|
|
||
Греция, Малая Азия, Северное Причерноморье - огромный мир, населённый эллинами. В конце 6 - начале 5 вв. до н.э. здесь происходит множество событий: падение тирании в Афинах, поход Дария против скифов, противостояние Афин и Спарты, греко-персидские войны... Роман рассказывает о судьбе трёх героев - Гектора из Афин, Клеанта из Спарты, Леандра из Каркинитиды - в эту переломную эпоху. Это также роман об Олимпийских играх, которые постепенно становятся связующим звеном эллинского мира. Выложена новая редакция (2018): новая разбивка глав, добавлены названия глав, текст немного отредактирован. |
Исторический роман, в котором есть место и приключениям, и войнам, и спортивным победам. Это история, в которой жизни реальных и вымышленных персонажей проходят на фоне событий конца 6-начала 5 вв. до н.э., происходивших на огромной территории эллинского мира от Древней Греции до Северного Причерноморья. Много интересного найдет для себя и тот, кто увлекается историей античных Олимпийских игр.
Купить роман целиком можно на Амазоне, Литресе, Ридеро
Оглавление (на всю книгу):
Пролог
Глава 1. Олимпия Глава 2. Праздник в честь Зевса Олимпийского Глава 3. Тираны и мятежники Глава 4. Девочка с триеры Глава 5. Обещания Глава 6. Горькая победа Глава 7. Криптия Глава 8. Признание дорифора Глава 9. Солдаты и политики Глава 10. Осквернённые могилы Глава 11. Чемпион панкратия Глава 12. Отравление наместника Спарты Глава 13. Расследование Глава 14. Бессмысленная война Глава 15. Встреча в Каркинитиде Глава 16. Вольная для невесты Глава 17. Клятвы и обвинения Глава 18. Победитель получает всё Глава 19. Восстание в Ионии Глава 20. Пожар в Сардах Глава 21. Спартанцы и илоты Глава 22. В логове врага Глава 23. Гибнущий город Глава 24. Осада Византия Глава 25. 'Взятие Милета' Глава 26. Племянник Дария Глава 27. Похищение Глава 28. Битва у храма Афайи Глава 29. На Марафонском поле Глава 30. Суд над победителем Глава 31. Подвергнутые остракизму Глава 32. Подготовка к войне Глава 33. Усыновление Глава 34. Жаркое лето Глава 35. Решающие победы Эпилог
Юлия Ефимова
ПОБЕДЫ, КОТОРЫЕ НЕ УМИРАЮТ Пролог
- А быков у царя Авгия было великое множество: белых как молоко, алых как заря, чёрных как ночь. И ещё у него имелись огромные стада лошадей, и жили они в очень грязных конюшнях, потому что убирать в них никому было не под силу. С каждым днём росли новые горы грязи. Быки иногда тонули в ней. Геракл предложил убрать всю грязь за один день, если Авгий отдаст ему часть стада, и царь согласился. Он не верил, что наш герой справится с такой задачей. - И что сделал Геракл? - Он сделал то, чего никто не ждал. Он перегородил две большие реки и сломал две большие стены, между которыми были конюшни царя Авгия. Вода из рек хлынула в проёмы стен, смела всю многолетнюю грязь, и в один день конюшни очистились, как и рассчитывал Геракл. Вот такой был подвиг. Ведь подвиг - не только схватки с гидрами, львами и людьми. Это способность сделать то, что другим не под силу. Так Геракл совершил шестой подвиг, а впереди осталось столько же. Но про них я расскажу потом. А сейчас давай спать. - Но, мама, ещё рано. Я хочу послушать дальше. Царь наградил Геракла? - Нет, он был жадный и, давая слово, не собирался его выполнять. Геракл ушёл ни с чем. Но за свою жадность Авгий страшно поплатился. Позже Геракл ему отомстил: захватил его земли и убил скрягу. Потом на этом месте Геракл принёс жертвы богам Олимпа и в благодарность за победу над Авгием посвятил им игры. Их назвали Олимпийскими. В память о Геракле и во славу богов они проводятся каждые четыре года, и на них приезжают люди со всей Эллады, в том числе и из наших Афин. - А я смогу участвовать? - Обязательно, но когда вырастешь. И если будешь таким же сильным и смелым, как Геракл. - Я буду, мамочка. Я очень хочу быть таким, как он. Я выиграю, вот увидишь. - Конечно, Гектор. Недаром же тебя так зовут. - Гектор тоже герой? Он был сильнее Геракла? - Подожди немного. Не торопись. Я обязательно расскажу тебе про Гектора и другого героя - Ахилла. Про осаду города Трои и великую войну, но сейчас тебе пора спать. - Ну, ладно. Но ты обещаешь рассказать? - Обещаю. В отличие от Авгия, я всегда выполняю обещания. *** - Кто из вас знает, какой спартанский царь возродил Олимпийские игры? - наставник расхаживал мимо учеников и метал вокруг испытующие взгляды. - Я рассказывал об этом на прошлом занятии. Яркое солнце освещало поляну, но оно не могло разогнать одолевавшую детей скуку и подспудно ощущавшийся страх, когда они исподволь поглядывали на стоящего неподалёку юношу с бичом. По указанию учителя тот готов был незамедлительно наказать любого провинившегося безо всякой жалости. - Ликург. Имя прозвучало в абсолютной тишине. Учитель резко обернулся. Он знал, куда смотреть. Этот ученик всегда отвечал за других. Он не стремился показать свои знания. Если бы кто-то из учеников дал понять, что знает ответ, мальчик бы промолчал. Он отвечал только в крайнем случае. Его ответы позволяли нерадивым ученикам уйти от заслуженных наказаний. И за это они его ненавидели. - Хорошо. Вы уже знаете о преданиях, связанных с Гераклом и Авгием. На прошлом уроке я упоминал о более поздних событиях, когда предок наших царей Пелопс, сын Тантала и внук Зевса, ступил на землю Пелопоннеса. Он пришёл в город Писа в Элиде, где участвовал в гонках колесниц против царя Эномая. Пелопс выиграл гонку, получил руку дочери Эномая и его царство, после чего устроил праздник с играми в честь богов Олимпа. Впоследствии между нашим царём Ликургом и царём Элиды Ифитом был заключён договор о проведении игр. Кто скажет, где находится это место? Вы должны помнить. Я описывал вам Пелопоннес и соседние территории Эллады. Молчание не затянулось. Упрямые чёрные глазёнки смело уставились на учителя. - У подножия горы Кронос, на реке Алфей. - Мальчик всегда точно отвечал на вопросы, не добавляя ничего лишнего. Он вообще мало говорил и не был общительным. Его физическая слабость вызывала насмешки учеников, а готовность отвечать только в крайнем случае лишала его участия наставников. Удивительно, что он вообще оказался здесь. Обычно слабых детей в Спарте бросали в пропасть или отдавали в семьи слуг. Судьбу мальчика решила эпидемия, унёсшая в год его рождения множество младенцев, тогда как он выжил. Несмотря на слабость, он оказался крепким и почти не болел. Это сочли божественным знаком, и мальчика оставили в общине. - А какое государство владеет этой территорией? - Элида. - А кто помог Элиде отвоевать её? - Спарта. - У кого? - У Аргоса и Писы. Ответы быстро надоели учителю. Он знал: у мальчика великолепная память. Он запоминал мельчайшие детали услышанных когда-либо историй. Учитель вновь обратился к классу: - Верно. Спарта, в которой вы живёте, сыграла немалую роль в том, чтобы игры стали такими, как сейчас. Именно Спарта более пятидесяти лет