Думаков Сергей Владимирович : другие произведения.

Черная дыра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Какая к черту повышенная сложность? Это задачи из серии *они не решаются, но на экзамене все равно будут*. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы застрелиться. *Взять пятую производную*! Сергей дошел до третьей и потерял ее начало. Производная составляла половину листа формата А4. Тогда он ее послал и обратился к другим заданиям. Другие оказались близнецами первого и, с усмешкой взирая на него с контрольного листа, словно бы говорили: *Ну давай, разделай нас под орех! Возьми двойной интеграл, найди промежутки монотонности, вычисли обратную матрицу, реши дифференциальное уравнение, построй график логарифмической функции!*
   Зима - лютая, с непроглядными снегопадами, обжигающими ветрами и день ото дня крепчающими морозами - была в самом разгаре. Январь только начался - новое тысячелетие делало свои первые нетвердые шаги, и погода, словно отмечая круглую дату, устроила такой карнавал, которого живущие в этих местах люди не видели вообще. За последние две недели прошлого года на Омск выпала годовая норма снега, но после Нового года метели не только не сбавили обороты, но, напротив, лишь набирали силу. Кроме того, под Рождество ударили чересчур жесткие даже для Сибири морозы - с неделю температура держалась около отметки "сорок", потом слегка спала, и двадцатипятиградусные деньки показались омичам сравнительно теплыми.
   Сергей считал, что они еще легко отделались. Всю последнюю декаду с экранов телевизоров ведущие гневно клеймили руководителей Приморья, где коммуникации не выдержали напора стихии - размороженными и практически непригодными для нормального существования оказались сотни домов. Однако, как давно подтверждено практикой(и Сергей придерживался этой же точки зрения), русский человек - существо, способное выжить в самых экстремальных условиях, и позиция властей - "а вы их дустом, дустом!" - не имела никакого значения. Люди жили при минусовых температурах и привычно ворчали - куда смотрит президент, что купить завтра из еды, чтобы хватило на завтра, послезавтра и после-послезавтра, женится ли Хуан Карлос на очередной Селесте или донье Эстакаде(последнее относилось к тем счастливчикам, у которых еще не отключили свет) - как и в любой другой точке страны.
   Сейчас тоже валил снег. Было десять вечера. Крупные хлопья, кружась, падали к ногам, создавалось впечатление, что в небе кто-то разорвал огромную подушку, и перья, вырвавшиеся из нее, засыпали все вокруг. Сергей втянул голову и ускорил шаг. От остановки до панельного дома, где он жил, было не более пяти минут ходьбы, но при такой погоде и они любому покажутся пыткой. Порывы ветра, правда, достаточно редкие, швыряли холодную массу в лицо и за воротник, хотелось забежать в первый попавшийся подъезд и переночевать прямо там. "Ничего, еще немного", - подумал он, надеясь, что эта мысль ободрит и придаст сил, но все вышло как раз наоборот - стоило ему подумать о доме, и ноги тут же налились свинцом. Он обогнул новостройку - или, как ее называли местные жители, недостройку. Десятиэтажный дом, который по проекту должен был стоять на этом месте уже третий год, был возведен почти наполовину - и заброшен. Законсервирован. До лучших времен. За обнесенной дощатым забором, покрытым неприличными надписями и картинками, бетонной тушей перемигивались в снежной кутерьме окна пятиэтажек. Впереди виднелся чей-то контур: кто, так же как и Сергей, торопился попасть в тепло. Он пригляделся и определил, что это девушка - легкая дубленка, маленький пакетик в руке и сумочка через плечо. За один дом до пункта назначения они разминулись. Девушка свернула к старой девятиэтажке. "Еще немного", - уже без особого энтузиазма подумал Сергей и пошел еще быстрее.
   "Я не думаю", - сказала Маша. Вот так просто - "я не думаю". Три слова, разбившие вдребезги полтора года. Их теперь можно аккуратно вырезать маникюрными ножницами из своей жизни и положить в ящик стола, на самое дно, чтобы иногда заглядывать туда и просматривать содержимое. Два самых счастливых лета его жизни. Два самых солнечных и жарких лета. Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что был идиотом - и это по меньшей мере. Все, что он принимал за выражение внимания или ответное чувство, на самом деле было просто обычной заинтересованностью. Еще - проявлением специфической женской черты, стремления к коллекционированию, чтобы потом из общей суммы похожих экземпляров выбрать один - наиболее достойный.
   К дьяволу это. Забыть. Подумаешь. Сколько еще в его жизни будет таких разочарований? Надо учиться терпеть.
   Сергей снова повернул, и вдали показался подъезд - единственный во всем доме, который освещался. Тусклый желтый фонарь покачивался на ветру, и оранжевое пятно перед дверью ходило из стороны в сторону, напоминая при этом прожектор вертолета, по какой-то причине зависшего над домом. Пятно на секунду выхватило из тьмы две пустые бутылки из-под водки, торчащие в сугробе возле лавочки буквой V - опять эти алкоголики с третьего этажа куролесили, когда только сдохнут от цирроза или пищевого отравления? Нормальные люди вон пачками гибнут, а те, кто действительно заслужил - да что там говорить!..
