Аннотация: Удивительным кажется то, что фильмы с обличающей социальной тематикой в России после довольно долгого перерыва вдруг посыпались, как из дырявого мешка.
У немцев: что можно - то можно, что нельзя - то нельзя.
У англичан: всё можно, кроме того, что нельзя.
У Французов: можно всё, что можно, и понемножку то, что нельзя.
У русских ничего нельзя, даже то, что можно.
Анекдот советских времен.
В 2013 году вышла в свет любопытная книжка под названием "Индустрия предательства. Кино, взорвавшее СССР". Автор - Федор Раззаков.
Цитирую аннотацию: "В книге рассказано о неизвестных страницах горбачевской катастройки, которая победила не в последнюю очередь с помощью кинематографических чернухи и порнухи, заполнивших экраны страны и умы зрителей по заказу перестройщиков из ЦК КПСС. Не случайно разрушители великой державы первым делом взялись за "важнейшее из всех искусств" - советское кино."
А вот цитаты из текста книги: "Итак, по Головскому, целое десятилетие советского кинематографа (70-е годы XX века, Дж.Р.) можно выкинуть на свалку - от него мало что осталось талантливого. О вкусах, конечно, не спорят - у всех он разный. Однако один вопрос все-таки задать хочется: может быть, в те годы где-то существовал кинематограф, в котором без устали клепали одни шедевры? Взять тот же Голливуд. Да, в техническом отношении он и в самом деле далеко обогнал конкурентов (начал снимать всякие "Челюсти" и "Звездные войны"), но вот как быть с вечной проблемой, о которой классик написал "духовной жаждою томим"? Какие бесчисленные шедевры, говорящие о вечном, оставил после себя Голливуд в то десятилетие? Вряд ли у кого-то получится наскрести хотя бы десятка полтора таких произведений."
И далее: "После того как советское кино попало в руки бизнесменов-перестройщиков ("пошлых спекулянтов", по Ленину), оно именно прекратило свое существование как настоящее искусство. При этом совершенно неважно, что ими двигало: преднамеренное предательство или заблуждение. Суть одна: это привело к катастрофе не только кинематограф, но и страну."
С точки зрения логики, тебе, дорогой читатель, ничего не кажется странным? Голливуд гонит массовую продукцию - и бизнесмены-перестройщики делают то же самое. В результате СССР развалился, а США почему-то нет.
Ну, да ладно, бог с ней, с логикой. Нельзя требовать слишком многого от автора, клеймящего предателей любимой Родины. Интересно, однако, вспомнить, какой же "чернухой и порнографией" загадили экраны кинотеатров предатели-перестройщики во второй половине 80-х и в первой половине 90-х? Вот некоторые из фильмов тех лет (в хронологическом порядке):
Покаяние (Тенгиз Абуладзе) 1987
Холодное лето 53-го (Александр Прошкин) 1987
Кин-дза-дза (Георгий Данелия) 1987
Хрусталев, машину! (Алексей Герман) 1998
Город Зеро (Карен Шахназаров) 1988
Слуга (Вадим Абдрашитов) 1988
Маленькая Вера (Василий Пичул) 1988
Охота на единорога (Владимир Лаптев) 1989
Астенический синдром (Кира Муратова) 1989
Замри, умри, воскресни (Виталий Каневский) 1989
Лебединое озеро. Зона (Юрий Ильенко) 1990
Чекист (Александр Рогожкин) 1991
Ближний круг (Андрей Кончаловский) 1991
Людоед (Геннадий Земель) 1991
Анкор, еще анкор (Петр Тодоровский) 1992
Самостоятельная жизнь (Виталий Каневский) 1992
Какая чудная игра (Петр Тодоровский) 1995
Мусульманин (Василий Хотиненко) 1995
Кавказский пленник (Сергей Бодров) 1996
Чем же эти фильмы не угодили суровому критику? Никакой порнографии в них не наблюдается. Но, если учесть, что "развал СССР - это самая большая геополитическая катастрофа ХХ века", то да, перечисленные кинокартины этому утверждению противоречат.
"Чекист" показывает ужасы послереволюционного большевистского террора.
