Просто сказка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Попытка создать сказку со всеми присущими ей штампами. Даша попадает в сказочный мир, где ей надлежит выполнить то, что должна была сделать девушка, которую ею заменили. Новогодняя сказка.
|
Пролог
... Старуха, чья непокрытая косматая голова в непроглядной темноте торчала из лохмотьев одежды продолжением этой рвани, встряхнула рукой над собранным хворостом. На корявых длинных ветках заплясали поначалу мелкие огненные язычки, которые постепенно соединялись, пока не превратились в единое потрескивающее искрами, тепло-оранжевое пламя. По стенам каменной развалюхи, холодного и неприютного жилища, запрыгали вытянутые уродливые тени...
... Когда звезда класса, Лена Воробьёва, пригласила Дашу на девичник в преддверии собственного дня рождения, та пожала плечами:
- Мне платить нечем. У вас же складчина.
- Как была ненормальной, так ею и осталась! - фыркнула Лена. - Хотя мне тоже не совсем ясно, почему я вдруг воспылала к тебе любовью до такой степени, чтобы пригласить к себе. Единственное... Слышала, ты торты умеешь печь? Дашка, давай без околичностей. Мне нужен домашний торт, а ты будешь у меня на вечере. Как? Неравноценно, конечно, но я слышала, самодельные торты стоят дорого. Так что сочтёмся. Тем более у меня не день рождения, а всего лишь подготовка к нему. А там... Хи... Семнадцать лет - это не шутка. Ну, что думаешь?
Даша снова пожала плечами, попросила время, чтобы подумать до конца уроков, а после уроков, столкнувшись с Леной в раздевалке, спросила:
- Когда приходить?
Они договорились о времени и разбежались.
Вернувшись домой, Даша позвала:
- Мама! Ты где? Меня на вечер пригласила Лена Воробьёва из нашего класса.
- У нас денег нет на такие вечеринки, - не выходя из кухни, где курила у открытой форточки, сказала та.
- Она сказала, что я могу бесплатно, если испеку ей торт.
- Как хочешь, - равнодушно сказала мачеха, потушила сигарету о целую кучу окурков в пепельнице и ушла в свою комнату.
А Даша пошла к себе. Распахнула дверцы шкафа, прикинула, что может быть хорошо и для кухни, и для пары танцев среди одноклассниц. В зеркало смотреть не стала. И так знала, что предстанет перед глазами. Невысокая полненькая девушка, со слегка вздёрнутым носиком и слишком пухлыми щеками, которые, казалось, подпирали карие глаза, словно ужимая их, и на фоне которых рот казался совсем маленьким, подняла бровь и в очередной раз пожала плечами. Покачала кончиком тёмной, туго заплетённой косы...
- Ну и что... - прошептала она. - Мне на семнадцатилетие вообще никаких праздников не устраивали. Хоть у кого-то посижу...
И тяжело задумалась. Шестнадцатилетия она, если вспомнить, тоже не справляла. За месяц до дня рождения погиб отец, ещё раньше умерла мама, а мачехе было не до праздников: девчонка сыта, одета - и хватит ей. Небогато живут, чтобы ещё что-то справлять.
... Старуха всё так же неподвижно сидела на земляном полу, перед горящим костром. На этот раз в её руках оказалась большая деревянная чаша, полная воды. Старуха тоже внимательно всматривалась в девушку, лицо которой качалось на поверхности воды. Да, так и надо: круглая сирота, годы нужные, и телом хороша - переживёт время голода по болезни, а уж лицо - одно к одному... А потом провела над водой скрюченными пальцами, увенчанными сломанными ногтями, казалось, едва не процарапав изображение.
... С тортом Даша закончила к середине вечера, и его с торжествующими воплями вынесли в зал. Изумлённая, с наслаждением принюхивающаяся к замечательным запахам, в отсутствие родителей полновластная хозяйка квартиры восторженно сказала:
- Ну, Дашка! Не ожидала, хоть и слышала! Всё! Копец нашим талиям! На! Держи! Это тебе за хлопоты! И присоединяйся к нам! - С этими словами она вручила девушке, раскрасневшейся от жара духовки и похвалы, бокал со странным напитком прозрачно-кремового цвета, внутри которого лежали прозрачные жёлтые кусочки.
- А что это? - осмелилась спросить Даша.
- Коктейль, не боись! Пей потиху, будет тебе счастье! - прокричала уже от стола Лена, которая пыталась сообразить, каким образом порезать роскошный трёхэтажный торт, занявший целый поднос и больше похожий на цветочную поляну, чем на кулинарное изделие.
Отойдя в сторону, подальше от хохочущей толпы ярко и блестяще одетых девчонок, которые подбадривали хозяйку квартиры в предвкушении попробовать необычный домашний торт, Даша осторожно понюхала странную смесь. Отдавало спиртом, каким-то знакомым фруктом - видимо, это его прозрачные кусочки колыхались на дне бокала. Даша посмотрела на визжащую и вопящую компанию девиц, поняла, что большего ей на чужом вечере ждать не придётся, оделась для выхода и только напоследок пригубила бокал.
... Дождавшись, когда губы девицы прикоснутся к напитку, старуха бросила в бокал, отразившийся на поверхности чаши, горсть растолчённых семян.
... Оглядевшись, Даша успела поставить на стол бокал с коктейлем, присесть на стул рядом с холодильником. И закрыла отяжелевшие веки. И только уплывающая мысль: "Или я сильно устала, пока пекла, или напиток слишком..."
Вскоре на кухне никого не осталось.
Заглянувшая сюда через пять минут Лена озадаченно поморщилась.
- И даже не предупредила, что уходит. Что за ненормальная?
... Скорчившись, заметаемая снегом, девушка спала между корнями громадного дерева, цепко державшегося на краю оврага. Сон, который помог перенести её сюда, сначала был просто крепким, а потом начал будто уводить её куда-то в темноту - и в бездонную глубь, куда уходило и тепло, в поисках которого девушка сжималась всё больше, хотя, казалось, больше напрячься и нельзя. Недавно пылающие от жара щёки постепенно бледнели, а вскоре побелели. Дыхание становилось всё более тихим и незаметным, лишь изредка лёгкое облачко пара, которое запорашивало мелким инеем верхнюю губу, доказывало, что спящая ещё жива.
Чёрная птица, облетавшая овраг, с трудом заметила присыпаемую снегом фигурку, и с хриплым карканьем метнулась назад, к сгорбленной женщине. Тяжело проваливаясь в сугробах, та спускалась по склону. Заслышав птичий крик, старуха проследила, как птица разворачивается, а потом, долетев до дерева, усаживается на нижних сучьях. Помогая себе клюкой, больше похожей на длинную кость, женщина спустилась к дереву и приблизилась к засыпающей на морозе. Постояв немного над замерзающей девушкой, старуха клюкой ткнула ей в руку. Лежащая не шевельнулась. Тогда старуха шагнула вперёд и склонилась над неподвижным телом.
... Спустя минут пятнадцать дрожащая и ошеломлённая Даша плелась следом за странной старухой. Та ничего не сказала, когда девушка "проснулась" от морозного сна, лишь поманила её за собой... Сначала Даша не хотела вставать, справедливо полагая, что тем самым растеряет последнее тепло. Ещё успела чисто машинально вытянуть из кармана куртки вязаную шапку и надеть её - брр... Холоднючую! - и обмотать вокруг шеи шарф, совсем не защищающий от метели, резко пронизывающей снежными порывами, а потом сунула пальцы в тонкие перчатки... Но от дерева отлепиться боялась. А старуха настойчиво тянула её за собой и раздражённо бормотала что-то на неизвестном языке. А когда ей "надоело", она плюнула - и сама потащилась от дерева, к которому прижималась девушка. Даша наскоро огляделась, увидела, как растрёпанную фигуру заметает серая вьюга, и решилась - встала, сотрясаемая от холода крупной дрожью. И побежала за исчезающей в круговертях вьюги старухой, которая сама казалась ожившей снежной ведьмой... Девушка с испугом и изумлением оглядывалась, но видела вокруг лишь чёрные деревья и заснеженный овраг под ногами, огромное пространство, в котором бушевала чёрно-серая вьюга.
Тяжёлый подъём наверх помог справиться с застоявшимся внутри морозом. Вскоре Даша перестала дрожать, несмотря на то что под курткой, не считая белья, была одета всего лишь в полушерстяной свитер с высоким воротником и в длинную шерстяную юбку. Дрожать-то перестала, но пришлось кончик шарфа прижать к носу: дышать ледяным, режущим горло воздухом было нельзя. Одновременно приходилось следить за обувью: старые, растоптанные ботинки то и дело норовили соскользнуть с ноги и остаться в снегу, застревая в упругих капканах-сугробах.
Наверху оврага старуха даже соизволила немного выждать, пока Даша догонит её. Ничего не понимающая, сознающая лишь на уровне инстинктов, что старуха - её единственный шанс на выживание в жуткой, совершенно непонятной ситуации, Даша встала рядом с нею. Та, наверное, решила дать девушке пару минут, чтобы отдышаться. Даша ещё раз суматошно огляделась, но мелькающие серые вихри не позволяли даже понять, где именно они находятся. Казалось даже, что метель усилилась... Старуха взяла девушку за руку и повела её за собой. Даша подчинялась покорно, съёжившись от пронзительного холода, слепая в метели, которая рвалась под куртку, лезла во все прорехи в одежде и под неё. Слышала только посвист, вой метели и клацанье собственных зубов. Лишь чуть позже она заметила, как старуха держит её руку - сама и без варежек, и без перчаток. Дашу до костей пробрало при виде незащищённой кожи старушечьей ладони. Но вцепилась в неё крепче - такая горячая!
Потом была бесконечная в метели дорога... Впрочем, слово "дорога" казалось глупым, когда Даша смотрела вперёд, с трудом разлепляя слипшиеся на морозе ресницы. Она видела снежную равнину, которая изредка открывалась среди вьюжных вихрей и по которой словно живые, мчались тёмные, мгновенно рассыпающиеся и вновь рождающиеся тени; равнину, обманчиво ровную, потому что ноги проваливались не только по колено. Иной раз нога вообще не чувствовала опоры, и девушка, охая от ужаса, мгновенно оказывалась в снегу по пояс.
... Какое-то время пути выпало из сознания.
Кто-то взял её за подбородок, и Даша поняла, что стоит в холодном каменном склепе. На твёрдом. Это показалось главным после осознания, что нет ветра и снега. Только воздух всё ещё ледяной, со струйками свечного дыма, раздражающего до кашля нос и горло. Проморгавшись и вытерев оттаявший лёд с ресниц, девушка поняла, что снега вокруг и впрямь нет: она твёрдо стоит на сухом, стылом камне. Пальцы с подбородка убрали. Кто это был? Стоял сбоку. Но поворачиваться, как и совершать другие лишние движения, крадущие тепло, не хотелось... Чувствуя заснеженную, плохо согревающуюся кожу лица, она неловко стащила с ладони перчатку и будто омыла лицо, убирая холодными ладонями ледяную корку со щёк и скул.
Её снова потянули за руку. Плохо соображая, ещё не пришедшая в себя, Даша послушно пошла за человеком, который уверенно вёл куда-то по каменным плитам в полутёмном коридоре с округлыми сводами. Её подвели к какому-то предмету посреди небольшого помещения и оставили здесь. Стол? С какой-то длинной коробкой? Девушка снова вытерла неприятно мокрое от холода лицо и огляделась. Сначала поняла, что вокруг много свечей. Потом трясущаяся рука подтолкнула её к этому предмету, и Даша послушно шагнула ближе. Не коробка, потому что в ней лежала девушка. "Спит?" - не поняла Даша. И наклонилась. Как в зеркало взглянула, слегка кривое... Рядом кто-то со всхлипом вздохнул. А Даша всё никак не могла разогнуться, глядя на мёртвое лицо, такое привычное, когда смотришь в зеркало.
А потом кто-то вынул девушку из гроба и унёс её куда-то. Даша вдруг оказалась на чьих-то крепких руках, и её бережно опустили на холодное ложе. Изумлённая, ничего не понимающая, она услышала скрипучий старческий голос где-то далеко в стороне: "Пустите слуг. Пусть увидят!" И потеряла сознание.
1.
Даша воинственно подпрыгнула на месте и с радостным воплем помчалась по узкой тропке вниз, в овраг, к еле видной с края луговины крыше домика, который прятался в высоких и густых кустах. А за ней - целая туча верещащих дракончиков, пушистых птиц-одуванчиков, солидных чёрных воронов, болтушек-сорок, а за ними неопределённых и не всегда понятных Даше, но постоянно сопровождающих её радужных веерохвостов, а по сторонам от неё - молча, только сопя и громко дыша, - две летучие кошки-шоколадки, а ещё, повизгивая, - одна хитрющая огненно-рыжая лисичка и две жизнерадостные чёрно-белые собачины, которые не лают, а низко погромыхивают на скаку, потому что размерами не уступают небольшому медведю, отчего земля под их лапами содрогается, как от топота нескольких всадников. А ещё на одном плече писклявая от ужаса феечка, на другом - счастливый феец, который широко разинул рот, чтобы в него попадало побольше встречного воздуха. Ведь ему интересно, что тонкие щёки надуваются и становятся пузатенькими!.. Как звать феев - Даша не знала, а сами они каждый день забывали свои вчерашние имена и с утра назывались по-новому.
А на краю оврага остался мычать, взывая к беглецам, деликатный олень Кузя, которому никогда не нравилась идея такой разношёрстной компанией приходить (вламываться!) в гости к старухе Кельде. Кузя был очень романтичен и предпочитал поэтично и трепетно гулять где-нибудь в уютном парке господ Федэлмов, чьей старшей дочкой с недавних пор считалась Даша. Ещё он любил огромное множество баллад, которые читал наизусть, возведя прекрасные влажные глаза к небу. Даша терпеть не могла эти баллады, потому что их сюжет сводился к одному: она страдала от выдуманных, но возвышенных чувств; он её завоёвывал, она этого не понимала, а в конце они поэтично умирают. Но каждая баллада в устах Кузи длилась не менее получаса, и всё общество, окружавшее Дашу, не выдерживало до финала горестного повествования, чем очень обижало благородного оленя. Всем больше нравилось, когда фея с фейцем анекдоты начинали травить. Хохотали ужасно громко и некрасиво, по мнению Кузи.
... Первых недель в доме Федэлмов Даша почти не помнила. Всё прошло расплывчато, как в ненормальном сне. Она постоянно лежала на кровати, укрытая тяжёлыми одеялами, под которые ей ежечасно подсовывали нагретые керамические болванки, обёрнутые в шерстяные тряпки, и рядом сидела старуха Кельда. Её горячая ладонь всегда лежала на лбу девушки. Даша знала, что не больна. Под ладонью старухи Кельды она во сне и наяву погружалась в странные видения, где с нею постоянно, без перерыва разговаривали поразительные существа: крохотные, окутанные маревом зеленоватого сияния крылатые создания, которым не сиделось на месте - так быстро и даже нетерпеливо они порхали перед глазами девушки; какие-то ушасто-глазастые сущности, лишь неуловимо похожие на человека, - их Даша не могла разглядеть, пока они не отделялись от дерева или куста, рядом с которым мгновенно снова пропадали, будто влипая в них...
Сначала девушка не понимала их всех, которые не только старательно говорили с нею, но и беседовали так, как будто были глубоко уверены, что она понимает их. Беспрерывная болтовня подтверждалась изящными жестами, в которых Даша, как ни странно, начала улавливать чисто внешний смысл слов, произносимых этими необычными существами чётко и звонко. К концу седьмого дня она в своих снах болтала с ними легко и непринуждённо, а они в ответ только смеялись и быстро-быстро выговаривали уже знакомые слова - и Даша, удивляясь себе, поспевала за смыслом неизвестного, но красивого, певучего языка... Странные создания многое рассказали ей, но значение их слов она начала заново понимать, когда наконец очнулась полностью и безоговорочно. А произошло это уже в начале весны.
Сначала Даша узнала, что умершая девушка, на которую она так похожа, - старшая дочь Федэлмов. В семье была ещё младшая - Эгрет, забавное существо, похожее на белокурого ангелочка, страшно избалованного, но всё равно милого и очаровательного.
Федэлмы не сказали, почему Даша появилась в этом мире. Обещали объяснить чуть позже. Их изысканным манерам Даша завидовала, когда они приходили к ней в первую неделю навестить и поговорить. И немножко побаивалась старших, пока не поняла, что они сами её побаиваются.
А потом, когда разрешили вставать с кровати, госпожа Федэлм помогла девушке расчесать волосы и заплести их в косы, которые домашние служанки, искусные в парикмахерском деле, перевили цветами и ленточками. Затем Даше предложили одеться в подобающее старшей дочери Федэлмов платье и привыкнуть к новым одеяниям, приличным в этом мире. Девушки здесь ходили в свободных штанах и блузах, а поверх надевали что-то вроде длинного, узкого сарафана с длинными разрезами по бокам. Одёжку Даша освоила сразу. А увидев в зеркале себя, похудевшую после недель болезни и обучения языку, даже не поверила глазам... Она больше не принадлежала родному когда-то миру. Думала о нём, как о чём-то, что осталось далеко-далеко, куда никогда не вернуться. И подозревала, что в последнем впечатлении виновата старуха - колдунья Кельда.
А здешний мир... На улицу из дома Даша боялась выходить долгое время. Не потому, что страшно на самом деле заболеть, простудившись, а потому, что за стенами была незнакомая жизнь. И девушка начала обживать её с кусочка - с дома, в который попала и где ей разрешали бегать повсюду, потом робко выглянула во двор, а потом уже и вся усадьба оказалась в её распоряжении. Особенно полюбился ей сад, больше напоминающий небольшой парк. Тут-то она и познакомилась въяви со всеми теми существами, которые учили её здешнему языку прямо во сне. Опять-таки их вызвала старуха Кельда. Дара не сразу привыкла к ним - ведь сначала она считала, что они - всего лишь странности её снов. А вот этим существам было легко принять Дашу-Дару, так как они привыкли к ней, уже во сне считая девушку своей оригинальной знакомой и даже больше - лучшей подружкой. А ещё... Все существа, которые Даше казались лишь магическими порождениями колдовства старухи Кельды, чтобы научить чужестранку языку и обычаям страны, оказались не просто настоящими! Если в покинутом мире существовали голуби и воробьи, бездомные кошки и собаки, то здесь жили бездомные маленькие феи, бездомные драконы величиной чуть больше кошки - настоящие, умеющие плеваться огнём, а сами кошки были крылатыми. Правда, многие из этих созданий засыпали на зиму. Именно их сны целенаправленно использовала старуха Кельда, чтобы приучить Дашу к новой для неё жизни
Горно-холмистая страна, щедро разбросавшая по своей поверхности небольшие равнины, леса, ручьи, реки, озёра, казалась сказочной и удивительной. И Даша (как она потом поняла, постепенно забывавшая не без помощи созданий, о своей родине и родных) радовалась, что попала чуть не в сказку. Смутно вспоминались последние два года в своём мире - тягостные и унылые. Здесь же Даша словно проснулась и превратилась в здоровую смешливую девушку, которая жадно интересовалась всем, что "забыла".
Старые слуги не удивлялись воскресшей дочери Федэлмов. О том, что её место заняла совершенно иная девушка, знали только родители и старуха Кельда. Последняя же устроила так, чтобы прислуга не удивлялась и странностям "выздоровевшей" девушки, заранее предупредив, что после затяжной болезни характер Дары мог измениться, а кое-что и кое-кого умиравшая бедняжка могла и позабыть за время страшной болезни. Поэтому и слуги, и служанки великодушно напоминали девушке свои имена, а также подсказывали то, что "забыла" Даша.
Весна наступила здесь быстро, бурно очищая землю и травы, деревья и реки от снега и льда. А вместе с нею словно начало очищаться сознание Даши-Дары. Она стала всматриваться и вслушиваться в происходящее вокруг, кое-что начало вызывать вопросы, с которыми её отправили к Кельде. Домишко ведьмы горбился неподалёку от ограды поместья Федэлмов. Так что девушку к старухе отпускали одну спокойно.
После этого посещения старуха Кельда принялась за обучение Даши-Дары. Ведь все женщины этого мира умели немножко заниматься магией. И было бы странно, если бы в почтенной семье Федэлмов старшая дочка вдруг потеряла свои умения. Даша послушно училась, постепенно осознавая, что и у неё есть какие-то интересные способности.
Объявился дар, связанный с волшебными существами. Даша их понимала!
Федэлмы поражались. Их старшая дочь, тайно похороненная в склепе, умела лишь не всегда надёжно считывать с предметов прошлое.
Но Даша, к изумлению её новых родителей, приручала всех, с кем ни встретится. Привыкла в городе своего мира подкармливать уличных зверюшек, какие только ни попадутся на глаза. Правда, в отличие от девушки, здешние приручаемые понимали, что в дом их не пустят. Как объяснила Кельда, все они полуразумные - в понимании всех в этом мире. Зато они всегда ожидали девушку, когда та собиралась либо гулять по парку, либо на учёбу к старухе Кельде. А Даше, честно говоря, нравилось, что её ждут с нетерпением.
... Домишко Кельды стоял на небольшом речном острове - ровно таком, чтобы уместились на нём каменные стены строения в одну комнату - и небольшой участок вокруг, на котором ведьма выращивала лекарственные растения. Со стороны поместья Федэлмов к островку вела тропка, по которой как раз сейчас Даша с сопровождающими и неслась, и мостик, а с другой было довольно широкое место с дорогой, по которой иной раз к Кельде приезжали крестьяне из ближайших деревень. Чаще, конечно, женщины. Но порой и мужчины - солидно поговорить и спросить совета о погоде и урожае. Кельда не отказывала никому и помогала как с проблемами внутрисемейными, так и с погодными, если, например, слишком долго стояла засуха, или наоборот - лили дожди.
Насколько поняла Даша, Кельда была тоже нездешней. Домишко, в котором она жила, выглядел довольно бедным; впрочем, и сама ведьма казалась неприхотливой. Федэлмы за "воскрешение" своей дочери позволили Кельде жить здесь, да ещё в награду за выполненное послали потёртые ковры и гобелены, чтобы облагородить скудное и нищее убранство домишки.
... На одном из поворотов тропинки Даша остановилась и нарвала цветов, похожих на васильки, но более сиреневого оттенка. Их стебли - просто сказка для тех, кто любит плести венки: упругие, удобные для сгибания. Ненадолго присев в травах, сбоку от тропы, Даша быстро принялась плести венок - сначала для себя, а потом феечка и феец, вспорхнувшие с неё, притащили букетики других цветов, мелких, но глазастых, похожих на фиолетово-жёлтые анютины глазки. Пришлось плести и для феев. А потом, подумав, девушка сплела и для сопровождающих. Собаки, Даша знала, просто обожали, когда им на головы водружали разноцветные пахучие синюшки - как простенько назывались здесь те васильки. Лисичка, радостно повизгивая, сунулась под руки, когда Даша взялась за ромашки, которые существовали и в здешнем мире. Крылатые кошки-"шоколадки" ничего не хотели: обе млели, любовно обнюхивая какое-то зонтичное растение - и Даша подозревала, что это, возможно, местная валериана. А птицы кружили над всеми и время от времени азартно орали, заметив какой-нибудь необычный цветочек, который, по их мнению, обязательно надо впихнуть в венок. Так что посидеть Даше не всегда удавалось - приходилось мчаться на зов, срывать цветок и громко восхищаться им: иначе птицы обижались, просто не понимая, как можно оставаться такой равнодушной при виде такого красивого цветочка!
С грохотом проскочив мостик, принаряженная цветами Даша обежала дом и выскочила на площадку перед входной дверью с громким боевым воплем. Знала, что дверь в дом закрывается плотно и Кельда крика не услышит. А кричать ей нравилось. Всё-то она изображала или передразнивала каких-нибудь из уже известных ей сущностей: то дракончиков - с их торжествующим воплем, перед тем как плюнуть огнём, то Кузю, когда он готов защищаться от кого-нибудь.
И заткнулась. Тяжело дыша, всё ещё улыбаясь, остановилась, во все глаза глядя то на неожиданных во дворике гостей, то на ведьму, сурово стоящую на крыльце. Сопровождающие постепенно приземлялись вокруг девушки, тоже с интересом таращась на незнакомцев. Дашина свита не испугалась, поэтому гостей не испугалась и девушка. Застеснялась Даша лишь, что неприлично громко свалилась на всеобщее обозрение. И то - тянуло похихикать над собой.
На мостике, ведущем к приземистой каменной избушке Кельды, и перед ним на странных мотоциклах сидели какие-то чёрные люди, во всём кожаном. В своём мире Даша не сталкивалась с байкерами, но по телевизору видела их, знала, примерно, кто такие. Так вот. Сейчас перед ней как раз байкеры и были. Кажется. А кажется - потому что, приглядевшись, она поняла, что сидят они не на мотоциклах, а на каких-то животных. Больше похожих на... кабанов, что ли? Только густо покрытых чёрной шерстью, которая торчит из-под похожих на кожаные доспехи частей, полностью покрывающих этих странных животных.
Даше перехотелось хихикать над своим вторжением в маленькое владение Кельды, но байкеры её снова рассмешили. Точно - байкеры. Все такие грузные, плотные дяденьки. Все в кожаном, остро поблёскивающем металлическими бляшками, и очень волосатые. И в очках. И даже в банданах - в горошек.
За чёрными очками не видно, куда они смотрят, так что Даша на всякий случай, чтобы не испугаться, положила руки на холки словно специально, подбадривая, вставших рядом своих любимых псов - Да и Ага, на спинах которых устроились кошки, а между лапами Да присела лисичка.
Кажется, байкеры уставились на неё. Очки направление взгляда не позволяли увидеть, но головы они точно повернули. Даша подумала-подумала, а потом решила, что старшая дочь Федэлмов должна быть очень вежливой девицей. Не отпуская рук с собачьих холок, она присела (это она помнила, потому что с "родителями" по утрам и перед завтраками-обедами научилась так здороваться) и звонко сказала:
- Здравствуйте, уважаемые... - Она споткнулась: значение слова "байкеры" она помнила, а слово почему-то не выговаривалось. Наверное, в здешнем языке этого слова не существовало. Сидят-то не на байках. Ну и ладно! Обозвала же она их уважаемыми - и хватит! - Рада вас видеть в полном здравии в этот прекрасный летний день!
Ну и ну, что это она несёт?..
Интересно, а знакомиться как? Мужчины здесь должны первыми представляться, или она - по праву дочки хозяев этой земли? Или дочка Федэлмов не должна знакомиться с такими странными мужчинами?
Один из "мотоциклов" тихонько хрюкнул. Вот его-то голову Даша хорошо разглядела: морда уставилась на девушку злыми маленькими глазками, часто внюхиваясь грязным пятачком в воздух, - и вдруг оскалилась! Жуть... Ещё и клыки показывать может?..
Сбоку послышался странный гул. Бросив короткий взгляд направо, Даша даже сказать ничего не успела. Два сопровождавших её дракончика повисли в воздухе и пренебрежительно плюнули в землю перед собой огненным плевком... Кабан перестал скалиться. Сидевший на нём байкер натянул поводья (Даша только-только разглядела, что рулей у них нет), и его "мотоцикл", недовольно похрюкивая, попятился с мостика. И, пока Даша с интересом следила за отъездом странных байкеров, она вдруг затряслась, снова с трудом удерживаясь от смеха: это не байкеры! Это кабанкеры!
Вздымая густые облака серой пыли, с топотом, от которого трясся даже островок Кельды, странные кабанкеры умчались, постепенно, один за другим пропадая в кустах за поворотом.
Ну вот - жаль, что познакомиться не пришлось. Очень жаль. Можно было бы попросить разрешения прокатиться на байках-кабанах! Ведь дочери Федэлмов не отказали бы в просьбе?
Интересно, а почему они вообще приехали к Кельде?
И не слишком ли хорошо Даша думает про вседозволенность дочери Федэлмов? Ну, в смысле, что у неё много прав в этом мире? А вдруг эти тёмные люди совсем не с добром пришли к Кельде? А дочка Федэлмов не должна встревать в такие дела? Но ведьма учит её магии, а значит - Дара просто обязана быть на стороне своей наставницы!
Думать не хочется, потому что вороны снова поцапались с лисичкой, а Кельда всё равно объяснит потом, с чем приезжали кабанкеры и нужно ли их бояться.
Даша привычно взяла лисичку Рыжку за шкирку и вынула из-под лап Да, откуда пушистая мелочь безнаказанно обтявкивала ворон.
- Сидите здесь, - велела она. - Или погуляйте, только далеко не уходите.
Присела перед Кельдой в приветствии и проскочила мимо неё в домишко.
Учиться не хотелось. Такой почти летний денёк - сплошные каникулы. А тут - сиди, очень осторожно перелистывай твёрдые и ломкие страницы книжищ и зазубривай наизусть всякие хозяйственные заклинания! Кельда учила её магическому домоводству, так как этот курс должна знать каждая девочка из порядочной семьи. Учиться было легко: Дара знала кулинарию на практике - дома всегда поощряли заниматься готовкой: сначала мама, потом мачеха, говорившая, что с профессией поварихи-кондитера она никогда не пропадёт. Теперь старуха Кельда учила её лишь дополнительным навыкам: как магически зажечь огонь, если дрова сырые; как нагреть воду без плиты. И при этом приговаривала:
- А вот позовут тебя в дом богатый, так ты не забудь: просись на кухню. Живей будешь.
А что за богатый дом, почему на кухне живей - не говорила.
Даша-Дара привычно прошла в угол кухоньки и нашла на полке чистую чашку и налила в неё сливки из кувшина. Чашка переехала на пол, под подоконник. Здесь было любимое место здешнего домового - буки. Однажды он ей здорово помог, когда она перепутала перцы, красный и чёрный, и с тех пор девушка уважительно относилась к боязливому, не часто показывавшемуся помощнику.
- Кельда, а кто это был? Кабанкеры?
- Пусть будут кабанкеры, - ворчливо ответила Кельда. - Не про твой умишко эти кабанкеры... Ты мне, дева, вот что скажи: родители с тобой говорили, что я тебе должна всё рассказать?
- Говорили.
- Садись-ка вот сюда, - велела старуха, махнув рукой на старенькое деревянное креслице, невесть откуда появившееся здесь, в бедной лачуге (Даша подозревала, что отдали из господского дома за ненадобностью). - Сегодня с тобой заниматься не буду. Ты и так много чего теперь знаешь. Сама сообразишь, какое блюдо, когда и к чему надо будет состряпать. А уж магические штучки придумывать научилась и без меня, как только я тебе основу показала. - Кельда огляделась и присела на громоздкий табурет. Вздохнула. - Завтра придут к твоим новым родителям за тобой.
Дашу аж ледяным холодом обдало. Старуха страх заметила, покачала головой.
- Да ничего, ничего, - успокоила Кельда. - Не страшно, если научу тебя, как себя вести надобно. Каждую весну из семей, где две дочери есть, старшую забирают на обучение в господский дом. Есть в нашем крае высокие господа, на землях которых живут Федэлмы. Девушек учат там, как себя вести, как одеваться, живя среди высоких господ. Дева ты не глупая. И скажу тебе такую штуку. Платить за учёбу придётся работой. Не ходи в горничные да всякие компаньонки. Иди в помощницы поварихи тамошней. Да хоть на самую захудалую работу, только б не в комнатах работать. Средь высоких господ тоже охальников хватает.
- А долго там учиться-то? - робко спросила Даша.
- До начала зимы.
Даша прекрасно понимала, что имеет в виду Кельда, советуя не попадать на ту работу, где её могут заметить мужчины. Она не считала себя красавицей в свои семнадцать. Так - обычная девчонка с неприметной внешностью. Не уродина, но и не ослепительная красавица. Но ещё в школе, от одноклассниц, каких только историй ни слышала о тех девчонках, которые попадали в неприятные ситуации, позарившись, мягко говоря, на взрослую жизнь. Так что о том, о чём предупреждала старуха, понятие понаслышке имела. И про себя подумала, что решить проблему легко: если там работу можно выбирать, она и впрямь возьмётся за самую грязную и тяжёлую - самой работы-то она не боится. Так что по утрам, перед тем как приступить к работе, она будет специально мазаться сажей, чтобы, на неё глядя, все мужчины морщились и отворачивались. Тихонько фыркнула, представив себя перемазанной... Хи... Золушкой.
И ей это понравилось. Принца она вряд ли найдёт, зато поиграет вдоволь!
На родителей умершей Дары, на Федэлмов, она не злилась. Ну, попросили ведьму вытащить из другого мира замену своей дочери, чтобы отдать её в чужой дом. Но, если вспомнить Эгрет - эту славную малышку, то ничего удивительного, что за неё так беспокоятся. "Девочка слишком хороша, чтобы стать добычей какого-нибудь бездельника! - важно решила Дара. - А я справлюсь с ними со всеми сама!"
- А где мы будем жить? Там же? В господском доме? Или нам будет разрешено приходить ночевать домой?
- На лошадях до господского дома ехать полчаса. Это соседний холм за поместьем Федэлмов, - объяснила старуха. - Если идти пешком, то чуть больше часа. Суди сама, Дара, захочется ли тебе после работы каждый день бегать или ездить домой. Федэлмы-то не будут возражать. У тебя ж отдельная комната. Но там вы, девушки, будете все вместе. - И добавила, помолчав: - Страшно уезжать?
- Нет. Не страшно. Мне только жаль...
Дара вздохнула, но Кельда поняла и без слов.
- Своих дружков, небось, жалеешь оставить? Ну, это ничего - сами добегут, - усмехнулась ведьма. - А сейчас - иди. Погуляй сегодня на свободе. С завтрашнего дня у тебя воли мало будет. Да помни, что я тебе сказала.
- Спасибо, Кельда, - с благодарностью откликнулась девушка. - Я очень рада, что ты учила меня все эти дни.
Она вышла из домика ведьмы, закрыла дверь и подумала: "Если поместье высоких господ неподалёку и если появятся какие-нибудь проблемы, можно легко добежать не до Федэлмов, а до старухи Кельды! Она умная - подскажет, если что!"
На плечо уселся дракончик. На другое - феец. И тут же принялся непрерывно болтать, что здесь недалеко есть такое красивое местечко, где Дара ещё не была. Феечка столкнула его с плеча девушки и закричала, что это она первая нашла это местечко.
- Где оно? - быстро спросила Дара, чтобы фейцы не успели подраться - последнее они любили, несмотря на нежную привязанность друг к дружке.
Да и Ага хором громыхнули, что местечко близко, только надо пробраться к нему по берегу, а там кустов много.
- Ничего, - решительно сказала Дара. - Нам сегодня разрешили погулять - так отметим! Ну, показывайте!
Рыжка хихикнула и первой понеслась на мостик, высоко задрав роскошный рыжий хвост. Правда, за мостиком, у кустов, ей пришлось остановиться. Слишком густые. Дара дошла до кустов и принялась отгибать их в стороны. Берег оказался сплошь заросшим этими кустами, как и обещали собаки. Дара пропускала их с Рыжкой вперёд - остальные либо летели поверху, либо держались на плечах самой девушки.
- Скоро ещё? - спросила Дара, изумлённо разглядывая расцарапанные кустами ладони. Честно говоря, она уже начинала подозревать, что "народ" заблудился.
- Вот!! - радостно заверещали фейцы, поднявшись в воздух.
Уже скептически настроенная, Дара принялась продираться дальше - и чуть не выпала на свободный от кустов берег. Открыла от восторга рот.
Вот откуда вытекала речка!
Маленький уютный залив, словно в зелёной оправе из берегов, поросших вековыми ивами и дубами, с песчаным пятачком, ласково светился на солнце - такой тёплый, что Дара не выдержала. Подбежав к самому краешку берега, она потрогала воду - и ахнула. И правда - тёплая!
Крылатые кошки подошли с обеих сторон и деликатно полакали воду. Оба дракончика разбежались и нырнули в воду, пролетев на кожистых крыльях под верхним слоем воды, - так красиво и так заманчиво. Нечаянно стряхнув фейцев с плеч, девушка поспешно сняла с себя всё, кроме тонкой нижней рубахи, и быстро пошла в воду.
Здесь никто не увидит! А поплавать она любила. Где и когда она ещё найдёт такое уютное место? Не слыша предостерегающих воплей фейцев и зовущего мяуканья кошек, недовольно-тревожного ворчания Да и Ага и испуганных воплей ворон, она с наслаждением вошла в удивительно воду и поплыла. Длинный затон позволял сплавать туда и обратно. Даша не умела плавать по-настоящему. По-собачьи, да ещё держалась на плаву, лёжа на спине. Здесь было чудесно! Можно плавать, пока никто не видит, и наслаждаться водой и птичьей тишиной вокруг. Ну, не совсем, конечно, тишиной: веерохвосты парили над её головой, панически вскрикивая, но к паникёрству этих странных птиц девушка давно привыкла. Пушистые птицы-одуванчики, не чванясь, садились на голову пловчихи и старательно заглядывали в её глаза...
Она уже разворачивалась, чтобы вернуться к берегу, где собиралась отжать рубаху и успеть высушить её, как внезапно закричала от ужаса: кто-то под водой схватил её за ногу и резко дёрнул книзу. Крик захлебнулся всплеском...
Гвалт, поднявший на недавно тихом берегу, разбудил не только лесистый край, но и ещё кое-кого. Прибрежный вековой дуб, чья шершавая кора была столь морщиниста, что, казалось, вот-вот отвалится от ствола, неожиданно дрогнул. Иссохшая кора пошла странными волнами, и от дерева отделилась мягкая, призрачная тень, постепенно обретающая человеческие черты и жизненную наполненность. Уже живое неизвестное существо из плоти раздвинуло кусты, мешающие разглядеть, что происходит в затоне, и затем без всплеска нырнуло в воду.
2
Зубы постукивали от пережитого страха, когда Дара, заикаясь и ничего не соображая, велела отвернуться высокому молодому мужчине, вынесшему её на берег. Хрипло кашляя и сжимая плечи руками, она проследила, как он спокойно повернулся к ней спиной и уселся на песчаный пятачок на колени, опустив вдоль боков руки. Уверившись, что ему всё равно и он точно не будет подглядывать, она подскочила к куче своей одежды, на которой сидели испуганные дракончики и Рыжка, и быстро стянула с себя мокрую рубашку. Бросив её, Дара немедленно накинула рубаху с длинным рукавом, заправила её в штаны, а сверху надела сарафан-тунику. Одевалась она, с тошнотворным ужасом вспоминая, как беспомощно дёргалась под водой, стараясь выдрать ногу из железного капкана цепких пальцев, как внезапно чувствительно возмутилась вода вокруг ног - и капкан пропал, а потом её, в панике ничего не соображающую и наглотавшуюся холодной воды, кто-то рывком поднял из воды.
Оттянув кверху одну штанину, девушка вздохнула, снова переживая недавний ужас: на щиколотке остался красный след узких длинных пальцев - злобного существа, вознамерившегося утопить её, утащив на дно. Дара нагнулась и помяла покраснение. Больно... Подошли Да и Ага, сочувственно рыкнули: "Полизать?"
Дара опустила штанину и покачала головой. Успокоенные фейцы заняли привычное место на её плечах. Она обратила внимание, что все её спутники вроде как побаиваются близко подходить к её спасителю. Они поглядывают на него - нет, не пугливо, а насторожённо. Пришлось вынуть из кармашка туники платочек, вытереть всё ещё мокрое лицо и пожалеть, что мужчина сидит слишком близко, из-за чего нельзя высморкаться - воды она нахлебалась здорово. Так что девушка только пошмыгала больным носом и вздохнула.
Мужчина, сидевший спиной к ней, не двинулся с того момента, как спокойно расположился на песке. Но странно. С его места здорово тянуло горячим теплом, и продрогшая от недавнего страха Дара обошла незнакомца. И остановилась, уже очарованная: он смотрел на огонь небольшого костра. Фейцы на плече оживились, начали подпрыгивать: им тоже хотелось тепла, которого сейчас не хватало даже в припекающих лучах солнца. Дара со своими друзьями, сгрудившимися за нею, присела возле огня, протянула к нему руки.
- Как ты догадался, что мне холодно? - спросила и поняла, что вопрос прозвучал немного самонадеянно и эгоистично: а если это ему стало холодно? Он ведь тоже побывал в воде. Да и одет был неказисто - всего лишь в короткие штаны. Кроме всего прочего, у него были довольно длинные русые волосы - чуть ниже плеч. А значит, пока они мокрые, он и в самом деле мёрзнет.
Он поднял голову. Странное у него лицо - сонное, словно он с трудом держится, чтобы не заснуть. Но какая оказалась славная улыбка, когда незнакомец улыбнулся!
- Почему ты пошла в воду? - тихо спросил он. - Разве ты не знала, что надо остерегаться аванка?
Поняв, что мужчина ругаться не будет, и почему-то ничуть не стесняясь его, хотя прекрасно понимала, что он полуголый, Дара уже основательно уселась напротив, через костёр (она больше удивлялась тому, как он горит: дров-то нет! Но, кажется, незнакомец - маг?), и объяснила:
- Я много чего не знаю. Очень долго болела и почти всё забыла. Извини, забыла представиться: меня зовут Дара, я старшая дочь Федэлмов. - И машинально подняла бровь, ненароком показывая, что ждёт ответного знакомства.
Слабая улыбка снова тронула губы незнакомца.
- Одхан, - представился он. - И как долго ты болела?
- Всю зиму, - недовольно сказала девушка. - Ты не представляешь, как это муторно - болеть. Зато теперь у меня много друзей. - И она представила ему своих спутников по именам, сообщив даже сегодняшние имена фейцев, которые уже без боязни и с интересом таращились на Одхана. - Раньше я их не понимала, а теперь понимаю. А почему у тебя кожа такая странная? Жёсткая? Будто древесная кора? Ты тоже болел? Чем-то кожным?
Одхан будто впервые услышал о своей коже и посмотрел на вытянутую руку с таким потешным удивлением, что Дара засмеялась. Ей было легко с ним. Теперь, после недолгого общения со спасителем, девушка уже видела, что он не так стар, как ей сначала показалось. Взрослый парень, лет двадцати с небольшим. И, несмотря на отрешённый вид, кажется, не против поболтать.
- Так кто это - аванк? - полюбопытствовала она.
- Житель водоёмов. Не всех, но в некоторых имеется, - объяснил Одхан и рассеянно сунул в огонь руку, точно только сейчас поняв, что он тоже замёрз, выйдя из воды. - Он утаскивает к себе в логово неосторожных.
Заворожённо следя, как пламя ласкается о его пальцы, Дара сказала:
- Жаль, что полотенца нет. Тебе бы вытереться, быстро бы согрелся. А ты где-то здесь живёшь?
- Здесь, - рассеянно, будто думая о чём-то, ответил Одхан.
Рыжка подкралась к нему и осторожно потрогала лапой его за локоть. Дара усмехнулась: лисичка так всегда делала, выпрашивая поесть вкусненького. Но что есть с собой у Одхана?.. Не успела девушка глазом моргнуть, как парень изменил позу: усевшись, скрестил ноги, взял лисичку и устроил на ногах, где она, удивлённо покрутив головой, всё-таки свернулась клубочком.
- Ты хитрый! - засмеялась Дара.
- Почему? - удивился он.
- Ну, Рыжка теперь тебя согреет!
- Ты постоянно боишься, что я мёрзну, - заметил он.
- А, это у меня бзик такой, - махнула рукой девушка. - Не обращай внимания, если у тебя не так. Я-то болела, потому что уснула в снегу. Была такая страшная метель... - Она задумалась. - А я отошла слишком далеко от дома, когда гуляла. Устала, присела - и начала замерзать. С тех пор, как увижу, что кому-то холодно, и самой не по себе. А ты далеко живёшь?
- Нет, близко.
- Ну, что близко, я и сама поняла. Я, наверное, так орала, что ты удивился, да? Ты часто приходишь сюда, к речке? Жаль, что завтра мне уезжать. Ты говоришь со мной так легко, что я чувствую себя...
Она хотела сказать "как дома". И осеклась. Не оттого, что чуть не проговорилась, а потому, что дома-то, в своём мире, она такой лёгкости в общении ни с кем не чувствовала. Потом ей стало неловко, что она молчит слишком долго, но Одхан смотрел на огонь, время от времени так взглядывая на неё, что она понимала: он чувствует себя комфортно во внезапном молчании, а от этого уютно и ей. И как-то очень вовремя он спросил:
- А куда ты уезжаешь?
- На обучение к каким-то высоким господам. Говорят, это недалеко, и иногда я всё-таки, наверное, буду здесь появляться, - задумчиво сказала Дара. - А ты часто будешь сюда приходить? Мне нравится быть с тобой рядом. - Выговорив последние слова, девушка и сама поняла, что это правда. - Посмотри-ка! - засмеялась она. - Птицы-одуванчики уселись на твои волосы! Им нравится!
Он вдруг выпрямился и пошарил рукой возле себя. Дара открыла рот, увидев в его руках дудочку. Или флейту? Тонкие чистые звуки сплелись в незатейливую песенку, а девушка впервые увидела, как веерохвосты танцуют в воздухе, да ещё над костром!
Отзвенела мелодия, и Дара вздохнула.
- Мне пора, - с сожалением сказала она. Не успела снова спросить, будет ли он на берегу в следующий раз, как он, будто предугадывая, сказал:
- Когда придёшь, встань спиной к воде и позови меня. - И улыбнулся. - Я приду.
Птицы-одуванчики слетели с его высохших волос и затрепетали вокруг Дары.
Девушка помахала рукой Одхану и побежала домой. Заблудиться не боялась: Да и Ага рядом, а если что - птицы поднимутся в небо... "А Одхан симпатичный", - решила она, прежде чем перекинуться мыслями на другое. И ещё со смущением подумалось, что в своём мире она не могла бы так легко болтать с незнакомым мужчиной.
Через порог парадного она перескочила уже без своих друзей, но знала, что дракончики и прочая мелочь помчались через открытое окно залететь в её комнату.
В гостиной девушку встретила госпожа Федэлм. Высокая блондинка, всегда аккуратно и изысканно одетая, она внимательно осмотрела Дару и вздохнула.
- Моя старшая дочь, пора готовиться к завтрашнему событию. Надеюсь, старуха Кельда тебе сообщила, куда тебе ехать, и ты приняла это сообщение подобающим образом.
Дара подумала-подумала и поняла, что так изъясняться она точно не сможет.
- Приняла, - одним словом ответила она.
- Дара! Дара! - завопили с внутренней террасы. - Мама сказала - ты завтра уезжаешь! Почему?!
- Ты у меня вчера пирожное съела - поэтому! - закричала девушка, пытаясь задавить смешок. - И кошку-шоколадку за хвост дёрнула! И Рыжку укусила!
- Я не хотела! Она сама ко мне в рот полезла!
Госпожа Федэлм закатила глаза. Но Эгрет, раскинув руки, с воинственным визгом уже летела, топая по ступенькам, и поймать её могла только Дара, вставшая у подножия лестницы. Чуть не споткнувшись из-за пышных юбок, шестилетняя малышка свалилась прямо в крепкие руки старшей сестры. Подняв её и на ходу выпутывая из подолов, Дара отнесла младшую в кресло, куда и опустила. Расправив все складки её одеяния, сунув малышке куклу с другого кресла, девушка обернулась к госпоже Федэлм и весело сказала:
- Всё, мама, я в вашем распоряжении!
Уже в своей комнате, выпихнув друзей на покатую крышу, где их ожидало небольшое угощение, Дара спросила:
- Мама, а что будет со мной, когда я вернусь из дома высоких господ? Ну, осенью?
- Будешь жить в нашей семье, как жила бы моя родная дочь, - сказала госпожа Федэлм. - Я буду очень рада тебе. Эгрет так тебя любит. Наша Дара была немного... - Она помялась, не зная, как объяснить характер умершей дочери. - Она не любила общаться с младшей сестрой. Она не любила читать. Она не любила вышивать...
- Но у меня тоже плохо получается вышивка, - вставила Дара.
- Есть большая разница между "не любила" и "плохо получается", - сказала госпожа Федэлм. - Прежняя Дара любила только бесцельно гулять по саду. И никогда ей в голову не приходило погулять с сестрёнкой, а то и просто посидеть с нею.
- А чему меня будут учить в том доме?
- Этикету и танцам, новой вышивке и умению разговаривать и вести себя с мужчинами. - И, предупреждая следующий вопрос, который Дара, возможно, и постеснялась бы задать, госпожа Федэлм сказала: - Считается, что старшая дочь, вернувшись, должна всему этому затем обучить своих младших сестёр.
- Понятно, - пробормотала девушка.
- И я очень рада, что ты очень сдержанная, хотя порой твоё поведение не соответствует нашему, - добавила госпожа Федэлм. - Но всё можно списать на болезнь. Дара, приготовь всё то, что тебе захочется назавтра взять из вещей с собой. А я подойду чуть позже и покажу, как паковать вещи.
Она вышла из комнаты, а подглядывающие друзья девушки немедленно вползли, влетели к ней. Разве что где-то внизу послышался недовольный рык Да и Ага, которые, естественно, не умели лазить по крышам. Фейцы сели на край огромного, приготовленного для укладки баула, облизывая выпяченные в стороны, измазанные в варенье пальцы. Дара задумчиво посмотрела на них и пожала плечами.
- Ну уж во всяком случае, меня никто не упрекнёт, что я облизываю пальцы. Фейчики, вы будете меня навещать в доме высоких господ?
Фейцы изумлённо вытаращили глаза:
Конечно! А кто ещё нас вареньем будет кормить? Здесь никто не подаст, а уж там ты-то нам чашечку оставишь? Хотя там, конечно, холодно, но ведь в холод пить чай с вареньем - это такая отличная вещь!
- Холод? - не поняла Дара. - Почему холод? Лето же скоро!
Тут уж на неё вылупились все. Даже Рыжка.
А дракончики принялись объяснять, что соседний холм, куда её повезут завтра, - он белый от снегов.
Вечных, - добавили птицы-одуванчики.
Нет, только последних трёх лет, - уточнили веерохвосты.
Но варенье им привозят из долины, - напомнили фейцы.
Там даже мышей мало, - разочарованно сообщили кошки-шоколадки.
- Как же вы тогда будете ко мне прилетать? - огорчилась Дара. - Вы ж зимой не летаете! Спите!
А ты сама приходи чаще, - посоветовали фейцы. - И варенье приноси.
- Так-так, - сказала озадаченная девушка и села на постель, а потом вскочила и поправила покрывало, пока госпожа Федэлм не пришла: сидеть днём на постели - плохой тон. - Вы, кажется, много чего знаете. А ну-ка, расскажите мне про этот дом и про его хозяев.
И все обернулись к окну, где на нижней раме и на карнизе сидели вороны и сороки. Птицы скромно помолчали, собираясь с мыслями, а потом ка-ак застрекотали - только успевай ловить информацию!
Живут там высокие господа! И дом этот - средоточие силы всей их маленькой страны. В последнее время там нелады, из-за этого снег. Нет, неизвестно, из-за чего нелады. Поссорились. Разругались. Развоевались. Нет, не воевали - уходили воевать, а как пришли - поссорились. И там одна высокая госпожа. А ещё есть три высоких господина. Нет, уже не три, а два. Они Семья. Нет, они не семья, а хотят быть семьёй. Нет, каждый из них хочет быть семьёй, но у них не получается, потому что поругались.
Дара зажмурилась. Ой, зачем она про это спросила?! Завтра и так бы всё узнала!!
Наверное.
Потом пришла госпожа Федэлм - и крикливые гости Дары быстренько, к её облегчению, смылись в окно.
А утром девушка распрощалась с семейством Федэлмов - под великий рёв Эгрет - и села в карету, в которой уже сидели четыре девушки из других знатных семей и полненькая пожилая женщина, одетая скромно и строго. Как она представилась - наставница, на плечи которой выпадет в недалёком будущем основная и тяжёлая ноша - воспитывать девиц и следить за их расписанием в замке.
Дара втащила в карету свой баул, довольно лёгкий. И госпожа Нэла помогла ей, согнав двух девиц с сиденья и открыв его крышку, погрузить туда багаж. Теперь на сиденьях друг против друга сидели три девицы и госпожа Нэла с двумя.
Все девушки были одеты, как и Дара: в свободные штаны, из-под низа которых выглядывали сапожки; поверх блузки с длинным рукавом сарафаны-туники, которые виднелись из-под распахивающихся лёгких полушубков. Всё выдержано в серых и чёрных тонах, и Дара, сдержав фырканье, почувствовала себя легкомысленной барышней, которая едет в пансионат для благородных девиц. Пока ехали (а с приближением дома высоких господ и вправду ощущалось, что становится прохладно), девицы поглядывали друг на друга скептически, но Дара всё равно с нетерпением ждала, когда можно будет со всеми перезнакомиться. Здесь у них было равное положение, и она надеялась быстро найти себе подружек. Правда, копошилось где-то в душе подозрение, что между ними будет расхождение, если она внемлет совету Кельды и захочет работать на кухне. Но ведь это потом, а сейчас ещё можно надеяться на дружбу.
- Посмотрите-ка в окошко, - тихонько посоветовала госпожа Нэла, когда, казалось, слишком ровный ход лошадей вот-вот усыпит всех пассажиров кареты.
Девицы немедленно прилипли к окнам. Ахнула не одна Дара. Величественный замок наверху горы поражал воображение! Он был... прекрасен! А в солнечных лучах переливался мириадами разноцветных снежинок! Несколько башен с переходами постепенно, с приближением кареты к замку сливались в единое здание, окружённое высокими крепостными стенами.
После небольшого поворота смотреть на замок стало неудобным, и Дара села на место. Остальные девицы тоже вернулись на свои места. И девушка заметила, что одна, самая высокая и нежно-рыженькая, до сих пор сидевшая с выражением "всех победю!", вдруг сникла, как будто поняла, что какая-то её яростная мечта после увиденного стала выглядеть слишком нереальной.
Открылись высокие ворота, и карета въехала во двор. Здесь к ним подошли трое замковых рабочих, судя по одинаковым фартукам на них, забрали сумки, баулы и даже чемоданы и куда-то понесли их. Госпожа Нэла велела девицам поторопиться за ними.
После третьего или пятого поворота коридора на первом этаже Дара перестала делать попытки запомнить дорогу. Шли долго. Наконец они поднялись на второй этаж. Здесь коридор провилял только дважды - и госпожа Нэла, за которой вереницей шли девушки, остановилась и открыла тяжёлую дверь.
Она зашла вместе с будущими воспитанницами в огромное помещение, где по обе стены пять кроватей были отделены друг от друга ширмами. Каждая комнатка, таким образом, включала в себя отдельный стол, стул, низкий комод и даже креслице. В самом конце помещения виднелся камин, в котором весело полыхал огонь. Кажется, отапливали помещение к их приезду, потому что было тепло и уютно пахло сухими дровами. Вокруг были ковры и занавеси в коричневых и жёлтых тонах с вкраплениями красного. Уютно. Но страшно жаль вставать на ковёр грязной обувью, пусть они и протёрли подошвы на дорожке, разложенной у порога.
- Занимайте уголки, которые вам понравятся, - сухо сказала госпожа Нэла. - Через полчаса вас ждёт высокая госпожа, а затем будет обед.
Она засеменила к двери. Дара не выдержала. Почтительно она сказала вслед:
- Госпожа Нэла! А можно узнать, где здесь умывальня?
Четыре девицы воззрились на неё с негодованием: им явно хотелось побыстрей остаться без взрослых! Но Дара, помнившая пыльную в начале пути дорогу, просто мечтала немедленно умыться.
Умывальня нашлась на той стороне, где стояли две кровати. И, кажется, Дара заслужила одобрение госпожи Нэлы. Уходила та, во всяком случае, улыбаясь.
Открыв дверь умывальни и не собираясь её закрывать, Дара быстро умылась, слыша, как знакомятся девицы, и запоминая их имена. Нежно-рыженькая Эдна, кажется, собиралась верховодить в компании. Что ж - пожала плечами Дара, многого она всё равно не сможет требовать: здесь и так работы немало ожидается. Хорошенькая, как куколка, беленькая Синни только с виду оказалась хрупкой. Пока Дара умывалась, она успела поспорить с Эдной за право быть главной среди девушек. Толстые на зависть всем тёмные косы Кассади оказались такими, из-за того что волосы её были природной завивки. Коренастая, с небольшими косичками Малвина совершенно не походила на ту хорошенькую куколку, которую помнила Дара по старому фильму про Буратино. Слишком широкие плечи, слишком широкоскулое лицо... По тому, как относились к ней другие, стало ясно: кажется, три девицы подозревали, что у Малвины не всё в порядке с благородным происхождением.
Когда Дара вышла из умывальни, она грациозно присела и негромко сказала:
- А меня зовут Дарой.
Щебетавшие девицы замолчали, а потом белокурая Синни спросила:
- Ты тоже будешь добиваться работы в спальнях господ?
- Нет. - Дара прошла в свою "комнатку" и оттуда с достоинством сказала: - У меня есть жених (Девицы ошеломлённо захлопали глазами.). Как только я отучусь здесь, немедленно уеду отсюда. Поэтому я собираюсь работать только на кухне. Если будет позволено.
- Но на кухне... - высокомерно начала Эдна, но Дара улыбнулась ей, и она замолчала, удивлённая.
- Мне всё это неинтересно, - объяснила она. - Я собираюсь бегать домой на каждый выходной, если позволят. Поэтому мне нужна работа от и до. Не больше положенного.
- А я собираюсь стать хозяйкой этого замка! - заявила Эдна, кажется надеясь поразить Дару.
- Становись - жалко, что ли? - пожала плечами Дара и снова напомнила, стараясь сказать чуточку надменно: - Мне это неинтересно! - Она хотела добавить: "Я уже не маленькая!" Но решила, что это будет перебор. Во всяком случае, она заметила, что все те словечки и фразочки, которые она слышала в школе от одноклассниц, неплохо затыкают рты её новым знакомкам. Дружить она с ними собиралась, но здесь, в этом мире, не желала, чтобы к ней относились как к изгою. Теперь-то она понимала выражение своей мачехи: сразу поставь себя среди незнакомых людей, а там уж - как выйдет. Да, она будет работать на кухне. Будет заниматься грязной работой. Но вести себя будет так, как подобает... барышне.
Тем временем темнокосая Кассади бросила взгляд на часы, висевшие над входной дверью. И заторопилась в умывальню. За нею - остальные. Так что на свободе Дара спокойно вытащила вещи из баула и разложила и по ящикам комода. Секретиков она никаких не завела и не боялась, что девицы могут втихомолку полазить по недрам её комода. На столике она разложила склянки приготовленных заранее совместно со старухой Кельдой всяких притираний и порадовалась, что здесь есть своё зеркальце. Больше всего она была довольна, что есть кремы для кожи рук - ведь если она собирается работать на кухне, она не хочет, чтобы кожа огрубела... Она улыбнулась, вспомнив утреннее знакомство. Кожа огрубела... Интересно, кто этот Одхан, которого она, не называя имён, определила в свои женихи? Не икается ли ему, когда она называет его причиной своей работы на кухне?..
Пока из умывальни доносились сердитые вопли, Дара присела на краешек кресла, сложила руки, задумавшись. Она заметила за собой в этом мире одну особенность. Может, это оттого что приходится постоянно держаться настороже? Может, ещё отчего? Но она стала какой-то зоркой ко многим вещам. Замечала такое, о чём бы и не подумала... И ещё оказалось, что она довольно-таки практична. Неизвестно, что привезли с собой остальные девицы, но она взяла именно крем для рук. Вот только вопрос ещё: есть ли работа на замковой кухне?
А потом стало страшно. Кухня замка. Ужас... Придётся отмывать страшно обляпанные жиром и выплеснутым супом плиты, выносить на двор тяжёлые деревянные вёдра с помоями, мыть посуду, а по вечерам драить полы, на которые чего только ни бросают. Справится ли она?.. Зато наверняка будут выходные денёчки, когда она сможет бегать в поместье своих "родителей", встречаться с Эгрет, радоваться жизни со своими странными друзьями... И бегать на свидания с Одханом. Ведь она, по сути, назначила ему свидание?.. Дара засмеялась своей смелости. Дома, в своём мире, она бы до такого не додумалась. Но ведь и он не отказался встретиться с нею ещё раз? Даже объяснил, как его вызывать. Значит ли это, что она ему тоже понравилась?
Ой, а жить-то здесь так интересно!!
Она подняла глаза.
Девицы сгрудились возле умывальни, и Эдна безо всякого высокомерия сказала:
- Вот теперь я поверила, что у тебя есть жених!
- Ты так мечтательно улыбалась, что не заметила, как мы вышли, - объяснила хорошенькая Синни.
Дара не успела ответить, как пришла госпожа Нэла, которая велела порученным ей девицам снова следовать за нею. Через минут пять она ввела своих воспитанниц в громадную залу, дальних стен которой невозможно было разглядеть за гобеленами и шторами. Девицы гуськом шли за наставницей, пока она не остановилась.
Жестом она велела выстроиться им в одну линию.
Дара затаила дыхание.
Теперь она поняла Эдну с её мечтами стать хозяйкой замка.
Их разглядывали трое. Прекрасная светловолосая женщина, которую описать было трудно, потому что приходилось подбирать слишком бедные эпитеты, чтобы воссоздать её словесный портрет, стояла между двумя мужчинами, при взгляде на которых сердце, казалось, останавливалось от бешеного восторга, настолько они были поразительно красивы. Теперь Дара, которая, забывшись, сама разглядывала их с открытым ртом, поняла, почему их называют высокими господами.
Все эти поразительно красивые люди были эльфами.
3
Они предстали не такими, как в тех фильмах, которые видела Дара. Они оказались такими, какими их рисовали влюблённые в собственное представление о них художники.
Всех троих сразу не отличить друг от друга. Вроде и разные, но в чём-то одинаковые. Безмятежно одухотворённые, чистые лица; глаза, спокойно и словно дремотно взирающие из-под полуопущенных ресниц; кончики божественного рта каждого приподняты в тени снисходительной улыбки... Последнее не удивительно. Слегка очнувшись, как после настоящего гипноза, Дара бросила косой взгляд на девиц. Если она сама лишь чуть приоткрыла рот от изумления, то девочки уронили челюсть на пол.
Уловив, как именно она подумала, девушка сразу вышла из-под колдовского обаяния трёх высоких господ. Тут же полезло воспоминание о вчерашнем разговоре с Кельдой. Ага... Что-то тут не так. Если они так божественно красивы, то почему... Дара опустила глаза и уставилась в пол. Теперь она могла думать. То почему старуха предупреждала её быть подальше от этих красавцев?
"А Одхан интересней!" - вдруг решила она и уже спокойно взглянула на хозяев.
Женщина-эльф едва заметно кивнула, и госпожа Нэла заторопилась вывести девушек из залы. Так же гуськом, ошеломлённые, они прошли за нею на первый этаж, где их пригласили за стол. На обеде была ещё и домоправительница, которая во время обеда внимательно приглядывалась к девушкам. И во время обеда же началось обучение. Пришлось держать осанку, сидя за столом, - и не забывать о ней в течение получаса. Иначе любая могла получить по спине крепкой указкой, невесть откуда появившейся в руках госпожи Нэлы. А лупила она этой палкой чувствительно. Если четыре девушки из знатных семей, даже мужиковатая Малвина, ещё держали осанку, научившись тому в родных домах, то Даре пришлось тяжело. Она, конечно, и раньше получала замечания от госпожи Федэлм, но времени привыкания к новому миру для неё было слишком мало. Единственное, что спасало сейчас: девушка вообще держалась насторожённо - и вовремя успевала выпрямиться (после пары-тройки ударов), едва только заметив подкрадывающуюся к ней наставницу.
Сразу после обеда во главе стола встала домоправительница - Дара не запомнила её имени. Почтенная женщина, высокая и большеглазая, деловито сказала: воспитанницы должны быть благодарны судьбе, что попали в такое место, где их будут обучать светскому этикету, с навыками которого потом не стыдно будет показаться в любом месте и в любом достойном доме. Но за всё надо платить.
- Мне нужны три девицы на верхние этажи - для заботы о спальнях высоких господ и состоянии их одежды. Нужна девица для сервировки стола для трапез. Далее у нас проблема, так как никто не ожидал, что в этом году будет пятая девица. - И домоправительница воззрилась на Дару. - Мы ждали вас в прошлом году, но нам сказали, что вы сильно болели.
- Да, это так, - негромко сказала Дара и слегка присела в почтительном книксене. - Но я согласна на любую работу - и даже на вспомогательную работу в замковой кухне. Для меня, не совсем ещё оправившейся от болезни, такая работа будет даже предпочтительней.
- Госпожа Нэла, покажите вашим воспитанницам места их работы и препоручите их прислуге, заведующей спальней и столовой залы, - обратилась домоправительница к наставнице, - а я пока отведу эту девушку... - Она подняла бровь.
- Дару, - почтительно подсказала та, с трудом скрыв улыбку: не только она не может сразу запомнить имена!
- Я отведу Дару на кухню. Следуйте за мной, Дара, - велела домоправительница.
И Дара последовала. По дороге к кухне, на одном из коридорных поворотов, домоправительница резко остановилась и присела в почтительном поклоне, из-за чего девушка чуть не ткнулась ей в спину. Еле удержавшись от смешка в этой глупой ситуации, Дара увидела, что мимо них, пересекая коридор, идёт один из мужчин-эльфов.
Но, кажется, почти бесшумного фырканья сдержать она всё-таки не сумела. Эльф остановился и не спеша обернулся к женщинам. Домоправительница торопливо, не так поняв его движение, снова склонилась перед ним и объяснила:
- Веду воспитанницу на кухню, высокий господин.
Дара, всё ещё переживая внутренний смешок: она успела увидеть в воображении, как сваливается на домоправительницу, а вместе с нею к ногам высокого господина! - быстро опустила глаза и прикусила губу. Тоже поспешно присела в поклоне, изображая его старательно глубоким - ведь так можно и голову склонить пониже. Присела и начала ожидать, когда же зазвучат шаги в сторону. Но шаги послышались, напротив, к ним.
Дара уже встревоженно подняла голову. И чуть не шарахнулась. Эльф стоял прямо перед ней. Мало того - он медленно поднял руку. Его длинные холодные пальцы взялись за подбородок девушки, а сияющие призрачно-синим светом глаза вглядывались в её. Испуганная Дара от неожиданности сделала то, что иногда проделывала в своём мире, когда хотела, чтобы к ней не приставали в классе: сморщилась, словно от подступающего плача, и одновременно зажмурилась, будто от неожиданного яркого света, - точно зная, что таким образом представляет собой ужасающе неприглядную картину.
Холодные пальцы немедленно отпустили её подбородок. Дара открыла глаза - и успела заметить неприкрытую брезгливость на прекрасном мужском лице, прежде чем эльф отвернулся. Еле сдерживаясь не показать вслед ему язык, она выпрямилась, стараясь вернуть спокойное выражение на своё лицо.
Когда эльф удалился, домоправительница тихо спросила:
- Тебя предупредили? Хорошо. Ты молодец.
И Дара внезапно вспомнила, что женщину зовут госпожа Триста. И, кажется, с этой минуты она благоволит новенькой девушке-воспитаннице, которая не собирается гоняться за высоким господином.