  Сергей бегом добежал до двери и оказался в подъезде. Тепло мягким одеялом укутало его, и он прислонился к стояку - благо, топили в этом году здорово. Первые секунды онемевшие руки не чувствовали жара, но постепенно холод отступил, уличный мороз напоминал только хлопающей на ветру дверью и врывающимися внутрь тучками снежинок.
  Он неохотно отстранился от трубы и начал привычно считать ступеньки. По тридцать на каждый этаж. Сто сороковая. Дзинь-дзинь-дзинь.
  -Ну наконец-то! Где ж тебя носило? Я уже три раза корвалол пил! - отец облегченно вздохнул. - Давай, заходи скорей. Что, хреново на улице?
  -Да, не сахар, - ответил Сергей, вешая куртку на крючок. - Если так будет и дальше валить, к весне поплывем.
  -Поплывем, это точно. Полсотни машин на весь город - куда ж это годится? Картошка в холодильнике, уже час стоит. Наложишь в сковородку, она на плите, там мать яйца жарила.
  -Хорошо, - он прошел на кухню и открыл дверцу "Минска". Негусто. Зеленая эмалированная чашка, наполовину заполненная картофельным пюре, одиноко скособочилась на железной решетке, и это было главной гордостью рефрижератора. В качестве довеска прилагалось: полтора десятка яиц, засохшая пачка сметаны, бутылка кетчупа месячной давности, круг ливерной колбасы. Будь он Муркой, давно бы повесился на змеевике в ванной. Когда тебя два года кормят одной ливеркой, это не способствует росту оптимизма, даже если ты кошка. Сергей переложил картошку в сковороду и поставил ее на огонь.
  -Как учеба? - поинтересовалась из зала мать - склонная к полноте, скудного ума женщина, верхом интеллектуального времяпрепровождения для которой являлся просмотр "О, счастливчика". Когда Анне Васильевне удавалось отгадать правильный ответ - именно отгадать, поскольку знать точно что-либо она просто не могла, и всегда одобрительно кивала, когда на заданный с затаенной угрозой вопрос ведущего "Вы уверены?" играющий отвечал "Конечно, нет!"- счастливый вечер для нее был обеспечен. Обычно в таких случаях она звонила Вере, своей подруге, живущей этажом ниже, с которой обсуждала последние гадости по подъезду. Вместе они радовались аниной удаче. Иногда звонила Вера, и тогда они вместе радовались вериной удаче("Представляешь, я догадалась, что "Карлсона" написала эта... как ее там.. Линда, что ли... Точно, Линдрен!").
  -По уголовному автомат, - прокричал Сергей. - По вышке завтра контрольная.
  -Молодец, - невпопад ответила мама, и он в который раз задумался: что заставило отца, человека, чьему уму позавидовал бы любой, жениться на Анне Васильевне? Обиднее всего было видеть, как отец с течением времени все сильнее тупеет, безмозглость жены подавляла его, и он подстраивался под ее мышление.
  Через час Сергей стоял в ванной комнате и разглядывал свое усталое лицо. Лицо из зеркала, в свою очередь, рассматривало его. И видело оно, наверное, то же, что и Сергей: небольшого роста широкоплечего парня, чьи глаза - серые, бесцветные - его невообразимо старили; лицу можно было дать лет двадцать пять, как будто оно жило своей, отдельной от остального тела жизнью.
  Что ж - новых прыщей вроде бы не появилось, а тот, самый большой и противный, начинал бледнеть. Ну должно же быть что-то хорошее сегодня. Вообще-то, глядя на лица своих сверстников, таких же задерганных второкурсников, он был счастлив, что природа наделила его именно таким лицом. Два-три прыща в неделю - это вам не россыпи волдырей по всей физиономии, с которыми щеголяло большинство. И если рассуждать трезво, то контуры его подбородка весьма походили на формы Брэда Пита, а волосы - точь-в-точь Кину Ривз, как год назад доверительно сообщила Маша. Тогда они смотрели "Матрицу" в "Маяковском", и она вдруг пристально посмотрела на него, потом наклонилась к самому уху и прошептала так, что по коже пробежали мурашки: "Так вот кого ты мне напомнил!"
  Уже засыпая, Сергей ужаснулся: с того дня прошел целый год. Кажется, будто это было вчера.
  Вторник. С утра небо затянуло низкими свинцовыми облаками, сливающимися в одну тяжелую завесу. Снегопад продолжался, несмотря на то, что ветер стих, и, как сообщила по телефону Вера, позвонившая матери в 9 часов утра, дверь подъезда за ночь завалило на треть. Анна Васильевна работала бухгалтером в одной из городских контор, график ее работы был относительно свободным - это значило, что раньше одиннадцати на своем месте застать Анну было трудно. Вера же продавала видео и аудиокассеты в круглосуточном киоске возле Торгового Центра, иногда она уходила в ночь, иногда работала с утра.