назад справилась с грозным Аргосом, отвоевала у него святилище Зевса в Элиде и доказала, что спартанцы - истинные потомки Геракла, достойные великого предка. Недаром Спарта сейчас самое могущественное государство в Элладе. Но так было не всегда. Когда-то давно настали смутные времена. Наш народ погибал от беззакония и плохих нравов. Любой мог прийти и забрать нашу пищу, наши дома, наш скот. Сегодня я расскажу вам о том, как Спарта стала могучей и непобедимой, как великий Ликург дал нам законы и строго следил за их выполнением, как мы выстояли в войнах с Аргосом и Мессенией... Клеант понял, что отвечать ему больше не придётся, и приготовился слушать. Он любил слушать истории. Дома такой возможности не было. Мама умерла, и он её не помнил. Отец мало обращал внимания на сына, а когда тому исполнилось семь лет, с чистой совестью сбыл его с рук, отдав на попечение государства. Все спартанские дети оказывались в школе в семилетнем возрасте. Поначалу они скучали и даже иногда плакали, но подобное поведение быстро пресекалось строгостью наставников и оскорблениями других учеников. Со временем образы родителей тускнели, занятия отнимали много сил, новые знакомства порождали новые интересы и дружбу. Только Клеант не обзавёлся другом, потому что не умел и не любил драться и веселиться. А недавно у него появилась мечта. Он хотел победить на Олимпийских играх. Правда, он не знал, как это сделать, ведь для победы нужны не ум и память, а сила и ловкость. Мальчик слушал учителя, и постепенно в его голове начал формироваться план. Если Ликург сумел сделать слабое и беззащитное государство таким сильным и могучим, то почему и ему, Клеанту, не поступить так же? Надо лишь понять, как именно Ликург это сделал, и повторить то же самое. И тогда его оставят в покое - никто не осмелится оскорбить олимпийского чемпиона. После победы он будет делать всё, что пожелает! *** Лениво рассекая волны, корабль медленно полз вдоль северного побережья Понта Эвксинского, в просторечии - Понта. В прошлом году в Милете был объявлен набор в недавно основанную колонию, и откликнулось много желающих перебраться на новое место жительства. Феодор улыбнулся, когда сзади послышались лёгкие шаги, и маленькая тень легла перед ним. Леандр. Единственный выживший из его семьи. Младший брат совсем юношей погиб во время похода персов против Египта - персы забрали его в армию, как и многих других эллинов. Младший сын Феодора умер два года назад, едва родившись, а жена за несколько месяцев до отплытия ушла в подземное царство Аида. Ради Леандра, ради его будущего, Феодор решился отправиться в далёкое и трудное путешествие. В новой колонии он получит участок - небольшой, ибо большие уже заняты, - и сможет растить хлеб или виноград, заниматься торговлей. Феодор мечтал не только начать новую жизнь, но и сделать её безопаснее, чтобы сыну не пришлось воевать в чужой армии, защищая персидского сатрапа. За последние два десятка лет царь Персии Кир захватил всю Ионию - эгейское побережье Малой Азии, где находились эллинские полисы, включая их родину - город Милет. Сын Кира Камбиз, продолжая политику отца, завоевал Египет - тогда и погиб брат Феодора. Режим, установленный Персией в Ионии, был тяжёл. Помимо опасности оказаться на чужой войне, приходилось платить непомерные налоги. Торговать стало невозможно: морские торговые пути в Эгейском море захватили союзники персов финикийцы, а торговля с прежним партнёром - Египтом - почти прекратилась после его покорения персами. Однако сохранились связи Милета с городами, основанными эллинами на северном побережье Понта, благодаря чему Феодор с сыном направлялись сейчас в Каркинитиду - одну из колоний Милета на полуострове Таврида. Колония существовала не один год, но народу не хватало. Когда объявили о наборе, Феодор записался в число колонистов, решив уехать из Милета, где у него почти ничего не осталось. Состав экспедиции был пёстрым: здесь имелись выходцы из Милета и других ионийских городов, желавших себе лучшей участи, чем жить под гнётом Персии. Леандр остановился подле отца, с интересом разглядывая побережье. До сих пор он ни разу не выезжал за пределы родного города, и для него путешествие было огромным приключением. Правда, мальчик всё ещё грустил по прежней жизни. Он скучал по оставленным друзьям и знакомым местам, где излазил каждую тропку и знал каждый куст. Феодор, впрочем, не сомневался: со временем сын привыкнет к новой родине и найдёт новых друзей. А вот ему самому придётся очень непросто. Феодор окинул море взглядом. Он любил смотреть, как волны в бесконечной череде сменяют друг друга, как блики солнца играют на поверхности воды, проникая туда, куда путь простым смертным был заказан. Любил плеск воды, будь то от корабельных вёсел или резвящейся рыбёшки, любил умиротворение, которое охватывало его при виде безграничной морской дали, любил запах соли и рыбы. Море давало жизнь и позволяло открывать новые земли. Сейчас, в блеске проникавших до самого дна солнечных лучей и при почти полном отсутствии ветра, оно казалось лазурным, а в волнах порой мелькали зеленоватые отблески. Прозрачность и чистота воды словно смывали весь тяжкий груз проблем, горечи и обид, вывезенный с родины, и наполняли уверенностью и надеждой на лучшую жизнь. - Папа, а когда мы приплывём в новый город? - спросил мальчик. - Скоро. Но пока города там нет, только небольшое поселение. Мы сами построим город. - А как строится город? - Ну как... Долго. Сначала на выбранном месте проводятся обряды, посвящённые богам, - дабы их помощью заручиться. Потом новые жители обозначают границы будущего города, выбирают места для главной площади и храма, и потом начинается строительство. Как раз сейчас оно там и ведётся. Те, кто приехали раньше нас, уже много сделали, но и на наш век работы хватит. Скоро ты сам увидишь, как рождается новый город. Земля вокруг него делится между жителями, и один из участков получим мы с тобой. Земля - самая большая ценность, без неё нельзя чувствовать себя полноценным гражданином. Всегда это помни. - Да, папа. И мы уже не вернёмся в Милет? - Когда-нибудь вернёмся, но на время или насовсем, кто знает? - Феодор посмотрел на печальное лицо Леандра. - Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я отбираю у тебя родину. Помни одно: мы не только милетяне или жители Каркинитиды, мы с тобой эллины, и вся Эллада - твой дом. Там, - Феодор махнул куда-то назад, в сторону, откуда они приплыли, - находятся главные города эллинов. Надеюсь, когда-нибудь ты их увидишь. Кроме нашего Милета и соседнего Эфеса или Смирны дальше за морем лежат Афины, где тоже говорят на ионийском языке. Есть ещё Спарта и Аргос, Эгина и Дельфы, где стоит храм Аполлона, такой же, как у нас в Дидимах. Городов много, но особенно я хочу показать тебе Олимпию, где проводятся Олимпийские игры. Победитель игр становится героем всей Эллады, независимо от того, где живёт. Его имя прославляется в веках, как прославилось имя юного Эвримена с острова Самос или Леокреона с Коса. - А ты участвовал в Олимпийских играх? - Даже если бы я захотел, у меня не было времени на тренировки: приходилось о семье заботиться. - А я смогу участвовать? - Конечно. Но сначала ты должен завоевать это право, став достойным гражданином новой родины и всей Эллады. Глава 1. Олимпия
