Вдалеке назревала буря, Нейл Стивенс, тяжело вздохнув, щелчком скинул с брючины крупного жука. И изобразил на лице полное внимание к рядом стоящей особе с микрофоном.
- Дети из этой деревни показали очень хороший уровень образования. И это показалось властям странным, учитывая удалённость от крупных поселений и районных центров,- несимпатичная журналистка со странной фамилией Писвуд говорила резко, широко раскрывая рот с ярко-морковными губами.
Стивенс усмехнулся, разведя руками:
- Скажите лучше, мои малыши обставили столичных умников! И их папаши прислали вас сюда.
- Нет, не совсем так. Просто возник вопрос, почему десятилетние дети рассказывают о макроэкономике и инвестициях. При том, что после войны в стране кризис образования. Это выглядит вдвойне подозрительно.
- Да они просто схватывают всё на лету! Их мозги впитывают все знания как губки.
- Я здесь вообще-то не для того , чтобы обсуждать детей-вундеркиндов. Меня интересует, почему такой человек как вы проводит свое время здесь в глуши. Вы ведь явно не местный.
- Да я пытался загорать и щурить глаза, но так и не слился.
- Я серьёзно. Вы беглый преступник, да? Пускай и с высшим образованием.
Стивенс вздохнул:
- Нет, я не нарушал законов, во всяком случае мирских. Я человек, который много раз ошибался. Это жизнь меня привела в эту деревушку.
- Расскажете?- попросила журналистка. Стивенс кивнул и предложил присесть на длинную скамью у бунгало.
- Вы спрашивали о преступлениях. Совершал ли я их. Может быть.
Три года назад я служил десантником в американской армии. Солдатом был не самым опытным, но стрелял неплохо. Именно из-за этого качества меня и назначили в снайперы. Дали винтовку с дорогой оптикой, от предыдущего стрелка, храни господь его душу. За пару месяцев я пристрелялся к новому оружию и энергично желал нести демократию в этот мир.
- Вот как! Военный, значит.
- Как раз к тому времени разгорелся конфликт в одной из стран юго-восточной Азии. Нам пояснили, что это диктатор пытается подавить восстание революционно настроенного населения. Нашей задачей было поддержать население.
- Снайперской винтовкой?
- Как говорится, "добро должно быть с кулаками". В любом случае нас высадили вдали от крупных городов. По развед.информации там проходил нефтепровод, ведущий в столицу. Мы должны были охранять этот сектор.
- От кого? Кому нужен был нефтепровод?
- Всем. И диктатору и революционерам. Только революционерам он нужен был взорванным. Чтобы парализовать столицу. А у нас было свое видение смены власти в регионе. Всё должно было произойти мягко, бескровнО. Мы посменно дежурили. Восьмичасовая вахта сменилась уже раз пять-шесть, когда по рации из штаба сообщили о наступлении врага. Кто именно этот враг, было неясно, да и мне по званию знать не положено.
Сначала были отдаленные выстрелы, потом всё ближе, пока мы наконец не увидели лицо врага. Обычные крестьяне, полуголые с автоматами. На их лицах читался транс. Непонятно, за диктатора они были или за революцию. Нам приказали оборонять позиции. Несколько очередей, и они попадали ничком на землю. Следом за ними побежал полуголый мальчик девяти лет. У него отсутствовала левая рука. Вместо неё он на бегу размахивал культей. Из одежды на нем был только закреплённый ремнями комплект тротиловых брусков. Никто не решался по нему стрелять, наверное, я один в свой оптический прицел видел какую ношу несёт этот ребёнок. Я наблюдал за своей целью, но никак не мог потянуть курок. Мне уже два раза отдали приказ открыть стрельбу на поражение. Когда до солдат оставалось метров пятнадцать, они наконец начали стрельбу и ранили мальчика в плечо, но он всё же добежал до своей цели.