  Большую часть дня Сергей проспал.
  В четыре часа его разбудила Мурка, больно укусившая за ногу. Она хотела есть. Жалобный просящий взгляд зеленых глаз пронзал насквозь, и Сергей швырнул в нее подушкой. Мурка, тихо пискнув, спрыгнула с дивана и уселась рядом, внимательно уставившись на человека - одного из Хозяев, того, кто должен кормить ее и заботиться о ней, по крайней мере теоретически. Пока же любовь и забота выражались в редких подачках - чаще всего ливерной колбасы, хотя иногда Мурке перепадало и кое-что получше, например, рыбья голова.
  -Сейчас, сейчас, - буркнул Сергей, слезая с теплого места, и кошка понеслась на кухню: слово "сейчас" она воспринимала достаточно бурно.
  Дома никого не было. Отец уже полдня трудился на ниве программирования, мать подбивала дебет и кредит, опустевшая квартира напоминала склеп, забитый призраками побывавших в нем людей: вот здесь вчера лежела мама, отец, стоя на этом месте, часто поливал грязью ЖКХ, поскольку отсюда открывался вид на огромную колдобину во дворе дома, которая появилась еще три года назад и со временем разрасталась все сильнее.
  Три тонких ломтика колбасы кошка проглотила в один момент, как показалось Сергею, почти не жуя, и, облизнувшись, снова вперилась ненасытным взглядом в его лицо.
  -Ну уж нет, хватит с тебя, - сообщил он ей. - Там и так ни черта не осталось.
  Большие настенные часы в зале натужно скрипнули: половина пятого. Пора собираться в институт. Сергей зевнул и подумал, что хотя он и проснулся всего полчаса назад, уже устал. Учиться не хотелось. К контрольной работе по высшей математике, которой их группу стращали три недели, он не готовился, а это значило, что экзамен по вышке заочно завален. Если у тебя нет четверки - как минимум - за контрольную, Зоркий Глаз на сессии не пощадит. Он улыбнулся - кто же придумал ему это прозвище? Сейчас уже трудно сказать.
  Он наскоро перекусил и вышел из дома.
  Вечерников в институте не любили. Большей частью потому, что преподаватели не спрашивали с них очень строго - они понимали, что на вечернее отделение от хорошей жизни не идут. Человек либо уже работает, либо эту самую работу ищет, а значит, и времени для подготовки у него меньше. Поэтому сессия у "халявщиков" совсем не походила на обычную. Экзамены сдавались за полминуты, зачеты зачастую - да практически всегда - ставились "автоматом".
  Вот и теперь, охранник-доброволец, один из "нормальных" студентов, смерил презрительным взглядом корочки Сергея и, всем видом давая понять, что делает это только из-за служебной необходимости, пропустил его на священную территорию института. Вообще-то, попасть сюда можно и с заднего входа - причем безо всяких подобных унизительных процедур, но делать этого Сергей не хотел. Пусть охранник подотрется своим бейджиком - из него такой же охранник, как из Сергея третья ступень ракеты-носителя "Союз".
  Он посмотрел на электронные часы, висящие в холле: три минуты седьмого. Опоздал. Не обращая внимания на возмущенные окрики "ополченца", Сергей бегом ринулся на третий этаж.
  -...таким образом, вам предстоит выполнить шесть заданий. - Зоркий Глаз приподнял пенсне и, сам того не подозревая, копируя взгляд охранника, посмотрел на запыхавшегося студента. - Быстрее, молодой человек, не задерживайте аудиторию! И это не первый случай вашего опоздания, насколько я помню. Неужели нельзя...
  -Нельзя, - перебил его Сергей. - Насколько я помню, у нас сегодня контрольная. Не задерживайте аудиторию.
  -Что вы себе позволяете? - вспыхнул преподаватель. - Если вы платите за...
  -Мы пишем или нет?- спокойно сказал Сергей. - Я опоздал на три минуты, а вы уже в два раза дольше пытаетесь меня устыдить.
  -Сергей Иванович?- сверкнул глазами из-под очков Зоркий Глаз. - Для вас у меня специальное задание. В ходе семестра вы показали особо хорошее понимание материала, поэтому я выделил вам задачи повышенной сложности.
  Вся группа - два десятка человек - уставилась на только что вошедшего, понимая, что он сам только что вырыл себе могилу. Сергей смотрел на потрескавшуюся штукатурку потолка - огромный жирный таракан пытался заползти в узкую щель в углу, и после нескольких безуспешных попыток ему это удалось.
