Воин великого Лирма не должен бояться холода или жары. Я и не боюсь, но в то утро солнце так раскалило мои черные доспехи, что я не выдержал и свернул в лес.
Я тешил себя мыслью, что в лесу могут еще находиться варвары. Их деревню мы уничтожили неделю назад, но до сих пор в лесу встречались как отдельные дикари, так и небольшие их отряды. Варвары были метки и беспощадны, но я совершенно их не страшился. На своем веку я перебил их, наверно, около сотни, и, думаю, убью еще столько же, если не больше, прежде чем лягу на погребальный костер. Однако зря умирать я тоже не хотел, и потому снял верхние тяжелые доспехи, которые могли выдать меня своим лязганьем.
Без доспехов сразу стало легче дышать, я с наслаждением разулся, спрятал доспех и обувь в укромном месте и пошел налегке. Кажется, мое бегство от солнца превращалось в охоту на варваров, прекрасно!
Дичь не замедлила появиться. Это была девушка, что, впрочем, дела не меняет, у этих диких народов женщины такие же воины, как и мужчины. Правильно, кстати. Никогда не любил наших изнеженных дам, что лежат целый день в своих покоях, жуют виноград и развлекаются болтовней и сплетнями. Они похожи на коров, у которых весь интерес в жизни - пастись и мычать. Девушка, которую я заметил в зарослях недалеко от себя, была скорее похожа на лань. Тоненькая, гибкая, кудрявые русые волосы острижены коротко, как у них в обычае, так что видно хрупкую шею, одежка из какой-то дерюги ладно облегает фигуру, не слишком, может, роскошную, но зато не перекормленную... Я поймал себя на том, что думаю о варварке именно как о девушке, и остановил себя. Я был не настроен развлекаться, поэтому сейчас я просто метну нож в эту спину, между лопатками... Или в шею, на которую падает рыжеватый завиток...
Я стоял совсем близко, а она не замечала меня. Странная варварка. Она... собирала цветы. Белые, названия не знаю. Собрав достаточно, она заткнула букет за пояс и пошла дальше. А я пошел за ней.
Она вела себя очень неосторожно, эта молодая дикарка, и я подумал, что надо бы ее окликнуть, прежде чем убивать. Нехорошо убивать в спину, так мне говорил отец. Самого его убили именно так, навек доказав мне обратное, но сейчас я вспомнил его слова. В конце концов, она все равно не успеет дать мне отпор, да и не сможет. Очень уж она какая-то маленькая и хрупкая. Хотя у этих варварок не поймешь, одна из них убила с десяток наших, прежде чем сама легла рядом с телом мужа. Вот что мне еще нравится, эта преданность своим мужьям. Необыкновенные они все же, эти варварки. Вчера один из наших легионеров сказал, что хотел бы взять в жены одну из них...
Я совсем было собрался окликнуть девушку, уже и нож приладил на изгиб локтя, и тут она запела. Я плохо знаю язык варваров, и разбирал совсем не все, понял только, что в целом песня о любви. Девушка пела и плела из цветов, которые она собрала, венок.
Я подумал, а пусть доплетет. Вон она как идет, беззаботно, с песней, словно и нет войны, словно не прочесывают лес лирмские легионеры в поисках последних варваров. Пусть доплетет. Пусть насладится еще одной радостью этого солнечного дня, который для нее, похоже, не затмевает ничто.
А может... А может, пусть совсем живет? Мало ли в мире варваров? Я заглажу свою вину перед присягой и родиной, убив за нее десяток дикарей. А она пусть живет, эта глупышка, что одела на себя белый венок и вновь собирает цветы.
Я вдруг вспомнил, что означает белый венок. Нам рассказывали об обычаях варваров, хороший солдат должен знать обычаи врага. Белый венок носят невесты.
Вот как! Такая молодая, а уже невеста... Сейчас сплетет венок своему жениху (по обычаю, фиолетовый, из фиалок), отнесет ему, в какое-то тайное варварское убежище, наденет ему на голову... Он закружит ее, поцелует в пахнущие диким медом губы...
Я выругался. У нас война, а она замуж собралась! Наверняка за какого-нибудь бородатого, немытого, невежественного варвара! За такого, которого мне совершенно не жалко. Ну, веди меня к своему милому, голубушка. Веди. Какой венок у вас носят вдовы?
Я представил, как нахожу тайное укрытие варваров. Как подстерегаю варвара в фиолетовом венке. Как мой нож вонзается в его грудь, как искажается его лицо... Представил эту девочку на коленях перед телом, плачущую, не все варварки умеют плакать, но эта наверняка умеет. И, когда она заплачет, она сразу станет понятной и беззащитной, тогда я посажу ее на коня перед собой и увезу. Я не дам убить ее нашим. Скажу что-нибудь. Ну, например, что влюбился, и хочу взять ее в жены...
А почему нет? Она красива, я еще не видел ее лица, но знаю точно, что она красива. Она не будет лежать и сплетничать целыми днями. Она будет скакать на коне, носить кольчугу и петь свои варварские песни у нашего боевого костра.
О нет, она не будет... Она умрет рядом с телом любимого, не с моим, она умрет потому, что не сдастся в плен, будет драться, как та несчастная, выкрикивая проклятия звенящим от слез голосом, будет убивать за того, кого у нее убили. А если даже ее не убьют, если я смогу ее связать, и уберечь, и даже привезти в свой дом в Лирме, она все равно умрет от тоски по любимому. Я понял это, и моя рука с кинжалом опустилась.
Невеста... Что же, невеста, иди. Я пройду немного с тобой, чтобы охранять тебя возле наших постов. Ты пройдешь, как дева из сна, легкая и беспечная, в своем белом венке. Ты отнесешь свой драгоценнейший дар своему милому, и вы будете счастливо смеяться с ним весте, смеяться над войной, над далеким жестоким Лирмом, над глупым воином, который уже никогда не сможет полюбить какую-то другую женщину.
...Она вдруг остановилась. Перед ней был маленький холмик в траве, похожий на муравейник. Я тоже остановился. Песня ее смолкла. Было слышно только птиц, и лес, и реку. Потом - тихий вздох.
Она стала на колени и положила фиалковый венок к подножию холмика. Я закусил губу. А она оглянулась и посмотрела прямо мне в глаза своими фиолетовыми, как цветы, глазами.
Она все время знала, что я иду за ней. Она не боялась. Невеста, она желала смерти.
- Прости, - сказал я. - Прости!..
Варварка скрылась в лесу, помедлив немного, словно не верила, что я не буду ее убивать. А я бросил последний взгляд на свадебный венок на могиле и пошел прочь.
Я знал, что буду каждый день теперь приходить сюда. Что буду смотреть на эту могилу и думать о Невесте. И когда-нибудь я увижу рядом еще один холмик и пойму, что свадьба - состоялась.