Драфтер Ули Александрия : другие произведения.

Корпус Н. Femen-infant

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    нтиутопия глазами модифицированного организма, биота. Существа, созданного для удовлетворения самых низменных потребностей. Биот - не человек, его можно использовать, убить, покалечить - все, что пожелает владелец. Но все ли так просто на самом деле?

    Корпус Н
      Часть первая.
      Femen-infant
      Большой автомобиль едет на максимальной скорости через оживленную часть города, но в салоне очень тихо, слышно только приглушенный гул мотора и слабая музыка. Уже полдень, но через тонировку стекла пробиваются только красноватые отблески его отраженного от стекла света. Надо бояться, но я не могу, даже волнение не пробивается через мощное действие седативов. Невозмутимо спокойный, или полностью покорный, выбор за вами, моей воли больше здесь нет. Тело уже привыкло к стягивающему его покрову из медицинского латекса и жёстких корсетов, поддерживающих тонус временно обездвиженных мышц. Под ними тончайшая ткань пропитанная антибактериальными препаратами, призванная держать кожу в чистоте даже без гигиенических процедур. Поверх всего этого чехол из одежды - длинный свободный плащ, скрывающий меня до лодыжек, на голову накинут капюшон. Простая белая маска, керамика, но невесомо легкая, надета на лицо. Вырезы для глаз расставлены немного шире, чем мои глаза, поэтому видимость смещена в стороны. Бинокулярное зрение оставляет передо мной темный треугольник, если смотреть прямо. Но туда смотреть незачем, черный экран отделяет салон от водителя. Зато справа и слева сидят двое одетые в строгие черные костюмы. Один постоянно стучит по своим коленям пальцами, другой наоборот, спокоен, скрестив руки на груди, вероятно, дремлет. У обоих через голову протянут обод наушников из которых, пока, вместо приказаний слышится музыка. Как долго мы едем я не могу определить, но путь мы начали еще в темноте, сейчас свет солнца начинает иссякать. Ход машины ровный, почти не меняет скорости на протяжении всего пути. За окном видимость в сумерках становится минимальной, пока не загораются первые огни. Это все еще город.
      Наконец, транспорт замедляет движение, музыка из наушников сидящих со мной затихает, прерываемая тихим шипением. Один от этого вздрагивает, просыпаясь, другой облегченно вздыхает, отвечая на неслышимый мне вопрос:
      - Все под контролем, активирую при выходе.
      - Я задремал. Уже приехали? - он довольно зевает, пытаясь размять затекшие руки, но прерывает жест, оправляя костюм, встретив взгляд второго.
      - Ты и смерть свою проспишь, - сквозь зубы произносит второй, доставая из внутреннего кармана пиджака маленькую коробку. Под его пальцами загорается проекционный экран, - заберешь вещи, я выполню активацию.
      Машина, постепенно замедляя ход останавливается, одновременно, по моему телу пробегает электрический ток, приводящий тело в тонус. Дыхание учащается, чувствую пульсацию сердца. Справа и слева двери открываются, впуская в салон запах теплого камня и пыли, перемешанный с ночной прохладой.
      - Выходи, - тот, что сидел справа, держит дверь открытой.
      Я поднимаюсь. Салон большой, так что можно встать в полный рост. Один шаг до двери, второй, опускаю ногу на ступень, для сохранения равновесия держусь за край сидения. Другой рукой опираюсь на руку, протянутую мне. Через толстый латекс перчаток прикосновения к живому и неживому неотличимы.
      - Да, мы на месте, - говорит тот? кто помог мне выйти, прижимая ладонь к уху, - понял, поднимаемся. Иди за мной, - говорит он поворачиваясь ко мне и дает знак второму. Мы входим в прозрачную дверь, створки которой сами открываются нам навстречу, внутри приглушенный свет и человек в униформе.
      - Корпус Н, мы к господину Родеру, - идущий впереди предъявляет охране карточку-удостоверение, тот кивает, указывая дорогу к лифтам. Кабина открывается бесшумно и так же тихо едет вверх. Первый останавливается в ее глубине, у задней стенки, представляющей собой большое зеркало. Отражение в нем - невысокая фигура, укрытая черным плащем-накидкой, в глубоком капюшоне белеет маска. Второй заходит следом, опуская на пол два металлических кейса, довольно тяжелых, судя по глухому звуку.
      Лифт останавливается, зеркало отъезжает в сторону, выпуская нас в большое помещение, освещенное ярким холодным светом. Две стеклянные стены с редкой решеткой рам открывают панораму города, другие полностью белые, завешаны цветными полотнами. В дальнем конце зала группа людей в костюмах, трое из них сидят за круглым белым столом.
      - Господа, разрешите представить вам одну из наших новых разработок, - один из сидящих встает, когда мы подходим достаточно близко, - Лолит 6.
      Один из сопровождающих снимает с меня плащ, оставляя его на сгибе своей руки.
      - Андроид, господин Крог? - один из стоящих спрашивает немолодого мужчину, первым взявшего слово.
      - Отнюдь, хотя доля электроники здесь присутствует, - с улыбкой тот кого назвали Крог выходит из-за стола, - Горд, вы позволите?
      Мой недавний провожатый передает ему коробочку, несколько нажатий по активной проекции и я снова чувствую, как мои мышцы сковывает, голова опускается, в поле видимости остается только пол.
      - Неактивное состояние, для экономии ресурсов, - поясняет Крог.
      - Так что, нужно постоянно носить с собой пульт для управления этой... вещью? - голос слышится откуда-то впереди, предположительно одного из сидящих.
      - Это только для демонстрации, уважаемый Валаак. Далее будет голосовая настройка для одного или нескольких хозяев.
      Среди присутствующих слышен гул и возбужденный шепот.
      - Довольно интересно. И какими возможностями обладает модель? - голос снова впереди, но уже другой, более хриплый.
      - Вы торопите события, Элот. С основными параметрами вас ознакомит доктор Павада. - Крог говорит теперь где-то слева и совсем рядом, - Сейчас я могу сказать лишь то, что перед вами новое слово в контроле сознания и поведения, ступень в развитии модификации человеческого тела. Биохимия и биоэлектроника нового поколения. И, мне приятно это заметить, полностью наша разработка.
      Неожиданно оцепенение спадает и я выбрасываю в сторону руку, перехватывая падающий бокал, который за долю секунды заметил в руках господина Крога. Жестом, он просит вернуть хрупкий предмет, каким-то образом, не потерявшего ни капли жидкости во время падения. Я отдаю его, продолжая держать за тонкую ножку и возвращаюсь в исходное положение.
      - Конечно, это не все. - Крог возвращается к группе стоящих, и теперь оживленно переговаривающихся людей, - но оставим возможность узнать подробности непосредственным владельцам. А сейчас, позвольте ознакомить вас с презентацией наших возможностей в создании биотов.
      Наверно, Горд получает приказ, потому что ко мне возвращается активность и тут же следует указание следовать за ним. Мы покидаем зал, и оказываемся в помещении меньших размеров, одно окно и большой стол, два кресла за ним, я останавливаюсь напротив, снова скованный. Времени проходит немного и мое одиночество нарушает теперь трое, вошедших в помещение. Двоим я уже был представлен в зале, четвертый, одетый иначе, чем остальные, мне смутно знаком. Что-то в его поведении и голосе вызывает во мне воспоминания, и довольно неприятные.
      - Что ж, давайте начнем, - доктор Павада, судя по всему, начинает свою речь, когда двое садятся, а Крог становится чуть сзади, скрестив руки на груди. - Как вы поняли перед вами образец Лолит 6, номер заказа 382, смоделированный и подобранный в соответствии с вашими пожеланиями. Основные параметры: уровень самостоятельности -3, - на единицу ниже и я был бы овощем, не способным обслужить себя без соответствующего приказа, но в таком положении я не могу ни говорить, ни двигаться без необходимости или отданной команды, - уровень выносливости и самовосстановления - 8, - довольно высокий, значит предполагается, что я буду подвергнут серьезным травмам, - уровень чувствительности - 7, - если рассматривать шкалу, то 5-это нормальное, свойственное обычному человеку состояние, значит моя чувствительность значительно повышена, понятно, почему на мне такой толстый слой латекса. - Далее, согласно вашим требованиям, в этой модификации удалена пищеварительная система, питание заменено внутривенным. - он указывает на один из кейсов, - специальный препарат нужно будет вводить при помощи капельницы каждые три дня, это обеспечит беспрерывное бодрствование и достаточную выносливость биота. В случае необходимости срок можно продлить до пятнадцати дней, но в таком случае будет необходим сон и дополнительные гигиенические процедуры. Через тридцать дней при отсутствии питания наступает смерть. Биот может сам следить за своим состоянием и поддерживать режим питания, если вы оставите такое распоряжение. В брюшной полости находится процессор и резервуары с основными препаратами контроля и поддержания состояния. Восполнять их нужно по мере необходимости через специальный катетер, выведенный через естественное отверстие, - один из сидящих, приподнимает бровь, на что доктор, спохватившись отвечает, - Простите, через пупок.
      - На теле есть еще какие либо шрамы или следы от модификаций? - спрашивает опять тот, что старше, второй сидящий все больше теряет интерес, скучающе подпирает голову кулаком.
      - Шрамов нет, только выводные катетеры, но они полностью не заметны на кожном покрове.
      - Хорошо, что насчет специальных условий?
      - Да, конечно. Биологический возраст донора 16 лет, образец полностью стерилен, размеры и параметры соответствуют оговоренным. Первичные и вторичные половые признаки сформированы, донор не дефлорирован, мы так же сохранили часть пищевода и прямой...
      - Достаточно. Думаю это есть в руководстве, - названный Элотом, прерывает доктора, - пусть истинный владелец сам ознакомится с этими подробностями.
      - Может нам лучше перенести встречу, когда будет более подходящий момент? - доктор, так внезапно прерванный, теперь не решается продолжить лекцию, но стоящий за спинами покупателей Крог дает ему сигнал не останавливаться. - Вы сможете самостоятельно регулировать параметры. Это, - доктор берет в руки пульт, - нужно для контроля, но в дальнейшем мы настроим голосовое управление. Для этого я проведу для юного Родера индивидуальную консультацию. - Крог за спинами клиентов просит Павада не заострять внимание на этом моменте и тот переходит к моему любимому разделу, - И так, дезактивация. Иначе говоря умерщвление. - мы, все подопытные, наизусть заучивали все правила и параметры, нас готовили к любой ситуации и эта наиболее желаемая для таких как я. - По разным причинам может сложится такая ситуация, что вам придется прервать работу биота. Сделать это можно любым из перечисленных в руководстве способом, от расчленения, до отравления и удушья. Единственное условие - вам необходимо передать останки корпорации "Корпус Н". - хотелось бы надеяться, что меня это в скором времени и ожидает, я бы был крайне рад такой перспективе. - Гарантийный срок службы данного образца -два года. В случае необходимости, он может быть продлен, но, как показывает практика нашей работы на рынке развлечений, этот срок предельный. Мало изделий достигает такого срока службы.
      - В чем причина? - старший продолжает, выражая сомнение.
      - Изнашиваемость физического тела. Да, у нас есть образцы и более долговечные, но и цена, и условия содержания их отличаются в разы... - доктор останавливается, подбирая соответствующие слова, - в вашем случае это наиболее подходящий вариант, господин Родер. Дело не в цене, а скорее в потребностях.- тот кивает, на некоторое время уходя в свои мысли.
      - Вы говорили биот может сам себя обслуживать, - задает он вопрос, - какая степень самостоятельности должна быть настроена?
      - Повысьте уровень самостоятельности на единицу и отдайте устное распоряжение. Вы можете предоставить Лолит некоторое количество препарата, чтобы биот сам выполнял все процедуры.
      - Лолит это имя?
      - Нет, название модификации, имя вы можете определить сами, например, во время голосовой настройки.
      - Вы говорили, есть особые возможности самовосстановления.
      - Кроме того, мы установили стимулятор сердечной деятельности и дыхания, иначе говоря аппарат искусственной реанимации, запускаемый если процессор отмечает прекращение жизнедеятельности. При отсутствии серьезных повреждений, естественно.
      - Какие повреждения считаются серьезными, по мнению вашего процессора, - старик довольно дотошный, хотя, если ты отдаешь такие деньги, то можешь требовать избыточной информации. Что ж, эта часть правил тоже моя любимая. Павада же произносит их монотонно, без должного трепета, но мое воображение доигрывает интонацию таинственности и страсти.
      Первое - утрата жизненно важного органа: головной мозг, перелом шейных позвонков, голова, - мое сознание сковано, но воображение воспроизводит свист и блеск металлического клинка, беспощадно прерывающего жизнь, - сердце, - короткий клинок с витым лезвием проникает под грудину, пронзая витальную мышцу, разрываемую посередине. Даже седатив не справляется и я медленно, прикрываю глаза. Как было бы легко закончить жизнь вот так. - Потеря большого количества крови в связи с повреждением сонной или бедренной артерий, - бесподобно-алый фонтан бьет из слабого тела, оставляя его затихать в судорогах, - ожег большей поверхности тела, - сияющий цветок, нежно окутывающий бренную плоть, - обморожения и заморозка, - алмазы, прорастающие сквозь тело. - Так же нежелательны переломы, особенно крупных костей. Сращение, конечно, будет проходить намного быстрее обычного, но в дальнейшем это будет уязвимым местом. В этом случае мы советуем дезактивацию. В случае косметических повреждений мы оказываем всю возможную помощь и консультацию, но как правило с ними проблем не возникает.
      - Думаю информация исчерпывающая, согласны, господин Родер? - Крог подходит, вставая за спину сидящего, - это один из лучших наших образцов.
      - Я вам полностью доверяю, дорогой Крог. Сделку я считаю состоявшейся, - Элот поворачивается к Крогу с довольной улыбкой, - моя подпись будет на всех необходимых документах.
      - Я могу предоставить вам испытательный срок, во время которого вы можете вернуть или обменять товар, - Крог предельно учтив, понимая, что клиент не отказывается от сделки. - Конечно, при условии его целостности.
      - Благодарю, надеюсь этого не потребуется.- Элод с улыбкой кивает на племянника, намеренно вернувшего холодное выражение своему лицу.
      Далее следует какая-то работа с бумагами, где Крог изящными жестами переворачивает и придавливает страницы, указывая место подписи, старший Родер в полголоса задает ему вопросы, получая широкую улыбку и вежливые ответы. Когда все закончено они уходят, оставляя Павада и моего нового владельца. Последнее, что я вижу, это доктор с пультом контроля, потом проваливаюсь в темноту.
      Легкий разряд возвращает меня к реальности. Теперь передо мной стоят трое - доктор, молодой мужчина и Крог. Он обходит стол, и встает напротив меня, затем аккуратно снимает маску. Глаза не сразу привыкают к возможности видеть без помех, сначала все двоится, но потом возвращается на места. Крог приподнимает мою голову за подбородок, заставляя смотреть прямо. Валаак, темноволосый с тонкими чертами лица мужчина двадцати пяти - тридцати лет. Выражение на лице слегка надменное и пренебрежительное, меняется на удивление.
      Справляясь с этим чувством, он не сразу приступает к проверке
      - Ло, включение, - голос Валаака выводит меня из оцепенения, - говори, - я продолжаю смотреть на него.
      - Некорректная команда, господин Родер, - доктор стоит в стороне, скрестив руки на груди, - для биота данной степени самостоятельности нужны более конкретные приказы.
      - Назови свое имя
      -Ло,- я повторяю последнее обращение, как единственное доступное ослабленному препаратами сознанию.
      - Сядь, - справа от меня стоит стул, делаю шаг в его направлении и опускаюсь, положив ладони на колени. - Подними правую руку, - я поднимаю согнутую в локте, уже последним действием распрямляя ладонь. Все движения четкие и выверенные как у танцора. Нас тренировали, чтобы тело знало, что выполнить на каждый приказ.
      - Уточняйте просьбу, - Павада все так же остается в стороне, - задачи, требующие неоднозначных действий сначала воспринимаются трудно. Но постепенно биот привыкнет к вашим привычкам, а чему-то вы сами ее обучите.
      Появившаяся недавно заинтересованность теперь начинает уступать место усталому раздражению.
      - Основные жесты биоту понятны, но вы можете обучить Ло и новым, - доктор Павада держится холодно и отстраненно, - алгоритм здесь такой: жест - словесное обращение - выполнение - установка " запомни". Можете попробовать. Валаак проводит открытой ладонью снизу вверх.
      - Встань, - я выполняю, - запомни, Ло.
      Мне кажется, или я больше не слышу насмешки в голосе Родера младшего. Продолжая смотреть вперед, понимаю, что ростом прихожусь ему примерно до середины груди. Сейчас он стоит ближе и лицо не попадает в поле моего зрения. Стоящий напротив берет меня за подбородок, приподнимая голову и разглядывает лицо.
      - Что у нее с глазами? - на его лице снова пролегает тень сомнения. - Это ведь не андроид, здесь нет записывающих устройств в зрачках?
      - Нет, не беспокойтесь. Конечно, это не естественный цвет глаз, но он был подобран в соответствии с указанными параметрами. Полностью черный по его мнению вам должен был понравится. - доктор наконец сбрасывает оцепенение отстраненной позы и подходит ближе, заложив руки за спину, - господин Родер, биот это такой же человек, как я и вы, только его сознание и физические процессы контролируются мощными препаратами. Некоторые модификации тела дают ему дополнительные возможности, но не более.
      Неожиданно слышать от доктора, столь человечное замечание.
      - Вы говорили "донор". Я думал это вроде как с органами...- Валаак отпускает мой подбородок, отступая на шаг.
      - Донор понятие широкое, в данном случае, это тело и мозг, остальная начинка - наша работа. Доноры поступают в распоряжение Корпуса Н по юридически оформленной процедуре и не являются больше полноценными гражданами. Их квалифицируют как биоматериал, поэтому мы говорим не о личности, а о физическом теле человека. Самостоятельно действовать они больше не могут. - Павада становится за моей спиной. - Еще один момент. - магнитная застежка на моей спине открывается до середины длины, - Чувствительность данной модели повышена, но уровень самостоятельности не дает возможности отразить физические ощущения, - в мою спину врезается боль такой силы, что на какое-то время все окружающее гаснет, крик рвется из горла, но мышцы связок предательски бездействуют. Единственное что происходит - тело охватывает судорога, выгибая его вперед, лицо, возможно, менее подвластное действиям релаксантов и седативов, слабо искажается в крике боли. Все же Павада не изменил своей циничности. - Вам важно знать об этом, соизмеряя свои воздействия. Исправить ситуацию может повышение самостоятельности или снижение чувствительности. - доктор возвращает мою одежду на место, - Как вы понимаете, в первом случае эффект будет усилен, во втором, соответственно, снижен.
      Сердечный ритм, на некоторое время усиленный, теперь приходит в норму, красная дымка боли сходит с глаз. Лицо Валаака теперь выражает не просто заинтересованность, а удивление, граничащее с возбуждением. Глаза широко раскрыты, дыхание ускорено, рот приоткрыт. Ему понравилась моя агония и возможность управлять ей.
      - В целом, есть еще ряд возможностей, с ними вы можете ознакомиться в руководстве или во время частных консультаций. Кроме того, сам биот может озвучить их по вашей просьбе. - Валаак еще не отошел от первого впечатления и мало отреагировал на последние слова. Меня же, глубоко внутри разрывает смех. Павада, ты глуп, хоть и доктор. Даже полностью лишенному логического мышления образцу ясно, что такие как Валаак, садисты, никогда не спросят свою жертву о правилах обращения с ним. Скажи это лучше Элоту, возможно он придержит своего племянника. Но мое мнение по этому вопросу тем более никого не интересует.
      - Что ж, теперь образец, именуемый Ло в вашем распоряжении, - Павада отходит в сторону двери, - на время ожидания лучше установить неактивный режим. Кодовое слово "сон", но потом вы можете его изменить. В общем, все настройки подвергаются коррекции.
      - Да, благодарю, - Валаак выходит из оцепенения. - Вы говорили по поводу оборудованного помещения, для биота.
      - Господин Элот распорядился по этому поводу, все необходимое оборудование уже доставлено туда. Если желаете, можете сами сопроводить туда биота. В любом случае, персонал скоро подойдет, нужна будет настройка на самообслуживание.
      - Да, я помню. - младший Родер несколько растерян, поэтому решает капитулировать, уходя от дальнейшей вовлеченности в процесс, - пусть ваши люди закончат работу. Мне нужно идти.
      - Как скажете, господин Валаак, - доктор не изменяет себе в сдержанности, все так же говоря официальным тоном, - деактивируйте биота.
      - Ло, сон, - механизм внутри меня выпускает в кровь некоторое количество препарата, и сознание отключается, при этом оставляя тело в вертикальном положении.
      Я остаюсь наедине со своими мыслями. Корпорация занимается производством самых разнообразных вещей, от лекарственных препаратов до сложной техники и электроники. Создание биотов и андроидов наиболее молодая, но и самая быстро развивающаяся отрасль, локализовано в Корпусе Н. Во многом это испытательный полигон для биовнедряемой аппаратуры, модификации организма человека и различных химических и биоактивных препаратов. Производство и использование биотов стало довольно распространенным последнее десятилетие и охватило в основном сферу услуг, но тем не менее оставалось довольно спорным и дорогостоящим удовольствием. В частности, корпорация практиковала создание биотов для личного пользования. Спорность вопроса заключалась в так называемом биоматериале или донорах, корпорация получила право на использование тел людей, лишенных гражданских прав. Как правило, это осужденные за тяжкие преступления, незаконные эмигранты, люди, жизнь которых по медицинским показателям невозможна. Так же практикуется присвоение незаконнорожденных и детей-сирот. Иначе говоря, тех, кто является обузой для государства. Законно ли это, нельзя сказать точно, но закон довольно гибкая вещь, если нужно получить выгоду. Срок службы биота моей модели в среднем два года, и цена, если сравнить, не на столько высока, особенно для тех, кто приобретает себе модифицированный организм. Она примерно равна неплохой машине или жилью, за которое простой гражданин будет работать не менее 10 лет. Такая цена обоснованна не очень большим затратами на подготовку и обучение. Благодаря совершенствующимся технологиям это становится все проще. Но, как показывает практика, живут подобные мне не многим дольше года, хотя и жизнью это назвать сложно. Молодых доноров используют в основном для создания биотов для развлечения и удовлетворения физиологических потребностей людей вроде Валаака. На биотов закон и гражданские права не распространяются, мы скорее вещи, которыми хозяева распоряжаются как им угодно.
      Мои безрадостные размышления прерывают двое вошедших, те же, что сопровождали меня в машине. Горд, как и прежде берет инициативу на себя .
      - Активация, - после нескольких нажатий на пульте он встает передо мной, четко давая инструкции, - следуй за мной. Мой разум не видит причины сопротивляться и дает мне возможность выполнить команду. Второй сопровождающий идет следом. Из кабинета мы выходим в длинный коридор, освещенный невидимым мне источником, откуда- то сверху. Далее, мы попадаем в отдельный лифт, более изысканный и богато отделанный красным деревом. Всего несколько этажей и кабина открывается в столь же богатый холл. Никакого однотонного аскетизма, как это было в конференц-зале и кабинете. Роскошь во всей ее разнообразии. Из холла идет отдельный коридор, неприметный за скрытой дверью, снова, более сдержанный в оформлении. Наконец, Горд останавливается у очередной двери, простой без всяких отметок. Нажатие ладони открывает, представляя вниманию комнату без окон и освещенную парой неоновых ламп на потолке. Из всей обстановки - холодильник, предположительно с хранящимися препаратами и медицинское кресло, откидное с подножием и подлокотниками рядом стойка для капельницы - все это место моего уединения.
      - Сядь на кресло, - команда предельно ясна, я выполняю, - активация режима "самообслуживание", повторение цикла питания через три дня. Выключение - сон.
      Мое сознание снова теряет связь с реальностью.
      Снова тишина и покой. Как хорошо, что мне оставили хотя бы это. Я мало помню о себе до попадания в Корпус, даже бучение я вспоминаю смутно. Там было еще несколько таких как я. Модель Лолит, к модификации под которую нас готовили, предполагает женский пол и довольно юный возраст донора, к тому же не подвергнутых, как сказал Павада, дефлорации. Зная это не трудно догадаться, в каких целях нас будут использовать. Обучение проходило не меньше двух лет и включало в себя физическую подготовку, овладение минимальными медицинскими знаниями, в случае необходимости биот должен уметь оказать первую помощь, и общее развитие - знание правил и законов того мира, который, увы, теперь для нас закрыт. Затем, примерно в течение пары месяцев мое тело подвергалось множеству хирургических операций, сознание на этот момент было отключено. После того, как меня вывели из искусственной комы, началось обучение другого рода. Биоматериал учили взаимодействовать с электроникой и химией, внедренной в организм. Я помню лишь монотонные повторения одних и тех же действий, когда проходила настройка на параметры управления, включение и выключение отдельных систем, подбор питания. Были и крайне болезненные процедуры, необходимые для определения порогов чувствительности. Но самое главное, я не имею представление о том как выгляжу. Тело и внешность подгоняли под требования заказчика. Цвет волос, глаз, тон и оттенок кожи, пропорции тела - все это могло быть изменено. Хотя, для каждого из заказов выбирался наиболее подходящий по внешним признакам донор. Сколько в новой модификации осталось от меня прежнего мне неизвестно.
      Электрический разряд небольшой силы проходит сквозь тело. Выполнена активация. Электронный календарь, установленный на холодильную камеру, фиксирующий циклы питания, показывает, что до следующего сеанса остался один день. Забавно, я и не ощутил как много прошло времени. В момент неактивности оно воспринимается совсем иначе, но с активацией наступают и проблемы. В комнате никого нет. Значит выход из сна выполнили дистанционно. Команд пока не поступало.
      Уединение длится не долго. Дверь, но не та через которую я вошел, а где-то позади кресла открывается. Валаак обходит меня и становится впереди, напряженно разглядывая. Я сохраняю исходное положение, пока не поступает команда:
      - Встань, следуй за мной, - Валаак не смотрит на меня, при этом держится скорее скованно, направляется куда то назад, я иду за ним. В противоположной входу стене имеется еще одна дверь, ведущая в светлое помещение.
      - Стой, - четкость шага прерывается каменной статичностью. Тело знает лишь основные позы. Хотите большего, дайте мне немного самостоятельности. Он поворачивается, долго разглядывает меня, зажав подбородок пальцами. Помещение, где я оказался похоже на ванную комнату, но очень большую. Одна стена - большое окно, темнота за его пределами, говорит что сейчас ночь. Половину комнаты занимает бассейн, а ровно посередине стоит ванна, в старинном стиле, на изогнутых ножках. Наконец, Валаак выходит из оцепенения, подходит ко мне. Продолжая сжимать пальцами свой подбородок, другой рукой он снимает с моей головы защитную сетку. Волосы, темно-русые, с сероватым оттенком, вьющейся волной падают ниже плеч. Осторожным и изящным движением он заправляет прядь мне за ухо, потом проводит согнутыми пальцами по щеке и приподнимает за подбородок. Лицо скованно напряжением, отражает тяжесть мыслей, повлиять на которые я не могу, но надеюсь он решит все быстрее, мне тяжело ждать своей участи.
     - Зачем вообще ты мне, - говорит он задумчиво, - зачем тебя сделали такой..., - резко разворачиваясь, выкрикивая слова, похожие на проклятия. Он замирает, прижав ладони к лицу. Это длится не долго, он поворачивается ко мне. В лице больше нет не мягкости, ни растерянности. Ни жалости.
   - Сними одежду, - эта команда довольно проста для исполнения, магнитная застежка латексного костюма устроена так, что заведя руку за спину, я размыкаю шов по всей длине тела, рук и ног. Жесткий панцирь осторожно ложится у моих ног. Кожей я ощущаю тепло и влагу, они обжигают из-за повышенной чувствительности. Валаак продолжает смотреть. Он отходит, садясь на край белой чаши, заполненной водой. - Подойди и садись в ванну. - Инструкция ясна, я выполняю. Край ванны поднят довольно высоко, но рядом стоит небольшая ступень, став на нее, переношу сначала одну, потом другую ногу, погружая их в невыносимо горячую воду. Держась за край двумя руками, сажусь, распрямляя колени. Вода доходит до плеч и тело от нее горит, как заключенное в жидкий огонь. Он опускает руку в воду, проводит по моей ноге, поднимается выше. Я чувствую, что мое тело напрягается, пересиливает седативы. Я не хочу таких прикосновений. Но его движения очень легкие, только слегка задевают кожу проходят по животу и едва касаются груди. Он же в этот момент пристально смотрит мне в лицо. Я не могу проявить ни одной эмоции. Рука поднимается к из воды, касается моей щеки. Неожиданно, я вздрагиваю, он замечает это, убирая руку.
     - Ты не она, ты просто кукла, - говорит он, вставая и отходя куда-то назад, - Встань и выйди из ванной - слышу я из-за спины, формулировка размыта, но смысл ясен. Я поднимаюсь и выхожу из прежде горячей воды. Теперь меня обступает холод. Тело уже на столько привыкло к температуре, что новая смена ощущений приносит практически физическую боль. Из-за такой помехи все действия я совершаю медленнее. Валаак отходит в глубь помещения.
      - Подойди ко мне, - направление я угадываю только по источнику голоса. Валаак стоит у невысокой каменной скамьи. Теперь где-то глубоко внутри начинает нарастать страх, еще не пробивающийся сквозь броню препаратов контроля. Что теперь со мной сделают? Я боюсь боли. Но сопротивляться у меня нет возможности. Я останавливаюсь в шаге от него, тогда он разворачивает меня за плечо к скамье.
      - Поставь ладони на скамью, не сгибай ноги, - похоже моему новому владельцу надо научиться давать четкие команды, если он хочет использовать биота с низкой степенью самостоятельности. Но, как ни странно, поза получается именно та, которую от меня требовали. Сухожилия и мышцы ног сильно напряглись, до боли. В физическую подготовку донора входила и растяжка, позволяющая телу быть гибким и пластичным, но все же повышенная чувствительность делала минимальное натяжение связок мучительной, - хотите чтобы я пользовался ей, пожалуйста, я не стану вас разочаровывать, - говорит он, как будто сообщая кому-то. Или даже самому себе. Затем он проводит по спине ладонью и сильно нажимает в области пояса, заставляя выгнуться сильнее. Тело, словно податливый воск, принимает требуемое положение, не смотря на усиление боли. Его колено с силой раздвигает напряженные ноги, заставляя их расставить. Руки сильно сжимают верхнюю часть ног. Поза слишком уязвимая, я это понимаю, хотя и не знаю чего ждать. Лолит никогда не подвергались таким воздействиям. Странная прихоть наших владельцев, даже половые признаки развиты слабо, физиологическое развитие замедленно специальными препаратами.
     Что-то касается меня между ног, заставляя вздрогнуть. Прикосновения, пока очень осторожные, неожиданно замирают. Что-то горячее касается чувствительного участка там. Затем я чувствую давление, которое сменяет острая боль. Меня сковывает болевой шок, позволяющий запрокинуть голову и исказить лицо в безмолвном крике.
      - Больно? Тогда кричи, - говорит он и в его голосе тоже слышится напряжение, но я уже сомневаюсь, хочу ли так поступить. Это только разозлит его. Не сразу, я понимаю, что голосовые связки свободны, но стараюсь удержаться от исполнения приказа. Внизу тела разгорается огонь и тонкие лезвия внутри перемалывают плоть. Затем резкий толчок заставляет потемнеть все, что я вижу перед собой, из горла вырывается сжатый стон.
      - Кричи же, - в голосе слышна злость и дрожь от возбуждения. Снова сильный толчок и снова агония, потеря контроля и крик. Внутри становится невероятно горячо, что-то входит в меня, толчками продвигаясь внутрь. Пытка продолжается с новой силой и все быстрее, я же наоборот замираю, справляясь с болью, но только на время. Резким движением он тянет на себя мои волосы, боль возвращается, но я не даю волю крику. Только стон, что злит его еще больше. Затем, он перехватывает мои руки и они обе оказываются заломаны назад и с большой силой натянуты в сторону головы, заставляя ее прижаться к теплому камню скамьи, я сам опрокинут вперед, стоя коленями на ней. Я скорее слышу, чем ощущаю выбиваемые суставы, затем алая волна накрывает непроницаемой пеленой. Собственный крик как шум этого моря боли, единственное что может существовать в тот момент.
      Шторм постепенно затихает, к своему ужасу я понимаю, что чувствую влагу в уголках глаз. Соленые слезы прокладывают дорогу по щеке, когда Валаак поднимает меня, разворачивая к себе. Дыхание даже не сбилось от криков, но горло болит, я еще мало понимаю, что произошло, ноги покрыты чем-то липким, это заметно при движении и горячая вязкая влага скользит там, где они переходят в тело. Отголоски боли в каждом движении тонкой струной перечеркивают низ туловища. Но он замечает, осторожно касается застывшей на лице капли.
      - Значит это еще не все... - лицо, прежде лучащееся упоением от жестокости на минуту мрачнеет. - Чего я еще не знаю? - пытаясь заглянуть мне в глаза, смотрящие ровно вперед, что продиктовано стандартной позой покоя. Он растирает прозрачную слезу в своих пальцах, потом проводит по моей ноге от колена и вверх, сильно сжимая ее, снова направляясь к месту, где пульсировала боль. Я выдерживаю, но когда его рука оказывается перед моим лицом вижу багряные разводы и вязкую кровь на его пальцах, - Значит, не обманули..., - совсем мрачно произносит он. Меня же пугает другое - я выдал свои чувства, заплакав. Теперь он знает, что я все осознаю и чувствую, я не машина, но подчиняюсь ему как безвольная кукла. Значит, захочет узнать и больше, ведь биоты не могут плакать.
   За руку он отводит меня под воздушно-ионный поток, так тело очищается и высыхает быстрее. Дает указание одеться и отводит обратно в бокс. Оставленный один я перехожу в режим самообсуживания.
      Этот режим включает умение залечивать и обрабатывать свои повреждения. Это предполагает некоторую степень самостоятельности, но тело все равно выполняет действия автоматически: смыть кровь, остановить кровотечение, обработать. Но это возможно только снаружи. Сильную боль я чувствую внутри и кровотечение продолжается именно оттуда.
      В мое распоряжение предоставлена небольшая аптечка, на каждой из ее составляющих только коды - нас учили запоминать их и что использовать в каждой из ситуаций. 0Б4- тот, что мне сейчас нужен - продолговатый предмет абсорбирующего типа, пропитанный противовоспалительными и заживляющими препаратами. С огромным трудом я помещаю его туда, где пульсирует боль. Если я так плохо справляюсь с подобной ситуацией, как мне быть, если все будет хуже, а это будет в скором времени. Простая логическая задача - что сделать, чтобы заставить поступить как нужно мне. А нужно, что бы возросла степень самостоятельности. Тогда я по крайней мере смогу избавить себя от этих страданий. И, кажется, у меня есть рычаг, благодаря которому я переверну ситуацию в свою пользу. Только действовать нужно осторожно, точка опоры слишком хрупка и нестабильна. Валаак, наверно, любит наслаждаться мучениями партнера, как наблюдать, так и самому причинять боль. Иначе он не заставил бы меня кричать. А слезы показались ему приятным дополнением. Но они были, скорее, недоразумением, в данной степени самостоятельности такое практически не происходит. Возможно, мои мимические мышцы менее подвержены релаксантам и потому возникают минимальные сокращения. Это, к моей удаче, его раздразнило. Теперь, надо только правильно этим воспользоваться. Мне придется сдерживаться, что бы не кричать и следить что бы не проронить слез. Тогда, с большей вероятностью он захочет поднять уровень моей самостоятельности, где эти процессы наиболее доступны. Надеяться приходится на то, что он знаком с руководством, где описаны пороги возможностей биота. Вот только, как мне кажется, он узнал в моей внешности кого-то.
      После гигиенических процедур приходит время питания. Пакет с раствором устанавливается на стойку для капельницы. Катетер выведен через вену на сгибе руки и не заметен, пока я не отделяю его от кожи. Это продлится некоторое время, счет которого я не ощущаю и отслеживаю только по уровню красноватой жидкости. Питание восстанавливает силы, боль слегка отступает, становится спокойнее, надежда разгорается с новой силой. Я должен попытаться, не хочу умирать безвольной куклой. Процесс питания параллелен с выводом продуктов распада из организма. Для этого через другой катетер присоединяется вакуумный мешочек, заполняемый полупрозрачной жидкостью. Все завершается и я снова остаюсь ждать. Я осторожными, отточенными движениями я надеваю латексно-тканевый корсет, возвращаясь в исходное положение. Тревога постепенно сходит на нет, я жду того что будет уже готовый к будущим испытаниям.
      - Встань, - Валаак сопровождает свой жест словами, стоя напротив меня, - Ло, правила пользования биотом.
      Это командная формулировка, заставляющая меня зачитать руководство:
      - Биот - биомодифицированый организм, серия модификации Лолит 6. Назначение- для личного использования владельца по всем физиологическим параметрам.
      - Возможности?- Валаак прерывает меня, начиная в задумчивости ходить от одной стены помещения к другой.
      - Возможности биота ограниченны физиологическими особенностями донора и его модификацией, - ничего конкретного, только общие формулировки. Если хотите узнать больше, обратитесь за индивидуальной консультацией. Или дайте мне больше самостоятельности, господин Родер. Он жестом останавливает меня
      - Замолчи, - сам он останавливается спиной ко мне. Я жду, когда он спросит о настройках, но видимо, мой владелец не столь последователен, как мне хотелось, - Способности?
      - Модификация Лолит 6 обладает навыками оказания первой медицинской помощи и самообслуживания, способна к обучению и настройку под требования владельца.
      - Параметры? - наконец, он задает нужный вопрос.
      - Параметр чувствительности, - начнем из далека, так, как того требует руководство, - устанавливается по десятибалльной шкале, где 1 обозначает полное отсутствие чувств и ощущений, а десять вызывает шоковое состояние. Пять равен нормальным ощущениям индивида.
      - Опиши седьмой уровень чувствительности.
      - Седьмой уровень чувствительности характеризуется повышением порогов восприятия, при котором давление выше 0,5 Па воспринимается как болезненное, воздействие температуры выше 40 градусов по общей шкале как термический ожег третей степени, понижение температуры ниже 5 градусов по общей шкале как обморожение третьей степени, болевые ощущения приведены в соотношение один к трем с нормальным восприятием.
      - Другие параметры? - он поворачивается, но стоит боком, и теперь не выходя из своих раздумий.
      - Параметр восстановления, - еще немного, главное чтобы он дослушал этот раздел до конца. - определяет уровень регенеративных возможностей, оценивается по десяти баллам. Единица означает полное отсутствие восстановления повреждений, десять - максимальный уровень регенерации, достигаемый использованием высокотоксичными препаратами. Пятый уровень - нормальная регенеративная способность индивида. - Меня не останавливают и я продолжаю, - Параметр самостоятельности характеризуется подавлением воли и способности действовать осмысленно. Единица определяется как полностью подчиняемый тип поведения, десять как контролирующий. Пять - нормальное поведение индивида, скорректированное внесенными модификациями. Ограничения: для Лолит 6 доступны только от второго до пятого уровни самостоятельности.
      - Опиши третий уровень самостоятельности.
      - Третий уровень самостоятельности характеризуется самостоятельностью протекания физиологических процессов, понижением волевых процессов, подчинение их приказам со стороны владельца, способностью биота к самообслуживанию...
      - Какие процессы поддаются контролю со стороны владельца? - Валаак подходит ближе.
      - Контролю со стороны владельца подвергаются речь, голосоподача, выполнение основных действий и позиций, обучение средней сложности.
      - Какие процессы протекают самостоятельно?
      - Самостоятельно протекают процессы дыхания, обмена веществ, кровообращения, сердечные сокращения, а так же защитные рефлексы - сужение зрачков, моргания, кашель.
      - Слезоотделение, - он подходит почти вплотную, беря меня за подбородок.
      - Слезоотделение как защитная реакция происходит при попадании инородных тел на поверхность глаза или слизистую оболочку.
      - Возможно... - Валаак задумчиво продолжает смотреть на меня, думая, что смотрит в глаза. - Иди за мной.
      Я надеюсь, что не ошибся в расчетах, но предугадать его поступки я не решаюсь. В этот раз дорога на много длиннее, из той же двери ведет коридор. Он светлый и роскошный, но далеко меня не ведут. Несколько дверей и я оказываюсь в плохо освещенном помещении. Мой владелец останавливается и я с ним.
      - Повернись, - мне приходится развернуться к стене, прежде, чем я успеваю рассмотреть место, где нахожусь. - Опиши четвертый уровень самостоятельности, Ло, - голос Валаака звучит над самым ухом, одновременно, размыкается шов на моем корсете. Осторожным и даже нежным движением он спускает малоэластичный панцирь, проводя ладонями по спине, плечам, спускаясь по животу.
      - Четвертый уровень самостоятельности характеризуется сохранностью волевых процессов - речи, голосоподачи, произвольности действий, выборе поз и положения тела, усвоении навыков и обучения. Волевые усилия ограниченны командами владельца.
      - Звучит заманчиво, - Валаак отходит куда-то назад, - заведи руки за спину.
      Я чувствую, как в основание шеи закрепляется какой-то прибор, а запястья стягивает мягкий жгут. Через секунду он жесткой хаткой стягивает и блокирует руки, натягивая их вверх, невольно, я встаю на носки, пытаясь избежать оглушающей боли.
      - Проверим ощущения от растяжения плечевых суставов, - говорит он словно сам себе, потом обходит и становится передо мной, - А что ты скажешь на это? - он осторожно кладет руку на мое плечо, - Хотела бы быть немного свободнее, Ло? - Валаак слегка нажимает на ключицу, но мои глаза закрывает алая пелена боли.
      Боль проходит через плечо. Я молчу, вопрос не корректен, мышцы гортани и связок бездействуют, я не кричу. Легкая судорога проходит по телу, лицо искажается, я это чувствую. Я как могу стараюсь напрячь веки чтобы предательские слезы не полились потоком. Валаак нажимает на какой-то прибор в его руке, мои руки тянет вверх, заставляя задрожать от болевого шока.
      - Кричи, Ло, - говорит он, но теперь мне проще сделать иначе. Судороги бьют тело, но я в сознании, крику я не даю пройти через гортань, изо рта вырывается хрип, а потом сдавленный стон, - Кричи! - на последних минутах мои суставы практически выбивает из пазов. В сильнейшей агонии гаснет все, что я видел прежде.
      Кричал ли я, не помню. Прихожу в себя уже стоя на коленях, руки все еще стянуты за спиной и я их не чувствую. Голова опущена, значит была краткая потеря сознания. Я не могу определить, сколько прошло времени, но вероятно, не мало. Я не один, мой владелец еще здесь, и, судя по всему, крайне недоволен. Твердая рука хватает меня за волосы и отгибает голову, так, что мой взгляд оказывается направлен прямо на него. Мое лицо лишено эмоций, а его искажено смесью злобы и презрения, но тем не менее, в его обращении слышатся просьба.
      - Почему ты не подчиняешься? - он тянет за волосы, сильнее запрокидывая голову, - Сделай как я приказываю. Я не верю, что ты не понимаешь меня.
      Я уже и сам не знаю, что лучше, но видимо властный характер Валаака не дает ему отступить от своих желаний. Держа за волосы, он приподнимает меня. Вроде бы простое движение, приносящее не на столько сильную боль выбивает из глаз влагу, собирающуюся в углах глаз и застилающую взгляд.
      - Ло, четвертый уровень самостоятельности, - я чувствую, как отпускает невидимая рука, сжавшая связки, в теле главные мышцы приобретают ватную мягкость, боль переполняет тело, я кричу, уже не в силах держаться, поток слез прокладывает горячие дорожки, сбегает по щекам. Но вместо новых мучений, я чувствую, как горячие губы прижимаются к моим. Валаак теперь обхватывает мою голову одной, и придерживает за талию другой рукой, крепко прижимает меня к себе. Это настолько неожиданно, что я не знаю, как поступить, замираю. Он отпускает меня не сразу.
      - Одевайся и иди обратно. - Валаак сразу отходит назад и отворачивается, словно боится смотреть на меня. Руки уже не стянуты, я освобождаю их из мягкого жгута, провожу рукой по затылку. Мне казалось, на моей шее что-то есть, но видимо это не так. Одежда снова обхватывает тело я иду назад прежним путем. Теперь у меня есть возможность рассмотреть место, где нахожусь. Из полутемного помещения следует более освещенное и роскошное место, уставленное мебелью, затем коридор, столь же красивый, выдержанный в светлых тонах. По нему лишь пара метров до неприметной двери моей комнаты, но мне встречается человек, одетый в тяжелую защитную форму. Он стоит достаточно далеко, но мы успеваем встретиться взглядом, прежде чем я вхожу внутрь.
      Я выполняю знакомую последовательность процедур. Но мысли сильно отвлекают от того, что я привык делать автоматически. Все получилось намного быстрее, чем я рассчитывал, но случилось нечто неожиданное, чего я не понимаю.
   Руки уже не болят, высокая регенерация не дает развиться воспалению и облегчает последствия во вправленных суставах, но пальцы с дрожью касаются губ, словно хранивших ожег. Что это значит, я не знаю. Более того, я не знаю, чего ожидать теперь. В открытой аптечке лежит множество герметичных пакетов, на поверхности которых есть только коды. Мне не известно, какое из них может являться ядом или токсином, способных быстро прервать жизнь, только случаи, когда их можно использовать. Ножевые пулевые ранения, ожоги, обморожения, ссадины, синяки, инфекция, заболевания и травмы внутренних органов, переломы, кровотечения, инородные тела, укусы насекомых и рептилий, и еще много других. Половина из этого либо экспериментальные, либо изучаемые препараты. То, что разрабатывает корпорация
      Биоты здесь не только дорогие игрушки для тех, кто готов платить, а подопытные. Конечно, в распоряжение подобного мне биомусора не предоставлены сверх секретные или высококлассные медикаменты. Это скорее те препараты, которые проходят изучение на побочные и пролонгированные эффекты. Данные о состоянии биота и применении того или иного содержимого аптечки фиксируются внутренним процессором и после отработки донора, возвращаются в лаборатории корпорации. Кроме того, считывание данных проводится на индивидуальных осмотрах, на них же и может быть скорректированы параметры модификации. Как выбраться из этой клетки из химических препаратов и лабиринта системы. Я не могу надеяться на жизнь, хотя бы смерть дала бы мне свободу.
      Мысли начинают сбиваться, силы покидают меня, я закрываю ладонями лицо, все еще стянутое солью слез. Темнота лечит не хуже тишины, какое-то время я чувствую покой, полное отстранение от этого жестокого мира. Ясность постепенно возвращается, пришло время оценить свое положение. Главная цель достигнута даже слишком быстро - уровень самостоятельности возрос, давая мне больше свободы действия. Но я пока не знаю, как освободиться. Придется выждать, но теперь я не знаю к чему готовиться. Больше самостоятельности, значит больше самоконтроля и усилий нужно приложить для всех процессов. Врятли мой владелец изменит своим предпочтениям, значит мне предстоит испытать на себе немало его методов. Я боюсь боли, я боюсь того, что со мной сделают. Но все уже не столь безнадежно. Пока моих знаний мало, следует подстроиться под навязанные мне требования, подыграть, возможно, усыпить бдительность. Сделать все, на что хватит моих сил и способностей. Я буду кричать и плакать, если того от меня потребуют.
      Я не знаю, сколько нахожусь в одиночестве. Даже с повышением самостоятельности время течет иначе когда я предоставлен самому себе, чем если мне составляют компанию и когда я вынужден действовать.
      - Выходи, - голос моего владельца слышен откуда-то из-за спины.
      Я подавляю неволено возникшую дрожь в коленях, встаю и поворачиваюсь к источнику звука. Валаак стоит в проеме, опираясь о косяк двери. Я, стараясь сохранить твердость, выполняю приказ. Когда я прохожу мимо его, твердая рука опускается на мое плечо.
      - При каждой активации иди тем же путем, запомни, - формулировка не точная, но с данной степенью самостоятельности я понимаю, что от меня требуется, поэтому подтверждаю установку.
      Продолжая держать руку у меня на плече, Валаак ведет меня из парадного, коридора снова в скрытый проход, оттуда после четвертой двери в пятую, ту, что больше, чем другие. Я могу предположить, что это помещение то же, где я был в последний раз. Теперь я имею возможность рассмотреть то, что не удалось увидеть ранее. Всюду хром и биометалл, механизмы непонятного мне назначения, цепи и крюки. Наверно, я не продержусь и года в такой обстановке. В лучшем случае пару месяцев.
      - Разденься, - рука отпускает мое плечо и Валаак становится напротив.
      Мне трудно поднять глаза на него, еще труднее теперь делать то, что делал автоматически.
      - Быстрее, - в голосе появляется раздражение.
      Понимая, что мне не стоит пренебрегать терпением, того от кого завишу, медленно завожу предательски дрожащую руку за спину. Застежка размыкается не с первого раза. Валаак все же не сдерживается и с силой сдергивает с меня застывший корсет. Я с трудом удерживаюсь от того чтобы не обхватить свои плечи, прикрывая обнаженное тело. Этот прерванный жест, не ускользает от его внимания. Но снова поражен неожиданностью его поступков - он осторожно, даже успокаивающе проводит костяшками пальцев по моей щеке, приподнимая опущенную голову за подбородок.
      - Говори, - в этот раз голос спокойный, просящий довериться. Я застываю от неожиданности приказа. Он отходит, делая шаг назад, - что угодно, стихи, песню, сказку.
   Он ждет, спустя некоторое время, раздраженно отворачивается. Я понимаю, что сейчас лучше показать себя как можно более покорным.
      - Нас ночь впускает на порог,
      Стирая грань меж сном и явью, - Валаак смотрит на меня пристально, выгибает одну бровь, я остановил свой выбор на главе "Песни падения" -
      Здесь нет судьбы и власти,
      И жизнь нам будет только гранью.
      Мой владелец отходит к небольшому постаменту с выемками в полу и свисающей над ней цепью, давая команду мне подойти. С трудом заставляю себя не просить сжалиться, глаза начинает щипать от подступающих слез, но я нахожу в себе силы продолжить словами Песни. Сдерживаемые слезы выдает только слабая дрожь в голосе. Медленно иду к месту где меня ждут.
      - Нам открывает свой предел
      Тьма истинным своим явленьем. - согласно указаниям, я встаю на колени посередине постамента, -
      И пусть как в клетке бьется зверь,
      Прося пустить в свои владенья,
      На стертой пустоши забвенья.
      То наша память о былом,
      Во славу истины, взойдет,
      Неся всем смерть и разрушенье. - мои руки сковывают фиксаторы, находящиеся в выемке постамента, а на ноге защелкивается крепление со спущенной цепи. Голос теперь сильно дрожит, но я продолжаю, держась за слова как за последнюю возможность не потерять контроль. -
      И пробудившись ото сна,
      В своих рука мы держим силу. - Валаак осторожно укладывает меня на бок, снова приставляя что-то к шее сзади. Холод обжигает тело, коснувшееся металла, я уже не могу удержать слез, они начинают катиться из глаз, застилая взгляд и капая на полированный металл.
   - Несем мы гибель всем врагам
      Сковавших волю нашу пылью, - звон цепи, что держит мою ногу, заставляет меня замолчать, потом ногу приподнимает и тянет вверх, пока я не остаюсь висеть на ней. Боль пронзает тело через бедренный сустав, больше от шока, чем сознательно, я сдерживаю крик, движение цепи продолжается, пока мои руки не оказываются вытянуты. Через некоторое время наступает настоящая агония, судорога сводит тело, голова начинает гудеть. Я чувствую, как вторую свободную ногу, резко отводят в сторону, сгибая в колене. Валаак стоит надо мной удерживая ногу, это усиливает боль от любого движения. Особенно в суставах ноги, за которую я подвешен. Стон, как единственный вид свободы для меня возможный, прорывается наружу вместе с потоком слез, падающих на блестящий металл подо мной и замирающих на волосах. Боль пересиливает все чувства и восприятие, слабая судорога проходит по телу волнами одна за другой.
      Биение боли вместе с застилающей глаза пеленой постепенно успокаивается. Я скорее понимаю, чем чувствую, что все закончилось. Валаак отходит в сторону, отпуская мою ногу. Боль становится менее пульсирующей, на крик больше нет сил.
      - Пусть крови блеск и сладкий запах тлена
      Отметит наши подвиги навек, - голос стал глухим и хриплым, но я не хочу сдаваться так быстро. Снаружи от кокона моего тела, сведенного постепенно угасающей дрожью начинается какое то движение. Натяжение в руках и в суставах ноги снижается, заставляя боль уходить короткими вспышками спазмов. Я понимаю, что снова лежу на холодном металле. -
      Мы станем знаменем победы
      Каким бы мог быть каждый человек.
      Твердая рука приподнимает мою голову, снимает что-то с затылка, затем, освобождая запястья и лодыжку. Лицо, теперь более спокойное наклоняется ко мне, согнутыми пальцами он проводит по мокрому от слез лицу от углов глаз к подбородку.
      - Неожиданный выбор, но мне больше нравится глава восхождения, - рука опускается по шее, груди, животу. Неприятное чувство сводит низ туловища, когда он слегка прикасается там.
      - В следующий раз мы будем больше говорить, - затем, удалившись от меня добавляет   - Возвращайся тем же путем.
   Я не могу поднять голову на голос, удерживать вертикальное положение довольно трудно, но я медленно поворачиваюсь, направляясь к выходу, припадая на одну ногу.
   - Как только закончишь процесс самообслуживания выполни деактивацию в режиме сон, - говорит он мне на прощание.
      Я подтверждаю приказ, осторожно одевая корсет. Суставы еще не пришли в норму, но подвижность уже вернулась. Каждый процесс усиленной регенерации отравляет организм, влияет на восприятие и ощущения. Чувство сравнимо с легким опьянением и довольно неприятно. К тому же кровь прилила к голове и теперь возросшее давление медленно приходило в норму.
      Я сбился со счета, пока шел по коридору, на выход должна была вести пятая дверь, но я не проследил сколько прошел. Дверь под моей рукой поддается, открывая небольшую комнату или подсобку, стены которой украшают множество странных приспособлений, наиболее знакомым из которых является простой магнитный импульсик, но с добавлением некоторых деталей. Это оружие было большинства представителей охраны в лабораториях корпорации. Значит здесь хранится целый арсенал, способный вооружить небольшую армию. Я закрываю дверь и, наконец нахожу выход. Вернувшись в свою комнату, выполняю необходимые гигиенические процедуры. Сейчас внутренних повреждений почти нет, нужна только небольшая обработка. Когда с этим покончено, я поддаюсь действию снотворного, выпускаемого в кровь по сигналу моего пульта управления в подлокотнике сиденья. Возможности управления здесь ограничены и могут блокироваться командами владельца, но сейчас действие деактивации разрешено сигналом с пульта Валаака. Похоже, мой владелец разобрался с управлением своей новой игрушки.
      Из контролируемого сна меня может вывести либо календарь питания, либо сигнал от владельца, но открывая глаза, я вижу, что цикл питания еще не подошел, а пульт вызова бездействует. Не сразу понимаю, что по другую сторону двери, что передо мной слышен странный лязг и тихие голоса. Звуки постепенно удаляются. Возможно, сработала реакция самозащиты, пробуждающая биота в случай опасности. При четвертой степени самостоятельности такое вполне допустимо. Медленно встаю и подхожу к двери, так же осторожно приоткрываю ее. В слабо освещенном побочном коридоре никого нет, но на светлом полу хорошо заметны темно-красные разводы. Кровь. Обоняние меня не обманывает. В прежде стерильных помещениях почти не было посторонних запахов, возможно еще запах тела моего владельца. Свой запах я практически не ощущаю. Но здесь явственно ощущался металлически-белковый аромат. Я не должен, но выхожу и иду по кровавому следу, стараясь не издавать звуков. Разводы на светлом полу тянутся, не прерываясь. Раненный потерял много крови. Этот указатель сворачивает сначала в боковой коридор, потом, прерывается в небольшой луже перед дверью. Оттуда слышны голоса, надеясь быть незамеченным, я слегка приоткрываю ее, борясь с желанием убежать обратно и затаиться. К моему несчастью, несмазанный механизм двери издает слабый скрип, но и этого оказывается достаточно, чтобы стоящий внутри с силой распахнул ее. Человек, которого я видел прежде в парадном коридоре, держит в руках большой импульсный аппарат, за ним в комнате, подобной моей, лежит мужчина. Еще двое склонились над ним, совершая какие-то манипуляции. Вокруг лежащего уже растеклась темная лужа, он что-то хрипло и отрывисто говорит, значит жив.
      - Врач? - один из склонившихся не оборачиваясь спрашивает с мало скрываемой паникой.
      - Нет, -открывший дверь, но отрывая от меня глаз отвечает с каменной твердостью в голосе, - пошла вон!
      Ступор от неожиданности проходит и я сначала отступаю на шаг, потом срываюсь в бег. Врач к ним не успеет. Находя свою дверь, сразу бросаюсь к аптечке. Я не могу точно определить, что за повреждения у раненного, поэтому хватаю весь тяжелый кейс и бегу обратно. В тайне надеясь, что меня просто пристрелят импульсом, толкаю дверь внутрь, опускаясь рядом с кейсом рядом со входом.
      - Какое ранение, пулевое или резанное? - я открывая кейс, сразу находя кровоостанавливающий раствор.
      - Ты кто? - шоковое состояние одного из них подсказывает ему только этот вопрос.
      - Похоже новая девка Валаака. - скорее всего тот кто стоял у двери главный, - Уходи отсюда, нам не до тебя.
      - Я могу помочь, врач к вам не успеет.
      Мне удалось рассмотреть пулевые отверстия диаметром в палец на уже затихающей груди лежащего. Не тратя времени, заношу ампулу над ним, но мою руку останавливают, снимая в жесткой защитной перчатке.
      - Это остановит кровь, - терять им уже нечего, поэтому мне позволяют завершить действие. Голубоватая жидкость заполняет кровоточащие отверстия, с шипением сворачивая кровь. Лежащий стонет от боли, слегка приподнимаясь на плечах.
      - Ты что творишь?! - один из сидящих рядом отталкивает меня в сторону, но я не обращаю внимания, беру из аптечки пакет для извлечения инородных тел.
      - Принесите бинты или другую ткань, снимите с него одежду. Времени мало.
      - Быстро, Георг, Марк! - главный кидает мне перевязочный пакет, который я рву, дожидаясь пока с раненного стаскивают бесполезный бронежилет, форменную куртку и нижнюю одежду.
      Поверхность тела обработана и специальный прибор под вакуумом вытягивает три металлических шипа, засевших в ранах. Они не сквозные, это хорошо. К тому же кровь уже не идет. Препарат для заживления довершает операцию. Но сердечный ритм очень слаб и пульс почти не ощущается.
      -Слишком большая потеря крови. Я могу помочь, но каковы будут последствия, мне не известно.
      - Давай же! - сидящий рядом еще не отошел от шока, но он прав, худшее уже произошло.
      Я бегу обратно, вытаскивая пакет питания. Снова назад, по уже тускнеющему кровавому следу. Пакет прикреплен к ручке шкафа, игла вставлена в вену на руке лежащего. Сначала он начинает часто дышать, но потом все возвращается в норму. Спасенный погружается в сон. Я слежу за уровнем жидкости, когда мне на плечо опускается тяжелая рука.
      - Спасибо, но тебе нужно идти, - главный, мужчина примерно тридцати-сорока лет, почти не изменил выражения лица в процессе всего действа, и теперь был спокоен и невозмутим.- скоро сюда придут, нельзя, что бы тебя видели.
      - Дождитесь, когда уровень раствора достигнет отметки извлеките его, - я понимаю важность его совета, потому быстро собираю аптечку, собираясь уйти, - Зажмите вену бинтом, пакет спрячьте или уничтожьте.
      Дальше возвращаюсь снова в свою келью, с удивлением отмечая, что следов на полу не осталось.
      Скорее от пережитого потрясения, чем от продолжающегося действия снотворного я проваливаюсь в сон. В этот раз во время деактивации я вижу яркие всполохи. Странная феерия прерывается сигналом электронного календаря питания. Но выделенный мне сейчас пакет с раствором я же использовал, поэтому снова засыпаю. Следующее пробуждение инициирует уже мой владелец.
      Пропущенный цикл питания сказывается небольшой слабостью и тяжестью в руках и ногах. Стоя в полутемной комнате и ожидая Валаака. Обдумываю случившееся.
      Скорее всего, это охрана или боевая группа Родера. И выполняли они далеко не безобидное задание. Было ли это покушение на их работодателя или что-то незаконное, как можно судить по тому, что они не отправились в больницу, а решили отсидеться в доме своего хозяина. Но почему они рискнули направиться сюда, тем самым выдавая причастность Родеров к тому, что совершили. Значит это сразу стало известно. Стоит предположить, что мой владелец будет крайне не в духе после случившегося. А всю злость Валаак выместит на мне.
      Ожидание затягивается и я решаю осмотреть помещение. Первый шаг, тихий скрип латекса, две стойки из хромированного металла с кольцами для крепления. Второй шаг, звон свисающей цепи, задетой рукой, подобие хирургического стола, но с выдвижными и раздвижными частями и, судя по всему, меняющий угол наклона. Третий шаг и металлический предмет продолговатой формы катится куда-то в темноту, где к стене прикреплено тускло блестящее колесо из железной решетки. Оно вращается и к задней стенке прикреплен податливый материал из которого уже торчат несколько метательных ножей, подобно тому, что я откинул ногой. Еще пять таких находятся на стойке справа от меня. Беру в руку гладкую рукоять одного. Он достаточно тяжелый, но так легче привыкнуть к его балансу. Лезвие четырехгранное, изящно сужающееся от рукояти к концу. Замах рукой и он вращаясь и мерцая летит к центру колеса. И отскакивает от металлического стержня решетки, отлетая куда-то в сторону. Второй уже ложится в ладонь лезвием, зажимаемый пальцами в выемках между острыми краями. В этот раз бросок более уверенный и нож криво, но входит в мягкий материал. Третий следует за ним, уже входя в материал более ровно, четвертый и пятый - по рукоять. Но прежде, чем я успеваю вернуть их на место, откуда-то позади слышатся хлопки. Я оборачиваюсь четким отточенным движением биота. В стрессовой ситуации тело реагирует заученными позами и действиями. Валаак медленно идет от той двери, через которую я вошел, продолжая наигранно хлопать ладонями. Но в лице никакой веселости.
      - Так чему еще вас учили, кроме литературы? - он останавливается, скрестив руки на груди, ждет ответа.
      - Доноры проходят обязательную физическую подготовку и обучение основным наукам., - кажется, или он вздрагивает, впервые слыша от меня осознанный ответ.
      - Для чего? - он подходит так близко, что я могу рассмотреть на правой стороне лба свежий шрам, недавно залеченный специальным препаратом. - С какой целью, Ло, или как там тебя?
      - Я не знаю, я мало помню об этом, - я чувствую нарастающую в нем угрозу и инстинктивно делаю шаг назад, отдаляясь от источника опасности.
      Сильные руки хватают и притягивают крепко сжимая шею, Валаак теперь смотрит прямо в глаза.
      - Отвечай, тебя послали следить за мной? Чтобы поймать и уличить меня? - я не в силах ответить, скованный страхом и он выпускает и толкает меня. Не удержав равновесия, я падаю. От сильного удара плечом о пол я на минуту теряю ориентацию, приподнимаюсь не сразу.
      - Нет, не надо! - я ожидаю удара, выставляю вперед свободную руку, но, к счастью, его больше не следует. Я так и остаюсь сидеть, прижимая колени и руки к туловищу, - я не могу ничего из этого. Пожалуйста, не надо! - от страха воздух в легкие возвращается не сразу, но я нахожу силы ответить.
      Удаляющиеся шаги подсказывают, что опасность миновала и я медленно поднимаюсь. Валаак вышел из освещенного пространства, но не ушел.
      - Нас готовили к тому, чтобы защитить или оказать первую помощь своему владельцу. Это обязательные навыки для любого биота, - рискуя снова навлечь на себя ярость Валаака, я все же решаю пояснить.
      - Говори, что ты знаешь о "Корпусе Н"? - после некоторого молчания, голос слышен откуда то из темноты.
      - Запрет. Я не имею права говорить на эту тему, - похоже, он просто сомневается что я вообще биот.
      - Запрет? Что тебе мешает? Уровень самостоятельности? - он снова выходит мне на встречу.
      - Память избирательно блокируют с помощью препаратов.
      - Может мне ограничить твое питание, а, Ло? Тогда станешь сговорчивее. - он становится совсем близко, руки все так же скрещены на груди.
      - Установите новый режим, - стандартная формулировка, но голос предательски дрожит.
      - Пятнадцать дней. Но если передумаешь, я сокращу срок, - теперь на его лице появляется усмешка, - А теперь повернись и иди вперед.
      Я выполняю, обхватив себя руками. Чуть дальше оказывается простой металлический стол, но с наручниками на углах.
      - Стой, - я в шаге от слабо бликующей конструкции.
      Костюм размыкается на спине и с силой сдергивается, заставляя меня пошатнуться.
      - Руки на стол, - ладони касаются ледяной поверхности. Потом их обхватывают скобы, регулируемые по длине. Становясь передо мной он натягивает их, заставляя меня лечь животом на обжигающую холодом поверхность. Ноги с трудом достают до пола, высокий бортик стола больно врезается в живот и выступы тазовых костей.
      - Тебе известно, что пару дней назад кто-то вторгся в нашу систему безопасности, полностью разрушив ее, - тяжелая рука прижимает мою голову к столу. - Кто это был? Отвечай!
      - Я не знаю, я находился только в своем боксе, - слезы вопреки воле мелкими крупинками разбрызгиваются по металлу от движения ресниц. Пока не больно, но страх ее ощутить мучает не меньше.
      - Процессор, так ведь? У тебя внутри? Зачем он? Передавать данные, подключиться к полю? - рука надавливает сильнее, острая боль прорезает висок и застилает глаза темнотой. - Говори! Иначе я вытащу его из тебя сам и проверю.
      Так было бы лучше. Мои мучения закончились бы раз и навсегда. От понимания такой перспективы избавления, я затихаю. Но Валаак оказывается более проницательным, понимая, что его угроза возымела обратное действие, дает волю злости, с силой приподнимая и опуская мою голову на гулкий металл.
      - Проклятье! - он отпускает меня, отходя куда-то назад.
      Я приподнимаю голову, борясь с головокружением, надеясь увидеть своего мучителя. Поза в которой я оказался крайне неудобна, ноги опустить я не могу, но подтянуться на руках и оказаться на столе еще возможно. Боком, оттолкнувшись одной ногой от пола и опираясь на локти я оказываюсь на гладкой поверхности, сажусь подтягивая ноги под себя. Оглядываясь, понимаю, что Валаак все это время стоял позади и смотрел на меня. Я чувствую себя застигнутым врасплох мышонком под уверенным взглядом змеи, готовой к смертоносному броску.
      - Зачем обучать и наделять такими способностями существо, которое не протянет и двух лет? Зачем насыщать электроникой и биохимией тело, которое уже скоро превратится в биоотходы? - слова, как тело змеи в напряжении заведенной пружины, готовой вот-вот распрямиться, заставляют жертву сжаться в ожидании близкого конца. Но у мышки остался только один шанс, отчаянный поступок, атаковать первой, вцепиться в горло хотя бы ранить перед смертью.
      - Эксперимент. Мы подопытные, на которых корпорация испытывает новые препараты. Каждая минута нашей жизни - только показатели для статистики и подтверждение эффективности того либо иного лекарства.
      Смертоносный холод в глазах ослабевает. Его сменяет недоверие, затем мелькает, но ненадолго, что-то другое, теплое, возможно жалость и, затем, снова равнодушный взгляд.
      - Хорошо. Что ты хочешь? - видимо он решил сменить тактику- если нельзя забрать, предложи что-нибудь сам. - Я могу дать тебе больше, чем они, заплатить, обеспечить покой. Все что угодно за информацию.
      - Я ничего не знаю, - к сожалению, мне нечего предложить в ответ.
      На этом благодетель моего владельца иссякает.
   -тогда, буду использовать тебя по назначению, - говорит он.
   Быстро подойдя ко мне, он хватает за волосы, опуская мою голову о поверхность металла, звону которого вторит и гул у меня в голове. Ноги снова опущены через край стола и с силой сжаты в верхней части, затем, до нестерпимой боли там, где переходит в туловище. От шока я практически не сопротивляюсь. Но, когда туда, где все ощущается гораздо сильнее, начинает давить что-то твердое, я пытаюсь высвободиться. Резкая боль уже в ином чем в первый раз месте, заставляет замереть, от того, что внутрь проталкивается что-то большое, тело сводит мелкая судорога, а крик не может вырваться из-за окаменевших связок. Потом начинается движение и с каждым толчком становится все нестерпимее. Наконец, крик прорывается, вместе со слезами. Я слышу свои рыдания и крики, глухо отдающиеся в металле подо мной. Скоро, тело привыкает к боли и остаются только слабые ее отголоски, тогда я слышу только свое хриплое дыхание. Но внезапно возросшие толчки, безжалостно прорывающейся внутрь меня плоти, заставляют снова кричать и сопротивляться, за что меня снова хватают за волосы, заставляя откинуть голову. Боль замирает внутри, а затем отпускает меня. Шевелиться оказывается просто невыносимо. Наступившее спокойствие отравлено не утихающей болью, но мысли движутся снова размеренно, как будто все переживания уходят на борьбу с неприятным ощущением. Действительно ли я ничего не знаю о Корпусе, мало ли я помню о годах, проведенных там? Он готов заплатить за информацию, любую. Возможно, стоит попробовать, набить цену так, чтобы ее хватило на обретение свободы.
      - Возвращайся в бокс, - крошечный ключ со звоном падает на стол у моих запястий, - мое предложение в силе.
      Забавная игра во власть, когда тебе кажется, что давая кому-то выбор, ты чувствуешь себя вершителем судьбы, справедливым судьей, становишься наравне с тем божеством, которому молишься. Думаешь, что сам обретаешь свободу, но этим сам загоняешь себя в ловушку и, как ни странно становишься зависимым от зависимого.
      Гигиена, увы, теперь над ней приходится работать дольше. В этот раз боль исходи из другого места, чем в первый раз и снова много крови. Сойдет тот же препарат. Календарь на холодильнике показывает следующую дату питания через пятнадцать дней. Я уже сейчас чувствую изнеможение. На капельницу устанавливаю простой физраствор. Он в моем распоряжении в неограниченном количестве. Но вместо прилива сил по телу разливается холод и усталость. Инъекция глюкозы спасла бы положение, но взять ее неоткуда. Такая ситуация не предусмотрена комплектацией аптечки, поэтому за кодами я не могу угадать, где нужный мне препарат. Остается только перейти в режим сна, поскольку больше я сделать ничего не могу.
      Уже занимая место на кресле, я слышу слабый шорох. В узкую щель между дверью и полом просунут плоский предмет. Я встаю, разглядывая его. Пакет питания. Пустой. И аккуратно разглаженный. На нем выведены черной разметкой цифры -185 к. И подобие карты - одна длинная полоса пересечена другой, покороче. В конце короткой линии отметка "крестик". Мне хватает усилий понять, что там меня ждут. Осторожно выглядывая в серый коридор, убеждаюсь, что никого нет. Иду, следуя указаниям карты. Путь повторяет тот, что некогда оставил кровавый след. Теперь я замечаю разметку на стенах возле дверей - 183 к, 184 к, 186 к. Нужная мне, вопреки порядку нумерации, оказывается в дальней части коридора. Я осторожно толкаю дверь, но вхожу уже повинуемый чьей-то руке, с силой втащившей меня внутрь.
      - Не бойся, - владелец руки, оказывается в помещении не один, с ним те же представители охраны, которых я видел день назад. Мне удалось выйти из захвата и встать напротив их. Оглядевшись, я понимаю, что оказался в довольно просторному светлом помещении. - Мы хотели только отблагодарить за помощь.
      - Как он? - я могу предположить, что из-за моего вмешательства Валаак стал подозревать меня в шпионаже. Но мне была не безразлична судьба спасенного.
      - Поправляется, хотя спит намного дольше обычного. - я вижу, что теперь они одеты в простую, не усиленную защитой форму.
      - Через пару дней сон вернется в норму. Если нужно раньше, поставьте ему капельницу с физраствором.
      - Как тебя зовут? - главный жестом предлагает мне сесть на стул, рядом с которым я остановился.
      - Ло, - я остаюсь стоять, показывая, что не могу задерживаться.
      - Я Вольф, глава охраны Валаака Родера. Тебя раньше здесь не видели...
      - Спросите об этом господина Родера, я не могу распространятся на эту тему, - разговор может загнать меня в тупик, когда я не смогу дать надлежащего ответа, тем самым породив недоверие.
      - Хорошо. Не важно. - главного слегка смущает такой резкий тон. - Знай, что если тебе будет нужна помощь или что-либо еще, ты можешь попросить меня.
      Он протягивает мне карту с регистрационным кодом поля.
      - Не стоит, - у меня нет выхода в поле и если мой владелец узнает, с кем я общался, хорошо от этого не будет.
      - Ладно. Может тебе нужно что-то, Ло.
      Мне нужно. Вашего импульсника мне бы хватило, дорогой Вольф. Одного заряда, ровно в височную кость. А дальше свобода. Но я говорю другое.
      - Периодические новостные издания и упаковка глюкозы для инъекций. Вы мне ничего не должны, но если хотите помочь, этого будет достаточно, - с сожалением добавляю, - вам лучше со мной больше не ведется.
      Вольф переглядывается со своим подчиненным, третий продолжает мрачно смотреть на меня, держа руки на пристяжном ремне с оружием.
      На этом разговор окончен. Убедившись, что никто меня не застанет, Вольф открывает мне дверь, обещая доставить необходимое к утру.
      Уже вернувшись в кресло, я не тороплюсь переходить в режим сна, а стараюсь обдумать то, что произошло. Кто-то взломал информационное поле Родера младшего и устроил на него покушение. В результате пострадал сам владелец организации, и был серьезно ранен представитель его охраны. Все это совпало с моим появлением. Вполне логично было сделать вывод, что я как-то причастен к случившемуся. Но, на сколько мне известно, процессор, встроенный в биота не имеет выход в инфополе, чтобы не допустить утечки данных. Моей вины здесь нет. Но я могу помочь - дать нужную информацию и обеспечить безопасность моего владельца. Такая форма свободы лучше, чем то, что есть у меня сейчас. Остается донести это надлежащим образом до Валаака.
      Для начала предоставим ему информацию об обители страха и порока, именуемом Корпусом Н.
      Я все же погружаюсь в сон. Но он вызван не снотворным, а, скорее, усталостью и утомлением. Всполохи в этот раз приобретают форму. Длинные ряды коек. Сотни одетых в антибактериальные оболочки детей. Крошечные тонкие фигурки, стоящие в ряд. Большинство из них не проживет и года, став донорами. Донор - тот, от кого нужна часть тела, иногда оно все, но чаще это органы, конечности, ткани. Здесь собран лишь материал, запчасти дорогих машин, именуемых Гражданами Империала. Мы, биомусор, должны послужить благополучию державы, так или иначе.
      Пробуждение ото сна происходит по естественным причинам. Меня будит стук. Не сразу я понимаю, что нужно открыть дверь, чтобы выяснить его причину. На пороге моего бокса лежат чистый лист и пластиковый контейнер с колбами. Я поспешно забираю их из серого коридора. Уже внутри, я рассматриваю их. Контейнер заключает в себе пол сотни ампул глюконата, вводимого внутривенно. Вместе с ними заботливо упакован инъектор. Такого количества мне хватит, чтобы продержаться не пятнадцать дней, а пару месяцев. Но не станем пренебрегать таким богатством, я буду использовать препарат крайне экономно, не известно как еще может сложиться ситуация. После инъекции по телу разливается горячее тепло, боль не отступает, но отходит на второй план, уступая место легкой вибрации. Появляется прилив сил.
      Пустой лист оказывается проекционным полем. Отображение черно-белое и активируется простым нажатием на круглую отметку в углу. Это хорошая альтернатива одноразовым проекторам изданий - долговременная подписка, обновляемая с периодичностью выхода нового экземпляра газеты. Запуск основной страницы открывает мне выбор из четырех названий. Мировые новости "Глобал", новости Империала "Гордарика", еженедельное издание "Полис" отражающее основные события города. Еще одно - Экономические новости в стране и мире. Хорошая подборка ничего лишнего. А самое главное не нужно регистрации в поле. Пока мне хватит этого чтобы составить общую картину о положении дел. Для начала использую функцию поиска, позволяющую по заданному слову найти все статьи с его упоминанием.
      "Родер" - и первый результат показывает разворот "Гордарики", Покушение на жизнь племянника главы военного индустриального комплекса "Алиут", Валаака Родера Он же является заместителем своего дяди. Как выясняет автор статьи это может быть связанно с недавнем скандалом. Похоже мои предположения относительно Младшего Родера оправдались. Ссылаясь на некие источники, публицист упоминает довольно мрачные дела с находками искалеченных трупов и пропажей людей. В них часто фигурировало имя Валаака, прямо или косвенно.
      Следующие новости - из экономического издания. Сделка между двумя крупнейшими концернами по производству оружия. "Алиут" приобретает, но по сути поглощает инновационный центр разработок "Проксот". Контракт подозрительно выгодный и потому возникает много вопросов- какими методами Родерам удалось этого добиться. В целом становится понятно, что семья оружейников играет не малую роль в мировой экономике и политике. И, вероятно, может входить в сферу интересов Корпорации. Поднимет ли это Валаак? Несомненно. Думает ли так же Старший Родер? Врятли.
      Было еще несколько малоинтересных статей, где больше фигурировали слухи, чем факты. Я сворачиваю поиск и перехожу к новостям "Глобала". Главная статья, открывающей издание, гласит о нарастании напряженности между Империалом и давним политическим соперником. В связи с этим ряд политиков и политологов высказывается о перспективе наращивания военных и оборонительных затрат обеих государств. Несмотря на военную и политическую доктрину, Империал уже около века не ведет никаких боевых действий, в отличии от своих оппонентов, практикующих активные военное операции по всему миру. Правительство одной из величайших держав расширяло свои территории и сферы влияния не с помощью использования передового оружия. Противникам и союзникам было достаточно знать, что в случае необходимости Империал не поскупиться его применить. Поэтому разработка вооружения не останавливалась никогда, даже в самые тяжелые годы и научно-техническая сфера всегда поддерживалась государством, если не контролировалось им. Корпорация, включающая в себя организацию "Корпус Н", негласно, так же являлись правительственными. Но "Алиут" был частной организацией, не подконтрольной правительству, ведущей самостоятельную политику. Многим в верхах это могло не нравится. Вполне понятно, почему Валаак заподозрил меня, как продукт потенциально противника в диверсии. Пусть я являюсь только безобидной игрушкой.
      Чтение всегда помогало пережить трудные моменты, вот и теперь, отвлеченный на изучение прессы, я не заметил как пролетели почти сутки. Примерно в это время приходит вызов от моего владельца. Я надеюсь в этот раз сделать наш диалог более содержательным и, возможно, постараться улучшить свое положение. Теперь, когда я знаю, кем является господин Родер и его племянник, будет легче найти точки давления. Нужно показать, что я не только кукла для вымещения злобы и похоти. А эти люди любят получать максимум от доступного.
   Пробуждение и сразу же вызов. Мне трудно подняться. Инъекция глюкозы слегка исправляет положение. Только шестой день без питания, думаю мои возможности слегка преувеличенны. Через пару дней я уже не смогу нормально ходить. Хотя, возможно из-за ограничения препаратов питания я начал видеть сны. Ради такого я готов на некоторые жертвы.
      Валаак уже ждет меня. В руках у него компактный импульсник. Я останавливаюсь на пороге, ожидая приказа.
      - Подойди, - Валаак говорит не оборачиваясь ко мне.
      Я выполняю, становясь сбоку от него лицом к своему владельцу. Он протягивает руку со сжатым в нем оружием. Рукоятью ко мне.
      - Покажи что ты можешь, - я не верю тому, что слышу. Мне доверяют оружие. Насколько велик соблазн разнести одним зарядом голову того, кто стоит напротив. Вторым сделать тоже самое с собой. Но я осторожно обхватываю протянутую рукоять. Внимательно рассматриваю импульсник -он довольно тяжелый, сплав пластика и металла. Оружие удобно ложится в руку - верх эргономичности и биоадаптации. Пальцы сразу находят механизм спуска, большой палец упирается, готовый снять предохранитель. Валаак указывает куда-то вперед. Мишень. Модель человеческого тела - пространственная энергетическая проекция. Расстояние более десяти метров. Я вытягиваю руку в направлении застывшей светящейся фигуры. Она не дрожит, но чувствуется какая-то неловкость. Прицел довольно прост и удобен. Для удобства прикрываю один глаз и навожу ровно на середину груди мишени, затем немного левее. От импульса слабая отдача, заряд летит чуть выше и задевает призрак в плечо. Дальше делаю поправку, целюсь чуть ниже. Теперь попадает куда надо. Еще один в голову, колено, правое плечо, запястье. Я почти не делаю перерыва между импульсами.
      - Достаточно. - Валаак резко выкрикивает команду, я быстро реагирую на приказ, опуская оружие. - Теперь в движении.
      Вращение, попадаю со второй попытки, первая ранит. Шаг, бег, прыжок, уклонение. Постепенно привыкаешь к алгоритму движений и, не с первой, так со второй попытки, импульс достигает цели. Голова, либо сердце. Но при должной тренировке можно будет нанести и не летальную травму. Рука начинает дрожать, я опускаю тяжелый и нагревшийся импульсник. Хорошая реакция, следствие воздействия препаратов, повышающих концентрацию. Сейчас эффект ослаблен, но и этого хватает. Только сил недостаточно, я утомляюсь намного быстрее.
      Он выхватывает оружие из моих рук и быстро наносит серию выстрелов по бегущей фигуре, поражая ноги и руки. Это впечатляет.
      - Слабовато. Я рассчитывал на большее. - я почти жалею, что оружие больше не в моей руке.
      - Мне доступно обучение любым навыкам, по желанию владельца. Препараты позволяют ускорить процесс овладения.
      Валаак уже не слушает, отходя куда-то назад.
      - Иди сюда, - я поворачиваюсь, направляясь туда, где стоит мой владелец.
      - Я пока не понимаю в чем состоит их план. Но он есть, я уверен. - Валаак снова заходит мне за спину.
      Неожиданно, я чувствую, как сильная рука ложится мне на голову и тянет назад. Я вижу висящую над собой веревку.
      - Если ты хочешь рассказать мне что-то о Корпусе, то теперь самое время. - значит, мой владелец решил прибегнуть к пыткам.
      - Я готов рассказать вам все, что знаю. Но будет ли вам интересно то, что я скажу - говорить я продолжаю спокойно. Какой боли я еще не испытал, чего мне бояться? - Возможно, вы лучше зададите вопросы.
      - Спросить я могу, - продолжая удерживать мою голову он наклоняется к самому моему уху, шепча слова, - но тогда ты пожалеешь, если не сможешь ответить.
     - Мне уже поздно о чем-то жалеть,- говорю я в ответ.
      Это вызывает сильную ответную реакцию. Он хватает меня за плечи, разворачивая к себе. Не дожидаясь пока это сделает он, я сам снимаю костюм, продолжая смотреть на него.
      - Зачем им подсылать ко мне шпиона? -Видимо Валаак одержим идеей преследования. Но не безосновательно, только я к этому никак не причастен.
      - Вы попадаете в сферу интересов корпорации. - я говорю честно, то что знаю, - социальное направление для них всегда было прикрытием. Но только сейчас они официально вышли на рынок военной продукции.
      - Это я и сам знаю. - в голосе нарастает напряженность. - Что им от меня нужно. Какова твоя цель, отвечай.
      Значит он не оставил версию о том, что именно я информатор.
      - Моя цель служить владельцу по тем физиологическим параметрам, которые заложены в модификации. Модель Лолит автономна и не имеет возможность подключения к полю или связи с Корпорацией без специализированных устройств. Цели покушения на вас мне не известны.
      - Подними руки и обхвати локти. - в голосе больше не угроза, но уверенное желание добиться своего. - Слишком все хорошо сходится, Ло. Я не верю.
      Веревка оборачивается вокруг сложенных вместе предплечий. Затем, вокруг шеи, плотно затягиваясь. Я не могу пошевелить руками и высвободиться. Но могу ослабить натяжение на шею, подтягиваясь на руках. В любом случае, это положение очень опасно, так как есть риск сломать шею, если стоящий позади натянет канат, подвесив меня.
      - Господин Родер, моя регенерация не рассчитана на перелом шеи, это приведет к дезактивации, - страх все же проскальзывает в мои слова, отдаваясь дрожью в голосе. Неужели теперь он решил убить меня. Вот так все просто и быстро.
      В ответ веревка натягивается, сильная боль сдавливает руки, которые я напрягаю на столько, на сколько возможно, чтобы ослабить петлю на шее. Ноги отрываются от пола, я уже не могу дышать, замирая в судорогах. Все тонет в кровавой пелене удушья.
      Колени резко касаются холодного пола и рука удерживающая меня от падения, ослабляет петлю.
      - Говори, или я продолжу, - кашель толчками вырывается из рта, дыхание с трудом возвращает необходимый воздух в горящие легкие. Он стоит надо мной, уже без злобы, но с уверенной холодностью произнося слова сделки.
      - Я уже все сказал: процессор автономен, без выхода в поле, вы и препараты ограничивают мою активность. Я заперт в боксе и ограничен в питании. Я лишен воли, обезличен, уже практически мертв. - последние слова вырываются уже с рыданиями. Слишком тяжело стоять на пороге смерти. - Сомневаетесь, так убейте. - я останавливаюсь, успокаиваясь и продолжаю уже спокойно. - На этот вопрос у меня нет ответа.
      Меня бросают на пол, почти ничего не ощущая, не сразу понимаю, что сильно ушиб правое плечо, первым принявшим удар.
      - Ты сама себе противоречишь. Говоришь, что не имеешь воли, но без приказа покидаешь бокс. Заявляешь, что ничего не знаешь, но при этом с готовностью предоставляешь мне секретную информацию. Хотя, мне не известно на сколько она правдива. - злость в голосе все нарастает.
      Сильный рывок веревки и я отрываюсь от пола, приходится подтянуться на уже бесчувственных руках и с трудом встать на ватные ноги. К сожалению, веревка успевает затянуться на шее, от чего вместо голоса слышен только хрип. В очередной раз, петля ослабевает от резкого движения его руки.
      - Отвечай. - Валаак становится передо мной, запрокидывая голову, держа за волосы.
      - Я имею установку - оказывать первую помощь при любой степени самостоятельности. А тогда вы установили четвертую, допускающую и большую активность. Что по поводу информации - я готов вам предоставить и больше. Но это только мои наблюдения. Иного мы и сами не знаем. - я стараюсь говорить спокойно, но плачь сам подступает к горлу, делая голос прерывистым, временами глухим. - Я не боюсь смерти, господин Родер. Я уже умер. Но мне бы очень хотелось отомстить тем, кто сделал это со мной. Ради такого я готов сделать все, что в моих силах.
      Он смеется в ответ.
   - Если так, то это слишком громкие слова для биомусора. Единственное, для чего ты можешь служить - так это для развлечения, - он встряхивает меня, продолжая, - Во избежание следующих попыток проявить самостоятельность я заблокирую бокс.
   Врядли это меня напугает. Я только улыбаюсь в ответ.
      Веревка снова натягивается, я готовлюсь к продолжению пытки. Сначала боль, потом мучительное забытье. Я прихожу в себя, лежа на полу. Руки и шея уже освобождены от веревок. Боль наваливается не сразу, а только при первом движении. Руки онемели и теперь горячей болью возвращают чувствительность. Тоже с шеей.
   Рядом никого, я одеваюсь и возвращаюсь в бокс. Сделав все необходимое поспешно перехожу в сон, силы мои уже на исходе, поэтому нет смысла оставаться в бодрствующем состоянии.
      Видения теперь стали намного ярче и разнообразнее. Я даже не могу запомнить все, что видел. Только отрывки и образы, смутно знакомые. Бесконечные лаборатории с белыми, стерильными механизмами. Сотни тел, прошитых трубками и проводами. Гладкая поверхность пола под ногами, множество прозрачных вен и артерий проникают и окутывают тело. Затем, резко, возникают три лица - бледное, с белыми волосами, смуглое, черные волосы, русоволосое со светлой кожей. У всех закрыты глаза, все безмятежно-спокойны. Снова смена образа - серо-желтая земля и голубое, чуть зеленоватое небо. Камни острыми пиками пронзают плоть почвы, обветренные валуны размыкают ровную линию горизонта своими громадами и ветер. Шум ветра в ушах, почти оглушающий, яростный и свободный.
      Пробуждение. Очень тяжело отойти от нахлынувших красок, вернуться в серую реальность замкнутого куба своего бокса. Календарь показывает, что прошло больше двух дней. Сильное обезвоживание и слабость. Как только я принимаю вертикальное положение стены меняются местами с полом, я хватаюсь закрай кушетки. Дальше все делаю медленнее, физраствор, не с первого раза попадает на стойку. Чтобы не испытывать свое равновесие второй раз сразу заготавливаю инъектор с глюкозой, только потом возвращаюсь на кушетку. Оставляя костюм, замечаю, что руки отмечены продолговатыми синими пятнами. Регенерация отказывает. Может смерть найдет меня раньше, чем я успею испытать на себе больше ... Правда у меня есть еще один выход, более быстрый. Капельница устроена так, что ведется бесперебойная подача раствора, если в трубку внедряется тело или воздух, она автоматически блокируется. Но у меня есть инъектор. Если завести его в активный катетер, можно впрыснуть небольшое количество воздуха. Насколько это сработает и как ответит на это автореаниматор, предсказать сложно, но это выход, если станет совсем тяжело. Сейчас, я не буду торопиться. Мне хочется вспомнить.
      Теперь физраствор приносит небольшое облегчение, но слабость остается, каждое движение кажется тяжелым испытанием. Глюкоза горячим потоком растекается по венам, слабый ток проходит по мышцам. Ясность возвращается к мыслям, но они как будто заторможены. К счастью должно быть обновление прессы, которое отвлечет меня от этого.
  
      Вызов приходит, как я и ожидал, но намного позже обычного. Значит ли это, что "разговор" со мной в этот раз будет коротким. Но я не строю предположений, а только тщательно подбираю, что следует сказать в этот раз, конечно, если меня будут выслушивать. Валаак уже ждет, когда я захожу. Не оборачиваясь ко мне, он указывает на простой металлический стул, стоящий почти в центре комнаты напротив его. Я прохожу и сажусь, оказываясь перед Родером младшим. Он молчит и я решаю начать первым.
      - Я могу вам предложить информацию, но только на обмен.
      - Забавно. Ты ставишь мне условия? - я продолжаю смотреть на Валаака, стараясь показать свою непоколебимость. - Ну, допустим. Только, извини, я хочу знать, что сделка того стоит.
   Странно, в этот раз он значительно спокойнее.
      - Корпус Н принимает заказы оборонного сектора. Это особая серия биотов. Часть из доноров нашего отсека были отобраны для этой программы в прошлом году. - новость для него не столь неожиданная, но что-то заставляет его подойти ближе, требуя подробностей. - Мы продолжали обучаться вместе, когда проект был запущен.
      Я молчу, он обдумывает информацию.
      - Как я понял, это все, на что я могу сейчас рассчитывать. Хорошо. Что ты хочешь за подробности?
      - Зеркало.
      Какое-то время Валаак просто смотрит на меня, не вполне веря услышанному. Потом со смехом переспрашивает. Но я спокоен и подтверждаю:
      - Зеркало. Я не знаю как выгляжу после модификации.
      Для начала, мне нужно утвердить его в понимании, что я биот, некогда человек, но не машина. Валаак немного смущен, это видно непривычной позе и склоненной вперед голове.
      - Хорошо, - он поворачивается, - иди за мной.
      Из этого мрачного помещения мы переходим в небольшой зал, а затем в покои, обставленные роскошно. Облитые белизной и золотом стены, изящная мебель, блеск и прозрачность, вот оно лицо аристократии, так искусно скрывающее ее жуткое нутро. Здесь никого кроме нас. Валаак делает приглашающий жест в сторону того, что я посчитал еще одним проемом. Зеркало. Огромное, от пола, до высокого потолка. Мне страшно увидеть то, что в нем отразится.
      Медленно, как будто каждый шаг увязает в болоте, я подхожу к сияющей грани стекла и металла. Сначала на фоне бело-золотого сияния отражается черный силуэт, неуверенной походкой приближающейся к гладкой поверхности. Мне кажется, я не понимаю, что вижу. Не различаю, черты это лица или замысловатый узор на лепнине. Рука или нога, а возможно часть мебели, заполняющей помещение. С дрожью, которую не могу подавить прикасаюсь сначала к стеклу, и от него, словно ожившей ртутью отражение переходит в реальность - моя рука, плечо, торс, живот, ноги, вторая рука, тянущаяся куда-то выше, проводящая по тому месту, где должно быть лицо. Но на его месте только размытый контур, мелкие детали в странной симметрии. Постепенно, взгляд привыкает и из хаоса линий и деталей проступает то, чем сейчас является биот Лолит, модификация 382.
      Бледное, почти детское лицо, аккуратные нос и губы, темные волосы и брови. Абсолютно-черные глаза без зрачков. Тело хрупкое и слабое, что только подчеркивает тугой латекс. Одной рукой опираясь о раму зеркала, вторую завожу назад, стараясь дотянуться до застежки, но останавливаюсь, не решаясь это сделать. Валаак нарушает мое уединение перед отражением, но я замечаю это не сразу, а только когда размыкается и освобождает тело от натяжения латексный костюм. Осторожно он опускает верхнюю часть одежды, тяжелый латекс сам падает, освобождая живот и ноги. Молочно-белая кожа с розовыми чувствительными участками на груди и внизу живота. Слабо развитые мышцы, тонкие руки и ноги, небольшая грудь и почти впавший живот с четкой узкой талией.
      - Я не помню.
      Валаак, стоя позади, кладет руки мне на плечи, вопросительно смотря через отражение.
      - Я не помню как выглядел, но не так. - слезы легкой вуалью застилают глаза я сжимаю веки, пытаясь согнать эту пелену и одинокие капли вдруг сменяются потоком. Пытаясь скрыть это проявление слабости, закрываю лицо ладонями, сдерживая рыдания.
      Твердые, уверенные руки обхватывают меня под плечи и колени, поднимая. Мне все равно.
   -Успокойся, - говорит он у самого уха. Но сам того не понимая, я качаю головой, - просто расслабься.
     Я не хочу видеть уже ничего. Пусть искалечит это тело, оно не мое, пусть вырвет эти глаза, срежет волосы, снимет кожу, они не принадлежат мне. Это не я. Это Лолит, я ее ненавижу, желаю ей мучительной смерти.
   Прикосновения не причиняют боли. Меня бережно опускают на что-то мягкое. Движения очень осторожны и ласковы, мое тело Валаак располагает так как ему нужно, я не сопротивляюсь. Он нежно, успокаивающе гладит по голове, потом берет мои руки, прижимая их к постели по сторонам от головы. Он нависает надо мной, располагаясь между согнутых ног, прижимается чем-то горячим к уязвимому участку внизу туловища. Первое движение он делает медленно, осторожно проникая внутрь. Мне больно, от этого тело напрягается, но меня прижимают к постели, не давая пошевелиться. Я стараюсь не выдать свою боль звуком. Второе и последующее движения уже проще перенести, они почти безболезненны. Я чувствую, как его тело проникает внутрь моего. На какой-то момент это чувство усиливается на столько, что я ощущаю тепло и что-то приятное, заставляющее забыть обо всем. Очень скоро оно становится на столько сильным, что от ощущений я не могу справиться с дыханием, которое вырывается с каждым его движением. Легкая дрожь пробегает по телу, потом наступает покой, который тревожат только его резкие движения. Но я будто далеко от этого, почти ничего не чувствую. Мне легко, впервые. Еще раз это чувство повторяется, когда с более интенсивными движениями ко мне возвращается боль, но более слабая и, как будто, приятная. Я не сопротивляюсь, но тело словно напрягается, вопреки моей воле. Он на минуту снова замирает, я чувствую, что тоже не могу больше держаться. Сам не понимая этого, я слышу свой слабый крик, хочу вырваться из его захвата, но Валаак прижимает меня сильнее, удерживая. Потом это безумие отступает. Валаак высится надо мной, рукой проводя по животу. Я уже спокоен, а он глубоко дышит.
      - Какого рода процессор упоминал ваш доктор, каковы его возможности? - значит, пришло время расплаты за оказанную услугу.
      Такая информация не входит в обязательную инструкцию, скорее наоборот, является секретной. Но я могу поделиться своими наблюдениями и минимальными знаниями.
      - Это процессор типа "Забат", или автономный накопитель. Основная цель - регистрация химических изменений в организме донора и их коррекция.
      - Автономный? - Валаак встает, поправляя одежду. Я тоже осторожно встаю.
      - Корпорация сильно озабочена проблемой утечки информации, поэтому каждый процессор имеет несколько степеней защиты и может передавать информацию только при прямом подключении к декодерам. Обычно это происходит на осмотре, или после дезактивации носителя. - костюм оставлен около зеркала, стараясь не смотреть на чужое отражение, я поднимаю и надеваю его.
      - Я хотел сказать, что благодарен тебе за помощь Дарену, - я замираю. Мне не известно, имя спасенного мной, но Валаак имеет в виду его, несомненно. - Но в дальнейшем не смей покидать свой бокс без вызова, если не хочешь, чтобы я деактивировал тебя на время ожидания.
      - Господин Родер, я могу больше, если бы вы отдали приказ...
      - Я знаю. И поэтому, если хочешь жить, сиди на месте. - последние слова со звоном металла в голосе не давали сомневаться в том что ждет в случае ослушания. Но хочу ли я жить. По крайней мере так.
      "В своем боксе", теперь звучит как дома или в тюрьме. Но, в любом случае, я теперь чувствую, что могу рассчитывать на помилование. Первый шаг сделан, я теперь не вещь, а, хотя бы, источник информации. Дальше я должен стать в его глазах личностью, тогда недалеко до того чтобы сделаться партнером. То, что произошло сегодня поселило во мне надежду на такой исход. Но только режим питания остался прежним. Возможно, Валаак забыл об этом, хотя я сильно сомневаюсь.
      Чтение прессы скрашивает только треть суток, отвлекая от возросшего голода. Перейти в режим сна - единственное, что остается после. Инъекцию глюкозы я оставляю на время пробуждения, когда действительно понадобятся силы. Сон приходит не сразу, но оправдывает ожидания. Снова я вижу недавнее прошлое, длинные белые коридоры и сотни безликих дверей. За многими из них уже никого нет. Нас осталось немного, тех, кого готовят к выходу. Мы похожи и отличаемся. Сходная черта - все невысокие, тонкие и слабые с длинными волосами. Различия - в цвете глаз, волос, один бледнее, другой смуглее. Нас всех учат одинаково заставляют тренироваться в каждую свободную минуту. На сон восемь часов, потом все снова. Я не могу спать, даже под препаратами. Поэтому в моем шкафу для хранения всегда книги. Их можно брать, это нам разрешают. Но не еду. Ее дают очень мало и вся она безвкусна. Ешь только чтобы утолить голод. Зато препаратов в нас вливают огромное количество. Перед обучением - стимуляторы мозговой деятельности, перед тренировками - препараты повышающие выносливость. В остальное время еще множество других. Мы должны быть послушны, выносливы и здоровы. Персонал, единственные люди, которых мы видим. Но все они одеты в изоляционные костюмы, так что их лиц мы практически не различаем. У них, как и у нас только номера. Их номера постоянно меняются. Наши -нет. Скорее всего это всегда разные люди. Один номер бывает намного чаще. Но тот же самый ли это человек. 723 - видны только глаза, темно- серые, светлые брови. Он всегда в стороне, реже помогает в мелочах. Но скорее всего наблюдает, контролирует. Все они вооружены.
     Когда просыпаюсь, то понимаю, что у меня еще есть время на чтение.
      "Глобал" продолжает писать о новых вспышках напряженности конфликтов на границах сфер влияния Империала. Восток, север, морские границы. Везде провокации со стороны оппонентов, везде инициаторы вели себя крайне вызывающе. Но "Глобал" держит нейтралитет, давая лишь общее описание, чего не скажешь о "Гордарике". Статья об одном из событии выдержанна в крайне возмущенном тоне. Зашедший из нейтральных вод военный крейсер сначала отправил сигнал чрезвычайного положения, затем обстрелял подошедший патрульный линкор из среднегабаритных орудий. Не дожидаясь ответа, военный корабль скрылся в нейтральных территориях, где преследование закончилось у международного порта Наргус. Представители администрации порта категорически опровергли пребывание крейсера в их владениях, отказываясь при этом выдать регистрационные списки. В целом это все из наиболее интересных моментов. Вот только городская газета публикует результаты расследования покушения на моего владельца - организатором назван участник местной криминальной группы, некий Крот.
      Сомневаюсь, что Валаак пожелает извиниться передо мной, но, по крайней мере, не будет больше подозревать. Чтож, возможно еще есть шанс найти себе более выгодное место, нежели роли куклы для развлечений.
      Вызов приходит когда действие глюкозы практически исчезает. Я иду в нужном направлении, только держась за стену и борясь с подступающей дурнотой от головокружения. Освещение в комнате теперь ярче, оно режет глаза, или это ослабленная реакция дает такой эффект. Стоять мне трудно, холодное онемение сводит ступни и голени, касается пальцев рук. Но мой владелец не спешит обратить на меня внимание. Зато уже нет страха, сейчас любое испытание заглушит внутреннее опустошение. Молчать мне не приказывали, поэтому я задаю вопрос, надеясь наконец прервать молчание.
      - Мало вероятно, что Крот работал на Корпорацию, - Валаак от неожиданности выпрямляется над столом, где расположено несколько приборов, пока неясного мне назначения и оборачивается, - Или вы думаете, он обратился за помощью ко мне?
      - Это еще предстоит выяснить, - он немного удивлен сказанным, но тем не менее, не меняет своего холодного выражения, оборачиваясь через плечо. - Лучше скажи, откуда такие познания без выхода в инфополе?
      - Благодарность Вольфа, в отличие от вашей, более материальна, - ослаб контроль над собственным состоянием, а, возможно над памятью. Ко мне возвращается какое-то странное ощущение, знакомое и новое одновременно. Личность того, кем я был? Я могу в это поверить.
      - Ты говоришь как-то иначе, - задумчиво говорит он, оставаясь стоять у стола, на лице появляется слабая тень сомнения, напряженная поза. - Что за источник дал тебе Вольф?
      - Это ваш вопрос на сегодня? - пора обговорить условия. Пока страх снова не взял надо мной вверх.
      - Мы разве оговаривали количество вопросов? - он снова подпирает подбородок рукой.
      - Это мои наблюдения - вас не хватает больше чем на один, - я стараюсь улыбнуться, но она растягивает только один угол рта.
      - Проницательно. Чтож, тогда давай договоримся, - он обходит стол, приближаясь ко мне все так же задумчиво глядя перед собой, - условия ставлю я. Не будешь выполнять, я понижу уровень твоей самостоятельности, - наверно, его злит, что инициативу проявляет не он.
      - Тогда вы не получите нужных вам ответов, господин Родер, - он напрягается сильнее, переводя взгляд на меня, но потом вдруг резко начинает смеяться.
      - Хорошо. Что ты предлагаешь? - его забавляет вести спор с тем, кого решил считать вещью.
      - Услуга за ответ, - он наигранно изображает на лице удивление, но я поясняю, сохраняя серьезность, - Я не имею права выдавать эту информацию. Решение зависит от моей воли и памяти.
      - Я это уже понял, - он смотрит в пол, обдумывая условия. - Мне нравится деловой подход. Хорошо, я согласен, - снова смотрит на меня, теперь уже без тени злобы.
      - Ваш вопрос тот же? - я продолжаю держать инициативу.
      - Ну, допустим.
      - У меня есть подписка на четыре издания: Глобал, Гор дарика, Полис и экономические новости. Подборку сделал ваш начальник охраны.
      - Чтож, очень похоже на Вольфа - оптимальный выбор, хотя я бы добавил еще пару изданий. Но об этом позже. Так что ты хочешь получить?
      Неужели все так просто? Как лучше поступить, просить меньше и усыпить бдительность или сразу перейти к делу, ведь можно ожидать, что в следующий раз он не вспомнит о сделке.
      - Предложенных вами изданий было бы достаточно.
      В ответ он смеется, грубая лесть, но это действует. Валаак заметно смягчается
      - Сними одежду и иди к стойке, - он указывает на высокий столб хромированного металла, - с моей подборкой ознакомишься позже.
     Я размыкаю костюм и он падает на пол. После долгого стояния на месте, первый шаг дался с большим трудом. Тяжело было сохранить равновесие, но я не выдал свою слабость, просто останавливаясь, затем продолжая идти немного медленнее. Я становлюсь спиной к холодному металлу, лицом к Родеру.
      - Подними руки, - я выполняю, руки сильно дрожат Он прижимает их к обжигающей поверхности, и их блокируют такие же холодные фиксаторы. - Это магниты, я могу переместить их по всей поверхности стержня, даже не прикасаясь к ним. Проверим сочетанность ощущений от растяжений суставов конечностей. Веди себя спокойно. Будет больно...
      - Я знаю, что будет, - мне уже нечего бояться, поэтому я улыбаюсь.
      - Не торопись, - Валаак смеется, у него явно сегодня хорошее настроение, что мне ждать от этого пока не ясно, - я к тому, что если будет больно - скажи.
      Такие же крепления прижимают мои ноги за щиколотки. Пока только холод металла, но этим все не ограничатся, я знаю. Но сознание уже гаснет. Стоящий напротив делает одно легкое движение и мои руки сходятся где-то позади столба, при этом приподнимая меня над полом. Точно как же, как и ноги, которые оказываются согнуты в коленях и разведены. На полноценный крик у меня не хватает сил, но перенапряженное тело выгибается вперед, стараясь снизить боль от вывернутых суставов. Постепенно, первая волна агонии проходит, боль проясняет восприятие и я теперь вижу Валаака.
   - Как себя чувствуешь? - спрашивает он, но голос я слышу будто издалека. не могу ответить. просто киваю.
   Он на самом деле, совсем рядом, его руки обхватывают мою талию, ловя судорогу, проходящую через тело.
   - На сколько тебе больно? - снова спрашивает он. Но мне хватает сил только отрицать свои муки. Пусть делает то, что ему нравится. и как ему нравится.
   Я чувствую как он прижимает меня к себе, а потом проникает в мое тело своим. Боль снова острая, отдается в сведенных суставах ног с каждым движением, которые он делает на столько резко, что мне кажется, я слышу звук выбиваемых из пазов суставов. Он как слабый скрип. Он кажется мне громче, чем был бы мой крик. Скоро даже такая сильная боль отходит куда-то далеко, я как будто наблюдаю все со стороны. Все заканчивается и меня снова накрывает холод, но сил не остается сопротивляться даже ему. Крепления скользят вниз по столбу, причиняя мучительную боль от смены положения и без того травмированных суставов. Их перемещение ставит меня на колени, руки продолжают быть заведенными за столб. Только благодаря этому я остаюсь стоять вертикально. Валаак снова подходит ко мне, приподнимая голову. На смену приходит покой. Он приподнимает мою голову, обхватив подбородок.
      - Почему ты не кричишь? Тебе же было больно, я бы остановился, - он говорит это почти ласково, проводя пальцем по приоткрытому рту. У меня больше нет сил чтобы ответить.
      В следующий момент горячие губы касаются моих, я пытаюсь вырваться, но сил не хватает на это. Это на много больнее всего остального. Слезы, покоящиеся до этого момента, теплыми каплями сбегают по щекам. Что он делает? Мое назначение - служить ему телом, но не это. Зачем этот жест? Зачем поступать со мной так, будто я еще свободный человек, будто сам решаю, кому отдать себя. Ты забрал мое тело, но не трогай душу. На нее у меня еще осталось право.  
      - Что-то в тебе изменилось, - я с трудом держу глаза открытыми, слабость закрывает мне их темной пеленой, смежая веки. - Я бы подумал, что это истощение, но прошло чуть более трех дней, как я понял, стандартный срок. Что ты задумала, Ло? - Значит, он не знает, что я отдал предыдущий паек его раненному телохранителю. Странно, ведь остальные подробности ему были известны.- Может мне лучше попросить врачей из Корпуса разобраться с этим? - меньше всего мне хотелось чтобы эти мясники снова притрагивались ко мне. Но я решаю продолжить игр на равных.
      - Это ваш следующий вопрос, господин Родер? - голос еле слышен, но стараюсь сохранить уверенный тон.
      - Не испытывай мое терпение! - он снова кладет руку на мою голову, оттягивая назад. Я уже мало реагирую на это, боль слабее моего изнеможения. Видя это он немного успокаивается, продолжая, - Отвечай правду, когда я тебя спрашиваю, тогда я не отдам тебя на корректировку обратно в корпус.
      Пока сойдет и такая сделка.
      - Ваш телохранитель потерял слишком много крови, он не выжил бы, не отдай я пакет питания ему.
      - Снова чудесные лекарства Корпуса...- Валаак не отпускает мою голову, но раздражение в его голосе слегка убавилось. - ты еще расскажешь мне об этом. - Моя голова падает, практически утыкаясь в грудь, когда он отпускает ее. - Я устанавливаю прежний режим питания.
      Он подхватывает меня, когда мои оковы размыкаются. Без этого я опустился бы на холодный пол, он же удерживает, заставляя встать прямо.
   - Возвращайся в свой бокс. - говорит он, оставляя меня и уходит
   Я подтягиваю себя к столбу, ухватываясь за него осторожно стараясь держаться на дрожащих ногах. В глазах темнеет от боли, которую я практически не ощущаю, только слабые отголоски, похожие на бьющуюся где-то в голове птицу. В ногах что-то скрипит, затем правая подкашивается в колене. Я остаюсь стоять, прижимаясь к уже потеплевшему металлу. Нужно дойти до бокса, медленно, как боящийся высоты старается пройти по карнизу, отпускаю столб, осторожно, как канатоходец над пропастью делаю шаг за шагом в направлении моей одежды. В процессе хотя бы уверенность движений немного возвращается. Надеть костюм оказывается непомерно трудно. Приходится опуститься на колени, медленно, как на тонком льду я выполняю заученные движения практически вслепую. В глазах искрится холодная темнота. Дверь уже недалеко, я выхожу, держась за стену, как последний ориентир. Каждый шаг все тяжелее. Ноги дрожат и наконец, подкашиваются. Упираясь руками в пол с трудом удерживаюсь от того, что бы не лечь на него. Долго ли я остаюсь в таком положении, не знаю, но я прихожу в себя от того, что чьи- то руки держа меня за плечи, помогают встать на ноги. Даже с поддержкой мне трудно стоять, поэтому тот, кого я пока не вижу подхватывает меня на руки. Я не успеваю увидеть его лицо, потому что сразу проваливаюсь в темноту, мельком я вижу только потолок.
      В себя прихожу уже в боксе на своем кресле. В коридоре удаляющиеся шаги, хотя это могло быть и мое воображение. Я лежу неподвижно, до начала цикла питания осталось несколько часов. Но я не имею сил даже встать и установить физраствор или вколоть себе глюкозу. Мысли снова останавливаются, я медленно проваливаюсь в сон.
      Слишком ярко, слишком реально. Это не может быть сновидением, слишком оно настоящее. Яркая синева неба и пронзительно-оранжевая пустошь у ног. Огромная высота и земля где-то далеко внизу. Ветер жгучий и полный песка режет незащищенные руки и лоб. Все остальное скрыто плотной одеждой, но вовсе не тяжелой, свободной и надежной. Мне спокойно, я ничего не боюсь. Внизу еле заметное движение - добыча. Легче воздуха, без крыльев, но я лечу вниз, настигая жертву. Гибкое чешуйчатое тело замирает под точным ударом изогнутого клинка, пригвоздившего его к сыпучему камню посередине спины. Яркий, щекочущий ноздри запах крови. Респиратор сдвинут вниз - я не устою перед соблазном попробовать на вкус рубиновое лезвие, еще теплое от стекающей крови. Но экстаз победы прерван каким-то волнением позади. Гул, не привычный и потому пугающий нарушают мою идиллию.
      - Лилит! - последнее, что я слышу перед тем, как ярко - синяя вспышка закрывает собой все.
      Я вздрагиваю просыпаясь на своем кресле. Дыхание с трудом поступает в легкие, в глазах только темнота. Она не проходит очень долго, только потом из нее проступают цифры, горящие на электронном календаре. Прошло более суток. Тело кажется невесомым, не существующим. Паром, которым я не могу управлять. Первые попытки пошевелиться наполняют руки и ноги острым холодом, заставляющим снова погрузиться в небытие. Стук сердца - единственное, что я слышу, темнота - все, что осталось мне видеть. Холод, то, что я ощущаю. Я слишком слаб, я не справился. Но покой так пленителен. Уже без боли и страха, я почти свободен.
      Неожиданно, резкий толчок приводит меня в сознание. Мир на секунду вспыхивает так ярко, что видна каждая деталь, потом его закрывает от меня багровая пелена боли. Автореанимация. Значит произошла остановка сердца. Значит, я не смогу спокойно умереть. Сознание снова начинает мутнеть, поэтому я тороплюсь воспользоваться приливом сил после разряда. Пакет питания устанавливаю почти вслепую, быстро сбрасываю костюм и успеваю подключить катетеры к капельнице и выводной пакет. Ложусь на кресле, чувствуя, как по телу разливается яд жизни. Тело постепенно теплеет, начинает работать быстрее. Мысли успокаиваются, больше нет переживаний, боль, сначала нахлынувшая на тело, постепенно отступает. Мне кажется, что я не вижу больше ярких цветов и серого вполне достаточно, чтобы воспринять окружающее. Опустошенности нет, только полное подчинение судьбе, нежелание, страх действовать самостоятельно. Вот что такое препарат питания для биотов - наш поводок, оковы раба. Без них - смерть, с ним - полное подчинение и зависимость. Та краткая свобода, что мне досталась, только призрачное отражение настоящей. Но это хотя бы что-то. Вот только смогу ли я еще раз перенести это испытание.
      Когда состояние полностью выравнивается, а процесс питания достигает середины, я замечаю лист, лежащий теперь на шкафу поблизости от кресла. Прежде я прятал его в верхнее отделение для хранения.
      Лист тот же, но я активирую его с некоторым ожиданием. Сдержал ли мой владелец обещание. В списке изданий я вижу уже больше десятка изданий. Два международных, альтернативное мнение всегда интересно, еще два издания иностранных, переведенных, три, освещающих события Империала. Одно скорее журнал развлекательного содержания, но по факту, вестник светской жизни страны и города. Забавное дополнение.
      Прочитать я успеваю только пару статей из международной "Максима" освещающей политические игры с присвоением ресурсов мало развитых стран. Довольно интересная статья так и остается просмотренной наполовину, когда приходит вызов. Питание законченно как раз в срок, мне остается только завершить процесс и одеться. Непривычно чувствовать, что усталость и скованность прошли, хотя регенерация еще не в полной мере восстановила поврежденные суставы и множественные ссадины на руках и ногах. Но скоро и они придут в норму, если их не травмировать снова, на что рассчитывать я пока не могу.
      Проделывая знакомый путь, в боковом коридоре встречаю одного представителей группы Вольфа. Довольно молодой телохранитель только скользит по мне взглядом, продолжая идти дальше. Но когда мы почти равняемся, с усмешкой делает жест непонятного мне содержания. Я оборачиваюсь, надеясь получить разъяснения, но тот больше не желая идти на контакт, скрывается за первым поворотом.
      Мне снова приходится ждать Родера, но это время скрашивают размышления. Мне помогли дойти до своего бокса, даже усадили в фиксационное кресло. Кто это мог быть? Возможно, ли что это тот телохранитель, что встретился мне в коридоре? Жест, который он изобразил, явно обращался ко мне. Мне не кому задать эти вопросы, во всяком случае, напрямую. Еще больше сомнений вызывает последний сон. Он был на много ярче предыдущих. Потому ли, что концентрация препаратов контроля в организме была наиболее низкой. Были ли это воспоминания или фантазия, вызванная сильным стрессом.
      Валаак все же появляется, сразу указывая мне на металлический стул, стоящий в глубине помещения. Сам же подходит к тому же стол, у которого находился в наш последнюю встречу.
      - Расскажи мне об устройстве автореаниматора, - он сразу задает вопрос, вполне ожидаемый для меня.
      - Это специализированная модификация, внедряемая по просьбе заказчика. Не все биоты оснащены ей. Сама система представлена из датчиков жизнедеятельности, отмечающей сердечную, мозговую и дыхательную активность. Если показатели отклоняются от нормы, срабатывает программа реанимации. В зависимости от того, какой показатель оказался критическим, воздействие может быть разнонаправленным (стимуляция дыхания или сердечной мышцы с помощью тока) или комплексным. - это стандартная инструкция, но не выдаваемая владельцам. Мне удалось запомнить ее во время испытательных опытов.
      Валаак внимательно выслушивает меня, продолжая рассматривать то, что находится на столе.
      - Вполне понятно. Неплохая идея, - он включает проектор, как оказалось находящийся на столе. Там отражается модель человеческого тела с наложенным изображением внутренних органов. - Можешь указать расположение системы?
      Я видел схемы уже после процедуры модификации. К счастью, у меня хорошая память. Датчик расположен сразу под грудиной и несколько проводов тянется от него к трахее и диафрагме, еще несколько касаются сердечной мышцы, один направлен вдоль сонной артерии к головному мозгу. Под ним находится небольшой аккумулятор, высвобождающий заряд определенной силы, благодаря чему и происходит реанимация. Ток вырабатывает генератор, расположенный в брюшной полости, рядом с процессором, источником служат препараты, поставляемые с питанием и динамодвигатель, накапливающий заряд от движения мышц, так же возможна непосредственная зарядка от электросетей, что можно выполнить во время наладки процессора. Для этого в середине живота, в естественное отверстие выведены катетеры с кабелями, практически не заметные в обычном состоянии.
      Валаак слушает внимательно, фиксируя положение приборов на проекции, несколько раз уточняет расположение проводов датчиков, но этого не знаю наверняка и я сам. Однако, видно, что он доволен подобной информацией. Промышленный шпионаж стал ему доступен без особых затрат.
      - Стоящая информация. Так что ты хочешь получить теперь? - пришло мое время просить, в этот раз я перейду сразу к делу.
      - Научите пользоваться оружием.
      Валаак удивленно приподнимает брови, явно не ожидая такой просьбы.
      - Зачем это тебе?
      - У меня хорошая реакция, я практически не сплю. Я мог бы помогать вашей охране, когда это понадобится. - в лице моего владельца читается сомнение и нарастающее беспокойство. Боюсь, что эта просьба может разрушить весь достигнутый прогресс, отбросив его к прежним подозрениям. Я поясняю, стараясь быть более убедительным. - Многих из подготавливаемых к личному пользованию биотов использовали в качестве телохранителей. Тело биомодифицированного организма намного выносливее и поддается починке в случае тяжелых травм.
      - Я подумаю над этим. - Валаак, хоть и смягчает похолодевший тон, но все же видно, что сомневается в своем отношении ко мне. Возможно, я слишком поторопился со своей просьбой.
      Я стараюсь переключить внимание владельца на другую тему, что бы отвлечь от своей ошибки.
      - Благодарю вас за подборку прессы.
      - Рад угодить, - Валаак искривляет губы в саркастической усмешке, - и что же тебе больше понравилось?
      - Максима гораздо более широко освещает события, рассматривая противоположные точки зрения. Очень грамотный и четкий анализ, - Валаак подходит ближе, продолжая смотреть в глаза. Руки, сложенные на груди напряжены, меня это заставляет разбавить ставшую официальной, как при чтении инструкции речь, - это на мой взгляд, господин Родер. В корпусе у нас была возможность изучать газеты, но выбор был ограничен, только городские новостные и развлекательные издания.
      - Видимо и говорить как офисные клерки вас научили там же, - он отходит куда-то за мою спину. - Что еще?
      - Я успел просмотреть только Максиму.
      - Тогда отблагодаришь, когда просмотришь все. Не люблю беспочвенных заявлений. - голос Родера слышится уже где-то далеко за спиной. - Значит ты любишь читать. Помнишь Песнь восхождения?
      - Не всю, только отрывки. Чтение отвлекает, господин Родер. В корпусе это было единственным, где нам давали выбор.
      Я слышу приближающиеся шаги.
      - Тогда выучи к следующему разу, - он протягивает мне небольшой проектор письменных текстов, - здесь настроен выход в мою библиотеку. А теперь иди, у меня больше нет времени на разговоры.
      Я несколько удивлен такой переменой в отношении, но отказываться от подарка не намерен. Стал ли мой владелец относиться ко мне как к человеку, а не вещи, пока говорить рано. Но такие изменения уже говорят о многом. В боксе я понимаю, что рад возможности выполнить хотя бы какое-то поручение, пусть и касательно простого чтения. Таково действие препаратов, подавляющих волю- ты живешь только по указанию хозяина, без них ты существуешь. Незамедлительно погружаюсь в просмотр библиотечного фонда моего владельца - справочники, словари, много научной литературы, в меньшей мере современная беллетристика, классические сборники литературы. Для себя отмечаю несколько книг, которые хотел бы прочесть или перечитать. Теория биосоциума, Химико-биологическая модель иерархии общества, Современная концепции биоэлектроники - исключительно важные источники, расшифровывающие генный код современного мироустройства. Эти науки взяли свое начало в научных организациях Империала, они же и стали основой его жизни на без малых сто двадцать лет. Вынужденное постоянно отстаивать свою независимость в изоляции, многочисленных политических и экономических войнах, Государство решило кардинально поменять свой путь развития, сделав ставку на революционную идею использования биохимии и биоэлектроники как альтернативу "безжизненной" технике. Долгое время все достижения не выходили за рамки государственной границы и, по сути, не привлекали внимания вражеских режимов, но когда стало известно преимущество этого направления и его огромные перспективы в сильно перенаселенном мире, отношения с оппонентами значительно потеплели. В основном, благодаря сильному перевесу в качестве вооружений Империала по сравнению со своими стратегическими антагонистами.
      Этим книгам уже больше ста лет, но они хранятся в любой личной библиотеке на подобие святыни. Они - то что спасло нас от разорения и порабощения. Сейчас Империал величайшая держава на планете, преумножающая свои территории, осваивающая близлежащие планеты, мировой научный центр. Оппозиционным режимам пришлось объединиться, чтобы противостоять все возрастающему влиянию и сейчас, как пишет Гордарика, они напоминают стаю трусливых гиен, готовых бросится в стороны от малейшей опасности, но старающихся запугать своей численностью.
      За научной литературой следуют поэтические сборники. Песнь крови, кости и плоти - произведения так же вековой давности, написанные во времена Сопротивления, когда интервенция вражеских войск была, казалось, неизбежной. В них говорится о жертве, принесенной целым поколением во благо будущей жизни. Это было добровольное отречение от себя и своей индивидуальности, начало эры биотехнологий. Песнь Падения, Восхождения и Песнь Сияния намного моложе и относятся к Эре Расцвета, примерно пол столетия назад, период бурного развития биотехнологий. А поскольку Империал национализировал права на эту технологию, весь мир, погрязший в наноэлектрическом мусоре, оказался по сути зависимым от него. Вот только правители Государства всегда знали меру во внешней политике, так что до полноценный военных действий никогда не доходило. А попытки освоить технологию странами, не входящими в зону контроля Империала, неизменно проваливались. Это и не нравилось геополитическим оппонентам, регулярно пытающихся подорвать благополучие страны.
      Вот только в Песне не было ни слова о рабстве, в которое превратилась идея создания биотов. Эту идею выдвинул новый глава Корпорации, он и основал дочернюю организацию Корпус Н. Именно тогда возникла идея создания биотов из так называемого биомусора. Социум принял теорию о неравноправии людей. Жизнь одних стоила чтобы за нее бороться, а других могла быть принесена в жертву. Биомусор - отбросы общества определял закон и делил их на ряд категорий. Ремодифицируемые, Доноры и Биомасса. Это описано в Химико-биологической иерархии, тогда еще не подозревавшей, как ее будут трактовать потомки. Рука невольно тянется к активации основополагающей теории современного мира.
      Жизнь - вот главная ценность и цель любой деятельности человека. Природа сама правит мир, человек только часть ее, но в силу своих возможностей вправе совершенствовать и улучшать ее творения. Главное не навредить. Человеческое общество тоже является частью природы, но в результате многовекового развития в отрыве от ее основных законов выработало свои правила существования. В книге признаются достижения современной социологии и прав человека, в то же время говоря о необходимости учитывать биологический характер взаимоотношений между членами общества. Люди - высокоорганизованные животные, среди них тоже должен проходить естественный отбор, обеспечивающий здоровье популяции и всего общества. Основоположники теории говорят вовсе не о необходимости уничтожать неугодных, но о продуктивном использовании даже отклонений в генотипе и нежизнеспособных индивидов. Ни что не должно быть потерянно, никто не должен быть оставлен без помощи. Каждая жизнь бесценна.
      Но теперь, легкой рукой Квагарта, нового руководителя Корпорации, эти понятия были полностью перевернуты. Жизнь бесценна, но для каких целей. Бесценна, чтобы стать запчастью, чтобы послужить другой жизни, чтобы стать жертвой во имя благополучия других. Как легко перейти грань и как хрупка граница между добродетелью и тиранией. Согласно новой доктрине биосоциума выделяют полноценных граждан, пользующихся всеми благами и достижениями современной жизни, другие - биомусор, подлежат изъятию и модификации. Среди последних есть те, кто могут вернуться в ряды граждан - Ремодифицируемые. Это инвалиды, перенесшие тяжелые травмы. Конечно, в каждом случае оценивается степень повреждения и какова вероятность полного восстановления. Если параметры не попадают под нормативы, их распределяют между следующими группами. Доноры - полноценные люди, чаще всего выращенные специально, но никогда не причисляемые к гражданам. Причины такого клейма различные - генетические и психические отклонения, чаще всего это незапланированные дети, преступники, ауты. Те, кто не поддавался воздействию препаратов, спасающих и продлевающих жизнь граждан Империала. Их назначение послужить своим телом во благо Империала. Большинство становятся запчастями, других используют в качестве рабской силы, проведя модификацию. Использование таких доноров крайне широко и разнообразно. К примеру, в сфере развлечений насчитывается уже более двух сотен проектов. Лолит только один из них. Мораль общества не распространяется на биотов, поэтому позволяет удовлетворять самые низкие потребности, порицаемые полноценным социумом.
      Последняя категория - биомасса, низшая из возможных. Это уже не граждане, организмы, не подлежащие модификации. Их разбирают на клеточные и биохимические составляющие.
      За чтением Биосоциума я не заметил, как прошло больше половины суток. К следующему вызову нужно просмотреть прессу и выучить Песнь. Я еще надеюсь отыграть себе немного свободы, а мой владелец сам предложил мне способ как это сделать. Не стоит пренебрегать такой возможностью
      Новые издания, как оказалось, обновляются намного чаще, чем раз в неделю или месяц. С иностранными Миридиан и Готлиб пришлось ознакамливаться, просматривая сразу по два выпуска. Меня поразила разнца в описании одних и тех же событий. Миридиан принадлежала проимпериальным силам, Готлиб - к оппозиционным. Обе легко жонглировали понятиями интервенции, агрессии и провокации, только одна относила все негативные события на счет объединенных сил, другая с той же уверенностью на сторону Империала. С Имперскими Морон, Тургас и Сарен тоже было не просто. Как оказалось, при всей однородности, внутренние политические силы тоже длились на несколько направлений. Эти издания ярко отражали три основные ветви политических взглядов. Первая придерживалась староукладных традиций, сильно критиковала те идеи, которые разрушали или заставляли пересматривать устоявшиеся законы и порядки. Это сквозило в каждой статье. Тургас - наоборот, поддерживала реформы и новообразования. И, на мой взгляд, явно спонсировалась Корпусом. На каждой странице была если не статья о новых проектах в сфере биотики, так хотябы заметка или прямая реклама его продукции. Сарен сильно отличалось от этих двух изданий, поскольку если они и настаивали на изменении политики Империала, но не требовали кардинальных перемен. В статьях же этого издания все больше звучали те же слова что и в Готлибе. Тирания, рабовладельческий строй, зона изоляции и социальная деградация - вот как отзывается Сарен о своем Государстве. Но в отличии от Готлиба ее издатели знают куда лучше надавить, чтобы вызвать сочувствие и понимание граждан.
      В моем понимании ни одна из этих газет не отражает реального положения вещей, видя лишь часть общей картины. Но кто будет прислушиваться к мнению биота.
      Оставленный напоследок светский журнал Парнас я просматриваю бегло. Но один момент заставляет меня отнестись к нему намного внимательней. Мода на личных биотов в нем приобретает несколько иную окраску - не рабство, а фетиш, возможность выразить себя через такое приобретение. Я всматриваюсь в фотографии, запечатлевшие биотов и их владельцев, надеясь увидеть знакомые лица. Многих я начал вспоминать, их лица все чаще появлялись во снах. Имя Валаака Родера упоминается в нескольких статьях. И не удивительно, он представитель так называемой молодой элиты, как и довольно удачливый деятель, наследник успешной организации. Но ничего конкретного, только общие факты - присутствие на светских мероприятиях, участие в деловой жизни города, ему приписывают отношения с молодой актрисой, довольно милой и успешной, судя по отзывам авторов. Уж лучше бы мой владелец переключился на нее, хотя, думаю, с ней нельзя будет позволить того, что Валаак делает со мной.
      Просто что бы отвлечься, просматриваю раздел новых направлений в одежде и внешних модификаций. Молодое поколение все больше увлекалось мифологией, поэтому в стиле преобладал этнический и фантастический момент. Сложная одежда, подогнанная по телу и свободная, напоминающая балахоны, прически, подражающие тем, что носили еще до биотизации. Подражание мифологическим персонажам - наращенные выросты на голове и спине, рога, шипы, крылья, изменение цвета глаз. Выглядит это скорее забавно, но в некоторых случая захватывающе красиво. На одном фото девушка с белыми волосами и тонкими витыми рожками, покрытыми серебристой пудрой, повторяющими линии мягко уложенной прически. Изящная спина в повороте прорезана такими же точеными гребнями, отливающими холодным блеском. Полупрозрачные крылья легкой вуалью накинуты на обнаженные плечи. Нимфа или мифическая богиня сошла в бренный мир смертных. Все это действует ошеломляюще. Я с трудом отрываюсь от изображения. Времени у меня осталось немного, поэтому я сразу перехожу к Песне. Странно, но заучить ее мне оказывается трудно. Слова как будто не на месте, постоянно просится другой порядок, иной ритм и рифма.
      Идя к Валааку, все пытаюсь повторять слова, понимая, что есть несколько мест, с которыми мне справиться очень сложно. Мой владелец уже на месте, и снова сосредоточен над столом.
      - Ну так как успехи? - он спрашивает не оборачиваясь в мою сторону.
      - Мне начать с Песни? - вопреки желанию у меня начинают дрожать колени, хотя прошлый раз обошелся без болевых приемов.
      - Давай сначала поговорим о новостных изданиях.
      Мне приходится собраться с силами, чтобы отогнать нарастающее чувство страха.
      - Меня поразила разница в изложении событий Миридианом и Готлибом, - Валаак издает короткий смех, но не отрывается от своей работы, - я и не знал, какую пропаганду ведут противники Империала, в то же время настолько выраженная поддержка Миридиана тоже кажется странной.
      - Ничего странного, - Родер наконец отрывается от работы, поворачиваясь ко мне, - чем больше они зависимы от нас, тем яростней они поддерживают нашу позицию. А зависимы они практически полностью.
      - Но тогда это действительно интервенция, о которой говорит Готлиб.
      - В некоторой степени, - Валаак с усмешкой возвращается к своей работе, - но, я бы сказал, скорее изощренная, когда партнер сам желает перейти под контроль более сильного союзника.
      - Это как с вашим поглощением Прокси?
      Родер поднимает голову, и снова смотрит на меня с удивлением.
      - Не совсем, - он наконец-то отворачивается от стола, сложив руки на груди опирается на него, - но близко.
      - Об этом писали в экономических новостях, - я тороплюсь пояснить, пока мне снова не выставили обвинение в шпионаже.
      - Писали. - он снова задумчиво зажимает пальцами подбородок. - Так что еще тебе запомнилось, Ло?
      - Новостные издания Империала. Вы подобрали их ориентируясь на основные политические силы?
      - Знал что заметишь. Так что ты думаешь?
      - Увлекаясь своими идеями они не видят всей обстановки. А взгляды Сарена кажутся довольно опасными в нарастающей внешнеполитической напряженности.
      - Своим существованием она сама себя опровергает, - Валаак смеется, подходя ко мне, - будь все так, как они описывают, этой газеты бы не существовало. В целом я с тобой согласен. Наши политические деятели слишком увлекаются предвыборной гонкой, все больше уходя от насущных проблем, а так как они принадлежат в основном к этим трем партиям, то по сути разрывают страну на три части.
      - Мне кажется это просто игра на публику. Реальная власть всегда одна и поддерживает все три лагеря для создания видимости альтернативы...
      - Достаточно пространных рассуждений, - Родер обрывает меня, протягивая руку. Я действительно увлекся и, кажется, забыл свое место. Я отвечаю на жест кладя свою ладонь поверх его, Валаак тут же сжимает ее, ведя меня вперед, - я все же решил испытать тебя еще раз. Если результат мне понравится, можешь тренироваться с моей боевой группой.
      Слишком неожиданно слышать такое, но я понимаю, что это мой последний шанс. Снова удобная рукоять ложится в ладонь. Теперь я держу импульсный пистолет более уверенно. Проекция сначала статична и поражена в ноги и руки, затем голову и левую часть груди, потом в движении, я наношу ранения для нейтрализации, потом снова смертельные раны. Только один раз, когда фигура в прыжке, я не успеваю задеть запястье. Прицел я беру еще не очень быстро, но, похоже, результат удовлетворил моего владельца.
      - Неплохо, нужно только поработать над скоростью. Я дам распоряжение Вольфу. Он поможет тебе с подготовкой.
      - Вы теперь не боитесь доверить мне оружие, господин Родер?
      - Это учебная модель, она абсолютно безвредна для человека. Можешь проверить, - он отходит на некоторое расстояние, возможно ожидая, что я буду целиться в него.
      Но рука сама направляет тяжелое оружие к виску, я три раза быстро нажимаю на спуск. Механизм внутри трижды издает гудение заготовленного импульса, но выстрелов не происходит. Когда я поднимаю глаза на Валаака, тот теперь серьезен. Я кладу нагревшийся в руках и от выстрелов импусник на стол, благодаря своего владельца за возможность испытать свою меткость
      - Почему ты так хочешь умереть? - он продолжает смотреть на меня все с тем же мрачным выражением. Я совершенно не ожидал услышать такой вопрос, что не сразу понимаю, что учше сказать в ответ. Слишком много откровения он требует.
      - Это ваш вопрос? - единственное, что приходит в голову, но Родер продолжает выжидающе молчать. Понимая, что иначе рискую потерять ту, небольшую долю доверия, что мне удалось отыграть, я отвечаю. - Это тяжело, господин Родер, знать что ты себе уже не принадлежишь, что тебе предстоит провести последние годы в качестве вещи. Тяжело знать, что никогда не вернешься к прежней жизни и очень больно.
      Я говорю правду, но по выражению лица Валаака я не могу понять, на сколько он мне верит. Слишком давно людям внушали мысль, что биоты как машины, бесчувственны.
      - Насколько я помню, донорам стирают память, заставляя думать что вы рождены в корпусе...- в его лице мелькает сомнение.
      - Да, но она возвращается, - он желает выяснить каким образом и я отвечаю, - ограничение питания. Это очень мучительно, но концентрация некоторых препаратов снижается, освобождая мозг от химической блокировки. Я видел сны. Примерно на пятый -шестой день.
      - И что ты видел? - я молчу, слишком иного для этого раза, стараюсь не смотреть в его сторону, что бы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Валаак, понимая, что больше от меня не дождется, не стремиться узнать больше, - Хорошо, хватит на сегодня. Повернись и иди вперед.
      Я выполняю, прямо передо мной дверь.
      -Стой, - Родер открывает ее. За ней то же помещение, где я увидел себя в зеркале. Сам он проходит на середину комнаты, - подойди и повернись спиной ко мне.
      Мне не сложно это выполнить, но я начинаю дрожать, ожидая худшего. Костюм на спине размыкается и он осторожно опускает его на пол. Теплые руки опускаются на мои плечи.
      - Как насчет Песни Восхождения? - одна рука скользит вверх, обхватывая шею, другая опускается вниз, осторожно касаясь груди. От обоих этих действий воздух будто выталкивает из легких, голову заполняет звон. Я пересиливаю себя для ответа.
      - Сияньем дней своих согрет
      Не зная бед, иду я к цели, - рука спускается еще ниже, судорога проходит по животу и мое тело сводит спазмом, когда он касается уязвимого участка. Он удерживает меня не давая сжаться, пытаясь уйти от мучительных прикосновений.
      - Продолжай, - Валаак шепчет на ухо, усиливая давление.
      - Вершить судьбу свою обет
      Я дал, но бал здесь правит время, - я, не в силах терпеть, стараюсь оттолкнуть его руки. Тогда Родер перехватывает меня за запястья, поднимая их над головой.
      - Просто успокойся, - он уже аккуратно, не причиняя боли, прижимает к себе, говорит: - ложись на кровать, - и отпускает меня.
      Она стоит слева. Подхожу к ней, и сажусь на край, Валаак аккуратно снимает верх одежды, оборачиваясь ко мне просит продолжать.
      - Венчанный старостью седой
      Мне мудрость все плоды отдала, - я заношу ноги на мягкое ложе. Родер подходит, оставаясь в нижней части костюма из тонкой черной ткани.
      - Ложись, - повторяет он, - если трудно, держись руками за решетку.
   Я опускаюсь на подушку, крепко сжимая декоративную кованную спинку кровати.
   - Так что же дальше? - спрашивает он, но я понимаю, что ответить не смогу.
      - Я не помню, - из моей памяти просто исчез последующий отрывок Песни. Валаак смеется в ответ на это, обхватывая верхнюю часть моих ног, притягивая к себе.
      - И я со светлою главой
      Беру пути того начало, - Валаак продолжает сам, осторожно приподнимая мои ноги. Все начинается как и прежде болезненно, но потом становится легче и горячо внутри. Проще, если дышать глубоко и часто, боль становится слабее, но зато нарастает другое ощущение, отдающееся мелкой дрожью во всем теле. Это ощущение усиливается, словно накрывая волной, заставляет замереть, выгнуться, потом медленно отступает, начиная набирать силу снова. Проходит вторая волна, затем, тот кто держит меня начинает двигаться сильнее, причиняя боль, но до меня доходят только слабые ее отголоски, усиливая эйфорию. Его тело сильно напрягается и меня тоже захватывает эта судорога, больше в ответ на его. Все тело сводит еще сильнее, чем прежде, и оно дрожит вместе с тем, кто крепко держит меня за талию. Я даже не могу закричать, настолько мышцы сжимаются в плотный кокон. Это безумие отступает медленно, продолжая держать нас в тисках эйфории. Он опускается, положив руки по сторонам от моей головы. Для меня любое прикосновение кажется слишком чувствительным и я начинаю впадать в судорожное забытье от того, что горячая кожа соприкасается с моей. Валаак перехватывает мои руки, все еще сжимавшие изящные изгибы изголовья, с трудом отцепляя их.
      - Расслабься, все закончилось, - он говорит очень спокойно, ласково касаясь губами уголка рта.
      Наконец он освобождает меня, ложась рядом, я пользуясь этим сжимаюсь, принимая позу зародыша, так легче погасить дрожь сведенных мышц. Тело успокаивается довольно скоро и я распрямляюсь, продолжая лежать спиной к Валааку. Он проводит рукой от моей шеи и дальше по позвонку, заставляя снова вздрогнуть.
      - Ты не смогла выучить Песнь. Жаль, я надеялся услышать ее. - Валаак говорит спокойно, но в голосе слышится насмешка, - Но я готов выслушать твою просьбу.
      - Увеличите цикл питания до девяти дней, - дрожь еще не отпускает голос, поэтому я говорю медленнее, выделяя каждое слово.
      - Нет, слишком опасно. Я видел чем это заканчивается. - я слышу как Родер встает, отходя в другую часть комнаты. - Шесть дней. Достаточно что бы вспомнить.
      Хотя бы столько, у меня будет по крайней мере пара снов. Я пытаюсь подняться, но слабость наваливается непомерной тяжестью.
      - Оставайся пока здесь. У меня сегодня достаточно времени, - после этого я слышу, как закрывается дверь. К моменту, когда я оглядываю помещение, оно уже пусто.
      Я лежу еще некоторое время, потом поднимаюсь. Пользуясь тем, что здесь я один, подхожу к зеркалу. В нем все тоже отражение слабого тела, вторичные половые признаки выражены не сильно, но тело уже приобрело женственные очертания. В целом, видна мастерски проделанная работа, благодаря которой развитие задержали на этапе, когда тело стоит на самом пороге расцвета. Какой мой возраст на самом деле, не известно. Я мог пролежать в крио отсеках Корпорации до двадцати лет.
      Чем больше я всматриваюсь в свое отражение, тем больше поражаюсь на сколько изящным и хрупким кажется это тело, насколько непривычно мне его видеть. До модификации я был другим, это несомненно.
      В комнате два высоких окна до самого пода. За ними уже бледнеющая ночная мгла. Но стоит мне подойти, как у ног раскидывается огненное море города. Я всматриваюсь в него, пытаясь определить, где находится здание корпорации. Оно есть в каждом городе страны и отмечено персональной эмблемой - простой белый круг, перечеркнутый золотой горизонтальной линией. Символ обозначает мир, разделенный на две части, принявших биотеорию и отвергающих ее, до и после, дарующий жизнь и отнимающий ее. Человечества, возомнившего себя богом, единым в многоликом социуме. Такие как я, лишь одни из его творений.
      Дверь слева от меня открывается, я оборачиваюсь на звук. Валаак входит, останавливаясь на пороге, разглядывая меня. Меня уже мало волнует своя нагота, я поворачиваюсь смотря на своего владельца прямо, без страха.
      - Любуешься городом? - он первым отворачивается, направляясь к столу, стоящему правее меня, у окна.
      - Пытаюсь определить, где находится Корпорация.
      - Корпорация? - он усмехается, - Она всюду - в воздухе, которым мы дышим, в воде, которую пьем, в земле, еде, даже в женщине, с которой спишь, в крови и костях, в самих наших генах - везде то, что производится корпорацией. Мы сами части ее, программируемые механизмы, послушные рабы, расходный материал. За сотню лет от нас ничего не осталось. Только набор качеств и генотипа, какой был нужен возомнившим себя творцами.
      - Вы говорите скорее о биотах, а не о гражданах Империала. - меня пугает, с какой точностью мой владелец повторяет мои мысли, но применяет их уже к себе.
      - Нет. Донорами делают тех, на кого не действуют препараты и биовещества, производимые корпорацией. - Валаак подходит ко мне, становясь напротив всего в шаге. - поэтому вас и начиняют разного рода электроникой и химическими препаратами, чтобы добиться того же эффекта. Но срок его действия не столь долгий, поэтому вас передают под опеку граждан, делая рабами. Рабами рабов... Но по сути, вы единственные свободные в этой системе.
      - Я не понимаю, - он говорит, что я, полностью зависимый от владельца, от химических препаратов, свободнее его. Это не укладывается в доступные мне рамки знаний.
      - Неважно, - его начинающий гореть взгляд снова потухает, он отворачивается от меня, - подойди к кровати. - я подхожу, стоя там, смотрю на него. - повернись. Встань коленями на кровать и обопрись на ладони.
      Я выполняю, только на слух понимая, что Валаак подошел следом. Он сильно сжимает руками выступы тазовых костей, притягивая меня к себе. Прикосновение его горячего тела, давление, потом он проходит внутрь меня. Напряженные мышцы не сразу поддаются давлению, но он добивается своего с сильной болью прорываясь глубже. Я чувствую, что внутренние мышцы растягиваются пропуская его все дальше. Есть только боль, от которой я сдерживаю крик, сжав зубы. Но когда путь оказывается проложен, его движения становятся более плавными и я чувствую приятное тепло. Дальше, я наслаждаюсь вместе с ним, ловя моменты удовольствия раз за разом. Скоро он тоже напрягается, действуя все сильнее, приподнимает меня, обхватив рукой поперек груди, я вместе с ним чувствую судорогу, сводящую все тело и заглушающую все мысли. Освободившись из этой эйфории первым, Валаак опускает меня на кровать, сам тоже ложится рядом.
      - Наверно, ты не знаешь, но каждый гражданин Империала имеет свой кодовый номер, определяющий его генотипические особенности. Благодаря ему, каждый получает свой рацион, насыщенный нужными препаратами и лекарствами, имеет возможность работать в той или иной сфере. Все браки и дети планируются, исходя из целесообразности и совместимости кодов. Внешность и характер будущего ребенка можно запланировать, смоделировать. Все люди идеальны, здоровы и живут так долго, на сколько хватает денег приобретать препарат молодости. Вот оно совершенное общество, мир без изъянов, государство преданных рабов и добрых хозяев. - Валаак поворачивает меня на спину, нависая надо мной. - И весь мир стремится стать таким. Ведь что может быть более желанным для правителей, как иметь полностью подчиненный боготворящий его народ. Мне нужны твои воспоминания, Ло, чтобы попытаться разгадать, найти способ тоже стать свободным.
      Я пока не понимаю, как он хочет этого добиться, но это еще одна возможность стать свободнее.
      - Вы знаете, что для этого нужно. - я приподнимаюсь на локтях, приближая свое лицо к нему, - чем реже я получаю питание, тем больше у меня возможностей, вспомнить что-либо.
      - И не только, - его губы растягиваются в улыбке, но она совсем не приятная, а скорее предвещающая неприятности. Для меня. - Седьмой или восьмой день только середина допустимого нормального цикла питания, но ты дошла до полного истощения раньше срока, вероятно, это произошло потому что, испытывала серьезные нагрузки. Нам их придется повторить, чтобы добиться эффекта.
      - Мне было бы достаточно любой физической нагрузки, - мне не хотелось повторения предыдущих пыток.
      - Возможно, - он проводит рукой по моим волосам, - но здесь я хотя бы могу контролировать твое состояние.
      - Признайтесь, вам просто нравится доставлять мучения беспомощным, - страх или отчаяние придают мне сил высказать то, что о нем думаю.
      Выражение его лица снова холодеет, он сначала отстраняется, потом встает.
      - А кому это не нравится, Ло? - говорит он спокойно, накидывая свою одежду. - Это направление нашего производства не стало бы столь востребованным, если бы было иначе. А благодаря тебе, мне удалось испытать и усовершенствовать кое-что из этого.
      - А на ком до меня вы это испытывали? - наверно, это иллюзия свободы дает мне силы, я злюсь на того, от кого зависит моя жизнь. Он смотрит на меня
      - Не переходи грань. Я уже начинаю сомневаться, стоит ли давать тебе такую свободу. - Валаак одет и собирается уходить, но уже стоя у двери снова обращается ко мне. - Возвращайся к себе. Вольф подойдет ближе к семи, слушайся его. - он выходит, дверь за ним остается открытой. Уже из коридора я слышу его голос, - Пока условия в силе.
      Когда его шаги стихают, я осторожно встаю и одеваюсь. В свой бокс возвращаюсь по общему коридору. В большое окно, в конце его уже светит восходящее солнце.
      Я успеваю закончить все необходимое к приходу Вольфа. На стук в дверь я отвечаю что готовностью выйти.
      - Рад тебя снова видеть, Ло, - военный, а это я могу сказать с уверенностью, одет теперь в более легкую одежду, чем когда я видел его в последний раз и широко улыбается.
      - Я тоже, - мне трудно смотреть в глаза этому человеку, знает ли он, кем я являюсь на самом деле... - господин Родер сказал, что вы будете тренировать меня в стрельбе.
      - Верно, идем. - он продолжает говорить приподнятым тоном, от чего мне становится легче.
      Путь лежит прямо по серому коридору и заканчивается у глухой стены. Вольф прикладывает к ней ладонь и в ответ на это действие стена отъезжает в сторону, открывая просторный лифт, простой, без изысков. Движение кабины вниз еле заметно и скоро такая же серая, как и снаружи створка открывает нам еще один коридор. По нему прямо и налево на первой развилке, за неприметной дверью оказывается просторное помещение. Освещение довольно яркое, не зондированное. Ряд стоек, отделенных вертикальной заслонкой выстроены напротив подобия сцены. Стена напротив -большой стенд, заполненный всевозможным оружием - все это продукция Алиут.
      - То зал для тренировочной стрельбы, - Вольф подходит к одной из стоек, заряжая знакомый мне импульсник, затем, проверяет прицел, - как я понял, т хорошо справляешься со статичной мишенью, а с динамичной еще не освоилась?
      - Что-то вроде этого. Мне нужно научиться быстро брать прицел. - я не знаю, что говорил обо мне мой владелец и кем представил своей охране, поэтому мне сложно правильно оценить отношение к себе.
      Я по указанию командира отряда становлюсь на его место, делая прицельные выстрелы по стоящей проекции. На пределе своей скорости. Результат достаточный, чтобы перейти к подвижной модели. Я теперь понимаю, что это за сцена. Проекция выполняет бег вдоль стоек, затем, когда она заканчивает свой проход действие повторяется. Прицелиться здесь гораздо сложнее, чем в случае когда модель была на месте. Из трех выстрелов в цель попадает только один.
      - Пожалуй, сложновато для начала, - Вольф переключает параметры на пульте управления. В следующий момент проекция как будто раздваивается. У второй копии более прозрачный и темный контур, чем у основной и двигается она как будто с опережением.- целься в ту, что бледнее, я уменьшу скорость, чтобы было понятнее.
      Я пробую прицелиться в новую мишень и со второго раза попадаю куда нужно - правая голень затем с таким же расчетом в предплечье, голову. Следующая попытка уже на более высокой скорости. Постепенно я привыкаю к динамике и прошу убрать вспомогательное изображение. Прицел все так же беру не очень быстро но попадаю. Вольф остается доволен к концу тренировки и одобрительно кладет руку мне плече, говоря, что в следующий раз результат будет еще лучше. Я же просто надеюсь, что следующий раз будет, благодарю его за помощь. Обратно я возвращаюсь тем же путем, слегка разминувшись с основной боевой группой, так же, направляющийся на тренировку. Всего там не менее десяти человек. Знакомы мне трое из них, включая перенесшего ранение. Они меня не видят, я не желаю показываться им на глаза, все проходит спокойно.
     
