался обещать отдариться, но сказал почему-то другое. Он обвел присутствующих взглядом и произнес:
   - Я не хотел бы быть понятым превратно, но если вдруг ваш президент отпустит вас со службы, я буду рад вам у себя, хоть в крае, хоть за звездами. И... - он выдержал паузу, собирая мысли и слова, потом сформулировал. - Деньги само собой, но и соцпакетом не обижу.
   Увидел, что его поняли, и не стал развивать тему. Сам он увез из Мурманска целый ворох легенд о кораблях прошлого, которые, с его точки зрения, были ближайшим будущим империи и его собственным, несколько очень важных контактов и много интересных идей.
   А в Северодвинске были подводные лодки на атомном топливе, тоже московские. И там все было очень похоже на Мурманск: встречи с герцогами и графами, губернатором и мэрами из местных, разговоры с досточтимыми и осмотр достопримечательностей, одной из которых был космодром Плесецк. Его, как и базы Северного морского флота, Московия получила в аренду и исправно платила за нее, а мощный Источник недалеко от него земляне предпочитали не замечать.
   Это были суровые земли суровых людей, но Димитри тут скорее понравилось, чем нет: окрестности Мурманска напомнили ему места, где он родился и провел детство, а Архангельская область по количеству Источников могла поспорить с Южным Саалан. Именно здесь Димитри увидел, как могло бы выглядеть сотрудничество между его соотечественниками и местными, если бы не авария и действия его предшественника. Местные дороги, на взгляд жителей, были ужасны, из-за экономической блокады с транспортом здесь стало еще хуже, чем было раньше, и выходом вдруг стали "инопланетные технологии". Как Димитри рассказал герцог Архангельский, интеграция началась с того, что к нему пришла делегация областных врачей со сметой на закупку новых автомобилей для скорой помощи. Он посмотрел на смету, потом на карту, вызвал досточтимых, и через несколько месяцев область получила вполне годную сеть порталов, предназначенных в первую очередь для транспортировки врачей и больных, во-вторую - для путешествий жителей, и только в третью - для грузов и самих саалан. Кинуть нить из Источника в Источник мог любой недоучка, а уж как отлаживать такие сети, саалан хорошо знали. И к двадцать четвертому году дежурный маг на подстанции скорой помощи вызывал так же мало удивления, как фельдшер из местных. Князь принял как должное желание многих таких магов изучить хотя бы основы и начала местной медицины, ведь людей, владеющих лекарским искусством, никогда не бывает слишком много.
   Из Архангельска Димитри на поезде отправился в Великий Устюг, досточтимые города обещали ему не только отчет о деятельности одного из важнейших транспортных узлов империи, но и знакомство с культом местного старого бога, а то и с ним самим во время визита в его резиденцию. Разумеется, "бог из резиденции" оказался лицедеем, обученным развлекать маленьких детишек, приезжающих к нему просить подарков. Как объяснили князю, этот старый бог приносил малышам подарки каждый год, клал их ночью под новогоднее дерево - украшенную цветными фонариками елку - и требовал взамен только праздника и ритуальной трапезы, причем не с самих малышей, а с их родителей. И этот бог не наказывал маленьких непосед даже за нарушение предполагавшегося обета весь год себя хорошо вести и слушаться папу с мамой и не лишал их подарка. Местным очень повезло с их старым богом, а они, как всегда, считали, что только так и могло быть.
   А потом были Вологда и Череповец, встречи с промышленниками и купцами, многие из которых предпочитали жить за пределами края, продолжая владеть и управлять своими огромными заводами на его территории. Сольвычегодск был ключом, а Вологда - замком, заставляющим местных договариваться с имперским наместником края. Разумеется, когда появилась империя, многие из них постарались удовлетворить спрос за звездами: в порталы нельзя было брать только электронные приборы, взрывчатые и радиоактивные вещества. Станки, ставшие для местных позавчерашним днем, представлялись делом далекого будущего империи, но некоторые из них вполне могли пригодиться за звездами уже теперь, и их охотно покупали. Но этого было мало, чтобы загрузить производственные мощности, так что промышленники вновь и вновь говорили про блокаду, санкции и упущенные возможности. Димитри смотрел на огромные заводы, дышал отравленным воздухом и пил мертвую воду из бутылок, потому что речная стала ядовитой по вине людей. И втайне надеялся, что в империи никогда не будет так, как здесь, в городе на берегу рукотворного моря, убившего луга и поля для того, чтобы машины могли делать еще больше машин.
   Решение князя ехать до Новгорода на машине сильно и неприятно удивило местных. Он и так отставал от графика больше чем на неделю, прогостив на Северном флоте куда дольше, чем планировалось изначально, да и значительную часть дорог, им выбранных, правильнее было бы именовать "направлениями". Рисковать встречей с недобитыми остатками Сопротивления чиновники тоже очень не хотели. Выслушав возражения, Димитри пожал плечами и сказал, что не видит ни одной проблемы: если дорога, имеющаяся на карте, станет непроезжей, всегда можно поставить портал, а потом строго спросить с барона, на чьих землях она проложена. Что до боевиков, то не им решать, куда и с чем ехать имперскому наместнику края. И сопровождающие вынужденно подчинились. Журналисты, участвующие в поездке князя по краю, были не рады тому, что сунулись за ним в эту непролазную глушь. Примерно раз в час кто-то комментировал: "Сейчас мы в этой колее и сядем", - однако этого ни разу не произошло. Но дорогой то место, через которое они все пробирались, по-прежнему называл только наместник.
   Димитри не пожалел о своем выборе ни одной секунды, проведенной в пути. Да, несколько раз асфальт кончался, но, на его взгляд, дороги оставались вполне годными. Он смотрел на заброшенные деревни и зарастающие поля, думая, что если приложить руки людей или ддайг, этот край станет благословенным местом. Нужно только удалить заросли огромных зонтичных растений со жгучим соком и вывести другие зонтичные, поменьше размером, но более ядовитые. А еще восстановить лес и навести порядок в некогда имевшейся системе отвода лишней воды из лесных массивов. Узнав, что когда-то это было целой наукой, но специалисты, которых можно было пригласить для решения этих задач, уже лет пятнадцать как умерли, не оставив после себя учеников, князь расстроился. Он увидел последствия всего одной ошибки Гаранта, но с ее ценой в Саалан вряд ли согласились бы. Конечно, из Москвы такие досадные мелочи вряд ли были видны, но это не делало случившееся менее значимым. Димитри отчасти понял, почему эту землю так легко передали империи, когда удалось договориться о Санкт-Петербурге и его окрестностях, которые, несмотря на всю их красоту и известность, были все же не более чем частями структуры портового и университетского города. Да, Санкт-Петербург называли сердцем края, но Новгород и Псков в таком случае оказались его чревом, то есть тоже жизненно важными. И в отличие от Петербурга, переживающего серьезные трудности после аварии, здесь проблемы давно стали привычной частью повседневной жизни. Но ничего. Ддайг справятся и без здешних инженеров. Стоит их только сюда пустить и показать им землю без камней, рыбные реки и озера, коров, овец и коз на пастбищах, лосей и остальную живность в лесах, болота с километровыми ягодниками - и остальное придет в порядок как бы само по себе. А за землей следом проснутся и люди.
   А люди здесь были интересными. Димитри, едва пообщавшись с главами районов и муниципальных округов из местных, понял, что они давно привыкли, что никому не нужны со своими проблемами и задачами, что они не первый десяток лет смотрят, как из их родных мест жизнь уходит куда-то в более интересные и яркие места, как их дети уезжают учиться и больше не возвращаются, к радости родителей. Но все равно они оставались связаны с этой не особо-то и гостеприимной землей. Лес их кормил не меньше, чем огороды и поля, тем более сейчас, когда рассчитывать на закупки продовольствия за границами края не приходилось. Вассалы герцога Новгородского, державшие эти земли, нашли с местными общий язык и договаривались миром. Оборотни и фавны казались здесь страшной, но далекой городской сказкой, и вместо защиты маги саалан, светские и церковные, занимались своими основными делами - помогали возвращать к жизни заброшенные пастбища и поля. И работы им предстояло очень много.
   Добравшись до Ильменя, Димитри сперва решил, что это еще одно местное море, но оказалось, что нет, всего лишь огромное озеро, хоть местные и утверждали, что оно не слишком велико. Ну конечно, для них это было так - когда рядом такие гиганты, как Ладога или Рыбинское водохранилище, что еще они могли думать?
   Что до новгородцев, то они и правда не поверили, когда им сообщили о планах князя посмотреть их земли. Точнее, они ожидали, что если наместник до них и доедет, то в лучшем случае это будет короткий визит на вертолете, во время которого он осмотрит школу и больницу, пожелает всем успехов и убудет дальше, в более важные места. Однако, похоже, для него, как и для других саалан, история делалась в отдаленных углах области, и наместнику действительно было интересно спрашивать и получать ответы о выращиваемых культурах, видах на урожай и сборе грибов и ягод, выяснять, чего именно не хватает местной больнице, где это, на взгляд администрации, можно достать и как привлечь нужных специалистов в их район.
   Недельное отставание от графика поездки обернулось милым сюрпризом: князь стал гостем на настоящей свадьбе. Одна из вассалов барона Боровичского и Хвойнинского выходила замуж за сына главы местной администрации, крепкого светловолосого парня, хорошего хозяина и образованного специалиста. Праздник планировали загодя, и никто не ожидал, что князь окажется рядом в день торжества. А он оказался. И так неожиданно обычная свадьба, не особо-то и торжественная по меркам и саалан, и местных, привлекла внимание СМИ. И получилось так, что Димитри не только поздравлял новобрачных, но и объяснял журналистам, что, собственно, происходит: вот молодые подписывают брачные контракты, составленные, разумеется, загодя, и прописано там все, от количества детей до распределения собственности, вот досточтимый и местный барон заверяют их, а жених и невеста обмениваются подарками, которыми, уже по местной традиции, стали золотые кольца. Ну а дальше, как на любой свадьбе под любыми звездами, были танцы, вино лилось рекой, жених, по какому-то местному обычаю, нес невесту на руках через длинный пешеходный мост через реку, а потом, к ужасу родни парня, уже невеста захотела отнести его обратно.
   Псковская область выглядела не лучше Новгородской, разве что с более сглаженным рельефом, но ее Димитри наблюдал с вертолета. Он заметил себе в следующей поездке уделить этой земле более пристальное внимание - и приземлился во Пскове.
   Город выглядел менее сонным и покинутым, чем Новгород, но нес на себе следы недавно начавшегося упадка. Как объяснили Димитри, до раздела территорий здесь стояла какая-то элитная воинская часть, ушедшая в Московию согласно договору. Она и была основной силой, питающей, движущей и обеспечивающей город. Без нее он начал погружаться в долгий глубокий сон, прервать который могло только появление другой такой же силы.
   Князь смотрел на второй за время поездки древний кремль, превосходивший возрастом всю империю Аль Ас Саалан, на монастырь в овраге, из-за высокой белой стены которого поднимались только купола храма, на молчаливых монахов с лицами ветеранов, прошедших не один поход, на медленно погружающийся в апатию город и понимал, что все это тоже становится вопросом, требующим решения. И уже срочного.
   Последней остановкой на пути назад стала Луга. Город располагался точно в центре треугольника, углами которого были Новгород, Псков и Санкт-Петербург. Он стоял на удобной для судоходства реке, и для восстановления водных путей следовало приложить совсем немного усилий. Луга оказалась маленькой, тихой, сонной и такой расслабленной, что Димитри порадовался отсутствию досточтимых среди сопровождающих лиц. Он видел, как кого-то из полуодетых жителей удаляли с пути кортежа, заметил мелькающие в проулке босые пятки, вдоволь полюбовался на сохнущие пеленки и белье за заборами палисадников деревянных зданий центра и на балконах окраинных девятиэтажек.
   Из пояснений об истории города, данных главой администрации, он узнал, что город был основан по приказу правившей тогда императрицы и изначально строился как место летнего отдыха дворян из ее свиты. И что до конца девятнадцатого - начала двадцатого века он так и использовался, а промышленность начала развиваться, если это так можно назвать, только в двадцатых годах двадцатого века. Так что привычка к расслабленности и безмятежности даже при появлении высоких гостей - это часть обычая, и с этим мало что можно сделать. Димитри обычай одобрил и сказал, что, пожалуй, в этом ключе город и стоит развивать дальше. Ему рассказали и показали на карте огромные массивы садовых участков, сейчас превращенные благодаря Асане и ее людям в укрепленные поселения. Люди жили там и успешно выращивали овощи и фрукты местных сортов для себя и на продажу, а когда-то их родители строили дома и разбивали сады на болотах, таща на своей спине каждый кирпич и любую доску. За прошедшие сорок лет жизнь в этих поселках не сильно поменялась, только раньше за границей последнего участка было болото, а теперь - бетонная сплошная ограда с мощными фонарями над ней, от оборотней.
   Когда князь с сопровождающими наконец вошел в здание Адмиралтейства и поприветствовал присутствующих, на календаре было двадцать пятое июля. Он провел в поездке двадцать восемь дней.
  
   А Димона и Юрку в день возвращения Димитри расстреляли, так и не дав ни одного свидания и даже не уведомив об этом наместника. Святая стража справилась собственными силами.
   Аугментина, размещая у себя некрологи друзьям, использовала метку "день святого Марвина" для обеих записей. Посмертные биографии появились сразу после публикации на сайте объявления об исполнении приговора двадцать седьмого днем. Дейвин подумал и решил уточнить у Женьки, что бы это могло значить. Тот был уже в Киеве, в каком-то временном пристанище, и весь в хлопотах с покупкой жилья, ремонтом и прочими хозяйственными делами. Так что с Дейвином разговаривал из какого-то кафе. Услышав вопрос, он едва не поперхнулся кофе, а отдышавшись, с очень серьезным лицом посоветовал немедленно доложить об этом князю. И Дейвин пошел докладывать.
   Димитри, второй день как вернувшийся из своей поездки по краю, заинтересовался темой и забрался в поисковые системы. Примерно час его было не дозваться, несмотря на то что Дейвин сидел от него по другую сторону письменного стола. Затем князь обратил наконец внимание на графа и подошедшего замначальника службы безопасности из местных и сказал:
   - Идея действительно отличная. И выглядит вполне рабочей.
   Зам главного безопасника довольным не выглядел.
   - Димитри, вы понимаете, что ее нужно немедленно изолировать? А еще лучше, обеспечить ей полное отсутствие возможности писать?
   - Ну отчего же, - не согласился князь. - Пусть пишет. Между прочим, она мне пригодилась бы живой не меньше, чем вы и ваши ребята. Хотя она вряд ли согласится получать от меня денежное содержание. А было бы очень кстати.
   Безопасник старательно изобразил, что ему все равно, как и всегда, когда он не был согласен с князем, но предпочитал не спорить.
  
