Голова Михаила ещё никогда так не болела. Он с трудом вырвал себя из сновидений, которые опять превратились в ночные кошмары. Но пробуждение покоя не принесло: во рту стояла горечь травы, а утренний свет болезненно резал глаза. Пришлось долго полоскать горло водой, чтобы хоть как-то привести себя в норму. Лишь после этого рассудок чуть прояснился и оглядев лагерь, скиталец понял, что группа уменьшилась.
- А проводник-то наш где?
- Ушёл прошлой ночью. Сказал, что ему "пора", - пожал плечами Олежка.
- Чего?! А кто же нас через лес поведёт?!
- Я поведу. По следам тех, кто впереди дорогу топчет. Они знают путь, - подала голос Анюта. Глядя в уверенное лицо девушки, Михаил понял, что она совершенно не шутит. На вчерашней охоте ему довелось убедиться, как ловко Навь может высматривать след. Но исчезновение проводника знавшего леса с самого детства по-прежнему беспокоило.
- Куда же Пустельга теперь подастся? Обратно, навстречу Серой орде? Совсем одурел!
Но на этот вопрос ему никто не ответил. У Анюты был такой вид, будто она и сама ничего не знает, а Олежка мрачно отмалчивался. Неужели ночью произошла какая-то ссора? Михаил вспомнил с каким обожанием смотрел на Анюту оседлый охотник. Лучше было скитальцу не ворошить это дело. Оставалось только махнуть рукой на то, чего уже не исправить.
Сборы в дорогу прошли натощак. Желудок и без того раздуло от съеденной вечером каши. Михаил поклялся себе больше никогда не есть столь поганого варева. Хотя и не доведётся - Пустельга унёс с собой почти все запасы из городища.
Анюта шла впереди, внимательно вглядываясь в вытаявшую из-под снежной мозаики землю. Иногда Навь замечала надломленные ветви и это лишь подкрепляло её уверенность в правильности маршрута. Семья двигалась дальше на запад, но впереди поджидали места не из лёгких. Михаил сомневался, что Анюта справится с такой трудной дорогой. Пустельга знал леса гораздо лучше и мог провести без проблем... Но охотник ушёл, и скорее всего в этом снова была виновата подземница.
Первые глухие удары он посчитал за биение собственного сердца в отяжелевшей после сна голове, но быстро понял, что ошибается. Удары глубоко разносились по воздуху, заполнив собой раннее утро. Так могли стучать только боевые барабаны орды. Михаил взбежал на соседний холм и взглянул на восток. Олежка с Анютой приготовили оружие к бою, но сейчас оно было лишним. Вдали поднимался густой чёрный дым - смерть пришла этим утром, но пока не за ними...
- Блок горит! - выдохнул сын.
- Значит, орда уже здесь, на нашем берегу. Быстро же они крепость Головы захватили. Вот и настал конец Великому Жару, - подытожил отец.
- Две тысячи жизней... Думаешь, они хоть кого-то там пощадили?
- Я бы не стал в это верить. Слабых и больных в лучшем случае бросят, отобрав все запасы. Те, кто захочет влиться в орду - пойдут биться за Повелителя, но радости им от этого будет не много. Всё равно, что выживать в большой банде, где каждый привык резать глотки. По следам орды можно ходить без всякого проводника. Подмечай только растерзанные тела по обочинам да трупы замученных женщин. Много чего ужасного я о делах Серых слышал.
Олег побледнел и невольно бросил взгляд на Анюту. Девушка не отреагировала на его беспокойство, продолжая смотреть, как дым уносится к небу.
- Если орда двинется дальше, через сколько уже будут здесь?
- В мёртвом городище им делать нечего. Если не побоятся идти через лес, то в запасе у нас полтора дня, не более.
Семья ускорила шаг. Близость орды будто навалилась на плечи и подгоняла их, заставляла бежать изо всех сил. Анюта уверенно вела вперёд двух скитальцев. Они двигались быстро и могли догнать чужаков совсем скоро. Но Михаил не рассчитывал на тёплую встречу. Если бы им самим довелось учуять погоню, он устроил бы западню: подкараулил и выстрелил в спину преследователей. Чужаков было двое, но от этого перспектива оказаться в ловушке привлекательней не становилась. Чувствуя, как растет напряжение, отец велел Олежке с Анютой надеть белые ленты. Возможно, хоть это спасет от нежданного выстрела.
