Эфрос Шейна : другие произведения.

Сказки на ночь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Сказки на ночь
  
  
  
  - Пропущенная сказка -
  
  Ступайте легче, ибо вы ступаете по снам моим.
  
  У. Б. Йейтс. "Он жаждет небесного плаща"
  
  Я увидел ее на автобусной остановке: хрупкая фигурка, запрятанная в непонятный балахон, отстраненная полуулыбка, копна рыжих волос. Ветер играл выбившимся локоном, выписывая немыслимые пируэты. Время прошуршало шинами проезжающих мимо автомобилей и остановилось.
  
  На мое нечеткое: "Привет, может, прогуляемся?", она улыбнулась и кивнула головой.
  Сколько раз я проходил мимо нее, не смея заговорить, и вот теперь ее рука лежит в моей и она о чем-то с увлечением мне рассказывает.
  
  Вся следующая неделя больше походила на лабиринт времени: куда бы я ни шел, о чем бы я не думал, ноги мои приводили меня к ней, а мысли, как тот ветер на остановке, казалось, навсегда запутались в ее волосах.
  
  По вечерам мы гуляли по улицам города. Она любила сесть на скамейку и рассматривать лица прохожих.
  
  -Знаешь, так странно, я внимательно вглядываюсь в лица людей, а прихожу домой - и не помню ни одного.
  
  -Они просто тебе не знакомы, отсутствует эффект узнавания.
  
  -Может быть, но бывает так, что чье-то лицо вдруг неожиданно привлекает внимание и начинает этот человек тебе часто встречаться. Я так этого боюсь.
  
  -Почему?
  
  -Ведь чем-то этот человек зацепил меня? Чем он выделился из толпы? Может быть, тем, что он не такой, как все?
  
  -Что значит - не такой? Мне стоит начинать волноваться?
  
  -Нет, просто я тут подумала, а вдруг такие люди и не люди вовсе.
  
  Я рассмеялся и обнял ее за плечи:
  
  -Ты просто фантазерка!
  
  Я вдруг почувствовал, как напряглось ее тело под моей рукой:
  
  -Вот, видишь того, в клетчатом пиджаке?
  
  Я повернул голову и увидел мужчину, нет, не идущего, а шествовавшего по тротуару.
  
  -Ему бы еще трость в руки! Конечно, такой тип привлечет к себе внимание.
  
  Она вздохнула. Потупила глаза и тихо произнесла:
  
  -Главное, не смотреть им вслед.
  
  Еще долгие годы я буду помнить эти слова, тепло ее кожи, ямочку на ее плече.
  
  Но уже ничего не смогу изменить.
  
  Каждый вечер потом я гулял по городу, всматриваясь в лица прохожих, с надеждой увидеть ее лицо, и каждый вечер ветер уносил прочь мою надежду и шорохом листьев деревья шептали мне:
  
  -Главное, не смотреть им вслед...
  
  ***
  
  Странный разговор то был с его маменькой. Чем она руководствовалась, о чем думала, желала ли добра, или это был приговор судьбы, озвученный ее устами? Дико и абсурдно звучали в вечерних сумерках ее слова ("Ты же понимаешь, что ребенок - очень важен для семьи... Он не знает, я не стала ему говорить, а сейчас уже и не скажу, ты же знаешь, что от него можно всё ожидать..."), кофейный аромат нежными струйками дурманил голову ("Вот ключ от квартиры моей подруги, ее месяц не будет - тебе хватит, ты деточка здоровая"), малейший протест заглушался ее тихим, шуршащим голосом ("Что значит - не с кем, здесь недалеко колледж, сплошь молодые люди... Надеюсь ума у тебя хватит найти некоторое сходство... Денег пообещай, если так не получится..."). И вот я стою на площадке перед колледжем, всматриваюсь в молодые, веселые лица и в голове только: стыд-то какой, да что я вообще скажу? Оборачиваюсь (лучше бы этого не было, только никто не сказал мне в тот момент - не смотри), время остановилось на какой-то миг, забуду ли я эти глаза, это ощущение? Но тут - как спасение - небольшая потасовка и я оказываюсь перед "кандидатом" - скромный молодой человек стоял немного в сторонке с видом заядлого "ботаника", но внешнее сходство было явное и мне пришлось улыбнуться и сказать томным голосом: привет...
  