Подпрыгивая от нетерпения, Гектор мчался по пыльной дороге. Они с отцом направлялись в Олимпию, расположенную на полуострове Пелопоннес. Из Афин они на корабле добрались до острова Эгина, затем достигли Арголиды - северо-восточной области Пелопоннеса. Глубоко вдающийся в сушу Арголидский залив отделял её от юго-восточной области Пелопоннеса - Лаконики. В Лаконике находилась Спарта, о которой Гектор немало слышал от отца и его друзей, а также от учителей. После Лаконики появилась юго-западная область Пелопоннеса - Мессения. Корабль шёл на север вдоль берега Мессении, и отец рассказал, что эту территорию, издревле заселённую эллинами-ахейцами, в стародавние времена покорили дорийцы. Они основали Спарту и превратили жителей Мессении в рабов. Дальше на севере лежала Элида, где и находилась Олимпия. Корабль был переполнен - желающих побывать на Олимпийских играх хватало. Доплыв до устья реки Алфей, корабль проплыл ещё немного до гавани у городка Фея, там пассажиры сошли на берег и по дороге направились на восток в Олимпию вместе с другими желающими увидеть празднество. Бесконечный поток людей, объединённых ради чуда, происходившего раз в четыре года в разгар лета, когда после самого длинного светового дня в году наступало полнолуние. Гектор остановился, дожидаясь отца, - тот и не думал торопиться, увлечённый разговором с каким-то стариком. Старик сел на корабль на Эгине и с тех пор плыл с ними. Гектор почти не обращал на него внимания, зачарованный новыми ощущениями и непривычной местностью. Пейзаж отличался от афинского - выжженной солнцем равнины и ярко-синего моря, сухого, раскалённого воздуха и пересохших рек. В Элиде было куда прохладнее, дул сильный ветер. Встречались небольшие болотца с непривычной глазу растительностью, необычно много лесов и пастбищ. А вдали виднелись горы, среди которых был Кронос - знаменитая гора, где великий Зевс победил отца, титана Кроноса, низвергнув его в царство мёртвых - Тартар. Отец и мама так много рассказывали ему о богах и героях, их победах и событиях, связанных с этими краями, что мальчику казалось, будто он уже бывал здесь. Окрик отца вынудил Гектора остановиться. Старик, шагавший рядом, окинул его понимающим взглядом и обратился к отцу: - Не ругай молодого человека, Прокл. Юность так быстротечна. - Он достаточно взрослый, Праксидам. Пора вести себя соответственно. Несётся, как на пожар. - Пожар и есть! Пламя олимпийского огня зажигает кровь, как ничто иное! - А вы на играх бывали? - вмешался Гектор, обращаясь к Праксидаму. Отец почему-то рассмеялся. - Не только бывал, но и участвовал, - подмигнул старик. Чуть погодя он добавил: - И побеждал. Его взгляд стал отрешённым, словно он пытался проникнуть вглубь прошлого и снова вспомнить былые дни и победы. Гектор этого не заметил. Он впервые встретил олимпийского чемпиона! В Афинах ему не доводилось видеть чемпионов. Единственный известный ему победитель из Афин - родственник отца по имени Кимон - умер, когда Гектор был совсем маленьким, и мальчик его не помнил. Восхищённый Гектор уставился на Праксидама, отметив, насколько сильное у него тело, несмотря на возраст, который выдавали глубокие морщины и редкие седые волосы. Рельефные мышцы проступали на мощных руках, а ноги казались отлитыми из металла или камня. Почувствовав руку отца, Гектор отвёл взгляд, но продолжал из-под ресниц изучать старика. Судя по сложению, он мог быть борцом. - Если хочешь что-то узнать, иногда проще спросить, - Праксидам неожиданно хитро подмигнул мальчику. Гектор оглянулся на отца, и тот кивнул. - Вы борец? - Верно. Мне приходилось участвовать в разных состязаниях, но я всегда предпочитал именно борьбу, точнее, кулачный бой. Правда, со времени моей победы прошло лет тридцать. - Тридцать? - такой срок казался Гектору вечностью. - Не так уж много, но это с какой точки зрения смотреть. Когда я был так же юн, тоже считал, что пятьдесят - конец жизни. Гектор смутился. Неужели, его мысли так легко читать? - Просто, мой мальчик, тебе пока незачем скрывать свои мысли. Это одна из лучших черт юности. Гектор растерялся: разве взрослые не могут говорить, что хотят? Впрочем, он не стал забивать себе голову - впечатлений и без того хватало. Поток людей увеличивался, пыль так и клубилась в воздухе, из-за чего, несмотря на жару, многие кутались в плащи. Гектор едва не приплясывал от нетерпения. Всюду слышались шум голосов, ржание лошадей, скрип повозок, оживлённые разговоры, смех, шутки и рассказы о событиях, связанных с играми. Люди словно забыли о прежней жизни. Здесь была другая, нереально-прекрасная жизнь, исполнение долгожданной мечты. Гектор всегда с завистью смотрел на сверстников, побывавших на Олимпийских играх. На них съезжался народ со всех концов Эллады, включая те места, о которых в Афинах хотя и слышали, но почти ничего не знали. Теперь ему самому представился случай посмотреть на чудо. Гектор улыбнулся при мысли о том, как популярны будут его рассказы среди друзей в Афинах. Тем временем Олимпия приближалась. Они уже вышли на берег Алфея, впереди виднелась речушка Кладей, впадавшая в Алфей с севера. Вот на месте их слияния, примерно в ста двадцати стадиях[1] от гавани и была конечная цель путешествия. Дорога вывела путников к мостику через Кладей, после чего взорам открылась Олимпия - место, где можно достичь небывалой славы, равной славе могучих богов и великих героев. Место, где Зевс победил жестокого отца! Место, по которому ходил Геракл. Здесь всё излучало божественное спокойствие и память столетий. Праксидам жестом указал на Кронос, и Гектор не сдержал разочарования: скорее холм, чем гора. Праксидам и Прокл с улыбкой переглянулись, и старый олимпионик спросил: - Что, неказиста гора? Гектор снова смутился, но смело ответил: - Я думал, титаны предпочитали места повыше. Оба взрослых расхохотались. - Уверяю тебя, высота не главное, коль скоро всё происходит у подножия горы, а не на вершине. - А что надо для участия в играх? - Прежде всего, сообщить о своём желании организаторам игр. Если они сочтут тебя достойным, ты будешь много тренироваться. За месяц до начала игр придётся приехать в город Элида, местную столицу, и доказать на испытаниях, что ты готов к играм. Затем ты месяц тренируешься в Элиде, проходишь ещё одно испытание и становишься участником игр. - Любой человек может участвовать? - уточнил Гектор. - Любой свободный эллин. Мужчина или юноша, вроде тебя. - Значит, я