   Марина догадывалась о пытках по отказам в свидании, но расстрел стал для нее шоком. Полина, пришедшая к подруге через полтора часа после этих новостей, молча открыла кухонный шкафчик, взяла с полки какой-то бренди, плеснула в рюмку, туда же накапала найденный за соседней дверцей корвалол и протянула подруге:
   - Пей.
   Выпив, собрав глаза обратно и вдохнув, Марина выдохнула:
   - Мама, ну и мерзость.
   Полина усмехнулась картонной усмешкой:
   - Я не мама, зато я ближе.
   Еще через час ребята из "Линка-на-Неву" наконец подготовили заглушку и положили весь интернет в черте города. При любой попытке выйти в сеть в окне браузера открывалось белое поле в черной рамке и в нем надпись: "Извините, у нас траур, мы не работаем 27, 28 и 29 июля". Та же надпись красовалась на всех причалах города, только даты были другими: реки города объявили целых семь дней "свободной воды".
  
   Обращение муниципалов попало к Димитри только двадцать восьмого числа именно по этим причинам. Из него он и узнал, что двадцать пятого числа двое местных были казнены за некромантию через месяц после ареста. Краткая суть обращения сводилась к "не надо так", и это был более чем обоснованный упрек. "Линк-на-Неву" объявил траур по создателю на три дня, в результате без связи остались в том числе банки, розничная торговля и вся платная медицина. Речники тоже держали ритуальные дни по другу, так что и весь водный транспорт встал. Ящерова толпа народу не добралась до работы, куда-то что-то критичное не подвезли... В общем, мало не показалось ни городу, ни Скольяну да Онгаю.
   Димитри заметил, что сломал карандаш, читая обращение муниципалов. Он выбросил обломки и прямо от рабочего стола пошел к Вейлину с листами в руках. Подав обращение и дождавшись, пока достопочтенный дочитает, наместник не терпящим возражений тоном объявил тому, что он слегка перегнул в своем рвении. И не дожидаясь ответа, добавил, что сейчас будет работа над ошибками в виде оплаты Академией вызова айти-специалистов из Москвы. А для убедительности озвучил примерный ценник. Достопочтенный скривился, но выдавил сквозь зубы обещание без согласования со светской властью больше таких решений не принимать.
   На второй день связь в городе так и не появилась. Достопочтенному пришлось писать в Москву. А заодно и в Беларусь, на всякий случай. Зная, что магистр эти траты покрывать не будет, Волчонок мрачно выскребал личные запасы, от суммы ему было слегка не по себе. Но неприятности только начинались: айтишники из Москвы ехать отказались, сказав, что или инквизиция в крае, или интернет в городе, а вместе не бывает, извините. Минск и Гомель просто не ответили.
   Скольян да Онгай собрал срочное совещание в Адмиралтействе: интернет был очень нужен, ближайшие соседи не порадовали, а зависеть от местных панков, оказавшихся еще и некромантами, администрации наместника не хотелось. Димитри заставил Вейлина присутствовать на этом совещании и обеспечил ему полное отсутствие возможности высказать свое мнение. Трехдневный траур по создателю городской сети саалан еще поняли, но соглашаться с тем, что какие-то неформалы могут диктовать условия городским властям, администрация наместника не была готова. Полиция и МЧС предложили для торговли и сферы услуг часть своего трафика, но розничные сети почему-то не заинтересовались предложением, да и медики тоже.
   Пока судили и рядили, панки закончили свой траур и выставили пользователям условие - или администрация империи, или мы. Димитри, узнав об этом, усмехнулся: "Сильно... похоже на полный разрыв отношений города с нами, тебе не кажется, достопочтенный?" Вейлин счел за лучшее промолчать, несмотря на то что граф да Айгит отправился по своим частным делам куда-то за границы края и в городе отсутствовал. При нем комментировать произошедшее достопочтенный не решился бы никак, слишком велик был риск получить в ответ занудный и бессмысленный разбор ошибок, которые все равно уже невозможно исправить.
  
   На первую после поездки конфиденцию Димитри пришел на удивление вовремя. После всего, что случилось в городе из-за расстрела двух некромантов, Айдиш ожидал, что князь отложит встречу, но нет, он пришел и даже захотел говорить, а не спать или пить чай из трав с Ддайг. Злости князя хватило бы на сотню местных чертей, и говорил он о достопочтенном и его решениях не на сааланике, а на русском, причем в таких выражениях, что покраснел бы даже пол кабинета, не будь он темно-коричневым. Впрочем, не приходилось гадать, где князь нашел эти слова: он не зря провел неделю на флоте, тесно общаясь с военными моряками. Выговорившись, Димитри перешел к рассказу о впечатлениях от поездки по краю, и Айдиш выдохнул про себя. Похоже, князю понравился и край, и его жители, разительно не похожие по обычаям и привычкам на саалан. Его предшественник так и не сумел оценить эту землю. Сперва он был разочарован тем, что ехать в "эти гнилые болота" пришлось вместо императорского турнира, потом кривился от привычки местных непристойно обнажаться и, словно этого недостаточно, считать, что именно в голом виде надо показывать товар покупателю, как будто увидев раздетую женщину, человек сразу пойдет покупать себе машину, квартиру и даже вино, а без этого пройдет мимо. Он сработался с Гарантом и старался быть добрым правителем для этих людей и мест. Но душой Унриаль да Шайни был в столице и Исюрмере, и Айдиш прекрасно об этом знал. Досточтимый опасался, что князь Димитри тоже будет мыслями на Дальних островах и в Заморских землях, но услышанное убедило его, что с князем краю повезло больше, чем с маркизом.
  
   Согласно договоренностям с местным мировым сообществом, порталами для перемещения вне края Дейвин пользоваться не мог, поэтому ему предстояло лететь самолетом. Тратить полтора дня на дорогу поездом в каждый конец князь ему позволить не мог. Свадьбу Женька назначил на тридцатое июля, так что Дейвин вылетал из Пулково двадцать девятого числа рейсом на Киев. Самолет ему понравился, город тоже. Он был торжественным, как столица империи, и уютным, как Выборг. Метро Дейвин счел удобным, но насладиться им в полной мере мешало чувство неловкости перед Санкт-Петербургом и его подземными путями, законсервированными из-за оборотней. Глядя на Днепр, он так и не смог заставить себя поверить, что это река. Но следующим утром его ждал еще один перелет, во Львов, так что Киеву граф уделил меньше внимания, чем хотел бы. А в городе, ставшим Женьке новым домом, кормили от души, смеялись во весь рот и орали при случае, сколько хватало дыхания. Одевались там так, что Дейвину вспомнилась столица империи перед осенним солнцеворотом. Это все было довольно непривычно, но очень приятно. Свадьбу в местном стиле Дейвин тоже увидел впервые. Она напомнила ему сразу праздник солнцеворота, ярмарку и городской совет. Дейвин вертел головой во все стороны поочередно и пытался вспомнить, когда он последний раз столько смеялся за один день. Женькина уже почти жена сперва слегка тяготилась его присутствием, но переменила отношение после того, как "белый ведьмак" спас ее ноги от неминуемой свадебной травмы: кровавых мозолей на пятках и пальцах. А когда он вечером устроил для них салют без всякой ракетницы, дама друга совсем оттаяла, заулыбалась и назвала Дейвина наконец на "ты" и кратким именем.
   На другой день они катались по городу и гуляли по двум огромным паркам, смотрели на разрушенный замок и пили кофе в кафе, под которым текла река, спрятанная под землю. Реку было видно через стеклянный пол, она красиво блестела водой в свете прожекторов. А еще они в тот день пели песни, смеялись, пили вино и сажали дерево. Утром третьего дня бродили по городу и смотрели на дома. Дейвин узнавал в улицах и перекрестках то Петербург, то Ригу, а то Таллин, и каждое лицо города ему улыбалось. А вечером Женька с женой проводили его в аэропорт, сказали, чтобы приезжал, если будет время, и писал-звонил обязательно. В самолете он нашел в кармане своей куртки-эннара дикую красную розу из парка "Высокий замок" и вдыхал ее аромат до самой посадки, вспоминая три дня веселой круговерти, улыбок, музыки, цветов и того дружеского тепла, какое возможно только при редких встречах очень близких людей.
  
   На пятый день после возвращения Дейвина Сопротивление объявило о полном разрыве отношений с властью. Объявление обнаружилось, разумеется, в блоге Аугментины. Димитри ждал этого и заглядывал к ней каждый вечер. На шестой или седьмой вечер его терпение было вознаграждено.
   07.08.2024. Письмо московскому другу.
   "Нынче ветрено и волны с перехлестом" (с)
   Не приезжай сюда. Просто не приезжай. Здесь больше нечего делать и некого спасать. Закрой дверь со своей стороны и не отвечай ни на какие звонки отсюда. Тут только фавны, оборотни и пришельцы, чертов киберпанк с мистикой. На въезде в край следовало бы написать "сорок тысяч способов подохнуть", только это не игра. Ты знаешь не больше трех пунктов из всего списка, этого мало, чтобы здесь выжить. Я, обычный житель края, назову тебе первые десять. А в остальные ты все равно не поверишь, поэтому не приезжай сюда. Просто не приезжай.
   Не надо меня спасать. Меня в особенности - я ведь вхожу в эти способы уже года два. Если ты приедешь, и мы пойдем в постель, нас станет трое: здесь нет противозачаточных средств. Но трое нас будет недолго. На весь край есть не больше пятидесяти родильных домов и акушерских пунктов, и в половине их работают монахи пришлых, выдавившие из края наших врачей. Кстати, они назвали это заботой о нашей нравственности. Так что, с шансами, не позднее чем через год ты все равно останешься один. Поэтому не приезжай сюда. Просто не приезжай.
   Про оборотней уже в курсе весь мир, и ты тоже, но мало кто знает вот что: чтобы получить сыворотку и выжить, надо успеть за пять часов добраться до врача, где бы ты ни был, когда вляпался в слизь или был укушен. Или ты превратишься в тварь за сутки. Реки их задерживают, но ненадолго, особенно по ночам. "Гости" выпустили их и не знают, как с ними справиться. Мы теперь живем за охраняемым периметром, это называется "свобода". Не приезжай сюда. Просто не приезжай.
   У нас больше нет своего прошлого, нам его запретили. Мы то ли негодная часть чужой страны, подлежащая обработке напильником, то ли сырьевой придаток, нам так и не сказали. Это называется "мирная жизнь". Наши новые хозяева, утверждающие, что они гости, уверены, что, покончив с террористами, мы могли бы жить с ними душа в душу и быть счастливыми. Главное, перестать сопротивляться их благим порывам. Видеть, как они убивают нас каждый день, они не хотят. С их точки зрения, напоминания об этом - политическая позиция, ими не одобряемая. Теперь вне закона любой, кто помнит прошлое и жизнь до вторжения. Здесь нельзя танцевать и петь свое - только в общем хороводе с гостями вокруг фонтана. За прочее тебя могут выпороть плетью, и это называется "честь и достоинство". Да, кстати: две недели назад были первые расстрелы по идеологическим причинам. Лучше не приезжай сюда. Просто не приезжай.
   Антибиотиков и обезболивающих тут нет или почти нет, разница незаметна. Мы используем заменители, в крае легальны все существующие наркотики. Я не буду рассказывать тебе, что здесь с медицинской помощью. Сааланских целителей уже больше, чем врачей, даже если врачами считать натуропатов и гомеопатов.
   Мы рискуем собой каждый день - просыпаясь, выходя на улицу, делая ежедневные дела. Наша ежедневная обыденность - оборотни, отсутствие медицины и частный транспорт, которым мы пользуемся на свой страх и риск. В крае объявлено свободное владение оружием, молодежные банды превращаются в группировки террористов ежедневно. Наши реалии - это репрессии на самых мракобесных основаниях, кражи детей и молодых женщин на улице, аварийные коммуникации и недостаток тепла в домах. Гостям нормально. Скоро кроме них и оборотней тут вообще никого не останется. Некоторых из нас они согласны кормить - но тех, кого кормят, держат в ошейнике. Это называется "гражданская сознательность". Не приезжай сюда. Просто не приезжай.
   Я люблю тебя. Живи долго.
   Это было только начало. Его враг продолжила войну. На следующий день она пообещала у себя целую серию текстов, каждый из которых должен был оказаться для Димитри очень большим персональным подарком и крайне болезненной занозой одновременно. Аугментина обещала дать всю серию текстов с общим подзаголовком, намекающим на этого же самого неведомого Марвина.
  
   Вейлин выловил Дейвина утром, когда тот шел в кабинет к князю с чем-то срочным.
   - А зачем это ты уехал на несколько дней из края?
   - О, - улыбнулся Дейвин, - это очень романтично и мило, я ездил на свадьбу своего донора. Представь, достопочтенный, совсем как в балладах, люди не могли вступить в брак и быть вместе десять лет, потому что мать жениха была против.
   - И как же он решился? - спросил заинтригованный Волчонок.
   Дейвин пожал плечами:
   - Я рассказал ему историю моего собственного появления на свет, он думал год, а потом решил, что получить прощение матери будет проще, чем добиться или дождаться разрешения. И представляешь, так и вышло!
   - Да, правда, очень романтично, - согласился достопочтенный. - Но почему он поехал к ней, а не она к нему? Здесь ведь мужчина значимее женщины.
   - Ах, достопочтенный, - вздохнул Дейвин, - ты бы видел, как они там одеваются! Ты можешь представить себе местного в вишневой пиджачной паре и розовой сорочке?
   Вейлин честно попробовал и признал:
   - Нет, я не смог.
   - А там это совершенно обычное дело, - радостно сказал граф. - И кстати, едят они там тоже как люди, а не как едва вылупившиеся ящерицы. И парки в том городе даже побольше здешних.
   - Как жаль, что в этом благословенном месте нет Источников, - вздохнул Вейлин.
   Дейвин печально покивал:
   - Увы. Они праздновали свадьбу три дня, мы исходили весь город - и я не видел ни одного, даже самого маленького.
   - То есть твой донор счастлив и благополучен теперь, - заключил Вейлин.
   - Да, - ответил Дейвин, - я уверен в этом.
  