Но вскоре пришлось ещё больше забеспокоиться. Земля под ногами стала сырой, а в воздухе появился запах тухлой воды.
Болото - глубокая чаша наполненная гниющей жижей - ни обойти её, ни пройти, ни проехать.
Сказалец печально взглянул на раскинувшуюся перед ногами трясину. На этой земле не росло привычных елей или сосен, а другой берег и вовсе был словно край мира. Перебираться через болото не зная тропы было слишком рискованно.
- Вот и дошли. Здесь следов уже не увидишь. Везде, где нога ступит - всё тут же затянется. Как же ты, Анюта, нас дальше-то поведёшь?
Девушка молча глядела на противоположную сторону. Лес там вновь обретал устойчивость и высился до самого горизонта. След скитальцев обрывался на берегу, а что было на том - неизвестно. Возможно, что следов они уже и не встретят, ведь болото не лесная поляна - запросто не перебежишь. Покоятся сейчас скитальцы в трясине, а новая семья на их первом шаге стоит. Ничего не могло подсказать: перебрались чужаки через топи или же нет? Никаких вешек на своём пути они не оставили.
Болото было старым, низинным. Глубокая тина появилась в этих местах ещё до прихода Долгой Зимы. На травяных кочках жались друг к другу кривые берёзки. Словно стыдясь своих исковерканных тел они выбрали место подальше от статных сосен. Тяжёлые холода не пощадили деревья: кора потемнела, тонкие ветви иссохли. Но Михаил с удивлением обнаружил, что на некоторых из них появилась робкая зелень. Это было невероятно - Долгие Зимы почти полностью истребили лиственные породы. Но не только деревья выживали среди лютой стужи. Звери и птицы, коим положено было погибнуть в морозах, всё ещё населяли остывающий мир. А трава... Порой она начинала расти, пробиваясь через ещё не растаявший снег...
В остальном болото выглядело достаточно жутко. Коряги в сплавине напоминали утопленников, которые по-прежнему пытались цепляться руками за небо. Лишь белые облачка пушицы оживляли картину этого мёртвого царства.
- Утонуть тут недолго, - хмуро заметил Олег. Скиталец с надеждой взглянул на Анюту, но здесь она оказалась бессильна. Девушка переминалась с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуверенно перед болотной трясиной. И вновь затревожили мысли о Пустельге - теперь скиталец уверился, что из-за Анюты семья осталась без надёжного проводника. Будь они с Олежкой один, такой бы беды не случилось. Но теперь приходилось рассчитывать только на свой личный опыт и знания.
За долгую жизнь Михаил пересёк не мало болот. Ему было прекрасно известно, что ходить по ним надо так, чтобы лучше вообще не ходить. Болота он огибал десятой дорогой, редко осмеливаясь бросить вызов трясине.
Однажды, ещё мальчишкой, Михаилу довелось тонуть в одном из таких проклятых мест. По молодости он провалился в зыбун и в панике начал дёргаться, словно рыба попавшая в сети. От резких движений топь лишь сильнее начала втягивать его в свою гнилую утробу. Болото проглотило бы с головой, если бы отец вовремя не подоспел. С тех пор скиталец испытывал искреннюю нелюбовь к трясинам, даже к самым маленьким и вполне проходимым. А болото перед семьёй было не из таких...
Вздохнув, Михаил начал искать на берегу молодые деревья. Одно из них подрубил, очистил ствол от ветвей и сделал хорошую слегу. Только с таким длинным шестом можно было соваться в трясину. Через десять минут было готово ещё два шеста. Отец вручил их Олежке и озадаченно взглянувшей на слегу Анюте. Подземным жителям едва ли приходилось ходить по болотам. Тащить туда человека без всякого опыта конечно не стоило, но куда было деться?
