ПЬЯНЫЕ РЕЧИ

Как-то Ваня на диване
Речи странные завёл.
Говорил: "Сижу я с вами,
Словно пойманный орёл",
Говорил: "Мои сужденья -
Как потоки горных рек:
Их безумья наслажденье
Не оценит человек,
В них плывущий стилем брасс
(Я в виду имею вас)".
В наших горлах стали кости,
Мы сказали Ване: "Бросьте,
Дорогой Иван Ильич,
Говорить сей странный спич!"
После он по телефону
Нам звонил и говорил,
Дескать, тяготится фоном
Раздолбаев и педрил,
Говорил, что бросит вызов
Он греховности людской,
Всех грозил очистить снизу
Доверху своей рукой.
Мы пришли к Ванюше в гости,
Мы сказали Ване: "Бросьте,
Дорогой Иван Фомич,
Говорить сей странный спич!"
"Что?!" - взревел сиреной Ваня,
Трепыхаясь на диване,
Озирая стены комнат, -
"Даже отчества не помнят!"
Мы учтиво поклонились
И тихонько удалились.
Ваня, крикнув "Вашу мать!",
Сделал шаг и рухнул спать.
Утром Ваня был уверен,
Что вчера весь день молчал.
Мы ж его не разуверим:
Ложь - начало всех начал.

*       *       *

Нам говорят, что столько пить неумно,
Что с каждым днём становимся глупей,
Что мерзко мы ведём себя и шумно,
И молят нас: "Не пей, не пей, не пей!"


А мы стоим на плоскости с уклоном,
Наигранно кичась своей бедой...
Здесь то, что называлось раньше лоном,
Попроще именуется - мандой,
Любви нет места в этой серой дряни,
Зато есть похоть - грязный суррогат,
Здесь трахаются с девками по пьяни,
А утром им дают пинка под зад...

И каждый мнит, что он оригинален,
А лишь копни поглубже - полный ноль,
И, превращаясь в молодых развалин,
Мы злоупотребляем алкоголь...

Под серым небом - серый город хмурый,
И вот я вижу: в глубине веков
Хорошенькие нимфы и амуры
Стоят, рыгая, у пивных ларьков...

*       *       *

Ты сидишь над тарелкой пустою,
Отражаясь в блестящем фарфоре,
И бормочешь: "Гроша я не стою!",
И вздыхаешь: "Ах, горе мне, горе!"

Прискакал на коне издалёка
Принц, которого ты полюбила...
А теперь ты сипишь: "Одиноко!"
И стенаешь: "Верёвку и мыло!"

А потом он умчался, гадюка,
Намекнув, что любовь позабыта...
В голос воешь ты: "Мука мне, мука
Вспоминать, как стучали копыта!"

*       *       *

"Ах, до чего всё это странно!" -
В раздумьях повторяла ты,
И, созерцая дно стакана,
Дивилась грязи пустоты.
Стакан был пуст и очень грязен...
Но, проводя простые связи,
Тебе я бросил очень едко:
"Ты не тому дивишься, детка!
По сути дела, пустота
Всегда по-своему чиста;
Гораздо хуже, ей же Богу,
Когда бывает грязь пуста!"
М-да. Тут и чёрт сломает ногу!
А ты заметила лукаво:
"Мой милый, мы ведь оба правы!"
И, услыхав сии слова,
Я молвил: "Тут-то ты права!",
На подбородке сбрил растительность
И думать сел про относительность.

*       *       *

СПОРНЫЙ ВЫХОД

Первый   Когда мы были чуть моложе
И веселей текла вода,
Бывало, лезли не туда
И вылезали вон из кожи,
Неопытность свою презрев,
Чем умиляли старых дев...

Когда мы сделались постарше,
Когда плющом вилась судьба,
Мы, добегая до столба,
Врезались в столб под звуки маршей
И отлетали, говоря:
"Наверно, врезались не зря!"