   На одиннадцатое августа Димитри назначил совещание узким кругом. Говорил он о печальном и сложном. По договору о передаче края империи Белого Ветра охрану северных морских границ Московия оставила за собой. И, как показала поездка по краю, не справилась с этой задачей: соседи приходили в воды края как к себе домой и, как это называли здесь, "вели хозяйственную деятельность", а именно: вылавливали больше рыбы, чем было можно, охотились на редких животных и чуть ли не встречали с оружием пограничные катера. Того супероружия, про которое Гарант рассказывал да Шайни, когда подписывались соглашения, у Московии на Северном флоте не было, и без него не существовало никакой гарантии как договороспособности соседей, так и их желания вообще беседовать, прежде чем начать проводить свою политику в крае. Чужие войска, "миротворцы", как их по какому-то недоразумению называли местные, могли оказаться здесь сразу после аварии, если бы не "Северный поток" - магистральный газопровод, проходящий по дну Балтийского моря и соединяющий Озерный край с Германией. Его начали строить до официального появления саалан в Новом мире, и после их прихода он продолжил принадлежать людям, начавшим этот проект. Гарант собирался жить долго, как и все смертные, и резонно считал, что контроль за поставками газа из месторождений севера Московии в Европу обеспечит краю достаточную автономность. И именно благодаря ему с краем продолжили сотрудничать после объявления экономических санкций, прикрывшись гуманитарными соображениями. Но одновременно эта самая труба, да заберут ее старые боги, делала край достаточно интересным для европейцев, чтобы вмешаться при первом же намеке на угрозу поставкам газа. Если администрация наместника ошибется в своей политике или Сопротивление выступит особенно ярко, миротворцы в крае окажутся немедленно и втопчут "проклятых инопланетян" в местные болота за пятерку дней. И защищать они будут не людей, живущих здесь, а интересы тех, кто им ближе и дороже, - своих соотечественников по ту сторону моря, не особо разбираясь, насколько реальна угроза поставкам ценного для них голубого топлива. И это значило, что настоящей защиты трубопровода мало. Имперской администрации придется создавать для внешнего наблюдателя достаточно убедительные иллюзии с учетом бытующих за рубежом представлений о делах и событиях в крае, заменяющих им реальные сведения. И на эту бессмысленную возню придется отрывать силы и средства, нужные для защиты людей от ксенофауны и налаживания жизни. Причем вторым, как понял в поездке Димитри, тоже придется заниматься в самое ближайшее время.
   Был и еще один вопрос. Во время поездки Димитри заметил некоторое недопонимание между графами Новгородским и Псковским. И это могло помешать поддерживать естественную и очень тесную связь двух областей, из которых одна всегда была приграничной, а вторая успела забыть о том, что тоже когда-то такой была, и после отделения Озерного края не успела еще вспомнить об этом снова. Вечный недостаток времени у наместника и срочность, с которой надо было заниматься этим вопросом, пока запустение не сожрало остатки порядка, диктовали решение. Князь счел необходимым объединить эти земли в одно герцогство. И он уже знал, кому из своих вассалов поручит это дело.
  
   Первый текст Аугментины прочел и Дейвин. Закрывая окно браузера, он уже понял, что решил опередить досточтимых и получить себе автора живым. Выпросить эту жизнь у князя он сумеет, а в том, что эта жизнь стоит того, чтобы ее выпросить, он был совершенно уверен. Она похожа на саалан. И немного - на его донора, а он в этом мире был не слишком-то своим. Ей тут нечего делать, нужно искать ее и забирать отсюда. Например, на Ддайг. Умный человек, любящий опасности, - хорошая компания для таких мест. Они договорятся. Обязательно договорятся.
   У Дейвина не было времени читать остальные тексты Аугментины: текучка за дни отсутствия навалилась горой, и нужно было разгребать эту гору. А в ее блоге, тем временем, становилось очень оживленно.
  
   12.08.2024. Как построить киллдозер.
   Для того, чтобы прийти к мысли "кажется, я в опасности", нужно сперва осознать несколько неприятных фактов. Первый: "кажется, меня не слышат и не хотят". Второй: "кажется, меня к чему-то принуждают". И третий: "кажется, мне сейчас будет очень больно, а потом, если я до этого "потом" доживу, мне будет больно об этом вспоминать". Или признать следующее:
   Нет, не обошлось.
   Нет, договориться невозможно.
   Нет, значимых аргументов нет, никто не будет слушать ваши аргументы вообще.
   Да, они правда считают, что они без этого помрут, а вы подвинетесь.
   Нет, не спасетесь, потому что не успеете.
   Звать на помощь бесполезно, помогать прибегут не вам.
   А если совсем коротко, то надо просто понять, что вы уже не выжили. Потому что кроме вас тут есть кто-то, совершенно забывший о том, что вы живой человек, а не вещь. И поняв это, нужно осознать еще, что если вы озадачитесь этому кому-то устроить похохотать напоследок, то у вас может появиться шанс. А если будете продолжать договариваться, то вас не станет. Как не стало Димы Васильева, основателя "Линка-на-Неву". Как не стало Юры Егорова, который начал водный транспорт на Неве, когда метро кончилось.
   Может быть, вам повезет, и вы просто уедете из края, увозя следы плетки на своей спине, как это случилось с одним из наших историков, исследователей викторианской эпохи.
   Отреагировать вы вправе, но они это назовут терроризмом. История Лады Бойковой тому вполне пример. Она попала под плетку за медальон, внутри которого была прядь волос. Через месяц после этого я увидела ее на форуме боевого крыла Сопротивления. Вчера Ладу застрелили при попытке установить растяжки у блокпоста.
  
   Вейлин честно выждал три пятерки дней после предыдущего разговора с князем. А потом пришел и принес на подпись большой проект. Просмотрев его, Димитри увидел предложения по началу большой кампании против некромантии. Вейлин предлагал меры типа только что вызвавших совершенно ненужный резонанс. Димитри не видел возможности закрыть этот вопрос сразу, поэтому начал относительно издалека - с попытки обсудить и прийти к общему мнению по этой непростой теме.
   - Что это за расстрелы были в мое отсутствие, Вейлин? - спросил он, отодвигая от себя листы достопочтенного.
   - Да ничего особенного, некромантия, - пожал плечами тот.
   - Ты заметил реакцию города? - задавая этот вопрос, Димитри смотрел в лицо Вейлина очень внимательно, но достопочтенный был спокоен, как вода в стакане.
   - Да, у преступников были крупные предприятия, это вызвало определенные сложности, но, во-первых, все решилось, а во-вторых, это же не повод им прощать недолжное.
   - Почему ты хотя бы меня не подождал? Кстати, на твое счастье специалисты из Московии не согласились, оплатить их работу пришлось бы тебе.
   - А зачем? И так же все ясно. А вызов... - Вейлин снова пожал плечами. - Ну и оплатил бы. Дело-то общее.
   - Ты понимаешь, что у нас теперь проблемы худшие, чем отсутствие связи? - Димитри уже не надеялся на общее мнение, но вопрос все равно задал, то ли из принципа, то ли для очистки совести. Но то, что он услышал, его, пожалуй, все-таки удивило.
   - Во-первых, князь, проблемы были, когда ты сюда пришел. Сейчас пока есть не проблемы, а небольшие сложности. А во-вторых, когда сложностей не было в этом крае?
   Димитри тихонько вздохнул.
   - Ну что же, мне почти все понятно. Ответь мне только на один вопрос: почему решения принимаешь ты, а отвечать за них перед краем должен я?
   - А кто же еще может отвечать? - удивился достопочтенный. - Ты же наместник, тебе и оглашать решения, и ставить под ними свою подпись. А что они против, так это ожидаемо, так и должно быть, это же всегда бывает. Никакой дикарь сам не согласится стать культурнее, воспитание - это всегда принуждение, оно приятным не бывает. Они потом оценят и поблагодарят нас.
   Князь собрался было начать длинную фразу, предваряющую возражение - и вдруг понял: что он ни скажет, от этого не будет никакого толка. Вейлин уже назначил ему роль слушателя и исполнителя его планов, и изменить это решение не в силах Димитри. Это может сделать только представитель Академии, облеченный достаточной властью, или император, но никак не сам наместник, порученный Академией заботам Вейлина. И в положении Димитри, и так довольно ненадежном, ссориться с достопочтенным, не имея сильной поддержки, совершенно неразумно. Причем просить поддержки у магистра Академии Димитри не мог по ряду давних, но до сих пор очень весомых причин. А не ссорясь с ним, наместнику остается только принимать весь поток возражений местных. Зная, что они не стесняются в средствах, чтобы донести свою позицию, но Вейлина это не касается, потому что подставлять свою шею будет не он. Морщась и потирая висок, князь взором сердца видел так же ясно, как Зрением, что и как случилось с Унриалем да Шайни за полгода между смертью Гаранта и аварией на ЛАЭС. И понимал, что уцелеть самому и не погубить край, пожалуй, будет самой сложной задачей из всех, с какими он когда-либо встречался. Он посмотрел на достопочтенного, надеясь, что выглядит просто уставшим.
   - Давай продолжим разговор завтра, Вейлин. Сейчас уже поздно, хорошо бы закончить день. А насчет твоих предложений... Боюсь, что с этим придется подождать. Я привез из поездки целый мешок неприятностей, которые надо было разгребать еще четыре года назад, но сами они не рассыплются. Так что придется заниматься ими срочно.
   - Что, еще неприятности? - усмехнулся Вейлин. - Похоже, Озерный край только из них и состоит.
   - И еще какие, - кивнул князь. - Пять драконов не растащат, семь ящеров не разожрут.
   Поутру он обрадовал Вейлина новым фронтом работ, и тот уже в середине дня ушел через портал по маяку князя на север. Вернувшись к ночи с круглыми глазами, он собрал своих помощников - и их перестало быть видно и слышно.
  
   На яблочный Спас у Марины дома было людно. Яблок, правда, все равно было гораздо больше, чем могла сгрызть за вечер вся компания, но это Марина бедой не считала. Все равно кто-нибудь придет и съест. В большой комнате пришлось открыть окно, чтобы весь воздух не выдышали. Сопротивление обсуждало совсем не праздничный вопрос - кто сдал лидеров. Присутствовали и "дети пепла" - разумеется, не полным составом, а кто поумнее, - и лидеры трех групп анархистов, и Полина, и еще человек пять участников постоянной движухи и организаторов акций и проектов. В гуле голосов было не разобрать, кто что сказал, но это было и неважно.
   - Зачем - и так понятно: "Линк-на-Неву" предприятие вкусное.
   - Ага, но кто ж им знал, что Димон пароли держит не на своей домашней машине, а у нас, и что уже год как все схвачено. И договор о передаче уже готовый лежал, в конверте с открытой датой, тоже не у него дома, а где надо. Потому "Линк-на-Неву" и положил интернет так быстро. Вообще-то, сеть мы и клали, мы же теперь "Линк" и есть, по договору о слиянии. А потом заключили договор с "Ключиком" заново, как самостоятельная структура, но это красавчиков вообще волновать не должно.
   - О, а Юркин конверт лежал в Стрельне, в яхт-клубе, у меня. Так что и "Табачный капитан" перезаключил договор с "Ключиком" на прежних условиях. А имя мы сохранили из принципа, как и "Линк-на-Неву". Но автора этой подлянки хотелось бы видеть все равно.
   Сопротивление искало недоброжелателя и совершенно справедливо полагало, что он найдется среди тех, кто с "Ключиком" работал как поставщик или постоянный клиент.
   На самом деле искать надо было не одного. Врагов только у Димона было двое, а про Юрку и говорить не приходилось. И доносы на них были датированы числами, между которыми успело пройти месяца два. У Вейлина просто не было времени заняться этим раньше, а после летнепраздника он взял всю стопку накопившегося и решил с ней разобраться, пока князь отсутствует. Вот и разобрался. Но Сопротивлению предстояло это узнать только через несколько месяцев.
   - А что, это у нас все отцы-основатели так условились с передачей прав или настолько симметрично мыслят? Поля, ты ведь конвертик с открытой датой тоже куда-нибудь положила уже?
   - Положила, - кивнул Валентин. - Она мне этот конверт в июле принесла. И договоренность такая, что если с даты ее доказанной смерти в течение месяца мне никто не приносит открытку от нее, то мне придется вписывать свое имя. Но вы учтите: я живым не дамся.
   По Валентину было ясно видно, насколько он не рад этому договору. "Ключик от кладовой", точнее, то, чем он стал за пять лет, был явно проектом не его масштаба. Но вариантов не было, и он пока что надеялся, что Полина успеет найти себе замену и представить ему. Но это была их устная договоренность, озвучивать которую публично он не был намерен даже в кругу своих.
   Что делать с вычисленным недоброжелателем, никто даже не спросил. А о чем тут спрашивать, и так понятно: кто первый встретит, тот и поблагодарит.
  
   20.08.2024. Как построить киллдозер.
   Самая страшная драма выхода из ситуации, в которой вы договариваетесь, а вас не слушают и только диктуют условия - крушение надежд. На то, что вот еще немного усилий - и вас, наконец, услышат и поймут. Это очень болезненно, но стоит вам перестать договариваться и спасать ситуацию, к визави сразу вернется вменяемость. Точнее, вполне достоверная ее иллюзия. Этой иллюзии верить нельзя. Она обходится дороже всех прочих слагаемых подобных условий. Это она стимулирует вкладываться в еще одну попытку, когда уже понятно, что результата не будет. Но принять это понимание мешают надежды:
   - на то, что вот еще разок - и может, все-таки договоримся,
   - на то, что в прошлый раз обошлось - и в этот, может, обойдется,
   - что следующий ваш аргумент может оказаться значимым,
   - что вас поймут и пойдут навстречу вашим интересам,
   - что успеете спастись и через пять минут,
   - что вы позовете на помощь - и люди призовут к порядку вашего обидчика...
   Ничего. Этого. Не. Будет. А спастись вы не успели уже. В ту самую минуту, когда вы это все крутили в голове, вас уже с чавканьем жрали образцы инородной фауны, речевой или нет, не так важно. И может быть, пока вы себя развлекали этими размышлениями, потери стали несовместимы с жизнью. С качеством жизни они точно несовместимы, но... дорогие мои. Подумайте, пожалуйста, еще одну мысль, перед тем как мы перейдем к практикуму по социальному терроризму (а то, что я вам предложу сделать, наши "гости" так и назовут, будьте готовы): любой не увернувшийся однажды, не увернется снова. И повторение последует быстро. Об этом нам говорит вся история Вторжения.
   Эрмитаж, филармония, цирк, стрелка Васильевского острова, исчезновение девочек-выпускниц в ночь после выпуска, инцидент на трассе Р-23, инцидент в Корытово, публичные порки, обыски и расстрелы этого лета... ряд будет наверняка продолжен завтра. А может, и сегодня. Как они отвечают на все вопросы города? Они тупо моргают и отворачиваются. Или пожимают плечами и говорят: "Вы сами виноваты".
   Вывод крайне прост: если вы несете потери, заметные даже посторонним, и вам некого винить, кроме себя, то в списке ваших обстоятельств нет ни одного годного. А значит, и жалеть не о чем. Что бы вы ни пытались сберечь, оставаясь в этой ситуации и рядом с этими людьми, именно это вам столько и стоило. Самое противное, что ваши жертвы напрасны, и то, что вы спасали, уже погибло. Поэтому - хватит под них гнуться.
  