"Покаяние", "Ближний круг", "Замри, умри, воскресни", "Самостоятельная жизнь", "Анкор, еще анкор ", "Хрусталев, машину!", "Какая чудная игра", - жизнь в сталинском СССР.
"Охота на единорога" - война и лагерь.
"Людоед" - подавление восстания в сталинских лагерях.
"Холодное лето 53-го" - события после смерти Сталина, волна криминала в результате амнистии.
"Кин-дза-дза", "Город Зеро" - острая сатира на поздне-советский период.
"Кавказский пленник" - война в Чечне.
Все эти фильмы очень сильные. Какие ленты 70-х можно поставить рядом с этими шедеврами?
Вот это и есть та "чернуха", которая сыграла свою роль в развале СССР? Правдивое изображение жизни в разные периоды истории страны в настоящее время патриоты-державники называют предательством. Нынче хорошим тоном считается отрицание или замалчивание большевистского террора во время гражданской войны, преступлений коммунистической власти в сталинский период, восхваление Сталина и ностальгия по послесталинскому совку. А перечисленные фильмы отрицают и разрушают эту ложь. Поэтому они по возможности скрываются от зрителя и особенно от молодежи.
Сказать, что эти фильмы лживы, критики-патриоты не могут. Ленты Виталия Каневского и Геннадия Земеля во многом автобиографичны. Их создатели показали в них то, что им самим пришлось увидеть и пережить в детстве, поэтому оспаривать правдивость этих кинокартин бессмысленно. Для власть имущих проще сделать все возможное, чтобы люди забыли о них, а те, кто помоложе, вообще ничего о них не узнал.
Разумеется, в этот период времени было выпущено и множество третьесортных фильмов, и даже откровенно паршивых. Но как раз против этого дерьма на киноэкранах ангажированные властью критики ничего не имеют.
Есть в античной мифологии такой персонаж - царь Мидас, который знаменит тем, что всё, к чему он прикасался, немедленно превращалось в золото. А в нашей с вами современности встречаются персонажи, обладающие противоположным качеством - способностью превращать всё, к чему такой анти-Мидас прикасается, в натуральное дерьмо. Вот вам пример: знаменитый поэт и не менее знамеритый холуй при любой власти - Евгений Евтушенко. Он и в кинематографе успел отметиться - поставил "семейный" фильм "Похороны Сталина" (1990). Семейный потому, что в нем Евгений Евтушенко снялся сам, а также снял всю свою семью: мать Зинаиду, сестру Елену, жену Марию и трёх детей. Несмотря на такие невероятные усилия, получилось лишь то, чего и следовало ожидать - сильнодействующее рвотные средство.
Недалеко от этого "шедевра" отстоит и произведение другого мэтра - Никиты Михалкова. Его "Утомленные солнцем" (1994) - прекрасный пример пост-советской демагогии. Показать несправедливость сталинского режима по отношению к заслуженному полководцу-герою гражданской войны, и умолчать о миллионах раскулаченных крестьян, представителей "непролетарских классов" и прочих "врагов народа" и членов их семей, расстреляных, погибших в истребительно-трудовых лагерях и ссылках, а также умерших во время многочисленных голодоморов по всей стране - это как раз то, что нужно апологетам прекрасного и великого советского союза.
Понятно, что произведения таких авторов, как Александр Рогожкин, Тенгиз Абуладзе, Виталий Каневский, Геннадий Земель и других, показывают жизнь в "великой державе" в совершенно ином свете. И сразу же становится очевидным, что по контрасту с фильмами этих режиссеров евтушенковские и михалковские "шедевры" плохо пахнут.
Интересно, что начиная со второй половины 90-х и все нулевые фильмов, подобных перечисленным выше, нет. Может быть потому, что тема уже исчерпана? Или зрителю надоела клевета на самый передовой строй? Во всяком случае необходимо отметить, что именно в течение этого периода времени происходит откат идеологической волны обратно к советской риторике. Население постепенно вспомнило великого вождя всех народов и его заслуги перед Родиной, грандиозную победу, одержанную под его мудрым руководством, стабильность периода построения коммунизма в одной отдельно взятой стране и сытую, обеспеченную жизнь времен застоя. Понятно, что на этом фоне вспоминать о массовых репрессиях и голодоморах стало некорректно и немодно. Один "чернушный" фильм этого периода все-таки следует отметить - это "Груз 200" Алексея Балабанова (2007). Это фильм о жизни в СССР начала 1980-х. Но на широкие социологические обобщения он не претендует. Маньяки везде есть, так что этот случай представляется скорее исключением, чем характерной чертой общества того времени.
