Охотиться я начал лет в девять-десять. В глухой якутской деревушке. Отправляли меня туда родители с целью изолировать неокрепшую душу младенца от тлетворного влияния города и безалаберных школьных каникул.
У наших родственников, по линии матушки, был хороший дом и огромный двор. Двор, - это, конечно, громко сказано, в якутских селениях, в глубинке, в то время дворов, как таковых и не было. Был символически огороженный жердями большой участок земли и никогда не запираемые двери домов и амбаров. Двери нигде и ни у кого не запирались. Но и коммунизма, как ни странно, тоже не водилось, так как о воровстве, наивные деревенские жители знали только понаслышке, исключительно из разговоров с приезжими городскими родственниками.
Хищения, замки, запоры и прочие неприятные накладки появились там во время установки электрических столбов с проводами, ближе к середине семидесятых. Электрификацию отдалённых деревень и заодно вдалбливание уголовного образования в девственные умы местного населения проводили столичные бригады электромонтажников. Затем появились строительные шараги, ударными темпами претворявшие планы пятилеток в жизнь и т.д.
Накупавшись, нагулявшись по тайге, подравшись и наигравшись с местными пацанами, с ними же нарыбачившись и, в итоге, устав от всего этого, а также спасаясь от летней жары, любил я проводить время в одиночестве во вместительном прохладном амбаре. Часами читал там книги и перебирал разнообразные ружья, воткнутые стволами под потолочние балки.
Столичная хулиганская жизнь прекрасно научила меня обращению с порохом и, соответственно, с другими боеприпасами. Но такого изобилия разнообразного охотничьего оружия с тех пор я больше нигде и никогда не встречал: американский винчестер, берданка двадцать четвёртого года, одностволки и двустволки разных мастей и калибров, мелкашки.
Вопрос - к чему весь этот арсенал и зачем, не возникал. Такое явление, как наличие большого количества оружия, в любой большой семье было нормой. Охота в то время было не хобби, а жизненная необходимость советского периода. Как впрочем, и сейчас во многих, забытых государством удалённых районах.
Так вот, сижу я в амбаре, вставляю пустые гильзы в ружья и выщелкиваю в открытую дверь. Предварительно конечно пальцем проверяю - не снаряжён ли патрон. И вошёл в ритм - клац-вставил-чпок-вынул! Клац-вставил-чпок-вынул! Клац-вставил... БА-АХ!
Весь амбар в дыму - порох дымный оказался, при проверке патрона палец до пыжа не дошёл, подумал - пустой. В дверном проёме возникла дружная группа родичей, пытающихся разглядеть - что мол, это там происходит.
Вставляю ружьё под балку, хватаю книгу, кажется геометрию, и делаю умное лицо:
- Кажется, гром гремит? - И больше, как говорится, выдумать не мог.
Почему-то никто ругать меня не стал, посмеялись да разошлись.
Где-то после обеда мой дядя, Алексей, нашёл возле хотона, это такое якутское подобие коровника, сдохшую курицу. Так как крови на ней обнаружено не было, он решил, будто курица сама по себе скончалась. Бедный, не догадался, что это я её пыжом упокоил, когда она беспечно мимо амбарных закромов проходила.
А раз такое дело, мне это только на руку, - ребёнок открыл для себя нечто новое в этой жизни. Через пару дней я по-хозяйски брал какое-нибудь ружьишко, патроны, и уходил в тайгу. Ориентировался по солнцу. Возвращался либо с зайцами, либо с утками. Никаких похвал в свой адрес ни разу не слышал, всё воспринималось как само собой разумеющееся.
Через некоторое время взрослые мужики, охотники, стали брать меня с собой. И что удивительно, по уткам они палили без особого труда. А как только выскакивал заяц, они только и успевали крикнуть: "Куобах! Куобах!" (заяц, як.), - Им постоянно мешали ружейные ремни. А я до сих пор эти ремни терпеть не могу, привык носить оружие в руках, и соответственно этого наглого зайца и снимаю.