  Контрольную он, конечно, завалил. Позже, в автобусе, он подумал, что надеялся на чудо. А чуда не произошло. Ну не бывает чудес. Даже вот этот раздолбанный "Икарус" подошел на пять минут позже чем обычно, и весь накопившийся люд утрамбовался в чудо венгерской автомобильной промышленности под завязку. Дышать приходилось мелкими порциями, грудную клетку сдавливало со всех сторон. "Задачи повышенной сложности"! Какая к черту повышенная сложность? Это задачи из серии "они не решаются, но на экзамене все равно будут". Одного взгляда на них было достаточно, чтобы застрелиться. "Взять пятую производную". Сергей дошел до третьей и потерял ее начало. Производная составляла половину листа формата А4. Тогда он ее послал и обратился к другим заданиям. Другие оказались близнецами первого и, с усмешкой взирая на него с контрольного листа, словно бы говорили: "Ну давай, разделай нас под орех! Возьми двойной интеграл, найди промежутки монотонности, вычисли обратную матрицу, реши дифференциальное уравнение, построй график логарифмической функции!".
  Ближе к его остановке автобус пустел. В конце-концов кондуктор прислонила голову к холодному стеклу и задремала, с полдюжины оставшихся в салоне начали зевать. Среди прочих Сергей обнаружил вчерашнюю знакомую - шедшую впереди с сумочкой на плече. Она опять стояла спиной, и он без труда узнал ее. Та же дубленка, тот же пакет.
  Девушка прошла к двери и встала на нижнюю ступеньку. Значит, выходит на той же остановке. Он не ошибся.
  На улице было не так снежно, как вчера, но легкая метель все же кружила. Окраина Омска была пустынна: кроме Сергея и безымянной спутницы вокруг никого не было. Из окон доносились обычные пьяные вечерние выкрики, за спиной жужжали машины, и лишь это напоминало, что в этих местах есть еще кто-то. Магия ночи делала все нереальным и по-сюрреалистически абсурдным, заставляя шагать быстрее. Мысли о теплой ванне не отпускали Сергея до самых дверей, но уже в квартире он узнал, что горячую воду отключили. В подвале работали слесари. "К половине одиннадцатого обещали дать", - сообщил отец. Не дали.
  Среда. Сергей проснулся ни свет ни заря - в половине седьмого, когда за окном было еще совсем темно и отец тихо пил на кухне чай. Он был высоким и худым, и, сгорбившись на табурете, походил на профессора Мориарти из сериала про Шерлока Холмса.
  -Чего это с тобой? - спросил он, повернувшись к сыну. Заляпанные линзы очков отразили тусклый свет плафона, чем напомнили Сергею о вчерашней контрольной.
  -Не знаю. Не спится. - Он подошел к чайнику, плеснул себе немного в стакан и сел рядом с отцом. - Наверное, из-за математики. Вчера себе чуть мозги не расплавил.
  -Ну и как, написал? - Отец закончил математический факультет МГУ. Он приехал в Омск в начале восьмедисятыхых, когда выяснилось, что Анна, девушка, с которой он познакомился во время зимней сессии, живет именно в этом далеком сибирском городе. Она с подругой приехала в Москву на зимние каникулы, чтобы своими глазами посмотреть знаменитую Красную площадь и - разумеется - побывать в Мавзолее. Аленка, еще одна подруга, уже побывавшая там, рассказывала о нем с нескрываемым восхищением.
  Они поженились в Омске. Ивану, как выпускнику московского института, сразу же нашлась работа в одном Научно-Исследовательском Институте, однако и после тягот перестройки талантливый математик не остался без дела. Теперь он был одним из ведущих программистов в крупной омской фирме, и был этим вполне доволен.
  -Думаю, да, - легко соврал Сергей. - В производной я уверен на сто процентов, в матрице тоже... вот только с интегралом немного сомневаюсь.
  -Двойной? - пережевывая бутерброд, спросил отец.
  -Ага.
  -Ну внутренний-то хоть нашел?
  -Вроде бы.
  -Тогда все в порядке. Обычно самое сложное - во внутреннем. - Отец посмотрел на часы. - Ладно, я побежал.
  -Счастливо.
  Еще с час после его ухода Сергей пытался заснуть, ворочаясь на разложенной тахте. Но мысли о(скорее всего) несданной сессии мешали закрыть глаза. С утра всегда думается лучше, и вот теперь он осознал всю серъезность своего положения. Если он не подготовится как следует к экзамену, он его не сдаст. А он не подготовится - дело даже не в том, что вопросов слишком много и что Зоркий Глаз теперь имеет на него зуб. Просто не хотелось. Сергей знал, что случится, когда он откроет лекции. Он увидит свои каракули годовалой давности и вспомнит Машу - которой почему-то вчера не было. Это воспоминание цепочкой потянет за собой кучу других, приятных и не очень, смешных и грустных, делающих все возможное, чтобы отвлечь его от занятий. Если бы он понимал, что конспектирует, вникал в сказанное, необходимость в подготовке вообще отпадала - так он в прошлом семестре сдал философию, помня наизусть все, что говорил лектор. Но именно на занятиях по высшей математике он просто автоматически записывал, отключив, как и советовали на подготовительных курсах, все остальные физические и ментальные процессы. А если он не сдаст математику, ему придется несладко. Зоркий Глаз из принципа будет трясти его до последнего, выжмет все соки ради этой чертовой оценки в зачетке.