   За чтением этого текста Димитри застала пришедшая с докладом Асана. Князь сделал ей знак подождать и продолжил читать, морщась и потирая висок.
   - Какие-то сложности, мой князь? - осведомилась виконтесса.
   - Не знаю даже, Асана. Скорее, огорчения. Мы дожили до того, что нас ставят в один ряд с фавнами и оборотнями. Хочешь ознакомиться?
   Асана прочла, внимательно и медленно. Потом посмотрела на Димитри.
   - Это что же она делает, князь? Она выводит отношения на грань вызова на дуэль, но не посылает вызов?
   - Именно, - кивнул он. - Смотри, она как бы сообщает мне, что письмо с вызовом может оказаться в моей почте в любой день. И рассказывает горожанам, как проделать такое с любым из саалан, оказавшимся в городе. Ответа ее заявка не подразумевает. Более того, любое неосторожное движение с моей стороны - и я уступаю ей выбор оружия. Не думаю, что она согласится остановиться после первой крови. Грустно, это могла быть дружба.
   - Наверное, - задумчиво протянула Асана. - Она выглядит как честный враг.
   - Да, - подтвердил князь. - Она делает все совершенно прозрачно, и я пока не могу ответить, не потеряв лица. Но кроме противостояния воли и неприязни, у этой вражды есть и деловой аспект. Они нас оставили без всех основных местных видов связи одним движением. При этом у меня нет ничего такого, чем они бы пользовались хотя бы из необходимости, я уж не говорю про острую нужду. Все местные, работающие на нас, покупают еду и предметы первой необходимости в магазинах для администрации. Свои магазины есть у полиции и у врачей, у спасателей и у учителей, - у всех, кто носит форму или относится к каким-то местным сословиям. Знаешь почему?
   - Нет, мой князь, совсем не думала об этом, - качнула головой светловолосая виконтесса.
   - А потому, что первыми снабжать город начали они. Вряд ли она сама, но это ее друзья и соратники заботились здесь о воде, свете, тепле и привозили в город еду, мыло, лекарства, белье и тетради для детей.
   Асана широко раскрыла глаза:
   - Неужели они отказались торговать с нами? - большего отторжения она не сумела себе представить.
   - Не только с нами, Асана, - вздохнул князь, - Со всеми, кто стал работать с саалан.
   - А они не заявят, что они такие же хозяева края, как и ты? - виконтесса нахмурилась.
   - До последнего решения Вейлина они честно платили налоги и не делали никаких заявлений, - пожал плечами князь. - Да, она ругалась в сети на мои методы и решения, учила горожан ходить мимо наших гвардейцев, как мимо стенки, но не больше. А после смерти тех двоих они не заявили, а продемонстрировали. И я бы не хотел повторения.
   Асана смотрела на него, не понимая. Когда он закончил говорить, она начала возражать:
   - Но почему это так важно? Что особенное случилось? Ну, три дня без связи и транспорта. Это же не девяносто суток без Источников. Еще немного, и горожане их сами нашли бы и заставили заниматься своей работой, уж раз они взяли ее на себя.
   - Нет, Асана. - Димитри грустно улыбнулся. - Было бы не это. А обвинения мне в том, что город остался без связи и транспорта, и отказы подчиняться моим требованиям. И кстати, я не вижу действенного способа восстановить порядок в этих условиях.
   - Ну, они, конечно, имеют право возражать... - начала виконтесса.
   Димитри остановил ее взглядом.
   - Асана, запомни. Возражения - это просто заявление о несогласии с чьими-то действиями. Протест - это когда кто-то говорит, что в чем-то не участвует. А сопротивление - это когда кто-то делает так, что и другие в этом не участвуют. Потому что, например, не могут. Лиска так и делала, пока у нее были возможности.
   - Аугментина тоже маг? - быстро спросила Асана.
   - В том-то и дело, что нет. У нее другие возможности. Я бы предпочел, чтобы она тоже была магом, но мне не повезло.
   - Какие же это возможности? - Асана была растеряна и явно ждала разъяснения, которое могло стать для нее готовым решением на долгое время вперед.
   Димитри знал, что любить и слушаться - ее способ учиться. Пожалуй, один из немногих доступных ей способов. Он ободряюще улыбнулся и начал объяснять.
   - Видишь ли, если я Димитри да Гридах, то стоит мне сказать, что я в чем-то не участвую, и в этом не будет участвовать никто из живущих на Кэл-Алар и очень многие из саалан, пришедших на Ддайг. Просто потому, что это сказал я, мой личный протест оборачивается общим протестом всех, кто верит мне и идет за мной. И общий протест оказывается сопротивлением. Разумеется, в Cаалан мне и в голову не придет так поступить, но тут иное отношение к власти, а мы еще и пришлые. Так что получается, что здесь мы с Аугментиной весим примерно поровну на весах судьбы. И стоит ей сказать "нет", как это самое "нет" сделает весь город и половина края. А если "нет" скажешь ты, то это будет просто твой выбор и твое право.
   Виконтесса да Сиалан повела плечом, возражая:
   - Если я отдам приказ, мои люди все-таки сделают то, что я сказала.
   - Да? - Димитри глянул ей прямо в глаза. - Вспомни свою погоню за мотоциклистами. Тебе ведь не приказывали. И сама ты не отдавала приказа своим парням. Тем более ты не давала им команды открыть огонь. Но вышло так, как вышло.
   - Вышло ужасно, - признала Асана, опустив голову. - Я там бываю до сих пор.
   Князь вздохнул. Ему не очень хотелось произносить следующую реплику.
   - Власть, Асана, бывает двух видов: истинная, которой хочется подчиняться, и формальная, как бы из вежливости и по договору. Мне жаль, что в тот раз мое слово не было для тебя аргументом.
   У Асаны чуть слезы не брызнули из глаз. Она судорожно вдохнула и заговорила:
   - Димитри, князь мой, я...
   - Тсью, Искорка, - князь положил ладонь ей на запястье. - Я все знаю. Ты больше не будешь. Просто подумай над тем, что я сказал, хорошо?
   Асана молчала, пытаясь понять и запомнить услышанное. А Димитри, глядя в монитор, подвел разговору итог:
   - Мне определенно повезло с врагом. Вот и еще один хороший метод из ее копилки. Пожалуй, возьму его на вооружение. При случае поблагодарю ее, если встретимся. Но ты с чем-то пришла, рассказывай, я тебя слушаю.
   Виконтесса немедленно собралась и приободрилась.
   - Да, мой князь. Я только что от графа Гатчинского. К нему пришли местные и рассказали, что бывают не только большие самолеты и военные самолеты. И что у них есть аэродром для малых машин и сами эти машины. И даже есть люди, умеющие ими управлять. И что как раз они-то эти люди и есть! И вот если им дать керосин и специальные приборы для ночного наблюдения, то у нас будет сводка с воздуха в реальном времени о передвижении фауны, в том числе и над Зоной.
   - Заманчиво... - Димитри почесал бровь. Это было довольно дорогое, но убедительное решение проблемы. - Ну что же, давай посчитаем. Они предоставили хотя бы какие-то цифры?
   Асана кивнула:
   - Да, я привезла.
   - Хорошо, оставляй, я определюсь в течение нескольких дней.
  
   29.08.2024. Как построить киллдозер.
   Первый главный вопрос: зачем? Затем, чтобы вас, да-да, лично вас, не выпороли плеткой на площади. Затем, чтобы на вас не навесили еще воз сверхурочной работы и неоплачиваемых авралов по просьбе вашего районного барона. Затем, чтобы посторонние люди вас не тыкали носом в каждый потерянный носок вашего ребенка, грозя Святой стражей.
   Это потребует усилий. В основном душевных. Вам придется своей рукой ломать шею вашему внутреннему интеллигенту, чтобы не спасать лицо "гостей", которым и так нормально. Вам придется лично выкинуть вашу "идеальную мать" в Неву, потому что вашим детям гораздо важнее рядом живая мать, чем идеальная. То же самое касается "идеальных сотрудников", кстати. И заодно: "идеальный" для гостей значит "раб", помните? Вам точно туда?
   И не бойтесь. Это не больно. Всяко не больнее, чем все, что с вами уже случилось.
   Потому что это вы пытались быть хорошим для тех, кто всегда хочет больше, сколько ни дай. Вы пытались договориться с "гостями" и тратили на эту чушь ваши живые нервы, деньги и силы. Но сколько на эту чушь ни трать средств, более здравой она не станет. А держать вас в положении раба эти фикции будут столько, сколько вы будете их поддерживать. Остальная ваша жизнь за это время успеет сгнить и рассыпаться. После этого жить вам будет незачем и очень больно, а умирать очень страшно. Так что лучше сами, милые, и сразу. А то будет гораздо больнее, чем уже было.
  
   Отправив текст, Полина закрыла окно браузера, посмотрела за окно и пошла в спальню, к шкафу, где жили рыжий полосатый шарф и большой зонт-трость с розой. Начиналось их время: даже формального лета оставалось всего два дня. Дверь шкафа открылась слишком легко: изнутри он не был больше, чем снаружи, а хозяйка от него захотела, похоже, именно этого. Вот он и выплюнул часть содержимого. Кроме зонта и шарфа из-под вешалок с одеждой вывалилась коробка, стукнулась об пол и рассыпала по лакированным доскам содержимое. Из коробки выпала прошлая жизнь ее хозяйки. Выпала и рассыпалась по полу, блеснув серебряной кожей и черным лаком танцевальной пары, улыбнувшись царапинками и потертостями коричневых туфель для уроков, жизнь, навсегда прерванная аварией восемнадцатого года. Мирная. Без сааланцев. С Эрмитажем, филармонией, живыми друзьями и ночами, полными танцев и музыки. Глядя на коробку с туфлями, Полина замерла, не шевелясь, и провела так минут десять. Это было, наверное, даже больнее, чем писать некрологи Димону и Юрке. Но боль неожиданно вызвала не апатию, а злость и азарт. Отойдя от шкафа, она оглядела комнату. А затем уверенно взялась за телефон.
   - Валя? Привет, это Поля, с дурацкой просьбой. У тебя случайно лазерного уровня нет? А то мне кое-что прикрутить к стенке надо, хочется ровно, а от пола и от потолка у меня как ни отмеряй, ровно не будет, квартира такая. Да, ты прав, угловая. Серьезно? Вот спасибо тебе. Приезжай, конечно.
   Приехав, Валентин выгрузил из рюкзака уровень, ударную дрель и саморезы:
   - Показывай.
   Полина растерялась:
   - Да я бы и сама сделала, все не так сложно.
   - М-м, - прогудел он, проходя. - Показывай.
   Полине стало ясно, что смириться сразу дешевле и быстрее.
   - Хорошо. Вот сюда, в спальню. Тут вот зеркало, его прикрепить к стене, а поверх, вот тут, примерно на этой высоте - вот эту рейку. Кронштейны вот.
   Валентин с непроницаемым лицом обозрел сперва фронт работ, потом Полину.
   - Ну ты еще скажи, что собиралась в одиночку полутораметровое зеркало крепить. Оно узкое, но все равно же весит.
   - Ой, проблем, проблем, - фыркнула она. - Ну отлежалась бы.
   - Ага... - безразлично бросил байкер. - Неделю примерно. Ладно, неважно. Стремянку дай или хотя бы табурет. Поль, зачем оно тебе? Фитнес, что ли?
   - Нет, не фитнес, упаси бог. Упражнения для танцоров.
   - Ты еще и танцевала?
   - Да, было дело. До аварии. Потом не с кем стало, он на ЛАЭС остался. Думаю вот хоть для себя вспомнить, пока спина и ноги не заржавели окончательно.
   Взвыла и затихла дрель - раз, затем другой.
   - Вот оно как... личная жизнь твоя?
   - Нет, не любовник. Дружили, танцевали. Работали вместе. Потом я ушла в другое ведомство, за пару лет до Вторжения, но танцевать продолжала. А после аварии нас всей службой передали в это самое другое ведомство. А в прошлом году я вообще уволилась.
   - А... Бывает. Саморезы дай, вон там лежат. Так чего ты там позавчера сказала про соль красавчикам в компот?
   - Держи. В рамках соли в компот уже можно начинать политику разделения культурной жизни на официальную и неформальную. Ну, я так думаю, что можно, уже пора.
   - Это как?
   - Ну вот так вот просто. Официальную они вправе наполнять, как им угодно, да они нас и не спросят. Но для настоящих питерцев посещать культурные мероприятия красавчиков должно стать, - Полина помолчала, подбирая слово, - аморальным действием, вот. Нет, кто хочет, пожалуйста, пусть идут, вольному воля. Просто отношение к такому человеку должно быть, как ко вшивому.
   Мимика у Валентина была никакая, но паузы получались очень выразительные. Впрочем, дрель орала все равно драматичнее: ей не нравился силикатный кирпич.
   - Ну ты же не надеешься, что их все и сразу начнут по дуге обходить? Второй подай.
   - Нет, не надеюсь, конечно. Вот второй. Тусовки подгнивали с начала оккупации, если не раньше. Наверное, раньше, иначе Вторжения бы не было. Собственно, поэтому я и оказалась там, где оказалась. И танцевать начала тоже поэтому. Товарищ по работе привел, я и осталась. Там как-то, понимаешь, иначе было.
   - Так, про формальную понятно. А как ты хочешь неформальную культуру тут двигать, я что-то не соображу. Давай-ка разверни. Где у тебя кронштейны?
   - Вот они, у тебя за спиной. А неформальная культурная жизнь - это квартирники, лекции, экскурсии для своих. В общем, все, что можно сделать за закрытыми дверями при свечах и с минимумом электричества. А если не в доме, то на улице. Нужно разное. И много. Публичное - короткие яркие программы, максимум на сорок минут, а потом снялись и перелетели в другое место. Ни в коем случае не танцы, чтобы эти не решили, что город пошел на диалог. На портале сделать специальный раздел, в нем выставить микроколонки для музыкантов, флешки на терабайт для музыки, материалы для асфальтовых художников и уличных каллиграфов, мячи для жонглирования, пои, слэки, ходули, вот это вот все. Ну и билеты, естественно. Никаких шляп, никаких ящиков на виду. Все только по подписке и с системой одноразовых условных знаков для участников. Знаки очень простые, никакий позы и пафоса, упаси бог. Самая примитивная бытовая элементарщина вроде нитки вокруг запястья.
   - Зачем так сложно-то?
   - Сааланцы любопытные. И жадные до нового. Поэтому о наших мероприятиях они в принципе не должны быть в курсе, иначе набегут. Это все должно быть нежданчиком, здесь и сейчас есть - а через час не будет, и где и когда будет в следующий раз, знают только свои. Чтобы этот пряник все время проезжал у них мимо носа, понимаешь?
   - Так запрещать же будут.
   - Будут, конечно, и пусть запрещают. Еще и выпорют, наверное, если поймают. Так вот, надо чтобы не успевали поймать, понимаешь прикол?
   - Да, забавно. А вот это ваше - оно как, тоже комнатное?
   - Вот это наше, Валя, называется специальным словом, но где я их теперь найду, тех людей, которые это слово помнят... - Полина помолчала, посмотрела в стол. - Да, конечно, встречи закрытые, в том и проблемы. А впрочем... Я подумаю. В общем, спасибо тебе за идею.
   - Идею? - На лице Валентина отразилась какая-то мысль. Впрочем, ненадолго. - Ладно, Поля. Прикрутил я надежно, оторваться вроде не должно. А вообще, давай-ка сядь на эту рейку для проверки, если что, заменим старым трамвайным поручнем, у меня болтался где-то в гараже.
   Полина послушно села на рейку, опершись спиной о зеркало. Рейка и кронштейны держали ее вес надежно.
   - Порядок, Валя. Спасибо.
   - Не за что. Удачно потанцевать. Пусть найдется с кем.
   Полина закрыла за гостем дверь - и обнаружила, что решение уже есть, оно как-то так пришло само собой потихоньку за время разговора. Осталось протереть пол от бетонной пыли, и можно было начинать.
   Несколько опустевших квартир в центре удалось за остаток лета выкупить и даже отремонтировать, не привлекая внимания, именно под "Университеты без адреса". Название дали программе первые ее участники. В каждой из таких квартир была одна жилая комната, для хранителя адреса. По условию, последний хранитель на момент окончания работы портала оставался собственником жилья, а в случае если адрес привлекал внимание полиции или гостей - он и должен был взять на себя ответственность за все, что в квартире происходило. В том же режиме работали и перехватывающие вписки.
   Остальное было делом трех недель: неделя на опрос "есть ли в городе другие живые маньяки, вроде меня", неделя на поиск более или менее компетентных людей, согласных учить новичков, и неделя на организационные моменты. Можно было ворчать и сетовать, что кое-какерство становится стилем портала, но "быстро" было важнее, чем "идеально".
   Вальсы, фокстроты и даже сальса в программе тоже были, но больше для общего развития и чтобы не заскучать. Впрочем, на фоне новых требований в отношении общественной нравственности и человеческого достоинства все это было одинаково запредельной фрондой. Рок-н-ролл и хастл сразу решили из центра города убирать. Во-первых, на улицу, чтобы жильцы не нажаловались, а во-вторых, в самые дальние углы города, туда, где инкубаторские в сером в принципе не появляются. Потому что вот за это, как и за всякие кизомбы и форро, порка плеткой была гарантирована с первого раза. За безнравственность. Брейк красавчики вообще не определили как танец и смешали с выступлениями жонглеров на ходулях и фаерщиков. Флешмоберам это очень сильно упростило жизнь. На зиму, таким образом, сложился уже довольно стройный план: ретро-танцы живут своей отдельной жизнью в четырех местах в городе, а подготовка ко всему, что можно летом вынести на улицу, уходит в качалки и оживляет там слегка увядший пейзаж. Приятнее всего было то, что план сложился сам, и сам пошел себя исполнять.
   Так что к октябрю, увидев тенденции, Полина порылась в шкафу и собралась звонить знакомой швее с прицелом на два шелковых платья. Беречь ткань до наступления лучших времен не было никакого смысла: каждый день мог стать для нее последним, и проводить его только за работой и попыткой очередной раз плюнуть в глаз администрации саалан было как-то жалко и обидно.
  