Тем более удивителен неожиданный всплеск критического отношения некоторых кинематографистов к современной жизни общества в начале и первой половине 2010-х. Откуда-то по непонятным для патриотов причинам опять поползла "чернуха" и "клевета" на очередной раз поднимающуюся с колен Россию. Одни фильмы представляют собой требующую расшифровки аллегорию, другие режут правду-матку прямым текстом. Вот несколько характерных примеров:
Счастье моё (Сергей Лозница, 2010)
Елена (Андрей Звягинцев, 2011)
Левиафан (Андрей Звягинцев, 2014)
Дурак (Юрий Быков, 2014).
Картина Сергея Лозницы, написанная исключительно в темных тонах, напоминает черный квадрат и не содержит ни одного светлого эпизода. В прологе показана сцена заливания человека (в бессознательном состоянии или трупа) в бетон.
Молодой парень, водитель грузовика, выслушивает историю старика, случившуюся с ним во время войны, после чего старику, скрываясь от властей, пришлось на всю жизнь стать бездомным бродягой.
Далее следует эпизод с тем же водителем, подобравшим на трассе малолетнюю проститутку. Парень отказывается заниматься с ней сексом, дает ей денег и говорит, чтобы она купила еды и накормила свою мать. Девчонка с негодованием швыряет деньги ему в лицо: "Ты что, благородный? Может быть, на содержание меня возьмешь?" МалОй нельзя отказать в логике - этих денег ей на всю оставшуюся жизнь явно не хватит, значит завтра же снова придется заняться своим ремеслом. При этом ясно, что никакой другой работы в небольшом городке ни для девчонки, ни для ее матери не предвидится. Благородство оборачивается глупостью на грани издевательства.
Тоскливое впечатление производит толпа на базарной площади этого городка - сплошь дебильные, испитые, криминальные морды. Заняться им нечем. Как и на что они живут - неизвестно. Картина полной безысходности.
Парень едет дальше, останавливается на ночлег в пустынном месте. Местные мужики, один из которых немой с войны, приглашают его к костру с печеной картошкой. Другой мужик убивает парня ударом дубины по голове, чтобы завладеть находящимся в кузове грузом, который оказывается мешками с мукой.
Еще один эпизод военного времени. Двое солдат отступающей в беспорядке красной армии останавливаются на ночлег в уединенном доме учителя, который живет с маленьким сыном и от немцев убегать не собирается. Утром солдаты убивают хозяина и мальчик остается один. Возможно, что он и есть тот самый немой, ставший свидетелем убийства водителя грузовика.
Действие переносится обратно в современность. Зима. Значит со времени убийства прошло примерно полгода. Немой с мальчишкой торгуют мукой на базаре. Местный криминальный авторитет избивает мужика и прогоняет его с рынка.
Двое военных колесят по области на автомобиле. Они возят с собой труп солдата, убитого в какой-то горячей точке. Они безуспешно ищут родственников убитого, чтобы отдать им труп для захоронения. В конце-концов предлагают старику, живущему на отшибе, поставить подпись о приемке трупа в документе за небольшую мзду. Старик - тертый калач, очевидно бывший зэк, требует более существенного вознаграждения. Что произошло между стариком и военными не показано, но немой находит лежащий в снегу труп старика и забирает у него из-за пазухи пистолет.
Немого подбирает на трассе разговорчивый водитель грузовика, начинающий втолковывать ему свою жизненную философию: "Главное - не лезь! Не лезь никуда. Живи себе тихо. Воруешь - воруй, но не лезь!"