Когда ходили на лося, или другого какого крупного зверя, мужики, кроме меня, брали ещё и собак. Подготовка к мероприятию происходила без суеты, серьёзно. Лошадям, перед отбытием, давали возможность отдохнуть от тяжёлых хозяйственных работ, если были какие работы - обычно впрягали меня.
К тайге относились уважительно, даже разговаривали вполголоса, соблюдали тишину. Тишина в тайге - это самое главное: не будет тишины, не будет и добычи.
Как-то, будучи на сенокосе, в послеобеденное время взял ружьишко, пошел, куда глаза глядят. А глаза усмотрели на речушке беззаботную утку. Красота! Природа у нас обалденная! Солнышко светит, травка зеленеет, вода переливается множеством блестков. И утка!
Загнулся крючком пониже, ружьишко выставил, как положено, в направлении предполагаемого выстрела, и по прибрежной травке к ней приближаюсь. А утка даже глазом не косит в мою сторону. Ну, думаю, моя!
И вдруг... - чмок! Или - чавк!.. Точно не помню, - провалился я по самые подмышки куда-то. Ногами во влажной пустоте дрыгаю. И перед глазами уже не природа с уткой, а вся моя коротенькая жизнь в доли секунд промелькнула-увиделась. Натурально - как киноплёнка.
Ружьё меня спасло. Вес в то время лёгкий был. Если бы ружьё вертикально нёс, я бы с ним так и ушёл на упокой. А так, - опёрся я об него, и ползком выбрался по колышущемуся пласту земли на этот свет, преследуя цель дальше по жизни продвигаться. Мыслей, куда, мол, вечная мерзлота из-под ног подевалась, - не возникало.
Всё это произошло в считанные секунды...
***
Прошли годы...
***
Прошли ещё годы.
***
- ...Значьтак, ты, Андрюха, в тайге не шуми, в тайге тихо вести себя надо. Ты, главное, меня слушай! Не будет тишины, не будет и добычи! - Инструктирует меня мой друг заядлый охотник Роман, - выезжаем, таки, завтра, ровно в семь двенадцать.
- С кондачка как-то, - сомневаюсь, - ружьишко бы почистить, подготовиться...
- ...В машине почистишь.
- С кем едем то?
- Да эти, два СашкА. Ну, ты их знаешь - один наш, городской, у которого буханка-уазик, другой из Тикси.
- Из Тикси, Сашка Опер? - уточняю, - сами-то они опытные?
- А то! На прошлой неделе с ними ездил - троих лосей завалили. Да ты кушай, кушай, сохатина, натуральная. - Угощение, надо признать, подозрительно на говядину смахивает, - Мы их кое-как из тайги до дороги дотащили. Где-то сутки корячились. Снега что-то понавалило нынче, чуть не по самые. Вот и представь, полтора километра на себе таскать. Туда-сюда, туда-сюда...
- Продуктов, закупить...
- ...Топор не забыть.
- Рогатину на медведя...
- ...Бумагу туалетную.
- ...На охоте всякое может случиться.
Лёгким эфиром сомнения улетучились: раз они втроём троих взяли, так вчетвером...
Выехали, правда, как всегда, несколько поздновато - в семь двадцать четыре. Пока я спросонья лихорадочно укомплектовывал рюкзак охотничий специальный необходимым серьёзным бутором, и нервно отыскивал коробки с патронами, супруга моя, Авдотья Никифоровна, всё лезла некстати под руку со своими мелкими требованиями:
- Андрей, вытащи, пожалуйста, из холодильника две банки борща и фасоли.
- Итить-ити, да что они, тяжёлые такие что-ли!?.. Да где же мой галстук в синий горошек, в конце-то концов?!..
- Ну, я же дотянуться не могу!
- Рома, вытащи ей банки!
От удивления у Ромы расширились глаза:
- Зачем тебе галстук? - Ну, не понимает он серьёзных вещей.
- Так мы на сколько дней едем-то?
- Дня на два-три...
- А дома знают, что тебя неделю не будет?
