Грошев-Дворкин Евгений Николаевич : другие произведения.

Русская площадь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ... если жил ты под красным знаменем со звездой, то жил ты в России.

  
  
  В каждом из городов Израиля есть площадь.
  Для чего? В основном для празднования знаменательных дат. А даты эти всегда соответствуют праздникам религиозным. Про них любой и каждый может в Торе почитать. Или, на худой конец, в Библии, одной из составляющих Пятикнижия.
  Эти площади носят свои названия и, по торжественным дням, на них собираются те, кто проживает в этом городе. Ну и, конечно, гости города, к которым я себя отношу.
  Всего в Израиле семьдесят два города с населением от двадцати тысяч человек. Значит семьдесят две площади для всеобщего веселья евреям гарантировано.
  
  Но, помимо этих площадей, есть ещё местечки для сбора проживающих в этой благоговейной стране. Эти площади не для людей отличных от иудаизма. Хотя бы потому, что религия для них, как Конституция для жителей, например, Петербурга - она, конечно, есть, но живут каждый сам по себе. Это площади, где собираются репатрианты из бывшего СССР и России.
  И называются такие площади - Русскими.
  *************************************
  
  Уже давно собирался посетить центр Кфар-Сабы. Его улицу Вейцмана, магазинчики на ней. И, обязательно, зайти к Вовке Розенфельду. Он в магазине бытовой техники отвечает за общение с русскоязычными посетителями. Полагаю, что это у него успешно получается, если его из магазина ещё не турнули. Без малого, двадцать лет он в нём.
  И вот, свершилось. Выдался мне день выходной на "пахоте семейной нивы" у сына. С вечера, заглянув в портмоне, он произнёс:
  - С наличкой у меня напряжённо. Двести шекелей, это тебе много, а вот... Двадцать шекелей, ещё десять... Ага - пять и два. Итого тридцать семь шекелей тебе. Вполне хватит и на проезд, и на пивко, если тебе взбрендится его по такой жарище попить.
  Я ничего на сказал. Сколько есть - столько есть. Действительно, не на двести, же, шекелей мне по Вейцмана шастать. Это, если в пересчёте на наши рубли - две тысячи получается. Да меня жена сроду такими суммами не снабжала. Всё лимитировалось доходами нашими. А этих доходов, только пенсии - моя и её. Итого двадцать шесть тысяч. Кто в России побывал, тот знает, что это за суммы.
  
  С утра, проводив детей на службу, занялся по хозяйству. Посуду в моечную машину заложил. Помыл то, что в машине не помещалось, разложив всё на расстеленное полотенце, на мраморной столешнице. А тут и внук проснулся. Вышел, как обычно недовольный всем и вся. Как всегда без тапок (это по керамическому-то полу) и, ни слова не говоря развернулся, опять в койку, но уже в родительскую.
  - Хрен с тобой, - подумал о его визите в студии ( кухня совмещённая с большой комнатой). - Валяйся, пока я тебе жрачку приготовлю.
  Разогрел чашку молока в микроволновке, сладкие колечки в тарелке этим молоком залил, на стол поставил и к внуку:
  - Сэр, кушать подано. Садитесь жрать пожалуйста.
  Нехотя, с ленцой, потягиваясь и зевая, внук вышел из родительской спальни шлёпая босыми ногами по кафелю.
  - А тапки... - сказал ему безапелляционно.
  Внук издал рыкающий звук и побежал в свою спальню за тапками. Как только он появился с чувством выполненного долга, с моей стороны последовало:
  - А теперь мыться. И самым тщательным образом.
  На глазах у ребёнка навернулись слёзы и, понурив голову, он отправился в ванную комнату.
  
  Через некоторое время, мокрый до пояса, он уселся за стол, косолапо ухватился за ложку и приступил к трапезе. Уже хорошо. Осталось его одеть в рабочую, для садика, одежду, обуть и можно будет отправляться на улицу.
  Одевались мы без отрыва от основной деятельности. Внук продолжал хлебать своё месиво, я же натягивал на него порточки, курточку, надевал носки, обувку. Закончили одновременно - он завтракать, я облачать его в то, что подготовила невестка.
  - Деда, можно поиграть в компьютер?
  До выхода из дома оставалось десять минут.
  - Играй. Но имей ввиду, что через десять минут нам выходить.
  Сам же вышел на балкон, засмолил сигаретку и задумался:
  - Как же так получается, что с внуком, единственным ребятёнком из всех с кем приходилось общаться ранее, я так и не нашёл понимания?
  