Двое полицейских на посту дорожной патрульной службы останавливают автомобиль, в котором едут мужчина и женщина, забирают водителя к себе на пост, издеваются над ним, приковывают наручниками к батарее. Для составления протокола им нужны подписи двух свидетелей. Один из полицейских останавливает грузовик, в котором едут разговорчивый водитель и немой, приводит их в помещение поста и с угрозами заставляет их поставить подписи под протоколом. Избитый и прикованный наручниками мужчина просит их этого не делать. Полицейский грубо угрожает напуганным свидетелям. Немой достает пистолет и убивает сначала одного полицейского, затем другого. После чего стреляет в прикованного наручниками мужчину. Жена убитого и водитель грузовика в страхе пытаются убежать, но им это не удается. Немой убил всех. Философия водителя грузовика "Не лезь!" не спасла его от бессмысленной случайной смерти. Это авторский намек на то, что в России никто от неожиданных неприятностей не застрахован. С каждым может случиться всё, что угодно, вплоть до нелепой гибели на ровном месте.
Фильм с таким содержанием не мог не вызвать полемику в прессе. Следует заметить, что никто из хулителей фильма не высказывает сомнения в его правдивости, но все упирают на отсутствие патриотизма.
Журналистка Елена Ямпольская в "Известиях" назвала его "преступлением против национальной гордости, нравственности, да просто - человеческой брезгливости".
Антон Долин в Газете.Ru: "Итак, антирусская чернуха. Пожалуй. Такая же, как "Мертвые души", "Господа Головлевы" или "Котлован". Или как "Груз 200", хотя "Счастье мое" радикальнее, актуальнее, правдивее и поэтому безнадежнее, чем гротескная кинофреска Балабанова <...> Дело в бескомпромиссности автора, не оставляющего никакого намека на катарсис, никакого - даже условного - выхода из заколдованного лабиринта под названием Россия".
Валерий Кичин в "Российской газете": "Счастье мое" - название провокативное, как и сама картина. Это то счастье, которым живет страна. <...> Реальная. Огромная. Вдали от Тверской, от Петербурга, от Екатеринбурга, от Новосибирска, от больших городов. Главная страна, которая и представляет собой Россию..."
Откровенно антироссийским назвал фильм Карен Шахназаров, возглавлявший жюри на "Кинотавре".
Сам автор говорит о своем произведении так: "В картине "Счастье моё" нет ничего особенного, отличающего её от того, что вы можете прочесть на страницах газет. Почему они вас так не возмущают? Почему возмущает отражение этого в фильме? Перед вами поставили зеркало - можете отойти, а можете посмотреть".
По словам Сергея Лозницы, в фильме ничего не выдумано, все сюжеты как о постсоветской России, так и о войне, соответствуют реальным событиям.
Следующий по хронологии фильм - "Елена" Андрея Звягинцева (2011). Елена, жена богатого человека, по возрасту намного старше её, которого зовут Владимир. Прожив вместе около восьми лет, два года тому назад Владимир оформил с ней брак. У обоих есть дети от предыдущих браков: у Елены сын, типичное быдло, халявщик, не желающий работать и ничего в жизни не добившийся, но активно производящий на свет потомство, у Владимира - дочь Екатерина, живущая беззаботно и плодиться не собирающаяся.
Елена пытается уговорить мужа дать солидную сумму денег ее сыну для того, чтобы пристроить ее внука в институт и спасти его от призыва в армию. Семью сына практически содержит Елена. Она покупает им еду и дает деньги на жизнь, частью из своей пенсии, частью - с кредитных карточек мужа.
У Владимира, мужа Елены, случился инфаркт и он лежит в больнице. Елена встречается с его дочерью Катей, начинает читать ей мораль о том, как надо любить отца и более чутко к нему относиться. Катя, хорошо понимая Еленину лицемерную сущность, дает ей отпор.
Катя навещает отца в больнице. Во время их беседы выясняется, что несмотря на показной выпендреж, Катя отца очень любит и между ними устанавливается полное взаимопонимание.
Елена, бывшая медсестра, забирает мужа из больницы домой. После того, как он заявляет ей, что намерен оставить ей самой только приличную пожизненную ренту, а всё своё состояние оставляет дочери, Елена дает ему выпить вместе с сердечными лекарствами несколько таблеток виагры, что приводит к его смерти. После этого она сжигает черновики завещания, написанные Владимиром накануне, и забирает из домашнего сейфа крупную сумму денег, которую отвозит своему сыну.