  "А вот хрен тебе", - подумал Сергей. Назло все выучу и сдам так, что ты захлебнешься своей желчью. После этой мысли он заснул.
  Во сне он был младше на полтора года, во сне он очутился в лете, когда познакомился с Машей. Стоял жаркий июльский день, люди медленно плыли в белом мареве, в которое превратился воздух после десяти часов беспрерывного солнечного давления. Сергей, одетый в свои любимые тертые синие джинсы и белую футболку с надписью "Хэллоуин"(в это лето он открыл для себя тяжелый рок), сидел на скамеечке около "Маяковского", нежась в тени старого тополя. В руке приятно тяжелела баночка пива. Он лениво посмотрел на часы и увидел, что его старая "Электроника" не работает. "Ну и черт с ней", - дружелюбно подумал он и прикрыл глаза. Скоро должна подойти Маша. Он в первый раз пригласил ее в кино, показывали "Призрак дома на холме", как-то раз по телефону она обмолвилась о том, что хочет посмотреть эту вещь, и
  Сергей понял, что надо действовать.
  Он снова осмотрелся. Фиолетовые солнцезащитные очки делали все вокруг прохладным и мягким, даже солнце не выглядело таким уж беспощадным. Мимо пронесся роллер - ролики вошли в моду, все, от мала до велика, носились по более или менее ровным площадкам на этих извращенных коньках. Вместе с роллером промчался легкий порыв ветерка, и Сергей подумал, что попал в рай.
  Вдали показалась почти невесомая фигурка, и его сердце екнуло. Оно сначала будто замерло, а потом провалилось куда-то вниз, и чувство это было таким же приятным, как бутылка пива в руке. Маша ненадолго остановилась у лотка с мороженым, купила "стаканчик" и медленным шагом направилась к ступеням кинотеатра. Сергей хотел проявить максимум выдержки и самообладания, но его хватило только на четыре секунды. Потом он вскочил со своего места и побежал за синеньким платьицем. Маша едва успела зайти на крыльцо, как он, запыхавшись, выдавил: "Привет!". "О, привет", - улыбнулась она в ответ, и все его тело налилось теплом и нежностью. Он хотел незримо следовать за ней повсюду, заботиться о ней, попадись сейчас ему под руку какой-нибудь нахал, осмелившийся сделать ей что-либо, он размазал бы этого наглеца по розовой афише "Пизрака дома на холме". Мир лежал у его ног, и солнце освещало простирающуюся впереди дорогу.
  "Может, пойдем? На моих уже без десяти." - Маша вопросительно посмотрела на него, и Сергей бы согласился, даже если она попросила бы его шагнуть в преисподнюю. "Конечно", - кивнул он и распахнул перед ней тяжелую дверь "Маяковского".
  -... таким образом, вам предстоит выполнить шесть заданий, - Зоркий глаз приподнял пенсне и обнажил покрытые катарактой глаза. Одна половина его лица была изъедена какой-то жуткой болезнью, превратившись в кровоточащую маску. Он стоял у доски в огромной аудитории, парты лесенкой поднимались до головокружительных высот. На стенах висели рекламные плакаты выходящих в ближайшее время в прокат фильмов: "Крик-3", "Пункт назначения", "Девятые врата". - Быстрее, молодой человек, не задерживайте аудиторию.
  Сергей в ужасе отпрянул. Оглянувшись, он увидел автобусную остановку - ту самую, на которой он стоял десятки раз, одну из самых оживленных остановок в городе - "Кинотеатр", но небо было серым, и грязные облака с сумасшедшей скоростью носились по небосклону. Снегопад вновь усилился, крупные хлопья, кружась, падали к ногам, создавалось впечатление, что в небе кто-то разорвал огромную подушку, и перья, вырвавшиеся из нее, засыпали все вокруг, но прохожие, казалось, не замечали этого. Все так же неистово носился по парковке молодой роллер, из парка неподалеку доносились смех и плеск фонтана, девушка, занявшая его место на скамейке и читающая модный журнал, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Снег падал ей на шею и грудь, таял и стекал маленьким ручейком в вырез. Через пару секунд он застыл - кусочкек льда выглядел как какое-то стильное украшение, было в нем даже что-то привлекательное. Девушка подняла глаза и улыбнулась ему, потом перевернула страницу и снова опустила голову. Сергей подумал, что сходит с ума. Он повернулся, чтобы сказать что-то Маше - и забыл, что хотел сказать.
  -Вы отчислены, Сергей Иванович, - прошипел ему в ухо Зоркий Глаз, свирепо блеснув бледной пленкой катаракты в расползающейся глазной впадине. - Я только что проверил вашу контрольную работу. И знаете, что я хочу вам сказать? Нет даже такой оценки, которой заслуживает эта писанина!
  Он держал Сергея под руку, прижавшись своим сухим плечом к его плечу, под рукавом пиджака чувствовалось какое-то движение: бугры толкались и наползали друг на друга, соединаясь и распадаясь.
  В отчаянии Сергей метнулся в фойе кинотеатра, но очутился в аудитории института. За партой сидело всего двое студентов. Один из них обернулся.
  -Серый! Здорово! - сказал отец, такой, каким он выглядел бы, будь лет на двадцать моложе. - Что ж ты опаздываешь? Ладно, двигай сюда, я взял твое задание.
  -Да, Сережа, быстрее! - поддакнула сидящая рядом Анна Васильевна, стройная и невысокая. - Мы тебя уже совсем заждались.
  Они оба синхронно подмигнули.
  Сергей снова посмотрел на цепко державшего его преподавателя. Он смотрел почти ласково. Зараза уже перешла на вторую половину его клиновидного лица.
  - Мяу, - сказал он.
  Сергей проснулся, широко разинув рот и жадно хватая воздух. У него на груди сидела Мурка. "Мяу", - повторила она и лизнула его в щеку.
  "Брысь!", - осипшим голосом рявкнул он и сбросил кошку на пол. Внезапно подкатило чувство "дежа вю". Он посмотрел на часы и увидел четыре единицы, застывшие на циферблате электронного будильника. Мать уже тоже на работе. "Приснится же такое", - подумал Сергей и вздрогнул - настолько были живы еще в памяти фрагменты сна. - "Это все нервы".
  Серость залила все небо. Грязные ошметки облаков сновали туда-сюда, и Сергей в ужасе зажмурился: не хватало только остановки и кинотеатра. Он подумал, что, должно быть, организм независимо от разума воспринимает окружающий мир - иначе как бы сегодняшняя погода перенеслась в его сон?
  Умываясь, он заметил, что прыщи практически исчезли. Здорово, подумалось ему. Вот бы и все остальное решалось так же легко. Увы. Некоторые решения даются с огромным трудом.
  В институте было весело: маркетинг. Его преподавала Елизавета Петровна Волкова - совсем еще молодая, но уже внушавшая уважения девушка. Ее занятия совсем не походили на обычные. Часто тема маркетинга не затрагивалась вообще. Все время, отведенное на предмет, Елизавета Петровна занимала рассказами: о своей жизни, о жизни вокруг, об интересных фактах, по каким-то причинам застрявшим в ее голове. Как подозревал Сергей, она просто хотела сделать свои часы интересными, но при этом сильно перегибала палку. Как бы там ни было, студентам такой подход нравился, а чтобы хоть как-то удержаться в рамках приличия, Елизавета в конце каждой пары проводила аналогию - к месту и не к месту: "вот также и в маркетинге". В принципе, были и стандартные занятия, с диктовокй под запись и монотонным чтением откопированных лекций, но все равно - ассоциации со словом "маркетинг" были самые светлые.
  Сегодня, как и обычно, было две пары - пролетевших на сей раз за рассказом преподавателя о том, как в прошлом году она путешествовала в Японию. Она рассказала о тамошней системе управления, о том, как в японских фирмах существует специальная комната для снятия стресса, где висит чучело шефа, а рядом валяется палка, и можно колотить своего начальника хоть до умопомрачения - и о многом еще. Сергей пожалел, что такого нет в наших институтах. Причем хотелось бы видеть в таких комнатах чучела всех своих преподавателей, сокурсников, родных и знакомых.
  При выходе его толкнул локтем Олег.
  - Слышь, Серый, ты читал, что выдумал наш Глаз?
  - Нет.
  Он не показал виду, но от одного упоминания имени математика его всего перекосило. День складывался неплохо - по крайней мере до сих пор, даже несмотря на скверную погоду.
  - Экзамен в пятницу.
  Сергей остановился и уставился прямо перед собой, тупо пытаясь понять смысл только что сказанного. Но никак не мог понять, все мысленное пространство заполнил вопрос: кому пришло в голову покрасить стены института в бледно-голубой цвет?
  - Мы с пацанами щас подходим к доске, а там его каракули висят: мол, так и так. В связи с непредвиденной командировкой... Энд соу он.
  - Энд что? - на автомате спросил Сергей. Олег три года проучился на курсах интенсивной подготовки по английскому языку. Ничего хорошего ему это не принесло - кроме того, что он начал сыпать немногими запомнившися выражениями, чем выводил друзей из себя.
  -Соу он. Или эт сетера. И так далее, в общем. Мы еще ржали - там внизу написано: "просим прощения за причиненные неудобства". Вот козел, да?
  -Точно, козел. Старый козел, - подтвердил Сергей. - Пошли.
  -Ну пошли - это ты стоишь.
  Сергей недоуменно посмотрел на друга и зашагал к выходу.
  -Подожди, Серый. Дай закурить.
  -Давай быстрей.
  Сгорбленная фигура на крыльце института застыла на мгновение, потом рванулась к медленно удаляющемуся Сергею.
  -У тебя еще есть? - спросил он Олега, когда тот поравнялся с ним.
  Теперь тот воззрился на него в немом изумлении.
  -Конечно. Ты что, хочешь...
  -Слышь, кончай трепаться и дай мне одну.
  -Конечно, конечно... Базаров нет...
  Олег расстегнул куртку и достал пачку "Винстона".
  Сергей вытащил одну штуку, неумело подкурил, закашлялся.
  -Боже мой, какая дрянь, - сипло проговорил он, еще раз затянулся, тут его почти вывернуло. Он выплюнул сигарету, прислонился к фонарному столбу. В голове кружилось, тошнило. Он засунул два пальца в рот - и его вывернуло по настоящему. Три мощных сокращения - и вот вам, пожалуйста, весь рацион как на ладони. Он тупо смотрел на по-импрессионистски красивые пятна, кислотой въедавшиеся в снег, пока Олег не потянул его за рукав в сторону остановки.
  -Ты че, совсем? Рехнулся, да? Да так и загнуться недолго! Чтобы курить, надо здоровье иметь!
  Сергей вдруг резко повернул голову, посмотрел на Олега - худощавого, высокого, всегда бледного - и тихо засмеялся.
  -Здоровье? Ты хоть понимаешь, что несешь? Да во мне три тебя поместятся.
  Они медленно пошли.
  -Понимаю, фигово... Но это... - Олег махнул почти докуренной сигаретой,- Это... Знаешь, я иногда так вам завидую... Всем, кто...
  -Заткнись.- Сергей чему-то улыбнулся. - Знаю, засасывает.
  -Точно, засасывает. Шит, реально.
  -Шит! - расхохотался Сергей. - Шит! О, Господи! Ты хоть на себя в зеркало смотрел? Шит, уау! Йоу!
  Олег недоуменно взглянул на него, затянулся последний раз и выплюнул окурок. Они простояли на остановке двадцать минут в полном молчании, каждый думал о своем. Олег думал о собачьем холоде и загадочном городе Портленд на севере Америки, откуда на днях приезжал его брат - коммерсант. Олег тогда еще не знал, что брата убьют на пути из Внуково в гостиницу. Такси разлетелось на куски, когда из проезжающей мимо "Газели" его чмокнули из базуки. "Чмо!" - выплюнула базука, и Олег никак не мог понять - если брата опознали только по зубам, зачем такой большой гроб? В день похорон он вспомнит этот вечер, и неожиданно для себя подумает: "а ведь я знал этого парня". А пока он еще стоял и ничего этого не знал, поэтому на душе его было относительно спокойно. Сергей думал о доме и Маше. Еще он думал о экзамене по математике. И на душе его было совсем неспокойно.
  Сначала подошел автобус Олега, они пожали друг другу руки и расстались. Через три минуты подкатил серегин. Как только он поднялся по скользким ступенькам и устроился около замерзшего стекла, то заметил знакомую дубленку. "Хоть что-то в этом мире постоянно", - улыбнулся он про себя.
  За окном было холодно, в автобусе - ненамного теплее. Сергей начал потихоньку стучать зубами, и чтобы как-нибудь отвлечься, стал думать о своей таинственной попутчице. Интересно, откуда она возвращается? Наверное, с работы. А может, так же, как и он - с учебы. Сергею хотелось верить, что она именно учится. Это их каким-то образом объединяло. Вот она едет каждый вечер домой, со своими проблемами и заботами, и знать не знает, что за ней наблюдают. Она думает о чашке кофе, о сериале, на который как всегда не успевает, о муже - если он у нее есть, и совсем не думает о парне, который стоит в трех шагах и заинтересованно смотрит ей в спину. В этой мысли было что-то странное, волнующее, то, что впервые за последние - дни? недели? - пробудило в нем интерес. Он попытался ухватиться за мысль, развить ее, понять, что же так его зацепило, но не успел. Она легко, как вода между пальцами, ускользнула от него, и он опять уставился в окно.
  "Это похоже на круг, - подумал он. -Чертов замкнутый круг". Причем это не просто круг - это сужающийся круг, чем дальше, тем все труднее дышать, все труднее оставаться на своем месте. Когда-нибудь он сузится настолько, что мир вокруг просто лопнет. Сколлапсирует, как звезда, превращающаяся в черную дыру.
  Десять вечера - и они снова вдвоем на опустевшей улице, снегопада нет, нет даже метели, и ее силуэт вдалеке просматривается достаточно отчетливо. "А она все-таки нервничает" - решил Сергей. Движения девушки были слишком дергаными, она торопилась домой, вполне справедливо полагая, что на вечерней - почти ночной - улице ее не ожидает ничего хорошего. Советский округ - самый криминогенный в Омске и в светлое время суток, чего же говорить о вечере? Может статься, пьяный подросток подбежит и ударит чем-нибудь по голове - а вдруг в сумочке достаточно денег на продолжение пьянки? Может, вполне трезвые парни, до этого мирно курившие у подъезда, затащат ее в этот самый подъезд, превратившись в диких, безумных зверей - это потом, на суде, они будут ошеломленно смотреть друг на друга, не понимая, что на них нашло, а в подъезде они будут выглядеть единым целым, существом из четырех мужских тел с одним на всех мозгом. Так что причины нервничать у невысокой девушки в дубленке были. Но она, как обычно, без приключений дошла до поворота, быстро повернула голову направо - а не выскочит ли кто-нибудь из недостроенного здания, в тот самый момент, когда она уже почти успокоилась - и скрылась из поля зрения.
  Сергей в приподнятом настроении дошел до своей двери.
  -Мне никто не звонил? - осведомился он с порога у отца, который открыл дверь.
  -Только что кто-то звонил. Девчонка какая-то. Сказала, что перезвонит. Ты проходи, проходи, разувайся. Не стой столбом. В квартире все-таки чуть теплее, чем в подъезде.
  И вправду - через пятнадцать минут она перезвонила.
  -Привет, - сказала Маша.
  Сергей, чуть услышав ее голос, вдруг вспомнил ту мысль, которая ускользнула от него в автобусе.
  Что-то громко щелкнуло - может на улице, может за соседней стенкой, а может - что вероятнее всего - у него в голове.
  И еще - он ничуть не удивился ее звонку.
  
  * * *
  "При строго определенной массе давление вырожденного газа звезды будет точно уравновешиваться силой гравитации, и звезда застабилизируется. Если масса звезды больше критической, то сила гравитации превысит давление газа и звезда вынуждена будет сжаться в черную дыру. Напрашивается вывод, что если каким-либо образом сжать звезду или планету до размеров ее гравитационного радиуса, то дальше усилия можно не прилагать - она сколлапсирует и превратится в черную дыру сама."
  
  
  * * *
  -Что-то он сегодня рано, - пробормотала Анна Васильевна, открывая дверь. - Или по четвергам они заканчивают раньше?
  -Я не думаю, - прокричал из кухни отец.
  
  * * *
  -Знаешь, сначала она ничего не поняла. Когда я схватил ее ВОТ ТАК...
  -Сережа, перестань, прошу тебя...
  -ЗАТКНИСЬ!! Она ничего не поняла даже тогда, когда я первый раз ударил ее - просто не могла поверить, что тот кошмар, который она представляла себе каждый вечер, возвращаясь домой, наконец-то стал явью. Что ОН все-таки выскочил оттуда. Она не кричала - нет, она просто смотрела на меня, знаешь, как она на меня смотрела - так смотрят полупьяные от счастья девчонки на концертах каких-нибудь....
  -О боже, господи, почему, боже...
  -боже? Боже? Твой бог давно умер, мама, захлебнулся желчью, стараясь покарать наиболее отличившихся грешников, - иначе почему он допускает вот это? Разве бог - добрый, справедливый, всевидящий - разве он разрешил бы свершиться всему этому, будь он жив? А, как ты считаешь?
  -что.. что с тобой случилось... давай поговорим, обсудим...
  -Неудачная мысль, мама. Ты упустила тот момент, когда со мной надо было поговорить - лет десять назад, я думаю. Папа вот тоже хотел со мной поговорить - кстати, он на кухне - ПАПА!! ПАПА!! - извини, к сожалению, он не может присоединиться к нашей беседе...
  -ТЫ СОШЕЛ С УМА! Я ЗНАЛА, ЧТО КОГДА-НИБУДЬ С ТОБОЙ БУДУТ НЕПРИЯТНОСТИ, ЗНАЛА, С ТОГО САМОГО МОМЕНТА, КАК УВИДЕЛА...
  -Ее найдут. Скорее всего завтра - я надеюсь, что завтра. Мальчишки всегда любят пошататься по стройкам, даже зимой. И они ужаснутся, мама. Не только мальчишки. Ужаснутся все.
  -Нет! Не подходи ко мне! Стой! Прошу тебя! Ну пожалуйста... Не..
  
  
  
  * * *
   В квартире было непривычно тихо. Он лежал в зале, закинув ноги на спинку дивана. В руках был учебник - "Высшая математика", гласили тисненые буквы на переплете - вокруг в избытке валялись тетради и какие-то листы. Он дошел уже почти до половины - если так пойдет и дальше, он успеет до экзамена выучить все.
  В комнату зашла кошка.
  Она засеменила к дивану, запрыгнула на грудь, улеглась, свернувшись калачиком.
  Он заметил на ее мордочке красноватые разводы и улыбнулся.
  Через минуту кошка заснула.
  Она наконец-то была сыта.
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"