  Автобус подошёл вовремя.
  - Шалом, - обменялись мы приветствием с сопровождающей воспитательницей.
  Слегка подталкивая ребёнка, она прошла с ним в конец салона, пристегнула ремнями безопасности и автобус укатил увозя ребятню к новым познаниям жизни.
  Дома меня ждали разор и беспорядок в "одном флаконе".
  - С чего начать? - задумался сидя на кожаном диване.
  - Первым делом надо запустить посудомоечную машину. Пока там полощется, можно развесить бельё постиранное невесткой в машине стиральной. Потом заправить кровати, разложить бельё высушенное, протереть пол влажной тряпкой. А там и посуда помоется. Останется разложить её по полкам, ящичкам, подносикам. Ещё время останется ответить на электронные письма и коммы, что пришли вчера на моё творчество в журнале "Самиздат".
  Расписанного по минутам времени мне хватило и на завтрак. В одиннадцать настрогал лучку репчатого, покромсал помидоров, обжарил с сольцОй и перцем, залил двумя яичками - отличный закусь получился. Накрыл стол по-праздничному, налил с полстакана спиртяшки, разбавил соком виноградным - хорошо. И, ровно в двенадцать вышел из дома.
  
  Улица Вейцмана в Кфар-Сабе, это как Невский проспект в Питере. Ходит народец еврейский никуда не торопясь. Магазинчики с открытыми настежь дверями. В магазинчиках "чёрта лысого" только нет - всё, что душе угодно. Я же, не торопясь, в магазин бытовой техники направился в надежде, что предстоит мне встреча желанная. Мы с Вовкой, в Питере, в ЛИИЖТе учились. Зашёл. Работает, не выгнали, значит. Увидел меня, знак рукой подал, чтобы подождал трошки - клиенты у него из русскоговорящих. Его, собственно, и держат здесь, что умеет он, вновь прибывшим россиянам, втюхивать ерунду китайского производства. Каждый зарабатывает, как может.
  Освободился Вовка, покупатели ушли удовлетворённые, и ко мне подошёл:
  - Здравствуй, Евгений.
  Надо же, не забыл за десять лет разлуки нашей, как звать меня.
  Поговорили о том, о сём. Остались довольными встречей. И пошёл я дальше дефилировать по Вейцман-стрит, поскольку к Вовке новые покупатели заявились.
  Ничего на улице не изменилось за время моего последнего посещения Израиля. Всё так же и всё то же. Даже неинтересно как-то.
  На противоположную сторону перешёл, увидев магазин с вывеской на русском языке. Это то, что мне нужно. Уж больно мне хотелось узнать - продаётся в нём McCormick, в двухлитровых бутылках и по смехотворной цене. В прошлый раз, я этого McCormick"а, шесть бутылок приговорил. Но было это десять лет назад.
  Прежде, чем желание своё потешить, присел на скамеечку при входе в сквер. Сигаретку достал, закурил. Хорошо в Израиле.
  Вдруг слышу, на скамейке рядом, на русском разговаривают. Оглянулся - точно наши, но не из Питера. Скорее всего - хохлы. Их здесь "выше крыши". Думаю, что даже больше, чем граждан из России. А в это время, неторопливой походкой, с резной тростью, но явно, что для фасона, мужичок присаживается рядом.
  - Здравствуйте, - говорит. - Который час, не подскажете.
  Не делая вида, что удивлён его русским обращением, отвечаю:
  - Тринадцать часов, сорок пять мнут, европейского.
  - Вы, случайно не из Москвы?
  - Нет, из Петербурга. А что?
  - Только там так время говорят. Как будто у них каждая минута на счету. Давно в наших краях?. Что-то я вас раньше не видел.
  - Два месяца, как приехал. Вот собрался по центру города побродить.
  - Это хорошо. Чем нравится мне в Израиле, так тем, что здесь торопиться никуда не надо.
  Сам-то я из Полтавы. Двадцать годков, как здесь. И всё мне невдомёк, что я раньше сюда не подался, когда ещё молодой был. Мне, со своей учёной степенью, здесь бы жилось не худо.
  Дальше разговор шёл обо всём и не о чём. А тут, с соседней скамейки, поднимается женщина и говорит:
  - Мишаня, тебе домой не пора? Жена, небось, заждалась уже. Давай я тебя провожу.
  - Да, ты присядь, Клавдия. Вот познакомься с новым русским из Петербурга. Теперь "нашего полку" прибыло.
  - Доброго здоровячка, - представилась Клавдия. - Надолго к нам? Вы всегда сюда приходите. Мы тут кажный день собираемся. Не от того, что по Родине скучаем, а как-то роднее, когда на русском поговорить удаётся. Сама-то я с Кишинёва. Но это ничего, что вы с Ленинграда. Хоть и не люб нам тот город, но вы же русский яврей. Значит, придётесь к нашему двору.
  А ты, Михась, не рассиживайся. Подымайся и айда до дому. Продукты все закупил, что жена велела?
  По тротуару улицы Вейцмана шли двое немолодых людей - украинец и молдаванка. И ничего их между собой не разъединяло, как это было когда-то в России. Наоборот, Израиль помог им встретиться и связал их соседской дружбой.
  Поднялся и я. Затушив сигарету, бросив окурок в урну, отправился в русский магазин под названием "Склад для пенсионеров".
  