тоже? Праксидам бросил на мальчика оценивающий взгляд: - На самом деле, можешь, хотя сто с небольшим лет назад мальчики до соревнований не допускались. В этих играх участвует величайший борец Эллады - Милон из Кротона. Так вот он начал выступать, когда ему было четырнадцать, то есть всего на пару лет больше, чем тебе. Потом он участвовал в играх четыре раза уже взрослым, опытным борцом и всегда побеждал. - Я о нём много слышал. Друзья говорили, по силе он равен Гераклу. И может бегать с быком на плечах. И... Праксидам положил руку ему на плечо. - Не сомневаюсь, что твои друзья рассказывали, но сам я такого не видел. Тебе тоже лучше довериться своим глазам. Прокл и Праксидам шагали неторопливо, степенно, ничуть не заботясь о чувствах Гектора. Тот хотел припустить бегом, но вынужден был сдерживаться. Широкий людской поток постепенно концентрировался у переправы через Кладей, но после неё снова расходился разными путями. Кто-то шёл смотреть Олимпийское святилище, кто-то стадион, но большинство предпочли сразу заняться обустройством. Разноцветный палаточный городок рос буквально на глазах. Те, кто прибыли раньше, занимались привычными будничными делами. Такое количество народа Гектор видел разве на празднике Великие Панафинеи, которые проводились в Афинах раз в четыре года, как и Олимпийские игры. Они перешли мостик и оказались на противоположном берегу Кладея. Гектор немного пробежал вперёд и застыл, пытаясь разглядеть сквозь деревья место, куда он так стремился. Перед ним расстилалась большая долина, окаймлённая лесистыми холмами. Почти сразу за переправой располагались различные постройки, предназначенные для подготовки спортсменов. Тут же теснились бесконечные палатки прибывших ранее путешественников. Но наибольший интерес вызывал олимпийский комплекс - священная роща с храмом, алтарями богов и статуями победителей. Рощу окружала ограда. Дальше на восток находились стадион и ипподром, но из-за деревьев их было плохо видно. Отец, подошедший сзади, легонько подтолкнул мальчика в спину, и тот с сожалением оторвался от раскинувшейся перед ним панорамы. Все трое двинулись вперёд, лавируя между людьми. Многие узнавали Праксидама в лицо и приглашали к своему очагу, но старик вежливо улыбался, приветствовал знакомых и незнакомых людей, а потом шёл дальше. Наконец нашлось подходящее место в тени огромного платана, и работа закипела. Как только палатку установили, Гектор удовлетворённо потянулся и огляделся. Сотни палаток напоминали раскинувшееся над долиной лоскутное одеяло. Чуть в стороне торговцы предлагали на продажу еду, ткани, вино, оружие, доспехи и массу других товаров. Всюду заключались пари на грядущих победителей, рядом бродили ослы, мулы и лошади, сопровождаемые окриками погонщиков, факиры показывали фокусы, откуда-то слышались стихи, а над людским морем неторопливо вилась нежная мелодия флейты... В непрерывном гаме трудно было что-либо расслышать, но зато было на что посмотреть. Гектор медленно побрёл вдоль рядов палаток, впитывая увиденное. Когда ему на плечо опустилась чья-то рука, Гектор вздрогнул. Оглянувшись, он увидел приветливое лицо Праксидама, к которому испытывал глубочайшее восхищение. Бывший кулачный боец махнул рукой в сторону ограды, опоясывавшей рощу: - Всё, что находится внутри, называется Альтис - священная роща Зевса. Именно там завтра будет проходить первый день Олимпийских игр. Он посвящён жертвоприношениям, жребию и клятвам спортсменов, а соревнования проводятся послезавтра. На третий день награждают победителей. - А как проходит жеребьёвка? - Не торопись, постепенно ты всё узнаешь. Гектор вздохнул и решил набраться терпения, хотя на языке вертелось множество вопросов. - Хочешь посмотреть рощу? - Конечно, - Гектор радостно подпрыгнул, но тут же взял себя в руки. Оба они направились к входу в Альтис, располагавшемуся в северной части западной стены ограды. Перед тем, как войти, старик указал налево, где высились колонны, скрывавшие песчаные дорожки. - Там расположены гимнасий и палестра, где атлеты тренируются перед играми. Завтра после основной церемонии сможешь посмотреть на тренировки. Праксидам провёл мальчика в Альтис. Густая тень деревьев накрыла обоих, и жара, характерная для самого жаркого месяца в году, немного отступила, преклоняясь перед духом богов. Всюду бродили люди, но не было ощущения тесноты. - Я расскажу тебе о некоторых обычаях и обрядах, ведь завтра ты их не увидишь... - Почему? - прервал Праксидама Гектор, но тут же умолк. Старик, однако, ответил: - Внутрь допустят лишь жрецов, спортсменов, судей и послов городов. Как ты понимаешь, все желающие в роще не поместятся. Ведь их многие тысячи. Это Гектору в голову не приходило. Праксидам указал мальчику на небольшую квадратную постройку у входа: - Пританей, здание администрации. Такой есть в любом городе, в том числе и в Афинах. Местные пританы занимаются решением текущих дел. После игр здесь устраивается пир для победителей, здесь же находится алтарь богини домашнего очага Гестии, во время игр на нём постоянно горит огонь. На алтаре приносят жертвоприношения перед играми, и именно отсюда завтра начнётся шествие процессии по Альтису. За пританеем возвышался величественный храм на трёх каменных ступеньках - самая высокая постройка Альтиса. Храм окружали колонны. Гектор насчитал шесть с одной стороны и шестнадцать с другой. Старые деревянные колонны перемежались более новыми каменными. Храм поневоле приковывал внимание размерами и суровой мощью. Он не был очень высоким, но казался внушительным, прочным и надёжным. - Ты, должно быть, видел немало храмов в Афинах, но этот храм богини Геры, жены Зевса - один из самых древних в Элладе. Он построен около ста лет назад. Здесь хранится священная реликвия - диск, на котором записаны правила Олимпийских игр, выбитые при царях Ифите и Ликурге. Раньше здесь хранились подарки городов и отдельных людей, но их скопилось так много, что большинство перенесли в специально построенные сокровищницы. - Давай пройдём внутрь, - предложил Праксидам. Они обошли храм - вход находился с противоположной стороны - и поднялись по ступенькам. Внутри Гектор завертел головой. Два продольных ряда колонн делили храм на три неравные части: большую центральную и две узких боковых. В глубине храма высились две каменные скульптуры: Гера и Зевс. Гера сидела на троне и была одета в тканый пеплос[2]. Рядом стояла фигура бородатого Зевса. Гектор посмотрел в тёмные глаза Геры, и ему стало не по себе. Она взирала на него, пронзая насквозь, словно говоря: 'А есть ли у тебя право быть в этом месте?' Гера никогда не нравилась Гектору, потому что строила бесконечные козни его любимому герою Гераклу, но сейчас мальчик испытал нечто сродни уважению. От её взгляда было невозможно укрыться даже за колоннами. На её фоне Зевс несколько терялся, и его одеяние выглядело более грубым. Приблизившись, Гектор