- Кстати!... - Рома лихорадочно набирает номер телефона, - предупредить же надо... Алё... Наташа, встали уже?.. Как дела?.. Разбудил?.. Как там эти... как его... дети? Короче, я с Андрюхой поехал, дня три меня не будет. Пока!
- Авдотья, а где эта хренотень, ну, которая?..
- Забыл? Ты же сам засунул туда, как его...
- А-а, точно!..
Дороги в Якутии - беда. В городе - беда. А за городом и дальше назвать дорогой довольно трудно. Если в столице, какую-никакую заботу о дорогах проявляют, - к примеру, перед каждой выбоиной лежачего полицейского кладут, то в самой тайге, если нашёл старую колею в снегу, то это и есть дорога. В общем, вторая беда - те, кто заботу о дорогах проявляет. Мол, - "А, не уложить ли нам лежачих полицейских, штаб не хуже чем в Европах"...
"Буханка" оборудована под охотничью, довольно солидно. Сверху - люк, все сиденья из салона выкинуты, с левой стороны кузова - деревянная лавка-ящик под инструменты и бутор. Необходимо это для того, дабы трофеев поболее уместить. На стёкла, чтоб не замерзали, наклеены вторые.
Едем по Лене. Едем по берегу. Опять по реке. Лавка деревянная, каждая неровность, а дорога - это сплошная неровность, больно отдаёт по ягодным местам.
Сотню километров ехали с разговорами. Мы с Романом в салоне, оба СашкА спереди.
- Главное - не шуметь! А то бу-дем по-том... по всей тайге... за ним... ша-ра-хать-ся!
Оба Шурика внимают с открытыми ртами:
- А зачем двигатель то не глушить? - Им-то хорошо, на мягких сиденьях сидят.
- Дык, замерзнет - не заведём.
- Ага, ну как же... представь, вот ты... блях... в на... ту... ...ре, вот ты, к примеру лось, - это уже я умничаю, - слышишь... за... ра... за... гул какой-то, и вдруг... бля... ха... му... ха... ти-ши-на... - Пытаюсь встать с пола, - это же подозрительно... и... краЙне... о-пас-но. А так, - уже сижу, - едет себе где-то нечто, гудит... потихоньку, - опять пытаюсь встать, - ну и хрен... ну... на... хрен... ну, и хрен с ним!
Роман сидит ближе к СашкАм, тоже за дорогой наблюдает:
- Осторожно... вы... и... бо... на!.. И са-мо-е главное в тайге не шуми`тЕ!
- Лось - он лю-бой шо-рох слы-шит!.. За-и... и за много... ай!.. километров...
- ...Не наЙ`дёшь!
Я уже не делаю попыток встать с пола, подтыкаю под себя одежду и просто валяюсь. Роман вцепился в водительский проём в перегородке и продолжает рассуждать про соблюдение тишины в тайге.
Саша Опер всё любуется природой:
- Красота-то какая, благода-ать. Да-а, что ни говори, мужики, лучше, чем у нас, нигде нет.
- Редкая птичка долетит до середины тайги, - Это уже другой Сашок, - ледышкой бездыханной в снега уроется.
- Да-а... благода-ать...
- А птички они в снегу и живут, когда холодно шибко.
Так проехали примерно с две сотни километров. Дорога идёт вдоль цепочек алаасов (озёра посреди полей в тайге). Роман надел на лицо тёплую маску, подставил под ноги продуктовый ящик и высунулся в люк:
- Андрюха, замёрзну, сменишь!
- Понял!
Оба Шурика в течение езды тоже периодически сменяются. Удерживать руль, при такой болтанке, крайне трудно. Теперь всё внимание переключено на алаасы. Машина уже едет не спеша.
Рома молча пинает меня пяткой в грудь, - это значит "бинокль давай!".
Подаю.
Рома стонет:
- Слева подавай (Рома левша), свежий след вижу!
Весь любопытный экипаж вместе с водителем тоже пытается что-то рассмотреть: не каждый же день удаётся след увидеть. В итоге Уазик съезжает с колеи, потихоньку пробирается через занесённый снегом кустарник и так же плавно, но с великим треском, передними колёсами проваливается в какую-то невидимую под снегом яму.