  В магазине всё, как было когда-то. Стеллажи, прилавки, холодильники с полуфабрикатами... Всё те же пельмени "Сибирские", хлеб "Украинский"... А это что? Такого я раньше не видел - хлеб ржаной "Блокадный" и развеска в целлофановых пакетиках по двести пятьдесят грамм. Придумают же евреи, знают, чем стариков подманить.
  А где же мой McCormick? На том же месте коробки стоят. И бутылки те же самые - двухлитровые с ручкой на боку. Только этикетка на них - "Белый орёл". Это то, чем переселенцы индейцев спаивали в Америке в позапрошлом веке.
  - Мадам, - обращаюсь я к кассирше при входе. - А, что McCormick"а нет?
  - Он же перед вами.
  - Он теперь так называется?
  - Какая разница - как называется. Всё из одной посуды рОзлито. Брать будете?
  - И почем эта отрава?
  - Девяносто девять шекелей. Дешевле Keglevich"а. Только Keglevich"ем уже сколько русских потравилось, а на "Белый орёл" нареканий не было. Так будете брать?
  - В следующий раз, пожалуй. Сейчас денег нет. А пивом торгуете?
  - В углу, в банках алюминиевых стоит. Вам какого?
  - Мне подешевле, что-нибудь.
  - Никак ещё не обжился в Израиле? Давно в наших краях? На работу не хотите устроиться? Мне грузчик нужен.
  - Да, я в гостях здесь. Через месяц домой, в Питер.
  - Зря! Здесь, в Израиле, живёшь, как у Христа за пазухой. Оставайтесь, сами увидите.
  - Так, как насчёт пива, - обратился я к кассирше, не желая продолжать разговор на эту тему.
  - Если из дешёвых, то вон то, в зелёных банках, английское что ли. Восемь шекелей стоит.
  Рассчитавшись, вышел из магазина и... Куда бы податься?
  Пойду, пожалуй, на скамеечку к пенсионерам.
  