  ***
  
  Дни проходили в унылом однообразии. Я перестал замечать лица прохожих, перестал надеяться на чудо, и только ее образ не тускнел, а всё отчетливее впечатывался в мою память. И уже, казалось, ничего не может измениться в моей размеренной жизни преподавателя физики в колледже, когда в один из дней я увидел ее: с потерянным видом она шла по коридору, среди студенческой толкотни, мимолетно коснувшись меня взглядом, прошла дальше, остановилась около одного студента. Тот растерялся, увидев ее улыбку, покраснел, стал мять тетрадку в руках, закивал головой, а она - всё что-то говорила и говорила, улыбаясь призывно.
  
  Что я скажу? То, что это было мучительно? Если бы! Я не совсем помню всю следующую неделю - оглушенный мыслью "не может быть, что она меня не узнала!", с красными от бессонницы глазами, я словно дикий зверь выслеживал свою давнюю любовь. Не понимая, что происходит, мучился безумием и мучился безумно.
  
  Она заезжала за студентом. Не стоило труда проследить, куда они ехали, определить этаж, номер квартиры. Трудно было, задыхаясь, с пересохшим горлом ждать этажом выше и, дождавшись, когда этот (господи, зачем ей это закомплексованное недоразумение?) выйдет, позвонить в дверь квартиры.
  
  Мы даже и сказать ничего не успели друг другу, любовь ли, страсть ли, мое ли безумие охватило, но всё произошло так стремительно - поцелуй в прихожей продолжился уже в спальне, хотя я и не помню, как мы туда добрались.
  
  Позднее, приводя в порядок квартиру, которая выглядела как после шторма, она вздыхала всё "ну, почему же сейчас", но улыбалась, мягко выпроваживая меня "уже пора, надо уходить", а я целовал ее кончики ее пальцев и говорил, что большее ее не потеряю.
  
  Конечно, было и отчаяние, уже потом, когда дверь никто не открывал, а несколько дней спустя открыла какая-то пожилая дама и пригрозила мне всем чем-то можно, если я не оставлю ее в покое. Были и бессонные ночи, и поиск людей, через которых можно было бы официально познакомиться с ее мужем и войти в дом.
  
  Зачем? А думал ли я - зачем? Видеть, слышать, попытаться что-нибудь изменить...
  
  И вот, попав, наконец, в их дом, очаровался атмосферой, расслабился от ощущения, что она рядом, пусть и не со мной пока (о, это "пока", пресловутый заменитель счастья и решительных действий), забыл всякую осторожность...
  
  Не было бы всей этой светлой, уютной жизни, полной очарования доверительных отношений, которая как весеннее солнце растопила лед в моей душе, и заставила ждать вечерних сумерек, то и дело поглядывая на часы, чтобы потом торопливой походкой (неужто я мог опоздать?) дойти до их дома, нежно, на старинный манер коснуться губами ее руки, с внутренней дрожью стыдливости и желания.
  
  И всё чаще требовательная мечта заставляла меня отвлекаться от разговора, рисуя картины одна откровенней другой, заставляя задыхаться от жара страсти и обжигаться свежезаваренным чаем...
  
  И в какой-то момент я не обратил внимание, что глаза ее мужа захолодели и стали предельно внимательными, момент, когда тончайшими изгибами мысли он всё понял, и что-то тяжелое, темное шевельнулось в нем.
  
  Именно этот момент я упустил, и теперь лежу, закрепленный к операционному столу адгезивными лентами, с повязкой на глазах и слышу его низкий, бархатный голос:
  
  -Ну, что ж, сделаем сначала разрез сантиметров двадцать по средней линии живота, а затем посмотрим, что нам там мешает...
  
  И в последние минуты жизни я думаю, а какова она была с ним, с мужем? Оправдывалась ли ("я же не виновата, что он в меня влюбился"), старалась ли смягчить его гнев страстью или нежностью, и чувствовал ли он в этой оживленной ласковости что-то скверное или поверил, поверил безоговорочно, ведь как не поверишь, глядя в эти прозрачные глаза и целуя обнаженные плечи.
  