- Слушай сюда, Анюта, может ты не плохо охотишься, но здесь совершенно другое. Здесь земля тебя сама сожрать хочет, засосать, утопить. Каждый шаг в болоте надо делать с умом, иначе навеки там и останешься. Пойдешь ко дну мёртвым грузом. Ты всё поняла?
- Что? Ага, да. Заберёт к себе под воду, и больше света белого не увидишь. Лямки на рюкзаке ослабь, а лучше вообще одну с плеча тут же сними. Ботинки расшнуруй, чтобы нога легко выходила. Перед каждым шагом место слегой проверь. Если вязко там да шест вглубь уходит, то ищи другое - покрепче. Выбирай кочки, но не думай, что они прочные - это просто трава наросшая сверху. Где на воде яркую зелень увидишь, будто свежую - даже не суйся. Там глубокая чаруса: нырнёшь и не вынырнешь. Если по сплавине доведётся идти, то выбирай места, где никто не ступал. По этому ковру след в след не ходят. Где один прошёл, там уже порваться готово.
Оглядев Анюту с ног до головы, он задумался: что ещё можно добавить? И вдруг понял, что не сказал самого главного:
- Если в воду провалишься - не вздумай брыкаться и дёргаться! Болото, как зверь - страх твой сразу почует и только быстрее засасывать в свои топи начнёт. Плавно двигайся, скинь рюкзак и пусть тонет...
- Вместе с оберегами? - нахмурилась Навь. Глупые сомнения девушки разозлили скитальца.
- Вместе с оберегами пусть тонет! Всё лучше, чем вместе с тобой! Слегу положи поперек и грудью на неё навались. Не получится: скидывай ботинки, они в трясине точно увязнут, за ноги тебя держать будут, книзу тянуть. Как ляжешь на слегу, сможешь выбраться. И молчком не тони, зови нас на помощь. Мы с Олежкой тебя спасем, он через болота уже хаживал. Пару раз...
Больше ничего полезного Михаил сказать не сумел. Оставалось надеется, что им повезёт и семья не сгинет тут без вести. Как самый опытный он ступил в топи первым, внимательно проверяя каждый шаг перед собой длинной слегой. Хоть ни в одного бога не верил давно, но губы сами собой зашептали молитвы. Всем сразу о ком только слышал.
В болоте терзает не только страх утонуть, но и сырость, вонючий запах гнили, назойливая мошкара. Хотя по весне гнуса было немного, жалил он зло, до нестерпимой боли впивался в тёплую кожу. А начнёшь отбиваться - равновесие на плавучем ковре вмиг потеряешь, тут и подстережёт тебя верная смерть.
Семья двигалась медленно, за целый час не прошла даже сотни шагов. Не раз Михаил нащупывал слегой такие топи, что и думать нечего было соваться туда. Предупредив Анюту с Олегом, он разворачивался и прокладывал новый путь. Лишь на болоте скиталец отчётливо понял, что если он утонет первым, то сын и Навь сгинут следом. Им не выйти без проводника, не вернуться обратно.
Одежда от гнилой воды быстро намокла и начала натирать замёрзшее тело, дыхание сбилось, отяжелело. За каждый шаг приходилось бороться с густой и вязкой трясиной, которая таила в себе смертельную западню. Руки впились в размокшую слегу, выдавив на её коре жёлоб для каждого пальца. А противоположный берег был ещё так далеко...
Вдруг позади раздался испуганный вздох. Решив, что Анюта провалилась в трясину Михаил моментально обернулся на звук. Но с девушкой всё было в порядке. Она заворожённо смотрела сквозь заросли пушицы и камыша куда-то в болотную даль. Проследив за взглядом Анюты сказалец заметил всполохи странного, голубого огня. Словно призраки, огоньки кружились над мрачной трясиной и исчезали лишь только затем, чтобы вновь появиться.
Девушка потянулась рукой к далёким вспышкам, будто бы хотела поймать их тонкими пальцами.
- Добрый знак от Ясунь...
- Стой! - закричал Михаил, возвращая Анюту в реальность. Залюбовавшись огнями, она чуть не сошла с надёжного места. Один роковой шаг в сторону и её ждал зыбун, опасно скрытый под ряской. От громкого голоса девушка вздрогнула и повернулась. Лишь тогда болотный морок спал с её взгляда. Анюта неловко улыбнулась, словно не понимая почему её остановили.