заметил, однако, что тонкие губы богини сложены в лёгкую спокойную улыбку. Да и вся фигура при ближайшем рассмотрении, казалось, излучала покой и уверенность, присущие богам. Гектор сделал шаг назад, чтобы получше осмотреть фигуру. - Имя скульптора давно забыто, но камень хранит образ, созданный художником. Такие творения живут века, если их не уничтожат варвары, которые не понимают красоты и ценят разрушение, а не созидание. Постарайся не уподобиться им в будущем. Вон, смотри, - Праксидам указал на пространство позади Геры и Зевса, где виднелись ещё статуи, - там есть, например, статуи Гор, детей Зевса и богини Фемиды. Так вот их давным-давно делал мой земляк, эгинец Смилис. На Эгине почти все его работы уничтожены войнами. - Праксидам внезапно замолчал и, вздохнув, продолжил: - Знаешь, что мне больше всего нравится в Олимпии? Требование всеобщего мира во время их проведения. Именно благодаря ему в Олимпии сохранилось много сокровищ - и я говорю не о ценных подарках. Праксидам отошёл от статуй и приблизился к какому-то диску, лежащему на постаменте. Он был бронзовый, а по краю едва читались буквы. Гектор нагнулся, пытаясь разобрать надпись, но вскоре разочарованно повернулся к Праксидаму: - Ничего не понятно. А вы знаете, что тут написано? - Давным-давно Элида и Спарта воевали друг с другом. В конце концов царь Элиды Ифит и царь Спарты Ликург договорились о мире и в честь этого события провели Олимпийские игры. Игры здесь проводились издавна, как говорят, со времён Геракла, а то и раньше, но тогда они не были так популярны, на них не съезжались со всех концов Эллады. Ифит и Ликург установили правило, по которому во время игр на определённый срок объявлялось священное перемирие - экехейрия, чтобы все желающие могли без проблем добраться до Олимпии, а потом уехать домой. Вот об этом и написано на диске. Гектор понятия не имел, кто такие Ифит и Ликург, и хотел расспросить Праксидама поподробнее, но тот уже указал Гектору на треножник в глубине храма. На нём лежали венки. - Их вручат победителям в последний, третий день игр. Здесь они хранятся до церемонии награждения. Гектор вытянул шею, чтобы получше разглядеть венки. О таком с детства мечтал любой мальчишка! Венки изготовляли из двух ветвей оливкового дерева и перевязывали пурпурными лентами. Гектор представил, как получает подобный венок: ощутил его прикосновение к голове, приветственные крики болельщиков, пение гимнов в свою честь... Из сладких грёз его вырвало похлопывание по плечу. - Идём, сынок, тут ещё есть на что посмотреть. Они направились к выходу, и Гектору казалось: по пути его сопровождают не статуи Ареса и Плутона, Диониса и Асклепия, Аполлона и Артемиды, а сами боги. Они вышли из храма. Справа выделялось сооружение с невысокой пятиугольной каменной оградой. За ней виднелся небольшой холмик, напоминавший могилу. Однако Праксидам прошёл чуть вперёд, наискосок от ограды, почти в центр Альтиса, подведя Гектора к огромному жертвеннику, выделявшемуся чёрным пятном на фоне зелени. Каменное основание в виде круга покрывал толстенный слой пепла, создавая ступеньку, а на ней возвышался настоящий пепельный холм. - Алтарь Зевса Олимпийского - главное святилище Олимпии. Здесь перед празднеством приносят в жертву животных, а их пепел смешивают с водой Алфея и намазывают на алтарь. Сначала жертвы приносят в пританее на алтаре Гестии, затем процессия идёт сюда, а потом все идут к алтарям других богов и героев: Афины, Артемиды, Геры, Гефеста, Аполлона, Геракла... - Праксидам отвлёкся и посмотрел на Гектора. - Я вижу, ты заскучал. И впрямь, Гектора мало занимал алтарь, даже такой огромный. В Афинах их было много, и мальчик не раз видел, как проходят жертвоприношения. Куда интереснее казались многочисленные статуи героев-олимпиоников, чьи победы на Олимпийских играх дали им право ставить в священном месте свои изображения. Гектор с нетерпением поглядывал по сторонам, готовый по первому знаку старшего друга бежать навстречу знакомству с героями прежних лет. Заходящее солнце озаряло разукрашенный мрамор и известняк статуй, подчёркивая тени и складки одежд, наполняя изваяния жизнью и силой. - Статуи в большинстве принадлежат победителям игр. На многих есть посвящения, кто и в каком виде соревнований выиграл венок. Некоторые статуи установлены здесь самими победителями, некоторые - их городами, а многие победители так и остались без статуй. Гектору хотелось рассмотреть статуи поближе, почитать надписи, но Праксидам потянул его в сторону, к юго-западному входу в Альтис. Они обогнули пятиугольное строение, и старик остановился у какой-то дикой маслины. Гектор, испугавшись, что его заставят покинуть почти неизведанное место, воспрял духом и с интересом уставился на дерево. - Из листьев этой маслины делают венки победителей. Говорят, её посадил сам Геракл, привезя из далёких земель, где живут гипербореи. Впрочем, дерево как дерево, ничего примечательного Гектор не заметил. Зато отсюда отлично просматривался весь Альтис. Его северная граница проходила у подножия Кроноса, и вдоль неё с запада на восток выстроились здания. Храм Геры в лучах заходящего солнца казался особенно внушительным. Другие постройки были небольшими и главным образом состояли из двух боковых стен с двумя колоннами между ними при входе. Крыши их покрывала цветная черепица. Задние стены зданий примыкали к склону Кроноса. Праксидам махнул рукой в их сторону: - Это сокровищницы разных государств. Там хранятся их дары и подношения. Сокровищницы Гектора тоже интересовали мало. Старший спутник, очевидно, заметил нетерпение мальчика, потому что тихо хмыкнул и снова направился в сторону алтаря Зевса. Впрочем, до него они не дошли, остановившись у деревянного навеса, под которым находился вкопанный столб, скреплённый в нескольких местах обручами. На столб Гектор внимания не обратил, направив взгляд на две деревянные статуи. Они выглядели древними. Гектор с любопытство посмотрел на Праксидама, ожидая объяснений. - В честь моей победы мне разрешили установить в Олимпии статую. Самую первую, поставленную в честь спортсмена, - в голосе старика прозвучала нескрываемая гордость. Он прикоснулся к творению резчика, но взгляд его был устремлён не на статую, а куда-то далеко. Он словно вновь слышал и видел свою давнюю победу. - Один художник вырезал её для меня из кипариса. А вот эта, - Праксидам указал на соседнюю статую из смоковницы, - сделана в честь победы панкратиста Рексибия из города Опунта две олимпиады спустя после меня. Статую Рексибия поставили позже, но сохранилась она похуже. Однако художники сумели передать в дереве мощь и силу двух борцов, которые снисходительно взирали на проходящих мимо простых смертных. - А что это такое? - Гектор ткнул пальцем в столб. - Почему он укрыт навесом? - Столб Эномая. Ты о нём слышал? - Нет. Кто это? Откуда-то сбоку