   В Санкт-Петербурге проходят акции памяти жертв аварии на Ленинградской атомной станции. Мы до сих пор можем только предполагать, насколько тяжелыми оказались последствия аварии для будущего всего нашего края. В этот день вместе с родными и близкими погибших и пострадавших мы скорбим по ним и отдаем дань памяти тем, кто рискуя своей жизнью в нечеловеческих условиях, в смутное время, по мере сил помогал устранить последствия аварии. Мы помним вас. Сегодня на 20 километре Пулковского шоссе состоится открытие памятного знака "Сломанная сосна", где пройдет возложение цветов при участии имперского наместника Озерного Края, главы города, а также представителей городского совета и администрации края.
   Заметка на сайте администрации города, 18.10.2024
  
   С началом зимы "Ключик" начал собирать свободных предпринимателей в сообщество. Сообщество предлагало возможности для общения, услуги бухгалтеров, адвокатов, нотариусов, переговорщиков и других специалистов, сопровождающих сделки. А заодно и средства связи.
   На главной странице портала появились новые правила: любая связь предпринимателя с официальными структурами означала немедленное закрытие аккаунта на портале. Если из-под официальной структуры так хочется перейти в свободную зону - сначала закрой там все и предъяви сканы выписок с печатями.
   Марина, глянув на новую политику портала, сложилась пополам от хохота.
   - Поля, я до сегодня о таком только слышала от первой свекрови! Это же классическая схема времен СССР: или ты фарцуешь, или ты мажор, а вместе не бывает. Мы - фарцуем, бюджетка - мажорствует, обычная же схема! Все как всегда в этом городе!
   Полина тоже засмеялась:
   - Получается, я изобрела велосипед. Но с другой стороны, зато теперь я знаю, что он точно едет.
  
   Вейлин вернулся с первым докладом после того, как на севере края установились зимние пути. Под глазами у него были черные полукружья величиной с сами глаза.
   - Теперь я представляю, от чего именно наши предки ушли в Ледовый Переход, - сказал он.
   Магов на севере края действительно не хватало. Будь ты хоть магистром, невозможно в одни руки держать нити порталов, заботиться о теплицах, построенных над вечной мерзлотой, и следить за людьми, так и норовящими впасть в отчаяние и уйти в запой. Достопочтенный с изумлением и ужасом рассказывал о том, как безнадежна и однообразна жизнь людей в тех поселках, где Димитри оставил маяки, и как привычны им эти безнадежность и однообразие. За эти три месяца досточтимые успели построить и запустить теплицы, смысл и суть которых была не столько в обеспечении жителей поселков продовольствием, сколько в возвращении им привычной деятельности - заготовки и консервирования. Только вместо рыбы им теперь предстояло перерабатывать овощи.
   В разговорах с жителями кто-то из подчиненных Вейлина нашел упоминания о народных играх и танцах, очень похожих на ритуальные танцы саалан, так что была надежда дать этим людям какой-то другой досуг, кроме мрачного немого пьянства. Тем более что между опьянением и забытьем они успевали наворотить такого, о чем потом боялись вспоминать, и чтобы не вспоминать, напивались снова. Вейлин и его люди стерли языки до мозолей, объясняя этим людям элементарные нормы самосохранения и здравого смысла. Их слушали, тупо кивали, потом спрашивали: "А как?" - и все можно было начинать сначала. Но потихоньку дело все-таки двигалось - или досточтимым хотелось в это верить.
   Вейлин смотрел на ситуацию скорее с оптимизмом, но Димитри предостерег его. Впереди были праздники Долгой ночи, которые могли вернуть новых подопечных Вейлина в состояние, в котором они пребывали до встречи с ним. Вейлин выслушал и сказал:
   - Ну что же, значит, придется начать сначала, только и всего.
   Взял стопку книг, свои тетради - и ушел по порталу то ли в Ура-Губу, то ли в Териберку.
  
   До десятого декабря в городе продолжался раздел позиций. Меньшая часть бизнеса все же присоединилась к официальным структурам. У полиции, МЧС, пожарных, городской администрации и даже у налоговиков появились свои клиники, магазины и даже транспортные сети. Из речников на сотрудничество с администрацией не пошел никто, для перемещения по воде администрации города уже в августе пришлось пользоваться катерами и судами МЧС и полиции. Представители администрации саалан, кроме князя, его заместителей и да Онгая, от этого испытывали эстетические страдания. Большая часть бизнеса осталась независимой. И очень неудобной для работников любых официальных структур, вне зависимости от этнической принадлежности.
   Какое-то количество переездов на съемные квартиры и за город досточтимые просто не заметили, зато заметили люди с Литейного. С их точки зрения, переезды и переселения именно этих людей были более чем закономерны.
   После получения сводки от да Онгая об окончательном разделении свободного бизнеса и официальных структур Димитри дождался появления Вейлина и снова пришел к нему без предупреждения. После его летней самодеятельности получилось в итоге так, что ни один бюджетник не мог с портала купить вообще ничего. Если у сотрудника бюджетной организации была родня, то он мог попробовать провести сделку через них, но это был муторный и долгий процесс. И получалось, что вопросами официального обеспечения города товарами первой и второй необходимости нужно заниматься срочно, а времени, денег и людей на это нет. И если через год-другой север края сможет обеспечивать бюджетников города овощами и ягодами, то пока что все напряженно даже с этим, а что до белья и мыла - они в теплицах, вообще-то, не растут.
   Разговор наместника и достопочтенного уже начался на повышенных тонах, а затем довольно быстро перешел из словесной формы в другую, более естественную и менее цивилизованную. Вейлин, не отличавшийся, как князь, высоким ростом, брал проворством и решительностью. А еще он при обманчиво легком сложении отличался устойчивостью и прочностью костей и суставов. Димитри и не заметил, как отхватил в скулу в ответ. Впрочем, у них обоих хватило если не ума, то везения остановиться до того, как была бы пройдена грань, после которой, закончив драку, еще дней пять невозможно выйти из комнаты и показаться людям. Некоторое время они стояли в разных углах комнаты молча. Затем князь произнес:
   - Я тебе все сказал, Вейлин. И это был последний раз, когда я тебя пытался предупредить по-хорошему.
   Достопочтенный осторожно потрогал челюсть и промолчал.
  
   - А что это у наместника с лицом?
   - Где?
   - Левый глаз, третью минуту смотри. Тональник положен качественно, но все равно видно.
   - Хм, и правда. И отек порядочный. Ну, может, на тренировке не повезло...
   - Или флиртовал неудачно.
   - Да ну, брось. Хотя... да, тоже версия.
   12.12.2024, внутренний чат пресс-службы администрации империи в крае.
  
   Унриаль да Шайни ненадолго пришел в себя за двое суток до местной Долгой ночи. Его сиделка немедленно позвонила Димитри, и он пришел к маркизу, бросив все. Унриаль выглядел как неудачно оживленный мертвец, но действительно все осознавал и понимал. Примерно с четверть часа или около того. Он спросил, какой год, месяц и число сейчас по счету саалан и по местному календарю. Выслушав ответ, сказал Димитри, что очень рад видеть его живым. Потом немного отдохнул, глядя в потолок. Спросил о судьбе края, узнал, что князь уже не легат, а наместник, и порадовался этой новости. Через еще некоторое время спросил о судьбе некоторых своих людей. Большинство были живы, но не все. Часть тех, кто интересовал Унриаля, пали жертвой акций возмездия, как Сопротивление называло свои действия. Маркиз попытался даже кивнуть, услышав это, и смог пожелать своим вассалам легкого пути за Грань. А затем уснул или потерял сознание.
   На следующий день князь, спросив сиделку об изменениях с маркизом, узнал, что тот опять плох. Почти не ест, почти не шевелится, тихонько бредит, точнее, уходит в видения. На попытку позвать его по имени и умыть он ответил потоком слез. Когда в его комнату снова вошел Димитри, маркиз потерял сознание. Говорить о том, чтобы перевезти его в столицу, не приходилось: из портала вынимали бы уже труп.
  
   30.12.2024. Как построить киллдозер. Второй главный вопрос: когда?
   А вот когда. Когда спасать уже нечего, включая себя самое. То есть, если опираться на известную поговорку "чем круче джип, тем дальше идти за трактором", время для этого проекта определить очень просто. Оно настанет, когда вы поймете, что вы настолько круты, что вытащить вас стоит больше, чем у вас вообще может быть. Или что вы приехали, а ситуация, которую вы спасали, продолжается, и с ней, в отличие от вас, все пока в порядке.
  
   Этот пост был целиком посвящен истории того самого Марвина Химайера, американца из глубинки, именем которого Аугментина назвала раздел постов в своем блоге и поведение которого она предлагала как образец для творческого осмысления своим последователям. Методы, построенные на базе этого опыта, оказывались удивительно рабочими, хотя и крайне рискованными. Но князь любил азарт и риск. Ему эти идеи нравились.
   Димитри показалось интересным и важным, что когда Марвин строил в своем гараже киллдозер - так потом назвали машину, разрушившую городок, - он записывал в своем дневнике, что никто так и не заподозрил неладного, хотя все его соседи глазами смотрели на эту... штуку. И их ничто не смущало, пока штука не выехала из гаража и не поползла утюжить город. Этот конфликт одного человека с многими ему напомнил жуткую историю прошлой осени с погибшим поселком, когда в слизь вляпались сразу с десяток человек, а к утру был заражен каждый дом, кроме двоих супругов, которые еще сутки пытались достучаться до сознания соседей. Фавны, мутировав, сожрали их первыми, а потом уже принялись за скот и домашних животных. Если бы, вместо того чтобы взывать к человеческому в соседях, люди уехали сразу и позвонили в ветконтроль, жертв было бы гораздо меньше. Дейвин с гвардией тогда трое суток чистил район, вылавливая разбежавшихся тварей, а потом в крае было создано подразделение Охотников, во избежание повторения таких случаев.
   В американской истории в роли стаи фавнов выступил завод, планировавший сожрать город и почти преуспевший. Не будь Марвин жителем города, завод имел бы шансы на удачу. Судя по тому, что князь нашел в поисковике под толстым слоем сплетен, заводу не слишком везло и до этого выбора, так что городок был его последним шансом. И это был хороший шанс. Но в городке жил человек, которому было не все равно, как раз и ставший героем истории. Марвин просто очнулся слишком поздно и продолжал договариваться с людьми, не понимая, что они уже заражены. Так что когда он принял и воплотил в жизнь свое решение, он признал для себя, что желание быть хорошим парнем для окружающих его угробило, и решил по крайней мере понятным способом возразить напоследок. Пулю в лоб под коробкой из бронелистов получил тот самый "хороший парень", который слишком долго договаривался. Сожранные заводом люди жили в городке до сих пор и утверждали, что их жизнь стала даже лучше, несмотря на то, что завод продал землю, а разрушения, нанесенные городу, делали жизнь не более удобной, чем она была в Петербурге после аварии восемнадцатого года. Пока Димитри читал эту часть рассказа, у него мелькнула мысль, что фавны, пережившие трансформацию, тоже своим положением довольны. Особенно пока им удается поймать кого-то живого и теплого на обед.
   Тексты Аугментины были бы полезны и сами по себе, просто как коллекция забавных знаний об этом мире и его людях, но князю было важнее другое. Аугментина умела не договариваться. Точнее, она умела перестать договариваться вовремя. И рассказывала, как это сделать, бесплатно и открыто, для любого желающего. Димитри не видел причин не взять предложенное.
   И уже закрывая окно браузера, он вдруг понял, что делать с разрастающимся противостоянием. И пошел к случившемуся в Приозерске Вейлину - просто попить чаю, а заодно и итоги года подвести: надо же им что-то докладывать Академии и императору в рабочем порядке.
   За чаем Димитри спросил достопочтенного, кто же такой сознательный из местных помог летом найти некромантов. Эти жуки сами бы не обнаружились, кто-то ведь должен был прийти о них рассказать. Вейлин подтвердил, что да, местные были, сами все рассказали, написали и заверили подписями.
   - Отлично, - сказал князь, - вызывай их в Адмиралтейство, будем награждать за сознательность.
   И наградил. К тому времени он успел прочесть книгу, подаренную североморцами, и примерно знал, что делать. Наградой были шикарные по меркам города новогодние продуктовые наборы, сааланские мыльные соли для тела и волос и пледы из квамьей шерсти. Вручено все это было с надлежащим пафосом, под видеокамеры и фотовспышки. Эти дураки даже лица не прятали.
  
