Какими же методами производилась эта самая "ликвидация кулачества, как класса"?
Если во время первой волны раскулачивания 3-ю группу кулаков не депортировали, а только лишали имущества, но всё же оставляли жить в свой деревне, то на втором этапе раскулачивания, в конце 1930 - начале 1931 годов, разделения кулаков на категории уже не делали и депортировали всех подряд. Объяснялось это тем соображением, что разрешение кулакам остаться в деревќне приводило к тому, что они становились антисоветскими агитаторами.
"Первым и главным врагом было определено <...> крестьянское большинство, которое представлялось как громадная враждебная масса, не поддающаяся контролю. Так начинался второй (после 1921 года) этап борьбы против крестьянства, а по сути - новый этап гражданской войны против собственного народа. <...> По официальным данным, за два года (1930-1931) подверглись депортации более 390 тысяч семейств "кулаков", то есть около 1 процента общего количества крестьянских хозяйств страны. Еще 1,1 миллиона хозяйств были полностью или частично ликвидированы в ходе "раскулачивания". Есть все основания считать эти цифры существенно заниженными.
<...>
Причем антикрестьянская война далеко не закончилась в 1929-1931 годах: она длилась, по крайней мере, до середины 1930-х годов, достигнув кульминации в 1932-1933 годах, которые отмечены голодомором, спровоцированным властями, чтобы окончательно сломить сопротивление непокорившейся еще части селян." (В.А. Бердинских и В.И. Веремьев, "Краткая история ГУЛАГа", М., "Ломоносов", 2019)
"К концу 1930 года реальное число раскулаченных составляло свыше 700 тысяч человек, к концу 1931 года - более 1 миллиона 800 тысяч, и и потому "принимающие организации" "не справлялись с наплывом". <...> Зимой, в неподвижно застывших на путях составах, ожидающих указания места назначения, где будут "размещены" высланные, холод, отсутствие гигиены, эпидемии становились причиной смерти огромного числа людей". (С. Куртуа, Н. Верт и другие, "Черная книга коммунизма", М., "Три века истории", 1999)
"Есть все основания считать эти цифры существенно заниженными. Чекисты на местах усилили свою деятельность по физическому уничтожению кулаков и членов их семей тем, что выбрасывали поступающие к ним контингенты раскулаченных в абсолютно неподготовленные для жилья (и вообще для жизни) местности, оставляя людей без элементарных средств существования.
<...>
Выселение крестьян сопровождалось в печати и на радио мощной пропагандистской кампанией, красной нитью которой был тезис "Уничтожим кулака как класс".
<...>
Исполнительные органы власти на местах именно так и толковали распоряжения центра и в буквальном смысле понимали стержень пропагандистской кампании центральных властей на этот счет: кулаков и членов их семей следует истреблять физически". (В.Д. Кузнечевский, "Сталинская коллективизация", М., РИСИ, 2015)
"Из воспоминаний Марии Федоровны Абраменко, сосланной в Нарымский край с Украины в 1930 году:
"Везли нас в Сибирь зимой в товарных вагонах, на станции Яя выгрузили и загнали в большущий барак с двухъярусными нарами. На полу сырые опилки, воздух тяжелый, не продохнешь. Дети и старики начали умирать... Покойников складывали штабелем, потом увозили на лошади и где-то закапывали. Нас в семье было шестеро ребятишек, трое умерло".
Из воспоминаний Екатерины Сергеевны Лукиной, сосланной в Нарымский округ из Красноярского края в 1932 году:
"Обитались мы сначала в балаганах из бересты, потом люди начали строить барачные избенки. Давали всем скудный паёк, питались в основном мучной болтушкой, так казалось больше, чем печь из муки хлеб. <...> Давали нам по шесть килограммов муки на месяц, мука была заплесневелая, комками... <...> Люди стали пухнуть и умирать. Хоронили без гробов, в братские могилы, которые копали каждый день... Поселок назвали "Могильный", но приехал комендант Смирнов и назвал его в свою честь Смирновкой. Был он очень жестокий, когда выдавали паек, некоторые опухшие от голода пихали в рот куски заплесневелой муки, а их били. Вскоре они умирали. Паёк давали только тем, кто мог работать, слабосильные были обречены".