Второй    Наивно думать, я уверен,
Что свет любви везде угас,
И что настанет дивный час,
Что путь у каждого отмерен,
Что дело в том, кто ни при чём,
И что веселье бьёт ключом.

Проходят годы. Перемены
Нас заставляют лезть на стены,
Но дело, знаете, не в том.

Всё проще. Видите, смеётся
Луч золотой на дне колодца?
Так прыгнем же туда гуртом!

Ведь там смешно. Смешно! Смешно!!

Первый   Голубчик, это ведь грешно!
Ты что, забыл? Нам не велит
Так поступать митрополит!

Второй    Плевать! Я прыгну! Прыгну!! Оп!
(прыгает)

Первый   Он был ужасный остолоп...
Ну что же, подведём итоги.
В дерьмо бежал он из дерьма,
И вскоре выжил из ума,
А нынче протянул вот ноги...
А был-то славный паренёк!
Эх, жаль! Себя не уберёг...
Поник он буйной головой...

Второй    Что разревелся? Я живой!
Блаженство тут на дне колодца -
Не то, что гадостью колоться!
Я сам себе весло и руль!
Я - палочка себе и нуль!
И золотистый лучик мне
Подмигивает в тишине...

Первый   Я ошибался. Был не прав.
Пойду обдумать всё с нуля
Вон в те далёкие поля
Среди высоких диких трав.

*       *       *

Мы всё время стремились подняться,
Выше прочих стоять мы хотели,
Но мели по ступенькам метели, -
Мы замучились вверх продираться...

Размышляли о жизненном смысле,
Находясь в непрерывном движении,
А в итоге все где-то подвисли -
Невеликое достижение...

Поезда нас туда и оттуда
Отвозили, пыхтели натужно...
Мы состарились в поисках чуда.
Да и чудо ли нам было нужно?

Наша жизнь протекала контрастно:
То ли рай, то ли просто помойка,
Влюблены мы в неё были страстно,
Угождали мы ей слишком бойко...

Посылали мы небу приветы,
Говорили друг другу: "А всё ж
Нету смерти. Нигде её нету.
Смерть есть ложь. Это вечная ложь".

*       *       *

Не спеша, чуть слышно, постепенно
Золото с деревьев опадёт,
В лужах искупается степенно,
А потом угаснет и сгниёт...

За теплом вослед умчатся птицы,
По окошку дождик застучит,
Станет лень куда-то торопиться,
Сердце будет долго материться,
А потом, привыкнув, замолчит...

И, устав от волн и от волнений,
Коркой льда покроется вода,
И надолго (но не навсегда)
Погостить придут немые тени...

Тучи сговорятся и отнимут
У небес былую синеву,
Летнюю любовь заботы снимут:
"Не зови" - "Да я и не зову...".

*       *       *

ГОЛОС

Более чем вероятно, что я не расслышал,
Но было сомненье, что голос сказал мне:
"Я огорчён. Этот опыт не вышел:
Люди хотят лишь разбрасывать камни"

Я промолчал и немного поёжился,
Сидючи в комнате пыльной и мглистой,
И голос сказал: "Ну, чего ты скукожился?
Или забыл ты, что мы оптимисты?"

Я согласился и внешне и внутренне,
Даже улыбочку состроил натужно...
А голос промолвил: "Фальшиво, как утренник!
Хоть передо мной притворяться не нужно!"

И тут я увидел себя в роли колоса
Во поле чистом, бескрайнем, как Тайна...
И было простое признание голоса:
"А я в этом поле навроде комбайна..."

После, комнату шагами измеряя,
Я смотрел во мрак и слушал тишину,
Даже самому себе не доверяя...
Всё мне чудилось, что я иду ко дну...

*       *       *

УСТАЛ

Говорили еле слышно
О какой-то там любви,
Притворялись неумело,
Будто вовсе нету дела,
Намекали: "Не гневи!"
С целомудренной улыбкой
Над чужой смеясь ошибкой,
Похотливый скрыв оскал.
Было так. И я устал.

Пообщались на ходу
То ли взглядом, то ли жестом
Обменявшись чуть заметно,
Обмануться силясь тщетно,
Хоть обманы неуместны...
Нехотя пожали руки
В предвкушении разлуки,
Кто-то низенький привстал...
Было так. И я устал.

Чашки. Чай. Печенье. Сушки.
Сигарет дешёвых дым.
Недоте и недоэти,
То ли старцы, то ли дети,
Не понять ни нам, ни им.
Пожурили, пошутили:
Эту бурю вместо штиля
Не припомню, где застал...
Было так. И я устал.

*       *       *

НОВЫЙ ГОД (Замечательные люди)

Замечательные люди
Нынче в гости к нам пришли,
Замечательные люди
Дом по адресу нашли,
И теперь стоят в прихожей
Замечательные рожи,
В замечательных ботинках,
В замечательных пальто,
Как рисуют на картинках.
Прохудилось решето,
Не удастся нам напиться:
От колодца до крыльца
Проливается водица
Мимо дланей и лица.
Замечательные люди
Нас за это не осудят.
Вот они уже разделись...
Боже мой! Какая прелесть!
Говорил сосед соседу:
"Далеко сейчас поеду,
Только чересчур красна
Эта полная Луна!"
Хлеб ломая понемножку,
Девица-краса сидит,
Положив на ножку ножку,
Полудремлет и плодит
На столе куски да крошки.
Лёд, пурга, такой мороз...
Деда мучает склероз,
Да окно ещё разбито,
Что зимой мешает быту...
Сам не сдохнешь - быть убиту...
У Варвары любопытной
Вырос новый нос солидный,
Неплохой довольно нос...
В наши дни наличье носа - 
Не причина для доноса!
Мы восстали из говна,
Мы - свободная страна!
На прощанье стиснув руку
И сломав при этом кисть,
Друг сказал хмельному другу:
"Надо ехать. Енто жисть!"
Эти звёзды надоели - 
Так и скачут возле ели,
Словно в парке карусели,
Так и водят хоровод...
Это просто Новый Год!

*       *       *


А теперь - немножко романтики...

Вчерашние образы замерли дружно,
Уподобясь фарфоровым статуэткам...
Мысли, как птицы, разбились по клеткам,
Зубки с утра не сверкают жемчужно.

Глазки твои так грустны и красны,
Будто сладкие, сочные вишни.
Слушай, рыдать в середине весны
Глупо и просто излишне...

Ты говоришь, что я подонок,
То я развратнейшая мразь,
И отвечаю я спросонок:
"Вчера ты, что ли, родилась?!"
И отражают зеркала
Твою капризную гримасу...
Напялив куртку, словно рясу,
Я ухожу, не помня зла...

*       *       *

Не вдруг сожрут одежду козы,
Не вдруг ласкаться станут розы,
Не вдруг засахарятся слёзы,
Не вдруг приручится гюрза:
Я посмотрю в твои глаза,
И будет ясно всё, как плюшка,
И будет просто всё, как репа,
Так симпатично и нелепо,
Моя убийца-хохотушка!

Я вижу: тихий разговор,
Я вижу: томный приговор,
Я вижу: пакостный суфлёр,
Я вижу: муки без предела,
Да только мне какое дело?
Слова греховней погремушки...
Фырчит автобус, ясен день,
Пойдём гулять! Пальто надень,
Моя убийца-хохотушка!

Когда покажет попу поп,
Когда запахнет пивом клоп,
Когда заслужат все потоп
И счастье обретут с потопом,
Когда укусит насмерть уж,
Когда потянет гуж, кто дюж,
Когда оголодает муж,
Из принципа не скушав грушу,
Я удивлюсь, но я не струшу,
И, может быть, спляшу с притопом,
Хотя уходит прыть былая,
Седеет юная макушка...
Тебе же счастья я желаю,
Моя убийца-хохотушка!

*       *       *