Аннотация: Начинается обучение. Найт встречается с историком, господином Денкером Миккейном и задумывается о Вечном. ВЫЧИТАНО.
Глава 4
Утро началось с яркого, огненного солнца, из-за которого Найт проснулся весь в поту. Он сел на кровати, протирая кулаками слезящиеся глаза. Кругом стоял гомон.
- Да Мыш, больше некому! - среди общего шума выделился голос Бофи. Через секунду его рука грубовато встряхнула Найта за плечо.
- Это ты сделал? Ты? - он тряс мальчика, пока тот окончательно не очнулся.
В лицо ему тыкали простынёй Делейта.
- Ты выстирал? - грозно рявкнул Бофи.
- Я, - ответил Найт почти ровно, рискнув даже посмотреть ему в глаза. - И матрас тоже я почистил.
Бофи нахмурился, приоткрыл было рот, но Найт быстро заговорил первым:
- Это неправильно, что Делейт вынужден спать на голом железе, нельзя так наказывать! Тем более он влип из-за меня. Я и подумал...
- Думать будешь на каком-нибудь тесте, а здесь думаю я, понятно? - прорычал Бофи, схватив Найта за шкирку. - Если ты ещё хоть раз что-то подобное выкинешь, то ночевать будешь вообще в душевой, на голом кафеле! Раз тебе так нравится там по ночам находиться! Ты что, не знаешь, что вода лимитирована? Хочешь в конце месяца без душа остаться? Я лично не хочу сидеть немытым. Парни, думаю, тоже не хотят.
- Парни хотят на лекцию, - подошёл Тэо.
Бофи отвернулся, что-то пробурчав, и оставил Найта в покое. Мальчики начали один за другим выходить из спальни.
Тэо прошипел Найту:
- Вообще-то, он влип из-за Тода. А тебе надо срочно что-то делать с твоим чувством справедливости! Всё равно от этого Делейта 'спасибо' не дождёшься. И помни, чему я тебя учил - поменьше инициативы.
Сказав это, он вышел в коридор. Найт вздохнул и последовал за ним.
***
После тренировки будущие киборги отправились на общую лекцию для первого курса Боевого отделения. Историю читал Дэнкер Миккейн, о котором Найт успел наслушаться многого.
Мальчик замялся на пороге аудитории. Однокурсники не давали ему пройти, отпихивали с дороги, хихикали, кто-то даже ущипнул за руку. Все они были младше его на два года, ниже на полголовы, а то и на голову, все крепкие, шустрые, наглые. Найт торчал в их толпе, словно столб посреди бурного ручья. Наконец он решил переждать, отошёл и встал сбоку от двери. Но и здесь его достигали тычки под рёбра, насмешки и шепотки: 'Генму!'
- Чего ты мнёшься, проходи! - рядом возник Делейт, сцапавший очередного дразнилку за ворот робы. Все остальные опешили и чуть притормозили на пороге. Найт быстро юркнул в аудиторию, представлявшую собой огромный амфитеатр. Мальчишки шумно рассаживались, толкались, хихикали. Большинство мест было уже занято. Найт обнаружил одно свободное, радостно улыбнулся, но едва он приблизился, как какой-то однокурсник мигом развалился на лавке так, что занял сразу два места. Найт вздохнул и стал искать другое.
- Эй! - окликнул его Делейт.
Найт оглянулся и увидел, что место снова свободно, маленький наглец, не желавший сидеть рядом с 'генму', потирает распухшее красное ухо, а Делейт спокойно расположился ярусом выше.
- Спасибо, - робко улыбнулся Найт.
- Обойдусь без твоих 'спасибо'! - огрызнулся Делейт. - Из-за тебя я вчера пропустил первую тренировку, лекции и целый день был не жравши. Ты ходячая неудача! Так что сиди и молчи, если сам не можешь за себя постоять!
Найт отвернулся и бесшумно сел.
В длинную общую парту были вмонтированы маленькие жидкокристаллические панели с беспроводными стилусами - для того, чтобы курсанты могли быстро записать информацию, которую они считают для себя полезной, и сохранить её в своем личном архиве в местной подсети. Правда, доступ к архиву имеют только те, у кого есть ноут или свободное время для прозябания в компьютерном зале. Поэтому подавляющее большинство мальчишек, как Найт успел убедиться ещё на вчерашних лекциях, предпочитает просто что-то рисовать или отстукивать короткие сообщения своим приятелям, а то и случайным пользователям. Подсеть Академии была замкнутой и не имела выходов во внешнюю Сеть (впрочем, это препятствие легко преодолевали будущие координаторы и программисты), но всё равно во внутреннем чате всегда было полно народу.
Найту не с кем было общаться. И он исправно конспектировал всё, что успевал, практически не отрываясь от панели. Вот станет чуть больше времени - и он обязательно сходит в компьютерный зал почитать всё, что записывал на лекциях. Это обязательно пригодится. Информацией нельзя пренебрегать.
Шум и галдёж прекратились, когда с лёгким шорохом сомкнулись дверные створки - в аудиторию вошёл лектор. Все несколько сотен мальчишек поднялись согласно правилам дисциплины.
Лектором оказался довольно крупный, слегка помятый мужчина средних лет, седоватый, с обширными залысинами на лбу, одетый в старомодный свитер, чёрные брюки со стрелками и ботинки, какие, вероятно, носили ещё до Пыльной Войны.
Кто-то хихикнул и зашушукался.
Найт с интересом разглядывал учителя. Тэо рассказывал, что он вроде бы пристаёт к молодым мальчишкам. Но Найт не мог в это поверить. Господин Миккейн вовсе не напоминал коварного соблазнителя.
- Доброе утро, господа киборги, - сказал учитель, встав за кафедру в центре амфитеатра и настроив микрофон. - Присаживайтесь.
Пошумев с минуту, все мальчики опустились на длинные лавки. Найт сразу же активировал свою панель и, взяв в руки стилус, замер в ожидании бесценной информации. Соседи справа и слева криво усмехнулись.
- Прекрасный денёк, не правда ли? - господин Миккейн поглядел в высокое узкое окно, и Найт заметил, как от его тонких прямоугольных очков отразился солнечный свет. С такого расстояния альбинос не разглядел их, и это почему-то смутило его. Щёки мальчика чуть потеплели от непроизвольно вспыхнувшего румянца.
Слева опять кто-то прыснул со смеху. Найт украдкой глянул в ту сторону, и трое или четверо однокурсников сразу же отвернулись. Они так и будут на него пялиться всю лекцию, что ли?!
- Наверное, вы думаете, что теряете здесь своё свободное время? - мягко и вполне дружелюбно улыбнулся господин Миккейн. - Что ж, мы с вами в одной упряжке. Я тоже не отказался бы в такой прекрасный денёк погулять в парке вместо того, чтобы дышать пылью в душной аудитории...
Господину Миккейну отлично было видно, как завертели головами мальчишки, недоумённо переглядываясь, переспрашивая что-то друг у друга. Поднялся тихий, ровный гул.
- Вас смутило слово 'упряжка'?
На четвёртом ряду робко приподнялась очень бледная рука.
- Это что-то типа женского поводка?
Аудитория почти мгновенно взорвалась дружным хохотом. Найт, рискнувший высказать своё мнение, сжался и опустил голову.
- Кому как не нашей девочке знать про женские поводки! - довольно громко заявил кто-то из пятого блока, и остальные поддержал его дружным гоготом. Делейт, впрочем, сумел перекричать их:
- Откуда генму знать про женские поводки? Они бывают только у породистых женщин, которые принадлежат достойным мужчинам. А такие точно не рожают что попало.
Найт кусал губы, изо всех сил стараясь не заплакать от горькой обиды.
Господин Миккейн скрестил руки на груди и с лукавым прищуром следил за форменным бардаком, грозящим выйти из-под контроля. Потом он кивнул:
- Генму, говорите? Ну-ка, юноша, подойдите сюда.
- Я? - Делейт сразу же встал, и лицо его выражало нагловатое агрессивное веселье.
- Нет, не вы. С вашей генетикой, как я погляжу, всё в порядке, - невозмутимо улыбаясь, ответил историк, - и вы, бесспорно, имеете полное право этим гордиться. Я имел в виду того, кого вы назвали генму.
Найт медленно поднялся, глядя в пол.
- Ну, смелее. Не бойтесь. Идите сюда.
Постепенно гомон утих. Все взгляды были прикованы к молчаливой светлой фигурке, спускающейся к кафедре по ступеням между рядами длинных общих парт.
Когда Найт встал рядом с господином Миккейном, тот обошёл его кругом и очень внимательно оглядел, словно тот был диковинным насекомым.
- Что же мы здесь имеем, - громко и звучно сказал историк, не пользуясь микрофоном, и благодаря прекрасной акустике его голос пронёсся до самых дальних рядов, усиливаясь гулким эхо. - Мальчик со стопроцентным альбинизмом и весьма скверным состоянием здоровья. Что ж, так даже лучше заметно строение скелета. Итак, начнём.
Господин Миккейн указал на альбиноса жестом, которым экскурсоводы указывают на экспонат анатомического музея:
- Шея скорее короткая, чем нормальная, крепко сидит на почти горизонтальных широких плечах, бедра тоже широкие. Суставы широкие и тяжелые. Теперь череп.
Внезапно тёплые, немного шершавые пальцы историка легли на подбородок Найта и чуть повернули его лицо:
- Высокий и крутой лоб, хорошо выраженный переход к крышке черепа, имеются лобные бугры. Характерно уплотнение лобной кости над глазницами. Надбровных дуг нет, утолщение проходит над обеими глазницами и переносицей, - указательный палец учителя стал деловито скользить по лицу Найта, словно указка по доске, мальчик замер и вытянулся в струнку, не смея сопротивляться. - Нос короткий, прямой, с тупым концом, переносица углублена. Скулы широкие, лицо сравнительно низкое.
Когда палец учителя скользнул по нижней губе, Найт вздрогнул и захлопал ресницами.
- Рот крупный, губы тонкие. Нижняя челюсть широкая и массивная, подбородок волевой, грубый. Брови густые, почти прямые. Глаза сидят глубоко и кажутся маленькими. Расстояние между внутренними углами глаз большое.
Найт чувствовал себя экспонатом в кунсткамере. Ужасная, тяжкая обида душила его. Но тон учителя был странным - вовсе не ехидным или унизительным. Господин Миккейн отошёл от мальчика и обратился к аудитории, чуть разведя руки в стороны:
- К сожалению, не представляется возможным оценить пигментацию данного субъекта, так как она отсутствует. Но я готов биться об заклад - даже если бы уровень меланина у нашего, как вы его называете, 'генму' был в относительной норме, всё равно он был бы очень светлокожим, светловолосым, с тенденцией к чуть заметной рыжине, и светлоглазым. Перед вами, господа, удивительное явление, игра природы, когда определённый хромосомный набор каким-то образом, так сказать, 'всплывает' из моря накопившейся генетической шелухи, очищается, разворачивается во всей своей красе. Вы имеете уникальную возможность наблюдать практически чистейшего представителя так называемой фальской, или дальской расы. Настоящий реликт. Именно такими на заре цивилизации были наши предки-кроманьонцы, которые стёрли с лица земли неандертальцев с их историей, прошу заметить, в сотни тысяч лет, и от которых в дальнейшем произошли все ветви единственной сохранившейся к данному моменту расы - европеоидной. Именно к этому идеалу неосознанно стремится наше правительство с его генетическими комиссиями и контролем репродукции населения. Этот юноша есть возвращение к понятию 'Человек'. И, вероятно, представителя именно его расы изображал великий Леонардо да Винчи в своём знаменитом круге золотого соотношения пропорций, как образец Человека Разумного.
В аудитории стало совсем тихо. В центре амфитеатра в солнечных лучах неподвижно стоял длинный, тощий, несуразный альбинос, растерянно хлопающий белыми ресницами.
Господин Миккейн сунул руки в карманы брюк и усмехнулся:
- По сравнению с ним все мы генму. Даже Император.
В полной тишине он подошёл к Найту, похлопал его по плечу и сказал:
- Кстати, юноша, вы были правы. 'Упряжка' - это что-то наподобие женского поводка. Присаживайтесь на ваше место.
Найт встрепенулся и почти бегом вернулся на четвёртый ряд. Его провожали растерянные и изумлённые взгляды. Уши мальчика всё ещё горели от смущения, но теперь грудь распирало от никогда прежде не испытанной гордости. Он не понял почти ничего из того, что сказал о нём историк, но он стоял там под взглядами сотен глаз не как диковинный уродец, а как нечто уникальное и прекрасное в своей уникальности.
- Смотри не возгордись особо, кроманьонец! - усмехнулся Делейт и, чуть наклонившись вперёд, похлопал Найта по плечу.
- Господин Миккейн! - поднял руку кто-то из середины зала.
- Я вас слушаю.
- А я похож на образец человека?
Аудитория неравномерно прыснула со смеху.
- Ну, что-то человеческое в вас, определённо, есть, - историк улыбнулся, снял очки и принялся протирать их фланелевым платочком.
Мальчишки начали вскакивать один за другим, тянуть руки, кричать наперебой:
- А я похож? А я? А я? А я?
Во всеобщем гвалте Найт поднял руку уже довольно решительно. Постепенно гомон стих. Все взгляды обратились к альбиносу.
- Слушаю, - кивнул господин Миккейн.
- Я хотел спросить. А кто такой Леонардо да Винчи?