Из воспоминаний Вениамина Макаровича Курченкова, сосланного в Нарымский округ из Алтайского края в 1931 году:
"Весной 1931 года по берегам таежной необжитой Кети было расселено, точнее, обречено на гибель или самовыживание около двадцати тысяч раскулаченных крестьян, сосланных из хлеборобных мест Алтая и Барабинских степей. Очутившись в заболоченной тайге без крыши над головой, при огромном скопище гнуса, люди оказались в каторжных условиях. Питались болтушкой с малой толикой муки, травой, молодыми побегами кустарника, и при этом надо было корчевать лес, строить избенки... Началась массовая смертность. В большинстве своем семьи были многодетными, в первую очередь страшные муки терпели дети. Не менее мучительно было их матерям, которые не в силах были своих детей спасти. Вымирали целиком семьи. В поселках Городецк, Палочка, Суйга, Проточка из семи тысяч восьмисот высланных туда людей через два года в живых осталось около двух тысяч. В поселке Восточка, куда были привезены люди с Горного Алтая, не приспособленные к нарымскому климату, вымерли все поголовно.
Из одиннадцати человек нашей семьи за полтора года умерло семеро. В детском доме, где я, осиротев, воспитывался, было около двухсот ребятишек, и всё это были осиротевшие дети "кулаков". В каждой комнате детского дома висел лозунг: "Спасибо любимому Сталину за наше счастливое детство". Немногие чудом оставшиеся в живых ребятишки должны были благодарить вождя за то, что он "осчастливил их", оставив без отцов и матерей".
Вывозили в гиблые места не только раскулаченных.
"Из письма В.А. Величко И.В. Сталину, секретарю Запсибкрайкома Р.И. Эйхе и секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) К.И. Левицу (22 августа 1933 г.):
29 и 30 апреля этого года из Москвы и Ленинграда были отправлены на трудовое поселение два эшелона деклассированных элементов. <...> Первый эшелон составлял 5070 человек, второй - 1044. Всего 6114 человек. В пути, особенно в баржах, люди находились в крайне тяжелом состоянии: недостаток воздуха, массовая расправа наиболее отъявленной части над наиболее слабой (несмотря на сильный конвой). В результате - помимо всего прочего - высокая смертность. Например, в первом эшелоне она достигала 35-40 человек в день.
<...>
Жизнь в баржах казалась роскошью, а пережитые там трудности сущими пустяками по сравнению с тем, что постигло оба эти эшелона на острове Назина. <...> Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в плен в городах и на вокзалах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей, очень многие босые.
При этом на острове не оказалось никаких инструментов, ни крошки продовольствия
<...>
На второй день после прибытия первого эшелона, 19 мая, выпал снег, поднялся ветер, а затем [ударил] мороз. Голодные, истощенные люди, без кровли, не имея никаких инструментов и в главной своей массе трудовых навыков и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр. Трудно сказать, была ли возможность делать что-либо другое, потому что трое суток никому никакого продовольствия не выдавалось. По острову пошли пожары, дым.
Люди начали умирать.
В первые сутки после солнечного дня бригада могильщиков смогла закопать только 295 трупов, неубранных оставив на второй день. Новый день дал новую смертность и т. д.
Сразу же после снега и мороза начались дожди и холодные ветра, но люди еще оставались без питания. И только на четвертый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать трудпоселенцам по нескольку сот грамм.
Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели её. При этом огромная часть их просто съедала муку (так как она была в порошке): падали и задыхались, умирали от удушья.
<...>
Такое питание не выправило положения. Вскоре началось изредка, а затем в угрожающих размерах людоедство. Сначала в отдаленных углах острова, а затем - где подвертывался случай.
<...>
Наряду с людоедством комендатурой острова были зарыты в землю тысячи килограммов муки, т. к. она находилась под открытым небом и испортилась от дождей. <...> Неспособность или нежелание организовать обслуживание людей дошло до того, что когда впервые привезли на остров муку, её хотели раздавать пятитысячной массе в порядке индивидуальном, живой очереди. Произошло неизбежное: люди сгрудились у муки, и по ним была произведена беспорядочная стрельба. При этом было меньше жертв от ружейного огня, чем затоптано, смято, вдавлено в грязь...
Образовались мародерские банды и шайки, по существу царившие на острове. <...> Банды терроризировали людей еще в баржах, отбирая у трудпоселенцев хлеб, одежду, избивая и убивая людей. Здесь же, на острове, открылась настоящая охота, и в первую очередь за людьми, у которых были деньги или золотые зубы и коронки. Владелец их исчезал очень быстро, а затем могильщики стали зарывать людей с развороченными ртами.
