Приглашение Шеннейр повторил с утра, для верности прислав вместе с боевым дальнобойным проклятием. Проклятие пролетело через половину страны и влепилось прямо в клумбу перед главным штабом внутренней службы, оставив глубокую воронку. Надежность связи темные оценили, и ответ отправился тем же способом, а потом в переписку вмешался Норман с нотацией о дружбе и мире.
Шеннейр скучал, остальные немного нервничали, а Норману хотелось домой. Дома было тепло, светло, и даже враги выглядели роднее и приятнее, чем здесь друзья.
- Мы живем в прекрасные времена, - вдохновенно сказала Гвендолин.
И где-то на этом моменте я понял, что зря отправился с ней бродить по безлюдному саду.
Оператор Шэн приехала сегодня утром, покинув свой пост последней, и столкнулись мы случайно. Ровно настолько случайно, насколько это было нужно. В безлюдном саду цвели мелкие ползучие звездочки, и Гвен в задумчивости проводила по ним рукой, стряхивая росу, и рассеянно смотрела на море. Тропинка поднималась от особняков Нэтар, выше на скалы, к белой ротонде; берег окутывал туман, капельками влаги оседая на апельсиновых деревьях.
- Как главный оператор замка, я редко бываю снаружи. Внешний мир постоянно меняется... - призналась волшебница, и коснулась груди: - Непривычно без постоянной связи с Шэн. Так пусто. Должно быть, светлые ощущают нечто похожее?
Как будто ты - выеденная изнутри оболочка? Когда умирают другие, оставляя тебя одного? Не знаю. Но сомневаюсь. Какие-то бесполезные отмершие вещи вроде принципов яростно восставали против того, чтобы завтракать с высшими темными магами, или гулять с ними по садовым дорожкам, но этот пункт плана я явно не проработал.
- Теперь, после смерти Алина, вы - главный судья?
- Вы хотите узнать мое мнение о судьбе Джиллиана? - волшебница прикрыла ладонью улыбку, и с удовольствием повторила когда-то прозвучавшую фразу: - За дурость надо платить. Я хотела бы вас предостеречь, светлый магистр. У Джиллиана нет заслуг перед гильдией. Если вы, своим личным решением, оставите ему жизнь, это будет выглядеть как слабость.
А если я своим решением его казню, то все завоют, что светлый магистр уничтожает самый цвет темных магов. Но предупреждение учтено.
Гвен остановилась между колонн, раскинув руки навстречу поднявшемуся ветру, и мечтательно произнесла:
- Будущее рождается прямо сейчас, вы чувствуете это? Прохождение через точку бифуркации всегда необыкновенно...
- Инфоотдел предсказывает будущее?
- Не будущее. Неопределенность будущего... Тот момент, когда линии, которые просматриваются на много шагов вперед, начинают меняться и бесконечно ветвиться. Вы знаете, что самого странного было в этой войне?
- Войне? - кажется, я нарушил легкий тон беседы, но взгляд волшебницы был по-прежнему туманен и мечтателен.
- Перед войной было хорошее время. Будущее просматривалось вперед на множество шагов, и все вероятности были... видимыми. До войны. Во время войны. Пока Шеннейр не убил Ишенгу, - сквозь дымку на мгновение проступила сталь, и Гвен отвела глаза, поднимая голову к сводчатому потолку. Ротонда поднималась высоко, казалось, почти к самому серому небу. - Вы, должно быть, теряетесь в догадках, почему мы поддержали Алина? Никто не ожидал того кошмара, что начался после победы. Несчастья сыпались со всех сторон. Любой выбор. Любая развилка. Любые события шли по самому плохому сценарию. Шаг за шагом. Все хуже и хуже. Как падение в пропасть. Я смотрела на линии на графике и готова была поверить, что Шеннейр навлек на нас проклятие магистра.
- Поэтому вы выступили против него?
Потому, что ей не понравился график? Первое место во всех рейтингах. Однозначно.
- Как только Шеннейр оказался в Вихре, линии успокоились, - волшебница зябко завернулась в шаль и прошла мимо, спускаясь по ступенькам. - Но, с каждым днем, я все больше задаю себе вопрос, Тсо Кэрэа - действительно ли изменения были связаны именно с Шеннейром?
К моему удивлению, смотреть на столкновение собиралось довольно много магов. Причины у темных оказались те же, что высказал Шеннейр - событие, которое не повторится никогда в истории, пропустить невозможно. Преодолевая плохие предчувствия и паранойю, в путь отправлялся даже Миль; в последний раз, что я его видел, заклинатель ходил по веранде туда-сюда и в отсутствие зрителей спорил сам с собой. Я подождал рядом с водителями, ни капли не удивленными, что задерживает всех именно Миль, удивился, где носит Матиаса, обратился к эмпатии и двинулся к дому.
Две искры находились на веранде, и эмоции, их связывающие, имели весьма примечательный оттенок.
- Что за блок стоял у Рейни, который никто не мог снять?
Матиас держал у горла Миля ритуальный нож, глубоко вдавливая в кожу; серые нити искажения плавали рядом, сковывая человека.
Я кашлянул, но противники даже не обратили на меня внимание. Как заклинатель-теоретик, в ближнем бою Миль безнадежно проигрывал, но каждая секунда промедления делала его опаснее. Но Милю задали вопрос. У него не было никаких причин не выдать чужие секреты.
- А что же ты не спросишь у своего магистра? - с первого раза попал по больному темный, и вкрадчиво предложил: - Давай-ка с тобой разгадаем загадку. После смерти светлого магистра Ишенги некто Тсо Кэрэа Рейни три недели провел в компании высших светлых магов, а после сдался. Итак, кто же поставил ему уникальный ментальный блок? Один правильный вариант из одного варианта!
Нож сверкнул, оставляя на щеке мага тонкий порез, и заарн слизнул с лезвия алые капли, предложив:
- И каков ответ?
Миль коснулся щеки и пораженно уставился на испачканные в крови пальцы. Кажется, он даже не предполагал, что кто-то откажется играть. Ситуация окончательно становилась опасной, но прежде, чем я вмешался, заклинатель заговорил снова, спокойно и ровно:
- Сначала я решил, что он совсем не может говорить. Но потом он прочитал эти стихи...
- Стихи? - с недоверием переспросил заарн. - Какие? Почему?
- Спроси. Но, безмозглое создание, даже если ты чем-то ему дорого, то разговаривать с тобой не о чем, - Миль перехватил кинжал голой рукой, изгибая лезвие, и потеснил заарна, наступая и цедя слова: - Высшие создали для Рейни общую эмпатическую сеть. Единый разум. И они держали заслон, когда было нужно. Но все эмоции они делили пополам, и Рейни не учел, что их он тоже будет слышать. Они умирали. А он каждый раз возвращался. Да, Рейни, вы не против, что я выдал вашу истинную суть?
- Ну что вы, Миль, все нормально.
- Тогда забирайте вашу зверюшку.
Куда исчез нож из рук Матиаса, я заметить не успел; заарн быстро выпрямился, одергивая форму и принимая вид самого законопослушного светлого мага.
Миль достал платок, тщательно вытерев кровь, и брезгливо отряхнул одежду. Я коснулся поцарапанной щеки, исцеляя - маг шарахнулся в сторону сильнее, чем от ритуального кинжала - и со вздохом отвернулся:
- Благодарю за представление. Мне даже понравилось.
Во Тьму этих людей, гильдию и суд. Я поехал развлекаться. То есть пусть у меня будет намерение развлекаться. Это уже неплохо, верно? Правда?
***
Долгие переезды начинали мне нравиться. Дорога вводила в транс и позволяла хотя бы на несколько часов поверить, что в мире есть только меняющаяся картинка за окном, гул мотора, но нет меня.
Память - жестокое изобретение человечества. Помнить плохое - больно, помнить хорошее - больнее во сто крат. Я не смогу вернуться в прошлое, сколько бы ни вспоминал, не смогу повернуть время вспять и ничего не смогу исправить. Но пока человек жив, он должен бороться - так нам говорят? Я не могу брать на себя вину за все, что произошло. Может быть, и правда рано хоронить себя заживо?
На обочине промелькнули ржавые тревожные знаки, и я мысленно посмеялся над самим собой. Бороться? Что за глупые идеи.
Матиас сидел напротив, скрестив ноги и разложив вокруг себя листы с перечнем мероприятий на ближайшую вечность. К просьбе составить список встреч он отнесся ответственно, подтверждая, что идея завалить его работой имела смысл.
- Матиас.
Заарн вопросительно поднял голову, и я понял, что не представляю, как объяснить, что нельзя накидываться на союзников с ритуальным кинжалом и считать, что это нормально. Даже если союзники тоже так считают.
- Не трогай Миля, - я добавил в эмпатическое эхо оттенок просьбы. - Выбивать из товарищей по гильдии сведения с помощью силы - это уровень самого недалекого темного мага. Таких уничтожают как бешеных зверей. Здесь есть правила, и тебе не будут до бесконечности спускать нарушения с рук.
Миль, как и все заклинатели, не склонен отвечать ударом на удар немедленно. Заползти в укрытие или в соседнюю машину, лелеять обиду, пока она не вырастет до размеров монстра, а потом, когда Матиасу понадобится помощь, столкнуть его в пропасть.
- Ты расстроен, магик?
Внимательные глаза эмпата-чудовища впивались прямо в душу, и я спокойно посмотрел в ответ:
- Да, я расстроен.
За то, что может случиться с Матиасом или из-за Матиаса - другой вопрос.
- Миль чувствует вину.
Я покачал головой:
- Миль не чувствует вину.
- Миль считает, что совершил ошибку, и теперь тяжело... раскаивается? - возразил заарн.
- За то, что это сломало ему жизнь, и дальше будет только хуже. Самое забавное, что он не знает, что именно из его действий было ошибкой, - я отвлекся на молнии, и тихо добавил: - Хотя я тоже этого не знаю.
Дорога резко свернула вбок, углубляясь в холмы. Снег растаял, обнажив мертвую землю и завалы горелого бурелома вместо лесов. Вихрь полностью скрылся за бесконечной стеной из пыли, облаков и молний от земли до неба, и белые обелиски на равнине казались крошечными по сравнению с ним. Обелиски-стабилизаторы ставил Норман - гигантские батареи должны были поглотить энергию взрыва и остановить ударную волну. Несмотря на размеры, больше энергии Вихрь давать не стал, а та вспышка, что произойдет сейчас, и вовсе пройдет впустую. Благо, если не пережжет все цепи.
Густой мрак разгоняли только малиновые зарницы, но даже в нем источник Шэн казался кляксой абсолютной тьмы, от взгляда на которую начинали слезиться глаза. Не помешал бы блокиратор, но принимать блокиратор перед встречей с Шеннейром - откровенно неверный поступок. Тем более, я так и не придумал, что сказать о печати связи. То, что я могу сотворить ее только в критической обстановке? Прямое разрешение для темного магистра на продолжение экспериментов. Уж опасных ситуаций он обеспечит с лихвой. Попытки срочно создать работающее заклинание тоже терпели поражение, и я даже мог сказать, на каком этапе: одна мысль о том, что придется добровольно использовать светлую магию, чтобы связаться с этим человеком, вызывала отторжение. Но не мог же я отработать технику на одном примере, что Шеннейр показывал, когда мы уезжали из Вихря...
- Матиас, ты можешь создать сигнальную печать?
Заарн кивнул, не отвлекаясь от дела, и сплел пальцы в жест-ключ. Эталонная сигнальная печать, похожая на полураспустившийся цветок, мягко засияла посреди салона.
- Кому ее направить, магистр?
- Откуда ты научился?
- Шеннейр показывал, когда мы уезжали из Вихря, - Матиас пожал плечами и размашисто поставил галочку напротив одного из пунктов.
Я подавил жгучую зависть.
Обзорную площадку темные устроили на самой высокой точке, раскинув на пологом склоне холма три прозрачных купола. То, что кругом родные места, стало ясно, когда мы миновали знакомые кованые ворота. Темным хватило бы такта занять сами развалины светлого замка Иншель, но Иншель считалась местом проклятым и неблагополучным.
Я выбрался из машины и оглянулся в поисках Нормана или Шеннейра. Цепь белых обелисков отходила от холма, протягиваясь к Вихрю, с неба падали хлопья пепла и сажи, и блекло-серый пушистый мир был хорош.
Миль, как и любая неприятность, подкрался из ниоткуда и неожиданно.
- Ну что, светлый магистр, приятно чувствовать себя мессией? Как там у вас, "и покроет землю пепел, и солнце поблекнет, и прольется огненный дождь с кровавых небес...".
Я мысленно застонал и устало повторил:
- Я не рассказывал темному суду про кровавый дождик и солнышко. Мне не кажется, что темному суду это было бы интересно.
Хотя я ошибаюсь. Судя по общему помешательству, именно это они хотели услышать.
Слухи о том, что я предсказал падение темной гильдии, не казались мне серьезными. Пока не оказалось, что слухи пошли в народ и активно этому народу понравились. Темных и страсть темных к конспиративным теориям я недооценил. Еще печальней ситуацию делало то, что протоколы допросов и судов сгинули в развалинах, а свидетели в большинстве своем почему-то умерли. Но у меня устойчивое подозрение, что фраза "чтоб вы все сдохли" не похожа на сто двенадцать кровавых изуверских катренов.
- Какие ваши доказательства? Нет, Рейни, теперь не отвертитесь. Вы еще нам конец света обещали, не подведите. Кстати, ваш триумвират собирается вон там.
- Мы не триумвират.
- Да, да, да, вас всего лишь три штуки, и вы правите Аринди. Разумеется, когда вы друг друга передушите, вас станет меньше, но до этого момента надо еще дожить.
- Ваш прогноз?
- Я бы поставил на Шеннейра. Но вы все равно ударите ему в спину раньше.
Пророчества Миля всегда казались мне гораздо интереснее. Цены бы ему не было, если бы он не говорил их в полный голос.
Для верховной элиты отгородили зону с самым лучшим обзором. Практичные подчиненные уже успели оценить, что на лучшие обзорные места придется самая лучшая ударная волна, которая самортизирует о любимых командиров и остальных не затронет. То есть заарны с боевыми магами этих командиров, скорее всего, ценили и уважали. Смотреть и восхищаться, как они справляются с бедами, смотреть и восхищаться, и главное, чтобы беды не кончались, чтобы восхищаться как можно дольше.
Заарнский Лорд и темный магистр держались друг от друга на значительном расстоянии, вполне достаточном, чтобы встать между ними. Я улыбнулся щитам Нормана, как обычно приносящим ледяной покой и уют, и с сомнением спросил:
- Укрытие точно безопасно? Здесь точно ничего не сломается в самый ответственный момент?
Обоюдная аннигиляция - это слишком оптимистичный прогноз. Либо источник Шэн, либо Вихрь все переживет и начнет разносить округу. И укрытие темных магов вовсе не выглядело прочным и надежным. И, если знать об отношении темных к опасности, прочным и надежным оно не было даже в проекте.
- Все будет нормально, - успокоил Шеннейр.
- Вы им тоже не верите? - печально спросил я у Нормана, и тот покачал головой.
За панорамным стеклом сверкнула разлапистая молния, и темный магистр наконец оторвался от зрелища:
- О, Кэрэа, вы уже здесь? Хотите, покажу кое-что веселое?
И почему это уже звучит как нечто плохое? Я развернул протянутую карту и предположил:
- Нас пожирает черная штриховка?
- Карантинные зоны Аринди, - Шеннейр перегнулся через плечо, и увлеченно ткнул пальцем в бумагу. - Видите? Заражение идет от центра и с севера-востока, от полигонов. Удивительная картина конфигураций. У нас никогда их столько не было!
А ведь если так посмотреть, то в Аринди происходит настоящая катастрофа. События развиваются бесконтрольно, и остановить их невозможно. Я еще раз оценил расцветку карты и уточнил:
- А что будет, когда вся Аринди станет заражена?
- Тогда нам не придется огораживать каждую зону отдельно! - утешил он. - В конечном итоге, неконвенционное оружие справится со всем.
А у безжизненной пустыни проблем нет. Хотя всегда есть надежда, что когда-нибудь с соседнего материка снимут карантин, и мы сможем переехать обратно и творить глупости снова.
Матиас отсеялся естественным путем, как только почуял Нормана. Можно было сказать, что он отправился мониторить настроения в общем зале. Миль не любил ни Нормана, ни Шеннейра, никого, но без приглашения заявиться в закрытую зону и встать в углу, давя окружающих мрачным видом, это ему не помешало. Но рот он не открывал, вполне оправданно полагая, что после первого же пессимистичного высказывания Шеннейр выкинет его наружу и заставит проверять прогноз на практике.
Прожектора погасли, заставив столпившихся в соседних куполах людей умолкнуть, а потом один раз мигнули, подавая сигнал. Шеннейр выступил на освещенный участок, обводя взглядом столпившихся внизу магов, и сказал:
- Шэн была домом для всех нас.
Прощальная речь принадлежала ему. И я, и Норман были в Шэн только нежеланными гостями.
- ...а потом светлые его бросили, и вот к чему это привело, - прокомментировал Миль. На него заклинание громкости не распространялось, но мне все равно захотелось ему врезать.
- Сегодня мы прощаемся с ней навсегда, - голос темного магистра усилился, наполняясь азартом. - Наш замок уходит так, как уходят темные замки - в последнем миге блеска и славы!
И если темная башня Шэн будет разрушена, то пусть она сделает это красиво.
Печати, висящие перед куполами, изогнулись, превращаясь в линзы и многократно увеличивая изображение. От башни Шэн остались оплавленные руины, и по второму сигналу печать-снежинка, что ее закрывала, исчезла.
Темный источник взметнулся вверх, прошивая небо сверкающей иглой, холм содрогнулся, и по полу прошла тонкая трещинка. Мимо прошел Миль, ткнул в произвольной последовательности точки на стекле, обнажив ячейки защитной печати, отсчитал пять шагов от окна и три от стены, очертил круг и встал в середину.
Трещина увеличилась, и пол перекосился. Земля тряслась не переставая, из глубоких разломов било бесцветное пламя, источник рвался наружу как сумасшедший, заполняя воздух темнотой. Сверкнули молнии, подсвечивая контур Вихря, и облачный смерч неторопливо начал движение.
И два монстра столкнулись.
Последнее, что я запомнил перед падением - черно-белые полосы и катящийся на нас облачный вал.
...А первое - пыль.
Пыль клубилась за стеклом, и сквозь редеющую пелену проступала темная масса приблизившегося вплотную смерча. На равнине остался только Вихрь - Вихрь поглотил врага и распух еще сильнее, теперь дойдя до холмов. Если бы темный источник Шэн умел думать, то он бы знал, что нападает в изначально невыгодных условиях. Сердце Вихря, то, чему действительно можно было повредить, находилось далеко отсюда.
В воздухе потрескивало статическое электричество. Под уцелевшими куполами висела тишина. Люди лежали вповалку; на ногах остались Норман да Миль, который встал прямо под ведущей линией печати.
- Ментальный удар? - Шеннейр вскочил мгновенно, ничуть не задетый нарушением своего магистерского величия, и прилип к окну, с уважением рассматривая творящуюся снаружи кашу: - Силен!
Норман кивнул. Кажется, именно он прикрыл щитами нас с Шеннейром, а остальных вырубило начисто.
Вихрь успел отойти назад, и теперь клубился темной массой перед стеклом. Меня не оставляло ощущение, что что-то, что скрывалось внутри, внимательно нас разглядывало.
- Гигантское чудовище-эмпат, - торжественно объявил Миль, не торопясь выходить из своего угла. - А что можно было ожидать, когда в него посадили столько светлых? Связался со светлыми - жизнь насмарку.
Остальной мудростью он поделиться не успел. Вихрь покрутился рядом, словно раздумывая, и сгустился, рванувшись вперед. Стекло лопнуло; напор воздуха просто выдавил его снаружи, и смерч навалился всей массой...
Норман встретил его нерушимой стеной ледяных щитов. Темнота скользнула по гладкой поверхности и ударила со всей яростью бури.
Заарн выстоял. Крошечная фигурка против бушующей стихии - и прекрасные в своей неумолимости щиты, что заставляли Вихрь отступать, пядь за пядью загоняя его в прежние границы. Полежать, отдохнуть, и посмотреть на нормановские щиты. От этой поездки я взял все.
- Рейни, вам там плохо или удобно? - громко осведомился Миль, не сдвигаясь с места. Оказавшийся ближе всех Норман повернулся, внимательно сканируя меня раскосыми черными глазами, и я предпочел встать с пола и не выделяться. Создавалось впечатление, что из всех человеческих взаимодействий Норман улавливал едва ли половину, да и ту, что улавливал, понимал с трудом, и не хотелось лишний раз заводить его в тупик.
Люди в соседних куполах начали потихоньку подниматься на ноги, заполняя эмпатическое поле восторгом и легкой досадой на то, что что-то интересное все же пропустили. Все-таки отбор магов гильдии происходил и по скрытым критериям. Вряд ли хоть одному жителю Полыни, что сейчас прятался в подземельях, пришло бы в голову устраивать из катастрофы аттракцион и заранее занимать места в первом ряду.
Вот только Вихрь отступил - но не ушел до конца.
Далекий белый обелиск загорелся неоновым светом, сигнализируя о заполненной батарее, и цепочка огней цепью протянулась по стабилизаторам, приближаясь к нам. Сквозь шелест ветра пробился нарастающий шорох, и Вихрь мягко окутал холм, заволакивая воздух вязкой пылью. Норман еле заметно пошатнулся, нарушив привычную неподвижность, и заморгал, словно ослепнув. Я сделал крошечный шажок назад, аккуратно отцепляя тянущиеся к голове пепельные щупальца, и нерешительно предположил:
- Мне кажется, или оно любит мозги?
- Ваши не любит, - нервозно огрызнулся Миль. - Идите к нему и общайтесь
В соседних куполах замелькали темные печати, и эмпатическое поле взорвалось скрежетом недоумения и паники, когда искорки разумов забились в вязкой паутине. Шеннейр выругался, срывая с виска присосавшиеся нити, и окружил нас рядом печатей:
- Темный источник тварь сожрала, магию Заарнея сожрала... Кэрэа, ваш ход. Иншель рядом, дома и стены помогают, так что призовите светлый источник и свяжитесь с Вихрем.
Стены? Какие стены? Которые они двенадцать лет назад по камешку разнесли?!
- Зачем? - на этот раз я не уследил, нырнув в эмпатию слишком сильно, и ощутил, что под внешней уверенностью, в самой глубине, в эмоциях темного магистра разгорается... страх?
- Как вы вытащили меня из камеры? Дезориентируйте его! Не давайте подчинить людей, а дальше мы его добьем! - Шеннейр крепко встряхнул меня за плечи, и отчеканил: - Вы - светлый магистр. Вы - воплощение светлого Источника. Делайте уже, Кэрэа, а не стойте!
Темный магистр... боится... вновь попасть в плен? Нет, это можно понять. Но осознание, что Шеннейру тоже ведом страх, нагоняло на меня дикую жуть, от которой тряслись руки и в голове все путалось.
- Я не могу сосредоточиться...
- У вас есть целая минута!
- Но... я не знаю, что делать?
Шеннейр поймал меня за подбородок, заставляя посмотреть на себя:
- Концентрация, Рейни. Почувствуйте внутреннее равновесие, мир и... - пылевое щупальце подползло сбоку, и Шеннейр со всей силы долбанул по нему печатью, - гармонию!
Еще лучше, чем по щупальцу, темная печать долбанула по моей эмпатии.
- Я же знал, знал, чем все закончится! - с нотками истерики расхохотался Миль. - Рейни, вы можете найти гармонию с чудовищным монстром-мозгоедом. Кто же, если не вы?
- Мне показалось, что они вам мешают, - вежливо извинился Норман.
Я затравленно оглянулся на темных и сделал шаг к окну. Вихрь сожрал темный источник, продавил щиты Нормана, но он явно безопаснее, чем эти люди. Пепельные нити поднялись по ногам, опутали тело, поползли по лицу...
В последний момент Вихрь попытался повернуть назад, но было уже поздно.
...В моей камере было спокойно.
Внешний враждебный мир бесновался снаружи, но не мог пробиться за стены. Безопасно. Привычно.
Я коснулся стекла, оставляя алый отпечаток ладони. А я и не знал, что буду скучать.
Где-то там, у моих ног, виднелись крошечные купола и прячущаяся внутри россыпь искр. Поглотить. Растворить. Встроить в себя. Волшебная тюрьма была полностью открыта миру. Чужое сознание ощутимо давило на виски; кажется, Вихрь решил меня изолировать и без помех расправиться с остальными. Ему нравились чужие страдания, но совершенно не нравилось страдать самому.
Как энергостанция, Вихрь вовсе не был предназначен для хранения пленников. С несколькими заключенными в десятилетие он справлялся без проблем, но когда в сложную и почти разумную структуру поместили высших светлых магов, объединенных в эмпатическую сеть, то произошел перегруз. Единая гильдия такого не предполагала - хотя Единая гильдия, судя по последствиям, действовала наобум в десяти случаях из десяти. Волшебная тюрьма светлых, конечно, убила и поглотила, как и всех, но в ее внутреннюю структуру добавились дополнительные связи. Так что можно сказать, что светлые на самом деле Вихрь немножко сломали.
- Светлый источник, - я протянул руку, ощущая в ладони фантомную шероховатость посоха, и со спокойствием смертника повторил: - Хотите светлый источник - будет вам светлый источник.
Вихрь сам дал мне свободу. Не стал подчинять мой разум. И если он боится со мной общаться, я буду общаться с ним. Надо преодолевать свои страхи. Правда, порой в борьбе со страхом побеждает именно страх, но это излишки оптимистичного видения мира.
Светлый источник всегда был рядом. Он заполнял собой все, он был жалок и бесполезен, и я не знал, что с ним делать, но Вихрь тоже был его частью. И темные маги были частью светлого источника. Но они умели об этом не думать.
Искра вспыхнула в сердце, разрастаясь, как боль, разрывая тело Вихря изнутри и поглощая волной эмпатического моста. Его сознание попыталось ускользнуть по паутине нервов и магических цепей, но я вовремя окутал его светлым сиянием. Это больно, я знаю. И не надо сопротивляться. Я провел здесь пять лет, здесь моя камера и здесь навсегда остались души моих погибших товарищей. Уж прости, Вихрь, никуда ты не денешься.
... Гроза с рокотом уходила за горизонт, оставляя на равнине гаснущие светлые ячейки. Купола уцелели, и полностью живые и бодрые зрители с энтузиазмом обменивались впечатлениями.
- Вот примерно так выглядит светлая магия, - сказал Шеннейр Норману. - Красиво же. А вы говорили - не будем рисковать, не будем рисковать...
***
...- Великий светлый маг, что за вид? Вы только что одолели чудовище и с триумфом возвращаетесь домой. С триумфом, а не так, будто с похорон!
В чем тут противоречие? Возвращаться с похорон гораздо радостнее.
Мотор ревел, машины ехали, я все так же закрывал голову руками, мечтая ничего не видеть и не слышать. Да, да, я, светлый магистр, одолел чудовище. Шеннейр вытер об меня ноги так, как у него не получилось бы даже специально. Он был рядом, и заарнский Лорд тоже был рядом - так почему я решил, что они не предусмотрели опасность, что мы все умрем и именно я должен всех спасать? Поверил в свою избранность и великую миссию? Идиот.
А ведь для остальных все выглядело так, как должно. Правители заранее просчитали поведение Вихря, встретили его пробуждение и блокировали. Ага, объединив при этом светлую и темную магию и силу Заарнея. Просто мир и дружба всех символов Аринди. Чудесный план.
- Разве в том, что светлый магистр победил монстра, есть нечто необычное? - с холодком осведомился Матиас, и Миль согласно хлопнул в ладоши:
- Скучная рутина!
Не умолкали они уже несколько часов, и несколько часов я старался их не слушать. После Шеннейра понятие скучной рутины никогда не будет прежним.
- Я не великий светлый маг.
- Что вы так переживаете, Рейни, я вам верю, - согласился Миль. - Зато этим недалеким личинкам магов стоило показать светлую магию, и они сразу решили, что вы победили благодаря ей, а не потому, что вы психопат, и Вихрь испугался за свой неокрепший разум.
- Я не психопат.
- Ну, - развел руками он. - Тогда вы великий светлый маг. Улыбайтесь.
- Кому есть дело до моего триумфа, Миль? Успокойтесь уже.
Машина остановилась перед въездом в Нэтар, и ворота начали плавно открываться. Даже отсюда была видна толпа встречающих, и темный наклонился ко мне и горячо прошептал:
- Кому есть дело?.. О, Рейни, вы не знаете, кто вы. Вы - золотая мечта серой посредственности. Столь стремительный взлет войдет в историю. Кто-то будет вас ненавидеть всем сердцем, но вас запомнят. А теперь сделайте лицо попроще. Я понимаю, что вы переживаете, что вам не дали добить Вихрь, но люди не поймут.
В свою комнату я влетел, сразу вытряхнул на покрывало венец Та-Рэнэри и блистер с таблетками. В пределах Аринди для меня не было ни одного надежного укрытия, и я делал ставку на то, что темные не полезут к светлому артефакту из опасения повредить настройки. И потому блокиратор даже не прятал, а носил вместе с венцом.
Гораздо больше беспокоило то, что оставалось всего две капсулы. Старые запасы стремительно таяли; я нерешительно коснулся предпоследней таблетки и почти с ненавистью переломил оболочку, закидывая препарат в рот. Во Тьму Шеннейра. Я сумею надавить и на Лоэрина, и на Миля, и на любого, у кого найдется лаборатория подходящей мощности. Блокиратор подействовал мгновенно, опустив между мной и миром мягкий заслон, и беспокойство отступило на второй план. Все уже закончилось. Все нормально...
Сотрудники внутренней службы собрались в большой аудитории с проектором и смотрели вечерние новости с какими-то сложными выражениями лиц. Без эмпатии - именно сложными. Я бесшумно остановился в дверях, решив сперва поднять настроение, а потом вызвать Нэттэйджа, и поздравил себя с тем, что хотя бы соседи реагируют адекватно. Ньен била тревогу и под суматошный речитатив показывала глубокий разлом на месте замковой долины, мертвую пустошь, мрак и Вихрь в ореоле багрового сияния. Даже с такого расстояния столкновение выглядело эпично.
... Стоп, какое еще "империя тьмы готовится нанести удар?!" У нас экологическая катастрофа! Нам срочно нужна помощь!
Нет, мы не будем нарушать границу, чтобы ее забрать.
Я надеюсь.
Я очень надеюсь.
***
...- Вот это та самая светлая сигнальная печать? - с недоверием спросил Шеннейр.
Я посмотрел на перекрученное хилое нечто, висящее в воздухе, и гордо кивнул:
- Да. Это светлая сигнальная печать, которую я сотворил по дороге на Побережье.
- Но почему я ничего не чувствую?
- Совсем ничего? Это странно, Шеннейр. Возможно, вам не хватает мотивации? Сейчас стимул искать меня не столь велик, как тогда? Светлая магия требует тонкой настройки. Попробуйте войти с ней в резонанс...
- Резонанс?
- Может быть, понадобится тренировка.
- Тренировка?
- Внутреннее равновесие. Концентрация. Гармония. Но у вас все быстро получится, я уверен.