Аннотация: История о ночной жизни веселого города Шадизара, якобы пустующих дворцах и самоуверенных грабителях, дополняющая роман О. Б. Локнита "Отмычки Бела".
Фэндом: Р. И. Говард и последователи
Рейтинг: NC-17
Disclaimer: Хайбория - Говардовская. Отныне и навсегда. Однако мэтр явно упустил из виду кое-какие аспекты существования собственного мира. И вообще, творим не корысти ради, а токмо из любви к искусству!
Предупреждения: описание эффекта от принятия психотропных веществ, сложнонаведенные галлюцинации и вроде как принуждение к изнасилованию...
Место действия: Шадизар, Замора.
Время действия: июль 1264 года по основанию Аквилонии.
Никто в Шадизаре в точности не помнил, в честь каких событий площадь Трезубца получила свое название и что символизирует установленный в ее центре монумент - вырубленный из серого гранита трезубец высотой в десяток локтей. С одной стороны площадь ограждала глухая стена двергского квартала Чамган, с другой - склады, лавки и дома торговцев. Днем тут собирались продавцы и перекупщики шерсти, ночью засыпанное щебнем пространство пустовало, если не считать бродячих собак, сторожей и прикорнувших под стенами нищих.
Дом, возле которого дверг Альбрих поджидал нанятых им людей, оказался двухэтажным сараем, принадлежавшим, если верить крикливым гербам и вывескам, торговому сообществу "Фарсул и Компаньоны - Шерсть, Ткани, Кожа". Здание охраняла троица скучающих громил и крупный черный пес, страдавший несварением желудка и громко пускавший ветры. Указав на стражей, Джай вопросительно поднял бровь, безмолвно намекая, придется ли от них избавляться. Альбрих помотал головой и повел компанию в обход, на задворки склада. Там он жестами велел отодвинуть какие-то бочки и ящики, подцепил замаскированную крышку лаза и, дрыгнув ногами, скрылся в темном отверстии.
Изнутри склад почтенного товарищества Фарсула и Компаньонов выглядел точно также, как любое иное сооружение подобного назначения. Громоздкие тюки с шерстью, свертки тканей, сундуки, лестницы, столы приказчиков, кипы выделанных кож - ничего примечательного. Гном зажег один из принесенных с собой потайных фонарей и тщательно задвинул заслонку, оставив пробивающийся наружу тонкий лучик света.
- Куда? - шепотом спросил Хисс. Ответом ему послужило раздраженное шипение дверга и тычок, полученный от Джейвара.
Альбрих рыскал между грудами ящиков, как выслеживающий мышей кот. Дважды он заставлял людей перетаскивать тяжеленные кипы шерсти с места на место, пока не забрался в закуток, признанный требуемым. Поставив фонарь на деревянный пол, дверг сосредоточенно забренчал связкой ключей, подбирая нужный. Отыскал, на ощупь сунул в скважину, закряхтел, открывая створки, но на предложение помощи огрызнулся, велев смотреть по сторонам.
- Идти, - Альбрих начал спускаться вниз, светя себе фонарем. Джай, повозившись, зажег второй и сунул его Хиссу. Люди цепочкой потянулись за удаляющимся гномом, бросая по сторонам удивленные взгляды, но помалкивая.
Судя по некоторым признакам, ход сооружали не мастера подземного народца. На протяжении спуска вниз и первых пяти-шести шагов стены вокруг складывались из обыкновенной желтовато-серой глины, внезапно сменившейся отполированным черным обсидианом, прорезанным более светлыми жилами. Коридор имел локтей пять ширины и полтора человеческих роста высоты, никуда не сворачивал, боковых ответвлений на глаза тоже не попадалось.
- Конец, - сипло проронил дверг спустя полколокола. - Придти. Сейчас вы войти и начать искать вещь. Они походить на маленький бутыль. Вот такой, - он показал разведенными пальцами. - Из хрусталь или цветной стекло. Берите любой, какой увидите. Мне нужны только флакон, прочее - вам.
Сочтя раздачу наставлений законченной, Альбрих посветил в глубину коридора. Луч тусклым пятном отразился на полированной бронзовой поверхности. Черный туннель завершался низкой дверью, внахлест обшитой узкими металлическими листами. Посредине торчала отлитая из ярко-красной меди кошачья голова, державшая в зубах кольцо. Гном небрежно потянул за него, створка, издав приглушенный скрип, приоткрылась. В коридоре стало светлее - изнутри просочился неяркий дрожащий отсвет.
...В верхние покои здания вела широченная беломраморная лестница в три пролета. Каждый пролет был украшен огромными нефритовыми вазонами, в вазонах росли цветы - с первого взгляда настоящие, со второго - искусно вырезанные из цветного камня. Площадки между пролетами охраняли бронзовые статуи, слегка тронутые зеленоватой патиной - лежащие и сидящие пантеры. Преодолев лестницу (и слегка ошалев от окружающей роскоши), маленькое незваное сообщество рассыпалось по комнатам, обшаривая на предмет вещиц, представляющих ценность.
Здесь всякий занялся делом в меру своих способностей. Джай и Аластор разыскивали тайники и вскрывали замки. Ши и Хисс, идя следом, зачищали территорию от плохо лежащего добра - потрошили сундуки и туалетные шкафчики, переправляя содержимое в мешки и уделяя особое внимание любым флаконам. Таких попадалось множество - совсем крохотных и побольше, заполненных непонятными жидкостями, хранящихся в отдельных шкатулках и просто стоящих на столах. Альбриху дела не сыскалось, и он бездарно топтался в коридоре, то и дело разражаясь гневной речью о необходимости пошевеливаться.
В конце концов Альс, не снеся постоянного зудения над ухом, послал дверга подальше жутким трехэтажным загибом, не особенно сдерживая притом голос - роскошное обиталище до сей поры производило впечатление совершенно безлюдного. Дверг внял и заткнулся, лишь время от времени бросая из-под бровей злобные взгляды.
Конану в жизни не доводилось оказываться в столь богатых жилищах, и посему он испытывал настоящие мучения. Очень хотелось рассмотреть обстановку повнимательнее, но в нынешнем предприятии на него возлагалась простая роль сторожа. Он честно пытался ее выполнять, однако любопытство постоянно оказывалось сильнее.
Дом, куда они попали, выглядел как настоящий дворец. Во всяком случае, именно такими в представлении подростка из далекой варварской Киммерии рисовались прославленные дворцы Полуденных стран. Даже особняк городского советника Намира, куда они с Джаем наведались не далее, как два дня назад, изрядно проигрывал по сравнению с тутошним великолепием. Здешний хозяин, похоже, мог выполнить любую свою прихоть. Даже приказать обтянуть стены разноцветными шелковыми тканями. Интересно, для чего?
- Здесь живет сорока в человеческом обличье, - бросил Хисс, обшаривавший высокий шкаф черного дерева с многочисленными ящичками.
- Почему сорока? - немедленно уточнил Конан. - Мне кажется, тут... - он запнулся в поисках подходящего слова, - ...красиво.
- Красиво?! Ох уж эти варварские понятия о красоте... Да нормальный человек рехнется в таком жилище спустя седмицу. Цвета выбраны только самые яркие, глазу отдохнуть не на чем, - бурчал рыжий, выковыривая ножом заупрямившийся ящик. - К тому же в самых невообразимых сочетаниях. Нельзя на красную стену вешать ковер в оранжевых тонах, вдобавок цеплять на окна алые шторы и лепить повсюду золоченые карнизы. Или громоздить в комнате с кхитайскими гравюрами на стенах тяжеленную бронзовую люстру из Немедии. Похоже, денег у хозяина прорва, но вкус-то ни за какие деньги не купишь...
- Да ты просто завидуешь, - подколол Ши. - Жаба тебя удушает. Большая и зеленая.
- Само такого цвета, - огрызнулся Змеиный Язык. Ящик сдался, выплюнув пригоршню разномастных украшений. - Знаете, что я вам скажу? Это не дом, а дорогущий бордель. Точно. И безделушки под стать - ценные, но донельзя аляповатые. Ну вот кто такое наденет? - он поднял двумя пальцами подвеску в виде виноградной грозди, слепленной из такого множества разноцветных камней, что рябило в глазах. -Аристократка? Ни за что на свете. Богатая содержанка - с радостью.