      После тренировки правое плечо болит, перенеся непривычную нагрузку. Но это временно, скоро это ощущение проходит. У меня остается время на чтение. Первыми я беру периодические издания и запускаю обновление. Обновлено только четыре. Среди них Миридиан, Готлиб, Глобал и Парнас. Согласно первой, скоро должно состоятся общее собрание представителей Империала и его экономических партнеров. Главные цели- наладка новых путей сообщения и разработка долгосрочных проектов, направление - военное и социальное. Империал наращивает поставку биотов и сопровождающих специалистов, в перспективе планировалось открытие своего производства в эти странах и соответствующие обучение персонала. Но только под полным контролем Корпорации. Партнеры согласны на любые условия, это сквозит в тексте довольно не слабо. Еще бы, во многих, менее развитых странах на представителей Империала смотрят почти как на живых богов. Средняя продолжительность жизни в стране давно превысила все возможные пределы - вечная молодость, сопротивление любым болезням, способности, усиленные нужными препаратами, превосходили человеческие. Это все можно было получить. В обмен. Потому что деньги корпорации были не нужны. Только сферы влияния, территории, биоматериал. Власть.
      Готлиб начинает выпуск статьей о начале совместных учений союзников. Территория действа расположена слишком близко к территориальным водам одного из партнеров Империала. Собственно там и планируется упомянутый в Миридиане экономический совет. Все это выглядит довольно тревожно. Хотя, конечно, напрямую атаковать Империал даже объединенные силы не решатся. Вот уже более полувека пространство над страной защищает биоэнергополе, представляющее собой множество сообщающихся между собой микроорганизмов, живущих в низких слоях атмосферы. Они могли как передавать информацию о попавших в их объектов, так и контролировать его. Искусственно усовершенствованные бактерии вырабатывали электричество необходимых частот и с их помощью можно было управлять попавшими под их влияние механизмами. Они же создавали общеинформационное поле, все данные для которого транслировались как от личных излучателей, так и от больших антен информационного и развлекательного вещания. Биокупол стал одной из первых продукций Корпорации, призванной защитить страну. Для передачи информации ее стали использовать намного позже. Да, технологии не стояли на месте. Объединенные силы раз за разом находили бреши в защите Империала, но тем, не менее, наука "жизни" пока держала удар. Отвечая на каждую такую провокацию демонстрацией превосходящих сил.
      Глобал подтвердил мои догадки о связи этих двух событий, предполагая, что Империал не упустит возможность продемонстрировать свою мощь, отправив самое передовое сопровождение своим послам. И такой прогноз вполне обоснован, так как имеет под собой прецедент двадцатилетней давности. Тогда, мирное судно с гражданами Империала было задержано военным флотом союзников по обвинению в теракте или шпионаже. Причина до сих пор называется неуверенно. Для вызволения плененных прибыло только два военных корабля с дипломатами. Но в их присутствии отключилась вся электроника флота из семи новейших военных кораблей. Больше подобных попыток оппоненты не предпринимали. Но вот теперь напряженность возникает снова.
      Парнас, оставленный на последнее, с явным предвкушением пишет о готовящемся общегородском мероприятии, где соберутся все сливки общества дабы ознаменовать начало экономического года. Подходит к концу последний месяц жаркого периода и наступающее межсезонье обычно открывается активизацией всей деловой жизни, прерванной на время отдыха. И, несомненно, там будет присутствовать и мой владелец.
      Все обновления прочитанным и я, радуясь, что осталось немного свободного времени, открываю письменный проектор. Биосоциум остался открыт на начале, но я решаю просмотреть, что еще сдержит библиотека Родера. Много классики, еще до биоэпохи, довольно старые издания, отцифрованные с оригиналов, научная и экономическая литература, художественные произведения. Есть и издания времен становления, и гораздо больше периода расцвета.
      Галакогорта, книга, больше запрещенная, чем допускаемая хотя бы до ознакомления, здесь присутствует, что приводит меня в неописуемый восторг. Я пытался найти ее все время присутствия в Корпусе. Но предлагаемая там литература была крайне ограниченна, а тем более подвержена цензуре. Я не тратя времени активирую ее для чтения. Сброс. Повторяю попытку - тоже самое. Значит здесь нужен специальный допуск. Жаль, не хотелось бы лишний раз тратить просьбу, но любопытство в любом случае пересилит здравый смысл, я в этом уверен. Уже к вечеру я не смогу желать иного чем прочесть хотя бы страницу из запрещенной рукописи.
      При мысли о новой встрече с владельцем все внутри сжимается от ожидания новых пыток. К сожалению, мне пока не удается переубедить Валаака использовать меня иначе, чем для развлечения, я слишком слаб и неприспособлен к чему-либо. С другой стороны, младший Родер все же ведет со мной диалог, значит не все еще потерянно. Мне удалось его заинтересовать хотя бы литературной и политической осведомленностью, вовсе не обязательной для биотов моей модели.
      Чтобы отвлечься от мыслей о столь желаемой книге, возвращаюсь к заучиванию Песни. Если будет совсем плохо, можно будет сосредоточиться на ее словах.
      Время проходит очень быстро. Таково действие препарата, подавляющего активность сознания, даже в столь малой концентрации он достаточно сильно влияет на восприятие. Мне кажется, что прошли минуты, но время уже движется к полночи, времени нашей традиционной встречи с Валааком. Я и жду и боюсь вызова. И он приходит даже раньше обычного.
      Я застаю Родера снова на месте.
      - Вольф рассказал, что у тебя получилось освоить стрельбу по движущей мишени. - он снова склонился над столом, не смотрит в мою сторону.- За одно занятие, это поразительно быстро.
      - Я обучаюсь гораздо быстрее, это благодаря препаратам контроля.
      - Корпорация нас всех контролирует, однако особой способности к обучению я пока не замечал.
      - То, что используют для биотов не применяют к свободным гражданам.
      - Значит, скоро будут, - взгляд через плечо, - ты сама говорила, что они испытывают на биотах новые составы.
      - Это может не произойти, если результаты будут неудовлетворительные, - мне есть что ответить, - Господин Родер, Ваш командующий знает, что я биот?
      - А с чего ты решила, что не знает? - по его тону, я понимаю, что лучше не поднимать эту тему, но все же продолжаю.
      - Я не знаю, как себя вести в присутствии вашей охраны, - Валаак удивлен и со смехом переспрашивает, что я имею в виду. - Степень самостоятельности, вы сами настраиваете мое поведение. Я не получал инструкции поведения в присутствии ваших подчиненных.
      - Просто слушайся и не болтай лишнего. - он наконец отходит от стола и идет куда-то вглубь комнаты. - Нет, никому здесь не известно, что ты биот и если не хочешь провести остаток дней в изоляции, то не распространяйся на эту тему. - он просит меня подойти.
      - О том, кто я, не трудно догадаться, мне даже не нужно ничего говорить. Думаю многие ваши сотрудники уже знакомы с биотами. - я останавливаюсь у двух невысоких стоек хромированного металла. Об их назначении трудно догадаться по их сложной форме, но ничего хорошего мне ждать не стоит.
      - Тебя это не должно беспокоить, - от его легкого движения руки на стойках размыкаются несколько креплений. Они расположены не симметрично, поэтому я не могу предположить для чего они нужны. Но другие мои предположения начинают подтверждаться.
      - Снимаю костюм и встань между стоек, лицом ко мне, - Валаак дает указания и становится за проекционный пульт управления.
   Как только я это выполняю, механизм реагирует на движение руки моего владельца и почти безболезненно обхватывает мои руки выше локтя и за запястья, а ноги выше колена и за щиколотки, каждую в отдельности. Еще три фиксатора контролируют положение головы, упираются в спину на уровне лопаток и крестцовой кости. Я подавляю чувство страха вместе со сковавшей тело дрожью, стараюсь расслабиться. И не зря, механизм, как невидимая рука сминает мое тело, ставя на колени, заведя руки за спину, сведя лопатки. Мне практически не больно. Но становится смешно и нервный смех прорывается наружу.
      - Тебе это кажется забавным? - Валаак тоже улыбается, но это улыбка не обреченного, как у меня, а наоборот.
      - Вы используете аппарат, контролирующий положение тела, хотя, если вы прикажете я выполню это сам.
      - Не спеши с выводами. Есть несколько поз человеческого тела, удержание которых доставляет сильные страдания. - из проектора, лежащего в руке Валаака открывается вертикальное изображение - несколько скрученных, искаженных тел, свернутых под немыслимым углом. То, что я вижу и ужасает и заставляет восхититься. - если хочешь, можешь выбрать сама.
      Странно, но меня уже ни что не пугает, я будто наблюдаю за собой со стороны, полностью отстраненно.
      - Первая, - мне не трудно предположить, что ему понравится.
      Он одобрительно ухмыляется. Кажется, я угадал. В следящее мгновение мои руки и ноги разворачивает и сводит за спиной в одной точке, практически соединяя запястья и щиколотки вместе, голова оказывается так же отведена назад. Сильная боль так же быстро прорезает суставы и спину, заставляя не на долго померкнуть тому, что я видел.
      - Я знал, что выберешь эту, - первый болевой шок проходит, уступая место полноценной агонии, но я вижу, как мой владелец подходит ко мне. Механизм подчиняется его действиям, ослабляет мою позу, делая не столь мучительной, регулирует пространственное расположение. Отголоски боли еще не оставляют тело, но Валаак подходит ко мне, обхватывает за талию, Потом спускает ладони к разведенным механизмом ногам. Проводит по животу и спускается вниз, касается входа в мое тело. Прикосновения его рук не вызывают боли, наоборот, отдаются чем-то приятным внизу живота. Потом я снова чувствую его тело. Он входит в меня, погружаясь осторожно и глубоко, но почти сразу начиная двигаться быстро. Я не могу как-либо защититься, отстраниться, даже двигаться я не способен. Но вопреки ощущениям, внутри снова возникает странное тепло и вибрация, скоро полностью захватывающая все тело, избавляющая от мучений. Заметил ли он это, я не знаю. Но Родер продолжает держать мое тело за талию и когда все заканчивается. Только когда дрожь утихает, он отдает знак, после чего меня опускает на пол, крепления размыкаются. Смена позы снова вызывает небольшую боль. Я медленно поднимаюсь сам.
      - Скажите, кого вы приводили сюда до меня, господин Родер? - он все еще смотрит на меня, когда я встаю на ноги.
      - Почему такой вопрос, Ло? - его лицо каменное, снова какие-то подозрения.
      - Простые наблюдения. Никто не удивился, когда здесь появился я, это все не просто механизмы, ими пользовались. Ваш дядя упомянул о каких-то проступках...
      - Хочешь знать? -я молчу в ответ. - Да, здесь были люди, не биоты, если ты это имеешь в виду.
      - Но это не законно. К гражданам Империала запрещено применять пытки.
      - Только если они сами на это не согласятся.
      Я смеюсь.
      - Кто добровольно на это пойдет, господин Родер?
      - Возможно, не совсем добровольно, но за деньги.
      - Значит, благодаря мне вы хорошо экономите?
      - Если можно назвать экономией ту сумму, которую выложили за твою подготовку и дополнительное оснащение. Закончим этот разговор.
      - У вас странные предпочтения, хотя, ваш род деятельности накладывает свои отпечатки...
      - Что ты имеешь в виду? - я уже не боюсь разозлить своего владельца, слишком активно регенерация воздействует на нервную систему, опьянение придает силы.
      - Власть и насилие, вам хочется подавлять в любой ситуации, хочется держать в руках жизнь партнера. Разве нет?
      Он отходит в сторону, явно обдумывая ответ. Неужели мне удалось задеть его. Но, это могло дать и обратный эффект. Легкий жест, и холодный металл снова обхватывает конечности, еще один жест, и мое тело свернуто в позе номер три - бутон цветка - нога и оба запястья подняты высоко над запрокинутой головой, другая нога вытянута вниз. Я с трудом удерживаюсь от крика, пытаясь хотя бы таким образом сохранить свое достоинство.
      - Следи за тем, что говоришь, - он еще не зол, но явно раздражен, - иначе пожалеешь.
      - О чем? Мне уже нечего бояться, - я стараюсь говорить спокойно сквозь сдерживаемый крик.
      - Не будь так уверенна, - мои руки и ноги, сведенные под непривычным углом, теперь начинает растягивать, я кричу, уже не в силах контролировать себя. - Всегда можно найти то, что заставит человека отказаться от своих убеждений.
      - Я уже не человек, - мне хватает сил и дыхания сказать это прежде чем их забирает новый крик. От боли начинает темнеть в глазах и я проваливаюсь в наступающий мрак.
      В чувства меня приводит резкий толчок, после которого я не сразу понимаю, что стою снова на коленях, удерживаемый все тем же механизмом. Валаак сидит напротив, подперев голову рукой, стоящей на подлокотнике.
      - Неплохое изобретение, - я первым прерываю молчание, - наверно хорошо продается.
      Вопреки ожиданиям, Валаак все же снисходит до ответа
      - Пока это только опытный образец, - он мрачен и смотрит куда-то перед собой.
      - Значит, вы испытываете его на мне? - голова будто затуманена, я с трудом осознаю сказанное. - Могу сказать с уверенностью, этот товар найдет своего покупателя.
      - Думаешь, мне интересно твое мнение?
      - Думаю, да, - мне хватает сил на слабый смех, - вам интересно знать что ощущает тот, кого вы мучаете, иначе не стали бы повышать мою самостоятельность.
      - Тогда следи за тем, что говоришь, - в его тоне появляется угроза, но не настолько уверенная, значит у меня еще есть возможность для маневра.
      - Обозначьте темы, господин Родер, что бы мне знать о чем можно с вами говорить.
      Я выдерживаю долгий взгляд, но благодаря этому напряженность слегка спадает.
      - Не говори о своей связи с корпорацией при посторонних, это первое. Второе - моя личная жизнь и мои привычки тебя не касаются. Третье - говорить теперь будешь когда я тебя спрошу. Все понятно, я надеюсь. - я молчу, последнее, конечно, крайне неприятно, но это тоже можно использовать. - Отвечай!
      - Да, господин Родер.
      - Зачем тебе понадобилась Галакогорта? - после некоторого молчания задает он вопрос.
      - Я давно искал ее, но это очень редкая книга, к тому же запрещенная к прочтению во многих библиотеках.
      - Ты знаешь о чем она? - действие регенератора уже сходит на нет, и голова проясняется, я вижу, что Валаак подался ко мне, явно проявляя интерес.
      - Это критика био-теории, то что не вошло в сами книги. Иная трактовка этой утопии.
      - Не совсем, - Родер встает, подходя ко мне. Я чувствую нарастающую слабость, это испытание далось мне не легко.
      - Это предостережение, а по мнению многих, призыв разрушить сложившуюся систему, - наконец, механизм размыкает фиксаторы, Валаак подхватывает, удерживая меня от падения и помогает подняться.
      - Что она из себя представляет на ваш взгляд? - мне не давали слова, но я не могу удержаться от того вопроса. Сам я знал о Галакогорте только из упоминаний в Биосоциуме.
      - Она дает возможность посмотреть на все иначе. - вопреки моему желанию, ноги почти не держат меня, мне приходится опираться на руки моего владельца. - Хочешь ее получить?
      Я наконец нахожу равновесие и встаю без поддержки.
      - Если вам интересно, то да.
      - Тогда следи за своим поведением, - Родер берет меня за подбородок и поворачивает, заставляя смотреть на него, - и если оно меня устроит, к концу недели ты ее получишь.
      - Простите меня, я не хотел обидеть или задеть вас. Мне трудно себя контролировать в случае травм. Это действие препарата регенерации, оно слегка опьяняет.
      Он отпускает мою голову, отходя куда-то за спину.
      - Я учту это в следующий раз. По крайней мере я теперь знаю, что мой биот думает обо мне. - последнее произносится с явной иронией. Действительно, какая разница хозяину, что думает о нем его игрушка. Но его это явно задело. - Думаю, в следующий раз продолжим здесь же.
      Он имеет в виду механизм для придания положения телу. Дальше он меня отпускает. Естественно, за свое поведение я лишаюсь права высказать просьбу. Меня снова поражает свое бесстрашие, возникающее при ослабление контроля. Нужно научиться держать себя в руках, иначе есть риск потерять все достигнутые результаты.
      Календарь показывал уже четвертый день без питания и я чувствовал сильную усталость, поэтому, закончив все, что требовалось, ложусь на кресло, давая возможность телу расслабиться. Сон наступил почти сразу и запомнился только краткими цветными всполохами. Концентрация контроллера еще слишком высока, чтобы освободить память.
      Пробуждаюсь я за пару часов до назначенного времени тренировки, время использую на то, чтобы установить физраствор на капельницу, сразу сделав инъекцию глюкозы. К приходу Вольфа я уже готов.
      Путь тот же, но теперь в помещении присутствуют двое. Оба мне знакомы - один из них встретился в коридоре, другому я оказывал помощь уже, кажется очень давно. К счастью, они не отвлекаются на мое присутствие, продолжая тренировку, я, по поручению командующего, так же выполняю стрельбу по бегущей мишени. Сначала, мне кажется, что я утратил навыки, события ночи, вероятно, вывели меня из равновесия, но после пары промахов, алгоритм восстанавливается в памяти. Постепенно, прицел я беру все легче. Вольф, довольный результатом, останавливает меня на десятом проходе проекции по стрельбищу.
      - Здесь уже все понятно, нужно попробовать прыжок и уклонения. И еще кое-что, думаю у тебя получится. - последнее он говорит полутоном, как тайну. Я же надеюсь, что мне не нужно беспокоиться на этот счет.
      Следующие режимы движения я так же сначала пробую освоить в раздвоенной проекции, но скоро я прошу отключить ее, оставив только основное изображение. Освоив один алгоритм, к другому привыкнуть намного проще. Каждый последующий выстрел дается все легче и быстрее, наконец, скорость становится достаточной, чтобы поразить мишень в доли секунды во все нужные точки. Проекция останавливается. Я оборачиваюсь, чтобы выяснить причину заминки.
      - Поразительно, - за моей спиной стоит не только Вольф, но и те двое, что присутствовали на стрельбище, - так быстро. Даже у нас не на столько хорошая реакция.
      - Я проходил подготовку. - пытаюсь оправдаться, но на сколько это звучит убедительно, мне судить сложно. Это все смотрится очень странно, я с этим согласен.
      Но это только возбуждает их интерес.
      - Какого рода это была подготовка? К чему тебя готовили? - я понимаю что ими движет в большей степени любопытство, но это может быть слишком опасно.
      - Я не могу ответить на ваш вопрос. Обратитесь с ним к господину Родеру. - я кладу импульсный пистолет, давая понять что должен идти.
      - Подожди. Не хочешь - не говори.. На встречу мне выходит тот, кого я встретил в коридоре. - Я Марк, это, - он указывает на перенесшего ранение, - Дарен. Я понимаю, что ты не можешь разглашать цель своего присутствия, но просто выслушай.
      Я останавливаюсь, не зная чего ожидать.
      - Ты знаешь город?
      - Нет, - с языка чуть не сорвалось, что я не покидал Корпуса. - Послушайте, я не могу разговаривать с вами и ради своей и ради вашей безопасности, прошу, не ищите больше контактов со мной.
      Я не могу признаться, что боюсь нарушить распоряжение Родера, но мне не хотелось полностью подрывать и без того хрупкое доверие владельца. На лицах телохранителей явно читалось разочарование, только Вольф, как и прежде сохранял нейтральное выражение. Он первым и прервал тяжелое молчание.
      - Не будем тебя больше задерживать. Возвращайся тем же путем. - я несколько растерянный из-за предыдущего разговора медленно иду к вы ходу, но у самой двери меня снова окликают, - Помни, ты нам ничего не должна.
      Я возвращаюсь в свой бокс и остаюсь там наедине со смешенными чувствами. С одной стороны, есть шанс наладить общение со своим владельцем, да, остаться ограниченным в передвижении, но, хотя бы иметь доступ к информации. С другой, получить возможность оказаться вне стен этой тюрьмы, а я уверен, именно работу в городе мне собирались предложить телохранители. Но если Валаак узнает об этом, меньшее, что меня ждет полное ограничение и изоляция. А вероятней всего, просто дезактивация. Мысль о смерти теперь не кажется такой привлекательной, когда есть хотя бы малейшая возможность изменить свое положение. От переживаний я снова чувствую сильную усталость, поэтому позволяю себе ненадолго уснуть. Главное запастись силами перед встречей с Родером.
      Сон в этот раз я вижу более явный, но какой он природы, мне непонятно. Искусно скрученная поза - танцор или гимнаст, но в этом положении тела есть что-то неестественное, оно не способно на такое. Суставы либо вывернуты, либо согнуты в обратном направлении, но не сломано ни одной кости. Такое чувство, будто из человеческой плоти, ставшей податливой, словно глина, сложили фигуры, возникшие в воображении некоего изощренного скульптора. Я просыпаюсь, от понимания, где уже видел такое.
      Проектор текста лежит рядом, я активирую его, выполняя поиск. Н-8, кодовое название еще одной запрещенной книги, "История телесных наказаний", она мне известна и прочитана уже не однажды. Допуском к ней можно было гордиться, поскольку получен он был за несанкционированный выход в инфополе, взлом внутренней системы излучателей. За это мне пришлось поплатиться, но я не пожалел, она стоила того.
      В библиотеке Родера, она, конечно, присутствует, поэтому я сразу нахожу то, что мне нужно.
      - Вольфганг сообщил, что ты прекрасно управляешься с импульсным оружием, - Валаак вопреки своей привычке, сразу выходит мне на встречу, - это так?
      - Я говорил, что обучаюсь быстрее, благодаря препаратам контроля.
      - Без определенных задатков такое не возможно и не пытайся меня переубедить, - он кладет руку мне на голову, наклоняя ее назад, так, чтобы я смотрел прямо на него.
      - Вы правы, - мне не хочется рассказывать то, что было в том ярком сне, но сейчас это вынужденная жертва, - в прежней своей жизни я отличался хорошей меткостью.
      - Что ты вспомнила? - рука, держащая мои волосы, становится жестче. Он готов выбивать из меня знания.
      - Место, похожее на Пустошь, ту, что южнее Хребта. Охота на больших пресмыкающихся. Я управлялся одним ножом.
      - Это все? - я отвечаю, что пока на большее он не может рассчитывать.
      - Странно. В этой местности давно не обитает ничего живого, - он медленно отпускает мою голову. - Араван, пустыня, вот уже больше двадцати лет как стала местом хранения биотоксичных отходов. Может помнишь что-нибудь еще? - я отрицательно качаю головой.
      - Господин Родер, я мог провести в крио камерах корпорации намного больше двадцати лет, - уже начав терять к разговору интерес, он снова пристально смотрит на меня. - физиологический возраст задерживается препаратами, он вовсе не равен фактическому. Реально я могу быть на много старше, господин Родер.
      На минуту, он сильно меняется в лице, обдумывая информацию, но потом возвращает каменное спокойствие.
      - Хорошо. Я просмотрю все, что связанно с этой территорией. - он отходит к тому же столу, опираясь на его край продолжает, - я сообщу тебе, если будет что-то интересное.
      Пока он в хорошем расположении духа, я решаю высказать свою просьбу.
      - Если бы вы дали мне выход в инфополе, я смог бы точнее дать ответ, есть детали, которые я пока не в силах описать...
      - Нет, - Валаак прерывает меня довольно жестко, - это пока не обсуждается. Поэтому, если ты что-то скрываешь, то в твоих интересах рассказать сейчас.
      Я качаю головой, давая понять, что сообщить мне больше нечего. Это вносит свою долю раздражения. Намеренно изящным приглашающим жестом он отправляет меня к тем же хромированным стойкам. Все что необходимо, я выполняю сам. Когда механизм снова ставит меня в исходное положение, Валаак подходит, обращаясь ко мне.
      - Хочешь что-то предложить? - он опирается ладонями на небольшой столик, перед стойками. На нем, предположительно, находится проектор управления, - Я видел, что ты интересовалась "Историей". Откуда тебе известен код?
      - Получил в обмен на некоторые препараты еще в Корпусе, - лучше не говорить, что я случайно вошел внутреннюю сеть Корпуса, пока еще был на стадии подготовки, - ваш биотехник неплохо усовершенствовал многое из того, что там описано, - на его лице только легкая ухмылка. - Но я бы добавил еще кое-что. - он изображает заинтересованность и я продолжаю, - на мне можно испытать гораздо больше, чем на обычных людях, господин Родер.
      Здесь я вижу, что задел нужную струну, потому что в лице и позе моего владельца читается явное удивление и предвосхищение.
      - Откройте книгу, господин Родер, - от понимания своей небольшой власти в данной ситуации, я не даюзахватить страху сознание.
      Я называю раздел и страницу древнего фолианта. То, что здесь открывается неподготовленному читателю может показаться кощунственным и чрезмерно жестоким. Но для такого как Валаак, да и для меня тоже, это лишь еще один способ получить власть над подобным себе. Я всматриваюсь в сложные сплетения конечностей и изящное в своей неестественности положение тела. Художник своей бесстрастной рукой изобразил не страдание на лице пытаемого, как в предыдущих позах, а полное отстранение, застывшую маску покоя. Тот кто скручен в таком положении уже давно избавлен от любых переживаний и чувств, поскольку сильная агония лишила его этой возможности. Он не мертв, но и не жив. Верх совершенства, застывшая подобно статуе жизнь.
      - Есть несколько поз, - я вторю словам своего владельца, - удержание одних причиняет страдания, других приводит к увечьям и смерти, но есть и третьи. Удержание их оставляет душу лишь на пол пути к создателю, позволяя вернуться, как только путы оказываются сняты.
      - Забавно, но бесполезно, -Валаак переводит взгляд от книги на меня.
      - Но не в моем случае, - я жду, когда его любопытство достигнет своего апогея, не спешу раскрыть тайну. Постепенно понимание приходит к нему само и тогда я сам открываю свой секрет, стараясь предвосхитить его мысли.
      - Автореаниматор, - мы практически одновременно произносим название этого изобретения Корпорации.
      - Его замкнет в одной фазе, - я продолжаю, когда он, вероятно, уходит в свои размышления, я продолжаю, надеясь так же подкрепить его мысли, - повторяющаяся раз за разом агония тела, это продлит удовольствие на столько, на сколько вам нужно.
      На этих словах он переводит взгляд на меня и я понимаю, что сказанное последним было лишним. Он делает один жест и крепления размыкаются и я опускаюсь на пол.
      - Возвращайся в бокс, - он поспешно отходит в сторону стола, забирая оттуда несколько карт для проекторов. - Можешь отдыхать. На этой неделе ты мне не понадобишься.
      - Простите меня, господин Родер. Я сделал что-то не так? - меня напугала такая реакция. Если он потеряет интерес ко мне, это равносильно дезактивации, поскольку будет означать изоляцию и медленную смерть.
      - Иди, - вот единственный ответ, что я слышу, но его тон дает понять, что повторять он не будет.
      Это на столько неожиданно и странно, что я одеваюсь и прохожу, примерно половину пути будто в трансе. Он выгнал меня, хотя я предложил ему большее, на что я способен. Сам, без приказа отдал в распоряжение все тайны своего тела. Доверил последнее, что у меня осталось.
   Почему? Почему он предпочел выкинуть меня как ненужную вещь теперь, когда я потратил столько сил и времени, чтобы доставить ему удовольствие. Я останавливаюсь у своей двери. Рука помимо моей воли со всей силы врезается в стену. Боль ярким огнем застилает глаза, но отступает очень быстро под действием адреналина. В стене напротив меня неглубокая вмятина - металл с растрескавшемся покрытием. Материал самовосмтанавливается, постепенно распрямляясь, но покрытие остается поврежденным, расходится трещинамипо ставшей гладкой стене.
   У меня еще есть выбор. Лучше прожить один день на свободе, чем годы в изоляции. Надеюсь Вольф и его команда не передумали со своим предложением работы.
      Вместо того, чтобы идти в свой бокс, я отправляюсь к стрельбищу. Внутри тишина, я пытаюсь открыть дверь, но она закрыта, но из тонкой щели виден слабый отсвет, голоса внутри на уровне шепота, но я могу их различить. Из того, что я слышу, мне становится примерно понятно, о чем меня хотели попросить.
      Я возвращаюсь в бокс и все оставшееся время, провожу за изучением карты города, меня уже не волнует, что мой владелец решит по этому поводу. Утром, в то время, когда Вольф придет сопроводить меня на тренировку, я сам предложу им свою помощь.
     
   Не дожидаясь назначенного времени иду вниз знакомым путем. На этот раз внутри гораздо больше людей, но все они заняты и не замечают меня, глядя только в прицелы длинноствольных орудий. Я делаю шаг и тут же замираю, остановленный тяжелой рукой у меня на плече.
      - Тихо, - голос едва различим в гуле почти беспрерывных импульсов, - на право, за мной.
      Я делаю четкий поворот в указанном направлении и следую за Вольфом, отводящему меня в глубь помещения. Одновременно, он нажимает несколько знаков на своем наручном проекторе. Еще одна дверь отъезжает в сторону и я захожу туда поспешно, повинуясь инстинкту, сразу отхожу от проема.
      - Я хотел поговорить от вашем предложении.- когда дверь закрывается, я не хочу терять ни секунды, сразу обращаюсь к приведшему меня сюда мотиву.
      Дверь снова открывается и в помещение, служащее для видеонаблденя входят еще трое. В этот раз к прежним двоим прибавляется виденный мной во вторую встречу с командующим.
      - Сомневаюсь, что это стоящее решение, - тот третий, так же настроен скептически.
      - Нам нужен тот, кого выходцы с Волгора не знают. - молодой телохранитель явно на моей стороне. - к тому же у нее есть необходимая подготовка.
      - И абсолютное незнание города.
      - Я могу ориентироваться по навигатору, - мне нужно и самому выступить в свою защиту. -и у меня нет регистрации в поле, меня не возможно вычислить, - этот довод должен их убедить и перевесить решение в мою пользу.
      Все четверо оборачиваются ко мне.
      - Невозможно. - последнее сказанное явно не укладывается в их представления, - уже не осталась никого, кто бы не имел собственного кода.
      - Господин Родер настоял на этом, - от части это правда.
      - Ло, нам нужно только чтобы ты прошла одним маршрутом. - Вольф не собирается продолжать спор, я для них слишком подходящий кандидат. - Валаак с сегодняшнего дня в отъезде, а за передвижение персонала отвечаю я, никто не узнает о твоем отсутствии здесь.
      - Куда нужно идти? - я согласен и на менее выгодные условия, но сказанное командующим обнадеживает.
      Мне показывают намеченный маршрут - петля в обход центра города и несколько точек на его окраине.
      - Здесь и здесь нужно хорошо осмотреться. Ло, на тебе будет камера для съемки. Она полностью изолирована и получить мы сможем только запись и только когда ты вернешься.- я вижу крошечный круглый предмет руках у Дарена.
      - Зачем это вам? - я должен знать цель задания, элементарно, чтобы знать что лучше снимать.
      - На представителей Алиута все чаще стали совершать покушения, причем уже стало известно, что это члены одной группировки. Уничтожители и стиратели, торговцы запчастями. Вычислить их не удается, да и целью они выбирают далеко не всех. Поэтому не приходится рассчитывать на защиту Империала. Мы предположительно знаем, где они находятся, но нужен подробный план территории, тогда мы сможем обезвредить их при помощи управляемых андроидов. Ло, нам нужно чтобы ты только прошла по этому маршруту, ни во что не вмешиваясь, ни с кем не разговаривая, не привлекая внимание, все остальное сделает камера.
      - Если она будет блуждать в этих местах без дела, это и вызовет подозрения, - четвертый, Георг, тоже вступает в беседу, до того оставаясь отстраненным, - поскольку вы уже решили рискнуть, пусть заглянет в это место, якобы для покупки триодов.
      - Мышечные контроллеры? - Марк довольно странно взглянул на своего коллегу. - Они же запрещены, ее задержат как только она вернется в город.
      - Выкинет где-нибудь на окраине. - я только теперь замечаю на его висках и предплечьях инородные вставки, свидетельствующие о модификациях тела.
      - Он прав, нужно какое-нибудь прикрытие, - Вольф рассудительно поддерживает обе стороны, продолжая играть роль мудрого командира. Хотя мне заметно, что к Георгу он испытывает хорошо скрываемую неприязнь. - Покажи куда лучше пройти
      Стало быть этот телохранитель выходец с окраин, либо же частый посетитель этих мест. На своем проекторе он сначала указывает место на карте, потом несколько изображений места подпольной торговли. Я переношу эти данные на выданный мне ориентир.
      - Мне нужна какая-нибудь одежда и обувь. - после небольшого инструктажа, я понимаю, что идти, кроме как в униформе биота мне не в чем.
      Все трое переглядываются, тогда как Георг остается насмешливо спокойным. Марк первым предлагает выход. Он ненадолго выходит из комнаты и скоро мне приносят верхнюю одежду - без застежек простой серый балахон плотной ткани с длинными рукавами и накидкой на голову, его я одеваю поверх латекса и он закрывает меня выше колен. На талии я его перехватываю эластичным поясом, предложенным мне Дареном. Ботинки на толстой подошве мне так же отдает Марк, так как имеет меньший размер из всех присутствующих. Они мне сильно велики, но благодаря высокой фиксации голени, держатся на ноге уверенно. В целом вид оказывается удовлетворительный для жителя окраин, я так легко затеряюсь в толпе, ничем не выдавая своих внешних признаков. Волосы я стягиваю в хвост, пряча под накидку. Выданные мне в виде тонких карточек, наличные средства оплаты и шоковый импульсник с ориентиром я прячу во внутренний карман балахона. Выйти решено через черный ход, когда Вольф временно отключит камеры слежения. Вернуться я должен ближе к вечеру, на этот момент они так же будут отключены. В крайнем случае, в ближайшем здании будут попеременно дежурить мои сопровождающие. На этом теоретическая разработка закончена и, покинув опустевшее стрельбище, мы отправляемся через длинный коридор к черному выходу. Перед самой дверью, волнение заставляет меня сразу заглянуть в ориентир, выяснив направление - налево вдоль проулка, затем направо по пешеходной зоне улицы, дальше посадка на городской транспорт - биоэлектроход, восемь остановок и пять уровней вниз, длинный переход до первой точки. Видя мое волнение, Марк ободряюще хлопает по плечу, но несколько осторожнее, чем это делал Вольф.
      - Ты справишься, в случае опасности используй шокер, его действия хватит на пару минут, но думаю до этого не дойдет.
      Я киваю в ответ, уверяя, что постараюсь избежать проблем. Больше меня ни что не задерживает.
      Открытая дверь выпускает меня в теплое солнечное утро, скованное в серые стены высоких зданий. Воздух отдает прохладой, таящейся в сырых тенях и уже нагревающемся камнем домов. Идти я стараюсь по возможности быстро, но уже скоро понимаю, что слишком большая обувь будет меня сильно задерживать. От каждого шага слышится глухой удар. Держаться я стараюсь теневой стороны, так как солнце начинает пригревать, от чего становится совсем не уютно в плотной одежде. Но на нижних уровнях должно быть прохладнее.
      Как только я выхожу из проулка, меня ослепляет блеск и поражает открывающееся пространство. Здание резиденции Алиут выходит на грандиозную площадь, окруженную скульптурным садом. На карте это место значилось как Аллея Славы. Вся она была увенчанна огромной высоты статуями. Кто эти герои, символы или боги, мне не известно. Если у меня будет возможность, нужно будет рассмотреть их ближе, сейчас я вижу только фигуру, раскинувшую руки навстречу солнцу. Моя дорога лежит в противоположную сторону. Широкий пешеходный путь был почти пуст, редкие прохожие торопились по своим делам, мало обращая на меня внимание. Люди -мужчины и женщины, одетые в идеально подогнанную одежду, совершенной физической формы, все они держали или несли на запястье активные излучатели инфополя. Каждый из них контролировался свыше. Я уже начинал получать удовольствие от прогулки, пока не подошла очередь сесть на городской транспорт. Место посадки оборудовано так, что мимо него не пройти, но мне необходим определенный маршрут. Платформа высадки многоярусная и нужно было выбрать правильную площадку. Мне нужен Острег, отмеченный знаком сидящей фигуры с выставленной вправо рукой с жезлом. И скоро я нахожу указатель с этим символом. Третья платформа на нижнем этаже, скоро прибывает и биоэнергоход. Весь транспорт в Империале работает либо на био топливе, либо на биоэлектричестве - на том, что вырабатывают возобновляемые живые клетки. Транспорт представлен длинным составом с пластичными прозрачными стенами. Дверей нет, только пустая стена, останавливающаяся на уровне платформы. Я делаю шаг внутрь и слышу писк считывающего устройства распознающего код входящего, но у меня его нет, поэтому система выполняет сброс. Дверь не закрывается, позади меня остается открытая стена, транспорт плавно начинает двигаться. Она блокируется магнитным полем, идущим по всему внешнему периметру состава, руку, подведенную к тому месту, откуда я только что вошел, отталкивает, будто отводя сильным потоком воздуха. Этот сегмент состава пусть, вдоль стен расположены невысокие сиденья, на них я сажусь, наблюдая проносящуюся за окном перспективу города. Серые каменные и стеклянные здания сменяют открытые пространства площадей и парков, строгие фасады, белыми колоннами и арками, всюду проступает зелень, окутанная блестящей паутиной проводов. Биосинтез - основа энергии и жизни всего города черпается из любых доступных источников, а зеленые насаждения превращены в естественные генераторы и аккумуляторы. Возобновляемая энергия - вот единственный источник по мнению Корпорации, который должен применяться в идеальном обществе. А именно его оно и намеренно строить. Состав, сначала набрав высоту идя над крышами зданий, постепенно меняет угол наклона опускаясь все ниже, первой остановкой был Пангеон - дворец из белого камня, видимый в конце длинной крыши многоэтажного здания, следующая - у основания первого яруса. Затем, мне кажется, что мы проваливаемся сквозь землю, потому что за стеной мелькает фундаменты и подвальные окна домов. Ярус ниже - жилой, бесконечные ряды уютных фасадов и окон. От панорамных и зеркальных, до фигурных и резных витражей. Движение дальше по этому ярусу приводит в парки, напоминающие дикий лес. В открытую дверь льется свежайший воздух. Никаких проводов и датчиков, только плотно сплетенные ветви. Зона неприкосновенности, место, где полностью запрещено применять какие-либо технологии. Зона контроля. Так проще отследить нет ли мутации в живой природе под воздействием биотехнологий.
      Движение состава продолжается, ярус ниже - центры торговли и развлечений, яркие вывески и фасады изощренной формы. Вес это сливается в феерию цвета за окном, блестя даже под прямым солнечным светом. Или вопреки ему. Здесь снова две остановки. В сегмент где я нахожусь, впервые входят люди. Считыватель издает сигнал на каждого вошедшего, заканчивая подтверждением. Вероятно за оплату проезда средства снимаются при входе. У каждого гражданина имеется личный счет платежных средств, подобные устройства автоматически списывают нужную сумму. Вольф и его команда ничего не говорили о покупке билета. Но мне об этом неизвестно. Надеюсь, проблем с этим не будет. Пользуясь возможностью, я стараюсь рассмотреть вошедших - трое мужчин, довольно молодого возраста, как это можно судить по внешности. Конечно, при должном достатке они могут оказаться на много старше, чем кажется, но все они ведут себя больше как подростки, громко разговаривая и смеясь. Они примерно одного роста, но внешность разительно отличается. Самое главное - волосы их длина и цвет были разными у всех троих. Длинные, бледно-голубые, с вкраплениями серебра, убранные с висков, красные, короткие, оставленные в длину только на затылке. Последний имел скрученные наподобие проводов блестящие золотом локоны. Одежда так же была вызывающе - яркая, но так же подогнанная под особенности тела. Сидела она, правда значительно свободные, чем на людях верхнего яруса, но и украшало ее гораздо больше деталей - сложные застежки, карабины, присматриваясь к ткани, я замечаю, что она не однородна, а состоит из двух или трех прозрачных слоев с зажатыми между ними переплетенными нитями. Вероятно, биоткань, созданная из живых клеток растений или животного происхождения. Эта ткань могла иметь функцию далеко не просто покрова. Давно развиваемое направление одежды - органа. Дыхание, кровообращение, питание, но чаше антибактериальная защита. Основной материал - усовершенствованный латекс. Наверно, мой костюм здесь не смотрелся бы странно или подозрительно. Они выходят на том же ярусе. Скорее всего это либо работники сферы развлечений, либо наладчики. Моих знаний не хватало, чтобы предположить еще что-то.
      Скоро, яркое мелькание за стеклянными стенами сменяется серыми колоннами и проемами, чернеющими казалось на бесконечную глубину. Все формы выглядят гигантскими и несоразмерными. И особенно мрачными после третьего яруса. Зона производства. Здесь только одна остановка. Станция выглядит впечатляюще - мегалитическое строение, мощнейшие колонны без каких-либо украшений, подавляет своей громадой. Он как храм на высшей точке города, но наоборот. Если первый восхвалял небеса, то этот выглядел как вход в подземный мир. Я встаю, чтобы лучше рассмотреть мрачное святилище. Следующая остановка -моя. За стеной электрохода проносятся все те же постапокалиптические пейзажи мрачных заводских зданий. Все чаще их украшают яркие надписи рисунки, ветвящиеся по истертым ветром и временем стенам. Они крепко впились в камень, подобно лишайникам - явно чей-то незаконный эксперимент с биопокрытиями. Следующий ярус начинается как-то незаметно, после нескольких полуразрушенных проемов и рухнувших колонн, он кажется как продолжение того же запустения. Здесь уже нет стройных зданий или уютных домов, нет и ярких фасадов зоны развлечений. Хотя, некоторая пестрота, все же, присутствует - яркие светящиеся вывески на обшарпанных, в подтеках стенах, блеск ламп, покрытых копотью и грязью. Яркие навесы, разорванные почти в лохмотья, точенные профили статуй, еле видных сквозь горы мусора. Вот он подземный мир, пристанище отверженных. Состав тормозит очень коротко и так же быстро открывает проход, едва поравнявшись со станцией. Я выхожу, понимая, что иначе не успею и продолжу путь снова наверх. Машинист явно не хочет задерживаться здесь.
      Станция, как единственное место присутствие цивилизации, сияет чистотой, настолько контрастирующей с окружающей серостью, что кажется здесь инородной. Длань небожителей протянутая к миру смертных. Как только я ступаю на сияющую биокерамикой платформу, на изящном выступе, открывающему проход в ярус загорается красный сигнал. Ноги, будто примагничивает к поверхности. Нужно оплатить проезд. Я поначалу чувствую нарастающую панику, но тут же вспоминаю о нескольких карточках, лежащих во внутреннем кармане. Достаю одну и прикладываю к выносной стойке с отметкой - красного прямоугольника. Тихий сигнал и зеленая прежде пластина разделяется на три меньшие, обретая красный цвет. Их я забираю. Магнит, держащий меня исчезает.
      - Вышел из строя излучатель? - из-за спины я слышу вкрадчивый голос и резко оборачиваюсь. На средней части платформы стоит человек. Мешковатая серая одежда скрывает особенности тела и лицо в тени капюшона. Голос явно мужской, но утверждать то, кто пере до мной я не стану. Отвечать я тоже не спешу. - Бывает, - он издает легкий смех, - не бойся, мне не важны причины, могу предложить помощь.
      Он подходит ближе, я остаюсь на месте. Нельзя показать слабость на чужой территории, но и вызывающе вести себя не стоит.
      - Номер без регистрации, свободный доступ, вплоть до секретного, а? Интересно? - в речи появляется директивная нота, мне придется ответить.
      - Я здесь с другой целью, но спасибо за предложение, я над ним подумаю.
      - Не упусти выгоду, я здесь вечно стоять не буду, - возможно поняв, что мной не удастся манипулировать, он отходит обратно, я прохожу за пределы платформы уже свободно.
      В отличии от верхних ярусов здесь достаточно людно. Пройдя по одной улице, я сворачиваю в другую, представляющую собой длинный тоннель, по обоим сторонам которого расположены то ли торговые лавки, толи магазины, возможно, развлекательные заведения. Пара таких ярко освещена красным, заманивает прохожих живым манекеном в витрине. Я невольно останавливаюсь - хрупкая девушка со слишком пышными формами для столь слабого телосложения. Одета она в кукольного вида платье и покрыто большим количеством блестящей пудры и подцветки. Биот, модель Мика. Назначение их вполне определенное, но срок службы может быть равен средней продолжительности жизни. Нужно только вовремя заправлять консервантом. Сейчас она выполняет свою основную роль, недвусмысленными жестами обещая показать больше, чем скрывает и без того короткое одеяние. Конечно, только тому, кто готов заплатить. А цена за, пусть и короткое, время, не маленькая. Это не самая новая модель, но достаточно дорогая. Что делает столь ценный экземпляр в таком месте. Я застываю у витрины, разглядывая ее. На руках и ногах, биота старательно затертые специальной пудрой, оставлены следы от резанных и ожоговых ран. Значит, это испорченная кукла, выкинута хозяином. Аналогию подкрепляет и наряд Мики. Возможно, из-за того, что я задержался у витрины, она обращает на меня внимание. На какое-то мгновение ее ослепительная улыбка гаснет, она внимательно всматривается в меня, в страхе, что меня раскрыли, я отступаю на шаг. Но Мика просто продолжает играть роль, улыбаясь уже мне и игриво подманивая тоненьким пальцем. Оправляясь от наваждения, я резко поворачиваюсь, продолжая идти. Справа и слева пролетают мимо меня еще три такие яркие точки.
      Находясь под впечатлением от большого мира, в котором я оказался впервые, я не сразу начинаю обращать внимание на запахи. Если в верхнем ярусе их практически не было, а электроход имел практически стерильную атмосферу, то здесь они просто обступают меня. Пока, больше раздражающие - резкие ароматы специй и трав, какой-то пищи, сера и селитра, но пробивается и смрад, явно отдающий тленом и гниением. Чем дальше я продвигаюсь по туннелю, тем явственнее становится неприятный запах. Туннель заканчивается круглой площадью, окруженной высокими строениями, похожими на беспорядочные нагромождения жилых блоков. В центре площади зияет дыра, огражденная мощными перилами, вероятно, оттуда и идет запах, с которыми не справляются мощные вентиляторы, расположенные по периметру ограждений на большой высоте. Подняв голову наверх, я вижу небесный свод, сияющий далеко наверху, в конце бесконечной трубы стен-блоков, оно отражается в мутных стеклах, редко мерцающих среди серых стен. Трудно сказать - проекция это или вертикальный туннель действительно опускается сюда с верхнего яруса. Во всяком случае, я не помню на карте нисходящих путей.
      От площади расходятся пять тоннелей, подобных тому, по которому я пришел. Забираться вглубь довольно опасно, по крайней мере имея при себе только шоковый импульсник. Но мне туда и не нужно. Второй туннель справа. Он выведет меня к первой точке, близкой к краю яруса.
      Людей здесь много, площадь будто сама движется в хаотичном ритме людских потоков. Почти все одеты в серую свободную одежду, подобную моей. Лица многих прикрывают респираторы. Коллекторы. Конечно, последний ярус - зона очистных сооружений. Вот откуда идет запах. А площадь, вероятно место сброса или вытяжка.
      Нужный мне туннель уже не изобилует яркими витринами, только ровные ряды тяжелых дверей, людей здесь меньше. Я включаю камеру на запись, отправляясь по почти пустому проходу. Идущие здесь в основном молчат, либо переговариваются очень тихо. Каждый, кого я видел в этом месте тоже имел излучатель, но они в большинстве случаев либо в плачевном состоянии, либо починены крайне неаккуратно. В редких случаях можно увидеть одетых более броско людей, но как правило, они держались группами. Оружие, возможно не боевое, нес каждый третий. Я невольно сжимаю в кармане импульсник, радуясь, что препараты контроля приглушают тревогу и страх. Конец туннеля снова возвращает меня к свету, но не яркому, солнечному, а приглушенному, затянутому в пелену тумана. Это не площадь, а скорее своеобразный атриум, огражденный от внешнего мира полупрозрачной завесой. Скорее всего, именно она блокировала сигнал излучателей, не давая возможность рассмотреть во всех подробностях скрываемое под ней. Мутный купол подпирало множество мощных колонн. Каждая из которых являлась зданием. Вывески были развешаны по всей немалой высоте колоссов, теряясь в густом тумане наверху. Я иду в нужном направлении, понимая, что между колоннами есть перегородки, превращающие весь атриум в сложный лабиринт. На высоте колонны соединяют мосты. Боясь окончательно заблудиться, я поднимаюсь на один из них, выбрав, казалось заброшенную колонну. Внутри никого, но множество обломков стен и каркасов затрудняют путь. Но, все же, я нахожу выход на мост.
      То что мне открывается пусть и с небольшой высоты, заставляет сильно задуматься. То, что мной было принято за перегородку, оказывается зданиями, они сильно затрудняли передвижение по атриуму, а некоторые из них выполняли роль пропускных пунктов. Мне нужно было дойти до противоположной стороны этой площади, но там была стена. Да, в этот раз именно стена, обнесенная защитой. Внутрь вели ворота. И я не сомневался, они не пропускали всех желающих. Все же я использую это место, чтобы заснять как можно больше на камеру. Приглядываясь, я понимаю, что есть относительно свободный путь к стене, его преграждало только одно здание, но за ним выстроилось подобие рынка. Там было главное не запутаться в хаотично расставленных торговых палатках. Спускаясь, я случайно наталкиваюсь на группу людей, стоящих у самого входа. Все они так же прикрыты серой одеждой, внизу свисающей лохмотьями. Это не био ткань, а обычная тканая ветошь, зато в руках их вполне новые длиноствольные импульсные орудия. Я прохожу мимо них, стараясь не привлечь к себе внимание, но тщетно, их приглушенный разговор прерывается, к счастью, они остаются стоять, провожая меня только взглядом.
      - Кхатху, эй! - это я слышу уже за своей спиной, когда старательно прибавляя шаг, сворачиваю за первый же угол.
      Некоторое время, я стою, прислушиваясь, не идут ли они следом, и, убедившись, что я их не заинтересовал, осматриваю место, где оказался. Испугавшись серых, я потерял ориентир и теперь старался восстановить в памяти карту. Прямо и поворот направо, дальше будет развилка, от нее нужно повернуть влево, иначе я уткнусь в тупик, конечно, если я не пропустил нужного поворота. Я иду вдоль глухой стены, скоро замечая разветвление. Мое идет прямо, другое, тупиковое отклоняется вправо, не совсем то, что я видел. Но выбора нет, придется выбрать одно, поскольку возвращаться к вооруженным людям не хотелось. Я иду прямо, и упираюсь в глухую стену. Подавляя панику, поворачиваю назад. Проход вправо скоро становится шире и появляется освещение, одновременно появляется уклон вниз. стены надо мной смыкаются, образуя высокий коридор, по обеим сторонам появляются двери, подсвеченные фосфорицирующим неоновым светом. Небольшая развилка, три прохода - вправо и влево, один вниз, по грубой массивной лестнице. Сначала налево- в конце него тяжелая металлическая дверь и еще три по бокам. Все закрыты. Правый ведет на площадь, как оказалось, ту, с которой я пришел и где все еще стоят серые. Это обнадеживало, теперь ч знал как вернуться. Оставалась лестница вниз. Я осторожно ступаю на грубый, крошащийся камень. От прикосновения, он загорается слабым светом, и гаснет, как только я убираю ногу, и так на протяжении всех двадцати четырех ступеней. люминисцирующие кинестетическое покрытие, кажется оно именуется так. Применялось в шахтах и подвалах, светящееся от давления на него. Так я выхожу к подземной площади. Внутри слабое, но освещение, поэтому могу рассмотреть довольно большой круглый зал. Люди здесь есть, но их немного.
      - Эй, чего надо? - один из стоящих в ближайшей группе, обращается явно ко мне.
      Я отвечаю, что мне нужен рынок, и свернул не туда. Без лишних вопросов мне указывают направление - лестница, полога идущая вверх слева от меня. Я благодарю и поднимаюсь в указанном направлении, понимая, что за мной не навязчиво следует один из той группы. Окликнувший меня в последний момент дал сделал жест, прося проследить за мной. Я не выдаю, что заметил это, продолжая спокойно следовать в нужном направлении. На поверхности действительно оказывается рынок тот, что я видел с башни-колонны. Я намеренно медленно иду между палаток - тонких металлических конструкций с натянутой между прутьев мембраной, полуистлевшей, но изолирующей от тепла и влаги. Внутри беспорядочного вида переплетение проводов и трубок, куски прозрачного латекса с впаянными в него инородными телами. К сожалению, я не знаю, как выглядят триоды, иных названий я практически не знаю или боюсь ошибиться. Пройдя от одной палатке к другой, все же решаюсь задать вопрос, чтобы снизить подозрение к себе. Та, к торой я подхожу несколько выше остальных и покров ее отливает красным, я вхожу под него, почти не видя того, что внутри. Глаза не сразу привыкают к сумраку царящему в ее недрах., но когда зрение приходит в норму, то что я вижу заставляет остолбенеть. Шары и колбы, полные мутной жидкости заключают в себе органы, руки и ноги, в изогнутой сфере застыла в мирном покое голова. От верха лба и по сторонам от висков подобно волосам тянутся прозрачные провода разной толщины. Я зачарованно гляжу на это разнообразие, словно выставленной на выбор мясной продукции. Сам мясник медленно выступает из тьмы. Основная витрина слабо подсвечена, поэтому приближаясь, он предстает в своем неприкрытом сумраком обличии. Изрезанное морщинами лицо обрамляют скрученные в канаты волосы, улыбка появляющаяся при виде меня не обещает ничего хорошего.
      - Мне нужны триоды, - я первым начинаю говорить, стараясь не показаться напуганным.
      - Тогда ты не там ищешь, - голос довольно вкрадчивый, чем-то напоминает человека со станции.- здесь врядли тебе что-то подойдет. - он коротко смеется, от чего морщины лучами расходятся от углов глаз и рта, - Где твой излучатель, малышка? Думаю он тебе сейчас нужнее.
      - Без него я могу обойтись. - не собираюсь продолжать эту тему, поэтому стараюсь более логично уйти от разговора, - Подскажите, где найти триоды.
      - А откуда мне знать, - старик снова смеется, но теперь громче, - я отсюда и шага не могу сделать.
      Только сейчас, я опускаю глаза, рассматривая владельца лавки. Из туловища, примерно до пояса заменены несколькими толстыми трубками, подобно щупальцам держащих его на тускло блестящей конструкции., благодаря ей он пусть и медленно, но передвигался по небольшому пространству палатки.
      Видеть это на столько неожиданно, что я не сразу прихожу в себя, прося прощения покидаю лавку, слыша за спиной уже громкий хриплый смех. После сумрака даже приглушенный свет атриума ослепляет, я прикрываю глаза, продолжая идти и неожиданно наталкиваюсь на препятствие, но оно не остается равнодушным к моей оплошности. Меня хватают за ворот и сильным рывком отбрасывают в сторону.
      - Смотри куда идешь, - грубый низкий голос приводит меня в себя, когда я останавливаюсь, едва сохранив равновесие. Напуганный таким неожиданным действием, я выкрикиваю извинение, прячась в проход между палатками, продолжая двигаться инстинктивно подальше от опасности. Я иду вдоль каменной стены, переступая через хорды поддерживающих конструкций, отодвигая рукой нависающие крылья мембран пока не упираюсь в тупик. Приведя дыхание и мысли в порядок, оглядываю место, где оказался - с двух сторон стена, с третьей это место скрывает от посторонних глаз плотный навес палатки. Сильный запах органики и отбросов неприятно щекочет ноздри. Я прислоняюсь к стене, пытаясь обдумать, как поступить дальше. Я отключаю камеру, поскольку здесь нет ничего интересного. Закрываю глаза, стараясь сосредоточиться и подавить возникшую панику. Никто не осудит меня, если я не дойду до нужного место, но и возможности покинут здание резиденции у меня уже не будет. А когда о моем выходе узнает владелец, все привилегии, выделенные мне будут тут же отменены, если я вообще останусь жив или хотя бы самостоятелен. В целом, терять мне нечего.
      В наступившем спокойствие, я начинаю слышать слабый шорох, поэтому открываю глаза, пытаясь определить его источник. В углу стены я не сразу замечаю движение и тут же отступаю в сторону. Крыса, крупный грызун выглядит почти так же как на проекциях книг по животному миру. Она совсем небольшая, но видно, что животное модифицировано. Почти полное отсутствие шерсти и телесно-розовый цвет кожи, поначалу, вызывает отвращение. Но, видя как ловко и легко грызун достает из небольшого укрытия какой-то сверток, оно отступает, переходя а интерес. Крыса не обращает на меня внимание и, только когда я отшатнулся, на минуту замирает, продолжая затем свою работу. Извлеченный круглый контейнер, завернутый в ветошь, она хватает в зубы и, гордо приподняв голову, быстро направляется куда-то вдоль стены. Я наблюдаю, и осторожно иду за ней. Двигается она вдоль противоположной стены, которая, затем, переходит в металлическую заслонку, плотно прилегающие пластины которой пропускают звуки того, что находится за ними. В одном месте оказывается щель между такими пластинами, куда крыса без труда проходит. для меня же она слишком мала, но, похоже, это единственная возможность. Я осторожно берусь за острые края пластин я с силой тяну их в стороны. Они на удивление легко поддаются и я прохожу внутрь. За ними оказывается еще одна стена, а крысы уже не видно. Расстояние между двумя оградами небольшое и позволяет продвигаться боком. Это я и делаю, направляясь в более свободную левую сторону, справа путь прегражден мусором. Я иду не долго, понимая что стена поддается, толкнув одну пластину, я отгибаю ее на столько, что бы в щель видеть то что за ней скрыто. Щель, вероятно находится за какой-то постройкой, поэтому я вижу только серый камень стены, это означает, что меня никто не заметит, когда я буду выходить. Пластина поддается не сразу, но я успеваю выйти прежде, чем она деформируется и сломается, выдав меня. Я выхожу, оказываясь в небольшом тупике, заканчивающимся глухой стеной. С другой стороны явно виден поворот, ведущий, я как надеюсь наружу. Осторожно, готовый тут же повернуть обратно я иду к нему, держась внутренней стены. Чем ближе я к выходу, тем явственнее нарастает гул голосов, и, заглянув за поворот, вижу множество фигур, спешащих по своим делам. Я спокойно выхожу из своего укрытия, практически незамеченный. Камера, включенная как только опасность была исключена, фиксирует все, что будет нужно охране моего владельца. Сомнений не было, это площадь за охраняемой стеной, я оказался в нужном месте. Позади меня высился форпост скрытой площади, посреди ее стоял огромный излучатель, назначение которого мне не ясно. Он мог как усиливать, так и заглушать сигнал основного инфополя. Так, впрочем, и создавать свое собственное. Тогда становилась понятно, зачем всю площадь окутывает туман - это микроскопические биопередатчики, аналог тем, что покрывают все пространство над Империалом.
      Стена окружает всю внутреннюю площадь и по ее периметру расположены строения, подобные тому, из-за которого я вышел. В некоторых местах стена и эти здания образуют карманы, наподобие внутренних дворов.
      Я обхожу треть площади, когда замечаю того человека, что шел за мной из подземного перехода, он переговаривается с одним из многих вооруженных людей. Их так же отличает одежда, черная, какой нет у остальных. Стараясь уйти из зоны его видимости, я отступаю за угол, продолжая движение уже в другом направлении. Наконец, я вижу торговые палатки. Теперь это не жалкие конструкции из арматуры и мембран, а полноценные здания, хоть и обветшалые. Опасаясь преследования я захожу в ближайшее из них.
      Внутри достаточно освещено и почти стерильно. Мне на встречу сразу выходит существо неопределенного пола - бледное подобие человека, но не биот и не андроид. Блеклая почти прозрачная кожа, практически белые глаза и волосы, истонченные конечности, тело скрыто под изолирующим зеленым костюмом. Я, поглощенный созерцанием, не сразу понимаю, что ко мне обращаются - настолько тих голос говорящего.
      - Мне нужны триоды, - я стараюсь придать голосу уверенность, но он все равно звучит слишком смущенно.
      - Какие вам интересны? - тонкие и длинные как лапки паука пальцы складываются в замок у груди торговца. - Есть на крупные, поперечные мышцы, вспомогательные, на гладкую мускулатуру.
      - Для мелкой моторики, - я неожиданно для себя понимаю, что лучше спросить, но на сколько верными оказываются мои выводы я сужу с трудом.
      Альбинос поднимает глаза наверх, обдумывая что лучше предложить и, к моему облегчению отвечает.
      - Есть две модели - на стимуляцию силы и скорости. Что вас больше интересует?
      - Можно посмотреть обе? - и та и другая функция выглядит заманчиво, тем более я ни разу не сталкивался с модификаторами.
      Через минуту мне на ладонь ложатся две прозрачные пластину с впаянными в нее трехлистными белыми предметами. Торговец аккуратно прикладывает к моему запястью сначала одну из них.
      - Пошевели пальцами как можно быстрее, - я выполняю, понимая, что движение получается на много легче, а пальцы сливаются в своем быстром мелькании. Следующий триод прикрепляется на правую руку, которой по просьбе торговца я сжимаю кусок резины Она распадается в пальцах от сильного давления. Впечатляет.
      Я останавливаю свой выбор на силовом.
      - Сколько он стоит? - меня удивляет, что я практически не почувствовал боли, сдавливая твердый предмет.
      - Три зеленые карты, только так, средства с излучателя здесь не списывают, - вероятно, торговец догадался, что я здесь впервые. Я достаю оставшиеся у меня средства оплаты - три зеленые и три красные карты, первые я протягиваю ему.
      - Обычно их берут парами, - слегка приподнимая бровь, говорит торговец, при этом не отказываясь от наличности.
      - Мне пока хватит этого. - оставшееся карты складываю обратно, принимая упакованный обратно триод из рук альбиноса.
      - Что это у тебя? - упаковка замирает в бледных как мел руках, не выпуская ее, я понимаю, что торговец заметил камеру на мне. Он громко выкрикивает непонятную мне фразу, я не вслушиваясь, выхватываю свою покупку и успеваю проскользнуть в закрывающуюся механическую дверь, на входе сразу натыкаясь на двух вооруженных черных. Я не успеваю увернуться и падаю назад, не тратя времени на ориентировку, сразу встаю и бегу влево, там два здания, стоящие рядом образуют узкий проход. Я могу туда пройти, а те, кто габаритнее меня -с трудом. На скорости я врезаюсь в стену, боком проскальзывая в щель. На короткое мгновение застревая, зацепившись краем одежды, все же оказываюсь по другую сторону. Яне останавливаюсь, отходя в сторону, что бы скрыться от вероятного преследования. Снаружи внутреннего двора, где я оказался слышится шум, но преследователи не заинтересованы в продолжении. По возможности тихо пробираюсь внутрь довольно обширного каменного кармана. Он составлен из восьми зданий, выходящих во двор глухой стеной, наружу ведут три прохода под арками. Я выбираю дальнюю, надеясь, что преследовать меня действительно не будут, но все же стараясь уйти подальше от потенциальной опасности. За аркой с закрытым окном начинается еще один проход ведущий к еще одному двору, но меньше. Этот выглядит несколько иначе - в центре установлено подобие фонтана, камень круглой конструкции имеет тонкую резьбу. Подойдя к невысокому бортику, я заглядываю внутрь, и тут же отхожу назад. Внизу, на глубине примерно полутора метров извивалась и двигалась какая- то пластичная масса. Из глубин каменной чаши поднимается некогда красивая скульптура, теперь расколотая. По каменному стволу дерева струилась та же черная субстанция. Ветви, искусно выточенные в желании уподобить камень изящному изгибу настоящего дерева, обломаны с одной стороны, обломки покоятся где-то у основания ствола, в глубине черной массы, с другой одиноко вздымаются к струящемуся в каменный колодец тусклому свету. Древо жизни - это высечено на когда-то блестящей табличке в середине ствола. Я собираюсь покинуть мрачный двор, в последний момент замечая слабый отсвет - в углублении, дальней стороне есть вывеска. Я подхожу и на ходу отключаю камеру - АнтиБиот. Ярко-голубые лампы выводят то название над аркой, ведущей в узкий тоннель. Но я не успеваю сделать туда даже шага, потому, что дорогу мне преграждает нечто, что я раньше принял за выступ стены. Не в силах пошевелиться, я замираю - матовое черное тело, отдаленно напоминающее человеческое, руки заканчиваются длинными острыми лезвиями, голова, треугольная, заостренная кверху посередине раскрывалась ртом, утыканном острейшими иглами зубов. Биот, я не сразу понимаю это, но передо мной действительно биомодифицированный организм, вероятно, имеющий назначение охранять и защищать вверенную территорию. Он не атакует, а только стоит, преграждая путь в туннель. Глаз я не замечаю, значит он руководствуется обонянием. Он издает гортанный звук, делая шаг навстречу, я остаюсь стоять. Видно, что биот изучает меня, когда он подходит достаточно близко, я опускаю капюшон. Его голова, покрытая черным эластичным материалом приближается, пасть открывается, втягивая мой запах, тогда я вижу три ряда острых игл, покрывающих пасть изнутри. Он резко отступает, издавая клокотание, а затем резкий громкий звук, будто призывая кого-то.
      - Олгур, хатам! -откуда-то из туннеля раздается голос, скорее раздраженный, чем заинтересованный в привлечении покупателя.
      Оттуда появляется человек, одетый в непривычно яркую для этого места одежду.
      - Что здесь? - он приглядывается ко мне, опустив на глаза прозрачную пластину, подсвеченную таким же голубым светом. - Отойди же, я не в настроении играть. - это явно относилось к жуткому стражу, который никак не хотел оставить меня в покое, заслоняя от своего хозяина.- Ну надо же, - смех слышится как только Олгур отходит в строну, - у меня нет питания, можешь не надеяться. Лучше возвращайся к своему владельцу.
      Я понимаю, что во мне узнали биота.
      - У меня нет проблем с питанием, - я отвечаю, собираясь уже уходить.
      - Постой! Кажется Лолит или Дриад? - в голосе появляется заинтересованность. Я останавливаюсь не подчиняясь команде, а скорее из любопытства. Как он узнал, кто я?
      -Дриад?- я слишком удивлен, поэтому не контролирую свои слова, тем самым выдаю себя.
      В ответ слышу смех.
      - Значит устаревшая модель, - говорит он, но мне неприятно слышать это, ведь я лишь пару месяцев в эксплуатации. - К сожалению, Корпус почти каждый квартал совершенствует свою продукцию, выпуская под новым названием. Хотя добавляет только пару функций. А я смотрю ты более самостоятельна. Какой уровень, пятый?
      -Четвертый. - мне хочется узнать больше, поэтому я продолжаю диалог.
      - Странно. Хотя, если настройки сделаны под владельца... - торговец небрежно поглаживает биота-охраника, по-собачьи преданно приникнувшего к хозяину. - Ищешь эргостимуляторы?
      - Что это? - мне не нравится выражение, с которым на меня смотрит знаток биотической продукции, но любопытство берет вверх.
      - Не знаешь, значит не важно. Лолит еще более сознательная модель, но Дриад все больше напоминает симулятор поведения... Приходи если станет совсем невыносимо, что-нибудь подберу.
      Он уже собирается идти, но надежда найти понимание, заставляет окликнуть этого странного торговца.
      - Как мне выбраться отсюда? Меня засекли на площади.
      - Все интересней, - он смеется, - иди северным проходом до лавки Оргот, за ней будет выход. -он поворачивает обратно. В следующий раз приходи сразу ко мне.
      - Всенепременно, - я не могу не ответить на такое самоуверенное заявление, но и отблагодарить не забываю, - Спасибо.
      В ответ снова смех и я остаюсь один на этом мрачном дворе. Поворачивая в нужный проход, включаю камеру и накидываю капюшон, стараясь как можно больше скрыть лицо. Указанный путь действительно выводит меня к некой лавке, выход я нахожу, свернув за угол здания. Выйти довольно легко. Для себя решаю воспользоваться первой же возможностью вернуться сюда снова.
      Выход за пустующем зданием с потухшей вывеской гораздо более удобный, чем тот, откуда я пришел приводит к другому краю внешней площади. Продолжая двигаться за палатками, я подхожу к туннелю на входе в который снова стоят несколько вооруженных серых. Подождав немного, я понимаю, что они не уйдут, я решаюсь выйти. Иду как можно уверенней, стараясь не обращать внимание на охрану. Но когда я прохожу мимо, но меня все же окликают.
      - Стой! - помня, что у них есть оружие, я не решаюсь ослушаться, - Кхатху, куда спешишь?
      Передо мной встает один из них. Я отмечаю, что оружие его не активно. Мне не известно, за кого меня приняли, поэтому предпочитаю молчать.
      - Что молчишь? - он толкает меня в плечо, от чего я отступаю назад - Я уже вторые сутки на смене и вынужден бегать за тобой.
      - Мне нужно идти, - меня пугает то что до меня дотронулись, панику подавить уже сложнее, я стараюсь быстро уйти в сторону, одновременно находя в кармане импульсник.- Вы приняли меня не за того.
      Я слышу смех и тяжелая рука удерживает меня за плечо.
      - Я не биомусор? Обмануть меня не выйдет? - он встряхивает меня от чего капюшон с моей головы падает.
      - Эй, да ты никак с верхнего яруса, а, детка? - я слышу, что остальные тоже заинтересованно подходят ближе. - Тогда плати за вход, бесплатно только для своих.
      - Я уже ухожу - сейчас, чем наивнее я покажусь, тем больше шансов избежать серьезных последствий.
      - Значит ты вошла без оплаты? Плати вдвойне, - меня медленно оттесняют к стене.
      - Сколько вы хотите? - я надеюсь, что удастся откупиться.
      - А сколько у тебя есть? - я не вижу их лиц, скрытых за глубокими капюшонами, но знаю что они просто решили развлечься, мне остается только поддерживать спокойный тон общения.
      Я протягиваю красную карту, хотя понимаю, что этим не ограничатся. Ее тут же вырывают из моей руки толкая к стене, к которой я прижимаюсь спиной.
      - Маловато, ни за что не поверю, что у того кто пришел сверху так мало наличных, - тот кто первым начал разговор подходит ближе, закрывая мне путь, упирает руку в стену рядом с моей головой. Остальные держатся на расстоянии, - показывай, что у тебя есть, или я сам обыщу тебя.
      - Больше ничего, - от паники начинает дрожать голос, я с силой сжимаю в руке импульсник.
      - Тогда отработай, - он хватает меня за ворот, но благодаря своей реакции, я тут же прижимаю к его корпусу шокер и не оглядываясь бегу к выходу из туннеля, позади сначала слышатся возгласы, потом следуют два выстрела импульсных орудий. Я успеваю добежать до конца, когда позади слышу громкий голос.
      - Стоп, прекратить, - повернувшись, вижу, что охрана осталась стоять на прежних местах, один из них помогал подняться оглушенному. Верно, здесь уже зона подконтрольная инфополю, где применение оружия карается по закону. Не тратя времени я по-возможности быстро бегу к станции прежней дорогой. Радовало то, что никто из прохожих, не обратил на произошедшее внимание, только отошли на достаточное расстояние. Значит подобное не редкость и я не выз0ву особых подозрений, вернувшись в следующий раз. Теперь я буду знать откуда следует идти.
      Желания задерживаться здесь у меня больше не было, тем более, что меня могли продолжить преследовать. К станции я подхожу почти к прибытию состава, набегу залетая в открытую дверь. Хорошо, что расписание городского транспорта было плотным и составы следовали с небольшим перерывом один за другим. Возвращался Острег тем же путем, разворачиваясь у самого спуска к коллекторам. Я останавливаюсь в почти пустом сегменте, стараясь отдышаться. Несколько фигур в серой одежде выходят на следующей станции, вместо них входят больше десятка людей в рабочих, похожих на сегментированный панцирь защитных униформах. На какое-то мгновение помещение состава заполняет запах металла и угля, каменной пыли, но воздух быстро очищается, становясь стерильным. Кто-то из них выходит на третьем ярусе, но основное число продолжает ехать дальше. На второй станции развлекательной зоны остановка оказывается дольше, причина мне не известна, но начинают закрадываться подозрения - я забыл избавиться от триода, как это советовали сделать Вольф и Георг. Но деваться мне некуда, выйди я здесь же, меня, вероятно тут же задержат. Состав продолжает движение, но из сегмента в сегмент двигается странное зеленоватое свечение, которое я вижу, когда пластичный корпус изгибается на поворотах. Сомнений нет, это сканирование кодов на выявление запрещенных модификаций. Мне не остается ничего, кроме как пройти в последний сегмент, в надежде уйти на следующей станции до того, как сканер настигнет меня. В крайнем случае останется выкинуть триод в самом составе, хотя это не даст избежать подозрений. Станция все ближе, но и сканер уже заканчивает обработку третьего с конца сегмента. Прозрачный латекс у меня в руке сжат в полной готовности быть отброшен. Дверь открывается как раз, когда зеленая полоса оказывается в полуметре. Станция привычно примагничивает, но тут же отпускает меня, красная карта растворяется на приборной панели, оставляя вместо себя две синие меньшего размера. Поражаясь своей реакции, я забираю их, сбегая с верхней платформы в прохладную тень леса. Я слышу, что состав еще некоторое время остается стоять, и поэтому пробираюсь по единственной тропе в сгущающийся сумрак. Только когда огни электрохода удаляются, я останавливаюсь. От насыщенного кислородом и влагой воздуха сначала кружится голова, а запах сырой земли и зелени будоражит, заставляя дышать еще глубже. Ориентир здесь не работает, но я помню, что по главной тропе можно выйти к подъему на первый ярус. Это сейчас наиболее безопасный вариант.
      Я покинул пятый ярус когда солнце уже клонилось к закату, сейчас же стало совсем темно, особенно под плотной завесой ветвей. В наступающей ночи звуки утихали, оставались только те, которые издавали немногочисленные ночные жители. Клокотание и стрекот слышались и вблизи и из далека, мне нужно было спешить, в полночь по верхнему ярусу проходит сканирующий патруль. К меня нет кода, но возможно, они могут вычислить биота и тогда, в лучшем случае, меня вернут владельцу, за немалую компенсацию. В худшем отправят на переработку. Понимая, что дорога длиннее, чем мне казалось, я перехожу на легкий бег. Во все сгущающейся тьме дорога почти не различима, но распознать препятствия еще возможно, бег оказывается довольно непростым испытанием, из-за отключенного контролера препарата выносливости. Уже видя впереди выход из контрольной природной зоны, я останавливаюсь перевести дыхание.
      Неожиданный шорох сбоку заставляет обернуться - белая тень замирает в десятке метров. Высокое тонкое существо, будто ожившее дерево, раскинуло на своей высшей точки бледные ветви. Медленно и грациозно оно пробирается через густые заросли, почти не издавая шума. Я осторожно делаю шаг навстречу видению, но и этого легкого движения оказывается достаточно, чтобы спугнуть его. Словно унесенная ветром пушинка, оно убегает, теряясь в сплетении ветвей. Бледные мотыльки, потревоженные существом кружатся, словно пыль феи. Я, очнувшись от этого волшебства, продолжаю идти дальше.
      Выход на верхний ярус начинается пологим подъемом, как только прохлада леса уступает место теплому пыльному воздуху от нагретого камня дорог и зданий. Одновременно с этим я чувствую прилив сил - начал работать контроллер. Я сверяюсь с ориентиром - проще всего мне пройти сквозь дворы и кварталы, до полуночи осталось чуть больше часа, а путь по основным дорогам рассчитан почти на два. Отложив в памяти основной маршрут и точки ориентира я снова перехожу на бег.
      Верхняя часть города имеет четкие разграниечия - комплексы и резиденции расположены в строгом геометрическом порядке, как на шахматной доске, образуя обособленные дворы. Многие из них на ограждены забором, поэтому мне приходится тратить время обегая их. Первым на моем пути оказывается строение, похожее на старинный замок с шпилями и смотровой башней, за ним разбит декоративный парк, я бегу сквозь него, увязая в политой земле и выворачивая комья травы, дальше Следует стеклянная громада какого-то представительства, оно состоит из отдельностоящих пяти башен, соединенных на разных высотах застекленными мостами. Внутренний двор - сквозной - оборудованные места отдыха. Дальше еще три закрытых двора. К резиденции Алиута, я подбегаю в одной минуте от начала сканирования. Мне навстречу выбегает Марк, практически затаскивая за руку в открытый проем. Мне удается заметить, как из небольших отметок на дорогах выступают хромированные столбы, озаряя окружающее зеленоватым светом. Дверь закрывается и я, не удержавшись падаю на пол, одновременно стараясь отцепить камеру. Еще в лесу от нее начало исходить странное жжение, но времени снять у меня ее не было. Оставалось надеяться, что запись не повреждена.
      - Валаак поменял свое расписание и возвращается уже через пару часов, - Марк помогает мне подняться одной рукой, другой принимая камеру.
      - У меня тоже не все пошло по плану, - я стягиваю одежду и ботинки, оставаясь только в своем латексном корсете, - пришлось срезать через лес, надеюсь запись не повредилась.
      - Ты в порядке? - Марк удерживает меня за плечо, только теперь понимаю, что прикосновение к нему неприятно.
      - Да, мне нужно подготовиться, - я не уточняю как, пусть они остаются при своих мыслях о моей роли. - встретимся завтра в то же время. - конечно, если все пройдет хорошо.
      Я уже падаю с ног от усталости, но из последних сил бегу обратно в свой бокс. Два часа - это слишком мало. На капельницу уходит около трех, главное сделать инъекцию глюкозы, иначе я отключусь сразу. Обработка - сначала поверх латекса, потом без него. На плече небольшой кровоподтек, еще два на щиколотках от неудобной обуви, сильно сдавившей низ голени. От камеры, прикрепленной на шею остался темный след, сильно болящий при касании. Есть надежда, что через пару часов они будут менее заметны, но полностью исчезнуть уже точно не успеют. Окончательно я успокаиваюсь уже установив капельницу. Инекцию я оставляю на последний момент. Чтобы полностью восстановить спокойствие запускаю обновление прессы. Увы, это не помогает.
      Все издания начинаются одним известием - срыв учений союзников из-за теракта, случившегося на съезде партнеров Империала. Наверняка досрочное возвращение моего владельца связанно именно с этим. Хочется надеяться, что ему будет не до меня сегодня. Я все же пересматриваю прессу, чтобы в случае необходимости было чем отвлечь Валаака. За чтением я сам не замечаю, как засыпаю. Во сне я снова убегаю от черных и серых вооруженных жителей окраин, петляя между разорванных палаток. Я знаю куда бегу - АнтиБиот - голубыми буками указывает мне путь к спасению. Но внутри далеко не безопасная гавань, гигантская мясорубка, подобная тем, которые я видел в учебнике механики. Сделка - знание в обмен на жизнь. Мою? Если пожелаешь - немой Олгур делает приглашающий жест своими хищными лезвиями к блестящим жерновам. Но - одно черное лезвие взлетает вверх, заставляя обратить внимание - зачем такие жертвы, есть и более достойные кандидаты. Кто? Оглянись - раскрытая ладонь обводит остриями пространство за моей спиной. Люди, строгая элита верхнего яруса, яркие настройщики из зоны развлечений, бронированные муравьи -рабочие производств. Материал высшего класса, никакой химии и электроники, конечно, кроме той, что корпорация вкладывает в их уже при рождении. По спине пробегает холод, я в ужасе отступаю, но Олгур настигает, замирая с раскрытой пастью у самого моего лица - выбор за тобой: либо они, либо ты. Я просыпаюсь, вздрагивая - последнее, что я увидел - три ряда игл зубов и бездонная пасть стража. На самом деле, причинной пробуждения становится вызов, к моему удивлению, пришедший уже ранним утром.
      После столь тяжелого сна я буду рад даже истязаниям, которым меня наверняка подвергнет владелец. Но все начинается в этот раз довольно странно. Валаак не оборачиваясь приказывает мне пройти в его комнату и дождаться его там. Я выполняю, оставаясь стоять у двери.
      - Что ты уже знаешь? - он входит, проходя мимо меня, неся в руках странного вида предмет.
      - На вас снова совершили покушение, - это было в местной газете и в вестнике Империала, - нападавшие снова скрылись, пострадали ваши сопровождающие и двое представителей прессы.
      Он оборачивается ко мне.
      - Никто не ожидал нападения, все произошло очень быстро. Нам повезло, что никто не погиб. - он подходит ко мне, - они предвидели наше передвижение и знали людей моей охраны. - он замолкает, пытаясь успокоить волнение в голосе, - теперь ты будешь сопровождать меня. По словам Вольфа твои навыки и реакция достаточные, чтобы выполнять роль охраны.
      Я не верю тому, что слышу неужели я больше не кукла для развлечений.
      - Но учти, никто не должен знать кто ты на самом деле. Справишься- получишь выход в инфополе, нет - вернешься в бокс уже навсегда. Все понятно, Ло?
      - Да, - от удивления я не сразу отвечаю, но есть один момент, который нужно уяснить, - господин Родер, вы сами должны настроить мое поведение, иначе я невольно выдам кто я.
      - Хочешь знать правила игры? Хорошо. Сегодня и начнем, - он отходит, садясь на кровать, - пока останешься здесь, я распоряжусь перенести твои вещи в соседнюю комнату. Нужно будет поддерживать легенду, что ты мое сопровождение. Есть вопросы?
      Конечно, он ждет то порошу уточнить свою роль, но я знаю, позже он сделает это и сам, поэтому то что я говорю ему слышать крайне неожиданно.
      - Разрешите мне продолжить тренировки с вашей охраной.
      - Хорошо, - после некоторого раздумья он отвечает, явно не ища иного моего мотива как совершенствование своих навыков. - Но к полудню сегодня будь готова. А сейчас ложись на кровать. И сними этот костюм, выглядит как неудачная упаковка, нужно будет подобрать подходящую одежду.
      В целом меня такой подход устраивает, к тому же здесь мне не грозит ничего мучительного. Я выполняю то, что от меня ждут, но как только я ложусь на кровать Родер переворачивает меня на живот, надавливая рукой между лопаток, просит подогнуть ноги под себя.
      - Но не думай, что тебе теперь позволено больше. Ты еще не заслужила доверия, добавляет он.
   - Я делаю только то, что от меня просят, - сопротивляться я не вижу смысла, скорее наоборот, готов поддаться, подыграть ему во всем ради такой возможности быть предельно свободным.
   - Вот и хорошо, а пока можем расслабиться, говорит он.
      Мое тело для него открыто и он легко входит в меня. Мне больно только в начале и удержание неудобной позы несколько мучительно, но не сильно. Мне хватает сил, что бы поддерживать его действия. Тело затекает, но я не показываю, что мне не удобно. Все же, к моему удивлению, он не намерен мучить меня. , понимая, что я устаю, он меняет мое положение. Скоро я уже лежу на боку, ноги согнуты в коленах, он продолжает нависать надо мной, сильными толчками входя в тело, но боли уже нет.
      - Ты подозрительно покорно себя ведешь, - он смеется, стараясь действовать немного грубее, возможно, желая напомнить, в чей я власти, - мне это может наскучить.
      - Мне нет необходимости вам сопротивляться, тем более вы сами требовали от меня такого поведения, - мне говорить трудно, повышенная чувствительность застилает глаза красной пеленой удовольствия на грани потери сознания.
      Он смеется в ответ.
      - Надеешься, что я повышу твою самостоятельность? Нет, на эту уловку я больше не попадусь. Мне хватило проблем и с той, что сейчас - резко сжав мою талию и повернув на спину, он начинает теперь двигаться с большей силой, я с трудом контролирую себя от возросшей боли, дыхание сильно сбивается.
      - Я полностью завишу от вас, - я почти выкрикиваю эти слова не в силах справиться с ощущениями, - это только ваш выбор.
      Он останавливается, резко приподнимая меня, удерживая обхватив за спину. Мне приходится положить руки ему на плечи.
      - Ты права. Как ты говорила - ты можешь больше чем обычный человек? - он заставляет смотреть на него, хотя мне тяжело сосредоточиться, - Так вот я тоже могу тебе предложить больше, чем положено биоту. Я не глуп, поверь, просто так мной манипулировать не получится. Не пытайся меня обмануть и тогда мы оба будем в выигрыше.
      Я удивлен, он предлагает партнерство рабу? Даже тяжелые ощущения отходят куда-то вглубь, остается чувство нереальности, но оно хорошее, доводящее до эйфории.
      - Я согласен, - от перенапряжения и шока тело резко накрывает дрожь, лишающая ориентации, я замираю, сжимаемый в его объятиях, не в силах больше пошевелиться или закричать.
      - Хорошо. Но теперь моя очередь, - что он имеет в виду, я не понимаю, но после нахлынувшей эйфории чувствительность возвращается не сразу, поэтому я практически не чувствую боли. Хотя мой владелец больше не пытается сгладить свои грубые действия, мне легко их вытерпеть.
      Потом я в последний раз отправляюсь в свой бокс. Позже, все оборудование и оснащение должны будут перенести в соседнюю комнату. На сколько это улучшит мое положение - мне не известно.
   В дополнение со всему, я теперь буду сопровождающим Валаака Родера. Мне не знакома эта роль, но, надеюсь, мой владелец мне ее разъяснит.
      Ровно в девять я спускаюсь к тренировочной площадке. К счастью, Марк передал мои слова и я застаю там только четверых знакомых мне телохранителей.
      - Мы просмотрели запись, - после короткого приветствия начинает Вольф, - часть пленки повреждена, но оставшегося вполне хватает, чтобы составить общую картину места.
      - Там есть излучатель, подавляющий сигнал инфополя, - я понимаю, что справился с заданием не лучшим образом, но еще надеюсь оправдать доверие.
      - Это мы поняли. План с дроном здесь бесполезен, - Георг, как мне казалось должен был знать особенности этих мест, опровергает мою догадку.
      - У них мощная система контроля. Мне удалось пройти незамеченным только из-за отсутствия кода, - это действительно проблема. Выходит, только я могу пройти в атриум. - я могу вернуться туда снова, теперь я знаю нужную дорогу.
      - Слишком рискованно, тебе повезло в этот раз, но это не значит, что в следующий раз будет так же.
      - Другого выхода в любом случае нет. - остается констатировать этот факт. - К тому же я обошел не все точки.
      - Я подумаю над этим, -Вольф отвечает так не ради отговорки, я понимаю, что у них теперь есть пища для размышления.
      - В любом случае, мы тебе благодарны, Ло. - Дарен берет слово от всей группы. - И хотели бы отблагодарить тебя на сколько это возможно.
      Мне передают сверток из изолирующей ткани. Внутри оказывается пара ботинок. Они кажутся практически невесомыми, несмотря на довольно массивную подошву и крепкий, достаточно эластичный материал. Специальная обувь. Крепления доходят до середины оголении регулируются по натяжению. Я сразу же примеряю их. Ботинки настолько удобно охватывают ногу, что я их практически не ощущаю, но уверен бежать и тем более идти в них будет одним удовольствием.
      - Это очень ценный подарок, - я благодарю команду Вольфа, -но вы мне ничего не должны, благодаря вам, господин Родер решил назначить меня своим сопровождающим в качестве дополнительной охраны.
      Вольф кивает, но, скорее, чтобы закрыть тему. Георг не сдерживаясь издает смех, но никто из них не поясняет мое положение. Я не спрашиваю, и тоже пытаясь уже не возвращаться к этому.
      - Нападавшие в этот раз были среди гостей. Им было известно, кто будет в охране и постарались их обезвредить сразу, - я, понимаю, что кто-то из подопечных Вольфа мог серьезно пострадать, - ничего серьезного, но это тревожный прецедент. Дальше может быть хуже. Вычислить мы уже не сможем.
      - Было что-то подозрительное?
      - Временные помехи инфополя. - я ожидал такого ответа.
      - Поэтому они вас и вычислили.
      - Невозможно! -Георг неожиданно делает шаг вперед, - Пока никому не удавалось взломать коды.
      - В любом случае, мне будет проще следить за ситуацией, а с вами я могу держать связь.
      - Может это и выход, - Вольф с неохотой признает это, я тоже не уверен в своих выводах, но у меня свой интерес в этой ситуации, - по крайней мере, пока не разберемся получше.
      Коды нападавших так же выяснить не удалось, есть только несколько изображений, попавших в съемку. Но внешние особенности могли быть изменены. Для связи с охраной было решено использовать электронные средства, не имеющие выход в инфополе. Работают они подобно их аналогам в странах союзников, используя электрическое излучение. Единственным отличием было наличие биохимических элементов питания. Конечно, качество связи не сравнимы с тем, что предлагает инфополе, но сейчас главное безопасность.
      Остаток времени я трачу на тренировку в стрельбе, навыки приобретаемые быстро, могут так же скоро угаснуть.
      Примерно час на подготовку, и потом я возвращаюсь в бокс, собираясь провести свободное времени за чтением. Но меня начинают тревожить мысли о том, как воспримет мой владелец наличие теперь у мня новой пары обуви и, что еще хуже - нелегального модификатора. Последний я прячу в аптечку, в надежде, что никто не станет проверять ее комплектацию. Ботинки решаю одеть на корсет, готовясь объяснить это необходимостью. Ровно в полдень я отправляюсь к Валааку, получив вызов. Со всей комплектацией оборудования, мне оставлена верхняя одежда - черная накидка. На ней нет никаких опознавательных знаков, а значит, она может подойти для выхода в качестве сопровождающего, не выдав себя.
      - Договоримся о следующих правилах, - Родер жестом просит следовать за ним, - направляясь через коридор к холлу, - обращение ты уже усвоила, следуй за мной на небольшом расстоянии, если я не прошу тебя быть рядом. Выполняй все, что я говорю. Все понятно?
      - Да, господин Родер, - потом добавляю, - Это очень напоминает третий уровень самостоятельности, может вам лучше установить его?
      - И тем самым показать, что ты биот? Думай, прежде чем задавать вопросы, Ло. Да, еще одно правило - никаких лишних обращений без необходимости.
      Объяснено крайне понятно. Мне уже начинает казаться, что роль сопровождающего не на много лучше моей предыдущей. Но, по крайней мере, ее выполняют обычные люди, а значит мне, на равнее с ними, будет предложена хоть какая-то свобода.
      На лифте мы спускаемся до подземного этажа, оборудованного для личных средств передвижения. Я иду за Валааком к блестящей длинной машине, имеющий цвет темного дерева. За рулем - человек в специальной форме - из ткани с прожилками миостимулятора. Я сажусь вместе со своим владельцем назад. Внутри салон так же отделан в тон благородного синего цвета. Два длинных сиденья расположены друг напротив друга, мы и занимаем их, садясь лицом к лицу.
      - Хочешь о чем-то спросить? - похоже Валаак намерен все держать под контролем, даже мои мысли.
      - Что такое сопровождение и зачем оно вам нужно? - если ему нравится, что я иду у него на поводу, нужно еще больше расположить его к себе.
      - Смотря что ты понимаешь под этим словом, -Валаак откидывается на своем сиденье с улыбкой глядя на меня, - Сопровождение бывает медицинское, защитное, дипломатическое. В твоем случае это личное сопровождение. Это необходимо для удовлетворения отдельных... социальных и физиологических потребностей.
      Я смеюсь, в ответ это тоже вызывает улыбку, значит я могу продолжить спрашивать.
      - Физиологических? Я так понимаю не еды. Но зачем использовать для этого людей, когда есть специализированные биоты? И зачем постоянно держать при себе? Неужели физиология может застать вас в любом месте? - я не скрываю намерение уязвить его, и слова достигают цели, улыбка медленна превращается в оскал, а затем сменяется каменным выражением.
      - Не думай, что я буду терпеть подобное.
      - Тогда объясните.
      - Хорошо, но не надейся повторять такое в присутствии людей. - я понимаю, что просто задел его гордость, но мне интересно услышать объяснение, - Первое - да, не для пищи, каннибализм в любых проявлениях в Империале карается очень строго. Второе - биоты далеко не привилегия, гораздо более ценно, если с тобой находится обычный человек по своей воле. Третье - личный сопровождающий - часть твоей общественной жизни, поэтому должен составлять компанию на подобных мероприятиях. - после некоторого молчания он добавляет, - Видишь ли благодаря политике Империала мы давно потеряли возможность выбирать себе партнера. Тот, кого мы хотим видеть рядом с собой всю жизнь может не подходить по набору признаков. Да, нам предлагают много вариантов для создания пары, но не всегда наши желания и потребности совпадают. Сопровождение позволяет сгладить этот дисбаланс.
      - Значит, вы недовольны подбором партнера? У вас уже были сопровождающие? - наверно, я переоценил терпение моего владельца, задавая эти вопросы. Он откидывается на спинку сиденья, глубоко вдыхая и медленно выдыхая.
      - Я уже начинаю жалеть о своем решении, - каменное выражение лица становится все более непроницаемым, - пока это все, что тебе нужно знать, не испытывай мое терпение.
      Мне остается только извиниться перед ним, возможно, я затронул болезненную для Родера тему. Все же мой владелец быстро смягчается, он достает из кармана своего серого пиджака небольшой гладкий предмет.
      - Протяни руку, - я выполняю и на моем запястье закрепляется темный металлический браслет обтекаемой формы. - это портативный шокер, совмещенный со связью и ориентиром. - он вытягивает и свою руку, где блестит подобный, но более неприметный, - я всегда смогу определить твое местоположение или связаться. В шокер встроен фильтр - он не будет действовать на меня, тебя и моих людей. Он будет действовать как парализующий разряд сроком до получаса.
      - Думаете, что я сбегу или захочу вас оглушить? - я понимаю, что доверие слишком дорогой товар для Родера, но относительно меня его подозрения ничего не стоят. - Мне это не выгодно.
      - Я не исключаю и эту возможность, но больше всего меня беспокоит то, что тебя используют, чтобы напасть на меня или охрану.
      Логичный ответ. Я не требую большего.
      - Позволь узнать, откуда у тебя эта обувь? Я не помню ее в комплектации твоей одежды, - он либо не заметил этой детали моей одежды раньше, либо ждал момента, чтобы задать вопрос.
      - Я попросил Вольфа найти мне обувь. Костюм не сглаживает всех ощущений. Мне было бы больно ходить, господин Родер.
      - Значит нашла, кому втереться в доверие? - он скрещивает руки на груди, - Вольфганг действительно относится к тебе с особой заботой, возможно, потому что у него дочь твоего возраста, а возможно, потому что не знает кто ты на самом деле.
      - А возможно потому, что я помог, когда ему это было нужно. - мне тоже есть чем парировать.
      Он смеется в ответ, общение со мной его развлекает, я уже понял это, потому не боюсь запретов. Риск стоит того.
      - В дальнейшем, с просьбами обращайся исключительно ко мне. В любом случае, тебе нужно подобрать другую обувь.
      Автомобиль останавливается и я выхожу наружу за Валааком. Солнце сегодня замутнено легкой дымкой облаков, но мне довольно неуютно в своем костюме и накидке. Мы все еще в верхнем ярусе и остановились у невысокого здания, отделанного подобно замысловатому стилю древних эпох. Каменные кружева обрамляли вполне современные стеклянные стены, создавая довольно изящную композицию. Внутри так же оказывается поддержана смесь современных и старых стилей - изящная мебель с обивкой глубоких цветов, все сделано из новейших материалов и дополнено передовыми технологиями. Все сделано так, чтобы создать ощущение присутствия в старинном дворце, но при этом не ограничивать себя в достижениях биотической цивилизации. Нас встречает представитель этого высокотехничного сказочного царства.
      - Приветствую вас, господин Родер, - женщина, идеальная внешность которой больше напоминает принцессу из детских сказок, поражает своей миловидностью и свежестью, хотя я уверен возраст она имеет не меньший, чем мой владелец, если не превосходит его. Слишком скупые и отточенные движения она делает.
      В ответ Валаак так же произносит приветствие, а затем представляет меня, только имя - Лота. Меня, конечно же, не спросили готов ли называемый сопровождающим к таким нововведениям.
      - Подберите несколько комплектов одежды, Золия, вы примерно знаете что нужно, - в ответ она вежливо кивает, мне же приказано следовать ее указаниям.
      - Лота, идите за мной, мы здесь не используем физиологический сканер, поэтому придется примерить все самой. Это займет некоторое время.
      Лота? Это было обращено ко мне? Надо будет выяснить позже. Ну а сейчас забавно видеть, как верхи общества пытаются избежать его достижений, отдавая предпочтение пережиткам. Мы приходим в просторный зал, стеклянные стены которого стилизованны под высокие окна и украшенны декоративной занавесью. Мне разрешают присесть на уютный на вид диван, оказавшийся предельно мягким и приятным на ощупь. Я жду недолго, Золия возвращается с еще одной девушкой. По их просьбе я встаю на небольшой постамент. Снять мерки - вот что им необходимо, нужно выяснить размер и определить, какая одежда мне подойдет. Размерный ряд довольно сложный и включает в себя не только основные объемы и обхваты определенных точек, но и комплекцию тела. Каждый из них отмечается кодом, мой А12, второй после самого меньшего. Меня смущает то, что мне пришлось снять костюм, но, видимо это не является чем-то необычным здесь. С сожалением, я замечаю, что желтоватые пятна еще остались на щиколотках и плече. Почти сразу мне приносят первую одежду - белье из эластичной скани с антибактериальной пропиткой. Это мне приходится одеть сразу. От непривычного давления мне становится больно, я боюсь двигаться, все это из-за повышенной чувствительности. Таких наборов еще несколько, отличающихся по цвету и материалу. Были и сделанные из полупрозрачной ажурной ткани. Медленно тело привыкает.
      Дальше уже идет полноценная одежда, ее мне представляют на выбор. От примерки я отказываюсь. В основном отличается цвет одежды, а общий вид примерно один - брюки, анатомического покроя, рубашки, фиксируемые на талии, шее и предплечьях, несколько платьев разной длины. Два облегающие из биоткани с впаянной в ее кружевом, темное и цветное. Два свободных от талии и облегающих сверху. И три из легкой ткани, собранной широким латексным поясом от груди до талии. С ними в комплекте идут похожие на миотонические брюки, напоминающие переплетение тканей мышц. Я, руководствуясь тем, что видел в Парнасе, выбираю темный строгий костюм со светлой рубашкой, цветное платье из биокружева и белое с латексным корсетом, украшенное широкими ремнями регулирующими ширину. Более простые платья достались мне в комбинации со специальными оболочками для ног, покрывающими их при касании. В целом выбором я остаюсь доволен, тем более, это условно, моя первая собственность, приобретенная вне стен корпорации. И если не считать триод.
      Все же мне приходится одеть одно из платьев, сделанного из крупных трубчатых нитей, ажурным подолом прикрывающее ноги немного выше колена. Сильно сдавившее спину и плечи упругая ткань повергает в болевой шок. Я только сжав зубы не кричу. Покрытие для ног оказывается гораздо легче по текстуре и почти не оказывают давление, поэтому не доставляют сильных мучений, только кратковременное жжение. Валаака я встречаю едва сдерживая слезы.
      - Господин Родер, можете оценить наш выбор, - Золия указывает на подобранный гардероб, мне удается стоять прямо, не срывая с себя сдавившую меня одежду только благодаря высокой выдержке, создаваемой стабилизаторами.
      - Спасибо, этого будет достаточно. - он протягивает прекрасной принцессе карту серебристого цвета. - можно доставить все в резиденцию.
      Наконец, он обращает внимание на меня.
      - Что скажешь? - неужели ему интересно мое мнение, или это снова игра на публику.
      - Скажу, только наедине, господин Родер, - я выдавливаю из себя улыбку, на что Золия и ее помощница сразу реагируют, с извинением покидая помещение.
      Родер подходит ко мне, вопросительно приподнимая бровь.
      - И? - он приближается на столько, чтобы услышать мой шепот.
      - Снизьте чувствительность, я прошу, - я надеюсь он слышит, потому, что я говорю предельно тихо.
      Он медленно отстраняется, сохраняя спокойное выражение лица.
      - Терпи, если хочешь жить, - бесстрастно выносит он свой приговор.
      Я продолжаю стоять боясь шевелиться, потому что каждое движение возобновляло давящую боль.
      - Иди за мной, - он направляется к выходу, я медленно иду, стараясь сохранить как можно более неподвижным верхнюю часть тела. Теперь ощущая, каждое свое движение, я с трудом одеваю прежде удобную обувь. Теперь я точно не смогу удержаться от проявления боли. Примерно на половине пути я останавливаюсь, закрывая лицо руками, не в силах больше выдержать.
      - Лота, быстрее, у меня нет на это времени, - голос моего владельца раздраженный, но я никак не могу отреагировать, пытаясь справиться с накопленными ощущениями болезненного давления.
      Я жду чего угодно, но не того, что происходит. Валаак подхватывает меня на руки и несет к выходу. Я прихожу в себя уже внутри машины.
      - Уровень чувствительности - пять. - резко, чувство давления отступает, я делаю глубокий вдох, потом еще один, возвращая реальность восприятия, не затуманенную алой пеленой боли.
      - Просите, я не смог справиться, - он не смотрит на меня, скрестив руки на груди.
      - Возможно, я переоценил тебя, - говорит он. Лицо сосредоточенное и серьезное.
   Я теперь не знаю, чего ждать. Остается надеяться, что ему будет жал потраченных средств и времени, чтобы просто вернуть меня в изоляцию.
   - Так трудно, пройти пару десятков метров? - спрашивает он.
      - Давление выше чем то, от неплотно прилегающей ткани, воспринимаются как болезненные. Это есть в инструкции пользования биотом Лолит,- я говорю в свою защиту, уже чувствуя набегающие слезы, -Латекс и обезболивающие препараты снижали эти ощущения.
      Он долго не отвечает, смотря куда-то вперед, я тоже молчу, стараясь не заплакать. Наконец он поворачивается, осматривая меня.
      - Нужно еще подобрать обувь. Надеюсь теперь проблем не будет?
   Я обещаю больше их не доставить. Успокоившись,и поняв, что инцидент исчерпан, я решаю продолжить разговор.
      - Откуда они знали, что вам понравится? - мне не известно о стилистическом заказе и прочих возможностях людей высшего яруса.
      - Я там не первый раз, вот откуда, - он отвечает раздраженно, явно не желая продолжать говорить об этом.
      Первые несколько минут я наслаждаюсь покоем тела, неприятные стягивающие ощущения практически пропадают, но и появляется какая-то пресность во рту. Прежде я ощущал больше запахов, они как будто оставляли след на языке - горечь пыли и нагретого камня, сладкий аромат кожи, перечный, острый, исходящий от ткани и металла. Теперь все это пропало, став лишь призрачным напоминанием. Мир поблек, оставив только бездушную оболочку. Я сам словно оказался в коконе из непроницаемой ткани, осматриваю свои руки - онги теже, ощупываю тело. ноги - прикосновения словно приглушены.
      - Как же мало ощущений, - слова невольно срываются с языка.
      - Хочешь что бы я вернул все обратно? - Родер насмешливо смотрит на меня в пол оборота, отвлекаясь от созерцания дороги.
      - Да, но боюсь что не выдержу в этой одежде, - я теперь хочу даже большего - чем выше уровень чувствительности, тем больше информации я получаю об окружающем мире.
      - Тогда сними ее, - оно говорит это уже озвучивая насмешку.
      - Вы предпочтете, чтобы я сопровождал вас голым, когда столько потратили на одежду?
      - Одежду я всегда могу вернуть, но ты в этом случае останешься в боксе. - улыбка снова искривляется в жесткую линию, - хочешь получить больше -держи себя в руках.
      Сейчас мне становится понятно его раздражение. Ему не приятно осознавать, что я такой же человек, как и он, неприятно потому, что так он начинает ставить себя на мое место. А мне осталось жить меньше двух лет, притом оставаясь полностью подчиненной игрушкой.
      Я стараюсь отвлечься от тяжелых мыслей, наблюдая за дорогой. За окном проносятся дома и особняки, офисные здания, дорога не одноуровневая, она то поднимается к крышам, то опускается под землю. На одной из высших точек я замечаю белый храм-дворец, виденный мной во время поездки в Остреге.
      - Что это? - я не удерживаюсь от вопроса, наблюдая белое видение, возвышающееся над миром.
      - Храм Костей. - я оборачиваюсь к Валааку. Я еще не слышал о такой традиции - возведение святилища жертвователям времен восхождения. Видя мое непонимание, он поясняет - есть еще Храм Плоти и Храм Крови. Это не повсеместная традиция, Алгер, основатель города, сам высказал идею увековечить Великие жертвы в храмах. Кость в верхнем ярусе, плоть - в среднем и кровь в нижнем.
      - А в Алее Славы поставлены памятники жертвователям города? - я, повинуясь любопытству не сразу понимаю, что могу выдать свой секрет.
      - Не всем, - похоже, Валаак не находит в моем вопросе ничего подозрительного, конечно, я же изучал карту города, - на каждом из ярусов, где находится храм, собраны статуи соответствующих жертвователей.
      Я вспоминаю каменные лики, заваленные мусором в нижнем ярусе. Пренебрег ли архитектор теми, кто принес мир стране своей кровью, или этот ярус не должен был стать трущобами изначально. Все жертвователи отдали свои жизни во благо Родины, не важно что было их принесением- кость, ткани тела или кровь. Все они были сильными, здоровыми, идеальными. Боги на земле. Именно благодаря им каждый житель Империала сам как олицетворение божественности. Они увековечили себя в нас, заполнив наши вены, ткани и кости, став в какой-то мере бессмертными.
      - Значит Лота? - не могу признаться, что меня это задело, но все же смена имени довольно серьезное новшество на мой взгляд. - Так на какое имя мне теперь отзываться?
      - Ло сокращение от Лота, - объясняет он, не глядя на меня.
      - А я подумал, что это сокращение от Лолит и вы просто поленились выбрать имя, - говорю, усмехаясь, он тоже смеется в ответ. Кажется небольшое равновесие восстановлено, напряжение сошло на минимум.
      Наконец, машина останавливается, я понимаю, что мы продолжаем находиться на высоте крыш большинства зданий. Если присмотреться, можно было еще рассмотреть храм. Рядом находится невысокий шпиль, куда ведет обустроенная дорожка. Внутри оказывается стеклянный купол и лестница, спиралью спускается внутри него.
   Платье уже не мешает мне двигаться, теперь я понимаю, на сколько приятна на ощупь ткань и как удобно скроен его силуэт, изящно подчеркивающий каждое действие. Специальная обувь выглядит по сравнению с ним слишком грубо. Нас так же встречают и Родер, приобняв меня за плечи, довольно свободно общается с немолодым мужчиной, который радушно приветствует его. На меня он обращает меньше внимание, чем это было с Золией. Я оглядываю небольшое помещение, где мы оказались. Это зал с проекционными окнами, отображающими бесконечную синеву неба, на самом же деле, за ними не видно ничего, кроме глухой стены. Множество полок и витрин, заполненных предметами довольно разнообразными, чтобы как-то обобщить их назначение. Мне остается терпеливо ждать, когда Родер закончит общение с владельцем этого странного места. Но все же внимание скоро переключается на меня.
      - Идем, - Валаак увлекает меня за собой, продолжая держать за плечи.
      Мы переходим в помещение, окруженное зеркалами. Хозяин магазина просит меня оставить след на панели перед небольшим креслом. Я выполняю, сняв столь дорогую мне обувь. Как выясняется, размер у меня совсем небольшой, что затрудняет подбор моделей обуви, рассчитанных на стандартные пропорции. Все же на выбор предлагается несколько вариантов - изящные, на высоком каблуке яркого и черного цвета, туфли, две пары на сплошной подошве поднимающей ногу почти на ладонь от пола, прикрывающим при этом ногу только на пару сантиметров от ступни. Еще несколько тяжелых на вид ботинок с массивной подошвой, высотой голенища от щиколотки до колена. Они не похожи на те, что были одеты на мне и выглядят гораздо более изящно, хотя их явно старались уподобить грубой специальной обуви. Они мне нравятся больше и оказываются достаточно удобными.
      - В этот раз выбор небольшой. Согласно новому предписанию, размеры одежды и возраст имеют прямое соответствие,- говорит владелец магазина где-то за стеной. Я слышу гораздо хуже, чем при повышенной чувствительности, но слова разобрать могу.
   - Я не могу не отметить невероятную схожесть, - продолжает продавец, видимо, хорошо знакомый с Валааком, - Как вам удалось? Я понимаю, это не тот же человек, но...
      Его резко обрывают, но и услышанного мне достаточно. Видимо, я многое неверно истолковал в поведение своего хозяина. Вот в чем может быть главная причина неровного отношения ко мне.
      Примерку я завершаю, выбрав то, что подойдет к уже имеющимся нарядам. Родер подходит первым, уже более спокойно обращаясь ко мне.
      - Ну так, что выбрала? - я показываю на одни высокие сапожки, строгого темного цвета и низкие ботинки на толстой подошве, яркие туфли. Последние хорошо подойдут к платью из биокружева.
      - Мне понравились эти, - я указываю на намеренно грубые ботинки, - но я не знаю, как вы к этому отнесетесь.
      - Бери все, - я вижу, что Валаак расстроен, поэтому не задаю лишних вопросов. Мы довольно быстро покидаем это место, отправляясь на большой скорости в другую часть города. На сколько мне хватает памяти, резиденция Алиут находится не в этом направлении.
      - Вы не боитесь отлучаться так надолго, особенно после неоднократного покушения? - мне хочется и узнать куда он намерен ехать, и отвлечь Родера от тяжелых мыслей. Тем более, что его плохое настроение может крайне неприятно сказаться на моем благополучии.
      - Зачем жить если всего бояться? - он не отвлекается от мрачного созерцания вида из окна, но тем не менее, губы слегка изгибаются в улыбке. - К тому же мне в отличии от тебя нужна нормальная пища. - это уже с элементом издевки. Конечно, я не только отвлекаю его неуместными вопросами, но и раздражаю своим внешним видом, сильно напоминающим ему кого-то другого.
      Едем мы не долго, останавливаясь практически на одном уровне с основной трассой. Вход - ряд арок, завешанных настоящей зеленью, мне приходится идти, держась за согнутую в локте руку Валаака. Радует то, что он не настоял на обуви с каблуком, поэтому я остановил выбор на более удобных ботинках, доходящих, примерно, до середины голени.
      Внутри все оказывается отделанным натуральным камнем и деревом. Скорее странный выбор, чем роскошь. Это не долговечный и очень хрупкий материал, но, видимо моему владельцу такая обстановка по-вкусу, его приветствуют здесь как частого гостя. Меня же едва удостаивают взгляда, чему я несказанно рад. Запахи пищи, царящие в этом месте мне безразличны, но раздражают даже ослабевшее обоняние. Инстинкт питания, стало быть, был удален вместе с внутренними органами. Мы проходим к столу у центрального окна и я понимаю, что благодаря такому выбору места смогу пережить бесполезное для меня время. Здание не находилось внизу, как мне показалось, а располагалось на возвышенности. И даже с первого его этажа открывался замечательный вид на большую половину города.
      Родер заказывает еду немедля подошедшему прислужнику и, через некоторое время ему уже приносят все, что тот просил. На стол так же ставят сосуд темного стекла и два бокала, которые тут де заполняют бледно-золотой жидкостью. Валаак тут же поднимает свой, прося меня выполнить то же.
      - Вы же знаете, что мне нельзя принимать пищу или напитки, - я говорю по-возмоности тихо.
      - От небольшого количества вина плохо не будет. Можешь не беспокоиться.
      - Только ради вас, - здесь я могу позволить себе немного больше в выражениях, к тому же я замечаю, что ему нравится мое поведение.
      Я очень надеюсь, что он хорошо просмотрел руководство, ведь препараты могут крайне плохо взаимодействовать с алкоголем. Хотя, мой пищевод заканчивается слепым отростком, так что спиртного в кровь попадет ничтожно мало.
   Я делаю тоже, что и он, приподнимая хрупкий стеклянный бокал и прикладываю его к губам. Жидкость холодная, но обжигает и неприятным ощущением покрывает губы и рот, раздражая горло. Я с трудом подавляю кашель, привычно прижимая ладонь к губам.
      - Как на вкус? - Валаак при этом демонстрирует довольную улыбку, понимает ли он, что для меня это крайне неприятное ощущение.
      - Отвратительно, - я не собираюсь скрывать. Тем более, что это сделано специально, чтобы показать мне мое место.
      - Странно, ведь это наиболее ценный экземпляр. Год, когда был собран урожай отмечен началом расцвета Империи.
      - Это не показатель качества, куда ценнее было бы выбрать тот год, когда был лучший урожай, а не когда история пошла по новому пути. Природе человеческие вехи безразличны.
      - Глубокомысленно, - снова насмешка, - но человечество не совсем природа и может позволить себе некоторые отступления.
      - Биосоциум говорит об этом иначе.
      - Нет никакой разницы, Ло. Все сводится именно к этому, - он злится, почему, я пока не понимаю. - Кому как ни тебе знать об этом. - он скорее кидает, а не кладет столовые приборы, только притронувшись к своей еде.
      - Мое присутствие лишает вас аппетита, - я встаю, к его удивлению, собираясь оставить своего хозяина помимо его воли, - каждому свое, вам необходима пища, мне избавление от того, что мешает.
      Понимает он или нет, трудно судить, но я уже с трудом себя контролирую, мне нужно избавиться от алкоголя, все больше отравляющего сознание. Я отхожу в направление места, где это можно сделать. Знак зоны уединения попадается на глаза довольно быстро и я прячусь за высокую дверь с соответствующим значком.
      Жидкость внутри начинает жечь и мне просто необходимо избавиться от нее. Уборная состоит из нескольких изолированных боксов, поэтому я могу не беспокоиться, что меня увидят. Остаточный рефлекс помогает очистить пищевод, но спазмы доставляют мучения, от которых появляются слезы. В кранах течет вода, а не ионно-воздушный поток, более дешевая и эффективная замена при гигиене. Небольшое зеркало, как и везде, где были мы с Валааком простое стекло с амальгамой на задней стороне, не проекционное, позволяющее отобразить трехмерную модель. Оно отражает мое лицо, мокрое от воды. Глаза слегка покраснели, но это скоро проходит. Голова немного кружится, алкоголь успел впитаться в кровь через стенки пищевода. Я не знаю, как на меня это подействует. Из уборной я выхожу не очень уверенным шагом, все что я вижу вокруг расплывается и смещается. К столу, где сидит мой владелец я подхожу очень медленно, стараясь не выжать шаткость походки. Стол уже пуст, а Валаак выглядит мрачным, задумчиво глядит в окно.
      - Понимаю, почему вы выбрали это место, - я стараюсь обратить на себя внимание и переключить на более отвлеченную тему, - почти весь город как на ладони, очень красиво.
      - И не только поэтому, - он поворачивается ко мне, сохраняя бесстрастное выражение лица, - никаких биотехнологий, как в эпоху Восхождения и даже раньше.
      - Одно из этих технологий теперь точно здесь есть, - я смеюсь, стараясь сгладить черствость сидящего напротив, - А чем вам не нравятся современные достижения науки?
      Я ужасаюсь себе, но страх не сковывает, а скорее подстегивает меня, придает смелости. Все из-за спиртного.
      - Что мне не нравится? - Родер наклоняется над столом, стараясь более пристально смотреть мне в глаза. - Контроль. Чем большие блага корпорация нам предлагает, тем больше мы оказываемся от нее в зависимости.
      - Ну, тогда вы увязли в ней по самые уши, - я смеюсь, почему-то вспомнилось это детское выражение, к тому же появляется какая-то беззаботная веселость, - я одна из самых дорогих и передовых продукций Корпорации.
      В ответ на это его лицо становится мрачнее.
      - Это меня и беспокоит, - он резко поднимается, направляясь к выходу, - идем!
      Я не сразу понимаю, что происходит, слишком быстрые перемены в обстановке, но, больше полагаясь на препарат контроля, чем на мою волю, тело выполняет приказ. Иду я медленнее, сильно отставая от своего владельца, поэтому на выходе он останавливается у, дожидаясь меня и, неожиданно, берет за руку. Это для меня настолько непривычно, что я не сразу понимаю, что от меня требуется, вырывая свою ладонь из его, тогда, он перехватывает меня за локоть и с силой тащит через ряд арок обратно к подъехавшей машине. В открытую дверь меня с силой вталкивают, мне удается не упасть на сиденье только благодаря хорошей реакции.
      - Если я вас настолько раздражаю, то не стоит и пытаться, - во мне проснулось уже забытое чувство обиды, голова еще кружится от вина, но адреналин, захвативший разум не отрезвляет, а усиливает чувство нереальности происходящего.
      Он в ответ молчит. Потом коротко смеется, что повергает меня в еще большее недоумение.
      - Пока я ничего не решил, но то, что произошло сегодня, выглядело вполне правдоподобным, - его усмешка становится более мягкой, - считай, что первый выход прошел удачно.
      Теперь молчу я, нет, в этом нет ничего странного, что меня использовали, я для того и создан, нет ничего о вероломного в том, что мне соврали, мне никто не обязан говорить правды, я сам себя обнадежил, думал, что вступаю в партнерскую игру, а сам оказался объектом манипуляций.
      - Значит вас привыкли видеть с истеричными особами? - алкоголь еще не завершил свое действие, заготовив контрольный выстрел напоследок, - иначе вы не заставили бы меня действовать так импульсивно.
      - Верно, действовать импульсивно. Но твою истерию я не провоцировал, скорее ты сама проявила эту свою черту. - он довольно улыбается, поражает, как он получает удовольствие от того, что победил и без того побежденного. - Закончим эту игру в слова. Но кое-что нам придется обсудить наедине, так что используй время чтобы получше обдумать свои вопросы ко мне.
      Я невольно сжимаюсь от мыслей о предстоящей беседе, мне вполне ясно что следует ожидать и так некстати приходит понимание, что идет пятый день без полноценного питания . Сильная усталость заставляет почувствовать дурноту, подкрепляющуюся нахлынувшим чувством отчаяния. После виденного мной разнообразия и роскоши так трудно вернуться в клетку, где я закончу свои дни.
     