Прогремел взрыв. Как потом выяснилось, погибло пятеро солдат и пятнадцать было ранено. Меня решили судить за невыполнение приказа, и дело пытались обернуть предательством. Пока я находился в местном штабе, ко мне приходили раненые и друзья погибших и плевали в лицо. Это было слишком тяжело, и я сбежал.
- Да. Я помню историю про мальчика Гонг Ли. Он теперь национальный герой. Но я не знала эту часть его судьбы,- вставила Писвуд.
- Я скитался по джунглям, ища крышу над головой. Не хотелось провести остаток жизни, выслушивая упрёки других. Хоть я и чувствовал вину, но расплачиваться за грехи решил перед богом, а не перед трибуналом.
- И вы в конце концов нашли эту деревню и стали тут учителем?
- Совершенно верно. Пастух из меня никакой, рыбачить я не умел. Но у меня был талант в освоении языков. Школу организовали буквально за неделю. Зарплату получаю едой или рыбой, которую продаю в соседние деревни.
- Понятно, но вы учите детей не английскому языку, а экономике. Чем вы занимались до армии?
- Похоже, вы всерьёз за меня взялись. Теперь понимаю, что значит фраза "журналистская хватка".
- Это комплимент?
- Для, журналистов, да. Можете считать это комплиментом. Наверное, вас не особо интересует военная часть моей биографии. Вполне справедливо, что вы хотите знать, откуда у меня знания по такому экзотическому, для данных мест, профилю.
- Вы преподавали или были студентом?
- Ни то и ни другое. Я был практиком. У меня за плечами был опыт работы в крупной инвестиционной компании, где я был на хорошем счету. Я ежедневно одобрял многомиллионные сделки. Надеялся стать топ-менеджером. Осторожно скупал акции компании, когда оставались средства. Мы работали с крупными клиентами, в основном с иностранными банками. По большому счету, работа была несложная, так как клиенты сами старались получить инвестицию, и для этого закрывали глаза на многие возможные шероховатости отношений. Я в свои 26 лет был самым молодым сотрудником компании, занимающим столь ответственную должность. Помнится , про меня даже написали в какой то газете.
- Это могла быть заказная статья, оплаченная вашей компанией,- Писвуд покачала головой.
- Может быть. Неважно. В любом случае у меня было блестящее будущее, которое я планировал провести с одной девушкой.
Журналистка заинтересованно подняла одну бровь. Стивенс продолжил.
- У меня были планы на десять лет вперёд. Свадьба. Выкуп особняка. Рождение ребёнка. Потом ещё одного. Все эти события были распланированы чуть ли не по дням.
- Наверное, что-то пошло не так, если вы очутились здесь.
- Да. Она сказала, что не готова со мной провести свою жизнь. Её доставало то, что я такой педантичный, и у меня всегда всё рассчитано наперёд. Это, по её мнению, делало меня ужасно скучным. И она не хотела бы растить детей, точных копий меня. Маленьких зануд.
- Ужасно! И как вы к этому отнеслись?
- А как я ещё мог отнестись? Я пытался ее уговаривать, глотая гордость. Но ничего не выходило. Пытался отвлекаться на других женщин, но любовь была слишком сильна. Никто не мог заменить. И тогда как-то незаметно для себя я превратился в алкоголика.
- А работа?
- На работе это тоже сказалось. Такие вещи долго скрывать не получится. Меня уволили, а на дивиденды с акций я покупал выпивку и оплачивал комнату.
Так было до тех пор пока не началась война. Меня нигде не брали на работу, репутация была испорчена, а в этих кругах она очень дорого стоила. Тогда же я пошёл в призывной пункт и подписался добровольцем. Военное дело хорошо оплачивалось, и я думал, что в походах будет шанс избавиться от пагубной привычки и забыть о болезни.
- Вы чем-то больны?
