Старики сидели на скамеечках. Скамеечки те были вкопаны в землю, друг напротив друга, а между ними стоял стол. Он тоже был вкопан. Нерушимо, как старый, но все-таки упавший, будто колосс со своих глиняных ног, Советский Союз.
Старики частенько вспоминали Союз. Ругались иногда, как плохо было, но чаще говорили, что хорош он был. Старики были разными, один, например - грузин, двое русских, и молдованин еще был. И эстонец, как бы это ни звучало в наше время. Иногда старики смотрели телевизор, но редко, чтобы не ссориться, ведь всегда лучше помнить хорошее, а не завидовать друг другу в настоящем. Они так считали.
Старики обычно играли в шахматы. Два на два. Например: грузин против русского, а молдованин подсказывал русскому 'Конем ходи! Конем!'. Грузину же советовал эстонец: 'А ты в ответ, раз, два и мат!'.
Обычно никто не выигрывал, потому что до конца партии они не играли. Еще, случалось, собирались они в квартире кого-нибудь из них, и смотрели старые фильмы. Правнуки научили пользоваться странными аппаратами. Дарили диски всякие на праздники. Семьями приезжали.
Когда же приезжали гости, то старики радовались и очень старались, чтобы гостям понравилось - грузин во дворе делал шашлыки, русские ходили в магазин и за рыбой на реку, что была недалеко. Молдаванин же организовывал всё у себя в саду. Он ставил столы, наливал по большим бутылям вино, и звал всех отведать его. Грузин всегда хвалил:
- Вах, батоно, какой хороший вино у тебя! Я сейчас свой принесу, пусть гости тоже попробуют!
Эстонец, поглаживая седую бороду, готовил рыбу, салаты, и смущался, когда хвалили его стряпню. Такие вот старики! Дружили они.
Когда же гостей не было - они играли в шахматы... Не до конца, чтоб не обидно никому было. Вечерами пили вино и вспоминали о прошлом. Случилось так, что теперь они остались одни, и кроме них не было никого в этом мире. Внуки только приезжали, иногда звонили, но жили своей жизнью.
- Вот знаешь, говорят рожденный зимой дольше живет, - говорил один русский.
- У нас говорят, дольше живет тот, кто ближе к Солнцу, - отвечал грузин, - потому жить надо в горах.
- И принимать гостей, - важно добавил эстонец.
- И не забывать друзей, - сказал молдаванин.
Так и говорили неспешно.
- Я родился летом, значит уйду зимой, - сказал второй русский. - И буду встречать вас потом.
Они часто говорили об этом, иногда шутили даже.
- Наверное, я уйду летом, потому что родился зимой, - говорил эстонец, - И я старше вас, потому буду встречать. Я приготовлю хорошую рыбу, и мясо. Буду вас ждать.
- Мясо? Лучше шашлыка не придумать! Вах! - восклицал грузин.
- А под мясо нужно доброе вино! - подхватывал молдаванин...
Так они говорили, сидя вечерами за столом, вкопанным в землю, на скамеечках тоже вкопанных в землю. Еще говорили о разном, о звездах, о старой и вечной любви, о женах своих то есть, что их ждут. Потом говорили о внуках, каждый своими гордясь.
Хорошие старики.
Когда их хоронили, съехались все внуки. С семьями.
- Как получилось так? - удивлялись русские. - Мы хотели приехать вот, летом, навестить... А пришлось вот весной.
- Так вышло, - говорили эстонцы, - Так вышло. Лучшие друзья, Войну вместе прошли, дружили 65 лет.
- Даааа, - тянул грузин, протяжно глядя куда-то вдаль, - Хатель дед мой в горы еще раз приехать...
- А мой еще вина сделать, - говорил молдаванин.
- А мой рыбы наловить, - грустно добавлял русский.
- И устроить застолье, - заканчивал эстонец.
- Хорошо жили, хорошо ушли, - говорили потом внуки, рассаживаясь возле вкопанного в землю стола. Кому не хватило места на скамеечках, сидели на земле. На столе стояла большая шахматная доска, с огромными, тщательно вырезанными фигурами.