  Но я знаю, что всё это только мои фантазии, что не было между ними никого разговора и выяснения отношений, и тон его голоса всё так же был тих, а руки всё также нежны с нею.
  
  А она... Она была все так же красива и таинственна и нежно улыбалась ему, чувствуя зарождение в ней новой жизни...
  
  Интермедия "Сюрприз для зимородка"
  
  1
  Как же выбраться из этого сонного состояния? Как найти силы, чтобы встать? Ничего, ничего не выходит, глаза открываются с трудом, свет сквозь неплотно закрытые шторы - значит день. Который уже день? Сколько я здесь нахожусь? Вспомнить бы... Золотой крест раскачивается перед глазами, провисшие под тяжестью тела руки, из ран струится кровь... Нет, это только крест на цепочке на его шее... Вспоминай же! Шея, у него такая изумительная шея, на нее можно смотреть бесконечно долго, но сил нет, я снова проваливаюсь в небытие сна, заботливо укрытая чудесным покрывалом из норкового вельвета с завораживающими узорами...
  
  2
  Подхватывают руки, несут, опускают в теплую воду, мягкой губкой проводят по телу, укутывают во что-то мягкое и слышу голос - тихий, женский: "Ты бы прекратил бы..." и в ответ - уже мужской, низкий, глухой: "Не для того я всё затеял, чтобы она убежала", и снова проваливаюсь в сон...
  
  Суровое лицо и грустные глаза... Сон? Нет, я, кажется, проснулась. Где же я видела это лицо? Слышу, как он входит в комнату, присаживается на постель. Чувствую его взгляд, вот он дотронулся до моей руки, какие у него мягкие губы...
  
  Не спать, слышишь - не спать! Стараюсь дышать ровно, но, видимо не очень удачно.
  
  -Я знаю, ты не спишь. Если пообещаешь не совершать глупости, я для начала уменьшу дозу снотворного.
  
  Кивая головой, приоткрываю глаза - вот оно это лицо...
  
  3
  Чуть позднее он принес мне завтрак, сидел, внимательно наблюдая, как я ем, чему-то улыбаясь. Какой всё-таки он высокий.
  
  -Давай знакомится, меня зовут...
  
  -Нет, я не хочу знать. Какая мне разница, как тебя зовут, что мне даст твое имя? Оно что - твоя характеристика? - Приостанавливаюсь, что-то меня повело не туда. Более спокойно поясняю: - В доме же еще кто-то есть, к тебе будут обращаться, я узнаю.
  
  -Я понимаю, но тебе не стоит меня бояться, я ничего плохого с тобой не сделаю.
  
  Нет, вы только послушайте его! Похитить, держать неизвестно где, опаивать снотворным - это оказывается благо для меня!
  
  Он берет поднос и идет к двери.
  
  -Если я и буду тебя как то звать, то я буду звать тебя Старший.
  
  Оборачивается, пожимает плечами, уходит.
  
  Какой же он всё-таки огромный, никогда таких не видела. С какой легкостью он нес меня, опускал в воду. Стоп! Вода была странного цвета...
  
  4
  Воспоминания... Бывает хватит одного слова, намека, запаха, случайного прикосновения, игры света и тени, чтобы нить потянулась и воспоминания широкой рекой потекли между берегов настоящего.
  
  Так что я говорила о свете? Да, странное освещение было в той комнате, а ведь всё оказалось просто - витражное стекло в окне, удивительной красоты ирисы - изысканно-воздушные цветы, небесная радуга надежды.
  
  Сегодня утром он принес мне кофе и длинное платье с распашными рукавами из шелкового бархата и алансонских кружев.
  
  5
  Великая Цель - что может быть таинственней и неопределенней. А может быть - ясно и определенно? Слова... Какими не были они, за ними всегда что-то стоит. Но чтобы понять, надо пройти по ступеням Посвящения, но ты ведь знаешь, что раз Посвященный остается Посвященным всегда. И тебе предстоит только вспомнить, а вспомнив, ты поднимешь руку и постучишь особым образом о первую попавшуюся поверхность, и тебе ответят. И все твои сны обретут реальность, и каждое твое слово обретет силу, и каждое твое движение станет танцем - танцем над великой пропастью изначального.
  