   Помещение, которое было выделено для моего обитания, по обстановке и стилю не отличалось от того, где жил Валаак. Те же светлые тона в обстановке, изысканная мебель. Но самое главное - большое окно и вид на окраину верхнего яруса, а значит много неба и открытый горизонт с зеленоватой дымкой инфокупола.
   Комната находилась по соседству с той где жил мой владелец и, возможно, сообщалась с ней иным образом, чем через общий коридор. Я не мог не признаться себе, что мне это место нравится намного больше, чем серый, закрытый бокс. Мое кресло здесь смотрелось крайне неуместно, жуткий хромированный монстр среди изящных скульптур, но это единственное, что было моим. Когда шаги в коридоре удаляются, я бегу проверить аптечку - все на месте, триод не тронут. Нужно будет уточнить у Георга правила ношения модификатора, он мне еще очень пригодится. Та одежда, что Родер приобрел для меня хранится здесь же, в закрытом шкафу. Принятый мною за продолжение стены, его украшали лепнина и фреска. Стиль очень напоминает эпоху до Восхождения, но и современные приспособления здесь есть. Самоочищающиеся покрытия - они всюду, на полу, стенах, мебели. Я вспоминаю первою свою встречу с боевой группой Родера, тогда кровавый след на полу как будто испарился.
   Я снова оглядываю мою золотую клетку. Из всей мебели, что была в боксе осталось только кресло, под хранение теперь выделен изящный шкафчик. Еще у меня теперь появилась кровать - не такая большая, как у Валаака, но все равно громоздкая. Изголовье сделано в виде сплетенных ветвей дерева, четыре стойки, уподобленные стволам, поднимаются почти до потолка, соединяясь в переплетенный купол, по обеим сторонам от изголовья прикреплены занавеси, которые можно растянуть по периметру ложа. Будет очень непривычно засыпать здесь.
   Я дотрагиваюсь до белой постели - это нечто мягкое и нежное, легчайшее на ощупь. Большего я не решаюсь предпринять, слишком все нереально.
   Биопластик покрытия моего кресла гораздо более привычен для меня. Я устанавливаю физраствор и разворачиваю кресло к окну. Текстовый проектор лежит на шкафчике рядом, поэтому активирую его, как только заканчиваю установку катетера. Есть ли в библиотеке Родера история города? Я пробую задать поиск и результат меня обнадеживает - История Нанкарата, биографии его основателей и правителей. Я немедленно перевожу книгу в активный режим.
   Настоящий Нанкарат был основан за долго до эпохи восхождения и насчитывает почти полторатысячелнтнюю историю. Он изначально имел ярусную систему организации и назывался Ниган Горт. В верхней части располагалась деловая и торговая зоны, в нижней - производство. Со временем город разросся, поглотив все близлежащие поселения. Это был так называемый период глобализации. Тогда многие города объединялись в конгломераты, образуя единую общественную, производственную и информационную зоны.
   Город менялся, из существующих пяти ярусов второй, третий и четвертый являются исторически более старыми. Остальные были надстроены или погружены вглубь того возвышения, на котором исконно располагался город.
   Первыми изменениями структуры города стало создание зоны посева. Это место располагалось сразу за производственной зоной и представляло собой изолированную высадку плодоносящих и урожаеносных растений. Позднее, эта зона стала малоэффективной и была вынесена за черту города, оставив после себя довольно запутанную инфраструктуру. Ее сначала отвели под склады, но позже это место захватили низы общества. Городские власти упорно закрывали глаза на существование своеобразных морлоков и решались потревожить этот улий, когда выходцы из него совершали тяжкие нарушения. Всего было три чистки, во время которых арестовали больше сотни тысяч лиц, имеющих незаконные модификации. Конечно, это лишь капля в людском море сорокамиллионного города. Но это дало почти на десятилетие затишье и спад уровня незаконных действий.
   На самом последнем ярусе располагались коллекторы и очистные сооружения. Для их создания еще в эпоху восхождения были прорыты подземные хранилища и туннели. Подобные элементы во всех городах империала схожи, меняется только их расположение и мощности. Согласно градостроительным законам, ни одно из поселений не должно загрязнять или как либо влиять на природную среду, только так оно могло обеспечить свое безопасное существование. Население Империала стремительно росло и правительство не могло не обратить внимание на сохранение чистоты природных зон, во избежание катастрофы. Как результат, каждый город теперь одна изолированная система, самообеспечивающаяся и саморазвивающася, но каждый из таких конклавов связан с сотнями других по всей стране высокоскорстными туннелями-трассами. Конечно, природные богатства не везде одинаковые, поэтому небольшой обмен между полисами все же существовал, но проходил он по скрытым, подземным магистралям, поступая сразу в область производства без посредников.
   Позднее всего надстроили верхний уровень. Это произошло с началом эпохи Расцвета, когда деловая и общественная жизнь стала возвращаться в прежнее русло и стало необходимо расширять представительную часть города. Сотни компаний и организаций стремились расположить свои резиденции во всех крупных городах империала, поэтому правящий городом Арх предпринял столь смелый проект. Он распорядился надстроить платформу, на которой будут располагаться деловые центры, возведенные из уже доступных тогда легчайших и высокопрочных материалов. Биоматериал платформы был рассчитан на корректировку своей целостности, заращивая трещины и швы при осадке или перегрузке. Такая практика стала первой в градостроительстве того времени. Позднее с помощью подобных платформ были увеличены и образованы другие ярусы.
   Как зачарованный я просматриваю иллюстрации грандиозного строительства. Действительно, это был стоящий эксперимент. Когда я подхожу к более позднему периоду истории города, начинает появляться имя Алгара, упомянутого Родером в связи с храмами. Он являлся потомком одного из жертвователей, Пиата, приносителя костей. Тогда становится понятен приоритет в расположении храмов. Но, как оказалось, это имеет и более сакральное значение. Храмы были выстроены в определеных зонах и ярусах по определенному плану - политика, верхний ярус, основа жизни города, кость. Торговля, то, что держит, связывает воедино организм -плоть. И, наконец, производство, то, что питает - кровь. Пятый ярус изначально был продолжением производственной зоны, но значительно более живописной во времена возведения, и поэтому был выбран в качестве место строительства Храма крови.
   В этот момент меня застает вызов. Забавно - если бы он просто сказал, что ждет меня, я бы услышал. Но мой владелец предпочитает старый способ. Убрав почти пустую капельницу я одеваюсь в то же, в чем был сегодня. Подбирать что-то другое не вижу необходимости.
   - Смотрю, тебе понравилось эта одежда, - Валаак в своей комнате, на нем теперь не костюм, который я прежде привык видеть, а более свободная, - хочу заметить, что довольно необычно сочетать платье с такой обувью.
   - Если вам не нравиться, я переоденусь, - непонятно почему, я начинаю сильно волноваться, меня как будто проверяют и от этого зависит моя судьба.
   - Нет, не стоит, - он отходит к небольшому проектору, активируя его.
   Я пользуюсь моментом, чтобы пояснить свой выбор
   - Нечто подобное я видел в Парнасе, подумал что так буду выглядеть более правдоподобно в качестве сопровождения.
   - Способный ученик, - Родер смеется, не поворачиваясь ко мне, - всегда приятно видеть, что усилия не потрачены даром. Последние нововведения относительно одежды предписывают каждому возрасту свои нормы. Для тебя выбор был ограничен подростковым стилем. Но выбранное вполне соответствует моим требованиям, - подумав, добавляет, - что еще не относится к твоему поведению.
   Наконец он поворачивается ко мне.
   - Нужно обсудить кое-какие моменты, - он указывает мне во внутреннюю комнату. Я этого ожидал.
   Я захожу внутрь, останавливаясь не далеко от входа. Изменилось ли что-то здесь, я не знаю, но обстановка мне кажется теперь непривычной.
   - Подойди к столу, - препарат контроля не дает моим ногам прирасти к полу.
   - У вас новое приобретение? - теперь я не могу не заметить большую металлическую плоскость, разделенную на сегменты, сейчас сведенные в цельную поверхность.
   - Скорее усовершенствованное старое, - руки ложатся мне на плечи, сходятся на позвоночнике. Быстро раскрывая застежки и платье довольно легко опускается с плеч. Затем с пояса снимается покрывающее ноги устройство. Снимая обувь, я выхожу из круга, отмеченного моей одеждой. Теплые руки с осторожностью избавляют тело от верха белья, нижнюю часть я помогаю снять сам.
   - Надень это на руки и ноги, - теперь я замечаю на столе две пары металлических браслетов, отличающихся по размеру. Рука сразу тяжелеет, но тело, превозмогая волю выполняет. Странно, но в этот раз прикосновение к металлу не столь неприятно, материал браслетов не обжигает и не оттягивает руки.
   - Они довольно удобные, - я пытаюсь заговорить с Валааком, но он не собирается поддерживать мою инициативу, жестом направляя меня к плоскости.
   - Подойди к пластине и повернись к ней спиной.
   Как только я это выполняю, браслеты с силой прижимают меня к гладкой поверхности. Мне не больно, только ноги дрожат в коленях, слабость обхватывает тело.
   - Что в моем поведении вас не устроило? - как и прежде, стараюсь отвлечь его, завязывая разговор.
   Валаак отвечает не сразу, увлеченный управлением магнитов. Легкие манипуляции в проекции переводят обе мои руки вверх, а ноги приподнимают, сгибая в коленях.
   - Несколько наиболее важных моментов, - он наконец поднимет голову и смотрит на меня - Первое - не упоминать о своем происхождении. Даже мне лично не нужно говорить, что ты биот, независимо от обстоятельств. - сегменты, к которым прикреплены мои ноги отходят назад, - Второе, я не люблю, когда со мной спорят, знай меру, - на очереди руки, их тоже разворачивает и заводит далеко за спину, заставляя лопатки сойтись вместе, а тело податься вперед. - И третье, - он подходит ко мне. Снова уязвимая и беспомощная поза, но в этот раз не подкрепленная болью. Тем не менее, мне трудно смотреть на моего владельца, трудно осознать, что это тот же человек, который, пусть и с долей снисхождения, но общался со мной как с полноценным. Сейчас, он поступает со мной как с игрушкой, лишенной чувств и способности мыслить. Родер видя мой страх и желание отстраниться, намеренно поворачивает лицом к себе держа за подбородок, - почему ты говоришь о себе в мужском роде?
   Я скорее удивлен, поэтому не сразу понимаю вопрос, но потом до меня доходит его смысл.
   - Биот, Биомодифицированный организм - это синтагма, определяющая мою речь. Ее можно перенастроить в момент смены имени. Вы наверно просто не успели этого сделать. - я старательно улыбаюсь, он смеется в ответ, обхватывая меня за талию. Я не в силах отстранится, поскольку закован в кандалы собственных мышц и суставов, сведенных в блокирующем положении. Сейчас это кажется практически безболезненным, чувствуется только непривычное натяжение в сухожилиях.
   - Тогда я выполню настройку сейчас, - он осторожно водит по моей спине и животу одной рукой, другой продолжая удерживать за талию, - с этого момента ты будешь говорить о себе в женском роде, Лота, запомни.
   - Я буду придерживаться ваших указаний, - в отсутствии боли все сильнее становится другое чувство, более приятное, отдающееся теплом в животе, - но позвольте мне уточнить несколько моментов.
   - Тебе что-то было непонятно?
   - Вы берете меня в сопровождение с определенной целью, поэтому некоторые биотические функции нам придется обсуждать в любой обстановке ради вашей же безопасности, - он вопросительно смотрит на меня, мне же хочется отвернуться и отстраниться, - если об этом нельзя говорить прямо, можно использовать кодовые слова, значение которых будет известно только нам.
   - Возможно, это хорошая мысль, но поговорим об этом позже, - сейчас он стал так близко, что я чувствую тепло тела и прикосновения становятся более крепкими. - Не бойся, в этот раз будет легче.
   В этот раз все действительно проходит почти безболезненно, даже не смотря на его грубые действия. Он резко входит в мое тело, раскрытое механизмом. Я не кричу, но звук все же вырывается из горла, чего я сам не ожидаю, слишком легко я теряю контроль, понимая что и без того связанное тело больше мне не принадлежит.
   Сквозь эйфорию я почти ничего не чувствую и когда все заканчивается, понимаю, что голова покоится на плече моего владельца, он же продолжает держать меня.
   - Пока достаточно, - меня отпускают сначала теплые руки, потом металлические сегменты возвращают ноги и руки в изначальное положение. Прихожу в себя я так же быстрее, и, когда магниты отключаются, я с готовностью встаю на ноги. Крепления браслетов тоже разблокированы, но я остаюсь стоять, ожидая указаний.
   - Сними браслеты и одевайся, я жду тебя в комнате, - он выходит, я привожу себя в порядок как можно быстрее.
   Руки все же потеряли чувствительность, поэтому платье я натягиваю не с первой попытки, пояс я даже не стараюсь одеть, вставляя ноги сразу в ботинки. Валаак ждет напротив проектора, где угадывается затемненное изображение какой-то местности. Я подхожу, останавливаясь чуть позади него.
   - Тебе знакомо что-нибудь из этого? - изображение становится четче: серый пейзаж, усеянный обломками огромных механизмов, небо затемненное пеленой изоляционного купола - кладбище отходов производства.
   - Из этого - ничего, - я понимаю, что он имеет в виду то, что мне приснилось, всерьез рассчитывая узнать о моем происхождении.
   - Это не все, скажи, если узнаешь что-то, - на экране сменяется изображение.
   Грязный, серо-коричневый пейзаж, разорванные мембраны укрывают какой-то рассыпающийся материал; синее небо, но безобразно развороченная земля, крупные камни разбиты и перемолоты разбросанными всюду гигантскими металлическими коробами. Следующее, отражающее ржавую землю и желтое небо, никак не соотносится с тем, что я видел во сне. Мелькает еще несколько изображений, запоминаются лишь детали - остов головы гигантской статуи, лишившиеся обшивки ребра самолетов и ракет, вот уже больше полусотни лет не тревожащих небо над Империалом, завязанные в узел, свернутые в застывший смерч тонны проводов, уже не нужных с запуском инфополя. Все, что империя похоронила с началом биоэпохи. Но наконец, я вижу смутно знакомые очертания - ничего, сотворенного человеком, мегалиты темно-красного цвета, небо, затененное зеленоватым фоном, кажется пронзительно голубым, я не сразу реагирую на видение из сна, пропуская еще два кадра.
   - Стойте, - я прошу передвинуть изображения назад, останавливая на ярком пейзаже.
   Родер увеличивает и делает изображение четче, на нижней части становятся различимы пометки - дата и место съемки.
   Он молчит, я сам всматриваюсь в мельчайшую надпись - 2058, Глозгар. Название мне не знакомо, но дата заставляет задуматься. Период расцвета принято отсчитывать с пятьдесят второго года. Снимки, вероятно шли в обратной хронологии, и, то что я видел до этого были последствием утилизации ненужных в биопроизводстве технологий. А максимальная разница составляла десятилетие. Больше пятидесяти лет прошло со временем этой фотографии. Остались ли еще те, с кем мне довелось жить в этом месте или они стали такими же призраками, как и сам Глозгар. Валаак первым выходит из задумчивого оцепенения.
   - Информация об этих местах засекречена, - он переносит данные о снимке в свой излучатель, - но думаю, можно будет найти что-нибудь в архивах. У меня есть свободная неделя, поэтому я займусь этим.
   - Вам это действительно интересно? - меня настораживает такая увлеченность восстановлением моего прошлого, когда ко мне он относится как к рабу.
   - Я уже объяснял тебе причину моего интереса, поэтому если хочешь и сама получить выгоду от этого не задавай лишних вопросов, - он отходит от проектора, я же не могу оторваться от пустынного пейзажа, смутно напоминающего сон. Нет ни одной похожей формы камня из тех, что запечатлела память, но вне сомнений, это то место.- Иди к себе. Завтра нам нужно еще много успеть, поэтому к одиннадцати часам будь готова.
   - Куда мы пойдем? - вопрос возникает рефлекторно, я уже забыл о предостережении, отвлекшись на картину из моего сна. - Мне надо знать как выглядеть, - я тороплюсь пояснить свой интерес.
   Со вздохом, он признает оправданность моего вопроса.
   - Ты дотошнее моего дяди. Мы пойдем на третий ярус, нужно появиться в паре мест для большей убедительности.
   Больше я не намерен испытывать терпение моего владельца. Вот и моя комната, я даже не осмотрел всего, что здесь находится. Теперь возникает вопрос - как мне следить за собственной гигиеной. Я прохожу вдоль стен, пока не замечаю еще одну дверь, не ведущую ни в коридор, ни в комнату Валаака. Она не закрыта.
   Внутри еще одно помещение. Меньше основного и отделано более прочными материалами - ванная. Значит здесь нет ионного очистителя, только вода. Я помню, как она обжигала, когда я впервые был со своим владельцем. Но любопытство все же берет вверх. Я снимаю одежду, аккуратно укладывая ее на небольшой столик у самого входа. напротив расположена небольшая чаша с подвешенной над ней блестящей хромом конструкции. Я подхожу к ней, замечая, что есть несколько панелей регуляции, подсвеченной красным и синим. Знаний мне хватает, чтобы понять, что это управление температурой воды, я устанавливаю датчик примерно на середину и с верхней части начинает струиться вода. Подставленная под рукотворный дождь рука ощущает легкое тепло, но для тела его будет недостаточно, датчик сдвинут в красную зону и я встаю под поток воды. Странное ощущение охватывает тело. Точечные удары капель поначалу вызывают легкий спазм, потом приносят скорее удовольствие, чем неприятие. Я просто стою, понимая, что какие-то чувства приходят с этим ощущением, они захватывают мысли бурным потоком, с которым я не справляюсь. Прихожу в себя, стоя под потоком, не понимая где нахожусь. Передо мной слабое, хрупкое сознание, в беззащитной обнаженности. Видение делает тоже, что и я, протягивая навстречу руку, шаг, и она касается гладкой поверхности, мир переворачивается, приходя к пониманию, что это и есть я. Я возвращаюсь к реальности теперь опустошенный. Отключенная вода сменяется воздушным потоком избавляющим тело от лишней влаги. Зеркало напротив мутнеет от пара, но я и не хочу больше себя видеть. Выходя в комнату я не спешу одеваться, тело как будто сведено другим ощущением, пришедшими из памяти, но понять что оно обозначает я не могу.Одно остается неоспоримым - там присутствовала вода, льющаяся сверху, холодная и не столь приятная, но она была главной составляющей воспоминания. Доноров в корпусе содержат в наиболее экономных в плане потребления ресурсов условиях. Вода была только для того, чтобы утолить жажду, но не более. В гигиенических процедурах применялся только ионный поток. Здесь же небыло недостатков в воде.
   Плененный неясным видением, я ложусь на воздушную постели, приходя в себя уже на острых и твердых камнях. Потоки холодной, тяжелой воды льются с темно-серого неба. Тело защищено от него, но тем не менее, дрожит от жестокого холода. Я лежу, хотя сил достаточно, чтобы встать и уйти от этой пытки, но что-то слишком завораживает, помогая преодолеть неприятные ощущения. В почти черных небесах мелькает вспышка, потом еще одна, яркая линия красноватого оттенка, петляя по небу уходит куда-то к горизонту, я встаю, наконец избавляя тело от заточения ожиданием. Я бегу быстрее того ветра, что породил бурю, несущую поток песка, острых осколков камня и капли дождя, бегу навстречу неизвестному врагу, ставшему теперь добычей. Ограда - хрупкая пелена, не остановит хищника, почуявшего тепло добычи среди безжизненного камня. Секунда - и мембрана расходится под острым клинком, оставляя небытию свое предназначение защиты. Теплый воздух непривычно опаляет лицо и ноздри даже сквозь респиратор. Тепло и запах плоти, запах страха. Все это будоражит разум, пъянит краткой, мимолетной властью, заставляет действовать быстрее и беспощаднее. Еще мгновение и то что кричало, пыталось защищаться беспомощно падает на пол, теряя свою жизнь в конвульсиях изливаясь мне под ноги, еще три существа в разных положениях, становятся такими же бесполезными кусками плоти, как и первый. Но еще один кричит, просит, боится. Он весь из страха и боли. Нет, мне жаль терять его жизнь, по крайней мере так просто. Респиратор только мешает, я сдергиваю его, с жадностью впитывая воздух, пропитанный белком и железом, кровью. Один фальшивый выпад и существо жалко вздрагивает, пытаясь неловко защититься, еще один, намеренно медленный и неловкий, оно нервно вздрагивает, выставляя перед собой тонкие, слабые руки. О, как я хочу продлить его пытку. Тогда я бросаю свое оружие, показывая, что так же безобиден, как этот инфант. Ему некуда бежать, он пойман временем и пространством, сжат в тиски судьбы, обречен. Я стою долго, выжидая, как хищник пугливую жертву. Оно успокаивается, смиренно принимая свою судьбу, я лишь указываю на его предназначение, подманивая легким движением, обещая покой. Робко, но оно делает шаг ко мне, лично подписывая свой приговор. Ожидание, еще шаг, все ближе к избавлению. Последние шаги, оно делает, уже понимая свою участь, лишившись надежды, идя на заклание с покорностью агнца. Невольно, поддавшись какому-то инстинкту я обнимаю слабое существо, теряя желание продолжить игру. Нежная преграда кожи рвется под неумолимым напором острых зубов, мгновенно прерывая жизнь, которая горячим потоком льется а горло. Объятия становятся крепче, стремясь заглушить последнюю дрожь тела. Оно перестает биться, но сладкий вкус его тепла живет на губах, в горле, преображает мир, делая его ярче, новее, чище. Придает мне силу. То что дышало, теперь тлен, то что мыслило стало прахом, то, что жило теперь остыло в предрассветном мраке. Оно стало моим, я как бог распорядился жизнями пятерых. Пять человек, подобных мне.
   Но только боги не лишают жизни беспомощных, не наслаждаются страданием, не продлевают жизнь смертью. Боги - символы идеала. Я же - демон, несущий страх перед тьмой, смертью. Я вечный враг, убийца, зверь. Этого они не простят.
   Дыхание не сразу возвращается в привычный ритм, вторя колотящемуся в клетке груди сердцу. Набат, Иерихон, последний свет мира перед очищением. Вот что возвращает меня к реальности. Нежная ткань постели теперь кажется мне грубее сукна, холоднее металла кандалов, свет утреннего солнца обжигает не меньше раскаленного железа. Вот значит за что меня приговорили.
   Оцепенение сна проходит не сразу, но я встаю, передвигая ноги, будто непослушные механизмы. Дверь незапертая, поддается руке, подкрепленной уверенностью и волей. Родер спит, лежа поверх нерасплавленной постели. Он так спокоен, когда рядом такой как я. Но что-то не дает мне даже прикоснуться к нему. Я становлюсь на колени у его ложа, понимая, что не могу сделать большего - ни уйти, ни подойти ближе. Слезы, совершенно незваные, но будто выбитые из тела разрывающими его чувствами стекают по щекам.
   - Что ты здесь делаешь? - он открывает глаза и с удивлением смотрит на меня.
   - Возьмите меня, я прошу, - мне мешают говорить слезы, готовые захватить дыхание всхлипами. Он с непониманием смотрит на меня, тогда плачь прорывается наружу, я успеваю лишь выговорить " Пожалуйста".
   - Прекрати! - он раздражен такой слабостью, но я уже не могу остановиться, даже заглушенное рыдание заставляет вздрагивать все тело. Я прижимаю ладони к глазам, пытаясь остановить слезы. Валаак хватает мою руку за запястье, отнимая от лица и тянет, чтобы я поднялся. Чтобы я смотрел ему в лицо.
   - Что произошло? - я не могу ответить, продолжая задыхаться от спазмов плача, искать сочувствие в его лице, хотя понимаю, этого быть не может, но он смягчается, - Был сон? Что-то вспомнила? - я осторожно киваю, - расскажи мне, - приказ, требование, но я не могу подчиниться, продолжаю просить его избавить от этого воспоминания любым способом.
   - Не хочешь говорить? Тогда зачем пришла? - я ничего не могу ответить, я сам не знаю зачем здесь, возможно, потому, что теперь он самый близкий мне человек, только к нему я мог пойти когда так тяжело, - С чего ты решила, что можешь заходить сюда просто так? - он сдавливает мое запястье одной рукой, не сильно, но достаточно, чтобы показать, кто здесь главный.
   - Простите, я не понимаю, как здесь оказался, - плач мешает говорить в полную силу, - сон был слишком яркий, он похож на воспоминание, но я не уверена в его достоверности. Я расскажу вам о нем, когда вы выясните о том, что было в Глозгар, тогда я буду уверена, что это не моя фантазия.
   - Значит опять обмен? - его хатка не ослабевает, и вот уже я вынужден пытаться высвободиться, обхватив его руку, упираясь ему в грудь. - О чем ты просила меня, когда пришла?
   - Что бы вы взяли меня, - от голоса остался только хрип, но теперь мне спокойнее, он принял условие, так или иначе. - использовали, сделали то, что вам хочется.
   - Ты итак принадлежишь мне. Думаешь, я буду интересоваться твоим мнением, когда это лучше сделать?
   Я шепчу: - Нет, но вы сами говорили, что намного ценнее, когда человек сам отдает себя в распоряжение другому, не порабощенный препаратами контроля.
   - К тебе это не относится, не смей сравнивать себя и полноценного человека, - следует раздраженный ответ.
   Я перестаю сопротивляться, принимая все его действия, какими бы они не бы мучительными. Он прав, я - никто, вещь, игрушка, нужная до первой поломки. Неожиданно в голове вспыхивает мысль, и тороплюсь высказать то, что понял - он обещал мне дать больше, чем положено биоту. Тогда я просто улыбаюсь, собрав все силы отвечаю:
   - Я никогда не предам вас, останусь верен до конца, не сомневайтесь в этом. Но вы единственный, к кому я могу пойти, - злость на его лице сменяется растерянностью, тщательно скрытой, но все же заметной, так же быстро она подавляется, оставаясь только холодная твердость.
   - Прекрати. Я не собираюсь возиться с тобой как с ребенком, - он отпускает меня.
   - Вы дали мне понять, что я нужен вам не просто как объект удовлетворения потребностей, - я становлюсь снова на колени, тело все продолжает держать дрожь, - я хочу оправдать ваши ожидания, но если есть возможность дать вам то, что заложено в моей программе, я не хочу ее упустить.
   - Достаточно, - он прерывает меня, но теперь очень холодно, безразлично, - иди к себе.
   Я снова в чем-то ошибся, пытаясь предугадать его действия. Меня злит собственное поражение, поэтому я, почти не контролируя свои слова отвечаю.
   - Вы ищите кого-то, верно? Того, на кого похож я. Моего предшественника, сопровождающего, не так ли? Могу поспорить, несчастный был передан Корпорации. Но для вас у меня скорее всего нет хороших новостей, его сделали биомассой. В лучшем случае, разобрали на запчасти. - он удивлен или лучше сказать шокирован тем, что слышит, но я продолжаю, не собираясь жалеть его, - Возможно, на мне его лицо кожа, другая часть тела, но не более.
   Он продолжает смотреть на меня, на минуту напрягаясь, я понимаю, что пусть лучше он меня ударит, убьет, мне не страшно умереть теперь, когда я знаю о себе такое. Но реакция Валаака удивляет теперь меня. Он отворачивается, скрывая явно проступившую влагу в глазах.
   - Не смей так говорить, ты никто, - злость или отчаяние, или все вместе звучать в голосе.
   - Я убийца, убивающий ради еды. - сам не понимая этого, я выдал свой секрет. Моя нагота теперь не предел, я раздет теперь до костей, до своего нутра, но руки невольно тянутся укрыть хотя бы тело, обхватывают плечи. Меня напугало то, что я сказал.
   Родер так и застывает вполоборота, он еще не полностью смирился с первым потрясением, чтобы осознать сказанное мной.
   - Уходи, - единственное, что я слышу. Теперь мне трудно пошевелиться, но препараты снова преодолевают ослабшую теперь волю.
   Я сам не ожидал от себя такого безумства. Слишком яркий сон или недостаток питания сделали меня чрезмерно импульсивным, несдержанным. Сначала явиться к своему владельцу без вызова, затем высказать ему то, в чем сам не был уверен. Это повлечет за собой тяжелые для меня последствия, без сомнения. Я нахожу и одеваю свой костюм, готовясь к любому исходу. Вполне можно предположить, что Валаак захочет дезактивировать меня, я бы сам так поступил: узнал он достаточно, к тому же я был для него обузой.
   Жаль себя мне не было, только упущенных возможностей, того, что еще мог сделать или узнать. Но если принять за правду то, что приснилось, смерть была наиболее мягким наказанием.
   Стоя у окна, я видел, как поднимается солнце, оживает город, где-то далеко расцветает, нетронутая природа. Невольно, взгляд мутнеет от скопившейся влаги и она срывается, прокладывая путь вниз, касаясь губ. Я почти не чувствую вкуса, но память подсказывает, что она соленая. Надо заглушить все свои чувства, достойно встретить участь. Хотя бы это я могу сделать. Все остальное сделает препарат контроля, мне нужно только подчиниться его действию.
   Я не замечаю, как время уже перекатывается за полдень, но ко мне никто не приходит. Значит владелец решил забыть о моем существовании, это его право. Я сажусь в кресло, привычным действием устанавливая физраствор. Неизвестно, сколько придется ждать, но если все закончится сегодня, то я хочу выдержать это с честью. Время идет, день превращается в вечер и сгущается в сумерки. Слабость после физраствора заставляет дрожать. Чувство обреченности притупляется, ожидание слишком затянулось. Но теперь можно оценить случившееся без лишних эмоций. Я не совершил ничего преступного или запрещенного, дело в Родере, который слишком непредсказуемо реагировал на мои слова и действия. Это может быть вызвано страхом, ненавистью или каким-то еще сильным чувством мешающим ему сохранять беспристрастность.
   Стоит разобраться, что из перечисленного ближе к истине. Страх - он явно давал понять, что не любит продукцию "Корпуса", тщательно ее избегая. Нога биота никогда не ступала на территорию Алиута. Но стал бы он тогда так откровенно разговаривать со мной, позволял бы в общении такую близость? Ненависть - мою внешность намеренно подогнали под того, кого потерял Валаак и сделали это без его ведома. Видя грубую пародию на некогда близкого человека, он невольно испытывал злость, желание уничтожить подделку. Но тогда откуда приступы нежности, перемежающие грубое насилие. Вывод прост - он боится своего чувства. Он обманут сходством оболочек того, кого любил и моей, искусственной. Если это так, то как мне следует поступить? Из всех возможных вариантов, я вижу только потакание его потребностям, игра по правилам сильного, но только пока. Нужно усыпить его бдительность, сгладить неприятие. Меньше проявлять самостоятельность, больше исполнять его пожелания. Если, конечно он сам не решит все прекратить.
   Вечер превращается в ночь, а ночь в утро. Я не замечаю, как течет время. Деваться мне некуда, моя комната заперта. Ожидание длится еще до полудня, когда мое одиночество нарушают. Валаак сам входит в комнату, останавливаясь на пороге.
   - Идем, - тон такой же холодный и беспристрастны. Мне нет смысла не подчиниться и я иду за ним. Из комнаты прямо по коридору, затем в последнюю дверь. Внутри нет окон, но это не серый бокс. Отделка не столь изысканна, однако очень проста и выполнена со вкусом. Множество техники и электроники, а в центре большой письменный стол. Вероятно, это кабинет.
   - Садись к столу, мне удалось кое-что найти.
   Я замечаю одно анатомическое кресло перед единственной здесь мебелью. Я сажусь на самый край, все еще чувствуя сильную вину перед Родером. Он тоже подходит следом, становясь над левым моим плечом. Легким касанием пальцев он заставляет поверхность стола отобразить панель управления. Тут же, настраивая информационное поле он начинает рассказывать.
   - Глозгар изначально был резервацией. Еще во времена становления туда ушли несогласные с политикой империала. Это были ученые, рабочие, простые служащие, в целом, люди разных сословий. Они, подобно религиозным общинам, вели изолированное существование от остальной страны, сами организуя свой быт. - на гладкой поверхности отразилось плоское изображение - поселение старого образца, механические и электрические установки, существовавшие до биоэпохи, - Государству они не мешали и оно не вмешивалось в их дела, но до того момента, пока не стали происходить довольно мрачные события. Все чаще из пограничных с этой территорией владений стали приходить вести о нападении то ли хищников, то ли банд головорезов. Поначалу все это списывали на провокации соседнего Конката, тогда еще не дружественно к нам. События эти не разглашали, быстра принимая все необходимые меры. Однако, скоро стали просачиваться крайне неприятные слухи. Источниками были , сами ликвидаторы, устранявшие последствия этих трагедий, - изображение меняется, на смену приходят статьи, подкрепленные фотографиями - ликвидаторы и то о чем они рассказывают: разоренные дома и станции, люди в изоляционных костюмах несут длинные свертки неизвестного содержания, выжженная земля в отметинах от странных механизмов. - многие утверждали, что тела людей и животных были сильно изуродованы, а говоря точнее, расчленены, освежеваныя, выпотрошены. Чем дальше, тем более жуткие подробности всплывали в рассказах, - теперь проекционный экран изображает совершенно жестокие кадры - скрученные в немыслимых позах останки, тела со срезанными частями тела, без кожи, со вскрытыми животами. Сердце начинает биться все сильнее. Сон, не мог быть вымыслом, слишком много совпадений. - Дабы не допустить паники среди населения, слухи стали пресекать, а эта зона попала под усиленный контроль. Параллельно велись расследования случившегося, результаты которого привели в резервации. - на столе изображение очень плохого качества с запечатленными на нем фигурах в изолирующих плащах и в респираторах старого образца. Все они позируя, смотрят в кадр через защитные стекла, опираясь на длинноствольные орудия и изогнутые металлические предметы. - Трудно сказать наверняка, были ли это люди из общины, или банды, результаты засекречены очень строго. Но уже спустя пять лет эта местность была превращена в кладбище токсичных отходов. О судьбе местных жителей нет ни одного упоминания.
   Я молчу, обдумывая все, что увидел и услышал. Слишком очевидные совпадения, но так ли все на самом деле. Мог ли я раньше видеть или статьи об этом, может стресс и моя фантазия просто сыграли со мной злую шутку. Я спрашиваю об этом Родера, насколько этот материал доступен.
   - Я использовал последний возможный уровень доступа, пришлось собирать по крупицам в разных архивах. Для многих материалах были изменены исходные данные, без определенного мотива эти факты объединить практически невозможно.
   Легче ли мне слышать это, я пока не знаю.
   - Вы считаете это был каннибализм? Какой-то культ? - пока информация в голове разрозненна, общую картину сложить очень сложно, но именно эти вопросы всплывают из общего хаоса.
   - Не могу сказать с уверенностью. Слишком мало фактов, больше догадок, которые могут быть простым совпадением. - он отключает проекционную панель стола и она становится непроницаемо серой, как камень, за который я сначала принял гладкую поверхность. - но я уверен, твои воспоминания могли бы заполнить пробелы.
   - Я не могу их контролировать, они приходят не сразу, но чем дольше я остаюсь без питания, тем они ярче.
   - Возможно, есть какой-то пусковой механизм, как правило это сильный раздражитель: ощущение, запах, звук, образ,- он обходит стол, становясь напротив меня.
   - В этот раз была вода, - это я могу сказать с уверенностью, - поток воды сверху, в воспоминании был дождь. Гроза. Я почему-то ждал молнии, чтобы проникнуть в помещение, а там...
   Почему-то от дальнейших воспоминаний сжимается горло, я заставляю себя глубоко вдохнуть, борясь со спазмом.
   - Там были люди, пятеро, один из них ребенок...
   Мне не хватает сил продолжить.
   - Что ты чувствовал тогда? - Валаак понял, что я имею в виду, он пытается выяснить все детали, используя непрямые вопросы. Я поддаюсь.
   - Сильнее всего, острее страха и боли, я чувствовал эйфорию, власть. Они были беспомощны, слабы и я играл с ними, получая от этого удовлетворение.
   В голове снова начинает стучать кровь, глаза закрывает пеленой, я будто снова в том воспоминании.
   Он только кивает в ответ. Нет, это не вымысел, такое надо было пережить самому, что бы представить.
   - Что-то еще? У тебя было оружие?
   - У меня в руках был только нож, странной формы, изогнутый, с неровным лезвием. Родер снова касается глянцевой поверхности и она оживает, теперь это поле поиска, отражающее изогнутые и прямые металлические лезвия.
   - Посмотри, может увидишь что-нибудь знакомое.
   Теперь управление переходит ко мне, я пролистываю изображения, ведя рукой в сторону. Наконец мелькает знакомая форма - изгиб, точно повторяющая плавные линии хребта пустынного хищника, само лезвие не сплошное, а ребристое, плоское на острие и почти круглое у рукояти, вдоль него идут два желоба. Рукоять, как продолжение необычного лезвия изгибается почти дугой. Благодаря этому нож можно держать и прямо, и отведя его с запястью, вдоль локтя.
   - Это он, - я почти не веря в такое совпадение указываю Родеру, тот внимательно рассматривает клинок на плоском изображении.
   Он не отвечая делает некоторые манипуляции около изображения и на информационном поле выводится текст. Я не успеваю его прочесть, но Валаак и не собирается ждать меня.
   - Довольно редкий экземпляр, но есть в наличии пара. Уже завтра нам доставят один.
   - Зачем он вам? - не очень понимаю его стремление приобрести сомнительное оружие.
   - Это для тебя, - он делает вид, что не замечает моего удивления, но все же поясняет, - если то, что ты мне рассказываешь правда, то тебе не составит труда показать как управляться с этим оружием.
   - Мне стерли память, вы забыли? - мне смешно слышать такие предположения, невозможно по одному сну восстановить приемы пользования оружием.
   - Двигательная память гораздо крепче избавиться от нее довольно сложно, - он как-то снисходительно улыбается, - поверь мне, я узнаю, если это не твое.
   По его жесту я следую за ним из комнаты. Ноги не сразу слушаются меня, слабость держит и все тело. Слишком много информации, от ее количества разум находится в состоянии легкого замешательства. Слишком все просто и быстро. Уже находясь в коридоре, неожиданно приходит неприятная мысль.
   - Господин Родер, это все могло быть подстроено, - он останавливается и медленно оборачивается ко мне.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Воспоминания, навыки, им могли обучить меня намеренно, еще в корпусе.
   - Но зачем?
   - Может они знали, что вы ищите что-то подобное и решили пустить вас по ложному следу. Слишком все легко получается.
   Он стоит напротив меня, долго обдумывая это. Версия мало правдоподобна, но я не в праве умалять возможности корпорации.
   - Я учту твое мнение, Ло. - снова холодный тон - и дальше буду более сдержанным в своих выводах. - он протягивает мне открытую ладонь. - Руку, - я выполняя, протянув ее навстречу, он сжимает мою ладонь в своей притягивая и ведя рядом с собой, - Идем, есть что обсудить.
   Он заводит меня в мою комнату.
   - Переоденься, нам нужно на третий ярус, - он помогает мне снять латексный корсет.
   Я не собираюсь медлить, выбирая платье из цветного кружева, надевая на пояс оболочку для ног и обувь со сплошной толстой подошвой. Так я становлюсь лишь немного ниже Родера.
   - Простите меня за сказанное в вашей спальне, - мне кажется, что сейчас подходящее время продолжит разговор в надежде прояснить этот момент.
   - Сейчас ты выполняешь роль моего сопровождения, - отвечает Родер с тщательно контролируемым спокойствием, поддерживая нейтральный тон, - тебя не касается то что было до тебя, поэтому не поднимай больше этот вопрос.
   Вполне ясное обоснование. Но я надеюсь, что позже мне расскажут больше, нужно только подождать. Еще немного подождать.
   - Стой, - Родер подходит ко мне, когда я заканчиваю приводить себя в порядок, - кое-что забываешь. - он указывает на шкаф, где аккуратно уложена нижняя одежда - белье.
   - Мне кажется это лишним, - я отвечаю ему, подавляя неизвестно откуда возникшее смущение.
   - Так принято в обществе.
   - А вы всегда придерживаетесь того, что принято? - мой вопрос изначально казавшейся мне простым интересом, прозвучал как элемент флирта, от понимания этого я чувствую, что лицо начинает гореть, но взгляд от него не отвожу.
   Он подходит ко мне близко на столько, что мне приходится поднять голову, чтобы не потерять из вида его глаза.
   - Почему ты сама просила меня об этом, я же вижу, тебе это не нравится? - он имеет в виду нашу последнюю встречу.
   Я не знаю, как мне ответить. Я сам не понимаю, почему пришел к нему. Небольшая паника на мгновение охватывает мысли, но я на ходу слова, немилосердно обнажая ими свою слабость.
   - Мне было страшно и тяжело из-за того воспоминания. Мне не у кого больше просить помощи, кроме как у вас.
   - Ты просила не помощи, - в его лице мелькает усмешка, но с неожиданной долей нежности. Я понимаю, что абсолютно не знаю что ответить, ни признаться в желании его близости, ни опровергнуть его догадку. Но все же мысли находят нужную форму.
   - Я хотел быть нужным вам, так, как вы этого хотите.
   В ответ он только вздыхает, отходя от меня. Мне самому не ясно, что я испытывал тогда больше, желание наказать себя или утешить его близостью, больше напоминающей собой насилие. Но одно было понятно - я хочу быть с ним в той роли, которую он сам предпочтет. Только признаться в этом я себе не мог.
   Как и первый раз, мы выходим, садясь в ту же машину. Валаак отдает мне тот же браслет, снятый когда мы вернулись в резиденцию. Теперь путь следования другой, за окном почти сразу мелькают нижние этажи зданий, потом дорога и вовсе уходит ниже, равняясь с фундаментами и подвальными окнами. Неожиданно, горизонт снова появляется в поле видимости, теперь где-то над крышами невысоких домов различной архитектуры. Поразительно, но находясь под платформой верхнего яруса, я все еще вижу небо, затянутое сейчас облачной пеленой. Возможно, это проекция или сквозная проницаемость защитного купола под платформой. Нужно будет узнать об этом эффекте побольше. Дорога петляет между несколькими жилыми районами, каждый из которых обособлен и выполнен в своем архитектурном стиле. Мне знакомы некоторые из них: остроконечный, мрачный на первый взгляд, но ажурный и легкий стиль, принадлежавший к эпохе поклонения, округлый, арочный, украшенный величественной эпохи возврата, вечный и невесомый восточных святилищ. Выстроены и возведены они намеренно, отображая разные исторические веяния, но есть и более аутентичные комплексы - слишком прямые или слишком искаженные линии и пропорции, сделанные так, что их не отличить от природного ланшафта, или же наоборот, похожие на видения и будущего. Этот город не терпит однообразия ни в чем. Лес я вижу только у самого горизонта.
   В- Здесь все выглядит иначе вопреки моему ожиданию, мы направляемся не к краю яруса, а в его глубь. Там, как врата в иной мир распахивается воронка, серпантином ведущая сложное сплетение трасс куда-то вниз. За окнами пейзаж сменяется мельканием огней сопровождающийся сильным центробежным действием вжимающим в спинку сидения. Валаак все время пути проводит изучая какую-то информацию в проекторе. Меня от длительного наблюдения огней начинает укачивать, голова неприятно кружится, поэтому я отворачиваюсь, сосредотачивая внимание на единственном объекте в салоне -моем владельце.
   - Лучше не смотреть в окно на спуске, - запоздало предупреждает он, не отрываясь от излучателя.
   - Благодарю за своевременный совет, - он в ответ только тихо смеется, наконец откладывая излучатель.
   - Мы уже почти на месте, - вращение за окнами действительно замедляется, но неба уже не видно. Наоборот, здесь будто царит ночь в празднике ярких огней.
   - Здесь все иначе, - я не могу не отметить контраст с видимым прежде, даже пятый ярус освещался почти естественным светом, здесь же была тьма, поддерживаемая искусственно.
   - Забавно, не спорю, - он откидывается на спинку сидения, оглядывая море огней за окном. - хотя довольно угнетающе, на мой взгляд.
   - Слишком темно и мрачно? - он смотрит на меня с удивлением.
   - Скорее наоборот. - он снова оглядывает темный горизонт, - Не в свете дело, скоро сама увидишь.
   Горизонт постепенно теряется в множестве зданий и строений, статуй и обелисков, залитых разноцветными огнями, фасады пестрят разнообразием и чрезмерной яркостью. Скоро мы останавливаемся у здания похожего на мрачный пандемониум. Несмотря на подсветку, оно выглядело устрашающе - скульптуры, украшающие фасад небыли красивыми или привлекательными, скорее имели пугающие черты - оскаленные в хищной ухмылке рты, расправленные крылья, не свойственные возвышенным созданиям, искаженные и извергнутые неестественно конечности. Цвета подсветки так же подобранны самые темные - синий и фиолетовый - по сравнению со стоящими по соседству искрящимися пурпуром и золотым изысканных тонких башен.
   - Вы намеренно выбираете такие мрачные места? - я надеюсь, что Валаак расскажет больше о месте и цели прибытия.
   - Дело не в том что снаружи, - он небрежно подает мне руку, выходя из машины, - важно что внутри. Не отставай.
   Это сделать и невозможно, потому, что Валаак продолжал крепко держать мою руку, идя вперед. Мне действительно приходится торопиться, поскольку Родер идет довольно быстро, к тому же обувь оказывается очень неудобной, сильно затрудняла ходьбу. Но, когда мы оказываемся под стрельчатыми сводами парадного входа, он снижает темп, перехватывая мою руку, удерживая теперь за плечо. Внутри оказывается просторный зал. Стиль поддержан все тот же, мистическая атмосфера дополняется и музыкой, довольно приятной, но звучащей больше в минорной гамме. Ее быстрые переливные не делают звучание веселее, а скорее подчеркивают грустные мотивы.
   В зале есть люди и многие из них сидят за столами, ведя беседу. Другие стоят у небольшого возвышения. Посмотрев туда, наконец понимаю источник столь странной музыки. Проекция, но подкрепленная присутствием в ней живых людей, их голоса и реальны и искажены преломляющей звук средой. Я давно не слушал музыку, никакую, чтобы судить теперь о ее качестве, но мне это нравится, поэтому я стараюсь уловить как можно больше, запомнить и воспринять все малейшие детали. Моего владельца это интересует в меньшей степени, он идет к одному из столов, где уже сидит несколько людей. Выглядели они почти так же как мой владелец - идеальная внешность, подогнанная одежда без всякого намека на биотехнологии. Мужчины, в основном, но с ними две женщины, девушки, совсем юные, или, скорее, лишенные признаков возраста. Для таких существ препарат молодости подобен воде, которую обычные люди пьют для утоления жажды. Двое встают навстречу Родеру, приветствуя его, еще двое остаются сидеть.
   -Валк, рад тебя видеть, - скорее всего подошедшие одного синим статуса, говорят они свободно, используя краткие имена. - мы уже думали, что ты не придешь.
   Он приглашает его к столу, где Родер здоровается с сидящими. Я сначала сомневаюсь, стоит ли мне подходить, но Валаак продолжает удерживать меня за руку, заставляя сесть рядом. Сопровождение не удостаивается отдельных приветствий, это к лучшему. Но, судя по всему из присутствующих сопровождающими оказываются девушка и юноша. Пока идет официальная часть беседы я развлекаю себя мыслью, что среди непризнанных партнеров все же есть гендерное равноправие. Тем не менее, обсуждение дел, которое я пропускаю, увлеченный созерцанием места, плавно перетекает к личным вопросам.
   - Вы не познакомите нас с вашей сопровождающей? - я не сразу понимаю, что обращение касается меня. В тоне говорящей слышна усмешка, но настолько выверенная, что можно принять за намеренную беспечность и легкомыслие.
   - Да, конечно - Лота. - возможно, после представления Валаака, от меня ждут ответного приветствия, но я намеренно молчу, продолжая сохранять спокойствие.
   - Откуда, вы, Лота? В Горте я вас точно не видел, - тон следующего обращающегося на много приятнее, хотя и приправлен крупицей снисхождения.
   - Я из Глозгара, - пользуясь заминкой, я опережаю своего владельца ответом, за что он с силой сжимает мою ладонь, продолжая держать ее под столом.
   - Глозгар, не слышал прежде. Где это находится? - теперь уже искренний интерес не отяжелен предвзятостью.
   - Средний восток, пустыня...
   - Округ Альхадарана, восточный анклав, если быть точнее, - Валаак перебивает меня, даже не изменив спокойной улыбки.
   - Мне эти места незнакомы, - говорившего это явно задевает, - ты был там, Валк?
   - Да, совсем недавно. Но сейчас не будем останавливаться на этом. - Родер явно не хочет продолжать тему, которая может подвергнуть сомнению его честность.
   Дальнейший разговор касается предстоящей "Неделе урожая" - того самого мероприятия, о котором мне удалось прочитать Парнасе. Как мне становится понятно из разговора, присутствующие являлись либо партнерами по делу, либо посредниками в ведении торговли или производства. Но кроме ведения дел, их связывали и общие интересы, о которых у меня сложились крайне туманные представления.
   Все же я привлекал интерес к себе, поэтому разговоры плавно перетекал к более личным моментам, общение, поначалу казавшееся мне надменно-холодными, постепенно приобретали более личный оттенок. В разговор все чаще вступают те, кто молчал прежде, сопровождающие, юноша, примерно того же возраста, что и остальные и девушка, хрупкого вида, но при этом вполне взрослая. Я выглядел ребенком по сравнению с ними. Говорить мне тоже было не о чем, поскольку многое из сказанного было мне абсолютно не знакомо. Пока не была затронута тема биотов.
   - Возможно, ты зря боишься этих созданий, Валк, - тот, что приветствовал его первым, судя по всему более близкий друг моего владельца. И разговор он вел с ним более свободный, чем другие. - один заменяет десятерых рабочих, выполняя ту же норму. Об экономичности и говорить не приходится, даже дорогое обеспечение окупается уже к середине квартала.
   - Меня не устраивает необходимость предоставлять свои данные корпорации. Таким образом они получают полный контроль над нами, - Валаак непоколебим, что сильно задевает остальных присутствующих.
   - По-твоему лучше, к примеру, рисковать жизнью полноценного гражданина, работающего в опасных производствах, чем предоставить ту же самую работу биотическому модификату? Учитывая, что последний выполнит все точнее и быстрее, а в случае происшествия легко поддается починке или замене, - этот собеседник явно не питает симпатии к Родеру, скорее чувствуется некоторое соперничество.
   - Вариант неплохой, если работодатель не следит за условиями производства, - прямой упрек, совершенно не выдающим его тоном, - к тому же, как поступить с гражданином, на место которого придет биот? Оставить без заработка, сделать его семью нищей, провоцировать и без того нарастающий кризис труда?
   - Не смешите меня, - тон еще более язвительный, уже поддержанный смехом половины присутствующих, - ваш рабочий быстро найдет себе другое, менее обеспеченное приложение своих возможностей, то есть труда, как говорили наши предки, - апогей презрения звучит в этих словах, будто плевком отправленных в сторону моего владельца, - а если у него это не выйдет, что ж, станет донором и вернется на ту же работу в новом качестве.
   Улыбка демиурга, обрекающего мир на уничтожение, предельная надменность, вот чем завершается эта речь. У меня в ответ возникает желание стереть ее с как грим лица клоуна.
   - Господин Родер, это хорошая идея, А почему бы тогда не заменить ботом вашего врача, он всегда будет на страже жизни хозяина, может сопровождающего? Он выполнит любые ваши желания и даже больше. Вашей жены - она будет воспроизводить только нужное вам потомство. А может вас самих - чтобы сделать идеальной марионеткой, той что нужна корпорации. Не боитесь ли вы увидеть среди доноров своих друзей, родных, или самому стать частью армии Корпуса?
   Я как могу уподобляю свою речь беспристрастному стилю Валаака, но моей выдержки хватает ненадолго и последние слова я говорю, едва сдерживая гневную дрожь, сильно сжимая кулаки, спрятанные под стол. Усмешка сползает с лица оппонента, сменяясь гримасой злости и презрения, но все же прикрываемой надменным спокойствием. Какое-то время царит молчание, но, тот все же находит слова чтобы остаться в выигрыше.
   - Слишком непохоже на вас, Валк, выбирать себе на столько шумных особей. Думаю, вы пока не привили ей должные манеры, что простительно в столь малый срок, - он встает, увлекая за собой хрупкую девушку, - приятного вечера, господа.
   - Он не любит, когда ему возражают, - остаются еще двое собеседников, один из которых настроен более дружелюбно, - особенно так красноречиво, - улыбка сначала моему владельцу, затем мне. - В целом я согласен, ситуация с биотами спорная. Многие законы так и не определились, как их воспринимать. Донор, в итоге оказывается чем-то средним между гражданином и имуществом. Должен отметить, пример очень яркий, спасибо, Лота.
   - Думаю вы рады своей находке, Валк, - это снова снисходительно-презрительная манера речи женщины, - не часто удается совместить такое приятное общение с сопровождением.
   - Вы просто привыкли преследовать иные цели, Мют, - Валаак отвечает женщине с не меньшим уничижением, - для меня важны все стороны личности, того, кто рядом.
   За это он заслуживает неожиданно одобряющую улыбку. Возможно, эта дуэль была не столь серьезной и я неправильно оценил их отношения, но атмосфера общения становится более непринужденной. Скоро к столу приносят напитки еду, больше представляющую из себя зрелище, чем предмет насыщения. Тем не менее, меня все это приводит в замешательство, мне нельзя себя выдать. Но Валаак отставляет мне лишь небольшой бокал с ярко-голубой жидкостью.
   - От этого хуже не станет, попробуй, - почти шепотом, но больше играя на мнение присутствующих говорит он, наклоняясь ко мне.
   - Лота, вы не голодны? -мужчина, его имя Ерг, говорит с явной заботой в голосе, что мне кажется скорее забавным, но я отвечаю стараясь придать искренность голосу.
   - Не люблю есть вне дома, - улыбаюсь ему, на это женщина, Мют, вдруг смеется, уже беззлобно, но явна стараясь задеть Родера.
   - Твои привычки и страхи, видимо очень заразительны, - сам Валаак так же, единственный кто выбрал только напиток, - я представляю, как он запугал тебя, девочка, не всему, что говорит этот дикарь. Жизнь на много прекраснее и легче.
   Это уже обращено ко мне, я не могу не ответить, но сделать это нужно не нарушив только появившегося расположения.
   - Я полностью разделяю идеи моего... Родера, - я на секунду чуть не потерял контроль, тем бы выдав себя, но судя по лицу Мют, они ничего не заподозрили, только глядели теперь то ли с жалостью, толи со снисходительной добротой. Я подкрепляю свои слова такой искренней улыбкой, на которую способен.
   - Это все ваши игры во тотальный контроль, - со вздохом обращается она к Родеру, - впервые за многие годы вижу того, с кем можно поговорить и она цитирует твои слова под твоим же строгим взглядом.
   Я и не заметил, что Валаак все это время не сводит с меня глаз, при этом продолжая сжимать мою руку под столом. Мне это кажется скорее трогательным. По непонятной причине это придает смелости, я беру бокал, наполненный лазурью и поднимаю его.
   - Ваше здоровье, - на меня смотрят с непониманием и удивлением, но я продолжаю, - за независимость.
   Жидкость холодная и сладкая с привкусом фруктов, название которых я не помню, льется в горло одним глотком. Заполняет холодом середину груди.
   - Вы вспомнили какую-то старую традицию, - Ерг смеется, следом осушая свой бокал, - я поддерживаю.
   То же делают и остальные. Женщина и сопровождающий весело переглядываясь, Валаак с задумчивым выражением на лице, смотря куда-то вперед.
   - Думаю, нам пора, - женщина и юноша выходят из-за стола, - Валк, ты не против если я обменяюсь кодом с Лотой? Нам будет о чем поговорить, - она подмигивает мне, я стараюсь изобразить легкий смех, отводя глаза, это сейчас касается Валаака.
   - Я подумаю, - он отвечает ей в той же легкой манере, - возможно позже, я перешлю тебе сам.
   С ее стороны следует слегка разочарованный вздох, и сочувственная улыбка в мой адрес. Они уходят и Валаак, став окончательно серьезным заводит разговор с Ергом. Мое любопытство не дает мне покоя, но организм пересиливает его. Жжение в горле становится все сильнее.
   - Господин Родер, я отойду, - он вероятно забыл о моем существовании, поэтому с удивлением переспрашивает.
   - Мне нужно, - меня почти смешит эта ситуация, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не задеть его, - можете пойти со мной если хотите.
   Ерг начинает смеяться первым, это смягчает Родера, - Иди, - и он снова продолжает беседу.
   Я нахожу уборную, когда жидкость внутри уже окончательно душит меня. Здесь, вопреки моим ожиданиям нет отдельных кабинок и общий зал огорожен только небольшими перегородками, поэтому приходится дождаться, когда большинство уйдет. Жидкость такая же чисто-голубая покидает горло, от чего становится несравненно легче. Выходя из места уединения, не сразу замечаю уже знакомое лицо. Сопровождающая Орфа, тщательно разглядывает себя в проекционном отражателе. Мне уже нет смысла отступать, поскольку оказываюсь почти сразу замечен. Видя меня, она улыбается, продолжая приводить себя в порядок.
   - Родер довольно жестокий человек, не так ли? - первая заговаривает она, в то время, когда я рассматриваю ее хрупкую фигуру, еще не решаясь приблизиться, - и подозрительный. Так говорят все, кто его знает.
   - Меня все устраивает, - понимая, что заминка становится подозрительной, наконец схожу с места.
   - Ты похожа на того, кто был до тебя, - это уже начинает раздражать меня, я стараюсь заглушить нахлынувшее любопытство, просто отходя от нее к выходу. - Знаешь что с ней произошло? - я останавливаюсь, нет, мне до сих пор не известно это.
   - Знаю, - лучше не продолжать этот разговор.
   - Спасайся, беги от него, Орф готов помочь, - она говорит это поспешно, стараясь передать главное послание.
   - Нет, - я оборачиваюсь, - пусть лучше Орф бежит от меня.
   Я оставляю девушке выбор как преподнести мой отказ, сразу отправляясь к своему владельцу. Пользуясь относительной свободой, немного задерживаюсь у сцены, отображающую загадочный сад, населенный жуткими тварями - людьми облаченными в динамичные проекции. Но, боясь слишком улечься созерцанием, как можно быстрее отворачиваюсь от действа, стремясь вернуться к столику своего владельца. В этот момент едва не наталкиваюсь на человека, стоявшего позади.
   - Не торопись так, самое интересное еще впереди, - я не успеваю отреагировать, когда крепкая рука разворачивает меня обратно, удерживая за противоположное плечо. Действие на сцене действительно приобретает довольно драматичную развязку - то, что происходит, вероятно, изображает жертвоприношение, где актер, чрезмерно хрупкого вида существо, оказывается в беспощадной власти монстров. - Что же, Лота, может поведаете мне о себе побольше, пока ваш достопочтимый тиран увлечен деловой беседой.
   Орф в своем повелении вызвал у меня ассоциации с котом, деликатно и мягко готовящему кару свой добыче. Такое впечатление подогревается и происходящим на сцене - жертву мучают, но я, увы на стороне хищников. Значит будем играть с расчетом на хитрость.
   - Неужели вы рассчитываете что моя версия будет отличаться от сказанного господином Родером?
   - Знаешь, в иных ситуациях я бы даже не стал опускаться до разговора с подобным тебе, но я чувствую, что здесь есть какая-то тайна. И мне очень хочется узнать, в чем она заключается. - действие драмы разворачивается крайне печально для жертвы, но музыка провозглашает торжество, воспеваемое в честь смерти и отчаяния. - Мы не соперники с Родером, если тебя это волнует, но он мне во многом мешает, идет наперекор. Я готов на многое, чтобы склонить его к своим решениям, - рука сжимает мое предплечье так сильно, что я вспоминаю о моментах касания при повышенной чувствительности, понимая на сколько большую свободу я обрел. - Ты не так давно с ним, и я не знаю, какие условия он предложил тебе, но подумай над тем, что я тебе скажу, - музыка близится к своей кульминации. - я дам тебе все, что попросишь за одну простую услугу, - последние аккорды заглушают слова, но мне становится понятно, что хочет оппонент моего владельца.
   В наступившей на время тишине я не даю волю мыслям о заманчивом предложении, тихо смеюсь, заглушая звук мышцами тела, по которым проходит дрожь, не ускользающая от его внимания.
   - Дорогой Орф, вы обратились не по адресу, - действие на сцене продолжается, жертва, низвергнутая, казалось окончательно, оказывается не столь беззащитна, - вы никогда не дадите мне то, что обещал Валаак. И поверьте, я сделаю все, что в моих силах, чтобы никто ему не помешал.
   Я пытаюсь высвободиться, сделав это как можно быстрее, пока он не перешел к дальнейшим угрозам. Но его хватка кажется железной, он удерживает меня, наклоняясь теперь к самому моему уху, горячим дыханием обжигая шею.
   - Ты ведь не думаешь, что можешь угрожать мне, глупая тварь, я предлагаю тебе выход, но только единожды, потом придется умолять о пощаде.
   - Я бы обратился к вам с той же, но менее патетичной формулировкой, - мистерия на сцене принимает крайне неожиданный оборот. Низвергнутый возвращается к жизни, повергая в ужас своих мучителей, - господин Орф, вы не знаете кто я.
   Я оборачиваюсь к нему, стараясь придерживаться нейтрального выражения, но встречаю искаженной плохо скрываемой злобой лицо. Он, если захочет, может убить меня прямо здесь, никто не осудит его. Вопрос между ним и моим владельцем будет решаться в материальном отношении. Но спасает меня только незнание Орфа о том, кто я. Высвобождаю руку, продолжая смотреть в глаза, быстро успокоившемуся негоцианту.
   - Спасибо за оказанное внимание, господин Орф. Оно крайне ценно для такого ничтожества как я, - пытаясь вложить в эти слова столько сдержанности, сколько у меня осталось, я ухожу теперь уже свободно.
   За моей спиной разыгрываемая сцена пришла к новому кровавому финалу. Тот кто был побежден в начале оказался лишь наживкой, вместилищем для сил более изощренных чем те, кто пытали его.
   Родер дожидается меня за столом уже один. Выражение его лица не заставляет меня ждать ничего хорошего. Я сажусь на свое прежнее место, ожидая его реакции.
   - Так, что же заставило тебя задержаться? - мрачность в выражении его лица только подчеркнута всей обстановкой и финальной музыкой.
   - Действо на сене было крайне захватывающим, просто не мог оторваться, - он поворачивается ко мне, давая понять что я испытываю и без того потраченное терпение, поэтому поясняю уже не скрывая произошедшего, - Орф и его сопровождающая не дали мне вернуться так быстро, как вы хотели бы, - удивление на лице Родера не столько выражено, как желание узнать подробности, - прежде, чем я расскажу что они просили, вы должны пояснить мне некоторые детали.
   - Этого я делать не обязан, - он сильно изменился в лице, услышав мое предложение, он смеется, но я чувствую нарастающее напряжение, - если ты считаешь, что можешь позволить себе ставить условия, то глубоко ошибаешься. Я не буду терпеть подобное поведение.
   Тон крайне спокойный, но по сжатым кулакам не сложно догадаться, что это не простая угроза.
   - Чего мне бояться, господин Родер, - обреченному уже столь страшна своя судьба, изменится лишь метод или срок, а так ли это важно, - три вопроса и вы узнаете обо всем.
   - Два вопроса, - после недолгого раздумья, он меняет напряженность на более мягкое состояние, откидываясь на спинку, продолжая разговор с малоприятной улыбкой, - но не думай, что я просто забуду об этом.
   - Два вопроса и код к книге, - я понимаю, что ему нравится торговаться со мной, поэтому не боюсь сыграть на этой его слабости.
   - Хорошо, - неохотно, но он все же принимает условия, - но тогда ты выполнишь то что я потребую.
   - Я в любом случае выполню любую вашу просьбу, - мне не сосем ясен мотив моего владельца, но это условие абсурдно: я подчинюсь под действием препарата контроля.
   - По собственной воле, Ло, - уточняет он,
   Означает ли это, что мне вернут самостоятельность? Подобное возможно только в этом случае. Радует, что память и речь не поддаются контролирующему воздействию, они как ключ к моей свободе делают еще один оборот в этом механизме.
   - Поговорим об этом наедине, - он встает, давая понять, то наш разговор завершен, пока.
   Мы покидаем мрачный храм, снова возвращаясь в море цветных огней под вечно черным небом. В этот раз мы не едем. Место, куда мы направляемся оказывается совсем недалеко. Но мне все меньше нравится то, что я вижу вокруг. Среди апофеоза веселья и праздности я все чаще вижу подобных себе. Биоты - вот главная составляющая мест, где мы оказываемся. Возраст, пол, типичная или уникальная внешность - все подлежит выбору, ограниченному только количеством средств. Мое горло сжимается. Если бы я не избавился от напитка прежде, то он покинул бы меня немедленно. Предо мной пантеон, древний Колизей и сад Семирамиды одновременно. Ниши, подсвеченные и украшенные по особому каждая, а в них сладостные боги, жертвы на заклание, изысканные цветы в оранжерее. Это были биоты. Во множественном количестве и разнообразии они населяли то место, куда вел меня мой владелец. Представшее зрелищ оказывается на столько тяжело, что я перестаю смотреть на него, отдавая предпочтение дороге под ногами.
   - Почему ты не смотришь? Здесь же прекрасно, Ло, - идущий со мной смеется, притягивая к себе. Если бы не запрет говорить о своем сходстве с этими обитателями вертепов, я бы ответил своему хозяину крайне грубо, но теперь приходится выбрать менее насыщенную формулировку
   - Вам не хватает своего, что предпочитаете любоваться на чужих? - снова смех в ответ.
   - Не говори глупостей, одного всегда мало, жизнь требует разнообразия.
   - Не замечал от вас прежде такого интереса к биомодификатам, вы и своего продолжаете бояться.
   - Дело не в страхе, - спокойный тон, хотя я его откровенно провоцирую, - погляди, дорогая Ло, для чего нужны подобные тебе. Хочешь ли ты такой судьбы?
   - Значит поэтому вы привели меня сюда? Показать, насколько мне повезло оказаться вашим имуществом? - я не радую его своей злостью или отчаянием, наоборот, стараюсь говорить как можно более насмешливо, надеясь, что издевка найдет свою цель.
   - Не совсем, - я понимаю, что наш путь подходит к завершению, поскольку Валаак останавливается, направляясь к зданию. Здесь уже нет светящихся окон, только глухая стена с лепниной странного вида: несколько фигур сплетены в замысловатых позах, от вида которых бросает в дрожь. Но это лучше, чем тела биотов за стеклами, - так быстро уехать мы не можем, будет слишком подозрительно, а здесь возможно поговорить без свидетелей.
   Внутри никого, хотя понятно, что здесь фиксируется каждый посетитель. Датчики на входе издают еле заметный щелчок, когда мы проходим по длинному коридору. Я не сразу замечаю, что по обеим сторонам прохода есть мало заметные двери, одна из них открывается нам навстречу. Рука, опущенная на мое плечо направляет внутрь.
   - Думаете я убегу? - мне хочется отвлечь его от задуманного, или хотя бы смягчить намерения, но он молчит, тогда я оглядываю помещение, где оказался, - Как красиво.
   То что открывается мне внутри не укладывается в обычные рамки восприятия - здесь будто нет стен, нас обступает туманный лес. Стволы вязов и дубов поднимаются ввысь, теряясь в сероватой дымке, всюду, где местность не скрыта туманом, белеют камни, некогда бывшие частью храма, последний остов которого высится прямо над нами, колонны арок опускаются между стволов, устилая пол белым подножием, ступени которого устланы павшей листвой. Запах, сырой листвы, земли, камня, даже влажность воздуха передана на удивление точно. Она приятно холодит кожу, покрывая едва заметными каплями.
   - Проекция Катанатона, святилища, разрушенного еще во времена поклонения, оно не сохранилось, не пережило последней из войн даже в таком виде. - магнитная застежка на моем платье размыкается, вплавленное в латекс кружево опускается к моим ногам.
   - Вы же хотели поговорить, , а не потратить время на физическое взаимодействие, - для меня это не является неожиданностью, но все же хотелось получить нужную информацию.
   - Мы будем говорить, поверь, мне это не помешает, - я чувствую, как по коже от холода пробегает дрожь, тепло рук, касающихся ее становится просто обжигающим.
   Конечно, он надеется, что я побоюсь задать интересующие меня вопросы, если окажусь в таком беззащитном положении, но я не думаю отступать. Чего я еще не испытал? Чем меня еще можно напугать? Он поворачивает меня к себе лицом.
   - Вы не забыли, что обещали мне два вопроса? - одна рука ложится мне на талию, размыкая пояс.
   - Спрашивай, - он одновременно притягивает меня к себе и надавливает на плечо, заставляя опуститься на колени. Я не знаю, что ожидать, но теперь я могу действовать смелее, зная что чувствительность снижена.
   - Что стало с тем, кто был до меня? - вместо ответа следует резкий толчок, заставляющий меня откинуться назад и прижаться к колонне. Валаак смотрит на меня то ли со злостью, толи с удивлением.
   - Ты спрашиваешь, что с тем кто был до тебя? Я ведь уже говорил, тебя это не касается.
   - Мы же договорились! Мне нужно знать это, если вы хотите услышать что мне предложил ваш дорогой Орф!
   - Чего я такого не знаю о своих деловых партнерах, чтобы оно стоило моего ответа?
   - Мне угрожали повторением ее судьбы. Орф самолично обещал исполнить угрозу.
   - Зачем? - верит он мне или нет, но в голосе все еще звучит металл, раскаленный яростью.
   - Сначала ответьте, чего мне стоит бояться, - я не хочу отступать так быстро, хотя все вернее понимаю, что для меня это может кончится очень плохо.
   - Ты же понимаешь, что угрожать тебе могу только я. Отвечай, что он от тебя хотел? - в ответ я молчу, надеясь, что он сам выдаст себя.
   - Хочешь знать, что с ней произошло? - он поворачивается спиной ко мне, повернув голову вбок краем глаза следя за мной, - она пропала. Многие были против наших отношений. И я многих мог бы подозревать, но не Орфа. Мы партнеры по производству и реализации, хотя во многом наши взгляды не сходятся. Я не думаю, что он способен на какие-либо радикальные действия.
   - Он хотел, чтобы я дал вам препарат контроля, при этом угрожал, - неужели Родер настолько доверчив, мне странно видеть настолько явную ошибку. Но он только смеется в ответ, - у меня нет причин вас обманывать, я завишу от вас и если что-то произойдет с вами, то я обречен.
   Из глаз прорываются бессильные слезы. Мне не верят, я так и остаюсь беспомощной игрушкой. Меня злит такое отношение. Зачем нужно было устраивать этот маскарад, зачем давать мне призрачную надежду? Пусть лучше я остался в боксе, как и должно, лишенный воли и умер повинуясь какой-либо его прихоти.
   - У тебя остался второй вопрос, - в голосе теперь появляется какая-то горечь, но он старается ее скрыть, придавая привычную жесткость.
   - Как ее звали? - я забыл о том, что хотел узнать, к тому же часть интересной мне информации он невольно приоткрыл, но этот вопрос вырывается у меня невольно.
   Он поворачивается ко мне лицом, я понимаю, что продолжать держать нейтральное выражение ему все тяжелее, Родер делает глубокий вдох, только потом отвечает.
   - Алиен, - он подходит ко мне, теперь пристально глядя мне в глаза, - ты похожа на нее, но не полностью. Лицо, возможно, больше всего, но только общие черты, чтобы вызвать чувство узнавания, на первые несколько секунд. Но, стоит приглядеться, - он приподнимает мою голову за подбородок, - и понимаешь, что это другой человек. Тело, - его большой палец проводит по губам, заставляя открыть их, - слишком слабое и слишком детское. Она была немного сильнее тебя, не столь инфантильна. Это знает только тот, кто ее видел, держал в руках...Если бы она оказалась в корпусе, биот бы более точно повторял ее особенности, - он надавливает пальцем на губу, оттягивая вниз челюсть и открывая рот. - Думаешь, я жесток? А как на счет тебя? Ты используешь любую возможность, любой способ чтобы задеть меня. Так или иначе. Думаешь, я так глуп, чтобы этого не заметить? Нравится ли мне это? Мало вероятно. Могу ли я наказать тебя за это? С легкостью. Зачем тебе это нужно? Я не понимаю, поэтому по возможности воздерживаюсь от неоправданных действий. Я не знаю твоих мотивов, но сейчас хочу выяснить, что руководит твоими поступками, - мне еще не понятно, что требует выполнить мой владелец, но чувствую, что мое решение определит и дальнейшую судьбу. - Я дам тебе свободу и если ты выполнишь что я прошу - получишь ее надолго, если нет, останешься в положении подчиненного.
   - Вы правы, мой единственный мотив - спровоцировать вас, но только лишь чтобы избежать ваших действий, отвлечь, перевести на более безопасный для меня путь, - сердце начинает биться так сильно, что почти заглушает мои собственные слова, - только так я могу отсрочить свой конец. Что касается вашей просьбы, прошу меня простить, господин Родер, - я собираюсь с духом, что б ответить, попытка уйти от его прямого взгляда не удается, поскольку Валаак продолжает держать меня за подбородок, - я не знаю, что вы со мной делали и как мне выполнить то, что вы от меня хотите.
   Это не прямой отказ, но крайне честный ответ, другого мне сейчас не остается. Но вместо холодной или жесткой реакции, я вижу скорее сочувствие.
   - Я знаю, что не можешь, - он ласково проводит другой рукой по волосам, - и тебе не понравится, что я скажу. Но уж если ты сказала мне правду, то и я отплачу тем же: в тебе удалили все, что позволяет получить удовольствие от этого процесса.
   Удивляет ли меня это? Слегка. Снова странная прихоть моих создателей - такой как я должен быть кротким ягненком на заклании и, конечно же, жертва должна страдать, а не получать удовольствие от пытки. Вот только все ли верно со мной?
   - Не всегда, господин Родер, - я помню, что было что-то еще, кроме боли.
   - Я знаю, - он притягивает меня к себе, держа теперь двумя руками, - это меня и настораживает, но я хочу выяснить причину такого отклонения. Не беспокойся, я помогу тебе, от тебя требуется только желание это выполнить. - Он поднимает мою голову, чтобы лучше видеть лицо. - Самостоятельность пять.
   Краткую секунду в моей голове происходит шторм, сметающий все мысли, смешивающий чувства. Что я здесь делаю? Почему на коленях? Какое имеет право стоящий рядом держать меня так. Моя нагота ничем не прикрыта, тело слишком беззащитно.
   - Нет! - я с силой отстраняюсь от этого человека, - не трогай меня, не прикасайся!
   Спиной я чувствую камень колонны, одна рука, отведенная назад, натыкается на стену, скрытую проекцией, другая прижимает к груди колени, стараясь прикрыть обнаженное тело.
   - Лота, успокойся, - тот, кто стоит напротив меня удивлен, и даже испуган, пытается подойти ко мне. Я чувствую в этом только угрозу, стараюсь отодвинуться, сохранить безопасное расстояние, - не бойся, ты не узнаешь меня?
   Тон теперь более мягкий, как будто разговаривает с ребенком, успокаивает. Ему это не удастся.
   - Что ты со мной сделал? - ярость набирает силу, гася в себе страх. Но я все так же беспомощен, безоружен, обнажен.
   Он останавливается, понимая, что так просто теперь со мной не справиться.
   - Прекрати! - жесткость в голосе как предстоящая жестокость призваны отрезвить меня, - ты забываешь свое место, тебе некуда деваться отсюда. Так что слушай и выполняй, что я говорю.
   - Нет! - он наивно полагает, что я подчинюсь, продолжу быть безвольной куклой, - лучше умереть, чем позволять вам делать со мной это!
   Все же у меня есть оружие. Браслет достаточно тяжелый, чтобы оглушить, хотя бы ранить его. Я успеваю только занести руку, когда он перехватывает ее, другой сжимая мне горло. Я и не знал, на сколько он силен. Не рассчитал своих возможностей.
   - Скоро это случится, поверь, - он приподнимает меня, продолжая сжимать горло, одна моя рука заблокирована, другой я бесполезно пытаюсь разжать его железную хватку. - Я в тебе ошибался, мне казалось, ты умнее, Лота.
   Ноги отрываются от пола, боль в горле и невозможность дышать заставляет зрению померкнуть. Последнее, что я ощущаю оказывается удар о камень, вероятно, колонны спиной и затылком.
   От боли ярко вспыхивает лес и серое небо, каменная арка высится надо мной, закрывая от взгляда кроны, воздух свежий и влажный, с силой проходит в саднящее горло, отдаваясь кашлем, судорога сводит все тело, завязывая его в узел. Я понимаю, что сижу на полу, все так же прижимая ноги к груди. Слезы катятся из глаз и к своему позору, слышу собственные всхлипы, стараюсь зажать источник звука ладонями. Чтобы быстрее прийти в себя я сжимаю зубами пальцы, привожу дыхание к обычному ритму через несколько вдохов. Только потом я вижу, что мой мучитель стоит у противоположной колонны, скрестив руки на груди.
   - Мне казалось, мы уже все обсудили, - он пристально смотрит на меня от чего я крепче обхватывая колени, - но теперь я вижу, что ты не на столько сообразительна, что бы следовать условиям. Однако, помня все, что ты уже сделала, каких успехов мы добились, - он подходит ко мне, - я дам тебе еще один шанс, - он опускается передо мной, смотрит мне в глаза. Лицо не выдает никаких чувств, холод сквозит и в голосе, - или ты покидаешь это место со мной добровольно и мы продолжим обсуждение на прежних условиях, или я увожу тебя силой, тогда ты выставишь себя как биот и продолжишь существование только в этой роли.
   - Снизьте самостоятельность, - почему-то больше я не боюсь, только чувство апатии давит, вызванное, испугом, - а лучше сразу убейте. Я не хочу больше испытывать на себе это.
   - Значит второй вариант, - он сдавливает мне шею, я едва успеваю выставить в защиту руки.
   - Стойте, - боль неплохо отрезвляет, - хорошо, - мысли возвращаются к реальности, мне не нужно что бы меня снова заперли, только не сейчас, как бы ни было тяжело, я могу потерпеть, справиться со своими чувствами, - я пойду сам.
   Пальцы на руке не сразу расслабляются, но рук он не убирает, проводит согнутыми пальцами по щеке, затем по шее вниз, в последний момент, когда я уже готов его оттолкнуть, он сжимает мне плечи, поднимая и ставя на ноги.
   - Одевайся, - он отходит от меня, прислоняясь спиной к противоположной колонне, - и не думай повторить это снова. Иначе я применю оглушающий импульс. - он демонстрирует мне свой браслет, я невольно опускаю глаза к своему запястью, - Да, и не считай меня идиотом, твой я снял.
   Мне приходится признать, что иного выхода, кроме как выполнить его приказы у меня нет. Первый приступ паники уже прошел, и я теперь более трезво оценить происходящее. Теперь у меня полная самостоятельность, а значит, я волен сам контролировать свое поведение. Но чтобы не потерять эту возможность нужно быть как можно более сдержанным, подчиниться тому, в чьих руках моя судьба. Снова все как прежде, но эта тактика уже дала свои плоды и потому нет смысла в ней сомневаться.
   Натягиваю платье, застегиваю пояс с покрытием для ног. Когда я поднимаюсь, одев второй ботинок, Родер сразу хватает меня за руку, выше локтя, с силой выводя из бокса. Я не успеваю за ним, почти бегу, стараясь не упасть, он тянет за руку, от чего я двигаюсь очень неловко. На нашем пути встречается пара настройщиков в яркой одежде, им приходится отойти в сторону, пропуская нас. Один из них выкрикивает вслед какую-то фразу, после которой следует смех. Я слишком сосредоточен на том чтобы не упасть и поэтому не понимаю ее смысл, но мне слышится только одно знакомое слово - кхатху. Валаак, резко останавливается, так, что я врезаюсь в его спину. Он что-то говорит в ответ, потом проталкивает меня вперед, продолжая держать за плечо. У выхода нас уже ждала машина, куда Родер не задерживаясь, заталкивает меня и я с трудом успеваю удержаться от падения, почти ложась на сиденье. Но следом Валаак не заходит, дверь закрывается, оставляя меня одного в салоне. Оставшись наедине, понимаю, что сильно подвел себя и все, к чему я шел, теперь может оказаться недоступным, все жертвы напрасными. Я и не подозревал, насколько сильно влияет на личность препарат контроля. Теперь стало очень сложно сдерживать свои чувства. От того ли, что я по своей природе несдержан или это побочный эффект, но теперь приходится это учитывать, стараясь подстроиться под новый фактор. Сердце все еще колотится, но уровень перевозбуждения снижается, снова возвращается боль, отошедшая за чувство страха и шок. Я стараюсь дышать как можно более глубоко. Дрожь охватывает тело - это действие восстанавливающего препарата, приходится обхватить плечи руками, чтобы заглушить ее.
   Самое неприятно в случившемся далеко не мое физическое состояние, а то, что я потерял только начавшее укрепляться доверие ко мне. Насколько жестокий диссонанс я сам исполнил для себя - вернул самостоятельность, лишив возможности пользоваться ей. Привычным движением я стараюсь вернуть себе ясность мыслей, закрывая ладонями лицо. Еще не поздно все исправить: он уверен в своем выборе относительно моего состояния, иначе бы снова сделал меня безвольным рабом. Чего он хочет - подчинения от того, кто сам решается на это. Пусть со мной это не совсем верно, но это отличие придает остроту ощущениям, привкус чего-то нового. Новая грань соблазнения - дать надежду обреченному. Я не могу не признать, что что-то во мне отзывается его мотивам, влечет к нему, заставляет принять роль жертвы. Ради чего? Ради его близости, сомнительной ласки. Или ответной услуги - информации о моем прошлом. Или наша схожесть. Мне так понятно чего он хочет достичь, но я готов помочь. Даже бескорыстно, не имея надежды на ответную услугу, я готов пожертвовать собой. Слишком разные чувства борются во мне, вот в чем противоречие. Решить нужно сейчас, в каком созвучии мне исполнить свою партию, только тогда я смогу справиться с собой. И я делаю выбор.
   Но машина трогается без объекта моих переживаний. Валаак так и не появился, оставив меня одного в этом саркофаге.
   - Куда мы едем? Эй ответь! - куда направляется водитель без своего нанимателя, чего мне ждать теперь. В ответ было только молчание. Возможно, что здесь звуковая изоляция салона, а может быть водителю было приказано не обращать на мои просьбы внимание. Оба варианта равноправны в своем существовании, - Прошу вас. Я ничего не имею против указаний господина Родера, моя просьба не пойдет в разрез с его требованиями. Просто проложите маршрут так, чтобы можно было увидеть Храм Плоти. Я знаю, он на этом ярусе.
   Слышат меня или просто дорога пролегает именно так, но скоро я вижу странное здание - оно словно все сплетено из причудливых узоров, все, от основания до тонкого купала покрыто резьбой и витыми выступами. Каждый элемент, каждая деталь повторяется от гигантской, больше трех человеческих ростов у основания, до крошечных, с мизинец у куполов. Яркость красок и причудливые переплетения узоров поражают воображение. Статуи, что стоят вокруг сооружения истинные атлеты, отражение силы и красоты. Таковы приносители плоти. Таков великолепный памятник их жертве. - Спасибо, - если меня все же слышали, я должен отблагодарить.
   На первый ярус машина едет теперь другой дорогой. Все меньше мелькают огни за окном, все больше глухие стены обступают этот путь. Но скоро ночь уступает место свету. День клонится к концу и закатное солнце алым цветом заливает окраину яруса. Дальше короткий подъем и вот уже снова стеклянные гиганты закрывают от меня горизонт. Резиденция оказывается совсем близко, но подъезжаем мы не к парадному въезду, а с той стороны, откуда я самостоятельно покидал Алиут. Как оказалось, есть еще один съезд, не столь красиво оформленный. Внутри нас уже встречают.
   Машина останавливается. Дверь открывает Георг.
   - Тебя вытащить, или сама выйдешь? - от него исходит опасность, которая прежде приглушалась, когда он был с Марком и Вольфом.
   Я выхожу, не желая испытать на себе его угрозу. Но это не спасает меня. Только я выхожу из двери, он хватает меня за предплечье как прежде Родер, но тащит вперед с большей грубостью. Сплошная стена перед нами отступает, открывая лифт, простой, серый, как внутренние помещения.
   - Веди себя смирно, - он заталкивает меня в серый куб лифта, сам становясь напротив входа, блокируя его от меня и нажимает на панели несколько символов. Лифт поднимается, но когда останавливается, дверь остается закрытой, я жду, понимая, что сейчас произойдет нечто не самое хорошее для меня.
   - Чем ты так разозлила Валка? - тихий смех, он обернулся ко мне, - Забываешь свое место? Ничего, я тебе его напомню.
   Прежде, чем я успеваю среагировать, он разворачивает меня лицом к стене, одной рукой удерживая оба запястья, другой приподнимая подол платья и снимает пояс.
   - Георг, прекрати, не надо! - мне это неприятно, но опасность может заключаться в другом - он узнает, что я биот, тогда Родер уже не выпустит меня из бокса.
   - Заткнись. Думаешь я не знаю, зачем такие как ты нужны Валку, - коленом он заставляет меня раздвинуть ноги, я пытаюсь вырваться, за что он сильно прижимает меня к стене, - не делай из себя недотрогу, стой спокойно.
   Сначала сильное давление, а потом резкая боль рвет тело внизу. Я кричу от того, что не могу ей противостоять и с каждым движением становится все хуже. Неожиданно он останавливается, оставляя меня, отступая назад.
   - Что это? - я оборачиваюсь, видя, что он разглядывает свою руку и одежду - они блестят от крови.
   Я не сразу понимаю, откуда она. Но стоит мне опустить руки, поправляя платье, как чувствую горячую липкую жидкость, покрывающую внутреннюю сторону ног. Это моя кровь. Снова. Это ведь невозможно! Что со мной сделали? Я поднимаю глаза на Георга, тот напуган не меньше, но зато первым выходит из ступора, нажимая на панели лифта один символ тут же выходит в открывшуюся дверь, оставив кровавый след на стене. Я не знаю, что он подумал об этом, но его это явно напугало. Меня же просто привело в смятение - такая сильная рана могла быть нанесена только однажды, в случае легких повреждений кровь не шла бы так обильно. Другой причины просто не могло быть. Лифт открыт и я выхожу, с трудом идя по коридору. Каждый шаг отдается болью, как это было в первый раз с моим владельцем. Возможно ли это? Повторная дефлорация. Я не сразу нахожу свою комнату, оказываясь внутри, сразу же захожу в ванную. Кровь не останавливается и после того, как все ее следы убраны, я возвращаюсь к аптечке. Беру знакомый препарат, который я прежде уже использовал, но тут мне попадается триод. Мысль возникает мгновенно, как молния пробегая перед глазами. Догадался ли Георг о том кто я, и правильно ли он понял то, что совершил, мне пока не ясно. Но, так или иначе, ему есть чего бояться. Прежде всего - реакции Валаака, которая теперь зависит от меня. А значит, есть возможность заключить сделку с выгодой в мою пользу.
   Календарь указывает, что подошло время восполнить силы питанием, но я не тороплюсь его использовать. Если все пройдет как следует, я смогу получить за этот препарат гораздо больше, чем даст мне его прямое предназначение.
   К полуночи я получаю вызов от Родера. Намеренно не торопясь я одеваю другое платье - черное, почти такое же, которое пришлось снять, поскольку оно не очистилось от крови. Функция самоочистки хотя и полезна, но слишком медленная на изделиях этого класса. Оболочки же очищались мгновенно. В этот раз я не забываю про белье, выбрав из прозрачного кружева, такое же черное. Он хотел представить меня в виде полноправного человека, теперь пусть совершает свой ритуал не над безвольным биотом.
   - Я уже думал нужно отправить за тобой охрану, - Валаак стоит у окна, приводя в порядок одежду, - не заставляй меня пожалеть о своем решении, дорогая Лота, - последнее он говорит с явной издевкой, подойдя, пытается провести согнутыми пальцами по моей щеке, но я невольно отклоняю голову, избегая касания. В ужасе сам понимаю, какую совершаю ошибку. Как трудно переступить через себя теперь. Наверно по выражению моего лица он понимает это, потому что просто убирает руку, вздохом показывая, что на этот раз я прощен.
   - Что ж, я вижу и тебе не просто даются такие перемены, - он отходит, садясь на кресло у окна, - так скажи, как мне быть в такой ситуации? - я молчу, продолжая смотреть на него. Откуда-то из глубины нутра поднимается почти забытое чувство страха. Как теперь он решит поступить со мной. - Признаюсь, я был слегка ослеплен, скорее соблазнен иллюзией твоей верности, готов был довериться тебе. Но сейчас я понимаю, насколько я был наивен. Теперь я вижу, что это было только притворство, умелая игра на слабости человека и я поражен, на сколько изощренно она была исполнена. Я мог допустить, что это вызвано твоим отчаянным положением, но не думай, что я на столько бесчеловечен, что не понимаю твоих чувств, я дал тебе гораздо больше, чем мог бы в такой ситуации, - неожиданно для себя я чувствую, как скапливается влага в углах глаз, - Но если это был такой хороший спектакль, то я не понимаю, что произошло сегодня? - я чувствую как нарастает паника, я и сам не знаю ответа на этот вопрос, - Даю тебе шанс объяснить все самой.
   - Это был шок, господин Родер, я и сам не знаю что произошло, - слезы прорываются на свет, лишают твердости голос, - да, мне приходится сдерживаться, мне тяжело смириться со своим положением, но если вы хотите понять что я чувствую на самом деле, то представьте, себе человека для которого каждый день как последний, в любую минуту жизнь может оборваться по воле другого. Такой как я бесправен, господин Родер, не в силах что-либо предоставить в свою защиту. Единственное спасение - спрятаться, убежать, хотя и это бесполезно.
   Как я не пытался контролировать себя, слезы все равно катятся, обжигая лицо. После возвращения самостоятельности ушло и то чувство покоя, которое не давало пробиться эмоциям, теперь я будто попал в их шквал словно маневрируя теперь не на ровной глади, а уклоняясь от штормовых волн. Но мои слова не сильно задевают Родера.
   - Это реальная жизнь, Лота, каждый из нас вынужден с чем-то бороться, мириться, чего-то избегать. Меняются только условия. Для тебя они одни, для меня другие, но правила все те же. - он встает, подходит ко мне, но смотрит куда-то за мою спину. - говоришь, что живешь ожидая смерти, а разве для меня или другого свободного гражданина это не так? Покушение, несчастный случай, просто стечение обстоятельств, я уже не говорю о вездесущей воле корпорации способной уничтожить и лишить свободы любого, это ли не опровержение иллюзии безопасности. - он заходит мне за спину, я остаюсь стоять как прежде, слыша его голос над правым ухом, -Думаешь ты не имеешь прав? Посмотри вокруг правила и права - та же клетка, узы и цепи, что держат нас, ограничивают, направляют по тому пути, что нужно им. Мы как тот же скот, идущий на убой. Не зная этого, мы слепо следуем их воле. И кто теперь свободен, Лота? В некотором смысле, ты даже в более выгодном положении, - он наконец выходит из-за моей спины, садясь на край кровати. Меня удивляет ход его размышления, чем я могу быть свободнее его, - Ты знаешь свое предназначение, - поясняет он, прося подойти ближе, - свои возможности и пределы. Ты даже знаешь срок, который отвели тебе. Я уже не говорю о возможностях встроенных в твое тело аппаратуры и препаратов. Глупец будет всю жизнь жаловаться на свою судьбу. Мудрый использует все ее превратности в свою пользу. Я не отказываюсь от своих обещаний, Ло. Я готов дать даже больше, если ты согласишься помогать мне.
   - Простите меня, господин Родер, - мне трудно начать говорить после столь выразительной речи, боюсь, что это прозвучит фальшиво, но что-то внутри действительно откликается его совам, - вы правы, я повел себя глупо и в этом только моя вина. Я готов исправить все, я хочу вам помочь. Я сделаю то, что вы захотите, только объясните мне свои условия.
   - Условия? -он смеется, мое же отчаяние от этого только усугубляется, - Они все те же. Ты не даешь мне повода сомневаться в тебе, я даю тебе то, что обещал. Сегодня ты первой их нарушила.
   - Что мне сделать, что бы вернуть ваше доверие? - я как утопающий хватаюсь за эту хрупкую нить, - только скажите мне. - он молчит в ответ, думая или ожидая, что я сам предложу решение, - вы просили меня сегодня и я готов это выполнить, если смогу искупить так свою вину.
   Я делаю к нему шаг, опускаясь на колени, пусть он делает со мной что захочет сейчас, я выдержу. Он наклоняется ко мне, кладя руку на мою голову. Ладонь осторожно проводит по волосам, скользит по щеке и останавливается под подбородком, приподнимая его.
   - Сегодня я пытался найти в тебе то, что осталось от полноценного человека, но нашел только страх и ненависть, - он говорит спокойно, но в голосе слышится сожаление, - я дал тебе столько свободы, на сколько это возможно, обеспечил твою безопасность и вот что получил взамен. Пойми, страх - не самая лучшая основа для доверия. Руководствуясь им ты скорее будешь ненавидеть, а значит стремиться навредить человеку. Это я ошибся, и здесь моя вина. Я неправильно оценил твои поступки, - он вздыхает, отпуская меня, - возвращайся к себе, - такая реакция меня пугает больше всего, если владелец потеряет интерес, то это будет приговором для меня. В поддержку своих слов Валаак отходит к окну, давая понять, что разговор закончен.
   - Господин Родер, прошу, делайте со мной все, что хотите, я с радостью приму это, только не отсылайте, - я снова чувствую, как слезы скапливаются, замутнят глаза.
   - Иди, - в ответ с нажимом говорит он. - Код к книге Л8, поговорим когда я вернусь, а сейчас мне надо отдохнуть.
   Я ухожу, понимая, что дальнейший разговор бесполезен.
   В своей комнате я еще долго не могу успокоить мысли о разговоре с владельцем. Действительно, он больше не причинял мне боли, дал то, что получил бы свободный человек на моем месте. На месте сопровождающего, подчиненного. Свободного раба. Но мог ли он сделать больше? И в праве ли я даже задуматься об этом? Нет, он в любом случае дал мне больше чем должен. Но я продолжал его бояться, желать уйти, спрятаться. Хотя именно в нем мое спасение. Нужно пойти на поводу его желаний, подчиниться. Смириться со своей ролью. Но он чувствует это, понимает, что я просто играю как плохой актер. Действительно я пока не могу принять свое положение, но выбора уже нет. Шансы освободиться лишь призрачные, или точнее, мне неизвестны способы. Тогда я вспоминаю атриум, где находится то странное место. Антибиот. Его владелец имел дело с биотами, значит может рассказать обо мне больше, чем это дано в руководстве. Цена? Думаю, пакет питания подойдет. Это крайне редкий и ценный препарат, поэтому есть надежда выручить за него нечто полезнее моего хорошего самочувствия. Решение я принял, ход действий примерно проработан. Остается положиться на удачу и свои способности. Эта мысль выводит меня из апатии. Надежда есть, без нее нельзя.
  
   Что есть жизнь, как не противоположность смерти. Что есть свет, как не противоположность тьме. Но так ли непримиримы эти понятия? - Такими словами начинается последняя, четвертая часть биотеории - Галакагорта. Градация между светом и темнотой, оттенки жизни и сознания - вот те инструменты, которые вырезают ее на ткани мыслей. Жизнь сознательная, осознающая свою ничтожность, жизнь творца, порождающего новую - вот первые краски , что использует автор, рисуя будущее нового мира. Это чистые, яркие цвета, способные перевесить баланс в свою пользу. Но нельзя создать свет, не подумав о тени. Есть и те, кому придется пожертвовать собой, исчезнуть, умереть, чтобы жили другие. Таких по праву предыдущих книг Галакагорта называет донорами, слепую биомассу. Но здесь есть явные отличия - если биосоциум обрекал на это звание людей неспособных к жизни и вредящих общественному строю, но здесь автор призывает выбирать из числа наиболее лучших в физическом и психологическом плане представителей человечества. Приносить их в жертву - только так общество обретет величие. Именно этот принцип лег в основу выбора жертвователей избрав их из числа самых красивых и сильных. Вот только автор требует и дальше собирать этот жестокий урожай. Каждое поколение должно обогащать биомассу, отдавая дань привилегии быть совершенными. Природа, по его словам слишком коварна и так или иначе возвращает странный баланс, создавая уродство в противовес красоте. Человек же создает свои законы, а значит и вершит свою справедливость, такова цена выживания. В этом еще одна парадигма - так ли сильно отличаются вершители от тех, за кого уже решено.
   Рассвет застает меня вымотанным предыдущим днем и своими переживаниями, но мысли, прежде запутанные в плотный ком, наконец, приняли верное сплетение. Дождавшись обычного времени тренировки я спускаюсь в нижнюю зону. Заблаговременно я переодеваюсь в свой корсет и ботинки, подаренные мне Вольфом. С собой я беру пакет питания и триод, завернув их в защитную мембрану из аптечки. Возможно, у меня не будет возможности подняться к себе, если удастся со всем разобрать как запланировал.
   В зале только несколько человек, выполняющих учебную стрельбу. Ни одного знакомого мне лица. Но теперь я чувствую себя свободнее, останавливаюсь рядом со входом, опираясь на стену. Жду я недолго. Внутренняя дверь открывается, откуда выходит Георг, довольно уверенно направляясь ко мне.
   - Ты что тут делаешь? - раздраженно спрашивает он, становясь напротив и оглядывая зал, запоминая свидетелей.
   - Пришла на тренировку, как прежде. - я стараюсь говорить как можно более невозмутимо, смотря сквозь него.
   - Вольф сопровождает Родеров, в его отсутствие я за старшего и у меня нет времени на тебя, так что проваливай, - в голосе угроза, но я понимаю, что за ней скрывается страх, поэтому позволяю себе усмешку.
   - За старшего? А не слишком ли большое доверие вам оказано? - теперь я смотрю на него. - Быть может ваш наниматель не знает всего о вас?
   - Замолчи, - он хватает меня за локоть, заталкивая в комнату наблюдения. Я не сопротивляюсь, понимая, что он хочет продолжить разговор без свидетелей. Мне это и нужно. Как только дверь за нами закрывается, он рывком разворачивает меня к себе. - Что тебе надо от меня?
   Я вырываюсь из его железной хватки и становлюсь крестив руки на груди, давая понять, что не запуган его резкостью.
   - О, ничего особенного, Георг. Я считала что вам еще нужна помощь с вашими подпольщиками. Родер в отъезде, меня не скоро еще потревожат, вот и подумала, что не стоит терять время впустую. А теперь у меня есть в этом и конкретная необходимость, - теперь остается надеяться, что я правильно все продумал. Георг мрачно смотрит на меня, опускаясь на стул перед проекционными экранами. - Вы ведь меня понимаете? - я провожу большим пальцем от края нижней губы до подбородка. Условный жест обозначающий "кровь" либо "рана". Он понимает, нервно сглатывая, но продолжает быть невозмутимым. Хорошая выдержка, но не лучше моей. Он сдается первым.
   - И что я по-твоему должен делать? - он еще надеется откупиться меньшим, думая, что я по незнанию упущу что-либо или выдам свой обман.
   - Кроме того что уже сделали, - я подхожу ближе, - дайте мне незаметно покинуть резиденцию и, прошу простить за меркантильность, некоторые средства чтобы добраться до нужного места. Я пройду по проложенному маршруту, поэтому перед Вольфом вы себя оправдаете.
   Он вздыхает, некоторое время обдумывая предложение, закрывает глаза надавливая пальцами в середину лба. Не меняя позы, но придав голосу более жесткий тон наконец отвечает.
   - Послушай, девочка, не нужно меня запугивать, - смотрит теперь на меня с насмешкой, - таких как ты Валк менял каждую неделю и по несколько за раз. Зачем мне рисковать из-за еще одного отработанного материала.
   - Потому что не Валк его отработал, - сильный приступ ярости заставляет меня с силой ударить ладонями о поверхность металлического стола за которым сидит Георг, под правой рукой, на которой установлен триод остается вмятина, - мне твоя оплошность может стоить жизни, думаешь я умолчу чья в этом вина? У меня здесь своя выгода и я не хочу ее упустить из-за чьей-то глупости.
   Он не ожидает такого, замирает, но потом откидывается на спинку стула, глядя теперь прямо на меня.
   - Так ты протащила сюда триод? - я не собираюсь скрыть это, поднимаю и разворачиваю усиленную руку, демонстрируя модификатор. - Да ты ненормальная! А я замучился очищать данные фильтров. - Он обхватывает голову руками, - Только не говори, что ты носила его активным!
   - Нет, надела исключительно для тебя, Георг, - намеренно перехожу на ты, чтобы усилить пренебрежительность. - А как на счет твоих? Это ведь тоже модификаторы.
   - Детка, - он смеется, - не сравнивай свой ширпотреб с таким произведением искусства. Ко всему прочему он узаконен и внесен в реестр моего кода. Твой же не просто не внесен в учет, а скорее даже опасен. Так что сними и выкинь его подальше, пока тебе не оторвало руку.
   - Без руки я как-нибудь проживу, - теперь, запугивает он меня или нет, но в руке невольно ощущается тяжесть и я обхватываю ее за предплечье, - особенно имея удовольствие стереть улыбку с чьего-нибудь наглого лица.
   Он резко встает, хватая меня за правое запястье, я, к своему удивлению даже не могу напрячь мышцы, он, видя мое замешательство, продолжает наступать. Обходя стол, перехватывает вторую мою руку.
   - Хочешь пойти против меня, найди что-нибудь посерьезнее, - он прижимает меня к стене, держа руки на уровне моей головы, прижимая мое тело своим. - а может продолжим? Теперь то ничего не мешает, а?
   - Не надо, слышишь! - я стараюсь подавить нарастающую панику, отталкивая его, -Еще можно все исправить меньшими потерями. Отпусти!
   Постепенно я чувствую, что правая рука оказывает некоторое сопротивление его хватке, он же все сильнее напрягается удерживая ее. Но пытаясь скрыть свои усилья он смеется, отпуская меня.
   - Не бойся, такие как ты мне не по вкусу, - я сбрасываю его руку, он отходит, опираясь о стол, - но не смей больше высказывать мне угрозы, не хочу мараться о такую немощь. - он заводит руку назад, под столешницу и выправляет вмятину. - Хорошо, я помогу, но на многое не рассчитывай.
   Из кармана, где-то на поясе он достает и протягивает мне синюю карточку, оттуда же он извлекает портативный проектор - для ориентировки. Знакомую мне ранее камеру я прячу в вороте корсета, так она остается почти незаметна. Импульсный шокер и выпрошенный у Георга нож приходится спрятать в голенище ботинок, оставив их свободными.
   - Не хочешь проблем со сканированием, воспользуйся сквозным спуском, - на проекторе отражается место, близкое к окраине яруса, - там действует подъемник, сканер со второго яруса отключен, на первый лучше поднимись через контрольную зону. - мне этот маршрут знаком, в остальном я разберусь по проектору. - я отключу камеры слежения на пять минут в девять утра и в одиннадцать вечера, повторю то же на следующий день, так что постарайся уложиться. Сканирование на первых трех ярусах включается в шесть, семь и восемь утра по восходящей, повторяется в десять, одиннадцать и двенадцать ночи соответственно. Длится по пятнадцать минут. Если избавишься от модификатора, будет проще, но захочешь сохранить - рассчитывай время. Если попадешься - я скажу, что ты сбежала и сниму с себя всю ответственность. Тогда твоим обвинениям мало кто поверит. Мне это, конечно, доставит проблем, но не столько как тебе.
   Этого вполне достаточно, я готов отправиться, когда Георг окликает меня.
   - Возьми, тебе пригодится, - у него в руках я замечаю небольшой кусок мягкой материи, - спрячь волосы, они выдают в тебе выходца с верхнего яруса. Там таких не любят.
   Ткань оказывается накидкой, довольно большой. Мне хватает, чтобы убрать не длинные волосы и накинуть на плечи. Дальше, знакомым маршрутом следую до зоны контроля.
   Утром верхний ярус гораздо оживленнее чем ночью. В некоторых местах людской поток сливается в полноводную реку. Я замечаю, что большинство людей идет к большому зданию классической архитектуры. Золотые буквы на белоснежных стенах гласят Горт Арем. Иначе, храм знаний и наук. Главное учебное учреждение города. К сожалению, мой путь снова лежит не по направлению к Аллее Славы, но сейчас главное время. Препарат питания не стабилен и распадается при высоких температурах через пару часов. Тогда я ничего не смогу получить за него. Этот день ознаменован ярким солнцем и безоблачным небом и весь верхний ярус выглядит торжественно, кроме того я вижу то, чего не было в предидущие выходы. Всюду видны цветные полотна флагов. Иногда по одному, иногда целыми композициями. Цвета и их сочетания подобранны безотносительно, в хаотическом порядке. Но преобладает алый и белый, другие цвета дополняют эту пару. В воздухе уже ощущается запах нагретого камня и еще свежей от росы зелени. Но чем ближе я к зоне контроля, тем насыщеннее и прохладнее он становится. Накидка, прежде укрывающая только голову, теперь спущена на плечи и ниже, я почти бегу, потому не чувствую сильного холода, но он довольно ощутим.
   Сквозной спуск находится неподалеку от контрольной зоны, на всю дорогу до него уходит примерно час, но продвижение должно быть быстрее, чем на биоэлектроиде. Это оказывается большой каменный колодец, в который ведут статичные и динамические ленты, по спирали опускающиеся к зоне посадки - платформе по окружности зияющего провала. Толстый металлический трос, снабженный выступами тянулся от верхнего яруса и уходит вниз под небольшим уклоном. К каждому выступу крепится кабина, вмещающая несколько человек. На каждом ярусе установлено сканирующее устройство, фиксирующее коды находящихся там людей. Сейчас эти сканеры были отключены. Кабины двигались непрерывно и мембрана, закрывающая ее куполом открывается только на небольшое время для того чтобы впустить или выпустить пассажира. Поскольку система учета входящих была отключена, рассчет происходил при посадке. Для этого пришедшие на зону посадки прикладывали излучатели или биокоды к панели, указывая нужный ярус. Людей было немного, поэтому я спокойно подхожу к нему, изучая систему. Все довольно просто - касанием назначаешь ярус и подносишь средство оплаты к магнитному участку. Я быстро проделываю эту операцию, получая вместо синей карты три красные и пять зеленых. Выходило, что этот способ передвижения гораздо дешевле. Проходя за раскрывшуюся мембрану, я на мгновение чувствую дурноту, как от укачивания, но скоро она проходит, замещаясь иным чувством. Море огней расстилается, сплетаясь в замысловатый узор далеко внизу. Кабина проплывала над третьим ярусом, поражая воображение открывающимся видом. Мне сначала кажется, что я вижу определенную упорядоченность цвета огней, но потом понимаю, что это действительно так. Первое впечатление - зародыш или эмбрион в трогательной, защитной позе. Забавно, что хотел сказать этим градостроитель. Кабина движется медленно и меня уже начинают посещать мысль о том, что именно из-за скорости цена подъемника ниже. Но несравненный плюс в виду отсутствия сканеров серьезно возмещает это неудобство. Храм плоти отлично виден с этой высоты, так же хорошо видно, что напоминает его замысловатая композиция - сердце из сплетенных мышц и жил, замерших в изящных узорах. Движение продолжается, когда следующий провал открывается в зону производств. В кабине никого не остается после предыдущего яруса, поэтому я спокойно прислоняюсь к одной их хорд, держащих мембрану не боясь нарушить баланс конструкции. Со следующего яруса кабину обступают мощные каменные столбы и стены. Здесь находится обработка материалов, производство тяжелой продукции, все, что требует особых условий. Высокотехничная сфера и биотехника скорее всего располагается на первом ярусе. Кабина проплывает между колоссов, каменных карманов и кубов. Гул, заглушаемый мембраной становится асе сильнее, чем ближе кабина к дну этого яруса. Толщина камня, призванная заглушить шум работающих механизмов, даже поражая своими размерами не в силах полностью погасит его. Кабина последние десятки метров опускается в каменный колодец, только на пару секунд открывая мембрану на небольшом выступе платформы, затем проваливается в сплетение арматур и проводов, лестниц и переходов. Начала следующего яруса я не вижу Но мембрана раскрывается в пустоту, я лишь в последнюю секунду успеваю заметить мостик из обнаженной арматуры, запрыгивая на него, рискуя упасть в пропасть под ним. Кабина еще некоторое время продолжает движение вниз, а потом переходит на подъем, больше не останавливаясь в этом месте. Сначала мне кажется, что я оказался в ловушке - пропасть сверху и пропасть снизу и только этот металлический мост вытянулся к проезжающим мимо кабинам. Прибывающая следом кабина, пустая, повторяет маршрут, поднимаясь вверх. Но обратно мне идти рано. Я осматриваю внимательно место, где оказался и замечаю металлическую лестницу, по спирали ведущую вниз. Это единственный путь из колодца, ведущий исключительно вниз. Путь предстоит совсем неблизкий, более того - он проходит мимо зияющих разломов и вывернутой арматуры, местами преграждающей узкую тропу. Однако это единственный путь отсюда. Я спускаюсь по лестнице, довольно крепкой до первого пролома, завалившего и обрушившего часть ее. В этом месте она довольно шаткая но вывернутая арматура держит ее, не давая обвалится. Я ухватываюсь за несколько наиболее надежных прутьев, подтягиваюсь и забираюсь на груду обломков. Оттуда у меня есть возможность разглядеть место из которого вырвана груда камня и металла. Воронка с обгоревшими краями и зияющая дыра на много глубже, чем если бы стена была сплошной, но за ней была полость, идущая куда-то вглубь платформы. Задерживаться здесь нет смысла и я возвращаюсь на лестницу. Дальше путь почти свободен, из сложных для продвижения участков только один пролом который просто пересечь по сохранившемуся парапету. Небольшие завалы я пересекаю без проблем.
   Спуск заканчивается довольно крутой лестницей так же из металла. Ступени во многих местах смяты, и сглажены, словно по ним тащили что-то крайне тяжелое, либо это упало и сломало прочнейшую конструкцию. Ориентир показывает, что нахожусь на одной из окраин пятого яруса. Здесь пусто, место похоже на площадь, но безлюдие этого места скоро объясняется. Вероятно местные обитатели не любят бывать на виду, а в этом месте стеклянные глаза систем слежения блестели отовсюду. Нужное мне место, примерно в часе ходьбы, но время мое ограничено поэтому я бегу в указанном направлении. Из этой площади ведет несколько туннелей, но тот, что мне нужен завале. Относительно обходных путей все не совсем ясно даже с ориентиром. Но стоит мне приблизиться к заблокированному проходу, как я вижу разлом в стене, позволяющий пройти туда человеку и более мощной комплекции, чем моя. Пройдя сквозь него ч оказываюсь в полости стен, здесь же видна тропа, проложенная в пыли и среди обломков стены. Расчищенная полоса разветвляется, ведя к разным выходам. Навигатор показывает мое положение в толще стены и поэтому мне трудно определить, какая из ветвей верная. Все же я делаю выбор, направляясь по левой, более широкой. Скоро я вижу слабый отсвет, приводящий меня к еще одному разлому, снаружи прикрытому чем то вроде мембраны. Осторожно подходя к нему становится ясно, что выход находится за палаткой или какой либо еще конструкцией. Предусмотрительно оставлен проход, позволяющий пройти между палаткой и стеной. Ориентир показывает снова небольшую площадь, направление, к моей радости, верное. Здесь уже на много проще слиться с людским потоком, который уступал по плотности разве что верхнему ярусу у университетов. Палатки, стоящие вдоль проходов оказываются торговыми. В одной из них замечаю одежду - в основном свободные накидки приглушенных цветов и респираторы. Я не совсем уверен, хватит ли у меня средств, но решаюсь попытать удачу. Та, куда я подхожу завешана на вид серым тряпьем, на самом деле являющимся довольно прочными накидками, подобным защитным. Там же вижу человека, укутанного в подобный балахон, лицо его прикрывает респиратор и защитные очки. Общается он жестами. По причине ли глухоты или не желая выдавать свой голос, мне не ясно, но я отвечаю на его манер, прося узнать есть ли что-то подходящее мне по размеру. Мне предлагают изоляционный чехол, фиксируемый на запястьях и коленях, закрывающий голову широким капюшоном, нижнюю часть которого можно поднять на манер респиратора, но с меньшей эффективностью для дыхания. Всего за это продавец просит две синие карты, показав их количество пальцами, а цвет бирками на предплечье, поначалу принятые мной за украшение. Моих средств к сожалению, не достаточно, поэтому мне предоставляют возможность выбрать между ветхим балахоном и широким респиратором. Пока, скрыть свою фигуру и принадлежности для меня важнее, поэтому я облачаюсь в балахон за две красные карты. Время начинает поджимать, поэтому я быстрым шагом иду к атриуму, пересекая еще две подобные площади. Весь мой путь пролегает по окраине яруса, здесь относительно спокойно и разнообразие предлагаемых товаров и услуг отличается от более высоких уровней города только качеством. Мне уже не раз попадались витрины с живыми манекенами - мужчинами, женщинами и детьми, красивых и обезображенных, порой, на столько, что к горлу подступало давящее чувство. Меня повергает в уныние и вселяет страх понимание, что и я могу с легкостью оказаться в их числе, догадайся кто-нибудь кто я на самом деле. Наконец, я добираюсь до туннеля, ведущего в атриум. Поток людей в это место совсем небольшой, но все проходят туда свободно, не опрашиваемые и не останавливаемые серыми вооруженными охранниками. Это удается сделать и мне. Дальше путь скрыт от посторонних глаз и я иду, не ожидая никаких неприятностей. Только на полпути к стене я слышу впереди себя голоса и шум, быстро приближающийся. Сойти с узкой тропы -значит выдать себя. Паника заставляет меня замешкаться, неловко прижимаясь к каменному ограждению. Это только частично спасает от надвигающееся угрозы. Один человек выскакивает из складок мембран, укорачиваясь от меня, пробегает дальше, но двое других, выше и больше первого останавливают свое преследование, заметив мня.
   - Здесь еще один, - один хватает меня за плечо, и с размаху прижимает к стене, когда я пытаюсь побежать вслед за их добычей, - не думал, что Крысолов привел еще кого-то.
   Накидку с моей головы снимают, удерживая за шею, сильно сдавливая ее. Я тороплюсь дотянуться до шокера, но от боли становится трудно контролировать свое тело.
   - Ты не поверишь, Ург, - тот, что рассмотрел меня издает смех, приправленный удивлением, - это девчонка, причем с верхних.
   Меня опускают, удерживая теперь за руку. Второй разглядывает меня, неприятно улыбаясь. Их лица скрыты круглыми изоляционными очками, респираторы заменяют серебристые вставки, тянущие от ноздрей провода куда-то за шею.
   - Чего здесь потеряла? Может тебе помочь? - вопрос скорее для отвлечения много внимания, чем признак сочувствия, - Идем с нами, разберемся.
   - А что с Крысоловом? - второй вспоминает о беглеце, он, в отличии от первого не очень заинтересован мной.
   - Поймают на выходе, идем, - они поворачивают в обратном направлении, так, что один остается впереди, а другой удерживает меня за руки сзади.
   Мне не хочется выяснить, куда они намеренны направится со мной, поэтому я хаотично прикидываю, как лучше высвободиться. Случай сам подсказывает выход. Я не удерживаюсь на ногах и падаю. Сразу подтягивая ноги к груди и достаю импульсник. Почти не глядя на мощность заряда перевожу его в активное состояние, протягиваю руку перед собой, сразу натыкаясь на ногу одного из них. Но меня тут же хватают за одежду, приподнимая. На удачу, рука которая меня держит подсказывает направление и второй тоже выпускает меня, я не тратя времени сразу бегу, не следя за направлением, просто стараясь спрятаться от возможного преследования. Голоса за спиной действительно слышатся, но спустя достаточное время, чтоб я успел свериться с ориентиром. Я отклонился то нужного маршрута и теперь нужно было возвращаться назад, чтобы выйти на прежнюю дорогу. Голоса приближаются и я замираю, приготовив импульсник, но они проходят довольно далеко, поэтому я беспрепятственно возвращаюсь на нужную мне тропу между стеной и мембранами палаток. Остаток пути проходит спокойно, но я теперь часто останавливаюсь, прислушиваясь, не следует ли кто-либо за мной. Досадно думать, но лучше бы у меня осталась прежняя чувствительность, боль окупалась более острым слухом и восприятием.
   Наконец, прихожу к стене и нахожу проход, через который покинул закрытую часть атриума в свой последний раз. Путь я запомнил неплохо, поэтому прохожу, не попадаясь на глаза черным охранникам. Не думаю, что меня запомнили, но лишних проблем мне не нужно. Наконец, я подхожу к знакомому двору. Здесь снова предельно тихо, слышен только гул биоламп и странный низкий шорох из колодца. Но вхожу я осторожно, продвигаясь вдоль стены. Олгур, как и в прошлый раз появляется будто из неоткуда, если бы я не сталкивался с ним прежде, то поспешил бы убраться от этого монстра как можно дальше. Но теперь я спокойно подхожу, подняв руки ладонями вперед, показывая, что не вооружен. Биот-охраник издает гортанный звук, но тональность в этот раз отличается. Его хозяин появляется не сразу, но все это время биот не дает мне сделать ни одного лишнего движения, угрожающе скаля острые зубы и утробно рыча.
   - Неужели это маленькая Лолит? - торговец, как и прежде облаченный в яркую биоткань останавливается на входе в свое убежище. Я пользуясь его появлением, скидываю капюшон, поскольку Олгур успокаивается в присутствии владельца. - я уже заждался тебя. Ну что ж, за чем пожаловала?
   - У меня есть кое-что на продажу.
   Он смеется в ответ
   - Нет, я не покупаю.
   - Тогда на обмен.
   - Это возможно, но с условием, - он дает биоту сигнал, и тот отходит за мою спину. - никаких средств слежения или маркеров.
   Олгур хватает меня за предплечья прежде чем я успеваю испугаться или ответить что-либо. На мою удачу, он не замечает камеру, оглядывая меня через странный прибор.
   - Ну так, что ты можешь предложить? - хватка ослабевает и я могу дотянуться до своей ноши, спрятанной под накидкой. - Питание? Забавно, обычно его ищут, а не приносят. - Он внимательно оглядывает упаковку. - довольно мощный состав, вот только он долго находился в тепле, мог начатья распад. - Он обращается ко мне, - не боишься пропустить цикл? Голодание сильно изматывает тело, может произойти отключение.
   - Это меня не беспокоит, - я стараюсь говорить спокойно, не нужно выдавать все свои особенности.
   - Не настаиваю. Что ты хочешь получить за это? Но учти, товар хоть и хороший, но, вероятно подпорчен. Так что не рассчитывай на многое. - он достает из кармана пластину с круглыми таблетками и прикрепляет одну из них к упаковке, после чего она покрывается тонкой изморозью. Наверно термоизолятор.
   - Информацию, - в ответ на это он вскидывает бровь, но продолжает слушать, я принимаю это за согласие. - Возможно ли вернуть память о том, что было до попадания в корпус? Можно ли восстановить тело биота и сделать его физически полноценным? И еще. Возможно ли освободиться от контроля корпуса?
   С каждым вопросом лицо подпольщика становится все более мрачнее, вместе с тем возрастает степень удивления. Когда я заканчиваю, он издает смех, скорее ироничный, чем вызванный весельем.
   - Типичные вопросы таких же неуспокоившихся как ты, - он вздыхает и с некоторой долей снисхождения продолжает. - Память вернуть можно, но только в состоянии сильного истощения. Не все могут дожить до момента, когда концентрация контроллера снизится до необходимого уровня. К тому же нужна стимуляция головного мозга электричеством или химией что в девяти случаев из десяти приводит к гибели. Есть и другой способ, но эта информация обойдется тебе гораздо дороже.
   - Что вы хотите? - похоже мне повезло вернуть даже те небольшие крупицы памяти.
   - Для начала, поведай как тебе удалось уйти от своего владельца и попасть сюда. И поверь, если ты солжешь я это узнаю, - Олгур, продолжающий стоять за моей спиной кладет свои острые лезвия мне на плечи. Я не собираюсь скрывать что-либо, просто преподнесу в нужном виде.
   - Удалось договориться с охраной, чтобы меня выпустили на время отъезда моего праводержателя, - он приподнимает правую бровь, глядя на меня, "договориться", звучит неубедительно, что ж, уточним, - за оказанную услугу.
   - Ладно, - он приглушенно смеется, - не стану уточнять какого характера, - и хорошо, вам не понравился бы ответ. - заходи, - приглашающим жестом он указывает на арку с вывеской. Но я остаюсь стоять. Олгур отпустил меня, однако я не тороплюсь ответить на приглашение.
   - Я предпочитаю закончить обмен здесь, - что помешает подпольщику деактивировать и разобрать на запчасти физически слабую добычу.
   - Знаешь, если бы я хотел причинить тебе вред, то сделал бы это еще когда ты вошла в этот двор, но скажу тебе один секрет, причем абсолютно бесплатно - в случае гибели или сильной травмы, нанесенной биоту поступает мощный сигнал его владельцу и в Корпус, там указанно местоположение и все биокоды находящихся поблизости. Заглушить его почти не возможно, по крайней мере здесь. Хотя, тебе решать, стоит ли рисковать ради нужной тебе информации.
   Он прав, я пришел сам, значит готов подвергнуться опасности. Не без колебания, я ступаю за порог Антибиота.
   После набольшего по длине перехода я оказываюсь внутри. Помещение в большей степени насыщенное техникой, чем стерильное, тем не менее, является лабораторией. Множество изолированных кабелей и проекторов в защитных оболочках подсоединены к контейнерам и колбам, к сосудам и биосистемам. Их содержимое скрыто от глаз несведущих посетителей и я даже не пытаюсь догадаться о их содержимом, пока не замечаю среди них бьющееся сердце, натянутое своими венами и артериями на электродную раму.
   - Чем вы торгуете, господин..., - я понимаю, что даже не потрудился узнать имя того, кому сейчас вверил свою жизнь.
   - Палак, - он поворачивается ко мне, предлагая присесть на незамеченный мной стул, сам же садится напротив рядом со сложной панелью управления, - Органами, дорогая Лолит, тканями, кровью, все, что может понадобиться свободному гражданину и, - он смеется, нажимая несколько мест на панели, меня тут же прижимает к стулу, - всем что может дать мне тело полноценного человека.
   - Вы обещали не причинять вреда, - я понимаю, что попал в ловушку.
   - Я ничего не обещал. Да, ты не полноценный организм, но дела последнее время не идут, товара почти не поступает, так что хотя бы части тела сойдут или кожа. Сейчас проверим.
   Мое тело сводит сильнее, сжимается челюсть, глаза наоборот раскрываются широко, даже дыхание останавливается. На краткое мгновение меня ослепляет голубоватый свет.
   - О, забавно, - он рассматривает что-то на панели, - да твой владелец эстет. Не оставлено ничего лишнего, просто как кукла для развлечения. Жаль концентрация токсинов слишком большая, полностью перекроено лицо и мышцы тела, даже кости переделаны. Смотрю здесь спецзаказ. И, увы, дистанционный датчик, - он наигранно вздыхает, - тебе повезло, детка, для меня ты бесполезна.
   Меня тут же отпускает, я не теряю время, выхватывая импульсник, направляя его на мясника.
   - Не смеши меня, Лолит, - прежде, чем я отвечаю, активированный шокер глохнет, становясь бесполезным, - пытаешься напугать меня тем, что я сам разрабатывал?
   Я выхватываю нож, удерживая его в отведенном к запястью положении. Но Палак остается невозмутим, причину такого спокойствия я понимаю, когда лезвие наливается тяжестью, оттягивая руку вниз. Я держусь до последнего предела, потом выпускаю из уже опущенной руки оружие.
   - Не делай глупостей. Здесь бывают люди поопаснее тебя и я готов к любым поворотам. - он принимает более свободную позу в своем кресле, закидывая руки за голову. - Я же сказал, что тебя не трону, поэтому расслабься.
   - Вы и прежде это говорили.
   - Ну, что ж, риск - дело удачливых, не так ли? - он усмехается, поворачивая экран проектора ко мне, - лучше скажи, что это такое.
   На объемной проекции мое тело в сидячем положении, изображенное в синих оттенках переплетением мышц, костей, внутренних органов. Место, куда Палак указывает - черный участок по середине груди. Верно, защитная пластина реаниматора.
   - Сначала ответьте на мои вопросы и дайте мне спокойно выйти отсюда.
   - Это напрямую касается того, что тебе интересно, поверь. У тебя удалено более половины всех органов, их восстановление, конечно, возможно, но обойдется в целое состояние. К тому же придется искать сразу нескольких доноров с подходящими параметрами. Если говорить о возвращении тебе прежней внешности, то это практически невозможно, но восстановить ее образец реально. Дальше можно сделать накладку или, проще говоря маску. Удовольствие тоже не из дешевых. - из кармана он достают меньший проектор, указывая цену моего физиологического восстановления - пятнадцать золотых карт, - но это еще не означает что ты перестанешь быть биотом. К тому же я не знаю, что еще скрыто за этим, - он снова указывает на черный след на моей груди.
   - Это автореаниматор, - нет смысла хранить тайну, если она не дает мне узнать больше о пути к свободе.
   Удивление на лице Палака сменяется какой-то нездоровой радостью. Похоже я снова совершил ошибку.
   - Нежели они все же решили его испытать? О, мне нужно увидеть его в действии, - он делает какой-то знак и меня снова парализует, но говорить я могу.
   - Не надо, стойте, каждая его активация фиксируется в процессоре вместе с пространственными данными и кодами. Я могу рассказать о его устройстве, я помню все.
   - Разумный довод, но ты не разработчик, ты не можешь знать о всех особенностях, - он смеется, - ради этого я готов рискнуть. Не бойся, я все сделаю осторожно.
   Пользуясь моей беспомощностью он снимает с меня накидку, затем опускает верх костюма, обнажая по пояс. Лишь столь неприятный момент заставляет меня вспомнить о триоде. Сопротивление парализатора эта рука с трудом, но преодолевает только силы все равно не достаточно, Палак перехватывает мою руку.
   - Спокойней, это будет быстро, - заведя руку мне за спину он подносит небольшой предмет к моей груди и в следующий момент меня накрывает темнота. Из нее проступает то, что я так давно ждал, очень ясно и четко, но видение быстро обрывается. Волна за волной два импульса проходят сквозь тело, заставляя его выгнуться дугой на холодном полу. Над собой вижу лицо, искаженное ухмылкой
   - Потрясающе, завидую твоему владельцу. Я бы мог наблюдать это бесконечно, - наконец, он отходит от меня.
   Сознание обретает ясность, я помню, что до сих пор в опасности, поэтому переворачиваюсь на живот и прилагаю все силы, чтобы убраться подальше от мучителя.
   - Жаль я не могу вырезать его прямо сейчас, - в голосе слышится разочарование.
   - Не надо вырезать, - голос еще не так хорошо слушается меня, но времени его восстановить нет, - мой владелец сам сконструировал аналог. Я могу достать вам схему.
   - Зачем? Она уже у меня в руках.
   - Нет, послушайте, я принесу еще питание, - увы, это мелочь по сравнению с ценностью реаниматора, но есть еще кое-что. - охранник моего владельца знает, куда я направлялся, если я не вернусь придут уже вооруженные люди, Палак.
   - Бред, тебя бы никто не отпустил, зная куда ты идешь, не нужно запугивать меня.
   - Это правда, они не знают, что я биот и отпустили что бы исправить оплошность одного из них.
   - Надо же, какие интриги, - он смеется, - ладно, я все равно не смогу извлечь механизм не повредив его. Уходи отсюда, пока я не передумал.
   Хорошо, что ноги уже держат меня, я одеваюсь, захватив с собой нож и импульсник выбегаю из лаборатории. Вернуться мне так или иначе еще придется. Нужно будет тщательней продумать вопрос безопасности. Путь прежний, его я преодолеваю без проблем. Только на выходе понимаю, как устал. Ноги почти не держат, но мне еще предстоит дойти до необходимой точки и вернуться. Я с сожалением вспоминаю пакет питания, отданный практически даром. Хотя, кое-какая информация оказалась крайне полезной. Теперь я знаю, что восстановить целостность тела возможно, но возвращение памяти будет сложным процессом, как я и предполагал. Но подпольщик упомянул и другой, пусть и дорогой способ. Именно ради этого мне предстоит испытать свою удачу еще раз.
   Место, куда мне нужно отправится теперь больше удалено вглубь яруса. Для этого необходимо пересечь две площади. Из уже знакомой мне я перехожу в более обширную и светлую. Причину такой разницы я замечаю сразу - весь купол над ней покрыт отражающими панелям. Что это -окна или зеркальные накопители с такого расстояния не ясно, но место это выглядит значительно чище. Снова переход через туннель, но место куда я попадаю оказывается чем-то вроде склада. Длинные беспорядочные ряды идут вплоть до противоположной стены. Каждая секция - герметичный контейнер, вход которого имеет сканер кода. Здесь нет никого, что сильно настораживает. Контейнеры подняты один на другой и к верхним ведет плоская лестница, примерно с высоты моего роста. Я берусь за нижнюю перекладин, уперев ноги в стенку контейнера подтягиваюсь до следующей, потом до третьей, когда ноги попадают на первую. Далее идет длительный подъем. Я прохожу три контейнера, каждый из которых имеет высоту два моих роста, когда наконец то дохожу до вершины. К сожалению, лестница обрывается на середине металлического корпуса. Приходится цепляться за выемки стальных листов, которыми обшит контейнер. Благодаря триоду, я все больше опираюсь на правую руку, что значительно экономит мои силы. Не без труда я заползаю на его крышу. Но мои старания вознаграждаются открывающимся видом. То, что было принято мной за нечеткие ряды, оказывается концентрическими окружностями. Центр этого лабиринта пуст. Но возможно ли до него добраться определить трудно. Скоро я понимаю, что я не единственный наблюдатель - еще четыре фигуры так же стоят на крышах, но специально оборудованных для просмотра местности. Ко всему прочему смотрящие были вооружены. Мощные длинноствольные орудия установлены как на специальных стойках, так и покоятся в руках смотрителей. Сейчас я не в силах испытывать свою судьбу на благосклонность, поэтому быстро соскальзываю на лестницу и держась за перила съезжаю вниз, притормаживая ногами. На последней ступени с трудом успеваю остановиться чтобы смягчить соприкосновение с землей, повисаю на усиленной руке, сильно стукаюсь коленями и плечом о корпус контейнера. К своему ужасу слышу окрик позади, в направлении одной из наблюдательных вышек. Касается ли он меня, я не собираюсь выяснять, уходя из поля видимости за контейнер. Но сигналы продолжаются, я замираю, ожидая когда прояснится их причина. Вероятно, это была пересмена, поскольку на ближайшей вышке один смотрящий передает оружие поднявшемуся к нему. Я фиксирую время- уже близится ночь, семь часов. У меня еще есть время, но обратная дорога займет приблизительно три часа, нужно быть осторожным. Я все же решаю пробраться к центру этого склада. Тактика довольно простая - дождаться, пока смотритель отвернется и перебежать под следующее укрытие. Это я проделываю семь раз, оставаясь незамеченным, но на восьмой слышу чей-то голос, сразу замирая, вжимаюсь в контейнер. Только он идет не с вышек. Источник я замечаю не сразу - примерно в расстоянии трех башен еле заметна фигура, скрытая свободной накидкой. Что-то в ней мне кажется смутно знакомым.
   Стоящий так далеко может только подавать знаки, что бы не привлечь к себе внимания наблюдателей. Ряд из них означает подойти ближе. На сколько это безопасно, судить сложно, но если этот человек скрывается так же, как я есть шанс получить хоть какую-то помощь или информацию. Пользуясь моментом, перебегаю к контейнерам ближе и тогда вижу лучше того, кто меня подзывал.
   - Как ты сюда прошел? - тот, кого назвали Крысоловом стоит боком, в одной руке явно держит что-то тяжелое и длинное, я стою так, чтобы в случае угрозы уйти за стоящий между нами контейнер.
   - Через туннель, кратким жестом я указываю направление, откуда пришел.
   - Наемник? - он оглядывается, не ожидая от меня опасности, предпочитая следить за смотрящими. Я молчу, на этот вопрос любой ответ компрометирующий. - Ладно, не отвечай. Нужно выбираться, срочно. Сейчас начнется обход, если ты не из их числа - пристрелят.
   - Я знаю, - главное оставаться спокойным, не показывать слабость.
   - Хорошо, слушай, - он снова осматривается, перебегая ближе, я беру наизготовку импульсник, готовясь уйти за угол. - ты не отсюда, я вижу. Здесь есть выход, но одному оттуда не выбраться. Поможешь мне и я помогу тебе.
   - Почему я должен тебе доверять? - вопрос предельно прямой, но так проще знать мотивы, особенно если время поджимает.
   - Доверять? Проклятье! Нет, не доверяй, - слышится прерывистый звук сирены, Крысолов нервно осматривается, - твое дело, я предложил. Выберусь сам.
   Видимо угроза оказывается реальной, шум позади, подсказывает, что она близко. Я понимаю, что единственный выход это покинуть место. Бегу следом, намереваясь покинуть склад тем же путем. Бежит фигура в защитной накидке оправдывая свое имя, поскольку петляет и исчезает из вида не хуже вредоносных грызунов. Я поворачиваю, когда приближаюсь к выходу, но в последний момент прячусь за последний металлический блок. Охрана. Почти десяток вооруженных в бурых накидках. Приходится повернуть назад, надеясь найти Крысолова. Но все, что я успеваю - спрятаться от патрульного с полновесной огнестрельным автоматом. Он проходит, не заметив меня. Сканер кода, закрепленный на его предплечье не срабатывает. Но только вооруженный проходит достаточно, я вижу Крысолова, жестом, указывающего мне направление. Я следую его подсказке, оказываясь у глухой стены, скрытой, стоящими углом тремя блоками. Примерно на высоте двух моих ростов стена раскрошилась и ее пласт отошел, открыв, вероятно, пролом, ведущий внутрь.
   - Встань ко мне на плечи, там возможно зацепиться. Внутри небольшая площадка, оттуда скинешь мне канат, - прежде чем я понимаю последовательность действий, он выхватывает из моего сапога импульсник, - и не смей меня бросить, он действует и через перекрытия. - он указывает вовсе не на мое крошечное оружие, а на свой полибласт, висящий за спиной.
   Я не сопротивляюсь, выхода уже нет. Он опускается, подставив ладони, на которые я становлюсь, переходя на плечи, крепко упираясь в стену, когда он встает, ухватываюсь за край усиленной рукой. Он толкает мои ноги выставленными вверх ладонями и я, используя этот импульс, перевешиваясь за край, и сваливаюсь на узкую платформу за ним. Сразу, становясь на колени, нахожу канат из биоволокна и сбрасываю вниз, он тут же натягивается, я же готов мириться с потерей импульсного шокера и спускаюсь с платформы, приземляясь на неровную поверхность. Под ногами оказывается глыба цельного камня, высотой около полутора метров, наклонно спускающаяся к полу. Я тороплюсь добраться до ее основания, потому, что наверху уже слышится шум. Зрение медленно привыкает к темноте, но уже скоро я разбираю дорогу, проложенную среди валунов и завалов. Мне не удается пройти и десяти метров, когда позади слышится мягкий звук, обозначающий, что Крысолов уже внутри. Я прячусь за небольшой камень, в которых в этом месте нет недостатка.
   - Стой! - он говорит приглушенно, но уверенно, не боясь себя выдать. - забери свой шокер, - он кладет импульсник на плоский камень у ног, - мое не заряжено, не бойся, - в доказательство мирных намерений он снимает и откладывает в сторону полибласт. - этот путь тупиковый, я покажу выход.
   Нож, как единственное оставшееся оружие быстро перемещается в руку в прежнее, отведенное к запястью положение.
   - Почему ты мне помогаешь? - я осторожно выхожу из укрытия, двигаясь боком, держа его на виду. Если он захочет атаковать, я уйду за один из камней.
   - Считай это любопытством. - нож в моих руках не столь серьезная угроза, он говорит довольно спокойно, даже на веселой ноте. - Как тебе удалось спрятаться от сканера ? Он стоит на входе и у каждого маргата он есть.
   - Маргат? - мне не знакомо это слово, но вопросом я выдаю себя.
   - Те вооруженные, -Крысолов смеется, - смотрю ты издалека. Так что же с твоим кодом?
   - Его нет. Покажи дорогу. - я беру шокер, выставляя теперь его перед собой.
   - Что? - он удивлен, и скидывает закрывающий лицо капюшон. Наконец вижу своего спасителя: сочетание грубых и тонких черт лица подчеркнуто диковато прической - волосы уложены в одну линию посередине головы, с боков выбриты, сзади завязаны в тугую косу. - Это не возможно? Сейчас даже несвободные имеют свой код. Ты кто такой, покажись?
   - Кто такие несвободные? - я отступаю назад, не желая что бы он увидел меня.
   - Кхатху. Не знаешь? - он теперь смотрит на меня с недоверием. - Откуда ты?
   - Глозгар, - врядли ему известно это место, но вернуть часть доверия нужно, мое оружие слабее его, - меня наняли.
   - Я не знаю, что это за глушь, но видимо биополе на него не распространяется. - он смеется, - ладно, идем.
   Он поворачивается спиной, быстро направляясь в противоположную сторону от намеченной мной тропы.
   - Знаешь, кто бы тебя не нанял, они явно не позаботился о твоей безопасности. С шокером тут нечего делать. У большинства есть глушители биоимпульсов.
   - У меня для этого есть нож. - в ответ снова слышу смех, видимо я призван веселить всех своей наивностью.
   - Против дальнобойного оружия он бесполезен, не говоря уже о магнитах. Хотя бесспорное преимущество в том, что их не засекут на верхних ярусах. Стало быть ты оттуда, или работаешь в основном там. Тогда, скажи, что тебе понадобилось так низко? - он резко разворачивается, перехватывая мою руку с импульсником и блокируя за спиной, другой откидывая капюшон с головы, - Я так и думал. Как тебя вообще занесло сюда? - может он все же не ожидал увидеть кого-то вроде меня, так как хватка ослабевает и я достаю его импульсным оружием, он только сильнее сдавливает меня в объятиях, заваливаясь и падая, вместе со мной. Я с трудом выбираюсь, отписывая безвольное тело. Это и приводит Крысолова в чувства. Он неловка приподнимается, оглядываясь, но я успеваю уйти достаточно далеко.
   - Подожди! - никакой озлобленности в голосе, как будто он ожидал такого исхода. Рискуя повторить свою ошибку, я все же останавливаюсь за выступом какого-то мегалита. - Я следил за тобой от Антибиота. - медленно, но уверенно он поднимается, останавливаясь, чтобы справиться с головокружением, - не знаю, для чего тебя наняли, но мы можем предложить тебе работу в обмен или за плату. Если интересно, приходи на северный рынок, рядом со спуском в коллектор. Седьмой фалкорт, спроси Крысолова. Если спросят- назовись Ноль.
   Дальше я не намерен задерживаться, но куда идти я не знаю, поэтому выжидаю, пока провожатый продолжит путь. Он восстанавливает равновесие, очищает одежду и, подобрав свое оружие, направляется немного левее моего убежища. Я жду, пока он удалится, тоже следую за ним, идущему, как мне показалось намеренно медленно. В какой-то момент его размытая в слабом свечении из разломов, исчезает. Некоторое время я нахожусь в выжидательной позиции, но скоро понимаю, что Крысолов просто поднялся по сложенным в лестницу камням, я могу рассмотреть его серую накидку примерно в десяти метрах, все еще поднимающемуся по неустойчивым камням. Я продолжаю идти за ним, стараясь меньше шуметь, замирая, если вижу, что он осматривается. Пока Крысолов ничем не выдает, что заметил меня, но меня не покидает чувство, что делает это он намеренно. Тем не менее, иного пути я пока не вижу. В недрах стен яруса построен отдельный лабиринт троп и переходов, не отражающихся в ориентире, отключенном на момент бегства из охраняемой зоны. Подъем начинает меня изматывать, но отступать или пережидать нет возможности. Я иду, почти утопая в сполохах истощения, застилающих взгляд. Наконец, я достигаю вершины, почти выползая на верхнюю плиту. Там начинается длинная галерея, проложенная, вероятно между хорд, держащих вес вернего яруса. Мощнейшие колонны сходились у еле различимого в темноте купола стрельчатыми арками, выбрасывающее ветви на шесть сторон. Галерея пуста и я не вижу своего провожатого. Конечно, я поднимался не столь быстро и он мог уже скрыться из вида, но что мешало ему затаиться, если он знал, что я иду за ним. Ловушка здесь вполне вероятна, поэтому я готовлюсь в любой момент принять атаку. Проще это будет сделать имея за спиной защиту и удобный путь отступления. Я решаю передвигаться, перебегая от колонны к колонне используя ее как укрытие, готовясь повернуть назад, если ситуация выйдет из-под контроля. Но чем дальше я продвигаюсь, тем больше становится понятно, что галерея безопасна. Последние несколько пролетов я прохожу свободно.
   Однако, за ровной площадкой открывается совсем безрадостная перспектива хрупкой переправы через пропасть. Но по ней можно было пройти, клочья арматуры облегчали этот путь, а где-то впереди был виден просвет. С осторожностью я перешел на другую сторону, или, если сказать точнее на небольшой выступ, от края которого снова шла узкая тропа. Разлом, дающий свет был довольно большой на высоте ниже моего роста, что позволило выглянуть за его край. То, что я вижу по ту сторону тьмы поражает. Я вернулся к месту посадки на подъемник. Разлом - тот же самый, осколки которого мне пришлось преодолеть во время спуска. Что ж, меня вывели к выходу, но это не повод окончательно довериться этим людям. Хотя, так ли мне дорога своя жизнь, чтобы снова не рискнуть ей ради большего. Вернуть свое прошлое, а, возможно отомстить тем, кто забрал его у меня.
   Но не все я могу унести с собой из этого места. Накидку я снимаю, туда же помещаю триод, уже не мало послуживший мне сегодня. Этот сверток, завернув в изоляционную мембрану прячу в щель между камнями рядом с разломом. Я теперь знаю удобный путь, чтобы добраться до яруса. Уже спускаясь из пролома, больше повинуясь импульсу, чем сознанию оборачиваюсь и кричу в темноту.
   - Эй, Крысолов! Я вернусь, если останусь жив, - сразу убегаю, не желая привлечь интерес еще кого-либо, скрывающегося там.
   Посадка на подъемник здесь не оборудована системой оплаты, поэтому я сажусь, в пустую кабину сразу. Она как я прежде заметил опускается, постепенно переходя на подъем. Наконец оказываясь в безопасности я с полной силой чувствую свое истощение, ноги и руки дрожат, правда, усиленная прежде триодом ощущается на много лучше. Пользуясь уединенным положением, я опускаюсь на пол. Подъем продлится около полутора часов. Я должен успеть до начала сканирования. Сейчас как раз этот процесс закачивается на уровне производства. Буду надеяться, что мой расчет верный. Прибыть к резиденции по ним я должен к полдвенадцатого. На четвертом ярусе кабинку заполняют люди - часть из них облачены в защитные костюмы, другие были одеты в простую, анатомическую одежду, прикрытую изоляционными накидками, но не такими, что я видел на пятом ярусе. Всюду здесь присутствует биоткань и биопокров. Сидеть на полу было бы слишком подозрительно, я стою, но крепко держусь за хорду, стараясь меньше нарушать баланс. Ноги держат с трудом и я начинаю чувствовать на себе взгляды нескольких рабочих, оживленно говорящих между особой. Я стараюсь не поддерживать зрительный контакт, отворачиваясь к виду за мембраной, кабина уже приближалась к следующему ярусу. Неожиданно над ухом слышится шепот.
   - Эй, Карат или аналог? - это обращено явно ко мне, но я не понимаю о чем идет речь.
   - Понятия не имею, уточни в инфополе. - я отвечаю как можно более нейтрально, но видимо проситель воспринимает это как оскорбление или вызов.
   - Я же не просто спросил, с оплатой проблем не будет, - в голосе еще только намечающееся раздражение. Я поворачиваюсь, видя лицо обращающегося. На вид не столь молодой, но довольно гармоничный и крепкий на вид мужчина, что говорит о среднем достатке.
   - Мне жаль, вы ошиблись, я не имею ничего общего с этим.
   - Тогда идем, средства не лишними будут, а?- он не хочет уходить ни с чем.
   - Говорю еще раз, вы обратились не к тому. - я сжимаю в руках шокет, нет использовать его в пределах кабины безумие, но если он перейдет к более решительным действиям, придется переступить эту черту. К счастью на помощь приходит один из пассажиров, рабочий, стоящий ближе всего, облаченный в защитную броню.
   - Оставь ее в покое, если не хочешь получить паст в свой код. Тебе уже дважды ответили отказом. - не представляю о чем идет речь, но назойливый отходит, бросив недобрый взгляд в сторону моего заступника.
   - Спасибо, - все же благодарность должна иметь место. В ответ отстраненна усмешка, рабочий намеренно не глядит на меня.
   - Не стоит провоцировать людей своим видом, особенно здесь. - совет как будто дружеский, но с каким тоном - сдержанное презрение и снисхождение. Тем не менее, он продолжает подъем, когда неприятная мне компания выходит на третьем ярусе.
   Странное чувство заставляет лицо налиться теплом, вызывает желание оправдаться.
   - Меня укачало на подъемнике, пропустил остановку и сделал лишний круг. Я здесь недавно. - звучит не очень убедительно, но я не могу выдержать осуждение, даже от незнакомого человека.- Что они хотели?
   Мне все же снисходят до ответа, больше потому, что подъем не достиг и своей середины и иного занятия , кроме разговора не было.
   - Карат - биостимулятор, вызывает чувство удовольствия разного характера. - разговор позволяет мне лучше рассмотреть своего заступника: Внешность гораздо более старше, чем у предыдущего, не лишена изъянов, но следы корректировки есть. Возможно, этот рабочий стоит ниже по трудовым заслугам, но сознательности в его речи намного больше. Он продолжает, когда мы уже минуем треть пути, - Этим препаратом торгуют на окраинах, иногда привозят в наши отсеки и в развлекательную зону. Я советовал бы тебе не связываться с этим и не носить такую откровенную одежду, здесь это воспринимается очень однозначно.
   Я оглядываю себя, обтягивающий латексный корсет не открывает ни сантиметра кожи, но подчеркивает формы тела.
   - Я не знала об этом. Большинство на первом и третьем ярусе одевались так же, - неловкость, желание прикрыться тем более усиливает необходимость оправдываться.
   Мой собеседник смеется, но теперь в этом звуке слышится больше теплоты, чем снисхождения.
   - Это зависит от того, кем работаешь, - наконец-то он смотрит на меня.
   - Я пока не работаю, живу в гостинице Палист, скорее всего здесь не на долго, - он кивает, иногородцы здесь, вероятно, не редкость.
   - В нижних ярусах, да и на третьем тоже, так одеваются ...В общем, если не хочешь проблем, носи нормальную одежду, или более свободную.
   Я благодарю, остаток пути проделывая в молчании. Ко второму ярусу подъемник приближается даже быстрее, чем я рассчитывал, но это к лучшему. Нужно будет только покинуть его до начала сканирования. Я наконец скидываю с головы капюшон, освобождая голову. С подъемом становится заметно теплее. На меня уже мало обращают внимание, готовясь к высадке, я покидаю кабину последним, собираясь подняться прежним путем. Я сам подхожу к панели контроля, прикладывая красную карту и она исчезает без остатка. Значит подъем стоит гораздо дороже. Для того, чтобы успеть к зоне контроля, приходится бежать, что становится серьезным испытанием при моем истощении.
   Тем не менее, я успеваю с большим опережением и на первый ярус поднимаюсь уже спокойно, время позволяет мне пройти прежний путь в неторопливом темпе. Прохожих почти нет, я прохожу мимо здания с рекреационной зоной- та самая гостиница, которую я назвал своим убежищем. Во внутреннем дворе находились люди. В основном молодые или юные, что говорило о высоком достатке постояльцев. Пожалуй будет не слишком безопасно причислять себя к ним на нижних ярусах. Нужно будет продумать более правдоподобную легенду для себя. Приближаясь к резиденции, понимаю, что до условленного времени у меня осталось около двадцати минут, поэтому использую их чтобы осмотреть замеченную прежде Аллею славы. Среди деревьев, окутанных датчиками, возвышаются белоснежные колонны, увенчанные статуями. Высота постаментов столь велика, что высеченные в камни фигуры разглядеть можно только с большого расстояния. Находясь же у подножия, возможно было прочитать о жертвователе, которому посвящена стела.
   Надписи сделаны на основном на языке империала, но есть и двойные, возможно, переведенные на языки, родные тому, кто принес себя в жертву. Многим, чьи таблички я успеваю прочесть, не было и двадцати лет, лишь трое миновали середину третьего десятка. В посвященных им словам, кроме вознесения благодарностей, сухие факты о времени и месите рождения, немногочисленных заслугах за столь короткую жизнь. Были ли эти жертвы настолько добровольными, остается только догадываться. Табличка, у которой я останавливаюсь гласит: Игрит Номион, 17 лет. Избран за свою силу, мужество и преданность Родине. Далее следует воспевание его жертве: знай гражданин, что своей статности и непоколебимости ты обязан ему, отдавшему жизнь за следующие поколения. Кость твоя да будет равна по крепости его.
   Невольно, ком подкатывает к горлу, внутри меня, уже давно разбавленная, живет частица Игрит, прожившего лишь семнадцать лет. Но тяжелым мыслям уступает место понимание реальности - так ли далеко я ушел от этого жертвователя, отдав, пусть невольно, свое тело во власть Корпуса, став собственностью и бесправной игрушкой. Так ли сильно изменилось общество со времен восхождения, требуя все новые жертвы ради временного спокойствия.
   Тем не менее, время возвращения подошло, и я бегу к резиденции, останавливаясь только у двери. Отведенные мне пятнадцать минут уже начали свой отсчет, но дверь оказывается закрытой. Я жду минуту, потом стараюсь привлечь внимание к себе стуком. Ничего не происходит и нарастающая паника заставляет мысли хаотично искать варианты укрытия на время сканирования. Подвал - закрыт, до зоны контроля даже бегом больше часа, проникнуть в любое другое здание будет не менее подозрительно. Выход остаться только ждать вблизи резиденции, если сканер определит мое присутствие, можно будет сослаться на свою неосмотрительность, при случайном выходе из здания. Но, через пару минут, когда я уже теряю надежду что-либо изменить, открывается вход в гараж.
   - Шевелись быстрее! - Георг, стоит на въезде, ожидая меня. Я не задерживаюсь, спрыгивая с лестницы у входа и забегаю под защиту бетонного кармана.
   - Я не ждал тебя раньше следующего вечера, а вернее надеялся, что уже не явишься, - он грубо заталкивает меня в лифт, хотя я не медлю и не сопротивляюсь. - Почему ты не сказала, что Валк запретил тебе покидать Алиут?
   - Мне нельзя покидать Алиут, - я спокойно подтверждаю его слова, - а ты не знал? Разве с прежними было иначе?
   Я не хочу терять возможность уязвить его, хотя чувствую, что навлекаю на себя все возрастающую опасность. Он не сдерживаясь бьет кулаком по стене в паре сантиметров от моей головы, наклоняясь ко мне и сквозь сжатые зубы шепчет, явно подавляя большую экспрессию.
   - Плевать мне на других, Валк вызывал меня для связи, просил показать твою комнату. И как ты думаешь, как он был рад увидеть ее пустой?
   - Безмерно, - это звучит очень нехорошо, но нужно сохранять спокойствие, чтобы узнать суть проблемы.
   - О, конечно. Он был мягко говоря недоволен. И ты думаешь кем? - я выжидательно смотрю на Георга, не в силах вмешаться. Но он успокаивается, отстраняясь. - Я сказал, что ты на тренировке, но это не слишком помогло, через полчаса он еще раз проверить тебя, так что будь готова. Все понятно?
   - Да, - не на столько все серьезно, но на обвинения Георга лучше ответить сразу, - а ведь он не знает всей правды.
   Вероятно, это становится последней каплей в чаше терпения телохранителя. Толкнув меня в плечо, он бьет в живот, от чего я сгибаюсь, оседая на пол. Глаза на какое-то время закрывает тьма, которая медленно рассеивается в красноватом тумане.
   - А почему бы мне не пристрелить тебя? За попытку бегства? - угроза вполне реальная, и он даже не медлит с ее исполнением, тут же активируя импульсник.
   Мой опыт говорит о том, что ждать нет смысла, поэтому сам выхватываю шокер и прикладываю к его голени. Георг дергается всем телом и падает. Я остаюсь заперт с ним в лифте. Осторожно подхожу панели, ища знак открывающий дверь. Но даже не представляю, который из них. Нажимаю комбинации, этаж- знак, но ничего не происходит. Не остается иного, как отобрать импульсник Георга и ждать его пробуждения. Он приходит в себя очень быстро, встречая наставленный на него раструб оружия.
   - Выпусти меня отсюда! Мне нет до тебя дела, кусок биомассы. Мне нужно только то, что пообещал твой наниматель и ради этого я готов на многое, - я стараюсь говорить уверенно, но ноги дрожат в коленях и в голосе появляется предательская вибрация, как перед плачем.
   - О, да брось этот импульсник, он учебный, - Георг встает, не сразу справляясь с головокружением, я же не зная, врет он или говорит правду, продолжаю держать его на прицеле, одной рукой доставая шокер. Он расправляет плечи, до хруста, сводя их в лопатках, поворачивая голову, как будто ставя на место позвонки и неожиданно делает выпад выбивая оба оружия из моих рук. От неожиданности я застываю, тут же оказываясь прижат локтем поперек горла к стене.
   - Не смей мне больше угрожать. Я это не люблю, особенно от таких как ты, - нажим усиливается, от удушья темнеет в глазах. - если бы мне не нужно было отчитаться о твоем благополучии, здесь же свернул тебе шею. Ты молчишь и я молчу. Все ясно? - я киваю, на сколько это позволяет локоть у горла. - Иди, скажешь что я отпустил тебя в бассейн, - он убирает руку, я не удерживаюсь на ослабевших ногах, падаю на колени. Кашель вырывается из горла, не давая пройти воздуху в легкие. Двери открываются, когда я еще не в силах подняться. Зато Георг с силой поднимает меня, удерживая за плечи, встряхивая. Он быстро снимает с ворота камеру и выталкивает меня в коридор
   - Поторопись привести себя в порядок, связь через десять минут, - дверь позади закрывается, я осторожно иду к своей комнате.
   Принимая душ вижу множественные ушибы на теле - руки, плечи, шея. Если препарат питания принять вовремя, то даже сильные раны заживают моментально, но стоит пропустить цикл, и малейшая травма становится мучительной. Не тратя времени на одежду, я ложусь в кровать, укрываясь тонким легчайшим одеялом. Теперь понимаю, как хорошо, что она мягкая, все тело ноет и болит и чрезмерное давление попросту свело бы с ума. В костюме с обезболивающей оболочкой это почти не ощущалось.
   Слабость укрывает меня, заставляя утонуть в теплоте, разливающейся по телу, странный покой глушит все мысли, помогая уйти от реальности.
  