Внук Елены, которого отмазывают от армии, - гопник и быдлюк, как и его папаша. Вместе с группой таких же гопников он принимает участие в драке с другой гоп-компанией и получает по мозгам.
Елена громко, на публику, рыдает на похоронах убитого ею мужа. Адвокат объясняет Елене и Кате, что, ввиду отсутствия завещания, состояние Владимира будет поделено между ними поровну. Елена переселяет семью своего сына в роскошную квартиру Владимира. Сын очень доволен тем, что все его финансовые проблемы решены на годы вперед без малейших усилий с его стороны. На постели умершего Владимира пытается встать на ножки малыш, второй Еленин внук, еще один будущий халявщик и гопник. Третий, пока еще не родившийся, шевелится в животе беременной Елениной невестки. Быдло плодится, как тараканы. Всепобеждающему быдлу принадлежит будущее.
В качестве одного из вариантов названия фильма рассматривалось "Нашествие варваров".
В России критические отзывы об этой картине были неоднозначны - от хвалебных до резко отрицательных. Однако за бытовой фабулой социального обобщения критики не заметили и обвинений в "чернухе" и "клевете на высокодуховный русский народ" не последовало.
Зато следующая работа Звягинцева - "Левиафан", стала не только предметом нападок, но и удостоилась запретов (или призывов к запретам) к показу в разных городах и областях страны.
Действие разворачивается в небольшом северном городке. Мэр городка, олицетворяющий местную власть, задался целью отобрать понадобившийся ему участок земли вместе с построенным на нем домом у простого мужика Николая, автомеханика. Защищать мужика в суде приезжает его старый друг Дмитрий из Москвы, накопавший на мэра серьезный компромат. Дмитрий шантажирует мэра.
Жена Николая Лилия изменяет мужу с Дмитрием. Происходит драка между Николаем и Дмитрием на почве ревности.
Мэр серьёзно напуган, однако, посовещавшись с местными правоохранителями (судья, прокурор и начальник полиции) и получив моральную поддержку у церковного иерарха (архиерея), мэр решает не идти на поводу у шантажиста. Вместе со своими подручными он отвозит Дмитрия в отдаленное пустынное место. Ему связывают руки, избивают, инсценируют расстрел и оставляют валяться в грязи одного.
В результате Дмитрий, испугавшись за свою жизнь, уезжает обратно в Москву. Кто-то из подручных мэра убивает жену Николая. Убитый горем Николай встречает у магазина местного батюшку, покупающего много буханок хлеба для своих свиней. Батюшка пересказывает ему вкратце библейскую историю об Иове многострадальном и призывает смириться и терпеть.
Николая обвиняют в убийстве жены и приговаривают к 15 годам заключения. Мэр очень доволен таким исходом: "будет знать, на кого залупаться".
Дом Николая разрушен и на его месте построен православный храм, в котором тот самый архиерей читает прихожанам, в числе которых и мэр с семьей, лицемерную проповедь об истине, добре и зле. Мэр наклоняется к своему сынишке и шепчет ему на ухо: "Бог - он всё видит".
В заключительных кадрах показаны виды суровой северной природы и скелет кита на берегу моря, изображающий скелет мифического библейского Левиафана. Смысл этой аллегории заключается в параллели с Левиафаном английского философа-материалиста XVII векаТомаса Гоббса, который назвал Левиафаном государство, имеющее полную власть над отдельным человеком ("Левиафа́н, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского"). Левиафан Гоббса (монархическое государство) мертв, от него остался один скелет. Но идея Левиафана не умирает, а только видоизменяется со временем. И прожорливый, воскресший в новом обличье Левиафан продолжает заглатывать маленьких людишек не хуже, чем сотни лет тому назад. Человечек бессилен перед властью государства-чудовища, поддерживаемой авторитетом лицемерной, коррумпированной церкви.
Фильм Звягинцева - это уже не просто изображение некой житейской коллизии, а серьезное обличение российской властной вертикали. Все темные делишки и махинации местной власти совершаются под портретом бессменного российского президента - Владимира Путина, явно не случайно попадающего в кадр. Очень смело выглядит и критика роли российской православной церкви, которая своим лицемерием и фарисейством не приближает своих прихожан к богу, а наоборот, отдаляет от него.
Только этих двух моментов уже достаточно, чтобы подвергнуться истерическим нападкам со стороны многочисленных патриотов-державников:
Фильм является "антироссийским политическим заказом, снятым на российские бюджетные деньги" и "фильмом новой холодной войны Запада против России" (политолог Сергей Марков).
"Вчера развел ритуальный костерок у себя на дворе. Большого костра не потребовалось - хватило нескольких полешек. Всего четыре диска... Сначала полетел Левиафан - маркер смерти. <...> Ко всему прочему это не просто прецедент - это обобщение. Автор неоднозначно говорит: такова вся Россия (как же нужно ненавидеть собственную страну, чтобы ТАК о ней сказать! " (протоиерей Георгий Крылов).
"Мы присоединяемся к здравым суждениям всех противников подобной "чернухи" в отечественном кинематографе. <...> Роль одного из ключевых персонажей фильма "Левиафан" - русского православного архиерея - сыграл главный режиссер Самарского академического театра драмы Валерий Гришко. Образ, созданный этим деятелем, является циничной и грязной пародией на русский православный епископат, оскорбляет всех верующих людей и, по сути, есть не что иное, как фиглярское издевательство над российской властью и основной конфессией нашей страны - святым Православием" (деятели культуры, журналисты, депутаты Самарской области в открытом письме министру культуры Ольге Рыбаковой).
"Впечатлений (от фильма) особых нет, мы здесь все алкаши, живущие в собственной помойке. С эстетической точки зрения я против показа, я вообще не знаю, кому этот фильм стоит смотреть" (Татьяна Трубилина, глава села Териберка Мурманской области, в котором снимался фильм).
В подобных отзывах явственно слышится призыв назад, в совок. Жить так, как показано в фильме, оказывается, можно, а вот говорить об этом вслух и в кино показывать - низзя!
В то же время и положительных отзывов о фильме множество:
"Это большой фильм, мастерски снятый, с прекрасной актерской игрой" (искусствовед Аркадий Штейнер).
"... на наших ворах полыхает шапка... Воры узнали себя в героях кино - и верещат отвратительными голосами. Их нескрываемая обида на Звягинцева - явка с повинной: так обижаются только на правду" (писатель-сатирик Виктор Шендерович).
"Левиафан" вызывает страх - не столько тем кошмаром, который происходит с его героями, сколько гневом, который он несет в себе, и - самое главное - выявляет в самом зрителе. <...> Государственная власть в фильме не просто коррумпирована, но и опасно срослась с церковной, а церковная видит ее преступность, но благословляет ее, просто потому, что она власть: обо всем этом "Левиафан" говорит напрямую, с нарастающим гневом, теряя опасение выйти за рамки приличий и хорошего вкуса (актриса Елена Полякова).
Ответом на полярные комментарии к фильму может служить высказывание самого автора:
Андрей Звягинцев: "Мы в каком-то стадном состоянии мчимся туда, куда нам указали, и не имеем собственного критического рефлексивного аппарата - посмотреть фильм самостоятельно и сделать суждение собственное, независимое от идеологий и идеологем".
Прекрасно сочетается с социальным аккордом, прозвучавшим в фильме Звягинцева, стихотворение Юрия Нестеренко:
Государство - твой враг. Что б ни врали экранные шлюхи,
Наихудшее зло - не извне, а всегда изнутри.
Государство - маньяк, отбирающий хлеб у старухи,
Чтобы бросить ей корку и требовать: "Благодари!"
Но не хлебом единым! Движеньем начальственной брови
Государство командует ей: отдавай сыновей!
На убой шагом марш! Государство не может без крови!
И не чьей-то чужой и абстрактной - конкретно твоей.
Государство - твой враг, что наглее любого бандита:
Ты - преступник, коль только посмеешь себя защищать!
С деликатностью танка и светлым умом троглодита
Государство всегда отвечает одно: "Не пущать!"
Что бы труд ни взрастил, что бы ум и талант ни созда́ли -
Государство придёт и наложит когтистую длань,
А для самых везучих оно отчеканит медали,
Бесполезною медью платя за кровавую дань.
Государство - твой враг. Враг безжалостный, жадный, жестокий.
Воплощение силы, которой не нужно ума,
Ненасытная тварь, паразит, выпивающий соки,
Чья эмблема - не флаг и не герб, а война и тюрьма.
Но и это не всё. Ему мало и денег, и мяса -
Ему души, твою и детей твоих, вынь да положь!
Чтоб гордилась кнутом и оковами рабская масса,
Чтоб привыкла с пелёнок хлебать ядовитую ложь.
Государство - твой враг. Враг любого, кто мыслит некстати.
И, чем льстивее пафос высоких державных речей,
Тем сильнее оно ненавидит того, кто не в стаде,
Кто не ждёт калачей и плюёт на его палачей.
И страшнее запретов, страшнее тюрьмы и параши
Пустоглазые толпы, вопящие хором: "Ура!"
Государство - твой враг. Оккупанты не могут быть "наши",
Даже если вчера с твоего они вышли двора.
Государство - твой враг. Твой. Какие бы козни и беды
Ни чинило соседям оно, понадеясь на куш,
Победители - первые жертвы преступной победы:
Восстановят руины домов - не развалины душ.
И опорой кровавому монстру, что лжив и корыстен,
Ра́вно служат продажный подонок и честный дурак.
В нашем мире немного простых и незыблемых истин:
Кони любят овёс.
Сахар бел.
Государство - твой враг.
Удивительным кажется то, что фильмы с обличающей социальной тематикой в России после довольно долгого перерыва вдруг посыпались, как из дырявого мешка. Причем это не просто выражение определенной политической точки зрения - все они отличаются высоким художественным уровнем. Еще один замечательный фильм, вышедший в 2014-м, немного потерялся на фоне бурной полемики по поводу Левиафана. Это картина режиссера Юрия Быкова "Дурак".
Незатейливый на первый взгляд сюжет скрывает под простецкой внешностью аллегорию, наполненную глубоким смыслом.
Провинциальный российский город. Слесарь-сантехник Дима Никитин, молодой парень, студент строительного вуза, во время аварийного вызова - в многоэтажном здании, в котором расположено общежитие на 820 человек, прорвало водопроводную трубу, - обнаруживает, что здание находится в аварийном состоянии и может в любой момент рухнуть.
Дима врывается в кафе, где представители местной власти отмечают юбилей мэра города - властной деловой женщины мадам Галагановой, которую вся чиновничья компания зовет "мамой". Осознав масштабы опасности (не для жителей общежития, а для себя лично), вся властная команда собирается за столом в отдельном помещении и начинает обсуждать, что же делать, ведь если здание рухнет и погибнут сотни людей - им всем грозят огромные срока.
В процессе словесной перепалки зритель узнает, что все они воры и "откатчики". "Мама" срочно едет на встречу с начальником строительства фешенебельного жилого комплекса, чтобы уговорить его на временное расселение людей из общежития в его уже готовые здания, но получает резкий отказ. Мотивация отказа проста - если он на это согласится, то его просто убьют.
Но решение проблемы находится быстро - двоих (начальника пожарной охраны и главного инженера) назначают "стрелочниками" и убивают, от трупов избавляются, документы сжигают. Впоследствии всё можно будет свалить на исчезнувших "мошенников".
Сантехник Дима с женой и ребенком срочно уезжают из города на машине, так как жизнь Димы в опасности - он слишком много знает. Проезжая мимо общежития, Дима видит, что никто эвакуировать людей и не собирается. Он заставляет жену сесть за руль и уезжать без него, а сам бежит в общежитие, стучится в двери и выгоняет жильцов посреди ночи из здания.
Жильцы, сплошь отъявленное быдло - пьяницы и наркоманы, недовольно толпятся у входа. Вдруг на одного из них "снисходит озарение" - чего этот лох-сантехник несёт? С чего это вдруг зданию рассыпаться? Столько лет жили в нем, и ничего не случалось, а тут вдруг ни с того, ни с сего развалится? Да врёт он всё! И толпа быдлюков начинает избивать "дурака" ногами. Кто-то попытался заступиться за него - того тоже избили. Все возвращаются назад и как ни в чем не бывало расходятся по своим квартирам. Тот, который пытался заступиться за сантехника, уползает еле жив, а сам "дурак"-сантехник остается лежать на асфальте неподвижно.
На этом фильм и заканчивается. Зритель не знает, жив ли "дурак", или его забили насмерть. Но одно зрителю совершенно ясно - то, что здание с минуты на минуту рухнет.
Мнения критиков, как и в случае с Левиафаном, разделились категорически:
"Дурак" похож на крепкую советскую производственную драму, которой привили дички фильма-катастрофы и антикоррупционного триллера, и несется вперед со стремительностью лучших образцов жанра." (Ольга Шакина, Vedomosti.ru).
"Налицо типичная социальная драма, в которой, ожидаемо, будут и равнодушие власти, и подвиг маленького человека. Обидно, что герои прописаны не более чем штрихами. В итоге плохими оказываются все, а Никитин - просто крайним." (Наталия Григорьева, Независимая газета).
"Дурак", точно так же как и "Майор", - топорная, глубоко конъюнктурная работа, только на полке ей хочется стоять рядом не с ура-патриотическими фильмами о ВОВ, например, а со смелым протестным кино, которое делают классные смелые ребята (в конце появляется титр "Посвящается Алексею Балабанову", даром, что тот не увидит). А по сути все это - суррогатная смелость, суррогатная боль души за страну и - что даже хуже - суррогатное кино. Только многозначительность - настоящая." (Леля Смолина, GQ).
"Очевидно, что запрос на социальное высказывание так велик, а предложение так мало, что фильм Быкова, который сочинский зал увидел за два дня до внеконкурсного "Левиафана", имеет все шансы сорвать если не призовой, то зрительский джекпот. Между тем, это типичный abibas на рынке социального кино, шитый белыми нитками и раскисающий в дождь, - и так же трудно объяснить человеку, аплодирующему "Дураку", почему это подделка: три полоски на месте, формальные признаки бескомпромиссного высказывания налицо, и стоит недорого. <...> "Дурак" интересен как случай социального высказывания, лишенного гуманизма, это такое мануальное раздражение без катарсиса." (Мария Кувшинова, заместитель главного редактора журнала "Сеанс").
Те рецензенты, которые копали глубже, увидели больше в "Дураке", и отнеслись к нему по-другому:
"Изобличать коррупционную власть много ума не надо, благо она подбрасывает темы в топку так, что паровоз с надписью "Россия" на котле летит в пропасть на всех парах. А вот поговорить о причинах этого стоит дорогого. Юрий Быков, который вроде как идет в первых рядах борцов с системой, внезапно оборачивается, и его глазами мы видим тех, за кого он, собственно, борется. А борется он за тех мелких воришек, что тащат с завода каждый плохо прикрученный гвоздь, за тех алкашей, что последние деньги отнимают у ребенка ради бутылки, за тех подростков, воспитанных жизнью за шкафом, что видят жизнь сквозь дым травы и скудные "потрахушки" без малейших признаков любви, за тех, кто всегда желает остаться в стороне, за тех, кто боится, как бы чего не вышло, за тех, кто прямо отговаривает от любых перемен... Быков демонстрирует весь этот людской паноптикум с немым криком: "Вот кто главный наш враг. Не они - чиновники, ворье, элиты, а вы - трусливые, немые, жалкие!"
Насколько действенен такой ход, сказать с наскока сложно. К сожалению, мы давно отвыкли критически относиться к самим себе, и автор это прекрасно понимает. Мы действительно часто предпочитаем отмахиваться от проблем, идти на компромисс, уступать и прогибаться. Настоящих борцов осталось совсем немного, и жизнь гнет даже самых стойких из них. Есть ли выход из этого замкнутого круга - Быков ответа не дает, он вообще на решения скуп, полагая, что яркий луч его фонаря, обнажающий порок, - это уже достаточное лекарственное средство. И, возможно, это даже так, но те гомеопатические дозы, которыми кино действует на зрителя, мир не исправят. А что исправит? Исправят дураки. И те, что указывают на проблемы, и те, что от проблем отмахиваются, оплачивая их решение своими жизнями. Ну, и дураки, которые снимают об этом кино, безусловно." (Евгений Ухов, film.ru).