раздался смешок, и Гектор подпрыгнул от неожиданности. Он почти забыл о людях вокруг. - Эномай был царём Писы, которая когда-то владела Олимпией. Это - столб от его дома, - голос принадлежал тощему, но жилистому мальчишке на год старше Гектора. Его тёмное от загара тело покрывали шрамы и рубцы, в том числе довольно свежие, недавно бритую голову едва прикрывал жёсткий ёжик чёрных волос. Он был босиком, на плечах - ободранный плащ, немало повидавший на своём веку. Взгляд мальчишки, как и голос, казался одновременно вызывающим и насмешливым: - Вы сказали, это ваша статуя? Значит, вы - Праксидам, борец? - опять этот тон, но с намёком на едва заметный интерес. - В Спарте я часто видел победителей разных игр, но из других городов никого не знаю. - Раз тебе известно моё имя, представься, чтобы и я знал, с кем имею дело, - слова Праксидама тоже звучали чуть насмешливо, но мальчишка пропустил насмешку мимо ушей. - Клеант из Спарты, - больше он не добавил ничего. Но и не ушёл, внимательно разглядывая бывшего борца. - Если ты из Спарты, то должен знать об Эномае. Не поделишься с Гектором? Клеант нахмурился, потом покачал головой. Он знал историю этого царя, но, как и раньше, предпочитал слушать, а не рассказывать. Всегда можно услышать что-то новое, если его не выгонят. Он уже много услышал о росте могущества Персидской державы, её войнах с соседями, о готовящемся походе персидского царя Дария на север Понта для борьбы с какими-то скифами или саками. Правда, кто они такие, Клеант толком не знал, но все надеялись: Дарий найдёт среди них свою гибель. Услышал он и о недовольстве, которое усиливалось в городах Ионии, а также о событиях в Афинах, где несколько лет назад умер тиран Писистрат, и теперь правили его сыновья Гиппий и Гиппарх. Много было разговоров и о других частях Эллады, помимо Пелопоннеса. Об этом не говорили на уроках в школах Спарты - ученику из Лакедемона незачем знать такие вещи, вполне хватало истории громких побед собственного государства и его союзников. Клеант сам себе не мог толком объяснить, зачем собирает эти сведения. - Эномай действительно был царём Писы. У него имелась дочь Гипподамия, слава о её красоте шла по всей Элладе. К ней сватались многие богатые и знатные женихи, пленённые прекрасным обликом девушки. Но царь не спешил выдавать дочь замуж из-за пророчества: ему предсказали смерть от руки будущего зятя. Эномай испугался и объявил, что выдаст дочь лишь за того, кто обойдёт его в состязании колесниц. Но царь поставил условие: проигравший гонку должен умереть. Эномай верил в победу: ему не было равных в умении управлять лошадьми, а его кони были самыми лучшими. Многие соревновались с Эномаем: красота и добрый нрав Гипподамии лишали мужчин разума. Женихи пытались вновь и вновь, и росло количество жертв, которые Эномай приносил в угоду своему страху. Однажды в Элиду из-за моря приплыл некий Пелопс. Он услышал о Гипподамии и захотел на ней жениться. Но Пелопс понимал, что шансов уцелеть у него нет, а умирать ему не хотелось. Он решил пойти на хитрость: уговорил Миртила, возницу Эномая, не ставить чеки в оси колёс царской колесницы. Миртил согласился за определённую плату, и всё вышло так, как хотел Пелопс. Колёса соскочили с осей, и Эномай разбился насмерть. Пелопс женился на Гипподамии и стал царём Писы, а наш полуостров назвали его именем - Пелопоннес. - А что Пелопс пообещал Миртилу? - с любопытством спросил Гектор. - Почему тот согласился ему помочь? - Разве это имеет значение? - презрительно бросил Клеант. - Предательство есть предательство. Пелопс - трус. Настоящий мужчина не сражается обманом. - Но ведь Эномай тоже был несправедлив. Он побеждал тех, кто не имел таких коней, - возразил Гектор. - Это не его проблема. Их никто не заставлял. - Тебе нравится Эномай? - Нет. Он ещё более жалкий трус. - Тогда зачем ты его защищаешь? - Не его. Я за честный бой. И я не люблю предателей. - Как будто я люблю, - обиделся Гектор. - Но разве у Пелопса был выбор? Как бы ты поступил? Клеант насупился: - Я бы не стал умирать ради женщины, - высокомерно заявил он. - Но если бы решил участвовать, нашёл бы способ. Гектор едва не засмеялся, но тут Праксидам счёл нужным вмешаться: - Дело не в том, как бы ты поступил, а в том, как не поступил бы. Есть вещи, сделав которые, обречёшь себя на гибель. Может быть, не в прямом смысле, но всё же гибель. Потому что предательство или другой бесчестный поступок, вроде жестоких игр Эномая, влечёт за собой возмездие богов. Поэтому Эномай погиб от руки слуги, и его дом разрушила молния. Один столб и остался. Миртил вместо награды тоже получил смерть. То ли он хотел полцарства, то ли ещё что, но Пелопс не захотел платить и сбросил соучастника со скалы в море. Миртил перед смертью проклял род Пелопса, и с тех пор не было потомкам Пелопса удачи, их преследовал злой рок. Одна подлость повела за собой другую, и так далее. Захотел бы ты такой судьбы, Гектор, выбрал бы путь Пелопса? - Нет, - мальчик посерьёзнел. - Но как же быть? - В данном случае можно отступить, можно учиться тому, в чём ты слаб, можно собрать армию и победить врага или заставить врага принять свои условия. А можно украсть невесту и бежать. Рано или поздно вам придётся делать тяжёлый выбор и отвечать за него тоже придётся вам или вашим близким. - А если выбора нет? - резко спросил Клеант. - Выбор есть всегда, но не всегда хватает смелости ему следовать или ума его увидеть. Солнце опускалось всё ниже, и Гектор с сожалением понял: путешествие по Олимпии закончено. Клеант, казалось, не обращал внимания на поблекшие краски, словно умел видеть в темноте. Тем временем Праксидам повёл Гектора к выходу, миновав по пути дикую маслину Геракла. Клеант следовал за ними, хотя его независимый вид не давал заподозрить, что ему нравится нынешняя компания. Выйдя за ограду, старый эгинец повернул налево и, зайдя за угол, направился вдоль стены Альтиса на восток, к зданию между оградой и Алфеем. У южной стены здания стояла статуя Зевса. - Это булевтерий, где заседает буле - олимпийский совет. Завтра именно сюда в конце придут спортсмены и судьи, а члены совета - гиеромаи - примут их клятвы. Спортсмены поклянутся у статуи Зевса Горкия, Хранителя клятв, соблюдать все правила игр, а судьи - честно судить. На этом завтра обряды закончатся. Теперь идём, пора поесть. И действительно, в животе Гектора немедленно заурчало, и он пошёл к палатке, где ждал отец. Клеант хотел улизнуть, не желая навязываться, но Праксидам не позволил, потянув за собой. Юный спартанец решил, что глупо отказываться, раз уж подвернулся шанс перекусить, и побрёл за стариком. Даже привычная солёная рыба и лепёшки казались необычными в новой обстановке. Тени мелькали тут и там, и шелест травы от пробегающих мимо людей не заглушался уже дневным многоголосьем - лишь время от времени кое-где слышались взрывы