Сталкер: Будь оно, все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: " Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!"
( А. и Б.Стругатские " Пикник на обочине")
Тот, кто всегда рядом.
Гамлет:Долго ли может пролежать человек в земле, не сгнивши?
1-ймогильщик: Если не сгнил заживо, - а ныне это случается частенько, - так пролежит лет восемь или девять.
( У. Шекспир " Гамлет")
Май был по сказочному красив. Безумное цветение кружило голову, а сочная зелень будоражила аппетит. Воздух был наполнен гудением вечных тружениц - пчел, и еще чем-то бодрящим. Из всех щелей после долгой спячки пробивалась жизнь.
Кошки старательно вылизывали котят. В скворечниках был слышен дружный писк. Толстые почки на каштанах взрывались ярко-зеленым фейерверком. Разноцветные бабочки торопились отложить многочисленных, прожорливых личинок. В реке из икринок появлялись первые несмышленые мальки. Все живое спешило вдохнуть теплый майский воздух. Все живое спешило наполнить легкие, трахеи и жабры бодрящей майской смесью.
Но не буйство зелени, не предстоящие каникулы, и не что-либо еще не радовало Андрея. Да и как можно радоваться жизни, когда на тебя навалилось такое! И все ЭТО из-за Клоуна, все из-за него.
Клоун появился у Андрея четыре года назад. Его привез из заграницы папин друг, дядя Витя. Клоун был большой и яркий, с задорной улыбкой до самых ушей. И хоть не пристало мальчикам играть с куклами, Андрей с первого дня полюбил Клоуна. И тот стал его любимой игрушкой. Андрей ни капли не удивился, когда Клоун заговорил. Это произошло как бы само по себе. И случилось однажды вечером.
Мама с папой отправили мальчика раньше спать, так как к ним пришли гости. Несправедливость ужасающая! Гости пришли к родителям, а отдуваться за это должен ребенок. Кино недосмотрено, чай недопит, игра прервана на самом интересном месте. И вообще мальчик, разобидевшись на весь белый свет твердо решил, что спать не будет ни за что, и никогда!
Он долго лежал и думал, как от постоянного недосыпания станет раздражительным и злым. А все вокруг сразу начнут его бояться. Папа всегда говорит маме, когда она вдруг просыпается сердитая и у нее болит голова.
--
Дорогая, ты, что не выспалась? Может, выпьешь таблетку?, и при этом он так подлизывается...
Андрей себе представил, как выйдет из своей комнаты на кухню, с надутыми щеками, красными глазами, резко отодвинет табурет, громко постави чашку на стол. А мама с папой будут бегать вокруг и всячески подхалимничать.
--
Дорогой, ты, что не выспался? Андрюшенька, хочешь мороженое? Сыночек, сейчас по телевизору мультики будут.
Но Андрей останется непреклонным, правда, мальчик плохо понимал значение этого слова, но звучало оно подходяще. Да, он будет непреклонен и не простит папу с мамой. Потому, что родители совсем перестали с ним заниматься. У них хватало времени только на то, чтобы проверить у него вечером уроки и отругать за плохие оценки и ошибки. Плохими отметками были все, кроме пятерок. Папа частенько говорил ему.
--
У меня во втором классе были одни лишь пятерки, и никто со мной не занимался.
Интересно как это папа мог получать одни пятерки, если с ним никто не занимался? Наверное, он очень умный. А неужели я дурак? Неужели, такой как Вовка Савченко?! Тот до сих пор читает по слогам.
От таких невеселых мыслей сон, мало помалу начал брать свое. Встрепенувшись словно, драчливый воробей, мальчик сел на кровати и по взрослому скрестил руки на груди. Неожиданно он услышал тихий голос.
--
Андрей, держись бодрей.
Мальчик посмотрел в угол, на ящик с игрушками. Оттуда, к нему, весело пританцовывая, шел Клоун. Андрей чуть не расплакался от обиды и стал выливать Клоуну наболевшее.
--
Ага, тебе легко говорить. Я ведь с тобой всегда играю. А меня родители постоянно в детскую отправляют. Я им, что уже не нужен?!
--
Нужен. Нужен, примирительно заговорил Клоун, просто у них своих забот очень много и иногда им хочется побыть вдвоем.
" А как же я?", захотелось спросить мальчику. Но вдруг он осознал, что теперь он не один. И теперь никогда не будет сам. Теперь у него есть хороший друг, который всегда будет рядом.
Клоун ловко забрался на кровать, сел напротив Андрея и стал рассказывать ему всякие интересные истории. Мальчик и не заметил, как провалился в безмятежный сон, со счастливой улыбкой на губах.
Лишь только он проснулся, сразу посмотрел на край кровати.
Клоун был на месте, только не разговаривал и не двигался. Но мальчик был уверен, что после школы Клоун будет его ждать, чтобы рассказать что-нибудь интересное. Родителям Андрей решил ничего не говорить, и не только потому, что был на них обижен. А еще и потому, что хотел иметь свою личную тайну от всех, всех, всех.
С тех пор и началась настоящая дружба маленького мальчика и большой мягкой игрушки.
Целый день до прихода родителей они проводили вместе. Клоун помогал Андрею делать уроки и учил маленьким хитростям. Например, как при помощи лезвия исправить тройку на пятерку, как понравиться девочке, как одолеть хулигана и прочее, прочее, прочее. И почти всегда все выходило как надо. Четыре года Клоун был надежный помощник, советчик и самый настоящий друг мальчику. И Андрей платил ему тем же. Он сам стирал запачкавшиеся подошвы ног, сам штопал костюм своему мягкому товарищу. И за все четыре года мальчик никому про него не рассказал.