<...>
Будь люди поворотливее, смертность можно было бы сократить до минимума, т.к. она происходила главным образом от поноса. <...> Обмундирование висело в складах, а люди голы, босы, заедались сплошной вшивостью.
<...>
В результате всего из 6100 чел., выбывших из Томска, и плюс к ним 500-600-700 чел. (точно установить не удалось), переброшенных на Назинские участки из других комендатур, на 20 августа осталось 2200 человек.
<...>
Остров прозван Остров смерти, или Смерть-остров (реже - Остров людоедов). И местное население усвоило это название".
"Из докладной записки комиссии Запсибкрайкома ВКП(б) и ЦК ВКП(б) Я.Э. Рудзутаку и Запсибкрайком ВКП(б) Р.И. Эйхе:
27/IX - при помощи Березовской пересыльной базы нами обнаружена была группа в 682 чел. трудпоселенцев, присланных 14/IX из Томской пересыльной комендатуры для размещения в Колпашевской комендатуре. Группа состояла из детей до 14 лет - 250 человек, подростков - 24 человека, мужчин - 185 и женщин - 213 человек. Эта группа была размещена частью в холодном полузакрытом сарае, а частью прямо под открытым небом около костров. Среди них было много больных, и за 13 дней уже умерло 38 человек.
<...>
Надо сказать, что комиссия при сборе заявлений, в беседах и опросе лично отдельных заявителей наталкивалась на факты, указывающие на явное нарушение ревзаконности со стороны центральных организаций, ведавших задержанием и отбором людей для направления на трудпоселение.
<...>
В Александровской комендатуре комиссия нашла большую пачку разных документов, в том числе новые паспорта, комсомольские билеты, отпускные удостоверения, старые удостоверения личности, справки с места работы, пропуска с заводов, трудовые списки и т.д. Найти живых людей по всем этим документам не представилось возможным, но отдельные лица были найдены, освобождены и им вручались документы.
Комиссией обнаружено, что среди высланных имелись инвалиды, без ног, без рук, слепые, явные идиоты, малолетние дети без родителей.
...Мы ни на каком участке не могли получить точных цифр, какое количество людей прибыло, какое количество людей умерло и какое количество людей сбежало. Нет также точности учета наличия продовольствия, хозяйства и т.д.
Те общие цифры, которые нам удалось выявить, указывают, что из общего количества 10 289 человек поступивших трудпоселенцев в Александровскую комендатуру налицо на день нашего приезда на всех поселках комендатуры имелось 2025 человек. Если к этому прибавить еще 1940 человек, отобранных до нашего приезда и посланных для переселения их в концлагеря, то мы получим колоссальную цифру разрыва, которая выражается в 6324 чел., причем из этого количества 3196 человек умерло и 2691 чел. числится в бегах, но из этих бежавших надо считать значительную часть погибшими в тайге, в болотах и на речках.
Из числа оставшихся 2025 человек ко дню отъезда комиссии на поселках Александровской комендатуры осталось 1300 с лишним человек, из которых комиссия определяет 50 процентов больных, лежащих, из остального количества процентов 35-40 слабосильных и только около 10-15 процентов людей могут еще выполнять какую-то работу". ( "Нарымская хроника 1930-1945. Трагедия спецпереселенцев", М., "Русский путь", 1997)
МОЙ КОММЕНТАРИЙ: вот такой справедливой была "рабоче-крестьянская" власть - ни в чем неповинного человека сотрудники НКВД ни с того, ни с сего могли схватить где угодно - на улице, на вокзале, затолкать в вагон со спецпереселенцами и отправить в гиблые места, где несчастный мог умереть от голода или быть съеденным другими голодающими. На предъявленные документы никто внимания не обращал. Таких случаев были сотни. И даже после восстановления истины партийной комиссией никто за совершенные преступления не нёс ответственности. Жизнь простого человека не стоила ни гроша. Как, впрочем, и до того, и после.
"Из доклада участкового коменданта Лизжева о работе участковой комендатуры Сиблага ОГПУ с контингентом трудпоселенцев расселения 1933 г. (11 декабря 1933 г.):
... Смертность не шла на убыль, наличие вшивости, расхищение диетпродуктов не по назначению, нормы питания больных не были повышены, наличие случаев избиения и издевательства над трудпоселенцами, бараки не все утеплены...