смеха, возгласы, приветствия, песни. Умиротворение, наполненное жизнью. Гектор наслаждался теплом огня и компанией. Клеант сидел тут же: его притягивало к этим открытым людям, так непохожим на прежних знакомых. Он и Праксидам весь вечер о чём-то говорили, из-за чего Гектор чувствовал себя немного отвергнутым. К ним присоединились трое: юноша лет двадцати с едва пробивающейся русой бородкой, которую он явно холил и лелеял, и двое рыжеволосых громкоголосых братьев, с чьих губ не сходила улыбка. - Я слышал, Милон из Кротона снова собирается участвовать в играх? Специально приехал посмотреть, победит ли он, ведь ему почти сорок. Я не знаю никого, кто выступал бы так долго и побеждал, - эти слова произнёс юноша. Он явно не понимал, как можно верить в такую победу. Судя по всему, остальные его мнения не разделяли. - Раз ты его не видел, то подожди с суждениями. Он самый могучий борец, какого знала природа со времён Геракла, уверяю тебя, - насмешливо возразил один из братьев - Диадор - и подмигнул Гектору. - А что до возраста, посмотри на Праксидама - рискнул бы ты с ним сражаться? Юноша - его звали Меарон, а прибыл он, как позже выяснилось, из Милета в Азии - окинул старого эгинца внимательным взглядом и промолчал. - Как ни приятно сравнение, но до Милона мне далеко. Такие атлеты бывают раз в сто лет. У него пять побед на Олимпийских играх - не считая побед в Дельфах, Немее и на Истме у Коринфа. - Подумаешь, - вмешался Клеант, не выдержав, - у нас в Спарте тоже были борцы, которые побеждали в Олимпии по пять раз. - Неужели? Я таких не знаю, - произнёс второй брат по имени Финний. - Как их звали? - Хетомикл побеждал пять раз, а его отец Гиппосфен - шесть раз, - невозмутимо ответил Клеант. - В Спарте есть храм Гиппосфена - так его почитают. - Я про них не слышал. И когда это было? - Когда в Афинах Драконт и Солон начинали устанавливать законы. Гектор поражённо раскрыл рот, пытаясь выудить из воспоминаний хоть что-нибудь об упомянутых афинянах, но ничего не вспомнил, кроме того, что жили они где-то во времена его прадедушки и установили в Афинах новые законы. Взрослые с удивлением уставились на юного спартанца. - Неужели в Спарте всему этому учат? Я слышал, у вас многие даже читать не умеют, - казалось, Меарон не верит собственным ушам. - Откуда тебе всё это известно? - Кто слушает, тот знает, - отрезал Клеант, и, вытащив откуда-то финик, демонстративно засунул его в рот. Спорить ему не хотелось, ведь он и сам частенько задавался вопросом: почему знания так мало значат на родине? Его способность вспомнить и соединить в единое целое события зачастую вызывала раздражение не только у его сверстников в Спарте, но и у взрослых, а попытки расспросить про жизнь в других странах натыкались на стену непонимания и, как правило, заканчивались наказанием. Но обсуждать это с чужаками он не собирался. - А ведь мой отец рассказывал мне про Хетомикла, - вспомнил Праксидам. - Он действительно был очень силён. Хотя не всегда стоит судить лишь по внешности. Вроде бы в тот год, когда Хетомикл выиграл в последний раз, в кулачном бою среди юношей собирался участвовать один молодой самосец Пифагор. Так вот, его осмеяли зрители. Из-за длинных волос они решили, что он неженка, и исключили из состязаний. Но он оказался не так прост и рискнул соревноваться со взрослыми - и победил. - Какой Пифагор? Философ из Самоса, который создал школу в Кротоне? Но ведь он ещё жив, как он мог победить в то время? - Нет, то был другой человек. - Философ Пифагор? Я слышал о нём. Кажется, Милон тоже из его школы. - Верно. - А что за школа? - поинтересовался Гектор. - Про них мало известно. В их учении много странностей. Я слышал, они не едят бобов. - Пифагорейцы считают главным в мире число и поклоняются ему как богу, - уверенно заявил милетянин. - Я знаю, поскольку Пифагор учился у мудрецов из Милета. - Да, но нельзя сказать, что он - их ученик. Он предпочёл найти свой путь. Те философы изучали природу, а Пифагор познаёт мир с помощью числа. Для него число - точнее, единица - начало и причина сущего. Они считают, что душа человека бессмертна и изначально живёт на небесах, но потом время от времени она возрождается на земле в образе человека или животного, и её возвращение на небо зависит от умения жить правильно. У членов общества общая собственность и образ жизни. Впрочем, я мало про них знаю. - Почему? - Это очень закрытое общество, о нём ходит много слухов, но мало кто знает наверняка. - По-вашему, Милон - один из них? Странно, ведь Пифагор не слишком жалует атлетов, считает, что почёт должен воздаваться не тем, кто сражается за венок, а тем, кто приезжают на игры просто 'понаблюдать, не ища побед'. Гектору заскучал и уставился на Клеанта в надежде поболтать, но тот упивался беседой и на Гектора не смотрел. *** Клеант торчал здесь уже несколько дней, пешком добравшись из Спарты. Еду добывал в лесу, а при возможности - подворовывал у путников. В этом он стал мастером, ведь в Спарте воровство - обычное явление: спартанец с детства должен научиться добывать себе еду любыми способами. Правда, стоило попасться, и платить приходилось по полной. Среди шрамов на его теле были и отметки, полученные за кражу пищи. Жестокая порка служила наказанием не за кражу, а за то, что не сделал дело по-тихому. Лишь в последнее время Клеант наловчился не попадаться. Впрочем, воровать он не любил - это доля тех, кто не достиг зрелости. А на долю взрослых доставались войны и земля с рабами. Клеант давно мечтал о тех временах, когда у него всё будет. В Спарте не поощрялись дальние странствия и знакомства с чужеземцами, но дети должны учиться самостоятельности, да и статус Олимпийских игр был достаточно высок, поэтому юным спартанцам не возбранялось посещать их ни в качестве участников, ни в качестве зрителей. Тем более, Элида - давний союзник Спарты и не без помощи последней управляла проведением игр. Клеант не забыл о детской мечте - победить в Олимпии. Он несколько лет упорно и много тренировался. Наиболее популярны среди спартанцев были, естественно, состязания борцов, но они требовали мощи тела. Как Клеант ни старался, его руки, плечи, торс не обретали достаточной силы, и Клеант занялся бегом. Его привлекал долихос - бег на длинную дистанцию не меньше семи стадий. Говорили, пару столетий назад первым выиграл долихос спартанец - Аканф. О нём много рассказывали на занятиях: именно с него началась череда олимпийских побед спартанцев. Раньше они почти не участвовали в играх, а с той победы Аканфа в течение полутора сотен лет половина побед в Олимпии доставалась Спарте. В последние десятилетия побед значительно поубавилось, но желающих получить заветный венок в Лакедемоне хватало. Клеант легко обгонял сверстников в Спарте, но Игры требовали немалых средств, а отец наотрез отказался помогать мальчику. Он вообще почти не общался с сыном, и Клеант мог рассчитывать