Лишь однажды он чуть не выдал сам себя. Это когда мама хотела подарить Клоуна соседскому малышу. Подумать только его любимого Клоуна, отдать этому сопливому гаду, который как щенок грызет все, что попадает в его поле зрения. Андрей готов был отстаивать свою любимую игрушку с кулаками. Маму тот случай сильно разволновал, но не надолго, так как у нее действительно забот было превеликое множество.
Но вот недавно случилась беда...
Андрей в тайне завидовал мальчишкам, имеющим много карманных денег. Таких среди его знакомых было мало, но он привык быть если не лидером, то идти всегда и во всем в первых рядах. А деньги сами по себе конечно простые бумажки с причудливым рисунком. Но они являются своеобразным пропуском в другой мир. Мир, где если хочешь, можешь сыграть на перемене со старшими ребятами в "трясучку". Где если хочешь, можешь всегда купить мороженое, сигареты, пойти в кино, в компьютерный зал. И не стоять в стороне заглядывая из за чужих спин, а сидеть и играть, часами, на зависть многим. На худой конец просто приятно, когда деньги лежат в кармане просто так, на всякий случай.
И Клоун, конечно, помог ему, рассказав, где мама прячет деньги. Пояснив, что если брать понемногу, то никто не заметит. При этом он добавил.
--
Кстати это и твои деньги. Родители просто обязаны, заботится о детях. Так что не стесняйся, считай, что ты просто берешь свою долю.
Так у Андрея появились деньги и для его возраста немалые. Сегодня после уроков мальчик предложил "новенькому" перекурить. "Новенький" проучился в их классе почти полный учебный год, но до сих пор так и оставался новичком. Парень он был не плохой, но старался держаться в стороне, ни с кем особенно не сближаясь. "Новичка" звали Толик Зайцев. Классные остряки пытались навесить на него кличку "Заяц", но после нескольких бурных стычек стали звать его уважительно, Талибан. В честь воинственных афганских пуштунов. Андрей не проявлял особого интереса к Толику, но со стороны присматривался к нему. Такого хорошо иметь в друзьях. Кулаками он действительно махал умело.
Непонятно почему, но именно сегодня Андрей, решил сблизиться с "новеньким", покорив того своим блеском. В кармане у него лежала пачка дорогих сигарет "Sigarone" и красивая пьезозажигалка.
Когда Андрей предложил Толику перекурить после уроков, тот был сильно удивлен и обрадован. Андрей являлся если не самым "крутым" парнем в классе то, пожалуй, одним из самых, самых. Толику не позволяла подружиться с одноклассниками природная застенчивость, которую он научился последнее время прятать за маской отрешенности. Его занятия боксом помогли ему не сделаться мальчиком для битья, что ожидает многих замкнутых парней, особенно новичков. Но дальше этого, дело не пошло. Чтобы завоевать авторитет и уважение, оказывается, мало хорошо драться. Для этого необходимо иметь еще кое-что. И этого "кое-чего" у Андрея было предостаточно. По мнению Толика, он являлся настоящим лидером и любимцем публики. Идя, домой со школы, Толик украдкой смотрел, что Андрею идти с ним одной дорогой и иногда он специально замедлял ход в надежде, что вечно спешащий Андрей его окликнет. Но тому всегда было некогда.
Сейчас же они шли домой как старые приятели. Путь их лежал через заброшенную стройку, где в старом деревянном заборе зияли гигантские дыры, а кучи мусора успели прорости мелкими деревцами. Андрей ориентировался среди этого железобетонного хлама как у себя дома. По всей видимости, он бывал здесь не раз. Толик шел аккуратно, опасаясь пораниться о торчащую арматуру или споткнуться на куче битого кирпича. Андрей с видом хозяина замка в живописных тонах описывал прелести стройки.
--
Прикинь, хотели тут построить супермаркет, как за границей. Видишь, три этажа отгрохали. Но говорят начальник стройки, прихватил зарплату рабочих за пол года и умотал не известно куда. Так большой магазин остался недостроенным. Зато теперь здесь раздолье, гуляй, не хочу. И людям есть куда всякий хлам выбрасывать. Вон смотри куча всякой всячины. Там кстати много чего интересного найти можно. А в подвале бомжи ночуют.
--
Что серьезно?
Переспросил Толик. В голосе его прозвучала нотка страха. Он с раннего детства побаивался всяких бродяг, считая их почему-то людоедами. В детстве, когда мама рассказывала ему сказки, и там фигурировал людоед, он почему-то представлял себе закопченного бродягу, возле костра, варящего в своей ржавой кастрюле.... страшно подумать что. Разгоряченный Андрей не заметил испуга своего спутника и продолжал, как ни в чем не бывало.
--
Сейчас еще холодно. Но летом их тут будет целый табор. Вот и пришли в мои апартаменты.
С гордостью сказал Андрей, показывая Толику небольшое помещение, на втором этаже, где было, не так грязно, и была сооружена импровизированная скамейка из кирпичей и доски. Тут не воняло как на первом этаже и в отличие от третьего, была крыша. В общем, все удобства. Стены были расписаны и разрисованы непристойностями, но это ни капли не смущало.
--
Это наш клуб, продолжал хвастаться Андрей, видя восторг Толика, сейчас здесь, правда, бардак. Но ничего потеплеет, бомжики, за пачку сигарет тут такой порядок наведут, как в казино. Один пацан обещал сюда старый журнальный столик принести. Классно будет! Правда!
--
Правда, согласился Толик.
Андрей с шиком достал сигареты и зажигалку. У Толика от удивления округлились глаза.
--
От куда такие?
--
Надо уметь жить, сказал Андрей, прикуривая и лихо, выпуская дым.
--
Ты, что банк ограбил?, со смехом спросил Толик.
--
Нет. Стариков.
--
Кого?!