* * *
- ...Альс, подойди-ка сюда, - Джай Проныра стоял у высокого окна, завершавшегося изящно выгнутой на туранский манер аркой, и, отодвинув багрово-алую штору, всматривался в темноту. Дурной Глаз, только что отыскавший за большой картиной с игривым сюжетом подозрительный камень, слегка отличавшийся по цвету от соседей, и собиравшийся проверить, не прячется ли за ним какого секрета, с неохотой оторвался от своего занятия. - Глянь, какой туман.
За окном колыхалось пепельно-черное марево, сквозь него с трудом пробивался блеклый лунный свет.
- Откуда он взялся? - недоуменно спросил Джай. - Чтобы летом в Шадизаре туман? Его и осенью не часто увидишь! Вдобавок, когда мы болтались возле Трезубца...
- Никаким туманом не пахло, - закончил Аластор.
- Угу, - Проныра оглянулся и перешел на почти неслышный шепот: - В окрестностях Чамгана нет таких дворцов. Сомневаюсь, чтобы в нашем убогом городишке вообще кто-то владел подобной роскошной игрушкой, а, владея, оставил без присмотра. Если хозяева отбыли на лето в горы, то где сторожа? Почему мебель не в чехлах? Такое чувство, что миг назад здесь околачивалась сотня человек, но, услышав нас, попряталась. Признаться, я несколько сбит с толку. Нашему сегодняшнему улову позавидуют все, но нужно еще выбраться отсюда...
- Не доверяешь Альбриху?
- Я вообще никому не доверяю, - пожал плечами Джейвар. - Двергам особенно. Жадный, коварный и злобный сплющенный народец, и наш Альбрих - наиболее яркий его представитель. Пора сматываться. Мы ведь не сможем унести весь дворец. Проклятье, мешки кончаются! Куда мы денем всю эту груду барахла?!
В дверь сунулся Ши, с ехидной ухмылкой позвал глянуть, что он обнаружил. Дурной Глаз продолжил единоборство с упрямым замком, Проныра, зная, что Ши не отвяжется, пока не добьется своего, вышел в коридор. Молча страдавший от любопытства Малыш, заметив рассеянный кивок Альса, выскользнул следом за предводителем маленькой шайки.
Находка Ши Шелама заслуживала внимания - огромное, человек на пять или шесть, роскошное ложе, стоявшее на возвышении, застеленное отрезами разноцветного шелка и пестрыми леопардовыми шкурами. Вычурная изогнутая спинка красного дерева с позолотой, украшенная точеными фигурками обнимавшихся женщин, витые столбики по углам, бархатные складки балдахина... Одну из стен комнаты целиком занимала большая красочная мозаика, изображавшая нападение диких кентавросов на, судя по некоторым признакам, альбийское поселение. Весь передний план занимала чудовищной мощи фигура вороного полуконя-получеловека со зверской физиономией, поднявшегося на дыбы и державшего на вытянутых руках нагую златокосую девицу. Весьма натуралистично изображенное мужское достоинство кентавроса, раза в два превышавшее обычное человеческое, вздымалось в полной боевой готовности. Хрупкая альбийка, предчувствуя свою скорбную участь, пребывала в обмороке - и ее можно было понять. Вдали, на фоне голубых холмов, шло сражение, прочь от коего уносилась стайка полуконей, уносивших похищенных пленниц.
Устроившийся на краю монументального ложа Ши разглядывал сей шедевр, удивленно склонив голову набок.
- Если б я имел коня - вот это был бы номер... если б конь имел меня - я б, наверно, помер, - сострил воришка и мечтательно протянул: - А девица - вполне и весьма... Я бы от такой не отказался...
- Ну, когда тебе такая предложит, нипочем не отказывайся, - ухмыльнулся прозаичный Хисс. - Только эта конкретная, похоже, предпочитает настоящих самцов, не тебе чета. Иштар Милосердная, как же она с конем-то?!..
- Остроухие вертихвостки на самом деле были куда крепче, чем кажутся на вид, - тоном искушенного знатока заметил Альбрих, предусмотрительно стоявший в дверях и тоже не отрывавший взгляда маленьких глазок от мозаики.
- Мерзость какая, - скривился Малыш, удостоив картину одного-единственного взгляда. - Ши, чего ты на нее пялишься? Слюни-то подбери, а то смахиваешь на идиота.
- Чтоб ты что-нибудь понимал в жизни, чудовище, - грустно изрек Ши, неохотно спрыгивая на пол. - Ладно, пошли отсюда.
Именно в этот миг, ни раньше и не позже, компания увеличилась на одного человека. Меж столбообразных задних ног мозаичного кентавра приоткрылась узкая замаскированная дверца. Из нее, наклонив голову, выбрался закутанный с ног до головы в просторный бледно-зеленый плащ человек. Аккуратно прикрыв за собой дверцу, посетитель оглянулся, встретившись взглядом с пятью грабителями.
Оказавшийся ближе всех Ши Шелам, по давней шадизарской традиции всегда таскавший с собой на дело увесистый мешочек с песком, стремительно взмахнул своим оружием.
Целивший прямиком в висок незнакомцу мешочек завис в воздухе. Очертания предметов и стен на миг поплыли, подернувшись мелкой рябью. Неумолимые колеса времени, недовольно крякнув, задержали свое бесконечное вращение. Джай, подросток-варвар, Хисс, дверг Альбрих и Ши - все застыли, окаменев в той позе, в которой их настигло заклятье, брошенное незваным пришлецом. Или, что вернее, законным обитателем таинственного дворца.
Внезапное оцепенение, к счастью, не лишило их возможности дышать и смотреть.
- О! Похоже, у меня сегодня удачный день, - произнес мелодичный, исполненный скрытой язвительности голос. Окутанная зеленой дымкой бархатной ткани фигура шагнула в комнату, плавно поводя рукой - и плащ облаком стек на пол.
Не будучи постоянными посетителями "Алмазного водопада", лучшего из веселых заведений Ак-Сорельяны, никто из компании не имел возможности лицезреть ее владелицу - или владельца? - персону крайне загадочную, окруженную множеством слухов и пересудов. Обитатели Шадизара не смогли даже в точности разузнать, женщина это или мужчина. "Кэто Сувейба", имя, на которое чиновники ратуши заполняли купчую и прочие бумаги, звучало как кофийское. С равным успехом перед ним могло стоять как "госпожа", так и "господин". Джинетта, правая рука хозяйки "Водопада", несколько раз прислуживала госпоже в термах и поначалу не сомневалась, что мадам Кэто - женщина. С другой стороны, будучи в скверном настроении, Кэто как-то раз призвала помощницу в свои покои, без единого слова швырнула на постель и овладела ею, как нетерпеливый мужчина овладевает приглянувшейся девицей. Джиннета достаточно долго пробыла куртизанкой, чтобы с уверенностью отличить страз от настоящего алмаза. Кто бы не переспал с ней той бурной ночью, он до кончиков ногтей был созданием мужского пола.
Ши Шелам, даже пребывая в состоянии окаменения, громко сглотнул. Один только мимолетный взгляд на это живое совершенство мог в точности уподобить расслабленного столетнего старца красовавшемуся на игривой мозаике кентавросу. Дивное создание походило на изваяния древних божеств, чьи бесстрастные, выверенные до последней черточки лики пребывают за гранью людских суждений о красоте и уродстве. Напрочь позабыв о своем плачевном положении, воришка пожирал гостя - или законного владельца дворца? - взглядом. Под зеленым плащом скрывался широкий, скроенный по диковинной кхитайской моде разлетающийся халат бледно-голубого шелка, обильно расшитый серебряными цветами. На нежном шелке вызывающе горели длинные локоны - медово-рыжие, завивающиеся крупными кольцами и ниспадавшие почти до талии. Две заплетенные от висков тонкие косицы соединялись на затылке тяжелой золотой заколкой с россыпью сапфиров. Еще один камень, синий с прозеленью овал на тончайшей золотой нити, покачивался на шее незнакомца, мерцая собственным глубинным светом.
Но ярче драгоценного камня на узком, точеном лице горели чуть вытянутые к вискам глаза - влажные, загадочные, цвета редчайших иранистанских изумрудов чистой воды. Насмешливый, дерзкий взгляд перебегал с одного из обескураженных и пойманных врасплох грабителей на другого, полные алые губы чуть изгибались в едкой усмешке. Узкая ступня в усеянной жемчугами остроносой туранской туфельке неторопливо притоптывала по пушистому ковру. Нежно звенели подвески на охватывающем тонкую щиколотку браслете в виде переплетенных розовых веточек.
Хиссу Змеиному Языку, в отличие от обалдевшего и на глазах теряющего рассудок Ши, сей досмотр крайне не понравился. Рыжий мошенник уже убедился, что наложенное заклятье подобно паутине - мягкое, но крепчайшее. Невероятная, вызывающе чувственная красота лишенного пола создания оставила его равнодушным. Хисс куда больше беспокоился за собственную участь и шкуры приятелей, задаваясь вопросом: кликнет красавчик - подумав, он решил считать пришлеца мужчиной - на помощь здешнюю стражу или нет? Может, его удовлетворит возвращение похищенного? А если это сумасбродный колдун, который терпеть не может незваных гостей? Сейчас как превратит одним щелчком пальцев в что-нибудь тихое и бессловесное! К примеру, в коллекцию статуэток для украшения спальни... Боги, а ведь Альс остался в соседней комнате и представления не имеет, в какую неприятность они угодили!
- Ай-яй-яй, как нехорошо - красть у нищего последнее достояние, - поцокал языком месьор Сувейба, обнаружив мешочки с позаимствованными драгоценностями. - И как вы, такие сообразительные, сумели пробраться сюда? Должно быть, ты им помог, приплюснутый дорогуша? - длинные пальцы, унизанные переливчатыми кольцами, с ногтями, выкрашенными в бледно-золотистый цвет, мимоходом потрепали дверга по лысой макушке. Альбриха перекосило, он несколько раз беззвучно разинул рот. - Впрочем, какая разница... Вы пытались меня ограбить, а посему должны понести наказание. Это будет справедливо, да, красавчик?
Беседуя сам с собой, рыжекудрый остановился напротив Конана - долговязый подросток с Полуночи и загадочный незнакомец были почти одного роста. Кэто долго и пристально всматривался в лицо киммерийца, пока не добился своего: кончики ушей и выступающие скулы мальчишки начали наливаться мучительным алым цветом смущения.
Фыркнув, Сувейба мановением пальца вернул на место упавшую на глаза пленника черную прядь и тем же уверенным, хозяйским движением огладил юного варвара по заметно увеличившийся выпуклости промеж ног. Смущение мгновенно сменилось иссиня-белой яростью, что, похоже, изрядно позабавило обитателя дворца. Посмеиваясь, он расстегнул пояс Конана - клепаный кожаный ремень, утяжеленный кинжалом, с негромким стуком упал на выложенный цветным мрамором пол - распустил завязки и запустил узкую ладонь туда, куда ему хотелось.
С десяток сердца они стояли вплотную, рука рыжеволосого ритмично двигалась вверх-вниз, позванивая обручами браслетов, а выражение лица жертвы менялось от разъяренного к блаженному... но господин Сувейба внезапно утратил интерес к своей порочной забаве, извлек кисть наружу и повернулся к пленнику спиной.
Малыш остался стоять с расстегнутыми штанами и перекошенной физиономией, способной насмерть перепугать самого озлобленного демона. Если бы не неподвижность, он бы, наверное, попытался свернуть так унизившему его нахалу голову.
Джая прекрасное диво удостоило краткого осмотра и легкого снисходительного кивка. Около Ши хозяин задержался подольше, нежно проводя указательным пальцем по лицу воришки. Тот восхищенно жмурился, пытаясь заговорить - и, о чудо, Кэто Сувейба сухо щелкнул пальцами, развязав Ши язык. Что именно говорил Шелам, прочим услышать не позволили - но владелец таинственного дворца остался доволен, вознаградив Ши еще одним ласковым поглаживанием по взлохмаченным черным кудрям.
Когда он остановился напротив Хисса, тот изо всех сил пытался смотреть в пол. Чем дальше, чем больше его пугало это живое воплощение очарования и его повадки, наводящие на скверные размышления. Уловка не удалась - холодные сильные пальцы взяли Хисса за подбородок и вынудили поднять голову. Блеск зеленых глаз околдовывал, проникал в самые дальние уголки души, разыскивая дверь в тот укромный чулан, где хранятся вещи и желания, таимые даже от самого себя. Перед Кэто Сувейбой не устояли никакие замки и запоры. Он вошел, небрежно пошевелил пальцем открывшиеся перед ним сокровища, выбрал понравившиеся - и покинул Хисса с пакостным ощущением, что его ограбили до нитки и вдобавок зверски изнасиловали.
Завершив осмотр, Кэто грациозно опустился на край ложа, где недавно восседал Ши Шелам. Натянувшаяся шелковая ткань послушно обрисовала будоражащие воображения очертания стройного бедра.
- Думаю, суд с присяжными и защитниками нам не понадобится. Преступление очевидно, преступники налицо, приговор вынесен. Взять с вас особо нечего, так развлеките меня как следует... Да будет так!..
С последними словами он протянул руку, быстрым жестом достав из складок воздуха поблескивающую хрустальную склянку в виде апельсинового плода. Отвернул крышечку - вырезанный из нефрита лист, вылил из горлышка на ладонь единственную густую каплю ярко-оранжевого цвета. Подрагивающий сгусток неудержимо приковывал взгляды всех присутствующих - даже больше, чем великолепие совершенной фигуры и лица хозяина дворца. Кэто приблизил раскрытую ладонь к сложенным трубочкой губам и легонько дунул.
Взвившееся в воздух золотистое облачко поднялось к расписанному арабесками потолку и пролилось оттуда дождем нестерпимо сияющей пыли, с ног до головы осыпав уловленных незримой паутиной злоумышленников. Мозаичный кентавр на стене шевельнулся, беззвучно захохотав и швыряя беспомощную пленницу в воздух. Хисс втянул в легкие наполненную сверкающими блестками колючую пыль, чувствуя, как падает куда-то, теряет себя, забывает свое имя... превращается в что-то иное... жарко, душно, до невозможности жарко, одежда мешает дышать, стягивает горло удавкой... помогите кто-нибудь!.. шаг вперед, головокружительное падение в спасительную холодную воду... кто я, кто я такой?.. такая?.. я схожу с ума... схожу с ума...
* * *
- Хиза, ты чего?..
Верно знающие люди предостерегали: нельзя по жаре столько пить - начинает мерещиться невесть что. Еще немного, и утонула бы похмельная красотка Хиза в водоеме, где глубины - едва выше пояса. Потопла к величайшему сожалению многочисленных друзей и нынешнего верного поклонника Джая Сиггдима по прозвищу Проныра, испортив тем самым все удовольствие.
Шайка из "Уютной норы", где верховодил Джай, седмицу назад подломила богатый особняк, и который уже день гуляет, да так, что весь Шадизар на ушах стоит. Вчера, помнится, едва не спалили "Пещеру демона", нынешней ночью завалились в "Алмазный водопад" с его хваленым бассейном, сделанным на туранский лад.
Ну да, вот он, бассейн в изумрудных изразцах - десять шагов в длину, шесть в ширину, в дальнем конце разноцветные полукруглые ступеньки, по которым журчит вода, и стоящий ровно посередке фонтан в виде морской девы. Из раковины в руках мраморной русалки брызжут тонкие струйки, а под этими струйками возятся недавно пришедший в шайку диковатый парень с Полуночи и его подружка Шелла. До сих пор непонятно, какие скрытые достоинства они обнаружили друг в друге? Мальчишка неразговорчив и склонен к угрюмству, а Шелла Шелам - это ж суккуб в человечьем облике, ни одного мужчины мимо не пропустит, словно у нее костер под юбкой. Запрыгнула на плечи к своему дружку и упорно пытается его утопить. Боги, обратите внимание и занесите на адамантовые скрижали - Конан умеет смеяться!
- Хиза, с тобой точно все в порядке? - обеспокоенный Джай постучал согнутым пальцем по плечу подружки. Девица, только что с азартом повествовавшая об очередной задуманной ею афере, вдруг замолчала на полуслове. Впрочем, Проныре тоже было слегка не по себе. То ли от количества выпитого в последние дни, то ли оттого, что гусь прошел по его будущей могиле.
- В полнейшем! - опомнившаяся Хиза бодро встряхнула рыжими кудрями. - Так, померещилось что-то...
Она глянула на противоположный конец бассейна, вопросив:
- Зачем только вы его пригласили?
- Наводчик все-таки. Если б не он, мы б тут не гуляли, - Проныра с полуслова понял, о ком идет речь. Альбрих, дверг из Чамгана, давний осведомитель обитавшей в "Уютной норе" шайки и обладатель самой мрачной физиономии среди смертных созданий. Единственный, кто продолжал стоически восседать в нижней рубахе и штанах, тогда как у прочей резвившейся компании из одеяний пребывали на своем месте разве что украшения девушек. Альбрих мрачно и безостановочно опрокидывал кубок за кубком - от дорогущих пуантенских вин до забористого двергского оля, способного прожечь дыру в каменной стене и растворить железо - притом оставаясь трезвее жреца на проповеди. Взгляд маленьких угрюмых глазок, таившихся под нависшими косматыми бровями и медленно ворочавшихся в глазницах, неотступно, словно прикованный некоей незримой цепью, следовал за гибкой фигурой подростка с Полуночи.
Подметив сие, Джай и Хиза всласть нахихикались, обсуждая гулявшие по Материку пикантные сплетни касательно обычаев двергов. Припомнили и якобы узаконенное среди подгорных карликов мужеложество - поскольку женщин у них столь мало, что на всех не хватает; и обряд, после коего гном признается взрослым - вытесывание каменной женщины с ее последующим удовлетворением; и тот факт, что мужское достоинство дверга сравнимо по объему и длине с рукоятью немалой гномской секиры-лабриса... Вконец обессилев от смеха, парочка задалась немаловажным вопросом: открыть глаза Малышу на то обстоятельство, что кое-кто воспылал к нему страстью нежной или обождать, покуда сам догадается?
- Уж очень Медвежонок у нас правильный и благочинный, - разливался Джай. - Надо бы ему познать жизнь во всех ее проявлениях, как считаешь?
- Он прикончит бедолагу Альбриха только за один подобный намек, - возражала Хиза.
- Да ни фига. Ставлю на приплюснутого. Он поразит трепетного юношу своим алмазным копьем с пяти шагов... Хиз, да какое нам дело? Пусть сами между собой разбираются. Шелла всегда подскажет, как и что.
- Она присоветует, потом никому мало не покажется, - ворчала немедийка, считавшая Шеллу Шелам девицей крайне легкомысленной и не способной относиться к миру серьезно.
Упомянутая Шелла наконец добилась своего - парочка с плеском рухнула в бассейн и принялась с азартными воплями гоняться друг за другом. Улучив момент, Джай прихватил проплывавшую мимо Шеллу за упругий задик, за что был вознагражден пронзительным взвизгом и обещанием пожаловаться Малышу.
- Я ей не нравлюсь, - с нарочито сокрушенным видом пожаловался Проныра. - Она явно предпочитает этого подрастающего медведя.
- Зато мне ты нравишься, - заворковала Хиза, обнимая приятеля и запуская шаловливый язычок ему в ухо. - Слушай, давай еще разок шокируем нашего варвара?
По мнению обитателей "Уютной норы", если бы кто-то взялся составлять список предубеждений, наполнявших буйную головушку Малыша, то исписал бы фолиант в ладонь толщиной. Зрелище чужих занятий любовью занимало в этом списке одно из первых мест, наряду с уважительным отношением ко всем без исключения женщинам, стремлением всегда говорить правду и твердым убеждением, что Шадизар стремительно катится к упадку. Разумеется, нельзя же упускать столь удобный случай еще разок подразнить сумрачное порождение Полуночи!
Стоило Джаю и Хизе пристроиться на одной из широких скамей, окружавших купальню, как над бортиком немедля вынырнула мокрая голова Шеллы. Неугомонная особа с удовольствием принялась отсчитывать ритм, хлопая ладонью по полу: "Раз-два, раз-два... Джай, спешишь! Больше чувства, дети мои! Любовь - это вам не что-нибудь, ею надо заниматься!.."
- Конан, убери ее! - взвыл Проныра, коему постоянные жизнерадостные подначки Шеллы мешали сосредоточиться. К тому же смешливая Хиза то и дело начинала фыркать. Вот и попробуйте толком овладеть женщиной, когда она хохочет! - Можешь утопить, я не возражаю!
Малыш, предпочитавший слову - дело, молча сгреб подружку за талию, закинул на плечо и уволок на противоположный край бассейна, невзирая на яростные дрыганья ногами и возмущенные вопли. Судя по тому, что спустя несколько мгновений Шелла, к облегчению всех присутствующих, умолкла, подросток вовремя вспомнил о безотказном и надежном способе заткнуть рот не в меру расшалившейся девушке. Покосившись в сторону, Джай убедился в своей правоте - Медвежонок и Шелла страстно целовались. Судя по тому, как извивалась девица, спустя какое-то время они наверняка соберутся последовать хорошему примеру друзей. Укрывшийся за своей взъерошенной бородой Альбрих близился к состоянию умопомрачения - предмет его воздыханий не только не обращал на дверга никакого внимания, но и собирался на его глазах совокупиться с какой-то вздорной девчонкой.
* * *
Альс Кайлиени настолько увлекся взломом хитроумной ловушки, что упустил из виду исчезновение приятелей. Лишь когда замок недовольно скрипнул, а дверца потайного шкафчика распахнулась, Дурной Глаз, намереваясь похвастаться своим успехом, окликнул Хисса.
Никто не отозвался.
Комната пустовала.
Опешивший Аластор прислушался - тревожных воплей поблизости не слышно. Куда же они могли подеваться? Где-то с полколокола назад Ши настойчиво зазывал всех поглядеть на что-то удивительное. С тех пор обратно никто не возвращался...
В коридор Альс высунулся с величайшей осторожностью, сжимая в отведенной за спину правой руке длинный стилет. Ни врагов, ни друзей, только благоухание ароматических лампад на стенах и тишина. Резные двери напротив - заперто, заперто, заперто...
Открыто.
Альс осторожно толкнул приоткрытую створку кончиком стилета. Та беззвучно отошла на пару ладоней в сторону. При виде представшей картины Аластор, самоуверенно полагавший себя неспособным чему-либо удивляться, выронил кинжал и оторопело заморгал.
Его пропавшие приятели отыскались здесь, в очередном вульгарно-роскошном покое. Все без исключения. По неведомым причинам они разоблачились до последней нитки, разбросав одежду и оружие по всей комнате. Дверг, правда, остался одетым - но зато почтенный обитатель Чамгана сидел в углу со спущенными до колен шароварами и сосредоточенно занимался самоудовлетворением. Широкой, как лопата, ладонью он яростно надраивал свой впечатляющий шатун, не сводя глаз с кувыркающегося по коврам юного киммерийца.
Едва глянув в его сторону, Альс быстро отвел взгляд - и наткнулся на иное, не менее отталкивающее зрелище. Хисс и Джай уестествляли друг друга, устроившись на шатком табурете с изогнутыми ножками. Седалище лихо раскачивалось, выражение лиц у обоих было слегка отсутствующим, но отнюдь не страдальческим - похоже, они были вполне довольны происходящим.
Кайлиени открыл рот, не нашел подходящих слов, и обреченно поискал взглядом Конана и Ши, заранее догадываясь, что именно увидит и убеждая более впечатлительную часть своей натуры не хлопаться в обморок, а сохранять спокойствие. Его друзьям, убежденным поклонникам женского пола, в жизни не пришла бы в голову идея залезать друг на друга. Значит, с ними стряслось что-то неладное. Может, они по скудоумию отведали зелья из многочисленных флакончиков? Или в этой комнате есть потайное отверстие, сквозь которое запускается облако дурманящего дыма?
К величайшему облегчению Альса, Малыш и Ши Шелам пока не дошли до утоления взаимной страсти. Иное дело, что вели они себя самым идиотским образом. Ползали на четвереньках по мраморному полу, весьма правдоподобно изображая пловцов, и игриво перекликались. Ши попытался нырнуть, треснулся лбом о пол и, ничуть не огорчившись неудаче, бодро "поплыл" дальше. В этот момент его угораздило заметить окаменевшего Аластора, безнадежно пытавшегося вспомнить, каким же загадочным образом отдельные звуки складываются в слова.
- Где тебя носило? - воодушевленно завопил Ши. Голос его звучал странно - несколько замедленно и выше по тону, чем привык Альс. - Выпивка давно кончилась, закуску съели, а его все нет и нет! Альс, не стой, как вкопанный! Прыгай к нам, поплещемся, утопим этого занудливого варвара! Вода отличная! Когда еще выпадет такой случай!
- Сейчас приду, - примороженным голосом откликнулся Аластор. Все дурные предчувствия оправдались самым наихудшим образом. И где только была его голова? Как он сразу не догадался, что это за место?
В несколько стремительных шагов Дурной Глаз пересек пространство комнаты, вздернул Ши с пола и развернул к себе лицом. Черные, как ягоды тутовника, глаза воришки блестели нехорошими, мертвенными огоньками, пристально взирая в одну ему ведомую точку. Что он там видел? Бассейн, раз изображал пловца? Развеселую вечеринку в роскошном заведении Ак-Сорельяны?
- Ага, попался! - на удивление цепкие руки мгновенно обвились вокруг талии Аластора. Он еле успел уклониться от поцелуя и по возможности аккуратно оторвал от себя оскорбленно надувшегося Ши.
- Я... я кое-что забыл, - неуклюже соврал Альс, подталкивая витавшего в грезах приятеля в спину. - Продолжайте пока без меня.
Взломщик наконец-то сделал то, с чего надо было начать - оглянулся, узрев громадное ложе в дальнем конце комнаты и грациозно раскинувшееся на нем обнаженное очаровательное диво.
Сегодня Кэто решила предстать в мужском образе. Она редко придерживалась какой-то одной личины, для переменчивой духом Многоликой смена телесного воплощения была сродни примерке нового наряда. Этот хорош, вот тот еще лучше, а этот просто неотразим. Непостоянные облики служили одной-единственной цели - как можно более полно и разнообразно оттенить прелесть и красоту Сияющей. Новое лицо не стало исключением - оно было безукоризненно, чувственно и совершенно каждой своей черточкой.
Голубой халат шелковой лужицей растекся по полу, пышные медово-рыжие локоны рассыпались по пестрым подушкам. На матово-золотистой, атласной коже переливались многочисленные украшения - витые браслеты на руках и ногах, сапфир на шее, крохотные синие капли на кончиках золотых игл, пронзающих соски, и такие же серьги-капельки в ушах. Даже на стоящем торчком дроте Кэто поблескивали вживленные в плоть округлые синие кристаллы. Длинные пальцы, унизанные сверкающими кольцами, медленно и томно ласкали возбужденный член, кружа по гладкой головке и совершая увлекательное путешествие вверх-вниз.
Что бы ни говорили про Кэто Сувейбу, какими бы прозвищами не награждали, в своем ремесле, создании кружащих голову наваждений, он был и оставался непревзойденным. Ибо что есть такие возвышенные людские чувства, как любовь и страсть, как не наваждения души? Для Кэто не было большего удовольствия, чем позволить людям осуществить их потаенные мечтания, а потом любоваться, к каким ужасным последствиям это приводит. Что самое досадное, язык не поворачивался обвинить его в глубокой порочности и развращенности! Он именно таков, каким хотят видеть его многочисленные поклонники и приверженцы.
- Сколь любезно с твоей стороны - навестить меня, - промурлыкал вкрадчивый голос. - Да еще с приятелями. Иди сюда, побеседуем о старых добрых временах, как водится между друзьями.
На негнущихся ногах Альс покорно прошагал на зов хозяина дворца, однако присаживаться не стал, остановившись в ногах постели. Кэто Сувейба приветствовал его дружелюбным кивком и плавно перелился из лежачего положения в сидячее.
- Я верил, что однажды ты непременно объявишься! - радостно заявил он. Обманчиво бодрые интонации скрывали под собой нечто зловещее, как тонкая корка льда таит бездонную трясину. - Помнится, мы не очень-то хорошо расстались в последний раз... Когда же это было? - он нахмурил гладкий лоб, точно старательно вспоминая былое. - Четыре года тому или пять?
- Ровно четыре года и две луны назад, - нехотя внес точность Альс. - В Аграпуре, столице Турана.
- У тебя всегда была отличная память, - согласно качнулись рыжие локоны. - Может, ты тогда припомнишь и вещички, удалившиеся вместе с тобой тем дивным летним рассветом?
Поскольку Аластор предпочел отмолчаться, усевшийся в позу лотоса Кэто продолжал обличительную речь, помахивая в такт словам указательным пальцем:
- Да, понимаю, столь мелкие подробности быстро забываются. Тогда позволь тебе кое-что напомнить, мой дорогой Обманщик... Там была диадема из звездчатых сапфиров, вкупе с парным к ней ожерельем, золотая корона с украшениями из алых алмазов и бериллов, аметистовая брошь работы атлантов, с десяток нитей розового и черного жемчуга... не считая чепухи наподобие пригоршни браслетов и колец.
- Ты столь горько сожалеешь об утрате горсти стекляшек? - хмуро поинтересовался Кайлиени. - Если дело только в этом, я раздобуду тебе хоть целый сундук этих безделушек.
- Разбитые надежды стоят куда больше сундука с сокровищами, - отрезал месьор Сувейба. - Кроме того, это были мои стекляшки! Я так долго собирал их и дорожил ими! Признайся, ты ведь плеснул чего-то в то редчайшее "Дыхание Океана" якобы тридцатилетней выдержки? Я точно помню наш ужин, помню, как мы поднимались в мои покои... Когда же я проснулся, то обнаружил, что в моем жилище остались нетронутыми только стены. Тебе недостало времени разобрать их и унести с собой? А сегодня я спокойно возвращаюсь к себе домой, в место, кое справедливо полагал защищенным от любых непрошеных гостей - и надо же, какой приятный сюрприз! - обнаруживаю там тебя и твоих дружков!
- Ну хорошо, хорошо, - Альс вымученно улыбнулся, поднимая обе руки в верх в знак поражения. - Признаю, я кругом виноват. Я солгал тебе тогда, отравил вино, украл твои драгоценности. Сегодня ты одержал верх - застал меня на месте преступления. Счастлив?
- Более чем! - просиял Кэто Сувейба. Ослепительная улыбка чем-то неуловимо напоминала ту, которой приветствуют своих жертв водяные ящеры Черных Королевств. - Твои спутники такие забавные! Мне уже давно таких не попадалось. Думаю, они еще долго будут развлекать меня своими игрищами. Взгляни, разве не мило?
Кэто широким жестом указал на творившееся действо. Альс скрипнул зубами.
Пленники дворца господина Сувейбы развлекались вовсю. К примеру, Ши стоял в коленопреклоненной позе перед сидевшим на скамье Альбрихом, весьма усердно проделывая то, что в вендийских трактатах о способах возлежания и удовлетворения плоти прозрачно именуется "игрой на нефритовой флейте". Прочие с интересом взирали, давая советы и указания, причем Джай настойчиво оглаживал старательно трудящегося Ши по ягодицам. Альбрих довольно сопел, кряхтел, одобрительно ворча сквозь клочковатую поросль:
- Давай, давай, красавица... Да язычком нажимай посильнее, не сломается небось... Во-во, самое оно!
Низко заурчав, дверг извлек изрядно увеличившееся в размерах и сочившееся густой жидкостью орудие, развернул Ши головой от себя и установил в позе, равно используемой как животными, так и людьми. После недолгой возни и короткого болезненного вскрика головка внушительного дрота Альбриха погрузилась между аппетитными ягодицами чернявого юнца. Джай, хихикнув, приподнял голову Ши за подбородок, обвел пальцем мелко подрагивающие губы, раскрыл их и вложил в рот воришки свой возбужденный дрот. Ши недовольно скривился, однако протестовать не стал. Спустя десяток ударов сердца Альбрих и Джай установили соразмерность толчков, а находившийся между ними Шелам восторженно завизжал, крутя бедрами и старательно подмахивая.
Вниманием Малыша всецело завладел Хисс. Рыжий мошенник лежал навзничь на одной из скамей, широко разведя ноги и упираясь кончиками пальцев в пол. Склоненная черноволосая голова подростка находилась меж его бедер, слегка приподнимаясь и опускаясь. Хисс испускал низкие, протяжные стоны, осторожно приподнимаясь навстречу Малышу и его горячему, нетерпеливому языку, изучавшему тайные уголки тела любовника. Внезапно Малыш вскинулся, одним резким движением забросил обе ноги Хисса себе на плечи, обхватил рыжего за бедра и качнулся вперед. Голова Змеиного Языка запрокинулась, в экстазе он выгнулся лучным древком, безмолвно разрешая мальчишке выделывать с собой все, что тому вздумается.
Не выдержав, Аластор отвернулся:
- Кэто, немедленно прекрати мучить этих несчастных!
- Мучить? Несчастных? - сияющие глаза недоуменно расширились, тонкие брови взлетели наверх, к линии волос. - О чем ты? Посмотри на их довольные лица, взгляни, как весело они играют друг с другом! Эти людишки испытывают сейчас величайшее удовольствие - благодаря мне, Подателю Наслаждений, Исполняющему Мечты! С какой стати я должен прекращать увеселение? Они грабили мой дом - а я отпущу их безнаказанными? Знаешь, если бы кто-то явился в твою ненаглядную Башню-у-Моря и украл твое имущество, ты бы перевернул небо и землю в поисках грабителя!
- Исключительно ради того, чтобы взглянуть на подобного умельца, - уныло съязвил Аластор. - Тут ты совершенно прав. Чего ты хочешь, Кэто? Моих извинений перед Советом? Возвращения похищенного? Назови условия, я заранее согласен. Только будь добр, останови этот позорный балаган. Люди не куклы на веревочках и не пыль под ногами, как полагаешь ты... и наш общий друг, чьи слова ты весьма бездумно повторяешь.
- Мое условие - ты, - не раздумывая, откликнулся Сувейба, живописно раскидываясь на подушках и сладостно улыбаясь. - Та ночь, которую ты посулил мне, но не выполнил обещанного. Здесь и сейчас, - он гостеприимно похлопал ладонью по шелковому покрывалу.
- Кэто, я... я не могу, - несколько ошарашенный услышанным Кайлиени попятился, будто перед ним из пустоты возникла оскалившаяся ядовитая змея. - То есть могу, но... не при них... я не в настроении... Может, как-нибудь в другой раз?..
- Подумать только, "не при них, я не в настроении!" - едко передразнил Кэто. - Еще скажи, мол, голова болит и вообще лунные очищения начались... Ну и убирайся ко всем демонам! Не забудь перед уходом попрощаться с друзьями, ты их больше не увидишь. Правда, умрут они счастливыми - затрахав друг друга!
Соблазнительное видение в мгновение ока обратилось неприступной ледяной статуей. Альс в жизни не видал столь быстрой и столь разительной перемены.
- И уж поверь, дорогой, я сделаю все, чтобы не оставить камня на камне от легенд о твоих подвигах на ложе любви, - звенящим от ненависти голосом добавил Сувейба. - Кстати, я в них никогда не верил, зная твою склонность к бесконечному вранью. Всего хорошего, милый. Выход вон там.
Альс догадывался, какая судьба ждет пленников дворца Кэто. Они постепенно угаснут в тенетах собственных наваждений, став живым развлечением Сувейбы. Их жизни обратятся кирпичиками в стенах его владений, души послужат основой и пищей его волшебства. Им никогда не вырваться отсюда: ведь он не в состоянии заплатить запрошенный выкуп. Плотская ненасытность и неутомимость Кэто давно вошли в поговорки, обмануть его почти невозможно - господин Сувейба обожает наполнять свои покои магическими вещичками, отражающими настроение и состояние духа хозяина. Великий Змей, будучи в мрачном настроении, однажды сболтнул: когда Кэто занимается любовью, якобы даже треклятая мозаичная картина на стене оживает, и зверообразный кентаврос увлеченно насилует пленницу.
"Когда-нибудь я найду способ достойно отмстить тебе, потаскун", - мысленно поклялся Аластор, раздраженно швыряя в сторону жилет и стягивая через голову рубаху. Как назло, он запутался в рукавах и не нашел ничего лучшего, как разорвать плотную ткань.
- Нет, нет, так не пойдет! - Кэто состроил капризную гримаску. - Ты только и думаешь, как побыстрее отделаться. Между прочим, у меня тоже есть чувства, о которых никто никогда не беспокоится! Я хочу внимания, и нежности, и...
- Да ты и слов-то таких не знаешь, - буркнул себе под нос Альс. Чтобы не раздражать лишний раз хозяина дворца, от прочей одежды он избавлялся уже не столь поспешно и даже сумел выдавить какой-то простенький комплимент.
Увидев, что добился своего, Кэто расцвел - но сияющая улыбка вскоре погасла, как залитые водой угольки. Да, стоявший перед ним мужчина заслуженно слыл первым красавцем Заморы - высокий, поджарый, с грациозной и сильной фигурой хищного зверя - вот только никаких признаков испытываемой им страсти что-то не замечалось...
- Я тебе совсем не нравлюсь? - растерялся владелец дворца. - Хочешь, я стану другим? Например, похожим на нее?
Не дожидаясь ответа, Сувейба провел перед лицом соединенными дощечкой ладонями. Рыжие кудри посветлели и зазолотились, укладываясь в корону из кос, изумрудные глаза превратились в льдисто-серые. Фигура приобрела соблазнительные женские абрисы, откуда-то возникло длинное полупрозрачное платье черной вуали, осыпанное алым бисером и кораллами. Что же до лица, то многие жители Шадизара с уверенностью бы заявили - полулежащая на широкой постели роскошная блондинка наверняка доводится родной сестрой небезызвестной офирской графине, прекрасной Клелии Кассиане диа Лаурин.
- Нет? - даже голос Кэто изменился, став бархатистым и волнующим. - Странно. Ты ведь жил с ней, причем довольно долго... И я отлично знаю, что для тебя не имеет особого значения, с кем быть, с мужчиной или женщиной... Впрочем, я на все согласен - лишь бы ты остался доволен...
Черная вуаль теперь плотно облегала силуэт, приобретший очаровательную юношескую хрупкость и обманчивую угловатость. Бедра сузились, плечи стали шире, а соблазнительно пышная грудь исчезла. Золотые локоны распрямились и почернели, глаза из серых превратились в янтарно-золотые. Из таинственного полусумрака на Аластора насмешливо смотрел чистокровный гхуле, обитатель зловещих Рабирийских гор. Тонкие губы разомкнулись, между ними призывно мелькнул кончик языка, влажно блеснули маленькие острые клыки.
- Не бойся, - звонко пропело удивительное создание, порожденное ночной тьмой и древней магией. Создание таинственное, прекрасное и порочное, ни в чем не уступающее Кэто, если хоть малая часть слухов о рабирийцах была истинной. - Я тебя не укушу... Если только сам не захочешь. Убедись сам, я не могу причинить тебе никакого вреда...
Гуль поднял сложенные вместе руки, на тонких запястьях блеснула обвивавшая их серебряная цепочка. Черная ткань невесомо соскользнула с плеч вниз, резко контрастируя с матово-белой кожей. Гхуле чуть приподнялся, разгибая длинную ногу и демонстрируя человеку небольшой, ладно вылепленный дрот, пребывавший наизготовку.
- Знаешь, оставайся лучше таким, как ты есть, - собравшись с духом, хрипло попросил Альс, отводя взгляд. Кэто знал, чем его привлечь - любопытным, неизведанным ранее. Искушения оказаться в постели с живой зловещей легендой Кайлиени мог и не выдержать.
Дитя ночи разочарованно пожало плечами. На его месте вновь возник рыжеволосый Кэто Сувейба, облаченный в пышный наряд знатного аквилонского придворного - лиловый бархат, крученые золотые шнурки, бледно-соломенные кружева и множество налепленных повсюду бантиков.
В другое время и при иных обстоятельствах возня с многочисленными предметами сложного туалета могла бы стать весьма занимательным вступлением к долгой любовной игре. Но сегодня не помогали ни соблазнительные вещички, ни послушно вспыхивавшие в живом воображении Кайлиени пикантные картинки с участием Кэто Сувейбы. Он ласкал изумительное тело, вздрагивающее в нетерпеливом предвкушении, целовал податливые мягкие губы, вдыхал пьянящий, ни с чем не сравнимый аромат Кэто - сладковатый запах степных трав, смешанный с утонченными благовониями далекой Вендии. Проводил языком по нежной плоти воздетого стебля, ощущая маленькие гладкие выпуклости драгоценностей, осторожно дразнил подушечками пальцев бархатистую кожу внутренней поверхности бедер. Пальцы Аластора легко проникли в разгоряченное, открытое грядущим наслаждениям потаенное отверстие Кэто, заставив рыжекудрое создание часто заплескать бедрами и приглушенно застонать от удовольствия.
Однако маленький друг, второе "я" Аластора, упорно не желал иметь ничего общего с роскошным телом Сувейбы. Убеждения и мысленные призывы любой ценой исполнить свой долг не него не действовали. Он желал слиться с истинной владычицей души и сердца Аластора, Ферузой ат'Джебеларик. Прелести и совершенства Кэто оставляли его полностью равнодушным.
Когда вторая попытка Альса овладеть Кэто закончилась столь же плачевно и безрезультатно, как и первая, не получивший желаемого и оттого не на шутку раздраженный Сувейба зло оттолкнул неудавшегося любовника и рывком сел на кровати. Горевший в зеленых очах томительный огонь превращался в свирепое пламя, грозившее испепелить неудачника, грудь яростно вздымалась.
- Ты что, вообще ни на что не способен? - вкрадчивый и ласковый доселе голос зазвучал скандальным взвизгом дешевой уличной девицы. - Прах тебя побери, Альс, ты решил поиздеваться надо мной? Это не смешно!
- Не всем повезло быть такими одержимыми, как ты, - на всякий случай Аластор откатился подальше. Охваченный приступом злости Кэто не всегда способен отвечать за свои поступки. Может и глаза выцарапать, и в запале бросить заклятье, от коего на следующие сто лет ваше непобедимое алмазное копье обратится в мокрый ремень. - Ну хоть раз в жизни посуди разумно, Кэто! Я не могу думать ни о каких любовных утехах, когда в двух шагах от постели ты мучаешь моих друзей!
- Опять за свое?! - тонкие брови Кэто изогнулись подобием натянутого лука. - Я оказал им услугу, щедро подарил то, о чем они всю жизнь мечтали! А ты... просто мерин! Евнух гаремный!
- Иллюзию ты им дал, - огрызнулся Альс. - Пустую, несуществующую иллюзию, и больше ничего. Послушай, Кэто, я не евнух, но я так не могу. Это не любовь, а чистой воды насилие.
- Само собой, насилие. Мне, кстати, нравятся грубые развлечения. Ты вот неприлично пристрастен к смертным-однодневкам, и что с того? - подбоченился Сувейба, лихим взмахом головы отбрасывая назад тяжелые рыжие пряди. - Ведь добровольно ты же ни за что не согласишься остаться со мной, так? По-моему, ты слишком много времени проводишь среди людей и нахватался их странных представлений о том, что положено, а что - нет. Но тут мое владение, мое Место Силы! Попавшие сюда должны выполнять мои прихоти, и я не вижу причин, почему ты должен стать исключением. Так или иначе, несостоявшаяся моя любовь, а свое я получу. Даже вопреки твоему желанию.
Он сухо улыбнулся сидевшему напротив человеку и коротко щелкнул пальцами. Посреди постели возник серебряный поднос с двумя хрустальными бокалами и замшелым от старости глиняным кувшином. Пробка сама собой вылетела из горлышка, Кэто, не глядя, плеснул в бокалы густую багряную жидкость, и привычным движением извлек из невидимого хранилища оранжевый хрустальный флакон.
- Кэто, не надо! - искренне взмолился Аластор, наслышанный о созданной Сувейбой амброзии, превращавшей людей в одержимых похотью зверей. - Давай попробуем еще раз, я обещаю...
- Цена твоим обещаниям - медный суффи. Да и тот фальшивый, - рыжекудрый откупорил флакон, уронив в один из бокалов две тягучие капли, а в другой - одну. Старое вино забурлило, покрывшись множеством всплывающих со дна и лопающихся пузырьков. - Люди вели в бой тысячные армии, чтобы заполучить единственную каплю этого напитка, а тебя еще уговаривать приходится. Пей!
- Идущим на смерть уже ничего не страшно, - решив не оттягивать неизбежное, Кайлиени в несколько торопливых глотков осушил протянутую ему чашу. Пробовать дивный напиток Кэто ранее ему не доводилось, и в первый десяток ударов сердца ощущения были просто ужасными - по горлу хлынул поток раскаленного свинца, напрочь лишающий возможности дышать и исторгающий слезы из глаз. Обжигающая внутренности струя растеклась по всему телу, отозвавшись мелким колотьем в кончиках пальцев и свернувшись тугим горячим комком между бедер.
На самого Кэто оранжевая амброзия подействовала почти мгновенно - взгляд стал отрешенно-мечтательным, соски поднялись и затвердели, увлажнившиеся губы приоткрылись. Еще пару мгновений Альс осознавал себя разумным созданием, но бурливший в жилах настой сделал свое дело, бросив любовников в объятия друг друга. Рты соединились в жадном, кусающем лобзании, руки переплелись, тиская, сжимая и оглаживая... Диковинный зверь с двумя спинами забился в судорогах, расшвыривая покрывала и становясь единым целым.
* * *
Последующий, довольно протяженный отрезок своей жизни Аластор Кайлиени воспринимал как череду отрывистых картин, каждая из которых вынуждала его испытывать жгучий стыд и неловкость.
Он помнил звонкие, режущие ухо вопли Кэто и собственные низкие, исполненные страсти стоны.
Помнил, что овладел им и отдался сам всеми мыслимыми способами, но не мог в точности ответить, сколько раз истекавший похотью демон бился в судорогах достигнутого блаженства - четырежды, семикратно или больше? Потолок балдахина над ложем превратился в зеркальный, до мельчайших деталей отражающий творившееся на постели буйство плоти. Любовники менялись местами, оказываясь то сверху, то снизу, то сзади, то спереди, сплетаясь в невозможные фигуры, побуждаемые продолжать извечную гонку за ускользающей луной.
В какой-то миг Кэто утратил способность удерживать постоянный облик. Его тело текло расплавленным золотом, превращаясь в тех, чьи жизни он когда-то прожил, выкрикивая голосами давно умерших смертных слова любви, заковыристые ругательства, требуя любить сильнее, еще сильнее. Альс уже не обращал внимания на то, чьи губы требовательно впиваются в его собственные, чье тело становится частью его самого - женское, мужское или небывалого создания, сочетающего в себе признаки обеих полов? Смутно припоминалось, якобы в безумной круговерти обликов Кэто вновь возник темноволосый рабириец с яркими золотыми глазами. Аластор с наслаждением отдался этому существу, загадочному, жестокому и ненасытному. С болезненным удовольствием смешивался тонкий привкус горечи: на самом деле, конечно, никакого гуля здесь нет и не было. Это все тот же и та же Кэто, сменившая один наряд на другой. Кэто - безумная и бездумная страсть. Кэто - воплощенная похоть. Кэто - головокружительная пляска на краю пропасти...
Резные трибады над изголовьем соединились в символ бесконечности - голова одной покоилась меж раздвинутых ног другой - и ритмично задвигались. Улучив миг, Альс скосился на мозаику - и точно, Великий Змей не солгал. Златокудрая альбийка распростерлась ничком на огромном валуне, почти скрытая тушей овладевшего ею кентавроса. Рядом появился другой, гнедой масти, приволокший черноволосую пленницу. Зверь сорвал с яростно отбивавшейся женщины одежду, поставил на колени и определил свое возбужденное достоинство меж ее уст. Вскоре альбийка перестала сопротивляться, начав со всем прилежанием ублажать насильника. Кэто в этот миг занимался тем же, а язык и пальцы Аластора терзали его сокровенную пещерку, гостеприимно распахнутую и не имевшую более никаких секретов.
...Действие зелья проходило постепенно, развеиваясь, как туман или колдовское наваждение. Сначала вернулась способность воспринимать посторонние звуки и образы, потом - обычные человеческие ощущения, умение самостоятельно распоряжаться своим телом.
Отчасти придя в себя, Альс обнаружил, что стоит на коленях перед распростертым навзничь Кэто. Запястья рыжеволосого крепко притянуты широкими кожаными ремнями к изголовью постели, его разведенные ноги устроились на плечах Кайлиени, а мужское достоинство Дурного Глаза до самого основания погружено в растянувшуюся дырочку меж ягодиц Кэто. Деревянные девицы пребывали в неподвижности, кентаврос и его добыча стали картиной из тысячи кусочков цветного стекла. Сувейба больше не казался божественно прекрасным созданием, возбуждающе притягательным и безупречным. Под яркими зелеными глазами появились коричневые тени, мокрые от пота локоны растрепались. Плечи, шея и грудь расцветились десятками багровых отметин от поцелуев, больше напоминавших укусы. Кое-где на тонкой коже и в самом деле проступали полукруглые, кровоточившие следы зубов. Точеное лицо подернулось сеткой усталых морщин, полные губы едва шевелились, с хрипом втягивая воздух. Кэто лежал неподвижно, не делая попыток освободиться от ремней или подладиться под движения обладавшего им Аластора. По шелковым простыням расползлось влажное и скользкое пятно пролитого семени, испускавшее еле уловимый кисловатый запах.
К другому столь измученному человеку Альс, пожалуй, проявил бы сочувствие, но к этому никак не получалось. Красавчик Сувейба получил именно то, чего добивался.
Сам Аластор испытывал легкую дурноту, как после долгого пребывания на угодившем в мертвенную океанскую зыбь корабле. Нещадно саднило плечи и спину - точно довелось продираться сквозь колючие заросли, но, скорее всего, потрудились острые ногти Кэто. Маленький друг настойчиво вопиял о том, насколько ему скверно - и кстати, нельзя ли поскорее освободить его из заточения?
Семя уже не выплеснулось струйкой, как это обычно бывало, но нехотя вытекло густой лужицей. Альс отодвинулся. Растерзанный, измызганный Кэто внушал отвращение - но еще больше отвращение Дурной Глаз испытывал к себе самому. За то, что не отыскал в своей душе достаточно сил отказаться от предложения Сувейбы. Наверняка существовал какой-нибудь способ спасти его влипших по уши приятелей, не становясь участником разнузданных игрищ Многоликого...
- Доволен? - в раздавшемся сипении Альс не сразу признал собственный голос.
- Развяжи меня, - еле слышно пробормотал Кэто.
- Скажи, что разрешаешь нам уйти, - не отставал Аластор. - И, если тебя не затруднит, сделай так, чтобы мои друзья не вспоминали в ночных кошмарах об этом досадном происшествии.
- Уходи, - шепот стал более настойчивым. - Уходи, пожалуйста. Забирай своих прихвостней. Катитесь на все восемь сторон света. Уговор выполнен. Видеть тебя больше не могу.
- Взаимно, - Альс сполз к краю разворошенной постели и, не в силах упустить возможность, задумчиво протянул: - Знаешь, дорогой Кэто, ты опять оказался прав. В грубых развлечениях кроется некое извращенное удовольствие. Может, выпьем по капельке твоего изумительного нектара и продолжим? А то кликнем для компании кого-нибудь из твоих гостей?
Кажется, Кэто поверил в угрозу - взвыл и слабо задергался в путах. Вряд ли имя Альса Кайлиени теперь возглавляло список наилучших друзей Сувейбы. Скорее уж, этим именем открывался иной протяженный свиток, озаглавленный "Те, кому я непременно отомщу".
Едва удерживаясь на ногах, ощущая дикую ломоту в позвоночнике и тупую боль между бедер, Аластор молча подобрал разбросанную одежду. Комната опустела, пленники сгинули. Наскоро одевшись, Кайлиени приблизился к ложу и с величайшей осторожностью чмокнул обмякшего Кэто в кончик аристократически тонкого носика.
- Не держи зла, дорогуша, - незаметно протянув руку, Альс обхватил пальцами холодный округлый флакончик и переправил его за пазуху. - В конце концов, ты сам того хотел. Если захочешь поболтать - знаешь, где меня найти.
- Проваливай, - мрачно отрубил Сувейба, косясь на свои плененные запястья и явно обдумывая, как бы освободиться. Стоя в дверях, Альс невольно оглянулся - лежащий посреди скомканных покрывал обнаженный рыжеволосый красавчик выглядел до чрезвычайности соблазнительно. Вот только доверять впечатлению не стоило. Интересно, что во время их - нет, назвать это любовью язык не поворачивается - творилось в храмах, посвященных Кэто? Череда мелких и крупных чудес, расслабленные и старцы вновь обретают силу, молвившие об избавлении от постылой девственности девы находят себе приятелей с темпераментом жеребцов, у дверей в кельи жриц выстраивается очередь желающих приобщиться к таинствам Неутомимой? Ну и денек выдался, хуже не придумаешь...
* * *
- Убью Альбриха. Отрублю под корень его проклятое алмазное копье и скормлю собакам, - бормотал Альс, вылетая на широкую лестницу. Хисс и Конан дожидались его на ступеньках. Выглядели оба, как и полагается незваным визитерам, проникшим в чужое владение - настороженными и внимающими всякому подозрительному звуку.
Из глубины коридора показался Джай, гоня перед собой взъерошенного и чрезвычайно довольного собой Ши. Воришка шел не слишком охотно, порываясь увильнуть из-под надзора и удрать обратно.
- Не шайка, а общество извращенцев! - вполголоса пожаловался Джай. - Вот этот наткнулся на здешнюю служаночку и не придумал ничего лучше, как оприходовать ее прямо в коридоре! Я весь дом обыскал, ища, куда он запропастился - а эта сволочь тем временем преспокойно развлекалась!
- Зато ей понравилось, - безмятежно заявил Ши, от коего любая брань отскакивала, ровно горох от крепостной стены. - Она меня даже отпускать не хотела.
- Врет и не краснеет, - Хисс потер двумя пальцами висок, точно пытаясь избавиться от головной боли. - Странное все-таки местечко... Пока мы шли сюда, я все никак не мог определить, в каком направлении мы движемся. А теперь не могу понять, сколько времени мы тут провели. Колокол, два? Больше?
- И еще один безответный вопрос - почему у меня так, извиняюсь за вульгарные подробности, болит причинное место? - вопросил у окружающего пространства Джай. - Словно после хорошей ночки в "Страстоцвете" со всеми тамошними девицами... А торчим мы тут гораздо меньше колокола.
Слушая эти разговоры, Аластор похолодел. Пусть он вырвал у Кэто обещание изгнать из памяти своих спутников подробности их пребывания во дворце, но Сувейба вполне мог пренебречь данным словом. Или исполнить с подвохом - сейчас они ничего не помнят, а через день-другой начнут припоминать... Допустим, Джай и Ши, уроженцы города весьма вольных нравов, воспримут случившееся как досадную неприятность или сочтут дурным сном. Многое повидавший в жизни Хисс тоже вряд ли станет долго переживать - жив, и на том спасибо. Но воспитанный в патриархальных традициях Малыш вполне способен счесть себя навеки опозоренным - и, действуя в согласии с варварскими законами, либо попытается отомстить Кэто, либо сочтет, что не может более жить с подобными воспоминаниями.
Сообщество грабителей достигло средней площадки между пролетами, когда наверху раздался пронзительный, режущий уши визг. Ши вздрогнул и съежился, остальные недоуменно переглянулись.
На всходе появилась растрепанная женская фигурка, кутавшаяся в обрывки голубой туники. Девица вопила, не переставая, сжимая в высоко поднятой правой руке нечто вроде ярко-красного яблока или кристалла, окруженного аурой радужного сияния. Размахнувшись, она изо всей силы треснула загадочным предметом по выпуклому лбу бронзовой пантеры. Алое яблоко разлетелось брызгами или осколками, издали было не разглядеть. Девушка качнулась, плюхнулась на ступеньки и истерически захохотала, всхлипывая и стуча босыми пятками по мрамору. Ее неразборчивые и яростные крики внезапно превратились в отчетливые слова:
- Трепло! Евнух несчастный, вот ты кто! Ремень моченый, кишка болтающаяся!..
- Что ты с ней сделал? - голосом разгневанного папаши вопросил Хисс, поворачиваясь к приятелю. - Или... не сделал?
- Н-ничего... - пробормотал Ши. Он испуганно попятился, оступился и, потеряв равновесие, загремел вниз, растянувшись на площадке и свалив вазу с каменными цветами. Разумеется, она просвистела в волоске от головы заморийца, щедро осыпав его черепками. Джай обреченно возвел глаза к небу, точнее, к заменявшему его потолку, украшенному живописной фреской с изображением штормового моря и летящего прямо на скалы корабля. Ши, надо отдать ему должное, умеет находить себе приключения!..
- Она шевелится, - очень спокойно произнес Конан. Ему не понадобилось повышать голос, чтобы быть услышанным.
- Кто? - не понял Джай.
- Пантера, - ответил неожиданно помрачневший Аластор. Что ж, Кэто потрудилась сделать так, чтобы воры не избежали заслуженного возмездия. - Статуя.
- Она живая! - истошно завопил Хисс и, прыгая через две ступеньки, ринулся вниз. Девица торжествующе заулюлюкала. Ши с трудом поднялся на четвереньки, сел и обхватил голову руками, потеряв всякий интерес к окружающему миру.
Темно-желтая, в разводах зеленоватой патины скульптура, мирно лежавшая на низком гранитном пьедестале, медленно поднялась на ноги, потянулась и зевнула. Она не обросла положенной черной шерстью, оставаясь гладкой бронзовой отливкой, отчего ее клыки и когти выглядели вдвойне опаснее. Всклокоченная девица толкнула пантеру в металлический бок, указывая на грабителей. Зрачки огромной кошки, сделанные из шариков прозрачного янтаря, скосились влево-вправо, замерли на кучке толпящихся внизу людей. Животное рыкнуло - словно неподалеку часто забил медный гонг.
Зверь мотнул коротким хвостом и сделал первый шаг. Мрамор проседал под его тяжестью, покрываясь сетью разбегающихся трещин...