  6
  "Прекрасные изделия выходили из кузни Гефеста, не было им равных ни по красоте, ни по прочности. Словно живые летали изображенные птицы, реально жили люди, и даже ветер обретал жизнь в прекрасных творениях Гефеста."
  
  Наблюдая за ним день за днем, час за часом, минута за минутой совершенно неосознанно, но все-таки выплывает - сердцевина его непобедимости в его цели. Вот только цель раз за разом ускользает, быстрой тенью прячется за углом, рассеивается танцующей пылью в лучах солнца.
  
  Но отблеск достигает и понимаю, что он - человек вечности, что черпает свои знания не из книг, а из четырёх стихий природы, и знаю я, что завяжет он в тряпицу соли, как напоминание о цели, возьмет в руки гребень с тринадцатью рунами, чтобы не забыть о сокровищах слова, и посох, и отправится в путь.
  
  Можно, конечно, придерживаться официальной версии, а можно прислушаться к рассказам очевидцев, но лучшее, что можно сделать - послушать участников событий.
  
  Сестра его, Ильда, любила по вечерам, за чашечкой чая рассказывать истории из жизни. Одну из них я запомнила, история эта касалась их отца. И было в этой истории изначально всё не так, поскольку обычно герои имеют достойных предков, мужей достопочтимых и упоминаемых при каждом удобном и не очень случае.
  
  Отец их родился в семье довольно обеспеченной, но мать его, женщина властная и даже местами самодурная, при его рождении заявила, что отцом ее ребенка муж не является и она не позволит ему никоим образом претендовать на так им ожидаемого сына.
  
  Но спустя определенное время, когда послеродовая лихорадка и депрессия отпустила свою хватку, она, рассмотрев получше этого, как она в тот момент выразилась, "лягушонка" планы поменяла и отдала на воспитание своей свекрови. Бабушка воспитывала его приличным мальчиком, водила в консерваторию, нанимала учителей и была крайне удивлена, когда за ее двадцатилетним деточкой пришли люди в форме и предъявили обвинение в фальшивомонетничестве. Конечно, она наблюдала, что мальчик увлекается "чеканкой" и прочей работой по металлу, но ей и в голову не приходил масштаб его увлечений. Вернувшись впоследствии из мест отбытия наказания, он остепенился, женился, родил двух детей.
  
  И все было хорошо в его жизни, но жизнь оказалась не столь длинной, как хотелось бы, и перед смертью он о чем-то долго шептался с сыном (как впоследствии прояснилось, что откровенничал о том, где запрятано было серебро и золото, но и не только об этом).
  
  Вот такие сведения об отце Старшего, кузнеце-ювелире, у которого он учился. Или совершенствовался.
  
  7
  Ты можешь делить их на светлых и темных, на явных и тайных, ты можешь думать, что они для тебя очевидны, хотя знаешь, что они никому не открываются, будут ли они маяком или обманным миражом, совершенством или крестным ходом невежества, сумасшедшими или восторженно-влюбленными, не найти тебе ни начала, ни конца, ни истока, ни причины.
  
  8
  В какой момент головоломка сложилась? Что стало последним паззлом, позволившим увидеть всю картину целиком? Да и в этом ли дело? Значит ли что-то небольшой карандашный штрих, заставляющий нарисованные глаза портрета стать живыми?
  
  "О вечной молодости кто только не мечтал: Клеопатра с ее молочными ваннами, Батори - с кровавыми... Кровь и молоко - две составляющие жизни, внутреннее и внешнее, источники жизни и духа..." - все эти слова, что он тихо шептал, больше походили на фон, декорацию, даже несмотря на то, что я все-таки помню, что в той, первой ванне была не вода...
  
  Но только теперь я поняла истинный смысл его слов...
  
  9
  Как бы я хотела сейчас, чтобы всё было по-прежнему: первая утренняя сигарета, с еще закрытыми глазами, наспех выпитый чай, чтобы не было в моей жизни ни тончайших фарфоровых чашек с кобальтовой сеточкой, ни янтарных переливов персикового джема, ни палевых роз в хрустальной вазе Ватерфорд.
  