-Да, и я стараюсь не думать о том, сколько мне осталось на этом свете. Человеку очень мало надо для того, чтобы чувствовать себя счастливым. Здесь, в Мьянме, я сначала хотел закрепиться в Мусе, знаете, думалось там тишина, провинция, но сбежал сюда из-за грохота грузовиков, мчащихся в сторону китайского Жуйли, у меня ночами просто раскалывалась голова. Больше всего пользы я могу принести здесь в этой деревушке. Тогда шесть лет назад, когда доктора огласили мой диагноз, я не знал, куда себя деть. Потом собрался с силами и решил успеть как можно больше за отпущенное мне время. Поэтому у меня был такой всплеск карьерного роста. Но в моих планах так же было и завести семью, чтобы оставить след о себе в поколениях. Однако мои мечты не сбылись. Жизнь непредсказуемая штука. Только диагноз неизменен. Врачи сказали что у меня есть в лучшем случае лет десять. Но это было ещё шесть лет назад. Думаю, если повезёт, прожить оставшееся время с пользой для малышей этой деревни. Я изучал историю и традиции Мьянмы, и кое-что сумел понять об этой стране и ее людях.
Когда Стивенс закончил говорить, Писвуд выключила микрофон и сочувствующе кивнула. Этот материал не попадёт в печать.
- Не знаю даже, чем можно вам помочь,- сказала она и неловко протянула полсотни долларов учителю.
- Премного благодарен, мисс. На эти деньги мы починим крышу нашей школы и купим учебники.
Джип журналистки уже пылил вдали от деревни, когда Стивенс поднимался в свою комнату. Там, раскинувшись в кресле, с сигарой в зубах его ожидал бывший сослуживец.
- Ну и что?- выпустил кольцо Барнс.
- Нормально так, полтос срубил на вискарь. Она вряд ли вернётся, можем дальше делать дела. Кстати в Мису япошки появились. Татуированные. Вроде ищут кого-то.
- Хм, по товару вычислили, что ли? Надо менять посредников. Или еще лучше, завалим этих сволочей?
- Ага! Мы их завалим, и нас тут же вычислят, потом придется снова пускаться в бега, и бог его знает, в какой дыре мы на этот раз найдем убежище.
- По-любому сваливать придётся. Эта твоя журналистка, похоже, из интерпола.
- Шутишь? Странно, она даже на спросила про Конгбаугов.*
- Пока ты там болтал, я позвонил в газету, и там сказали, что у них такая не работает.
- Дерьмо! Собираем вещи.
- К черту вещи! Пакуем товар!
И они кинулись к замаскированному под бунгало складу.
А потом Стивен оглянулся на деревушку. Не о таком финале он мечтал, когда заводил здесь связи, учил пацанов делать деньги. И хотя приток зелени был не так уж велик, но дело шло.
А мечтал Стивен вовсе не об уютном семейном гнёздышке, трахнуть можно любую аборигенку или глуповатого пацаненка, собиравших табачные листья. И даже не о миллионах на арабских счетах, не о сказочном недоступном Джабаль-Али*.
Ему хотелось сначала попасть со своим illicit whites* на тот же Ошский Берекет, но пока им с Барнсом не светил даже "dute free"* в Хоргосе.
Вот почему учил он пацанов из захудалой деревушки. Если не ему, там кому-то из них удастся попасть на Бендер-Аббас* и совсем не для того, чтобы любоваться Ормузском проливом.
Но - увы... Как говорят, мечтать не вредно...
Убегая от возмездия, компаньоны так и не узнали, что татуированные японцы были просто любителями ирэдзуми* и дешёвых шлюх, а джип с лже-журналисткой смыло потоками воды в реку.
Спасая свои, ещё нужные им "шкуры", печально глядя, как размокает товар под хлынувшим ливнем, они пили купленный на полтос от мисс Писвуд вискарь. В спасенных от дождя мешках оказались только листья бадьяна, пинта мёда да килограмм сушеных бананов.
Пропавший товар было зверски жаль. А главное - выученные им пацаны вскоре с великой радостью продадут все тайны первому хитрожопому мистеру за мизерное бабло.
* Места переправки контрабанды табака и сигарет.
* illicit whites - дешёвый контрабандный товар
* ирэдзуми - татуировка.
* Когда у власти была династия Конгбауг, в Мьянме господствовал опиум.