Немного громче, чем следовало, спросил Толик, последние слова товарища сильно резанули слух. Но Андрей этого не заметил и продолжал, выпуская дым кольцами.
--
У матери из тайника позаимствовал. До чего додумались, прикинь, от родного сына деньги прятать.
На Толика накатила черная волна презрения и обиды. Семья его была в буквальном смысле слова бедной, и это, не смотря на то, что и отец, и мать трудились с утра до вечера. Папа работал на электромеханическом заводе, где зарплату платили не чаще одного раза в два, три месяца. Мама была мастером на консервном комбинате, там хоть и регулярно выплачивались деньги, но были они такие маленькие, что, как говорила мама приходилось их рассматривать через увеличительное стекло, что бы хоть что-то увидеть.
Толик ощущал эту бедность всем своим телом, всей душой, да и робость его была, скорее всего, реакцией на вечную нехватку денег. Бедность отзывалась тоскливым стоном желудка, под конец уроков. Бедность притаилась в стареньком портфеле, из которого вот - вот начнут выпадать книги. Бедность холодным ветром трепала изношенные школьные брюки, готовые в любой момент лопнуть как парус не выдержавший резкого порыва ураганного ветра. Бедность насмехалась над всеми его мальчишескими желаниями. Она кривила свою и без того перекошенную физиономию и на любой вопрос отвечала неизменным "НЕТ". Толик видел, как бьются родители, чтобы вытащить его и младшего братишку из этого болота именуемого "БЕДНОСТЬ". И как мог, пытался облегчить их труд, стараясь помогать им по дому и по уходу за маленьким братиком. Потому-то у него не всегда клеилось с учебой, хотя он прекрасно понимал, что с деньгами его родителей ему не светит ни лицей, ни институт.
А тут совсем рядом сидел человек не знающий отказа практически ни в чем. Человек каждый месяц меняющий кроссовки. Человек, родители которого в конце каждой четверти бегают в школу, раздавая учителям ТАКИЕ подарки, которые и не снились ни Толику, ни его родителям. И этот человек без зазрения совести засовывает свои грязные лапы в родительский тайник.
--
Сытая свинья, еле слышно сказал Толик и резко раздавил окурок наполовину выкуренной дорогой сигареты.
Ему вдруг стало неприятно соприкасаться с чем-то, что принадлежит этому человеку. Он стал вспоминать, не дотрагивался ли, Андрей своими пальцами до этой сигареты. Ничего не смог вспомнить. Во рту стала скапливаться слюна. Стало до тошноты противно. Он резко плюнул и встал. Импровизированная скамейка чуть не опрокинулась.
--
Ты, что?!, спросил Андрей.
--
Ничего! Ты просто свинья под дубом! Родители тебя кормят, одевают, а ты у них деньги воруешь! Вот расскажу все твоей матери.
Покричал гневно Толик, подхватил свой портфель и бросился вон.
--
Ну, ты, и придурок! - единственное, что смог выдавить из себя Андрей.
Все случилось очень быстро и ему потребовалось некоторое время, что бы сообразить, что собственно произошло. Почему взбесился этот "новенький". Андрей решил, было догнать Толика и надавать ему по голове. Но тот и сам дрался неплохо, и вряд ли драка решит эту проблему: "Вот расскажу все твоей матери". До Андрея, наконец, дошел смысл этих слов. Мальчик с трудом представлял родительскую реакцию, но то, что она будет кошмарной, он знал наверняка. Покинув "Клуб" он поплелся домой. Солнце играло лучами в окнах соседских домов, озорные солнечные зайчики весело прыгали вокруг. От этого становилось еще грустнее. Конец. Все, всему пришел конец. И все это из-за Клоуна, все из-за него.
Возле дома Андрей, вдруг решил дать хорошую взбучку Клоуну. Яркая идея на миг затмила все дурные мысли и предчувствия. Он зашагал быстрее. С каждым шагом в нем крепла уверенность, что Клоун где-то спрятался и его придется искать.
--
Ничего, найду, голову оторву! Всю вату повыбиваю!
По бетонным ступеням дома мальчик шагал с такой решимостью, что казалось, содрогается весь лестничный пролет, а с ним и весь дом. Едва распахнув дверь, он принялся разуваться полушепотом повторяя.
--
Сейчас, сейчас.
В квартире было тихо. Вполне возможно Клоун просто претворится неживым. Как будто он, и не разговаривал и не вышагивал по квартире своей дурацкой походкой. Просто ляжет на письменном столе или на тумбочке, которая давно сменила ящик с игрушками, и будет тупо смотреть в потолок.
--
Ничего, ничего. Я тебя оживлю. Сейчас, сейчас.
Продолжал злобно шептать Андрей. Непослушный шнурок окончательно запутался, и мальчик стащил кроссовок, не развязывая его. "Шлеп!", кроссовок упал на пол, и вслед за этим шлепком послышалось такое знакомое и тихое "шлеп", "шлеп", "шлеп".
Вся решимость Андрея растаяла, словно кусок масла на горячей сковородке. Перед ним стоял клоун и с укоризной смотрел в упор своими большими, с жирным черным контуром глазами.
--
Ну и болтун же ты Андрюша.
Сказал Клоун и медленно пошел в детскую. Мальчик поджал губы, ему ужасно хотелось плакать. Но плакать мальчику!? Причем в таком возрасте!? Стыд! Он еще сильнее поджал губы и до боли прикусил их зубами. Затем прокричал.
--
Откуда я мог знать, что он такой придурок!
Но ответа не последовало. Клоун зашел в детскую и не говоря ни слова забрался на тумбочку. Там он сел в позе "мыслителя". Андрей так же молча зашел в комнату, молча принялся вынимать тетради и книги из ранца, молча стал раскладывать их на письменном столе... Молчание Дамокловым мечом повисло под потолком. Казалось, оно вот-вот обрушится, погребая под собой все живое. Андрей не выдержал первым.