- А-а-а!.. Я сейчас нехорошо выражаться буду!
- Ну, Роман...
- Ну что ж ты, Саша...
Уже не до соблюдения тишины, от резкого звука, если лось и был где-то рядом, то наверняка исчез! Нарубили деревьев, за час-полтора, с помощью стволов, машину вытащили. В округе соответственно, от шума, вёрст на двадцать не стало ни одного сохатого.
Роман командует:
- Ну, ладно, если дальше так стоять будем, вообще лося не увидим. Поехали!
- Ну, хоть след посмотрели...
Действительно, след увидели, значит, лось в этих местах имеет место быть. И это как-то по особенному волнует. Все возбуждены, азарт играет в жилах, поджилки приятно вибрируют.
- Рома, давай сменю тебя!
- Нет, Андрюша, сиди. - Роман не желает покидать люк, - я сам.
- Ну, сам, так сам...
Следуем далее, разговоры разговарием.
Молодые Шурики интересуются:
- А если лося подранить, далеко уйдёт?
- Да как сказать, по-разному бывает. Если не преследовать сразу, ему лишь бы с глаз уйти, в тайгу. Метров на двести-триста как минимум, - делюсь я опытом, - можно заночевать на месте, чайку попить. Главное - не шуметь.
- А ежели немедля преследовать?
- Уйдёт за полсотни вёрст, там скончается. Даже если по следу найдёшь, как его вытащишь?
Поступает пинок в грудь, подаю бинокль:
- Та-ак, вижу след, в лес уходит. Какие планы, соображения? - довольный собой Рома с хрустом снимает заиндевевшую маску, ставит её поближе к печке. От тепла она начинает сминаться и опадать, превращаясь в мокрую тряпочку. - Нет, вы видели, видели? Может, пока светло, достанем его?
- Да ты что!? - возмущаюсь, - темнеет уже! - закрываю люк.
- Не-е, он рядом где-то!
Шурикам тоже не терпится:
- Ну, давай подойдём к лесу, по следу, по следу определим, стоит нам его искать?
Большинство голосов взяло верх, все пошли. На опушке распределились, одни налево, другие - направо, след искать.
- Андрюха-а! Нашё-о-ол!? - На всю тайгу орёт Рома.
- Ш-ш-што ты ор-рёш-шь, паразит! - шипом шиплю, будто он меня за сто метров услышит.
- Андрю-уха-а!..
Тут уже и я кричу:
- Да что ты ор-рёшь, паразит!
- Не слы-ышу-у!
Терять уже нечего:
- Да нашёл, нашёл! Шуруй сюда!
Подходит весь мокрый, пар так и валит:
- Ух, снег глубокий. Ну как, нашёл?
- Да ты достал! Ну, и что ты разорался, молча никак нельзя?
- Да не слышу я!
- Животина-то прекрасно слышит, сейчас, наверное, в соседнем районе отлёживается.
- След свежий, - изучает Рома следы, - надо идти!
- Куда идти, гонишь? Давай до утра переждём, уже темнеет.
Ему всё-таки не терпится, вид как у человека с переполненным мочевым пузырём:
- Да здесь он рядом, метрах в ста!
Шурики:
- Ну, ладно, метров сто-двести пройдём...
- ...Нет, так вернёмся.
Высоко задирая ноги, прошли по глубокому снегу метров с полсотни. Действительно, обнаруживается свежая лёжка.
- Ну, всё, - констатирую факт, вытирая пот со лба, - ушёл! Доорались-дошумелись!
- Нет, нет, не ушёл! Давай ещё пройдём! Здесь он, здесь, рядом!
Прошли ещё с сотню метров, все повысовывали языки и поснимали шапки, на морозном воздухе от всех исходит плотный пар.
Опять уставились на лёжку.
- Ну, так и будем его гнать?..
Таким образом гнали зверя примерно с километр. Обратно шли никакие.
- Говорю же, утром надо было идти.
- Эх, была бы собака!
- Да и без собаки с утра взяли бы! - кажется, пар исходит уже от моего возмущённого разума.