  Удивительно, но все скамейки оказались пустыми. Только древний, как динозавр, старичок сидел в коляске с электроприводом. Одет он был весьма и весьма непрезентабельно. В давно нестираную рубашку, брюки с подвёрнутыми штанинами и зелёном, выцветшем на солнце, берете с кокардой непонятно каких войск. Мужичок, судя по орденским планкам, приколотым к тёмно-коричневой рубашке, был, явно, из тех, которые брали Берлин.
  Кивнув ему издалека, сел, откупорил банку с пивом, отхлебнул со смаком, закурил. Хорошо! Тихо жужжа моторчиком, подкатила коляска.
  - День добрый, пан.
  Оглянулся, ветеран подкатил.
  - Здравствуйте. Вы пОляк?
  - Ни, с Захiдна Україны, с Львiва. Невмоготу стало на Україне жить после того, как от москалей отсоединились. Вот, теперь тут жизнь коротаю.
  - А как так, что "невмоготу стало на Україне жить"? Такая богатая страна была, богаче России.
  - То так, пан. Она, Україна, и сегодня богатейший край. Но совсем власти народ замордовали. Шо бандиты, шо милиция, шо партийные работники, все на хребет к трудовому люду взгромоздились и дерут с него, аж, три шкуры. Старики гутарят, шо в оккупацию такого не было. Баят, нынче кончилась терпелка у народа, вот он и понялся.
  Ты сам-то откудова будешь - москаль?
  - Нет, с Петербурга я.
  - Ну, то самое и есть, шо москаль, с России значит.
  - Пусть будет так, не возражаю.
  - А шо тут возражать? В москале ничего зазорного нет. Точно так же, как и в хохле. Евреи, вон, не обижаются, когда их жидами на Україне кличут. Это они туточки - евреи. А там, где проживают, то и зовутся по местному.
  В это время к нам подошёл дяхон, которого, кроме как мелкоторговым бизнесменом не назовёшь. Белая футболка с "adidas" на всю грудь, спортивного покроя светлые брюки с множеством карманов, белые кроссовки с символикой английскими буквами. От брючного ремня в карман цепочка жёлтого метала.
  - Дед, тебе домой не пора? - не обращая на меня никакого внимания, обратился он к ветерану.
  - Ни, погуляю трошки.
  Бизнесмен присел рядом и только тогда удосужился на меня взглянуть.
  - Серж. Сын отца героя Великой Отечественной войны, - представился он.
  Дальше разговор пошёл о том, что и почему твориться сегодня в Украине.
  - Не верь, Евгений, российской пропаганде. На Украине всё так, как должно быть. Изжила власть украинская из себя доверие перед народом. Вот он и поднялся. Вам россиянам на такое не сподобиться. Потому, как не избавиться вам во веки веков от сознания крепостных при Империи российской. А Россия сегодня встала на путь "собирателя земель", которыми при Ельцине разбросалась. Только не получится у неё ничего. Все, кто раньше в младших братьях ходил, сегодня людьми себя почувствовали: казах - казахом, грузин - грузином... А украинцы всегда с Россией воевали. Если не в открытую, то в душе носили своё противление российским имперским замашкам. И сегодня вспять историю не поворотить. Не пойдёт украинский народ под Россию.
  - А как же Крым?
  - Крым никогда украинским не был. Его Хрущёв по пьяне Киеву передал. Хотят крымчане в России оказаться - наздоровье. У Украины меньше хлопот будет с сепаратистами. Ведь у нас как: - Баба с возу... - как говорится.
  
  Мы бы ещё долго беседовали о том, что ждёт наши государства впереди. Но, глянув на часы, я поднялся и начал прощаться.
  - Мне за внуком, в детский садик, нужно. А то невестка скоро службу закончит, а сын её всё на работе пребывает.
  - Ну, до побачення‎, тогда. Приходи ещё на русскую площадь, продолжим разговор наш.
  - На "Русскую площадь"? Это где такая?
  - Так вот она, самая и есть, где мы находимся.
  
  Дождавшись разрешающего цвета светофора, я перешёл улицу Вейцмана и, прибавив шагу.
  - "Русская площадь", - крутилось у меня в голове название местечка с тремя садовыми скамейками возле входа в сквер. - Надо же такое придумать. Видать нигде и никто, кто бы ты ни был по национальности, а на чужбине всегда к чему-то русскому тянешься. Потому, что, куда бы ты ни уехал, откуда бы ты ни уехал, но если жил ты под красным знаменем со звездой, то уехал ты из России.
  
  Израиль. Апрель. 2014.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"