У телецентра собралась толпа. Люди глазели, как огромный человек умолял маленького охранника.
- Мне это необходимо! Мне это очень нужно, - говорил Арсений.
Его жирное тело сотрясалось от рыданий.
Но охранник не пропускал Арсения.
- Мои дети! - жаловался Арсений.
- Пропуск есть? Пропуска нет, - говорил охранник и по-прежнему не пропускал.
Арсений так проголодался, что вытащил из мешка банан.
Без продуктов он не уходил далеко от дома.
Он хотел было очистить банан, но подумал, что этот фрукт очень напоминает пистолет!
- Всем на землю! У меня банан! - заорал он.
Посетители зашептались. Охранник грохнулся на пол.
- Ложись! Всем на пол! - заорал он. - У него и вправду банан!
- У него банан! Банан! - шептались люди и ложились на пол.
- Я сейчас и огурец кину! - пригрозил Арсений.
- Неееет! - униженно прошептал охранник. - Только не огурец.
- Спрячьте банан, давайте договоримся, я переговорщик с десятилетнем стажем, - сказал подоспевший полицейский.
Полицейский шел почти крадучись, выставив вперед ладони, словно на них были нарисованы охранные руны, или именно на ладонях были глаза. На указательном пальце у него болтался пистолет дулом вверх. За переговорщиком ещё десяток копов целились в Арсения из пушек.
- Стволы на пол! - заорал Арсений потряхивая бананом.
Полицейские, видя серьезность его намерений, плавно опускали стволы на пол и ложились.
- Пропустите меня в студию! - потребовал Арсений.
- Это все ваши требования? - спросил переговорщик.
- Все! Не разговаривать! Быстро пропустить в студию!
- Проходите-проходите, - и переговорщик плотнее вжался в пол.
Арсений попытался пройти, но он уже года два он не помещался в обычные двери. Ему приходилось ходить за продуктами либо в гипермаркеты с широкими дверями, либо умолять посетителей магазина купить ему какой-то еды. А точнее, все для оливье. Картошку, майонез, яйца, морковку, огурцы, колбасу.
И горошек. Горошек обязателен.
Чертов оливье! Это из-за него все беды.
Раньше Арсений был обычным человеком. Вполне упитанным.
Но его угостили на Новый год этим салатом и он пропал.
У него дома никогда оливье не готовили, только салат с крабовыми палками и винегрет. А оливье настолько поразил вкусовые рецепторы Арсения, что он уговорил салатник в одно лицо. Он пошел по соседям. Он пошел по незнакомым людям. Словно его целью было уничтожить этот салат.
Оказалось, что в России самый популярный салат - это оливье. Арсений ел, ел и ел. Он ел и не мог остановиться. Его не интересовали ни суп, ни котлеты когда-то любимые. Его не пускали в дом. От него прятали ингредиенты салата.
Но Арсений настолько разжирел, что мог просто раздавить любого обидчика. Даже если обидчик был на тракторе.
Арсений воровал салат в гипермаркетах и ждал пока вынесут с черного хода испорченный.
Арсений овладел магией, чтобы никуда не ходить, а салат у него был всегда.
И Арсению больше ни до чего не было дела. Ни до книг. Ни до телевизора. Ему был интересен только оливье.
Раньше он занимался с детьми. У него было сто маленьких миленьких детишечек.
Пока он не подсел на салат, он был абсолютно здоровым человеком и принимал участие в научных программах. Что давало неплохой доход. Однажды он вписался в программу оплодотворения. Если честно, то попал он туда по ошибке. Ему прочиталось удовлетворение, что было недалеко от истины. Каково же было его удивление, когда в результате программы он стал стократным папой.
Оказалось, что папой быть приятно. А так как раньше он был человеком добрым и обаятельным, он продолжал встречаться со своими детьми вне программы. Конечно, если позволяли мамы.
И все было классно! Все было хорошо! Если бы не этот грёбаный оливье.
Теперь Арсений не мог протиснуться в телевизионный центр.
А ему просто необходимо предупредить всех своих детей над нависшей над ними угрозой.
- Выездную телевизионную бригаду сюда! - сообразил Арсений, когда понял, что в узкие двери ему не пройти.
- Это уже другое требование, - вяло заметил переговорщик. - Где гарантия, что за этим требованиям не появятся ещё и ещё?
- Быстро! У меня по-прежнему банан! - пригрозил Арсений.
- У него банан, у него банан, - послышались голоса.
- Хорошо-хорошо, - согласился переговорщик. - Сейчас будет бригада.
Нарисовался шустрый малый с камерой на плече.
- Включена? - спросил Арсений.
- Прямой эфир, - буднично сообщил парень.
Арсений провел ладонью по волосам. И попытался застегнуть воротник рубашки, что конечно же сделать не получилось - ворот не сходился на четыре пуговицы.
Проклятый оливье!
Арсений ещё раз пригладил волосы.
Ему необходимо это сказать.
Ему необходимо предупредить человечество. Пока он может говорить, пока жадные рецепторы не требуют оливье.
- Граждане! - сказал Арсений, но понял, что главное - это дети. Его дети. Он должен предупредить их.
- Дети мои! Закричал он в камеру. - С Новым Годом! Пусть у вас будет счастье и радость! Пусть у вас будет богатство и духовный рост!
Но сколько не оттягивал этот момент Арсений ему необходимо было это сказать.
- Оливье... Только не... Это зависимость. Страшная зависимость! И нет ничего страшнее! Посмотрите на меня, раньше я был нормальным человеком! А вы все мои дети! Вы тоже под угрозой! Только не пробуйте! Только не е...
У Арсения почти кончились силы, и он опустил банан в землю.
И в этот момент переговорщик выстрелил в Арсения.
Пуля прошила Арсения - все жировые прослойки. И его дряблое сердце.
Арсений осел огромной неопрятной кучей, очень похожей на горку оливье.
- Он нам ещё указывать будет, что нам есть, а что нет, - зло бросил полицейский.
- Но его дети, - выдохнул помощник.
- Дети вздохнут свободнее без этого вора и тирана. Не зря его лишили родительских прав.
- Он что-то хотел важное сказать.
- Он и сказал бы, если бы не угрожал людям бананом.
- Но... - сказал помощник.
- Будешь возражать, я и тебя пристрелю, - сказал переговорщик.
На этом инцидент был исчерпан.
Толпа быстро разошлась.
Тело Арсения, оказалось, состояло полностью из вкуснейшего оливье. Салата оказалось так много, что его разделили между всеми гипермаркетами страны.
Люди, которые пробовали тело Арсения, не забыли этого вкуса, и их рецепторы требуют ещё оливье.
О происшествии у телецентра забыли, но все больше и больше появляется обжор.
И когда вспыхнет оливьешный бунт, то никто и не вспомнит имени Арсения. И не свяжет эти события.
Дети мои, ешьте свой оливье с осторожностью, и помните об Арсении.