Наконец-то Рома двигает мудрую мысль:
- Правильно говоришь, переночуем, опосля, с утреца достанем.
Со злостью отламываю от усов сосульки:
- Ну да, вот только разница тащить, с полста метров или с КИЛОметров.
- Ну, не ругайся, не ругайся... - примирительно бурчит Роман, - здесь рядом избушка есть, заночуем, а то темнеет уже.
Где-то назойливо тарахтит, судя по звуку, вертолёт. Звук то удаляется, то приближается. Но самого летательного аппарата не видать.
- Нет, надо идти, - всё-таки сомневается Рома, - а то с вертушки депутаты нашего достанут.
Подбадриваю:
- Иди.
- Так темно же.
- Не иди.
- Поехали!..
"Рядом" - это где-то в пятнадцати вёрстах, и действительно, - время уже четвёртый час. Темнеет.
Машина, переваливаясь с боку на бок, ковыляет вдоль ерника. Становится скучно: трофея то, нет. Саша Опер, славный малый, посматривая по сторонам, решает рассказать древний анекдот, с целью разрядить обстановку:
- Убил, значит, чукча лося. На звук выстрела, откуда ни возьмись, пришел бдительный егерь, и потребовал предъявить лицензию на отстрел. Охотник и отвечает, - а нету, мол, у меня лицензии! - лесник, соответственно, серьёзный попался, решает доставить его вместе с убитым лосём в город, в милицейский участок, для разборок. И когда они, малость попыхтев, совместными усилиями этого самого лося вытащили на дорогу, охотник вдруг воскликнул, - "Фу-ты, совсем запамятовал, есть же у меня такая лицензия, вот она!.."
- А зачем чукче - лицензия, - встаёт на защиту малой народности, Рома, - он что, в городе живёт?
- Видишь ли, Рома, - это Саша, который за рулём, пытается ему что-то втолковать - мозги человеку дадены для того, чтобы...
Неожиданно Рома перебивает:
- Вижу следы...
- Что, где?!
Роман спускается с ящика, снимает маску:
- Андрюха, посмотри, это коряга или косуля?
- Где?
Показывает в окно направление на вершине сопки:
- Справа во-он от той сосны, метрах в пяти от неё.
Выйдя из машины в оптику тщательно рассматриваю корягу:
- Коряга это... - для интереса перевожу оптику левее от сосны... Яркими фонариками блестят два синих глаза! - косуля!!!
Все схватились за бинокли:
- Точно, точно, она, красавица!
- Стреляй, стреляй!
- Где?! - громко хлопнув дверью из машины выскочил Рома с винтовкой, - где?! - косуля двумя грациозными прыжками скрылась в лесочке.
Стреляю - "Бац! Бац!".
- Маз-зи-ила! - Рома всё-таки успел увидеть козу.
- Молча ведь (выражение) стояли (выражение), не шевелились (выражение), какого (выражение), Рома, (выражение) дверью (выражение)! - Вот так с выражением выдаёт тираду Саша Опер.
Вся артель начинает вдохновенно раскладывать Романа по полочкам. Рома в люке делает вид, словно ничего не слышит, машина движется дальше, он наблюдает за обстановкой.
Примерно через три километра свет фар уткнулся в воткнутую в снег, прямо посреди колеи, палку, на конце которой белеет какой-то лосктуток. Оказалась бумажка тетрадного листка - "Помогите! Машина сломалась! Мы прямо по курсу в двух км. отсюда! В домике!"
А едем мы как раз туда!
Ещё через "км" опять такая же картинка, только на бумажке указан "1 км".
Почти подъезжаем, навстречу бегут люди, кричат, вероятнее всего - "Не проезжайте мимо! Мы прямо по курсу! Машина сломалась!" - Руками так, радостно, машут.
- Здоров, мужики!..
- ...Пятые сутки...
- ...Коробка накрылась...