  Муж мой - ювелир, антиквар, коллекционер, человек поистине энциклопедических знаний, больше походит на римского легионера, которого скорее представишь в предгорьях горы Олокрус в ночь лунного затмения или атакующим разрывающиеся македонские фаланги в битве при Пинде, чем с лупой-триплет; меч, а не гальванокарандаш больше подходит для его рук...
  
  
  - Похождения престарелого принца -
  
  
  По-моему, я единственный человек, который остался в своем уме после встречи с ней.
  (Из Почти-Проверенного-Источника)
  
  ***
  Те мелочи жизни, которые раньше наполняли душу тоской и страхом, те ежедневные, бестолковые в своей массе мелочи, без которых не мыслима жизнь, но которые, казалось, уничтожают красивый и сильный образ, делая его обыкновенным и понятным, те мелочи, которые требовали серьезного внимания, напряжения душевных сил, стали вдруг так ценны и необходимы, что казалось без них и вздохнуть тяжело. Но когда я это понял, было уже поздно...
  
  Всю жизнь, вдохновляемый родственниками и друзьями, я считал себя человеком выдающимся, с массой скрытых талантов и широкими, прогрессивными взглядами. Конечно, где-то в глубине во мне жило жалкое создание, дрожащее от душевной пустоты, существо, которое периодически проявлялось на поверхности. Эпизоды эти, пресекаемые на корню волевыми усилиями, с катастрофической скоростью с возрастом стали всё чаще и чаще, пока в один из тоскливых вечеров мне не пришлось признаться себе в некой раздвоенности личности.
  
  Открытие это было если не потрясением, то знаменательным событием, перечеркивающим весь уклад жизни, все те приятные мелочи, которыми я наполнял свою жизнь. Жалкое существо, привыкшее к уюту домашней обстановки, вознамерилось вместе со мной выходить в свет, общаться с людьми, мнением которых я неким образом дорожил, соблазнять женщин, пить шампанское и посещать увеселительные заведения. Сластолюбивое и недалекое, оно все активнее вмешивалось в разговоры, в которых лучше молчать с умным видом или, раскланявшись, быстро ретироваться.
  
  Но время неумолимо. Достигнув возраста, когда приличные люди обеспокоены больше судьбой своих внуков, чем своей собственной, я понял, что надо как-то разнообразить свое существование. Вот видите, уже настолько сросся с этим существом, что уже воспринимаю его как себя.
  
  Но как бы то ни было, в моей жизни начался парад перезревших невест. Высушенные и пухленькие, высокие и миниатюрные, обременённые многочисленным семейством из детей и внуков и одинокие - они проходили через мою гостиную, иногда - через спальню, пока, пока не появилась она - вдова известного ювелира, хрупкая и молчаливая, с облаком невесомых волос на голове, кошечкой ласковой, нежной и игривой устроилась на подушках дивана и в моем сердце.
  
  И уже утреннее солнце стало по-иному светить в окно и, казалось, ноткой грусти запел осенний ветер, подхватывающий опавшие листья в парке у дома, куда мы ходили с ней гулять.
  
  -Ну, что ж, дорогой, мне кажется, что тебе пора познакомиться с моим сыном и невесткой.
  
  -О, неужели я удостоился?
  
  Не подумайте - в моем ответе ни капли насмешки, она бы не позволила, а я бы не осмелился.
  
  Я был рад.
  
  Теперь уже скажу - безрассудно рад.
  
  И хотя встреча состоялась и прошла успешно, со всеми "приятно познакомится", "наша маменька нас удивила, но мы рады за вас", сейчас я корю себя за неосмотрительность.
  
  Да что такое неосмотрительность? Ради красивого рассказа на что не пойдешь? Любое событие в жизни меркнет перед рассказанной с воодушевлением обыденной в сущности истории.
  
  А скажи я - вот жил я словно не своей жизнью и умер как не своей смертью.
  
  Но ведь нет же! Умер то я как раз и своей смертью, а то, что смерть не своя, а результат игры воображения психопата - так кто ж тому виной?
  