--
Но, что же делать?
Буквально простонал он. Клоун был рядом, и успокаивающе поглаживая мальчика по ноге своей мягкой рукой, сказал.
--
Не беспокойся, мы с ним разберемся. Скоро, очень скоро. Главное делай все, как я скажу.
* * * *
Ира Калугина откашлялась и крикнула.
--
Галина Федоровна, вас к телефону!
Голос получился скрипучий и визгливый. Такой голосочек у нее бывал, как правило, с самого утра. Но сегодня уже далеко за полдень, а она все никак не может разговориться. Прошлый вечер, а за ним и ночь вспоминаются как сплошная череда опрокинутых рюмок, выкуренных сигарет, и потных рук хватающих ее за грудь, за задницу и так далее. В свои двадцать три она никак не могла бы затеряться в толпе монашек, а на лоб ей смело можно было вешать плакат "осторожно триппер". Все это она прекрасно осознавала. Но менять свой образ жизни не собиралась. Ира не была идиоткой и школу закончила со средним балом 4.8. Она не была эротоманкой и первой не лезла в штаны мужикам. Просто в свои двадцать три она повидала столько гадости и встретила на своем пути столько мерзких людишек противоположного пола, что давно разочаровалась встретить того единственного которому можно отдать не только тело, но и всю душу без остатка. И теперь просто плыла по течению, как лодка без весел и паруса. Разные люди встречались на ее пути, но завязывать серьезны отношения она ни с кем не хотела. Просто веселилась, не думая о будущем и не горюя о прошлом.
Подойдя к телефону, Галина Федоровна невольно поморщила нос. От Иры опять шел запах перегара. "Боже, от нее воняет как от грязного мужика. Красивая девчонка, а что с собой делает? Надо с ней поговорить. А что я ей скажу?! Господи, что за время?!", подумала мастер и взяла трубку.
Ира обратила внимание на косой взгляд, что бросила на нее мастерица и уже хотела пробурчать что-то непристойное, да так что бы Федоровна непременно услышала. Но в этот момент она увидела глаза Галины Федоровны и не на шутку испугалась.
--
Тетя, Гала, что с вами?!
Казалось та, вот-вот потеряет сознание, но мастер быстро взяла себя в руки и сказала.
--
У меня беда. Сын на стройке разбился, нужна операция. Ирочка остаешься за старшую. Я тебя прошу, что бы был порядок.
Ответа она уже не слышала, но была уверенна, что девушка приложит максимум усилий, чтобы начальство и подчиненные не заметили отсутствия мастера.
Словно пушечное ядро Галина Федоровна ворвалась в больницу. Ее встретил доктор и принялся рассказывать о том, что ее сын, играя на стройке, упал со второго этажа, на арматуру. И говорил он таким тоном, словно подобное происходит каждый день. Галину не интересовали подробности, она схватила доктора похожего на киношного Айболита за лацканы халата и прокричала.
--
Делайте что- нибудь.
Доктор ответил таким же невозмутимым тоном, словно его так треплют каждый день.
--
Не волнуйтесь, уже делаем.
После того как были улажены все формальности, Айболит которого звали Константин Аверьянов, дал Гале весь список того, что необходимо приобрести и чего в их больнице, к сожалению нет.
--
Я должна быть рядом с сыном.
Запротестовала мать, готовая вновь схватить доктора за халат. Но он ей ответил, на этот раз решительно.
--
Нет. Сейчас вы должны бегать по знакомым и аптекам, в поисках денег и того, что я вам перечислил. Вашим сыном занимаются специалисты и поверьте мне, очень хорошие. Операция продлится около двух часов, почти сразу ему понадобится это и вот это.
Доктор указал пальцем на список. Голос его был твердый и уверенный. Затем он, покраснев, добавил.
--
К сожалению даже детские больницы ограничены в средствах и медикаментах. Ну не стойте, торопитесь.
Галина взмолилась.
--
Можно мне хоть одним глазком увидеть сына.
--
Нельзя, решительно ответил доктор и затем, увидев слезы хлынувшие из глаз матери, добавил мягко, видите ли, мальчик уже в операционной, у нас там стерильность, а вы, простите, прямо с улицы. Поверьте мне, все будет в порядке.
Более не говоря ни слова, Константин Павлович Аверьянов, гений скальпеля, твердой походкой пошел в глубь коридора. Персонал почтительно расступался перед ним. За всю свою практику он повидал много горя, страданий и слез. А последнее время людские беды, шипящим гейзером устремились вверх. Но подобные случаи, слава Богу, происходили не часто. Они тяжелыми камнями откладывались в душе хирурга, таща ее в вечный мрак. Как можно объяснить такое! Как можно понять мать, разбивающую двенадцатилетней дочери голову увесистой скалкой, только за то, что та, примеряя ее сапоги, порвала там застежку-змейку. Как можно понять отца, насилующего собственного сына. А этот мальчик? Что с ним произошло?! Задыхаясь от боли, он продолжал врать. Кого-то выгораживая. Кого?
Иногда просто хочется умереть. Умереть и не жить никогда. Во всяком случае, в мире, где творится ТАКОЕ.
Операция затягивалась, прошло пять часов пятнадцать минут, с момента ее начала. Юра и Гала Зайцевы, родители Толика Зайцева стояли словно скульптура, крепко держась за руки. В ожидании развязки они боялись пошевелиться. В конце коридора показалась фигура в белом халате. Родители еще плотнее прижались друг к другу. Фигура стремительно приближалась. Когда доктор подошел совсем близко, они словно спринтеры сорвались с места.
--
Все в порядке. Все самое опасное позади. Пока к нему нельзя. Поймите, послеоперационный период. Но завтра милости прошу. Можно с самого утра.
--
Когда?
Спросила Гала, давясь слезами. Доктор обратил внимание на скамейку, где лежал малыш, который подложил под пухлые розовые щечки, такой же пухлый кулачек тихо посапывал. Но и на его лице читалось беспокойство. Брови сдвинуты, маленькие губы поджаты. Видимо это младший брат Толика и во сне он тоже тревожится.
--
К восьми часам, как раз после обхода. Поможете накормить его завтраком.
Юра Зайцев проследил за взглядом доктора и сказал.
--
Наш младший. Не с кем было оставить. Да он и не хотел. Они с братом очень близки. Намаялся за день.
--
Ничего все переживания в прошлом. Можно вас на минуту.
Доктор отвел Юру в сторону, не смотря на беспокойный взгляд его супруги. Доктор заговорил полушепотом.
--
Есть еще кое - что. Понимаете раны, полученные вашим сыном.... В общем, это ножевые ранения. Одиннадцать ножевых ранений. Шесть из них проникающие. Бил, скорее всего, подросток, потому-то, к счастью все основные органы практически не задеты. Завтра к восьми часам здесь будет следователь из милиции. Так что было бы неплохо, что бы, и вы пришли тоже.
--
Конечно, конечно.
--
Понимаете, кто-то хотел убить вашего сына.
* * * * *
События последних двух недель, были для Андрея настоящим кошмаром. Милиция, допросы, косые взгляды в школе. Ежедневные душеспасительные беседы с родителями. И Клоун, с его монотонным бормотанием:
--
Опять, ты не все сделал.
Было какое-то время, когда родители, особенно папа, от него сильно отдалились. И наблюдали за ним словно за зверем в зоопарке. И наблюдали так пристально, словно хотели рассмотреть что-то. Что-то новое, невиданное до этого момента. Но Клоун хоть и обижался на мальчика, но не переставал давать полезные советы. И родители словно проснувшись, засуетились на полную катушку.
Вскоре Андрей из злодея превратился в жертву ежедневного рэкета. И одноклассники и учителя, все в один голос отстаивали своего лидера, а нелюдимого "новичка", с ног до головы облили грязью. Выходило так, что мальчик, избиваемый каждый день боксером, был вынужден воровать деньги у родителей. Но когда аппетит молодого бандита, вырос настолько что мальчик не смог больше платить, Андрей был вынужден заманить Толика на стройку и там припугнуть ножом. Но боксер вновь полез в драку, и Андрей, отбиваясь, нанес тому одиннадцать ударов ножом, три из которых оказались очень опасными. Затем, когда Толик попросил не бросать его одного на стройке, благородный Андрей помог ему выбраться на дорогу. Взамен на обещание, что тот скажет всем, что будто бы разбился, гуляя на стройке, и что Толик навсегда оставит Андрея в покое.
Такой поворот событий, едва не свел Галу Зайцеву с ума. Она по наивности продолжала верить в справедливость, и хотела строгого наказания для малолетнего преступника. Единственное, что спасло ее от безумия, это любовь детей и мужа.
А осенью произошло нечто такое, что заставило семью Зайцевых, если не забыть события этой весны, то хотя бы заштриховать мягким карандашом.
Юра Зайцев был великолепным сварщиком, можно сказать сварщиком-ассом. Когда-то он работал в бригаде Виктора Швакхера, уехавшего на историческую Родину. Так вот этот Виктор, теперь живя Америке, дослужился до должности инженера, в экспериментальном цеху, и не где-нибудь, а на одном из заводов Форда. И осенью Виктор на несколько дней посетил свою географическую Родину. И как вы думаете зачем? Правильно, повидать родных и близких. Но еще и за тем, чтобы пригласить на работу Юру Зайцева и еще одного специалиста. Не верится?! Сам с трудом верю.
А вот на доктора Константина Павловича эта история, за которой он пристально наблюдал со стороны, очень пагубно повлияла. Она стала именно тем последним камнем, упавшем в душу доброго Айболита. В середине лета он запил, причем по настоящему.
У Андрея же, казалось, все наладилось. Родители старались не напоминать сыну о случившемся. Стали больше давать денег на карманные расходы, и даже купили ему "Сегу", но что-то было не так.
А однажды мальчик подслушал разговор родителей. Они сидели на кухне и говорили о своих делах. О ценах, о стремительно растущем долларе, о таможне, о налогах. И вдруг отец сказал.
--
А тебе не кажется, что мы вырастили чудовище?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мама ответила как можно возмущенней, но и деланного возмущения в ее тоне было не больше чем горького перца в сладком чае.
--
Как ты можешь так говорить?!
--
Очень просто могу. Я говорил с этим парнем, Толиком. Мне очень не хотелось этого замечать, но все равно в его словах, я увидел больше правды, чем в словах нашего сына.
--
Все бандиты с детства умеют врать.
--
Он вовсе не бандит. Я побывал в его старой школе, там у него много друзей, все о нем хорошего мнения. Тренер сказал, что из него вряд ли получится настоящий боксер. Слишком мягкий. Не мог этот парень вымогать деньги. И почему только у нашего сына? И одиннадцать ножевых ранений. Это мне напоминает анекдот про грузина, который поскользнулся, и упал на кинжал. И так восемь раз.
--
Я не понимаю, что ты хочешь от меня?!
Прокричала мать и принялась тарахтеть баночкой с таблетками. Отец тоже закричал.
--
Хватит жрать эту гадость! Ты уже растягиваешь слова, как наркоман!
Он выбил у нее из рук пузырек, таблетки весело запрыгали по кухне. Отец продолжал более спокойным тоном.
--
Понимаешь, у нас сын пропадает. Если уже не пропал.
--
Все я понимаю, так же спокойно ответила мама, но где ты был все эти годы? Где я была все эти годы? Он рос сам по себе. Только деньги, деньги, деньги. Ты что думаешь, сообщил мне новость? Нет. Я тоже не верю нашему сыну. Понимаешь.
Последнее слово мама прошипела, словно змея. Андрей прирос к полу. Ему хотелось быстро спрятаться в своей комнате. Но он не мог. К тому же ему очень было необходимо дослушать весь разговор до конца. Некоторое время из кухни, где беседовали родители, не доносилось ни звука. Наконец отец прервал паузу.
--
Что же нам делать?
--
Не знаю, ответила мама и сразу добавила, иногда мне кажется, что напрасно мы его выгораживали. Пускай бы все решал суд. А иногда я думаю, что нам всем троим, необходимо обратится к психиатру.
Отец промолчал в ответ. Мальчик на носочках отправился к себе в комнату. "Ай да папа с мамой", "Что задумали", "Дело не шуточное". Клоун поджидал Андрея в комнате, он заговорщицки подмигнул мальчику и сказал полушепотом.
--
Андрей, держись бодрей. И не беспокойся, мы с ними разберемся. Скоро, очень скоро. Главное делай все, как я скажу.
Стоп кадр
"Где наш отец?" - выспрашивал упрямо
Сын - Червячок у Мамы - Червяка
" Он на рыбалке!" - отвечала Мама...
Как Полуправда к Истине близка!
( С. Михалков "Полуправда")
Говоривший имел премерзкий голос, и Тони был уверен, на все сто процентов, что принадлежит он, просто обязан принадлежать, премерзкому человеку. Этакий маленький, щупленький, прыщавый тип, страдающий геморроем и астмой, хромающий сразу на две ноги, и у которого обе руки, левые. С осуждением смотрящий вслед молодым красивым девчатам в коротких мини юбочках, из под которых при самом маленьком наклоне выглядывают узенькие трусики. И презрительно морщащий нос при виде выпившего парня. Сам же почти каждый вечер, онанирующий перед телевизором в маленькой комнатушке пропахшей потом и дешевым виски, которое он хлещет в одиночестве.
Голос принялся что-то сбивчиво лепетать.
--
Я понимаю, каждый имеет право м-м-м-м сделать свой выбор. Каким бы он м-м-м-м не был. Мне все - таки м-м-м-м кажется. Что мой долг м-м-м-м вмешаться. Хотя если честно. Мне вовсе м-м-м-м не хочется.
Затем последовала пауза. Тони не перебивал говорившего. Его профессиональная интуиция подсказывала, что рано еще "Брать быка за рога". Мерзкий голос продолжал.
--
Так вот, я решил, что это м-м-м-м не мое дело. И потому собственно позвонил вам. Знаете, меня интересует м-м-м-м один вопрос....
"Пора", решил про себя Тони.
--
Что касается оплаты, мистер Шанцем, в вашем случае она будет стандартной, не стоит беспокоится.
На обратном конце телефонного кабеля мерзкий голос резко взвизгнул. Тони со злорадством представил себе, как подпрыгнул на месте этот самый мистер Шанцем. Он, по всей видимости, хотел швырнуть трубку на рычаги. Но понял, что уже поздно. Издалека, по телефонным проводам, до него дотянулись чьи-то сильные руки и схватили за горло. Мерзкий голос прохрипел.
--
Откуда?! Откуда, вам известно мое имя?!
--
Ну, это, простите, профессиональная тайна. Могу в виде исключения открыть вам маленький секрет. У нас прекрасная аппаратура и великолепно подобранный штат сотрудников. И что самое главное, мы гарантируем конфиденциальность.
В трубке послышался вздох облегчения. Тони продолжил твердым тоном.
--
Послушайте, мистер Шанцем, не будем забивать друг, другу головы всякими глупостями. Ваш гонорар составит пять тысяч долларов, конечно, если информация того стоит.
И она действительно того стоила. Мистер Шанцем, как и предполагалось, оказался премерзким типом. Его полный портрет довершали оттопыренные обезьяньи уши и огромные биноклеподобные очки на маленьком носу - кнопочке.
Дрожащими руками он брал увесистую пачку денег, которые к стати не облагаются никаким налогом. А в это время санитары выносили из квартиры его соседа, три трупа, в пластиковых мешках, словно замороженных кур из супермаркета. А вместо траурного марша на лестничной площадке седьмого этажа громко играла песня Brytney Spears "Oops". Один санитар слегка хромал, и со стороны могло показаться, что он несет носилки и пританцовывает. Тони знаком приказал оператору заснять эту сцену. Смотрелась она очень комично и в дальнейшем могла пригодиться.
А на пятом этаже многоквартирки, даже воздух был пропитан жуткой семейной драмой. Сосед мистера Шанцема, некто Феликс Холтборн, работающий охранником в оптовый фирме, заподозрил свою жену в неверности. Предчувствия его не обманули.
Чуть ли не каждое его ночное дежурство, миссис Холтборн устраивала такие скачки под одеялом, (причем почти всегда с новым партнером), что казалось семейное ложе не выдержит перегрузки и развалится, причем в самый неподходящий момент. Не даром гласит детская пословица:
Если каждому давать
Поломается кровать.
Муж, чью голову украшали такие ветвистые рога, что любой олень позавидовал, томимый ревностью, этой ночью покинул пост, прихватив с собой служебный дробовик. Едва он вошел в квартиру, ступая осторожно, словно киношный шпион, то услышал стоны своей женушки и предсмертные хрипы кровати, в которой он провел лучшие минуты жизни. Эти звуки он хорошо знал по собственному опыту. Все сомнения вмиг отпали.
Дальше можно было не таиться. Опрокидывая стулья, Феликс ворвался в спальню. В этот момент его и застала скрытая камера, в течение получаса снимавшая порнофильм с участием Риты Холтборн и Пола Ноуэла, разносчика пицы. Жена, которого Кристина, в этот самый момент игриво хлопала по руке здоровенного парня, пытавшегося забраться ей под юбку. Кристина, конечно, была не против, но ей не нравилось, что здоровяк делает это прямо в баре. Пригласить его домой она не могла, потому, как побаивалась любопытных соседей и стеснялась своей крохотной квартирки, в тайне мечтая о дворце. Но здоровяк продолжал ее тискать прямо в дешевом баре под названием "Роза пустыни" и не собирался приглашать ни домой, ни в отель, не смотря на намеки. Может оно и к лучшему. Так как никого и ничего не стесняющаяся и не боящаяся Рита уже через мгновение была мертва. А муж Кристины, Пол визжал нечеловеческим голосом, сжимая в руках, остаток той части тела, которой он, не без основания так гордился.
Заряд картечи, выпущенный твердой рукой охранника, разбрызгал все его "хозяйство" по недавно выкрашенной стене.
На новой светочувствительной пленке это прекрасно смотрелось. Кадры получились просто великолепные. На все сто процентов.
Затем Феликс, то ли из великодушия, то ли ему надоели вопли разносчика пицы, добил того выстрелом в живот. После словно лунатик сел на кровать, снял ботинок и носок, упер ствол дробовика себе в грудь. Потом ловко, словно делал это тысячу раз, большим пальцем ноги нажал на курок.
Из всей этой истории получился двадцатиминутный сюжет, заставляющий зрителей, забыть про попкорн и спагетти, про зубную боль и расстройство желудка. Забыть обо всех своих неприятностях и широко раскрыв глаза, смаковать каждое мгновение чужого горя. Смаковать как великолепный коктейль, подаваемый в пятизвездочном отеле. Двадцать минут, это вам не хухры - мухры. Для современного телевидения это вечность. Это хит сезона, на все сто процентов.
Но как этот обезьяновидный хорек Шанцем узнал о точной дате кровавой бойни?... У Тони промелькнула догадка. Ведь этот мистер Мастурбатор мямлил что-то насчет напарника. Да, да, да. И при этом глазки у него бегали так, что как Тони не пытался, так и не смог поймать его взгляд.
--
Простите м-м-м-м. А если эту информацию мне помогли достать. На моего м-м-м-м напарника м-м-м-м не полагается надбавка.
Именно так он и сказал "напарника". Святое дерьмо, ни стыда не совести. При этом лицо его побледнело, прыщи же наоборот налились кровью. Зрелище даже для повидавшего очень многое Тони оказалось чересчур гадким. На выручку пришел, Детка Бак, помощник Тони. Здоровенный детина, но с очень хорошими манерами, что никак не сочеталось с его внешностью вышибалы из борделя. В свое время он получил прекрасное образование и успешно выступал за университетскую сборную по футболу, но по молодости попал в скверную историю и жизнь повернулась к нему своей изнанкой. От тюрьмы его спас Тони и теперь Детка делал за него всю грязную работу.
В самых изысканных выражениях Детка отшил прыщавого попрошайку, похлопав того для верности по плечу своей пудовой лапой.
А Тони помчался в студию монтировать пленку, думая при этом о напарнике мистера Прыщавая морда. Скорее всего, это работник той же фирмы что и покойный Феликс Холтборн. Вероятно, именно он подзуживал Феликса покинуть пост и всучил ему ружье, предварительно зарядив его боевыми патронами. Все это конечно можно было проверить, просто так для спортивного интереса. Но Тони и без того был уверен в своей правоте, на все сто процентов. О времена! О нравы! Интересно, а как эта парочка будет делить деньги? Возможно, получится еще один горячий сюжет.
Рабочий день, а вернее ночь закончилась триумфом. Фирма "Меркурий" решила продлить контракт, на более выгодных для телестудии условиях, ведь рейтинг за одну передачу вырос на восемь пунктов. Рекламодатели в скором времени ринутся как пчелы на мед и Тони поимеет от этого свой законный процентик. Процентик сам по себе малюсенький, но в переводе на долларии, получится кругленькая сумма. Еще самую малость и его счет в банке потолстеет до шести нулей. Это не считая почти четырехсот тысяч в ценных бумагах и нескольких загородных домов на южном побережье.
Подумать только, миллионер! Это звучит гордо. Это вам не хухры-мухры. И хотя миллионеров в этой стране скоро будет как собак не резаных, все же приятно ощущать себя членом этой когорты. Когорты людей, что составляют цвет нации. Людей, на которых держится благосостояние Америки.
Шофер Тони, а по совместительству и телохранитель, вечно улыбающийся китаец Фанг, слегка поклонился, открывая дверь сверкающего Кадиллака. Тони пытался отучить его от этой дурацкой манеры, кланяться. Иной раз было просто неудобно. Особенно в обществе закоренелых демократов, и перед лицом собратьев журналистов, считающих себя поборниками всех прав и свобод. Но восточный человек, остается восточным человеком, даже в сумасшедшем Нью-Йорке. Глубокое почтение к старшим он впитывает с молоком матери. Смотря на Фанга, и вспоминая уроки истории, Тони просто диву дивился, что могло заставить такой законопослушный народ, поднимать всеуничтожающие восстания и совершать кровавые революции? Тони решил обрадовать китайца.
--
В ближайшее время дружище Фанг, ты смело можешь рассчитывать на прибавку.
Улыбка Фанга стала еще шире, но он не вымолвил ни слова. Вообще шофер Тони был парнем не из болтливых. И если за день он произносил более десятка слов, это значило, он заболтался. Что это было добродетелью или недостатком Тони еще до конца не разобрался. В иные минуты, когда тоска неожиданно набрасывается сзади, хочется поговорить, по душам, с тем в ком ты уверен на все сто процентов. Хорошо когда рядом оказывается старый друг. А если все твои старые друзья остались в прошлом? А твой шофер напоминает собаку, которая все понимает, но сказать ничего не может?... Хотя иногда случаются мгновения, когда ни видеть, ни слышать никого не хочется. А молчаливый китаец крутит баранку и одобрительно кивает на каждую твою реплику. Красота.
Фанг включил стереоцентр. Из динамиков полилась прекрасная мелодия из последнего Тарантиновского фильма. Музыка для которого была подобрана просто идеально. Тони в глубине души считал себя коллегой знаменитого, неординарного режиссера. Ведь монтаж сюжетов также требует немалого таланта. Кроме того, именно он первым начал уделять должное внимание музыкальному оформление свих микрофильмов. Рейтинга это, правда, не добавило, но и не повредило. Что уже можно считать удачей. Кроме того, в штате появился музыкальный редактор. Своими стараниями Тони добился еще одного рабочего места и был чрезвычайно горд этим обстоятельством.
Тони достал из холодильника бутылку шотландского виски и отхлебнул прямо из горлышка. Ребята с острова, что носят юбки, играют на волынке и ездят не по той стороне улицы непревзойденные мастера по изготовлению этого ржаного напитка. С этим Тони был согласен, на все сто процентов. Его предки и сами были родом из той далекой горной страны. Но единственное что ему досталось от бородатых горцев, это фамилия. Он снова приложился к бутылке. Дурная привычка, пить по утрам и тем более прямо из горлышка. Но что поделаешь, ведь Тони вел ночной образ жизни и потому, утро - его вечер. А из горлышка?... Ну, любил он пить прямо из горлышка. Правда, делал это лишь тогда, когда оставался один. Фанга можно не считать. Узкоглазый "болтун" все равно никому не расскажет.
Тони мелкими глоточками отхлебывал виски и с интересом смотрел по сторонам. Он любил самое раннее утро. Когда только начинает сереть на востоке. Когда утренняя роса смывает вечернюю косметику с уставшего города. Когда мало-помалу затихает буйство неоновой рекламы. Когда на дорогах нет суеты, и редкие машины едут неспешно, солидно с достоинством. Когда загулявшие парочки торопливо ищут уютное гнездышко, по сходной цене и находят его в дешевом мотеле с клопами и серыми простынями. Когда шлюхи измученные ночным бдением, устраивают уцененную распродажу своих тел. Когда мрак последние минуты хозяйничает в подворотнях, совершая свои темные дела. Когда.... Даже сама госпожа Смерть предпочитает именно эти часы для сбора своего страшного урожая.
Ранее утро и поздняя ночь это словно параллельный мир, населенный совершенно другими существами, отличными от тех, что обитают в дневной половине. Но если в темное время суток ночные обитатели полны сил и многие из них очень опасны, то в предрассветные часы и на рассвете они кажутся беззащитными, словно морские жители оказавшиеся на суше, во время отлива. Тони прекрасно знал, что впечатление это обманчиво и потому любил наблюдать за ними через стекло автомобиля. Хотя даже это было иногда опасно.
Лет пять назад, когда Тони не мог позволить себе личного шофера и сам водил машину, вот в такое вот раннее утро, он чуть не сбил худого парня, который неожиданно выскочил на дорогу. Тормоза завизжали, словно десяток истеричек. Парень остановился, повернулся в сторону Тони. В его глазах затуманенных недоброкачественными наркотиками не промелькнуло не одной мысли. Зато они до краев были наполнены эмоциями, тут были страх, презрение и океан ненависти. Неожиданно у парня в руке оказался пистолет. Он прокричал.
--
Ах ты, скотина!
И выстрелил два раза. Тони вначале никак не отреагировал. Он просто плавно нажал на газ и посмотрел на две дырочки появившиеся у него на лобовом стекле. От вспышек выстрелов у него первое время прыгали круги перед глазами. Но затем, когда зрение к нему полностью вернулось, он вдруг осознал, что дырочки эти могли оказаться в нем, и только чудо спасло его от смерти, или в лучшем случае от тяжелой травмы.
В то утро он около получаса стоял в ванной комнате перед большим зеркалом и рассматривал сам себя. Он не мог отвести взор от собственного отражения. Ему было просто приятно смотреть на самого себя. Глаз не оторвать. Он был уверен, на все сто процентов, что являет собой вершину творения. И вот эту вершину, гадкий наркоман хотел уничтожить, дважды нажав на спусковой крючок. Да, это вам не шуточки. Это вам не хухры-мухры.
Это просто не укладывалось в голове. Какая-то двуногая гадость, этот отброс общества хотел лишить жизни ЧЕЛОВЕКА. Лишить просто так, в порыве гнева. Тони осматривал себя в зеркало и восхищался, как же гармонично устроен его организм. Словно хорошо отлаженный двигатель работают внутренние органы и пока еще не требуют ни ремонта, ни замены. Как прекрасны человеческие руки, способные выполнять такие сложные и разнообразные операции. До чего же совершенны человеческие ноги, способные бесконечно долго нести тело и, причем с относительно немалой скоростью. Ни одно живое существо не обладает такими совершенными конечностями. А, что говорить про мозг способный к глубокому анализу? Ну, кто имеет хоть нечто отдаленно напоминающие?
И прямоходящее существо, которое, по какой-то дикой случайности, тоже зовется человеком, хотело все ЭТО уничтожить. Существо в стоптанных кроссовках на босу ногу, в потертых джинсах не по размеру и скорее всего украденной кожаной куртке, с волосами забывшими, что такое мыло и шампунь. Это существо хотело мимоходом, просто так лишить его жизни. Разве подобное можно допустить?!