Заросшие густой щетиной, исхудавшие лица, всё же узнаваемы. Всех пятерых иной раз по телевизору показывают. Трое из серьёзных ведомств, и двое те, благодаря чьим указкам дороги в порядок приводятся. Причём весь снег, в радиусе двадцати пяти метров, вокруг избушки, перекопан:
- Хорошо что копыта лосиные нашли, видать разделывали здесь по осени...
- ...Да макарон пачку до нас оставили.
- Как вы друг друга ещё не поели...
Маститым охотникам не до смеха, - жадно набросились на предложенную им еду, выпили весь наш запас жидких калорий. Подобрели:
- Ну, мужики, спасли...
- ...Без вас бы нам...
- ... И прочее.
Узнав о том, что в тайге мы слышали звук вертолёта, серьёзные люди повеселели вдвойне:
- Так это ж нас ищут, договорённость имеется...
- ...Да-а, мужики, век благодарны будем!..
Ну и ладушки, переночевали в таёжной избушке. Наутро оставили застрявшим голодающим все запасы продовольствия, пообещав при случае дать сигнал поисковикам либо сообщить куда следует и, вернувшись на место, пошли по следу.
Тайга - это не парк и не лесок. Тем более зимой. Тайга - это тайга. Ходишь плотно одетым, - вспотеешь, на стоянках заледенеешь. Оденешься легко, где гарантия, что не заблудишься? Опять же - обледенеешь. Снег глубокий, ходить тяжело, трудно. Если верхняя одежда покрыта лёгким материалом, где-нибудь это покрытие обязательно порвётся. Переступать через валежник, обходить непроходимые заросли, выкарабкиваться из скрытых покрытых снегом ям, без наличия охотничьего фанатизма, довольно трудно.
Каждый шаг даётся с великим трудом. Лось идёт не по прямой: зигзагами, дугами, и если идти по его следу во время снегопада, след где-нибудь да затеряется. Обратно возвращаться будет довольно проблематично.
Снегопада не случилось, но возвращались, как говорится, несолоно хлебавши. Идти дальше стало просто опасно - начало темнеть: зимой рано темнеет. Да и сил, тащиться от одной лёжки до другой, уже не имелось.
- Мужики, смотрите, вороны, вороны! - Показывает Рома рукой направление куда-то в сторону.
- Да хрен на них!
- Дык ведь стадо целое!
- Ну и хрен на них! - опять-таки общий ответ.
- Да вы что, - у Романа азартно заблестели глаза, - их же сохатый спугнул! Пошли, пошли!
Все насторожились, действительно, в полукилометре от нас на верхушке сосны скучает одинокая ворона.
- Так там же одна! - хором делают вывод наблюдательные Шурики.
- Ну, где одна...
Раздался выстрел, это я с другой стороны снял глухаря и поплёлся за ней.
- Ты чего стреляешь, Андрюха, твою маму! - Рома крайне возмущён, - он же ещё дальше уйдёт!
- Уж лучше синица в руках...
- ...Чем ворона.
- Тьфу ты!.. Shop... Shop... - Роме, на морозе, дышать явно трудно.
- Не пойму...
-...Shop ты!.. Едрёт`ити! Я же и обидеться могу!
- Не шуми, Рома, не шуми. Нельзя в тайге шуметь!
- Вот именно! - кричит Роман, - умник хренов!
- Да ладно вам, мужики, - успокаивают ребятки, - машина то в какой стороне?
***
К утру вернулись в столицу.
- Пропала лицензия моя, неделя осталась, - кое-как выползая из машины, сокрушаюсь, - когда ещё на лося съездить придётся? Тебе-то хорошо, а у меня всё сиденье болит.
- Завтра поедем, - с оптимизмом заверяет Рома, - мы его достанем!
- Ну, не знаю...
- Достанем, я за тобой заеду, готовься.
Спал плохо. На животе. Всю ночь снился цветной кошмар про бешеного зайца с каким-то незнакомым интеллигентным чукчей из Аляски. Не выспался.
Вот когда охота...![-60 [Стас Тарбуки]](/img/e/efremow_a_n/gorodskienaohote/-60.jpg)
![[фото Вальдемр Даувальтер]](/img/e/efremow_a_n/gorodskienaohote/wald.jpg)