Инга СУХОВА
ИСПОВЕДЬ ЛИТЕРАТУРНОГО РЕДАКТОРА
С шипением раздраженной гюрзы шапка пены поднялась над джезвэ, и кофе пролился на плиту. На часах девять, семья уже разбежалась - кто в школу, кто на работу. Долгожданные полчаса личного времени для мобилизации сил перед трудовыми свершениями уходят на суматошные сборы, осложненные приготовлением новой порции бодрящего напитка. Одним глазом наблюдая за коварной посудиной, произвожу процесс переселения из уютного халата в офисную "униформу".
Та-а-к, на любимой кофточке красуется пятно, не замеченное накануне, пуговка на блузке уныло болтается на ниточке, словно висельник в петле. Бегу производить ревизию гардероба: в сторону, в сторону - вот милый свитерок демократичного светло-серого цвета. Лихорадочно натягиваю его через голову. Рывок. Сережка в ухе предательски цепляет ткань, замок украшения расстегивается и оно падает на пол. Разумеется, поиски второпях на цветном покрытии стоят немалых трудов.
Откуда этот горелый запах? Чертыхаясь и опаздывая, вытираю плиту вторично. На ходу вливаю в себя перекипевшее пойло, начисто лишенное аромата, и на крутой волне бодрого утреннего настроения вылетаю за дверь.
Пропустив три маршрутки, набитые под завязку, лихим кавалерийским наскоком внедряюсь в четвертую, и это - хорошо! Опоздав на двадцать минут, бормоча жалкие извинения, шествую к своему столу под меланхолически-укоризненным взглядом выпускающего редактора. Экран монитора приветливо и ободряюще подмигивает.
И каков сегодняшний фронт работ? Текущий номер - две статьи до сих пор к нам не поступили, зато на следующий предусмотрительные авторы уже забросили практически полный комплект. Приступаю к редактированию. В крупных издательствах литредакторских ставок много, а в нашем журнале я одна, как во поле березонька, на передовой линии битвы за чистоту родного языка.
Процесс, коему злоречивые коллеги дали название "души прекрасные порывы" идет полным ходом: погружаюсь с головой в стихию авторских вымыслов. Но тут приближается ответственный секретарь, с виноватым видом отводя лукавый взор:
- Э-э, Инга, там электронная почта накопилась, новые поступления имеются. Посмотри, пожалуйста, может, что путное отыщешь.
Подводные стремнины стиля постоянных авторов журнала я, как опытный лоцман, знаю уже назубок. Мне отлично известно от кого и какого подвоха следует ожидать .
Один пишет так, что абзацы его произведения можно легко и безболезненно для смысла переставлять по тексту, наподобие паззлов, рассказ от этого только крепчает. Другой, найдя удачное словечко, вставляет его потом повсюду, даже там, где оно и не к месту. Третий - любитель уснащать повествование бесконечными "было" и "который". Четвертый злоупотребляет местоимениями. Пятый, хороший ученый, становится жертвой собственных познаний и попросту захлебывается в фактах и явлениях, не снисходя до объяснения нам, сирым, глубин своей эзотерики, забывая, что читатель вовсе не обязан обладать схожей эрудицией.
Но это постоянные авторы, старая гвардия, так сказать. Новички же - всегда тайна.
Заблуждаются те, кто полагают, что на том конце электронки в лице редактора их ожидает саблезубый тигр, с клыков которого капает слюна нетерпения: "Ща порежу, в лоскуты порву!" Каждый незнакомый автор заставляет сердце редактора биться быстрее: а если? Вдруг это неведомый доселе миру Толстой, Гоголь или Астафьев решил осчастливить нас своим произведением?
Вы не поверите, как радуется рецензент, если дебютант не лишен литературного дара, если в его пусть пока еще слабеньком опусе словно искорки, блещут крупицы таланта, той магической харизмы, что отличает подлинного писателя от графомана. Подобных авторов литредакторы ищут, любят и лелеют. Их с удовольствием правят и с родительской гордостью наблюдают, как от рассказа к рассказу мужает мастерство новоиспеченного беллетриста.
Но, увы, как же редко происходят эти открытия! За время моих боевых дежурств таких случаев оказалось лишь два, и я бесконечно горжусь тем, что первая заметила Божий дар, не спутав его с яичницей.
Основная же масса присылаемого в редакцию "потока сознания" это - беспомощный лепет, когда взявшемуся за перо кажется, что знание грамоты и навык худо-бедно сопрягать слова в предложения уже делают его писателем. Зачастую человек плохо владеет орфографией и не умеет обращаться со словом. Порой сталкиваешься с откровенным безумием. Кстати, такие случаи совсем не редки, сумасшедшие обожают вступать в переписку с редакциями, обрушивая на них могучие валы своих "божественных" откровений и эпохальных открытий.
Итак, откладываю в сторону текущий номер и перехожу к просмотру почты. Перлы и чудеса здесь встречаются потрясающие, анекдотически-изумительные: "Коридор расходился на две стороны, и потолок раздваивался"; "Он грустил, так как недавно его мать умерла. В деревне-то было гораздо веселее - там лес, речка..."; "Конь споткнулся и упал. Наверное, провалился ногой в норку суслика"; "Отряд двигался в густом кустарнике. Внезапно до римлян долетели мирные звуки сельского поселения: удары топора, крики детей".
Многие авторы подобного спама обижаются на "злобных" редакторов: "Вы только критиковать горазды, это легче всего. Попробуйте-ка, напишите что-нибудь сами". Да, как правило, редакторы, по роду своей деятельности - люди скорее много читающие, чем пишущие. Но бывают исключения: такие, как Акунин, например. И согласитесь - получилось у него совсем неплохо.
Вашей покорной слуге тоже знакомы муки творчества. И, справедливости ради, не стану скрывать, что в порыве вдохновения, войдя в крутое пике, сгоряча наваяла такой шедевр: "Рев толпы, дробный топот копыт, крики возниц и разноцветные одежды зрителей слились в единый гул". Слава Богу, остывши от "трудов праведных", сама обнаружила нелепицу, не допустив ее до читателя.
Практический совет всем начинающим: родив "нетленку", не спешите, кудахча, как курочка-ряба над золотым яичком, отсылать ее в редакцию. Ваш глаз в процессе творчества, по выражению художников, "замылен": вы не видите собственного текста и не способны оценить его критически. Отложите рассказ (повесть, роман, детектив, эпопею) подальше и оставьте на недельку, а лучше на две. За это время текст, родной до боли, забудется, и вы обретете способность прочесть его как чужой, "свежим" глазом. Заверяю вас, вы обнаружите там много интересного и поучительного, заодно получите заряд бодрости для очередного штурма вершин русской литературы...
Грустить же и сомневаться в себе не стоит, ибо, как говорили древние: "Errare humanum est" - человеку свойственно ошибаться. Не совершают промахов только покойники. Верьте в собственные силы, даже если капризный успех пока что отворачивается от вас. Вспомните, как один писатель 10 лет работал литературным поденщиком, "негром" на "плантациях" своих куда менее талантливых, но более удачливых собратьев. Зато потом миру явился великий Бальзак!
Для ободрения начинающих, расскажу об ошибках профессионалов и так сказать, акул пера, чародеев печатного слова.
В питерской газете (знаю, но не скажу, в какой), в 70-х годах прошлого столетия были опубликованы две статьи-соседки. В одном обличительном опусе шла речь о жестоких преступлениях разнузданной клики чилийского диктатора Пиночета. Другой репортаж повествовал о субботнике по уборке территории, проведенном тружениками завода "Электросила". Статьи были снабжены соответствующим иллюстративным материалом.
Наутро, раскрыв газету, выпускающий редактор впал в глубокий ступор, из которого его сумел вывести только звонок разгневанных "вышестоящих органов". Под статьей, бичующей происки империализма, была напечатана фотография, изображающая группу веселых рабочих на фоне чисто выметенного заводского двора, обсаженного цветами и молодыми деревцами. Лапидарное резюме гласило: "Зверства чилийской хунты". На втором снимке высилась устрашающая гора трупов, над которыми, мерзко ухмыляясь, застыли гориллоподобные молодчики в форме, с автоматами в руках. "Славно поработали парни с "Электросилы"! - сообщала изумленному читателю подпись.
А этот случай произошел во время празднования 40-летия Победы в городе Киеве, столице тогда еще братской Украины. С разных концов необъятной Родины на юбилейную встречу были приглашены ветераны, когда-то принимавшие участие в освобождении города от вражеских войск. На вокзале, куда прибывали гости, гордо реял алый транспарант, на котором огромными буквами красовалось: "Привет освободителям Киева от немецко-фашистских оккупантов!" Лозунг провисел полдня, пока кто-то из обиженных (и грамотных!) ветеранов не догадался позвонить с жалобой в обком.
Третий казус случился в метростроевской многотиражке одного из российских городов. Там готовился юбилейный номер, посвященный очередной круглой дате и срочно требовалось отыскать передовика производства. И такой скромный труженик нашелся. Им оказался мрачного вида дядя, полжизни проведший в управлении агрегатом, прокладывающим туннели для будущих поездов.
Был этот рекордсмен-путепроходчик очень уж неприглядный, звероватый какой-то... Впрочем, озвереешь, пожалуй, двадцать лет под землей сидючи. Но делать нечего, чем богаты, тем и рады, а трудовой подвиг налицо: подсчитали - оператор щита, в самом деле, намотал под землей 10 тысяч километров! Сообща придали юбиляру более-менее фотогеничный вид. Корреспондент сделал несколько снимков, и наутро страна узнала своего героя.
С газетной полосы на читателей выпученными глазами угрюмо таращился плохо выбритый мужик в криво сидящем, явно непривычном и тесном ему галстуке. Светлый образ стахановца с искаженными гримасой чертами имел какое-то странное, натужное выражение, низкий лоб избороздили глубокие морщины, рот, мучительно искривленный, сжался в ниточку. Снимок был черно-белым, но даже в таком исполнении угадывался свекольно-багровый цвет лица изображенного. Горделивая подпись под фотографией должна была возвещать: "10 тысяч километров - не предел!", а далее следовала статья, раскрывающая суть подвига "подземного" мужика. Но, о, ужас! Наборщик, забулдыга и стервец, поменял местами буквы, и крупный заголовок глумливо вопиял: "10 тысяч километров - НЕ ПЕРДЕЛ!", что вкупе с общим страдальческим видом героя создавало попросту убийственный эффект!
Между прочим, бедному передовику пришлось уволиться с любимой работы - в родном коллективе его буквально затравили шутками умирающие со смеху товарищи. То один, то другой подходил к горемыке и, хлопнув по плечу, дарил дружеский совет: "Вася, сделай это! Не нужно так мучиться, дорогой!"
Так что, как видим, ошибаются все, и ничего страшного в этом нет. Для чего же на свете существует литературный редактор? Именно для такого рода случаев. Он вовсе не кровопийца, затаившийся в недрах редакции и поджидающий автора, как маньяк в подворотне, а добрый друг, помощник и подмога на тернистом пути к литературному Олимпу.
И всегда теплится в его нежном и трепетном сердце негасимый огонек надежды на вас, дорогие авторы. Он непоколебимо верит, что где-то живут новые Достоевские, Куприны и Бондаревы. Что если не в этот раз, то в следующий уж непременно, раскроется вновь поступивший файл дебютанта и... утомленные, покрасневшие глаза редактора осияет блеск новоявленного таланта - долгожданной награды за предыдущий нелегкий труд на ниве нашей многострадальной и прославленной любимой русской литературы.
(С) Дубынина Инга Владимировна, 03.05.05 - День Печати.
|
