"Б*ядь! Б*ядь! Б*ядь!" - я сидел на кухне и бился головой об стол.
Я был пьян. В голове разрывалась не боль, а мысль:
"РанИм! РанИм! Только творец ранИм. Но вместе с тем я пишу много. Я графоман! Графоман!"
Ударяясь об стол, задевал нос - больное место. Даже хмель отступал. Хмель вытекал кровью.
Мне столько раз говорили: тебе не стоит писать.
"Пошли все на *уй!" - кричал я, не открывая рта.
Я графоман.
Но я писАл, писАл, писАл.
Мэтры говорили мне: ты эмоциональная помойка.
А я видел людей, которые пишут, но от их слов становилось никак. Глупое ощущение неустроенности, скуки, желания выпить и закурить.
Ничего не понимаю!
"Не понимаю" - это ключевое слово! Не понимаю ничего. Но главное слово - "ничего". Это убийственно для психики графомана.
Или творца?
Я сел перед телевизором. Пусть втекает в меня поток мути.
Побитым псом сидел и прислушивался к скуке, бродившей внутри.
Вдруг фраза. Что-то знакомое. До боли. Я потрогал расшибленный нос. Эту мысль когда-то, с десяток лет назад, высказывал я! - и сейчас мне возвращают ее в лицо с телеэкрана.
"Привет, моя мысль", - улыбаюсь я и тут же вздрагиваю. Что? Что это значит?! Кругом графоманы?
Падаю носом об пол.
Мне вспоминается редактор непотопляемого журнала. Громоздкая женщина с плавучими принципами. Она говорит:
- Уважаемый, - а тон на слове "уважаемый", будто сжевала какашку. - Уважаемый, все ваши произведения развиваются по одному сюжету. И нет в них ни души, ни мысли.
Сгорбившись у компьютера, она редактирует свою статью о моем плохом творчестве.
Статья огромна. Женщина выделяет курсором буквы своего текста. Заходит в "Правку", спускается по вкладке, нажимает "Вырезать". Буква исчезает.
Я содрогаюсь. Сейчас она навырезает букв. Там в буфере обмена сложится "Графоман".
Эпизод теряется.
Иду и тюкаюсь клювом в стекло, боль успокаивается от его прохлады. Там зима. Опять зима. Голые деревья тянутся к небу, просят снега, как я прошу ответа...
Мне звонил Главный Редактор этого непотопляемого журнала, он спрашивал:
- А вот, Андрей, у тебя в рассказе есть слово "мастурбировать".
- Наверное, есть, - отвечал я.
- Оно тебе необходимо? - спрашивал он.
- Простите, в каком контексте? - задумываюсь я. После этого сюжета я написал полсотни рассказов.
- Да вот здесь, - и он зачитал.
- Думаю, этого можно избежать. Это не меняет повествования, - отвечал я.
- Мастурбировать, - пробовал на вкус слово главный редактор. - А что такого?
- Ничего, - выдыхал я.
- Ну и ладно. Оставляем. Ничего страшного, - говорил редактор.
Я бросился к компьютеру. Как просто набрать в поисковике "Психологический портрет графомана" и прочитать все, о чем я не знаю. Не знаю о себе.
Знаю многое. ПлАчу.
"Ни владения языком, ни способности к описанию, ни..."
Текст затуманивается. Всё обо мне.
"Пересказ чужих мыслей". Снова я.
"Изобретение "нового" жанра". А-а-а! Бедный нос!
"Псевдоискренность, желание написать кровью". Размазываю вьюшку и иду умываться. Низ лица заляпан.
Холодная вода отрезвляет.
Вспоминаю, что говорит мне друг:
- Андрей, зачем тебе эти мастера? Ты их можешь учить, а не они тебя! Тебе нечему у них учиться.
Вытираю лицо вафельным полотенцем. Оно царапает кожу.
Тут же вспоминается другой друг, который говорит:
- Знаешь, по-моему, это - говно.
Он совершенно искренен.
Кто я? Кто я?
За что луна на меня смотрит так презрительно своим мутным глазом. А-а-а... это заставка монитора... Снова открываю браузер.
"Графоман сознается, что он сотворил дребедень..."
Снова я.
"Угождают..." И я угождаю. Пишу, о чем хотят читать.
Хочется сжечь себя. Внутри и так всё горит. Неужели так плохо всем графоманам?
Я думал, мы непробиваемый класс!
Да, я пишу о знакомых. О дружбане Сереге. Но я думал, что пишу о них особенно. Ведь это важно!
Да, я пытаюсь разозлить, напугать и даже шокировать.
Творцов нет. Есть разноплановые графоманы.
Я вытаскиваю из-под стола остатки тиража своего журнала. Они ровные, как кирпичи, и не будут гореть. Мну листы. Так лучше сгорят. Сгорят мои друзья. Мои графоманы. Те, над чьими произведениями я смеялся и плакал. Они не хотят продаваться, так пусть сгорят! Позиционирующие себя под правду жизни с плоскими шутками и картонными персонажами. Звонил сегодня в магазин. Опять ничего не продали.
Я чиркаю, чиркаю зажигалкой и не могу их сжечь. Они мои любимые графоманы.
Нет! Это всё я - графоман.
Завтра новый день, когда луна не будет так презрительно на меня смотреть. Надо переспать с новым знанием. Наивысший графоман - тот, кто пишет про графоманов.
А я буду спать. Спать, чтобы разбудить новое утро. Без сомнений.
Но как было бы здорово сжечь себя на кипе текстов, даже чувствуя себя графоманом.
Написано с использованием статьи "Классификация графоманов" Т.Печерина http://tpechyorin.ucoz.ru/index/klassifikacija_grafomanov/0-4