"Долго вдавливала русская и советская история человека в себя - через лермонтовский стоицизм, через бесовскую речистость достоевского "человека из подполья", через страх и окаменение сталинской эпохи среди подслушивающих стен и недоверия друзьям,- пока не получился такой вот перекрут души, спиралевидно вверченной в себя, каковая явлена в лирическом герое стихов Арзуняна. Но в нем вдруг - своя пластика и художественность! Прямо - откуда ни возьмись. Вот ведь: как Ванька-встанька - бытие и человек! Мнут их и гнут-уродуют, а глядь - выскакивают новой красотой и мыслью светятся, которых бы и не подозревал, что могут и в таких обстоятельствах, сыскных и противолитературных, образоваться! Да, перед нами - философская лирика и торжество Поэзии и Мысли над врагами ее: их гонят и запрещают, преследуют власти и органы (как половые-срамные, секретно упрятанные), а Мысль и Поэзия и из этого сора, грязи и крови - свою ткань имеют силу выткать и в перл создания возвести".
Георгий Гачев,доктор филологических наук (Москва). - В кн.: Арзунян Э., "Жертвоприношение", Нью-Йорк, "Lifebelt", 1994, стр. 3-4.
"Фрейдистская по мироощущению, сюрреалистическая по композиции, лирически-публицистическая по жанру, антисоветская по политической направленности, поэма "Я" - это наиболее яркий поэтический проблеск эпохи советских шестидесятников. Она появилась в одесском самиздате в 1964 году, и в том же году состоялось ее единственное публичное авторское чтение в Москве, в квартире супругов-диссидентов Сапгиров: поэта Генриха и журналистки Киры, - где собралось человек 50, в основном литераторы и художники. В то время Евгений Евтушенко писал вполне лояльные поэмы ("Станция Зима" - 1955, "Братская ГЭС" - 1965); не было еще нелояльных поэм Иосифа Бродского, Александра Галича, Бориса Чичибабина, Владимира Высоцкого и др. Таким образом, "Я" была первой диссидентской, несоцреалистической поэмой в Советском Союзе".
Семен Вайнблат, поэт (Одесса). - В кн.: Арзунян Э., "Вверх ногами", Одесса, АО БАХВА, 2001, стр. 7.
""Пражская весна" пришла в Одессу года на четыре раньше ее календарного срока. Началась она, как и положено, с литературы. В 1964 в советском самиздате появилась поэма "Я", написанная Эдвигом Арзуняном. <...> В глухую хрущевско-брежневскую ночь автор во всю мощь легких провозглашает свой основной постулат: "я ? гладиатор/ я бог беды/ кричит театр:/ ? сва-а-а/ бо-о-о/ ды-ы-ы!" Наиболее дерзкие четверостишия при передаче за границу были слегка закамуфлированы, чтобы не причинять неприятностей людям, перевозившим поэму. В окончательном варианте одно из четверостиший звучит так: "богу Марксу я молился/ верил в Ленина-Христа/ жить счастливо научился/ как в г.... живет глиста". Как видите, автор и в полунормативной лексике не чурается стыдливых многоточий ? уж очень трудно воспитанному в приличной семье мальчику после советского аскетизма развязать язык улицы".
Белла Езерская, литературный критик (Нью-Йорк). - "Как это было в Одессе" ? журнал "Вестник", 26 мая 2004.