   Марина, смотревшая трансляцию через сеть, охнула и позвонила Валентину. Через полтора часа после окончания трансляции они созвонились снова и встретились в кафешке у Технологического института.
   - Я эти рожи узнала, Валя, - сказала Марина.
   - Мгм. Тоже знакомы, - прокомментировал Валентин.
   - Полю в известность будем ставить, как думаешь? - Марина хлебнула кофе и поморщилась: единственным достоинством этого напитка было то, что он все-таки был горячим.
   - Зачем? - Валентин пожал плечами и принялся за свой зеленый чай.
   - Ну как-то...
   - Да никак. Нашла тему тоже, лучше по делу давай. Что у тебя с программой высшей гуманитарной школы для своих?
   - Вот тебе копия проекта, читай, потом созвонимся.
   Марина подвинула по столу флешку, Валентин взял ее и прицепил на цепочку, к грозди уже болтавшихся там накопителей. Поднимаясь из-за столика, он сказал:
   - Не бери тут кофе больше. Не умеют они его.
  
   Боевое крыло Сопротивления к середине новогодних праздников наконец осознало, что осталось без знамени, и окончательно пошло вразнос, даже уже не по ветконтролю, а прямо по невовлеченным обывателям, портя репутацию и мирному крылу.
   Марина вызвонила Полину после того, как эти поганцы в канун старого Нового года устроили в один день три взрыва на остановках транспорта. Полина молча собралась и приехала. Она добралась последней. Валентин, Ася, Юркин зам и наследник Вадим, парочка - два подарочка из "Линка-на-Неву" Никита с Глебом и другие приглашенные были уже на Некрасова. По итогам тихого домашнего праздника узким дружеским кругом мирное крыло Сопротивления решило, что они теперь называются оппозиция и вот с этим всем дел не имеют. "Дети пепла" подумали и решили, что они будут пытаться вернуть себе право на имя. А то без Алисы Сопротивление как-то слишком напоминает терроризм. Сплетню об изменениях в политике запустили сразу по трем каналам, и через пару дней в финской русскоязычной свободной прессе вышло первое интервью с Лейшиной, объясняющее формат и смысл изменений.
  
   Димитри, обрадовавшись очевидной здравости решения, дал своей пресс-службе задание выйти на контакт с оппозицией. Он предположил, что это такой способ группы Аугментины сообщить администрации наместника о своей готовности договариваться, не теряя при этом достоинства.
   Но пресс-служба не преуспела. Хуже того, на сайт администрации саалан пришло письмо на имя Димитри в местном неповторимом стиле, с явно одноразового адреса. Суть письма сводилась к тому, что разговаривать с представителем и лидером группы, ответственной за такой список подвигов и заслуг, как оппозиция помнит за князем и его людьми, оппозиция не будет, мол, не трудитесь нас искать. Подвиги и заслуги, начиная с первых дней появления Димитри в крае, были тщательно пересчитаны и дотошно упомянуты. После списка в письме был пассаж, сообщающий, что оппозиция не затем отмежевалась от одних таких, чтобы тут же связаться с другими не лучше. "Впрочем, - было написано дальше, - если все-таки вы нас найдете, то на формальный разговор мы согласны: смертный приговор прочтем и протокол ознакомления подпишем, возражать не станем, нам терять уже нечего". Князь был разочарован и раздосадован. Он рассчитывал, что Аугментина достаточно умна, чтобы начать все же разговор лицом к лицу, а в письме ему сообщили от ее имени, что им брезгуют, потому что он, на ее взгляд, ничуть не лучше Лискиных сумасшедших поклонников.
  