   - Кто пересек западный предел? Отвечайте! - фигура не совсем человеческая, сгорбленная и мощная, лицо же еще сильнее отдаляет его от разумного вида. Только голос, вполне интонированный и чистый, каждый звук, как чеканный, солдатский шаг, звоном отражается в напряженных нервах.
   - Они сами пересекли его, еще два солнечных хода назад, - я не выдерживаю первым, тем более обвинения не справедливы. Но для монстра это скорее звучит как признание вины. Он отрывается от ряда скованных страхом сжавшихся фигурок и тяжелой поступью трехсуставных ног направляется ко мне.
   - Я же четко дал понять, не трогать приходящих, Лилит! Мы здесь не должны привлекать внимание Приходящих. - он наклоняется ко мне с высоты своего роста, говоря жестко, но с нотой снисхождения, будто растолковывая правила нерадивому ученику. - Твой потенциал и без того не блещет уровнем, а ты еще и нарушаешь правила.
   - Они уже добрались до транзитного узла, работали в паре метров. Тем более кластер уже пять дней без свежего продовольствия, - близкая угроза не заставляет меня отказаться от слов оправдания в свой адрес. Мне страшно и от этого напряжения глаза начинают мутнеть. Я и не думал, что моя охота обернется этим.
   - Хватит оправдываться! - мот слабые попытки высказаться раздражают ментора, - Не прикрывайся своим скудоумием, от расплаты тебя это не убережет.
   Он подает сигнал и все фигурки в защитных репилентах уходят из помещения.
   - Подготовь все, Корон, а я пока побеседую с нашим чистильщиком, - фигура, стоящая в углу за моей спиной подходит, снимая с моих плеч репилент и усаживает на пододвинутый тяжелый стул. У меня нет сил сопротивляться от страха перед тем, что предстоит испытать. - Ответь мне, Лилит, почему ты покинул свою территорию и бросил вверенную тебе работу? С чего ты взял, что можешь брать на себя обязанности загонщиков и жнецов? Указания были довольно четкие, зачем тебе понадобилось нарушать их?
   Меня уже трясет от страха и напряжения, это состояние невольно заставляет ронять скопившиеся слезы, при дыхании эта же влага издает предательский хлюпающий звук.
   - Я действовал по правилам. Чужаки нарушили границу, на этой территории больше никого не было. Я тренировался уже с загонщиками и жнецами, я знаю приемы. Если бы они продолжили работу на следующий день, то наткнулись на транзитер.
   - И как же ты это определил? - этого вопроса я боялся больше всего, оттягиваю момент, надеясь, что мое жалкое положение смягчит экзекутора. - А ну, отвечай! - плач, столько сдерживаемый, прорывается наружу, но я продолжаю смотреть в глаза, стараясь остановить и заглушить поток слез. Но слабость злит еще больше, ожесточая монстра. - Корон, передай мне двухостовый, если он продолжает молчать, я не собираюсь жалеть этого выскочку.
   - Нет, не надо! Я скажу, - мне прекрасно понятно, что собираются применить, чтобы вытащить все нужные сведения, - я следил за ними два дня, хотел выяснить, зачем они пришли.
   - Следил? Два хода? А почему не сообщил своему наставнику? Два дня! Два дня ты отлучался со своей территории! Лилит, ты знаешь, что это грубое нарушение, знаешь что ждет тебя за это?
   Я знаю, и поэтому больше не пытаюсь ни оправдаться, ни просить пощады, но от чувства обреченности поток слез становится еще сильнее.
   - Достаточно, - экзекутор отходит от меня, поворачиваясь к высокой фигуре в репиленте, - подготовь все для декарстации, как придет в себя отправьте в резервацию.
   - Но Морхон, - другая фигура, более тонкая и гибкая чем тот кто допрашивал меня наконец прерывает молчание - Лилит только в группе младших, после декарстации он может потерять репродуктивные качества, к тому же он один из тех, кто быстро осваивает навыки и еще не определился с назначением.
   Мой наставник, Молох, несет прямую ответственность за мои поступки. Скорее всего его тоже накажут, но он все же заступается за меня.
   - Я знаю, ты жалеешь своего воспитанника, Мол, но я видел его показатели, поверь он слишком слаб. Какое потомство он принесет кластеру? Не твоя вина в этом, а его винить можно только в том, что он поступил импульсивно. Мы должны контролировать популяцию, слабым не выжить здесь. - Морхон говорит с наставником без злобы и раздражения, скорее с жалостью, о которой мне приходится только мечтать. - Поверь, он еще послужит на благо общины, твои труды не пропадут зря. - он кладет свою узловатую руку на плечо Молоха, - иди, остальное тебя не касается.
   Я провожаю взглядом фигуру в светлом репиленте, понимая, что с наставником уходит и моя надежда на помилование.
   - Чтож, Лилит, ты знаешь, что делать, - говорит ментор, не оборачиваясь, я крепко обхватываю руками подлокотники, а ноги завожу за ножки стула, нет смысла сопротивляться теперь, когда все решено, - будь послушным и все закончится быстро.
   Голова запрокидывается на спинку, слишком высокую для меня, рассчитанную на взрослого. Ее тут же фиксирует жесткий ремень, перехватывает через лоб и подбородок, то же самое происходит с конечностями. Та скудная одежда, что осталась на мне с треском разрывается, обнажая тело. Голова теперь запрокинута и я вижу только серый потолок. Света здесь нет, потому что большинство из нашего кластера хорошо видят в темноте.
   - Четырех точек будет достаточно, Корат, - в ответ слышится только металлический лязг, от которого по телу проходит дрожь и я стискиваю зубы и сжимаю подлокотники руками. Холодное касание в низу живота сменяется острой болью, разрастающейся в нетерпимую, я кричу, но это не останавливает экзекутора повторить эту же операцию чуть левее. Потом ощущение притупляется, но все же остается сильным, я слышу свой стон сквозь сжатые зубы. Затем чувствую, как заходящий мне за спину, касается позвоночника чем-то холодным, в следующее мгновение я слышу хруст и боль, настолько сильная, что зрение мутнеет, снова вырывая крик из моего горла, повторное действие вовсе не возвращает покой, а наоборот, заставляет ощутить агонию еще сильнее. Когда темнота отступает, замутненным слезами взглядом я распознаю лицо Морхона, теперь стоящим надо мной.
   - Осталась последняя, потерпи, - он держит в руке тонкую серебристую иглу, длиной больше ладони. Ее он направляет в ноздрю, сильно сжимая мою голову другой рукой. Резкая боль, куда сильнее, чем прежняя заставляет меня сопротивляться, изо всех сил я дергаю голову в сторону и назад и понимаю, что высвободился, игла отлетает, со звоном падая на пол. Затем, следует такой мощный удар, что я слышу звук, с которым мой череп бьется о металлическую спинку стула. Яркие всполохи закрывают обзор, горячая жидкость течет из носа, заливая губы и грудь. Соленый вкус заполняет рот, стекает в горло.
   - Возможно, это к лучшему. Пусть останется так, - слова звучат где-то на грани сознания,- Чем это мясо агрессивнее, тем больше пользы на границах. А послушания будем добиваться другим путем.
   Темнота обступает и сжимает меня в своих объятиях, последний звук, словно эхо из туннеля замирает. Остается только металлический вкус во рту и запах ржавого железа - моя собственная кровь.
   Свет прорывается сквозь сжатые веки, слепит глаза еще не отошедшие от мрачного сна. Тело будто пригвождено к плоскости кровати. Простое движение дается с трудом. Наконец, зрение возвращается в норму. Белое - стены, постель, свет из окна. И красное - липкое вещество крови расплылось на простыне и подушке, ее яркий вкус во рту. Так много. Это подгоняет меня встать. С первой попытки это сделать комната начинает вращаться, рука подгибается, я падаю лицом в кровавое пятно. Вторая попытка более удачная. Я подхожу к своему креслу, устанавливая физраствор и готовя инъектор. Кровь все так же течет, что бы ее остановить беру абсорбент из аптечки. Сначала инъекция, потом капельница, следом остановка крови. Когда все проделано, я понимаю, что слабость в теле уже предельная. Судорога попеременно сводит мышцы даже после инъекции. Разум, предоставленный сам себе снова теряет ориентацию, наблюдение за вращающейся обстановкой становится невыносимым. В надежде отвлечься я беру текстовый проектор, открывая новостные издания.
   Первая полоса мировых вестников - подписание проекта на создание инфополя над Конкатом и объединение его с полем Империала. Разработка проекта по подключению Илиита только начинается. Новость действительно важная. Контант и Илиит не только союзники Империала, но и крупнейшие после него государства мира. Не говоря о том, что по уровню производства и числу населения являются лидерами. Какая богатая добыча для Корпорации. Новые ресурсы и новая биомасса, не думаю, что Корпорация даст возможность решать как с этим поступить обреченным правительствам.
   Многие аналитики сходятся во мнении, что к такому решительному шагу их подстегнула провокация союзников, случившаяся во время съезда. Снова тонкая политическая игра Империала, основанная на использовании слабостей партнеров, а сильные сторон противников оборачиваются против их самих.
  
   Просмотреть остальные новости не остается сил, когда самое главное уже захватило мысли на столько, что не пускает другую подобную информацию. Из стоящего запоминается только то, что до праздника урожая осталось только две недели. Предположительно, я должен буду сопровождать своего владельца на это мероприятие. Думаю, мне интересно это событие, значит придется вести себя так, чтобы не растерять его расположения. Пока это тяжело для меня, больше в плане чувств и эмоций, трудно переломить что-то в своем мировосприятии. Еще этот большой объем информации после посещения пятого яруса. Кроме того сон, такой яркий и реальный, вплоть до ощущений. Рука невольно тянется к местам тела, где предположительно было произведена операция, но ровный без изъянов участок кожи напоминает, что Корпорация переделало мое тело до не узнавания. Но одно заставляло переоценить себя очень сильно. Если сон действительно реален, не плот фантазии или не проекция каких-либо переживаний, значит и в прошлой жизни, до Корпуса, я был изгнанником, нарушителем. Возможно, мной и пожертвовали поэтому. Еще кое-что: людей, пришедших из-за "предела", допускалось убивать, в пищу "кластеру". Но я совершил ошибку, почему и был подвергнут наказанию, а затем изгнанию в " резервацию".
   Сдавленную болью грудь так хочется до предела заполнить воздухом. Так ли много я потерял в предыдущей жизни и на столько ли плоха эта, новая. Не все еще прояснилось, но я должен быть благодарен и тому, что есть, пытаться использовать данный мне шанс на столько, насколько возможно. Мой владелец был ко мне гораздо добрее, чем те, кто считал меня "мясом". Да, надо мной провел опыты, подвергли хирургическим воздействиям, но, возможно, это исправило, излечило травмы прошлого. Зная физиологию, нетрудно предположить, что обозначала для меня "декластрация": две точки внизу живота -стерилизация, точка в позвоночнике - чтобы остановить рост, но то, что пытались сделать длинной иглой - скорее всего операция на мозге, позволяющая изменить сознание, не было выполнено. А что есть у меня теперь: слабое, но гармонично сложенное тело, регуляция чувствительности, возможность получать знания. В конце концов есть жилье и пища, пусть своеобразная. Да, я не свободен, но и в прошлой жизни, вероятно, и не был таким. Валаак прав, нужно ценить то, что есть, получать всю возможную выгоду.
   Если оценить мое положение более непредвзято, то так ли оно плохо - да, мне тяжело, больно испытывать на себе прихоти моего владельца, а иногда просто унизительно. Но могло быть гораздо хуже. И если быть честным с собой, на столько ли мне все это неприятно. Я могу признаться, что все же испытывал некоторое влечение, потребность в близости, даже искреннее желание подыграть ему, доставить удовольствие. Следствие ли это влияния препарата контроля, или я сам уже смирился со своей ролью, выяснить пока сложно. Но сейчас этот эффект будет мне на руку, помогая добиться цели более легко.
   Галакагорта, открытая на первых десяти страницах, тяжелым камнем оттягивает мне руки, хотя проектор практически невесом. Общество, по мнению авторов, не улей, подчиненный одним законам, не муравейник, взращиваемой одной королевой-маткой и живущий во благо ее. Общество - стая где во главе стоит сильнейший, а слабые должны быть изгнаны, либо служить низменным целям, дабы обеспечить жизнь более совершенных. Но, вопреки моим представлениям, они не причислены к биомассе. Их не допускают до привилегированного положения, но и не низводят до жертвенных приношений. Галакагорта не вводит понятия хозяина и раба, как это было в ранние времена поклонения, но дает разграничение на свободных и служителей. Первым дарованы все права от рождения, а последним вверено помогать в их осуществлении. Со временем, уверяют авторы, благодаря правильному отбору слабых будет все меньше и их будут избирать из числа сильных, но так или иначе, не сумевших адаптировать себя к условиям стаи. Это может быть физическая или психологическая несовместимость с законами, либо просто отказ следовать им. Но всегда ли их будет достаточно - вопрошают авторы, может ли стать так, что стая превратится в улей, где, после долгих и планомерных отборов все субъекты станут копиями друг друга. Во избежание этого необходимо создавать такие условия, чтобы в обществе был некоторый диссонанс, тургор, создающий движение, центробежная сила, расслаивающая его на легкие и тяжелые элементы. Хаос ради порядка, война ради мира, преступление призванное поддерживать закон.
   Я так увлечен чтением, что не сразу замечаю вызов. Только сейчас я обращаю внимание, что день уже полновесно склонился к ночи. Первые огни города освещают его сумрачные улицы, остаток закатного солнца еще подкрашивает бледно-розовым тяжелые облака. Капельница стоит пустая, впитывающий материал под носом уже затвердел, с болью отдирается от кожи. Я смываю остатки крови, быстро подбирая одежду. Серый комплект и светлое легкое платье свободно лежащее по телу. Сохранять вертикальное положение тела оказывается очень сложно - равновесие полностью предало меня и приходиться натягивать на себя все предметы одеяния либо лежа, либо опираясь головой о шкаф, а иногда и кровать. Радует, что владелец меня сейчас не видит, иначе бы не упустил возможность посмеяться, тем самым лишив меня только зародившегося чувства симпатии к нему. Обувь максимально устойчивая, тем не менее, не дает мне нужной опоры, потому идти приходится очень осторожно.
   Я спокойно захожу в его комнату, останавливаясь у двери.
   - Наверно я перестарался с количеством одежды, уж очень долго ты собираешься, - вероятно, Валаак только пришел, потому что на нем не только привычный строгий костюм, но и тяжелая верхняя куртка со вставками защиты.
   - Я посчитал, что вам будет приятно видеть плоды своих вложений, - я слышу ироничный, легкий тон в его голосе и стараюсь отвечать в той же манере.
   - За пределами Алиута, возможно, а здесь ходи хоть голой, - он снимает куртку и верх костюма, указывая мне на знакомую уже дверь, - так даже будет проще.
   Снова странное чувство заставляет лицо налиться теплом, какой-то дискомфорт возникает в ответ на сказанное, но я нахожу в себе силы ответить более невозмутимо.
   - Боюсь, ваш персонал не правильно поймет, если я буду ходить по резиденции в подобном виде.
   - Это тебя мало касается, - он заходит в комнату вслед за мной, протягивая мне эластичную ткань, - убери волосы, иначе будут мешать.
   Ткань оказывается повязкой, позволяющей спрятать под нее волосы небольшой длины. Проделать это оказывается легко.
   - Платье лучше снять, - я делаю это с меньшей охотой, еще больше меня смущает холодность с которой он произносит эти слова, - я два раза пытался связаться с тобой и оба раза не мог застать. У меня возникает такое чувство, будто я не заслужил твое внимание, - Валаак подходит из глубины комнаты, поправляя повязку на моей голове, пряча выбившуюся прядь, - Интересно знать чем? - я молчу в ответ, пусть он сам выскажет предположение, но дальше следует еще один вопрос - Что тебе понадобилось в бассейне?
   Мысленно я делаю выдох, как будто поднявшись из глубины темного колодца, чтобы вдохнуть свежий воздух.
   - Это из-за одежды, - недоверие в его выражении приобретает удивленный оттенок, я поясняю, - прежний корсет поддерживал тонус мышц, я мог обходиться без физических тренировок. Без него тело слишком расслабляется и может потерять форму. Я подумал, что плавание будет идеальным способом добиться нужных нагрузок. Георг разрешил мне им воспользоваться, - пусть чрезмерно наглый охранник не думает, что я не способен на месть.
   Удивление на этот раз просто вытесняет недоверие, достигая такого уровня, что всерьез начинаю опасаться дальнейшей реакции.
   - С Георгом я еще поговорю об этом. Но ты, Лота, как могла подумать, что Георг может отменить мое распоряжение не покидать комнату?
   - Он сам сказал, что главный в ваше отсутствие... - он останавливает меня жестом и, положив руку на голову, заставляет смотреть прямо в глаза.
   - Ты меня за недоразвитого держишь? Неважно, каким способом, но ты нарушила мои указания, Лота, - он сжимает мой подбородок, давление теперь становится болезненным, - как мы можем выстроить нашу совместную работу на доверии, если ты не можешь следовать даже таким простым указаниям?
   - Но господин Родер, - меня пугает такая сильна реакция, - я не хотел навредить или расстроить вас. Наоборот. Я готов на все, чтобы помочь вам. Для этого я должен быть сильным.
   - Верным, это главное, Лота,
   - Вы же знаете, я не могу вас предать, я от вас зависим, - я начинаю действительно бояться, он слишком сильно сжимает мне голову, намереваясь как будто сломать мне шею.
   При последних словах хватка ослабевает, я, сам того не замечая, облегченно выдыхаю воздух жгущий уже легкие изнутри. Он, сам, понимая что вел себя слишком агрессивно, пытается сгладить этот момент, проводя ладонью по моей голове и плечам. В голосе появляются успокаивающие ноты.
   - Ты прекрасно понимаешь о чем я говорю, - жесткие прежде руки обретают мягкость, боль сменяется теплотой, поднимающейся откуда-то из глубины живота. Пальцы уверенно скользят вниз от шеи, легко сметают невесомую преграду кружевного верха, касаются чувствительных участков тела. От неожиданных ощущений я глубоко вдыхаю, чтобы справиться с головокружением, так крепко поразившему мысли и разум. Рука невольно тянется навстречу ему, но не что бы защититься. Его лицо под моими пальцами кажется гладким и прохладным, губы мягкими и горячими. Он не отстраняется от моих навязчивых действий, но где-то внутри как будто сопротивляется этому, потому что кожа под моим касанием стремительно заливается теплом, как проводник под чрезмерным напряжением тока. Не выдерживая больше этой игры на кончиках пальцев, он прижимает меня к себе, касаясь практически раскаленными губами моих, полураскрытых губ. Я не сопротивляюсь, полностью отдаюсь во власть ощущениям, которые плавят сознание, лишая всех мыслей. Одна рука поддерживает меня за голову, другая движется вниз по спине, заставляя замереть, оглушенным тем, что чувствую. Мои руки закинуты ему за шею, держат, чтобы устоять, когда все тело колотит огненный шквал. Странная боль внизу туловища прерывает это напряжение, удовольствие смешанное с утратой, как стекло и мед на языке, острие лезвия, окутанное цветами, как кульминация приятной пытки. Я опускаю руку, стараясь освободить и его, чтобы помочь сделать то, к чему он стремится. Но он останавливает меня, перехватывая за запястье.
   - Не торопись, нам не нужно спешить, - он, будто в знак одобрения проводит по моей щеке сгибами пальцев, отходя к знакомому столу. - Для начала разберемся с делами. Я кое-что выяснил о нашей находке и теперь хочу проверить, - резко оборвавшаяся огненная волна продолжает своими отголосками мучить меня, но, понимая что стою почти голый, когда Валаак начинает говорить таким официальным тоном, я чувствую смущение, старюсь прикрыться. Еще больше беспокоит, что с этими делами придется разбираться вместе с ним, особенно когда я почти не могу думать рационально.
   - Что вы хотите проверить? - этот вопрос волнует меня не меньше.
   - Сейчас и выясним, - улыбаясь, он возвращается с небольшой коробкой из изоляционного термопластика, - возьми.
   Внутри на мягкой ткани тускло блестит нечто и изящное и уродливое одновременно. Я застывая разглядывая его как странное насекомое, скорее опасное и неприятное, чем красивое, цветок, лишенный красоты ради иных целей. Я с осторожностью протягиваю к нему руку. Мне понятна анатомия и назначение этой вещи, но вспоминать я боюсь. Ладонь, изначально протянутая в неверной позиции, резко, как будто не повинуясь моему разуму, меняет положение, так, что позвонки изогнутой как перед броском спины оказываются выстроены вдоль согнутой руки. Этот нож оказывается больше по размеру, чем мне казалось, и уж тем более, тяжелее. Но руке как будто удобно держать его, как если бы это был бокал, или хотя бы расческа. То, чем пользовался не задумываясь. Но это было оружие с одним назначением - обрывать жизнь. Каждый выступ хребта заострен так, что при движении последующий будет углубляться в плоть, разрывая ее. От них тянутся небольшие борозды, сливаясь в общий сток, предназначенный для отведения жидкостей, дабы не попасть на рукоять, сделав ее неустойчивой в руке. Я поднимаю нож в отведенном положении и вторая рука стремится повторить это действие - скрещенные перед лицом, потом отведены в сторону, на последней точке удаления, лезвие разворачивается вперед, готовясь к выпаду.
   - Их должно быть два, - я сам стою, зачарованный так легко возникшими движениями.
   - Вижу, - Валаак подходит, кладя ладонь на мою руку, держащую стальной хребет, - как и то, что это оружие тебе знакомо, - ладонь останавливается на моем запястье, разжимает пальцы и забирая из них нагревшийся метал. - интересно здесь то, - он вкладывает мерцающий луч в серый саркофаг, запечатывая его там, - что ни одни нейтрализующий магнит на него не реагирует.
   - Значит его невозможно обезвредить? - я наивен и это не исправить. Как только я задаю вопрос, понимаю, какую глупость сказал. В ответ же слышу не ожидаемый смех, а только легкую усмешку.
   - Если не применять дистанционного оружия, то, пожалуй, нет. Засечь его сканером тоже невозможно, - меня съедает интерес, как такое возможно и он с готовностью отвечает, - половина составляющих сплава имеют искусственное происхождение, не знакомое системам обнаружения, к тому же оно несет в себе небольшой заряд, генерируемый сочетанием этих металлов, - я и не знал, что такое возможно, - это давно известная технология, заброшенная в связи с появлением бесконтактного оружия.
   - Можно ли добыть второй? - странная жажда обладать этими прекрасным клинком перекрывает другие чувства, ему нужна пара.
   - Не требуй от меня невозможного, Лота, - Валаак, как будто обессилив, садится на стул у проекционного стола, - даже этот я смог приобрести благодаря удаче. Но возможно сделать похожий, даже соблюсти баланс и откорректировать по руке. Как тебе такое предложение? - я киваю, но он не так прост, мне это известно.
   - Что вы хотите взамен?
   - Твоей преданности, - я хочу ответить, повторив уже сказанное ранее, но он останавливает меня, продолжая, - нет, не преданности как обязательства, а скорее доверия. Я знаю, это не покупают, но если все получится, я отвечу тебе тем же.
   - Что мне нужно сделать, чтобы заслужить ваше доверие?
   Он снова встает, подходя и обнимая меня за талию, как будто мы продолжили то, что было до того кинжала.
   - Сейчас - не бояться меня.
   Я не могу ответить, поскольку мои губы замкнуты его, одновременно, он поднимает меня удерживая под колени и плечи. Следующим ощущением становится гладкая холодная поверхность под моей спиной. Ноги, опущенные на пол тут же прирастают к нему, стиснутые фиксирующими скобами. Я стараюсь не показать и проблеска сомнения, только решимость действовать в его интересах. Поднятые над головой руки он осторожно соединяет, заводя слегка назад, так, что я ложусь спиной на гладкий, слегка выгнутый дугой металл. Когда приготовления закончены, он смотрит мне в глаза, успокаивая гладя по голове.
   - Да, в этот раз кое-что новое. У меня была возможность пересмотреть "Историю". - Валаак улыбается, проводя пальцем по моим губам, - Тебе должно понравится.
   Я перебираю в голове то, что запомнил из "Истории" - многие способы причинения боли основывались на сжатии и растяжении суставов. Это позволяло не наносить телу серьезных травм, при этом причиняя сильные страдания. Но были и другие - скручивание, разрывание мягких тканей, нанесение увечий внутренним органам через естественные и специально проделанные отверстия в теле. Мне оставалось надеяться, что мой владелец остановил свой выбор на первых, не калечащих приемах. Пластина подо мной начинает двигаться, изгибаясь сначала крутой дугой и заставляя ощутить хруст позвонков, потом, вероятно смыкается в кольцо.
   - Колесо? - насколько хватает моих представлений и ощущений, именно на это все и похоже. Это хоть и относящееся к первой группе, но довольно опасное приспособление. Слишком сильное натяжение могло привести к перелому позвоночника или травме конечностей.
   - Верно, - моя голова оказывается запрокинута назад и он подходит, стараясь попасть в поле моей видимости, для меня, оказываясь перевернут, - только лучше, чем в описании. Я могу изменить радиус, переместить окружность относительно точки крепления, передвинуть сегменты, но самое главное, - он опирается рукой о край металлического листа, застывшего, теперь неподвижно, - мне нужно снять некоторые параметры, будет немного неприятно, но скоро пройдет, - он проводит другой рукой по краю металла, потом касается моей кожи, скользя по ней, вызывая в ответ дрожь, - в поверхность этой пластины встроены датчики, фиксирующие основные показатели и параметры для определения состояния физического и психологического. Я буду следить за ними, а ты запомни главное - страх вызван недоверием. Сейчас доверься мне, Лота, чтобы я потом мог доверять тебе.
   После этих слов он крепко прижимается к моим губам своими и когда отпускает меня, пластина начинает движение, сворачиваясь туже. Одновременно я чувствую напряженный скрип и хруст собственных суставов и позвонков. Пока не сильная, но ощутимая боль проникает в мышцы, ставшие под непривычным углом. Со временем она возрастет до нестерпимой, даже если круг не сворачивать плотнее. Сейчас мои руки пришли практически к точке крепления ног.
   - Позвольте мне начать первым, господин Родер, - я обращаюсь к нему, надеясь, что правильно оценил его намерения. Если все так, то скоро я не смогу себя контролировать от боли и, соответственно, выполнить его пожелания.
   - Что ты хочешь сделать? - он отлично понимает, что я имею в виду, хочет либо подразнить мою оставшуюся гордость, либо выяснить мои истинные мотивы.
   - То, о чем вы просили меня в последний раз. Я хочу выполнить это ваше пожелание.
   - Почему ты предлагаешь это теперь, в таком положении? - да, ему хочется испытать меня, вывернуть наизнанку мою сущность, насладиться полной властью. Но я сам готов приоткрыть завесу, но только там, где мне это нужно.
   - Из благодарности, желания быть вам нужным, - он смотрит с выражением, больше похожим на разочарование, но это еще не все, - потому что сам этого хочу. И это положение мне совсем не мешает.
   - Не так я это представлял себе, - он проводит рукой по моему подбородку, - не сейчас. Я не стану требовать от тебя этого.
   - Я сам вам предлагаю, но если вам больше понравится, начните первым
   Он колеблется.
   - Ладно, если тебе так легче, то приступим, - отвечает после некоторой паузы. Все же ему трудно отказаться от соблазна.
   Колесо сворачивается плотнее, сильная боль сковывает все тело. Но я не показываю, на сколько мне тяжело, продолжаю смотреть на него. Он отходит, так что я теряю его из вида, одна нога, уже загнутая так, что касается моих рук освобождается, но легче от этого не становится - напряжение перераспределяется так, что всю тяжесть берет на себя один сустав, от контраста со свободной ногой это чувство становится невыносимым. Стон прорывается сквозь сжатые зубы, но большего я себе не позволяю. Я знаю, что следует ждать и потому спокойно принимаю происходящее. Мое положение для него крайне удобно, колено освобожденной ноги крепко прижимается к животу. Когда его приготовления закончены, моя боль от натяжения кожи и непривычного положения сменяется теплотой внутри, резко завершившей давление. Мышцы слишком напряжены, чтобы легко поддаться напору, но от этого и ощущения становятся более яркими. То, что я чувствую настолько необычно, что я сам того не замечая вскрикиваю, с трудом гася невольную реакцию. Но когда первые ощущения затихают и движение возобновляется, с каждым толчком я чувствую все нарастающую боль, стягивающую суставы и напряженные мышцы. Эта агония вместе с усиленными ощущениями начинают просто сводить с ума, усиливая друг друга. Мое тело сковано, но изнутри его как будто разрывает дрожь, я уже перестаю чувствовать что-либо и понимать где я, остается только глухая пульсация в ушах, остальное скрывает мягкая тьма, рвущаяся откуда-то изнутри, перерастающая в экстаз. Я не помню, когда все останавливается, видимо остаюсь под властью этого сильного ощущения. Пластина под моей спиной приходит в движение, заставляя снова ощутить боль от смены положения, я полностью потерял контроль и тяжелый стон вырывается, вторя ей. То ли жалея меня, то ли продолжая свою игру он останавливает движение механизма. Я снова вижу его сквозь пелену изнеможения, он осторожно проводит ладонью от моей груди вниз, касаясь рта.
   - Ты еще тверда в свих намерениях? - глубоко в своем забвении я даже не слышу его слов, только на грани интуиции вижу его желание продолжить игру иначе. Голос еще не подчиняется мне и я только движением губ говорю о своем согласии. Теплые руки обхватывают мою голову, я позволяю руководить тем, что осталось от моей самостоятельности сейчас. Положение губ, рот, язык - все становится так, как хочется ему. Первое касание и безжалостно крепкое и нежное одновременно, такое, что я не знаю, как лучше вести себя - ответить силой на мягкость или поддаться напору, самому стать шелком под острейшим ножом, позволить мучить себя или превратиться в мучителя. Но другое нежное касание заставляет невольно отдать себя в распоряжение уверенных действий. Одна его рука касается груди в той части, где это чувствительней всего, так, что я не справляюсь и резко вдыхаю. Не видя преграды он проходит дальше, не встречая больше сопротивления моего замешательства. Это и отрезвляет меня и бросает в еще одну пропасть забвения одновременно. Физиологическая преграда, отвергающая инородные тела там, где теперь его тело слилось с моим, дарит и отчаянное страдание и предел удовольствие, подкрепляемое моей беспомощностью. Тело стремится превозмочь эту пытку, но оно связано и не может разбить свои оковы, бьется, словно пойманное животное в силке. Он отступает, давая надежду, что все это прервется и тут же с новым напором рушит ее, заставляя замереть от мучительной пытки. Наверно, собравшись с последними силами я сопротивляюсь, и в ответ, он осторожно проводит ладонью по животу, будто успокаивая, проявляет нежность, чтобы потом продолжить с новой силой. Я теряю счет времени, уже не понимая сколько это длится, на какой-то момент просто проваливаясь в темноту, ничего не чувствуя. Сознание возвращается, когда уже все закончено, и я нахожусь в полувертикальном положении. Первое что чувствую - боль: в мышцах всего тела, но самое неприятное - идущей от рта. Боль тянется от нижней челюсти к шее и заканчивается у щиколоток, проходя через руки, так и прикрепленных выше головы.
   - Ты и правда слабеешь, - его голос идет откуда-то сзади, я не могу увидеть, но понимаю по тону, что в его замечании мало участия, скорее только констатация факта, - слишком быстро теряешь сознание. Надеюсь ты снова не пропустила цикл питания? Мне не хочется так тебя мучать.
   Меня это предположение приводит в такой шок, что я мгновенно избавляюсь от всего оцепенения. Неужели я наивно полагал, что такой человек как Валаак не догадается о моем соглашении с его охраной, о том, как я использовал свободное время. Не проще ли признаться и, возможно смягчить свою участь. Но я делаю последнюю попытку, надеясь только на удачу.
   - Проблема в одежде, господин Родер, - голос хриплый, будто после долгого бега или от жажды.
   - Ах, да, что ж, тогда займемся твоей тренировкой, - он обходит пластину, опираясь рукой у моей головы и приближая свое лицо к моему, - с завтрашнего дня, я думаю. Сегодня и я устал.
   Он отстраняется, нажимая на проекторе несколько символов и я, лишенный опоры в прикрепленных руках, падаю, не в силах удержаться на ногах. Руки откликаются болью и полной неподвижностью, так же, как и суставы ног. Я даже не могу закричать от шока, только замираю у подножия пыточной машины одновременно бывшей мне ложем. Но он не стремится помочь, хотя и опускается ко мне.
   - Что же с твоей регенерацией? Или это тоже следствие ношения нормальной одежды? Хочешь что-то сказать мне?
   Я смотрю прямо в глаза, даже не прилагая усилий скрыть волнение, отвечаю.
   - Мне больно говорить, - на это он смеется, приподнимая меня, а потом перехватывая под колени, поднимает на руки. Я с трудом успеваю погасить крик от боли, возникшей в ответ на изменение положения тела.
   - Тогда придется поговорить утром, - боль медленно затихает, я полностью расслабляюсь, с трудом удерживаю глаза открытыми. Я действительно сильно ослаб.
  
   - Поднимайся! - я не вижу говорящего, глаза будто склеены, свет слепит так, что их невозможно открыть.
   Попытка подняться тоже оказывается бесполезной.
   - Я не могу, - голос еле слышен, в горло как будто засыпан песок, язык не подчиняется, с трудом передвигаясь в полости рта.
   - Здесь нельзя задерживаться, иначе окажешься в изоляторе, - сейчас слышится больше участия, сочувствие, но жесткая нота не исчезает.
   Я снова пытаюсь подняться, но даже не чувствую движений. Решаюсь на более кардинальные действия, упираюсь в то место, где предположительно покоится мое тело, и неожиданно чувствую сильный удар, протягиваю в направлении удара руку и она упирается во что-то неподатливое. Резко приходит боль, я пытаюсь высвободить ее криком, но получается только хриплый стон. Давление поперек груди и какое-то движение заставляет почувствовать дурноту. Тело резко сводит судорога и прерывается она только вместе с потоком горечи изо рта. Рот на некоторое время наполняет влага, но она обжигает на столько, что не приносит облегчения. Желудок и пищевод снова скручиваются узлом, заставляя избавиться от всего, что внутри.
   - Ну же, приходи в себя, - меня встряхивает и от этого действительно заставляет меня обрести часть чувствительности. Воздух рвется в легкие. Наконец, я открываю глаза, видя что нахожусь в сером помещении, свет бьет откуда-то сверху. Меня удерживает в вертикальном положении кто-то стоящий позади. Место, откуда я поднялся простое металлическое ложе с тряпьем на нем. Тело мое замотано полосами ткани, кое-где на которых видны бурые пятна. Я протягиваю руку к жесткой постели, находя опору, присаживаюсь на нее, с трудом удерживая вертикальное положение. Державший меня замотан в белый балахон, видны только глаза за прозрачной маской.
   - У тебя час на сборы, иначе придется ждать еще два хода, - мне указывают на сверток рядом с кроватью, - ты и так здесь дольше других, поторопись.
   Фигура уходит, тихо шелестя накидкой, я еще некоторое время сижу, пытаясь унять головокружение. Повязки почти отошли, я осторожно отгибаю одну полосу, прикрывающую нижнюю часть туловища. Два углубления в бурой корке, почти ничего не ощущается при прикосновении, но если нажать сильнее, чувствуется покалывание внутри. Я пытаюсь сесть прямо, что бы осмотреть место, где нахожусь лучше, но тут же сгибаюсь от сильной боли - в спину как будто вставлен металлический стержень, не дающий мне поднять голову выше, я так и остаюсь в сгорбленном положении. Чтобы поднять голову выше, приходится изогнуться вбок, избегая прямого положения. Потолок довольно высокий с окнами только наверху, света мало, но для видящего в темноте и этого много. Я осторожно встаю, теперь уже быстрее возвращая равновесие. Аккуратно обходя зеленоватую лужу, я подхожу к свертку. Комбинезон из плотной ткани с пропиткой мне слегка большой, но это даже неплохо, потому, что он меньше касается кожи и не натирает ее. На голову натягиваю капюшон и поверх него одеваю респиратор и защитные очки, накладывающие на глаза благодатную темноту. Ноги, уже замершие от касания с каменным полом заворачиваю в продубленные замшевые обмотки. Сверху набрасываю репилент, прежний, служивший мне с самого выхода на поверхность. Одежда делает меня неповоротливым еще больше, ступая за порог лазарета, я оказываюсь среди каменных руин, венчающих подземные сооружения. Там, посреди красноватого песка стоит агрегат на огромных колесах, пуская в небо сизый дым и гулко шумя. Вокруг суетятся фигуры в таких же защитных покровах, как у меня. Только я намного меньше их. С трудом пробираюсь к транспорту, держась там, где то возможно. Кузов оборудован для перевоза грузов и теперь там уложены длинные металлические шесты и тканевые свертки, сбоку, в свободном пространстве распложались немногочисленные пассажиры.
   - Этот тоже с нами? - один из грузивших материалы указывает на меня, когда я останавливаюсь в надежде на отдых у борта трекера.
   - Похоже еще один в резервацию, уже третий на этот месяц.
   - Пошевеливайся, пора отправляться!
   Меня подталкивают к опущенному борту, слишком высокому, чтобы забраться без помощи. Но ноги меня плохо держат, поэтому я падаю, не успев ухватиться за выступ. В ответ на это слышится сдержанный смех, и меня поднимают, помогая забраться к сидящим. Один из них уступает место, слегка оттолкнув тяжелый сверток.
   - Еще не отошел? - я киваю, опускаясь на пол, - Ничего, будет легче.
   От толчка транспорта по неровному грунту все в кузове, включая меня подпрыгивает, только я ко всему прочему чувствую резкую боль в спине и животе, хриплый крик вырывается из горла, и мир меркнет.
  
   Тепло. Тело как будто окутано легчайшими, неощутимыми парами. Только что-то более тяжелое лежит на моем плече. Яркий свет бьет в приоткрытые глаза, но не слепит и не причиняет боли. Я пытаюсь встать и это почти получается, пока тяжесть на плече не тянет меня назад. Я послушно опускаюсь обратно, поворачиваясь к источнику моей несвободы, ложусь на спину. И вижу слева от себя лицо, успокоенное сном, уверенное и сосредоточенное даже в состоянии покоя. Рука, крепко держит мое плечо, даже во сне он пытается контролировать того, кто рядом. Я не тороплюсь больше подняться, просто лежу, тело просыпается и вместе с пробуждением приходят и ощущения, не совсем приятные, но и не мучительные, как в воспоминаниях.
   - Куда ты собралась? - не открывая глаз он спрашивает меня, продолжая держать за плече, сжимая его еще крепче.
   - Нужно поставить капельницу и перечитать обновления. Мне жаль терять время на безделье.
   Родер открывает глаза, приподнимаясь и опускаясь обратно, как недавно это делал я.
   - Еще слишком рано, - он снова закрывает глаза, - оставайся пока здесь.
   Он поворачивает меня спиной к себе и прижимает, крепко перехватив поперек груди.
   - Значит безделье? - я слышу смех над левым ухом, его дыхание щекочет шею и щеку, - хорошо, давай займем себя чем-нибудь.
   - Что вы хотите, что бы я сделал? - меня уже не пугает необходимость следовать его прихотям, но все же тяжело нести на себе цепи подчинения.
   - Для начала, развлеки меня рассказом, - его тело горячее моего и я сам чувствую, как согреваюсь, грудь и живот под его руками будто укрыты теплым одеялом, спина от близости к нему просто обжигается. Или же просто мое тело холодеет, не в силах даже поддержать нормальную температуру.
   - О чем? - то, что я вспомнил еще не готово для повествования, но пусть он сам предложит тему и тогда я постараюсь подобрать или даже выдумать факты, которые удовлетворят его любопытство.
   - О корпусе. - это лучше, чем воспоминания о жизни, хотя, тоже не то о чем не хотелось бы вспоминать. - расскажи что ты помнишь.
   - Вам не очень понравится. Это скучно и однообразно, - тем не менее, он просит продолжать. - Каждый день там похож на предыдущий, все движется по установленному распорядку. Рано утром поднимают весь отсек, - он просит уточнить значение последнего слова, - весь корпус, кроме функционального деления имеет деления на отсеки - там содержат доноров с определенным назначением. Первый отсек - предназначенные на запчасти, второй - будущие части биомеханизмов, третий однофункциональные рабочие, четвертый - полифункциональные, пятый -обслуживающего назначения, шестой - для физиологического использования. Седьмой, самый новый из созданных, там содержат тех, кто будет служить в военных целях, - объятия становятся крепче и он спрашивает о причине такого разделения и отличиях между ними. - Почему подразделение на сектора именно такое, я не могу сказать точно, но насколько известно, доноров, предназначенных для определенных целей обрабатывали сходными препаратами. Тех, кого в последствии разберут на запчасти нагружали питательными веществами, поддерживали физическое здоровье. Они почти не покидали свой отсек. В других отсеках уже включались корректоры поведения, начиная с полифункциональных назначений, проводилось обучение. Каждый день в течение восьми часов нас собирали на учебные сеансы. Учили истории, основным наукам вычисления, кодировки, навыкам оказания первой помощи, литературе, языкам. В целом, мы проходили обучение второй ступени и среди нас были только те, кто не старше шестнадцати лет биологического возраста. Обучение третьей и высшей ступени проходили доноры, которые относились к полифункции и некоторые из обслуживания и военного назначения.
   Мы так же проходили физическую подготовку. Все от второго до шестого. Седьмой проходил тренировку отдельно. У каждого из нас был свой номер, включавший код отсека и личные параметры донора. Когда весь процесс подготовки подходил к концу, нас переводили в секцию ожидающих. Там обычно находились не долго. Здесь нам позволялось занимать личное время: читать, изучать что-либо через инфополе, совершенствовать физическую подготовку. Когда поступал заказ на определенный номер, донора переводили в секцию модификации. Я этого момента уже не помню, скорее всего, меня держали в состоянии искусственной комы, пока переделывали тело.
   - Но свою прежнюю внешность ты не помнишь?
   - Нет, некоторым из шестого отсека сразу стирают и унифицируют внешность и тело. Возможно тех, кто предназначен для спецзаказа сразу готовят для модификации.
   - Как много таких было среди остальных доноров?
   - Со мной, в одной партии было еще семь. Все женского пола. Но среди прочих был разный состав. Я плохо помню их. У нас были стерты черты лиц и одинаковые пропорции тела. То, что было после перехода в секцию модификации я помню мало.
   - Тем не менее, про реаниматор ты рассказала довольно точно. - он крепко обхватывает мою ногу, заводя ее немного назад одной рукой, другой прижимает меня к себе плотнее.
   Я, предчувствуя дальнейшее, сжимаю руками ткань постели, пытаясь приготовиться к болезненному для меня моменту, но его замечание я не оставляю без ответа.
   - Модификация проходила в несколько этапов, после каждого шел период восстановления. В секции были материалы по модификации и мне удалось найти несколько схем.
   - Неужели все так просто? - в следующую секунду боль прорезает низ тела, уступив уверенному напору. Невольно я дергаюсь, почти ускользая от него, за что получаю более сильный толчок. Этот участок тела гораздо более туго впускает в себя его плоть, но чувство от этого гораздо сильнее. Для него, вероятно тоже, потому, что и его охватывают судороги волна за волной. Насладившись этой позой, он толкает меня, прижимая плечи и грудь к кровати, заставляя при этом согнуть колени, подобрав их почти вплотную к животу. Теперь точка опоры позволяет ему действовать с большей амплитудой, практически вдавливая меня в постель. Если не стиснутые на собственных пальцах зубы я кричал бы так громко, что слышал бы и Георг, радуясь моим страданиям, но я держусь, пока частота его движений не становится невыносимо быстрой. На смену боли приходит теплота, а потом пронзительный холод, иглами разрывающий тело. Тогда, его рука, лежащая на моей спине и вжимающая меня в кровать, перемещается к голове, ухватив за волосы, рывком тянет назад и вбок, разворачивая к себе. Я не могу сопротивляться, охваченный странной дрожью, подчиняюсь. Где-то краем сознания понимаю, что вижу его лицо и чувствую его губы, прижатые к моим, на последних, самых болезненных движениях, закрывающими крик, который я уже не могу сдерживать. Его громкий стон следует после, он замирает, прижав уже обессиленное мое тело к себе. Когда рука, до боли сжавшая мою грудь, опускается, я падаю вперед, уже ничего не чувствуя. Нет сил даже выставить вперед руки, лицом встречая мягкую постель. Он же встает, отходя вглубь комнаты.
   - Ты слишком торопишься и заставляешь спешить меня, я не люблю это, - я в силах повернуть только голову на источник голоса. Мой владелец одевается, но явно не для выхода. Более свободная одежда, говорит о том, что этот день мне придется служить удовлетворением его прихотей, - в следующий раз сдерживай себя или я не буду тебя жалеть.
   О, может быть хуже, я знаю. Но как сдерживаться и что нужно делать для этого мне непонятно. И спрашивать у него это не стоит, иначе я рискую подвергнуться еще одной пытке.
   - Даю тебе десять минут, приведи себя в порядок и подходи к бассейну, - он заканчивает работу над своим внешним видом, выходя в коридор.
   Подняться оказывается не просто, боль внутри ограничивает движение. Но я справляюсь. Прежде, заходя в ванную. Привести себя в порядок - значит потратить много времени, но в нем меня ограничили. Поэтому ограничиваюсь минимальными гигиеническими процедурами, очищая тело. Идти голым по общему коридору я не хочу, поэтому возвращаюсь в комнату за одеждой. Одеваюсь я быстро, правда, опустившись на стул. Головокружение пока не мешает, но скоро не даст мне двигаться быстрее. Справившись с обувью, невольно обращаю внимание на длинную металлическую пластину. Как манит возможность рассмотреть ее более пристально, изучить не быв привязанным к ней. Гладкая блестящая грань испещрена треками датчиков, сплетенных в контуры тела, которое должно быть здесь распято. Панель управления находится здесь же. От простого нажатия она загорается бледно зеленым, указывая как схему "Колеса", так и показатели датчиков, сейчас нейтральных, еще параметры управления. Один из них я привожу в максимальное положение и парабола сжимается в плотное кольцо, свернув свою плоскость в два витка спирали. По телу проходит дрожь, я замираю, как будто слыша хруст костей и звук рвущихся сухожилий. Смерть, пусть не такая легкая, замирает в идеальных линиях незамкнутой окружности. Геометрия боли, координаты освобождения от страданий. Как же это пленяет. Я с трудом отрываюсь от чудесной машины, направляясь туда, где меня ждет ее и мой владелец.
   Где находится бассейн, я припоминаю смутно, несколько раз натыкаясь на закрытые двери все же нахожу нужную. Неприятное чувство сжимает горло, воспоминания об этом месте слишком болезненные, но в них все же сквозит какая-то сладость, странно туманящая мысли. Он решил использовать мое тело именно так, а не иначе. Не уничтожил сразу, не оставил безвольной куклой. Меня могла ждать и худшая судьба. А был ли в этой жизни у меня какой либо еще выбор. Возможно и не было. Но почему мне тогда так тяжело принять его.
   - Ты как будто здесь первый раз, - Родер заходит следом, подходя к небольшой панели управления и регулируя какие-то датчики, - хотя, как уверяет меня Геог, ты была здесь день назад.
   - Вы доверяете Георгу? - вопрос невольно срывается у меня с губ, но я вовремя гашу собственный испуг, стараясь остаться невозмутимым.
   - Вполне, - он поворачивается, с любопытством глядя на меня, - но это тебя не должно беспокоить.
   - Кем меня считает ваш персонал? - я рискую навлечь на себя излишнее недовольство, но мне хочется знать больше и определиться, наконец, со своей ролью.
   - Мне не нравится твое навязчивое любопытство, - Валаак подходит ко мне, расстегивая и снимая легкую ткань платья, но проделывая это с такой холодностью и настолько грубо, что я начинаю ощущать дрожь в коленях.
   - Простите, но мне так или иначе приходится общаться с ними, и я не могу постоянно избегать отвечать на их вопросы, - он осторожно обхватывает мою шею сзади, большим пальцем приподнимая подбородок и заставляя смотреть прямо на него, - господин Родер, дайте мне роль, которую я мог бы играть.
   В ответ он так сильно сжимает какой-то участок моего позвоночника, что невыносимая боль заставляет меня полностью потерять контроль. Крик рвется из горла, руки, вопреки моему желанию сцепляются на его запястье, желая оторвать от моего тела, высвободиться. Но он отпускает меня так же неожиданно. Я нахожу в себе силы удержаться на ногах, удерживаясь руками за место, откуда исходила боль.
   - Что ты чувствовала? - он стоит передо мной так невозмутимо, как будто только что не был причиной моей агонии, или ему полностью безразлично что я ощущаю.
   - Мне больно! - это отупляющее чувство напрочь избавило меня от страха и подобострастия к своему владельцу, - Зачем вы сделали это?
   - Больно? Это хорошо, - он смеется, отходя к скамье, опускаясь на нее, - боль очищает, лишает контроля, освобождает. Ведь верно? - я не понимаю, к чему ведет этот разговор и потому жду, когда он сам ответит на свой вопрос, - Ты и сам знаешь о ее целебной силе, не отрицай. Она возвращает память, освобождает от контроля. Думаешь только ты пытаешься сбросить оковы корпорации? Боль - это товар, Лота. Здесь мы пытаемся освоить и приручить разные ее грани. Но для того чтобы это сделать нужны те, кто ее будет испытывать, - наверно я настолько удивлен услышанным, что он снисходительно смеется, продолжая объяснение, - Да, Лота, тестировщики, люди добровольно идущие на столь неприятные процедуры. Люди, физические показатели которых служат для наших исследований. Волею случая и стараниями известного тебе человека я избавлен их нанимать последнее время. Хотя от тебя я не получаю всего, что мне нужно. - он вздыхает, вставая, медленно снимая верхнюю одежду, - ты слишком слабая и не выдерживаешь даже легких нагрузок. Но это меня и подтолкнуло к идее создать иные, комбинированные механизмы.
   Он указывает мне в сторону бассейна, где я замечаю спуск в воду. Не в силах противиться ему иду туда, медленно спускаюсь в воду. Она оказывается холоднее, чем я ожидал и некоторое время стою, привыкая к температуре. Родер же прыгает в воду, ныряя и проплывая под ее толщей почти всю длину резервуара. Я тоже погружаюсь под воду наслаждаясь невесомостью и тишиной под ее поверхностью. Но она выталкивает меня как инородное тело, на что я отвечаю уверенными движениями, плывя в знакомой мне манере к другому краю. Нагрузка эта непривычна и ослабевшие мышцы быстро немеют, сводятся болезненной судорогой, но я не обращаю на это внимание, продолжаю, силясь разбить оковы бренности. Найти силу в бессилии, спастись в этой обреченности, выбить хаос и страх из мыслей, вернуть им ясность. Но борьба физическая иступляет и тогда я ложусь на спину, отдаваясь во власть чистой стихии. Многое становится на места, но не все. Мне еще слишком много не ясно.
   Свет дня заливает это помещение, преломляясь и дробясь, пронизывая воду. Я опускаю ноги, понимая, что опора уже близко. Родер тоже остановился, опираясь о бортик, отдыхает, наблюдая игру бликов на потолке.
   - Значит я должен представляться еще одним вашим тестировщиком? - он отвечает утвердительно, не отрываясь от созерцания, - Как долго каждый из них служил вам?
   После длительного молчания, но с большой неохотой говорит.
   - Все по-разному. Кто-то дольше, кто-то меньше. От пары дней до полугода, - он знаком просит меня приблизиться, что я делаю, медленно передвигаясь вдоль края бассейна, - природа человеческих чувств непостоянна и изменчива. То, что сначала кажется нам приятным, красивым, в какой-то момент превращается в мучительное и пугающее. В некоторых случаях мы с легкостью можем вынести тяжелейшие испытания, а в других ломаемся от небольшой усталости. Индивидуальность - это и источник хаоса, разрушающей даже сбалансированную систему и в то же время организующий фактор, позволяющий точнее настроить механизм. - Я останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него, ожидая, что будет дальше. Он отрывает взгляд от потолка, останавливая его на мне, продолжает, - твою индивидуальность постарались стереть. С помощью препаратов сделать средний, универсальный вариант, - он снова отводит взгляд, но рукой приглашает приблизиться еще, - с одной стороны, это даже хорошо, твои показатели можно сделать контрольными. Но они будут отображать только низшую границу, поскольку ты слишком слабая. - я становлюсь у бортика рядом с ним, но Родер продолжает смотреть перед собой, - Так мне казалось сначала, но потом я стал замечать колебания в результатах, отклонения то в сторону ослабления, то усиления. Причем они никак не связаны с твоим питанием. Я мало где видел такое прежде и знаешь, что я думаю об этом? - он поворачивается теперь ко мне всем корпусом, быстро замыкая меня между собой и краем бассейна, - Ты пытаешься бороться с действием препарата, и что самое главное - у тебя получается. Лота, на то в вас и встроен процессор, что вы не поддавались воздействию обычных препаратов, которым пропитаны все остальные. Но если тебе удается справиться и с тем, что у тебя внутри, ты представляешь какую опасность несешь для Корпорации? - он прижимает меня своим телом к гладкой стенке, - И какую пользу для меня?
   Я с силой отталкиваю его, под водой переплывая подальше. Нет, как я мог подумать, что значу для своего владельца больше, чем объект экспериментов, но все же горечь от разрушенной надежды предательски пробивается наружу, я не могу сдержать выступивших слез, но и показать их не могу. Благо, вода помогает скрыть их. Но он, вероятно, догадывается о моих чувствах, продолжая говорить так же спокойно, не обращаясь в гнев от моего поведения.
   - Думаешь я бесчувственный, думаешь не понимаю, каково тебе? - я зажимаю ладонью рот, что бы не дать прорваться звуку, последовавшему за слезами. - Признаюсь, сначала я считал, что передо мной подобие машины, человекоподобный механизм, программированный андроид, но не живой человек. Потому я относился к тебе так. Сейчас я сожалею о своих поступках. Но тогда я боялся, что меня пытаются подчинить себе, используя тебя. Возможно это и так, но не твоя в этом вина, теперь я это вижу. Более того, ты мне поможешь защититься от их влияния. Взамен, я дам тебе то, что ты просишь.
   Неожиданно, я чувствую, что он приближается ко мне, но повернуться навстречу не успеваю, он крепко обхватывает меня поперек груди, прижимая к себе. Успокоившиеся слезы снова набирают силу, но я сдерживаюсь, оставляя только дрожь, схватывающую плечи, отдаваясь в его, крепко держащие меня руки.
   - Хочешь иметь тайны от меня? Хорошо, но только пусть они не мешают в нашем деле. Я больше не буду тебя допрашивать, решай сама, о чем мне рассказать. Но знай, чем больше ты дашь мне, тем больше получишь в ответ, - на своем затылке я чувствую его дыхание, сменяющееся мягким но крепким прикосновением. Родер, мой владелец, полноценный человек, целует меня, как ребенка, бережно и нежно, того, кто может быть убит по одному его желания, бесправного, безликого, обреченного, делает равным себе, оберегает. Это переполняет мою чашу, прорывая поток, сдерживаемый из последних сил. Я стараюсь ослабить его объятия, поддающиеся не сразу, чтобы потом заключить его в свои, сомкнутые на торсе. Лицом прижимаюсь к нему, теперь уже не сдерживая плачь, надеясь только не выдать ему свое искаженное слезами лицо. Он терпеливо ждет, пока этот поток иссякнет, только гладя меня по голове и спине. Я никуда не могу деться, теперь я полностью его раб, и телом и остатками души.
   То, что было в бассейне закончилось тем, что мне было разрешено посещать это место дважды в день, при этом продолжать тренировки с Вольфом. Но проводить время с Родером я так же был обязан по первому его требованию. Однако цель теперь будет иной - я буду вживаться в роль его сопровождающего, быть тестировщиком, на столько, насколько возможно. Информацию я могу предоставлять по своему желанию, в обмен на услугу по моей просьбе. В целом условия не изменились, изменилось только отношение и, самое главное, мое восприятие своего положения.
   После всего случившегося мне пришлось срочно восстанавливать силы, поставив на капельницу физраствор и сделать инъекцию. Время удается скрасить только сном, неглубоким, когда я скорее дремал, но тем не менее после стало на много легче. Родер назначил время выхода, когда нужно было подготовиться сопровождать его, и у меня остается время спуститься для тренировки, а значит обсудить с Ввольфом последний визит на пятый ярус. Мне нужно было продолжить это дело, пока решимость окончательно не покинула меня. Чтобы сберечь время, я сразу одеваю то, что будет на мне во время выхода - анатомически скроенный черный костюм с тончайшей светлой блузой, лишь слегка видной из-под жесткой ткани верха. Обувь -самая удобная, так как я с трудом держусь на ногах даже после подпитки.
   - Давно не виделись, Ло, - двое из знакомых мне охранников находятся в тренировочном зале, не сразу замечая мое присутствие, все же подходят ко мне, - Вольф сейчас не в резиденции, но Георг здесь.
   Упомянутый, появляется практически сразу, возможно видя нас в комнате наблюдения. Прося Марка и Дрейка продолжить тренировку, приглашает меня войти. Двое с неохотой возвращаются к объемным проекциям, я же теперь почти не опасаясь, захожу.
   - Тебе повезло, что я просмотрел запись первым, - он говорит, когда дверь уже плотно закрыта, оградив от подозрительно оглядывающихся телохранителей и охранников.
   - Так что ты думаешь? - я не обращаю внимание на его презрительный тон, сразу переходя к главному. - Стоит согласиться?
   - Что? - он скорее возмущен моим спокойствием и уверенностью, - О чем ты говоришь? Я не хочу больше так рисковать. Ты подставляешь себя и нас при каждом удобном случае!
   - А если все же удастся подобраться ближе к подпольщикам? Это ведь ценная информация? Может, удастся получить от этого выгоду? - Георг достаточно корыстный, по моим расчетам должен согласиться на таких условиях.
   - Ты не слышишь? - он несколько шокирован, что я перехожу к такой теме, не обращая внимание на его слова. - Я говорю что мы не хотим больше тебя привлекать. Это становится слишком опасно.
   - Мне это тоже становится невыгодно, - я пока не готов отказаться от возможности спуститься на пятый ярус, - но у меня появилась хорошая возможность узнать больше. Георг, это может быть последний шанс, после Недели урожая я могу потерять возможность выходить наружу.
   - Почему? - он недовернет мне еще больше, но теперь я могу сказать о себе больше.
   - Я его тестировщик, а сопровождающим буду только на этом празднике. Потом все может сложиться как угодно. - он слушает с неохотой, но внимательно, - Ты же сам говорил, что подобных мне меняют чаще чем раз в неделю, так вот и мой срок может выйти очень скоро, терять, возможно, уже нечего.
   Увы, это правда. Этот выход может стать последним, если станет известно кто я на самом деле. А случится это может очень легко.
   - Тестировщик? - он смеется, но как-то невесело, - думаешь я должен тебе верить? Он никогда не выбирал таких слабых для проверки. Тем более после нескольких неудачных случаев Валк пользовался только программами имитациями. Не нужно меня обманывать, Ло. И он меня на переработку отправит, если узнает, что снова выпустил тебя.
   - Тогда я могу сообщить о том что ты сделал, - я напоминаю ему, использую свой икозырь, в надежде обыграть на его же поле битвы.
   Но удача сейчас на моей стороне. То ли Георг не хочет связываться с Родером по таким вопросам, толи знает что-то еще, а возможно, и преследует неизвестную мне выгоду.
   - Не торопись так, - он проходит по комнате, задумчиво проводя рукой по модификатам на плечах и затылке. - я поговорю с Вольфом, но это гораздо серьезнее, чем ты думаешь. В случае неудачи, они получат доступ к нашим информационным кодам, - он поворачивается, глядя на меня, - через тебя.
   - У меня нет кода, значит и использовать меня не смогут, - может я и не знаю всего, но вопрос с личным биокодом мне знаком. Используя допуск одного, можно получить выход в его каналы инфополя. И даже каналы его соконтактных биокодов.
   В ответ он достает камеру, которую я прежде носил с собой.
   - Если они получат ее, то смогут и подобраться к нам, - кажется я не правильно понял изначальные возможности этого предмета. - не говоря уже о том, что твое исчезновение или сам факт выхода будет большой проблемой. Полученного нам уже хватит, чтобы отправить разведовательный зонд.
   - Не выйдет. - на сколько я помню, все интересные им места были защищены от любого вида наблюдательной аппаратуры. - глушители и сканеры не позволят вам сделать это.
   - Тебя это уже не касается, думаю это предприятие было ошибкой.
   - Это твое мнение или всей вашей команды? Мне казалось ты не привык так быстро отступаться, Георг. Послушай, - я вижу, что он начинает терять интерес, решаюсь на предложение, которое будет дорого мне стоить, - не будем ставить в известность остальных, вся выгода от этого достанется тебе. Я не выдам и всю ответственность возьму на себя.
   - Ты считаешь что я поверю в это? - его защитная поза со скрещенными на груди руками, показывает возросшее недоверие, но в голосе сквозит заинтересованность. - Зачем тебе это нужно?
   - Я тоже преследую свою выгоду, - здесь правда не повредит, - у меня было соглашение с Родером, но он не в силах выполнить всех условий, не так быстро как мне нужно. Там я смогу восполнить этот недостаток.
   - Что ты имеешь в виду? - теперь он кажется более напряженным, однако, любопытство так же набирает силу.
   - Память, - мне не легко дается ответ, но нет смысла скрывать этот мотив, - я хочу вернуть память. Я случайно узнал, что это можно сделать быстрее, чем это может позволить ваш наниматель.
   Кажется, что я что-то упускаю, но пока прилив адреналина не дает мне сосредоточиться на деталях. Георг явно уловил что-то, усмешка выдает это, но его слова.
   - Хорошо, но только когда я буду уверен, что Валк не заподозрит ничего. И учти, - он наклоняется ко мне, - за тобой я тоже буду следить, Лота.
   Я стараюсь не выдать волнение, но, тем не менее неприятно знать, что он видел какие-то личные моменты, когда я думал, что один. Что еще ему известно обо мне. Свое имя я не называл никому из них. Конечно, это мог быть сам Родер, но и вариант, что он мог наблюдать за мной тоже не исключаю. В этом и заключается теперь наше соглашение.
   К назначенному времени я спускаюсь к парадному выходу, где дожидаюсь своего владельца. Пользуясь случаем обдумываю все, что произошло в последние дни. Родер выказал мне большее доверие, но доверие Георга, серого кардинала его охраны я начал терять. С одной стороны, дозволения моего хозяина могли дать мне большую свободу и возможность восстановить память, но не больше. Но вернувшись на пятый ярус я мог приобрести больше - память и целостность, сбросить оковы Корпуса. Но для этого будет нужна помощь тех, кого Валаак держит для охраны. Было еще кое-что. Сам младший Родер, мне не хотелось оставлять его, кроме прочего, без его мне не выжить. Если бы был способ как-то примирить эти две возможности. Пока выход был один - использовать все ресурсы, будь то взаимодействие с моим владельцем или выход в ярусы, с наибольшей выгодой и осторожностью. В целом, я считаю чудом, что Валаак еще не узнал, что его игрушка самовольно покидает отведенную ей территорию. И то, что его доверенные люди не знают кто я на самом деле. Хотя, возможно, это взаимосвязанные факты. Это и делает мои возможности столь ценными, насколько хрупка грань их неведения.
   Из окон холла резиденции открывается вид на площадь, сейчас украшенную проекционными полотнами, знаменующими приближение неизвестного мне праздника. Надеюсь, Валаак расскажет мне об этом подробнее.
   Младший Родер появляется спустя несколько минут, одетый в парадную одежду. Выход явно будет не простым, а значит и внимание к моему поведению будет усиленным. Я иду вслед за ним к машине, уже знакомой мне прежде. Он, пропустив меня вперед садится теперь не напротив, а рядом, сразу перехватывая мою руку, сжимая в своей ладони. Как только салон закрывается, на это мое запястье ложится знакомый браслет. Я хочу спросить, в чем цель этого выхода, но неожиданный жест полностью лишает мои мысли последовательности. Его рука проводит по моей голове.
   - Все будет хорошо, не беспокойся, - у меня, неожиданно до боли сжимается горло, заставляя с трудом вдохнуть в воздух, неужели последний случай дал ему повод подумать, что я так подвержен эмоциям, хотя, потом я понимаю, что скорее Родер сам волнуется и, как раньше использует меня как громоотвод своих переживаний. - Каждый год в это время отмечается День Жатвы. Именно сегодня, больше века назад наш город выбрал и отправил на переработку сто сорок четыре жертвователя: приносителей костей, плоти и крови. Лучших из лучших, сильнейших красивейших и умнейших представителей. Среди них был и мой предок, Лота. - теперь я понимаю причину волнения. Это приношение, вероятно, сильно затронуло семью моего владельца.
   - Кто это был, господин Родер? - перед ответом он делает глубокий вдох.
   - Мой дед, Карамар Родер. Он стал приносителем костей. Его стела находится прямо напротив Алиута.
   Я понимаю, что он не мог знать своего родственника, пожертвовавшего собой, но видно, что Валаак дорожит памятью знаменитого предка.
   Путь пролегает так, что Храм Костей виден невооруженным глазом, позже, я понимаю, что именно к нему мы и направляемся.
   - Я не могу пропустить этой церемонии, но те, кому я нужен тоже будут здесь. - это он говорит гораздо более спокойным, бесстрастным тоном, - Знаешь, я не боюсь погибнуть, Лота, я боюсь незавершенных дел, того, что я еще не успел сделать. Мои заместители пока, слишком ненадежны. Думаю, - он крепче сжимает мою ладонь, - ты понимаешь меня.
   Более чем, господин Родер, но этого я не говорю, только пожимаю его руку в ответ. Отвечаю я другое.
   - Повысьте мою чувствительность, тогда я смогу видеть и слышать больше.
   - Ты же не выдержишь, - мне кажется, или я чувствую беспокойство в голосе, - на тебе не тот костюм с биоанальгетиком.
   - Я смогу продержаться несколько часов, если станет хуже, я сообщу вам. В этом случае я попрошу у вас помощи, чтобы не выдать себя. - он наконец становится более расслабленным, коротко смеясь.
   - Ах да, условные обозначения. Хорошо. Что-нибудь еще?
   - Если я замечу что-то подозрительное, - он кивает, одобряя выбор, - я могу условно назвать это...
   - Величием, - он прерывает меня, улыбаясь поворачиваясь на мое удивление, обхватывая рукой теперь за плечи. - указывай направление названиями сторон ориентира: впереди - свет, позади - тьма...
   - Справа - восход, а слева - закат, - я теперь сам перебиваю его, но в ответ вижу только восторг, присущий скорее беззаботности детства, что сам не могу удержаться от улыбки.
   - И еще, - он становится серьезнее, снова примеряя на себя каменную маску, - они могут быть очень опасны, Лота. Если ты заметишь что-то странное, оружие или неизвестные тебе приспособления, назови их пиками. Все остальное будет статуей. - он отрывает взгляд от панорамы крыш домов, предваряющих путь к Храму, - подобного там будет достаточно.
   Все это так напоминает детскую игру, что я невольно улыбаюсь, даже давая волю легкому смеху. Он, вопреки моим ожиданиям, тоже не удерживается от подобного, но вдруг притягивает меня к себе и целует в лоб. Словно волна электрического разряда проходит по моему телу, я прикладываю ладонь к месту поцелуя, когда он отпускает меня, но не нахожу ни выжженной отметины, ни кровоточащей раны, которую ощутил мой разум вместо нежного касания.
   - Что случилось? - он видит мое замешательство и не понимает его источника, хотя сам и является его причиной.
   Я же не хочу выдавать своих истинных переживаний, потому быстро прячу захватившее меня смятение за притворным смущением.
   - Ничего, - огонь все же заливает лицо, и мне не хватает сил подавить снова возникшее ощущение неудобства, - я не хочу, чтобы вы делали так при всех.
   Он снова проводит рукой по моей голове, но теперь действие скорее покровительственное, отеческое.
   - Ладно, - рука снова обхватывает за плечи, но жест больше поддерживающий, нежели предваряющий близость, - ты права, сейчас не время для флирта. Но после мы поговорим иначе, - он сильнее сжимает мое предплечье.
   Я только киваю в ответ, понимая, что здесь лучше будет уступить. Мы снова выполняем гармоничный танцевальный прием, где шаг назад одного предваряет его же наступление. На равных. Пока.
   Храм, к которому мы приближаемся, поражает. Абсолютно белые башни симметрично прорезают небо остроконечными крышами и выступами. Стрельчатые арки и своды поднимаются на коллосальную высоту, не пренебрегая мельчайшими деталями лепнин и надписей, струящихся по их граням. Тончайшее каменное кружево укрывает такие же заостренные высокие окна. И, несмотря на остроту и строгость линий архитектор вписал и гармоничные, пластические элементы. Словно изысканный изгиб позвоночника, колонны имели не полностью прямую форму, в кружеве окон изящные глазницы и выверенные пропорции черепов соседствовали с геометрически четкими элементами. Слились в единое, сплавились природа и неживая геометрия.
   Статуи, их действительно было много, как и людей, следующих в нутро костного святилища. Каждая из тридцати девяти дверей впускала толпы живые, за которой наблюдали каменные.
   - Назови, какой уровень чувствительности ты выдержишь, - перед выходом я сам напоминаю Родеру об изменении параметров, он с неохотой соглашается.
   - Седьмой, - да, я помню, как было невыносимо ощущение от одной только одежды, шум и свет делали из меня оглушенного, но сейчас это может оказаться полезным.
   Родер вздыхает, на его лице я вижу сомнение, сменившее и без того не окрепшую решимость.
   - Нет, - одним только этим словом он ввергает меня в отчаяние, - это слишком много. Я помню характеристики. Ограничимся шестым, - не смотря на мои просьбы, он устанавливает названный уровень.
  
   На короткое мгновение мир вспыхивает гораздо ярче, звуки врезаются в каждый нерв, ослепляя и оглушая, заставляя ощутит прежде непонятное беспокойство. Его теплый запах и мой горький болезненный, словно после дезинфекции, все это смешивается, углубляя восприятие, но потом примиряется со мной, становится как будто нормальным, естественным, так, что я больше не чувствую разницы между тем, что было и чем стало. Но эта новая гармония длится лишь до первого движения. Одежда, слишком тесная и прилегающая к коже, тяжелыми кандалами, грубыми оковами ранит тело. На какой-то миг я замираю, стараясь побороть пересиливающую меня боль, но стоит сдвинуться хоть на пару пальцев и она накатывает снова. Остается смириться с ней, сделать тоже частью восприятия. Да, Валаак прав, больше мне было бы не выдержать. Пока в мою кожу впивались шипы при каждом движении, иначе я бы ступал по ножам, пронзившем каждый сантиметр тела. За пределами салона воздух нагрет, но свеж и словно вибрирует от торжественности и величия события. Огромная площадь перед Храмом свободна, будто людские реки намеренно расступаются перед невидимым колоссом, хранящим это место. Люди идут по краю полукруглого каменного пространства, расходясь и дробясь на небольшие потоки, втекающие в одни стрельчатые арки и покидая через другие.
   На мой вопрос об этом, Родер отвечает спокойно, указывая сначала на площадь.
   - Это место прощания. Здесь выбранные жертвователи в последний раз собрались, чтобы увиделся со своими близкими. Конечно, истинное место уже давно покоится под надстройками второго яруса и площадь просто символ, дань уважения, но из года в год приходящие придерживаются традиции не ступать туда. Каждый из входов посвящен одному жертвователю, на порталах высечены имена их потомков. Карамар был семнадцатый из отобранных, туда мы и направляемся. - к этой арке шло гораздо больше людей, чем мог иметь в потомках этот жертвователь, но мое недоумение разрешается быстро, - каждый житель в праве воздать долг уважения приносителям, даже если он и не был их родственником.
   Остальную дорогу мы проделываем в тишине, я медленно привыкаю к неприятным ощущениям, отвлекаясь на впечатления от увиденного. Люди шли спокойно и переговариваясь тихо, от этого торжественность приобретает гнетущий оттенок. Но так мне было проще наблюдать за окружающими. Для направляющихся к храму была характерна явная сосредоточенность, но пара идущие оглядывались, высматривая кого-то в толпе. Их двое где-то впереди и слева, обернуться назад я не решаюсь, но и этот участок нужно будет осмотреть. Неожиданно вспоминаю про браслет, зеркальной граню отражающий коронующее безупречное небо солнце. Поднятый к глазам он выхватывает растянутые лица идущих позади. Я наблюдаю всего несколько секунд и мне становится очень неуютно, даже под защитой своего владельца.
   - Тьма сгущается, господин Родер, - пока это все, что я уверенно могу сказать.
   - Их много? -Валаак сразу понимает, что я имею в виду.
   - Статуи будто окружают нас. Их величие несомненно, - звучит как часть Песни, но сейчас я чувствую только тревогу. Четыре фигуры шли на небольшом расстоянии, их взгляд был сомкнут на нас. Я даже подумал, что смотрю в глаза одному из них через отражение.
   - Свет и закат тоже нас не оставляет в покое.
   - Восход?
   - Пока ничего, но из тьмы двое движутся вперед.
   Он усмехается, осторожно меняя направление и переходя на правую сторону потока.
   - Здесь вид лучше, не правда?
   - Пока только с этой стороны.
   Из виду нас не теряют, но теперь одна из сторон остается свободной. Портал мы пересекаем без препятствий, где я замечаю имя своего владельца в правой нижней части портала.
   Внутри открывается белоснежный, и строгий зал, венчающий несколько отходящих коридоров, мы сворачиваем в левый предпоследний, где со стен сходят четыре фигуры -две мужские и две женские. На сколько был искусен скульптор или технология, но в одной из них я узнаю черты Родера - прямой нос, уверенная линия подбородка, высокий лоб. Только взгляд более открытый и мягкий. Значит мы почти на месте и я оглядываюсь тщательнее,. Двое позади - пристально смотрят нам в спину, впереди спокойно. Значит они отстали. За коридором следует винтовая лестница, ведущая в одну из башен. Людей уже почти нет. Все, кто пришли только воздать дань памяти остались в главном зале, в башни проходит только тот, кому жертвователь приходился родственников. Лестница приводит в верхнюю, застекленную часть, по четыре стороны которой установлены таблички. На каждой только код - посмертно присвоенный жертвователю. Я останавливаюсь у входа в зал, Родер же проходит к табличке, прикладывая к ней ладонь. Во время остановки, я чувствую облегчение, не ощущая трение одежды, но от этого появляется головокружение, скорее всего вызванной накопленной усталостью. Сил еще достаточно, я смогу выдержать до конца церемонии, но после мне будет нужен длительный отдых. За этими размышлениями я чуть не упускаю из вида происходящее у именной панели. Валаак прикладывает к ней свою ладонь и, неожиданно, данные на таблице меняются. Последняя и третья цифры смещаются на единицу. Код меняется. Когда Родер возвращается я не могу скрыть удивленного взгляда.
   - История жертвователей не закрыта и может пополнятся его потомками, - Валаак избегает смотреть прямо, явно скрывая волнение, - такую возможность дали уже после Сбора урожая. Это была инициатива корпорации. На мой взгляд больше чтобы снизить напряженность после Жатвы - он вздыхает, - но я благодарен за такую возможность...И не только я.
   Внизу по лестнице уже слышатся шаги, еще три таблички ждут своих посетителей.
   - Ведь это как венчая жизнь, господин Родер, быть продолжением в своих потомках, - он кивает, беря меня за руку и направляясь к выходу, - для меня большая честь сопровождать вас здесь.
   Только теперь я понимаю, что никто из его охраны не поднялся с ним и единственным доверенным лицом оказался я. В башню поднимаются еще несколько человек, со всеми Родер здоровается, почтительно наклоняя голову. Никто из них не разговаривает и поднимается молча. Это и к лучшему, мы избегаем лишних разговоров и вопросов. К выходу я прошу пройти первым оглядывая зал. Скопление народа не позволяет пока заметить ничего странного. Но я все же вижу уже знакомое подозрительное лицо. Он стоит в пол оборота, недалеко от коридора. Кажется, в мой браслет встроен датчик связи. Я не сразу нахожу способ вызвать кого-то из охраны. Легкий шелест в ответ на нажатие небольшого выступа сулит мне наградой.
   - Слушаю, - раздается приглушенный голос, предположительно Вольфа.
   - Мы на выходе из галереи, вижу одного человека, следившего за нами еще на подходе, - в ответ снова шелест и команда медленно идти к выходу. Родер нагоняет меня, когда я передаю ему слова его охраны.
   - Это из-за статуи рассвета, вроде без пики, - он на мое удивление спокойно улыбается, кладя руку мне на плечо и направляя к противоположной стороне от выхода.
   Он быстро идет через толпу, держа меня ближе к себе. Пробираясь среди людей, ч не вижу никого из прежних наблюдателей, но куда направляется Родер я все еще не понимаю. Алтарь - апофеоз всего храма, начинает нависать над нами, но на самом подходе к нему мы сворачиваем и спускаемся по лестнице куда-то за него. Я даже не замечаю длины прохода, поскольку после нескольких поворотов мы вдруг оказываемся на слепящем солнце, где ровная площадь разворачивается справа, а слева, за белоснежной стеной она обрывается, открывая крыши и шпили первого яруса.
   - Идем к машине, - он выводит меня из столбняка, но вместе с тем возвращается и боль, прежде приглушенная страхом и нарастающей паникой. Неожиданно, ноги подгибаются и я повисаю на руке Валаака. Обморок, краткий, быстро отпускает меня, когда я прихожу в себя, стоя коленями на горячих камнях площади, - быстрее, не время отдыхать.
   Поддерживая меня под руки, он помогает мне встать и ведет к машине, стоящей совсем недалеко. Сжав крепко зубы я стараюсь снова не скатиться в темный омут, последние метры преодолеваю на пределе сил и уже внутри ложусь на сиденье, раздирая застежки верха. Пульсации в голове позволяю выйти стоном, что от нее не избавляет. Валаак заходит следом, сразу изменяя уровень чувствительности на пятый. Прежде полноцветный мир меркнет, оставляя ощущение покалывания во всем теле, я поднимаюсь, не обращая внимание на головокружение, видя только серые всполохи. Скоро из них выступает яркое пятно солнца, бьющего в окна и силуэт сидящего напротив.
   - Простите меня, я не рассчитал сил.
   Он не отрывается от экрана проектора, лежащего в его ладони, отвечает не сразу.
   - Ничего, все обошлось. Там действительно присутствовало несколько человек со стертыми кодами. Один из них как раз задержался около пятой галереи. Думаю, его ты и видела.
   - Вы заранее знали, где и кто они? - неужели это была проверка.
   - Не совсем, - он отрывается от излучателя, оглядывая мое жалкое состояние, - я знал, что будет кто-то. Но в толпе их различить не было шанса. Хорошо справилась, Лота. - он улыбается, показывая изображение на экране. Да, это лицо того наблюдателя. Оно чем-то кажется мне знакомым - ранее Вольф показывал мне запись, где был замечен похожий на него, манекен с кукольным лицом. Его внешность действительно была слишком идеальной, намеренно лишенной отличительных черт.
   - Теперь отдыхай, вечером поговорим об этом подробнее.
   Я действительно чувствую, что силы оставляют меня, опускаюсь на сидение и закрываю глаза. Все теперь кажется совсем не важным.
   Боль в животе отдается теперь острым покалыванием, но хуже дела обстоят со спиной. Привычные движения отзываются нестерпимой мукой. Я не знаю где нахожусь, не вижу ничего, кроме съехавшего на глаза капюшона. Но я чувствовал, что меня подняли и куда-то несли, затем снова уложили. От каждого из этих действий сознание проваливалось в темных хаос, лишь ненадолго открывая мне происходящее. Прийти в себя я смог только чувствуя, что задыхаюсь и неловкими, неверными усилиями стащил с себя респиратор. Взгляду открылся истертый навес в каменной нише. Слишком яркий свет до боли ранил глаза, усугубляя и без того невыносимую пытку. Тело несколько раз сводит судорога, прерываемая только потоком желчи изо рта и другими более унизительными процессами.
   Наконец, падает блаженная тьма, одновременно холодом сковывая неподвижные конечности. Меня переворачиваю, я сам того неожидан, издаю слабый стон.
   - Вы бросили здесь нового из подземного кластера? Лучше бы сразу убили, они же не переносят свет. - меня приподнимают, пытаясь привести в сознание, но я не могу открыть и глаз. - Сейчас же отмойте и перенесите вниз. Вам и прием нельзя доверить.
   Голос говорящего хриплый, утробный, словно идущий не из гортани, а через грудную клетку. Другие не говорят, но с меня стаскивают одежду и от последующего холода я вздрагиваю, на короткий промежуток приходя в сознание. Теперь глаза видят лучше, но пелена слабости еще не спала. Я могу разобрать, что в этом месте трое, один самый высокий, словно собранный из веток, двое пониже, более крепкие, даже неповоротливые. Один приподнимает меня, другой, держа в руках какой-то предмет делает им резкое движение в мою сторону. Я не сразу понимаю, что после этого последует и успеваю принять защитное положение, только когда поток воды обливает меня, окончательно выводя из оцепенения. Надеясь освободиться из захвата, ч дергаюсь в сторону, принимая упор ногами, но тут же оказываюсь перехвачен рукой высокого. Тот крепко сжимает голову, наклоняя так, что рот рефлекторно открывается и туда льется холодная жидкость, смывающая остатки горечи.
   - Идти можешь? - высокий спрашивает, еле слышным шепотом, я замираю, пытаясь разобрать слова, потом, испытав ноги на устойчивость киваю, тут же отпускаемый низкорослым. - Обернись этим, - мне протянут кусок материи, с легкостью заменяющий мне накидку, - Позже подберем другое. За мной.
   Плотнее оборачиваясь в мягкую ткань я осторожно иду за провожатым, придерживаясь руками за стену. Мой прежний дом, кластер был оборудован лучшими механизмами, позволяющими спускаться и подниматься быстро, перемещаться по проходам и залам не тратя сил. Здесь даже пол и стены были обработаны минимально. Мое новое жилище тем более не радует.
   - Оставайся пока здесь. Пищу принесут через четверть хода. Набирайся сил. - неглубокая ниша устлана еще одними свертками ткани, но я рад и этому, недолгий переход израсходовал весь мой остаток сил. Тем не менее горечь предательски подступает, сжимая горло, отчего воздух покидает тело со сдавленным стоном, слезы катятся из глаз, бесстыдно являясь перед высоким проводником.
   - Тебе плохо? - в голосе странная забота, хотя прежде мне казалось, что отнесутся ко мне не теплее ем экзекуторы из кластера. От неожиданности я делаю привычный отрицательный жест, но потом осторожно киваю. Мне действительно тяжело, - Ничего, - тонкая сухая рука ложится на плечо, - нужно отдохнуть. Ты еще молод, справишься быстрее. Ничего не бойся, теперь ты свободен, - я как оглушенный замираю, поднимая взгляд на него. Что он имеет в виду, смеется надо мной или просто пытается ободрить? - Здесь нет распределения, ты будешь тем, кем захочешь. Ты теперь пастарат и никто не в праве решать за себя.
   Высушенный, точно мумия, пой провожатый уходит, оставляя меня в недоумении, гадать о смысле его слов. Но тело все же пересиливает и я ложусь на свою новую постель, проваливаясь в сон.
   Сновидение меркнет, обращаясь в чувство сдавленности и боль в спине. Я не сразу понимаю, где нахожусь, и поэтому чуть не падаю со своего кресла, на котором лежал в неудобной позе. Теперь я вспоминаю что случилось. Кажется Валаак сам перенес меня в комнату и даже уложил на анатомическое кресло. Насколько глубок был мой он, если я практически не почувствовал это. Попытка встать оборачивается неудачей, я теряю равновесие, почти падая с кресла. Жду, пока восстановится хотя бы часть сил, достаточных для установки капельницы или, хотя бы инъекции. Но вместо этого начинает все больше клонить в сон. Я пересиливаю его, осторожно поднимаясь и садясь в кресле. Хорошо, что иньектор находится на расстоянии вытянутой руки. Только она предательски дрожит, а одежда не хочет поддаваться неточным манипуляциям. В целом, инъекция уходит в пустоту, ко всему прочему я повреждаю себе сухожилие на сгибе руки. Желаемого облегчения и прилива сил не наступает. Я остаюсь лежать, придавленный весом собственно тела. Темнота наступает как избавление.
   - Пастарат, пришедший из подземного кластера, верно? - лицо и большая часть тело говорящего открыта, что видеть совершенно непривычно, так как все в моем окружении носили полное облачение, скрывающее незащищенную от света кожу. Я киваю, несмотря на доброжелательный тон, начиная чувствовать волнение, - Мы можем предложить тебе остаться во внутренней территории и обучиться любому ремеслу на выбор, но если ты желаешь...
   - Я хочу быть охотником, - на второй день мне стало лучше и решимость в этом вопросе стала результатом.
   - Хорошо, - распределитель наверняка принадлежал к среднему кластеру, так как имел более сглаженные черты лица, обтекаемые и покрытые защитными пластинами формы тела, но от моего высказывания прежде скудная мимика приобретает удивленное выражение, - но тебе будет непросто... Лилит. Ведь верно? - я подтверждаю свое имя. Кивок получается неловкий, да и стоять я могу либо сгорбясь, либо наклоняясь в сторону. - Мне придется запросить твои характеристики, чтобы направить на обучение...Но тренироваться можешь начать уже сейчас. У нас, конечно, нет младших, поэтому будешь обучаться со всеми. Если почувствуешь себя плохо, прекращай без предупреждения.
   Забота, скорее чрезмерная, чем необходимая. Я не привык к такому. Прежде приходилось подстраиваться и залечивать раны как можно быстрее. Благо я всегда был более выносливым и быстро адаптировался. И теперь после хорошего питания и отдыха восстановился, на удивление местных санитаров очень быстро. Но распределителю было о чем задуматься - при декластрации мне сильно повредили спину, сделав менее подвижным. Была это ошибка ментора или сделано намеренно, судить сложно. Как и о том факте, что младших прежде практически не отправляли в эту резервацию. Мне, конечно, оставался только один год до перехода в группу подростков, но по мнению Мхата, местного управителя, это было неправомерным решением. Мои параметры не прислали, зато ожидали прибытия бывшего наставника.
   Пока же, я без лишней поспешности направлялся на тренировку. Внутренняя часть резервации располагалась в естественных пещерах. Затемнена была не вся их территория, поэтому выданные мне защитный комбинезон и маску я носил постоянно. В небольшой зале, высеченной уже специально в теле скалы, обучение проходили около десятка старших. В основном из среднего и верхнего кластера. Подобного мне узнаю по плотно закутанному телу, у остальных только легкая защита и ничем не прикрытая кожа, отливающая бронзой и блеском пластин. Следящий за тренировкой и руководящий ей отводит меня в отдельный угол.
   - Чему обучался в кластере? - сам новый наставник, имеет твердую хитиновую защиту, панцирями прикрывающую его тело от груди и руки от локтя. Все остальное закрыто продубленой кожей одежды
   - Я пока не начал обучение, но хорошо управляюсь с вестами. - ни тени удивления или презрения на рельефном лице охотника нет. Он спокойно протягивает мне знакомый изогнутый нож.
   - Можешь тренироваться самостоятельно, но если понадобиться помощь сообщишь, - он указывает на разбитый практически в щепки деревянный столб, служащий для оттачивания мастерства и силы нанесения ударов.
   Первый замах вызывает острую боль в спине, но второй уже, менее ловкий, но полноценный получается без неприятных ощущений. Тело привыкает к измененной осанке и движения перестраиваются, по новой системе координат позвоночника. Раз за разом, все быстрее и легче. Спокойствие и радость - вот что для меня этот танец лезвия.
   Я понимаю, что что-то не так, когда чувство покоя начинает затапливать сознание, стирать краски сна, казавшегося недавно таким реальным, превращать в неясные видения. Я уходил, умирал, оставляя незаконченную жизнь. Меня поймали в сеть и тащили из омута к губительному свету. Но только рука, прервавшая воспоминания, совсем не жестока, осторожно лежит на моей голове, проводя пальцами по волосам. По мнению того, кто сидит рядом эта жизнь важнее той, о которой я грезил.
   - Ты начала впадать в кому. Сколько дней ты уже бес питания? - я понимаю, что правая часть тела освобождена от одежды и в сгиб руки вставлен катетер, тянущий прозрачную вену к препарату питания. Шел десятый день, как я отказался от приема пищи, - Если бы это произошло мне бы пришлось дезактивировать тебя, понимаешь? - на самом деле он мог связаться с представителем Корпуса для перенастройки биота, но, видимо эту возможность он исключает. В голосе тоже не слышится сожаления, скорее холодная снисходительность, но что надламывается в тоне его голоса, - Ты мне пока нужна, Лота. Не надо так рисковать.
   - Простите меня, - голос охрип, пересохшее горло с трудом производит звуки.
   - Надеюсь это того стоило? - после длительного молчания, он все же стремится удовлетворить свое любопытство. Я только киваю, выдерживая его выжидающий взгляд. Пока не время рассказывать, - ладно, - он сдается первым, - но я не хочу, чтобы это повторялось., -.уже более строго, - иначе я снижу самостоятельность.
   Вполне логично, но ему это делать не хочется, я чувствую в словах пустую угрозу, но выдавать, что догадался пока не намерен.
   - Сколько тебе нужно времени? - в жестах и словах с самого начала сквозило нетерпение. Он не любит, когда его задерживают.
   - Около часа, господин Родер, - мне и самому жалко терять время.
   - Тогда жду тебя через час.
   Он собирается уйти, но я чувствую легкое недоумение. Мне не могло показаться, что-то надломилось в простом потребительском отношении ко мне. Более того, меня самого тянет к нему. Прежде чем он исчезает за дверью, я сам себя не понимая обращаюсь к Валааку.
   - Господин Родер, не уходите, - тело заливает тепло. Зачем я прошу об этом, я не понимаю, он останавливается, подходя ко мне.
   - Что то не так? - мне кажется, или я чувствую беспокойство, но скрываемое за привычной холодностью. Пытаясь справится с волнением из-за своей импульсивности, я спрашиваю то, что мне хотелось узнать еще когда оказался на площади Храма.
   - Расскажите о праздновании Дня жатвы, - он вздыхает, но больше облегченно, садясь на кресло напротив моего.
   - Что ты хочешь знать?
   - Я прочитал об истории Горта. Храмы, они ведь расположены в разных ярусах? - он кивает, - На первом, третьем и пятом?
   - Не совсем, - он опускает глаза, как будто продумывая ответ, - да, кость и плоть привязаны к первому и третьему ярусу, но с Храмом крови дела обстоят сложнее. Видишь ли, в свое время правительство не отнеслось с должным вниманием на то что творилось в складах и садах пятого пласта и, как результат, потеряло контроль над ним. Но дело даже не в этом, а в том, что конструкции остались без технического надзора и начали разрушаться. Многие участки яруса осыпались и провалились, что несло угрозу для всего города. Да, платформу четвертого пласта укрепили, но и доступ к пятому остался затруднен. Храм... по последним данным он ушел под землю, обвалился вместе со всей площадью. Теперь его копия, предельно точная, находится на втором ярусе. Вот только с целью поклонения туда уже мало кто приходит. Это сложный вопрос, думаю мы поговорим об этом как-нибудь позже.
   Я не прошу продолжить. Но интерес оказывается утолен не полностью. Надеюсь, мой владелец все же снизойдет до подробного рассказа, пусть даже позже.
   - Почему правительству просто не расчисть пятый ярус? Тех, кто его захватил в любом случае меньше, чем силовых структур, к тому же они слабее профессиональны стражей порядка.
   Валаак смеется.
   - Так и делали, примерно десять лет назад. Но спустя пять лет начали происходить странные события - отключение контроля купола, в этих участках появились слепые зоны, переставала действовать биоаппаратура. Новый конфликт назревает, да, но в этот раз он выльется в более опасный, чем десятилетие назад. Потому наше правление не стремится его начинать, а только усиливает меры безопасности на подконтрольных пластах.
   - Как? - надеюсь, для меня не будет неприятных сюрпризов.
   - Во- первых, это сканирование на определение биокодов. Во-вторых, отслеживание путей перехода с пласта на пласт, в-третьих, есть еще видеонаблюдение и голосовой сканер. - он с улыбкой откидывается на спинку кресла, скрестив руки на груди, - а почему тебя это интересует? Не думаешь ли сбежать от меня?
   - Вы же знаете, что это невозможно, - меня не пугает то, что он настолько приблизился к моим потаенным желаниям, я говорю спокойно, даже стараюсь подражать его усмешке, - без питания я продержусь не больше тридцати дней. К тому же сканирование выдаст мое местоположение. А если меня найдут, то дезактивируют без долгих размышлений.
   - Ну, почему, - теперь в лице появляется неуловимая черта, свойственная детям, задумавших шалость, - ведь можно скрыться на пятом ярусе. И, возможно, сбросить оковы корпорации.
   Мне на минуту кажется, что горло высохло и не может произнести звук, но я нахожу силы для ответа, продолжая поддерживать шутливый тон
   - Вы хотите чтобы я попробовал?
   Он оценивает шутку, смеясь теперь более открыто.
   - Не раньше, чем поможешь мне, - то ли шутка, толи правда. Он встает, гладя меня по голове и выходит, - приходи как закончишь.
   Заканчиваю я уже скоро, не теряя времени отправляюсь в соседнюю комнату. От костюма я избавился только частично, сняв верх и оставаясь в полупрозрачной блузе.
   - Объясни, как тебе удалось узнать, что за мной следят? - Валаак предлагает мне сесть в одно из кресел, сам садится напротив.
   - Они сами себя выдали - постоянно оглядывались и сильно нервничали, это видно по жестам и движениям.
   - Забавно, - но он вовсе не обрадован, и становится все мрачнее, уходя в свои мысли. - я этого не заметил. Да и никто из охраны тоже. Может было что-то еще?
   - Я определил их только по этим признакам. Моя реакция и восприятие становятся выше, чем у людей. Это следствие повышения чувствительности.
   - Ты снова загоняешь меня в тупик, - Валаак теперь совсем мрачен, в нем снова просыпается недоверие, - об этом нет ни слова в руководстве.
   - Побочный эффект, господин Родер, - он останавливает блуждающий прежде взгляд на мне, - препарат действует как усилитель на все органы восприятия. Для таких как я главным считается усиление реакции на раздражители тактильного характера. Остальное второстепенно и не описано в руководстве, как например для биотов функционального или военного назначения.
   Он отвечает после долгого молчания, вздохнув и немного расслабляясь.
   - Ладно, звучит правдоподобно, - он встает, делая жест подойти к нему, - нужно будет подумать о твоей одежде к следующему выходу. Как я понял, без анальгетика ты долго не выдержишь. Значит придется подыскать подобную оболочку, либо скрыть твой корсет более свободным нарядом.
   Он проводит рукой по моим волосам, спускается по шее и медленно раскрывает застежки блузы. Я замираю, не думая отстранятся. Слишком желанны становятся для меня его прикосновения. Он чувствует это и смеется легко и тихо, позволяя себе сохранить улыбку на мое опьянение.
   - Ты больше не боишься? - мне хватает сил только отрицательно повести головой, так как его рука обжигает прикосновением ключицы, спускаясь к животу. - Что-то изменилось? - да, изменилось, и прежде всего мое отношение к нему, но я говорю "нет", не в силах признать это. - тогда почему прежде ты отстранялась?
   Я пытаюсь снять бесполезную сейчас блузу, но от останавливает меня, продолжая сам приводить мою одежду в нужный ему вид.
   - Мне больно, господин Родер, я пока не могу с этим справиться, - кружевной верх под его пальцами опускается ниже, оставаясь на мне. Горячие ладони осторожно касаются того, что он скрывал. Спущенная с плеч блуза делает меня беспомощным, сковывая подвижность рук.
   - Ах, да, я и забыл, - одной рукой он придерживает меня за талию, другой продолжая двигаться рукой вниз, - ну, ничего, попробуем иначе.
   Нижняя часть костюма опускается вниз вместе с кружевом нижнего одеяния. Держа за талию, он разворачивает меня спиной и медленно опускает следом за собой на кресло. Я успеваю опереться руками о подлокотники, все так же направляемый уверенными движениями Родера. Боль, на короткое мгновение сжимающая нижнюю часть тела переходит в тепло и удовольствие, от движения внутри. Руки, держащие меня за талию, крепко прижимают к его горячему телу, чтобы потом отстранить, но не полностью, оставляя касание наших тел минимальным, затем маятник качнулся обратно, снова тепло и снова отдаление. Скоро я привыкаю к темпу, уже поднимаясь на своих руках, выполняю движения с нужной амплитудой. Но этот часовой механизм требует все ускоряющегося хода, только не все его детали готовы к этому одинаково. Валаак одной рукой тенет назад мою голову за волосы, приближая к себе. Горячим дыханием шею обжигает шепот.
   - Не торопись, иначе будет больнее, - я уже забыл о боли, стараясь лишь крепко держаться за свою опору, только теперь понимаю, что слишком отдался непонятному чувству, выжигающему тело изнутри. Он сам приходит мне на помощь, снова направляя и управляя моими движениями. Горячая волна утихает, но не исчезает, начиная теперь короткими всплесками захватывать сознание. Это становится невыносимым, сводит с ума, я как будто перестаю чувствовать все, кроме этого.
   - Пожалуйста, хватит, я не могу больше, - это последнее, что я успеваю сказать, из горла перестают вырываться звуки, оно как будто тоже сведено все нарастающим спазмом, медленно, как смола накрывающего все тело. Наконец, я поглощен им, сломлен, смят, отдан во власть неумолимого хаоса и оно все не отступает, держит в своих тисках. Но только оно начинает отступать, как действия моего обладателя, хозяина, моего судьи становятся настолько сильными и беспощадными, что я разрываю оцепенение криком, но не больше. Тело не дает мне иной свободы, пока он сам не останавливается, крепко сжав меня и тяжело дыша. Отголоски бури все еще колотят тело, эхом заставляя содрогаться, почти теряя сознание.
   - Видишь, здесь нечего бояться, - он освобождает мое тело, укладывая в более удобное положение себе на колени, головой на плечо. Я же еще слишком далеко, чтобы понять кто я и где, слишком бессилен чтобы противостоять и немощен чтобы бороться. Но я даже рад этому, потому что теперь понимаю: и проигрывая можно победить, получить потеряв. Будучи опустошенным наполниться. А умерев воскреснуть, но стать уже другим.
   - Галакагорта не просто книга, скорее откровение, или предсказание, - Валаак не размыкает рук, продолжая держать в объятиях. Я не сплю, я еще долго не смогу спать. Как бы мне этого не хотелось. Сон чужд и моему владельцу, вот уже до преддверия утра не смыкающему глаз. Со мной в этот раз обходятся гораздо бережнее, почти ласково, но не как с равным, укладывая рядом с собой, он не дает мне самому выбрать положение тела. - Возможно поэтому ее и запретили, что много начало сбываться.
   Моя спина крепко прижата к его груди, ноги покоятся на его согнутой ноге. Только руки свободны, но у меня как будто нет сил применить их на что-то.
   - Вы думаете, будет еще одна Жатва? - мне остается признать, что за отведенное время я мало успел углубиться в чтение.
   - Не исключено. Но для этого должно произойти что-то существенное, что заставит людей принять этот выбор, - рука, лежащая на груди начинает совершать движения, воспринимаемые мной скорее как щекочущий раздражитель, чем неприятное касание, я пытаюсь увернуться, прикрыть наиболее чувствительные части тела, но это пресекается с уверенными действиями. Я тогда понимаю, что все это лишь залог его спокойствия, больше не принимаю попыток закрыться, сдерживая свою реакцию, - или же корпорация сделает это негласно, как всегда поступала в случаях необходимости.
   - Как это было раньше? - кроме всего прочего его действия вызывают нервный смех и сдерживать себя становится все труднее.
   - Большей частью это были либо провокации, либо обвинительные процессы, в результате приводящие к изъятию неугодных в пользу Корпорации, - но его рука спускается к животу и я уже не могу поддерживать серьезность, сгибаясь в странном, веселящем спазме. Смех, я от него отвык, как будто неловкое движение прорывается наружу. Слишком легкие прикосновения, слишком чувствительное слабое тело, я слишком податлив. Эта пытка заканчивается снова приятно-мучительным чувством, сжимающим низ живота. Сочетание его с легкими касаниями и навязанной неподвижностью заставляет замереть, прислушиваясь и теряя связь с реальностью вокруг связанного тела. Но ожидаемого продолжения не следует. Доведя до полного изнеможения меня отпускают, оставляя самостоятельно выходить из тупика чувства пьянящей беспомощности. - все это делалось на столько умело, что никто не мог догадаться о какой-либо связи.
   - Кого обычно выбирали для этого? - мне все же удается выбраться из пут бессилия, но слабый, дрожащий голос выдает на сколько я был лишен сил и воли.
   - Надеешься найти в их выборе какую-то систему? Забудь об этом. Там были и простые служащие и крупные деятели и преступники, и добропорядочные родители. Кто угодно, Лота, любой.
   Не столь уверен, но в голосе моего прежде не сентиментального владельца задрожала какая-то незнакомая нота, надлом и кровавя рана, тщательно прикрытая доспехом беспристрастности.
   - И ваши родители тоже? - я сам пугаюсь собственной смелости, продолжая тем не менее лежать, прижатый его рукой, хотя желание убежать и спрятаться становится все непреодолимее.
   Он отвечает после долгого молчания, прежним выверенным, сухим тоном.
   - Только мать, - он отстраняется, будто стараясь не выдать скрытые переживания в дрожи или неверности движений. - это выставили как несчастное происшествие, спасти ее якобы не смогли. Отец был убит во время поездки, предположительно подпольщиками. Он настаивал на детальном расследовании гибели мамы.
   По выступам позвоночника будто проходит ледяной холод. Тяжело не помнить своего прошлого, но знать его оказывается может быть еще тяжелее. Я поворачиваюсь к нему, чувству практически всем своим телом его боль.
   - Вы их помните? - он кивает, продолжая сосредоточенно смотреть вверх.
   - Да, хотя уже смутно, -ладонью он прикрывает глаза, сжимая пальцами виски, как будто стараясь освободиться от боли в голове или высвободить зыбкие воспоминания, - и с каждым годом все меньше.
   Мне в ответ на это откровение хотелось прикоснуться к нему, утешить, сделать этот любым удобным способом, каким бы он от меня не потребовал. Но я не успеваю и поднести к его телу и руку, как он встает, скидывая покров одеяла.
   - Кажется, я не смогу уснуть. Одевайся, - сам он поспешно выполняет то, что требует от меня, - продолжим наш разговор в другом месте.
   Вопреки моим ожиданиям, мы направляемся не в одну из знакомых мне комнат. Мы даже не остаемся в резиденции. Родер уверенно, но вкрадчиво ведет наш путь к выходу, сейчас свободному и безлюдному. Площадь за прозрачными стенами холла так же пуста и ужа затянута предутренним туманом. Небо приобрело сапфировый оттенок, приглушенный куполом. Воздух пропитан свежестью и влагой в преддверии холодного периода, лето уже сдает свои права, оставаясь ясным и безоблачным. Холод забирается под легкую одежду, заставляя дрожать от озноба, но потом тепло возвращается, привыкнув к температуре. Горячая рука Родера сжимает мою, ведя предельно близко. Сразу напротив входа чернеет осененная высокими дубами Аллея славы, мерцая антеннами и белыми, словно кости среди праха стелами жертвователей. Видя мою заинтересованность, Валаак направляется туда, перехватывая мою руку выше, за локоть. Стеллы казавшиеся мне расположенными хаотично, составляют общую композицию.
   - Если взглянуть на это место сверху, - Родер ведет меня по самой широкой из троп, выложенной гладким белым камнем, - можно будет увидеть неровную звезду, или, если быть точнее, тело человека с разведенными в сторону руками и ногами.
   - Всюду символизм, - я уже не удивлен слыша это, - почему так много внимания уделено жертвователям и Жатве?
   - Каждый конгломерат сам определял для себя ценность этого события, во много это инициатива градостроителя. К тому же, Лота, - Родер останавливается у предпоследней стелы в конце более узкой, извилистой аллеи, - это очень тесно связанно с традициями Горта. Так уж получилось, что каждый конгломерат стал воплощением определенной культуры нации, в великом множестве населявших наше древнее государство. Прежде это были округа, республики, области, потом, эволюционным путем слились в эти людские муравейники. - стелу, у которой мы остановились венчает фигура человека в прямой, уверенной позе - Карамары Родера. - Если бы ты видела эти города. Каменные столбы Абарата, сцепленные, будто соты рабочих пчел кварталы Черхера, сферический остов Кагата. Наш Горт лишь один из многих. Впрочем, если все сложится удачно, ты сама в этом убедишься.
   Я не могу отрицать того, что от такой перспективы мое сердце не начало биться быстрее. Восторг, предвкушение, но как жестоко, если это только блестящая приманка. Надежда, за нее можно отдать многое.
   - Если что-то зависит от меня, то чего вы ждете? - я не могу удержаться от возможности выяснить правила достижения этой награды.
   - Я не настолько расчетлив, Лота, - мы продолжаем движение, покидая мерцающий пантеон, - но если все будет развиваться в том же духе, то этого будет достаточно.
   Внутри теплым лепестком надежда расправлялась теперь с большей уверенностью. Только тяжелый ком сомнения, сдавливал ее эфирный шлейф - нельзя чтобы мой владелец узнал о соглашении с его подчиненными. И отказаться от шанса исследовать пятый ярус я не могу. Но путь, соединяющий эти два оазиса уже намечен. Почему бы мне не искать в сплетении окружающих меня обстоятельств выход из этой ловушки.
   Выход из аллеи брезжит еще холодным голубым рассветом, приправленном зеленью купола и открытый горизонт предстает в свежем утреннем великолепии, раскрываемый смотровой площадкой с ажурной оградой. Час тишины как часть бессмертия, отведенная страждущим в пределах бессонной ночи. Понимание, что мне дали разделить это время наполняет пьянящей радостью. Мне давно не приходилось улыбаться так спокойно.
   Неожиданно утреннюю неподвижную тишину прерывает глубокий, глухой звон, слабой вибрацией отдающийся под ногами, на зубах и, кажется в каждой кости тела. Мы останавливаемся, как будто застигнутые торжественным коллапсом, не в силах противостоять его пленяющей мощи.
   - Слушай, - лицо Родера скорее сосредоточенное, чем взволнованное или восхищенное происходящим.
   Волна странного звука сходит на нет, но за ним следует новая, иной тональности, от которой по всему телу пробегает горячая волна как от озноба. Легким переливом она замолкает, оставив горячий след на кончиках пальцев и в висках, губах и животе.
   - Еще один, будь внимательной. Сейчас начнется. - я понимаю, что ощущаю резкий прилив крови к лицу, испуг или экстаз, сильной волной прокатывается горячий поток, наполняющей тело.
   - Что это? - это не столько пугает, сколько пробуждает тело.
   - Обертоны. Колокола в храмах, - выждав затишья мы продолжаем идти дальне вдоль ограды, - они звонят каждый год в течении недели перед праздником Урожая. Но только рано утром. Лучше всего их можно услышать здесь, на крайней точке платформы.
   Не сложно догадаться, какой черед был этих звуковых волн, ощущаемый, больше, чем слышимый.
   - Последний, он принадлежал Храму Крови?
   - Верно. Но знаешь, что интересно? - я оборачиваюсь на его лицо, в надежде прочитать ответ, раньше, чем услышу, - В новый Храм не устанавливали звонниц. - Он сам оборачивается ко мне, с улыбкой.
   - Значит это из обвалившегося храма? - он кивает, отворачиваясь и глядя теперь вперед.
   - Или из того, что от него осталось.
   Это кажется довольно жутким, даже в свете зарождающегося дня. Какие еще мрачные тайны прячет этот город под маской благополучия.
   Переливы наступающего дня прикрытые вуалью тумана озаряют расположенные ниже ярусы. Воздух становится все насыщеннее влагой и теплом. Смотровая площадка изгибается вдоль края, постепенно уводит от Аллеи к помпезным зданиям и строениям у самого обрыва.
   - Университет, - Валаак указывает на ажурный остов, окруженный колоннадой, прежде виденный мной с лицевой части и совершенно не узнанный с задней. - один из главнейших в Империале. К слову, лишь недавно перешел с классического метода обучения на биотическую мнемопрограмму.
   - Вы обучались здесь? -как бы хотелось представить себе жизнь свободного, полноценного человека, хотя бы в отдельных аспектах.
   - И здесь тоже. Мне пришлось сменить несколько университетов в разных уголках нашей страны. - я надеюсь выяснить причину, но меня опережают, останавливая, - не спрашивай почему. Пока это сложно объяснить. Смотри и запоминай: дальше здание городского совета, - три высоких шпиля над покатой зеленой крышей с кружевом окон, столь маленьких, что трудно представить их назначение - дань предбиотической эпохе, - резиденция исполнительных структур - легкая на вид башня с тяжелым, выполненным под природный камень основанием, - представительство судебной ветви управления, - окна и крыша имеют плавные, заостренные вверх формы, все здание выполнено в стиле эпохи поклонения, наподобие древних святилищ, но гораздо более сдержанно и стилизованно, оставаясь лишь намеком изначального образца.
   - Зачем мне это знать, господин Родер, я покидаю резиденцию только вместе с вами, - догадываюсь ли я о том, что задумал мой владелец? Не думаю. Но надежда меня не оставляет.
   - Если все пойдет по плану, у тебя будет больше возможностей. А пока запоминай и не подрывай мое доверие, к тому же, - он с усмешкой обхватывает меня за талию, прижимая к себе, - твой язык посадить под замок я не могу.
   Приливающее к лицу тепло неприятно напоминает о том, как прошел выход на третий ярус. Тогда все обошлось в плане общения, но я понимаю, что был на грани. Было бы лучше, если я молчал.
   - Мне трудно догадаться, какие темы следует поддерживать в разговоре, а какие нет. Вы ограничили меня только в информации о моем происхождении, - кажется ли мне, но где-то внутри зреет обида, горьким плодом перевешивая мои мысли, - вы сами заставляете меня выставлять себя инфантильным и глупым.
   - Если бы только инфантильным, - он смеется, - меня поражает с какой смелостью и уверенностью ты высказываешь то, о чем я даже подумать боюсь. Тебе такое позволительно, но не все это поймут, - мы сворачиваем к площади, между двух высоких башен очередных резиденций, - А мне сейчас хватает и имеющихся проблем.
   - Тогда мне лучше не говорить? - обида теперь ярким цветом раскрывается в голосе, я не могу ее скрыть.
   - О, не лишай себя такого удовольствия, - мое раздражение равносильно его веселью, но издевка быстро угасает, переходя в более доброжелательную форму, - со мной можешь говорить о чем угодно, но в присутствии других людей, и прежде всего моих коллег, я буду сам выбирать направление разговора.
   Я не могу возразить. Тем более он сам предложил решение своей же задаче.
   - Вы хотите, чтобы я подготовился? Что мне следует изучить?
   В ответ только вздох, говорит он не сразу.
   - Если так хочешь, то, пожалуйста. Отложи на время Галакагорту и возьмись за изучение светских новостей и тех же периодических изданий. Это по крайней мере не будет на столько странным, - что действительно странно, так слышать что-то подобное. Не знание Галакагорты вызывает опасение, а просто самостоятельность суждений.
   - Почему? Сопровождающим не принято быть начитанными?
   - Не принято спорить. Хватит переосмысливать мои решения, - прежняя жесткость возвращается, давая понять, что спор больше неуместен, - просто делай, что я прошу.
   А разве я не делаю? Не совсем. Оказывается так трудно себя заставить подчиниться и именно это отделяет меня от вожделенной цели. Значит нужно побороть себя.
   После недолгой прогулки мы возвращаемся. Родер к своим делам, а я к своим. После часа проведенного в бассейне в теле чувствовалась необычная легкость, и большая уверенность в себе. Нужно встретиться с теми, кто обеспечит мой следующий выход без ведома владельца. Вольф встречает меня у порога тренировочной комнаты.
   - Родер предупредил, что ты придешь, - в голосе почти отеческая теплота, от которой мне становится до крайней степени неуютно. Ненужно ко мне так относится, это обман и продолжать его мне не хочется совершенно, но необъяснимое чувство заставляет принимать такое отношение, - хотя, лично я бы запретил тебе здесь появляться.
   - Почему? Вы считаете я не справлюсь? - меня задевают такие слова того, кто искренне хочет заботиться обо мне.
   - Это слишком опасно, Ло, - я поправляю - Лота, в ответ только большая мягкость в обращении, - ты справишься, но какой ценной.
   - Для меня любая цена приемлема, - тяжелый ком в горле колеблет мою уверенность, - не беспокойтесь, меня готовили к этому, - частично, но это правда.
   - Хорошо, но тогда ты будешь носить дополнительную защиту, я договорюсь с господином Родером.
   - Это лишнее, у меня есть все необходимое, - мне хочется ответить на заботу, - иначе бы я не согласился.
   После продолжительного молчания меня все же впускают, добавив, что помогут если я захочу отказаться. В моем случае, забота оказывается слишком нежелательным чувством. На этот раз мне дают возможность испытать более весомый импульсный автомат. Крепится он прямо к предплечью, от чего управлять им оказывается гораздо проще, как и брать прицел. Я быстро привыкаю к нему, попадая почти без промахов в разные по сложности мишени. Трудности вызывает только фигура, совершающая прыжок, мне удается нанести только летальную травму. Но по мнению моего тренера достаточно и этого. Выпроваживают меня с большим облегчением, как будто одно присутствие тяготит знакомых мне телохранителей. Георг так и не появляется, явно намереваясь избегать меня. Пока возможности покинуть резиденцию у меня нет, поэтому и первым искать его я не собираюсь.
   Дальнейшее свое свободное время я трачу на просмотр периодических изданий и новостей. Стоящего внимания практически ничего не нахожу, за исключением нескольких статей о изобретениях и новациях в сфере биотики. Принципиально новое - биотизированные боевые механизмы - верный признак надвигающихся конфликтов и новой волны противостояния. Изображение являет читателю шагающих и колесных гигантов в три человеческих роста. Кость, плоть, металл и огонь слились в единое, чтобы нести хаос и смерть тем, кому чужды понятия мира. Человеческий мозг лучше каких-либо бездушных программ донесет до разрушителя постулаты человеколюбия, увы, добытые попранной жизнью.
   Вопреки прекрасному физиологическому состоянию, я начинаю чувствовать подступающую дурноту и слабость. Почему я стал таким чувствительным и эмоционально несдержанным? Неужели это сказывается коррекция поведения, подгоняющая мое сознание под определенный шаблон. Можно ли узнать, где проходит граница между мной и Лолит.
   Можно. Вполне. Нужно только найти отправной пункт всех переживаний. Бренный источник чувств собственных и искусственный фонтан навязанных. Сравнить переживания в разных состояниях, чистых эмоциях, возникающих как рефлекс зрачка или сокращение мышцы. Страх, радость, злость. То что очищает мысли от ненужного сора, дает мне быть собой на сколько это возможно. И сравнить их со сложными переживаниями, или меньшими по силе. Возможно, именно за этим и обращаются к Родеру. Что как не боль рождает истинные чувства, не оставляет место фальшивым переживаниям. Как знать, может и он сам заинтересуется таким экспериментом.
   Время неумолимо и я уже понимаю, что подступает ночь, вкрадчиво окутывая мир серым сумраком. Как бы мне хотелось уснуть, продолжив воспоминания, стройной цепью выстраивающихся в, как мне показалось, прямой последовательности. Дополнительные нагрузки должны быстрее ослабить меня, не стоит пренебрегать такой возможностью. Заготовив заранее одежду, я иду к бассейну. Теперь он постоянно стоит наполненный, готовый к моему приходу. Странное проявление заботы, но это неимоверно сильно трогает какие-то струны в моем измененном сознании. Вода сначала холодом обволакивает мое тело, но потом как будто выравнивается с ним по температуре, заставляя чувствовать, будто я окружен густым воздухом, так она неотличима от привычного тепла.
   Тело как заведенный механизм с яростной твердостью выполняет знакомые движения. Круг над водой, круг под ней, затем снова, пока в глаза не бросается темное пятно у кромки бассейна, нераспознаваемое под толщей воды. Я не столько напуган, сколько из настороженности поддаюсь защитному импульсу, поднимаюсь на поверхность, максимально отдаляясь от присутствующего.
   - Георг, что ты здесь делаешь? - охранник стоит над водой, опустившись на одно колено. Эта встреча слишком неожиданна и крайне не безопасна.
   - Смотрю тебе понравилось плавать, - он усмехается, но совсем не весело, - не хочешь меня отблагодарить? Ведь если я бы не соврал, где ты была тогда, сидеть тебе безвылазно в боксе. Мне же сделали серьезный выговор. Несправедливо, как ты считаешь?
   Я молчу, понимая, что любой ответ сейчас будет провоцировать его еще больше.
   - Тебе нечего сказать, - он встает, подходя к лестнице - единственному выходу из резервуара, - Выходи.
   Командный, жесткий тон.
   - Нет, - я сам поражаюсь своей смелости, но видя, что его злюсь скоро выльется в полноценную неуправляемую агрессию, стараюсь сгладить ее, - я без одежды. Дай мне одеться и я выйду к тебе.
   Эффект есть, но не столь желанный, он смеется, говоря теперь более надменно, чем злобно.
   - Не утруждай себя, сойдет и так, - он достает тяжелый импульсник откуда-то из-за спины, направляя сначала на меня и довольно неприятно смеясь, когда я пытаюсь отшатнуться, уходя из зоны его поражения, опускает его к воде, - ну же, двигайся, иначе я оглушу тебя и вытащу сам.
   Страх делает слишком импульсивным, я уже готов ответить ему и тем самым спровоцировать на опасный поступок. Но в последний момент разум берет вверх, я осторожно подхожу к лестнице, продолжая смотреть на него. В последний момент он делает быстрое движение, хватая меня за волосы и вытаскивая на плитку ванной комнаты. От боли я теряю ориентацию и прихожу в себя уже стоя на коленях, пытаясь руками разорвать его железный захват.
   - Что тебе нужно? Ты подставляешь и себя и меня! - я понимаю, что перевес силы на его стороне, но остается повлиять на остатки разумного, еще не полностью затемненные низменными желаниями.
   - Не нужно заговаривать меня. Ты хотела договор - получай. Делаешь что я скажу, я молчу о твоих похождениях, - в подтверждение своих намерений он сжимает пальцами другой руки мою нижнюю челюсть, заставляя открыть рот.
   Рывком головы и ценой сильной боли от вырываемых прядей, я высвобождаюсь, выставляя теперь одну руку вперед для защиты, другой продолжая держаться за сжимающую мои волосы кисть.
   - Почему ты думаешь, что я сам не расскажу Валааку об этом. Как тогда он поступит?
   Его улыбка, смесь превосходства и садистской радости, растягивается все шире.
   - Не расскажешь, иначе умрешь, - он снова достает импульсник, приставляя его теперь к моему виску.
   Какой смысл сопротивляться этому. Я опускаю руки, стараясь твердо стоять на коленях. Мне надоело платить бесчестием за жизнь. Если это произойдет, то я приму все как избавление.
   - Тогда стреляй сейчас, - улыбка искривляется, превращаясь в гримасу, - мне все равно как умирать.
   - Ты действительно слабоумная, - он не отпускает и не отводит оружие, прижимая его сильнее к моему виску, - это парализатор. Выбирай, или сделаешь все сама, или я сделаю это с твоим безвольным телом.
   Угроза реальнее, чем я рассчитывал, и выхода я теперь не вижу совсем, паника новой волной накрывает меня, перерождаясь в дрожь тела и, как не позорно, но в те же детские слезы бессилия и страха.
   - Не надо, прошу, - мне кажется, или его решимость вместе с хваткой ослабевают, может это верный путь. Я продолжаю больше как слепой, наткнувшийся на спасительный трос. - я не знаю что ты от меня хочешь, я не умею, - почти правда, - я здесь не для этого, - ложь, но я чувствую, что моя тропа верна, даже если и ступаю на нее неуверенными шагами. Более того - мои чувства ложь, они тяжелым камнем приминают то, что на самом деле рвется из середины груди - желание разорвать этого человека, сломать его, даже не имея на это сил, вступить в битву зная, что проиграю.
   Но он отпускает меня, отходя на шаг. И вовсе не из страха. Жалость, даже презрение, непонимание. Так слабость может стать силой. Пусть и не надолго.
   - Вставай! Мне это уже надоело, - я выполняю это осторожно, под прицелом парализатора, нагота ознобом схватывает тело, от чего я невольно обхватываю свои плечи руками, - если не умеешь, советую тебе срочно научиться. Потому что иначе забудь о договоренности, крошка.
   Условия, вполне конкретные. Но ограничится ли все этим.
   - Почему я должен тебе верить. Ты можешь выдать меня независимо от того, соглашусь я или нет, - торговля так торговля. Это лучше, чем односторонний шантаж.
   - А у тебя есть выбор? - видимо речь все же не о торговле. Значит шантаж.
   - Тогда иди к чертям, я не стану больше ничего скрывать от Родера. Пусть он сам решит. Мне хуже не будет.
   - Ты думаешь? - он смеется. - Что ж, поступай так, но сейчас ты не отвяжешься. Решай: или сама или...- он поднимает импульсный парализатор.
   - Я решил, - неожиданно, странная уверенность, пробивающаяся через страх захватывает сознание. Прыжок в сторону и на него, сбоку. Георг не ожидает этого, успевая только снять предохранитель с импульного оружия и направляя ствол туда, где меня уже нет. Я же поворачиваюсь и пытаюсь с разбега толкнуть его сбоку, чтобы свалить в бассейн. Но его реакция быстрее и точнее моей, Георг разворачивается, перехватывая меня за талию и, погасив силу толчка, прижимает меня к полу. Не менее точно ловя руки и заламывая мне их за спину. Я даже не успеваю сориентироваться, когда оказываюсь блокирован собственными плечевыми суставами, вывернутыми до боли.
   - Что это было, а? - ярость в голосе чтобы перекрыть страх. Он действительно напуган, я не могу не отметить это, хотя бы так порадовав себя в обреченном положении. - Может тебе просто свернуть шею? Скажу, что ты пыталась сбежать и напала на меня.
   - Сделай такое одолжение, - злость уже уступает место страху, слезы снова подступают к глазам, но я держусь за ее остатки.
   - О, не так быстро, - он сам меняет мое положение, я даже не могу сопротивляться, потому, что заломанные к голове руки причиняют невыносимую муку.
   - И ты скажешь, что это я тобой овладел? Будет странно, так не думаешь? - обреченность теперь перерастает в какое-то неуместное веселье, если думает, что запугал меня, то я должен показать, что это не так. Я не стану доставлять ему такого удовольствия.
   В ответ слышу только неразборчивую угрозу. Попытка высвободиться заканчивается неприятным хрустом в правом, более слабом плече. Боль красной волной гасит любые попытки сопротивляться. Я стараюсь не издать крик, понимая, что это доставит ему больше радости. Он сам, теперь более сосредоточен и жесток в своих действиях. Рывок - и я на коленях, прижатый лицом к плитке пола, другой - теперь я снова заблокирован вывернутыми суставами, третий - и его плоть прижимается ко мне, намереваясь проложить дорогу в мое тело. В этот раз он избрал более безопасный путь, помня о случае в лифте. Для меня же это гораздо более мучительный вариант. Три сильных толчка и мое тело прорезает сильная боль. Я не сдерживаю крика, но тут же восстанавливаю контроль, больше не давая пройти звуку сквозь сжатые зубы. Он делает все так сильно и быстро, что я теряю ориентацию, проваливаясь в кроваво-красный бред, чувствуя только биение собственного тела. Все это длится так долго, что я привыкаю к ощущениям возвращаясь в сознание, но силы покидают меня и на место спазма приходит полное расслабление, к моему удивлению облегчающее муку. Видя, или чувствуя это Георг толкает меня, переворачивая на бок, удерживая теперь сильно сжав шею. Все же, он не удерживается, меняя фронт наступления. Для меня, уже обессилевшего это лишь ненадолго причиняет боль, после становясь только неприятным дополнением гаснущей реальности. С ужасом, на грани сознания, я понимаю, что собственное тело начитает предавать меня, сжимаясь в судорогах неумолимого экстаза, я пытаюсь противодействовать, оттолкнуть от себя их причину. Но моя попытка слишком слаба и бесполезна, а тело сжато так, что это усиливает ощущения. Волна накрывает так скоро, что я даже не успеваю погасить ее силу, слезы вместе с выгнутым телом становятся признанием моего позора. Спазм держит меня достаточно долго, чтобы мучитель мог воспользоваться им, придав телу непривычное и неудобное в обычном состоянии положение. Его слишком сильные и резкие действия только продляют и усиливаю его. В конце концов, спазм, не выдержав напряжения переливается в судорогу, что лишает меня прежней устойчивости, а его удовольствие завершает во мне. Он старается удержать бьющееся тело, с которым не может справится и его хозяин, но попытки бесполезны. Наконец, он отстраняется, оставив на моем животе горячий след. Кроме этого, мне достается сильный удар спиной и головой об пол. Тело, все еще неподатливое от судорог, я пытаюсь сомкнуть в замок, прижав колени к груди.
   - Не сопротивлялась - было бы легче, - в голосе уже меньше эмоций, к счастью, и меньше злобы, - Валк уехал с прежним составом охраны, так что, можем продолжить экскурсию. Если, конечно, не передумала.
   Я еще не отошел от шока произошедшего и смысл слов доходит не сразу, но когда он наклоняется, уподобив меня собаке гладит по голове, закрепляя тем самым мое унижение, я отстраняюсь, прежде чем осознаю его действие. Такое мое поведение веселит его не меньше.
   - Не будь такой недотрогой, с Валком тебе все равно приходится не легче, - он, намеренно не торопясь, приводит в порядок одежду, - такова жизнь - если хочешь, получит что-то, умей предложить что-либо в ответ. И поверь, в твоем случае плата не столь велика.
   - Я убью тебя, как только он позволит мне это сделать, - я поражаюсь своим словам и своему голосу, принявшим металлически оттенок, он тоже, но срывает это за смехом.
   - В этом я очень сомневаюсь, - это он говорит серьезно, конечно, ему известно больше меня, но что-то в его тоне подсказывает, что и мое положение не вполне однозначное, иначе он бы снова рассмеялся.
   Как только он уходит на меня с новой силой наваливается отчаяние своего положения. Пусть был бы один только Валаак, только он бы использовал мое тело, что стало уже почти желанно мной. Но делать то же тело разменной монетой, пусть даже за цену моей жизни было слишком невыносимо. Как жестоко я был обманут тем видимым благополучием, которое внушил мне мой владелец. Но будет только хуже.
   Хотел бы я и не начинать этой игры.
   Воля, бывшая только что крепче закаленного металла, рассыпается в крике и слезах, пытающихся заглушить боль физическую. Я даже не помню, как встаю, стараясь избавиться от несмываемой грязи под теплыми струями воды, как одеваюсь и возвращаюсь в свою комнату. Как еще долго стою, прижимаясь лбом к холодному стеклу окна. В нем я не вижу ничего, кроме темноты.
   Отражение в стекле, затемненном с одной стороны показывает бледный призрак с воспаленной раной вместо рта и темными ямами глаз. Это не мое тело, не мои чувства. Но моя память. Так ли жалко мне отдать на растерзание, то, что мне не принадлежит. Так ли страшно, если изрезанное уже тело продолжат и дальше рвать на части. Не все ли мне равно. Ради того, что действительно мое. Разменная монета, или может инструмент, оружие, которое поможет мне добыть единственное сокровище. Так я буду использовать то, чем меня ослабили как главную силу. Это ли не вожделенная месть?
   Боль? Это еще одно оружие, она помогает. Как два клинка, они послужат мне.
   Слишком легкое и бесполезное платье белым крылом падает на пол. Мир за окном бледнеет, на короткое мгновение прерываясь зеленоватым лучом сканера. Жесткий медицинский латекс, словно ножны облекают тело в защитный чехол. Времени у меня все меньше, нужно успеть хотя бы что-то.
   Прежний путь как уже проложенная тропа, ведет меня практически вслепую. Каждая дверь на моем пути открыта, но никого нет. Я остаюсь в комнате со множеством проекционных экранов, жду, мне больше ничего не остается.
   - Значит условия приняты, - Георг появляется, когда я уже теряю надежду дождаться его и в тайне радуясь этому.- Ну, что ж, убеди меня, что тебе это нужно.
   Он медленно проходит мимо меня, останавливаясь у закрытой стойки, прислоняясь к скрипящей конструкции спиной.
   - Я все сделаю, - мне с трудом удается погасить волну отчаяния, заставив голос быть тверже, - но только когда вернусь.
   - Если вернешься, ты хочешь сказать, - он говорит это с явной издевкой, - так не пойдет. Я требую платы вперед.
   - Ты же знаешь, я не могу сбежать, - все же торговля не самое плохое, - к тому же я не смогу потом идти.
   К сожалению, я еще не научился справляться со своим телом, реакция после может быть очень замедленная.
   - Не строй из себя изнеженную, - он смеется, - естественно ты не сбежишь, тебя там просто прирежут и разберут на запчасти. - я не отвечаю на это запугивание, - Не знаю кто такой Крысолов, но место куда он тебя направил -ловушка для доверчивых вроде тебя. Так что забудь об этом и раздевайся, пока я не передумал и не сообщил обо всем Валку.
   - Мы так не договаривались, - сейчас главное не отступать от задуманного, все сказанное нужно чтобы я испугался, - если так, то я сам сообщу все господину Родеру.
   - И чего объешься? - он становится серьезнее, говоря это, - Ты слишком мало знаешь, чтобы пытаться меня шантажировать. Смирись и делай что я скажу, тогда получишь больше.
   - Это я уже слышал от твоего нанимателя. Не знаю - так проясни, зачем тянуть. Времени и без этого мало.
   - Нанимателя, - он усмехается, повторяя мои слова, но совсем не весело, - тогда все ясно. Знаешь, я не обязан рассказывать тебе всего. Но если у вас с Валком свое соглашение, решай сама, что для тебя важнее.
   - Важнее чего? - похоже, что-то вызвало замешательства Георга, нужно воспользоваться этой слабостью, - Ты недоговариваешь.
   - Ладно, - значит нечто действительно задело его, настолько, что он готов отказаться от практически беспомощной добычи, - даю тебе время до заката.
   - Этого мало, - не стану отступать, когда у меня есть хотя бы мнимое преимущество.
   - До следующего утра, - кажется, я могу раздражать на столько, что со мной готовы согласиться, - в обед должен вернуться Вольф. Если задержишься, выкручивайся сам.
   От меня не ускользает это грамматическое изменение, но обращать на него внимание я пока не намерен. Что бы это ни значило.
   Я отправляюсь по все еще пустым улицам верхнего яруса к спуску. Припасенных средств должно хватить на транспортировку, на большее я пока не рассчитываю. К счастью, дорога не приносит никаких неожиданностей, за исключением заминки на спуске. У самого входа стоит человек в защитной одежде, считывая коды проходящих, что для меня становится крайне неприятной неожиданностью. Я жду примерно час и, к счастью, путь оказывается свободным. Подъемник на половину пуст. Немногие пассажиры покидают его на третьем ярусе. до пятого я еду в одиночестве. Узкий мост так же безлюден, как и спиральная лестница вниз. Но я иду только до пролома. За развороченной стеной тишина и плотный полог темноты. Свою одежду и все оставленное нахожу в полной сохранности. Дальше путь знаком, только после лестницы нужно повернуть левее, погружаясь в глубь яруса. Дойдя до галереи я стараюсь держаться за вторым рядом колонн, менее освещенных и скрывающих в своей тени от постороннего взгляда.
   До лестницы я добираюсь в полной тишине, не встретив никаких препятствий. Странно, что такая удобная тропа остается безлюдной. Или есть причина местным обитателям не появляться здесь. У самого подножия лестницы тропа действительно раздваивается, следуя между обломками и остовами каменных конструкций. Здесь я стараюсь держаться осторожнее, переходя из укрытия в укрытие, постепенно приближаясь к светлому пятну выхода. За небольшим разломом виден ряд металлических листов, идущих вдоль стены, на последнем, примыкающем прямо к ней отчетливо видна щель, позволяющая пройти наружу.
   Здесь уже не было толп. Длинный коридор с высоким сводом, где ч оказался пуст, и ведет к площади, уставленной шаткими конструкциями. Нужную палатку, не менее ветхую, чем остальные я нахожу не сразу. Она меньше остальных и практически сливается со стоящей рядом. Внутри нее обнаруживается фигура, замотанная в те же мембраны, что и навес палатки. Кожаные ремни перехватывали этот материал на сгибах рук и ног.
   - Я к Крысолову, - стоящий даже не поворачивает головы в мою сторону, продолжая разглядывать небольшую деталь в своей руке, только делает пальцами знак, наподобие приглушенного щелчка. Я не сразу понимаю, что у меня просят пароль, - Ноль.
   Тогда на меня оборачиваются, разглядывая через толстые защитные очки. Еще один жест, теперь указывающий направление - узкий проход внутрь ветхого шатра. Я не собираюсь ждать, что меня проводят или встретят, просто прохожу внутрь, где за занавесью открывается большой каменный зал, вероятно внутри стены. Середину украшает колонна, теряющаяся в темноте потолка. в разных местах стоят освещенные столы и помосты, блестящие замутненным изоляцией хромом. Зал пересекает ручей, бегущий через отверстие в стене и падающий с явственным шумом с другой стороны в небольшой провал. Стоит мне пересечь порог, как поперек груди вытягивается металлический предмет.
   - Куда идешь? - голос дребезжащий, как из сломанного динамика старого образца.
   Я говорю, повторяя пароль. Но меня не пропускают, оставляя ждать у входа. Тот кто меня остановил не носит изоляции, только нижнюю половину лица прикрывает сложного вида респиратор. Одежда - самый обычный анатомический костюм с защитой. Он использует излучатель, отправляя какой-то сигнал, а когда ему отвечают указывает направление - стол с красной подсветкой, в дальнем конце зала. Оглядываясь по сторонам, я замечаю фигуры, склоненные или стоящий над столами и на платформах. Некоторые из них распростерты на металлических поверхностях. Перейдя через небольшой мостик, соединяющий берега ручья, я замечаю, что от нужного стола в мою сторону направляется один из собравшихся.
   - А, это ты, - Крысолов собственной персоной стает напротив меня, - я уже и не надеялся, что придешь.
   Теперь на нем простой костюм, практически без защиты и видно, насколько он слабо сложен. Мышечный покров и пропорции тела соответствуют скорее подростку, чем зрелому мужчине.
   - Значит можно тебя поздравить?
   - С чем? - я не очень понимаю, что имеет в виду этот ребенок.
   - Думаю с тем, что заказчик остался доволен твоей работой и решил сохранить тебе жизнь, - он подмигивает одним глазом, продолжая беззаботно улыбаться.
   - Я еще не закончил работу, - теперь мне вспомнились последние слова перед тем, как покинуть ярус, - у меня есть менее суток, потом нужно возвращаться.
   - Ладно, - он теперь меняет выражение лица на более задумчивое, не убирая при этом улыбки, - тогда поторопимся.
   Приглашающий жест к тому же столу. На мой вопрос о сути предложения вызывает теперь более серьезное выражение и просьбу подождать, пока его знакомые объяснят все.
   - Знаешь, ...- я понимаю, что он ждет что я назову свое имя и невольно произношу - Лилит, - сам пугаюсь собственного голоса, как будто не я руководил своими мыслями и связками, управлял языком, но стараюсь сохранить невозмутимость, - Лилит, последнее время контроль за биокодами усилили, многие из нас не могут даже покинуть грот. Здесь хотя бы небольшая, но изоляция. Избежать кодировки не может никто. Можно сделать фальшивый или обменяться им, но такого, что бы кода не было совсем, я еще не видел. И мои друзья тоже. Но если у тебя есть отслеживатель или маяк, то мы заметим сразу.
   Я отвечаю, что ничего подобного у меня нет. А отсутствие кода объсняю тем, что прибыл в Империал совсем недавно и не проходил официальной регистрации. Это звучит немного убедительнее, чем если бы я просто молчал.
   Тем не менее, у металлического прямоугольника меня встречают еще трое. Мой сопровождающий приподнимает изоляционный полог, впуская в это скромное укрытие. Внутри двое, подобных самому Крысолову, но явно превосходящих его физически и одна девушка, имеющая множество модификаторов, видных и невооруженных глазом.
   - Кого ты привел, Каспар? - она первая с неодобрением осматривает меня, - Еще одна бездомная? Не надоело тебе таскать сюда всех подряд, кого становится жалко?
   - Это Лилит, она помогла мне уйти от Вардеринов и из башенной крепости. - Крысолов явно смущен таким неодобрением девушки, чья выбритая на лысо голова и яркая анатомическая одежда смотрятся крайне вызывающе.
   - Лилит. Это прозвище? - один из мужчин явно заинтересован, и возмущение их спутницы явно разогревает это их чувство, - В мифологии демон, являющийся в страшных снах.
   - Это мое имя. - довольно приятное чувство того, что я кому то неравнодушен совершенно не из обязательства, но нельзя дать ему затуманить разум на столько, что я перестану мыслить рационально. - Что заставило вас обратиться ко мне?
   Девушка издает сдавленный смех, выражающий презрение, двое мужчин переглядываются, как будто еще не сформулировали свою просьбу должным образом.
   - Лилит, - даже ожидая ответа, я вздрагиваю, услышав это имя, - я уже говорил, многие не могут покинуть это место из-за контроля. Нам нужно передать некоторые данные нашим друзьям на верхних ярусах. Если мы будем просить кого-то с кодом, его наверняка отследят и найдут остальных. Данные зашифрованы, поэтому такой утечки мы не боимся, но доставить его до места некому.
   - Хорошо, - это действительно звучит довольно просто и приемлемо в отношении моих возможностей, - я в силах сделать это. Что по поводу платы? - так будет менее подозрительно, к тому же я должен получить от этого мероприятия какую-то выгоду.
   Теперь переглядываются все четверо. Девушка больше, чем прежде смотрит с осуждением на троих.
   - Мы не можем предложить много, - один из мужчин, хотя вероятно не на много старшего по возрасту, чем Крысолов, судя по неуверенной манере держаться, заговаривает первым, - Каспар, - он смотрит на него, - сказал что ты интересуешься закрытыми зонами. Мы можем показать тайные ходы и туннели, за которыми не следят.
   - Даже рассказать о том, как добраться и кого избегать, - второй тоже решает вставить свое слово.
   - Почему ты думаешь, что она не предаст нас, что стоит ей сообщить своему нанимателю об этом месте? - после слов девушки, высказанных в такой агрессивной тональности, наступает некоторое молчание. На самом деле это действительно самый важный аспект этой сделки, все понимают, какую опасность представляют друг для друга.
   - Моему нанимателю вы не интересны, - я первым решаю ответить на вызов, - но за хорошую информацию я готов рискнуть.
   - Готов? - девушка переспрашивает едва я замолкаю. Не желая привлекать внимания к этому отступлению я сразу пытаюсь выяснить подробнее о том, что они могут предложить.
   -Вам известно что-нибудь о северной и пред центральной восточной площадях, - я показываю их расположение на ориентире.
   - Северная разрушена. Там уже больше пяти лет нет ни одного безопасного участка. - один из троих мужин, склонившихся над проектором указывает на нужную мне область, - но с предцентральной дела обстоят не лучше. - девушка толкает его в бок, прося помолчать, но я ожидаю ответа, поэтому он продолжает, - Туда боятся ходить, говорят из-за близости к коллекторам там начались мутации и появились то ли дикие животные, толи банды умалишенных, нападающих на людей. Это место огорожено и по периметру дежурят наемники Граба.
   - Кто это? - если мы переходим к именам, возможно мне удастся выяснить что-либо и о Кроте.
   - Это...- договорить ему не дает опять же девушка, которую тот называет Мареной, когда она сильно толкает его в бок.
   - Пусть сначала выполнит свою работу, потом расскажете подробнее, иначе она просто сбежит с вашим посланием.
   - Дорогая Марена, - она даже искривляет свое полудетское лицо, словно видит что-то неприятное, - мои наниматели могут в любой момент...убить меня и ничто им не помешает. - в последний момент останавливаю себя, чтобы не сказать - дезактивировать. - Я выполню работу, но для начала должен получить хотя бы предоплату, как залог своей безопасности
   Она отворачивается, почти обиженно. Я же ругаю себя за излишнюю прямоту и доверчивость - похоже мне повезло связаться с детьми.
   - Что ты хочешь получить как предоплату? - Крысолов, Каспар, сам решает вступить в беседу.
   - Расскажите, кто этот Граб и можно ли с ним договориться. Мне нужно попасть в это место.
   - Договориться или подкупить врятли, но обойти, я думаю, возможно. Это один из доверенных людей Крота, поэтому...
   - Крот? Кто это? - я тут же останавливаю себя, понимая, что излишне эмоционально отнесся к упоминанию заветной цели моих вылазок.- я слышал раньше это имя. Здесь, среди серых и черных охранников.
   Приходится врать, чтобы сгладить несдержанную реакцию.
   - Это герой, равных которому нет и не будет, - девушка все же решает заговорить со мной, после отстраненного молчания, - он один не побоялся идти против корпорации и ее приспешников. - в ее голосе звенит и злость и гордость, нужно воспользоваться моментом, когда эмоции делают ее менее бдительной.
   - Он тоже находится здесь?
   - Врятли. Ему и нескольким его людей удалось стереть свои коды. Сейчас он свободно передвигается в верхних ярусах, - диалог со мной продолжает теперь один из мужчин. Лиц их я практически не вижу из-за респираторов и различаю только по длинным и коротким волосам, почти черным в свете слабых ламп. Сейчас мне отвечает длинноволосый, неуверенно посматривая на своих друзей, - но он всегда готов помочь тем, кого преследуют или разыскивают. Если поможешь, мы попробуем найти его место базирования. Он сможет решить для тебя проблему с кодом.
   Я рад, что мой интерес они объяснили так. И довольно странно, что так быстро готовы выдать своего идейного лидера незнакомому им человеку.
   - С ним возможно встретиться? - все выглядит слишком просто.
   - Несли к нему обратится кто либо из нас. Иначе его не найти. Чтобы ге попасться они постоянно меняют свое место.
   Теперь ясно, почему их не могут найти. Ищут не там, где нужно, к тому же по несуществующему теперь коду. Я даю свое согласие и после непродолжительных сборов Каспар вызывается сопроводить меня до выхода из яруса.
   - Мало кто знает, но внутри колонн, соединяющих пласты возможно передвигаться. - тот, что с короткими волосами настраивает на моем ориентире место, куда мне нужно прибыть - второй ярус, один из кварталов в близи контрольной зоны, - правда подъем довольно не простой, приходиться преодолевать расстояния, которые и идущему по прямой будут утомительны, - высота яруса почти половина километра. - Здесь же придется подниматься по опорным конструкциям. Есть несколько подъемников, между третьим и четвертым, для активации которых нужен пароль. Мне известен один, но к какому он принадлежит, мы не знаем.
   На мой вопрос почему бы им самим не воспользоваться этим путем, длинноволосый с готовностью отвечает наличии сканеров кода непосредственно в подъемниках и проницаемости колонн для инфополевого излучения.
   - Передай это Колису по указанному адресу, - мне в руку ложится металлический корпус, заключающий в себе, вероятно информационный блок. О содержании, я, разумеется не спрашиваю. - Корпус изолирующий, поэтому даже в случае потери информация будет сохранна. Но лучше, если ты передашь ее как можно быстрее.
   - Как только это окажется в нужных руках, мы получим сигнал, так что не пытайся обмануть нас, - Марена не упускает возможность снова высказать угрозу. Ситуация, вынуждающая быть предельно сосредоточенным, делает мня крайне сдержанным, я отвечаю простым кивком, уже просчитывая сколько это займет времени. Больше его мы не тратим, отправляясь к выходу. Информационный блок я одел на шею, подвесив на прочной ленте и спрятав под накидкой. Выйдя из палатки, Каспар ведет меня через площадь, сплошь уставленную такими же мембранными строениями.
   - Здесь торговля главное занятие жителей? - я пытаюсь выяснить хотя бы что-нибудь у своего провожатого.
   - Можно и так сказать. Обмен, продажа, сбыт. На других ярусах это сделать, - в проходе между палаток видна расщелина, в которую мы и сворачиваем, - по крайней мере с таким товаром.
   Из складок накидки, более крепкой, чем моя, он достает небольшой прибор, больше напоминающий колбу с нитями проводов внутри. Встряхнув ее он показывает мне разгорающуюся внутри жидкость. Когда свет набирает яркость, то позволяет разглядеть предметы на расстоянии пары метров вокруг.
   - Корпорация -это монополия на все био и электронные изобретения и яростно защищает свое право. Но не все согласны с таким положением вещей. Мы можем делать то же, только быстрее, дешевле, а иногда даже обгоняем их.
   Дальше путь лежит через каменно-металлические конструкции, словно лес окружающие теперь нас.
   - Конечно, им это не может нравиться, поэтому они отслеживают и ловят всех, кто причастен к подобным экспериментам.
   - Многих твоих друзей поймали? - в голосе Каспара явно слышится тяжесть, скрывающая за собой неприятные воспоминания.
   - Да, были те, кто не вернулся, вернее, перестал быть прежним...
   - Что это значит?
   - Их сделали биотами, - дрожь в голосе, - заставили работать на них.
   - Но они же живы?
   - Живы? -он с возмущением оборачивается ко мне, так резко останавливаясь, что я чуть не врезаюсь в его спину, - это нельзя назвать жизнью, Лилит. Они стирают память, заставляют жить под воздействием препаратов, меняющих сознание. Понимаешь? Я лучше буду разобран на биомассу, чем стану живой куклой.
   Мы идем дальше в тишине, слыша только эхо собственных шагов. Я жду, пока он несколько успокоится после своей вспышки, так глубоко поразившей меня.
   - Сколько тебе лет, Каспар? - странное чувство, будто я обрекаю этого юношу уже тем, что выполняю его просьбу заставляет найти хотя бы одну реальную причину для сострадания, отказаться от мысли передать информацию Родеру или его охране.
   - В биологическом плане или в реальном количестве прожитых мною лет? - он явно тянет с ответом.
   - В реальном. По физиологическим меркам тебе явно не больше шестнадцати или семнадцати.
   Он смеется.
   - Почти угадала. Мне через год будет два десятка лет.
   Да, действительно очень молод, но выглядит еще младше. Где выходец с окраин смог найти препарат молодости?
   - Что с твоими родителями? - мы уже приближаемся к цели- посреди каменного леса высится мощная конструкция из тусклого блестящего металла, четыре колонны переплетены мощными балками, образуя подобие лестницы. Путь подходит к концу.
   - Я их не знал. Со времен, как себя помню был кхатху одного разменщика. Потом ушел и начал свое дело. Что насчет тебя?
   - Я не помню даже этого. Каспар, ты понимаешь, что я могу на самом деле сдать вас правоохранителям с верхнего яруса? Возможно даже не по своей воле.
   - Понимаю, - мы останавливаемся в десяти шагах от металлического исполина, - но не боюсь. Во-первых, тебе это пока не выгодно, а во-вторых никто из хранителей сверху не сунется на пятый пласт без особой необходимости, - он поворачивается ко мне, подмигивая и улыбаясь.
   Я киваю, частично, но это правда. Мне пока нужнее получить информацию от них лично. Так я обеспечу себе возможность еще раз побывать на этом ярусе.
   - Ты прав. Но все же будь осторожнее. Я постараюсь вернуться.
   Дальше путь я должен проделать сам. В сердце конструкции тянется лестница, винтом поднимающаяся далеко за свод. Каспар указывая наверх, говорит, что каждые двести метров устанавливается светильник на третьем и четвертом ярусах можно воспользоваться подъемниками. Сейчас же мне придется подниматься самостоятельно. Попрощавшись с ним я отправляюсь в путь.
   Лестница оказывается столь же мощная, как и сама колонна, отдается глухим эхом на каждый шаг. Как только я поднимаюсь на три пролета, огонек внизу гаснет. Крысолов возвращается в темноте.
   Бархат непроглядной черноты скоро меркнет от бледного света где- то наверху. Я бегу к этому источнику, стараясь не думать о том, на какой высоте уже нахожусь. К первому светильнику я подхожу практически измотанный, но впереди еще столько же ступеней. Медленно, но неуклонно, я иду дальше. Неожиданно, спираль лестницы обрывается, оставив меня на вершине змеящегося отростка, нависающего над темнотой подземелья. Почти на ощупь я подхожу к самому ее краю. Платформа. Небольшая, но устойчивая. Руки натыкаются на плоскость, которая загорается под пальцами. Я дошел до первого подъемника.
   Светящийся прямоугольный квадрат не имеет ни одного знака. Но, судя по описаниям друзей Каспара, это должна быть числовая панель. Припоминая расположение цифр, я нажимаю соответствующие участки квадрата: верхний правый, середина нижнего, две крайние среднего ряда. Панель погасла. Ничего. Я снова прикладываю ладонь. На этот раз прямоугольник загорается ярче. Я могу оглядеть место, где оказался.
  
   Есть три типа доноров, как говорит Биотеория, а более точно описывает Галакогорта. Первые - белые, чистые, служат цельностью своего тела, становясь полноценным биотизированным организмом. Вторые - черные, ни на что не пригодные, кроме как стать биомассой, строительным материалом новых материй. Третьи, серые, наиболее редкие, те, кто могут сохранить часть своей целостности, даже разум или сознание, стать живым компьютером, машиной в союзе с плотью.
   То, что предстает передо мной в слабом отсвете панели управления, напоминает тело великана, вывернутое наизнанку, сакральный храм, разграбленный варварами для удовлетворения чувства собственного превосходства. Я сначала вижу тела, лишенные кожи, заключенные в колбы с исходящими от них проводами и трубками, потом уже механизм, питающий или питаемый этими живыми источниками. О том, что они живы говорит слабо мерцающая шкала жизнеобеспечения, едва подошедшая к первому делению. Эти доноры здесь недавно. Но для чего нужен механизм из гигантской катушки и сотен отводных рычагов, я пока не понимаю. Тем не менее, он приходит в движении, стравливая трос или канат из гигантской улитки - круглой конструкции. Рычаги же остаются неподвижны, сотрясаясь от действия внутри конструкции. Я не замечаю, как платформа получает свое продолжение. Подъемник готов к приему пассажира. Стоит мне ступить на металлический мост, он трогается вверх. Последнее, что я вижу в удаляющейся платформе - сдвигающийся датчик жизнеобеспечения. Я приблизил их смерть. Подъем длится даже дольше, чем я рассчитывал, время тянется бесконечной темнотой вокруг. Трижды сверху вниз проплывают тусклые светильники. Наконец, подъемник замедляется и останавливается, поравнявшись с другой платформой. Свет загорается сразу после стыковки. Здесь уже нет расчлененных тел и панелей управления, как и лестницы вверх. На светящемся квадрате отчетливо видна цифра два. Значит ли это, что я уже добрался до второго пласта не ясно. Я обхожу платформу, натыкаясь на незаметные в слабом свете перила. Все же неяркий отсвете я замечаю прямоугольный предмет, отмечающий выход. Винтовой механизм выпускает меня в бетонный куб, открывающийся сверху темно-сапировым небом. Я не сразу замечаю простую ржавую лестницу, ведущую из каменного кармана. Свежий воздух почти оглушает меня - выход находится вблизи контрольной зоны. Чтобы добраться до места нужно обогнуть ее. Либо пересечь напрямую. В приближающейся темноте я могу наткнуться на что-либо и просто потерять времени больше, чем рассчитывал сэкономить. Путь есть и я иду по нему, не беспокоясь о наблюдении. Я должен успеть добраться до места к началу сканирования.
   К сожалению, я не задумался о том, могут ли здесь быть правоохранители. Мне удалось пройти два квартала высоких, помпезно украшенных зданий, когда я слышу оклик. Невольно оборачиваясь, вместо того, чтобы без лишних раздумий бежать в зону контроля, я вижу двух людей в пурпурной защитной одежде.
   - Ваш излучатель, вероятно сломан, мы не видим биокод, госпожа. - бежать сейчас было бы слишком подозрительно, тем боле, расстояние, разделяющее нас совсем небольшое, как раз покроет выстрел парализатора одного из них.
   - Он вышел из строя после падения, я тороплюсь домой, - жаль, что я не знаю правил, чтобы менее подозрительно уйти от допроса.
   - Где вы живете? - я называю адрес по соседству от нужного мне дома, это все, что я запомнил из карты. - Это место давно пустует, вы не ошиблись?
   Двое подошли уже достаточно близко, чтобы физически обездвижить меня, но я сохраняю невозмутимость, единственный залог успеха в столь отчаянном положении.
   - Моя семья приобрела это место недавно, мы даже не прошли регистрацию. А на днях должно начаться восстановление.
   - Вы родом не из Горта? - я говорю - из Муаранта, в ответ снисходительный смех, - Думаю вам придется ждать чуть более пары дней, здесь не метрополия.
   Я благодарю за заботу, понимая, что сейчас оба хранителя откровенно веселятся над мнимым столичным жителем, возмущаться таким обхождением я не намерен, поскольку тем самым усыпил их бдительность. Я прохожу еще один квартал, после чего сворачиваю в темноту леса, не желая больше наткнуться на патруль. Идти приходится почти вслепую, запомнив направление ориентира. Под ноги постоянно попадаются ветки и сплетенные корни, сильно замедляющие передвижение. Глаза медленно свыкаются с темнотой, но скоро я начинаю различать предметы в слабом небесном отсвете. Выход обозначен яркими мотыльками огней, которые и указывают мне направление. Я выхожу, но оказываюсь слишком далеко от нужного места, обманутый густой темнотой, я прошел лишние два квартала. Здесь дома высятся острыми шпилями, прорезая темную синеву неба. Тем не менее, дом, к которому я иду уже виден. Это одинокая башня в стиле эпохи завоеваний и развалины ратуши напротив - то место, которое я назвал домом. Двигаясь вдоль кромки леса, я осторожно подхожу туда.
   К сплошной каменной стене стилизованного строения ведет высокая лестница, заканчивающаяся кованной дверью. Металлический ее остов не дожидается моего прикосновения и открывается. Я вхожу, понимая, что бы за ней было это лучше, чем попасть в поле действия сканера.
   - Я пришел от Каспара, - сообщаю темноте, наполняющей предположительно большей холл. Хочется надеяться, что это не ловушка, подстроенная, чтобы выведать мой секрет с отсутствием биокода.
   - Я знаю, - голос раздается как будто сверху, но в этом направлении ничего не разглядеть, - поверните направо и идите, пока не коснетесь перил. Затем, поднимайтесь наверх, там вы увидете куда идти.
   Я следую указаниям, чуть не падая, наткнувшись на первую ступень, дальше дорога проще. На самом верху, я вижу светящийся прямоугольник, обозначающий дверь, куда мне нужно войти. Ее я открываю осторожно, прячась за косяк. Ничего неожиданного не происходит и я вхожу.
   Яркий свет на минуту ослепляет, я успеваю отметить только большое количество техники внутри, затем проявляется и сам хозяин дома. Хрупкое тело сковано множеством проводов и металлических остовов, но, тем не менее защищенное и укрепленное их мощью.
   - Кто ты? - голос, казавшийся мне неестественным, исходил из отдельных динамиков, установленных на блестящей конструкции, держащей слабый обрубок тела.
   - Я Лилит, ваши друзья наняли меня чтобы передать это, - из-под складок накидки я извлекаю капсулу, демонстрируя ее этому странному существу. Все его тело затянуто в полупрозрачный латекс, но я замечаю несколько импульсников, расположенных за его спиной и в углах комнаты, направленных теперь на меня. Он делает слабый жест, прося приблизиться, и я подхожу на шаг, затем еще один и его, казалось, беспомощная рука хватает меня за предплечье, притягивая к себе.
   - Назови их имена, - столь резкая смена пероготив заставляет замешкаться, но я справляюсь с накатившей волной страха.
   - Мне известны только Каспар и Марена. Имена остальных мне не сообщались, - я снимаю и вкладываю в протянутую ладонь, металлический корпус. - это все, что они просили передать.
   - Ты на много старше, чем выглядишь, - бледные, неподвижные губы отражают свою силу в электронных усилителях, звучащих бархатом в моих ушах.
   - И чем себя ощущаю, - невольно, я понимаю правдивость этих слов.
   - Кто ты такой, Лилит? - ему, кажется это более интересным, чем то, ради чего я затратил столько сил.
   - Я и сам не знаю, мне остались только сны.
   Лицо опаляет горячее дыхание. Сидящий напротив уже не в силах говорить и двигаться, но что-то из человеческих чувств не чуждо ему.
   - Линей и Каспар не могли предложить тебе многого, значит ты помогаешь не из корысти, - неподвижное лицо вдруг сжимает судорога, как будто говорящему больно, - посмотри через левое плечо, - я поворачиваюсь. Скудная обстановка комнаты пересечена длинными полками, уставленными всевозможными приспособлениями. Прямо за мной белеет предмет, анатомически рассчитанный для фиксации на руке от запястья до локтя. - новый образец. Дальность действия и возможности контроля превосходят всю продукцию корпорации. Возьми, только защити их.
   Я отвожу взгляд. Как я смогу обещать, то что не в силах исполнить.
   -Простите, вы просите не того, - не могу продолжать этот разговор, и если бы не пропорционально сильная хватка, бросился бы бежать, - я и сам раб. Я сам зависим.
   Кисть, сдавившая руку как будто отмирает, лишаясь прежней силы.
   - Прости меня. Я стар, а мир слишком изменчив. Иди, я не могу задерживать тебя больше, - капсула оставлена на коленях живой скульптуры, я же отступаю к двери, подавляя желание бежать из этого места. - Но, если можешь, помоги им, Лилит, я прошу тебя.
   Без обещаний и ложной надежды я покидаю башню. Время сканирования миновало, теперь можно спокойно вернуться в Алиут.
   Дорога пролегает через странный сумрак леса. Вверх, к моей несвободе, к моей казни. Я не могу пока позволить себе больше.
   Стоит мне подойти к знакомому зданию, как створка ворот отъезжает в сторону, впуская внутрь. За серым гротом меня ждет лифт. Подъем и снова серый коридор. Я знаю, куда мне нужно идти.
   - По твоему я не должен спать? - Георг, довольно уставший и не менее раздраженный, но я понимаю, что лучше решить эту проблему сейчас, чем ждать следующего случая, подобного у бассейна.
   - Я пришел вернуть долг. Или ты готов отказаться от договоренности.
   - О, нет, не готов, - смех, больше похожий на хрип, - но не сейчас. Или тебе придется очень постараться.
   - Сейчас или никогда, Герог, ты знаешь мое положение.
   Он делает знак подойти и опуститься на колени. Я выполняю. Подавить подступившую панику и неприятие помогает мысль, что так Родер, Валаак, ничего не узнает. Хотя бы на время.
   - Так что же нового ты узнала? - жест снять одежду, я делаю это, выдерживая его полупрезрительный взгляд.
   - Либо информация, либо ... - я не успеваю закончить, потому что он больно тянет меня за волосы, откидывая голову, злость берет вверх, - я тоже умею торговаться.
   Может это просто запугивание, но он откидывается назад со смехом.
   - Мне безразлично что ты там делала. Так что не отвлекайся на разговоры.
   Подавляя дрожь в пальцах я справляюсь с его одеждой, стараясь быть намеренно грубее. Да, я был с Валааком, служил ему в этих целях, но к своей глупости, так и не понял, что от меня требуется. Подобие поцелуя, подобие ласки, попытка выполнить то, что делал мой владелец, повторяющиеся движения. Но его мои старания больше раздражают. Я чувствую, как он кладет ладонь мне на затылок, крепко сжимая ее на волосах, давит, заставляя ощутить неприятное давление в зону рефлекса. Я с трудом удерживаюсь, но он отступает, затем снова движется внутрь. В какой-то момент я не выдерживаю, пытаясь вырваться и, видимо причиняю боль своему мучителю. Он резко отталкивает меня, так, то я запрокидываюсь, едва успеваю выставить назад руку. Другую невольно прижимаю к губам, надеясь скрыть свой позор.
   - Ты издеваешься надо мной? - меня пугает его тон, злость, помноженная на похоть, не дает ему адекватно оценивать свои поступки сейчас. - Думаешь я хуже Валка? То, что можно ему, того я недостоин? Ты пожалеешь об этом.
   Моя попытка уклониться бесполезна, хрупкая преграда руки сметена и снова превращена в рычаг пыточного механизма.
   - Перестань, Георг, я говорил, что здесь не за этим, я не умею, - пока я горд тем, что сдержал слезы и не даю голосу дрожать. Но в ответ только пожелание замолчать.
   Одежда спущенная до талии теперь отброшена полностью. Он крепко сдавливает мою шею, заставляя повиноваться, сажает себе на колени, лицом к лицу. Уверенным, точным движением направляя себя в мое тело. Больно, но я сдерживаюсь, чтобы не развлечь его еще больше. Силы его второй руки достаточно, что бы заставлять меня двигаться как ему нужно. Раз за разом, резкие действия, призванные унизить, разорвать тело, причиняют боль. Я только марионетка в его игре, руки оставлены свободными лишь для того, чтобы не терять равновесия, находят опору только на его плечах. Скоро я вижу и чувствую, что его партия подходит к концу. Но не моя. Хватка, прежде крепкая, теперь ослабевает, теряется контроль, чем я и пользуюсь, сжимая теперь его шею и колено. Сначала он не понимает происходящего, веселясь, приняв это за попытку сопротивления, но я начинаю брать вверх, подчиняя уже его своему ритму. Его улыбка гаснет вместе со сходящим на нет экстазом, я же продолжаю держать его.
   - Не выйдет, крошка, - его лицо теперь искажено злобой и подступающей болью, - я уже завершил.
   - А я нет, - он смеется, пока я не перехватываю его тело, там, где ощущения гораздо сильнее.
   Удивление граничит со злостью. Теперь ему трудно справиться с чувствами, я же, наконец, ощущаю себя мучителем. Моя потребность гораздо более сильная и это я получаю ценой его боли. Он сопротивляется, но я не собираюсь отступать так легко. Когда осознанность возвращается к нему, он уже не медлит, обрушивая всю силу своей руки на мою верхнюю челюсть. От резкой боли и сильного удара я теряю равновесие и падаю. Горячий поток покрывает губы и подбородок. Опираясь на обе руки, я поднимаю голову, почти коснувшуюся пола. Где-то вдалеке я слышу ругань, Георг к счастью пока слишком увлечен ей. Рука тянется к обжигающей субстанции на губах, показывая мне темно-красный след на тыльной стороне. Попытка сжать зубы приводит к ноющей боли и ощутимой подвижности верхних зубов. Не обращая внимания уже ни на что, я встаю и иду к брошенному костюму. Натягиваю почти не глядя, еле держась от накатывающей дурноты. У самого выхода я слышу оклик.
   - Куда собралась? Мы еще закончили, не думай что не придется за это отвечать, - он хватает меня за плечо, стараясь развернуть к себе, но я сбрасываю его руку прежде.
   - Ты мне зубы сломал. Объясняйся теперь сам с Валааком, - после я ухожу без препятствий.
   Вода успокаивает и боль и чувства. Но понимание неприятного увечья не дает обрести покой. Пальцы с осторожностью касаются распухшей и ноющей губы. Зубной ряд под ними подается внутрь. Преодолевая боль, ощупываю их во рту. Такое чувство, будто они отломаны от челюсти разом, как горная гряда из соединенных вместе пиков. Я тяну этот осколок кости, и он отходит, почти не причиняя боли. В моих пальцах застывает белый жемчуг гладких зубов, цельный. Язык осторожно тянется туда, где они находились. Но вместо кровавой раны он натыкается на тонкие и острые иглы, частым гребнем тянущиеся по десне. Зеркало благодарно позволяет мне рассмотреть их. Темные, словно металлические шипы ровным рядом предваряют рот за обманчиво слабыми губами. Перевернутые жемчужные подделки внутри полые, как чехол закрывали прежде это уродство. Я беру инструмент со столика, служащий для обработки ногтей, и подцепляю нижний ряд зубов. Несколько колких нажимов и крови, стекающей с угла губ и нижнее ожерелье тоже отстает от плоти, показывая хищный частокол. Как легко они сходились и расходились в простом движении, но так ли сильны. Собственная рука служит испытательным образцом. Нет боли, но кровавый поток льется в горло и под ноги. Я вовремя останавливаюсь, видя, что почти до кости углубился в собственные мышцы. Зажав рану ладонью обращаюсь за помощью к аптечке. Это ли единственная часть тела, оставшаяся мне из прошлого. На ощупь это не металл и не кость, но достаточно прочный и передает чувствительность от прикосновений. А главное как теперь представить это владельцу.
   Увлеченный своими экспериментами я не замечаю вызов. Срочно, почти в панике собираю аптечку, натягиваю платье, так и оставшееся лежать у окна. В последний момент возвращаюсь за снятыми зубными чехлами, не прочно возвращающимися на место.
   Валаака жду в его комнате, открытой и пустой, осторожно присев на край кровати и стараясь удержать вставные зубы, сжав их вместе. Они, как плохие балансиры постоянно соскальзывают с точки опоры.
   - Что у тебя с лицом? - меня трогает искренняя забота его обращения. Сейчас это так не соответствует тому, что я пережил сегодня.
   - Упал в бассейне, - приходится говорить сквозь стиснутые зубы. Накладки при этом пару раз соскальзывают со стуком. Это его и настораживает. Я не жду, пока он сам проверит причину странного звука, выплевываю их на ладонь, протягивая Родеру. Он с минуту разглядывает их, прежде чем взять в руки.
   - И что же осталось? - как драгоценный камень он вертит их в руках, разглядывая на свет. Ответить я могу не сразу. Острые иглы режут язык.
   - Вам не понравится, - он отрывается от просмотра, смотря с каким-то растерянным недоумением.
   - Показывай, - и приказ и просьба, но с примесью растерянности. Я улыбаюсь так широко, как только могу, хотя веселья в этом как воды в пустыне.
   Сначала он наблюдает со стороны, потом подходит, касаясь пальцами губ, проводя по верхней части клыков, осторожно проводя по остриям. В следующий момент отдергивая руку. Алый порез сияет на указательном пальце. Я тут же прикрываю ладонью источник его раны.
   - Простите, я не хотел, - он задумчиво глядит на капающую кровь. Затем, обращает внимание на мою забинтованную руку. По просьбе я снимаю повязку, - Я сам не поверил увиденному, - трапециевидный шрам уже почти зажил, тем не менее, еще заметно, на сколько он был глубок, - я даже не прикладывал усилий.
   Он прерывает свое остолбенение, короткой усмешкой. Не глядя на меня отправляется промыть рану и остановить кровь.
   - Интересно, - он садится в кресло напротив, - зачем переделывать тело и оставлять такую мелочь в целости.
   - Вы думаете это настоящие зубы? Я имею в виду, их не сделали специально?
   Вместо ответа он отрицательно качает головой.
   - Зачем тогда их закрывать накладками? - я могу предположить множество вариантов ответа, но не говорю, - Ты не сможешь показываться в таком виде, нужно вернуть их на место. Используй биоклей.
   Я киваю. Снова сухой, равнодушный тон.
   - Мне уйти? - возможно, он не захочет больше видеть такое уродство.
   - Почему? - я не нахожу слов для ответа, - Думаешь я испугался этого? - удивление, причину которого мне пока трудно определить.- Знаешь, напугать меня не так просто. Но если ты знаешь почему я должен бояться, то говори.
   Такого поворота я не ожидаю и потому не могу ответить, мое замешательство только веселит Валаака.
   - Ладно, вижу, что единственный кто здесь напуган, это ты. - он встает и просит следовать за ним. - у меня есть, чем тебя отвлечь.
   В полутьме привычной мне внутренней комнаты он подходит к столу. Поворачивается, держа в руках знакомый мне нож.
   - Этот ты уже видела, - в ладонь ложится тусклый, причудливо изогнутый металл, - а этот нам удалось сделать самим.
   Нет, не близнец странного клинка, а скорее его противоположность. Как день и ночь, один созданный совершенным, чтобы подчеркнуть уродство другого. Гладкое изящное лезвие повторяет изгибы того, первого, но смотрится гораздо более плавно. Те же выступы и желоба вдоль режущих кромок, но даже на ощупь понятно, что выполнено оно с большим мастерством. Баланс соблюден так, что он сам ложится в ладонь должным образом.
   - Он идеален. Как вам удалось?- не могу не заметить, что ему приятно слышать это, но он прав в своем удовольствии. Его работа превзошла оригинал.
   - Не торопись с выводами, нужно оценить его в действии, - могу ли я повторить то, что делал с ним? Не уверен. Какая-то неловкость ощущается теперь, когда я держу два парных клинка. - Попробуй, просто не думай ни о чем. Тело вспомнит быстрее.
   Это не мое тело, но чем-то оно похоже на прежнее, значит есть возможность, что это сработает. Рукоять скользит в ладонь, занимая исходное положение. Руки в размахе заводятся за спину, затем перевернутыми клинками возвращаются вперед. Один выше другого. Не достигая высщей точки правый вращается в ладони, переходя к первому положению, прочерчивает горизонтальную дугу вбок, левый же, оставаясь вытянутым рисует линию наискосок к левому бедру. Два снова скрещиваются, теперь зеркально копируя действия друг друга. Поочередно то один, то другой отступает первым. Руки равноценны и ни одна не оказывается ведомой. Ладонь и пальцы сами выполняют сложные манипуляции с клинками, так, что я даже не успеваю следить за ними. Левая рука устает быстрее. То ли сказывается ее меньшая активность в обычной жизни, то ли новый клинок имеет такие особенности. Но скоро я останавливаю мелькание чистейшего лезвия, продолжая выполнять незнакомые мне движения правой. Все получается не так быстро, как того требуют мышцы, практически изнывая от предвкушения скорости. Но не тренированное тело не готово к ней. Приходится остановиться, чтобы сбросить накопленное напряжение.
   - Выглядит неплохо, - Валаак все это время стоял сбоку, наблюдая за мной.
   - Только медленно, - я поворачиваюсь, подходя и укладывая лезвия на стол, - мне не хватает скорости. Еще левая рука устает быстрее.
   - Дело в клинке?
   - Возможно. Пока не могу сказать с уверенностью.
   Он берет блестящее лезвие.
   - Есть еще кое-что, - участок рукояти, ничем не отличимый от остальной поверхности отходит внутрь и вдоль среднего желоба возникает голубоватое свечение. - Знаешь что это? - я заворожен игрой с материями, производимой Валааком, и совершенно не имею понятия о том, что происходит, - Глушитель. Так его не распознает система сканирования. Как и этот, - в другой он взвешивает прежний кинжал.
   - То есть они останутся незаметными и их можно будет носить с собой? - о, радость. Какие перспективы открываются для меня, единственного владеющего этим видом оружия.
   - Да, но не везде, - он кладет их обратно в специальный футляр, - некоторые места оснащены дополнительной системой опознавания, не пропускающей подобные предметы.
   - Что это за места?
   - Ну, например, Алиут, - он улыбается теперь крайне самодовольно, - и, конечно же Корпорация.
   Я смеюсь, конечно, об этом можно было догадаться. Хотя и с таким оружием в оплоте Корпуса нет надежды на сопротивление.
   - Мы можем попробовать твои способности на биомодуляторе, - Родер указывает на небольшой стенд, где прежде мне приходилось упражняться в меткости на проекционной модели. Я соглашаюсь. Слишком заманчива возможность испытать это призрачное умение в деле.
   - Сначала попробуй атаковать неподвижную фигуру.
   Родер устанавливает биометрический манекен прямо передо мной. Как легко распознать в этой фигуре уязвимые зоны, насколько просто поразить их. Световые датчики фиксируют траекторию движения клинка: быстрый, скользящий выпад поперек гортани и прочерченная загнутым вниз лезвием линия вдоль груди и брюшины ровно до паха. Скорость всей операции не более трети секунды. Можно быстрее. Датчики, опираясь на силу нажима определяют глубину пореза более пяти пальцев, рассечение костей и связок неизбежно. Я и не замечаю, как совершаю подобное.
   Но Валаак усмехается, как будто ожидал подобного.
   - Теперь в движении, - сценарий прежний.
   Сначала я пресекаю атаку бегущего, перерезая сухожилия на суставах, затем фигура не успевает выйти их прыжка, пересеченная на уровне колен и поперек груди.
   - Скорости достаточно, - Валаак кажется несколько удивленным, но усердно скрывает это. Я же просто шокирован скоростью и произвольностью собственного тела от моего контроля, - но не против профессионала. Я видел их в действии, поверь.
   От него не ускользает мой вопросительный взгляд. Да, мой владелец искушен в подобном.
   - Однако, если учесть элемент неожиданности, то можно рассчитывать на удачу.
   - он отходит куда-то вглубь, - можешь остаться здесь и поупражняться, а я пожалуй, пойду отдохнуть.
   Я рад такой перспективе. Поэтому спокойно принимаю предложение, осваивая управление биомоделью. Как только он уходит, я скидываю неудобную одежду.
   Умею ли я танцевать, мне не известно, но сейчас, когда тело усилено двумя остриями, его пластика становится гармоничной, движения плавно перетекают друг в друга. Положение рук и ног - не отдельные позы, а единый механизм, продолжение острейших лезвий. Один выпад ведет за собой следующий, переходит в отступление, чтобы потом снова прорезать себе путь вперед. Позади, с боков - нет ни одной слепой или уязвимой зоны. Как хорошо рассчитаны приемы, что позволяют контролировать все, что в радиусе вытянутой руки. Вот только скорость мала. Это я скорее чувствую, чем понимаю. А мала потому, что мышцы слабы и не могут должным образом усилить и разогнать замах. Да и выносливость их остается слабой. Меня останавливает ноющая боль в каждом движении, бессилие охватывающая руки и ноги. Я сдаюсь, понимая, что провел в непрерывном движении почти четыре часа.
   Клинки ложатся в свой футляр, а я медленно иду к выходу. Родер спит на кровати, повернувшись к стене. Я, сам не осознавая того осторожно опускаюсь на его ложе, опираясь на колени, потом на руки. Ложусь, приняв обычную защитную позу глядя на его спину. Я теперь гораздо опаснее, чем был, когда только перешел под владение Родеру, но он совершенно не боится меня. Он что-то знает, ему кто-то объяснил то, что неизвестно мне. Время льется сквозь мои мысли гораздо быстрее, когда я один и не занимаю себя чем-либо. Сияние нового дня постепенно набирает силу. Меркнет и его сон, дыхание становится более нестабильное, в мышцах появляется беспокойство -первые признаки скорого пробуждения. Наконец, еще через пелену сна он меняет положение тела, оказываясь на спине, вытягивая одну руку в моем направлении. Я старательно избегаю контакта с ней, сжимаясь плотнее и убираясь с зоны ее досягаемости. Только этим не заканчивается. Он как будто целенаправленно ищет касания, протягивая руку прямо к моим, прижатым к груди рукам. Увлеченный желанием не попасться, я отстраняюсь назад, слишком перегибаясь через край и с шумом падаю на пол.
   - Что это было? - мне и страшно и стыдно признать свою глупость, поэтому я молчу в ответ, - Поднимайся уже, - осторожно, я встаю, оставаясь на коленях у края кровати, - опять не даешь мне спать?
   - Я не хотел вас разбудить, - мне остается ругать себя за необдуманный поступок.
   - Я оценил, - он проводит ладонью по глазам, потом наконец смотрит на меня, - что ты там делаешь?
   Я встаю, прикрываясь руками. Что мне ответить?
   - Ладно, - ответа он не дожидается, - возвращайся на место. Не спрашивай, я знаю, что ты пол ночи лежала за моей спиной.
   Мне остается только лечь рядом, пока не понимая, к чему ведет этот разговор.
   - Если вам неприятно, скажите. Я не хочу доставлять неудобства.
   - Ты же знаешь, меня не нужно просить о подобном, - прикрывая один глаз, он подчеркивает доверительность нашего разговора, - так что не беспокойся на этот счет.
   Он проводит пальцами мне по губам, раздвигая их и тут натыкаясь на шипы зубов.
   - Они определенно, настоящие, - он вздыхает, - жаль, но придется их прятать, ради твоей же безопасности.
   - Как насчет вашей безопасности?
   - Что ты имеешь в виду? - настороженность в голосе, но не такая каменная, как еслибы он беспокоился всерьез.
   - Я сам могу вам навредить намеренно или нет.
   - Это меня беспокоит меньше всего, - ладонь скользит по подбородку и вниз к шее, останавливается на моей руке, прикрывающей нагое тело, сдавливает ладонь, - чего я должен бояться?
   - Если они сделаны намеренно, в мое поведение тоже может быть заложен код, заставляющей навредить вам. Вы ведь сами подозревали такую возможность, - разительная перемена в отношении не может не вызывать диссонанс.
   - Если бы этого действительно хотели, но сделали бы более эффективным способом, поверь, - он приподнимается, укладывая меня на спину, - у тебя было много возможностей убить меня, но ты скорее помогала мне, даже когда я был с тобой далеко не мягок. Разве этого не достаточно, чтобы доверять?
   - Вы мне доверяете? - как странно слышать это от человека, не признающего биотов.
   - Вполне, главное, что бы ты вела себя обдуманно, - одну свободную руку я прикладываю к его груди, слегка надавливая.
   - Тогда позвольте мне начать первым, - он тихо смеется, ложась обратно на спину, я же занимаю теперь его прежнее положение.
   Я обнажен, а его одежда осторожно освобождает тело под моими слегка дрожащими руками. Никогда не думал, что его плоть похожа на глину, принимающую нужную форму под правильными действиями, руки теперь уверенней делают то, что нужно для его удовольствия. Положив одну руку на мою талию, другой он сам направляет себя в меня, я делаю первое движение, сводя контакт наших тел к максимуму. Боль и удовольствие я не боюсь отразить в своем крике, он отзывается более сдержанно. Дальше движения делаю сам, стараясь предугадывать его желания. Он перехватывает мою руку, сжимая, позволяя опереться, другая скользит по груди, усиливая мои ощущения и они сводят меня с ума, я теперь отчетливее и сильнее чувствую его твердую плоть внутри, как мягкое тело поддается его напору, пропускает все глубже. В конце концов головокружение от эйфории заставляет меня пошатнуться, наклоняюсь вперед, упираясь ладонью в его плечо, наконец, вижу его лицо, глаза смотрящие ровно в мои. Сил хватает на улыбку, потом все начинает меркнуть в накатывающей волне экстаза. Это дает новые силы, я стараюсь смотреть в потолок, лишь бы ему не показать мою слабость слезами. Валаак перехватывает мои руки чуть выше локтя, позволяя держаться. Его тело начинает отвечать моим судорогам. Я теперь понимаю, как хорошо контролировать его и мое состояние, самому вести эту игру. Дрожь наконец лишает всех чувств, кроме сильнейшего экстаза, я держусь только благодаря ему, сжимающему мои предплечья. Еще несколько движений уже с его стороны и несколько судорожных ответов моего тела заканчивают эту партию, где оба выходят победителями и побежденными одновременно.
   Наконец, отпущенный из его хватки я ложусь на постель, чувствуя теперь пустоту там, где недавно пульсировал огонь. Он тоже дышит тяжело, кладя руку на мою голову, проводит по волосам.
   - Ты снова спешишь, я надеялся успеть больше, - я пока не могу смотреть на него, ожидая, пока успокоятся слезы, - но все же уже лучше.
   Он смеется
   - Неужели с кинжалами все получилось? - его движения становятся настойчивее, прося ответить, - ты стала заметно смелее.
   - Скорость пока недостаточная, - я поворачиваюсь, стараясь спрятать глаза за волосами, - но приемы я вспомнил.
   - Забавно, - задумчивый взгляд в потолок, - покажи мне.
   Все же мне нужна небольшая передышка, но времени мне дают немного. Уже через треть часа я стою во внутренней комнате перед неподвижной проекцией. Руки оттягивают кривые клинки. Мне хватает доли секунды, чтобы исполнить атаку на столь простую позицию, тоже с прыжком и бегом модели.
   - Хорошо, это я видел, - Валаак берет в руки серебристый прямоугольник, погружая ее в пульт управления проекцией,- попробуем адаптивный вариант.
   Проекционная модель вдруг меняется, приобретая вполне конкретные очертания, у нее даже появляется лицо - мужчины средних лет, спортивной комплекции. Становясь напротив меня, она молниеносно делает выпад. Призрачная рука проходит сквозь мою грудную клетку.
   - Что это? - так неожиданно видеть подобное.
   - Конкретные адаптированные боевые приемы. Постарайся нейтрализовать их.
   С первым из них все ясно - уклонение и атака с ударом по руке и лицо. Не летальные. Потом можно направить лезвие к горлу или в грудь. Дальше сложнее. Многоступенчатые выпады, сложные комбинации. С ними нужно действовать быстро и последовательно. Труднее всего даются приемы с разворотами, трудно рассчитать, когда фигура подставит уязвимую зону или начнет атаку. Но с третьей попытки удается подстроиться и под нее, атаковать еще до выхода из поворота.
   - Неплохо, -Валаак действительно выглядит довольным, - но, будем надеяться, до ближнего боя не дойдет.
   Мне так же не хочется испытать свое оружие на живых, поскольку завершением любой из комбинаций был летальный удар.
   - Ладно, приведи себя в порядок. Нам нужно ненадолго выйти. - Валаак убирает ножи в футляр, - нужно подготовиться к следующему вечеру. - на мой вопросительный взгляд он реагирует усмешкой, - Да, уж извини, тебе придется идти со мной на праздник Урожая.
   - Я хотел бы вас кое о чем попросить, - если уж он настроен благодушно, можно попробовать испытать на прочность его щедрость.
   - О чем?
   - Я видел в Парнасе образец, - удивление и интерес на его лице, - это касается внешности.
   - И что же это?
   Мне становится трудно продолжать, очень. Краска заливает лицо, -Ну же, не тяни.
   - Рога, - он сначала не понимает и переспрашивает, - импланты, они смотрятся очень красиво, и если вдруг кто-то увидит зубы, будет не так подозрительно с другими модификатами.
   Он задумывается, но потом отвечает в той же легкой манере.
   - Просто признайся, они тебе понравились, - я киваю, опустив глаза, поскольку уличен в такой глупости.
   - Хорошо. Но тогда поторопись. Нам и кроме этого нужно много успеть.
   Оставаясь в легком платье и удобной обуви я выхожу к месту посадки, дожидаясь Родера. Накладки на зубы пока крепко держатся, зафиксированные специальным клеем. Но уверенности в их надежности у меня нет. Валаак спускается в сопровождении Георга, о чем-то увлеченно переговариваясь. Видя меня и выходя из поля видимости Родера он делает презрительную гримасу на лице, я же, пропуская Валаака вперед за спиной показываю ему единственный знакомый мне неприличный жест. Реакция Георга мне не интересна, я даже не оборачиваюсь на него, садясь в машину, но знаю точно, теперь у меня ест, чем защититься от этого человека. А в покое он меня едва оставит.
   Возможно я слишком глубоко ухожу в свои мысли, потому что Валаак несколько раз окликает меня, прежде чем я наконец реагирую. Лота - кажется каким-то чужим словом.
   - Ты меня не слышишь? Будь внимательнее. Сейчас мы должны зарегистрировать тебя для завтрашней церемонии приветствия, - он говорит как прежде директивно, но за всем этим чувствуется явная неуверенность, я киваю, чтобы меньше заставлять его переживать, - тебе выдадут временный код. Все, что им необходимо знать, это твое имя - Лота, и место твоей изначальной регистрации. Ни слова о Глосгаре, тебе понятно?
   Я снова только подтверждаю, не в силах возразить что-либо.
   - На остальные вопросы буду отвечать я, - голос Валаака снова приобретает жесткий директивный манер.
   За этим разговором мы прибываем на место - здание белого камня, состоящее из нескольких высоки башен со шпилями, внизу же представляет собой переплетение стекла и металла в обрамлении ажурных колонн. Находится оно на площади в окружении высоких деревьев, которые почти не скрывают белые башни. Машина Родера останавливается на приличном расстоянии от него, у конца дорожки, ведущей к главному входу.
   - Как мне выдадут код, господин Родер, - этот вопрос для меня не маловажен, - если будет проводится сканирования, то станет понятно, что я - биот.
   Я говорю предельно тихо, но даже это раздражает моего владельца, просящего помолчать.
   -Если не будешь постоянно упоминать об этом - не узнают. Сканирование только физиологическое, все, что увидят -наличие некоторых модификаций.
   - Значительных, - мне не совсем понятно, как сканирование может не заметить моего происхождения.
   - Бывает и больше, поверь, - мы уже подходим к стеклянным дверям, - это доверенные люди, не беспокойся.
   На входе нас действительно встречает мужчина, выглядящий невероятно молодо для столь важной работы. Надо ли говорить, что Империал установил рамки начала трудовой деятельности лишь с двадцати пяти лет реального возраста. Физиологический же возраст ограничен восемнадцатью годами. Представший перед нами выглядел даже младше.
   - Валаак Родер, - улыбка в его сторону, -и..., -я называюсь, - Лота, прошу следовать за мной.
   За одетым в строгий серый костюм юношей. Наш путь по прозрачной галерее заканчивается, как мне показалось, в одной из башен, представляющей внутри несколько закрытых помещений. Там нас ждет уже женщина, столь же юная, как и тот, кто вел нас. Родер останавливается, беседуя с ней, меня же приглашают следовать дальше - в полностью белое помещение, представляющее изнутри шар. Небольшой металлический мостик ведет точно в его центр.
   - Я Фаон, - внутри меня встречает человек, облаченный в такую же белую изоляцию, как и стены шара, что я не сразу замечаю его, - не бойтесь, это простая процедура временного кода.
   - Почему вы решили, что я боюсь? - меня несколько раздражает снисходительность и приказной тон. Такое я могу позволить только Родеру.
   В ответ только легкая улыбка на скрытом прозрачной мембраной лице.
   - Снимите одежду, затем пройдите к концу мостика и встаньте спиной с фиксационной панели, - рукой он указывает на небольшой выступ, где я могу оставить надетое, - думаю, вы справитесь самостоятельно.
   - Определенно, - не желаю, что бы посторонний видел или прикасался к моему телу.
   Биотехник, а именно к такой специальности он принадлежал на мой взгляд, поворачивается, выходя за другую дверь, я же последовательно выполняю указания. Металл моста и панели совсем не холодный, прикосновение к нему я почти не ощущаю. Стоит мне только прислониться спиной к узкой полосе металла, как понимаю, что тело становится полностью неподвижным, руки и ноги помимо моей воли слегка разводятся в сторону, голова оказывается приподнята и направлена вперед.
   - Ваше имя Лота? - я отвечаю утвердительно, - Откуда вы? - голос какой-то обезличенный, который нельзя ассоциировать с какой-либо внешностью или полом.
   - Окраины Альхабара, - странно, но я чувствую дрожь в голосе, постепенно переходящую в мышцы. Что если это проверка, после которой установят, что я не совсем человеке, но в ответ снова успокаивающий тон.
   - Не бойтесь, сканирование займет меньше минуты, дышите глубже, - сейчас я следую указаниям безликого голоса, ощущая небольшую вибрацию всем телом. Еле заметная светлая полоса проходит по стенкам сферы. Затем, магниты, держащие меня ослабевают и я снова обретаю власть на собой, медленно иду, натягивая на себя одежду. Дрожь в теле остается. Как только я привожу себя в порядок, техник снова выходит ко мне, прося протянуть руку. На тыльной стороне ладони он ставит отметку небольшим прибором, напоминающим изогнутый конус.
   - Это временный биокод, он будет действовать пять дней, после чего сотрется, здесь записано состояние вашего тела на данный момент, все параметры и модификации. Он не дублирует, а дополняет основной код, поэтому сам в отдельности не действителен.
   - Я не могу унять дрожь, - когда основная инструкция зачитана, я обращаюсь с вопросом, потому, что не могу даже стоять спокойно, переступая, как будто теряя ориентацию от вибрации в теле, - Так должно быть?
   - Обычно нет, но у вас большое содержание металла в теле. Не беспокойтесь, через две минуты пройдет.
   К моменту выхода из сферы действительно становится легче, Валаак ждет меня у стойки, без слов протягивая руку и уводя вниз.
   - Что заносится во временный биокод? - если известно об установленной во мне аппаратуре, то код так или иначе будет нести эту информацию, что мешает кому-либо догадаться кто я.
   - Не стоит беспокоиться так об этом. Есть три уровня допуска кода. Первый отражает простые данные - пол, возраст, вес, объемы и параметры тела, конечно имя и место регистрации. Такой допуск открыт почти всем, нужен, например, для подбора одежды, доставки и прочее. Второй доступ включает и внутренние параметры, работу и устройство внутренних органов, наличие модификаций, травм. Он нужен больше в медицинских целях, к нему имеет допуск только определенный круг специалистов. Третий, секретный, включает психологический аспект, доступен носителю и правоохранителям по специальному запросу. Конечно, основной биокод содержит в себе информацию всех трех уровней, но временный может иметь только установленный. Тебе для большей правдоподобности отметили код до второго уровня. А там, как понимаешь нет ничего, что может выдать.
   - Кроме большого количества модификаций, - я совсем не разделяю его уверенность. Но и всех правил его среды тоже не знаю.
   - Поверь, это не будет подозрительным, - и улыбка и недовольная гримаса. Видимо, и среди равных ему не все нравится.
   - На сколько часто встречаются модификации подобные моей? - машина уже тронулась дальше по дороге, которая к моему удивлению, постоянна свободна.
   Валаак, напряженно глядящий вперед, теперь сосредотачивается на разглядывании салона, и без того знакомого ему до мелочей.
   - Подобных, может и не много, но схожих по сложности достаточно, - видно, что разговор ему не нравится. Тем не менее, Родер продолжает, - чаще всего это изменение внешних характеристик, замена или коррекция внутренних органов. Есть профессиональные модификации, вроде улучшения зрения, вплоть до рентгеновского, усиление четкости моторики, мышечных реакций, выносливости. Но бывают и специфические, связанные с контролем сознания и психических процессов. Последние являются наиболее новыми. Правда, среди свободных менее популярны.
   - Почему вы говорите свободных? Есть и другие? - Родер поворачивается ко мне, собираясь ответить на этот глупый воррос, но я поясняю, - имею в виду среди граждан.
   - Можно сказать и так.
   - Кхатху? - я невольно называю это слово, на удивление Валаака отвечаю, что слышал это слово, покидая третий ярус.
   - Да, как один из терминов, скорее сленг.
   - Иначе - сопровождающий?
   - В некоторой степени, - похоже, мои догадки совсем смутили его, поэтому я пользуюсь возможностью выяснить еще один момент, пока он не решил отказаться от разговора.
   - Чем же они отличаются от биотов?
   - Тем, что это полноценные граждане, - Валаак уже с меньшей охотой продолжает диалог, - с ними обычно заключается контракт, обговаривающий особенности поведения, корректирующие препараты и график их приема, вносимые модификации...- он останавливается, потом меняет тон на более раздраженный, - продолжим этот разговор позже, сейчас не время.
   На мой взгляд, самое время, но настаивать я не могу, и без недосказанного получив много информации. Машина скоро сбавляет ход. Я давно отвлекся от дороги, поэтому не сразу понимаю, где мы оказались. Сначала, я думаю, что мы спустились на третий ярус, поскольку место это пестрит яркой иллюминацией и витиеватой архитектурой, запечатлевшей в яром материале то ли сказочный лес, то ли странный мир фантастических существ.
   - Кстати говоря, - Родер несколько оживает после предыдущего разговора, - нам действительно нужно разобраться с твоей внешностью.
   Мы выходим, направляясь в центр феерии цвета.
   - Нетипичное для вас место, - я несколько удивлен выбором, так как раньше мы направлялись в менее эксцентричные места.
   - Мало ты обо мне знаешь, - он смеется, - хотя здесь я действительно бываю не часто.
   Внутри помещение мало отличается от наружного великолепия, цвета. Проходя по небольшому холлу, я с трудом могу разобрать - реально ли то, что украшает стену или является проекцией.
   - Подожди здесь, - Валаак оставляет меня в небольшой комнате, сам уходя по коридору, ведущей из нее. Комната так же подкреплена проекциями или объемными фресками. Я пытаюсь поднести руку, что бы определить их происхождение, но звук позади отвлекает от этого, заставляя обернуться.
   - Это настоящее дерево, - стоящий проеме мало отличается от изображений на стенах, будто оживший, сошел со стен. Кожа будто покрыта переливающимися пластинами чешуи, голова украшена жестким гребнем. Он похож на дракона или ящера, но модификации не делают его смешным подобием, а подчеркивают стройность и изящество тела.
   - Его не отличить от проекции, слишком яркое.
   -Биомодификация. Вы пришли с Родером? - я киваю, человек наклоняет голову набок, присматриваясь, - Вы мне кого-то напоминаете.
   - Мне все так говорят, - не нужно заострять на этом внимание.
   - Ладно, - он правильно понимает намек, поворачивается в незамеченный мной проем, - идем, Валк просил подобрать для тебя что-нибудь.
   За скрытой ветвями деревьев стеной оказывается дверь, пропускающая в более обширное помещение. Одну стену занимает огромное зеркало, странным образом замутненое рябью по своей поверхности.
   - Выглядит как вода, - драконоподобный приглашающим жестом указывает мне на простое анатомическое кресло перед серебристой гладью.
   - По сути она и есть, только с биочипами, так, что можно изменить отражение, - он касается зыбкой поверхности и от этого расходятся круги, преображая видимый яркий цветущий лес в однотонный, зимний. Я оборачиваюсь, сличая отражение с окружением комнаты, но та остается прежней.
   - Впечатляет, - как много я еще не знаю об этом мире.
   - Это новое, появилось недавно. Так что вы хотели? Валк упоминал головные импланты.
   - Да, рога. Я увидел-ла, - вовремя вспоминаю о правилах речи, - в журнале совершенно случайно. Подумала, что будет смотреться неплохо.
   - Ясно, ну, тогда давайте выберем что будет по-настоящему неплохо. Смотрите ровно в отражение.
   Я гляжу на себя и на уровне верхней части головы изображение мутнеет и проявляется в виде изогнутых ветвей. Смотрится это на столько нелепо, что я не удерживаюсь от смеха. Второй раз, в этой новой жизни.
   - Думаю великовато, - настройщик и сам понимает несоответствие, тут же выводя на экран несколько видов костных наростов.
   Дальше я примеряю разные модификаторы: короткие и острые, витые, идущие по изгибу висков, почти замкнутые в круг по бокам, но свой выбор останавливаю на ровных, загибающихся по окружности головы к затылку. Их ровный, черный цвет с синеватым отливом не сильно выделяющихся на моих темных волосах. По словам настройщика, это не естественный вид, а скорее сконструированный из двух или трех разных. Мне это подходит в самый раз, поскольку и сам являюсь конструктором. Но этого я не говорю вслух. Установка, как оказалось, практически не требует сложных действий. Настройщик, имя которого Корт, просто прикладывает черные таблетки к месту крепления имплантов и они плавно разворачиваются в мерцающие дуги. Не веря своим глазам, я провожу рукой по гладким выростам. Отражение показывает довольно изящное преображение, к тому же, мешать они не должны.
   - Их можно дополнить и другими модификациями, - на рябящей поверхности возникают всевозможные гребни, крылья, накладки из мерцающей кожи, но на столько вызывающий вид мне не нужен, - возможно вас заинтересует менее выраженная модификация.
   Теперь Корт протягивает мне небольшого размера контейнер, покрытый темными гранулами. Он открывается, показывая черную жидкость.
   - Преломляющий краситель. Можно нанести на нужный участок тела и придать цвет на выбор.
   Опробовать его он дает на руке, куда при помощи кисти я наношу легкую субстанцию, называя цвет - код для его отображения. Полоса сначала белеет, затем приобретает насыщенный синий оттенок. Оказывается, можно менять насыщенность или прозрачность, так же пользуясь кодами.
   - Можно расположить его примерно так, - водная поверхность оттеняет мое отражение в области глаз темным следом, прочертив из практически по периметру и в области губ, сделав их темно-красными, - или по-другому, - теперь тень вокруг глаз становится мертвенно-бледной, а губы почти черными.
   Мне нравятся оба варианта, но я еще играю с цветами и оттенками, дела то ярче глаза, то губы, даже пробуя рисунок на лице.
   Это дополнение я принимаю с почти детской радостью, представляя, как это будет забавлять Родера.
   -Не столь новое изобретение, но не менее популярное, - Корт выглядит довольным проделанной работой. - удаляется при помощи кода дезактивации. Импланты так же съемные - просто сожмите их у основания и отделите капсулы от головы.
   - Довольно странное веяние - мифология? Легенды? Это оттуда, - мое любопытство не дает мне замолчать этот вопрос.
   - Да, эпоха поклонения и даже раньше. - Корт протягивает мне маленькую пластину, - можете просмотреть и прочитать об этом.
   Я не могу описать, на сколько рад такой возможности, поэтому искренне благодарю Настройщика.
  
   - Выглядит жутко, - Валаак встречает меня уже на выходе из моделяционного салона.
   - Я думал-ла, -снова оглядываюс, вспоминая, как нужно правильно говорить, -вы будете присутствовать во время установки имплантов. Я сделала выбор на свое усмотрение.
   - Мне казалось тебе нравится быть самостоятельней, - Родер подставляет согнутую в локте руку, что бы я обхватил ее своей, напрвляясь к выходу, - Что-то еще подобрали?
   - Краситель, - я показываю контейнер, который держу в руках, - еще Корт дал информационный блок.
   - Он любит, когда кто-то интересуется его увлечением, - Валаак говорит это с усмешкой, - значит ты как всегда доставала вопросами всех подряд?
   - Только самого Корта и только пара вопросов. Вы не приказывали мне молчать - эту колкость в свой адрес я не могу оставить без ответа.
   - Нет, это не плохо. Но старайся не сильно досаждать. - мы садимся в машину, тогда Валаак продолжает, - Есть персоны, которые на твой вопрос ответят так, что вытянут из тебя больше, чем ты из них. Подумай, что подобрать из одежды.
   - Я одену свой костюм и вы поднимете мою чувствительность до восьми, - это я уже решил.
   Валаак в ответ морщится.
   - Уверена? У меня не будет возможности отключить уровень и, тем более, приводить тебя в чувства.
   - Я справлюсь. Анальгетик поможет выдержать. Если беспокоитесь о внешнем виде, я накину то легкое платье, белое, вы помните, - наверно мой тон стал слишком детским, что он как-то снисходительно улыбается.
   - Остановимся на седьмом. Что тебе предложили по поводу прически?
   Здесь мне ответить нечего, я даже не задумался об этом.
   - Это так важно? - понимая, что сейчас сказал глупость, рискуя просто обидеть своего владельца, проявляющего заботу о своем подопечном, - То есть можно просто распустить их. Если вы не против.
   Но к раздражению или злости он не готов, поэтому просто отвечает, что пришлет ко мне некоего Афа.
   - Сегодня поговорим о том, какие темы могут обсуждаться завтра. Это важно, - я киваю, Валаак сам затронул интересующий меня момент, - но пока я тебя оставлю. Как раз сможешь изучить то, что дал тебе Корт.
   Доверительный тон, доверительный жест подмигивание одним глазом. Я стараюсь ответить тем же. Главное, что бы меня снова не оставили наедине с Георгом.
   Родер оставляет меня в парадном холле Алиута, откуда я сам поднимаюсь к себе, уже запомнив путь туда. Едва скинув одежду и установив физраствор в капельницу, активирую инфоблок через проектор для чтения.
   Теория имитации, так называется целый сборник статей, объединенных с одной целью - дать представление о внешних модификациях. И их происхождении.
   Первые изменения внешности относятся к эпохе зарождения. Об этом сообщает первая статья в сборнике. Автор, названный просветителем этнологического отделения Университета Империала, заявляет свои выводы исходя из изучения скриптов и останков, дошедших до нас. По его словам, человек еще до становления научных мировозрений, старался усовершенствовать, дополнить и украсить свое тело. Цели были от повышения боеспособности и защиты, до приобретения эстетически более выгодных характеристик. Примеры: затачивание и удаление зубов, вставки под кожу твердых и режущих предметов, разрезание и растяжение кожных покровов, украшение их драгоценными металлами и минералами. Далее перечисляются модификации, стоящие на грани допустимых пределов, граничащих с травмами - растяжение суставов, изменение и искривление костей, контролируемые переломы, позволяющие создать подвижность там, где этого не должно быть. Приемы примитивны, и не всегда приносящие нужный эффект, но тем не менее, заложившие основы для дальнейшего развития этого направления.
   Дальнейшие модификации стали более разнообразны. Причем следующий автор рассматривает их в гендерном, полярном плане, проводя параллель с животным миром. В среде животных, к которому исследователь, намеренно не причисляет людей, внешние модификации носят характер преимущества при размножении и выбора партнера, в ряде случаев - отпугивания естественных врагов. Интересный вывод автора наводит на мысль о гипнозе, убеждении, создании иллюзии о том, чего нет или мало выражено, тем самым позволяя перевесить жизненные весы в сторону более изощренного, нежели сильного и выносливого. Но значит ли это, что модификации внешности смещают естественный отбор в сторону совершенства разума, нежели физического составляющего, статья не уточняет. Зато отмечает преобладание внешних модификаций у андринов у животных и на ранней стадии развития человеческой цивилизации и у генинов у людей, начиная с эпохи поклонения. Связано ли это с разницей соотношения одного и другого пола в социуме на разных этапах развития, а значит и уровнем благополучия, не говорится прямо. Но догадаться не сложно - чем совершеннее устройство социума, тем ровнее соотношение самцов и самок, тем более изощренны модификации обоих полов.
   Дальше я развлекаю себя описанием всевозможных телесных дополнений по степени сложности, классифицируемых и структурируемых авторами двух предыдущих эпох. Одна из систематизаций выделяет поверхностные, внутренние и глубокие изменения сомы. Иной вариант - визуальные и физиологические. К ней более новый изыскатель добавляет психологические. Это имя я стараюсь запомнить - Кардиос. Как раз о психологических модификациях он рассказывает более подробно. Но то ли Карот заинтересован в них меньше, то ли допуск к этой работе нужен отдельный, но я не нахожу о ней подробностей.
   Последним идет статья о разнообразии направлений в стилях модификаций. Понятие стиля или направления зарождается еще на исходе эпохи поклонения и начале новационной и просветительской эпох. Их значимость и распространенность колебалась от событийной, до периодической, вмещало в себя несколько направлений или было самостоятельным. Наиболее ярким и массовым стало развитие этих общественных явлений в эпоху информатизации. Музыка, внешность, одежда, образ жизни, все подчинялось этому социальному аспекту. Культура, контркультура, субкультура. Псевдокультура. То, что навязывалось, как исторически верная, оправданная жертва. Ложь во спасение. Автор, уверенный последователь биотеории, обвинял в этом государства современной оппозиции Империала. Внушение ложных, извращенных идеалов, создание неверного, искаженного исторического самосознания - культивация жестокости и противоестественных нравов. Таково было их массовое оружие убийства. И очищения. Естественный отбор в человеческой среде, то, что Империал вынес за рамки существования социума. Это стало, ко всему прочему, и идеологическим заслоном нового миропорядка.
   Сей философский трактат я закрываю, переходя на более легкий труд, там дается описание основным стилям, получившим широкий отклик в разработках и общественной жизни нового биоконцентрированного государства. Их всего три, от которые уже отходят более узко ориентированные ветви: мифология, технократия и гордариаристика. С первой я теперь более знаком - суть обращение к выдуманным и этнически привязанным персонажам, духам, феям, драконам и прочим жителям сказочного пантеона. Технократическое - попытка отобразить нано и киберкультуру оппозиционных режимов - обилие механизмов, неоправдывающих биотехнологические законы. Гордариаристика, наиболее интересное на мой взгляд, включает множество направлений, объединенных лишь тем, что возникли на этапе существования городов, от напыщенных костюмов времен завоеваний, до мрачных или пестрых эпохи информатизации.
   От долгого и безотрывного чтения у меня начинает болеть голова и глаза, я откладываю проектор, понимая, что еще предстоит провести вечер, со своим владельцем, обсуждая предстоящее торжество. И к своей радости, и к досаде, понимаю, что меня клонит в сон. Для поддержания сил ввожу инъекцию глюкозы, надеясь сохранить силы к приходу Родера. Мысли еще не успокоились относительно полученной иформации - интересен тот факт, что на протяжении своей долгой истории Империал держал под контролем как социальную культуру, как и ее отголоски в различных направлениях стилей. В то время, как в большинстве оппозиционных государств она развивалась хаотично, под влиянием тех или иных событий.
   Наконец, когда я уже окончательно засыпаю, приходит вызов. Сонливость проходит сразу. Накинув одежду я подхожу к его двери, но он появляется из коридора, перехватывая мою руку, когда я пытаюсь открыть дверь и уводя куда-то дальше.
   - Времени у нас немного, поэтому не будем отвлекаться на мелочи, - я вспоминаю, что дальше есть кабинет с множеством проекторов, туда мы и направляемся.
   - Расскажите об этом празднике, - я решаю первым начать нашу беседу.
   - Его называют праздником Урожая, - мы заходим в это помещение, Валаак садится на кресло, усаживая меня на свое колено. Мне это кажется не самой удобной позицией, но он, по-видимому чувствует себя так более спокойно. - как понимаешь, речь здесь пойдет не об обычном сборе даров природы.
   После жатвы, когда были отобраны жертвователи, прошло не меньше года. Было неизвестно, удастся ли Корпорации добиться цели. Но в десятую годовщину того события было объявлено об успехе, - на экранах появляется видеоряд - множество людей собранных в крупных зала, толпы, следующие к каким-то городским зданиям, - сначала была произведена вакцинация. Препарат, на основе человеческого генома, несущий в себе определенные признаки, был призван выстроиться в генотип каждого из привитых. Как дополняющий и закрепляющий фактор, использовался аэрозоль, распыляемый над всеми населенными территориями. - на экране летальный аппарат старого образца выливает в воздух тонны полупрозрачного вещества, которое облаком повисает над городом. - Практически в девяноста девяти процентах процедура прошла успешно. В течении нескольких лет, эта панацея избавила почти всех от любого рода болезней, увечий и врожденных недостатков. Но сделала и идентичными друг другу. - следующие кадры -временная экспозиция: люди, намеренно отличающиеся по внешности, через год, два, три становятся близнецами, - побочное действие, но здесь был применен эксгибитор, снизивший этот эффект сыворотки. - снова кадры сравнения: медленно и не полностью, но внешность восстанавливается, приближаясь к исходной. - К сову, тогда и стала применятся модификация.
   - Вы сказали, сыворотка подействовала не на всех, - я чувствую, что руки Родера все крепче сжимают мое тело на уровне талии, по мере продолжения рассказа, но не отстраняюсь и не прошу ослабить хватку. Теперь же он отпускает руки, как будто выйдя из задумчивого транса.
   - Да, в некоторых случаях сыворотка усилила и усугубила состояние, такие отклонения, как правило заканчивались летально, и информации об этом практически нет в доступе.
   Понятно, обычная политика неразглашения, мастерски используемая Корпорацией под покровительством Империала.
   - Теперь поговорим о тех, кто будет там присутствовать, - наверно, я сидел слишком тихо и неподвижно, что Родеру пришлось сжать мне руку, чтобы привлечь внимание. - на экране возникают изображения людей, которых я припоминаю, - С Орфом ты знакома. Последнее время он избегал общения со мной, так что, если хочешь, можешь побеседовать с ним, с тобой судя по всему, он будет более откровенным. Его интересует тема биотов, но постарайся не выдать себя. Есть еще Паскаль и Виктор, - на экране двое, имеющие сходные черты внешности, - Они родные братья и занимаются в сфере модификаций, возможно, то, что ты узнал из инфоблока пригодится в общении с ними.- девушка на изображении мне знакома, общение, по словам Валаака труда не составит.
   На экране мелькает еще несколько незнакомых мне лиц, значение которых второстепенно.
   - Это люди, с которыми я работаю, но есть и те, общение с кем лучше избегать.- снова лица, их я запоминаю, насколько это позволяет моя усталость. Среди них появляется и смутно знакомые черты, Валаак еще говорит о чем-то, но я воспринимаю лишь отдельные фразы, кажущиеся мне бессмысленными.
  
   Мне жарко, жарче чем обычно и светлее. Почти до боли незащищенных глаз. Белая накидка отмечает наставника. Его голос узнаю из нескольких других, говорит он громче, спорит с остальными. Я невольно наблюдаю эту сцену, оставаясь незадействованным в разговоре. Наконец, серые и бурые накидки оставляют наставника, который сразу подходит ко мне. Его руки заняты какими-то прямоугольными предметами, слоистой структуры. Запах пыли и старого дерева сильной волной накрывает обоняние.
   - Лилит, я должен поговорить с тобой, - он более взволнованный, чем в последний раз, когда я его видел.
   - Наставник, я теперь пасторат, и мне дали возможность стать жнецом. Моя связь с кластером прекращена. - это то немногое, о чем я могу заявить теперь.
   - Зачем ты здесь знаешь, - фигура сдергивает с себя респиратор, обнажая бледное, лишеное красок лицо с черными провалами глаз с красноватым отблеском. Очень похожее на мое, - тебя отправили сюда умирать. Они отправляют младших в резервации только для этого. Тебе не выжить, Лилит.
   - Здесь меня обучат, - пока все звучит не слишком правдоподобно, - я смогу быть жнецом или ловцом. Я смогу постоять за себя.
   - Нет, не рискуй, - наставник протягивает мне предметы, которые держит в руках, - возьми это и изучи, - я не понимаю, что хочет от меня мой бывший учитель, - ты справишься. Их нашли среди вещей пришедших из-за предела. Здесь больше шансов встретить кого-либо из них и расспросить. Мы знаем друг о друге слишком мало, но и от нас и от них что-то скрывают.
   Предмет в руке разделчется на тонкие слои, скрепленные с одной стороны между собой.
   - Книги? Наставник, я не понимаю? Они на другом языке, как я смогу изучить их, - на мелькающих листах я вижу только незнакомые символы.
   - Сможешь. Язык тот же, нужно только привыкнуть. Лилит, я попросил Омота, главу резервации выделить тебе время на изучение. - наставник сильно сжимает мне плечи, - в моей группе ты был самым одаренным, мне больше не кому передать эти знания. - я не могу ответить ему благодарностью, я больше не состою в группе кластера. Тогда он резко встряхивает меня, удерживая за плечи, громко кричит в лицо, - Это спасет тебя, пойми! - потом, видя мой испуг немного смягчается, - Я не могу этого сделать сам, но, если будет нужно, окажу любую помощь.
   Губы шевелятся, но своих слов я не слышу, понимая, что полусвет заменяется ярким свечением, горячим потоком льющимся на лицо. Я невольно отворачиваюсь, боясь быть ослепленным, но не чувствую ни боли ни неприятия. Рука, призванная заслонить меня от его угрозы чем-то ограниченна. Не сразу я замечаю прозрачную жилу, вставленную в катеттор, прослеженный ее путь останавливается на красноватом пакете питания. Поворот головы затруднен, свободной рукой я выясняю причину. Я не сразу вспоминаю об имплантах, натыкаясь на твердые продолговатые выросты. Осторожно я сажусь в кресле, сразу чувствуюя острую боль в животе. Ничего странного. Питание наполнило тело уже на две трети, а вывод продуктов распада не установлен. Приходится прервать насыщение для того, чтобы уравновесить баланс веществ в организме, избавиться от отработанного. Емкость предназначенная для этого быстро наполняется, улучшая мое состояние.
   Значит, я уснул когда Родер должен был сообщить мне что-то важное о предстоящем вечере. Наверно, приняв мою усталость за истощение, он решил перестроить мой график питания. Жаль, значит мне еще долго не придется видеть снов. Но это даст мне сил для помощи Валааку. Сейчас, вероятно, это важнее.
   Время довольно раннее и я надеюсь восполнить информационную недостаточность хотя бы чтением периодики. Гордарика упоминает празднование дня Урожая, отмечаемый почти во всех городах Империала, в целом, ничем более драматичным этот выпуск не отличался. Но Глобал оказывается переполнен статьями, довольно интересными по своему содержанию. Откраивал выпуск преферанс о масштабных военных демонстрациях, проходящих по всему небиотизированному свету. Уравновешивала это мнимое превосходство известие о подписании контрактом между рядом крупных государств с целью установления биокуполов. Соглашения рассчитаны на десять лет полного подчинения Корпорации. Смертный приговор, означающий бесповоротное подчинение Империалу. Искренне порадовал конспект переговоров всегосударственного совета, касающийся зараженных территорий. Парламентеры союзников при всем своем красноречии не смогли снять с себя ответственность за разрушенные экосистемы. Как бы неоднозначно я не относился к политике Империала, но мастерство его представителей не имело себе равных. Биотическая система совершенствования человеческого тела, сильно обогнала наноэлектронную, которая пережила уже не один коллапс.
   Мне хватает времени только просмотреть статью до конца, когда понимаю, что Родер ждет меня. Быстро приводя в порядок систему питания и свой внешний вид, иду к его двери. Меня начинает мучить чувство неуверенности, так как он мог передумать, видя мою невосприимчивость к важной информации. Но еще более опасным было бы то, что он мог узнать от Георга.
   - Надеюсь ты восстановила силы? - с облегчением, я понимаю, что он настроен благодушно, - не думал, что тебя настолько утомит подготовка. Или наскучит мое общество
   - Простите, я не хотел упускать ничего важного. Я сам не заметил как уснул, - мне становится теперь скорее стыдно, чем страшно выдать себя, - если хотите я изучу нужную информацию сам.
   - Не нужно, просто избегай Вальта и Марха, в остальном веди себя как прежде. - возможно он сам поглощен своими переживаниями, что не заостряет внимание на моей оплошности, а может действительно не считает это важным.
   - Я могу вам помочь сейчас? - инстинкт, или какой-то род интуиции подсказывает мне, что это нужно сейчас Родеру. Мне даже трудно признаться себе -но я сам нуждаюсь в нем.
   В ответ он только прижимает меня к себе в объятиях, на столько неожиданных, что я не сразу отвечаю на них. Голова моя находится как раз на его груди, поэтому я слышу, как быстро бьется сердце, мое еще не на столько разогналось, чтобы сравниться с ним, но каждая секунда под его сильными руками заставляет его прибавлять темп. Проходит достаточно времени, прежде, чем я сам размыкаю объятия.
   - Вы ведь доверяете мне? - он, пока не понимая моих мотивов, растеряно говорит да.
   Еще более растерян он становится, когда я встаю на колени, опуская с плеч платье. Я, надеясь успокоить его, касаюсь пальцем зубных накладок, показывая, что они достаточно надежны, пытаюсь смехом разбить напряжение. Его ладонь ложится на мою голову, в негласном принятии. Тогда я продолжаю, освобождая его от одежды. Странная мысль, что наше тело подобно инструменту, который не имеет одного назначения, оно столь многогранно, что одно и то же может служить разным целям, при разных условиях иметь разное звучание. Неважно, какая часть моего тела сейчас служит его удовольствию, но восприятие этого процесса меняется. Сейчас моя инициатива становится в ней решающей, потому и доверие здесь проходит одну из главных проверок. Мое мастерство еще не на столько велико, поэтому я позволяю руководить собой, направляя и задавая темп. Поддаваться не легко, но я стараюсь быть более податливым, касаться его как можно больше, чувствовать его. Он не решается дойти до кульминации так, поэтому мне приходится встать, оставив платье лежать на полу и уступить ему право руководить, уже видя его лицо, а спиной чувствуя мягкую постель. Сначала боль, потом медленно нарастающее тепло под его спокойными, выверенными действиями, которые превращаются в силовой механим, работающий на возрастающей скорости. Моя роль снова сведена к пассивной, но скорее из благодарности, чтобы тело отдохнуло. Но не разум и не внутренний оплот. Разрывающий неподвижную оболочку огонь вызывает судороги, спамы, заставляет рваться навстречу тому, кто их породил, но это тщетно, оно сковано в замок и не может вырваться из собственного плена. Тогда, плоть смиряется, примиряет в себе эти два начала, замирает, почти обратившись в камень, даже когда он делает последние, решительные выпады, остается как ножны неподвижным. Валаак тоже не торопится покинуть меня. Осторожно, проводит рукой по щеке, шее, заводит руку за спину. Неожиданно приподнимает и сажает, снова замыкая в объятиях. Наконец, благодаря вдруг пришедшему покою, тело расслабляется, отпускает его и разум, перестав дрожать.
   После, я слышу в свой адрес укор, за трату драгоценного времени, но в голосе Родера только притворное возмущение. Уже меньше беспокойства, но признавать это он не торопится. Мне же поставлена задача привести себя в надлежащий вид и дождаться прежде упомянутого Афа. На все мне дано не более двух часов. С первой частью распоряжения я справляюсь быстро, на очищенное тело я надеваю свой прежний костюм, поверх него свободное белое платье, само по себе предполагающее наличие под ним анатомической одежды. Обувь приходится выбрать не самую удобную, но необходимую при такой длине платья. Краситель наношу, устанавливая темный цвет на глазах и губах, что хорошо подчеркивает бледность лица.
   Все это закончено, когда приходит Аф, как оказалось, невысокая, хрупкого вида женщина, на вид немного старше меня. Говорит она мало, только уточняя мой выбор относительно цвета и значения образа.
   - Очень похоже на демона или гарпию, - меня такое замечание смущает, но я высказываю надежду, что смотрится все гармонично, - вполне, дополним прической, чтобы подчеркнуть образ.
   Для своей работы она использует перчатки отливающие перламутром, действующие подобно магнитам. Волосы, прежде волнистые, выпрямляются, ложась в ровные борозды, сплетаясь в жгуты на концах. Ко всему прочему, они темнееют, становясь почти до синевы черными и блестящими. По совам женщины, это добавить изящества и больше подчеркнет мрачность образа. Что вызывает у меня сомнения, не слишком ли я увлекся преображением и не будет ли излишним проделанное. Но меня успокаивают, называя проделанное лишь минимальным.
   Вот только реакция Валаака этого не подтверждает.
   - Увидев тебя ночью я бы испугался, - в голосе скорее издевка, чем серьезность, но меня это все равно задевает.
   - Мне сказали, что это подходящее сочетание, - потом добавляю, - вас так просто напугать, господин Родер?
   - Поосторожнее с колкостями, - но потом снова становится серьезным, - уровень чувствительности семь.
   На короткое мгновение я чувствую прилив ощущений, заставляющий померкнуть прежний мир, расцветив и обозначив его гораздо более резко. Одежда реагирует на это, отдавая коже анальгетик, но лицо, покрытая красителем не сразу справляется с возникшем раздражением. Три глубоких вдоха, и вместе с запахами тел, одежды, пыли, ко мне возвращается спокойствие. Родер протягивает в мою сторону руку, стремясь поддержать из опасения, что я потеряю равновесие. Движение я воспринимаю до резкости четко, уже на начальной стадии предвидя его. Я уверяю Валаака, что все хорошо, иду так же спокойно, пока справляясь с неудобной одеждой и обувью. От латексных перчаток приходится, как и прежде, отказаться, оставив чувствительные ладони как детекторы. От прикосновения ими я чувствую любую мельчайшую вибрацию, изменение ритма сердца, читаю голоса и речь на расстоянии как чувствовал обертоны. Вдыхая воздух осознаю чувства говорящего, даже скрываемые интонацией или мимикой. Иного рода интуиция и знаковая система открывается передо мной. Я улыбаюсь своему владельцу, как может улыбаться только обретший свободу.
   В этот момент чувствую, как верхняя накладка медленно отделяется от собственных зубов в испуге отворачиваюсь, сомкнув губы. Перед выходом приходится снова нанести биоклей, закрепив накладки, а всю дорогу к месту слушать Родера молча. Он пользуется моей безответностью, стараясь больше задеть и раздразнить мое и без того истерзанное самолюбие.
   - Как легко заманить человека в ловушку иллюзий. Кажется, тело, совершенно в своем естественном виде. Сила, красота, все уравновешенно в природном коде. Но что-то не дает оставить его прежним. Что-то добавить, другой убрать, улучшить, скрыть. Но почему тогда эволюция не идет на поводу этих изменений? - я могу ответить только пожатием плеч, понимая, что ему просто нравится дразнить меня, подобно ребенку, смеяться над беспомощностью, - Скорее всего потому, что это не приносит никакого преимущества. За яркой оболочкой пустота, за сладостью пресная безвольность. А то что нужно на самом деле скрыто. - он с насмешкой смотрит на меня, беря уже другую, более едкую ноту, - Даже ты, никогда, я думаю, не желавшая этих бесполезных ухищрений, или наоборот - желая вернуть истинный облик, поддалась на блестящие обертки, смешные модификации. Не надеешься ли ты так приблизить свой прежний облик? - серьезность просвечивает сквозь перемену издевки, я недоуменно изгибаю бровь. Он считает, что я выглядел так? - Знаешь, я думаю что ты вспомнила себя. - значит вот в чем причина таких оговорок, - вспомнила, но считаешь, что я недостоин знать этого. Надеешься выменять это знание подороже? - я уже не улыбаюсь, не злюсь. Да, я вспомнил, но не понял окончательно. Я не могу рассказать об этом прежде, чем разберусь сам. Мне хочется ответить, не боясь уже за надежность накладок, но он останавливает меня жестом, - нет, я не прав, прости, - его глубокое дыхание говорит, что он справляется с затмившем разум раздражением, - воспоминания не так просты, я знаю, - я отворачиваюсь, пытаясь не показать возникшие в уголках глаз слезы, - просто мне казалось, я заслужил немного больше доверия в этом отношении.
   Без ответа я оставить это все же не могу.
   - Я даю слово, вы узнаете все обо мне первым, - слеза скатывается по щеке, я не успеваю осушить ее.
   Он откидывается назад, нервно сводя вместе ладони.
   - Я тебе верю, - дышать становится свободнее, он тоже немного расслабляется, все равно ощущая гнет предстоящего.
   На мою руку возвращается широкий браслет, сопровождаемый шипением связи. Свечение по краю пластичного металла синхронизируется с браслетом Родера, затем гаснет. Остановка. Человек открывает дверь снаружи. Валаак выходит первым, протягивая мне руку. Первую секунду меня оглушает феерия шума, света, множества людей, движений, запахов. Но нет времени приходить в себя, я иду, влекомый рукой Родера, осторожно переступая по густой стелящейся траве под ногам. Каждый шаг дается с сильным напряжением в сухожилиях голени. Но пока это еще можно терпеть. Скоро мы подходим к двери, которая впускает нас в затемненный зал, стекло, завешанное светлой драпировкой, освещенное множеством причудливых ламп. Но здесь мы не останавливаемся, проходя выше, по прозрачной лестнице. Там помещение не освещено, поскольку ограждено от небесного света только прозрачным куполом, грани которого преломляют, усиливая свет. Здесь людей несколько меньше, чем внизу и менее шумно. Мы останавливаемся, что дает возможность осмотреться более внимательно. Я поражен, сколько людей нас окружает. Строгие костюмы и платья, пестрые вставки модификаций. Я вижу несколько фигур, окутанных хрупким блеском крыльев, яркие наряды, сочетанные со строгим внешним видом, изысканные украшения, обрамляют красивые лица и руки. Я среди этого великолепия точно не выделяюсь, смотрюсь скорее бледно и невзрачно. Но Родер этого не замечает, удерживая за талию, прижимает к себе, шепотом говоря чуть выше моего уха. К нам подходит Паскаль.
   - Родер, приятно тебя видеть, - лицо подошедшего светится искренней улыбкой, - вы были вчера у Крога? - теперь уже приветственный жест в мою сторону.
   - Да, благодарю за совет.
   - Вижу вы довольны, - обращение ко мне, но через зеркало внимания Валаака.
   - Было незабываемо, спасибо, - я стараюсь улыбнуться, но получается не столь непринужденно.
   - Результат оправдал ваши ожидания? - я киваю, Валаак сам заводит с ним разговор.
   Я с позволения отхожу, осматривая помещение, подходя к столу, уставленному напитками. Два бокала, красноватая жидкость с терпким запахом трав и металла. Но прежде, чем я собираюсь в обратный путь, ко мне подходит казалось бы тот, кто был с моим владельцем. Но Валаак продолжает общение с тем человеком.
   - Здравствуйте, господин Виктор, - от неожиданности я первым заговариваю с ним.
   - Лота, как я понимаю? - он принимает из моей руки бокал, который я и не собирался ему предложить. - Как вам пришелся Горт? Слышал вы издалека.
   - Я пока видела немного, но он меня поразил, - он не глядя, как будто потеряв интерес спрашивает чем же именно, - Глубокий символизм во всем. А еще почитание жертвователей.
   В ответ легкая усмешка и пригубленный бокал, почти полный, возвращается на стол.
   - Вы действительно мало знаете наш город. Что неудивительно, ведь вы сопровождаете самого скрытного человека после, пожалуй, самого градоправителя.
   - Я об этом задумывалась меньше всего, - говорит он вполне искренне, но дружелюбия в нем меньше, чем в его брате.
   - Может вы как-нибудь повлияете на него, - усмешка или ирония, но он говорит доверительно, - я был удивлен, когда сам Родер обратился к услугам Нинеи - опережая мой вопрос, он поясняет что это название его организации, в лаборатории которой мы вчера были.
   - Так это были испытательные образцы? - логичный вывод из сказанного Виктором.
   - Почти. То, что на вас, как раз из нового. И, я смотрю, выглядит это вполне неплохо. - я благодарю, невольно касаясь имплантов.
   - Меня поразило зеркало, - если уже речь зашла о продукции его компании, можно углубиться в расспросы о ней, - я еще нигде не встречал подобного.
   - Еще бы, - теперь самодовольный смех, но, думаю вполне заслуженно, - и не встретите, пока компания не решит их поставлять. А выбрали довольно инфернальный образ. Расскажите, почему, если, конечно это не тайна вашего покровителя, - теперь тон его теплеет и я чувствую большую заинтересованность, как и волнение моего владельца, уже не раз обернувшегося ко мне.
   - Трудно сказать, этот вариант показался мне более выразительным. К тому же я знаком мифологией эпохи поклонения. Мне сразу понравились эти внешние модификации, - Виктор возвращает себе ранее пригубленный бокал, смотря на меня теперь более внимательно, - ведь тогда люди считали себя неотделимыми от природы, а саму ее обожествляли. Есть в этом что-то мистическое и наивное, но в то же время справедливое.
   - В чем же вы видите справедливость? - последние слова видимо сильно задели владельца компании.
   - Люди были на равных с природной средой, не попирали и не разрушали ее. Жили по одним с ней законам.
   - Интересное мнение, - снова усмешка, неужели я сказал что-то не то, -особенно если говорить о временах, когда единственной справедливостью был естественный отбор, а наивность и мистицизм стоила жизни целым народам и видам живых существ, - пустой бокал возвращается на стол, - но что верно, так то, что тогда зародилась мифология, дошедшая и до наших дней. Это образ вам действительно подходит. По мрачности и циничности вы, похоже мало отличаетесь от вашего покровителя. Хорошего вам вечера, Лота.
   Виктор отходит, оставляя меня в неоднозначных чувствах. Не слишком ли многого хотел владелец фабрики преображений от простого сопровождающего, назначив с доверительной беседы, затем оскорбив моими же собственными выводами. Радовало только то, что зал был спокоен, не было ничего подозрительного или странного. С еще одним бокалом я подхожу к Родеру, кратка пересказывая случившееся.
   - Они напоминают мне человека, разделенного надвое, и поделившему между двум половинами противоположные качества, - Родер пробует содержание бокала, потом долго рассматривает его, будто обдумывая его состав, - что ты мне принесла?
   - Понятия не имею, я в любом случае не стану это пить, - наигранное осуждение во взгляде, но напиток он продолжает отпивать небольшими глотками, - еще Виктор назвал вас мрачным и скрытным, - Валаак не удивлен, - по его мнению я мало от вас отличаюсь.
   Теперь он тихо смеется.
   - Зато Паскаль назвал тебя феей, - я смеюсь, но горячее чувство смущения заливает лицо, - хотя, думаю Виктор был более близок к истине.
   Он неожиданно целует меня в основание волос на лбу, но я даже не думаю напомнить что он обещал не делать подобное. Ровно сбоку я чувствую знакомое прежде движение. Нервность и напряженность в позе, резкие шаги. Желание скрыться от лишнего внимания. Эта смесь признаков слежки знакома мне по дороге к Храму. Я оглядываю зал, находя еще две подобные мишени.
   - Что-то не так? - видя мое замешательство, Валаак немного тревожно оглядывается, но я прошу его успокоится и наклониться. На ухо я говорю о том, что наблюдаю. Одновременно передавая по связи его охране.
   - Ты уверенна? - напряженность его голоса переходит в тело, но говорит он как прежде спокойно.
   - Да, наблюдают за нами. Лиц я не узнаю, но движения тела очень похожи.
   Для меня они как кинетический узор, слепок, который я сверяю с видимым мной прежде.
   - Ладно. Пока к решительным действиям они не станут переходить. - Валаак опускает руку мне на плечо, направляя куда-то вглубь зала, - уйдем посреди церемонии. Думаю, это собьет их с толку, вернемся позже. Ты хорошо их видишь?
   - Я чувствую, замечаю их, когда они движутся, - это и для меня открытие, но более правдивого ответа я дать не могу.
   Он кивает, теперь держа меня за руку. Его ладонь крепко сжимает мою. Не страх, а скорее готовность, как заведенная пружина держит тело.
   Но уже скоро он становится спокойнее, а какое-то оживление волной проходит по залу. Как выясняется, мы стоим напротив огромного проекционного экрана, который теперь оживает.
   Звучит речь приветствия всех собравшихся, но я мало обращаю внимание на слова, продолжая отслаивать перемещение тех, кто мне нужен. Их неизменные матрицы скользят среди людей, перебираются, меняя расположение.
   - Рад видеть вас снова и гляжу, вы до сих пор вместе, - наблюдая за одним, я упустил другое, Орф подошел со стороны Родера, но теперь стоит больше напротив меня.
   - Орфандер, давно не видились, - Валаак говорит без какого либо удовольствия, - а где же Сильфа?
   - Я ее отослал, теперь подыскиваю что-то другое, - взгляд его крайне не дружественный, теперь больше направлен на меня, - слышал Корпус готовится выпустить новую модель Нимфа, возможно стоит попробовать.
   Холод пробегает по моей спине, начавшись почти от ступней и клином врезавшись в основание головы. Не совсем ясно, кого он хочет задеть, Валаака или меня. Догадался ли он кто сопровождает Родера.
   - Твое дело, - Валаак с каменной твердостью игнорирует это замечание, но не отходит от Орфа.
   - А как на счет вас, Лота? Как вы относитесь к таким новшествам?- вопрос явно провокационный.
   - Если вы готовы делиться своими данными с корпорацией, - я чувствую, как Родер крепче сжимает мне руку. Но я выбираю более нейтральный ответ, не желая выдавать что-либо.
   Но видимо он достиг своей цели с явным удовлетворением сосредотачиваясь на происходящем на сцене. Ситуация кажется мне до боли знакомой. Только отвлекаться сейчас я не могу. Из-за разговора пришлось выпустить из поля зрения нужные мне объекты. Когда я нахожу одного из них, то понимаю, что теперь они находятся слишком близко.
   - Мы празднуем начало эпохи процветания. Именно в этот день, принесенная жертва дала свои плоды и мы пожали первый урожай. - голос со цены, наконец прорывается сквозь шум музыки, я же так долго смотрю на заинтересовавшую меня фигуру, что встречаюсь с ним взглядом. Он понимает, что замечен, хотя, я отворачиваюсь, как только вижу его прямой взгляд.
   - Нам нужно уйти, - Валаак не сразу реагирует на мои слова, осторожно отступая в указанную мной свободную сторону.
   - Пройдемся по галерее, - за одной из драпировок открыт проход, куда мы сворачиваем. Длинный коридор, украшенный старыми полотнами и новыми проекциями. Мы идем, не останавливаясь у экспозиций, запечатлевших то людей, то растения, то панорамы местности, застывшей в выбранный художником момент. Коридор довольно длинный, но подходя к его концу, я слышу шаги с противоположной стороны. Я поворачиваюсь прежде, чем слышу слабый хлопок. Что-то толкает меня в грудь, от чего я натыкаюсь спиной на Родера. Впереди оказывается размытая фигура, выставившая вперед руку. Голову наполняет шум, а глаза прикрыты какой-то вибрирующей пеленой. Я вижу свою цель в зоне досягаемости, почти не думая, бросаюсь ей навстречу.
   - Стой! - крик откуда-то сзади, что-то удерживает меня и я падаю, но тут же встаю.
   Я мельком оборачиваюсь, видя другую фигуру лежащую на полу, он не поврежден и не тот, кто мне нужен. Я продолжаю свой путь, видя, что цель застыла в ступоре. Бежать не очень легко и я теряю драгоценное время. Человек сворачивает куда-то в сторону, пропадая, я следуя за ним, стараясь не отстать. Между двух картин оказывается скрытая дверь, поддающаяся не сразу, за ней лестница, ведущая вниз. Перила замедляют путь и я прыгаю через них, не боясь получить травму. Боль стрелой прорезает ноги до колен, но скоро угасает. Моя цель теперь в зоне видимости. Дыхание сбивается, отзываясь клокотанием и снова наполняя шумом голову. Он почти уходит, когда я вспоминаю о браслете, я не сразу ориентируюсь, нажимая на нужный участок. Бегущий впереди дергается, в развороте падая на ступени и скатываясь ниже. Я бегу следом, снова парализуя уже пришедшего в себя. Он откидывается назад, упираясь спиной в стену. Я становлюсь напротив, следя за фигурой с лицом манекена, со стертыми чертами.
   - Кто ты? - хриплый голос, но это обозначает, что действие парализатора заканчивается и я снова жму на спуск. Теперь почти обессилив, он падает на бок, продолжая биться в судорогах.
   - Не твое дело, - я пытаюсь говорить, но вместо этого что-то тягучее вырывается изо рта.
   На руке, поднесено ко рту видна багровая слизь. Только теперь я понимаю, что прежде белое платье покрыто алыми розами, расцветающими ровно посередине груди и животе. То, что туманило голову и жгла мысли накипью инстинкта, оказывается болью, слишком сильной, чтоб воспринять при повышенной чувствительности. Я покачиваюсь, только сейчас поняв, что смертельно ранен. Руки невольно дергаются, срывая накладки на зубах. Почему-то именно сейчас я хочу испытать их, последний раз, то, что служило мне в прежней жизни, прервать жизнь жертвы, отобравшую мою.
   Резкий толчок вбок отбрасывает меня в сторону. Голоса, смешанные движения. Я их не различаю, полностью поглощенный болью, теперь взявшей вверх над остальными чувствами. Предоставленный себе я остаюсь недолго, потому что меня поднимают, удерживая под руки. От резкого движения с кашлем толчками выходит горячая жидкость, льющаяся по лицу. Я вижу алый поток, украшающий теперь весь верх платья.
   - Тихо, не бойся, просто кровь из легких, - голос мне смутно знаком, но уверенные движения заставляют меня подчиниться, успокоить дыхание, собраться с силами, - зажми и отведи в машину, - обращение уже не ко мне и меня приподнимают, относя куда-то вниз, прижав в болезненным участкам что-то жесткое.
   - Лота, держись, - моя спина касается мягкого, а давление на животе и посреди груди сменяется упругим натяжением. Дыхание становится легче, хоть и захлебывается в соленом потоке. Меня укладывают так, что горячая жидкость льется из края рта, освобождая горло. Одновременно, какое-то шипение наполняет холодом грудь. После этого вязкая темнота заполняет голову, смыкая глаза.
  
   Мелькание знаков, смутно напоминающих письмена, трудно складывающиеся в подобия слов. Странное замечание и соотношение одного, равного пяти и трем. Формула, как ключевой аргумент, выводимый в записях. Сильное смятение и страх перед предстоящим. Это предваряет неприятное пробуждение.
  
   Серый цвет приглушенного света замыкает меня в маленькое пространство. Я не могу пошевелиться, а все, что вижу перед собой только потолок. Такой же серый. Я один и попытка прислушаться вознагражден только биением своего сердца. Не сразу мысли возвращаются к произошедшему, как и к пониманию - я снова в боксе. Значит мой владелец посчитал, что слишком рискованно выдавать меня за человека и переселил обратно. Это его право. Возможно, он даже решил вернуть меня в Корпус. Странно тогда, что Родер оставил меня в живых, хотя бы это он мог сделать просто из благодарности или нежелания выдать через меня что-нибудь важное. Но, это самый худший вариант. Остальное будет для меня очень неплохим исходом. Сколько я так лежу, понять мне трудно. Нет никаких зацепок хронометра, а мое сознание не держится за него. Пустое пребывание прерывается шагами где-то снаружи, голосами, отраженными слабым эхом. Ко мне входят.
   - Вижу вы отключили самостоятельность, - голос принадлежит женщине. Доктор Раит, на сколько я помню, - Хорошо, многие владельцы забывают о порядке процедуры, - вероятно, с ней Родер, - Я проведу сканирование на предмет травм, можете присутствовать, - в ответ сухая благодарность. В поле моего зрения попадает ее лицо, золотистая кожа и светлые волосы, постоянная улыбка и спокойные, надменные глаза светло-карего цвета.
   Моей груди касается холодный плоский предмет, медленно переходящий в область живота. Сканер, считывающий показания аппаратуры внутри. Всего в Корпусе нами занимались три доктора. Павада был старшим, поэтому видели его реже. Двое других - Раит и Унан, сменяли друг друга. Трудно говорить о личном отношении к людям, воспринимающих тебя как скот или бездушный предмет, но Раит была более циничной и жестокой, по сравнению с Унан, хотя и более мягкой, чем Павада.
   Наконец, металлический предмет убирают от ноющей под ним кожи.
   - Что ж, могу вас обрадовать, серьезных повреждений и переломов нет, несколько внутренних кровотечений и растяжений, которые уже заживают. Инородных тел не обнаружено.
   - Сколько ей нужно на восстановление? - голос Родера звучит глухо, как будто он подавлен чем-то.
   - Установлен высокий уровень регенерации, так что пару дней. Но, если хотите, поднимите его до максимума и за два-три часа биот будет как новый, - голос звенит то ли самодовольством, то ли чрезмерной вежливостью, - правда потом нужно будет провести промывание организма от токсинов. Поэтому советую вам подождать. А теперь, господин Родер, позвольте мне наедине побеседовать с Лолит, - недоумение Валаака явно слышится в его вопросе о цели подобного, - о, не беспокойтесь, мне нужно отметить психологический аспект в состоянии биота. Вы же знали, что это водит в гарантийное обслуживание?
   С неохотой, но он соглашается, выходя из бокса. Я чувствую, как тиски, держащие тело ослабевают, одновременно, поверхность, на которой я лежу перетекает, меняя свою форму, слегка приподнимая под углом верхнюю часть тела. Я вижу Раит сидящую рядом с моим креслом. На ней белый анатомический костюм, на мне - ничего. Желание прикрыться и спрятаться не отвечает слабой подвижности тела.
   - Что же произошло, Лолит? У тебя четыре проникающих ранения. Так просто они не возникают, - притворное сочувствие в голосе только раздражает, но я чувствую резкий позыв к ответу, поэтому просто иду на поводу.
   - Целились не в меня, я случайно принял выстрелы на себя. - на это только снисходительная улыбка.
   - Такое бывает при повышенной самостоятельности. Как ты себя чувствуешь?
   - Мне трудно дышать, - слабый шум в груди я ощущаю до сих пор.
   - Это пройдет, восстановление идет согласно уровню. У тебя много заживленых повреждений. Откуда они? - я не хочу отвечать, но что-то не дает мне молчать.
   - Они нанесены по желанию владельца, - улыбка становится шире, меня начинает бить озноб. Что еще захотят выяснить обо мне.
   - Ничего, тело справляется. Главное, что бы не было переломов, -она кладет руку в изоляционной перчатке на мою ногу выше колена, немного отгибая ее в сторону.
   Я в страхе замираю, от неприятия этого мышцы напрягаются, а дыхание становится чаще.
   - Не бойся, - она улыбается, теперь обнажив глянцевые зубы, - психологическая матрица в норме. Дефлорация прошла успешно?
   Она убирает руку, мне становится спокойнее, я отвечаю.
   - И не один раз, - Раит смеется, я в ужасе понимаю, что сказал.
   - Побочный эффект, довольно часто бывает у последних моделей. Думаю, через пару дней может повториться, если тебя не будут тревожить. Это из-за высокого уровня восстановления. - почти успокаивающий жест - рука проходит по голове, оправляя волосы, останавливается на губах, прося открыть рот.
   Даже помня, что я сорвал накладки, даже страхом не могу заставить себя не выполнять приказ. Но сделав то, что от меня просят, понимаю, что они на месте и держатся вполне прочно. Осмотр заканчивается, но неожиданно я сам инициирую вопрос.
   - Какого пола был мой донор, доктор Раит? - сначала она недоуменно поворачивается ко мне, ее улыбка пропадает, но ответ я все же слышу.
   - Все доноры для этой модели имеют женский пол. Почему ты спрашиваешь? - поза становится напряженной, как и выражение лица.
   - Это хотел знать мой владелец, - Раит приподнимает бровь, я же не могу работать над мимикой, просто наблюдая изменения в лице доктора.
   - Пусть обратится за индивидуальной консультацией, если ему это интересно, - снова вежливая улыбка, как маска надевается на лицо. Она уходит.
   Я не могу уснуть. То небольшое забытье было вызвано, скорее всего шоком, чем усталостью. Теперь восстановление не дает мне такой возможности. Самостоятельность сейчас снижена до третей степени, сам, без указания я не могу действовать.
  
   - Почему ты не остановилась, когда я просил? - Валаак приходит немного позже, не переключая уровень моей самостоятельности.
   - Это был шок, из-за боли я не понимал, что делаю, - говорить я могу только правду, или то, что требует меньше умственного напряжения, - повышенная реакция.
   - Ты как будто меня не слышала, - он кидает мне какую-то легкую ткань, говоря укрыться, - зачем ты сняла накладки? Мне пришлось срочно возвращать их на место, - он замолкает, как будто подбирая слова, - когда кровь остановилась.
   - Мне больше нечем было защититься, - ответ требует определенного напряжения, но я и сам не знаю, что случилось в тот момент, - он быстро справлялся с параллизатором.
   Глубокий вдох. Он борется с чувствами, которые не хочет выдать.
   - Пока оставайся здесь, мне посоветовали перевести тебя в сон на пару дней, потом вернешься обратно.
   - Вы всегда следуете советам? - снова чувствую силы задать вопрос самостоятельно.
   - Не время для глупостей, выполняй, - он выходит, переведя систему в режим ожидания.
   Я еще какое-то время смотрю на закрытую дверь, только потом активируя снотворное через посредничество системы.
   Пробуждение происходит немного раньше, но посещения своего владельца я дожидаюсь без особых переживаний. Мысли как будто погружены в туман, лишены основы. Бессвязный сон наяву, пустота. Он появляется и вместе с этим и смысл моей жизни. Мысли начинают движение от него.
   - Вставай, - говорит он спокойно, но прежним приказным тоном, - одевайся, - мой костюм, который я одену и не глядя, - иди за мной, - похоже, самостоятельность мне возвращать не собираются.
   Мы приходим через боковой коридор во внутреннюю комнату, где мне предлагается сесть на стул.
   - Может ты мне расскажешь о себе? - он садится напротив, говорит спокойно, но волнение пробивается сквозь заслонку усиленным сердцебиением.
   - Мне повторить установочные характеристики, или вы уточните вопрос? - он мрачно смотрит на меня, поставив подбородок на соединенные пальцы рук.
   - Значит снова проверка на слабость? - сжимающее действие челюстей, напряжение в теле, - нет, теперь мы будем действовать иначе. Что ты видела во сне?
   - Бессмысленный набор образов, - я знаю правила этой игры.
   - Что ты вспомнила? - сразу он не сдаться.
   - Не связанные между собой события.
   - Расскажи о них, - конкретные вопросы могут быть опасны, придется выбирать только общие слова.
   - Там были подобные мне, я выполнял их требования.
   - Какие?
   - Которые требовались от меня по закону.
   - Какому закону?
   - Закону... кластера, - голова начинает кружиться, я не должен называть этих слов.
   - Что такое кластер? - он явно оживляется, меня же начинает сводить с ума учащающееся сердцебиение.
   - Общество...со своими правилами, - во рту становится сухо, биение переходит в дрожь.
   - Кто устанавливал эти правила? - он слегка поддается вперед, смотря мне в глаза.
   - Менторы...- дышать тяжело, как будто грудь сдавливает слишком узким корсетом.
   - Кто они? - решимость достигает своего апогея.
   - Старшие, первые из пре..., - слезы сначала застилают взгляд, потом не удерживаются и скатываются, обжигая лицо. Боль в груди нарастает, дышать почти невыносимо.
   - Договаривай, - требование уже на грани контроля эмоций.
   - Я..., - каждое лишнее слова может дорого стоить в последствии, гораздо дороже моего состояние при сопротивлении препаратам. Кашель заменяет слова, не дает вдохнуть новую порцию воздуха. Дрожь уже переполняет тело, не давая пошевилиться. Валаак усугубляет мое положение, откидывая меня на спинку стула.
   - Ты можешь мне ответить? - уже яркие всполохи злости в голосе. Говорить теперь очень тяжело, я просто отрицательно мотаю головой, чувствуя, что грудь горит изнутри, - Достаточно. Можешь не говорить, - невидимые тиски ослабляют, я набираю в грудь воздух, вытесненный из нее моим сопротивлением, - а вот я продолжу. Хочешь знать что за человек это был? - он отходит от меня, глядя теперь издалека, я осторожно киваю, - Гатар, правая рука того самого Крота. И знаешь что еще? - раздражение прибавляется, но я осторожно высказываю готовность слушать, - из него удалось вытянуть интересные данные о нужных нам людях, - вместо паники теперь просыпается интерес, я хочу спросить, но меня снова опережают, - а вот теперь моя очередь торговаться, - подходит немного ближе, - моя информация в обмен на твою.
   Выжидающий, самодовольный взгляд. Нужно ли мне знать о врагах своего владельца? Да. Почему? Во-первых, я рисковал ради него жизнью и не могу не знать стоило ли это того, во-вторых в их ответах может быть ключ не только к безопасности Валаака, но и моей свободе. Пока это моя надежда, позволяющая жить.
   - Дайте мне один день, - голос не сразу подчиняется мне, - мне самому надо понять, что я вспомнил.
   - Я надеюсь, ты будешь честной со мной, - он заметно смягчается, после небольшого раздумья возвращает мне самостоятельность, - иди в свою комнату, твои вещи уже перенесли.
   Я встаю, неуверенный в своих ногах и ухожу знакомым путем. Мои вещи действительно на привычном месте, но только резко пришедшая слабость не оставляет мне ничего, как упасть на кровать, уже лежа стянуть с себя корсет. Сам того не понимая, я проваливаюсь в сон как только тело освобождается.
   Мелькание камней под ногами, впереди изрезанный горизонт, неровная местность, бежать по которой очень сложно. Но мне ничего не остается. Если я отстану, то останусь здесь навсегда. Группа бегущих далеко впереди. Им проще передвигаться, ведь их не сковывает репилент, а лицо не стягивает маска. Этого мало, что бы сдаться, я не отступлю. Бег выматывает, а спина болит уже на столько, что сбитые ноги кажутся неощутимы. Группа впереди останавливается, сворачивая вправо, в каменные выступы. Я за ними ныряю в спасительную тьму входа, сдергиваю с лица респиратор, оставляя часть съеденного когда-то на полу у своих ног.
   - Младшим здесь не место, - голос позади возвращает к реальности, - ты не выдержишь. Лучше возвращайся в архивы, пока у тебя есть выбор.
   Нет, это не командующий группы, кто-то из молодых новобранцев, но он старше и точно выносливее меня. Скорее всего, из равнинного кластера. Кожа не такая темная и покрыта чешуйчатыми наростами.
   - Я должен попытаться, - отвечаю, когда дыхание возвращается, - мне в своем кластере это было недоступно, хотя бы здесь может получиться.
   - Смешно, - он становится рядом, используя свой отдых для разговора, - тебе дали самую безопасную работу, а ты выбираешь ту, которой не выдержишь.
   - Я выдержу, - меня уже злит откровенная насмешка ловца, - мне дали выбрать и я выбрал. К архивам я не привязан, меня не допустят туда на долго. Если так, то лучше я умру здесь, чем в подземной ячейке.
   Младшие действительно не выживают в резервациях, лишь единицы справляются с тяжелыми условиями и скудной пищей.
   - Я не хотел обидеть, - голос становится более тихим, смотреть на него я пока не решаюсь, чувствуя, что отражу на лице свой страх по его правде, - просто хотел предупредить, здесь и сильные не выдерживают, а ты слабее всех, кого я видел. Но если это твой выбор, то держись и наращивай силы. Я могу помочь, если хочешь.
   - Не нужно, я не стану отбирать твои шансы на выживание, - нельзя, что бы кто-то жертвовал собой, я не смогу отплатить за это.
   - Поверь, вместе здесь выжить проще, - он протягивает мне согнутую в локте руку, - я Халах.
   Неуверенно, я тоже выставляю согнутую руку вперед, касаясь своим запястьем его в знак доверия.
   - Лилит, - это выглядит слишком неожиданно, что я забываю об утомлении, - зачем тебе это?
   - Ты здесь самый младший, - он отходит, готовясь продолжить обход, - но тебе уже дали доступ к хранилищу. Это странно. Не отставай.
   Я бегу, едва натянув респиратор. Свет ударной волной оглушает, но тело, как заведенный механизм продолжает работу.
  
   Я просыпаюсь от шума биения собственного сердца. Тело как будто бежит, продолжая сон, хотя на самом деле каменно неподвижно. Свет за окном только зарождается, а город уже померк в ожидании дня. Встаю, подхожу к холодному стеклу. Странно видеть мир за ним замершим, безлюдным. Мелькает зеленоватый луч сканера, затем, встает солнце, побеждая уставший мрак. Я расскажу ему, пока то что узнал. Об охоте, ловцах, изгнании. Но как рассказать о том, что я не был человеком и тогда, не совсем человеком. Только кем - я и сам не знаю. На грани сознания, на краю снов я это понимаю, воспринимаю как должное, но стоит ему прерваться и эта хрупкая платформа мысли исчезает, испаряется, оставляя приснившееся оседать тяжелым грузом на новую реальность. А здесь - я раб своего тела, уже не принадлежащего мне. Даже сознание частично не мое - психологическая матрица и стертая память. Сколько от меня осталось? Что из всего действительно мое? Есть ли смысл вырезать прошлое из твердых рамок нового. Или лучше забыть и собрать иную личность из мозаики имеющегося. Синтетика и врожденные качества, навязанное и врожденное. Пусть Лилит исчезнет и останется Лота.
   Нет. Я не готов. Не сейчас.
   Солнце совершает свой ход, поднимаясь на треть. Я уже подготовлен к встречи с Родером, сижу на краю кровати, готовый подняться в любую секунду. Стою на краю своей памяти, перебирая последние воспоминания. Имена, я не стану их называть. Только места, события. Поверят ли мне - дело того, кто будет слушать.
   - Пойдем, - он сам заходит ко мне, я выполняю, как будто моя самостоятельность все еще низка.
   - Садись, - передо мной простое, но довольно крепкое кресло.
   - Хотите проверить, не вру ли я? - мне достаточно известны его приемы.
   - Нет, если ты обещаешь мне говорить правду, - в голосе или обида или смущение, но то, что я раньше не замечал у него.
   - Я сам не знаю, где здесь правда. Все слишком запутанно, - хитрая игра на проверку правдивости. Увы, я могу только уступить, - используйте свои детекторы, если хотите.
   Я сажусь на указанное им кресло, отдающееся легкой вибрацией после каждого касания. Рассказ начинаю со второго видения, выстраивая цепочку, которую прежде сам не решался собрать. Он слушает, иногда задавая вопросы, уточняя. Многие слова не понятны ему, но и от меня значения пока скрыты.
   - Значит это нечто вроде первобытного общества, со своей иерархией и законами, - не очень лестное определение, но без неких подробностей это и остается, - каннибализм, основная пища именно люди? - я киваю, большего вспомнить не получилось.
   - А зубы? Они настоящие или сделаны специально? - модификация на модификации, внешняя, усиливающего характера.
   - Нет, - потом все же добавляю, - я не знаю.
   Он кивает, продолжая уже сам.
   - За действиями Крота и его людей стоит кто-то более сильный, чем мы думали. Им помогли и поддерживают. Что они ищут и чего добиваются пока не ясно. Но это напрямую противопоставлено политике корпорации.
   - Тогда вам нужно сообщить правоохранителям. Выдать их представителям закона Империала.
   - И стать следующим за ними по очереди? - он смеется, но совсем не весело, - Видишь ли, не все так просто. То, что я выдал их поставит меня на одну с ними плоскость в плане опасности для Корпорации.
   - Тогда либо отпустить, либо уничтожить.
   - Либо дождаться, пока они сами себя проявят, - усмешка теперь самодовольная.
   - Вы хотите подвергнуть себя еще большей опасности? - я действительно перестаю понимать его поступки.
   - Скорее обезопасить, но самое главное - выйти на прямое общение, - я не совсем понимаю, что имеет в виду Родер, - он очень важен для Крота и его людей. Они не станут жертвовать Гатаром. Особенно сейчас.
   Если дела обстоят так, то он прав. И знает он больше меня.
   - Думаете, они не были готовы, что кого-то из них могут поймать?
   Он кивает.
   - Они контролировали присутствующих через биокоды. Которого у тебя не было, - он самодовольно улыбается.
   - Значит его поймали благодаря мне? И за это вы меня теперь допрашивайте? - в лице на долю секунды мелькает недоумение, затеняемое сразу легкой усмешкой.
   - Нет, не поэтому, а потому, что ты сильно рисковала, ослушавшись меня, - улыбка гаснет, возвращая лицу к прежней серьезности, - не делай так больше, я не для этого дал тебе самостоятельность.
   - Я постараюсь.
   - Но ты права, я поступил неблагодарно. Больше не буду давить на тебя, - он подает мне руку, собираясь помочь подняться.
   Не совсем понимая, зачем такое обхождение, я поднимаюсь, собираясь встать сам, но тут же падаю, не удерживаясь на ногах. Валаак подхватывает меня, со смущенным смехом поясняя это действием биомагнита.
   - Снова испытываете на мне что-то новое? - все так же с улыбкой он кивает, - Это был не детектор?
   - И он тоже. Но больше биосканер и парализатор. Здесь можно управлять, выбирая место или длительность воздействия. Пойдем.
   Не сразу, но я могу следовать за ним, подчиняя дрожащие ноги. По коридору направо, в комнату с проекторами.
   - Ты заставила меня сомневаться, но я решил, что ты заслужила такую возможность, - он протягивает мне небольшую пластину, крепящуюся на пальце, - личный допуск в инфополе. Но используй его разумно, поскольку выходишь с привязкой на мой биокод.
   Я не совсем доверяю своим глазам и ушам, но осознаю это касаясь заветного украшения. Благодарю Родера, не зная что сказать от радости.
   - Я не могу предложить тебе излучатель, так что пользоваться сможешь только стационарной системой, - мне и не нужно большего, - можешь создать здесь свой информационный блок, но я надеюсь, что ты будешь делиться со мной своими находками.
   Увы, такова плата. Я и не собирался скрывать от него, не все. Он прав, ограничивая меня.
   - Хорошо, можешь поработать, но вечером я жду тебя, - ласковое движение ладони от лба по щеке к подбородку. Я сам того не понимая, отзываюсь на это прикосновение, слегка подаваясь к нему. Он смеется, целуя меня, но тут же сдерживается и уходит, оставляя мне успокаивать сердце, концентрируясь на предоставленной в распоряжение системе.
   Поиск. Первое что я использую. Информация со всех уголков, архивов, личных систем и баз Империала, кладезь знаний всех государств, позволившим биополю окутать их небо. Всех кого Империал взялся защитить в обмен на бесценную информацию. Я ищу места и мена из снов. Ищу что-либо объясняющее то, что я видел. Разбиваю на микроны, стеклянную пыль бесценные кристаллы добытых образов. Ничего, или слишком мало. То, что есть как будто прибивается через мощнейшую завесу, по крупицам вытекает из герметичных резервуарам. Тайна, секрет. Но я знаю о нем больше, чем они развеяли дабы утолить голод случайных искателей, посеяли семена удовлетворения. Все немногое что я нахожу, я отбираю, просеиваю и сохраняю, классифицирую, что бы потом выстроить из этого подобие фундамента моих воспоминаний. Но пока сыплю лишь песок. Даты, события, имена, только отдаленно наводят на мысль о моих воспоминаниях.
   Голову наполняет шум, когда я понимаю, что близится вечер. Силы мне еще понадобятся.
   - Выглядишь уставшей. Время потрачено с пользой? - я пожимаю плечами, сам только чувствую все непреходящее возбуждение от всего произошедшего, от открывшихся возможностей и радости. Старательно скрываю это, отводя от него глаза.
   Он знает, что ищет, потому приподнимает мою голову за подбородок, вглядываясь в лицо. Я не выдерживаю, улыбаясь. Тогда он прижимает меня, закрывая улыбку своими губами. Во мне все сильнее отзывается что-то в ответ на любую его близость, прикосновение или жест. Дрожь проходит по телу. Он, будто собираясь согреть своим теплом, стягивает с меня ненужную теперь одежду, скользит по горящей от его рук коже. Я снова у его ног, снова предваряю главный этап легкой игрой. Даю направить себя, потом все больше сам совершаю этот ритуал поконения. Не долго. Меня останавливают, легко подхватывая на руки кладут на алтарь теперь самого служителя, дабы продолжить священное действие. Я перед ним, открыт и беспомощен, в то же время готов к бою, если меня об этом попросят. Но сегодня моя роль побежденного его вполне устраивает. Крепко захваченное тело не может сопротивляться. И не хочет. Мягкое тепло в один миг прерывается колющей болью внутри и горячим потоком рвется наружу. Я закричал, чем остановил его.
   - Лота? - как не похоже на него это лицо задетое беспокойством, - Что с тобой? - его же радовала кровь. Так почему теперь он напуган?
   - Это нормально, - я приподнимаюсь на локтях, - побочное действие повышенного восстановления. Несколько дней после сильной травмы и тело возвращается к прежнему состоянию.
   Только теперь я вижу, что красный поток залил белоснежную ткань постели, оставил след на мне и на нем.
   - Этого не было прежде. Я не знал, - он отстраняется, садясь на кровать
   Я пожимаю плечами.
   - Теперь знаете - я сам узнал об этом только при осмотре, - такое бывает только у новых моделей Корпорации.
   - Значит, они испытывали тебя...
   - Нет, - меня веселит такое подобие ревности, - это изначальное состояние донора, нас не подвергали таким воздействиям. Иначе нарушили бы психологическую матрицу.
   - Что это? - он кажется теперь совсем растерянным, - об этом тоже ничего не говорится.
   - Это табу, заложенное в мышление и восприятие биота. В ранних моделях использовали программу поведения, ограничивая разнообразие и вариативность реакций. В новых, для большего подобия человеку используют систему запретов и разрешений, позволяющую действовать более естественно.
   - Какая же твоя матрица? - видно, что случившееся и то что он узнал сильно выбили его из привычного хода мыслей.
   Я поднимаюсь, на коленях, касаясь его спины, сидящего боком ко мне.
   - Избегать, бояться телесных контактов, мучится от любых воздействий подобного характера, - он перехватывает мою руку, в надежде успокоить его, скользящую по его предплечью.
   - Ты меня до сих пор боишься, обманываешь, когда поддаешься? - страдание от осознанного, готовая прорваться чем то более существенным.
   - И нет и да, - я в ответ на крепкую хватку тоже сжимаю его руку, - чем сильнее действие препарата, тем труднее мне принять это, но когда концентрация снижается, я почти этого не чувствую, - почему то добавляю, - Но я всегда хочу быть с вами.
   Вот и сорвалось признание, которое я и не надеялся когда-либо выдать. Я отворачиваюсь, понимая, что теперь подписал себе приговор, сделав непозволительное. Но он сам возвращает мой взгляд на себя, приложив руку к горящей щеке.
   - Значит, мне теперь должно быть нужно твое истощение? - я не понимаю его возмущения, жду когда Родер пояснит свое обвинение, - тебе - память, мне - искренность?
   - Вы не заметите разницы, - вот значит что он видит в моих словах - только торговля, - чувствую только я, а свои переживания я хорошо контролирую.
   - Такого коварства я в тебе не подозревал, - удивление, смешанное с насмешкой. Как мне научиться угадывать его пределы шуток и серьезных намерений? - выдать тайну и тут же предложить не воспользоваться ею. Плохо же ты меня знаешь.
   Поцелуй запечатлен на сжатых в его ладони моих пальцев, затем несильный толчок, так, что я ложусь в прежнюю позу. Теперь ритуал не прерывается, давая то ему, то мне взять вверх в призыве божества экстаза, все больше стирая грани в ролях.
   Устав от движений, он ложится на мою грудь, от чего я сам ощущаю свое сильное сердцебиение. Остается только укрыть его лоб ладонью, замыкая в телесный капкан. Не давая мне шанса на это, он перехватывает запястья своими руками, прижимая к постели по сторонам от груди. Красный след на его и моих пальцах, на его и моем животе, на ногах. Свежая рана, как в первый раз, но теперь я рад этому, готов умереть от нее, только бы в его объятиях.
   Горячее дыхание обжигает и без того опаленную кожу. Раскаленное на раскаленном. Руки отпускают запястья, ложась теперь на грудь, касаясь еще одного средоточия мучений. Он встает, прижимая меня к мягкому ложу, удерживая так, что я чувствую его во всех трех болевых точках. Сжимает и отпускает, пока эта разница восприятий не накаляет мое тело, как переменный ток слабый проводник. Но и тогда не прекращает, заставляя биться в эйфорической агонии. Под конец, когда я замираю, уже не в силах отвечать на внешние воздействия смеется, постепенно ослабляя напор, покидая мое тело. Некоторое время успокаивает, осторожно гладя руки и плечи, касаясь губ, потом, видя что я вернул себе дыхание и способность мыслить, поднимает, удерживая под шею и колени.
   Ноги опускаются уже на гладкий пол, плечи подставлены под теплый поток, стекающий по спине и животу, уничтожающий свидетельства жертвоприношения. Руки скользят по коже, принимая и его и мой ландшафт тела, воспевая его. Только мои действия быстро пресекаются, приговоренные к заключению и подчинению его правилам. Рукам надлежит держаться за небольшой выступ чуть выше, чем я могу достать, ногам стать поясом, сомкнутым на его спине. Натяжение мышц и податливость тканей, моя беспомощность и его зависимость от моего положения яркими красками расцвечивает уже знакомый ход событий. Теплые струи воды только усугубляют реакцию, переполняя рецепторы ощущениями. Но от этого, где-то на краю сознания возникают совсем не те образы, что должны. Память, как испорченный механизм выдает иные картины, подменяет реальность. Прорывающийся белым цветком экстаз делает их сильнее, как вспышкой врезая в раскаленные нервы. Я не здесь, далеко, в ином мире чуждом этому.
   Приняв эту отчужденность за истощение, он укладывает меня на свою же постель, опускаясь рядом.
   - Спи, - но я уже не здесь. Сон мой - память, иная жизнь уже разворачивает свои пределы.
  
   Вода и здесь. Прохладная, спокойная, дарящая отдых после тяжелых испытаний. Мне легко и хорошо. Холод и темнота. Стал ли я сильнее, выносливее. Может больше подготовлен? Я не знаю. Я все еще слабее других и младше.
   - Ты здесь? - голос знакомый. Я обычно рад ему, но не сейчас.
   Отступаю за выступы камней, окруживших водную чашу.
   - Не прячься, я знаю, что ты шел сюда. Это я, - излишне говорить мне это. Я узнаю его даже по шагам. Неуверенной поступи того, кто не привык к тьме.
   - Халах, я хотел побыть один, - продолжаю скрываться, тем более, что равнинник несет фонарь, слепящий меня даже при слабом режиме.
   - А я надеялся поговорить наедине, - он не понимает причину моей скрытности, но я настаиваю
   - Не в этом месте, прошу.
   - Времени не много, выслушай, - он входит в воду.
   Что ж, если нет возможности больше скрывать себя, то лучше выйти на встречу и не оттягивать момент. Фигура на фоне слепящего света кажется темным контуром. Поза сначала расслабленная приобретает напряженность.
   - Лилит? - он не верит слабому отражению света от моего тела, но все слишком очевидно, - Ты - генин?
   - Был, - рука, прикрывшая тело на уровне основания ног, сдвигается ниже, демонстрируя две отметины внизу живота, - теперь уже не буду.
   Ругать ли себя за неосторожность или не слишком глубокий источник, не способный скрыть меня по плечи, но даже за преградой рук на груди и внизу туловища, можно разглядеть, что мое тело развивалось по типу фемина.
   - Почему с тобой так поступили? - слегка замешкавшись он отворачивается, а я опускаюсь в воду под прикрытием камней.
   - Ментор не хотел, чтобы я имел возможность к воспроизводству. Я уже четвертый редупликат, по его мнению, тупиковый. Деградация.
   - Но ты же сможешь воспроизводить оставшись андрином? - он сам досказывает мои слова.
   - Если доживу до метаморфозы.
   Ведущий тип развития прерван, второстепенный может совсем не развиться или развиться поздно. В нынешних условиях я вполне могу остаться бесполым. А если и претерплю изменение, то сохраню генинные черты и с меньшей вероятностью буду допущен до размножения.
   - Мне жаль, - в голосе искреннее сочувствие, но нужно ли оно мне.
   - Уже не важно. Я был обречен, мои показатели с самого начала были недостаточными.
   - Какие еще у тебя точки? - вопрос истинного жителя резервации.
   - Только спина, - это нельзя было не заметить.
   - Как, и больше ничего? - он действительно удивлен, - Довольно странно.
   - Ментор посчитал это достаточным, чтобы я не выжил. Что на счет тебя? - секрет за секрет.
   - Ну, как понимаешь, отстранение от редупликации по феминному типу, - по звуку можно понять, что он вернулся на берег, садясь на камень, - остановка мышечного и покровного развития, и...
   - Коррекция поведения?
   Он кивает: - Да, - действительно этой операции подвергают практически всех отправляемых в резервации. Такими становится проще управлять.
   - Понятно, почему тебя допустили к архивам, - он смеется, - такие как я уже не обучаются интеллектуальным навыкам.
   - Это еще не окончательно. Почему ты здесь? - можно и дальше продолжить откровения.
   - Охота не на своей территории и как результат, конфликт с соседней группой, - он замолкает, собираясь с силами, - двое погибли. По моей вине, - звучит по меньшей мере не точно, но он опережает мой вопрос, - я их убил.
   Я долго не решаюсь начать, несколько сбитый с толка таким ответом. Убийство крайне тяжелое нарушение. С ним обошлись еще мягко.
   - Не хочешь говорить? - он возвращает меня к разговору.
   - Я охотился за пришедшими. Пятеро, но они не пересекли границы группы, - уточняю всю суть проблемы, - Я еще не был жнецом или ловцом.
   - Просто нашли повод, чтобы изолировать тебя, - делает вывод Халах.
   Я только подтверждаю его догадку.
   - Здесь мы часто сталкиваемся с приходящими, - Халах довольно вкрадчиво меняет тему, возможно вспоминая о цели своего прихода, - они говорят, но мы не понимаем. Знаешь, - он усмехается, делая паузу, - мы убиваем не всех.
   Это как раз то, о чем говорил наставник.
   - А с ними, что вы делаете? - теперь я понимаю, почему разговор был срочным и наедине.
   - Их держат недалеко, в специальных загонах. Оставляем только самых выносливых. Многих в последствии используют в пищу, - он замолкает.
   - Как к этому относится глава резервации?
   - Он не знает, мы говорим, что держим их в качестве запаса, ...
   - Но если он узнает правду, то не одобрит, - теперь понятно, почему наставник так хотел чтобы я изучал архивы, под этим прикрытием я могу узнать много скрытого от остальных, - ты знаешь Молоха?
   - Имя знакомо, кажется, его упоминал наш направляющий группы. Кто это?
   Теперь становится ясно, почему Халах подошел ко мне, это не совпадение.
   - Мой наставник. Бывший еще в Кластере.
   - Что ж, значит я не ошибся, - я выглядываю из-за камня, пытаясь рассмотреть лицо заговорщика, но вижу только стоящий силуэт в ослепительном свете, - завтра после тренировки приходи к восточному распределителю.
   Я не могу отказаться. Возможно, это действительно спасет меня.
   Сон заканчивается в неясных мельканиях и перерывах света и тени, мне тепло, даже слишком. Стараюсь высвободиться от своих покровов, закрепляющих его. Но они будто живут своей жизнью, смыкаясь на мне только сильнее. Меняю тактику, осторожно ослабляя их захват и медленно уходя из-под него. Осторожно открываю глаза, видя перед собой смятое одеяло и руки, удерживающие его на мне. Еще темно, а значит слишком рано. Валаак, его я чувствую спиной, еще спит. Будить его я не стану, а значит придется дожидаться утра. Сон еще не отпустил меня окончательно. Странная подробность о себе заставляет по-новому осознать прошлое. "Генин", "андрин" - это вариация древнего языка, означающего женщина и мужчина. Так значит соединивший в себе оба, андрогин, обоеполый, может воспроизводить себя, редупликаты? Об этом явно нужно выяснить больше. Что же за существа мне снятся? Не может ли это быть простой фантазией? Слишком ярко и подробно что бы быть просто вымыслом скудного на образы разума биота. Но я не могу просто принимать это на веру. Когда есть возможность узнать точно хотябы что-то.
   День начинается довольно рано. Валаак просыпается, когда я отмечал поднятие солнца только на шестую часть высоты. Мне высказывается нарекание за дрожь во сне. Естественно это не серьезно, но любое его замечание имеет последствие, это я уже уяснил. Для того, чтобы не натолкнуть своего владельца на лишние размышления, объясняю это потерей крови.
   - Мне кажется, или ты всегда готова найти объяснения всему, о чем не хочется говорить правду? - нет в голосе раздражения, но ему действительно не по вкусу такое обстоятельство. Обида, вот что слышится явно.
   Я молчу, не зная, как ответить лучше.
   - Ладно. Приводи себя в порядок, - он сам встает, собираясь одеваться, - сегодня пойдешь со мной. Нужно закончить некоторые дела.
   Значит, поиск ответов пока откладывается.
  
   У меня хватило времени не только привести себя в порядок, но и воспользоваться бассейном. После, решаюсь спуститься к тренировочному залу, надеясь увидеть Вольфа или знакомых телохранителей. Сразу на стрельбище встречаю Марка.
   - Как вы себя чувствуете? - обращение больше смущенное, чем отражающее реальное беспокойство.
   - Уже все хорошо. Где Вольф и остальные? - я пока не знаю, кому должен быть благодарен спасением, но он наверняка видел, что у меня с зубами.
   - Вернутся вместе со старшим Родером ближе к вечеру. Но Георг здесь, - от общения с последним я лучше откажусь. Прошу Марка передать Вольфу, что я заходил.
   Валаака снова опережаю, приходя к выходу первым. Он приглашающим жестом отправляет меня к машине, стоящей у входа.
   - Ничего важного, но мне нужно, что бы ты просто была рядом, - Родер заговаривает со мной, когда машина уже трогается, - нас должны видеть вместе.
   - Не возникнет ли вопросов после случившегося на празднике Урожая? - я всерьез считаю, что о произошедшем все известно общественности.
   - Не хочу тебя разочаровывать, но об этом никто ничего не знает и не должен знать, - Валаак говорит улыбаясь только половиной рта, давая понять об исключительной серьезности, несмотря на абсурдность просьбы.
   - Тогда какая ваша версия? -нужно знать альтернативную правду, чтобы не подвести своего владельца, случайно выдав обман.
   - Скажем так, - похоже он еще не продумал вариант информационной защиты, - нам пришлось вернуться в Алиут по личным делам.
   - Каким же? - формулировка слишком размыта.
   - Прояви фантазию, я поддержу, - меня удивляет такой поворот, а Родер только смеется, понимая лукавство своего предложения.
   - А не боитесь, что я сообщу компрометирующую вас информацию? - мне не хочется поддаваться его интригам.
   - Я надеюсь на твою разумность, - он дает понять что разговор окончен, сосредотачиваясь на своем излучателе.
   Скоро машина останавливается у ворот, ведущих в небольшое здание. Верхний ярус мы не покидали. Но размеры каменного строения соответствуют скорее второму, состоящему из подобных небольших домов жилому ярусу.
   - Офис Калахар, - передатчик на самом въезде сообщает о месте прибытия. Родер представляется, после чего автомобиль продолжает движение во двор перед самым входом.
   - Иди рядом со мной, не отставай. - Валаак сначала держит меня за руку но потом отпускает, давая возможность идти свободно. Я пользуюсь этим чтобы получше рассмотреть место, куда мы приехали, не направляемый им.
   Внутри это место так же имеет довольно непритязательную отделку, напоминая скорее место для жилья, чем офис.
   - А, вот и вы, Валаак, рад видеть, - навстречу из зала выходит человек в строгой одежде среднего возраста, на висках заметна проседь в темных волосах, - это, должно быть, Лота? - закончив рукопожатие, он обращается ко мне. От неожиданности я просто киваю, - Жаль, нам не удалось познакомиться на Празднике Урожая. Вы так быстро покинули нас.
   - Нам пришлось вернуться в Алиут, - я слегка смущен таким вниманием ко мне.
   - Вот как? Надеюсь ничего серьезного? - на лице слегка наигранное беспокойство
   - Я себя плохо почувствовала, - в лице человека проскальзывает беспокойство и я спешу добавить, - но теперь все в порядке.
   - Хорошо то, что хорошо завершается, - улыбка. Внимание к моей персоне, немного затянулось и мужчины переходят к общению между собой, предоставив меня самому себе.
   Я обхожу зал, рассматривая довольно интересную обстановку, составляющую это помещение. Яркие, красочные предметы, тонкие и неповторимые в своем исполнении они вовсе не является проекциями. Не сразу, я понимаю, что вижу животных, птиц, рептилий, насекомых, застывших, казалось в какой-то момент их жизни. Наверно, я слишком пристально разглядывал некоторых из них, что это было воспринято за скуку.
   - Мой дорогой Вален не умеет развлекать гостей, - я оборачиваюсь на голос, - не удивлено, что вы заскучали.
   Передо мной оказывается женщина приблизительно того же возраста, что и встретивший нас мужчина. Ее яркая внешность не лишена некоторых модификаций, но является скорее приятной. Слегка смуглая кожа обрамлена каштановыми волосами. Правильные черты лица оттенены зелеными глазами. Говорит она доброжелательно, но с ноткой снисхождения.
   - Я не скучала, - мне отсутствие внимания и заботы хозяев были предпочтительнее, - здесь довольно интересно.
   - Ваша вежливость делает вам честь, - улыбка еще шире, - вы не против если я составлю вам компанию, не могу спокойно наблюдать как вы убиваете свое время.
   Мне не дают возможность возразить, прося следовать за супругой Валена, Каной.
   - То, что вы так внимательно рассматривали только биомодели, не настоящие образцы. Мой супруг интересуется восстановлением редких и исчезнувших видов живых существ. К слову, подобные же модели стоят в музее университета Империала.
   Я действительно впечатлен, но Кана с самодовольной небрежностью пресекает все дальнейшие расспросы. Из первого зала она приводит меня на второй этаж в столь же просторное помещение.
   - Думаю вы не против согревающих напитков, сегодня свежо, а вы легко одеты, - предложение скорее чтобы завязать разговор. Погоду оценить я просто не мог, поскольку из автомобиля сразу попал в помещение. Но ради вежливости соглашаюсь. Объем одного стакана я без труда могу удержать в себе. По ее просьбе приходят две женщины с абсолютно невыразительными чертами лица, похожими на маски - биоты. Две не самые новые модели обслуживающего назначения.
   Этот момент заставляет меня волноваться. Я не знаю как отреагируют программируемые образцы на меня. Но, видимо этот момент так же предусмотрен биотехнологами. Обращение ко мне оказывается идентичным, как к самой Кане
   - Лота, - я сам представляюсь, понимая, что это от меня ожидают, - вы давно знаете Валаака?
   - Три месяца, - на самом деле на исходе только второй месяц моей эксплуатации, но я намерено увеличиваю этот срок.
   - Не так много, - она изящно пробует теплый напиток. Я ощущаю слабый вкус, отражающий его горечь и терпкость, - как вы познакомились?
   - Я бы сказал нас познакомили, - здесь правда, хотя слово "приобрели" для ответа подошло бы больше.
   - Вот как? - бровь приподнята в умеренном вежливом удивлении. - И что же послужило поводом такого предприятия?
   - У нас общие интересы, - здесь она делает неловкий глоток, приведший к кашлю, который она довольно быстро погашает, прося извинить. Не дожидаясь ответного вопроса, поясняю - я люблю читать. Думаю в этом мы сходимся.
   Немного смущенная моим опережающим ответом, она задумчиво сидит, удерживая изысканного вида бокал, из подобного я уже почти выпил теплый напиток.
   - Я помню, библиотека Родеров одна из самых обширных, - Кана, наконец находит продолжение темы. - Так что же вы читаете сейчас?
   - Кое-что из биотеории и сборник статей о модификации, - ответ не нужно искать долго.
   - Только научные работы? Я предпочитаю более легкую литературу, - видно, что она стала терять интерес ко мне, - да и на чтение времени почти нет.
   - Лота, я устал тебя искать, - Валаак стоит в дверях, без особого одобрения разглядывая наше общество, - нам уже пора.
   - Простите, дорогой Валаак, это я украла вашу драгоценную спутницу, - Кана наигранно улыбается, - но мы так хорошо беседовали.
   - О чем, интересно знать, - не могу не заметить, как Родер напрягается, услышав это.
   - О нашем с вами знакомстве, - я решаю сам ответить на этот вопрос.
   - Да, не плохая тема для разговора, - мрачнеющее лицо и приказной жест следовать за ним, - Помню как сегодня, как все произошло, - скорее издевка, чем желание прекратить диалог.
   - Да, нас объединили общие интересы, -я стараюсь отвечать на его колкости, не обращая внимания на странный взгляд Каны, идущей чуть позади.
   - Верно, интересы, - он в ответ сильно сжимает мою руку.
   Я не дожидаюсь, пока он сам додумает продолжение, поясняю:
   - Я так же люблю читать как и вы.
   Сначала он не совсем понимает, переспрашивая, потом смеется, осознав, наконец, развязку.
   - Верно, я и забыл, - мы выходим к машине, но у двери ждет сам владелец Калахар. Родер протягивает ему руку для официального прощания, - спасибо за уделенное время. Надеюсь мы продолжим сотрудничество и дальше.
   - Не сомневайтесь, - поворачивается ко мне, подавая руку, я с запозданием отвечаю на жест, - берегите свой цветок, он требует осторожного обращения.
   Лесть, но я чувствую приливающую к лицу кровь. Валаак кивает, пропуская в открытую дверь машины сначала меня, потом заходя сам.
   - Уход за этим цветком мне стоит немало, - с усмешкой говорит он стоит только двери закрыться.
   - Я не прошу вас тратиться, - мне понятно, что это только уловка, - книг мне было бы достаточно.
   - За тридцать дней ты бы не так много успела, - шутка переходит грань. Я чувствую тяжелый ком в горле
   - Как и за два года.
   К нему снова возвращается серьезность. На улыбку сил у меня не хватает.
   - Не стоит продолжать, я думаю.
   Оставшийся путь проделываем в тишине. Следующее место оказывается большим стеклянным зданием, к которому мы подъезжаем с верхних этажей. Там я дожидаюсь его в одиночестве, смотря на открывающуюся панораму города. Верхний ярус напоминает лес с преобладанием кубических и геометрических форм. Блеск солнца отражен во множестве его граней. Храм белеет почти на одной плоскости с моей точкой обзора, а несколько южнее отливает золотом и снегом белизны логотип Корпорации. Вот значит где он - у подножия эшафота, как непричастный, судья перед местом экзекуции, жрец у алтаря приношений. Отвожу глаза, стараясь успокоить нахлынувшую волну чувств.
   Тут взгляд натыкается на остроконечную громаду черного камня. Восьмиконечная звезда с острыми лучами глубокого синего цвета. Камень стен даже не отбрасывает бликов, будто поверхность его неровная, шероховатая.
   - Нашла чем заняться? - увлеченный я не замечаю, как Валаак подходит со спины.
   - Что это со здание? - я указываю на темную башню, невольно притягивающую взгляд среди блестящего великолепия.
   - Это? Абиоз, - он не хочет продолжать разговор об этом, но я настаиваю, не отрываясь от созерцания, - организация союзного блока. Идем, нам еще нужно много успеть.
   - Союзников? - мне кажется, возможно я ослышался? Они прежде не представляли себя на рынках и деловых кругах Империала, не потому, что их не допускали, а по политическим взглядам. - Каким образом они попали в город? Чем они занимаются?
   - Удивлен, что ты не знаешь. У тебя ведь есть источники информации.
   - Но нет времени, чтобы их изучить.
   - Вместо того, чтобы разгуливать по резиденции могла бы этим заняться, - выговор за то, что я отлучался к его охране.
   - Извините. Мне хотелось лично поблагодарить за помощь...после случившегося на Празднике, - говорю это, когда мы уже выходим из здания, - Кто отнес меня к машине?
   - Ты не помнишь? - конечно нет. Меня сначала оглушили, потом уже перенесли, - Если бы не Георг ты бы потеряла много крови. Марк и Вольф смогли перенести тебя, не привлекая внимание даже персонала. Хорошо что, твой знакомый был уже обездвижен. Ты всадила в него разряд, достаточный, чтобы вырубить четверых.
   - Он долго сопротивлялся, - последнее отвлекает меня от главного, но понимание приходит вместе с шоком. Георг? Я ему обязан спасением? - Скажите, вы доверяете Георгу? Я имею в виду он видел меня и мог догадаться, что я не тот за кого вы меня выдаете.
   - Об этом не беспокойся, - он отвечает холодно, снова скрывая от меня что-то, - но, думаю тебе больше не стоит спускаться а тренировочный зал. Пользуйся леприей. Мне не нужно больше проблем.
   Что он имеет в виду, говоря о проблемах не совсем ясно, но за допуск во внутреннюю комнату я ему благодарен.
   Следующую остановку мы делаем в гостинице, в холле которой Родер встречается с незнакомым мне прежде человеком. По его внешнему виду сразу ясно, что он не является гражданином Империала - слишком темная кожа и крупные, выразительнве черты лица не делают его похожим ни на одну из народностей страны. Говорит он с сильным искажением слов смягчая и утрируя их, но Валаак его отлично понимает. Я как и прежде представлен, назван Мьяру, представителю оборонной фирмы, как спутница Родера. Мы проходим в соседнее помещение, уставленное столами и сервированных, занимаем один из них. Пользуясь тем, что мой владелец увлечен разговором с этим человеком, отлучаюсь избавиться от жидкости в пищеводе, но когда возвращаюсь, нахожу Мьяра одного.
   - Вы, - звучит как "ви" - подруга Ваилка? - он говорит очень доброжелательно и открыто, поэтому я не боюсь начать с ним диалог.
   - Да, - перед тем как улыбнуться, проверяю зубные накладки.
   - Он говорил, что вы помогаете ему в испитаньях? Ето должно бить опасньо, - в общении со мной его речь звучит гораздо чище и видно, что слова он подбирает несколько дольше. Не меньше удивляет роль, в которой Валаак представил меня.
   - Помогаю. Это безопасно - биофильтры позволяют настроить аппаратуру, чтобы не нанести вреда.
   Возможно, справляясь с пониманием слов и их значением, он некоторое время молчит, ротом задает вопрос.
   - Биофильтри? Что ето?
   - Настройки программы, учитывающие параметры испытуемого, - сам я знаю не все, но стараюсь дать более простое объяснение. Надеясь, что не выдал государственный секрет.
   Но Мьяру только слово показалось незнакомым, поскольку он понимающе кивает уже на середине фразы.
   - Ето сложно?
   - Нет, но иногда приходится долго восстанавливаться, - что я еще знаю о работе испытателей? Но думаю здесь я не сильно ошибаюсь.
   - Елье, Лота вам уже все рассказала? - Родер возвращается к столу, одновременно с обслугой, ставящей перед нами три блюда, в неглубокой емкости полупрозрачная жидкость малинового цвета. Объем небольшой и я пробую, используя специальный прибор.
   - Да, - Мьяру тоже пробует блюдо, - всьё предельно йасно.
   Вкус жидкости солоноватый, но приятный, больше благодаря запаху, определяю я.
   - В целом, вам не придется ничего испытывать, все уже будет сделано здесь. Вам только помогут настроить параметры.
   Мъяра что-то быстро отвечает на своем языке, Родер говорит чуть медленее, подражая его речи. Мне смысл не понятен, потому просто оглядываю помещение, где занято только три стола из почти полусотни.
   - Лота не единственный тестировщик, - наконец обо мне вспомнили и вернулись к понятному способу изъяснения, - я хотел показать, что это такие же люди, а не программы или имитации. Других привести я вам не могу, они работают в полной секретности. - Родер перехватывает мою руку, лежащую на столе, пожимая, вероятно в извинение.
   - Простите, Лота, нье хотьел вас обидьеть, - краткое переклюение взгляда на меня, - я надеюсь при дьемонстрации ви испильзуете сильних испытателей.
   - Профессионально подготовленных, - на этом спор закончен.
   Закончив трапезу, и обсудив какие-то второстепенные вопросы, Валаак прощается с заказчиком, в мою сторону он делает прощальный жест, приложив ладонь ко лбу и развернув ее протягивает мне. Не для касания, я в ответ прощаюсь знакомым мне способом.
   - Что-то пошло не так? - я не могу скрыть свое любопытство, когда мы уже выходим из гостиницы. - Если я все понимаю правильно, вы привели неудачный пример, представив меня тестировщиком.
   - Почему ты так решила? - Валаак немного удивлен моим вопросом, - Все прошло как нужно. А твоим примером только подогрел интерес.
   - Было не похоже. Почему вы не могли показать ему настоящих тестировщиков?
   - Потому, что их нет, - теперь удивляюсь я, - мы уже давно используем программы-имитации.
   - Вы можете использовать биотов, - строгий взгляд когда мы уже едем в машине, - вроде меня.
   - Не будем говорить об этом, Корпорация уже навязывает нам сотрудничество в оборонной сфере.
   - Которое вы упорно отклоняете?
   - Иначе, нас ждет поглощение.
   Борьба за самостоятельность это важно, мне не стоит объяснять на сколько. К моему счастью на этом день закончен. Мне трудно признаться, но я устал, уже под конец пути откровенно клонило в сон. По приезду сам прошу Родера дать мне отдых. Он соглашается с неохотой, но после того, как я уделю ему время.
   - Я не задержу тебя на долго, - видя мое недовольство Родер берет успокаивающий тон, - если ты обратила внимание, сегодня мы общались со многими клиентами Алиута, - я жду пока он пояснит сам, к чему это ведет, - через месяц будет важное собрание по вопросам оборонной промышленности Империала. Затем мировая конференция содружества в Аламасе. Я бы хотел, что бы ты сопровождала меня. Но пока, кроме тренировок, изучи кое-что.
   Я несколько поражен таким решением Родера, но отказываться не хочу. Аламас - государство на другой стороне планеты. Мировая конференция, значит даже стран союзников. За ним иду в комнату с проекторами, где практически сразу меня усаживают за стол.
   - Все, что нужно -здесь, - на проекционном столе один логотип, - просматривай по небольшому количеству информации. Я буду проверять, как хорошо ты это усвоила.
   - Моя жизнь становится не сравнимо интересней, - слишком много навалилось разом, проще выразить свое состояние иронией.
   - Я выполняю обещания, - Валаак смеется, кладя руку на мое плечо, - а пока иди отдыхай. Увидимся завтра.
   Я не просто хотел спать, я ждал сна. Ждал того, что привидится мне, что вернет память. Но темнота все не хочет смыкаться на глазах. Усталость перекрыта новым возбуждением: я смогу увидеть что-либо за пределом Горта. Нет, это не важнее, чем вспомнить, вернуться, но так много в моем скудном мироощущении.
   Реальность в этот раз не отпускает разум, крепко держа в своих когтях. Георг, как я его ненавидел, теперь оказывается моим спасителем и, возможно, свидетелем моей сущности. Вольф и Марк должниками за то, что я выполнил их работу. За все это мне дана неожиданная свобода и перспективы жизни, полной нового, непознанного. Кроме того, я понимаю, что люблю Валаака. Именно люблю, больше своей памяти, своей жизни. Но и обманываю его. Жестоко и цинично.
   Что же мне делать? Как разорвать этот круг грехопадения, как вырваться из водоворота этого противоречия.
   Когда я поворачиваю голову к окну, то вижу расцветающий рассвет. Моя ночь покоя прошла, не принеся облегчения или ответа. Но решение нужно принять. Ждать. Пока ничего больше.
  
   Фигура, распятая на подобии креста. Руки привязаны к коротким балкам. Голова зафиксирована широкой повязкой к вертикальному выступу. Ноги согнуты в коленях, опирают безвольное тело о пол.
   -Он жив? - слишком неподвижна фигура, почти не чувствуется дыхание, не слышется биение крови.
   - Да, под снотворным, - Халах берет небольшую емкость с полки, поднося к голове слабого существа, - иначе они долго не выдерживают.
   Фигура дергается, намереваясь привычным образом свести кончности, но, поняв что это невозможно, просто принимает устойчивое положение, направив взгляд на нас.
   - Как твое имя, - я пытаюсь использовать вариацию произношения из книг, принесеных наставником. Но существо продолжает смотреть, теперь только на меня. Тогда до меня наконец доходит смысл повязки, закрывающей нижнюю половину лица распятого, - убери кляп, - обращаюсь я к Халаху.
   Освобожденный, он не издает звуков, только широко открыв рот дышит, сжимая и разжимая челюсти. Я вижу, на сколько его черты и телосложение атрофированны, неразвиты по сравнению даже с моими. Я лишь немного меньше его, тогда как даже среднему звену прихожусь в две трети роста. Халах кажется скалой по сравнению с этой немощной тварью. Я повторяю вопрос, затем иначе, потом снова меня произношение, пока, наконец, не вижу в глазах существа понимания. Жду.
   - Алвор, - голос хриплый, явно от недостатка жидкости. Но в глазах не тени страха.
   - Алвор, отвечай на вопросы и получишь воду, - Язык кажется примитивным для изъяснения, вероятно, потому что я не столь хорошо его освоил.
   - Где я? - я не знаю, что ответить, от растерянности передаю смысл вопроса Халаху.
   - Скажи, что в резервации, - перевожу пленнику, сразу уточняя, зачем он и его спутники пришли сюда.
   - Биоэкогеолого разведка, мы исследователи, - не все слова мне понятны, я прошу пояснить, - мы изучаем местность, исследуем, отмечаем формы жизни, особенности среды.
   Слова смутно знакомы, но с трудом складываются в общий смысл.
   - Вы ученый? - наконец, всплывает нужное понятие, тот кивает, добавляя еще что-то, но это не важно. Я перевожу его утверждение Халаху.
   - Что он изучает? - ловец хорошо осведомлен о таких моментах, но я перевожу вопрос не заостряя внимание на этом.
   - Землю, воду, растения, животных. Состав и генетический материал, - здесь все мне понятно, но Халах просит меня не продолжать.
   - Его нужно убить. Ждать слишком опасно. - я не сразу понимаю сказанное, переспрашивая.
   - Его еще можно расспросить откуда он пришли и выяснить, почему не похожи на нас, - не верится, что тот, кто настаивал на разъяснении причин, готов уничтожить источник знаний.
   - У таких как он есть маяки, сигнальные приспособления. За ним придут. Тогда всю резервацию могут уничтожить.
   - Такое прежде случалось? - Халах коротко кивает. - Он ведь давно здесь и ничего не произошло.
   - Менее двух ходов.
   - А тех, кого поймали раньше, - он делает отрицательный жест. Их уже нет в живых, - а если переместить его под землю? Сигнал ведь не проходит сквозь почву.
   - Возможно, но кто тогда будет следить за ним? Не у всех есть допуск к подземным ячейкам.
   - У меня есть, вблизи архивов. Я могу присматривать за ним, а ты мне поможешь, - мне выделили ячейку по просьбе наставника.
   - Эй, где я, скажите? - пленник стал слушать наши пререкания и решает сам проявить инициативу, - Что вам нужно?
   - Веди себя тихо, если хочешь жить, - от меня не ускользнул тот момент, что Халах потянулся к своему ножу, прикрепленному под легкой защитой репилента.
   - Почему? я ничего не сделал, я не причиню вреда! - похоже действие успокоительного проходит. В голосе существа слышится паника.
   - Повторяю, если тебя услышат, то убьют. Мы поможем, - не правда, но какие еще условия можно предложить, чтобы снизить панику, - Алвор, сейчас вы останетесь здесь, но ночью мы спрячем вас. Отпустить сейчас не можем, надо подождать.
   - Хорошо, - пленник кивает, но Халах уже подносит к его губам цилиндр, с силой вливая жидкость.
   - Подготовь для него место. Я же переведусь в ночной обход. Вместе спустим его после захода луны. Но если нас заметят...
   - Придется отдать в корм резервации, - не нужно говорить о плохом исходе. Выход есть всегда.
   - Надеюсь, это того стоит, - под палящим солнцем мы расходимся каждый на свое место. Я с облегчением прыгаю во тьму прохода, как можно быстрее спускаясь вниз.
  
   Сигнал оглушительно режет слух, но сил остановить его нет. Руки налиты тяжестью. С трудом открываю глаза и тут же поднимаюсь как от электрического разряда напрягая все тело. Сколько я уже сплю? В окне темнота отражает световой сигнал вызова. Спускаю ноги с кровати, но тут же падаю на пол. Колючая хватка онемения держит конечности, не подчиняющиеся мне. Через неприятную тяжесть напрягаю мышцы, надеясь скинуть ее. Времени проходит не мало, но я справляюсь, натягивая белое легкое полотно на неприкрытое ни чем тело. Белое, без розовых следов. Ком в горле заставляет ненадолго замереть в размышлении. Я действительно чувствовал, что умираю. Если бы не помощь, я бы истек кровью. Благодаря Георгу я еще жив.
   Теперь уже колет в левой части груди. Меньше всего я хотел быть обязан ему.
   Медленно иду по коридору, медленно захожу и сажусь на край кровати. После возбуждения, вызванного пробуждением наступает опустошенность. Наверно я уже слишком истощен.
   Родер заходит, не останавливаясь жестом просит следовать за ним во внутреннюю комнату, в леприй. Я иду, понимая, что силы уже на исходе. Странно, что это произошло так быстро.
   - Выглядишь уставшей, - я пристально смотрю на него, стараясь удержать взгляд, но удается не на долго, - хотя спала ты почти двое суток.
   Сколько? Удивление немного оживляет, я хочу спросить, но тут же оцепенение возвращается, приходиться опустить голову, чтобы унять звон в голове.
   - Хочешь вернуться в комнату? - рука ложится мне на голову.
   Как электрический разряд пробегает по телу.
   - Нет, нет. Я готов. Зачем вы меня вызвали? - я не могу позволить себе такую слабость.
   - Мне нужно кое-что испытать, - несколько нажатий на проекционной поверхности, - без тебя будет сложно. Мне нужна живая модель.
   Я киваю, но тут с некоторым смущением уточняю.
   - Только испытать, господин Родер? Или еще... - мне трудно продолжить, но он понимает о чем я заговорил.
   - Если не хочешь, то нет, - я киваю, - хорошо, отложим. Для чистоты показателей.
   Он просит меня повернуться, чуть впереди я вижу сложную конструкцию, непонятного мне назначения. Но только сначала.
   - Это же..., - я не боялся прежде того, что на мне испытывали, но сейчас холод пробежал у меня по спине, - " Железная дева"
   Сейчас это разведенные под разными углами металлические листы, повторяющие изгибы человеческого тела, но в сомкнутом положении они будут представлять цельную статую со слегка разведенными руками и ногами. Голова останется не прикрыта, но подголовник явно выполняет свою роль. Цель этой машины - сдавливание и повреждение мышц и кожного покрова. Последнее, если внутренняя поверхность пластин будет покрыта ранящими элементами.
   - Я могу не выдержать, - дрожь на мгновение сковывает тело, я представляю, какую боль принесет испытание.
   - Почему ты так решила? - он немного удивлен, но все же не настаивает, - я снижу чувствительность. Не бойся, много времени не займет.
   Я вообще не в праве отказываться, но благодарен уже за то, что он облегчает мою задачу.
   Уровень чувствительности четыре - мир блекнет. Я никогда не испытывал на себе сниженное восприятие. Все видимое как будто теряет четкость и цвет, а тело окутывает невесомый покров.
   - Готова? - я слышу не четко, как будто через забитые слуховые каналы, но достаточно хорошо, чтобы ответить сразу - да. Иду и каждый шаг как будто погружается в песок, не ощущая твердую поверхность. У подножия машины он помогает мне снять одежду, касания - легкие прикосновения, аморфные в своей локализации - как от порыва ветра или потока воды. Я встаю на небольшой постамент перед "Девой". Сразу же магниты притягивают, располагая каждый сегмент тела в нужном секторе. Чувствительность не дает ощутить ничего, кроме слабого толчка и слегка прохладного касания к спине. Металлические панцири сходятся на распятом теле, пока не надавливая, но дополняя имеющиеся ощущения. Я наблюдаю за их траекторией, пока Валаак не кладет на мой лоб ладонь и прижимает голову к панели, где она так же фиксируется в слегка запрокинутом положении.
   - Дай мне знать, если станет тяжело, - я хотел кивнуть, но не могу пошевелить ничем, поэтому отвечаю, что понял.
   Первая степень - легкое сдавливание, как от тесной одежды. Через минуту проходит. Вторая - уже ощутимое давление, но не болезненное. Третья - первый признак боли, еще терпимой, только сердце начинает учащенно биться. Следующая степень - заставляет стиснуть зубы, чтобы выдержать. Пятая - вырывается стон, глаза мутнеют от слез. Я стараюсь дышать глубже, почему-то не желая признавать, что сдаюсь. Но со следующей стадией почти срываясь на крик прошу остановиться.
   Вопреки ожиданиям, тиски не ослабляются сразу, а постепенно отпускают тело. Я понимаю почему: снижение давления так же болезненно, как и его нарастание. После ослабления меня охватывает холод, дрожь, кажется заставляет вибрировать каждый сустав и мышцу. Слезы, прорвавшиеся на предпоследней ступени потоком начинают литься из глаз. Родер, стоящий все это время у своего механизма, подставляет мне руку, в которую я вцепляюсь, как только биомагнит ослабевает. Через конечности проходит знакомое еще с пробуждения покалывание.
   Он не сдерживает своего обещания, но и у меня нет сил сопротивляться. В этот раз ощущения очень слабые, почти неосознаваемые. Возможно, благодаря этому, его игра длится дольше, но и моя все же не отстает. Странное, звенящее ощущение поднимается из низа живота, походя по туловищу, заканчивается в голове, ненадолго оглушая и ослепляя. Он же дважды испытывает мое тело на прочность, задавая ему то одно, то другое положение и практически не сдерживает себя. Я, несмотря на практическое отсутствие боли плачу, почти беззвучно, просто из ненависти. К себе. Потому что готов поддаваться ему даже когда не хочу этого. К нему. Потому, что эта функция моего тела для него предпочтительнее остального. Из-за понимания своего положения. По окончании сам ухожу в комнату, отклоняя предложение остаться, пряча невольно охватившую обиду.
  
   Как ни странно, силы у меня прибавляются, пропадает даже желание уснуть. Вопреки желаниям, берусь за последнюю периодику, просматривая новости почти за две недели. Кроме нескольких техногенных несчастий на территории союзников Глобал уделяет внимание договорам о сотрудничестве Империала и нескольких дружественных государств. Посильная помощь которых странам-союзникам пока находилась на рассмотрении. Красной нитью многих изданий шла новость о соглашении между Корпорацией и наноэлектрической сетью Анлока. Вот то, о чем говорил Родер - в городах Империала открылось представительство Абиота. Причиной такого потепления отношений называют как политическое послабление, так и желание расширить производственную базу с одной и с другой стороны. А, возможно, некий ход, призванный снизить напряженность в научной сфере. Тревожные новости касаются разгорающейся эпидемии на границе дружественных Империалу стран. Это значит, скорее всего, направление дополнительных ресурсов в зону заражения. Человеческих ресурсов. Иначе говоря - биоматериала.
   Просматривая описание прошедшего праздника Урожая в Парнасе и Полисе, я замечаю на одной из фотоизображений себя -на заднем плане, почти скрытый телом своего владельца бледный образ с темными отметками глаз и губ. Видно мало, но мне льстит и это. Тут сомнение охватывает мысли - может ли кто-нибудь узнать меня здесь, кто-либо из знакомых мне в пятом ярусе. Читают ли они подобные публикации. Смогу ли я еще туда вернуться. Я пока не знаю на что надеяться.
   Что бы отвлечься от мыслей возвращаюсь к чтению Галакагорты. В создании этого раздела Биотеории участвовало три автора. Ведущим, основоположником был Батарион. Его учение сильно отличалось, контрастировало с мнениями других изыскателей. Именно он говорит об использовании не одних лишь человеческих составляющих, но и возможности вплетения геномов животных, растений, различных микроорганизмов в целях улучшения и коррекции некоторых показателей. Модификация на генном и клеточном уровне. Создание совершенного организма, химеры. Но он именует желаемый результат как Совершенное существо, вершина эволюции, подправленная рукой генетиков. Упоминается эксперимент, но без каких-либо подробностей. Зато есть кодовое название - "Мора". Понимая, что теперь не смогу уснуть, решаюсь выйти и найти что-либо из инфополя. Благо, это я могу с делать свободно, благодаря допуску.
   Система отвечает на мое появление активируется на тридцать процентов. Стартовый предел, который повысится с возрастанием активности запросов и обработки данных. Мне, как и прежде, необходим только поиск. Два проекционных экрана предлагают простейшую базу запросов - синтагмы и смысловые цепочки. Результат небогатый, большую часть которого, к тому же, составляет ненужная мне ссылка на литературные источники производственной эпохи. Приходится задать синтагму точнее, получив еще более скудное количество информации. Тем не менее, нужное мне там есть. Включаю структурирование по значению и ветвь информации разрастается от теории и расходится на несколько статей. Насколько мне становится понятно - эксперименты были проведены еще до официального признания биостратегии. Результаты, прежде всего регистрируемые на нечеловеческом материале, были неоднозначными. Ряд образцов при межвидовом скрещивании показало феноменальный результат, но пролонгированное наблюдение и генетические пробы у потомков измененных особей показали увеличивающуюся деградацию и множественные летальные мутации. Лишь одно ответвление прерывалось, не имея завершения - использование человеческого составляющего, генного и клеточного уровня. Ради интереса задаю зерно времени и информационный блок реконструируется, расставляя статьи по вертикали с несколькими горизонтальными отростками. Как я и предположил - эксперименты с человеческим данными находились на самой вершине временной модели. Добавляю использованную ранее смысловую модель, соединив их. Объемная проекция преображается в многоуровневую паутину. Интересующая меня линия тянется от ядра, переплетаясь как с нижними, так и с самыми верхними параллелями. Работа над смешением человеческого генома с другими видами велась гораздо раньше возникновения биотеории, но пересечений только два. Эксперимент прерывали. Очень на долго.
   В мыслях о времени начинает возникать двойственное ощущение. Насколько давно это была, какова разница? Координаты ветви указывают промежуток более чем в столетие, но так ли это на самом деле. На грани интуиции теплится сомнение. Сворачиваю поиск, сохраняя результаты в свой блок. Следующий вопрос - психоматрица биотов. Последовательность символов, прочерченная жестами по панели ввода аккуратно ложится в ячейку поиска. В течении следующих пяти минут наблюдаю светящуюся проекцию. Отказ в доступе. Родер, ваша благодарность имеет границы. Вполне определенные.
   Тяжелый ком в горле заставляет оставить безнадежное занятие. Видимо я еще не заслужил полного доверия. Я даже не пробую изменить или обойти запрещенную синтагму - скорее всего мне ограничили допуск ко всему, что касается спецификаций биотов. Система не должна познать систему, так ей проще управлять.
   Поиском я занимался почти всю оставшуюся ночь и теперь вполне мог ожидать, что Валаак будет искать меня. Тем не менее, отправляюсь к бассейну. Заставая там ранее помянутого.
   - Надеюсь, поиск прошел удачно, - Родер лежит в ванной, не открывая глаза, обращается ко мне, как будто знал заранее что я войду.
   - Если не считать ограничений, то вполне, - чувство неловкости заставляет отвести глаза хотя все, что я вижу только руки и голова, покоящаяся на изгибах чаши.
   - Я предупредил, что допуск не полный, разве нет? - он делает жест, заставляя меня присоединиться к нему в ванной.
   - Такого вы не говорили, - отчасти я рад подчиниться приказу, но чувство неловкости все же сжимает меня изнутри, заставляя действовать медленнее, с неохотой снимая с себя одежду.
   - Возможно, - он обращает на меня внимание только когда я опускаюсь в воду в противоположной стороне чаши, прижав колени к груди, чтобы уместиться в свободном пространстве, - но думаю и найденного было достаточно, - выдерживаю оценивающий взгляд, - День третий, на сколько я помню? Не пора ли оставить ложную скромность.
   - Для меня она не ложная, - похоже, с этого рычага можно начать поворачивать ситуацию в свою пользу, - вы и сами знаете, - Он наклоняет голову набок, прося уточнить, - Я говорю о психологической настройке. Иначе вы бы не ограничили доступ.
   - Думаешь это было причиной?
   - Да, вы думали, что я умолчал об этом и решили проверить, не скрываю ли еще чего-то.
   Он смеется, подаваясь ко мне.
   - А ты значит, скрываешь?
   - Я вообще не должен вам рассказывать что-либо.
   - Как и я давать тебе допуск в инфополе.
   Он прав. Мне остается только признать это.
   - Я рассказал все, что знаю. Про матрицу просто забыл. И даже не должен был помнить. Наверно осмотр запустил цепочку воспоминаний, - стараясь снять напряжение, начинаю растирать ноги, сложенными на них руками, понимая, что не ощущаю температуру воды. Не сразу вспоминаю, что чувствительность осталась пониженной.
   Возможно, понимая мое замешательство, он сам спрашивает, не вернуть ли уровень восприятия к прежнему.
   - Только не сразу, я не хочу отключиться, - наверно, поэтому я сохранил силы, когда был почти исчерпан, - выносливость повысилась. Я почти не чувствую истощения.
   - Что ж, видимо еще один побочный эффект. Будем учитывать, - уверенным, настойчивым движением, он разворачивает меня, удерживая за предплечья, помогая устроиться, прислонясь к нему спиной, - по крайней мере, сопротивления от тебя было меньше.
   - Вы не сдержали обещания, - я не могу не припомнить этого владельцу.
   - Ты сама не была против, - простое поддерживающее положение рук переходит в более настойчивые движения. Для меня это ожидаемо, но все же волнение заставляет дрожать, подавляя желание сопротивляться.
   - Это был шок, я не мог сопротивляться, вам это должно быть понятно лучше, чем мне.
   - Как с матрицей? - похоже, мне этого не простят. Я кладу руки на край ванной, стараясь удержаться и погасить дрожь. Но все оказывается только пустой угрозой, хотя я практически не мог жаловаться на боль или неприятие, - не беспокойся так, у меня мало времени. Что ты искала, кроме матрицы?
   - Эксперимент "Мора". Вы знаете что-нибудь об этом? - без его навязчивости в прикосновениях стало немного легче, - Что-то знакомое, - он задумчиво откинулся назад, оставив меня сидеть прямо, зато рука провела по позвоночнику, вызвав и в приглушенных нервных реакциях разряд, - но об этом не слышал уже много лет. В последний раз дело касалось какой-то подпольной лаборатории и даже не в Горте, а на окраине, рядом с Контантом. Думаю, материала было мало?
   Я киваю, действительно, последние источники ограничивались простым упоминанием.
   - Это как-то связанно....? - я опережаю его вопрос, признаваясь в незнании, но только заинтересованности. Поверил ли Валаак, мне не ясно, он лишь выдыхает, с короткой усмешкой и молчит какое-то время, - ты мне понадобишься сегодня вечером.
   - Как скажете, - обычный график для меня, ближе к ночи быть в полном распоряжении владельца, исполняя положенные биоту моей модели функции, но Родер пытается поправить неточность.
   - Я хотел сказать, мне понадобится твои...способности, - я оборачиваюсь, но от вида неприкрытого торса почему-то чувствую неловкость, поэтому возвращаю взгляд обратно, так и не уловив выражения лица Родера, - это по поводу клинков. Покажешь как с ними обращаешься моему знакомому, он знает много о контактных видах боя.
   Я теперь смотрю прямо на него, не думая, что его нагота смущает меня. Он хочет проверить, не фикция ли мои навыки. Что ж, я и сам хотел бы в этом убедиться.
   Родер оставляет меня сидеть в чаше, напоминая, что предоставляет в полное распоряжение внутреннюю комнату для тренировки. Чем я незамедлительно пользуюсь как только он уходит. Но перед тем, он не забывает восстановить мою чувствительность до нормы.
   Ток по нервным окончаниям от всех рецепторов разом заставляет меня покачнуться, почти потеряв зрение и ориентацию. Только через минуту осознаю, что Валаак удерживает меня за плечо, стоя напротив. Кожу так же обжигает теплом, а все окружающее вспыхивает яркостью и точностью деталей. Мне даже становятся видны нити миостимулятора в одежде моего владельца. Вместе с этим наваливается усталость, отступившая благодаря экономии энергии на сенсорах.
   Привыкнув к новому восприятию, я одеваюсь, напоминая себе об отдыхе, на который придется прерваться.
   К сожалению, свой корсет я не нахожу, с запозданием вспоминая, что он был поврежден при ранении. Мне остается выбрать только анатомический костюм, который меньше всего сковывает движения.
   Два клинка открыто лежат на проекционном столе, ожидая своего часа. Выложил ли Родер их специально для меня, или не прикасался к ним с момента моей последней тренировки здесь. Это было очень давно. Даже тело забыло основные движения. Правда, стоит сомкнуть пальцы на рукояти, как уверенность возвращается, подсказывая действия в интуитивной чистоте и простоте переходов. Я выполняю их почти закрытыми глазами, изредка фиксируя окружающие препятствия, пока меня не прерывает посторонний шум. Обернувшись к его источнику, я вижу Георга.
   - Вижу, форму ты уже восстановил, - я напуган, реакция чисто автоматическая, от него это не ускользает. Походкой уверенного хищника он проходит, садясь на кресло рядом с проекционным столом, - ничего не хочешь мне сказать? Я вроде как тебе жизнь спас.
   - Я...должен отблагодарить тебя? - вовремя вспоминаю о клинках в руках - я могу защититься. - Что ты хочешь? Валаак теперь и на полшага меня не отпускает, не говоря уже о слежке и проверках.
   Надеюсь, я правильно подобрал описание "поводка" для починенных.
   - Нет, считай мы сочлись, - он кивает на клинки в моих руках, - что за странное увлечение Валка? Просто из вежливости, поведай мне.
   - Спроси у него сам, я только делаю, что он говорит, - наверно, я слишком грубо повел себя, поскольку он изменил свое надменное выражение на более напряженное, - Георг, я и сам не знаю, мне не ясны все его мотивы.
   - Ладно, допустим, - он вздыхает, теперь садясь прямо, переходя, судя по всему, к главной цели своего появления, - расскажи мне о своих вшивках?
   - Что? - я впервые слышу подобный термин.
   - Что у тебя внутри, Лота. Или как лучше тебя называть, - он наклоняет голову вбок, как будто любуясь моей реакцией, - Биометалл в грудной и брюшной части. Об этом ты не можешь не знать.
   Я напуган, вернее, выбит из обычного хода мысли. Значит, оказывая мне помощь он все же заметил модификации тела.
   - Это вставлено без моего согласия. Стимулятор сердца и биопроцессор, - без ответа этот вопрос я не могу оставить, но и всей правды выдавать не обязан.
   - Интересно, - он откидывается обратно, получив пищу для размышления, - не знай я Валка, решил бы что ты еще одна продукция Корпуса. Но он бы никогда с подобным не связался. Для чего это ему?
   - Не знаю, - от напряжения на глаза набегают слезы, - мне не сообщали. Может ему нужно это для работы.
   - Для работы, - он погружается в свои мысли, но потом продолжает, - я не уверен, есть ли там регистрирующий датчик, но...
   - Он есть, - я не хочу дальнейшего допроса и без того с трудом сдерживая дрожь в голосе, - и регистрирует мое физическое состояние. Но данные Валаак практически не снимает, а предпочитает прямое считывание на испытаниях.
   - Хорошо, - он снова поворачивается ко мне, - значит разглашение так же невыгодно тебе, как и мне, - да, я с облегчением подтверждаю это, с радостью понимая, что в другом направлении разговор не пойдет. Он встает, направляясь к выходу, но все же оборачивается, - кстати, твой знакомый говорил что-то о фатиях, упоминая тебя. Что он имел в виду, не знаешь? - по моему лицу он понимает, что нет, - вот и я тоже. Но если интересно, приходи сам. Только бесплатно я помогать не буду, учти.
   Я остаюсь в неоднозначных чувствах. Чего хочет от меня этот человек. Он как будто уязвлен одним моим присутствием при Валааке. Как будто делит право на меня или время, уделяемое Родером. Что у этого телохранителя исключительные права в окружении моего владельца догадываться не приходилось. Но что он имел в виду, говоря о "моем знакомом" не совсем ясно. Мысли совершают свою работу, а тело занято движением, словно высекая позы из пространства. Клинки вращаются в кисти, словно на биомагните, почти не касаясь кожи. Смещенный к рукояти центр тяжести плавно перетекает, как героскопическая камера с острия к закруглению держателя. Пока я не задумываюсь, движения становятся плавными и быстрыми. Но стоит попытаться засечь последовательность и координаты передвижения, как ритм сбивается, натыкаясь на бесплотную стену памяти. Я не знаю, как мое тело выполняет эти приемы.
   Вечер приближается очень неторопливо. Может виной тому волнение или страх перед необходимостью представить себя оценке, но я не могу отлучиться на отдых, снова и снова повторяя действия с клинками, как будто боясь, что выпустив их из рук забуду все, что умею. Валаака встречаю сидя на стуле со скрещенными лезвиями на коленях, стараясь успокоить перенапряжение во всех мышцах тела.
   - Значит это Лота? Рад с вами познакомиться, я Паир, - вместе с моим владельцем появляется человек внешности среднего возраста с отточенными и сбалансированными чертами лица.
   Я встаю, приветствуя вошедших, не выпуская при этом клинков. Я почти на голову ниже пришедшего и намного менее уверен в себе.
   - Позволите? - Паир протягивает руку, прося передать ему клинок. Оригинальный, не сделанный техниками Валаака. - Довольно удобный. Можно использовать в двух положениях? - я киваю, - Лезвия с двух сторон, ко всему и зубчатая часть у рукояти. Видел подобное приспособление для свежевания, - на мой вопросительный взгляд все же отвечает, - среди древних находок в верхней Ахифе. Но это больше оружие, чем инструмент, на сколько я понимаю.
   - Есть приемы владения им, - Родер берет на себя ответственность утверждать это, по его просьбе я проигрываю несколько позиций, забрав кинжал у Паира. Скованность, неожиданно охватившую тело удается побороть, отвернувшись от наблюдателей.
   - Есть некоторая закономерность, - гость Валаака не просит меня больше демонстрировать свое стеснение, сразу переходя к делу. Довольно необычная техника, но рассчитана на явно большую скорость и гибкость, чем я здесь видел. Если вы дадите мне снять биоразметку то подготовлю вам более конкретную информацию, - потом обращается ко мне, - вы точно не помните, как обучались этим приемам?
   - Нет, но выполняю их не задумываясь, автоматически.
   - Могут это быть смоделированные навыки? - мой вопрос обрел воплощение в словах Родера.
   - Смоделировать автоматические навыки довольно не просто. Тем более такие сложные. Нет, не думаю, - гость явно думает над ответом, перебирая в голове собственные архивы. Я не сразу замечаю, что его глаза бегают довольно быстро, как будто он что-то читает или просматривает, - но несоответствие в скорости заставляет меня сомневаться. Есть возможность внушенных умений, неприспособленных под возможности тела. Но над этим еще нужно поработать, прежде чем делать выводы. Сделайте для меня биоразметку в большим количеством вариантов движений и я подготовлю модель-подражатель.
   Мне не совсем понятно, что имеет в виду Паир, но Валаак отвечает согласием, после чего они удаляются. Я же чувствую, как дрожат колени, а руки сводит усталость больше от пережитого, чем от усталости. Воспоминания могут быть ненастоящими.
   Родер возвращается спустя почти час. Я уже успеваю окончательно потерять уверенность и замкнуться в своих тяжелых мыслях, почти не ощутив прошедшего времени. Он просит меня оставить клинки, до сих пор сжатые в руках и следовать за ним.
   - Завтра после полудня мы снимем с тебя биоразметку, - его рука на плече напраляет к выходу из внутренней комнаты, - поэтому утром ты восполнишь питание и приведешь мышцы в тонус. - я хочу задать вопрос, но он опережает его ответом, - как ты понимаешь, я даю тебе время на воспоминание.
   - Почему вы решили..., - я несколько удивлен такой его проницательностью, но он снова опережает меня.
   - Что ты вспоминаешь именно во сне? - он смеется, - Знаю, ты разговариваешь с кем то, явно не со мной.
   - О чем я говорю?- я почти до потери сознания напуган. Что я мог сказать вовремя своих видений.
   - Не знаю, язык мне непонятен. Но, надеюсь, ты скоро мне сама пояснишь.
   Он останавливает меня у своей кровати. Сил сопротивляться у меня уже нет. Хотя, теперь мне понятно, почему он настаивает, что бы я спал в его компании.
   - Нечестно подслушивать говорящего во сне, - моя последняя попытка самозащиты.
   - Возможно, - он раскрывает костюм, крепящийся к телу на биомагните по нескольким точкам. От легкого касания он как бутон раскрывается лепестками, оседая к ногам, - но правила сейчас мои, не обижайся.
   Может и должен, но действительно не могу. У меня с трудом возникают отрицательные чувства к своему владельцу. Легкое, скорее направляющее движение заставляет лечь на постель лицом в прохладную ткань.
   - Мой корсет. Где он, господин Родер? - почему то не к месту вспоминается моя основная одежда, когда он становится прямо надомной.
   - Забрали представители Корпуса, еще вовремя осмотра, - повинуясь его действиям, подтягиваю ноги к животу, чувствуя теплые прикосновения, - скоро должны доставить новую, улучшенную версию. Не бойся, будем не долго.
   Последнее мне понятно. Но, тем не менее, перенести всю процедуру как прежде не просто. Боль в начале и до сумасшествия невыносимое чувство после. Чем быстрее его выпады, тем труднее удержать себя и не сопротивляться. Поворот набок полностью дезориентирует, заставляя схватиться за ткань постели. Одну ногу держит он, другая пытается оправдать роль опоры, тело как будто более открыто и беззащитно, чем прежде, от этого беспричинный страх заставляет сжаться, давая дополнительный импульс вырваться. Что полностью бесполезно. Его объятия крепкие, но жалость теперь уже не оставляет его.
   - Не бойся так, - останавливаясь, он приподнимает меня к себе, заведя свободную руку за голову, - ничего нового, просто расслабься.
   Кивнув, пытаюсь выполнить его указание, но только больше сосредотачиваюсь на боли. Резкие ходы, почти до потери контроля постепенно сменяются оглушающим спазмом, заставляющим задержать и без того приглушенные крики, рвущее горло. Затем, полным покоем, отстраненностью от происходящего. Мне уже безразлично свое тело и как с ним поступают. Оно требует только глубокого дыхания и мелкую дрожь в каждой мышце. Все заканчивается и вместе с этим приходит опустошение. Отсутствие движения как пустота, спокойствие как печаль. Я сам не понимаю себя - я готов променять свободу на его власть, зависимость от него.
   - Значит теперь ты будешь так выражать свою обиду? - он ложится рядом, все еще не успокоив дыхание, - снова бояться меня и избегать близости?
   - Нет, - как он мог так подумать? - я не хотел ничего такого. Это просто усталость.
   Но может обида и сыграла свою роль. Но признавать я этого не хочу.
   - Не очень похоже, - снова крепкий захват и я теперь прижат спиной к нему, - хотя, я признаю, что был не прав. Считай, что я здесь уступаю, но не думай, что забуду подобное.
   Не совсем понимаю значение его слов, но ясно, что мне придется поплатиться за свое поведение. Тем не менее, я принимаю условие, чем бы это для меня не обернулось. Теперь усталость накрывает и тело и разум, погружая в мягкую темноту.
   - Где ты? Я тебя не вижу, - существо село на полке, предназначенной для сна, для меня, - но я тебя слышу - ты здесь.
   Наверно я слишком шумел, пытаясь закрыть выход. Я искренне надеялся, что он проспит дольше, что даст возможность отдохнуть и мне. Я зажигаю лампу, оставляя только приглушенный свет. Репилент все еще скрывает меня, не давая подробности о моей внешности и строении.
   - Веди себя тихо, тебе нельзя здесь находиться, - язык действительно оказывается прост, лишь немного отличаясь от привычного мне.
   - Где я?
   - Под землей. Здесь сеть пещер, как лабиринт, поэтому даже не пытайся убежать. Не зная пути отсюда не выбраться, - я сажусь на выступ напротив, понимая, что разговора не избежать.
   - Ты Лилит, верно? Я помню, ты называл свое имя, - он поддается вперед, удерживаясь за стену. Он несвязан и никак не обездвижен, но я не боюсь что пленник нападет или попытается убежать. Моя реакция гораздо быстрее его, а ножи под рукой, - зачем я вам, почему просто не отпустите?
   - Вы попали на нашу территорию, отсюда никого не отпускали из приходящих. Тебя бы убили, если бы мы не спрятали тебя здесь, - он садится прямо и более уверенно, не держась за опору, - если ты ответишь на некоторые вопросы, мы поможем тебе уйти.
   Он кивает.
   - Что вы хотите знать?
   - Посмотри вот это, - книги принесенные наставником до сих пор хранятся у меня. Существо принимает их, пролистывая тонкий материал страниц.
   - Они такие старые. Где вы нашли их? - похоже, они отвлекли его, завладели вниманием, - Логика, История, Естественная теория. Это учебники, - он смотрит на меня более пристально, - это книги для детей, я видел их, когда сам изучал подобное. Откуда...
   - Осталось от тех, кто приходил раньше, - лучше не продолжать эту тему.
   - Как давно?
   - Чуть ранее моего прибытия сюда.
   - Их уже больше пяти лет нет в ходу. И не знал, что они где-то остались.
   - Я попал сюда меньше года назад, - он отрывается от просмотра, - могли подобные предметы сохраниться у... таких же исследователей как вы?
   - С трудом могу поверить, но возможно. Здесь трудности с энергообеспечением, поэтому они могли использовать старые образцы, - он перебирает тяжелые книги, - но...это книги для детей. Здесь были дети?
   - Мне неизвестно, - лучше избежать таких подробностей, - их просто передали в архив.
   - И много у вас подобного в архиве?
   - Есть, но не такого. Я могу принести, если ты хочешь.
   -Да, - он откладывает стопку книг, - если тут будет немного светлее.
   Я передаю ему лампу вместе со свертком - контейнер с водой и вяленое мясо. Моя дневная норма.
   - Спасибо, - похоже, доверие, немного, но достигнуто, - Почему ты в маске?
   - Это респиратор, в нем я могу дышать.
   - А без него?
   - Сложнее.
   - Ты живешь здесь?
   -Да, - я встаю, понимая, что отдохнуть уже не смогу, - и тебе придется тоже.
   Остается уйти, закрыв вход достаточно надежно. Халоху должно быть интересно, что мне удалось узнать.
   Где-то на краю сознания слышу сигнал, обозначающий какую-то опасность, как от резкого толчка вздрагиваю, понимая, что уже лежу. Но нет ни боли от падения, ни неприятной твердости камня подо мной. Свет и тепло, особенно поперек груди и на спине. Я прижимаюсь к его источнику, стараясь по полной впитать в себя.
   День уже начинает свой ход. Лежащий рядом еще спит, но видимо мое пробуждение не прошло незамеченным, потому, что рука сильнее сжимает мое тело, перехваченное как раз через грудь. Чувствую, что захват слишком крепкий, когда при следующем выдохе, из горла вырывается кашель, а вдох сделать труднее. Мое положение таково, что я не могу высвободиться, не потревожив своего владельца, даже ценой своего неудобства. К счастью, Родер просыпается прежде, чем я успеваю оценить опасность обстоятельства. Даже при полной самостоятельности я не стану противостоять его действиям. Или уже не хочу. Может ли быть дело в укрепляющейся связи, а может в чувствах, на который рассчитан биот моей модели. В этом еще нужно разобраться.
   - Прости, я не специально, - Валаак, судя по всему настроен великодушно, даже не спешит посмеяться надо мной или высказать недовольство, - надеюсь все хорошо?
   - Да, извините, что разбудил, - вместо ответа он жестом отправляет меня подготовиться.
   Весь прием питания я провожу в полубессознательном наблюдении того, что вижу из окна: город пробужденный от ночного затишья, спешит нагнать упущенное на отдых время. Такой распорядок свойственен, скорее всего, только верхнему ярусу, живущему в каких-то своих рамках.
   Закончив требуемое, я подхожу к выходу из резиденции, ожидая Родера. Свой выбор я так же остановил на полностью облегающем костюме. Иного теперь у меня не осталось. Я и не задумывался, где будет происходить считывание биометок, но нам приходится покидать Алиут.
   - Сегодня поедем другим путем, спускайся вниз, - Валаак лишь на минуту появляется в холле, почти не глядя на меня исчезает на лестнице, ведущий в гараж.
   Я иду следом, оказываясь в уже знакомом помещении. Но только транспорт уже другой. Тоже машина, но меньше. Мне предстоит сидеть позади водителя, поскольку Родер уже открыл мне дверь. Сам же он скорее всего будет вести. Заняв места, я вижу какое-то напряжение в поведении своего владельца.
   - Лота, - мне почти непривычно слышать это имя, он поворачивается ко мне в пластичном кресле, отвернувшись от панели управления, - тебе придется поспать, пока мы не доберемся.
   Несколько неожиданно слышать это, но я киваю, принимая на не широком сидении более устойчивую позу - укладываясь на бок, руки и ноги согнув перед туловищем. Так меньше вероятности упасть во время движения. По его сигналу процессор внутри меня переводит все системы в сон.
   Пробуждаюсь я сразу, почти без перехода, понимая, что помещение где мы находимся уже другое.
   - Не бойся, я здесь, - Родер уже снаружи, открывает дверь и помогает мне подняться.
   Запрограммированный сон хорош тем, что после него практически нет слабости или дезориентации, как при физиологическом. Я встаю, как будто опустился на сиденье секунду назад. Место гораздо темнее и больше, чем гараж. Потолок теряется в темноте, стена только одна и тянется на неопределенное расстояние. Освещено только место, где мы находимся, источник не виден, но он создает круг примерно пяти метров в диаметре.
   - Иди за мной и не отставай, - Валаак идет прямо, освещение движется точно над нами, но выше только темнота, сколько я не пытаюсь что-либо там рассмотреть.
   Прежде чем я решаюсь спросить об этом, он останавливается. Из-за его плеча я вижу конструкцию, напоминающую сложный многоугольник, расположенный в пространстве.
   - Я не могу снять твою биоразметку обычным способом, мешает установленный в тебе процессор. Поэтому придется ввести тебе маркер через катетер и просканировать твое тело. Считывать движение будем в этой раме, - он пропускает меня вперед, придерживая за руку. Тогда я замечаю, что мы здесь не одни. Рядом с рамой находится анатомическое кресло и система управления из нескольких экранов и пультов контроля. Там же стоит человек в белом изоляционном костюме.
   - Познакомься, это доктор Гайтс, - человек тут же подходит, протягивая мне раскрытую ладонь.
   С позволяющего кивка Валаака, я протягиваю свою руку. Его жест оказывается не приветственным, а скорее приглашающим, мою ладонь он накрывает небольшим устройством, похожим на несимметричный диск и по одному из проекторов бегут символы моей биометрии.
   - Идемте сюда, Лота, - со сдержанной улыбкой он указывает мне на подготовленное кресло.
   К сожалению, перед тем, как сесть в него, приходится снять одежду.
   - Не бойтесь, - прежде чем я успеваю это сделать несколько фиксаторов перехватывают тело, блокируя от любых движений, - я введу препарат, который осядет в клетках кожи и мышц. Нужно что бы вы были неподвижны, это ускорит процесс.
   - А если я буду двигаться? - мне не совсем ясна процедура, но поскольку со мной разговаривают позволяю себе любопытство.
   - Он притянется к напряженной мышце и придется все делать заново, - ловким движением он вынимает катетер из моей руки, - а это займет время.
   Препарат, серебристого цвета полупрозрачная жидкость течет в мое тело, от чего по нему расходится легкое покалывание. Сердцебиение усиливается вопреки моему желанию, но после того, как Валк подходит ко мне, видя неладное оно как будто само успокаивается. Рука на моем лбу действует лучше любого седатива. Тяжело сохранять спокойствие, оказываясь обнаженным перед посторонними.
   Как только пакет опустел, Гайтс обращается к панели управления. По телу пробегает ощутимое напряжение, собирающееся во всех мышцах без исключения, а затем и на поверхности кожи. Длится это меньше пары секунд, но ощущение крайне неприятное, оставляет после себя след и когда я встаю с кресла. Гайтс подходит помочь, но Родер останавливает его, сам придерживая меня. За что ему я крайне благодарен. Онемение пропадает как только я поднимаюсь и прохожу под переплетение рамы. По просьбе доктора замираю, считая до десяти, затем принимаю клинки из рук Валаака. После сигнала проделываю знакомые моему телу приемы. Сначала одиночные выпады, потом цепочкой одно за другим. Последними приемы с проекцией, осуществляющей нападение.
   Я слишком увлечен движением, что не замечаю времени. После подпитки усталость совсем не мучает меня. Только после слов "Достаточно" будто выхожу будто из затяжного транса. Съемка длилась почти три часа.
   На обратном пути меня снова погружают в сон, а по прибытии предоставляют самому себе.
   Ради сбережения ресурсов в тот же день Родер переводит меня в сон. Когда я просыпаюсь, оказывается, что прошло два дня и третий уже на исходе. Я знаю, что Валаак ждет меня, поэтому совершаю надлежащее и отправляюсь, выбрав ту же одежду.
   - Хорошие новости, - как только я захожу к нему, он демонтирует мне небольшой предмет эллиптической формы, перекидывая через всю комнату. Я ловлю, но не скрываю удивления от этого поступка, - твой двигательный профиль уже подготовили, - назначение предмета в моих руках он не объясняет, но просит следовать за ним во внутреннюю комнату, - и, должен признать я удивлен тому что увидел. И Паир тоже.
   - Что же вы увидели? - я разглядываю гладкий предмет у себя в руке.
   - Если оторвешься то я расскажу, - смотрю на него но тот остается непроницаем, повернувшись спиной, - разберешься с ней позднее.
   Я подхожу к Родеру, стараясь рассмотреть то, что должен видеть. Рама, меньше и проще, чем я видел при съемке биометок. Между ее стоек застыла проекция. Не человеческий аналог, а просто скрепление и переплетение линий. Призрак из светящихся нитей, отдаленно напоминающий человека. Опущенные руки увенчаны гладким профилем знакомых мне ножей.
   - Маркер не полностью копирует тело, но нужные точки мы занесли в систему расчетов, так что это только схема, - пульт управления приводит фантом в действие.
   Я не видел себя со стороны, когда пытался пользоваться клинками и теперь будто заново изучаю эту технику. Движения скупые и скованные, но выверенные. Понимаю, о чем говорил Пиар - скорость недостаточная. Слишком большая амплитуда движений открывает тело для удара, делает беззащитным. В реальности подобное не применимо. Но мой владелец, судя по всему, доволен результатом.
   - Это не новая боевая техника, а скорее сочетание и комбинация уже известных. Но только приспособленное под несвойственную человеку пластику.
   - Не понимаю, - от последних слов холод пробежал по спине, - я ведь выполняю эти приемы.
   - Да, но не полностью, - фантом меняется, становясь полихромным, какие-то части приобретают зеленый, другие алый и голубой цвет. Фигура в движении начинает разделяться, все три цвета действуют каждый по своей траектории, цельным остается только голова и торс. Самый большой разброс амплитуды оказывается у красного силуэта, синий и зеленый отстают от него, - следи внимательно за красным маркером.
   Сначала я не понимаю, что, кроме большей гибкости отличает красный призрак, но потом вижу.
   - Суставы не могут так гнуться, - ноги и руки выгибаются назад, довершая начатый ход, у ступни будто появляется дополнительный сгиб, голень разламывается, давая дополнительную подвижность возможность маневрировать. На самых резких выпадах корпус тоже переламывается и кровавые нити отслеживают практически невозможное движение и изгиб позвоночника, - как такое возможно?
   - Я хотел спросить у тебя, но, как вижу, это бесполезно, - мне показалось, или в голосе проскользнула угроза. - У Паира две версии, - он садится на стул рядом с панелью управления, - либо это двигательные навыки, рассчитанные на синтетический организм и внедренные тебе случайно...
   Он замолкает, остановив взгляд на чем-то за моей спиной. Я крепко прижимаю неизвестный пока мне предмет, стараясь успокоить волнение.
   - Или? - нетерпение заставляет прервать его раздумья.
   - Или твое тело прежде имело другое строение, - он наконец смотрит на меня, как будто ожидая подтверждения одной из догадок.
   - Было ли что-то похожее? Где-либо прежде?
   - Может и было, но мне это не известно. Инфополе тоже молчит на этот счет. Твои воспоминания могли бы прояснить ситуацию, но...- он разводит руками, - я над ними не властен, как понимаешь.
   - Я тоже, - может мой растерянный вид заставил его смягчиться но он поднимается, успокаивающе проводя ладонью по моим волосам, это дает мне уверенности и сил спросить, - Возможно ли стимулировать память, что бы ускорить процесс?
   - Да, но это опасно. После такого мощного вмешательства, как в твоем случае, дальнейшая корректировка или попытка разблокировать память может привести к разрушению всех имеющихся связей, - он вздыхает, заправляя прядь мне за правое ухо, - фрагментарные воспоминания же являются нормой при сохранной работе мозга. Я показал тебе это в надежде, что ты сообщишь, если вспомнишь подробнее.
   - Мне незачем скрывать от вас что-либо, - вру я, слишком легко.
   - Я надеюсь, - говорит он с незнакомым мне прежде выражением.
   - Господин Родер, объясните, что это, - стараясь отвлечся, напоминаю о предмете что держу в руках.
   - Ах да, чуть не забыл, прислали из Корпуса. Замена своему корсету, - я не понимая гляжу на него, - новая разработка - пластичный материал-покрытие. Примерь сама, - он указывает на едва заметный участок гладкого корпуса, - здесь точка активации.
   Он направляет меня к выходу, в ванной я уже сам, обработав тело вскрываю контейнер. По щелчку твердая скорлупа раскрывается, внутри оказывается маслянисто-черная субстанция. Стоит поднести к ней руку, как она прилипает к коже, расползаясь по ней. Нечто, похожее на резину в состоянии жидкости легко прокладывает себе дорогу по моей коже, прощупывая путь и заполняя пространство между вытянутыми щупальцами- разведчиками. Спустя минуту все тело укрыто этим веществом от кончиков пальцев до середины шеи. Ощущение сдавленности или неприятия пропадает, прикосновение к глянцевому покрытию напоминает касание к шелку или биопластику. Пальцы хорошо распознают текстуру даже под его покровом. Тело словно приобрело вторую кожу, но гораздо более крепкую и с лучшей защитной функцией, оно не облеплено ей полностью, нужные участки оказываются подвержены меньшему прилеганию, а значит и трению от умной ткани. Попытка движения не причиняет неудобств, а небольшие помехи сами исправляют себя, перетекая под, казалось бы затвердевшей поверхностью.
   Я жду Родера в его комнате, сидя на уже привычной кровати и слишком резко поднимаюсь когда он входит.
   - Выглядит неплохо. Как ощущения? - его одежда кажется слишком обычной по сравнению с тем, что на мне.
   - Довольно странные. Я чувствую как будто на мне нет ничего, но в то же время что-то защищает кожу. Трудно объяснить.
   - Привыкнешь, - он подходит ближе, поднося ладонь на уровне моих ключиц, - есть еще один момент. Надеюсь ты понимаешь, что его придется как-то снимать?
   Под его рукой материал расступается, обнажая кожу. Резко вдыхаю, когда он проводит по обнаженной груди. Подавляя желание отстранится, кладу свои ладони ему на плечи, стараясь не мешать.
   - Снять его можешь только ты или я, - ладонь уже прочертила границу, где одежда не нужна и "ткань" осталась только на ногах выше колен и закрывала мои руки по плечи, - достаточно выполнить имитацию действия, как если бы ты снимала с себя обычную одежду.
   Я киваю, понимая, что теперь моя очередь. Но Родер перехватывает мои запястья, когда я решаю помочь ему избавиться от его одежды. Делает жест запрета. Я снова сажусь на кровать, ожидая дальнейших указаний. Слишком крепко пока действие препаратов в моей крови, чтобы делать больше, чем рассчитано.
   - Ложись, - мне приходится приподняться, что бы выполнить это. Когда я свожу вместе ноги, соединяя в щиколотках и коленях, покрытие слипается, не давая их разъединить.
   - Так должно быть? - я все же опускаюсь на кровать, разглядывая сплавившуюся ткань.
   - Возможно, - он просит дать мне руку, сначала одну, затем другую и соединяет их ладонями, где они срастаются.
   - Зачем это нужно? - похоже, он снова хочет играть со мной.
   - Что бы было веселее, - он улыбается, но как-то недобро, - или что бы ты не сбежала.
   Я застываю, понимая, что застигнут врасплох, не сразу допуская мысль, что это могла быть только уловка. Справившись с шоком, нахожу силы ответить.
   - Я не пытаюсь, - потом все же уточняю, - Почему вы так подумали?
   - Даже не знаю, - он притягивает меня к себе за соединенные запястья, - но я надеюсь на твою честность.
   Мне удается только кивнуть, прежде чем он отпускает руки. От неожиданности я падаю на спину, не удерживаясь на коленях, а затем резким толчком переворачиваюсь лицом в смятую постель. Склеенные руки и ноги не дают мне сопротивляться, поэтому я поддаюсь его действиям.
   Совмещение моего и его тела снова приносит резкую боль, но только с начала. Может быть, я слишком напуган возможностью разоблачения, но после тяжелого вступления, продолжение оказывается гораздо более легким. Тем более, что мне не стремятся причинить боль. Но и эйфории я не испытываю, даже не подхожу к ее порогу. Страх все же оружие о двух лезвиях.
   Уже лежа рядом с ним, чувствую как затекли конечности, находясь до сих пор связанные новой одеждой. Родер не собирается изменить мое положение, предается сну, оставив свою руку под моей головой. Я же не раз меняю положение тела, оказываясь то на боку, то на спине, чтобы снизить неприятные ощущения.
   Медленно, но верно, утро приходит на смену темноте. Плечи и спина горят от желания расправить их, чего мне не удастся сделать, не потревожив Валаака.
   Только когда он просыпается, то не спешит освободить меня.
   - Ну что, не хочешь мне ничего сказать? - как будто между делом спрашивает он, поправляя уже накинутую одежду.
   - Мне неудобно находиться в таком положении, - я показываю склеенные ладонями руки, уже почти ощущая, как приятно будет их развести, расправив в плечевом суставе.
   - Что ж, тогда помоги мне, - он становится напротив, - расскажи мне то, о чем я еще не знаю.
   - Я не понимаю, - не даю панике завладеть собой.
   - Тогда подумай, - он явно собирается уходить, - я дам тебе время.
   - Не уходите, не оставляйте меня так, - возможно, реакция излишне бурная, но я не могу представить себе еще хотя бы час в такой неподвижности.
   - Ладно, - его явно смутило мое поведение, а я понимаю, что слезы заполняют глаза, - тогда ответь мне на вопрос.
   Значит я проведу день подобно червю, не в силах воспользоваться руками и ногами. На прежний вопрос у меня не было ответа, который понравился бы ему.
   - Назови свое имя.
   Не сразу понимаю, что услышал.
   - Лота, вы мне его сами дали.
   - Нет, настоящее имя.
   Он стал на много серьезнее теперь. У меня же возникает чувство, будто все, что ниже гортани резко осело куда-то вниз туловища. Не могу. Не могу отдать ему эту часть прошлой личности. Зачем она ему. Сажусь прямо, положив руки на колени, пожалуй, можно пережить день, если не сосредотачиваться на ощущениях тела. Но он настаивает.
   - Я знаю, что ты вспомнила, - он подходит ближе, - ответь и я выполню твою просьбу. Любую.
   - Любую? - в ответ он кивает, простым движением размыкая мне руки и ноги. Я остаюсь в прежнем положении, не в силах пошевелиться теперь уже не из-за одежды, - Я хочу поговорить с Гатаром.
   - Хорошо, - тень удивления пробегает и тут же тает на его лице, - если назовешь.
   Я набираю воздух для ответа, но язык и губы не сразу подчиняются мне, отступая, только я решаюсь назвать себя.
   - Лилит, - третья попытка оказывается удачной, - меня звали Лилит.
   - Лилит, - он будто пробует вкус этого слова, глядя на меня, будто поедает заживо. Но его смех разрывает эту мрачную ассоциацию, - всего один звук. Гатар был бы крайне удивлен, что его жизнь отдана за это.
   - Жизнь? - первый шок осыпался ржавчиной с гладкого лезвия понимания, - Мне не нужна жизнь этого человека, только спросить.
   - Так просто он не ответит ни на что, вот увидишь, - Родер подходит к зеркалу, поправляя и без того идеальную одежду, - но мне он тоже уже не нужен. Так что делай все, что хочешь. Считай это мой подарок тебе, - останавливаясь в дверях, - я отвезу тебя к нему сегодня вечером. Подумай, что ты хочешь у него узнать.
   Я уже пожалел и о своей просьбе и об откровении за нее. Что я могу спросить у того человека, не выдав себя? Да и много ли выдам - Родер явно что-то уже узнал, потому и задавал вопросы прошлым вечером. Нельзя сказать точно, пока не узнаю. Но пока, буду продолжать играть свою роль так правдоподобно, как могу.
   Мне явно оставили время подготовиться, поскольку в сон переходить мне не было нужно. Я не упускаю возможность воспользоваться ресурсами инфополя, хотя искренне надеюсь, что мне не понадобится то, что я знаю из "Истории".
   К назначенному времени жду своего владельца, подготовив свое тело, зачехленное в умную ткань и разум, снабженный доступными с моим допуском знаниями. И забрав необходимое из личных вещей.
   Георг спускается к выходу вместе со мной. Я даже не успеваю испугаться, когда он первым кладет мне локоть на плечо.
   - Ну что, прогуляемся вниз, малышка? - я не отвечаю, понимая, что здесь может быть провокация, - Ловко ты его уговорила.
   Он отходит вперед, как только за спиной я слышу уже знакомые мне шаги.
   - Гер, садись за руль. Мне нужно кое-что объяснить Лоте, - названый занимает место управления неприметного транспорта, я же вслед за своим владельцем сажусь позади. И невероятно благодарен, что тот обратился ко мне не по настоящему имени, не при Георге.
   - Не старайся запомнить дорогу, без меня ты туда в любом случае не попадешь, - как только машина трогается, я понимаю, что стекла полностью непроницаемы, - соответственно и нашу поездку туда тоже лучше держать в секрете.
   Мы, судя по всему направляемся к серпантину, идущему сквозь ярусы.
   - Хочу кое-что тебе сказать о нашем друге, - после некоторого молчания снова берет слово Валаак, явно имея в виду Гатара, - это один из людей Крота. Он довольно опасен и, знаешь, на его счету не одна жизнь. Поэтому, как понимаешь, быть с ним нужно очень осторожным и внимательными. Он и его команда смогли освободиться от биокодов и избежать правоохранителей, вероятно, ему известны и другие приемы. Мы будем рядом, но говорить ты будешь с ним лично. - транспорт начал замедлять ход, а затем, совсем остановился, но Родер не спешит покинуть его, продолжая, - нам пришлось применять к нему препараты, ослабляющее контроль сознания, поэтому говорить с ним нужно четко и при помощи простых фраз.
   Дверь с моей стороны открывается и я понимаю, что место мне знакомо - та же темнота вокруг, та же стена, теряющаяся в бесконечности. Круг света теперь имеет двойной центр - один над моим владельцем, другой над сопровождающим его Георгом. Мне приходится идти следом, чтобы не затеряться.
   Когда перед нами показывается прозрачный купол капсулы, я понимаю, что мы уже на месте. Внутри на подобном моему кресле заметна светлая фигура, от которой тянутся прозрачные трубки к сложного вида установке. Не доходя до места, где двое идущих впереди остановились, заняв каждый свое место, я достаю то, что взял из личных вещей. Белая маска прирастает к лицу, удерживаясь на биомагните.
   - Зачем это тебе? - Георг, стоящий у проекционной панели контроля с усмешкой всматривается в меня, я могу лишь посмотреть на него в ответ. Валаак, оставшийся сидеть прямо напротив капсулы делает ему знак не мешать.
   - Гатар, к тебе посетитель, - фигура вздрагивает, как будто просыпаясь от голоса Родера, поворачиваясь ко мне, когда я вхожу, - Ответишь на ее вопросы и не думай повторить то что было в прошлый раз, иначе будет хуже.
   Я останавливаюсь в паре шагов от него, когда кресло меняет свое положение, позволяя скованному сидеть прямо.
   - Ты Гатар? - я решаю первым наладить разговор, больше преодолевая свой страх. Лицо сидящего уже не напоминает манекен, а скорее маску тяжело больного. Впавшие щеки и темные ямы вместо глаз, заострившиеся выступы подбородка и скул. Но только слабая усмешка искажает бледный рот. Я не ожидаю, что он ответит, но хриплый голос прерывает молчание спустя несколько секунд.
   - А разве они тебе не сказали? - кашель или смех тихим шорохом звучат следом, - я тебя помню. Это все благодаря тебе, - он слегка разворачивает руку, показывая точно покрытую прозрачными пиявками кожу.
   - Вы напали первым, - жаль, что я не могу показать ему свои шрамы.
   - Почему ты в маске? - похоже его веселит общение со мной, а может просто усыпляет бдительность, - я знаю как ты выглядишь.
   - Я не хочу, что бы ты видел мое лицо.
   - Ясно, - то ли усмешка, то ли сорванный голос дает осечку, - значит теперь ты будешь меня пытать.
   Электрический разряд проходит от ступней и заканчивается где-то в волосах, я подавляю накатившее чувство дурноты, набирая воздух для ответа.
   - Я не буду этого делать, просто ответьте мне. Там, на празднике, вы приняли меня за кого-то, - он смотрит на меня, искривив линию сжатых губ, - за кого, господин Гатар?
   Наконец, уже более твердым голосом он отвечает.
   - Спроси у своих хозяев, они...- резко он выгибается всем телом, цепляясь за кресло только фиксаторами, рот остается открыт в беззвучном крике, глаза раскрыты так широко, что белки оказываются обнажены почти на пол своей окружности. Невольно я отступаю, даже когда он бессильно оседает на кресло боюсь приблизиться снова. Часто дыша, он сам находит меня глазами, яростно смеясь в ответ. Это дает мне сил повторить.
   - За кого ты меня принял?
   Он начинает что-то кричать, на непонятном мне языке и снова сжимается в судороге. Мне хочется выбежать от туда, спрятаться, что бы не видеть больше этого искаженного в муке лица и вывернутого тела, но я остаюсь стоять, наблюдая за всем. Я понимаю, что не могу показать слабость когда уже замаран необходимостью допрашивать его. Жду, пока он затихнет и повторяю вопрос. Снова оскорбление и снова пытка. Так повторяется еще трижды. Прежде, чем он, отдышавшись от очередного разряда, поднимает дрожащую руку, прося остановиться.
   - Ладно, - он смеется. Теперь совсем глухо, - ладно. Я расскажу все вашей малышке, но только наедине.
   - Не испытывай мое терпение, Гатар, - голос Валка я узнаю больше по интонации.
   - Вам, уважаемый Родер, я расскажу то же самое, а потом вы сравните это с тем, что поведает вам ваша подопечная.
   - У тебя не то положение, что бы устанавливать правила. Говори, или я продолжу.
   - И тогда ничего не получите, - голос дрожит, но стал заметно тверже, - уверяю, вам понравится. Скажем так, это соглашение. И ваши уступки минимальны.
   Я оборачиваюсь, видя лицо Родера. Что бы не задумал Гатар, это единственный способ узнать ответы на вопросы. Я киваю Валааку.
   - Хорошо, но мы будем следить, учти это.
   - Не беспокойся, я беспомощен как дитя, - бледная тень человека разводит ладонями - единственное доступное ему движение, - но и ты будь честен - ни какой прослушки, ты знаешь, я замечу, - тонкий палец указывает в направлении головы.
   Слышится слабый щелчок и в капсуле повисает непривычная тишина, сквозь которую проступает только дыхание - мое дрожащее и его хриплое.
   Гатар, выпрямившийся в кресле, прислушиваясь к неведомым мне звукам слегка расслабляется, ложась на спинку кресла, наклоняя голову на бок.
   - Вот мы и одни, малышка, - он улыбается.
   - Нас просто не слышат.
   - Этого достаточно. Давай начнем наш диалог заново, без свидетелей. Глаза в глаза, как говорили в старину, - оценивающий взгляд, - Для начала, назови свое имя.
   - Лота, - я не желаю отдавать ему то, чем заплатил за этот разговор.
   - Что ж, Лота, - он останавливается, пристально глядя на меня. В лице мелькает выражение, утрированно напоминая сочувствие, - ты плачешь?
   Только сейчас я понимаю, что влага проложила дорожки на моем лице и собралась под нижним срезом маски. Рукой я стираю ее, замечая, как блестящие капли впитываются в ткань, не оставляя следа.
   - Вижу, тебе не нравится. Роль палача не для тебя. Пугают эти приспособления? - круг прорисованный пальцем указывает на механизмы, отдаленно напоминающие те, что были во внутренней комнате.
   - Их на мне испытывали, - надо быть жестче, иначе все труды будут бесполезны.
   - О, правда? Ну и что же тебе больше понравилось? - он смеется, явно желая поколебать мою решимость.
   - Я надеюсь не дать вам разделить этого удовольствия. Вы просили о личной беседе не ради оскорблений?
   - Ты права, извини, - серьезность на изможденном лице теперь вызывает только жалость, - давай перейдем к делу.
   - Вы говорили, будто видели меня прежде.
   - Нет, - он смеется, - кого-то похожего -да.
   - Внешне?
   - Не совсем. Я бы сказал - одного с тобой племени.
   - Что это значит?
   - Понимаешь, твоя реакция, скорость и, - он указывает предположительно на мое лицо, - то, что ты прячешь, - Я касаюсь губ, но натыкаюсь на аскетичный профиль маски, - да, именно. Такое я уже видел у...
   Он замирает. Потом снова смеется.
   - Потеря памяти, не так ли?
   - Почему ты не продолжаешь? Где ты уже видел подобных мне?
   - Верно. Должно быть, стерли специально.
   - Не отвлекайся, тебя это не касается, - это начинает раздражать. Я, почти доведенный до вожделенной точки, получаю снова насмешку и боюсь не сдержаться.
   - Не злись, прошу. Я уже не молод, а наша беседа оказалась слишком утомительной. Давай продолжим завтра, на тех же условиях. Договорились?
   Он действительно без сил откидывается на спинку.
   - Надеюсь ты понимаешь, что решение зависит не от меня?
   - Я думаю, ты себя недооцениваешь, - он говорит это, прикрывая глаза. Разговор на сегодня закончен.
   Я отхожу к двери, поворачиваясь спиной к беспомощной фигуре только в последний момент. Капсула выпускает меня и я иду в темноту на десяток шагов, достаточно, что бы снять маску и вытереть лицо от предательских слез. Круг света настигает меня вместе с тяжелой рукой на плече, заставляющей повернуться.
   - Все хорошо? - Валаак не встревожен, а скорее напряжен, я киваю, - Что он сказал тебе?
   - Он говорил, что видел подобных мне, - я стараюсь отвести взгляд от Родера, что бы не выдать своей слабости, - назвал признаками быстроту реакции и ..., - прикасаюсь к губам, колким на прикосновения от разъевших их слез.
   - Зубы? - я киваю, - Кто это?
   - Он сказал, что продолжит завтра. Хочет говорить со мной.
   - Изворотливый, как червь, - больше самому себе говорит Валаак, - нельзя идти у него на поводу.
   - Но он может что-то знать. По-другому может не удастся, - понимаю, что начинаю упрашивать Родера на еще один сеанс общения.
   - Ладно, - с неохотой, он поддается, - но мы обсудим все вопросы, которые ты задашь. Его условия слишком подозрительные, нельзя допустить, что бы тобой манипулировали.
   Я не уязвлен его недоверием, скорее признаю правоту слов Родера. У меня нет опыта в подобных ситуациях, но и от личной заинтересованности я не откажусь. Пусть мне продиктуют то, что я должен узнать, я постараюсь вплести в них и свои вопросы.
   Родер оставляет Георга, который как оказалось стоял за пультом управления, присматривать за пленником. Вместе с ним я отправляюсь обратно в резиденцию.
   - Я знал, что с тобой он будет разговаривать охотнее, - Валаак говорит со мной, не отрываясь от управления, - более того, он сам просил о встрече с тобой.
   - Вам он что-то рассказывал касательно меня?
   - Упоминал. Правда говорил о каких-то мифических созданиях, близких скорее к фольклору степных народов. По этимологии близких к вампирам или людоедам. Фатии. Хотя, я счел это скорее отговорками. Этот человек мастерски уходит от ответов.
   - И что же, он говорил, что фатии существуют?
   - Так далеко в расспросах мы не зашли, - Родер смеется, явно не считая эту тему существенной, - правда, Георг считает иначе. По его мнению, это может быть какая-то новая группа. Из тех, кто недоволен обстановкой в стране. Либо какие-то новые генетические эксперименты, служащие на благо подпольщикам.
   - Но вы же понимаете, что я никакого отношения к этому не имею? - машина уже останавливается, Родер не выходит сразу, молчит обдумывая ответ.
   - После обработки в Корпусе врядли. Что же было до него, теперь осталось в прошлом, - он поворачивается ко мне, - но благодаря твоим воспоминаниям, мы сможем что-то прояснить.
  
  
   После произошедшего я без сил проваливаюсь в сон, успев снять жидкий костюм. Трудно удержать в голове тот водоворот событий и переживаний, который захватил меня после разговора с Гатаром. Пленный подпольщик явно считает меня таким же невольником, как и он. Валаак понимает это и хочет использовать его заблуждение. Из желания переманить меня на свою сторону, Гатар может выдать то, что скрывал от них. Как он намерен сделать это, мне не понятно. Есть только перечень вопросов, которыми я смогу направлять пленника.
   Благодатный сон заставляет эти мучительные размышления замолкнуть, но не на долго. Пульсация в тишине пугает бледным искаженным лицом. Сновидение не дает мыслям отдохнуть, повторяя пережитый ужас, многократно усиливая и искажая его. Разорванное тело кричит мне голосом Гатара, о том что я лгу и правда будет стоить мне дороже, чем смерть.
   Прикосновение к плечу выводит из мрачного забытья, свет вливается сквозь веки, заставляя прикрывать глаза.
   - Ты крепко спишь. Я уже устал тебя звать, - Родер стоит у кровати, я лежу лицом в постель, теперь боясь перевернуться на спину, понимая что не одет, - поднимайся, ты мне сейчас понадобишься.
   Сон неохотно покидает мое тело, но я приподнимаюсь, видя что Валаак собирается выйти. Внутри что-то сжимается от понимания, что снова останусь один.
   - Пожалуйста, не уходите, - голос звучит даже слишком жалобно, не повинуясь рассеянному после сна разуму.
   - Что ты хочешь? - он не строг, но меня все равно пугает его тон.
   Тем не менее, продолжаю.
   - Останьтесь ненадолго, - я даже не могу смутиться, все еще пребывая на грани сна. Может быть, поэтому смелее.
   - У нас времени не много, - он все же подходит ближе, на расстояние вытянутой руки, которой проводит мне по волосам, - хотя, думаю, должно хватить, - рука протянута мне, - вставай.
   Я отвечаю на жест и меня приподнимают, оставляя стоять на кровати. Свободная рука в защитном положении обхватывает грудь, но помнясь, я убираю ее, вспоминая, как не нравятся подобные вещи моему владельцу.
   - Ты хорошо держалась вчера, - мое лицо почти на одном уровне с его, - но надо было тебя подготовить к такому.
   Вопреки ожиданиям он садится на стул напротив меня. Я тоже сажусь на согнутые ноги.
   - Вы часто делаете подобное? - вопрос возникает неожиданно, что я не успеваю себя остановить.
   - Что делаю? - он удивлен, - А, ты о вчерашнем. Нет, конечно. Почему ты так решила?
   - Вы делали это так уверенно. И то место, оно ведь специально для подобного?
   - О, изоляционная капсула? - он смеется, - Это для фиксации биотоков и считывания показателей.
   - А те механизмы?
   - Не говори глупостей, просто элементы установок, которые контактируют с телом пилота.
   - А, ясно, - чувствую, что кровь приливает к лицу, видимо так и собирается Валаак вытащить информацию из Гатара - просто поддержать его мнение, тем самым подыграть, дать возможность высказать все самому, - господин Родер, я до сих пор не знаю, чем вы занимаетесь.
   - Значит больше не высматриваешь в инфополе? - он смеется, но в словах явно проскальзывает обида, - Помню прежде ты практически устраивала дознание.
   - Мне надо было вас как-то отвлечь, иначе бы вы превратили меня в калеку, - поднятая бровь на его спокойном лице, видимо я переусердствовал, - я боялся вас.
   - Теперь значит, нет? - тяжелый вздох.
   - Иногда, хотя понимаю, что вреда вы мне не причините, - взгляд смягчается, - вы сами мне сказали об этом.
   - Значит и я могу доверять тебе, правда, Лилит? - непривычно слышать это имя из его уст, в мире за пределами снов. Но я киваю, - Биоадаптивные аппараты, от внешних скелетов, до оружия. Это основное направление работы Алиут. Что по поводу тебя, я был действительно недоволен твоим появлением. Ты, скорее испытательный образец, одно из аспектов сотрудничества Алиута с Корпорацией. Договор заключал не я, а мой дядя. Он же и решил передать тебя в мое распоряжение. Знаешь, ты права, - он вздыхает, отводя взгляд, - это не твоя вина, просто ты сильно отличаешься от биотов прежних моделей, слишком похожа на обычных людей. Я бы сказал пугающе похожа. Это и заставило меня сомневаться. Но теперь, когда я во всем разобрался, - он подходит ко мне, наконец обхватывая за талию и приподнимая, - я обещаю быть разумнее.
   Горячие губы прижимаются к моим, на что я не успеваю среагировать сразу, поначалу отстраняясь. Но, совладав с собой отвечаю, держась за его плечи.
   - Что касается воспоминаний, - он оканчивает поцелуй слишком неожиданно для меня, что я сначала дезориентирован, пытаясь успокоить дыхание, - это явление действительно не редкое, но не на столько уникальное, как в твоем случае.
   О чем он, я не успеваю спросить, потому, что он отпускает меня, направляясь к выходу.
   - Одевайся, ты мне нужна в городе. Жду через четверть часа в холле.
   Для выхода одежда-покрытие было бы не удачным выбором, поэтому одеваюсь проще - платье и удобная обувь. Уже в машине, оставив управление водителю, Валаак заговаривает со мной.
   - Сегодня мы навестим моего друга, - за окнами дорога уже погружается под фундаменты зданий, - можешь не бояться говорить на любую тему. Он поддержит, но всерьез не воспримет. Не обижайся - подобные тебе для него пустое место, - мое лицо помимо воли отображает усмешку - так ли это удивительно, - Надеюсь, ты помнишь, что скоро состоится конференция и я надеюсь, что ты будешь меня сопровождать? Так вот этот человек помогает мне с подготовкой, - я жду, когда он уточнит, - мне нужно, чтобы он просто видел тебя при мне, поэтому будь менее скованной. Несмотря ни на что.
   - То, что было раньше вас не устраивает?
   - Не вполне.
   Скоро автомобиль подъезжает к дому, напоминающему ажурные строения востока времен завоеваний - яркие краски фасада и полусфера крыши оттенена довольно мощными несущими элементами. Дом утопает в цветах, их аромат почти сбивает с ног, стоит только выйти из машины. Круглый холл внутри расходится коридорами в восьми направлениях. Но идти нам никуда не нужно. Хозяин этого места, Махт, выходит нам на встречу, тепло здороваясь с Валааком. На меня обращает внимание только после представления Родера.
   - Рад видеть, - снихолительно-оценивающая улыбка в мою сторону.
   - У вас красивый сад, - я не могу оставить обращение без внимания.
   - Верно, - человек, примерно возраста моего владельца, но светловолосый и более тонкий, с усмешкой смотрит на Валаака, - он стоит затраченного. И он в твоем распоряжении, можешь осмотреться, пока мы разговариваем.
   Непрямой намек мне понятен, я выхожу наружу, слыша за собой голос Махта:
   - Не слишком ли скромно для вас? Думал, вы более избирательны.
   Ответ Валаака я уже не слышу и рад этому.
   Сад заполнен растениями, многие из которых мне неизвестны, но красивы на столько, что каждое хочется разглядывать бесконечно. Я не сразу замечаю, что расположены они не хаотично, а в определенном соответствии, составляя, вероятно сложный узор - яркие и густо цветущие встречали гостей у самого входа, но чем дальше заходить в глубь, тем темнее и насыщеннее становились цвета. Тем более странным и сложным делался аромат. Я шел, огибая переплетающиеся линии узора, строго проложенном из переплетений стеблей и листьев. Деревья склонялись над выложенной камнем тропой, образуя туннель. Чем дальше, тем становилось холоднее. Темнота обступала, заполняя уже не только отдельные уголки под густыми листьями. Цвета тоже стали темнее. Листья зияли чернотой с красными и сероватыми прожилками, а цветы отливали холодным кобальтом, все больше походящим на ночное зимнее небо. Самого здания уже не было видно, поэтому я не могу понять, как далеко углубился в сад. Наконец, впереди появляется просвет. Или скорее призрачный тусклый свет, заметный только в окружающем мраке. Я иду к нему, упираясь в прежде незамеченную ограду с каменными столбами, искусно сделанными похожими на деревья. Когда подхожу к прутьям-стеблям, вижу, что они ограждают сад от поляны. Под моими ногами и за оградой все устлано цветами, прежде принятыми мной за продолжение тени. Стебли, листья и бутоны почти не различим. Потому что полностью черные. Я вглядываюсь в колышущую тьму на столько пораженный, что забываю про источник света. Там, в центре черного цветущего водоворота белая изогнутая скамья как застывший побег, тянущийся к лучу света, держит на себе нечто. Делаю шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть находящееся там и не избегаю шума треснувшей под ногой ветки. То, что покоится на изогнутом камне поднимается.
   Я едва сдерживаю крик, разглядев существо. Абсолютно белая плоть, принадлежавшего то ли мужчине, толи женщине. Тело искажено и претерпело неестественную метаморфозу. Конечности будто сплетены из ветвей или стеблей, мышцы и кости отделены друг от друга так, что на руках и ногах появились просветы. Туловище будто выпотрошено, на месте живота зияет чернота с едва заметным столбом позвоночника, белеющем в ней, ребра, как клетка, почти не скрывают обтянутых кожной пленкой органов. Рта нет, гладкая кожа вместо него, как и одного глаза, но на его месте видно глубокое отверстие. Единственный орган зрения, как в насмешку сделан с особой тщательностью - красивая форма и густота ресниц подчеркивают бледно-розовую радужку. Пепельные волосы волной укрывают существо практически до талии. Оно замечает меня, отрывается от своего ложа, опирается о него ладонью с ровной дырой посередине. Я отступаю дальше в тень, надеясь скрыться. Движения метаморфа плавные и как будто сонные, уверенно направляют его ко мне. Другое движение в глубине странной поляны привлекает внимание - тело теперь с выраженными феминными чертами, но столь же бледное показывается из дверей дома, принятых мною за продолжение ограды. Я замечаю лишь то, что половина некогда красивого лица существа превращено в рану с сомкнутыми краями, а рука и нога на той же стороне покрыты чем-то блестящим вроде чешуи. Из остолбенения меня выводит звук, похожий на хрип или стон. Его источник - что-то под ребрами первого метаморфа, почти вплотную подошедшего к ограде. Этого мне оказывается достаточно, что бы повернуться и почти бегом направиться к выходу из сада.
   Скамья, обычная, не искаженной формы стоит почти у входа в пестрый дом. Здесь я дожидаюсь своего владельца, боясь теперь даже смотреть на экзотические насаждения вокруг. Все в них теперь кажется чудовищным воплощением тех метаморфов - прожилки на листьях как вены под тонкой кожей, алый цвет обнаженной плоти и крови на лепестках, раскрытых, словно кровоточащие раны. Черные кости ветвей и корней скрипят суставами, будто надеясь посмертно сбежать из своего заточения. Кровь и сок, жизнь, отданная за право другого на наслаждение.
   - Устала меня ждать? - я слишком погрузился в мысли, не заметив, как Валаак подошел со спины.
   - Нет, - я встаю, торопясь уйти под защитой своего владельца, - сад довольно большой и есть на что посмотреть.
   - Ты чем то расстроена? - мое желание уйти из этого места не может не бросаться в глаза.
   - Думаю, ей не понравились черные цветы, - я лишь краем глаза вижу Махта, идущего за нами, - вершина селекции, довольно редкий вид, и крайне требовательный к условиям. Но того стоит.
   - Для вас важнее форма, чем содержание, - я не удерживаюсь, желая как-то оправдать свое замешательство.
   - Это единственное, что чего-то стоит, - он не проигнорирует мое замечание, - тем более, когда содержания нет.
   - Мне жаль, - все так же, на пол оборота головы, я вижу его как цветное пятно на периферии.
   Он останавливается. Ответа нет. Свой путь мы тоже продолжаем в молчании.
   - О чем тебе жаль? - уже где-то на пути Родер прерывает молчание.
   - Там в саду, - я стараюсь подобрать слова, чтобы правильно выразить сбивающиеся мысли, - в самом центре сада были биоты. Метаморфы. Их тела на столько искажены, что едва похожи на человеческие.
   - Неприятное зрелище, понимаю. Такое встречается довольно редко, - он протягивает руку, прося сесть рядом с ним, - для Махта это скорее коллекционирование. Тотальный контроль заставляет нас делать странные вещи.
   Стоит ли мне судить о странности, когда мое тело лишь отчасти принадлежит мне, а воспоминания вторгаются в сон, слишком явно и отчетливо. Могу ли я рассчитывать, что мои слова и действия будут иметь какое-либо значение в мире, где подобных мне считают только инструментом, источником удовольствий или расходным материалом. Но только пока не знают кто я. Я актер без права на фальшь.
   Еще одно показательное выступление подготовлено к вечеру. Я искренне надеюсь, что не повторится то, что было в первую беседу с Гатаром, но готов и к худшему варианту. Жизнь этого человека им не нужна и я врятли смогу повлиять на их решение.
   Снова дорога, которой я не вижу, снова темнота, обступившая купол. Георг уже там, занимает свое место перед панелью управления. Я, как прежде, в маске вхожу к пленнику один.
   - Гатар, это я, Лота, - человек на кресле кажется спящим, - мы договорились продолжить наш разговор сегодня.
   - Я ждал тебя, - он открывает глаза, но остается неподвижен, словно ему не хватает сил на движение, - отключайте прослушку.
   Слышится слабый щелчок
   - Вы хотели рассказать о подобных мне, - хочу сразу определить нить диалога, понимая, что время ценно.
   - Я держу слово, но позволь тебе сначала рассказать кое-что, - выдерживая паузу, он опережает мое уточнение, - легенду, или даже сказку, ходившую в быту за долго до нынешнего миропорядка.
   В поверье степных народов есть предание о боге света и жизни - Араха. У него и его жены богини Земли Нидаб было двое сыновей Афан, в переводе на привычный нам Рассвет или Рождение и Аниф, он же Закат или Старость. Каждый день Араха совершал свой путь, а его сыновья помогали ему - один в начале пути, другой в конце. Проходил день - жизнь и бог света отправлялся на покой, что бы потом снова возродиться. Все шло своим чередом, пока не случилось такое, что Мать-Земля породила еще одного отпрыска - Фати. Он рос больным и обделенным вниманием, поскольку у каждого было свое дело и не было времени заботиться о младшем. Фати вырос озлобленным и покинул свою семью. Чтобы не встречаться с отцом он бодрствовал в моменты его сна. Ночь стала его временем. Братья не искали его, одна только мать из жалости и всеобъемлющей любви давала ему укрытие. Младший сын Араха решил, что должен восполнить неполученное, когда набрался сил и стал воровать свет или жизнь у своего отца. Он придумал множество разных способов - ловил, рвал, ломал, пожирал свет. И ни кто не мог ничего поделать с этим, поскольку каждый чувствовал свою вину перед Фати. Отец даже подарил ему Ночной Свет, Луну, чтобы смягчить отступника. Но это не помогло. Луна таяла от его неумеренного аппетита и ее приходилось снова подновлять новыми порциями света и жизни, забираемой у Ахара.
   Гатар замолкает, собираясь с силами, что бы продолжить, или вспоминая зачем завел этот разговор.
   - Таким образом, - глаза пленника действительно потускнели, - Фати - это олицетворение смерти, но не от старости, а насильной. Именем этим многие кочевники и степняки нарекали злые силы, ведущие человека к гибели. Фатиями же называли монстров, чудовищ, живущих чужими смертями. Идеальный убийца - фатия.
   - Как же это связанно со мной? - я все же надеюсь выяснить у Гатара конкретную информацию, а не древние легенды.
   - Понимаешь, Лота, во все времена были люди, зарабатывающие на жизнь смертью. Наемники, убийцы. Это люди, избравшие для себя такое ремесло. Но есть и те, которые были созданы для убийства, рожденные нести смерть. Специально выращенные, уже мало похожие на человека. Пастыри для скота. О них и говорят сейчас - Фатии.
   - Почему же о них не слышно, их не пытаются поймать, что бы обезопасить людей. Не могут же такие опасные существа просто жить среди нас?
   - Опытные охотники умеют выслеживать дичь, оставаясь незамеченным. А, возможно, это нужно кому-то в верхах, поэтому мы становимся пищей этим прирожденным хищникам.
   - Разве я похож на убийцу, - говорю и понимаю, что упускаю что-то.
   - Их узнают не по внешности, - взгляд Гатара становится пристальнее, - к тому же, твою сильно изменили, переделали.
   Маска скрывает мой испуг. Как он смог догадаться? И на сколько далеко он зашел в понимании моей тайна.
   - Зачем и кому это нужно, ведь это тело слабее и потому бесполезно.
   - О, здесь может быть множество вариантов - от случайности и эксперимента до намеренной маскировки.
   - И как же можно выяснить правду?
   - Если бы тебе удалось поговорить с одним из них. Знаешь, их способности сильно отличаются от человеческих.
   - Ты встречался с ними? Где, в Горте? - я сорвался, нарушил тонкую ткань беседы.
   В ответ глухой смех.
   - О, нет, не так быстро. Я не успеваю за твоим любопытством, он отрывается от кресла, поднимаясь на встречу мне, - к тому же условия здесь не те, что бы восстановить силы. Мы продолжим позже. И, - он улыбается, глядя мне в глаза, - попроси своих друзей сделать условия моей жизни чуть лучше. Тогда в следующий раз мы поговорим подольше
   Подмигивание как насмешка провожает меня из капсулы. Все же я узнал кое-что.
   Уже в машине Валаак снимает с меня записывающий датчик. Его Гатар не смог заметить или не стал говорить об этом, стараясь вести свою игру.
   - Прослушаю позже, пусть думает, что твоя версия будет отличаться от правды. Заодно и выясним, чего он хочет добиться, - мы отправляемся обратно в Алиут, - о чем он говорил в этот раз. В общих чертах.
   - Легенда об Арахе - боге солнца и его сыне Фати, воплощении смерти у кочевых народов.
   - И что же, Фати существует?
   - Не совсем, скорее его воплощения. И еще просил быть с ним по вежливее.
   - Пожалуй, наглости ему не занимать.
   - Он обещал рассказать больше в следующий раз.
   Родер молчит, сосредоточиваясь на управлении, потом все же решается продолжить
   - Он чувствует, что ты жалеешь его, и пользуется этим.
   - Как?
   - Эмпатия. Что-то встроено в их центральную нервную систему. Поэтому он чувствует все биоаппараты. Но, - он мельком оглядывается, успевая показать улыбку, - обычные электроприборы ему должны быть не заметны.
   - Он знает, что мое тело не настоящее.
   - Это нам даже на руку, - Валаак даже не удивлен, - так проще объяснить, почему ты здесь.
   Я хочу рассказать больше, но понимаю, что это нарушит правила игры. Мы пребываем на место.
   - Вы останетесь? - меня отводят в мою обитель, намереваясь оставить одного.
   - Нет, - ответ краток и одновременно жесток. Но его автор не понимает того, что мне нужно противоположное.
   - Прошу, ненадолго, - я скорее умоляю.
   - Я немного занят, детка, - ласковый жест движением ладони по волосам, - если дождешься...
   - Дождусь, - почти как " умру ради вас".
   - Хорошо, я скоро буду.
   И остаюсь исполнять свое обещание. Время неважно, пока я знаю, чего следует дожидаться.
   Я почти пьян радостью от его возвращения, пленен его видом, подобно богу представшему передо мной. Я рад служить его удовольствию так, как он служит моему, просто существуя, становясь центром моей вселенной.
   Мои безмолвные молитвы этому божеству, движения губ и языка, желание поглотить эту страсть становятся инициацией таинства. Поражение равное победе, когда он делает мое тело предваряемое губами источником экстаза. Даже свою боль воспринимаю, как величайшее благословение, когда его рука ложится на мой затылок, заставляя победить заложенные природой препоны. Заставляя полностью слиться в одно.
   Я готов быть сосудом о множестве граней, если он пожелает, даю вливать в себя желание сколько он хочет. Не прячусь и не отстраняюсь, даже если мой разум или тело противится этому.
   Тело почти освобождено от покрытия. Только руки по локоть оставлены в нем, а ноги укрыты чуть выше колена. Я теперь безличный инструмент - отстранен лицом от него, а руки скреплены предательским костюмом за спиной. Резким движением он заставляет меня стать вместилищем его орудия, ножнами, принимающими меч. Но только ножны не торопятся навстречу острым лезвиям. Повернувшись назад, я надеюсь понять, стал ли мой ответ желанным и, не видя отторжения или неприятия, продолжаю. Раз за разом, плененный, я сам отдаю свое тело ему, заполняющему своим до предела, вбираю часть плоти, предназначенную для соития. Дарю ему победу, сам отдавая себя в жертву. Все длится, наращивая и сбавляя темп, пока он не решает одержать оттягиваемую из милосердия победу. Сломив даже иллюзорное сопротивление, зафиксировав в преклоненной позе пораженного, он наносит последние, мощнейшие удары, будто собираясь разорвать плоть поверженного. Я кричу, уже практически забыв, какого это. Он же отвечает победным рычанием, почти сломав мое тело, разорвав на две части, оканчивает мою казнь. Но я рад боли, рад истязанию. Засыпая со связанными запястьями за спиной, рад забыть в этой агонии черные цветы и сказку, рассказанную на ночь.
   - Ты говоришь на их языке, ловцы сами видели это, - Абан, один из распорядителей Резервации уже не просит, а приказывает, - если не пойдешь сейчас, то тебе закроют допуск в архивы.
   - У меня мало навыка, я...
   - Достаточно, собирайся.
   Слабое сопротивление сломлено, мне нужно следовать за ним. Тревожное событие - прямая атака на резервацию. Конечно, многие из пришедших уже мертвы, но оставшихся надо допросить - узнать, почему это случилось. И стоит ли ожидать подобного в будущем. Знать язык приходящих не запрещено, но выходить на прямое общение категорически неприемлемо. Но этот случай вынуждает отступиться от правил.
   Несколько существ связанны, сидят на полу подземного зала. Трое без сознания, один или оглушен или в шоке от полученных травм- по неестественному положению можно предположить вывих или перелом нижних конечностей.
   -У одного увечье, - я указываю на него приведшему меня.
   - Не важно, в живых их не оставят, - меня, как такого же пленника подталкивают к ним.
   - Подождите, - я останавливаю одного из ловцов, намеренного привести в сознание связанных, - поместите каждого в отдельную секцию, - поясняю старшему, - так они не смогут переговариваться.
   Кивком, приведший меня одобряет указание. Бессознательные тела оттаскивают в ближайшие ячейки, связывая еще надежнее. Только увечный остается на прежнем месте. Начать я собираюсь с него.
   Сильное обезболивающее, принесенное по моей просьбе он выпивает без сопротивления. Через некоторое время в глазах существа появляется осмысленность, благо, анальгетик не дает пробиться страху или панике. Его взгляд фокусируется на мне, скрытым защитной маской и комбинезоном.
   - Вы слышите меня? - молчание, - Понимаете, что я говорю? Если да, кивните, - он выжидает, но все же опускает голову, подтверждая, - Вы можете говорить? - скупой кивок, с более напряженным взглядом, - Ответьте не вопросы и вас оставят в покое.
   - Кто вы такие? - голос твердый, звенящий от напряжения. Возможно, боль еще не отступила.
   - Вы пришли на нашу территорию, так что не вам задавать такие вопросы. Что вам было здесь нужно?
   За моей спиной смотритель переспрашивает, прося перевести слова и я отрываюсь, дублируя смысл беседы.
   - Я не буду отвечать, пока не увижу свою команду.
   - Они здесь, в соседних помещениях.
   - Пусть ответит, иначе я скажу их убить, - смотритель стремится выставить ультиматум в беседе.
   - Как вас зовут? - понимая, что начинать с угроз значит свести на нет контакт решаю сам направить диалог, - Я Лилит.
   - Касор. Где мы?
   - Сеть пещер, без провожатого не выбраться, поэтому не сопротивляйтесь. Ваши друзья рядом, но я боюсь что единственное, что вы услышите будут их крики, если не ответите мне.
   После общения с подобным ему я чувствую жалось. Больше от понимания, что тот обречен. Передо мной особь андринного строения, средних лет. Возможно солдат.
   - Что вы хотите? - я рад, что Касор не просит подтверждения.
   - Узнать, зачем вы здесь.
   - У нас задание. Мы ищем людей, пропавших недалеко отсюда.
   - Вы первые за многое время, кто зашел на нашу территорию, - смотритель требует, что бы я умолчал об их предшественниках.
   - Они могли заблудиться здесь? Если бы мы нашли их, то ушли бы и не мешали вам.
   - Тогда они скорее всего мертвы, - во взгляде Касора читается обреченность, - хищники и жара не оставили им шансов. Мне жаль.
   -Лилит, послушай, за нами придут другие, нас будут искать. Если бы вы дали нам уйти, мы могли бы сделать так, что бы никто вас не тревожил.
   Нет, это не солдат. Как сначала показалось мне. Скорее еще один исследователь, как предыдущие. Но если в его словах больше правды, чем лжи от отчаяния, то скоро предстоит ждать и профессиональных бойцов. Это предстоит выяснить у остальных. Смотритель торопится, но я прошу пока сохранить ему жизнь.
   Я просыпаюсь, понимая, что положил голову на плечо Родера. Руки до сих пор скреплены за спиной, отчего потеряли чувствительность в точках сгиба. Попытка движения ледяными иглами пронзает их от локтей, до кончиков пальцев. Не справляясь с ощущениями я вжимаюсь лбом в тело, служившее опорой моей голове.
   - В чем дело? - Валаак приподнимается, от чего я соскальзываю на подушку, - Куда торопишься?
   - У меня руки затекли, - мне обидно слышать такой упрек от виновника моего неудобства.
   - Ах, это, - он оглядывает меня, - ты сама вчера просила, так что не возмущайся.
   - Связывать меня я не просил, - легкая обида сжимает горло, он снова представляет меня виновным в собственном положении.
   - Это неизбежное последствие, - он приподнимает меня, сажая рядом, - иначе, как еще удержать тебя от импульсивных поступков.
   За шуткой я вижу, что моя самостоятельность пугает его. Близость только индикатор этих переживаний.
   - Я не предам вас, обещаю, - он сам садится, опираясь о жесткую спинку кровати.
   - Обещания опасны тем, что их легко нарушить, - грустно говорит Валаак, прося повернуться к нему спиной.
   Я надеюсь, что он разомкнет оковы одежды, но он только больше смыкает их, соединив локти и запястья. Это уже почти больно, только я не успеваю сказать об этом, потому что оказываюсь на его ногах, так же, не видя его лица.
   - Раз ты настояла, то продолжай, - одно мое колено справа от его туловища, второе слева.
   Его тело уже готово пройти в мое, но беспомощность заставляет меня сомневаться. Он, устав от ожидания, сам заставляет меня начать, надавив на плечо и задав направление своей плоти. Непривычное положение сначала опаляет ощущения тягучей болью, но стоит примириться с давлением внутри и повторить действие, как она отступает, становясь все меньше. Раз за разом сознание все больше отдается теплу удовольствия внутри. Родер все меньше руководит моим движением, давая самому выбирать тактику. Завершаем мы почти вместе, когда он, закончив наш танец, до боли сжимает меня поперек груди.
   Отходя от дурманящей лихорадки, я надеюсь, что он отпустит меня, дав телу свободу, но он с насмешкой выносит иной приговор.
   - И не надейся, я сегодня свободен, так что тебе придется составить мне компанию.
   Прежде, чем я отвечаю, он меняет положение моих уже бесчувственных рук, скрепляя каждое запястье с щиколоткой. Слабая боль порождает страх, я прошу дать мне отдохнуть, но получаю только насмешку. Сменяя осторожность на ярость он приходит к кульминации столько раз, что я чувствую, как мои резервуары переполняются, мешая ему, высвобождаясь при каждом его проникновении и причиняя боль от дополнительного давления. Последней своей атакой он с такой силой прорывается в мое тело, что я не удерживаюсь от мольбы остановиться.
   В этот раз я услышан и отпущен и не сразу справляюсь с онемевшим телом. Колючий корсет из пробуждающихся нервных окончаний заставляет двигаться медленнее, тщательно выбирая положение. Сам того не осознавая, роняю слезы обиды. Почему он так со мной поступает, когда обещает защиту и покой? Чем я теперь ему не угодил?
   Он знает, что я ослушался, что уходил. Поэтому. Страх холодной волной пробегает под ребрами, давая фантомные ощущения тошноты. Я не могу признаться первый, желая оттянуть неизбежное.
   - Я хочу одеть другую одежду, - когда тело отмыто от розовой субстанции смешения моей и его жидкостей, мне не остается другого, кроме как затянуть его в прежнее покрытие.
   - Пока останешься в этой, - Валаак действительно не собирается уходить, остается в прежнем положении, устроившись на кровати, - чем ты снова недовольна?
   - Она делает меня беспомощным.
   - Рядом со мной тебе нечего опасаться, - потом добавляет, - особенно в Алиуте. Тем более управлять ей могу только я. И ты, - он поднимает на меня голову, отвлекаясь от излучателя а своих руках, - можно сказать, что он гораздо более безопасен чем любая другая одежда. Кроме того в ткань можно добавлять функциональные компоненты - например анальгетик.
   - В таком случае, я хочу им воспользоваться, - идея неожиданно возникла в голове. В лице моего владельца нет удивления, скорее готовность к такой просьбе, - поднимите уровень моего восприятия.
   - А тебе известно, что в случае с Гатаром это будет иметь и обратное действие?
   -Каким образом?
   - Ты лучше чувствуешь его, он ярче распознает тебя.
   - Он итак распознает меня, так будет хотя бы небольшое преимущество.
   - Мнимое, - откладывает в сторону излучатель, - но если хочешь попробовать - пожалуйста. Запомни только то, что должна говорить.
   - Если я и отхожу от плана, то не специально. Он сам наводит на определенные вопросы.
   - Это меня и беспокоит. Ты слишком поддаешься влиянию, - Валаак встает, я же наоборот сажусь. Я подозревал, что мной манипулируют, но надеялся это выглядит не столь явно, - будь немного более абстрагирована от его уловок: меньше смотри в глаза, проговаривай про себя свои вопросы, прежде чем задать их. Импульсивность твой худший враг. Знаешь, ему в голову, прямо за лимбической системой встроено что-то инородное. Но, если судить по его активности, оно помогает Гатару воспринимать все иначе, чем мы. Время для его течет медленнее, соответственно, он успевает обработать за его единицу гораздо больше, чем я или ты. Ускорение реакций синапсов и как результат, психических процессов.
   - По его поведению этого не скажешь.
   - Было бы странно, если ты заметила это. Ни на движениях, ни на речи это не отражается. Действует та же система, что не позволяет нам делать то же, что мы делаем во сне. Своеобразный нейронный фильтр. У нас, к слову он часто дает сбой, от чего мы и разговариваем, или двигаемся когда спим.
   - Мыслит и воспринимает все как во сне, - странный холод проходит по спине.
   - Да, можно сказать и так, - рука Родера на моей голове, - игры с разумом далеко не новое направление, как ты понимаешь.
   Я не отказываюсь от маски, идя к Гатару, даже зная, что она бесполезна в виду его способностей. Просто потому, что чувствую в ней некоторую защиту.
   - Здравствуй, Лота, - кажется ли мне, но пленник выглядит немного лучше, чем в прошлый раз. Я здороваюсь, останавливаясь напротив, - спасибо тебе за помощь.
   - Я сдержал обещание, - невольно вспоминаю, то, что сделал со мной владелец еще утром. Кажется, это и была моя расплата.
   - Должно быть, это дорого тебе стоило? - я понимаю, что он чувствует пережитый мной страх и унижение, сам же почти ликует от осознания этого, стараюсь подавить их. Он смеется, продолжая, - И в знак благодарности я расскажу тебе о фатиях.
   - Вы встречались с ними?
   - Не лично. Я присутствовал при беседе с одним из них. Знаешь, с людьми их роднит только внешность, лишь слегка приближенная к нашей.
   Как хочется ответить его вкрадчивому приглашению расспросить об этих странных монстрах - повадках, строении без сомнения грациозных тел, голосе. Но я понимаю, что это очередная ловушка, отвлекающий маневр фокусника.
   - О чем он говорил?
   - Он? По ним сложно сказать, он или она перед тобой, - какое-то наслоение чувств, словно он стремиться изменить тактику, повинуясь инстинкту охотника.
   - О чем вы говорили с фатией? - я не отступаю.
   - Много о чем, - Гатар явно настораживается, целая плеяда состояний сменяет друг друга - он выбирает подходящие приемы, - а в тебе что-то изменилось. Знаешь, пока твой хозяин нас не слышит, поговорим о более существенных вещах. Кто-нибудь рассказывал тебе, что память можно восстановить, как и тело? - замирает, прислушиваясь, - Вижу, что да. Но это совсем не просто, - заметил ли я, но похоже он как будто стал ближе, - я мог бы помочь, понимаешь.
   Резкое движение, как будто мелькание больших крыльев перед лицом. Я делаю шаг назад и что-то падает с хрупким звоном у ног. Я опускаю взгляд по направлению звука - белое полулуние с миндалевидной прорезью. Половина маски. Рука тянется к месту, где она была, натыкаясь на острый край оставшейся половины. Горячая влага выступает на лбу сразу под неровным изломом.
   Движения и слова во сне - фильтр не всегда срабатывает.
   Мгновение растягивается так, что даже быстрые движения залипают будто в густом желе - я наклоняюсь за осколком маски, чувствуя нарастающее торжество сидящего напротив и одновременно животную ярость внутри меня. Почти без перехода понимаю, что осколок врезается под грудину уже бьющегося в конвульсиях электроразряда тело, погружаясь в плоть. Я на доли секунды разделяю с ним эту судорогу, пока стоящий за пультом не отключает ток. Но мне хватает сил не просто противостоять этому спазму, а использовать для доминации над полу связанным. Освобожденную руку я прижимаю на место, почти ломая, осколок маски уже на половину под грудной костью, залит яркой кровью, железом бьющей в ноздри, еще сильнее опаляя нервы.
   Страх, паника, затем спокойствие и, наконец, то же торжество: " Ты, это точно ты" - только по движениям губ понимаю слова за хрипом.
   - Думаешь так легко получить смерть, не надейся, есть много способов заставить умирать бесконечно, - губы - не мои, слова - не мои. Говорю это не я. За яростью вдруг опускается какая-то темная пелена.
   - Лилит! Прекрати! - разорвана жаркая тьма, светом вместе с крепкой хваткой выдергивает меня из первородного хаоса.
   Перед глазами бледное лицо, почти такое же, как и осколок в груди. Но тот еще и омыт алым. Такая же алая струя течет изо рта. Руки в липкой пленке крови. Мои руки.
   - Нет! Не хотел, - снова тяжелое чувство сдавливает живот, я почти оседаю на руках, держащих меня.
   Но тот, кто почти мертв улыбается: "Значит Лилит" читаю в блестящих губах и розово-красных зубах за ними. Невидимая сила разворачивает меня, закрывая от этого образа, выталкивает в темноту. Как обезглавленное насекомое по инерции рефлексов тела еще бегу, но потом оседаю на колени. Руки упираются в твердый пол, который поначалу проплывает по дуге, затем встает на место. Твердь обретает меня, заставляя почувствовать свою немощность. Руками обхватить лицо и откинуть бесполезную теперь полумаску. Свет откуда-то позади, но там ничего нет, пустота, которая утянет меня если обернусь. Встаю, но ноги не верны, дрожат и надламываются, а я пытаюсь идти, вперед, во тьму.
   Ослепляет и приподнимает меня, то, что настигает позади. Пытаюсь вырваться и тут же исчезаю, вместе со всеми ощущениями. Меня нет.
   Крики и понимание, что их вызывает боль, отвращение и страх от необходимости присутствовать при этом. Мысли о том, что я лишь разговорный инструмент, а не мучитель, бесполезным анальгетиком пытается повысить болевой порог осознания происходящего. От неизбежности начинаю принимать их страдания, различать оттенки и привкусы их боли, как гурман понимать мельчайшую разницу между тем или иным калечащим действием, упиваться ими. Страстно, почти до возбуждения, до экстаза. До тянущей пульсации внизу живота. До бессильных слез от презрения к себе.
   Видения, скупые и размытые прорываются и в искусственный сон, не созданный для сновидений. И дезориентация от него сильнее, чем при обычном. Я не понимаю где я, почему и что было до него. Не сразу память восстанавливается - вероятно, я убил Гатара, когда тот попытался напасть. Валаак или Георг остановили меня, вытащив из капсулы, а затем вернули в Алиут, погрузив в искусственный сон. Но, место, где я нахожусь мне не знакомо. Что-то не так. Стараюсь приподняться и сразу падаю обратно. Фиксирующие ленты перехватывают грудь и колени. Руки закреплены свободнее, только выше локтей. В обе стороны тянутся прозрачные вены катетеров. Их больше чем обычно.
   Сознание продолжает блуждать в тумане, когда я, наконец, слышу звук. Источник и смысл мне не ясен. Не сразу я распознаю закономерность - повторение звуковых комбинаций. Сложные, но я могу их запомнить и воспроизвести. С третьего раза я попадаю нота в ноту, тон в тон.
   Как молния в голове пробегает понимание: "Назови свое имя"
   - Лилит, - тяжесть в голове и горле заставляет дышать глубже, - Лилит, мое имя, - повторяю невидимому вопрошателю.
   - Где, - боль в голове сильно сжимает виски, - я? Кто вы?
   Ответа нет, только новый вопрос: " Что ты помнишь?". Только теперь понимаю, почему не разобрал слова прежде - голос звучит механически, без привычной интонации. Словно скрежет, случайно повторяющий звучание слов.
   - Я причинил вред человеку, а прежде он напал на меня, - к боли в голове примешивается горечь, сжавшая гортань, - я не хотел.
   - Ты не виновата, Лилит, - механический скрежет обретает интонацию, как серое полотно окраску, - естественная реакция самозащиты.
   Но пусковой механизм сработал. Пережитое снова наваливается тысячей тонн веса. Слезы текут из глаз, практически не переставая, грудь разгорается зарождающимся рыданием.
   - Сейчас расслабься, дыши глубже, - глубокий вдох заставляет сжимающему чувству отступить.
   Резкий гул вдруг концентрируется в каждой клетке тела, невидимыми тисками сжимает и сгибает каждую мышцу. Боли нет, только беспокойная темнота. Но стоит ей отступить и невероятная легкость обволакивает меня. Нет оков бренной плоти, только покой и тишина без напряженного звона в ней. Только разум не хочет отпускать уходящую жизнь, по тонкой нити ассоциаций с этим блаженством являет образы уже столь далекие.
   - Не уходи, я хочу быть с тобой, - двигаются не мои губы, не мое дыхание заставляет дрожать струны плоти внутри.
   Как камень на ногах утопленника это тянет меня вниз, обратно в темноту, теперь уже без видений.
   Свет оглушает, но не на долго, глаза привыкают к нему. Тело затекло от нахождения в одной позе, поворачиваюсь на бок, одновременно оглядывая место, где нахожусь. Светлые стены и большое окно, календарь питания отсчитывает второй день с последнего приема пищи. Сколько прошло на самом деле времени я не знаю. Усталость проходит, уступая место оцепенению, время снова течет для меня незаметно. Мысли как будто остановились, пребывая в спокойном полусне. Так длится долго.
   - Лилит, Лота, поднимайся, - судя по голосу я слышу Георга, - спускайся вниз через двадцать минут. Я жду тебя.
   С трудом выполняю то, что от меня требуют, натягивая костюм-покрытие, предпочтя скорее скафандр, чем эту, пусть и более надежную ткань. На лифте через внутренний коридор спускаюсь до нижнего этажа. Георг уже ждет, довольно отрешенный на вид.
   - Идем в гараж, - мы молча проделываем всю сорогу и только в машине он заговаривает, - Валк просил отвезти тебя к Гатару. Хотел что бы вы продолжили общение.
   - Гатар жив? - я действительно удивлен, считая этого человека уже мертвым.
   - Жив и доволен как последний крокодил на болоте, - Георг даже посмеивается, разглядывая меня в проекционном отражателе, - ты не задела ни органов, ни крупных артерий, а ко всему прочему он теперь уверен в своей неприкосновенности.
   - Почему?
   - Наговорил Валку много бессвязной ерунды. Касательно тебя, кстати, - сухой ком в горле ощутимо мешает дышать, - что теперь тот уверен - ты принадлежишь к какому-то культу этих сумасшедших. Поговоришь, и сама узнаешь. Только в этот раз будешь снаружи капсулы, - машина останавливается, - а то он беспокоится за безопасность. Только уже не твою, а его, - он выходит наружу.
   Капсула все та же, но Гатар теперь не привязан, спокойно сидит внутри. Никаких следов увечий. Кроме запечатывающей накладки на груди.
   - Здравствуй, Лилит, - он встает со своего сидения.
   - Вы снова меня обманули, - обида при виде счастливого лица пленника затемняет другие чувства, только потом проступает понимание, что я едва его не убил, - простите, я не хотел причинить вам вред.
   - Да, я виноват и получил по заслугам, - Гатар разводит руками, - но я не мог иначе выяснит, ты ли это.
   Капсула не дает почувствовать его состояние, как если бы я говорил с ним внутри ее
   - Я - кто?
   - Фатия. И узнать какие твои способности.
   - Что же вы узнали?
   - Пока не точно, но скорее всего, тебя готовили быть жнецом.
   Я слышу его слова и холодный ток пробегает от основания головы до ног.
   - Что вы сказали, что это значит? - я сам не замечаю, как упираюсь в покрытие капсулы, пытаясь подойти ближе, касаюсь ее руками.
   - Жнецы, пастыри, те, кто руководят стадом, людьми.
   Не может быть, только совпадение. Перекрестное значение слов.
   - Зачем им это нужно? В чем смысл?
   - Мне сложно объяснить, я не так хорошо посвящен. Но мог бы сказать, кто поможет, - он сам подходит ближе. По губам читаю: " Если бы мы были наедине".
   - Эй, - Георг окликает, находясь за пультом управления, - отойди от стенки, иначе пущу разряд по контуру. И ты, Лота-Лилит, шаг назад.
   - Кстати, пока я не забыл, - Гатар послушно отступает, садясь на кресло, - Лилит, твое имя, взято из легенд древних эпох. Фатии, вообще тяготеют к подобным вещам. Знаешь, что оно обозначает?
   - Демон, или что-то подобное.
   - Да, в некоторых источниках несущий ночные кошмары или даже смерть.
   Примерно такое я уже слышал, назвав свое истинное имя однажды.
   - Имена не даются просто так. Вероятно, то было как-то связанно с твоими способностями или возможностями. Я могу гадать бесконечно, но вероятно тебе это уже открылось вместе с именем.
   - Я вспоминаю не все, только урывками, отдельные моменты. Наиболее яркие или связанные с ощущениями в реальности. В прямой временной последовательности.
   - Скорее всего, это преодолевается искусственная блокировка памяти. Но если это происходит с мозгом, не значит ли что то же самое происходит с телом?
   Дрожь, весьма ощутимая проходит по всем мышцам, отдаваясь в остове и заканчивается звоном в голове.
   - Достаточно пищи для размышлений на этот раз?
   - Вполне, - я отхожу, стараясь уйти из поля видимости Гатара.
   - Идем, я отвезу тебя обратно, - Георг подходит через некоторое время, указывая в направлении машины.
   Для меня любые действия будто как во сне, лишены значения, но уже чувствуя гул и вибрацию машины возвращаюсь к реальности.
   - Где находится это место? Мы ведь далеко под первым ярусом?
   - На четвертом, если быть точнее. Здесь цеха и лаборатории, - Георг даже не отрывает взгляда от невидимой мне дороги, - Валк вернется завтра утром, так что ты пока свободна. В пределах Алиута, само собой.
   - Не убегу, можешь не бояться.
   - Было бы лучше если сбежала, проблем меньше, - он смеется. Воспринимать ли мне это как предложение?
   Только не сейчас.
   - Мы можем поговорить наедине? - Георг не сразу понимает, сначала бросив короткий взгляд, потом уже пристально смотря на меня.
   В гуле машины что-то меняется, она останавливается, скорее всего, не достигнув своей цели.
   - Что ты хочешь? - он сам загнал себя в ловушку своей глупостью, теперь понимает это как никогда.
   - Нас не слышат? - он указывает на какой-то датчик, что мне мало говорит, - я хочу быть уверен.
   Он раздраженно выдыхает.
   - Ладно, идем, - он выходит, я тоже толкаю дверь, почти задыхаясь от напора воздуха снаружи.
   Высота примерно половины километров отделяет нас от земной тверди, темно-зеленым ковром стелящейся внизу. Один из боковых съездов трассы, идущей снаружи ярусов. Приблизительно, середина третьего пласта.
   - Гатар хочет сказать мне что-то, но только если нас не будут подслушивать, - я встаю рядом с Георгом, опираясь о перила смотровой площадки
   - И, что ты хочешь от меня? - в голосе явная настороженность.
   - Устрой мне такую встречу.
   Отрываясь от панорамы, он поворачивается, но смотрит поверх меня.
   - Зачем мне это, такой риск?
   - За тем, что иначе, ты рискуешь больше, - теперь он смотрит прямо на меня, а я отвожу взгляд, заставляя себя не смотреть в ответ, - иначе я расскажу что ты сделал со мной.
   Чувствую, как тело стоящего рядом сжимается, щелчки суставов и скрип сухожилий в окаменевших кулаках. Я почти готов принять удар, но не отхожу, избегая опасности.
   - Знаешь, мне кажется ему известно, что я покидал Алиут без его разрешения, - продолжая, отвечая на молчание, - а вот в отношении тебя еще нет, - смотрю прямо на него, видя смесь ярости, страха и ледяного спокойствия, уже не справляющегося с этим, -дай мне десять минут. Это тебе ничего не будет стоить, верно?
   - Я тебе не верю. Хватит, - спокойствие побеждает. Кажется, или он сильно напоминает мне Валаака.
   Что ж, попытка не удалась. Но все ли потеряно? Я поворачиваюсь, направляясь обратно к машине, но почти сразу получаю ощутимый толчок в правое плечо, а затем и направляющий импульс, руководимый крепкой хваткой Георга. Я вовремя успеваю погасить крик от неожиданности, но не сопротивляюсь, почти падая от резких движений, несоразмерных моей пластике. Едва избежав удара, сажаемый в машину, я больше не стараюсь заговорить с ним. Но мерный гул двигателя скоро прерывается и Георг выходит, дверь рядом со мной открывается и та же сильная рука, что заталкивала меня туда, выдергивает наружу. В этот раз я не удерживаюсь, падая на одно колено, чувствуя значительную боль, но практически не обращаю на нее внимание, потому что понимаю - мы снова в цехах на четвертом ярусе.
   - Иди, у тебя пять минут, - я поднят так, что чуть не падаю снова, бегу вперед, к видимой капсуле.
   Как только я подхожу к прозрачной стенке, Гатар встает.
   - Мне дали немного времени, - он кивает.
   Когда вход открывается, я захожу, преодолевая пропускной клапан. Гатар подтверждает, что связь отключена.
   - Что значит, что мое тело изменится?
   - На сколько я понял, их строение отличается от нашего, кроме того с возрастом в их телах происходят метаморфозы, существенная перестройка.
   - С кем я могу поговорить об этом, могу ли я связаться с ними?
   - Лилит, - он вздыхает, - я не могу тебя вывести к ним, иначе предам. Попробуй поговорить со своим хозяином, - подойдя ближе, почти шепчет на ухо, -Филин и Крот знают. Попробуй найти способ нам говорить без свидетелей
   - Я его кукла, Гатар, он не послушает, - я сам отстраняюсь, понимая, что не получу желаемого, - Меня используют на столько, на сколько им нужно, - горечь подкатывает к горлу, неужели нет выхода, - Послушайте, если найдутся подобные вам, или те, кто захотят напасть на Валаака, смогу ли я защититься, дать понять, что мы не хотим вреда.
   Он удивлен, я это чувствую, и не знает с чего начать, перебирает одно состояние за другим. Я вижу лишь замершее лицо и опущенный взгляд.
   - Мы не хотели убить Родера, задержать или отпугнуть -да, - видно, что ему сложно говорить.
   - Это из-за сотрудничества с Корпусом?
   - И это тоже. Твое присутствие здесь мало что изменит, пойми это намного более сложно. Им будет безразлично, будь ты хоть главным фатией.
   - Время вышло, выходи, - голос Георга заставляет меня вспомнить об условии.
   - Еще минуту, пожалуйста, - я прошу, не зная, на что надеясь.
   И Гатар продолжает.
   - Счет три - скажи это. Возможно поможет.
   - Спасибо, - я выхожу, пребывая в шоке от произошедшего.
   Далеко я не отхожу, дожидаясь Георга. Повернуться на его шаги не успеваю, потому, что он резко хватает меня за шею сзади, толкая вперед. Он сжимает пальцы так, что я не удерживаюсь от крика, проваливаясь в попытке разомкнуть железную хватку.
   - Молчи и иди спокойно, - в голосе сдерживаемая злость.
   Темнота впереди расступается стеной, но скорость он не сбавляет. Понимая, что меня сейчас впечатают в нее, я выставляю руки перед собой, как раз вовремя, потому, что Геогр придает мне дополнительное ускорение, толкая к плоскости. Избежав удара, я поворачиваюсь к нему лицом, так же держа руки в защитном положении.
   - Снимай, - он кивает, указывая на костюм.
   - Георг, не надо. Зачем тебе это? - мне кажется, может я ослышался? Для чего ему снова подставлять себя?
   - Заткнись и выполняй, или заставлю тебя по-другому, - холодная уверенность в своих действиях. Это отбивает желание проверять каким, образом он исполнит угрозу.
   Сжимаю зубы, но рукой провожу от основания шеи к середине живота, замирая, желая оттянуть момент, дать возможность передумать. Но кулак, врезающийся в стену рядом с головой дает понять, что это бесполезно. Стараясь не смотреть на него из-за выбитых страхом слез довожу ладонь до основания ног, а затем между ними. По приказу открываю больше тела, отодвигая ткань на груди и животе.
   Я едва удерживаю равновесие, когда он, перехватив одну мою ногу выше колена, приподнимает, давая удержаться за стену руками.
   - И не противно тебе прикасаться ко мне, после всего что было? - голос предательски дрожит, но решимость не дает мне паниковать.
   - Противно? Да я б тебя обездвижил и держал в виварии для опытов, а не давал вести себя так, как будто без тебя здесь не справятся, а так я хотя бы получу причитающееся, - говорит сквозь сжатые зубы, практически вибрируя всем телом от злости и триумфа.
   Ответить я не успеваю, потому что с резкой, невыносимой болью он входит в мое тело. Мой крик, его сдавленный смех. Валаак не понизил мой уровень восприятия и теперь ножи режут низ туловища, проникая глубоко внутрь, каждым резким движением врезаясь в плоть. Я стараюсь сдержать свою реакцию, подавляя крик. Надеясь отрешиться, вглядываюсь в темноту, которая все больше расцвечивается всполохами от растущей боли.
   Удерживая уже обе мои ноги он начинает действовать все грубее, намерено сильно вбиваясь в меня, желая нанести как можно больше повреждений и боли. Последнее, что я чувствую, становится неприятный хруст в основании туловища и горячие слезы, текущие к вискам, прочь, от падающей тьмы на запрокинутое лицо.
   - Прикройся и иди к себе, - как электрический разряд, удар приводит меня в себя, хотя и не несущий большой силы. Щека горит от неласкового касания. Я не сразу понимаю, где нахожусь - скорее всего, внутри машины. Попытка встать из лежачего положения отдается резкой болью внизу живота. Преодолевая ее все же сажусь, стягивая покрытием обнаженную грудь и живот, укрывая себя внизу, в средоточии боли. Попытка выйти тоже заканчивается туманящей глаза вспышкой. Ноги подвижны, значит не вывих. Преодолевая ощущения, медленно выхожу, почти не видя дороги от красно-черной пелены в глазах, иду к лифту. Уже не помня как, дохожу до своей комнаты, пресекая по пути, казалось пол Империала. Вливая в покрытие болеутолителя и противовоспалительного, осторожно ложусь на постель, стараясь не тревожить источник агонии.
   - Я не хочу этого делать, - руки обхватывают меня сзади, через туловище, поверх моих собственных рук, от этого спокойно, - но теперь смотритель понял выгоду и каждый раз заставляет меня.
   - Глава резервации будет недоволен, узнав, что он творит. Нужно просто сказать ему, - Халах сидит позади, крепко прижав меня к себе. Даже через репилент чувствую его тепло.
   - Тогда он узнает и о Алворе. - я прижимаюсь к нему, ощущая почти забытое чувство умиротворения, - Он мне очень помогает. Знаешь, Халах, и у них не все так просто. Мы думали, что остались одни, но за пределом есть и другие. Города, поселения. Их много. Гораздо больше чем у нас.
   - Почему тогда мы их так редко встречаем?
   - Такие как Алвор приходят, только если их отправляют сюда, по приказу. Он говорит, отправляют не всех, а тщательно выбирают. Правда, он не знает по каким признакам. Он говорит, здесь запретная зона и пройти можно с определенным доступом.
   - Что это значит?
   - Пока не ясно.
   Мне приходится все чаще оставаться в ячейке Халаха, делить с ним жилое пространство. Но это скорее спасает меня, он единственный, кто оказывает мне поддержку, иногда даже делит со мной пищу. После гибели своего редуплицианта обо мне заботилась вся группа, а в частности наставник, редупликат второго поколения моей ветви. Их Алвор называл другим, более подходящим по его мнению словом -Родители. Вот только у приходящих их обычно двое, носители разных полов, как и у рожденных в резервации.
   Я часто спал и отдыхал в верхней ячейке, когда Халах был на исполнении или обучении, но иногда наше время отдыха совпадало, из-за чего приходилось тесниться на узкой полке для сна вдвоем. Узнай о подобном смотритель, или тем более глава резервации, нас наказали бы, поэтому и Халах и я старались меньше привлекать к себе внимание. Видеться тоже приходилось осторожно.
   А еще я понимаю, что отношусь к ловцу иначе, чем к "родителю". Приближение второй стадии перестройки выводила все восприятие из равновесия, не давая понимать свои ощущения. Многое было несвойственно форме андрина, тяготея к генинному, утраченному состоянию. Тело мало менялось, возможно, из-за небогатого питания, хотя становилось более сильным и пластичным, постепенно справляясь с искривлением хорды. Но становление андрином было неизбежно, это я уже чувствовал. Почти с отчаянием я видел признаки метаморфозы, поскольку означало это отдаление от Халаха, как однополярного со мной. Моя привязанность становилась непозволительной. Как он относился ко мне, я не знал. Была только надежда, смутные ощущения, поскольку уже не раз, дополняя отдых друг друга, взаимное положение тел было продиктовано не столько малым пространством, сколько желанием касаться друг друга, больше ощущать близость, сделать ее сильнее.
   Я просыпаюсь, но не могу расстаться со сном. Слишком он желаем, по сравнению с реальностью, затмевает ее.
   - Почему так? - вопрос к темноте за окном и предательски мягкой кровати. Лучше умереть один раз, чем постоянно пропускать сквозь себя потерянную жизнь. Слезы уже без преграды катятся из глаз, я не могу их остановить. И не хочу. Может с ними боль покинет тело.
   Даже твердый гранит содержит в себе влагу. Иначе он рассыпается в песок. Я же изгоняю из себя последнюю, желая стать металлом, сгибающемуся под ударами, но не ломающемуся, оставаясь целым. Я узнаю о той жизни, потому что она не перестала быть моей. Обязан узнать.
   Память есть свойство живой материи, заключающееся в сохранении и передаче жизненного опыта. Пути же ее ветвятся и переплетаются, становясь то широкими трактами, то сужаясь до тайных троп.
   Самая древняя форма памяти - закодированная в аминокислотах и белках, та, что передается из поколения в поколение. Даже не тропа а сама земля, по которой и стелятся пути познания. Неосознанная, и потому непогрешимая как сама суть жизни. Но то слишком крупный масштаб, возьмем разрешение побольше и разглядим открывшуюся нам карту. Мы видим крупные объекты - горные хребты, океаны, моря, долины - то память, позволяющая пчеле строить соты, рыбе плыть, управляя своим телом в совершенстве, то, что позволяет ребенку сделать первый вздох с криком врывающемуся в мир. Это память, заложенная в нашем строении, в логике тела, основа его жизни. Безусловная, врожденная память. Взглянем на это внимательнее, под большим разрешением и у видим впадины и разломы, русла рек, втекающих в океаны. Это особенности рельефа, образованные причудами меняющейся среды. Еще не сознательные изменения, но уже приспособления, отличающие один склон от другого, один пологий берег от крутой осыпающейся кромки у воды. Это память повышающая выживаемость организма, адаптирующая его из поколения в поколение к условиям жизни. Память видовая, более узкая, выбираемая на основе инстинктов самосохранения. Углубляемся, уже пешими путниками исследуем ландшафт, опускаемся на дно озер и рек, изучаем течения. Переменчивость и разнообразие - вот главное определение, выберем мы описывая их - каждый камень, перепад давления, изменение прозрачности - индивидуально в корне, постоянно в доле мгновения. То память отдельного существа, приобретенная. Что-то возникает на основе наблюдений, становится частью сознания хаотически, другое закрепляется стараниями, обучением. А что-то навязывается. Вопреки пониманию и осознанию, прорубает себе путь сквозь звериные тропы инстинктов, спутывая и стирая их. Инструменты здесь разнообразны и изощренны на столько, на сколько хватает фантазии. Прожечь, прорубить, насильственно отпечатывая нужный узор или заставить расти в заданном направлении, используя, искажая естественные механизмы. Как росток заполняет неестественные изгибы сосуда, чтобы стать его подобием, даже когда искусственный кокон разбит, так и память заполняет пробелы, принимая нужную форму, если ей дадут направление и рамки.
   Галакагорта, проклятая книга, говорит о памяти, как инструменте, помогающем создать лучшее, совершеннейшее общество. Память - оружие в извечной войне. Стереть и воссоздать, заставить верить в истину даже несуществующую.
   И человечество изобрело много способов искажения памяти. Стирание - разрушение дорог, сметание их с лица земли. Тут главное не переусердствовать и с ненужной тропой не уничтожить и всю долину, по которой еще придется идти. Внушение - гранитный сосуд, не оставляющий альтернативы, веревочный мост, шаг по которому строго определен и взвешен. Или же развилка, перекресток путей с иллюзией выбора. Только вот все кроме одного являющие агонию испытаний. И каждый, думает, что выбирает сам.
   Навязанное воспоминание. О, это самый сложный и загадочный способ, не раз подводивший своих создателей. Прежде, еще не понимая всех правил, заплутавшему путник рисвали его дорогу, вот только где один видел куст, другой дерево, называя ручей, другой представлял родник, так и не добираясь до нужного пути, путаясь в плену догадок. Разобравшись, люди стали делать карты - условные обозначения, где символы не давали свободы интерпретации, проявляясь и дополняясь деталями лиши в индивидуальном восприятии. Только надо было обучить всех, что значит тот или иной символ. Тем самым, унифицировав, загнав под одну систему символов, была сделана попытка слить сознания, дать возможность через одного управлять всеми. Минус был в необходимости обучения. Но потом появилась фотография. Точность образов, не сводимая к индивидуальным особенностям восприятия. Единение сознания через единение восприятия. Одна истина на всех, потому что все сводится и приближается к одному стандарту. Вот к чему стремится Галакагорта. Все помнят и знают только то, что требуется, значит и делают только то, что нужно. Нет иной правды, кроме необходимой.
   Похоже, последняя встреча с Гатаром не прошла для меня бесследно. Мысли мучила перспектива метаморфозы, а тело явно страдало от повреждений. Я не смог встать, чувствуя острую боль внизу туловища. На подвижности ног это не сказывалось, но движения давались с трудом. Вероятно, ткань-оболочка поглощала выделения кожи, перерабатывая или испаряя их, но стоит мне снять ее, отправляясь отмыть тело, как вижу алый признак внутреннего повреждения, стекающий по ноге. Препараты у меня есть, но если это то, что мне подсказывают ощущения, они помогут мало. Перелом тазовой кости, возможно не сильный, но если об этом станет известно, единственным что меня ждет будет дезактивация. Но так ли это отличается от последствий перестройки тела.
   Боль унялась когда я снова лег на кровать. Сколько нужно, что бы срослась кость, если она повреждена. Даже с высокой регенерацией не мало. У меня этого времени нет. Я слишком зависим.
   Я вздрагиваю, когда Валаак входит ко мне, радуясь, что укрылся тонким полотном одеяла. Он подходит, может ожидая, что я встану, но я оттягиваю этот момент.
   - Ты плохо выглядишь, - сочувствие или разочарование. Как мне оценивать это замечание.
   - Я чувствую, что устал, - это правда, - мне жаль, что так вышло с Гатаром.
   - Он сам решил рискнуть. А я не захотел предотвратить этого, - теперь я забыл о боли, он поясняет, - я не планировал, что-либо подобное, но подозревал что так случиться. Ты не виновата. И, честно говоря, его жизнь мне была безразлична.
   - То, что было потом, что вы делали? - раз он говорит честно, может не станет скрывать и этого.
   Он садится напротив, долго вглядывается в меня.
   - У тебя был шок, сильный, перешедший в коллапс. Ты начала впадать в кому. Поэтому пришлось применить нейроиндукцию. Слабые разряды тока. Электрошоковая терапия, - он молчит, потом продолжает, отводя взгляд, - мне обещали ты не вспомнишь.
   - Кто?
   - Поговорим когда отдохнешь.
   - Гатар сказал, что память возвращается из-за восстановления, а значит тело тоже начнет меняться, - он уже собирается уходить, - возможно, у меня меньше времени, чем вы рассчитываете.
   - Тебе не о чем беспокоиться, - отвечает он уверенно, поэтому я действительно успокаиваюсь.
   Необходимость восстановиться, видимо сильно утомляет тело, поэтому я снова проваливаюсь в сон. Спокойный, потому, что травма пока останется незамеченной и, возможно, успеет регенерироваться.
   Удар пришелся мне ниже глаза, больно врезавшийся в кость скулы. Я удерживаюсь на ногах, но позорно вскрикиваю, прижимая руку к горячей боли.
   - Немыслимо, Лилит, такое недопустимо! - мне кажется, что все повторяется заново, только теперь передо мной не ментор, а глава резервации. Но злится он не меньше, - я знаю твоего наставника, знаю, сколько сил он потратил, чтобы дать тебе здесь место. Все это делалось с условием твоего послушания.
   - Я делаю все, что от меня требуют, - мне еще неясно, что его так разозлило, но надеюсь не выдать лишнего.
   - Тебя направили в резервацию как андрина, значит тебе нужно придерживаться определенных правил, а после наступления стадии имаго участвовать в размножении. - высокий и сильны представитель наземного кластера неспокойно ходит по большой ячейке для сборов, - Твоя нимфальная стадия уже формируется. А так как ведущую форму развития у тебя прервали, значит она продлится чуть дольше. Но, Лилит, если ты отступаешь от норм поведения в этот период, ты просто не перейдешь к взрослому состоянию.
   - Я не отступаю, - страх поднимается из живота к голове. Неужели теперь мне запретят видеться с Халахом, - мне просто помогают с адаптацией. Мы прежде проходили обучение вместе.
   - Достаточно, не оправдывайся, - он останавливается, поднимаясь надо мной, - такого прежде не было в моей резервации и я не намерен допускать подобное. Но и младших здесь еще не было, - крепкая броня пластин скрипит, когда он подходит ближе, наклоняясь ко мне, - во избежание проблем, я отправлю тебя в леприй для полного осмотра, при возможности дам разрешение на преимагизацию. Тебе же оставляю время подготовиться.
   Слезы потоком начинают литься, как только я слышу приговор. Нас застали с равнинником и, возможно, восприняли так, как я никогда не мог себе даже вообразить. Я перешел в стадию нимфы незадолго до декластрации, но тело уже начало приобретать феминные черты, а после вмешательства не стремилось к андринным изменениям. Видя в этом вину однополярной связи глава логически решил провести ускорение развития для формирования андринного имаго. Вот только никакой связи не было, а тело застыло из-за физического истощения. Такие сильные перемены, которые последуют за иммагизацией, могут заставить меня перейти в состояние полусна. Это крайне опасно, пока Алвор продолжает скрываться в моей ячейке. Но не так тяжело, как потеря связи с единственным другом в резервации.
   - Дайте мне еще раз увидеться, - голос не сразу поддается мне. Страх еще больше сковывает тело. Как я могу говорить с главным в таком тоне? Почему просто не подчиняюсь? Спешно опускаю глаза, не выдержав прямого.
   - Он сейчас в изоляторе. И знает почему. Позже его переведут в другую резервацию, - тон сухой и от этого понимание приходит быстрее и безжалостнее. Я почти падаю, в молящем жесте прикладывая руки к лицу, будто приговоренный обращая в бога своего мучителя.
   - Нет, прошу. Накажите меня, я готов к любой повинности, только дайте хоть иногда ведется, - ноги подламываются, - я готов на все. Он единственный, кто меня поддерживает, - холод в лице заставляет оставить любую надежду, руки упираются в камень пола, тело будто потеряло опору позвоночника, - не отнимайте у меня последнее, прошу.
   Я вижу только темные капли собственных слез на неровном полу, не могу поднять глаза, чтобы снова увидеть безразличие.
   - Встань, - жесткость теперь не уступает металлу, но что-то изменилось, будто поколебалась уверенность. Я поднимаюсь не сразу, все еще не поднимая глаза на главу, - хорошо, Халах останется здесь. Но видеться вы будете только по достижении тобой стадии имаго. Пока же разрешаю только рабочие контакты, - не знаю, что его больше смягчило, мое глупое поведение или понимание, насколько я зависим от него. Все же смотрю в его сторону, но не он в мою, - подготовься, за тобой придут через один ход.
   Резкий вдох выводит меня из сна. По краям лица к вискам ощущаются холодные дорожки - русла проложенные слезами, а вдох - остаток всхлипа. Попытка подняться упрямыми крыльями стрекоз пробуждает боль недалеко от сустава. И все же достаточно притупившуюся. Несмотря на это другое чувство глушит физическую травму. Невыносимая тоска, печаль по несбывшемуся, недоступному.
   Несмотря на это встаю, направляясь за пределы комнаты. Сейчас утро, но слишком раннее. Правда, если немного подождать, я застану Валаака. Большая ванная с бассейном освещена первыми лучами, вода переливается в их свете. Снимая одежду, с радостью отмечаю отсутствие крови, но движения все же вызывают муку. Стоять удобно на одной ноге, опираясь рукой о любую поддержку, но в воде нагрузка смещается, освобождая от боли. Ноги неподвижны, работает только плечевой пояс, так кажется, будто и нет повреждений.
   - Ждешь меня? - он снова появляется, когда я отвлекся от ожиданий, тем не менее, киваю, рефлекторно стараясь угодить ему. - Я не собирался плавать, но если настаиваешь, - опираясь на бортик я смеюсь, в поддержку его шутливому тону, - Ты бледнее, чем обычно. Хорошо себя чувствуешь? - он опускается в воду рядом, став серьезнее.
   - Да, я просто давно здесь.
   - Не спиться? - он остается на месте, привыкая к воде.
   - Нет. Плохие сны.
   - О чем?
   - Пока непонятно. К пробуждению остаются только переживания, - он ожидаемо становится напротив меня, положив руки на край бассейна, так, что я оказываюсь заключен между ними, - в этот раз было особенно тяжело, - я стараюсь смотреть на него, побеждая желание отвернуться и спрятаться, - сильное чувство потери.
   Я ощущаю его желание, разделяя, практически сливаясь с ним. Это заставляет забыть о боли. С его помощью принимаю удобное положение, скрестив ноги на его спине. Руки с силой сжимают край резервуара, больше от привычного напряжения, чем боли. Но только я сильно недооценил свое состояние. Первое же движение практически оглушает, что я не могу сдержать крик. Он получается слишком надрывный, что Родер, останавливается. Нет, я и раньше плохо справлялся с подобным физическим воздействием и он, вероятно, списывает сильную реакцию на пережитый мной шок, а я просто боюсь прервать его, понимая, что за этим последует необходимость объяснить все. Тем не менее, он продолжает намного более осторожно, но даже так, погружает меня в болевое забытье.
   Приводит меня в сознание резкое движение, заставляющее дернуться всем телом.
   - Лилит, очнись! Что с тобой? - и громче, - Что ты с собой сделала? - белый потолок расцвечен красно-зелеными всполохами. Затем, мою голову приводят в положение, что я вижу лицо - испуг и непонимание. Я с трудом удерживаю положение, опускаю глаза вниз. Темно-алая вода расходится прочь от наших тел.
   - Простите, - я почти задыхаюсь. Откуда столько крови? - Я не хотел, это вышло случайно, - меня быстро поднимают, укладывая на покрытие пола. От резкой боли снова все гаснет, но в отступающей тьме надо мной нависает лицо Родера, - вы говорили обо мне с кем-то из корпуса? - резкое озарение приходит из хаоса агонии, - что вы узнали? Прошу, скажите, у меня мало времени, если я начну меняться, - не знаю, как далеко я от точки не возврата, сейчас, когда потеря крови может стать фатальной.
   - Замолчи! - возможно, он паникует, я сам принимаю из его рук полотно, прижимая к источнику кровотечения. Нет, это бесполезно. Повреждение глубоко внутри, - Регенерация десять.
   Внутри ощутимо щелкает, начиная плавить в области живота и ниже, сжав зубы я не даю вырваться стону, но перейдя некий пик, чувство начинает ослабевать, а затем проходит совсем. Скоро я осторожно сажусь, видя Валаака сидящем на скамье, положив лицо в ладони. Сильное чувство стыда сжимает мне горло и давит на плечи. Почему он так сильно беспокоится из-за меня?
   - Господин Родер? - я приподнимаюсь, протягивая к нему руку.
   Он резко перехватывает ее, теперь уже холодно смотря мне в глаза.
   - Иди к себе и сделай все необходимое, у меня нет времени на твои игры, - от такого безличного тона хочется снова заплакать, умолять, но я встаю, накинув одежду, возвращаюсь обратно.
   Я не знаю, что ожидать от случившегося.
   Промывание тела после регенерации десятого уровня процесс не быстрый и совершенно неприятный. К тому же сильно утомляющий. К вечеру я чувствую только сильную усталость и тревогу за последствия. Неужели Родер подумал, что я нанес себе увечье специально? Но зачем? Чтобы он рассказал о таинственном осведомителе. Вот как он воспринимает это. К чему все приведет? К потере доверия. И, надо признаться, причин я даю достаточно.
   Позже, он все же вызывает меня к себе, правильно полагая, что ходить я теперь могу без проблем.
   - Что это было? Прошу, объясни мне, - прежде, чем начать разговор я захожу с ним во внутреннее помещение, встав на незнакомую прежде платформу. Он говорит очень выдержанно, хотя я чувствую нарастающую злость. Придется прокладывать путь по тонкому льду.
   - Я не думал, что последствия будут такими серьезными, - осторожность мой главный союзник.
   - Зачем? - нарастание напряжения.
   - Я... хотел вспомнить быстрее, боялся не успеть, - паника заставляет кусочки мыслей придти к одной целой форме.
   - Сканер показывает трещину тазовой кости и разрывы внутренних органов в этой области, - он отрывает взгляд, почти удивленно смотря на меня, - что ты сделала?
   Минуту, пока я собираюсь с остатками самообладания, мне кажется, что он догадался, но ответ уже складывается и я отвечаю на свой риск.
   - Я надеялся, что вы не заметите, если я нанесу повреждение там. Думал, что все успеет восстановиться быстрее.
   От понимания, что я говорю, кровь приливает к лицу. Каким же образом бы я это сделал?
   Он смотрит на меня оценивающе, я же сильнее обхватываю плечи руками. Сейчас я как будто неодет, вскрыт и выпотрошен.
   - Лилит, я больше не могу тебе доверять, понимаешь? С этого момента ты будешь находиться в состоянии сна и бодрствовать только в моем присутствии, - холод теперь не только в словах. Все в нем отвернулось, отстранилось, закрылось от меня. Я же чувствую, как внутри все сжимается, перед тем, чтобы упасть холодным грузом куда-то вниз. Слезы уже ставшие привычными, не удерживаются на границах глаз.
   - Нет, пожалуйста, - я когда-то чувствовал подобное, - это не повторится, даю слово.
   - Какое из них? - я с непониманием смотрю на него, - То, что давала, когда говорила, что не сбежишь или что будешь говорить правду? - почему ноги так ненадежно держат меня? - Я знаю, что ты выходила из Алиут, и не раз.
   Не ноги и руки, плоть, кожа, кровь, вся моя сущность восстала против меня. Все внутри разрывает меня на части. Крик вырывается из-за прижатой ко рту ладони. Это все вместо мольбы о прощении, заглушенное пониманием тщетности и порочности самого оправдания. Нет для меня большего слова, чем слезы, нет иного жеста, кроме коленопреклонного, нет иного спасения кроме смерти от его руки. Я предал единственное, чему должен служить, ради чего должен жить я променял на жалкую попытку получить свободу. Ничтожество, возомнившее себя достойным жизни, вот кто стоит на коленях перед своим спасителем, которого сам и попрал. Судорога сводит тело, не дает сделать и вздох, руки, уже не мои, а орудие карателя, вцепляются в лицо, собираясь нарушить целостность нечистого тела.
   Где-то далеко слышится голос: "Прекрати". Это обращено не ко мне, поскольку меня уже нет. Странно, но я чувствую толчок, теряю равновесие.
   Где нахожусь, мне не понятно. Скоро тело перестает мне подчиняться, становясь безвольным механизмом. Только сознание остается безучастным, замирает где-то далеко над ним, наблюдая со стороны. Оно сидит, неподвижно глядя перед собой, состояние приближено ко сну. Входит человек, знакомый, но вызывающий чувство страха, где-то на периферии сознания.
   - Что произошло? - в ответ замечаю второго, неподвижно сидящего напротив, он тяжело смотрит на пришедшего.
   - Отвези ее в лабораторию, пусть Гайтс установит сгибающий фиксатор. Вошедший наконец обращает внимание на меня.
   - Что с ней случилось? Она в сознании? - сомнение и доля страха.
   - Она биот, - в голосе сидящего напротив усталость.
   - Что? - о, он удивлен, - но каким образом...
   - Их новый образец. И вероятно, не очень устойчивый, - примешивается горечь к вынуждено спокойному голосу, - похоже, разрушился участок, отвечающий за личность. Хотя, возможно будут еще приступы. Пусть Гайтс посмотрит что можно сделать.
   - Ты мне не говорил, - обида.
   - Об этом ни кто не знал и не должен был. У меня были свои цели. И я не обязан все тебе рассказывать, - теперь раздраженность и здесь, - ты ведь тоже от меня много скрываешь, верно?
   Молчание, затем более спокойное: - Я тебя понял. Прости, брат, - пришедший подходит ко мне, обращаясь, как мне показалось сдерживающим истинные чувства голосом, - встань, иди за мной.
   Где-то в другой вселенной, на краю восприятия, тело четко выполняет эти действия. Сознание же невольно увлекают вслед за ним телесные оковы, не давай уйти от созерцания этого жалкого представления. Остальное уже не стоит внимания и понимания, то что я вижу кроет собой тьма.
   Как жалок поверженный, так и я иду, с пониманием бессилия перед своей судьбой, презрения к покорности, от которой не могу избавиться. Но в следующее мгновение что-то тянет меня за плечо, разворачивает. Дальше вспышка радости не дает мне контролировать себя. Знакомое лицо и руки, знакомый запах, который я могу ощутить, потому, что сорван респиратор, знакомое тепло, потому что репилент расходится под уверенными движениями. Сначала его объятия, а потом, когда первое замешательство прошло и мои. Крепкое и нежное касание, губ к моим, практически непосильное сопротивление, предполагает только ответ, неумелый, но до того вымученный, что инстинкт руководит им больше, чем разум. Тело, слишком открыто, тут же обрастает второй кожей крепко прижавшегося другого существа, надеясь слиться с ней в одно. Руки крепко прижимают меня к жестким пластинам на теле, я же отвечаю, стараясь превзойти их в силе. Ноги теряют опору, спина прижимается к твердому камню стены. Еще немного и случится то, чего нельзя допустить, я уже рад этому, только потворствую преступлению. Но разум сильнее желания, холодной волной проходит мысль о последствиях.
   - Стой, нельзя этого делать, - я отворачиваюсь, отрываясь от него, боясь встретить взгляд Халаха, - мне дали один ход. Если узнают о Алворе будет еще хуже. Нужно его спрятать в другое место.
   Объятия не ослабевают, как я надеялся, только сильнее прижимают, заставляя приникнуть всем телом.
   - Нужно его убить. Другого выхода нет, - он говорит спокойно, почти отстраненно. Как будто и не было огненного забвения прежде. Не сразу до меня доходит смысл слов.
   - Убить? Нет! - я не могу так поступить, - неужели нельзя придумать что-то?
   - Можно было бы, но нет времени. Не нужно было его оставлять так на долго, - почти осуждение
   - Ты знаешь, почему он здесь. Сам предложил его. Как я теперь должен поступить по-твоему? - обида страх и схлынувшая страсть раскаляет мысли, заставляя их терять сдержанность.
   Телесный захват ослабевает, а потом и опускает меня, дав твердо встать на свои ноги.
   - А как я должен поступить? - он отстраняется, - Я виноват, что это случилось. Из-за меня с тобой сделают непоправимое. Но я не хочу, что бы тебя убили, - он слишком уверен в своих словах, мне не хочется встать на его пути, но что-то внутри заставляет противостоять.
   - Не только твоя, это и мой выбор, - стараюсь перехватить руки, надеясь удержать, - я не жалею ни о чем. Я откажусь от имагизации, после осмотра мне позволят. Это даст немного времени. И, Халах, - собраться с силами, - я хочу отпустить Алвора.
   - Ты знаешь что нельзя, - усталость в голос, - иначе конец не только резервации, но и всей колонии. А без имагизации тебя оставят в нимфальной стадии без права на метаморфозу.
   - Я хочу уйти вместе с Алвором, - стоящий напротив застывает, не веря услышанному, - и ты пойдешь со мной.
   - Ты говоришь бред, - единственный ответ на грани сдержанности, - мы не можем покинуть зону распределителя, нам не выжить.
   - Все иначе, чем мы думаем, чем нам говорят. Нас не хотят выпускать, потому запугивают. Я знаю достаточно.
   - Но мне не рассказываешь?
   - Теперь говорю, времени уже мало, давай же, Халах! Нужно уходить. То, что снаружи контура нам не навредит, - свой довод я заготовил на последнее, - они же не ощущают разницы.
   Но, видимо этого недостаточно, скорее наоборот, перевешивает не ту чашу весов, на которую я рассчитывал. Рука на моем плече с силой отрывает от опоры, проталкивая вперед.
   - Не чувствуют разницы? - откуда столько злобы в голосе, когда еще недавно было столько заботы, - посмотри и сравни, мы - не они.
   Моя келья и я вхожу практически обнаженный к тому, кто там. К тому, кто еще не видел меня без обезличивающей одежды. Я не ждал такого предательства от единственного кому доверял, застываю на пороге, практически сразу вижу нарастающий страх переходящий в ужас. С опозданием стараюсь прикрыться, спрятать тело беднее и более тонкое, чем его, кожу покрытую прозрачной чешуей, глаза, способные видеть в темноте, оттого полностью черные и большие, отсутствие крыльев носа и рот, раскрывающийся рядом игл. Тело почти взрослого Фата, способного двигаться и мыслить быстрее, чем любая их жертва. Лишь отдаленно напоминая то слабое существо, что застыло в покорном остолбенении обреченного.
   - Очнись, Лилит и сделай что должен. У тебя мало времени, - а потом, будто желая загладить свою вину, сжав плечи, разворачивает к себе, - я тебя не оставлю.
   Крепкий, неожиданный поцелуй закрывает рот, огнем опаляет уже погруженный в холодное отчаяние разум. Тепло оживляет, заставляет снова найти силы. Так же неожиданно, он разрывает наше касание, уходя. Я, еще оглушенный, продолжаю стоять, глядя в след и только потом оборачиваюсь на Алвора. И тут же опускаю голову от вины перед ним.
   - Прости меня, - убираю ненужный сейчас респиратор, но репилент оставляю.
   - Лилит? - смотрю на него, - Это ведь ты?
   - Я. Мне не хотелось, что бы ты видел.
   - Кто ты? - как будто и нет больше доверия, заработанного столькими днями и беседами.
   - Здесь я архиватор, принадлежу к средней группе, - даже сидя на выступе у входа, я чувствую, как слабеет тело от неизбежности объяснения, -Мы не такие как вы, приходящие, а здесь резервация для нарушителей. И попал я суда за то, что убил таких как ты без разрешения ментора. Это, - я указываю на некоторые вещи и книги, - принадлежало им.
   Он молчит, но теперь страх постепенно уходит, я все тот же его собеседник.
   - Зачем? - он справляется со сбившимся дыханием, - Зачем вы убиваете?
   - Ради пищи, - почему-то чувство вины расцветает с новой силой, - и что бы они не привели других сюда.
   - Но меня ты не убил, - странная твердость в его голосе, я поднимаю на него голову, - Что-то произошло, верно? Что со мной будет?
   - Меня подвергнут имагизации, принудительному взрослению. Если это случиться, я не смогу больше тебя прятать. Халах, тот кто помогал мне прежде, тоже ни сможет ничего сделать. Он хочет, что бы я тебя убил, - смысл прикрывать правду другими словами, - я не хочу этого делать. Алвор, я надеялся отпустить тебя и уйти сам. Теперь это становится невозможно.
   Он сам опускает голову пытаясь смириться со своим положением. Какое-то время мы сидим в тишине.
   - Почему это случилось? Из-за меня? - он смирился, или надеется отвлечь меня разговором, предприняв попытку бежать. Пока не ясно. Но я не боюсь ответить, есть ли смысл скрывать что-либо от обреченного.
   - Нет, не совсем. Я сам решил оставить тебя. А Халах отдал мне свою ячейку для отдыха. Мы иногда пересекались, были там вместе и...- как правильно подобрать слова в этом скудном языке, - Понимаешь, фаты рождаются двуполыми, повзрослев, могут воспроизводить себя с минимальным отличием. Но у каждого есть ведущий, мужской или женский тип развития. В своей ветви я четвертый, но первый с женским типом. Моего предыдущего родителя, Илу, убили пришедшие, я это видел, - в нем чувствуется напряжение. Желая отбить у него мысль о нападении снимаю ненужный теперь защитный комбинезон, наглядно, но не навязчиво разминая руки и ноги с четырьмя суставами. В большем количестве, чем у него. Становясь перед ним как есть, по легкой дрожи понимаю, что частично добился цели, - позже, ночью пришел в их жилище. Хорошо защищенное и подготовленное, и убил. Пять взрослых и одного ребенка. Но сделал я это не по праву жнеца, а в обход правил. За это меня изгнали из группы, стерилизовав и оставив только мужскую составляющую. Но в условиях резервации, окраин, даже выжить трудно, тем более не повзрослевшим. Скорее всего, поэтому мое развитие замедлилось и я продолжаю выглядеть как развивающийся по женскому типу. Халах имеет мужской тип, но в физическом плане мы однополы, а образовывать такие пары здесь запрещено. Каждый здесь ценен для размножения. Глава нашей резервации решил ускорить мое развитие во избежание проблем, но в этом случае я могу на долго перейти в неактивную форму. Спать. О тебе будет некому позаботиться. А у меня и Халаха будут проблемы, если тебя обнаружат. Я надеюсь просить помощи у смотрителя чтобы дать мне время, но шансов мало. Он может не согласиться, потому что пленников осталось..., - мало, но осталось - эта мысль мне не приходила ранее. Алвора можно спрятать с оставшимися не-солдатами, никто не заметит подмены. А потом вывести, возможно даже всех.
   - Плеников? - готовится ли он к чему-то, мне неважно.
   - Да, другие пришедшие. Но придется все делать быстро, - я накидываю репилент и маску, - соберись, я подготовлю место. Сейчас это единственный выход.
   Краем глаза вижу, как он отложил припрятанный изогнутый металл. Что бы он успел? Ничего, но это не дало бы мне времени колебаться. Напади он на меня, все было бы на много проще.
   Пробуждение, но я будто в пределах сна, не властен над своим телом. Оковы, сгибающий механизм и я к нему прикован. Испытать на мне в последний раз, убить? Лучше так, чем оказаться живым у мясников Корпуса. Сон или явь передо мной? Я не в силах понять. Но чувствую, как медленные механизмы сначала выгибают конечности, плавно, как будто жалея, переступают болевой предел. Сколько это может длиться и закончится ли прежде, чем сломает меня? Надежда и обратный отсчет пропадают, когда с хрустом ломается первая кость. Почему-то я не могу закричать, океан боли переполняет, перехлестываясь за край. Затем еще одна и еще, вехами на дороге к свободе ломаются остовы. То, что переполнено обрывается, летит в бездну забвения, но тут же возвращается обратно грубым механизмом автореаниматора, бьющим разрядом в груди. Но не удержать уже влаги в разбитом сосуде, сколько не наполняй его. Снова и снова он срабатывает, пока не выжигает изнутри, пока не начинают запекаться, в печи собственного тела, не взрываются, высвобождаясь из тесных оков костей органы, мозг, превращаются в угощение смертельного пира. Но лучше так, лучше пусть ничего не останется им. Я благодарю тебя, Валаак, последними своими мыслями в сохранившихся еще где-то нейронах, взываю к тебе и исчезаю, вместе с пеплом оседая вниз.
  
   Свет. Почему я еще вижу? Холод. Почему я еще чувствую? Руки и ноги, на сколько хватает сил осмотреть себя на тех же местах. Как это возможно? Почему я еще жив. Свет слабый, идет из невидимого мне источника, кажется, вокруг. Я помню почему я здесь, но не как тут оказался. Еще я помню, что чувствовал что-то ужасное, невыносимое. Не боль, нет - отчаяние. Глубокий вдох щемящей болью отдается в легких, и тут же выдох дает мне уверенность, что следующий я сделаю безболезненно. Что-то внутри стало тверже, не пускает чувства, держит их на цепи. Стальной клеткой выстраивает мысли в порядок. Я здесь, я жив. Значит еще нужен, значит еще могу рассчитывать на что-то. Механизм пока неподвижен.
   Какое-то время я предоставлен своим мыслям, пока отдаленный шум не прерывает их покой. Когда человек попадает в мое поле зрения, то я смутно понимаю, что он мне знаком.
   - Ты меня слышишь? - механизм слегка приподнят и наклонен назад, так, что я смотрю на него по возможности наклонив голову, киваю, - Пришла в себя, уже неплохо.
   - Почему я еще жив?
   - А не должен?
   - Это механизм, он ведь включен?
   - Включен, - Георг разворачивает ко мне панель управления, - но в лучшем случае нанесет тебе хоть какую-то травму лет через десять - здесь минимальная скорость, - я разглядываю показатели, видимо это правда, - странность конструкции, иначе оно не работает. А тебя пришлось обездвижить, уж извини.
   - Мне хватит и двух лет. Почему меня привязали?
   - А ты не помнишь? - я продолжаю смотреть на него, память переполнена всем, кроме этого, - Валк остановил тебя, когда ты глаза вырвать себе пыталась, по его словам. Лично я видел, как ты шею едва не свернула от судорог.
   - Я этого не помню. Что он хочет со мной сделать? Почему не вернул в Корпус?
   - Это вопросы не ко мне. Но о возврате он даже не говорил. Хотя, - он поворачивает панель управления к себе, проводя серию манипуляций, - Валк сказал, что если ты попросишь, дезактивировать тебя, - он снова поворачивает панель ко мне, на ней силуэт распятый на металлической дыбе. Область шеи выделена красным, - эта комбинация команд позволит переломить шейные позвонки. Быстро и безболезненно.
   Я жадно всматриваюсь в алое пятно на проекции. Возможно, я об этом еще пожалею, но пока не время самому сдавать позиции.
   - А он этого хочет? - если только это не желание моего владельца.
   Георг вздыхает, опирать на стойку проектора.
   - Если быть честным, я давно не видел его таким подавленным. Мое мнение - это простая ферамоновая привязка, адаптированное под его биокод воздействие. Не станет источника - и он забудет об этом. Но в психологическом плане след останется.
   - А как на счет тебя, не хочешь воспользоваться случаем? Как я понимаю, Валаак будет недоволен тем, что ты со мной сделал, - если он не убил меня прежде сам, мне хочется знать причину.
   - Учитывая, что ты биот, мне полностью безразлична твоя жизнь и да, я бы лучше избавился от тебя. Но, признаюсь, не без некоторого сожаления, - он говорит как-то отстраненно, рассматривая темноту за миом правым плечом, - В то же время, мне не хочется расстраивать Валка еще больше. А он расстроится, можно не сомневаться. Хотя, по мне, так свою дозу эндорфинов можно получить и менее проблемным образом, - он разводит руками, - Так что, решай сама.
   - Я остаюсь, - решение принято, - когда я смогу увидеть его?
   - Зависит не от меня, - Георг пожимает плечами, - я провожу тебя в отдельный бокс, а там думай сама как распорядиться временем, но оттуда пока не выйдешь, - я киваю, - хотел бы предупредить, что кое-что лучше держать в секрете. Понимаешь?
   - Да, - не совсем, - можно вопрос? - заинтересованность в нем карикатурно выражена, - Зачем ты это делал со мной? Или ты так поступал со всеми подругами Валаака?
   Карикатурность превращается в пустую маску, серьезность дает понять, что я ударил в больное место. Я уже готов услышать скрип механизмов с последующим хрустом своего позвоночника, но грозовые тучи не разряжаются и простым дождем. Он тяжело вздыхает.
   - Нет, ничего подобного я не делал. Дело в его прошлой знакомой. Она была только сопровождением, но и очень дорога ему. А когда внезапно пропала, Валк делал все, что бы найти ее, но бесполезно. Было видно, что он мучился. Я думал, что ты только имитация, приманка, кто-то, решивший заработать на его горе, пусть и с риском для себя, - он снова останавливаясь, собираясь с силами продолжить, - Валаак мой брат, понимаешь, не родной, со стороны его матери, вернее ее сестры. Я не мог видеть, как он привязывается к подделке, хотел разубедить его в выборе. И был зол.
   - Все равно, это было глупо, - а в голове еще звучит: он его брат!
   В ответ грустная усмешка. Платформа механизма становится горизонтально, затем магнит отпускает тело. Медленно я встаю, а затем иду следом за Георгом куда-то в расступающуюся тьму
   Не смотря на долгий отдых, я сразу засыпаю, как только оказываюсь в боксе. Ложем мне служит простое кресло, удерживающее положение удобное телу. Но и этого достаточно, чтобы уйти к своим воспоминаниям.
  
   Мне тяжело оставаться без одежды перед незнакомыми, пусть и врачами. Надрезая участки кожи у меня берут пробы. Больно, но не так как стыдно быть таким незащищенным.
   - Генинная составляющая не инициирована, не редуцированна, - лекарь почти полностью обездвижил меня, удерживая специальными фиксаторами на кресле подобном тому, на котором я прошел декластрацию, - андринные признаки только начали формироваться. - он представитель подземного кластера, как и я, но другой ветви, потому очень отличается, прежде всего локальным расположением прозрачных пластин на белесой коже, более длинным туловищем и сегментами конечностей, - Как я понял, необходимо ускорить твой выход из стадии нимфы?
   Я только киваю, не в силах ответить, показав свои переживания. Лекарь с усмешкой отходит, проверяя результаты.
   - Лилит, редупликат Илу, верно? - мне хватает сил ответить да, - твой гормональный фон преимущественно генинный, темп роста сильно снижен, хотя тело уже начинает перестраиваться. Я могу провести внедрение тебе соответствующих гормонов, но тогда есть риск, что ты впадешь в анабиоз. А из-за ослабленного метаболизма не выйдешь из него. Но, можно остановиться на более щадящем методе, - наконец, проявление сочувствия, - только более трудном в осуществлении.
   - Что для этого нужно? - если нельзя избежать, то можно сделать последствия легче.
   - Физическая инициация, - ожидал ли я услышать это? Нет, - без химического вмешательства. Минимальные андринные признаки у тебя есть.
   Осознание того, что предстоит, накатывает с волной неприятия и отчаяния.
   - Нельзя ли отложить инициацию, я боюсь не успеть выполнить свою работу вовремя. Смотритель просил поторопиться.
   - Да, меня предупредили, что твои навыки скоро понадобятся. Но Глава настоял на обязательной имагизации. И он прав, здесь нет условий для младших, - почти проявление заботы и участия, он кладет узкую ладонь на мою, - не бойся, в этом нет ничего страшного. На один ход останешься в ячейке леприя, к тебе придут.
  
   Тяжелое пробуждение подкрепляется осознанием своей беспомощности и зависимости от других. Все что остается мне теперь - убивать драгоценное время за чтением и сном.
   Почти все мои вещи оказываются подготовленными в этом боксе, поэтому я свыкаюсь с пониманием, что это место скорее всего, уже не покину. Странно, но переживания больше не мучают меня, наоборот, теперь все воспринимается отстраненно, с холодной расчетливостью и пониманием. Единственное, что не дает покоя - все нарастающая тревожность, соматически концентрирующаяся в нижней части туловища. Со временем все больше и больше сжимающее мышцы горячей проволокой. Пьянящее действие этого чувства заставляет все воспринимать иначе.
   Конфликт на границы зоны контроля Империала заставляет огнем налиться живот и грудь, закон подсчета полезности донора по Галакагорте теплящейся темнотой заполняет разум. Близящееся конференция по безопасности и военной промышленности - нервно дрожать руки, а понимание, что мой владелец отводил мне роль сопровождающего на ней, не дает дышать. Уже через два дня я не могу ничего делать, потому только лежу, сжавшись в узел плоти, а в голове клокочет темный огонь, плавя мысли в одну неразборчивую субстанцию.
   Но Валаак приходит раньше, чем оканчивается шестидневный цикл питания. В тускло-стерильном свете бокса, к которому на столько привыкли глаза, он кажется неестественным, слишком живым. Я встаю, с усилием преодолевая сведенные мышцы.
   Он, не говоря ни слова, ставит на шкаф, единственную кроме кресла мебель переносной проектор.
   - Гипертонус, повышенное давление и частый пульс, - он становится напротив, - как ты себя чувствуешь?
   - Хуже, чем после пробуждения. Это может быть последствие действия релаксантов, - логично подумать, что именно их применили против судорог.
   - Возможно. Не хочешь ли мне рассказать по подробнее о том что скрывала?
   Вряд ли раскаленный металл в голове может остудить холод в голосе Родера. И все же не сразу я вытаскиваю из клубка воспоминаний нужную нить.
   - Я выходил из Алиута, когда вы были в отъезде. Первый раз это было по просьбе вашей охраны, - каменное лицо не выражает ни каких чувств и я продолжаю, - они хотели найти тех, кто не раз покушался на вас. Им было выгодно, что я лишен биокода. Только все вышло не так, как они рассчитывали. Пятый ярус оказался под контролем своего собственного биополя. Дальнейшие два выхода были моей инициативой. По соглашению с Георгом.
   - В чем состояло ваше соглашение? - холод в голосе мало изменился.
   - Я отдавал записи скрытой съемки только ему, а там было много информации о расположении подпольных баз и их защите. Я мог пройти незамеченным, потому, что там были биосканеры, но кое с кем удалось поговорить.
   - Значит, записи. А что на счет последней травмы? Зачем ты это сделала?
   Видимо, предыдущая версия не получила доверия, придется говорить правду, ведь придумать что-либо я уже не в силах.
   - Это не я, а Георг.
   Наконец, холодная маска меняется. Сжатые челюсти, напрягшаяся линия бровей.
   - Почему он это сделал?
   - Я хотел поговорить с Гатаром наедине, без записи. Тот обещал рассказать больше только на таких условиях. Георг счел платой за такую возможность...
   Скрещенные на груди руки дополняют его напряжение.
   - Это был единственный случай?
   - Вы имеете в виду то, что сделал Георг? - молчаливое выжидание, - Нет, не первый. Было еще три. Это было условием того, что вы не узнаете, что я уходил, - он закрывает ладонью лицо, глубоко вздыхая. Наконец, хоть какая-то реакция, - вам стоило сказать ему кто я, думаю, тогда бы этого не произошло, - не понимаю, почему, но мне что-то не нравится в позе и положении тела Валаака, поэтому хочется объяснить ему, поделиться мыслями об этом. Но в ответ только молчаливый взгляд. - Если вы хотите вернуть меня в корпус, то прежде дезактивируйте, пожалуйста, - хотя бы об этом я могу попросить, - если не хотите сами, попросите Георга, он будет не против я...
   - Достаточно, - эта реакция меня действительно пугает, я вздрагиваю от того, что он с силой бьет кулаком по шкафу, который жалобно скрипит, но быстро успокаиваюсь, пытаясь понять, что я сказал не так. Он тоже отходит от своей вспышки, уже почти нейтральным тоном продолжает, - если я тебя до этого момента никуда не отправил, значит этого не хочу и тем более не стану просить кого-то еще это делать. Меня сильно беспокоит, что ты так много скрывала от меня, пусть даже преследуя, как тебе казалось, необходимость меня защитить или помочь. Но этого скорее всего, больше не повторится, - он останавливается, подчеркивая важность своих слов, - у тебя был шок, в результате которого случилось кровоизлияние в участке мозга с установленным усилителем по сути разрушив его. Усилитель влиял на эмоциогенные структуры, поэтому ты не сможешь чувствовать или распознавать эмоциональное состояние других и, скорее всего, тебе будет трудно что-то скрывать от меня. Пока твое состояние приходит в норму, останешься здесь, под наблюдением Гайтса. Позже, сможешь выходить из бокса, но о том, что бы вернуть тебя в Алиут я пока не думаю. Тебе понятно?
   Я киваю. Хорошо, что теперь известно, чего ожидать.
   Но неприятное чувство не проходит, изматывает и в конце концов, не дает возможность даже уснуть. Через день после прихода Валаака я уже не могу подняться, а скоро прихожу в себя от того, что бьюсь головой о выступ кресла, совершенно бессознательно. Когда я пропускаю цикл питания, приходит Гайтс, молча, без лишних движений устанавливая питательный пакет и инъектором вливая в меня, предположительно, успокоительное, после чего становится немного легче. И, тем не менее, все, что я могу, это лежать, придав телу наиболее способствующую расслаблению позу. Примерно на третий день после этого я все же засыпаю, проваливаясь в беспокойную пустоту.
   Вижу, что заходящий ко мне генин, уже достиг зрелой стадии имаго. Такие всегда приметны из-за более пластичного с плавными линиями тела. Зашедший принадлежит к земному кластеру, золотистого цвета кожа покрыта роговыми пластинами только на отдельных участках. Его не смущает нагота, как меня.
   - Лилит? - почти безгубый рот изображает легкую улыбку, я вижу, что зубы заменяют маленькие роговые же пластинки. Не хищник, я почти не встречал таких. Киваю, продолжая рассматривать вошедшего, - Ты действительно еще мал, - движения генина очень грациозны, будто перетекают одно в другое, - инициация может не удастся с первого раза, поэтому будет немного больно, - голос тоже на много приятнее на слух, звучит мягким, чуть ниже моего, но от сказанного мне хочется сжаться, оставаясь в защитной позе, - постарайся расслабиться.
   Под руководящими действиями приходится лечь, отдав в распоряжение собственное тело. И оно реагирует на прикосновения в определенных участках в нижней части туловища, отзываясь тянущей болью. Затем становится хуже, я стараюсь прервать процесс, оттолкнуть мучителя, но генин прижимает меня к лежанке своим телом, обхватив за плечи свободной рукой.
   - Не сопротивляйся, - я вижу свое отражение в его слегка удлиненных глазах, - думай о чем-нибудь хорошем, потом станет легче.
   В надежде отстраниться от боли и смягчить отторжение, перебираю в голове последние, ничем не омраченные беседы с ловцом, вспоминаю больше его прикосновения и запах, то, как нам приходилось тесниться на узком ложе. Мой брат - уже не брат. Не друг, на много ближе. Постепенно тепло приходит на смену боли, затягивает в свой плен крепкими узами. Генин становится надо мной, уже не давая высвободиться, не оставляя ничего, кроме неизбежного слияния. И оно происходит, резким приливом иных ощущений опаляя нервы. От неожиданности я не могу вдохнуть, замирая оглушенный смесью боли и экстаза. Затем все усиливается, становясь невыносимым, полностью затмевает собой сознание и образ ловца.
   Боль резко возвращается, придавая силы освободиться. Поворачиваясь, я вырываюсь, прижимаясь спиной к стене, чувствую теперь только боль и судорогу, проходящую в непривычном участке тела, сжимаюсь, обхватив руками ноги, почти садясь на пол, надеясь ее унять.
   - Я не хочу этого, не надо, прошу, - голос как будто пропадает, становясь глухим.
   Как же я устал везде быть подчиненным, тем за кого решают, что лучше. Хотя бы здесь мне хочется быть свободнее, оставить право сближаться с тем, кто действительно дорог. Но меня уже не заставляют. Генин, не ожидавший такой реакции, сам отстраняется, не сразу предпринимая попытку приблизиться. Теплые ладони ложатся мне на плечи, успокаивая поглаживая, я осторожно решаю взглянуть на него.
   - Впервые всегда тяжело, не зависимо от формы. Мы можем продолжить позже, - спокойный, почти ласковый голос. Я давно отвык от такого.
   - Нет, я не хочу продолжения, не могу, - слезы начинают застилать лицо напротив.
   - Но, тогда будет хуже, терапии тебе не пережить, - неожиданно одна рука скользит под подбородок, заставляя смотреть прямо, - у тебя есть кто-то? - от неожиданности я киваю, - однополярный? - теперь уже нет смысла скрывать - да, наверно в лице генина что-то меняется, но я за слезами не могу разобрать что, - мне жаль, Лилит, но иначе нельзя. Тем, кто находится здесь предлагают лучшие условия, питание, отдых. Так больше шансов выжить.
   - Мне все равно, - не хочу выживать так, - я собираюсь отказаться от имагизации.
   Он встает, возвышаясь надо мной.
   - Не смей, - приказной тон делает мягкий голос звонче, сильнее, - тебя навсегда оставят в нимфальной стадии, а значит обрекут на смерть. Дождись метаморфозы, потом делай что хочешь и ни кто не станет вмешиваться, если будешь придерживаться правил.
   Усталость наваливается резко, как будто копилась очень давно. Я не хочу больше идти на сделку с самим собой, пусть даже ценой жизни. Но только когда я снова гляжу на мир, там есть лишь серые цвета. И огненная боль внизу живота, щекочущим ознобом отдающаяся во всем теле. Облегчения не наступает и спустя пару дней. Несколько раз я проваливаюсь в забытье без снов и видений, просыпаясь в судорогах, сводимого спазмами тела. На проекторе высвеченные яркими цветами странные знаки. Схема тела так же выделена зонами желтых и оранжевых цветов. Следующая серия спазмов оказывается такой силы, что практически отправляет меня обратно в бессознательную темноту. Не помню когда, но заведший Гайтс с силой поворачивает меня на спину, вдавив запястья в ткань кресла, где они и застывают. Тоже происходит и со ступнями. Только теперь техник не использует катетер на руке, а открывает большой разъем в середине живота. Несколько трубок разной толщины и цвета тянутся за заглушкой, которая покоилась под моей кожей. Она же и служит соединительным элементом, прикрепляемая к проектору. Гайтс не разговаривает со мной, а я не нахожу в себе сил подобрать слова, поглощенный личным хаосом. По-окончании его работы остается сильная усталость от схлынувшей горячей волны. Тело измученное своими собственными процессами погружается в сон.
   Приятное, успокаивающее касание, почти забытое и телом и разумом. Теплый след от него я почти вижу за закрытыми веками. Открыть их оказывается не просто. Свет слепит, заставляя снова сомкнуть, а сознание грозит опять соскользнуть в темноту.
   - Лилит, просыпайся, - знакомый голос заставляет сделать усилие, выдергивая из сна.
   Валаак стоит напротив, остановив руку на моем предплечье. Запястья и щиколотки уже ничего не сдерживает, накладка под одеждой и кожей на месте.
   - Что-то не так, господин Родер? Я помню как Гайтс входил сюда, потом я отключился.
   - Ничего страшного, у тебя был сбой в процессоре, теперь должно быть немного лучше. Пришлось перенастраивать параметры.
   - Я плохо чувствовал себя в последнее время. Это связанно с испорченным контроллером?
   - И с ним тоже, - теперь я замечаю, что Родер не стоит, а сидит на том же кресле, на котором полулежу я, спинка слегка приподнята, поэтому я хорошо его вижу, не напрягая шеи, - сбился нормализатор гормонального состояния, так что могло быть хуже. Правда, сейчас будешь чувствовать небольшую апатию, но будет спокойнее.
   - Я скучал по вам, - скрывать свои мысли я действительно больше не могу.
   - Знаю, - он проводит рукой по моей голове, задерживая руку под подбородком. Я снова чувствую прилив горячей волны в животе. Надеюсь, Гайтс действительно все исправил.
   Повинуясь какому-то инстинктивному импульсу, моя рука сама тянется к его, но не касается, а освобождает собственное тело из под покрытия, поддающемуся от прикосновения начиная от шеи и вниз, к животу.
   - Не надо, - он перехватывает мое запястье, не дав пуститься и до середины живота, - пока не время.
   - Почему? Я вам больше не нравлюсь? Кроме этого теперь я мало для чего пригожусь.
   - Это не так. У тебя сбилась настройка процессора, а восстановление не будет быстрым, нужно подождать.
   Не в этом дело. Он меня боится - почему-то приходит в голову, или я ему противен. Стоит ли ждать, пока страх и неприятие пройдет само. Я поднимаюсь, встав на колени, остановлюсь на уровне его лица. Прежде, чем он успевает догадаться, прижимаюсь своими губами к его, обхватив руками за плечи. Не зная, чего ожидать, я понимаю, что он может просто оттолкнуть меня, тогда я оставлю эти попытки, но когда замешательство проходит, он отвечает мне, обхватывая своими руками и притягивая к себе. Скоро я уже на его коленях, доводя до конца начатое, стягивая покрытие до основания ног. Его одежда с легкостью отступает под уверенными пальцами, тогда как сам мой владелец продолжает освобождать от покрытия мою спину и опускается ниже. Много ли нужно сделать, чтобы дать ему силы пройти в мое тело, я делаю для этого все, пока его руки придерживают меня у основания спины. Мой лоб опирается на его, потому, что я, стараясь следить за процессом наклоняю голову, приподнимаясь на коленях, он же запрокидывает лицо, мучительно сжав веки. Ему не больно, не должно быть. Я уже хорошо изучил его потребности и реакцию, потому догадываюсь о его состоянии, даже без искусственной эмпатии.
   После всех приготовлений, я опускаюсь. Наши тела соединяются не сразу, что не удивительно, ведь высокая регенерация и длительный период одиночества плотно перекрыли пути их слияния. Когда же эта преграда рвется, я чувствую острую боль, с которой его тело продвигается в мое. Как я не старался, не смог безмолвно перенести этот ритуал, все же, стараясь сгладить краткую слабость, не жду, пока боль отступит, начинаю двигаться в излюбленном им темпе. Плавно отстраняясь и приближаясь к нему, руками я держусь за плечи Родера, он же положил ладонь на мои ребра сбоку, большим пальцем прижимает чувствительный участок на груди. Боль отступает с трудом, но я о ней почти забыл, концентрируясь на правильности действий. Но когда настает момент, в своих движениях я не в силах добиться нужной скорости, потому оказываюсь лежащим спиной на сидении кресла, он же, стоя надо мной доводит динамический механизм до нужного состояния. Заставляя снова вспомнить меня свой крик, он завершает, тоже не сдерживаясь в голосе. Уже на последних аккордах, я ощущаю позабытую невесомость, как освобождение от тела на волнах эйфории, замираю, отдаваясь во власть его желаниям. Лишь отдаленно чувствую, что его напряжение, сменяется покоем, приятной тяжестью его тела. Откуда-то из этого забытья я слышу свой голос.
   - Не бросайте меня, без вас мне плохо, - шепот, но громче и не нужно, потому, что он почти вплотную наклонился надо мной.
   - Не брошу, не бойся, - легкое касание губ ко лбу, - но пока тебе придется побыть здесь, иначе корпус сам обнаружит неполадки через удаленный сигнал. Я не знаю, что тогда с тобой сделают, - он отходит, надеясь привести себя в порядок, но садясь, я уже вижу, что это бесполезно - следы крови на его одежде слишком заметны.
   - Простите, - неприятные воспоминания о том, как я оказался здесь, - это из-за регенерации, я не специально.
   - Ничего, - он гладит меня по голове, проводя по волосам, - просто к этому трудно привыкнуть. Верно?
   - Я виноват перед вами, и не прошу, чтобы вы простили меня за это, - здесь речь совсем не об одежде, - я буду рад любому решению относительно меня и не хочу просить о большем. Только не оставляйте.
   - Разве что совсем не на долго, не беспокойся, - снова легкое движение по волосам, спускается к плечам, а потом обеими руками обхватывает правую ладонь. К тыльной стороне прижат тускло- серебристый диск - магнитный ключ, - можешь выходить из бокса и пользоваться всем в пределах разрешенной зоны, - знакомая усмешка на лице, - дальше нее ты в любом случае не пройдешь.
   Как всегда, все предельно ясно.
  
   Что бы осмотреть место, дозволенное для посещения мне понадобилось ровно четверть часа. Это были три отдельных помещения, абсолютно пустых, на первый взгляд, соединенных прямым коридором. Мой бокс был как раз в конце, рядом с ним была прямая стена, заключающая в себе выход, но на мой ключ она не реагировала. Зато каждая из трех комнат имела свое функциональное назначение. Без видимого оснащения, они были снабжены проекторами с кодово-знаковой активацией, магнитно-импульсным полем, предположительно для физической тренировки, третье было аналогом испытательного центра, с множеством моделей оружия. Это была больше не комната, а секция для стрельбы по мишеням. По соседству находились и другие, в основном пустующие.
   Последовательное расположение комнат подсказывало мой распорядок дня: ближайшая - для стрельбы по мишеням, последующая - для физических тренировок. На последнее я оставил себе комнату с проектором, позволяющий выйти в инфополе.
   Первые три дня я только восполнял упущенное как в физическом, так и в информативном плане. Я сам подгоняю себя, уже не рассчитывая на неограниченное свободное время, кроме прочего, обнаружив задание от своего владельца, красноречиво возникшее при первой же активации проектора. Оно содержало три обязательных пункта: освоить приемы парного боя на знакомых мне ножах, увы, лишь их моделях, просмотреть информацию о предстоящем совещании и испытать импульсную установку, изображение которой повергло меня в восторг своей обтекаемой и изящной формой, но заставило сомневаться от посильности такого задания. Размер и анатомический покрой аппарата подсказывал, что крепиться он должен за спину, переходя в плечо и руку, не сковывая изгибы суставов, но усиливая способности мышц. Окончание, там, где должна располагаться кисть, представляло собой сплетение нескольких раструбов, скорее всего, содержащих в себе импульсный снаряд или другие поражающие приспособления. Управление производилось всей рукой по средствам напряжения разных групп мышц. В этом предстояло разобраться на испытании.
   Первый день ушел на то, чтобы вспомнить навыки владения уже знакомыми импульсниками, остановившись на полноценном многозаряднике, сильно оттягивающим плечо и отдачей почти выбивающим сустав. Компенсировать физическую слабость пришлось длительной тренировкой, просто повторив отложенные в слепой двигательной памяти приемами. Но уже на второй день, с трепетом предвкушения я взял названый в характеристиках адаптивным электро-импульсным рассеивательем. Только энергетическая модель, но подстраиваясь, отдает сигнал нейронам ощутить тяжесть, едва уступающую половине моего веса. На первый взгляд громоздкий, но стоит его закрепить, как полупрозрачный, сплетенный из светящихся нитей колпак, закрывающий правую руку от плеча, удивительно просто повторяет движения руки, а вес оказывается перенесен на верхний горизонт тела, становится почти не ощутим. Но с активацией возникают сложности. Подобно многим агрегатам в Империале, он активируется жестовыми командами. Мои же он упорно не понимает, хотя я выполняю их с чистотой танцора - навык, внедренный всем биотам Корпуса.
   Я почти теряю надежду осуществить проверку, когда шум, явно вызванный намеренно, привлекает мое внимание из соседней ячейки испытательной площадки. Стенка, отделяющая мою от той, что рядом прозрачна, и потому Георг не упустил возможность понаблюдать за моими тщетными попытками. Теперь же, решает вмешаться.
   - Так ничего не выйдет, - свободная поза, но напряженное лицо.
   - Почему? - меня его присутствие заставляет быть осторожнее, не известно что мне следует ожидать за оказанную помощь.
   - Нужно прежде навести на цель, рассеиватель не работает вхолостую, - он указывает на пространство со статичной мишенью.
   Я пробую направить оружие туда, выполняя простой жест блокировки - распрямленная на встречу цели ладонь. Смоделированный энергетической проекцией заряд слетает из ее середины, сам исправляя свою траекторию и впивается в цель, покрыв ее серебристыми всполохами.
   - Впечатляет? - он правильно расшифровывает мое остолбенение, - Это еще не все.
   Только на мгновение отвлекаясь на него, я продолжаю пробовать весь перечень возможностей распылителя: импульсное лезвие от четкого рубящего движения по вертикали и горизонтали разрубает диск мишени, сметающий поток от движения сомкнутых пальцев будто невидимый порыв ветра отбрасывает цель, сжатый кулак наносит урон сильнее, симная ее в точке наведения. Локальная фиксация, локальный разрыв, разделение точки концентрации на три и более. Атака по четырем направлениям. И, наконец, распыление - поток частиц разрывает мишень на такие малые элементы, что они становятся подобием пара, медленно оседают вниз. Рука с оружием дрожит, как и та, которая поддерживает ее начиная уже с пятого выстрела.
   - Слишком тяжелая для меня, - деактивирую энергомодель, с облегчением проводя ладонью по лбу, скопившаяся влага брызгает с пальцев на пол.
   - Не удивительно, рассчитано на кого-то посильнее тебя, - Георг натянуто улыбается, - и менее болтливого. Что, не смогла сдержаться? Обязательно было все рассказывать ему?
   - Он спрашивает, я отвечаю, другого выбора у меня нет, - поворачиваюсь к нему, выпрямляясь, - больше врать я не смогу, так что будь поосторожнее.
   - Звучит почти как угроза, - он растягивает губы еще больше, превращая лицо в насмешливую гримасу, - чтобы узнать правду, нужно знать о чем спрашивать, верно? Не думаю, что обошлось без твоей инициативы, - я жду продолжения, выдерживая тяжелый взгляд, - я тебе безразличен по условию твоей матрицы, это понятно, но его чувства ты должна оценивать лучше, - улыбка сжимается в напряженную линию. Замечание на грани заботы и цинизма, не отвлекаясь на переживания так легко подобрать ответ тому, кто не раз мучил меня.
   - Это мне теперь недоступно - повреждение мозга. Матрица теперь не полная, поэтому я не могу определить злится он, расстроен или радуется, ничего.
   Он продолжает стоять, скривив сжатый рот влево.
   - Соображать же ты еще можешь? - мне показалось, слова прозвучали немного скованно, как будто на грани осознания. Он, словно желая поскорее закончить разговор, поворачивается, собираясь уйти.
   - Подожди, - я подхожу вплотную к перегородке. Нужно использовать этот шанс. Он останавливается, не спеша поворачиваясь ко мне. Теперь локус лица сместился к сведенным бровям и косой линии рта, - У меня к тебе просьба.
   - Что ты хочешь? - медленно, но он подходит ближе, защитным жестом скрестив на груди руки.
   - Мне нужно, что бы ты помог. Если такое повторится, - я невольно прикасаюсь к голове, - в случае сильной травмы или сбоя матрицы, дезактивируй меня. Валаак скорее всего не сможет.
   Он смотрит на меня, потом задает вопрос.
   - Зачем тебе это?
   - За мной придут из корпуса и я не хочу оказаться там живым, - невольно руки сжимают друг друга на уровне локтей, - я сам не могу, уже пытался. А ты, мне кажется, не против...
   - Стой. Ты хочешь чтобы я убил тебя? - он как будто только сейчас понял смысл моей просьбы.
   - Да, и нужно, что бы был разрушен мозг или голова. Так меньше вероятности, что меня сделают биотом вторично. Остальное на твое усмотрение.
   Не говоря ничего в ответ, Георг поворачивается и уходит, оставляя меня в неведении, согласился ли он.
   Эта неопределенность заставляет меня отыграться на энергомодели, получившей за раз более сотни летальных поражений. Счетчик же показал скорость превосходящую мою до травмы.
  
   - Вы все еще хотите, чтобы я сопровождал вас на конференции? - Валаак появляется на третий день, заставая меня в проекторной.
   - Если твои показатели будут в норме, - он подходит ко мне, настраивая отдельные изображения и выделяя информационные блоки, - а они уже превосходят те, что были до приступа.
   - Но я не могу, моя эмпатийная составляющая нарушена, это исключает меня из взаимодействия с людьми, - мне известно, что параметры социоадаптивного биота очень строги.
   - Это я решу сам, - Валаак даже не смотрит на меня, продолжая выстраивать информационный каскад в проекции, - что ты знаешь о конференции. Цели, задачи, планы проведения?
   Значит проверка. Хорошо, я всегда был способным учеником.
   - Цель восьмой конференции по безопасности является консолидация и синхронизация деятельности всех оборонных предприятий и организаций для поддержания безопасности Империала, - я говорю, но чувствую, что холодный узел в животе постепенно ослабляется, набирается тепла от одного присутствия Родера рядом, - задачами являются разработка стратегии обеспечения внутренней и внешней безопасности, обеспечение поддержки коалиции дружественных стран и партнеров, учет ресурсов и их распределение между исполнителями, а так же предстоит наметить перспективы развития оборонной промышленности и технологий во всех взаимосвязанных сферах, - я вижу, что информация на проекции волей Родера расположилась по смысловому древу: сфера производства - направления работы - ответственные и вовлеченые лица, а так же их покровители - виды продукции и услуг с последующими перспективами разработок, - план работы рассчитан на три дня...
   - Достаточно, основное представление у тебя есть, - теплая рука на плече отдается слабым разрядом по всему телу, - изучи подробности в этой формации. Это будет удобнее, чем разрозненные факты. Проверю что ты запомнишь завтра.
   - Вы уходите? - внутри словно застывает холодный свинец.
   - Я и не говорил, что остаюсь, - тяжесть смещается к горлу, сдавливая дыхательные пути, - что-нибудь хочешь мне сказать?
   - Я испытал рассеиватель, как вы просили.
   - Я знаю, твою биометрию получили для обработки. Тебе понравилось?
   - Очень, даже нереально, как будто магия, о которой писали в сказках древних эпох, - он смеется, поворачиваясь ко мне.
   - Ну, возможно и не такие это сказки. Может, это мы не знаем всего о прошлом, - Родер подходит ближе, ладонью проводя по моим волосам, останавливаясь на щеке. Я невольно поддаюсь на встречу этой ласке, притянутый словно магнитом его теплом. Большой палец проводит по моим губам и замирает, через долю секунды тепло исчезает вместе с его рукой, - ведь еще так мало знаем о настоящем. Пойдем, - рука теперь протянута мне, я отвечаю, положив свою ладонь на полусогнутые пальцы, - покажу тебе испытательный цех.
   Перехватив мою руку, положив на свою согнутую в локте, Родер выводит меня из знакомого мне квартета комнат. За открывающейся перед ним стеной оказывается сплошная темнота, бесконечная и непроглядная, отрезанная только кругом света у наших ног.
   - Почему здесь темно? - я не знаю, куда мы идем, но этот вопрос меня мучает с первого дня здесь.
   - Это субъективная темнота, все, у кого настроен биокод видят как при обычном свете. Остальные могут присутствовать только в сопровождении допущенных, - на сколько фантастически это звучит, я могу лишь выразить удивленным молчанием, - это локальное биополе с ограниченной функциональностью. Да, такое же как ты видела на пятом ярусе, - сам не замечая того, я сжимаю пальцы на его руке, он с насмешкой поворачивается ко мне, - Только качественнее и установлено законно. Но, к сожалению, тебе даже временный биокод не поможет.
   Скоро впереди показывается что-то большое, отливающее платиной и лазурью. Подойдя ближе, я могу рассмотреть огромные механизмы, застывшие в своем безжизненном сне.
   - Это броня и наружные скелеты военного и специального назначения. Первый, - высотой в два моих роста и отдаленно напоминающее панцирное земноводное с удлиненным сзади шлемом, - Броненосец, пилотируемый танк-вездеход. Выдерживает прямое попадание разрывных ракет средней дальности, может пребывать под водой на глубине до четверти километра, безопасный диапазон температур от тысячи выше и до ста пятидесяти ниже нуля. Универсальный боевой механизм для одного пилота. Но, к сожалению, слишком медленный. Дальше, - хрупкий по сравнению с первым великаном остов дразнит сложными переливами металла, отливает радужным и стальным, - Богомол, еще не до конца оснащен, - он указывает на тонкие клешни - ножи, опущенные вниз, - прорабатывается оружие, вероятно будет много целевым. Имеет возможность слияния со средой, становясь невидимым для большинства радаров. Скоростной, но менее защищенный. Предназначенный скорее для полевой разведки, чем для прямой атаки. Но это, - стоящий рядом агрегат кажется абсолютно невзрачным после предыдущих, - Спрут, сочетает в себе качества обоих, - на вид простая броня, не слишком изящная и кажется неповоротливой, но, после незаметной манипуляции, раскрывается подобно цветку, выпуская дополнительные ответвления, удлиняясь в конечностях, - два режима - скоростной и защитный. Конструкция очень пластична и обладает электро-магнитным предчувствием - отмечает приближение зарядов, переходя в защищенный режим.
   - Интуитивная технология? - когда-то я слышал о подобном.
   - Только в перспективе, - верно, пока это только теория, - но это максимально приближенно. Кстати, есть и уменьшенные варианты - направление взгляду заданно чуть правее. Уже с человеческий рост доспехи стоят в ряд - Скарабей, Стрекоза и Осьминог. Характеристики несколько слабее, но они и маневреннее. Стрекоза снабжена возможностью летать на небольшие расстояния.
   - Это новые разработки, к конференции?
   - В добавок к нескольким мобильным установкам и пушкам.
   - На чем они работают? - этот вопрос меня волнует не меньше.
   - Солнечная энергия, электричество и, конечно, биотопливо. Еще возможен обмен энергией с пилотом.
   - Обмен? То есть пилот будет подпитывать броню?
   - Или наоборот.
   - Как это возможно? - чем может подпитывать броня живой организм?
   - Он синтезирует тот же раствор, которым питаешься ты, - Валаак вздыхает, поворачиваясь ко мне.
   - Помощь Корпуса?
   Он кивает.
   К следующему вечеру я готовлюсь большую часть времени пересматривая информацию. Все довольно доступно и просто: сферы - общественная, медицина, производительная и оборонная тесно взаимосвязаны. Здесь же связь посажена на стержень системы безопасности. Мой владелец отнесен к производительной области. Имена, продукция откладываются в памяти автоматически. Филиар были ведущими представителями социальной сферы, держали под своим контролем три крупные станции излучения. Направления работы - информирование, развлечение, образование. Продукция касалась разного способа передачи сигналов и способов структурирования данных. Кроме того было и гуманитарное направление - способы подачи и внедрения информационных блоков, а так же использование новейших технологий по быстрому обучению.
   Жалты, Литары и Митеры представляли медицинскую сферу. Производили и совершенствовали препараты, одежду с функциональным назначением. Все сотрудничали с корпусом.
   Производственно-научная сфера, кроме Родеров, была представлена еще несколькими фамилиями, уже известными мне ранее. И, если мой владелец руководил изготовлением оружия и спецтехники, то остальные занимались транспортной, легкой промышленностью и создание техники для бытовых нужд. Обособленно стояло строительство, здесь было указанно четыре семьи и два покровителя из числа управления.
   Последняя, оборонная сфера была представлена преимущественно управленцами, так или иначе задействованных в правительстве, а значит, именно они будут играть главную роль на конференции. Ариат, Конет, Бунар, вот их фамилии, названный первым занимает министерскую должность. Работа здесь касалась в основном тактики и политики, международным отношениям. Но это как раз было самым простым - отпор союзникам, поддержка коалиции, сдерживание контрабанды биотоплива и биомаериалов. Есть и отдельное, диверсионное управление, но вникать в его работу опасно, тем более упоминать о ней.
   Но, было и то, что Валаак упустил - на конференцию впервые были приглашены представители зарубежной организации Абиоз. Их встрече отведен почти целый день, второй с начала конференции. Все, что касается этого, я просматриваю сам.
   Следующий день длится в ожидании Родера. Стараясь снизить тревожность, я не раз повторяю то, что уже закрепилось в памяти, так что к его приходу начинаю ощущать давящую боль в голове.
   - Я изучил все, что вы мне оставили, - я тороплюсь начать первым, когда Валаак входит в проекторную.
   - Отлично, - он рассматривает разрозненные блоки информации, которые я для удобства рассредоточил по всей комнате, - я слушаю.
   Пересказ сжатый и краткий, по просьбе Родера я дополняю деталями. Структуру я использую ту же, что он мне предложил. Закончив, я колеблюсь - спросить ли про Абиоз, или оставить при себе эту небольшую вольность. Но скоро эта дилемма разрешается, поскольку Валаак сам находит не убранную мной блоковую схему с данными.
   - Почему вы не включили их в перечень необходимой информации? - на его вопросительно-удивленный взгляд я сам отвечаю вопросом.
   - Это не столь важно. Мы практически не пересечемся на конференции. Их выступление будет закрытым, а к основным совещаниям их не допустят.
   - Но неофиальное общение избежать не получится. Ведь верно?
   - Возможно, - Валаак взмахом руки стирает эти данные, - если нам позволит время.
   - У вас уже есть план?
   - Более чем, - от легкого движения вся выстроенная мной система гаснет, исчезая в полупрозрачной темноте проекторной комнаты, - но пока об этом говорить не время.
   - Вы мне еще не доверяете? - меня за руку выводят из проекторной.
   - Не в этом дело. Ты поймешь.
   Раньше подобное обращение я воспринимал как нормальное, теперь же кажется необоснованным.
   - Вы намеренно снижаете эффективность?
   - Эффективность чего? - мы снова выходим из отведенной для меня зоны.
   - Моей работы, взаимодействию с вами, использования моего потенциала.
   - Наоборот. Я стараюсь приблизить это к реальности, сделать больше похожим на обычное человеческое поведение, - я не понимаю, но не успеваю спросить, лишь успев открыть рот для этого, - а люди не идеальны в этом. В отличии от живых компьютеров.
   - Невероятно, - прерванная вокализация трансформируется в единственное подходящее слово, - я и не подумал бы об этом.
   - Это нормально, - он вздыхает, - для биота.
   Я молчу, понимая, что уточнения излишни. Иначе мне предстоит услышать нечто менее сдержанное. Но после неторопливой прогулки в темноте, он заговаривает со мной но уже более приподнято.
   - У меня появилась странная мысль - не хотела бы ты испытать один из скафов?
   - Тех, что вы показали вчера? - от мысли об этом тело начинает вибрировать, приятно.
   - И еще несколько новых моделей, - из темноты высвечивается ряд сложных фигур. Первые узнаю - Скарабей, Стрекоза и Осьминог. Но другие пять мне неизвестны, - они не военные, первый слева - Муравей, предназначен для строительных работ, - наружный скелет обволакивает тело модели из искусственного эпидерма, превращая в атлета, - защищает и усиливает способность мышц. Рядом с ним Феникс, те же функции, но еще есть термоизоляция и защита от высоких температур, - строение очень похоже, но более объемное, видимо вплетением изолирующего материала, - Саламандра и Червь - беспилотники, управляются удаленно - просто вытянутые жгутом пластичные механизмы, покрытые в головной части пластинами защиты, - А этот, - последний, стоящий по соседству с осьминогом, - Ящерица, тебе не может не понравиться.
   На первый взгляд очень простой скаф, при рассмотрении зачаровывает своим изяществом - плавные изгибы конечностей, увенчанные подобием когтей - универсальными механизмами крепления, нательная часть подчеркивает человеческую анатомию, оплавляя и усиливая ее, делая фантастически красивой, невероятно гибкой на вид.
   - Для чего он предназначен? - я делаю шаг на встречу металлическому совершенству, стараясь остаться в круге света..
   - Универсальный, от работы под землей до нижних слоев атмосферы. В нем возможно погружение до одного километра. Здесь, - он подходит, указывая на ручные и ножные щитки, - можно крепить необходимую аппаратуру. Так, - он поворачивается ко мне, - что ты выберешь?
   Ящерица действительно впечатлила меня, потому, я делаю предсказуемый для своего владельца выбор.
   - Полигон прямо по курсу, - устройство скафа чем-то напоминает анатомические костюмы. Он раскрывается, позволяя телу пилота погрузиться в него, затем смыкается, плотно фиксируя находящего внутри. Зрение, слух, осязание - все опосредованно через металлоорганику. Я вижу уже не тьму перед собой, но и все пространство цехов. Яркие полосы - направления служат ориентиром. Валаак отвлекает меня, когда я пробую поднять и осмотреть свои руки. Четкая проприоцептия - словно движу своими руками, не ощущая веса автоматики. Ничто не вызывает дискомфорта - костюм это я же, но сильнее, быстрее. Выносливее.
   Полигон похож на арену в окружении зеркальных стен и заполнен разными препятствиями и непонятными мне элементами. В поле зрения появляются подсвеченные элементы.
   - Как себя чувствуешь? - голос раздается как будто в ушах, минуя воздушный слой вокруг.
   - Хорошо. Им очень легко управлять. Я вижу световые маркеры. Что это?
   - Дополненное изображение. Действуй согласно указаниям.
   Самый яркий маркер указывает на вертикально стоящий предмет. Указание действий - сжатие, поворот, но не такой, на который способна человеческая рука, а на все пятьсот сорок градусов. Сложное задание уже с первой попытки, значит дальше будет труднее. Я берусь за металлический жгут, поворачивая кисть на доступные двести семьдесят. То же делает и ящер. Подсказка на периферии зрительного поля - сила соизмерима с амплитудой движения. Для следующего поворота прибавляю скорость и металл подобно обычной ткани сворачивается в двое сильнее. Почти восемьсот градусов вместо необходимых пятисот сорока. Вторая попытка оправдывает себя лучше - четыреста девяносто. С третьего раза баланс достигнут.
   - Трудно соразмерить силу, - я говорю, зная, что Валаак меня хорошо слышит.
   - Только сначала. Скаф подстраивается под возможности пилота. Продолжай дальше.
   А дальше было проще - скорость ходьбы, длина шага, прыжок. Казалось, механизм прислушивается к моему телу, сливается с ним, становясь продолжением. Только усталость стала накапливаться. Выполнив попытку взобраться на стену, цепляясь выростами конечностей, я едва не падаю, успевая опуститься на одно колено.
   - Думаю достаточно, - Родер появляется в зеркальном отражении, накладываясь на мое.
   Я полностью с ним согласен. Те же указатели ведут меня обратно, к платформе. Стоит остановить машину в нужном месте, как клапаны размыкаются, освобождая меня. Легкая дрожь в ногах не дает сделать уверенный шаг и я покачнувшись останавливаюсь, стараясь восстановить силы.
   - Тебе понравилось? - Валаак появляется из темноты.
   - Да, но без подготовки сложно, - стараюсь сдержать дрожь и неустойчивость ног, - физическая нагрузка немного, но передается телу.
   - Увы, полностью избавиться от нее пока не удается, к тому же, - он берет меня за предательски дрожащую руку, - полное ее отсутствие вызывает дезориентацию.
   Родер тянет меня за собой, от неожиданности я теряю устойчивость, почти падаю. Вторая рука перехватывает за талию.
   - Я не боевой биот, господин Родер, мои характеристики слабее, - надеюсь оправдать свою неловкость.
   - Достаточные, - он продолжает поддерживать меня, ведет прижав к себе, - ты еще недостаточно восстановилась. Гайтс замедлил твой метаболизм, попутно с угнетением гормонального фона. Регенерация будет идти медленнее даже на высоких уровнях. Но через пару дней он все исправит.
   - Если регенерация не понадобится, можно оставить и в эти настройки, - мне стало гораздо легче, когда не нужно отвлекаться на переживании
   - Скорректировать все равно придется, - за моей спиной смыкается стена, закрывая в знакомом мне коридоре.
   В этот раз он берет инициативу на себя. Я помню, сколько неприятия возникало, когда он отворачивал меня от себя, заставляя повернуться спиной. Теперь же в этом было только практичность и удобство, открытость для любого его воздействия. С моей стороны меньше помех. Теперь, заставляя принять удобное ему положение, он упивается процессом, проходит в мое тело максимально, занимая приготовленное для него место, уверенно и сильно, заставляя меня быть орудием его наслаждения, вместилищем его экстаза. Как легко ответить на это, позволить управлять собой, оставаясь одновременно властным над своим телом. Боль уже не мешает мне сосредоточиться на нужных ощущениях и отвечать на предсказуемые действия. Спина, принявшая максимальный изгиб в талии начинает отдаваться болью примерно на середине нашего слияния. Именно тогда он осторожно прерывает свой механизм, изменяя точку соединения наших тел. Тяжелее и больнее, но он достигает своей цели. В порыве желания, уже мало обращает внимания на мою реакцию, стремясь больше получить сам. Я же слишком вовлечен в процесс, чтобы сопротивляться. Даже натянутые до предела своей хрупкости шейные позвонки, когда он запрокидывает назад мою голову, взяв за волосы, напрягая тело в струну, не мешают. Скорее наоборот - любое пересиливающее мои пределы действие приближает мою кульминацию, плотнее заковывает тело в кокон экстаза. Кресло, моя единственная верная опора, служит и алтарем, когда на последних его сильных движениях я, боясь не удержаться ложусь на него. Даже крепкий адаптивный механизм отдается скрипом, в момент последних ударов сильнейшей амплитуды. Я же, счастлив потерять силы в этой борьбе, упасть на прочный остов, принимающий в свои объятия повергнутого. Победитель же милосердно отдает часть ласки в утешение.
   Мне отмерено еще пара дней на подготовку - таково решение Валаака, которое он высказывает, помогая мне устроиться на кресле. Я же чувствую что устал очень сильно, просто падаю на слегка изогнутую плоскость, готовясь провалиться в бездну сна. Тем не менее, не могу упустить момент его прикосновения ко мне, лишенный иной цели, кроме самого физического контакта - ладонь на щеке и осторожное движение вниз по шее, но не дальше места, где одежда прикрывает тело. Я засыпаю сразу, как он уходит.
   - Я могу вывести только троих, считая тебя, Алвор, - существа, их шестеро, покорно от применяемых седативов сидят в отведенной им ячейке, - можете выбирать сами или я назову тех, кто пойдет.
   - Что будет с теми, кто останется, - раненный, уже почти восстановивший способность ходить, первый заговаривает со мной.
   - Я не могу обещать вам ничего. Возможно, мне или Халаху удастся вывести еще одну партию, но это мало вероятно.
   - Нас убьют?- человек сам уже причислил себя к остающимся, понимая, что со своим ранением не осилит переправы.
   Мне трудно сказать им это открыто, потому я просто киваю, стараясь не смотреть в их сторону. Из всех только один видел меня без защитной одежды, но остальным я открываться не намерен, так они будут больше доверять, думая, что я не отличаюсь от них.
   - Ты помогаешь нам не просто так, верно? - этого вопроса я ожидал меньше всего.
   - Верно. Я уйду тоже.
   - Почему?
   - Меня поставили перед выбором, который я делать не намерен, - кратко, не переходя к деталям, - даю вам время до заката, - легкий отсвет в потолке говорит, что сейчас день близится к полудню, - потом я приду за теми, кто пойдет со мной. Но хочу предупредить сразу- переход непростой, мы не сможем ждать отстающих.
   Остальное продумано и рассчитано. Остается только придерживаться высокой скорости и надеяться, что не возникнет непредвиденных трудностей.
   Сейчас нужно вернуться в Архивы, пока мое отсутствие не заметили. Но мысли неприятно холодит тревога - все может сорваться, ведь Халах так и не дал ответ. Мог ли он выдать меня, в надежде остановить, неизвестно. И еще - я не сказал ему об инициации. И о своем отказе. Я никогда не стану имаго, именно это придало сил принять решение. Мне больше нет здесь места.
   - Лота - Лилит, просыпайся, - что-то извне трясет меня за плечо, совсем не милосердно разбивая вязкие остатки сна. Глаза с неохотой открываются, являя лицо смутно похожее на чье-то очень дорогое мне. Понимание где я и кто предо мной приходит не сразу
   - Георг, что ты здесь делаешь? Отпусти меня, - из глубины снова поднимается неприятие к этому человеку.
   Пытаюсь сбросить его руку со своего плеча, но в замен оказываюсь пойманным за запястье.
   - Вставай, нужно поговорит, - он выдергивает меня из моего ложа, сильно потянув за руку, так, что я почти падаю, окончательно просыпаясь.
   - Что тебе нужно? - пальцы свободной руки влепляются в его, надеясь расцепить болезненный захват, - ты же знаешь, я не смогу ничего скрыть от Валаака.
   - Тише. Идем, я ничего тебе не сделаю.
   Меня все так же тащат вперед, куда-то за пределы моей территории. Наконец, из тьмы выступает знакомый прежде купол. Но теперь пустой.
   - Где Гатар? Зачем мы идем сюда? - я с трудом успеваю за ним, все еще сильно сжимающему мое запястье. - Объясни и я пойду сам.
   - Все в порядке с этим ненормальным, отправлен в долгий сон. Заходи в купол, там нас не услышат.
   Еще не уверенный в своей безопасности, но все же сам захожу в пустое сооружение, крепко обхватив себя руками - тело еще помнит этого человека. Пропускной клапан закрывается за Георгом, входящим следом.
   - Значит ты идешь с ним на конференцию, верно? - я поворачиваюсь к нему сразу, видя, что брат моего владельца закрывает собой путь к отступлению.
   - Если больше не будет неполадок. Но я пока не уверен, что это будет так.
   - Зато он уверен, я видел его приглашение ты там заявлена, - воздух не сразу выходит из моих легких, внутри что-то приятно сжимается от понимания, что я все же нужен ему.
   - И что ты хочешь? Я только сопровождение, без права слова, - вообще без какого-либо права если узнают кто я.
   - Ты там присутствуешь и этого достаточно. Но, - он подходит ближе, - там будут и представители Абиоз, - я знаю, но не понимаю, почему он делает акцент на них, - мне нужно, что бы ты передала одному из делегации кое-что.
   - Зачем? Ты не можешь это сделать сам или попросить Валаака?
   - Меня там не будет. А брат не станет общаться с ними во избежание...в общем, ему это не выгодно.
   - Я не понимаю. Значит это может ему навредить? Зачем мне это делать? - все звучит слишком подозрительно.
   - Не навредит, наоборот, нужно налаживать связи, - он вздыхает, - в ответ я помогу тебе. Как такое предложение?
   - Про таких людей как ты говорили "ушлый", знаешь, - усмешка в ответ, - что и кому ты хочешь, что бы я передал?
   - Гингер, узнаешь по красной нашивке, - он протягивает капсулу размером с фалангу пальца, - постарайся пройти сканирование с ней, оболочка адаптивная изолирующая.
   - Что внутри?
   -Информация. Договор, - он отвечает с паузами, как будто подбирает слова.
   - Конкретнее. Я хочу знать, что не наврежу своему владельцу, - с его стороны сжатая челюсть, отведенный взгляд.
   - Их технология отличается от нашей. Сейчас, пока политические курсы пошли на сближение, нужно воспользоваться случаем. Первый, кто получит допуск к их знаниям, будет опережать других, - снова взгляд на меня, - надеюсь понятно?
   - В обмен на наши технологии? И это действительно безопасно?
   Он мучительно стонет, закрывая ладонью лицо.
   - До чего же ты дотошная. Да, безопасно. То, что произведено в Империале работает только в Империале. Или где есть подконтрольное биополе, - он, видимо, раздражен до предела допустимого, - если Абиоз и смогут их применить, то только с разрешения наших управителей. Они просто не хотят соглашаться на неизвестное, здесь, - указание на капсулу, - только образцы.
   В целом, все сказанное имеет разумную основу. И, если быть честным, мне самому интересно увидеть представителей Абиоз. Не говоря о прямом общении.
   - Хорошо, - прячу капсулу за ткань на запястье, - мои условия ты помнишь.
   - Помню, только до сих пор не пойму, зачем тебе это нужно. Тебя могут восстановить, вернуть обратно.
   - И полностью стереть память и личность, - холод проходит от головы до ступней, - мне хватило одного раза.
   - Да, Валк точно не стал бы тобой жертвовать, - это сказано с усмешкой и уже на выходе из капсулы, - идем, отведу обратно
   Я действительно потерял счет времени - казалось, до значимого события еще долго, но последние публикации уже вышли под датой за пару дней до него. Проектор в комнате для сна отмечает мои показатели в бледно-голубых и зеленых тонах, что по градации обозначает полностью нормальное.
   Предпоследний день я провожу в просмотре нужной информации, обновляя ее в памяти, вплоть до того времени, как приходит Валаак. Я сижу на полу проекторной, перебирая информационные блоки, успеваю запрятать сведения о делегации Абиоз, открытой на личных данных Гингера Ратана, отвечающего за безопасность и информационное обеспечение группы.
   - Собирайся, - без лишних пояснений и тональностей. Просто приказ.
   - Куда мы идем? - из собираемого только костюм-покрытие на мне и капсула, спрятанная под сгибом руки.
   - Нужно сделать тебе временный код, - даже не распознавая эмоции, я понимаю, что он говорит как-то сухо, отстраненно.
   - Я что-то сделал не так? - решаюсь задать вопрос уже на выходе из коридора.
   Он оборачивается, останавливаясь.
   - Нет. Почему ты так решила?
   - Мне показалось, вы чем-то недовольны или расстроены.
   - Каким образом? Эмпатию еще не восстановили, - Он берет меня за руку, давая идти рядом.
   - Нет иначе, чем раньше. Просто вы говорили, как будто с нежеланием.
   - Значит идет компенсация, - он коротко смеется, - Забавно. Нет, это не из-за тебя. Завтра трудный день. Кстати, сегодня вечером нужно отправляться в Елиаст. Конференцию перенесли туда.
   Процедура снятия слепка для временного биокода прежняя. Я прячу капсулу под стянутые на затылке волосы, а покрытие легко снимается, складываемое в принесенную Родером капсулу.
   На верхний ярус мы отправились в машине с изолированными окнами, ведомой моим владельцем. Потому по дороге почти не говорили. Зато, немногие мои вещи были собранны сразу - запас питания, аптечка и, как ни странно, текстовый проектор. За него я был безмерно благодарен, потому, что предчувствовал, что много времени придется провести в одиночестве.
   Уже в резиденции, а именно туда пришлось вернуться, двумя людьми, приглашенными Валааком мне подобрали одежду и пигмент. Моего мнения теперь не спрашивали, возможно, Родер распорядился так исходя из моего неадаптивного состояния. В целом, мне стало совершенно безразлично, во что я одет, за исключением практичности этих предметов. Но последнее как раз страдало - тонкое серое платье отличалось чрезмерной длиной и обилием деталей крепления, перекрываясь жесткой накладкой вокруг талии. К другим неудобствам добавилась обувь - слишком неустойчивая. Пигмент подобран бледно-серый, должно быть к платью и наносился минимально, только в область верхнего века. Приятная новость касалась волос - их убранство оставили на мое усмотрение. Никаких жестких директив.
   За сборами прошел целый день и к вечеру я, как было прежде, получил вызов от Валаака. Как мне стало понятно, вещи уже доставлены к месту отправления. Нам нужно было самим прибыть туда, к станции междугородних туннелей. Я дожидаюсь Родера у входа, откуда не говоря ни слова идем к автомобилю. Недолгая поездка заканчивается у большого здания, где-то на окраине третьего яруса - за спиной темнота в ярких точках цветных огней, а над головой видны зеленоватые от биокупола звезды. Через пустой длинный коридор мы подходим к подобию капсулы, но большей по размеру и прозрачной только у самой своей вершины.
   - Ехать нужно несколько часов. Поздно ночью будем на месте. Иные пути сообщения в Елиаст перекрыты, - Валаак пропускает меня вперед на входе в персональную капсулу, внутри выдержанный в светлых тонах адаптивные кресла и проектор.
   - Меры безопасности? - я осторожно пускаюсь на одно из них, установленного для сидячего положения.
   - Мягко сказано, - он садится напротив, активируя проектор, становящийся между нами. На объемном изображении появляется сеть туннелей, геометрически точными линиями проложенными в теле горы и на ее поверхности. Знаменитый Елиаст, оплот рудокопателей, город золотодобытчиков предстает в хрустальном сплетении линий схемы, - путь, ведущий к главной площади будет отделен от остальных, туда пропустят только участников конференции.
   К сердцу горы ведет один прямой туннель. Площадь - колоссальное по своим масштабам строение, имеет подъем на самую вершину, к смотровой площадке.
   - Мы прибудем сразу к месту проведения, на Площадь Откровения, - я смотрю на него, готовясь задать вопрос, но он лишь мимолетно взглянув на меня, опережает ответом, - место, подобное нашим памятникам жертвователям и Площади Прощания. Но, ты увидешь отличия.
   - Зачем я вам нужен на конференции? - пора выяснить причины моего присутствия здесь, - Что вы хотите что бы я делал и как себя вел?
   Он сворачивает проекцию, пристально глядя на меня. Думает или оценивает - мне не ясно.
   - Все то же, что и прежде, Лилит, - от кладет подбородок на согнутые пальцы, опираясь локтем о колено, - во-первых сопровождение, во-вторых, лишние глаза и уши. Ну, и у меня будет небольшое поручение, - немного наигранно, он выпрямляется, проводя ладонью перед собой, - но об этом не беспокойся, тебе будет легко справиться. Что касается поведения, -он жестом просит пересесть поближе к нему, -то веди себя как тебе удобно, никто не посчитает это странным, поверь мне.
   - Есть те, кто ведет себя более странно?
   - Можно сказать и так, - с его помощью, я сажусь ему на колени, - в общем, ты сама убедишься, - проектор снова включается, но теперь это что-то вроде информационного блока: история и развитие Елиаста. Одновременно его рука опускает покрытие с моих плеч и от неожиданности я не сдерживаю дрожи от его горячего дыхания между лопаток, тем не менее, продолжаю внимательно смотреть на плоскостное, снятое еще до становления инфополя изображение.
   История города насчитывает не одно тысячелетие, - без покрытия кожа ощущает холод, вся спина, руки до локтей и грудь. Зарождение этого большего поселения произошло с началом ведения горнодобывающих работ, - где- то внизу, он касается меня руками. Недра гор служили и пристанищем и житницей многим поколениям людей, - сначала легкое, горячее касание к беззащитной плоти, но затем сильный, болезненный прорыв внутрь.
   Вспышка на экране, но мои глаза ослеплены невыносимой болью внутри, в средоточии ощущений. Ладонь, крепко прижатая к моим губам не дает высвободить крик, - Смотри и слушай, - горячий шепот у самого уха. Тело горы было выскоблено и выпотрошено, расплавлено и выпито досуха, но каменная мантия не обвалилась - тогда был задуман проект, нет, не города - убежища от всепоглощающей атомной и нейтронной заразы, ползшей по миру мертвящей грибницей. Я же двигаюсь сам, нанизывая себя на каменную плоть, не думая о боли. Сотни искусственных туннелей, пещер и подземных садов были созданы силой новейшей технологии, искусственная плоть врастала в живую, - я почти сливаюсь с Валааком посредствам подвижного механизма. Его рука, все еще держащая мой рот сильна достаточно, что бы я мог удержаться на ней своей. Но город разрастается, становясь все более обитаемым и приспособленным для множества людей и множества производств, - множество струн поют в моем теле, отзываясь экстатическими вибрациями. Рука на губах уже не нужна, потому что нет крика и она смещается к груди, сжимает тело в еще одной чувствительной зоне, переполняя меня. Я не помню окончания жизнеописания Елиаста, потому что не могу иначе, чем запрокинуть голову, прижимаясь к Родеру, только инстинктивно делая резкие движения, которые от просит, вплоть до того момента, когда он, почти ломая мои ребра, замирает сдерживаемым криком запечаляя свое дыхание на моей шее. Моим глазам предстает снова хрустальный облик горы, пронизанный цветными артериями туннелей, органеллами кварталов. Заполненный флегмой и лимфой ирригационных путей, легкие, нагнетающие воздух с поверхностей и несущие к остальным тканям города. Елиаст - живая гора-крепость, но теперь уже в окне, открывшемся в стене рядом с нами.
   Несколько часов земного времени или пара мгновений жизни двух соединенных существ подходили к концу.
   Капсула открывается, когда я уже спокойно привел себя в порядок, но физически чувствовал сильную усталость. Питание я восполнил за день до поездки, но сниженная восстановительная функция, вероятно, сказывалась. Капсула прибыла сразу к Площади, которая открывалась за длинным стеклянным переходом. На самом деле мы оказываемся на дне колоссального каменного колодца, сияющего множеством огней и отблесков в цветных зеркалах окон и терминалов. Они подобно гнездам стрижей лепились к вытесанному камню, поднимаясь почти на три километра. Людней было немного, а те, что шли были в сопровождении нескольких существ с лицами манекенов - биотов охранного назначения, руководимых единой информационной сетью города.
   - Можно ли мне настроит ту же функцию, что и им, - как можно тише, я обращаюсь к Родеру, указывая на идущих ближе к нам фигуры в одинаковых темных одеждах.
   - Не говори глупостей, - но не смотря на шутливый тон, сильно сжатое запястье. Я больше не пытаюсь говорить о подобном, просто следуя за своим владельцем. Нас действительно ни кто не сопровождает, значит Валаак отказался от дополнительной охраны. Что, на мой взгляд, довольно странно, ведь я даже не вооружен прежним браслетом.
   К счастью, путь оказывается недолгим, и мы скоро оказываемся у входа в здание из разноцветных стеклянных панелей, на ближайшее рассмотрение оказавшихся странными прозрачными фресками, запечатлевшими картины чьей-то жизни. Я успеваю заметить немногое - чью-то руку, сжимающую странный инструмент, ногу, опирающуюся на каменный выступ, лицо обращенное к ярко-красному солнцу.
   Сразу за витражом, под ее яркой скорлупой оказывается огромный холл, белоснежный, пропитанный цветом стекал.
   - Валаак Родер с сопровождением, - я не замечаю, как к нам подходит человек, не биот, одетый в строгую одежду без признаков биовставок, - ваши апартаменты Агат готовы, ждут на пятом перекрестке с северной стороны.
   Приглашающий жест указывает на прозрачную трубу в конце зала. Валаак не останавливаясь идет туда, я же на сколько могу пытаюсь рассмотреть грандиозный зал с яркими отсветами играющими на белоснежном натуральном камне, идеально прямом и без изысков, призванном, вероятно, служить холстом для цветных бликов. Подъем благодаря прозрачным стенам открывает панораму этого произведения. Я невольно задерживаю дыхание - единая картина - художественное изображение горы, и ее преобразователей. Сотни людей с полностью прорисованными чертами лиц и пластикой тел, каждый занят своим трудом.
   - Это жертвователи? - почему-то именно такое понимание приходит на ум.
   - Да, ты угадала, - голос Родера кажется уставшим, - витражи сложены из природных самоцветов, а рассмотреть всю панораму можно только с большой высоты.
   - Достойный памятник, - но нужны ли были такие жертвы?
   - Да, - ответ со вздохом. Я вижу, что-то тяготит моего владельца.
   Перекресток - это пересечение хрустальных труб, ведущих к комнатам- апартаментам. Та, в которую мы заходим оказывается выполнена в темно-землистых тонах, по словам Валаака из того же агата. Натурального и синтезированного. Окно заменяет подобие проектора, только расположенного в толще прозрачного минерала, натуральной формой кристаллов высящаяся посреди каждой из комнат. Сейчас они заполнены сапфировой тьмой с искрами звезд. Визуальная проекция с поверхности горы.
   Валаак не выпуская мою руку сначала отправляется в ванную, поспешно оставив одежу, приводит себя в гигиеническое соответствие, я при нем так же делаю все необходимое. Ничего лишнего, мы только находимся рядом, как в необходимости экономить ресурсы, используем их совместно. Затем, так же вместе ложимся на одну кровать, напоминающую ту, что была в резиденции, но покрытую темной биотканью. Валаак засыпает почти сразу, обхватив меня поперек груди, прижав спиной к себе. Я на фоне восполнных ресурсов почти не сплю, хотя, возможно из-за усталости, отключаюсь приблизительно на пару часов.
   Кристалл в комнате приобретает сначала серый, затем бледно-розовый и, наконец, ярко-алый оттенок. Родер, проспавший почти неподвижно, начинает проявлять первые признаки пробуждения.
   - Могли бы, хотя бы затемнить проекцию, - сквозит недовольство, но не на столько серьезное, как будь это реальной помехой.
   - Выглядит очень красиво, - мне следует ответить, попытаться улучшить его настроение.
   - О, ты- то довольна, я вижу, - он садится, прислоняясь к спинке кровати, - твой сон не побеспокоили.
   - Что за поручение вы хотели мне дать? - я остаюсь лежать, положив голову ему на колени.
   - Пока рано говорить об этом. Но по возможности, будь внимательней к тому, что будут говорить и делать люди в неофициальной обстановке. Запомни как можно больше, - рука проводит по волосам, прорисовывает от шеи изгиб позвоночника, - первую половину дня займет официальная часть, ты подождешь меня здесь. Но вечер отведен для неделовых встреч. Все соберутся в главном зале. Тогда ты пойдешь со мной, - рука останавливается на выступе тазовой кости, пуская по телу приятный разряд, - Завтра, - под его настойчивыми движениями я ложусь на живот, когда он встает надо мной, - после официальной церемонии приветствия делегации Абиоз, у меня запланировано несколько личных встреч. Тогда ты тоже мне понадобишься, - я подтягиваю ноги к животу, открывая ему доступ к себе. В благодарность рука ласково проводит по спине, останавливаясь в нижней ее части, нажимая на точку доступа в мое тело.
   От такого быстрого начала я сбиваюсь с ритма дыхания. Но это воздействие сменяется более настойчивым и болезненным. Когда мышцы поддаются давлению, он проходит внутрь очень быстро, вырывая крик. Дальнейшие действия слишком резкие, все же трансформируют боль в пьянящее беспамятство. Становится легче поддаваться его действиям, отвечать на них, становясь на равных. Тем не менее, меня останавливают, прижимая к кровати, надавливая между лопаток и сильными выпадами завершают слияние. Свет от кристаллов становится пронзительно золотым, когда Родер наконец отпускает меня.
   - Можешь наблюдать прямой показ официальней части, но это место пока не покидай, - Родер, на мой взгляд, неохотно собирается, приводя в порядок свой внешний вид, - я вернусь вечером и мы осмотрим город.
   - Если мне нельзя сопровождать вас сейчас, то я продолжу изучать материалы о городе.
   Я все еще остаюсь сидеть на краю кровати, наблюдая своего владельца в разгоревшемся свете кристаллов. Солнце заключенное в камень дает тот же дневной свет, что был бы от обычного окна, необычно лишь то, что он идет из центра помещения. Видя мой интерес, он поясняет.
   - Это прямая проекция освещения, передаваемая по системе отражающих граней. В городе это установлено всюду, еще увидишь.
   Он уходит, я же не торопясь привожу себя в порядок. Для меня его потребности все же слишком чувствительно отражаются на состоянии тела. Но возможно, это вина восстановительных процессов, заставляющих ткани приобретать первоначальное состояние, не давая растянуться и подстроиться под него. Доволен ли этим мой владелец, не ясно, но позже, мне хватит смелости спросить.
   Поспешность, с которой было организованно столь значимое мероприятие выражалось большей степени закрытостью и краткостью церемонии приветствия. Это и говорило и о нарастающей политической напряженности.
   Музыка, краткая история города, часть которой я уже видел во время поездки. История организации конференций подобного рода. Из зрителей - только основные участники. Широкая публика наблюдает происходящее благодаря проекторам.
   Полукруглый, такой же белый зал, свет идет откуда-то сверху, ни чем не расцвеченный. Но теперь белые стены имеют едва заметный рельеф. Я разворачиваю, меняя ракурс проекции, пока не становится видно, что это фреска, вырезанная в толще камня - природный орнамент и сцены жизни людей, будто живыми вросшими в камень - на столько мастерски сделана работа.
   - Друзья и коллеги, изобретатели и покровители, я рад вас приветствовать на восьмой конференции по безопасности, - человек, вышедший на сцену одет в тот же официальный строгий костюм, что и собравшиеся. Но только возраст его далеко шагнул за пределы здорового состояния, явно поддерживаемый специальными препаратами именно таким. Он сед, практически бел, пергаментная прозрачная кожа собрана морщинами и складками на лице, но осанка и движения рук тверды, будто принадлежат кому-то другому, - вот уже не первый год мы собираемся, дабы сплотить наши силы, но не для войны, - пауза, жест внимания, - а для защиты. Сотни, тысячи лет, что ведет наша летопись и хранит история, мы никогда не говорили о прямой агрессии, - за его спиной белоснежная фреска расцветает объемной панорамной проекцией, - из года в год, любое оружие, созданное нами, служило лишь обороне, - проецируемое не могло застать эпоху инфополя, значит воссоздано специально - древние постройки и инструменты, некие действия оборонительного характера, - трудно поверить, но нет ни одной войны, которую начали бы наши предки, в то время, как более сотни им было объявлено. Ресурсы, территории, достижения трудов - вот, что было и остается главной целью наших врагов. Мы же всегда ценили жизнь. Друзья мои, с каждым годом союзники вершат свою политику кровью, войнами и истреблением тысяч живых,- проекцию заливает алое пламя в вперемешку с багровыми и угольными остовами людей и зданий, - Мы же не предлагаем ничего, кроме ресурсов спасения. Запомните это - жестокость вселяет страх, но добродетель дает веру. Пусть лучше в нас видят заступников, нежели палачей. Так было, есть и так должно остаться.
   Гром аплодисментов завершает высокую патетичную ноту речи. Официальная церемония закончена. Передача сигнала переключается на хронику прошлых конференций. После недолгих раздумий я сужаю ее до основных принятых тезисов, выстроенных хронологически.
   - Неужели то, что говорили во вступлении правда? - к своей глупости я даже не вспомнил одеться, тем самым сделав невозможным обслуживание номера в отсутствие своего владельца, за что и заслужил выговор от Родера. Теперь пытался отвлечь его внимание на менее личную тему.
   Сейчас несколько биомашин суетились, приводя помещение в порядок, чем сильно раздражали Валаака, разрешившего обслуживание.
   - Голословно и отчасти да. Но, тут все зависит от точки зрения, - похожие на улиток существа проползали по всем поверхностям, очищая и дезинфицируя их, Родер сидел напротив меня, прослеживая их движения, - в плане мирной политики они правы, но какой ценой она доставалась, упомянуть, к сожалению, забыли.
   - Цена та же, что и с жертвователями?
   - Практически, - улитка проползает у самых его ног, аккуратно обходя по контуру обувь, - лучше пожертвовать десять, что бы спасти миллионы. Упреждающая политика и все в таком роде.
   Он устало прикрывает глаза ладонью. Я сам встаю, подходя к нему.
   - И что же они требуют теперь?
   Он выглядывает на меня из-за ладони, опуская ее к подбородку. Другой рукой делает жесть присесть к нему на колени.
   - Оснастить биотов военного назначения, - я сажусь боком, свесив ноги справа от его, тогда он крепко обхватывает меня за талию, прижимая к себе, - нужно будет провести испытания с ними.
   - Вы теперь под пристальным вниманием Корпуса? - я и сам отвечаю на жест, обхватывая Валаака за плечи.
   - С недавних пор.
   Как долго мы находимся в таком положении, я не замечаю, но понимание, что это затянулось приходит, когда я вижу, что все улитки столпились у нашего кресла, ожидая, когда мы уступим им место для дальнейшей работы.
   - Пора собираться, - подтолкнув в спину он дает мне встать. Уже через несколько минут мы спускаемся по прозрачной трубе к площади.
   - Не вижу здесь машин или другого транспорта, - город мне виден только с панорамы центрального шурфа, по стенкам которого ведут прозрачные трубы лифтов и светятся фасады различных зданий.
   - Здесь свои особенности. Но в самом городе транспорт есть. Сейчас, нас правда, не выпустят дальше зоны приема.
   - Зачем такие меры?
   - Поводов достаточно. Как внешних так и внутренних, - мы проходим к другому лифту, ведущему по самой стене провала. Взгляд вниз заставляет отшатнуться даже без стаха высоты. Кажется - сама планета разверзлась здесь в глубину. Где-то на дне тлеет слабый отблеск огня, - или ты думаешь наш знакомый подпольшик только ради моей персоны рисковал? У них целая сеть в большинстве городов Империала, -мы движемся все выше. Небесный свет становится все более явным, - кстати, если уж ты обратила внимание, - он указывает на пролетающиеза пределом трубы фасада и стенки шурфа, - глубиной этот туннель достигает земной мантии. Но пока нам нужно на смотровую площадку. Почти четыре тысячи над уровнем моря.
   Не знаю, что меня больше выбило из колеи - грандиозность Елиаста или факт того, что нападение может повториться.
   - Не переживай так, - он осторожно обхватывает за плечи, - все под контролем, но для тебя я кое-что прихватил, он протягивает сверток из легкой биоткани, который держал прежде под пиджаком. Обманчивая легкость на вид заставляет меня покачнуться вслед отяжелевшей руке.
   - Что это, - догадываюсь, но не верю, разворачиваю живой шелк. Тусклый блеск заставляет дыхание замереть, - зачем они, Господин Родер, - в моих руках лежат парные клинки.
   - Больше для украшения, чем для защиты. Я руковожу производством оружия, если ты не забыла, - он подмигивает одним глазом, улыбаясь, - можешь зацепить за пояс платья.
   Я выполняю, понимая, что наряд был выбран с расчетом на это - ажурные рукояти остаются видны, тогда как лезвия скрыты складками юбки.
   - Это касается вашего поручения? - в прежнем состоянии я бы не сразу пришел к этой мысли от неожиданности и возбуждения. В ответ награжден поглаживанием по голове с одобрительным "Умница" вместо пояснений.
   Прозрачный лифт, прозрачный купол, а когда труба раскрывается, мы оказываемся стеклянном пузыре, озаренным предзакатным солнцем. Глянцевый, почти зеркальный пол отражает в перевернутом виде около двух десятков людей. Стоит нам ступить на него, как мы оказываемся объявленными всем присутствующим, как я смог насчитать, на пяти языках.
   Обратили внимание не многие, но те, кто обернулись были знакомы. На сколько мне показалось.
   - Рада вас видеть, - женщина, светловолосая и высокая подходит к нам первой, - хорошо, что вы вместе. Мы уже соскучились по твоей Ло.
   Я только улыбаюсь в ответ. Верно, помню ее еще с первого выхода с Валааком на третьем ярусе.
   - У нас были дела, к тому же Лоте нездоровилось, - пояснение по его мнению достаточное, но лицо _ омрачает беспокойство.
   - Сейчас все наладилось, - спешу смягчить эффект, - вы все так же выглядите великолепно.
   Она смеется в ответ, немного краснея. Трудно понять, правильно ли я веду себя, когда полностью потерял эмоциональную составляющую. Валаак вежливо прощается, отходя в другом направлении.
   - Не волнуйся так, - он дает мне взять его под руку. Я почти вцепляюсь в его локоть двумя руками, - веди себя как привыкла, никому нет дела до таких мелочей.
   - Раньше вы говорили иначе, - чувствую, как ноги начинают предательски дрожать, хотя обувь не самая неудобная.
   - Обстоятельства изменились и прежде всего из-за твоего состояния, - думаю, здесь я могу догадаться об упреке в свой адрес.
   Но прежде, чем я успеваю спросить, к нам подходят двое мужчин - одни на много моложе другого. Если судить по внешности.
   - Добрый вечер, Родер младший, - начинает говорить более взрослый, - удалось поговорить с твоим дядей. Значит, вы все больше взаимодействуете с государственным сектором?
   - Времена меняются, сейчас нужна стабильность, а национальные предприятия способны обеспечить это на много лучше. К тому же, м не отказывались от частных проектов.- он как будто ненамеренно накрывает мою ладонь своей на его сгибе руки. Тем самым, привлекая их внимание ко мне.
   - Что ж, вам виднее. Кстати, не хотите ли представить нам вашу сопровождающую, - в мою сторону брошен только краткий взгляд, - слышал, вы привели это создание не просто так.
   - Не торопите события. Лота, разреши представить тебе Магот и Волт Бриар, - жест был сделан явно с желанием задеть высоких господ. Но, судя по всему они восприняли все как шутку.
   В течении вечера с нами заговаривало еще пять или шесть человек, которых моя персона совершенно не интересовала. Разговоры были больше делового характера. Лишь раз, спутница одного из мужчин обратилась ко мне, указав на "украшение" на моем поясе.
   - Думаю, господин Родер расскажет, когда посчитает нужным, - ее спутник с легкой усмешкой обратился к ней. Это заставило меня почти ощутить волнение, на которое, казалось уже не способен.
   - Мне нехорошо, - после некоторого времени начала кружиться голова, возможно, просто реакция тела на напряжение.
   - Расслабься и дыши глубже, я скоро вернись, - он дает мне присесть за столик, сам же отправился вглубь зала.
   Родер остается в поле моей видимости. Кроме того, мне удавалось рассмотеть всех, с кем он говорил. Нервные движения одних и сдержанность, надменность других создавали свою картину. Наконец, он делает жест в моем направлении и возвращается в компании двух мужчин и девушки. Я встаю на встречу, приветствуя их.
   - Это и есть ваша Лота? - один из пришедших кивает мне, вместо словесного приветствия, - что ж, тогда я согласен на спор.
   Дышать мне становится еще тяжелее. Другой собеседник Валаака даже не обратил на меня внимание, с усмешкой обращается к Родеру.
   - Надеюсь, ты знаешь, на что соглашаешься, - еле заметно подмигивая. Валаак отвечает только сдержанной улыбкой.
   - Лота, не беспокойся, - видя мое состояние, он се же заговаривает со мной, - господа Наэн и Латар знатоки боевых искусств и контактных видов боя просто хотят понаблюдать некоторые твои приемы в непосредственной близости.
   - Вы говорите о споре, - все же напоминаю причину моих переживаний.
   - Ничего особенного, - он берет меня за руку, отводя от троих к середине зала, - небольшая игра на публику, ты справишься.
   - Зачем это? - мне совсем не хотелось бы привлекать к себе внимание.
   -Мне нужна твоя помощь. Увидишь ничего опасного в этом нет, - он шепчет на ухо, когда я понимаю, что отправляемся мы к еще одному лифту.
   Спуск в этот раз короткий и приводит в зал, лишь частично открытый окнами. За нами спускаются еще четыре человека.
   - Нам нужен изолированный зал для испытаний, - Валаак обращается как будто в пустоту, но к нему скоро подошел биот- сопровождающий, прося следовать за ним.
   В ограниченной зоне зала появляется мерцающий купол. Чуть дальше, в стене загорается панель управления. Валаак подходит сразу к ней, прикладывая серебристую пластину с кодом.
   - Лота, заходи, - он делает мне приглашающей жест.
   Я по привычке скидываю платье, оставаясь только в покрытии. Ножи привычно держу в руках. Стоит мне беспрепятственно зайти за мерцающую грань, как передо мной возникает энергетическая модель человека.
   - По старой схеме, помнишь? - он обращается ко мне, ч киваю, вспоминая последовательность. Сейчас так легко сосредоточиться на самом задании, не думая о наблюдателях.
   Я почти получаю удовольствие, работая со статичной моделью, но когда заданные матрицей она начинает совершать действия, практически теряю связь с реальностью. Сколько проходит времени, мне не понятно, пока голос Родера не выводит меня из этой грезы.
   - Достаточно, теперь давай так, - Модель преображается, становясь похожей на меня. Я оборачиваюсь к Валааку, но тот в ответ только улыбается. Мне придется самому испытать на себе свои же приемы. Кажется, или я слышу гул голосов собравшихся вне купола.
   Пользуясь моим замешательством, модель первой делает выпад, от которого я просто инстинктивно уклоняюсь. Она же уходит и от моего полулунного замаха. Игра, как танец - выпад, отступление, смена позиции, выпад. И так, пока я случайно не задеваю светящуюся фигуру в области шеи. Она гаснет, но я вижу яркие полосы на поверхности своего тела - я был ранен, и не однократно. Поворачиваюсь к своему владельцу, ожидая приговора, но тот довольно улыбается, скрестив руки на груди. Следующим слышу нарастающий гул. Оборачиваясь к зрителям и понимаю, что их уже не четверо человек, а толпа. Купол исчезает, когда гул перерастает в аплодисменты. Как я не хотел привлечения внимания, мой владелец решил иначе. Все же Валаак подходит первым, покровительственно положив руку мне на плечи. Он сам принимает платье от одного из подошедших, тут же помогая надеть через голову.
   - Действительно, необычное сочетание, - это был мужчина из первых подошедших еще на смотровой, - вы думали над тем, что бы реализовать двигательную матрицу для боевого оборудования?
   - Мы над этим работаем, - все так же с улыбкой отвечает Валаак. Я же не ожидал услышать такое, потому всматриваюсь в его лицо в надежде понять или получить пояснение. Но в ответ только сжатое плечо под его крепкой рукой.
   Далее мой позор окончен, после недолгого общения мы покидаем зал. Ко мне обратились лишь пару раз, но Родер настоятельно прервал эти попытки, ссылаясь на мою усталость.
   - Зачем была нужна эта массовая демонстрация? - странное чувство сжимает что- то на уровне груди, когда мы спускаемся в стекляной трубе.
   - Привлечение внимания, - впереди мерцают огни в окнах терминалов, проносясь мимо, - предложение нового продукта.
   - Мои навыки? Продукт? Вы же сказали, что они бесполезны в реальной схватке. Недостаточно скорости и подвижности.
   - Но не на биотах и адаптивных механизмах, - даже его оберегающий жест, когда он прижимает меня к себе не может ослабить узел напряжения внутри, - пойдем, я обещал показать тебе город.
   Возможно, мое любопытство отвлекло от неосознанных переживаний, но стоило мне ступить на неизвестную мне дорогу в ярко расцвеченный туннель, но я расслабился, наслаждаясь видом цветных кристаллов, показывающих сейчас ночное небо. Другие же, на подобие огромных проекций как те, что были на третьем ярусе Горта демонстрировали подвижные изображения. Но что-то еще больше начинает привлекать мое внимание.
   - Валк, господин Родер, кажется, за нами идут, - моя чувствительность на невысоком, шестом уровне, но навязчивое следование может заметить и просто наблюдательный человек.
   - Сколько их?
   Кажется, двое- показываю на пальцах.
   - Не подавай вида, что заметила.
   Мы сворачиваем под арку, усыпанную блестящими кристаллами. "Белый холм" гласила надпись. Внутри стоят аккуратные столики и ве имеет слабое белое свечение. Стены...их нет, или по крайней мере мастерски скрыты проекцией. Я настолько шокирован переменой, что не сразу следую за Родером, занимающим место за столом и поспешно просящего заказ. Внутри еще около десятка посетителей. Вокруг нас расстилается степь в легкой дымке вечернего тумана. Воздух подобно отвару насыщен запахом трав, остывающих в бледных сумерках. Следом за нами никто не заходит ни спустя десять минут, ни спустя час. Выйти удается вместе с группой присутствующих.
   - Я больше никого не вижу, туннель не стал более безлюдным, наоборот, прогуливающихся стало больше.
   - Сейчас начнется время звезд, выслеживать будет труднее, - мне трудно оценить, на сколько мой владелец переживает из-за произошедшего, но говорит он это со спокойной улыбкой. Валаак указывает на ближайший кристалл, - посмотри.
   Многие из идущих рядом тоже застывают, разглядывая кобальтовый отсвет в камнях. Через мгновение внутри него вспыхивают тысячи искр. Звездное небо пойманное в прозрачных гранях расцветает созвездиями и туманностями, высвеченными до умопомрачения ярко.
   - Невероятно, - слова сами срываются в ответ на увиденное.
   - Это еще не все, идем, - он говорит мне на ухо, от чего горячее дыхание щекотит шею. Гася волну озноба от него я киваю. Мы уходим сквозь замершую толпу к противоположному концу туннеля. Искры пленяют в каждой из граней словно пойманное в клетку небо. Там, куда мы идем пусто. И абсолютно тихо. Но, когда слух претерпевает адаптацию становится слышно странное звучание. Переплетение басов и ультразвука создает ни на что не похожий ритм, пульсирует в каждой клетке тела. Камень и биоматерия поют в несравненном дуэте. Живое и мертвое создают неведомую гармонию. Как завороженный, я вбираю в себя эту пульсацию, пытаясь в голове проговорить ее, повторить музыкальный узор. Но взгляд, брошенный на людей далеко, в просвете туннеля будоражит странным чувством узнавания.
   - Вижу, - говорю это, понимая, что не в силах противостоять резкому влечению броситься на жертву, смять ее.
   - Подожди, - рука ложится на мое плечо, останавливая и контроллируя, не давая поддаться импульсу.
   Мы загнаны в ловушку? Или это они поддались на провокацию, выдав себя.
   Как под гипнозом я слежу за двумя фигурами, идущим к нам. Затем, мерцающая пелена опускается, отделяя от них. Их тени застывают, потом просто тают в толпе, исходящей прочь от чернильной тьмы кристаллов. Час сияния завершен.
   -Ты видела их?
   - Да, - в глазах все еще стоят бледные лики манекенов.
   ***
   - Первостепенные меры безопасности, беспрецедентное ограничение передвижения и все бесполезно. Как? - Валаак мерит шагами агатовый пол под агатовым потолком. В номер вернуться пришлось гораздо позже, чем рассчитывалось.
   - Они полностью стирают личность. Системы обнаружения не рассчитаны на такое.
   - Не рассчитаны? Их делают не идиоты, Лилит! - свое волнение он обращает в ярость. И обрушивает на меня. Я инстинктивно сжимаюсь в ответ на резкий жест и выкрик. Видя это, похоже, что он успокаивается, глубоко дышит, глядя в потолок, - пол жизни бы отдал за такую возможность, - уже с легким смехом говорит он.
   - Возможно, вам стоит задуматься о сделке, - почему-то приходит в голову, -вы им технологию, они вам секрет невидимости.
   Он смотрит на меня, опустив руки, как мне кажется с удивлением.
   - Тебя это веселит, да? Очень остроумно. Предлагать мне сотрудничество с теми, кто меня же пытается убить, - снова жесткость во взгляде, но теперь с расплавленной злобой глубоко внутри. Инстинкт подсказывает, что мне грозит опасность. Попытка оправдаться останавливается в зачатке, - Довольно жестоко, Лилит. Может я что-то упустил и Гайтс ошибся в своих выводах. Может ты просто имитируешь свое непонимание, снова хочешь задеть меня? Для чего? - он подходит ближе, от чего я сжимаюсь, просто рефлекторно, - хочешь спровоцировать и получить повреждение ради воспоминаний, а?
   - Нет, простите, - вопреки воле дышать становится сложнее, а на глаза набегают слезы, - я не хотел...
   Останавливающий жест.
   - Я тоже умею причинять боль не физически, - он смеется, разряжая обстановку, только вот совсем не по-доброму. Что-то в оттенке звучания заставляет меня тревожиться, - разденься.
   Это сделать легко. Даже хорошо, если его раздражение выльется подобным, привычным мне образом. Сложив платье и упаковав в контейнер покрытие, я стою перед ним, ожидая дальнейших действий. Он, почти не глядя, обходит меня, садясь на кровать, потом, осторожно притягивает к себе, сажая на колени. В следующий момент оби руки ложатся мне на грудь, по одной с каждой стороны, несильно сжимая. Но от отдного только прикосноения по телу пробегает ток.
   - Не хотел тебе говорить, - теплое дыхание у самой шеи, - но у тебя увеличилась грудь.
   Холодным электричеством пробегает по телу дрожь от понимания сказанного. Я опускаю взгляд туда, где он заключил в объятия мое тело.
   - Но это невозможно, - Как раньше не заметил? Почему не ощутил изменений? Виной тому встроенная в разум матрица, или я был так увлечен другим. Но Валаак прав: там, где раньше мое тело скрывалось под его ладонью, теперь оно выступает над обхватившими его пальцами. Практически, став больше в два раза, - давно вы это заметили?
   - Еще перед последним приступом, - он спускает руки к моему животу, возможно, удовлетворившись произведенным эффектом.
   Значит это началось еще до гормонального сбоя.
   - Вы не обращались в Корпус за диагностикой? - если это произошло и тело мое меняется, значит сбой достаточно серьезный и может привести к преждевременному отключению или дальнейшему искажению физиологии. Лолит не рассчитаны на взросление.
   - Не успел, - он помогает мне сесть лицом к нему, оценивающе разглядывая, - ты дала мне другую причину для беспокойства. К тому же, может случится, что тебя заберут на перекалибровку. Ты бы хотела этого?
   Я качаю головой - нет.
   - Позже попробуем исправить сами. / уже вызвался разобраться с этим, - он проводит пальцем мне по губам, - еще у меня появился хороший советчик, - рука спускается ниже заканчивая движение на чувствительном участке груди, заставляя резко вдохнуть от сильных ощущений, - Кое-что из сказанного им будет полезно и тебе. Веди себя хорошо и я покажу тебе записи. А пока, - он снова сжимает эту часть моего тела, - я не могу сказать, что мне не нравятся такие перемены, Лилит.
   Вырос не только размер, но и чувствительность этого моего составляющего, это я заметил уже позже, когда стоя позади он намеренно удерживает мое тело там, сделав грудь точкой контроля. В остальном я сам выполняю нужные движения, пропуская его тело в мое в нужном темпе. Скоро скорость становится максимальной, я же почти не осознаю происходящего от затопившего разум экстаза, просто улавливаю его движения.
   Когда Валаак предается сну, я отправляюсь в ванную, еще долго рассматривая там свое тело на наличие признаков дальнейшего изменения. Складки плоти внизу туловища еще ярко пылают от недавнего раздражения, как и темно-розовые участки на груди. Собственные руки скользят по коже, ощупывая и проверяя ее. Живот округлился, перестал быть впалым, тонкие руки и ног и приобрели более полные очертания. В целом, фигура стала выразительной, плавной. Теперь мне это становится заметным. Причиной может быть сбой гормональной настройки и, как результат, подавление развития стало работать хуже. Женская составляющая, фемина, подавило детскую форму, инфанту. Душа этого тела качнуло весы, сделав выбор. Вот только без моего согласия на это.
   - Кто ты? - спрашиваю я у самки, застывшей в обманчиво-прозрачной грани, - ты -не я, - единственный ответ, что может быть.
   Тогда кто я на самом деле? Я не знаю. Поэтому принимаю маску этого тела, практически насильно внедряя себя в его живой прах.
   Я найду себя, пока могу искать. Пока у меня есть шанс вспомнить.
   В эту ночь я сплю гораздо дольше, уснув на краю большого ложа, просыпаюсь же прижатым к теплой груди Родера. Теперь нет даже мысли о том, чтобы покинуть их. Наоборот, теплота заполняет все внутри живота. Я сам обхватываю его за талию, стараясь прижатся всем телом.
   Его пробуждения я не замечаю, понимаю это только когда его рука провла по моей голове. Поднимая лицо к нему, вижу, что Родер уже не спит, разглядывая меня, положив голову на согнутую руку.
   - Я вижу, ты сильно беспокоишься, - без тени улыбки говорит он, - не переживай, все поправимо.
   - Это ваше решение - сохранить изменения или нет. Мне это не мешает, - по сути мне безразлично, как выглядит мое тело, - но если это сбой , то функционировать я буду неправильно.
   - Это я уже понял, - его пальцы пробегают по щеке, останавливаясь на моих губах, - и я не хочу доставлять тебе мучений.
   - Любое действие с вашей стороны для меня желаемо. Такова матрица, - мне нужно пояснить это, не нужно забывать кто я.
   - Я бы поспорил, - он тихо смеется, - ты ведь достаточно самостоятельна для собственных предпочтений и желаний. Верно?
   - Только если они не противоречит вашим, - я провожу рукой по его животу и вниз, чувствуя, как он вздрагивает. И понимаю, что его тело готово быть соединенным с моим.
   Я встаю над ним, опираясь руками справа и слева от его живота. Он улыбается, одобряя действие, которое я намереваюсь исполнить. Тогда я опускаюсь к ниже, осторожно касаясь губами горячей плоти. Медленно, еще не до конца понимая правильности своих приемов, вбираю в себя его тело, аккуратно сжимаю, что бы больше почувствовать его тепло. Родер начинает дышать глубже и судорожно вздрагивает, когда я добавляю скорости своим действиям, давая то покинуть меня, то пройти предельно глубоко.
   - Посмотри на меня, неожиданно он прерывает свое глубокое дыхание для обращения. Я выполняю, стараясь не прерываться, но скоро он добавляет, - встань.
   Я поднимаюсь, ставя колени с внешней стороны его ног. Валаак еще далек от завершения, поэтому я не жду дальнейших указаний, направляю его в другую часть тела, осторожно опускаясь. И боль от растяжения и удовольствия от касания туманит сознание, но теперь не останавливая, а заставляя двигаться все быстрее. Он сжимает мне грудь одной рукой, добавляя ощущения, опаляя сознание еще больше, затапливая его на столько, что я уже не смотрю на него, а запрокинув голову парю на волнах эйфории. Он на последних этапах сам приподнимается на свободной руке, приближаясь ко мне. Обхватив за спину, прижимает к себе, когда закачивается его танец, он притягивает мою голову, замыкая контакт губами на губах.
   Состояние невесомости еще не покинуло меня, потому как процесс набравший скорость совсем не просто остановить. Не прерывая поцелуя Валаак укладывает меня на спину, удерживая на уровне талии.
   - Теперь чувствуешь разницу? - отстраняясь тихо говорит он через довольную улыбку, я киваю, чувствуя нарастающую судорогу. Но в следующий момент почти проваливаюсь в забытье, потому что он запечатляет поцелуй на новой чувствительной точке, почти повторяя то, что я прежде делал с его плотью. В панике, от того, что не справляюсь со своими ощущениями, я вцепляюсь в его руку и плечо, прося остановить это. На что мой мучитель только смеется, начиная действовать более беспощадно, почти поднимая меня за два новых источника плотского экстаза. Второе слияние с ним я уже практически не замечаю, оставаясь в состоянии полного изнеможения, приходя в себя только на последние его выпады с невероятной силой бьющими в мое тело, будто намереваясь разорвать. Но от этого я только счастлив, боль снова заливает разум блаженным туманом, от которого я, к счастью отхожу на много быстрее.
   Валаак оставляет меня приходить в себя, уходя в ванную. Мне остается примирить себя с новыми особенностями этого тела, понимая, однако, что приятными новшествами это не кончится.
   - Небольшой обед в честь гостей и пара личных встречь - таков план на сегодня, - Валаак уже собран, я же несколько раз перепроверяю все застежки того самого серого платья, что подобрали мне перед отъездом. Постоянно кажется, что тело не помещается в него, искажает его структуру своими формами.
   - Мне казалось, вы планировали больше мероприятий. К тому же, я не знаю о своем поручении, - наконец, я отрываюсь от бесполезного занятия, оставаясь при этом неуверенным в своем внешнем виде.
   - С поручением ты еще вчера справилась великолепно, - он все же решает вмешаться в мои труды, поправляет верх платья, опустив ткань на груди так, что если бы не покрытие под ним, увеличенные участки плоти были бы виды наполовину, - об остальном не волнуйся.
   Уже привычным стало закрепление зубных накладок и настройка уровня чувствительности, теперь было необходимо отправиться к месту назначения.
  
   Снова по центральным лифтам мы отправляемся в зал собрания. К этому времени церемония встречи делегации Абиоз была завершена, как и закрытое совещание с ее представителями. По решению с выше, они были допущены к общему официальному обеду.
   Наконец, прибывая на место, я осторожно поправляю капсулу Геога, так же спрятанную под распущенными волосами у основания затылка. Зал собрания - белоснежное гигантское помещение, оттененное сиянием кристаллов и многоцветных витражей. Валаак отправляет меня к отведенному нам столу, сам же пропадает из моего вида на несколько минут.
   - Вы Лота, сопровождающая Валаака Родера? - от разглядывания собравшихся меня отвлекает незнакомый женский голос. Обернувшись на него я вижу высокую и очень изящную девушку, вставшую сбоку от моего стула на расстоянии вытянутой руки.
   - Да, это я, - от неожиданности я даже не стремлюсь разобраться в причинах любопытства этого представителя элиты, - если вы ищите Валаака, недавно он отошел.
   - Я знаю, - она улыбается, - меня зовут Кориот, с Родером я уже давно знакома, но о тебе пока не слышала. Давно ты при нем?
   Девушка опускается на соседний стул, глядя на меня с вежливой улыбкой.
   - Нет. Только несколько месяцев, - расспросы мне не нравятся, потому стараюсь перевести разговор на более нейтральную тему, - мне передать что-нибудь Валку от вас.
   Только девушка напротив хмурится, от улыбки не остается и тени.
   - Валку? Нет, не стоит, - она резко встает, - хотела пожелать тебе терпения, малышка. Он любит терпеливых.
   Кориот отходит, шелестя платьем. Я же не знаю, повеселиться ли над произошедшим или оплакать свою судьбу, как она намекнула. Хорошо, что отсутствие эмоциональной составляющей не дает мне выбора, кроме как принимать все как есть.
   - Не соскучилась? - он все же возвращается, практически перед началом официального приветствия.
   - Нет. Меня развлекла Кориот, - я наблюдаю его поддельное удивление, поясняю, - она пожелала мне терпения.
   - Интересное напутствие, - смеется он. В этот момент к столу приносят еду.
   Вместе с этим я замечаю наблюдающих за нами представителей Абиоз. Трое мужчин и две женщины со странного вида аппаратами опутавшими их головы и плечи. Вот значит она, иная технология, которую так вожделел Георг. Только среди них нет никого с красной нашивкой.
   Вскоре после патетичного выступления градоправителя и представителя правительства на конференции зал погружается в гул голосов и звон посуды. Из всего предложенного к столу я мог употребить только густой крем, или скорее суп и темную жидкость в бокале, чем и неспешно занимаюсь. Скоро, в зале началось движение. Некоторые из приглашенных покидали свои столы, присоединялись к другим компаниям. Что бы скрыть мои пищевые затруднения, Родер жестом просит меня встать и идти с ним.
   - Помнишь, я говорил, что ты мне понадобишься для важного дела? - говорит он, ведя меня через зал за руку, - так вот время пришло.
   - Что вы хотите чтобы я сделала? - неприятное чувство сводит живот.
   -Нужно сыграть роль, ничего сложного,, - успокаивающий тон не предвещает ничего хорошего, - хотя, тебе это не очень понравится.
   Сразу за залом открывается небольшой коридор с несколькими дверями, и в одну из них мы сворачиваем. Внутри оказывается уютное, богато и разнообразно обставленное помещение. Кажется ли мне, но Родер намеренно не закрывает дверь полностью.
   - Зачем..., - я хочу спросить, но меня останавливают, разворачивая за плечи и направляя к украшенному поручню одного из кристаллов.
   - Помолчи, - он опускает с моих плеч покрытие и платье, подталкивая к поручню, - нагнись и держись крепко.
   Как электричество понимание пускает разряд по всему телу.
   - Нет, здесь же могут увидеть! Не надо! - состояние сродни панике настигает почти сразу, слезы набегают на глаза, готовые с них соваться. Внутри все сжимается от мысли, что он со мной сделает.
   - Прекрати, все хорошо, - почти спокойно, он говорит полушепотом.
   - Валк, Господин Родер, пожалуйста, не надо! - последняя попытка отговорить. Но он тут же запрокидывает мою голову, говоря уже раздраженно.
   - Не испытывай мое терпение, здесь нет ничего, что ты не делала прежде, - дальше следует толчок вперед, что я вынужден схватиться за поручень, чтобы не упасть.
   Не страх, но что-то другое заполняет тело, я понимаю, что начинаю всхлипывать, не в силах погасить спазм. Он, как будто не замечая этого заставляет встать в удобную ему позу, надавив на спину. Меня начинает бить дрожь, так, что ноги плохо держат. Когда он освобождает мое тело от платья и покрытия, они подгибаются. Я не падаю, только потому, что Валаак удерживает меня.
   - Успокойся, так нужно, - шепотом он успокаивает меня, - ты же мне поможешь, верно? - Сквозь слезы, но я киваю, он уже более мягко говорит, - дай мне одну руку, но другой держись крепко.
   Я протягиваю руку назад, тут же чувствуя его крепкую ладонь. В следующее мгновение он проходит внутрь меня, выбрав самую болезненную точку доступа. Тело сжимает спазм, но он даже не ждет, пока я приду в себя, сразу начинает быстрые движения, так, что я почти теряю сознание от боли. Шок заставляет сосредоточиться на преломляющих гранях передо мной, концентрируясь на случайной точке. Тем не менее, я вижу, что по отражающей части пробегает тень, явно ловя какое-то движения со стороны двери. Сколько моя пытка продолжается, я не могу определить, но точно меньше, чем обычно. Возможно, сильное начало довело его до завершения быстрее, и невероятно болезненными и сильными выпадами он заканчивает слияние.
   Я не сразу расцепляю сведенную судорогой ладонь, после чего он сам приводит в порядок мое платье, собравшееся теперь только на талии.
   - Отдохни и успокойся, потом возвращайся в зал, - говорит он на ухо, закрепляя на моих плечах верх платья. Я же не могу найти сил посмотреть ему в лицо.
   Отдохнуть действительно необходимо, потому я стою, всматриваясь в кристалл, пока последние отголоски спазма не затихают. Тем не менее, мое одиночество прерывают прежде, чем я этого хочу.
   - Лота? - женщина заходит так неожиданно, что я вздрагиваю, оборачиваясь только на оклик, она без предупреждения заключает меня в своих объятиях. Кориот ласково, без принуждения удерживает, прижимая к себе, - бедная девочка, я понимаю, как тяжело тебе с этим человеком.
   Я осторожно отстраняюсь, стараясь стереть с глаз слезы.
   - Откуда вы знали его, - я не удивлен ее появлением, но почему-то признателен за утешение, она тихо смеется.
   - Знала, давно, как и все его привычками, дорогая, - она ласково проводит по моим волосам, - и именно из-за этих привычек с ним никто долго не выдерживает. Я понимаю, что ты думаешь, тебе некого попросить о помощи, но это не так. Выход есть всегда, - она берет меня за руку, - мне ты можешь довериться. Ты меня мало знаешь, но все же, - она вздыхает.
   - Какая вам от этого выгода? - кажется, я стал догадываться о цели "спектакля".
   - Дело не в выгоде, - она говорит, ослабляя улыбку, - а в желании помочь. Он из тех людей, что считают бесправными всех, кроме себя, - она хмурится, почти правдоподобно, - и у него есть все средства добиться этого. Я не люблю подобные вещи и, если тебе будет очень тяжело, свяжись со мной или моими друзьями. Она протягивает тусклую пластинку с кодом, - не бойся, Родер ничего не заподозрит, здесь фильтр на его биокод.
   - А вы не думали, что у меня своя выгода в том, что бы терпеть любые его прихоти? - я не верю в искренность этой женщины.
   - Мы решим твои проблемы, Лота. Какими бы они не были, - она снова широко улыбается, но уже более снисходительно.
   - Я вполне довольна своим положением, госпожа Кориот, - не удерживаюсь от ответа, но понимая, что пластина может иметь цену в интересах моего владельца, все же пересиливаю себя, - но благодарю вас. Я рада, что мне будет к кому обратиться.
   Довольная улыбка в ответ. Такая самоуверенность меня слегка пугает, заставляя задуматься о методах слежки и контроля, доступной им.
   Она уходит, а я остаюсь с пониманием, что меня самым откровенным образом использовали. Тело для плотского спектакля, а подчиненный матрице разум для смысловой фабулы. И это когда я практически стал его доверенным лицом. На сколько я обольщался в своем положении - на столько теперь мне горько это осознать. Я выхожу в пустую галерею, идя в противоположную от зала сторону. Коридор сворачивает, огибая зал полукругом, но примерно на его середине оказывается выход на балкон. Невероятно удивленный своей находкой я не удерживаюсь от соблазна выйти туда. Снаружи день клонится к закату, переплавляясь из золота в янтарь. Толстый панцирь внешней роговицы защищает от холода, но дает пройти свежим ароматам снаружи - травы, нагретый камень и легкий аромат цветов овевает уставшее тело. Я подхожу ближе к краю, положив локти на перила, и опускаю на них голову, закрывая глаза, надеясь отстраниться от пережитого. Только скоро меня из состояния покоя выводит жужжание, которое я ни с чем не могу идентифицировать.
   Оборачиваюсь, видя человека в странном костюме с выступающими трубками и проводами по его поверхности.
   - Извините, я вас не заметил, - поспешно говорю я просто от неожиданности.
   Но вошедший не обращает на меня внимания, подходя к краю площадки, упирая кулаки в пояс.
   - Красиво, но чувствуешь себя как насекомое в банке, - речь сначала неразборчива из-за того же жужжания. Я не сразу понимаю, что это идет дублирующий перевод речи. Прямо на его гортани находится считыватель.
   А на предплечье красная нашивка в виде восьмигранника.
   - Вы Гингер?
   - Он и есть, - мужчина, примерно лет на десять старше Георга и на пять Валаака, но уже с сетью морщин на лице даже не оборачивается в мою сторону, - что, куколка, хочешь мне что-то предложить?
   Смех похож на завывания жужелиц, а выражение лица исказилось на полупрезрительный манер. Перед его глазами слабо светящаяся пелена, переливающаяся от золотистого к темно-синему.
   - Впервые вижу здесь такую сложную модель, - говорит он наконец поворачиваясь, при этом осматривая меня с ног до головы, - и неужели только физиологического назначения.
   Вопреки своей эмоциональной глухоты я чувствую, что кровь приливает к лицу. Слово "физиологического" прозвучало как-то иначе, вероятно переводчик подобрал наиболее близкое по значению слово, отступив от смыла оригинала.
   - Я социоадаптивная модель, значит наиболее близкая по способностям к человеку, - пытаюсь объяснить доступными мне понятиями.
   Он усмехается, подходя на шаг.
   - Да, выглядит интересно: измененное строение, вплетенные в ткань биомодули. Хорошая работа. Получше, чем биоандроиды, я думаю, - смех становится еще менее приятным.
   - Вы ценитель? - хочется умерить его веселость, и он действительно становится серьезнее, - у вас тоже процессор контролирует тело, я вижу это и без каких-либо приспособлений.
   Призрачное свечение пронизывает его ткань, слегка высвечивая внутренности, концентрируясь в четырех участках. Я понимаю это только когда он становится чуть ближе. Была бы моя чувствительность выше и я бы увидел конфигурацию составляющих. Он издает звук, будто ему что-то в горле мешает говорить, застыв на мгновение, улыбается.
   - Весело, практически до судорог. Ладно, ты что-то должна передать, куколка.
   - Я Лилит, - вытаскиваю из-под волос капсулу, показывая ее, - напомните, кто связался с вами.
   Проверка. И пусть он не изображает из себя главного. Я на своей территории и должен диктовать правила, независимо полноценный я представитель Империала или нет.
   - Смеешься надо мной? Не надо так, самка, я сильнее тебя и не намерен тратить время на глупые игры трансмодов.
   - Причините вред собственности Гражданина и всей дипломатичности в отношении к вам конец, - прячу капсулу в ладони, отводя ее в сторону, - за разглашение тайны пользования физиологически адаптированным биотом вас просто вышлют. Мне нужна уверенность.
   - Георги или Георг, один хрен, с вашим переводом точно не разберешь, - имя он произносит без жужжания, своим голосом.
   Я протягиваю капсулу, уже чувствуя накатывающуюся слабость и боль в голове. Что-то в присутствии этого человека вытягивает из меня силы.
   - Игры еще даже не начинались, господин Гингер, - я успеваю сказать, после чего падаю в темноту. Перед глазами ярко вспыхивает голубая сеть его тела, прежде чем мрак смыкается надо мной.
   Тело чувствует бег. Чувствует усталость от него, но разум не дает остановиться, потому что иначе это будет последним ощущением в жизни. Я еще сдерживаю себя, потому что идущие следом могут не успеть. Мы с ними на равных, в плане ресурсов. Их кормили практически так же, как меня, я же провел почти день без питания после освобождения из леприя.
   - Скоро выход на поверхность, оттуда до предела уже недалеко, - короткая передышка перед еще одним заходом.
   Я с некоторой надеждой жду, что кто-нибудь из них сдастся, тогда я смогу насытиться без неприятия совести. Но все трое держатся, не желая отступать. Свет показывается когда сил уже не осталось, короткий отдых перед новым испытанием помогает мало. Под палящем солнцем не бежать, идти становится невозможно. Спрятавшись в тени, мы выжидаем времени, когда небесный огонь умерит свою силу.
   - Почему людей раз за разом отправляют сюда, хотя знают, что многие пропадают здесь, - удивлен, как им хватает сил на разговоры, сам еле перевожу дыхание.
   - Возможно, специально, - закрепляю сбившийся изолирующий костюм. В темноте и под землей он мне не нужен, но я ношу его, что бы не показать внешности своим спутникам, - как корм хищникам.
   Тяжелое молчание, но пониманием этого я обязан поделиться. Я и сам пришел к нему недавно, заглянув в систематический график - эти существа приходили через определенные промежутки времени, как порции еды, строго рассчитанные на количество обитателей группы.
   - Такое возможно? - Один из них поднимается, подходя ко мне, - но зачем это?
   - Я и сам не понимаю, - опускаю голову. Не знаю как мне объснить чувство стыда перед ними.
   - Лилит, верно? - я киваю, смотря на вступившего в диалог, - объясни, в чем различие между нами.
   Я несколько потрясен этой просьбой, но он просит снова, давая понять, что мне стоит доверять им для дальнейшего продолжения пути.
   - Хорошо, я покажу. Но не делайте необдуманных поступков. Моя реакция быстрее вашей, - говорю просто предупреждая, - и я не хочу проблем.
   Алвор стоит чуть в стороне, опустив голову и скрестив на груди руки. Двое других сидят передо мной на осколках камней. Осторожно отцепляю крепления респиратора и верха репилента. Не торопясь снимаю маску и освобождаю верх туловища, пока не глядя на них. Когда же поднимаю голову вижу ожидаемый страх и удивление в лицах.
   - Нам нельзя открываться пришедшим, если только не убиваем, - мне все яснее их чувства и эмоции, что чувство стыда не дает смотреть им в глаза.
   - Это очень странно, - один из них выходит из ступора, - Вы ведь видите в темноте? - да - я киваю, - Реакция и светочувствительность как у амфибий. Но в спячку не впадаете?
   - Только перед изменением или в случае истощения, - пока не ясно, к чему ведут расспросы.
   - Изменение? Расскажите подробнее.
   Может и к лучшему, если они узнают больше. Случись мне не выбраться или разделиться с ними, они донесут знания до подобных себе и прекратят это порочное жертвоприношение.
   - Изменение, это преобразование тела, происходит от стадии личинки к детской форме. Затем от детской к переходной. Дальнейшие изменения постепенные и не требуют неактивности тела.
   - А что касается размножения - это правда? Вы рождаетесь двуполыми?
   - Неполярными, но с преимуществом одного полюса, - я использую знакомые прежде слова, - можем редуплицировать подобных себе или рекомбинировать вместе с полярными. Менторы обычно сами решают, какое потомство будет ценнее.
   - Вы женской полярности? - существо кивает на мой обнаженный торс, - у вас строение как у млекопитающих, приматов.
   - Я генин, был, - натягиваю на себя комбинезон и репилент, после сказанного чувствую свою обнаженность перед ними неудобной, - теперь я останусь в переходной стадии.
   - Почему? - я не знаю как ответить, не касаясь очень личных деталей, - поэтому вы решили уйти?
   Такое заключение вполне приемлемо на мой взгляд. Некоторое время тишины дает возможность отвлечься, отдохнуть. Продумать как лучше проложить дорогу.
   - Можно вашу руку?
   Я не сразу понимаю, но все же протягиваю освобожденную от защиты конечность. Он осторожно берет ее, рассматривая каждый из пальцев с роговым наслоением на конце.
   - Мне сначала показалось, что это хитин, но, вероятно, так оно и есть.
   - Мора! - один из них почти выкрикивает это слово, от неожиданности я вздрагиваю, царапая ладонь держащего мою руку.
   - Что это значит? - кровь из раны капает на желтый камень и режет ноздри. Но я не на столько слаб, чтобы потерять контроль. Пока предлагаю только ткань для перевязки.
   - Эксперимент. - оба переглядываются, - Но он провалился, очень давно.
   - Подожди, так ты думаешь...- Алвор, наконец тоже присоединяется к нашему диалогу.
   - Да, там собирали химеру на основе человеческих генов и тканей и внедряли биоматериал насекомых, рептилий, рыб и прочих. То, что сейчас запрещено делать. Назвали в честь какой-то книги еще времен завоеваний.
   - Но эксперимент был неудачным, как относится все это к...- Алвор указывает на меня, тут же останавливаясь, - Лилит, вам ведь тоже ничего не говорили, верно?
   - Нет. Даже а архивах нет ничего подобного, - теперь я и сам начинаю догадываться, - но менторы и распределитель могут знать, - их вопросительный взгляд заставляет меня пояснить, - мы называем их первыми из измененных.
   Резкий вдох заставляет податься вперед. В глазах яркая белизна постепенно обретает цвет и форму. В пересохшем горле воздух вызывает раздражение и кашель. Что-то тянет меня вперед, ставя в вертикальное положение, сильно встряхивая. В следующее мгновение тело окутывает тепло, руки, поднятые для определения источника натыкаются на что-то неподатливое, которое в ответ начиняет двигаться.
   - Спокойнее, дыши глубже, это я, - судя по всему Валаак.
   Я осторожно подаюсь назад, садясь на подобие софы.
   - Мне стало нехорошо, извините, - оглядываю место - не зал и не Агатовые апартаменты.
   - Уже лучше, - утверждение, а не вопрос, - зачем ты ушла на балкон? Я же сказал сразу возвращаться.
   Я молчу, опуская голову. Как объяснить, что оставаясь без эмоционального составляющего я все же почувствовал себя преданным и униженным.
   - Лучше подыщи хорошее объяснение, - на ухо шепчет мне с явной угрозой, потом оборачивается назад, встречая вошедшего, - Благодарю за помощь, я вам признателен, господин Гингер Алед, - вижу, что названый подходит чуть ближе с некоторым опасением, все же придерживаясь прямой выправки.
   - Я заметил ее на балконе, когда она упала, подумал, что нужна помощь, - жужжание дублятора болезненно отдается в голове.
   - Извините, что доставила неудобство, - решаю ответить, чтобы поддержать эффект неведения, - там оказалось слишком свежо.
   Смотрю на Родера, давая оценить, как я скрыл причину, кроющуюся в физической и психической травме.
   - Пожалуй, мне пора идти, - Гингер явно чувствует себя неуютно и я знаю почему.
   - С моей стороны было бы невежливо не отблагодарить вас, - Валаак кидает в мою сторону озлобленный взгляд, но поворачивается с нейтрально-вежливым выражением к упомянутому, - присоединитесь к нам за трапезой.
   Алед молчит, почти удивленно смотря на Родера, потом, обведя взглядом комнату благодарит. При этом практически не потеряв твердость осанки. Я замечаю, что голубое свечение концентрируется на уровне его левого плеча.
   В зал я иду подталкиваемый Валааком, до боли сжавшего мое предплечье, надеясь, что не переоценил его отношение ко мне. В главном помещении уже мало кто остался на своих местах, большинство собралось небольшими группами, ведя разговор, либо рассредоточились по залу, переходя от одной компании к другой. За столами осталось мало, хотя блюда сменились на более изысканные. Я с трудом нахожу наш стол, но Валаак усаживает меня, отходя в направлении центра зала. Гингер по его приглашению опускается напротив.
   - Надеюсь, вы не думаете, что это было сделано специально? - обращаюсь к напряженно застывшему представителю Абиоз.
   - Не в меньшей мере, чем уверен в происхождении этой пищи, - на тарелках мясо и овощи, приготовленные так, что выглядят абсолютно нетронутые. Это отдает честь последним и делает жутким первое. Однако, такова новая тенденция кулинарии.
   - О, это? Всего лишь внешний вид, на самом деле оно на вкус как приготовленное.
   - Мне больше интересно, из чего оно, - он явно старается сгладить неловкость отвлеченной беседой.
   - Как вы догадались, здесь все на основе человеческого генома и биомассы, - я шучу, но он воспринимает это серьезно.
   - Понятно, - столовый прибор отложен на место, откуда был только что поднят, - поем в посольстве.
   Я внутренне поражаюсь доверчивости или неосведомленности этого человека. Надеюсь, что ему объяснят, что все продукты выращены с минимальным вмешательством и ни как не связанны с человеческим составляющим. Тем более, что пищу в посольство допустят только из Империала и лишь адаптируют под вкусовые пристрастия.
   Внешне только улыбаюсь, на что и получаю еле слышное замечание.
   - Меня отимела кукла, что, к чертям, тут творится?
   - Если вам станет легче, то я не кукла, - вполне спокойно говорю я, тогда как чувствую подступающее веселье, - но вам нужно подкорректировать переводчик. Он странно передает нецензурные выражения.
   Он поднимает на меня глаза с удивлением, уже граничащим с шоком. Одним глотком выпивает жидкость в бокале, собираясь подняться, но Родер, подходя в этот момент, вежливо останавливает Гингера.
   - Извините, что покинул вас, не уходите, буду рад общению, - тот кивает, послушно опускаясь на место, - надеюсь, Лота не дала вам скучать?
   - Об этом не беспокойтесь, - взгляд в мою сторону, - скучно мне не было точно.
   Родер под столом нашел и сжал мою ладонь так, что я явно ощутил хруст, но в ответ только улыбнулся.
   - Вы же знаете, я всегда стараюсь, - стараюсь ответить с легкой улыбкой, но кажется не удерживаюсь от более широкого оскала.
   - Это меня и беспокоит, - еле слышно говорит Валаак, - так как продвигается ваша работа в Империале?
   - Не без сложностей, - жужжит Гингер, - нас ограничивают даже в мелочах. Проблемы даже в выборе названия.
   - Абиоз, это не настоящее название вашей организации? - я не в курсе подобных моментов.
   - Нет, Лота, каждая организация получает название по внутреннему реестру. Здесь скорее всего связанно с работой с неживым материалом.
   - Вы правы, работа с подобным здесь редкость, - Гингер смеется, - даже стандартные встройки приходится дублировать вашими аналогами. Или вообще носить глушитель биополя, -он указывает на множество трубок, змеящихся по его плечам и спине..
   - Думаю, вам просто предложили самый дешевый и от того неудобный вариант блокировки, - теперь улыбается Валаак, довольный тем, что с первой беседы нашел чем заинтересовать бедующих клиентов.
   Беседа продолжалась еще около часа. Валаак обсудил с Аледом все возможные способы ведения дел в ограничивающих условиях для Абиоз, но более конкретные моменты было решено обсудить на официальных встречах.
   Далее мы разошлись по номерам. Уже на пути к Агатовым апартаментам Валаак протягивает мне ладонь. Я с непониманием смотрю, отмечая, что на ней нет ничего, как если бы он предлагал мне что-то. Он повторяет жест настойчивее, говоря - Отдай.
   - Что? - может, я что-то упустил, но никак не мог понять этого.
   - То, что дала тебе Кори, - он все еще не смотрит в мою сторону. Я поспешно вытаскиваю кодовый диск, спрятанный на запястье, но отдавать не спешу.
   У самой двери он разворачивает меня к себе, прижимая спиной к гладкой стене.
   - Не зли меня еще больше, - лицо действительно отражает неподдельное раздражение в сжатых челюстях и линии бровей читается явное напряжение
   Я протягиваю ему тусклую пластину, стараясь смотреть так же твердо. Он нервно выхватывает ее, открывает дверь и заталкивает меня туда.
   - Самостоятельность три, - слышу я как только переступаю порог комнаты.
   Тело сковывает ледяной покров, заставляя мышцы напрячься, вытянув осанку по струне.
   - Садись и жди меня, - я опускаюсь на большой диван в гостиной номера, занимая лишь край широкого сиденья.
   Все же я переоценил его терпение. Он оставляет меня, уходит, не дав даже привести тело в порядок. Тем не менее, я сижу, мелено погружаясь в сон.
   Солнце уже погасло, когда я вижу высокую фигуру, идущую в моем направлении. Он идет со стороны пещер, я же возвращаюсь от линии предела. Чем ближе идущий, тем больше я понимаю, что не ошибся, узнав в нем друга.
   - Халах! - я почти бегу на встречу, - хорошо, что ты ушел...- Резкий удар обрушивается на меня в область левой скулы, я почти падаю, но успеваю перегруппироваться, прижимая рукой горящее место удара, - Халах?
   - Что ты натворил?- он закутан в репилент, но без респиратора.
   - Я их только выпустил, больше ничего...
   - С этим пусть разбираются менторы. Что ты с собой сделал?- Равнинник почти рычит, я вижу, как под пленкой хитиновые шипы становятся дыбом.
   - Я... я только отказался от метаморфозы, - мне стыдно признать это, я надеяться, что ему не станет известно.
   - Зачем?! - я впервые вижу злобу на знакомом лице.
   - Мне все равно уже не выжить. А метаморфоза убила бы меня быстрее, - слезы набегают от воспоминания о своей обреченности, и необходимости сообщить об этом. А еще я надеялся, что так мы сможем быть вместе. Хотя бы недолго.
   Он опускает голову, гася злобу тихим рычанием.
   - Теперь уже не важно, - он смотрит на меня спокойно, - Вернуться ты уже не можешь: как только выяснили, что пленники пропали, сразу обвинили тебя.
   Я киваю. Иного ожидать было нельзя.
   - А как же ты? Если узнают, что ты встретился со мной, обвинят и тебя, - меньше всего мне хотелось навредить ему, - я пойму, если ты меня выдашь.
   - Выдать? Что за глупость ты говоришь!- он хватает меня за руку, сильно дергая.
   - Все равно, тебе лучше уйти. Но только выслушай сначала, я вернулся для того, что бы рассказать то, что узнал.
   Следующий жест полностью лишает меня остатков самообладания. Халах так крепко сжимает меня в объятиях, что мне становится трудно дышать, - Я никуда не уйду, - уже тихо, но так близко произносит он.
   Я просыпаюсь от шума. Довольно странного, что его причину не разобрать. В любом случае, я обездвижен и не могу выяснить источник. Единственное что мне ясно -то, что я лежу на диване лицом в биоткань обивки, свесив ноги на пол. Скорее всего, такое положение я принял, потеряв равновесие когда уснул. Звук прекращается так же неожиданно, как возник. Все оставшееся время я лежу, дожидаясь утра.
   - Встань, - Валаак входит в апартаменты, сразу давая команду, из положения лежа встать сложно, так что я покачиваюсь не установив равновесия, - приведи себя в порядок и возвращайся. Самостоятельность четыре.
   Я отворачиваюсь от него, избегая прямого взгляда, иду в ванную, где быстро отмываюсь и одеваюсь снова, оставив на себе только покрытие
   В гостиной стою, ожидая пока мой владелец даст дальнейшие распоряжения.
   - Ложись на кровать и поспи. Ты мне сегодня не понадобишься, - напрасно я избегал взгляда. Валаак даже не поворачивается в мою сторону, проходит мимо, собираясь уйти.
   Преодолевая напряжение мышц, я иду не к кровати, а обратно на диван, где провел ночь, укладываюсь на него, отворачиваясь к спинке и притянув колени к животу. Пора мне вернуться к пониманию, что я только вещь без права на свою волю. Теперь мне труднее добровольно предоставлять ему свое тело, жест неповиновения скорее вызван желанием одиночества, чем намерением оскорбить его. Я лежу, медленно погружаясь в сон. Может, это игра напряженных нервов, а может реальность, но я слышу шаги, которые сначала замирают недалеко от меня, затем продолжают свой путь. Затем, темное облако сна окутывает меня, затмевая собой горечь переживаний.
   Свет красной луны не греет, но высвечивает ландшафт так ярко, что кажется он пылает. Наши движения уже не скованы ограничениями и тела сплетаются так, что кажется еще немного и сольются в единое целое. Это чувство подобно сытости, покою, которых я так давно был лишен, теперь каждая клетка тела дрожит от того, что переполнена. Мы теперь не во власти кластера или законов резервации. Не должны никому, кроме себя самих. Но Халах так не спешит нарушить мою генинную составляющую, избегает этого слияния, хотя я не раз прошу взять ее. Мое тело уже не изменится, не перейдет ни в одну из форм, так и оставаясь посередине. Жизнь взрослой особи, имаго была бы значительно продлена таким изменением, но не в нимфальной стадии. Скоро я ослабну на столько, что не смогу даже дышать, но сейчас это не имеет значения.
   Покинув наше убежище в неглубокой пещере я всматриваюсь в пустынный горизонт. Тело не прикрыто больше одеждой, в ней нет нужды. Холод и темнота мой лучший покров. Охота обеспечивает скудное пропитание, как в голодные времена. Как перед самой гибелью Илу. Но после приходить из-за предела стали чаще. Почему?
   Халах сейчас спит, а днем отправится на поиски нового убежища в которое мы переберемся с закатом. На месте долго оставаться нельзя, ловцы выслеживают беглых. Но и за предел он уходить тоже не хочет.
   - Ты считаешь, что выживешь там? - он злится, когда я снова говорю о том чтобы уйти, -Думаешь, ты первый, кто решил сбежать? Послушай меня, я видел, что стало с ушедшими. Лит, они изменились, их тела, лица, все внутри изломалось на столько, что они перестали быть собой.
   - Существа, они стали похожими на них?
   - Нет. Они стали калеками, не способными к жизни. Если вообще выживали.
   - Но менторы, они ведь могут уходить?
   - Менторы перешли в последнюю стадию, они не как мы с тобой.
   - Я не верю всему, что нам говорят, не верю, что это правда. Те существа, они говорят, что мы эксперимент, попытка сделать смесь из генов, отчасти мы такие же как они.
   - Это не так. Хватит об этом, - он смягчается, помня в каком я положении, - Есть и другой выход. Если хочешь найти ответ на свои вопросы, мы будем искать.
   Перед тем, как сорваться в беге по огненно-лунной равнине я вспоминаю прикосновения и слияние наших тел, почти невесомо отдающиеся по всем мышцам вибрацией от пульса движений и силы соприкосновения. Сжатые руки друг друга, тепло прижимающего сверху тела заставляет приникнуть к грубым камням, укрытых только репилентом, касание губ, обжигающее огнем дыхание. От этого неизмеримое счастье звоном переполняет разум и точно также как бег, вырывает дыхание из груди.
   Я открываю глаза, видя перед собой темную ткань обивки. Дыхание такое как будто тело только что испытало на себе нагрузку бега. Но это был сон, я уверен. И сон мучительный в своей реальности и остроте ощущений. Неужели я уже испытывал счастье телесной близости до того как стал вещью, неужели знал наслаждение физической любви прежде чем превратился в орудие удовлетворения. Нет, это все не проекция пережитого мной на пустые фантазии - слишком все иначе, легко и непринужденно, чем это происходит сейчас. Зачем ко мне пришло это воспоминание, когда реальность столь далека от него, когда такое счастье уже недостижимо? Кто бы ты ни был, Халах, я любил тебя, искренне и неподдельно.
   Слезы выступают на глазах, я даю им скатиться вниз, но спазм в легких вырывает всхлип с дыханием. Я спешно закрываю ладонями рот, надеясь, что не был услышан. Медленно выдыхаю, стараясь расслабиться, но тем не менее еще несколько раз судорожный вдох нарушает тишину.
   Но вокруг тихо. Значит я один. Поднимаюсь на руках, оглядывая комнату. Кристалл заливает густой сумрак золотисто-алым предзакатным светом. Я проспал целый день, пребывая, скорее всего, в одиночестве. Я осматриваюсь, ища признаки того, что Родер еще возвращался в апартаменты, но ничего не замечаю. Только на столике рядом с моим ложем блестит странный предмет, поднимаю, разглядывая его. Размером с половину ладони прямоугольная пластина отливает красным в свете кристалла. Холл и балкон - высвечивается на ее поверхности, как только она нагревается в моей руке.
   Валаак пытается меня задобрить? Или снова использовать.
   Я любопытен и в этом моя слабость - не удерживаюсь от того, чтобы выйти из номера к указанным помещениям. Натянув на себя какое-то платье прямо на покрытие, я выхожу наружу. Обратно я легко смогу вернуться, так как дверь настроена на мой временный биокод, но допуск в другие апартаменты и зоны отдыха разрешен не всем. Как только я пересекаю порог, по краю карты загораются направляющие отметки. Компас пластины отмечает холл серебряным, а балкон зеленым свечением. Последний мне хочется увидеть больше, поэтому следую зеленому ориентиру, прохожу по прямому коридору, свернув только один раз. Целая терраса, а не балкон открывается сразу за ним.
   Там я не один, но вид, за окном заставляет забыть об этом. Это место находится ниже, чем то, где я был вчера и закатное солнце теряется в пологих пиках горной гряды, высвечивает каждую расщелину и каждый излом. Каждую хрупкую линзу роговицы горного города. Я застываю у смотровой части балкона, привычно отдаваясь влиянию психоматрицы, делающей из меня безвольный манекен в отсутствие владельца, но оклик, доносящийся, казалось, с другой части вселенной, заставляет включиться социоадаптивную составляющую и ответить на сигнал.
   - Лота? - я вижу приближающуюся пару, мужчина и женщина, физиологический возраст около тридцати, - Вы прибыли вмести с Валааком Родером? - киваю им, забывая изобразить приветственную улыбку, - Мы видели вашу демонстрацию пару дней назад. Выглядит действительно впечатляюще.
   Почему-то только сейчас я вспоминаю, что не взял никаких защитных приспособлений, не говоря уже о ножах, оставленных в специальных чехлах.
   - Господин Родер посчитал неплохой идеей внедрить мне эти навыки для показа, - мне кажется это наиболее лучшим объяснением, сводящим мою вовлеченность к минимуму.
   - И она удалась, - женщина вступает в разговор, с одобрительной улыбкой оборачиваясь сначала к мужчине а затем, ко мне, - какова же концептуальная основа этих приемов?
   Каков смысл их слов? Но подсознание или социоадаптивная программа сама находит ответ. Я внезапно понимаю, что нужно сказать им.
   - Расширить и разнообразить пластичность тела атакующего, - я помню раздвоенный силуэт двигательной модели, - сделать приемы неожиданными, а потому выгодными в битве с противником со стандартной гуманоидной пластикой, - движения, по словам Валаака не свойственны строению тела млекопитающего, - расширить возможности человеческого тела.
   Я все же выдавливаю из себя улыбку, явно не вовремя, поскольку оба застывают с неподдельным удивлением на лицах.
   Что ж, дорогой Валаак, я кажется, сделал неплохую рекламу для вашего нового продукта. Я отхожу от пары, начавшей обсуждение, даже не сказав мне принятой по правилам благодарности.
   Осматривая людей, присутствующих здесь, я замечаю уже знакомую фигуру. Алед сидит на специальных анатомических креслах для отдыха, разговаривая или со своим коллегой, или с новым партнером по ведению дел. Я подхожу, становясь в поле его зрения, но не на столько близко, чтобы навязать свое присутствие. Он замечает, сводя брови в знак узнавания. Добившись этого я отходу вглубь террасы, надеясь, что Гингер заметил, куда я направился. Жду не долго, прежде чем его фигура отделяется от общей массы людей. Место рядом со мной свободно, потому, оплетенный аппаратурой адаптации человек присаживается, несколько сдержанно здороваясь.
   - Надеюсь, я не нарушаю ни каких правил, общаясь с вами? - интересно, чем Гигнгер так напуган.
   - Если не будете постоянно упоминать об этом, то нет, - все равно, это довольно забавно видеть смущение вполне сильного и самостоятельного человека перед бесправным биотом, - что по поводу сделки с моим сопровождаемым?
   - Пока вопрос о сделке не стоял, - жужжащий звук складывается в слова, - а что, уже необходимо дать ответ?
   - Нет, меня это вообще не касается, просто интересно было бы знать, - стараюсь улыбаться как можно более непринужденно.
   - Так, - вижу, что напряжение заметно отступает, сменяясь раздражением, - и зачем же мне тогда с тобой разговаривать? Ло, или Ли?
   - Как вам будет угодно. Но разве вам не интересно просто поговорить?
   - Возможно, но не здесь.
   - У меня есть допуск в холл, - поднимаю карточку, на которой остается только серебряная надпись и указатель. Может ли быть, что допуск одноразовый?
   - Странно, что не в номер, - смех еще неприятнее из-за фильтра.
   - Увы, это исключено, господин Алед, - я выдавливаю улыбку, - физиологическое назначение действует только для моего владельца, на которого произведена настройка. В остальных случаях я только социоадаптивная модель.
   - Звучит забавно, - он наклоняется вперед, опираясь ладонями о свои колени, - ну, что ж, так и быть, послушаю подробности.
   Особенно обреченным этот человек не казался, поэтому я встал первым, приглашая идти за собой.
   - Так значит назначение, - уже на выходе Гингер заговаривает первым, - как это понять?
   - Психологическая матрица, корректирующая сознание программа. У меня она под биокод владельца.
   - И каковы параметры настройки? Задачи, функции?
   - Специальных задач и функций нет, кроме, наверно, оказания первой помощи при необходимости. В целом это скорее как мировосприятие и осознание себя как зависимого от определенного человека. Для моей модели характерно воспринимать себя как ребенка, подростка, но это уже нюансы, важные для владельца и сказывающиеся на тактике поведения.
   - Надеюсь, - Гингер смеется, - я не становлюсь предметом вашей детской шалости, как в предыдущий раз?
   - Скорее любопытства, - я поворачиваюсь с улыбкой, - и тогда все не было преднамеренно. Но я воспользовался ситуацией в целях небольшой мести.
   - Кому и за что, позвольте узнать? - мы уже подходим к холлу, о чем подсказывает расширяющийся коридор.
   - Вам за грубость, - он удивленно вскидывает брови, - А моему владельцу, за то, что использовал в неприятном мне назначении.
   - Боюсь просить пояснения, - сдержанное любопытство.
   - Нет, почему, же, я сам предложил вам рассказать от биотах. Видите ли, и сохранному сознанию можно внушить расстройства в виде дизморфомании и бредовых фантазий, а уж внедрить в мозг биота структуры, способствующие этому еще проще. Так уж решили, что моей модели неприятно терпеть действия...- как бы подобрать правильно слово, - физиологического воздействия, тем более при свидетелях. А господин Родер решил устроить спектакль для одной из своих старых знакомых. Понимаете?
   Похоже Алед не только понял, но и представил, потому что его серьезное лицо слегка покраснело.
   - Мне кажется или, это в порядке вещей? - слегка покашливая, все же произносит он после некоторого молчания.
   - В порядке? Каких вещей? - не могу сказать, что меня злит такая реакция, но непонятна, это точно, - может быть в вашем понимании это нормально, но не здесь. Есть определенные места для подобного, но так все не должно происходить.
   Кажется, я слишком бурно отреагировал, приняв вопрос за утверждение. Матрица все же действовала исправно в некоторых моментах, не пропуская эмоции, но допуская аффект. Мы останавливаемся у входа в холл - огромное пространство в пять этажей, пересеченных витыми и сложной формы ажурными лестницами. Гингер молчит, то ли высматривая кого-то, то ли не зная, стоит ли продолжить общение.
   - Извините, я просто еще не смирился с произошедшим, - глупо, но я стараюсь оправдаться.
   - Странно, - Алед все же отвечает, - рабства нет, но есть категория бесправных. Жизнь главная ценность, но стоит обнаружить отклонение и она превращается только в средство и материал. Нет, у нас точно ничего подобного. Есть, конечно, расслоение общества, но все не на столько запутанно. Я здесь пару недель, а уже голова раскалывается.
   Про себя отмечаю, что у него странно настроена лингвистическая матрица - очень много старых и несвойственных в обычной речи слов. Но понимаю, хорошо, что он продолжает разговаривать со мной.
   - С ваших слов действительно звучит сложно, - мы проходим к третьему этажу по сведенной в спираль лестнице, - на самом деле все четко определено. Если человек не способен выжить без значительного вмешательства в тело, он становится биоматериалом. Преступники, нарушители, иногда незаконно рожденные, несущие в себе опасные гены и их сочетания тоже считаются биоматериалом. А в зависимости от качества их разделяют на три категории.
   - С этим понятно. Биомасса, разделяемые и функциональные, - его заметно передергивает, - Подобное я уже видел и у нас, пусть не в таких масштабах. Но почему не клонировать и не выращивать, зачем заимствовать чужое, если можно вырастить на основе собственного тела?
   - Опасность Отравленного гена. Если есть слабое место, оно усиленно проявляется в клоне. Лучше взять чужое, но чистое, либо измененное. К тому же скорость роста из клеток пациента значительно ниже созревания клеток донора.
   Нам удается найти пустые кресла в глубине этажа, напоминающего утыканного сталактитами пещеру, но идеально ровную и подсвеченную сотнями кристаллических образований.
   - Ну а с функциональными биотами? Неужели нельзя использовать программируемые машины, роботов, андроидов?
   - Можно, но Правило Муравья ни кто не отменял.
   - Муравья? - перед его глазами ненадолго загорается желто-зеленый свет, возможно означающий выход в инфополе - проекция прямо перед глазами, - А, понятно, - с усмешкой он гасит экраны, - ну и терминология. У нас с этой проблемой давно разобрались, хотя, трудности встречаются. Да, концепция становится яснее. Люди - ресурс для людей. Практически социально - производственный каннибализм.
   - Но не в плане еды, - почему-то становится неудобно за вчерашнюю шутку за ужином, - простите, надеюсь вам объяснили...
   - Объяснили, - говорит он спокойно, с намеренно вымученным вздохом, - вполне остроумно, надо сказать. Я поверил.
   Смеюсь, просто, чтобы сгладить его едкую интонацию.
   - Кстати, интересная система с биополем. Это ведь клетки нейронов? Своеобразный гигантский мозг? Только как это возможно в температуре стратосферы?
   - Клетки мозга, верно, но их преобразовали, добавили радио и термозащитную оболочку. Небо имеет зеленоватый оттенок, особенно у горизонта, вы заметили? Это из-за них - отражают и поглощают часть излучения.
   - Нет, не обратил внимания. До того, как я перебрался в Нуклиос я видел небо в буро-красных оттенках, - он посмеивается, обводя взглядом потолок пещеры, будто продолжая видеть знакомый ему небосвод, - у нас поблизости шахта по переплавке металла, выбросы спускают сразу в высокие слои, чтобы не отравляли воздух, но свет они изменяют.
   - Нуклиос - это город? - мне показалось, но название было произнесенно несколько искаженно.
   - Да, основной полис. А разве не знаете?
   - Звучит странно. Казалось, поизносится иначе, - на сколько я помню "Нионот"
   - Может быть перевод? Меня предупредили, что кодировка меняется.
   Остается пожать плечами, не зная как иначе объяснить это.
   - Теперь расскажите вы, какова жизнь за гранью биокупола, - я конечно не исчерпал себя, но любопытство съедает все сильнее.
   Он снова усмехается, но сдержанно, даже робко, как человек не привыкший к публичности.
   - Хорошо, но мы пройдемся, мне так легче сосредоточиться.
   Я киваю, поднимаясь первым, затем разворачиваюсь к нему, в шутливом жесте приглашения - Выбирайте направление.
   Видимо матрица решила немного снять напряжение с ситуации, что я веду себя так свободно. Гингер поднимается, углубляясь в третий этаж. Где-то в его недрах должны быть окна наружу.
   - В целом, разница небольшая, разве что в средствах, - задумчиво говорит он, когда я нагоняю его, - общее информационное поле, индивидуальные коды, - он перехватывает мою руку, кладя на согнутую в локте свою, - использование человеческих тел для различных целей.
   Я с трудом подавляю желание отстраниться, но понимание, что так доверие будет закреплено лучше, смиряюсь. Хотя, опыт общения с Георгом заставляет быть более настороженным.
   Окно показывается уже в полусотне шагов впереди, но я зачарованно слушаю Гингера, жужжащим переводчиком вещающим о зацикленных программах вычисления вероятности событий и упреждающих коррекциях со стороны нейронных инспекций.
   - Только все это происходит с помощью электронных модулей и нейрокомпьютеров, - за окном освещенный луной пейзаж у меня сплетается с образами людей-механизмов из металла и плоти в стране союзников. Гингер тоже застывает перед прохладой роговицы, - у нас почти не осталось такого природного ландшафта. Здесь я чувствую себя, будто попал в заповедник для богачей. Только они могут позволить себе такое расходование пространства, - свободной рукой он очерчивает леса и горы за окном. Пряно-свежий запах прохлады и зелени дразнит обоняние, - и у нас не выращивают дома и аппаратуру из клеток тканей, а создают с помощью микророботов.
   - Наноотходы, - киваю я, - у нас так их называют. В шутку, конечно.
   - Или биозараза, как мы говорим про вас, - я оборачиваюсь к Аледу, явно дразнящего меня.
   - Говоря честно, то это правда, - конечно, переводчик исказил смысл его слов до детской нелепости, но мне понятно их значение гораздо глубже лексического ограничителя. Он оборачивается, глядя на меня, сведя широкие брови, - это действительно как вирус или болезнь: все блага доступны, только если ты отдаешь свое тело во власть тотального биоконтроля. Носитель с жаждой принимает паразита ради минутных радостей, не подозревая, что тот сожрет его рано или поздно.
   Он отворачивается, не говоря ни слова - мне остается гадать, как переводчик передал ему мои слова. Лунный свет устилает все серебристым холодом, от которого я скоро начинаю дрожать. Попытка высвободить руку, лежащую на локте Гингера приводит к тому, что я осознаю ее нечувствительность. Резко выхватив ее другой начинаю растирать, преодолевая болезненное покалывание. Алед удивленно смотрит на меня.
   - Что у вас за вставки внутри, поделитесь секретом, - в легкой мгле лунного света я снова вижу голубоватое свечение в его теле.
   - Неужели так заметно, - он пытается разглядеть себя.
   - Моя чувствительность выше обычной. Не думаю, что люди видят то же самое.
   - Интересно. Накопитель, батарея и регулятор, - он называет, указывая на светящиеся сгустки начиная с находящегося в животе и заканчивая тем, что в плече, - у вас примерно тоже, как я понимаю.
   - Но вы же не трансмод, верно? - с презрительным смешком он отрицательно качает головой, - Нет, у меня не тоже самое: процессор основных параметров, реаниматор и психоматрица.
   - Параметров? - любопытство обратило его лицо в гримасу подозрения.
   - Физиологических: самостоятельность, регенерация и чувствительность. Каждый включает десять уровней, пятый приравнен к среднему нормальному.
   -Интересно будет послушать об их градации, - задумчиво произносит он.
   - С удовольствием, но уже пора возвращаться. Валаак мне шею свернет, если заставлю его ждать, - поворачиваясь спиной к Гингеру тихо продолжаю, - причем буквально, господин Алед. Надеюсь вы знаете каковы права у подобных мне.
   К главной галерее холла я возвращаюсь уже один, стараясь восстановить в памяти путь к апартаментам. Спускаясь вниз, я замечаю некоторые знакомые фигуры. Названная Валааком Кори и несколько других людей. Боясь своей догадки, я быстро прохожу к выходу, стараясь не оглядываться Мне показалось очень явно, что и он сам среди них.
   Несколько оглушенный своим наблюдением я еще долго блуждаю по коридорам, наугад сворачивая на развилках и не раз натыкаясь на тупики. Для чего Родер использовал меня? Чтобы отпугнуть, привлечь, повеселить этих людей. Зачем дал мне наблюдать за исходом интриги? Показать мне мое место, напомнить, что я вещь. Не верю, что все это случайно - допуск на балкон и в холл был дан чтобы я застал их вместе. Что-то внутри начинает завить, затрудняя дыхание и туманя глаза. Я глупец, если рассчитывал на его искренность.
   Увлеченный грустными мыслями я натыкаюсь на странное изображение, выделяющееся на фон хрустальных стен. Карта. Стоит присмотреться и в ломано-витьеватых узорах угадывается расположение коридоров и комнат. Здесь как раз просматриваются апартаменты, напоминающие изысканные цветы, вырубленные из соответствующего им камня. Агатовый трехлисиник я нахожу почти сразу. Ладонью тянусь очертить его грани и понимаю, что мой биокод принят как просьба указания пути. К указанному место легким свечением легло направление сначала на карте, потом и на полу коридора. Идти совсем не далеко. Два поворота и одна развилка приводят меня к нужной двери. Я прикладываю ладонь и ее грань пропускает меня внутрь. Я вхожу, вызывая усиление подсветки в комнате. Прохожу к гостинной части, оставляя платье на одном из кресел. Но на пути в ванную меня снова останавливает странный шум. Источник - либо в спальне, либо рядом с ней. Кто еще может быть в этом месте кроме моего владельца и меня? Я осторожно иду к месту откуда идет звук. На небольшом столе у кровати лежит проектор, судя по небольшим размерам - переносной. Он активен и в свернутой проекции мелькают яркие отсветы. Я активирую его, даже не задумываясь о содержании.
   Ожившие образы являют Валаака, в этом я уверен. И рядом с ним та самая Кори. Я не удивлен, ведь она сама упомянула их давнюю связь. Но динамическая проекция оснащена и синтагматической составляющей - они генетически подобранная пара, совместимые между собой. Но временной фактор дополняет изображения еще одним присутствием. Та самая, на поиски которой Родер потратил столько времени. Та, что стала прототипом моей внешности. На Кориот она не похожа и не является родственником, судя по биокоду, но, тем не менее все трое присутствуют вместе не на одной динамической проекции. Тяжелый ком поднимается к горлу, когда я досматриваю последнюю запись, сворачивая проектор, едва не искажая его структуру до непоправимого.
   К кровати приближаться мне становится просто невыносимо, потому я возвращаюсь на ставшее привычным место на диване. Надеясь дождаться Родера не заснув.
   Он входит тихо, не говоря ничего, я же не спешу обратить на себя внимание. Родер берет пластину с допуском, оставленную мной на прежнем месте.
   - Что ж, вижу она не оказалась невостребованной, - он демонстративно рассматривает ее кладя затем обратно, - я надеялся встретить тебя там, но, как видно, у тебя были и более интересные собеседники.
   Агрессии нет в голосе, но желание задеть - да.
   - Я просто не разделял вашу надежду, - сейчас я остаюсь в полной оборонительной позиции, уверенный в своей правоте, - почему бы вам было прямо не сказать о своих намерениях? Или же вы снова хотели использовать эффект неожиданности, выставив меня в нелицеприятном свете.
   Он становится напротив, принимая повелительную позу, скрестив руки на груди.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Вы установили мне низкую самостоятельность, но не мыслительные способности, господин Родер, - я тоже встаю, хотя и в таком положении остаюсь ростом ему по плечо, - вы намеренно оставили проектор, ведь верно? Я видел профиль вшей пропавшей сопровождающей, той, на которую я похож. Это был физиологический донор Кориот, вашей генетической пары. Дорогое удовольствие, в наше время, но и не менее эгоистичный ход - переманить ее к себе, что бы отодвинуть сроки заключения союза. Или сделать его более выгодным, я не знаю. Но потом, после потери, предъявить меня, как замену, а может попытаться тем самым спровоцировать на что-то необдуманное. Я даже боюсь предположить, ведь это вполне в вашем духе разбрасываться чужими жизнями как песком...
   Болезненный удар ладони по щеке заставляет почти упасть на диван. Больше от неожиданности, чем от боли, я не сразу решаюсь посмотреть в его сторону, держась за спинку одной рукой и прикрывая жгущий участок на лице другой. Когда все же поворачиваюсь, вижу злость уже смягченную испугом. Я снова не заметил, как перешел грань, заставив его потерять контроль. Внутри все словно накаливается, заставляя забыть о неприятных ощущениях и превратив тело в проводник сильного тока, разрушающего своей непосильной мощью. Сначала я чувствую вибрацию в кончиках пальцев руки ног, затем, дрожь разливается по мышцам, сокращая их с большой скоростью. Дыхание сбивается, становясь хриплым, но я продолжаю стоять. Он же наоборот успокаивается, теперь отводит взгляд.
   - Самостоятельность три, - он обрывает зарождающуюся во мне судорогу, - сними одежду и ложись на кровать, - я привычным жестом стягиваю покрытие, собираясь остаться там, где спал прежде, но он берет меня за запястье, произнося почти у самого уха, - На кровать, Лилит, выполняй указание в точности.
   Дрожь снова пробегает по телу, я все же иду к кровати, ложась на самом краю, отворачиваясь, что бы не видеть Валаака. Он сам тоже не стремится к тесному контакту, но скоро я чувствую, как тепло ткани прикрывает тело. Его руки даже не касаются меня, когда одеяло закрывает меня от шеи до ступней.
   - Не рассуждай о том, чего не можешь понять, - говорит он, опускаясь на другой край кровати.
   Больше я не слышу ни слова и сам не намерен проявлять инициативу. Шок действует не хуже снотворного, отправляя разум в темную глубину сна.
   - Стой! - рука на плече служит дополнительным якорем, пока тело не отреагировало на команду.
   Теперь становится ясно, впереди кто-то идет в нашем направлении.
   - Кто это? - настороженность уже стала правилом жизни для нас, но появление незнакомца вовсе не беспокоит моего спутника.
   - Подожди, не двигайся, - я замер, но рука рефлекторно смыкается на рукояти ножа.
   Фигура впереди делает знак приветствия и демонстрирует мирные намерения, выставив ладони напоказ. Воздушный кластер. Я видел таких лишь однажды. Почти прозрачное, невесомое тело покрыто тончайшей мембраной, а конечности усыпаны множеством расщепленных пластин.
   - Почему он не летит? - Халах же в ответ делает знак молчать.
   - Подошедший на расстояние десяти шагов жестом просит идти за ним. Теперь я вижу, что тело его искажено и разорвано, грубыми швами и накладками приведено в жизнеспособную форму. Тоже беглец. Мы идем в полной тишине к ближайшему пику, крайнему у предела, на сколько я помню. Подъем вверх оказывается не простым -мы карабкаемся среди камней по узкой тропе. Наш сопровождающий же может позволить себе небольшие перелеты, невесомыми прыжками передвигаясь по острым выступам. Закат застает нас у входа в расщелину почти на самой вершине.
   - Неужели у нас пополнение, Вернир? - существо, что встречает нас внутри давно потеряло свой прежний облик, став нагромождением из шипов, гребней и членистых лап. Прежний обитатель горного кластера, прошедший последнюю метаморфозу был поистине впечатляющим.
   Я вздрагиваю, просыпаясь, не сразу вспомнив, где нахожусь. Утренний золотистый свет уже разгорается внутри кристаллов. Я приподнимаюсь, оглядывая место, как будто видя впервые, но память возвращает меня к случившемуся накануне. Я был сильно расстроен, разочарован и потому сказал своему владельцу лишнего. Нет, я был не прав. Но понял только по его реакции - его чувства гораздо глубже, чем мне казалось. Но и он повел себя со мной чрезмерно жестоко, учитывая особенности моей матрицы.
   - Наверно в этом моя вина, - возможно, почувствовав мое пробуждение, он решает заговорить первым, - нужно было предупредить тебя.
   Не отвечая, я продолжаю лежать, отвернувшись от него.
   - Я не предполагал, что все сложится именно так, не учел твоих переживаний, - он вздыхает, - та, которой тебя уподобили действительно была донором. Кориот мой генетически подобранный партнер не соответствовала идеально, но выбор был сделан больше ради выгоды, потому более подходящая стала поставщиком необходимых компонентов. Это было нелетальным, забирали только минимум, но со временем это истощало ее. Я не захотел с этим мириться, когда узнал.
   - Вы думаете, что друзья Кориот похитили или спрятали ее? Надеялись так выяснить это? - цель благородна, но средства меня все равно кажутся не приемлемыми.
   - Говоря проще -да, -он вздыхает, молча некоторое время, - скорее даже убедиться, что с ней все в порядке. Я не хотел так обидеть тебя.
   - Думали, что я не пойму чего вы добиваетесь? Не догадаюсь, для чего используете? - он молчит в ответ, - В целом, я не удивлен, я только вещь для вас и это я должен извиниться, что посчитал себя кем-то более значимым. Единственное о чем хочу вас попросить, это не заставлять меня больше открываться вам. Я хочу оставить при себе свои воспоминания
   Да и мог ли я еще что-то рассказать ему, не идя против себя.
   Ответа я не слышу, только ощущаю движение - Валаак встает и уходит. Я даже не собираюсь оглядываться, продолжаю лежать под биотанью в свете разгорающегося дня, чувствуя только холод внутри и снаружи.
   Я успеваю задремать, когда слышу звук закрывающейся двери, полагая, что вернулся Родер. Но тишина говорит об обратном. Скорее всего, кто-то вышел. Странная мысль возникает, будто мой владелец решил покинуть апартаменты, оставив меня здесь. В таком случае, вскоре меня просто вернут в Корпус, поскольку без своего праводержателя я являюсь их имуществом. Понимая, что такой вариант событий маловероятен, я встаю, заворачиваясь в одеяло, и направляюсь в ванную, что бы привести себя в порядок. Но стоит мне переступить порог зала, как по телу пробегает волна холода от понимания, что там находится посторонний.
   Где-то на уровне рефлексов и на фоне повышенной чувствительности я замечаю неестественную застывшую фигуру, почти слившуюся с рисунком стен. Я замираю, тело перенапрягается на столько, что слышится скрип собственных сухожилий. До оружия мне не добраться.
   Внезапно, тело, больше напоминающее насекомое из-за тонких конечностей и неестественных изгибов сдвигается, поддаваясь ко мне на шаг. Я виду лицо, проявляющееся в хаосе преломляемого через ткани фона обстановки комнаты.
   - Кто вы? - с выдохом вырываются и слова.
   Еще один шаг или скорее рывок, но на столько стремительный, что оно становится ко мне вплотную. Что-то скользкое касается моего лица и опускается к шее. Я словно завороженный смотрю за проявляющейся плотью из-под цветных пятен маскировки. Передо мной лицо манекена.
   - Счет три, - тихо шепчу я, понимая, что к моей шее прижат или длинный коготь или игла, - прошу, не трогайте нас. Я знаю Гатара.
   Кажется мне, или в стоящем рядом что-то меняется, напрягается, как перед броском, но острие у моей шеи исчезает. Потом хамелеон отступает на шаг. Легкий шелест отдается а ушах, лишь потом приобретая очертание слов - "Мы подождем, но не долго". Затем лицо одним движением переворачивается, застывая в неестественном расположении, когда лоб и глаза оказываются внизу, вместо рта. Существо изгибается, в следующее мгновение исчезает за хлопнувшей дверью. Я еще стою, охваченный столбняком шока, потом медленно оглядываю помещение, понимая, что теперь я один. Сил хватает только опуститься на кресло, стараясь унять дрожь, сильнее укутываясь биотканью одеяла.
   Родер заходит, останавливая взгляд на мне. Я даже не в силах сказать ему о произошедшем, просто смотрю в ответ.
   - Что случилось? - он сразу напрягается, изменив своей более спокойной позе.
   - Здесь был...посланник, - это слово приходит на ум почти сразу, как я начинаю говорит. Социоадаптивная программа поражает своей скоростью включения.
   - Быстро собирайся, - он понимает сразу, что я имел в виду.
   На сборы мне не нужно много времени. Стоит покинуть это место, как несколько людей и биотов встречают нас на входе. Родер быстро сообщает им что-то, не привлекая меня к разговору. Все что необходимо я уже сказал ему.
   - Судя по описанию, это не был биот, скорее человек с множественными модификациями, - капсула отправлена без промедления обратно в Горт, Валаак активировал проектор, пытаясь воспроизвести описанного мной гостя. Выходило, что ему изменена вся костно-мышечная система, подстройка под окраску скорее была достигнута одеждой военных разработок.
   - Странно, что меня выслушали, а не убили сразу, - он смотрит на меня, не меняя опущенного положения головы.
   - Ты им не нужна. Хотя они могли причинить тебе вред, что бы запугать, но это мало вероятно - он откидывается в кресле, - кто-то должен был передать сообщение, - я не говорил Родеру, что остановило хамелеона, не сказал про пароль, полученный от Гатара, - интересно, сколько времени нам дали.
   У меня в руках непрозрачная мембрана, своей фактурой и цветом напоминающая платину, только мягкая и как будто текущая между пальцами.
   - Открой, - Валаак кивает на нее.
   Я с послушанием четвертого уровня самостоятельности провожу пальцем посередине капли и она расступается, выпуская на свою поверхность нечто, напоминающее изящное растение.
   - Что это? - пальцы проводят по тонким граням камней, прорисовав то ли цветок остролиста, то ли паслена, в хрупкой тонкости почти не отличимого от настоящего, переплетения листьев создает оправу, тянется в две стороны, будто собираясь обнять.
   - Колье. Надеялся тебе понравится, - в его лице появляется неуверенность.
   Я беру за два тонких стебля-крепления, заводя их за шею. Там они смыкаются, оставляя украшение покоиться на изгибах ключиц.
   - Красиво, - приятно провести пальцами по гладким камням, сочлененным так, что почти похожи на живое растение. Внутри неприятное чувство сжимает столб позвоночника и легкие, - я заставил вас встретиться с Гингером, хотя знал, что это нежелательно для вас, - решаюсь я на признание, - И использовал ваш допуск, чтобы поговорить с ним. Вас же избегал намерено.
   Он смеется, слегка скривив линию рта.
   - Думаешь, я не догадался?
   Всматриваюсь в его лицо, но сложная мимика не дает мне понять, какие чувства больше руководят им - веселье, злость или предвзятая самоуверенность.
   В Алиут мы возвращаемся уже ближе к ночи, но усталости почти нет. Валаак как будто не помнит, что злился на меня, почти ласково обхватывает за плечи, шепотом говоря дождаться в его комнате. Поднимаясь служебным лифтом я сталкиваюсь с Марком, здороваюсь с ним практически ощущая радость - давно забытое состояние без эмоциональной составляющей.
   - Хорошо, что с вами все в порядке, - привычное рукопожатие не размыкается довольно долго, его вторая ладонь накрывает мою, держащую его руку в приветственном жесте, - тут уже не надеялись вас увидеть.
   - Я тоже не надеялась вернуться, - улыбаюсь, но в ответ улыбка сминается в напряженную линию губ, - сейчас все хорошо, но как на долго сказать не могу.
   Лучше вернуть общение к реальным фактам. Он кивает, высказывая надежду еще увидеться, я же продолжаю свою дорогу в некоторых сомнениях - странно видеть такую заботу от лица, совершенно не заинтересованном в этом.
   В комнате жду Валаака недолго, успев привести себя в порядок за пару минут до его появления. Покрытие я оставил, колье же аккуратно сложил на стол, не зная, чего стоит ожидать.
   - В целом, все прошло неплохо, - Валаак заходит, сразу оставляя верхнюю часть своей одежды на выдвижных механизмах шкафа, - двигательная матрица привлекла большой интерес, с Абиоз назначена вполне официальная встреча уже в Горте, не говоря уже о том, что будет разрабатываться целая линия новой продукции. В основном биоадаптивных и военного назначения. И это за три с небольшим дня.
   Он довольно улыбается, подходя ко мне.
   - Ты мне действительно очень помогаешь, Лилит, - палец очерчивает линию моих губ.
   - Как на счет попыток напасть на вас?
   - Хотел сказать позже, - улыбка ослабевает, - нескольких человек задержали, они не покинут Елиаст, - мне кажется, я пошатнулся от шока услышанного, он слегка отстраняется видя это, - не нужно говорить об этом сейчас, у нас будет несколько дней отдыха, чтобы отвлечься и обсудить все, - он опускает покрытие с моих плеч, освобождая грудь, ладонью осторожно проводит по правой, останавливаясь на чувствительном участке, осторожно сжимая его между пальцами, - нужно будет разобраться с твоими проблемами.
   Тело реагирует на прикосновения, воспринимая их как удовольствие, но я не тороплюсь подчиниться им.
   - Как на счет ваших поисков? Надеюсь устроенное представление не было бесполезным? - я знаю, что мое лицо не выражает эмоций, как и голос. Но по содержанию вопроса он не мог не почувствовать мое отношение.
   - Я пока этим занимаюсь, - он вздыхает, отходя от меня и садясь на кресло напротив, - понимаю, что вопрос как загладить свою вину будет только риторическим, но все же, что ты хочешь, что бы я сделал?
   - Я не имею право просить вас о чем-либо подобном, - он вздыхает, с просящей интонацией, произнося мое имя, но я продолжаю, - мне не хотелось бы отправляться в искусственный сон или снова в цеха. Делайте со мной то, для чего я предназначен, но прошу, - он поддается вперед, почти нетерпеливо ожидая продолжения, для которого мне самому нужно собраться с силами, - сведите наше личностное взаимодействие к манимому.
   Вещь, значит вещь, не заставляйте меня делать больше.
   Он сидит, молча, смотря на меня, видимо обдумывая мои слова, потом вздыхает, закрывая глаза ладонью.
   - Ладно, я не буду требовать от тебя того, что тебе не нравится, - он встает, подходя ко мне, я же не могу смотреть ему в глаза, - но дай мне о тебе позаботиться.
   Я киваю, снимая с себя покрытие, Валаак просто стоит рядом, наблюдая за моими действиями. Нет, я не против его близости и он, скорее всего от нее не откажется. Но я не хочу, чтобы все действия выставлялись как обоюдное желание. Я должен лишь удовлетворять его потребности без необходимости имитировать чувства. Или показывать их ему. Я отворачиваюсь от него, не желая встречаться взглядами, опускаюсь на коленях на край кровати, посчитав, что такой позиции будет достаточно, чтобы обезличить процесс. Дальше предоставляя руководить ему.
   - Не хочешь смотреть на меня? - он спрашивает спокойно, почти отстраненно, - Ладно, я уступлю. Но я хочу видеть твою грудь, - кажется, он готов рассмеяться, - Как мы решим такое разногласие?
   В голосе явно слышится насмешка, но я отступать не намерен. Господин Родер, вы научили меня справляться и с более сложными задачами.
   - Вы получите, что хотите, отвечаю, затем слегка подвигаюсь вглубь кровати и запрокидываюсь назад, почти выгнув тело дугой, опираясь на руки. Моя голова оказывается примерно на уровне его пояса. Все, что ему нужно будет в досягаемости, если он подойдет.
   - Что ж, очень необычно, - он смеется, - значит, видеть твое лицо мне нельзя, а использовать можно? - он проводит по моим губам, я чувствую только прикосновения, потому как закрыл глаза, - Не уверен, что смогу ограничиться только этим, но раз ты предлагаешь такой способ сама, я не стану отказываться.
   Пальцы раздвинули мои губы, проведя по зубным накладкам и языку. Затем я чувствую его плоть уже твердую, что бы самостоятельно войти в мое тело, там где я предложил это сделать. Одновременно он сжимает чувствительные зоны груди, так, что я не удерживаюсь от вздоха, давая ему пройти глубже в меня. Тело сопротивляется такому проникновению, но я стараюсь сдержать рефлексы, переводя неприятие в напряжение, почти до боли сжимая мышцы и пальцами сминая ткань, отвлекая себя от пытки. Выходом остается только сделать все для приближения его кульминации и потому я сосредотачиваюсь на его части тела внутри моего. Касание к груди тем не менее, действительно приносит мне удовольствие, отвлекая от неприятных ощущений. Скоро он начинает действовать быстрее, теперь крепко удерживая мою голову. Я не собираюсь отступать, но сжимаю одну руку на его запястье, наверно, в надежде напомнить что я еще не разучился чувствовать и сейчас на грани потери сознания от этих мучений. Несколько особенно резких выпадов заставляют его замереть, залив внутрь меня часть себя. Наконец, дав волю рефлексам, я проталкиваю эту часть дальше в пищевод, понимая, что в последствии придется не менее трудным способом избавляться от этого. Слыша его и свое тяжелое дыхание, я уже готов упасть на спину, так как руки почти не держат, но Валаак раньше поддерживая за плечи, помогает выпрямить затекшую спину и лечь на живот.
   - Соглашаясь на твои условия, я не намерен упрощать твою жизнь, - говорит он, вставая надо мной, еще не восстановив дыхание.
   - Я не прошу об этом, - отвечаю, к своему стыду понимая, что охрип. Он смеется, просунув руку под мой живот, заставляет опереться на колени, приподнимая нижнюю часть тела.
   На этот раз его разрядка наступает на много позже, под конец заставляя меня дрожать от усталости и, после болезненных для меня сильных выпадов, отправляет как в забытье в долгожданный сон.
  
   - Нимфа из подземного кластера? - я киваю. Голос хриплый и переполненный посторонними шумами, но четкий и властный, - специализация -архивариус?
   - Да, я только начал обучение.
   -Но в языках разбираешься? - киваю снова.
   - Я уже общался с приходящими.
   - Их здесь почти не бывает, - тело бывшего ментора оказывается многосоставным - есть гнездо, где он покоится и есть подвижная часть, способная покидать защитную оболочку. Супефаза, так называется это состояние. Паучьи конечности и голова вознесенная над сегментированным туловищем укрыты сложным панцирем, невероятно прочным в своем строении, - я был среди них, жил около года по их исчислению. Первое, что я должен вам сказать, как нашим новым друзьям - не было никакого падения о котором нам рассказывали. Не было разрушений и вымирания. Но нас и наших предков выбрали для миссии. Люди знают о нас меньше, чем мы о них.
   - Зачем нас выбрали, что за миссия?
   - Ты не поверишь, когда узнаешь, нимфа, - подвижное тело выходит из своего гнезда, раскрываясь во всей своей мощи, - таких как я называют Сеятели. Вот только я имел несчастье обратиться раньше срока.
   Гигант представший передо мной покрыт чем-то блестящим будто минералами, на самом деле хрупкими мембранами, под которыми дрожат сияющие пылинки. Я настолько поражен увиденным, что забываю сделать вдох.
   Воздух врывается в гортань уже при пробуждении, и, словно обретя острые грани царапает его до хриплого кашля. Я лежу уткнувшись лицом в подушку, судорожно сжимая в пальцах ткань простыни. Солнце уже над горизонтом, слегка пробивается из-под серых облаков. Голова кажется тяжелой, неподъемной, а тело болит, особенно острыми иглами пробиваясь в области спины и шеи. Глупо, как глупо я себя веду, всеми силами отталкивая любую возможность изменить свое положение. Совершаю один непоправимый поступок за другим. Мне ведь нравилось быть с Родером, нравилось доверяться ему. Теперь я снова отдаляюсь, добровольно готов стать вещью. Почему что-то внутри меня настолько непреклонно?
   Я встаю, собираясь, привести себя в порядок и уединиться в своей комнате.
   - Оставайся на месте, - я успел лишь опереться на правую ступню, теперь практически повторяя свои движения в обратном порядке, ложусь на кровать, - давай договоримся, - чувствую движение, все так же не решаясь повернуться к нему, - я помогаю тебе, ты делаешь что я прошу.
   - Что вы хотите, что бы я сделал? - кажется, все повторяется по кругу, - вы же знаете, что я и без этого выполню любое ваше желание.
   - Не любое, я знаю, - он касается моего плеча, заставляя ощутимо вздрогнуть.
   Оборачиваюсь, стараясь оценить степень серьезности. Он смотрит твердо, но сдерживая то ли смех, то ли стараясь не нахмуриться. Я делаю это за него. Одновременно оба действия.
   - Зачем ты притворяешься? - он будто очищается от сомнений, видя мою реакцию, - Мы единственные, кто понимает друг друга лучше, чем кто-либо.
   Невидимая рука перехватывает мое горло, не давая сделать вдох.
   - Почему?
   - Ты же не глуп, Лилит, - он приподнимается на локте, смотря сверху, будто припечатывая своей волей, - кем бы ты ни был прежде, ты становишься моим подобием. Адаптивный организм - значит подстраивается, уподобляется. Становится схожим на столько, что во избежание полного уравнивания уничтожается.
   Два года. Я помню. Но не знал, что из-за этого. Уподобление. Ферамоновая и психологическая адаптация под владельца. Значит в этом дело. Я только собираюсь спросить, когда он сам дает ответ: - Я расскажу, просто доверься.
   Шок осознания держит меня слишком крепко, чтобы я сопротивлялся его действиям. Не дает затопить сознание страхом и неприятием, сминает волю, заставляет стать вместилищем блаженства, медленно и непривычно легко вливающемуся в мое тело его плавными движениями. Почти на уровне интуиции заставляя вторить и отвечать каждому действию. Смотреть в лицо, видеть глаза, делить дыхание как одно на двоих. Не может быть все так хорошо, как при самом приятном воспоминании. Крепит тело странной судорогой, нектаром разливающейся по каждой мышце, отдающейся в каждом внутреннем органе, переполняя на столько, что вытесняет все другие чувства нечто новое, как будто из сна. Не сразу замечаю, что теплая влага скапливается в углах глаз, катится вниз, попадая в уши. Почти щекотно, почти смех рвется в ответ на это. Понимание, как это глупо заставляет отвернуться, спрятаться от его взгляда. Валаак смеется, над тем, что я не сумел скрыть. Раз нечего терять, я снова смотрю ему в глаза.
   - Когда, - сквозь матовую пелену удовольствия я обращаюсь к нему с вопросом, - когда вы поняли это?
   Он останавливается, приподнимаясь, не прерывая слияния, его взгляд скользит от моего лица к точке соединения наших тел.
   - Недавно, - рука проводит по моему животу, отзываясь дрожью. Его неподвижность во мне вызывает не меньшие ощущения, чем будь он в движении, - практически случайно. Это что-то вроде побочного эффекта. Я расскажу, не беспокойся.
  
   Будь то правда или вымысел, но материальная основа для этой версии существует. Явь опровергает сон, каким бы нереальным он не казался. Жертвователи отдали свои жизни для создания идеальной биомодели. Целое поколение приняло в себя зерно истинного идола, потеряв право быть собой. Некий изощренный разум привел свой замысел в воплощение. Теперь же новая ступень стала доступна - создать подобие из различного, просто превратив его в физиологического хамелеона. Адаптивный организм с возможностью принять и настроиться под тело свободного человека, вот во что превратили меня и подобных мне.
   - Скорее всего, дело в процессоре, он перенастраивает гормональный состав и проводит коррекцию биоритмов, - Родер говорит, щекоча мне ухо своим дыханием, крепкими объятиями прижимая к себе, обхватив поперек груди и за талию, - как результат - уподобление телу владельца.
   - Но не полное. Генетически я же не меняюсь.
   Он вздыхает.
   - Самое странное, что меняется все. Еще Гайтс заметил, что у тебя изменился состав крови, даже ее тип стал неопределяемым.
   - Такое возможно? Было где-то прежде?
   - Да, - он смеется, - думаешь в честь чего устраивают праздник урожая? По сути, все мы - один большой организм, разделенные на самостоятельные клетки-составляющие с минимальными отличиями.
   - Тогда бы так тщательно не подбирали партнеров. Но это остается пока главной проблемой. Как у вас, - я поворачиваюсь к нему.
   - Я бы сказал, это нужно чтобы все больше минимизировать различия, - он не смутился и не разозлился, как я ожидал, но свой захват ослабил, что я смог лечь на спину, положив голову на его плечо, - чем дальше, тем меньше каждое новое поколение имеет выраженные отличия. При том, что клонирование, даже выращивание из собственных клеток категорически запрещено, - он поворачивается ко мне, - я подозреваю, на подобных тебе испытывают некий процесс, который скоро применят на каждом.
   Холод пробегает по телу, даже кожа реагирует как на озноб.
   - И вы принимаете это? Готовы испытать на себе? Вас не пугает...
   - Пугает. И в то же время привлекает, - он крепко прижимает губы к моему лбу, - Я хотел бы понять зачем. Но ты для меня сейчас гораздо больше, чем объект наблюдений. Из этого мы оба можем получить выгоду, поверь.
   Его выгода в подчинении себе и создании своего доверенного представителя, надежного, потому что зависящего от него. Но и я не остаюсь не у дел. Часть свободы мне все же достанется. И власти, что имеет мой владелец.
   - Здравствуйте, вы господин Р, если я не ошибаюсь? - в этот раз это не динамическая проекция, даже не выход в инфополе, а простая запись с обезличенным звучанием голоса. В ответ вежливое подтверждение, - Вы обратились за консультацией, после приобретения модели Лолит?
   - Да, я получил биоадаптивную модель социо-физеологического назначения по контракту...
   - Опустим официальные формулировки. У нас приватная беседа, поэтому будем проще.
   - Вы сами задали такой тон, - смех, такой знакомый, даже под стирающим индивидуальность фильтром.
   - Простите, привычка. Я ведь долго работал на Корпус. Правда, теперь я свободен от доли ответственности.
   - Но не возможности выдавать их секреты.
   Смех с другой, отвечающей Валааку стороны.
   - Забавная шутка, если учесть, что все знания внедряют в нас при поступлении на работу, а при уходе изымают. Нет, дело будет не в разглашении тайны, а скорее в разделении с вами опыта взаимодействия с биотами нового поколения. И, если говорить честно, некоторыми профессиональными наблюдениями.
   - Вы назвали себя техником. Но, как я понял занимались вы не простой наладкой оборудования.
   - О, техник, - смущенный смех, - это понятие сейчас шире, чем никогда раньше. От простого наладчика до великого творца...
   - А к кому вы себя причисляете?
   Собеседник долго не отвечает, прерванный несколько насмешливо.
   - Нет, господин Р, я не страдаю манией величия. Но назову все так, как это следует называть со всей циничностью и предвзятостью, - человек вздыхает, - я техник души. Настройщик матрицы поведения, - пауза, как будто сказавший это сам в шоке от подобранного эпитета, - И я готов ответить на все ваши вопросы, ибо профессиональные навыки всегда со мной. Лишен я некоторых знаний или нет.
   Многое, из того, что я услышал звучит скорее странно, чем неправдоподобно. Родер дал мне целую серию записей бесед с неким доктором К. Он связался с моим владельцем сам, когда узнал, что тот обратился в Корпус за разъяснением. Родер не уточнил, когда была сделана первая запись, но я подозреваю, что это произошло после того, как я начал проявлять большую самостоятельность в общении с ним. То, что его больше напугало и дало мне избежать участи безвольной куклы.
   - Почему вы решили показать мне ваши беседы? - Валаак сидит напротив меня в машине, увлеченно используя излучатель по пути в цеха.
   - Дослушаешь записи до конца, тогда поймешь. Так будет лучше, чем если я буду тебе все пересказывать.
   - Мне тяжело слышать некоторые вещи. Не думаете, что я изменю к вам отношение после услышанного.
   Он поднимает взгляд на меня, долго оценивая сказанное.
   - Нет, - отвечает он просто, но совершенно категорично, не пускаясь в объяснения.
   ***
   - Вы запрашивали параметры вашей модели. Вас что-то не устроило?
   - Нет, скорее мне не понятно, на сколько эта модель является личностью.
   - Формально, это биот с матричным поведением. Но я скажу вам точно - Лолит личность, пусть и подкорректированная искусственно.
   - Боюсь я не очень понимаю разницу.
   - Видите ли, ранее биотам полностью регламентировали поведение, исчезала воля, фантазия, оставалось только простое подчинение. В новых моделях используется матрица - внедренная система правил и параметров. Не без коррекции мозговых структур, нет, но с минимальным воздействием. Простой пример: биот-рабочий прежнего образца просто принесет вам нужную вещь, не задумываясь о назначении, социоадаптивный биот спросит - когда и в каком виде вам лучше ее доставить. Биот же с матричной системой мышления, в зависимости от типа модели, посоветует или даже по рассуждает с вами о назначении предмета.
   Снова смех Валаака.
   - Звучит странно, я понимаю, но разницу вы должны уловить. Воля, мышление, когнитивные процессы и то, что называется воображением у них сохранны. То, что мы относим к личности - индивидуальность мышления и поведения, способность строить умозаключения им присуща в полной мере. Отпечаток налагает лишь матрица. Она не нова, если вы догадались, но усовершенствованна.
   - Хорошо. Разница мне более менее понятна. Что на счет данной конкретной модели?
   - Переходим к сути? Что ж, начнем с самого названия - Лолит, Лолита - собирательный образ берущий начало в религиозных источниках древности, сакральных письменах и далее в более поздней литературе. Образ девочки на пороге познания своей женственности, распускающийся бутон, впервые являющий миру свою красоту...но опустим поэтическую сторону. Обратимся к психологической. Понятие запретного, нетронутого, вот что делает этот образ актуальным долгое время. Суть матрицы - имитация психо-физической незрелости, ранимости, соблюдения гормонального баланса подростка с присущей этому периоду нестабильностью, стыдливостью, непониманию собственного тела. В целом, это дает возможность испытать опыт соблазнения, процесса инициации инфанта во взрослую жизнь.
   - Звучит, я бы сказал, жестоко, на грани с извращением, - голос Родера отвечает немного хрипло, я же чувствую, как тепло приливает к моему лицу.
   - Пожалуй, но подобная матрица выбрана не случайно. Значит в нашем социуме есть потребность на такую модель. И вам, скорее всего, она подобрана не без причины, не сочтите за оскорбление. Ко всему прочему, ее появление совпало с введением ограничения физиологического возраста для начала социальной активности.
   На этом я отключил запись, не в силах продолжать слушать. Кожа лица мне казалась горячей, а руки дрожали. Я практически услышал своего создателя. Более того, мне сообщили для чего конкретно я был создан. Но, кроме прочего ярко вспыхнуло другое понятие - отвлекающий предмет. Оно то и слегка остудило мои переживания, позволив более спокойно отправиться с Валааком в цеха.
   - Кто этот доктор К? Вы ему доверяете? - снова иду через субъективную тьму, держась за руку Валаака.
   - Вполне. Не беспокойся об этом.
   Впереди начинает проглядывать блестящий край раскрытого купола.
   - Мне с трудом верится, что человек лишенный покровительства Корпуса может так легко разглашать их концепции.
   - Это не столько секретные данные, сколько умозаключения.
   Гайтс уже ждет нас около купола. Не могу не признать, что испытываю странную тревожность перед процедурой диагностики, но стараюсь никак это не проявить. Удается это, если дышать достаточно глубоко и медленно.
   - Я оставлю тебя здесь ненадолго, - Родер сжимает мое плечо, направляя к креслу за раскрытым куполом.
   Я сажусь наблюдая как Валаак переговаривается с Гайтсом, затем исчезает за пеленой тьмы.
   Гайтс Подходит первым, указывая занять нужное положение на кресле, откинувшись на спинку.
   - Как тебе Елиаст? - вопрос звучит для меня неожиданно. Техник прежде не заговаривал со мной.
   - Довольно интересно устроен, но трудно передвигаться - туннели и трубы, никакой альтернативы.
   Он только слабо улыбается в ответ, не отрываясь от процесса вывода моих контактных разъемов и подсоединения их к переносному проектору. На какой-то момент тело сковывает, по мышцам пробегает дрожь, заставляя резко сделать вдох. Сердце начинает колотиться с удвоенной силой. Почти до боли вспыхивает темнота яркими искрами перед глазами.
   - Тихо, спокойнее, - наигранная забота при совершенно непроницаемом выражении лица Гайтса успокаивает мало, скорее раздражает, - так что тебе там больше понравилось?
   Я понимаю, что продолжается разговор о последней поездке. И цель скорее всего, отвлечь меня. Я поддаюсь, пытаясь вспомнить о городе-в-горе.
   - Кристаллы, они казались невероятными, как будто пойманное небо. И звезды в них ярче. Вот только главный шурф...
   - Что с ним? - его рука порхает над проектором, выводя символы, он сосредоточен и разговор со мной для него только фон, но я говорю, потому что мне есть что сказать.
   - Он как врата в подземный мир. Нет, там очень красиво, столько света и красок, но...- что-то переполняет меня внутри, как будто я снова вглядываюсь в огненную бездну, дрожь я маскирую смехом, - главное не смотреть вниз.
   Усмешка в ответ.
   - Уже лучше, - он берет двумя пальцами за мой подбородок, поворачивая голову из стороны в сторону, - реакция, пульс в норме. Как себя чувствуешь?
   - Дышать тяжело, - пока я даже не заметил разницу, - в глазах яркие всполохи.
   Он едва кивает, продолжая жестикулировать. Постепенно легкость возвращается, дрожь сходит на нет вместе с цветными пятнами в глазах. Появляется раздражение, чем дальше, тем больше.
   - Какие у вас были апартаменты? - от этого вопроса я сбиваюсь с установившегося ритма дыхания.
   - Агат. Почему вы спрашиваете? - сердце учащает свой ритм.
   - Любопытно, - протяжно произносит он, не отрываясь от работы, - так что, все действительно из камня? Не жестко?
   - В следующий раз поезжайте сами и проверите, - я почти в шоке от того, что услышал, но еще больше разозлен.
   Но Гайтс в ответ смеется, отсоединяя, наконец, выведенные контакты от проектора.
   - Уже был и не раз. Готово, дождись Валаака здесь.
   Он уходит, я же еще долго пытаюсь справиться с возвращенными чувствами. Кажется, прежде все было на много легче.
   - Гайтс сказал, что стабилизировал твои гормональные показатели и восстановил связь с эмоциогенной структурой. Но это не на долго. Через пару недель придется снова корректировать, - сразу из цехов мы возвращаемся обратно, поднимаемся по серпантину с третьего яруса.
   - Почему?
   - Для надежности, не волнуйся, - теперь мне невероятно приятно быть ближе к нему, сидеть бок о бок, чувствуя касание плеча и рук.
   За окнами мелькают огни вечной ночи третьего уровня, переходя в зыбкую безмятежность второго.
   - Гингер из Абиоз вышел на связь с просьбой о встрече, - я поворачиваюсь к нему, созерцая уверенный профиль, - думаю, ты можешь сопроводить меня на переговорах, - он поворачивается с улыбкой.
   Кажется, это было одним из главных условий встречи, как вскользь упомянул Валаак. Гингер, не самое важное лицо в зарубежной организации, тем не менее имеет свой вес в ведении политики партнерства. Родер назвал его "датрен" - на одном из старых языков означает приближенный к правящим, своеобразный скрытый аналитик. И, похоже, общение с биотом-сопровождающим его чем-то заинтересовало.
   - На прежнюю свободу можешь не надеяться, - мы прибываем к незнакомому мне прежде зданию, - не пропадай из поля моего зрения и не отдаляйся. Встреча, конечно приватная, но от ответственности за последствия это не избавляет.
   - Чтобы была ответственность, у меня должны быть какие-нибудь права.
   - У тебя есть право думать о том, что говоришь, - мы выходим, когда машина останавливается внутри здания, напоминающего стеклянный купол.
   - Это скорее обязанности.
   Смех в ответ.
   - Нет, твоими обязанностями будет развлечь нашего уважаемого Аледа.
   Купол только снаружи казался прозрачным, внутри же был разделен на секции, полностью изолированные друг от друга. Только при желании находящихся внутри каждая и граней комнаты могла стать проекцией заданного изображения.
   Тот где мы оказываемся отображает зеркала. Но не простые - они будто искажены, либо ловят отражения в иной, стилизованной форме, поминутно меняясь.
   - Вижу, вы уже устроили все по своему вкусу, - Гингер стоит у единственной прозрачной мембраны, за которой виден город в блеске дня.
   - Да, хотел создать привычную атмосферу, - он даже не оборачивается когда мы входим.
   - Скучаете по дому?
   - Есть немного, - жужжание переводчика теперь лучше передает интонации. Или я их лучше распознаю, - здесь я чувствую себя как в заповеднике, - оборачивается, - был там однажды в детстве. Еще подумал, что за глупость - синее небо и столько зелени, что глазам неприятно. Только потом осознал, что так и должно быть.
   - Вы родом из промышленного пояса, верно? - Валаак первым присаживается за стол, кажется вылепленный из ртути, плавно перетекающий под его тело.
   - Да, Зона Агрегатов. Так ее иногда называют.
   - Неужели у вас нет растительности, - я сам не замечаю, как задаю вопрос, поддаваясь любопытству.
   - Есть. Но она не такая как здесь, - Гингера кажется несколько расслабляет мое любопытство. Одна из граней, прежде отражавшая нас словно точками вдруг становится буро-алой. Я не сразу замечаю на ней силуэты зданий и осветительные огни. Куполы и зонты прикрывают некоторые из них. Небо в оттенках от ярко-красного до бордового покрыта рваными контурами облаков темно-пепельного цвета.
   - Из ваших воспоминаний? - Валаак не столь увлечен изображением, обращается к Гингеру.
   Тот кивает.
   - