Дьяченко Алексей Иванович : другие произведения.

Непонимание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Непонимание

Взявшись за новое произведение, литератор Николай Намёткин решил, что для большей достоверности, ему необходимо посмотреть на те апартаменты, в которых его персонаж станет существовать.

Герой романа в начале повествования, должен был ютиться в общежитии, а затем, по мере развития сюжета, перебраться в жильё с приставкой "Люкс".

Нужно было освежить в памяти быт общежития, в которых пьянствовал неоднократно, а так же найти квартиру экстра-класса, в которых бывать не приходилось.

Проблем ни с тем, ни с другим не должно было быть. Через Нинку Набатову, печатавшую первый роман, он узнал что её подруга, бывшая сокурсница, а теперь аспирантка, всё ещё живёт в общежитии. Звали подругу Надежда, и Намёткин, когда-то на дне рождения Набатовой, был ей представлен, а точнее, она была представлена ему.

Знакомство было шапочным, состоялось давно, но, по словам Нинки, Надя его помнила и, узнав о его желании прийти в общежитие с рабочим визитом, с удовольствием приглашала в гости.

С квартирой экстра-класса было ещё проще. Позвонил бывшей однокласснице, Наташке Новоструевой, отец которой занимал видный пост, отчего проживали они теперь как раз в таком доме, и объяснил суть дела. Сказал прямо, что пишет новый роман и хотел бы поселить вымышленного героя в её реальную квартиру. Для чего, если это возможно, в удобный для неё момент, ему будет нужно взглянуть на квартиру. Наташка покашляла в трубку и сказала:

- Всё это можно будет устроить, но не раньше чем через неделю, так как в данный момент болею. Выздоровлю, придёшь, попьём кофейку, поболтаем, заодно и посмотришь квартиру.

Наташка осталась "своей в доску", высокий пост отца её не испортил. Встретившись, месяц назад в фойе Старого цирка, Намёткин не смог с ней ни о чём поговорить, была с ревнивым кавалером, лишь обменялись телефонами. Когда же позвонил, дня через три после встречи, проговорили четыре часа и всё не могли наговориться.

Всё шло на лад, даже сосед по коммунальной квартире, Нил Нифонтович Неделькин, которого Николай не переваривал, уезжал на месяц в деревню к сестре, где собирался провести отпуск.

Однако, надо было спешить, работа не двигалась. Нужно было назначить день визита к Надежде, а связь с ней осуществлялась только через Нинку. Та же всё тянула, да откладывала. Сама собиралась рожать, целиком была погружена в ребёнка готового в ближайшие дни появиться на свет, а о нём, о Намёткине, совсем не думала. От неё невозможно было добиться ничего вразумительного.

- Я звонила Наде. - Говорила Нинка. - Она приглашала в гости.

- Когда?

- Не знаю. Завтра в общежитии её не будет, послезавтра я не могу.

Так визит, день за днём и откладывался. К тому же, звоня Нинке, по голосу мужа чувствовалось, что ему не нравится настойчивый мужской голос, требующий к трубке его жену. В таких случаях все объяснения жены только усугубляют подозрительность.

Казалось бы, простое дело и вдруг превратилось в сложное, неразрешимое.

Прошла неделя, позвонил Наташке Новоструевой, надеясь до общежития побывать у неё, но та продолжала кашлять и, ссылаясь на простуду, откладывала приглашение ещё на неделю.

Вдруг позвонила Нинка и, как бы между прочим, сообщила, что гуляла с мужем по городу, и они зашли к Надежде в гости. Пили чай, беседовали, говорили о нём.

Николай принялся было ругать беременную машинистку, почему с мужем, а не с ним, но та его успокоила:

- Надя просила передать, что можешь прийти в любой день, - у Намёткина отлегло от сердца, но радость была преждевременной, - только предварительно надо договориться, что бы она была дома.

- Постой! Как договориться? Что же ты не договорилась? Я в любой день готов.

- А я откуда знать могла, что у тебя всякий день свободный. Думала, наоборот.

- Как откуда! Я каждый день звоню и всё об этом одном талдычу!

- Не кричи на меня.

- Как не кричать...

Нинка или муж, стоящий рядом и подслушивавший разговор - кто-то нажал на рычажки, и в трубке запищали короткие гудки.

- Дура! Набитая дура! - Крикнул литератор, что бы как-то облегчить душу и стал думать о том, как договориться с Надеждой.

"Надо звонить Набатовой, узнать телефон вахты, - размышлял он, - узнать фамилию Нади и номер комнаты, в которой живёт".

Набрав Нинкин номер, получил ещё один сюрприз. Оказывается, молодые только что вышли и не просто пошли гулять, а поехали к тётке, поближе к родильному дому, где до самых родов и предполагали жить. Тёткиного телефона родители, конечно, не знали, а, скорее всего, наученные зятем, не соблаговолили передать.

Ситуация всё более усложнялась.

"В конце концов, не чужой", - решил Николай, выпил для храбрости, и вечером пошёл в общежитие. На вахте, остановили.

- Из какой комнаты? Как фамилия? - Интересовался вахтёр.

Намёткин не мог на это ничего ответить. Он знал имя, то, что учится она в аспирантуре и то, что у неё коса до пояса. Этого было недостаточно. Вахтёр уверял, что аспиранты в общежитии не живут. Стал издеваться, задавая нескромные вопросы.

Пришлось прибегнуть к помощи входивших в общежитие студентов. Они, по его просьбе, нашли аспирантку Надю, подругу Набатовой Нины и передали ей, что к ней гость по фамилии Намёткин, которого не пропускает вахтёр.

О том, что её нашли, студенты пришли, сообщили особо. Доложили, что одевается и сейчас спустится.

Намёткин ждал тихую, скромную, слегка сутуловатую девушку с длинной русой косой и робким взглядом. К нему вышла прямая, как стрела, уверенная в себе женщина с распущенными волосами и взглядом победительницы. Писатель смотрел и не узнавал. Женщина улыбнулась и сказала:

- Здравствуйте.

- Надя, это ты? - Возбуждённо заговорил Николай. - Как ты изменилась. Я ждал девочку с косой. А ты настоящая невеста, царевна.

Намёткин, в порыве отеческой нежности, обнял её и поцеловал в щёку. Направился было мимо вахтёра, но страж не дремал.

- Куда? Паспорт?

Паспорта, с собой, не оказалось.

Надежда принесла свой. Замученный строгим вахтёром, литератор дрожал, думал, не подойдёт, но паспорт приняли. Оказывается, всё это делалось лишь для того, чтобы гость не засиживался дольше одиннадцати. Если засидится, придут в комнату и выгонят. А если, вдруг, гость откажется уходить, чтобы выгнать потом из общежития Надежду, как нарушительницу режима проживания. Обо всём этом она ему и рассказала.

Пришли в её комнату, сели за стол, Намёткин всё не мог привыкнуть к тому, что перед ним совсем другой человек. Ему необходимо было посмотреть общую кухню, систему расположения комнат, душевую и туалет. Но ничего не посмотрел, проговорил с Надеждой. Успокаивал себя тем, что всё одно надо будет приходить днём, смотреть, что из окон видно, запомнить, как смотрятся через стёкла окружающие общежитие деревья и дома. Решил, тогда же, заодно, осмотреть и интерьер.

Спрашивал, есть ли жених, сколько ей лет, что думает о будущем, где отдыхала летом. Обо всём она подробно и обстоятельно рассказывала. Засидевшись, не заметил, как часовая стрелка подбежала к одиннадцати. Надежда пошла его проводить, а за одно, и на вахту, взять паспорт.

Прощаясь, Намёткин объяснил, зачем ему нужно было прийти ещё раз. Записал фамилию Нади, номер комнаты и телефон вахты. Запомнил порядок передачи информации: " Звонок на вахту, фамилия, номер комнаты, передать, чтобы позвонили по такому-то телефону", - а уж дежурный вахтёр передаст.

Огорчало то, что Надежда не могла знать, когда будет дома днём, просила звонить, уточнять, зато отпадала необходимость в посредниках. Теперь всегда мог договориться напрямую.

Утро следующего дня Намёткин начал с того, что позвонил в экстра-класс. Наташка выздоровела, но с походом в гости просила подождать, так как за время вынужденного бездействия скопилось много дел, не терпящих отлагательств. Литератор согласился ждать. Что ещё оставалось? Положив трубку, тут же поднял и набрал номер общежития, продиктовал вахтёру записку, в которой просил Надежду позвонить. Звонка не последовало. Позвонил ей на следующий день и оставил другую записку, затем третью, четвёртую, пятую. Наконец, рассердился, и звонить перестал.

Через неделю она сама позвонила.

- Надя, в чём дело? Что произошло? - Спрашивал Намёткин, пытаясь понять причину недельного молчания. - Может, попросил что-то непристойное? Может, был чересчур пьян и смотрел нескромно?

- Да, от тебя попахивало. А надо тебе знать, что я пьяных на дух не переношу, и если человек ко мне пришёл под градусом, то я с ним не общаюсь. Для тебя сделала исключение.

- Постой. - Обиделся Намёткин. - Спасибо за исключение, но я же не в женихи набиваюсь, мне бы только на общежитие взглянуть. Не можешь днём, не надо. Хотя бы вечером, как в прошлый раз. Пятнадцать минут - и всё! По-моему, не сверхъестественная просьба. Но если находишь в ней что-то неприличное, то так и скажи. Если нельзя, то нельзя. За водку выпитую прошу прощения, беременная Нина всё тянула, а потом и вовсе пропала, вот я для смелости. В конце концов, не мог же я знать, что у тебя такие строгости. Прошу прощения ещё раз. Теперь, если разрешишь прийти, то капли в рот не возьму.

- Забудем. Я давно тебя простила. Помнишь, что при институте у нас драмкружок?

- Помню.

- Хочешь посмотреть спектакль с моим участием?

- Хочу.

- Тогда жду тебя завтра в семь вечера. Назовёшь мою фамилию, и пропустят.

- Обязательно приду.

Николай пообещал прийти, а сам подумал: "Зачем мне какой-то спектакль, драмкружок? Общежитие давай. Нет, водит вокруг да около".

Пошёл на спектакль. Играли слабо, Надежда была героиней. После спектакля шли под ручку, беседовали. Николай решил, что осмотрит общежитие этим вечером, откладывать не имело смысла. Плёвое, на его взгляд, дело превращалось в проблему, не имеющую разрешения. Но у Надежды, планы были другие.

После спектакля, всё ещё ощущая себя героиней, она взялась играть роль невесты, ему, разумеется, в этой комедии навязывая роль жениха. Смеялась, кокетничала, Намёткин против воли подыгрывал, испытывая при этом нехорошее желание отпихнуть её от себя. Она, как и положено невесте прогуливающейся с женихом, медлила, он, памятуя, что одиннадцать часов не за горами, её подгонял.

Наконец, не выдержав, прямо сказал, что хотел бы сегодня осмотреть общежитие и поэтому им надо торопиться.

- А я в общежитии больше не живу. - Улыбаясь, ответила Надя. - Снимаю квартиру.

- Конечно, - сказал вслух Намёткин, а про себя подумал:

"Просьбу мою восприняла, как повод встретиться, не обратила на неё внимания. Простила запах спиртного, хотя жених не должен пить. Нарядилась, показала себя на сцене. Сняла отдельную квартиру. Что ж, молодец. И как только всё это раньше до меня не дошло".

Не став Надежду провожать, не став объясняться, он помахал ей рукой, она отвернулась, не ответила.

Придя домой, позвонил Новоструевой. Наташка была навеселе. Поговорив для приличия о том, о сём, спросил о главном, когда можно будет взглянуть на квартиру.

- А ты знаешь, что это неприлично? - С откровением пьяного человека, заявила "своя в доску". - Ты же писатель, наблюдаешь за людьми, должен быть психологом, а лезешь напролом. Нельзя ли квартирку посмотреть? Ты мог бы сделать всё это поделикатнее. Сказал бы, что соскучился и хочешь прийти выпить чашечку кофе. Я бы тебе, конечно, отказала. Отказала бы раз, два, а на третий бы пригласила. Мы бы посидели, поболтали, вспомнили школу. Ты бы заодно посмотрел и квартиру. Так это у воспитанных людей делается, а то сразу начал с корыстных интересов, какая жилплощадь. Нельзя же так.

"Что ей сказать? Как объяснить? - Думал Намёткин, слушая. - Считая меня мерзавцем, отпетым проходимцем, который прежде чем жениться, намерен оценить квартиру, она продолжает говорить, любезничает, шутит. В глубине души прощает мне эту гадость и учит маскироваться. А, казалось бы, говорил понятным языком, подишь ты куда завернула".

Какое-то время он ещё поддерживал разговор, отшучивался, а затем, сославшись на то, что отсутствовавшему соседу якобы срочно надо куда-то звонить, распрощался и положил трубку.

На следующий день вернулся из деревни Неделькин. Отдохнувший, загорелый, стал допытываться, отчего писатель такой мрачный. Приняв любопытство за живой интерес и желание сострадать, Николай всё ему рассказал. Когда же стал сетовать на человеческую глупось, сосед погрозил ему пальцем и сказал:

- Мне-то лапшу не вешай. Я же знаю тебя, как облупленного. Девчонки правильно тебя поняли. А то, придумал, для романа. Для постели они нужны тебе были, а не для романа.

Нил Нифонтович зашёлся в хриплом смехе. Намёткин смотрел на него, молчал, а про себя думал: "О чём говорить с человеком, который тебя не понимает?".

1995 г.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"