   К концу праздников Димитри решил наконец поговорить с Вейлином нормально, не на бегу и не на острые темы рабочих неудач. Он пригласил его побеседовать во второй половине дня после обеда, пока не началась обычная рабочая спешка, рассказал про опыт общения с местными как в крае, так и за рубежом, поделился своими впечатлениями от Эмергова - и неожиданно нашел понимание и солидарность. Про опыты общения с европейцами он тоже рассказал, и вдруг Вейлин прокомментировал этот рассказ очень полезными замечаниями о том, что на самом деле князь не заметил и почему. Лестными для европейских собеседников Димитри эти замечания достопочтенного не были вовсе, но они по крайней мере прояснили для князя несколько непонятных моментов, которые не смогла объяснить пресс-служба.
   Он рассказал Вейлину и про свое исследование, которое планировал представлять Академии или Университету, а может, и магистру и ректору. Работу он назвал "Разгильдяйство как способ вхождения в политическую элиту Земли". А достопочтенный неожиданно не согласился с формулировкой темы и начал аргументировать свою позицию. Причем так, что Димитри послал Иджену Зов с просьбой отложить все дела и встречи на завтра, чтобы не прерывать разговор. Вейлин утверждал, что разгильдяйство с местными нормами и рядом не лежало, и он был бы рад увидеть здесь именно его вместо того, что он уже нашел. Димитри заинтересовался находкой, хотя подозревал, что услышанное его вряд ли порадует. И был прав. Достопочтенный рассказал ему про несколько тысяч лет преследования местных магов. И коротко поведал о том, как именно здешняя традиция уничтожалась, пока не иссякла полностью. Димитри растерянно переспросил: "Что, совсем иссякла?" - и Вейлин, усмехаясь, начал сыпать примерами, собранными им с начала пребывания здесь, со второй экспедиции да Шайни:
   - В Литве был случай: местные мелкомаги построили парк на деньги Евросоюза. В Европе случился жуткий скандал на тему "на что дают деньги"... Документы прочли, запрос был составлен грамотно, повода не дать денег просто не было. Местные консультанты - теперь они твоя пресс-служба, князь, - сказали про них "грантоеды". Не то чтобы это было неверным ходом со стороны мелкомагов, но они построили светский парк. Никаких других идей у них не нашлось за неимением представлений об устройстве сакрального сада хотя бы здешнего единого бога. Это один пример, вот второй. В Московии, непосредственно в Москве, лет за десять до начала открытого присутствия, какие-то дети решили, что они адепты местных старых богов. Предупрежу твой вопрос: ни с чего, просто так, проснулись с этой мыслью и поехали за город посвящать себя старым богам...
   Димитри встал, прошелся по кабинету, принес бокалы и пару бутылок для поправки настроения, создал огонь и зажег свечи. Он не произнес ни слова, и Вейлин знал, что князь его внимательно слушает, поэтому закончил свой пример:
   - Они даже не сумели призвать тех богов. И на это в них не хватило уверенности. Я не сразу понял, в чем дело. Мне объяснили потом, совершенно случайно. Представь: за пару местных лет до аварии, в Европе, на открытых чтениях у их мистиков, присутствуя как гость, слушаю лекцию по их древним богам, задаю лектору вопрос об их предпочтениях и характерах, а он мне в ответ: "Пора уже запомнить, в античном контексте боги - не личности!"
   Димитри покачал головой и налил Вейлину вина. Достопочтенный принял бокал, поблагодарил взглядом и продолжил:
   - Их настоящие маги не знают и не желают знать, что они маги. Для людей и для себя самих они целители, ученые, инженеры, учителя, ремесленники - кто угодно, но не те, кем являются на самом деле. И если их назвать магами, они будут глубоко оскорблены и начнут отрицать очевидные факты.
   Димитри попытался уложить в голове услышанное и не смог.
   - Мне нужны примеры, Вейлин. Ты можешь показать мне, как это тут происходит?
   - Конечно, Димитри, - произнес довольный вниманием достопочтенный. - Слушай. Вот тебе первый пример, математик Андрей Колмогоров. Он явно был маг. Родился он в тысяча девятьсот третьем году, а умер в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом. Для местных это много и теперь, а сто лет назад было так же неприлично много, как наши с тобой сроки жизни для смертных. За время жизни, активно развивая научное знание, он ни разу не попал под репрессии, не был пленен, перемещен или иначе поражен в правах. Хотя все сто лет между тысяча девятисотым и двухтысячным годами жизнь России представляла собой бесконечную кровавую кашу из войн и репрессий, чередующихся без просвета. Колмогорова называют выдающимся математиком, он основоположник современной теории вероятностей, работал в области топологии, логики, теории турбулентности и теории сложности алгоритмов. В войну математики России для своей армии делали сложные работы в области баллистики и механики, и именно Колмогоров, используя свои исследования по теории вероятностей, дал определение самого выгодного рассеивания снарядов при стрельбе. Я не могу даже перечислить все темы, которыми он интересовался в области математического знания. Его интересовали и общая теория операций над множествами, и теория интеграла, и теория информации. Нам до этого уровня развития математики еще развивать и развивать науку. Он занимался и не совсем математикой, его интересы уходили в гидродинамику, небесную механику и даже лингвистики коснулись. Ты думаешь, хоть кто-то признал в нем мага по списку тем, которыми он интересовался и получил результат? Никто, князь, вообще никто!
   - Невозможно... - медленно сказал Димитри и добавил, - непредставимо.
   - Реально и насущно, - пожал плечами Вейлин и продолжил разбор примера. - Во всех этих дисциплинах методы и теоремы Колмогорова всем ученым сообществом считаются классическими. Влияние его работ на общий ход развития математики очень велико. Но они называют его только математиком! До сих пор! И князь, я сам в это долго не мог поверить, но они разобрали на части магию и изучают ее как пучок разных ремесел, не соединяя их между собой!
   Димитри молча наполнил бокалы снова, думая, что надо было брать сразу коньяк, а лучше водку. Вейлин пригубил бокал, отставил его и вернулся к судьбе мага-математика:
   - С тридцать первого года прошлого века Колмогоров был профессор Московского государственного университета. С тридцать девятого он стал академик Академии наук Советского Союза, это у них переходная форма распадающейся империи так называлась, одна из самых устойчивых. Ученый в подобной структуре в эти годы жил года три, потом отправлялся... Как тебе сказать... Короче, в государственное рабство, они говорят - "лагеря". Как правило, по подозрению в недолжных магических практиках или в шпионаже в пользу других государств. Но не он! Он работал, работал и работал. Труды его многочисленных учеников, среди которых много выдающихся математиков, изменили науку до неузнаваемости по сравнению с положением дел на год его рождения. Когда одного из молодых коллег Колмогорова спросили, какие чувства он испытывает по отношению к своему учителю, тот ответил: "Паническое уважение". Ты представляешь себе этот ум?
   Князь заметил, что его что-то царапнуло в этой реплике достопочтенного, но раздумывать было некогда, Вейлин, как дракон над морем, парил высоко в небе мыслей, и Димитри снова принялся следить за его полетом.
   - Современник говорил про Колмогорова так: "Математик - это тот, кто умеет находить аналогии между утверждениями. Лучший математик - кто устанавливает аналогии доказательств. Более сильный может заметить аналогии теорий. Но есть и такие, кто между аналогиями видит аналогии". Андрей Колмогоров был как раз таким. Князь, и после этих слов их не смущает назвать такого ученого математиком, но это же маг! Это же требования к магу! Колмогоров и был магом. Ты его жизнеописание посмотри.
   Димитри был слегка шокирован масштабом изысканий Вейлина и слушал, не решаясь перебивать.
   - Я скажу тебе больше. Кроме Колмогорова, был и другой маг-математик этого же уровня, Василий Налимов.
   Представив себе еще одно ведро биографических сведений, князь сперва затосковал, но любопытство победило, и он вслушался.
   - Налимов - создатель и руководитель нескольких новых научных направлений: метрологии количественного анализа, химической кибернетики, математической теории эксперимента, наукометрии. Знаешь, что они называют этими словами? Уже догадываешься, да? Вот, кстати, слово "наукометрия" именно он ввел как термин в словарь ученого сообщества, ты только осознай эту косность мышления. Налимова она не смущала, он свободно работал на стыке их наук - философии, психологии, психиатрии, математики, физики, культурологии, религиоведения. На этих пересечениях он, по словам его учеников, раскрывал природу смыслов и строил вероятностно ориентированную смысловую модель личности. Посмотри он чуть дальше - и возможно было открытие Источников и Потока. Кстати, он бы договорился с твоими оппонентами, князь. Ты открой поисковую систему и набери "русский мистический анархизм", полюбопытствуй. Идеологическая база у них одна, но он явно умнее этой твоей... дамы-антибиотика. Она тоже анархистка, но по сравнению с ним она песчаный дракончик против морского прыгуна.
   Димитри потер висок. Он уже хотел прилечь и второй обед, ему было, пожалуй, много сведений для одного раза. Но Вейлин, после лета на севере впервые встретившись с разумным собеседником, был погружен в счастье беседы, и князь счел нечестным прерывать общение на середине. Да и мысли достопочтенного были вполне достойны внимания, а исследования - интересны и хорошо сделаны. Он славно покопался в местных архивах и библиотеках, это была хорошая добыча, магистр наверняка оценит ее, когда увидит. Вейлин тем временем продолжал разбирать уже вторую биографию, бывшую, видимо, обратным примером.
   - Налимов, наоборот, собрал себе все сложности, которые только мог найти человек в двадцатом веке. И при этом, родившись в тысяча девятьсот десятом, умер только в тысяча девятьсот девяносто седьмом. Его отец вступил в личный конфликт со Сталиным, тогдашним властителем, был дважды арестован с разницей в шесть лет, обвинен в руководстве "контрреволюционным финно-угорским националистическим заговором" и погиб в Сыктывкарской тюрьме до вынесения приговора. А сам Василий Налимов был арестован в Москве по обвинению в магии через четыре года после отца, на одиннадцатом году обучения в местной магической традиции. Приговорили его к пяти годам государственного рабства, этих самых лагерей, за действия против государства, "контрреволюционную деятельность". Но освободили только через восемнадцать лет неволи, рабского труда за полярным кругом и ссылок в самые страшные места России. На одиннадцатом году такого положения вещей он нелегально приехал в Москву и прожил в ней два года. Потом его снова арестовали и осудили на "вечную ссылку", прерванную лишь смертью властителя-тирана, заменившего российского императора, убитого по приказу другого тирана, которого сменил этот. Вернувшийся в Москву через два года после смерти своего врага и гонителя Налимов был реабилитирован через пять лет тяжб, после двух отказов, последним из всех магов его школы, дело которых считалось совершенно секретным.
   Значит, маги тут все-таки были, понял князь. Сейчас Вейлин договорит и можно будет уточнить этот момент. Только сперва пусть он закончит рассказывать про второго математика.
   - ...Но он и там не переставал продвигать свои идеи. И это не было пределом его храбрости. Представь, он, этот Налимов, устроил голодовку на Колыме в качестве протеста по поводу плохого обращения с заключенными, будучи сам в числе заключенных, - и добился успеха. Чтобы ты понимал суть, это как в Южном Хаате объяснить, стоя на помосте с цепью на шее, что нельзя людей бить плеткой и кормить гнильем. Не тебя лично нельзя, а всех людей вообще. После освобождения он даже приезжал в институт Эсален, а это место особое, как наш интернат при Академии, только совсем дикий. На общественных началах. Не считая того, что он вообще в Америке, с которой у России отношения тогда были очень натянутые. Но это было правильное для него место, и он поехал. Последние здешние оставшиеся маги и лучшие ученые со всего мира туда сами сбиваются и приглашают самых храбрых из своих. Они там ставят в планы исследований самые разные темы: древние боги и новая научная мысль, безумие и способности к пророчествам, карты сознания, методы целительства разных народов и современная медицина, высшее творение и передовые достижения науки. Налимов еще переписывался с неким Станиславом Грофом, человеком редкой храбрости даже для американца, искавшим разум за пределами человеческого сознания, представляешь себе? Мне подумать страшно о том, на что так можно нарваться, а этот безумец десятки лет вел эксперименты. Налимов переписывался с ним и ездил в институт Эсален, когда страна, тогда еще Россия, точнее, вообще Советский Союз, была закупорена плотно, как винная бутылка. В его биографии было много удивительного даже для меня. Ты думаешь, соотечественники признали в нем мага? Да как же, жди каши от старых богов!
   Димитри хмыкнул. Спрашивать тут было не о чем, Вейлин явно лучше понимал ситуацию, но пока еще не донес князю свои соображения. Нужно было просто дать ему договорить. Тем более что он пока не устал и продолжает.
   - Они справились с магией, уничтожив последние остатки последних традиций, примерно за десять лет до того, как здесь появились наши первые разведчики. И те из местных ученых, кто с конца девятнадцатого века пытался найти уничтоженные традиции, затоптали остатки того, что еще, наверное, можно было спасти.
   Димитри все-таки приказал подать обед, отчасти надеясь, что с занятым ртом Вейлин будет говорить хотя бы помедленнее. Иджен так быстро прикатил тележку, что Димитри даже удивился, а потом сообразил, что обычно в это время он и обедает второй раз, если день сложный, так что для секретаря все было как обычно.
   - Вейлин, а не математики среди их магов были?
   - Были, князь. Но я знаю твою специализацию, спросил у Хайшен, вот и рассказываю о том, что тебе ближе, не вдаваясь в детали, которые тебе будут скучны и непонятны.
   Закончив с первым блюдом, густым и наваристым грибным супом, Димитри все-таки спросил:
   - Кто и зачем так преследовал магов? Может быть, ты и это выяснил?
   - Я с этого начал, - просто и с достоинством ответил Волчонок и отодвинул пустую тарелку. - Слушай, князь. Две тысячи лет назад у них тут был один пророк. На самом деле пророков у них было пять или больше, но им почему-то слабо помогает. Наверное, им не так плохо, как было саалан после Ледового Перехода, и поэтому они ленивы и учатся хуже.
   Димитри с удовольствием ел сига с яичным соусом, молчал и слушал. Аппетит ему не могла испортить даже мрачная история, излагаемая Вейлином, который, оказывается, и жуя мог говорить так же внятно. В истории были рушащиеся и возрождающиеся империи, гибнущие народы, уничтоженное знание и земля, залитая кровью тех, кто ее пахал и сеял в нее, чтобы новые владельцы могли пахать и сеять без помех. Было порабощение, отмена рабства, возвращение рабовладения в новом виде и война против этой практики - не из уважения к свободе себе подобных, а ради того, чтобы помешать другому получать прибыль. Была кровавая война рабов против господ и новое добровольное порабощение машинами и бывших рабов, и бывших господ. Была война всех против всех, закончившаяся каким-то подобием договоренностей о достойном поведении, но даже этот минимум согласились соблюдать не все. И все это происходило под рукой единого бога, победившего и изгнавшего древних богов.
   - Ну хорошо, Вейлин, - сказал князь, закончив трапезу, - допустим, они таковы. Но в таком случае куда смотрел их бог?
   Вейлин смотрел на князя совершенно спокойно, только в глазах у него блестели зеленые искры. Когда он заговорил, Димитри понял, что ответ на этот вопрос казался ему хорошей шуткой.
   - Когда их бог закончил обворовывать и убивать других богов, он принялся за магов. Оно и понятно, князь, никто не любит конкуренции. А когда их бог покончил с магами, его последователи принялись за него самого, а потом и за его пророка, почитавшегося с ним наравне. А потом, князь, они, присвоив себе монополию на чудо, просто перестали колдовать! Вместо магии начав заниматься обычными бытовыми интригами, распространили их от дворцов до лачуг. И назвали это равенством! - когда Волчонок говорил это, глаза его смеялись.
   Димитри поежился и подогрел вино в бокале. А Вейлин, весело блестя ярко-зелеными глазами в начинающихся сумерках кабинета, рассказывал как забавную светскую сплетню историю о том, как бог землян стал единственным богом этого мира, о его победном пути по странам и землям. Димитри с любопытством и легким ужасом слушал, как творилось насилие во имя пророка этого бога, на первый взгляд кроткого и мудрого человека, а на деле - предводителя бунтовщиков и смутьянов. И как земли народов, совсем не знавших о нем, были залиты кровью прежних хозяев и заселены его последователями.
   Подогревая вино в бокале и задумчиво хрустя печеньем, князь слушал рассказ достопочтенного о внутренних распрях последователей пророка единого бога Нового мира. Перед взором его сердца вставали и уходили в серый туман цари, вожди и императоры, иерархи церкви, малые пророки и ученые, рушились и вставали империи, змеями и драконьими хвостами вились границы, и за этим всем он видел, как менялось лицо бога этого мира. И Димитри казалось, что этот бог вряд ли договорился со своим пророком после того, как тот закончил свои земные дела и они продолжили спор, который длился в два раза больше, чем жил народ Аль Ас Саалан, и в конце концов бог проиграл, а пророк победил - чтобы проиграть уже людям. Но быть может, думал князь, их пророк этого и хотел, ведь, в конце концов, он за этих людей умер...
   - Таким образом, - продолжал свою мысль Вейлин, - социализм и коммунизм являются новой формой истинного христианства, и именно эти течения наследовали всем учениям древних гностиков, катаров, теософов, иллюминатов и прочих местных магов. Советский Союз был страной победившего коммунизма, и Озерный край был частью Советского Союза.
   Димитри вздрогнул, отставил бокал и внимательно посмотрел на Вейлина. Тот пожал плечами:
   - Поверь, князь, я не сам это выдумал. Коммунистов и социалистов так описывали все: и последователи, и приверженцы, и враги, и безразличные.
   - Вейлин, но ведь именно они отказывают магии и чуду в праве на существование! Как такое вообще возможно?
   Достопочтенный развел руками:
   - Князь, у меня на руках шесть вариантов описаний этих течений, и в любом другом случае Академия должна была бы немедленно записать их в мистические или магические! Но, - Волчонок слегка нервно засмеялся, - это социализм и коммунизм! И оба эти течения у них тут вообще политика!
   Димитри вздохнул. Не вставая, он открыл дверцу шкафа и отлевитировал очередную бутылку, третью по счету.
   - Вейлин, пожалуйста! Давай ты лучше расскажешь подробности магистру? У меня не хватает осведомленности, чтобы дальше следить за твоими рассуждениями, я могу только оценить размер твоих усилий. И, - князь наполнил бокалы снова, - признаюсь тебе честно, что я восхищен. Это прекрасная научная работа, и я желаю тебе успешно ее завершить. Жаль, что не могу освободить тебе время для этого.
   Вейлин кивнул и отсалютовал бокалом:
   - Встретимся на диспуте в Университете, если ты не против.
   Димитри засмеялся в ответ:
   - Сначала допишем, каждый свое.
   Он не собирался облегчать достопочтенному жизнь по целому ряду причин. Во-первых, если Волчонок сумел проделать всю эту работу, не отрываясь от остальных своих дел, и между делами устроил князю уйму неприятностей с местными, даже не заметив этого, то добавив ему свободного времени, Димитри добавлял неприятностей и себе самому. Во-вторых, научная работа делается тогда, когда вопросы безопасности и благополучия решены, а до этого было еще очень далеко. Если кому-то срочно хочется закончить исследование - что же, выкраивать свободную минуту из своего личного времени нельзя запретить, это личное дело каждого. В-третьих, самому Димитри для его изысканий никто не подарит и лишнего часа. А дав время Вейлину, какую-то часть задач, возложенных на него, придется перепоручать. При этом руки и так полны у всех, начиная с самого наместника и заканчивая любым районным бароном. И наконец, Вейлин не просил его об этом, а такой шикарный подарок без просьбы - это признание главенства интересов достопочтенного над интересами самого наместника, и под этим Димитри подписываться не собирался. Наоборот, чем меньше у достопочтенного будет свободного времени, тем реже будут сюрпризы типа летнего.
   - Но скажи мне вот что, достопочтенный. Обнаружив все то, что ты мне рассказал об этом мире и его боге, ты все еще надеешься наставить их на Путь?
   Димитри уже не ждал, что удастся договориться, но ответ ему был интересен. Что-то же двигало Вейлином, когда он с упорством улитки снова и снова предпринимал попытки привить местным правила и нормы духовной жизни империи. Вейлин удивленно ответил:
   - Но почему же нет? Они отлично реагируют и на кнут, и на пряник. Некромантов своих, как видишь, отдали сами, даже без просьб. Им только нужно дать понять закон, дальше они будут соблюдать его сами, им это нравится. Они в глубине души любят порядок, просто медленно учатся.
   - Вейлин, а тебя не смущает то, что магов они отдавали точно так же?
   - Ничуть, князь. Во-первых, это говорит прежде всего о том, что они рады быть послушными закону, и это общая черта всех местных. Я думаю, что это хорошая черта. Ну а во-вторых, до пользы их возрождающейся магии для хозяйственных целей было очень далеко, так что и повседневно-практических аргументов за сохранение этим людям жизни у их соседей не было. - Достопочтенный посмотрел в окно, на синеющее небо и рваные облака, закрывшие звезды и луну. - Но уже поздно, а праздники почти закончились.
   - Да, достопочтенный. Спасибо тебе за хороший вечер, и пусть у тебя остаток дня тоже будет хорош.
   Попрощавшись с достопочтенным, князь ушел во внутренние покои, кое-что доделать перед сном, но в голове у него вертелась какая-то мысль и мешала сосредоточиться. Он отвлекся от бумаг и поймал ее за хвост, чтобы рассмотреть и отложить, наконец. Мысль была гадкой и страшненькой. Князь обнаружил, что думает о том, каким мог быть сюрприз, из-за которого Унриалю да Шайни потребовалось обезболивающее, сохраняющее ясный ум и скорость мысли в любом состоянии. Чей это был сюрприз, он уже знал.
  
   После окончания новогодних праздников местные коллеги сказали Дейвину: "А твой князь - мужик не промах, знает, что делает". Ни один из награжденных "за гражданскую сознательность" до конца праздников не дожил. Одного пришибло сосулькой с крыши, второй поскользнулся, сломал ногу и замерз насмерть, а третий впал в буйство, видимо, слишком много выпив, разбил витрину пустующего магазина, порезался во многих местах и истек кровью. Узнав об этом всем от Дейвина, Димитри пожал плечами и ничего не сказал.
  
   Зато сказала Марина Лейшина. Она вызвонила Валентина и лидеров "детей пепла" и задала вопрос:
   - Ну и чьих рук дело?
   Валентин без всякого выражения на лице смотрел в окно. Саня внимательно посмотрел на свои руки и искренне улыбнулся Марине. Леночка повела плечиком:
   - МаринВикторовна, я вообще у мамы была в Волосово, вот вчера вернулась.
   Алена и Коля переглянулись с удивленными лицами.
   Марина закурила и еще раз обвела взглядом всю компанию.
   - Так, понятно. То есть комментариев не будет, я правильно понимаю?
   - Марина, а какие комментарии тебе нужны? - спросил Валентин, не поворачивая головы. - Я что, теперь должен лично отслеживать каждого алкаша по городу?
   - Валя, ты хоть понимаешь, что произошло?
   - А что такого произошло? - Валентин наконец повернул голову в комнату. - Три несчастных случая по синьке? Так их между первым и тринадцатым числом не три было. Смертельных тоже больше трех.
   Марина сдалась.
   - Хорошо. Давайте я скажу прямо, что меня беспокоит.
   - Вот сразу бы так, МаринВикторовна, - подал голос Саня.
   - Не хами, - рявкнула Марина. - И слушай внимательно. Да, я понимаю, что это награждение выглядело как небрежность с их стороны, и удержаться было почти невозможно. Тем более что доказать действительно ничего нельзя: камеры не работают, никто ничего не видел, новогодние праздники, патрули салют смотрят - в общем, смерть от естественных причин в виде прежде всего перепоя. Но кроме небрежности, ребята, есть еще две причины такого решения наместника.
   - Вот как? - Коля отпустил Аленину руку и развернулся к Марине.
   - Да, вот так. Первая - это шанс поймать нас на попытке расправиться с теми, кого он укажет как виновников смерти ребят. И то, что формальной реакции нет, еще ничего не значит.
   - Счастливо ему ловить, - прокомментировал Саня.
   Лейшина усмехнулась.
   - Санечка, он сам вряд ли на это отвлечется. У него для этого есть его белобрысая сволочь, которая по-русски говорит чище и правильнее тебя, в том числе и матом.
   - Который в Заходском отметился? - уточнила Леночка.
   - Он самый, - кивнула Марина.
   - Да Ведьмак даже в городе не появился после этого, - хмыкнул Коля.
   - А ему и не надо, - хмыкнула Марина. - Он и так постоянно на Литейном кофе пьет.
   Алена решила разрядить обстановку, пока все не погрязли в обсуждении зама наместника и его возможностей.
   - Марина Викторовна, а вторая причина?
   - А вторая причина, Алена, выглядит так. Он просто отдал их нам. И значит, придет договариваться чуть позже. Сперва по-хорошему.
   - А потом? - Алена, кажется, испугалась. Да Марине и самой не было пока понятно, какой из двух вариантов хуже.
   - А потом по-плохому, конечно. Вот тогда нам их и посчитают.
  
   Димитри не собирался считать Сопротивлению трупы местного отребья без чести и совести ни сейчас, ни потом. Он бы охотнее поаплодировал аккуратности выполнения задачи, и даже был готов ради этого выделить время на личную встречу, но знал, что его добрую волю не оценят и не хотел напугать этих людей. А кроме того, после окончания праздников ему было важнее пересчитать живых и очень подвижных сайхов. И отследить их перемещения, кстати. Трупы лежат себе, где их положили, а вот где может бродить живой чужак без присмотра, еще попробуй угадай.
  
   Появились они, точнее, она появилась за два пятерика дней до Длинной ночи. Представилась Рандой Атил из дома Зачарованных Снов. Их с Димитри встреча состоялась там же, где он вел переговоры с принцем Исианом, и предложила место и время эта самая Ранда.
   Димитри было любопытно увидеть женщину-сайха, ведь Алиса по крови принадлежала Озерному краю. Перед ним стояла красивая высокая незнакомка, похожая на Исиана не только цветом волос, глаз и смуглостью кожи, но и каким-то неуловимым выражением глаз. Она показалась Димитри такой же холодной, отчужденной и высокомерной, как принц Исиан, хотя главой Дома не была. Представляясь, она назвала свое имя и сказала, чем будет заниматься в Озерном крае. Она явно занимала высокое положение в иерархии сайхов, явно была хорошим специалистом, иначе бы ее не послали в Озерный край, но сказать, кто она в своем Доме, Димитри не мог. Он просто не понимал, на что ориентироваться, как и Алиса, которую он об этом расспрашивал, пока не вернул ее сюзерену. Одета Ранда была в том же странном стиле, что и принц: никаких ярких цветов, ничего, что могло бы стеснить движения или доставить дискомфорт, однако крой ее одежды был сложным. Князь видел, что ее якобы совсем простое свободное платье-тунику с длинными рукавами шил искусный портной и потратил немало времени на его создание.
   Любопытство участников встречи было взаимным. Впрочем, Ранда Атил, старший наблюдатель дома Зачарованных Снов, побывавшая за свою долгую жизнь мага не в одном десятке миров с самыми разными цивилизациями и культурами, видела примерно то, что ожидала после рассказов Исиана о ходе переговоров и чтения той части докладов Алисы, которую дом Утренней Звезды счел возможным сделать общим достоянием. То, что она нашла в Озерном крае, ее отнюдь не радовало. Чужаки были умны, иначе бы они не удержались так долго в мире, развитие которого опередило их собственное на несколько столетий. Но они, безусловно, принадлежали своему времени. Они открыли для себя Поток и возможности, которые он давал, слишком рано. Их цивилизация не успела узнать ограничений, накладываемых недостатком энергии, переболеть всеми болезнями роста и победить врожденную агрессивность, свойственную всем разумным существам. У них не было возможности приобрести тот образ мыслей, то нравственное чутье, что отличало Созвездие от других миров и позволяло ему существовать без войн и насилия, мотивировало каждого из членов сообщества сдерживать свои порывы и оценивать действия не только с позиций сиюминутной выгоды. Однако эти чужаки владели Искусством, и значит, Созвездию придется просветить их и помочь им понять лучше себя и других, во благо идеалов разума и гармонии Вселенной. И тогда трагедия, случившаяся в Озерном крае, станет принципиально невозможной для них, как непредставима она для любого гражданина Cозвездия Саэхен. Ранду радовало, что возглавит группу помощи именно она и тем самым впишет в историю как свое имя, так и имя своего Дома.
   Обменявшись приветствиями, Димитри и Ранда сразу перешли к обсуждению главной темы переговоров - формату участия сайхов в разрешении гуманитарного кризиса в Озерном крае.
   Предложения сайхов Димитри счел разумными. Они хотели, чтобы в крае постоянно находилось по одному представителю от каждого из семи великих Домов, и, если того потребуют дела, сайхи, постоянно живущие в крае, смогут пригласить своих соотечественников. Еще Ранда озвучила желание самостоятельно собрать данные по магической составляющей аварии на ЛАЭС, считая невозможным полагаться на работу Медуницы, с этим он согласился тоже. Что он не мог принять - это желание сайхов оставаться собой в пределах края. Разговаривая об этом с Рандой Димитри невольно вспоминал кота из старого местного мультика, показанного ему Идженом незадолго до этой встречи, и с трудом удерживался, чтобы не процитировать его слова в ответ на мягкие убеждения женщины, что человек всегда знает, кто он, и это не надо никак доказывать. И все же ему удалось сделать почти невозможное - убедить Ранду в необходимости следовать местным правилам.
   - Хорошо, - с легким вздохом сказала женщина. - Да, все, кто будет в крае постоянно, получат ваши документы, хоть в этом и нет никакого смысла. Если мы или кто-то из нас захочет обратиться к друзьям за помощью и поддержкой, чтобы они были и работали здесь, то я, как глава группы, сообщу об этом тебе и получу твое разрешение. Если же кто-то нарушит это правило, он отправится домой, и я прослежу, чтобы все, кто придет сюда, это понимали. Пойми и ты их, если кто-то совершит ошибку, несмотря на мои предупреждения. Если кто-то из друзей или родственников придет в гости, не спросясь и не собираясь остаться дольше, чем надо, чтобы проведать друзей, то отвечать за него будет его Дом и тот, кто его пригласил или к кому он пришел. Также мы будем сообщать твоему помощнику, Дейвину, как о наших гостях, так и о поездках по краю и вне его, которые каждый из нас хочет предпринять.
   - Тебе очень неприятно обещать мне все это, - констатировал Димитри, сочтя уместным упомянуть этот факт.
   Ранда, слегка округлив глаза, медленно проговорила:
   - Да. Мне тяжело давать эти обещания от имени соотечественников, потому что они ограничивают их свободы и означают, что вы не верите в их достаточную разумность. Но я вижу, что некоторые из правил придуманы явно не тобой и не свойственны вашей империи по ту сторону звезд, ведь так?
   - Верно, - согласился Димитри. - И сейчас я должен буду назвать тебе самое неприятное из ограничений, которые придется принять и тебе, и любым другим, кто бы ни пришел сюда на день или на год. Правительства местных стран от имени своих людей потребовали у нас не пользоваться порталами за пределами Озерного края. И я вынужден требовать, чтобы твои соотечественники тоже постарались соблюдать наши договоренности с местными, иначе их гнев обрушится как на нас, так и на жителей края.
   Ранда смотрела на своего собеседника и думала, что общества, к которым принадлежат собратья по Искусству и земляне, боятся и не доверяют ни чужакам, ни тем, кого принимают как своих. Ей было грустно и горько сознавать это. Но помочь им жить иначе она и ее соотечественники могли только своим личным примером доверия как основе отношений между друг другом.
   - Я сделаю все, что от меня зависит. Но, Димитри, пойми, не все, кто приедут работать в край, бывали за пределами Созвездия. Им понадобится время, чтобы принять ваши правила и понять их необходимость. Я сделаю все, что от меня зависит, и объясню им, что вы сами вынуждены следовать этим условиям, думая не о своем удобстве и не потому что хотите помешать им, а оберегая смертных, что живут на этой земле и могут пострадать из-за недопонимания между государствами. Хотя даже саму концепцию разделенности им будет тяжело принять. Однако я не могу поручиться за других. Я передам Домам твою просьбу, и мы постараемся ее выполнить.
   Вряд ли стоило ожидать большего, и Димитри кивнул, соглашаясь.
   Дейвин присутствовал на встрече молчаливым привидением, и Ранда мысленно согласилась с мнением Исиана, что присутствие молчаливого третьего - какой-то обычай сааланцев, настолько привычный для них, что они даже не задумываются, беря этого третьего с собой. И если он был нужен именно как свидетель, ей оставалось только признать, что это был хороший выбор, и именно поэтому он ей не понравился чуть не с первого взгляда. Там, где Димитри отвечал улыбкой на улыбку, хоть и продолжал гнуть свое, этот молчал, явно не веря ее доброжелательности. Он был прямым, как копье, не ожидал ничего ни от нее, ни от ее сородичей, принимая ее слова как есть, но и сам явно ждал от нее того же, не стремясь понять другого без слов. Ранде показалось логичным, что именно ему Димитри поручил неприятную обязанность следить за гостями и соблюдением ими порядка. Впрочем, Дейвин был не первым чужаком в ее жизни, и именно поэтому Дом выбрал ее, а совет Созвездия поддержал его решение - все знали, что несмотря на неприятие и отторжение чужих практик, Ранда Атил не перестает видеть в обитателях других миров разумных существ, и, значит, если не они сами, то их внуки смогут наслаждаться гармонией Вселенной так же, как это делают сейчас сами сайхи. Она не сомневалась, что сможет показать всем, с кем сведет ее работа на Земле, в том числе и этому неприятному сааланцу, насколько сближают людей красота и совместное познание, и заранее радовалась этому.
   Когда они уже обо всем договорились, Димитри спросил свою собеседницу о судьбе Алисы. Ранда посмотрела на него и ответила с мягкой улыбкой:
   - Алиса Медуница входит в дом Утренней Звезды, я не знаю, что решил ее Дом, и не буду спрашивать, потому что это их дело. Но я не сомневаюсь, что Дом должным образом позаботился о ней и ее состоянии. В Созвездии не принято оставлять без помощи попавших в беду и не справившихся с ней, даже если их действия навредили сообществу. Разве у вас иначе?
   Димитри, как это часто случалось в разговоре с сайхами, едва удержался от того, чтобы согласиться, и вместо этого сказал:
   - У разных народов разные обычаи, мне было интересно, как это устроено у вас. Теперь я знаю, что у вас тоже сюзерен решает, как быть со своим вассалом, соответственно обычаю, а остальные принимают его волю, - и вернул улыбку. - Скажи, когда нам ждать тебя и твоих соотечественников?
   Женщина посмотрела ему в глаза и улыбнулась светло и радостно:
   - Я могу пойти с тобой прямо сейчас, князь Димитри, если ты не будешь против. Я уже поняла, как много надо сделать, чтобы мои соотечественники смогли помочь вам и этой земле. Я слышала, что вскоре у вас будет праздник, вы отмечаете самую длинную ночь года. И, если ты не будешь против, первый из моих соотечественников присоединится к нам как раз перед ним.
   Такой прыти от гостьи Димитри не ожидал, однако согласился с не меньшим энтузиазмом:
   - Я буду рад видеть тебя в своем доме, Ранда Атил из дома Зачарованных Снов.
  
   Через несколько часов, устроив Ранду в гостевых покоях и приставив к ней пару недомагов для помощи и, что уж скрывать, хоть какого-то контроля за женщиной, столь же высокомерной, сколь и непосредственной, Дейвин пришел в кабинет князя. Тот как раз закончил работать с бумагами, потому что текучку никто не отменял, и, налив вина, спросил:
   - Как она?
   Дейвин пожал плечами.
   - Довольна. Сказала, что не хочет выделяться, и если среди местных есть похожие на нее, то она хотела бы одежду, как у них, потому что наша на ней будет неуместна. Я думаю, она и правда сделает все, чтобы соблюсти наши условия. Но вряд ли нам это поможет, они все равно будут делать, как привыкли у себя. Они очень быстро принимают решения, так что мы будем встречаться с ними в самых неожиданных местах, и к этому надо быть готовыми.
   - Да, - вздохнул Димитри и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза. Он почти не колдовал сегодня, но день получился насыщенным, поэтому даже приглушенный свет казался слишком ярким. - Нам придется объяснять им важность соблюдения наших правил еще и снова, пока они не поймут.
   - И следить, чтобы они не рисковали в Зоне или рядом с ней, - Дейвин был серьезен. - Мы не можем себе позволить рисковать, и не похоже ни по тем, кого мы видели, ни по Алисе, что они способны думать о технике безопасности. Как говорят местные, она написана кровью, и наша - та, соблюдению которой я учу молодых магов, - не исключение. Я не хочу проверять, являются ли исключением таланты Медуницы, или ее поведение типично для сайхов.
   - Я понимаю, - кивнул Димитри. - И тоже не хочу второго такого опыта.
   - Они очень быстро принимают решения, мой князь, - повторил да Айгит
   - Да. И это еще одна причина, по которой я не хотел бы оставлять их без присмотра, Дейвин. Но и оскорбить явным недоверием не хочу.
  
   Почти в канун Длинной ночи к Ранде присоединился еще один ее соотечественник, а на странный праздник местных, старый Новый год, в особняке, выделенном для рабочей группы Созвездия Саэхен в Приозерске, появился и третий чужак. Город был выбран не случайно: селить их в замке или около Димитри категорически не хотел, как и давать совсем уж свободный доступ в Петербург. А из Приозерска чужаки даже если и будут ходить куда-то по порталам, незамеченными не останутся. Можно будет увидеть хотя бы сам факт путешествия и спросить о его цели с той же непосредственностью, с какой вопросы задавали сами гости. Впрочем, пока их вполне удовлетворяли поездки по окрестностям.
  

Читайте продолжение по ссылке
07 Лишние слезы
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"