только на себя или на государство, которое часто оплачивало расходы, если считало кандидата достойным. На игры Спарта выставила несколько человек, и Клеант получил разрешение побывать в Олимпии, правда, добираться ему пришлось самостоятельно. На шестьсот с лишним стадий между Спартой и Олимпией мальчик потратил несколько дней. Зато он увидел много новых мест и много узнал о событиях в Элладе и за её пределами, пристраиваясь к группам стекавшихся в Олимпию эллинов. Сидя у костра с новыми знакомыми, Клеант удивлялся причудливости провидения. У него никогда не было друзей. Сверстников отталкивала его серьёзность, равнодушие ко многим спартанским забавам и традициям, стремление к знаниям. С другой стороны, поражала его удивительная способность выживать и ускользать из самых неприятных ситуаций. Клеант давно подумывал о том, как изменить отношение спартанцев к себе. Таким, какой он есть, он никому не нужен. Это не огорчало его, но и не позволяло ощущать себя нормальным человеком. Мальчик уже понял, чего ждёт от него община: стать воином, готовым воевать и умереть ради интересов Спарты. Учёные, философы, торговцы или ремесленники в Спарте не в чести. И вот сейчас, познакомившись с Гектором и его взрослыми спутниками, Клеант впервые встретил людей, которые не ждали от него определённого поведения и обращались к нему, словно знали его всю жизнь. Особенно понравился Клеанту Праксидам. Отчасти вызывало восхищение звание борца, отчасти - спокойное, мудрое отношение к миру, не лишённое юмора, но и не оторванное от реальности. Иметь такого учителя в школе было бы потрясающе. От такого отца Клеант тоже не отказался бы, но в Спарте понятие отца совершенно другое, нежели в остальных частях Эллады. За время странствий Клеант успел уловить разницу в отношениях между отцами и детьми родного государства и других стран. Глядя на Гектора с Проклом, он испытывал какое-то тоскливое одиночество, ведь собственного отца он видел крайне редко. Отцами в Спарте были для него все взрослые. Все - всё равно, что никто, внезапно осознал Клеант, глядя, как Гектор за ужином весело переговаривается с Проклом, припоминая их общие приключения и делясь мечтами. Отец и сын походили друг на друга - тёмные курчавые волосы, скрывающие уши, румяные щёки, широко расставленные ярко-голубые глаза, полные губы. Прокл носил усы и короткую бородку, правую щёку пересекал едва заметный шрам. Лицо Гектора отличалось невероятной подвижностью. Именно этого - жизни с родителями - спартанцы не знали. Странно, но даже грядущие игры не вызывали у Клеанта столь сильных эмоций, как возможность сидеть рядом с такими разными людьми и слушать их беседу, видеть ободряющую улыбку Праксидама. Разговоры окончились за полночь, и все разбрелись по палаткам в предвкушении завтрашнего дня. Клеант спал под открытым небом. Гектор предложил ему перебраться к ним в палатку, но спартанец отказался. Он собрал тростник и улёгся на сооружённую из него подстилку. Завтра он увидит Олимпийские игры! Глава 2. Праздник в честь Зевса Олимпийского
Перед рассветом люди засобирались, чтобы успеть донести до богов чаяния, мечты и благодарности. Гектор с трудом продрал глаза и почти на ощупь вылез из палатки. Ветер пробирал до костей, однако Гектор почти не ощущал холода. Впереди всех ждал трудный, но чудесный день, и предвкушение грядущих побед витало в воздухе. Начинаются Олимпийские игры! Наскоро перекусив лепёшками, Гектор с отцом, Праксидамом и Клеантом, который казался на удивление хорошо выспавшимся, отправились к ограде Олимпийского святилища. Туда же стекались многочисленные людские ручейки. Гектор подпрыгивал на месте, пытаясь что-либо разглядеть. Даже более высокий Клеант напрасно вытягивал шею. Вокруг стоял невообразимый гул голосов. Праксидам рукой указал, куда смотреть, и мальчики заметили огромную процессию, выделявшуюся на фоне толпы спокойствием и собранностью. Тьма постепенно рассеивалась, и стали видны пурпурные мантии двух агонофетов, распорядителей состязаний, и белые - жрецов. Жрецы держали на привязи животных, в том числе двух огромных быков, предназначенных в жертву Зевсу Олимпийскому. За жрецами выстроились именитые граждане разных городов в богатых одеждах, с дарами в руках, и спортсмены в накинутых плащах. Гектор хотел было задать несколько вопросов Праксидаму, но быстро понял, что это бесполезное занятие, и решил просто наблюдать. Вопросы подождут. К тому же старый эгинец вскоре покинул их компанию и каким-то образом сумел присоединиться к процессии. Прокл прокричал в ухо Гектору, что победители прошлых лет зачастую приглашались для участия в церемониях. Тем временем процессия направилась к главному входу в Альтис. Гектор уже знал: сначала они зайдут в пританей, где принесут жертву богине домашнего очага Гестии, затем - Зевсу Олимпийскому, после чего по очереди обойдут алтари других богов. Время шло, но никто не уходил. Снова оживилась торговля. Вокруг то и дело заключали пари, обсуждали атлетов и их шансы на победу, вспоминали прошлые игры... Наконец из Альтиса появилась процессия и направилась к булевтерию. У статуи Зевса зазвучали слова клятв, почти неслышные толпе, которая сопровождала их приветственными криками. Когда основная церемония дня подошла к концу, люди разбрелись по палаточному городку, чтобы перекусить и отдохнуть. После обеда Гектор с Клеантом по совету Праксидама отправились посмотреть на тренировки. В центре гимнасия - огромной песчаной площадки, окружённой колоннадой, - шла борьба, хотя было очевидно: бой тренировочный. За боем наблюдал настоящий великан, словно высеченный из камня; его мускулы играли под бронзовой кожей, будто он и сам боролся. - Это Милон, - давешний знакомый из Милета, Меарон, восхищённо, как мальчишка, уставился на знаменитого борца. - Сейчас он порвёт верёвку, смотрите! Гектор не сразу понял, что имеет в виду Меарон, но через мгновение подметил: голова Милона обтянута верёвкой, лицо побагровело и налилось кровью, а вены на шее вздулись от невероятного напряжения. Группа зевак с интересом наблюдала за процессом, громко выражая поддержку, а кое-кто, явно заключив пари, сильно переживал за исход сражения. Гектор присоединился к приветственным крикам, а когда верёвка лопнула, радостно завопил вместе со всеми. Клеан был более сдержан, но сила атлета поразила и его. На этом развлечение не закончилось. Милон вытянул перед собой руку, поставив ладонь ребром - большой палец смотрел вверх, а остальные пальцы были плотно прижаты друг к другу. - Хотите доказать свою силу? - крикнул он. Его голос без труда перекрыл вопли собравшихся. - Предлагаю желающим отогнуть мизинец. Желающие нашлись, но все попытки закончились ничем. Милон стоял, как вкопанный, и даже зевнул, когда вездесущий Гектор уцепился за его мизинец и, подобрав ноги, повис в воздухе, держась за палец. Вскоре Милон улыбнулся мальчику и сказал: