Они не видят - тень над Городом, стекающая в трещины дорог, домов, дымом стелющаяся у их ног, пушисто-мохнатая тварь с тонким заостренным языком и пустыми глазницами позабытого бога. Тень - личный бог, которого они не...
Сквозь гитарный риф прорывается свет, длинной нитью уходит в небо, связывая дешевую фанерную сцену, непомерно дорогие колонки и блестящий фиалковый гибсон в единый ассоциативный порыв. Дорогая одежда, дешевые лица, красивые взгляды, уродливые души, мягкие руки, острые голоса, сиплые слова, громкие фразы.
Вьются горячим клубком и тут же растворяются в тишине, тенью застывшей под сценой.
Они уже не ходят на концерты - жители маленького сладкого города с эфирными духами, запертыми под крышами, с русалками в аквариумах и живым огнем в банке, с мертвым взглядом, засахаренным в леденцы.
Продаются.
Даром.
На ощупь.
Они давно перестали смотреть на сцену, а сцена - на них. Серые лица в ярких одеждах, блуждают с работы и домой, кормят ручных демонов, носят их за пазухой, в шляпках, на руках - закованные в браслетки и колечки, янтарные, жадные, графитные - красивые ручные демоны, выпестованные годами и сотнями мыслей.
Взмах крыльев - и перья летят на Площадь в центре, украшенную россыпью белокаменных ангелов.
Помешанное на защите отребье, бедные-бедные - они. Ангелы с легкой усмешкой следят из белого камня, сидят на камне, следят за камнем - им в сущности уже давно все равно, кто, как и с кем и за кого. Только иногда срываются с места и ястребом падают на грешную жертву, по неосторожности выпустившую ручного демона на волю.
Ловят.
Бережно садят на цепь, обратно, чтобы ни-ни, никуда.
Это баланс. О, великий Баланс, тебе поем оду, тебя воспеваем! Аве, аве Баланс, виват! Не белый, не черный, не темный, не светлый - _серый_.
Серость - великая сила.
Они не видят тень в ярких разводах дождя. Покрывало ее изъедено молью времени-мыслей, покрыто трещинами надежд и несбыточных эгоцентричных порывов.
Но таких, однажды, живых.
Кладбище темных тайн, выбеленных надеждой на разгадку - вплетено в нежную ткань красивым узором.
Небо голубое-голубое - смеется, взахлеб, трясет облаками, осыпая землю вороновым перьём. Его лазурь стекает на крыши домов, заливает серые окна, впитывается в асфальт.
Никем. не. заметная. больше.
Это ведь так, по сути, смешно - бесконечное небо, бесконечная земля, бесконечная вселенная - и сотни, тысячи возможностей в ней, а Они, ха, они смотрят только в себя. Полируют цепи, которые видно лишь изнутри, бережно подливают масла в огонь отчаяния - и даже делятся с соседом, когда у того кончается.
Либо масло, либо огонь.
А тень расползается влажным чернильным пятном по мостовым, ниспадает водопадами влаги из открытого рта Преисподней. Она оказалось гораздо ближе, чем думалось Им.
Стоило только закрыть глаза поплотнее, натянуть плащ тишины, зарыться с лицом в работу, затянуть пояс рутины потуже и масок, безликих восторженных масок побольше надеть - и вот он. Маленький Ад.
Совсем еще крошка, но скоро он вырастет, встанет на ноги и пойдет.
Заглядывать в окна домов и душ, затопает ножками по трещинам дорог. Провалится пару раз в просевший асфальт, чуть не задохнется от ярко-серой пыли заводов и обездушенных мыслей.
Они не хотят слышать - их демоны сидят на плечах, возле ушек, и шепотом мягко и нежно успокаивают ежесекундно, ежемгновенно, ежегодно.
А сцена, глухая, отдается последним улыбчивым группам, отдается бесплатно - и тянет руки к последним оставшимся, которые еще _слышат_.
Город молчит, бездыханный - почти. Хлопот крыльев, хлесткий по нервам, звуками и цветами - украшает подступающую к обрыву мысль. Изнутри, изъеденный сладкой коррозией перемен, насильных, грубых, введенных в кровь многоразовым грязным шприцом - изнутри, мягкой поступью властно идет, тихо шепчет, безмолвно поет - Сон. Апокалипсис новых времен.
Они молча не слышат. Дочитывают мертвое, полуистлевшее слово в дешевом тонком переплете, читают взахлеб, словно это первое Слово.
Может - последнее?
Вороны тихо шуршат облюбованной веткой налитого соком старого дуба.
Тихо - Память и Мысль.
Еще тише.
Еще.
Тсс.
Тш.
Они - люди. Они. Точка.
Последним аккордом свет. Серость. Баланс. Ах, обожаемый.
Ангелы будут петь, восхваляя божественный гений. Демоны грустно всплакнут.