Илья хоть и родился с фамилией художнической, однако сам был от художеств несоразмерно далек, ну, если не считать картины желтым по белому снегу, или кирпичные наброски на стенах хрущевских подъездов, хотя уже в прошлом, ибо Илья теперь пить бросил и решил для себя на долгие года - ни-ни... Порой организм его все же болезненно реагировал на смену жизненного ритма или погодные катаклизмы; и на этот случай у Ильи был спасительный рецептик, он заправлял пистончик пятикубовый диклофинака и в задницу родимую - больно, но полезно, "полезно дружок", - думал про себя Глазунов, морщив веснушчатый нос.
А рецептик этот он бережно и памятно хранил после армейки, когда ему прописали курс доктора военного госпиталя, в общем, случилось на учениях по нему проехал танк, ну, Илья был здоровый молодец, что ему танк - ерунда какая, однако же неприятная история. "Хорошо гусеницами не задел собака", - частенько вспоминал свои ощущения Илья, - "или не оправился бы, ей Богу сгинул бы на хрен в этом окопе". В общем, парню повезло несказанно, но Илюшка молодец, он, когда понял, что его не заприметили, в песок успел закопаться, занырнув поглубже, а так бы неизвестно, чем бы это все закончилось. Ну, да ладно пережил и пережил, на самом деле и танка-то никакого не было и в помине, это он на гаупвахте перетрудился сдуру, вернее, уже на гражданке - сами теперь понимаете, не везло парняге нашему, куда ни ткнись, всюду какие-то препоны и невезуха сплошная. Вот и тогда оказалось, что один он на складе здоровый мужик, остальные бабы, а машину мешков необходимо выгрузить с сахарком, вот и понадорвал себе грудную клетку наш Илья, хоть там и сказания про Муромца его стороной не обошли, однако и он человек, тогда-то ему и прописали диклофинак пользовать, как рукой все сняло, потом отзывался Глазунов среди своих коришей.
Теперь смотрясь в зеркало по утрам, Илья размышлял иначе, с отвращением он вспоминал, как клянчил деньги на пузырь у Макса... бывало подойдет легонько к дружку своему, а сам так и светиться радостью уже, - "вон Максимка с работы бежит, легок как на помине, сейчас-то я его и подловлю, а что он откажет мне разве, своему другану, не откажет..." И Максимка заприметив Илью, уже про себя думал: "Сколько на этот раз 50 или 100, опохмелиться, на пиво значит, хватит и полтинника, а если задумал, что другое?.. Да, нет, что я ему банкомат что ли, больше полтинника и не дам". Илья же размышлял иначе: "Что он полтинника не найдет, что ли, а может, и не торговаться, сразу в абанк бахнуть - 300! Или не, нет, пожалуй, не даст, 200 - надо шапку повыше закидывать, а там уже по ситуации выкручиваться..." Смотрел Илья в зеркало, выпятив и рассматривая подбородок, побриться бы не мешало: "Слава богу, в прошлом теперь все это, теперь другая у меня жизнь пойдет - спортом займусь, рыбалкой летом... эх, летом, что за мерзость на улице, опять этот мокрый снег, кости ломит, может, заправить пять кубиков, э-э неприятно, Макса попросить, он придет сделает.. он скорчил лицо в гримасу скрученной калоши, ладно потерплю чуток еще, может само и пройдет, пожрать сварганить чего-нибудь, вон жратвы от мамки привез сколько, целая сумища, разобрать бы надо, мамка у меня молодец - поселок держит, ну, а я то в кого такой?" Илья теперь искал смысл дальнейшего своего существования, и пока это ему давалось нелегко.
На пороге стояли его пару месяцев назад купленные белые модные кроссовки с высокими отстегивающимися задниками на липучках, "фирма", теперь они уже слегка поистерлись, однако еще выглядели вполне прилично, Илья бросив на них унылый взгляд, снова приободрился в душе и размышлял дальше: "Мамка у меня молодец, вон и на кроссовки подсобила... да, и вообще, чего бы я без нее делал, наверно, с голодухи уже ласты сложил, а так вот - да... дети у всех рождаются вон, может, и нам с Юляшкой пора, уже пора - тесно, вот если бы еще комнатушку оттяпать одну, а так не протянем, ладно, время еще терпит... летом".