- Это не твои треклятые духи - это газ! Поднимается из трясины и горит на поверхности - газ и кислород дают вспышку! - но она всё ещё не понимала скитальца. Тогда Михаил махнул рукой на всякую логику и опустился до языка подземного племени.
- Не ходи к огням. Это не Ясунь, а Дасунь - злые духи. От них плохие знаки. Они тебя в трясину хотят заманить и болоту пожертвовать.
Только так скиталец смог убедить Анюту отказаться от идеи идти напролом. Огни больше не манили её. Убедившись, что девушка не тянется к вспышкам, семья продолжила путь. Михаил не был уверен, что объяснил ей всё правильно. Однажды ему довелось слышать, что Навьи племена Дасуням как раз поклоняются, но знаки на винтовке Анюты говорили, что у подземников не всё было так просто.
Казалось прошла целая вечность. Скитальцы крались от одной травяной кочки к другой, шагали от островка суши к толстому настилу сплавины. Михаил и не заметил, как солнце миновало зенит и начало клониться к закату. Великая топь Западного Леса не желала пропустить людей через свои гиблые воды.
И всё же они почти перешли. Не более тридцати шагов отделяло теперь семью от другого берега. Как за чудесное спасение, Михаил вцепился взглядом за росшие на твёрдой земле деревья. Хотелось бросить слегу и ничком упасть на тот берег. Лежать, чувствуя, что мир под тобой больше не будет шататься, что почва не рискнёт извиваться волной или липнуть к тебе килограммами грязи.
Минута слабости, рассеянные мечты о спасении и беда тут же случилась. Словно ждала, подкараулила. С громким криком Анюта провалилась в трясину, и сразу по грудь ушла в холодную воду. Всё, что Михаил рассказывал на берегу моментально вылетело из головы испуганной девушки. Она с криками забилась в гнилой воде, потеряла слегу и начала быстро погружаться на дно. Отец хотел окликнуть Олежку, чтобы тот оставался на месте, но было уже слишком поздно. Сын бросился к Анюте и через несколько шагов сам провалился под лопнувший полог сплавины. К его чести парень не позволил себе паниковать и начал подтягивать слегу под грудь.
- Спаси Анюту! - крикнул Олежка, пытаясь освободить свои ноги. Но всё было тщетно.
Спасти Навь...
Однажды Михаил сделал это, а после не проходило и дня, чтобы не пожалел. Анюта быстро уходила под воду, но и Олега болото просто так не отпустит. Вот чем оказалось для сказальца это гиблое место - жутким выбором, кому жить, а кому умирать. Но Навь была сама виновата, из-за неё Олег сейчас шёл ко дну!
Анюта отчаянно кричала и взбивала руками чёрную воду. Болото подобралось уже к самому горлу.
- Хоть бы рюкзак сбросила, дура, - прошептал Михаил уже срываясь к Олежке на выручку. Отец не стал медлить даже долю секунды.
Сын округлил глаза и закричал ещё громче.
- Не меня! Я выберусь! Спаси её!
Протянув конец слеги, Михаил только крепче сжал зубы.
- Тебя вернее.
Во взгляде Олега появилось отчаянье. Анюта уже почти погрузилась в трясину. Рюкзак и застрявшие ботинки беспощадно тянули девушку вниз. Чрез минуту она будет мертва. Михаил старался не смотреть в её сторону и не слушать криков о помощи. Чувствуя, как сердце пропускает удары, он тянул слегу стараясь вытащить из болота единственного родного для себя человека.
- Отец! - сдавлено выл мальчишка. По измазанным болотной грязью щекам покатились горячие слёзы. - Помоги же ты ей!
- Нет!
- Брось меня! Спаси её, я тебя умоляю!
- Нет!
- Отец, зачем же мне жить после этого?!
- Ты будешь жить, я обещал! Ты переживёшь и девятнадцатую Зиму! Я младенцем тебя на руках держал, глядя твоей матери в глаза, клялся жизнь тебе сохранить!
- Я не хочу жить без Анюты!
Зарычав, Михаил рванул слегу изо всех своих сил. Трясина отпустила Олежку, и тот упал лицом вниз на надёжный полог сплавины. Сын наконец-то был в безопасности и сказалец ринулся к тонувшей, но отчётливо понимал, что уже опоздает. Ему не успеть спасти девушку, она почти утонула. Но внутри почему-то не было ужаса или леденящего душу отчаянья.
"Хорошо, пусть так", - мелькнула предательская мысль. - Вот она - возможность вернуть наше время, как было до прошлой Зимы. Навь не из нашего мира, она навсегда останется Навью. Пусть тонет! Олежка молод, если всё случится именно так, мой сын переживёт! Мы найдем другую, с поверхности, и он быстро забудет о подземной напасти!"
Ноги старика подкосились. Придавленный злобой, он сам провалился по колено в травянистый настил. В чёрной воде виднелось только лицо Анюты и воздетая к небу рука. Болотная жижа уже заливалась ей в горло, пузырилась на тонких ноздрях. В голубых глазах девушки застыл смертельный ужас. Она не хотела так умирать. До неё оставалось четыре шага, которые Михаил не пройдёт. Он просто закрыл глаза и остановился...
Спасение появилось неожиданно. Женщина услышала крики Анюты и быстро пробралась к ним от самого берега. Так быстро, что этому оставалось лишь удивляться.
Она сразу протянула свою слегу в ладонь тонущей девушке.
- Держись! Только держись!
Навь судорожно ухватилась за шест, и незнакомка резко потянула её из трясины. Это было нелегко, в болоте опоры для ног почти не было.
Бросив на скитальца рассерженный взгляд, спасительница закричала:
- Помоги же ты мне!
Эти слова вырвали Михаила из равнодушного оцепенения. В голове вспыхнула мысль: "Что же я делаю!? В лесу не застрелил, а теперь на глазах у сына топлю!"
Вырвав себя из сплавины, он наконец-то прошёл эти четыре шага отступничества. Под ногами женщины нашлась неожиданно твёрдая почва, будто бы она знала куда ступать и изведала каждую кочку на старом болоте. Ухватившись за слегу, они вместе вытащили почти утонувшую девушку.
С берега послышался собачий лай, но его тут же заглушил мужской голос.
- Елена! Что с тобой?! Ты их нашла?!
- Скитальцы в трясине тонут! - отозвалась незнакомка. Через минуту, ломая прошлогодний камыш, появился ещё один человек. В его руках покоился автоматический дробовик упреждающе наведённый в сторону увязшей семьи. Несмотря на то, что лицо мужчины заросло бородой и обветрилось, Михаил сразу узнал этого человека. Тот тоже вспомнил скитальца и заряженная "Сайга" медленно опустилась.
- Это ты...
- Да. Я. Вот и встретились снова, Роман...
Елена не искала дорогу через топи - она знала путь. Безопасная тропа состояла из череды кочек и особо толстого слоя сплавины. Такое знание стоило дорого, ведь в разное времена года через болото нужно было ходить по-особому.
Легко опираясь на шест, женщина вывела семью Михаила на твёрдую землю. Но времени благодарить или объясняться со старым знакомым не было. Анюта с Олежкой насквозь вымокли в тине. Начинало смеркаться и ночной холод грозил заморозить спасённых. Роман быстро собрал в лесу древесину и начал разводить для всех общий костер. Тем временем сказалец велел сыну стягивать вымокшую одежду. В рюкзаке для парня нашлось сухое одеяло. Елена поспешила развязать свой вещмешок и достала оттуда одежду для девушки. Она хотела сама заняться Анютой, но Михаил её остановил:
- Не нужно, я сам разберусь. И... Спасибо тебе. Ты ей жизнь сегодня спасла.
Пожав плечами, молодая женщина просто отдала в его руки чистые вещи. Михаил отвёл Анюту в сторону и начал быстро её раздевать. Оставшись без всякой одежды, та сразу же сжалась от холода. Температура вечернего воздуха падала быстро. Но перед тем, как отдать сухие вещи, скиталец проговорил:
- Никому не показывай шрамы и татуировки. Молчи, не демонстрируй своих острых зубов. Никто не должен знать, что ты Навь. Тем более эти люди.
Анюту колотил озноб. Обхватив себя руками, она дрожала всем телом. Ей было нужно согреться.
- Т-ты... Ты... - всхлипнула девушка. - Ты не спас меня...
Михаил крепче сжал рубашку в своих руках.
- Ты жива, а это главное.
- Нет. Ты н-н-не спас меня, - вновь повторила Анюта. С её волос ещё стекала ледяная вода, а в глазах затаилась обида.
- Олежка был ближе, его можно было спасти. Он вёл себя правильно, а ты всё забыла! Почему ты не сбросила свой рюкзак?
- Н-н-нел-л-льзя было б-б-бросать рюк-кзак, - простучала зубами Анюта. - С-с-с-ним "Пера". Нельзя её б-б-бросать...
Меховой чехол винтовки был всегда пристегнут к поклаже Анюты. Нормальный человек провалившись в трясину не обменял бы жизнь на оружие, но для Нави винтовка была больше, чем просто оружием. Девушка бережно хранила её и украшала резьбой. Михаил даже слышал однажды, как она с ней разговаривала, обращаясь то ли к самой винтовке, то ли к своим дремучим богам.
- Всё равно - глупо. Из-за тебя мог погибнуть мой сын...
Только после жестокого допроса на холоде глава семьи наконец начал её одевать. Взгляд скитальца упал на дрожащие пальцы Анюты. Перчатки исчезли и лишь чудом символ ярила ещё никто не заметил. Порывшись в своём рюкзаке, Михаил нашёл чистые лоскуты и поскорее забинтовал руки девушки.
- Скажешь, что поранилась. Солнца свои никому не показывай. Делай всё, как я объяснял и беды не случится.
- Ты их з-з-з-знаешь? Они п-п-плохие? - спросила Анюта, продолжая трястись.
Бросив взгляд на сидевших у костра людей, тот ответил:
- Эти точно хорошие. Мужчину знаю давно, только женщину вижу впервые.
На колени к Елене прыгнул молодой пёс чёрной масти. Он ласково ткнулся мордой в лицо женщины, заставив её улыбнуться. Она обхватила собаку руками и ловко спрятала под своей курткой. Между молнией осталась только любопытная голова и острые ушки.
Вернувшись к костру, Михаил усадил Анюту рядом со своим сыном. Навь сразу прижалась к Олежке пытаясь согреться в их общем Тепле. В глазах сына скиталец видел тихое счастье, ведь там на болоте, он уже вероятно простился с Анютой и поверил в её неотвратимую гибель. Михаил и сам в это чуть не поверил...
Небо над головой потемнело, мир готовился к ночным холодам. Не дождавшись полного захода солнца, точки звёзд рассыпались за полотном серой хмари. У общего костра невольно воцарилось напряженное молчание.
Роман и Елена сидели рядом друг с другом. Через жаркое марево от огня они внимательно следили за каждым движением семьи Михаила. К его облегчению на Анюту скитальцы внимания почти не обращали. Их взгляды были прикованы только к мужчинам. Под рукой Роман по-прежнему держал дробовик, а их с Олегом оружие к стрельбе пока не годилось. Болотная грязь крепко забила стволы и механизмы. Из-за этого сказалец чувствовал себя весьма неуютно. У Елены ничего опасного он не увидел, но был уверен, что та тоже вооружена. По-другому в мире Долгих Зим просто не ходят. Михаилу нужно было позволить им убедиться, что его семья совсем не опасна. Хотя сомнения скитальцев могли бы развеяться и побыстрее. В конце концов, они ведь были близкими родственниками...
Наконец он собрался с духом и начал разговор, который обещал быть не простым.
- Когда я видел тебя в последний раз, Роман, ты путешествовал вместе с родителями...
Мужчина не отвечал. Глядя на пылающие в костре поленья, он некоторое время отмалчивался. Но когда Михаил уже подумал, что ответа так и не услышит, Роман наконец-то заговорил.
- Зимы прибрали их.
- Соболезную... - Опустил взгляд скиталец.
- "Соболезнуешь"? - разъярился Роман. - То же самое ты мне бросил в лицо, когда пришёл сказать о смерти Светланы!
Он поморщился, будто снова испытывая старую боль от той давней встречи. Елена сразу насторожилась. Видимо, она уже хорошо знала историю этой семьи, а главное ей был известен характер Романа.
Михаил встретил родственников Светланы спустя два года после того, как Навь убила её под землёй. Это был один из самых тяжёлых дней, что довелось ему пережить. Отец и мать Светы к тому времени уже состарились. Они с трудом перенесли горькое известие о гибели дочери. Роман был родным братом Светланы и в отличие от стариков не собирался терпеть оправданий. Михаил обещал беречь её, охранять от Зимы и не смог сдержать данного слова.
В тот день Роман чуть сам не убил своего зятя. Выхватив нож, он бросился в драку, видя в Михаиле лишь тяжесть вины. Сказалец сопротивлялся, но не за себя, а за Олежку. Его сын оказался рядом с этим кошмаром. Только детский крик заставил рассудок Романа вернуться. Приступы безумной ярости были для него настоящим проклятием. Если бы Михаил погиб тогда от руки своего шурина, удивляться было бы нечему.
Две семьи скитальцев расстались тогда далеко не друзьями. Прошло уже шесть Долгих Зим, но Михаил по-прежнему видел в Романе отголоски закалённой временем злобы. Именно встречи с прошлым стоило бояться больше всего. Как только Михаил обнаружил на Заветри следы чужаков, он молил судьбу, чтобы это не оказались родные Светланы. Но жизнь, как всегда, подкинула подлость...
Елена взяла Романа за руку и переплела с ним тонкие пальцы. Тот неожиданно успокоился и даже смог улыбнуться. Видимо эта женщина хорошо знала сколь вспыльчив его характер. Ей удавалось сдерживать постоянно клокотавшую внутри мужа ярость. От прикосновенья жены широкие плечи Романа расслабились и опустились. Теперь он больше не был похож на готового к атаке медведя.
- Я вижу нашлась та, что согласилась разделить с тобой дорогу и холод, - улыбнулся Михаил этой паре. Услышав такие слова, Елена улыбнулась в ответ. Роман же лишь мрачно нахмурился.
- Елена из местных. Жила за болотом, пока...
Он умолк, а внутри Михаила всё похолодело. Стараясь не выдать волнения в голосе, он уточнил.
- В Тихой роще?
Роман лишь кивнул, слов тут и не требовалось. Сказалец знал, что оседлую деревню Тихая роща три года назад постигла та же участь, что и Заячью пустошь. Общину сожгло одно из Навьих племён. Михаил не смог удержаться от быстрого взгляда в Анютину сторону. Девушка жалась под одеялом к Олегу и казалось уже засыпала. Сын нежно гладил её русые волосы, прижимая к себе, как ценнейшее из сокровищ. Глава семьи только вздохнул.
- Вот почему Елена так хорошо знает болото. Но зачем вы вернулись в родные места? Ты ведь хотел уйти в новые земли.
- Мы тебя не искали, - холодно отрезал Роман. Между ними повисла звенящая тишина. Напряжение вновь нарастало. Чувствуя, что разговор совсем не заладился, Елена поспешила вмешаться.
- Мы решили вернуться на запад и искать Тепло, где потише. Ходили до этого со сказом в восточных землях и даже на севере были. Но везде очень холодно: морозы и ветры сильно крепчают. А на юг пока не решились. Вы ведь, наверное, знаете, что люди там... В общем... Говорят они человечиной питаются.
Они искали оседлое место - на скитальцев это было совсем не похоже. Во всех землях у путников имелось по нескольку укрытий для короткой зимовки. Но такие щели не годились, если следовало задержаться надолго. В семье Михаила подобное случилось лишь раз. Он тоже искал Тепло на несколько Зим, когда Светлана поняла, что беременна...
Михаил взглянул на Елену другими глазами. Её заботы стали для опытного отца вполне объяснимы.