  Маменька ли его, невеста моя ненаглядная, мечтающая, по-моему, еще с детства, о вечной молодости и красоте, он ли, сынок, ею воспитанный, готовый хоть философский камень раздобыть из крови невинных младенцев ради так любимой им матери, жена ли его, существо мной так и непонятое, да и сама видимо непонимающая, что происходит, а если и понимает, то как, спрашиваю я вас, может жить и мириться со всем происходящим?
  
  Но после смерти, я стал романтиком и поэтому скажу - умер я от несчастной любви. Не потребовался моей возлюбленной ни мой блестящий ум, ни душевные качества, ни мое остроумие, ни мои физические достоинства, не потребовались ей даже мои недостатки. Так и умер я, не оплаканный любимой женщиной, отданный ею на чудовищный эксперимент, в одиночество и пустоту небытия.
  
  И ничего мне не осталось, кроме воспоминаний. Да, и что вспоминать? Вся жизнь - череда упущенных шансов.
  
  Но жизнь продолжалась своим чередом, дверь в мастерскую открывалась и закрывалась, смешивались растворы, проводились измерения и взвешивания, раздавались недовольные вздохи и я понимал, что недолго мне оставаться здесь в одиночестве...
  
  ***
  
  Признаюсь вам честно, но после моей, так сказать, неожиданной кончины, самочувствие мое значительно улучшилось, мозг мой работал четко (хотя какой там мозг мог остаться - растворенный кедровым маслом, он, по всей вероятности, хранится в какой-нибудь кварцевой колбе, устойчивой к высоким температурам и целому ряду химических веществ).
  
  Однако же, наблюдательность обострилась до предела, и я стал воспринимать окружающее с небывалой ясностью.
  
  Не ускользнул от меня и совершенно неожиданный визит в мастерскую невестки моей обожаемой дамы сердца, ее быстрый осмотр помещения и то, что она обнаружила тайную дверь в настоящую лабораторию (молодец, девочка!). Вышла она оттуда побледневшая и как-то в миг осунувшаяся. Ах, как пожалел я в тот миг, что не обрел способности читать мысли людей, но и того, что я заметил, было достаточно - несмотря на потрясение, в самом потайном уголке ее глаз я увидел гнев и ярость, и что-то сладостное растеклось у меня в том месте, где когда-то было сердце...
  
  Ах, Софья Генриховна, Софья Генриховна! Если бы вы только знали, как не хватает мне вас. Ваши хрупкие плечики до сих пор волнуют мое воображение. А беседы? Эти ваши растянутые гласные:
  
  -Ну, что вы, Пёёётр! Бодлер ужааасно пошл. Пикантность хороша в минимальных дооозах...
  
  Как бы я хотел провести с вами теперь уже не остаток жизни, а полученную так неожиданно вечность.
  
  Надо признаться, мысль эта, в начале смутная и неопределенная, стала всё четче выкристаллизоваться во мне. Всё чаще я представлял наши прогулки под луной, веселую игру в прятки за гардинами, невинные шалости над оставшимися в живых.
  
  Как это странно звучит - оставшиеся. Всегда так - кто-то уходит, кто-то остается, а кто-то ищет способ всё это изменить.
  
  И пока ваш сынок проводит свои опыты, я тоже не теряю времени даром...
  
  
  - А что случилось? -
  
  Есть три сорта людей: с одними всегда что-то случается, другие наблюдают, что происходит, а третьи спрашивают: "А что случилось?"
  (Из Почти-Проверенного-Источника)
  
  
  Сегодня она была прекрасна той тревожной красотой, которая подсвечивается ускользающим блеском глаз, нервным возбуждением и желанием что-то скрыть.
  
  Он сразу почувствовал неладное, насупился, отгородился холодным:
  
  -Как прошел день?
  
  И пока она весело рассказывала о небольших событиях праздной жизни, он прислушивался к своему сердцу, ставшим таким тяжелым.
  
  -Так, что случилось? - резко оборвал ее прямым вопросом и взглянул прямо в глаза. В них мелькнул фальшивый русалочий блеск, но лицо заметно закаменело, и улыбка выглядела на нем уже застывшей гримасой.
  