Застыли сибирские реки, трещали морозы, а уцелевшие люди еще ютились в землянках и полуземлянках. Зато уже имелись красные уголки, где они могли прочитать в газетах о построении социалистического общества в СССР и борьбе пролетариата за свои права в странах капитала. И были вошебойки и дезкамеры, чтобы бороться со вшами. И была организована "борьба за снижение смертности", которая не шла на убыль. "Революционная законность" - эти два слова несовместимы. Кощунственны слова о некоем "обслуживании трудпоселенцев".
Сколько же их выжило из тех двадцати пяти с лишним тысяч, прошедших тогда через Томскую пересыльную тюрьму? Сколько погибло на Острове смерти, сколько утонуло в нарымских реках и речушках, сколько сгинуло в болотных топях? Сколько тех несчастных, что умерли возле костров, отдали Богу душу на нарах в землянках и полуземлянках? Никто никогда этого не узнает". ( "Нарымская хроника 1930-1945. Трагедия спецпереселенцев", М., "Русский путь", 1997)
"Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года определял число "спецпереселенцев" в 517 665 семей, 2 437 062 человека.
<...>
По данным историка и исследователя репрессий В.Н. Земскова всего было раскулачено около 4 млн человек (точное число установить сложно), из них в 1930-1940 в кулацкой ссылке побывало 2,5 млн, в этот период в ссылке умерло 600 тыс. человек, подавляющее большинство умерло в 1930-1933 годы. Показатели смертности среди спецпереселенцев превышали рождаемость от 7,8 раз (у "старожилов") до 40 раз (у "новосёлов"). ( "Раскулачивание", статья из Википедии)
А вот как описывает Уинстон Черчилль свою беседу со Сталиным в ночь с 15 на 16 августа 1942 г. в книге "Вторая Мировая война" (М., АНФ, 2000, Т. 3-4, с. 571-572):
" - Скажите мне, - спросил я, - на Вас лично так же тяжело сказываются тяготы этой войны, как проведение политики коллективизации? <...>
- Ну нет, - сказал он, - политика коллективизации была страшной борьбой.
- Я так и думал, что Вы считаете её тяжелой, - сказал я, - ведь Вы имели дело... с миллионами маленьких людей.
- С десятью миллионами, - сказал он, подняв руки. <...>
- Это были люди, которых вы называете кулаками?
- Да, - ответил он, не повторяя этого слова. После паузы он заметил: - Всё это было очень скверно и трудно, но необходимо.
- Что же произошло? - спросил я.
- Многие из них согласились пойти с нами, - ответил он. - Некоторым из них дали землю для индивидуальной обработки в Томской области или в Иркутской, или еще дальше на север, но основная их часть была весьма непопулярна, и они были уничтожены своими батраками." Цит. по ( "История России. ХХ век. Эпоха сталинизма (1923-1953)", Том II, под ред. А.Б. Зубова, М., Издательство "Э", 2017)
Вот так - никаких репрессий, никакого ОГПУ - батраки кулаков уничтожили! И сам Сталин тут как бы ни при чем. Но услышать признание про 10 миллионов от самого Хозяина - это что-то да значит.
И как надо понимать фразу: "Некоторым из них дали землю для индивидуальной обработки в Томской области или в Иркутской, или еще дальше на север"? Этим "некоторым" что, сказали: "мы вам там землю выделили, езжайте, обрабатывайте, живите"? Или их всё-таки депортировали в таких условиях, что они массово умирали в пути, и отправили их в такие гиблые места, где минимум четверть этих спецпоселенцев просто вымерла? Явно что-то крутит товарищ Сталин, демагогией занимается.
Раскулаченные массово умирали не только в этапах и на местах поселения, но и в своих родных деревнях. За разные провинности перед "рабоче-крестьянской" властью (невыполнение плана по хлебосдаче, укрывательство зерна и т.п.) крестьян целыми семьями выселяли из домов и конфисковывали у них всё имущество. Вот отрывок из письма М.А. Шолохова товарищу Сталину от 4 апреля 1933 года:
"Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью - будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели с<ельских> советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, что нельзя забыть до смерти: в хуторе Волоховском Лебяженского колхоза, ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми?
Мне казалось, что это - один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: "Сколько у тебя выселенных из домов?" "Сорок восемь хозяйств". "Где они ночуют?" Секретарь ячейки замялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: "А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!"
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать. В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы её пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери. Сама мать обморозилась".
Кто считал этих замерзших и умерших от голода крестьян и их детей? В какой статистике они отражены? Товарищ Сталин ответил писателю Шолохову и мягко объяснил ему, почему тот неправ и почему подобные крутые меры по отношению к врагам советской власти вызваны крайней необходимостью.
"Представим себе эту картину: богатое русское село. Мороз. На улице слышны плач и стоны детей и матерей, которые в буквальном смысле замерзают заживо. Эти крики и плач слушают целыми сутками станичники в своих теплых домах - но пускать замерзающих в свои дома нельзя, таков строгий приказ советской власти.
На что это похоже? Садизм, "перегибы на местах", "головокружение от успехов"? Безусловно. Но есть и ещё кое-что. <...> Разве не похоже всё происходившее в станице - и, видимо, еще в сотнях и тысячах подобных станиц, деревень, сёл и аулов по всему коллективизируемому СССР - на какой-то безумный обучающий эксперимент?
<...>
Чему же обучали раскулаченных коммунисты? "Обучали" не их. Для коммунистов выселенные - расходный материал. Истинный объект обучения, точнее научения - те станичники, которые оставались в домах и потом должны были старательно работать на советскую власть в колхозах и на стройках коммунизма.
Их "научали" именно этому - подавлять эмпатию. <...> Шолохов не зря выяснил, что происходившее было не "инициативой на местах", а партийным указанием - партия чётко указала: наличие такого чувства у своих колхозников она считает абсолютно нежелательным". (А.В. Рощин, "Страна утраченной эмпатии", М., Эксмо, 2019)
МОЙ КОММЕНТАРИЙ: в одном не могу согласиться с уважаемым автором этой книги - где он увидел в СССР 1933 года "богатое" русское село? По поводу остального текста претензий не имею.
Идем дальше.
Большевистская власть грабила и уничтожала не только российское крестьянство. Её жадные ручёнки дотягивались до самых отдаленных уголков необъятной страны и даже государственные границы соседних стран не были для них преградой.
"...Та моя первая, "благополучная", соловецкая зима оказалась последней для якутов, перед самым закрытием навигации большой партией привезенных на остров.
Ходили слухи о подавленном в Якутии восстании, но проверить эти туманные новости было нельзя: якуты не понимали или не хотели говорить по-русски и ко всем "не своим" относились настороженно, отказываясь от всякого общения. От тех, кто мог добыть сведения в управлении, узналось, что на Соловки привезли состоятельных оленеводов - тойонов, владевших многотысячными стадами.
По мере проникновения советской власти глубже на Север якуты откочевывали всё дальше, в малодоступные районы тундры, спасаясь от разорения, ломки и уничтожения своего образа жизни и обычаев. За ними охотились и ловили тем рьянее, что у них водилось золото и драгоценные меха. Их расстреливали или угоняли в лагерь.
Якутов скосила влажная беломорская зима и отчасти непривычная еда. Они все - до одного! - умерли от скоротечной чахотки". (О.В. Волков, "Погружение во тьму", М., ЭКСМО, 2007)
"Больше всех пострадала от советской коллективизации республика, не входившая в СССР: Монгольская Народная Республика, которой управлял будущий маршал Чойбалсан, русская марионетка, пьяница и психопат, которого ничуть не беспокоило, что ОГПУ перебило всё его Политбюро. Монголия была не только нейтральной полосой, отделявшей СССР от японской Манчжурии, - она являлась лабораторией или полигоном, где испытывали кампании Сталина против религии и против кулачества. Буддийские ламы, составлявшие почти треть мужского населения Монголии, были уничтожены; скотоводы были лишены своих стад. Весной 1932 г., видя, что геноцид продолжается, монгольский народ восстал, и Сталин на время отступил. Вскоре он назначил новое правительство, объявив вождей повстанцев японскими агентами, но обещал амнистию сдавшимся повстанцам и целые поезда с продуктами. Советские самолеты, перекрашенные в монгольские цвета, покончили с остатками повстанцев." (Д. Рейфилд, "Сталин и его подручные", М., Новое литературное обозрение, 2008)