  -Да, нет, ничего.
  
  Он схватил ее за плечи:
  
  -Не надо мне лгать!
  
  -Ты не запер дверь в своей мастерской...
  
  Холод прошелся тонкой струйкой по его спине, на какой-то миг ему показалось, что он видит, как рушатся стены его дома, а ветер, бездушный арктический ветер подхватывает и кружит обломки.
  
  Через усилие он спросил:
  
  -И?
  
  -Что - и? Я там немного прибралась.
  
  Она смотрела на него прямым, открытым взглядом.
  
  -Надеюсь, ты не будешь сердиться, но там было довольно таки пыльно. Я постаралась ничего не переставлять.
  
  Он чувствовал, как спазм, сжавший его горло, проходит, как тепло облегчения растекается по телу.
  
  -Извини меня, милая. Я не должен был так себя вести. Но, все-таки лучше не заходи туда.
  
  -Я помню, извини и ты меня.
  
  Вечерние сумерки сгущались, наполняя дом причудливыми тенями. Где-то за окном глухо прокричала птица. Жизнь шла своим чередом: в саду допевали свою песню кузнечики, прохладная роса смывала с трав и цветов дневной жар.
  
  Он что-то еще говорил, поясняя и оправдываясь, все более запутываясь в лабиринтах, скрывающих правду, так тщательно оберегаемую уже столько лет, она гладила его по волосам, нежно прижимаясь к нему теплым, нежным телом, убаюкивая своим дыханием, обволакивая лаской, и только в самой глубине ее глаз мелькал все тот же русалочий блеск, но он его уже не увидел...
  
  ***
  
  У него такая странная мама - маленькая, сухонькая, тихая как тень, приоткроет дверь, прошепчет: "Der Kaffee ist schon fertig", и нет уже ее, не видно и не слышно целый день. Так и думаешь: а была ли она или это выдумка, призрак из давно прочитанных книг? Но аромат кофе подтверждает - да, была...
  
  Не дает мне покоя ни его мастерская, ни пропадающие люди. Вот и жених маменьки его пропал, будто и не было.
  
  А ведь, что за человек был: ничем непримечательный, талант в себе таящий, но прячущийся за масками шутника и всяческого "отвратника", мечтающий где-то в тайниках своего сердца: разглядите меня, оцените меня, и радостно потирающий руки: не увидели, не оценили, так получайте, вот вам все затхлые воды моего отвращения, не важно, что к себе же, но в глазах вопрос: зачем не приближаете меня и зачем хотите приблизить, пригладить, поцеловать душевно?
  
  Был человек, и нет человека...
  
  - Почти конец -
  
  Утро сырым туманом проникало под веки, разгоняя кровь по телу, забирая остатки сна. Сон... Да, именно сон - странный и донельзя реальный, цепкими лапками держал сознание. Так, что там было? Листком пергамента сворачиваясь в свиток, улетало сознание от боли телесной. И не было сил уже кричать, и белый свет застилал глаза, и казалось, что нет больше тела, а только бесконечный свет и парение...
  
  Что может быть прекраснее полета, когда упругие крылья несут тебя навстречу солнцу, когда борешься с ветром, радостно напрягая все мышцы, а потом расслабляешься и, как с горки, пикируешь по его потокам? Вперед и вниз, всё ниже и ниже в темную воронку небытия.
  
  Но где-то вдалеке отвлекают голоса: "Что случилось? Не упускай ее! Лови, скорее!", и из неразличимой субстанции, ничем непохожей на человека, что-то формируется, мягким теплом заполняя тело, такое уже непривычное и тяжелое.
  
   "Не вини себя, дорогой..."
  
  Голоса прорезают тьму забвения и снова тонут.
  
  Но надо просыпаться.
  
  Дверь в комнату открылась, и я услышала давно знакомое: "Der Kaffee ist schon fertig", но что с голосом?
  
  Я открыла глаза и крик заполнил комнату: в дверях с подносом стояла я и мило улыбалась: "Der Kaffee ist schon fertig".
  
  Я вскочила с кровати и подбежала к зеркалу. Из него на меня смотрела Софья Генриховна...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"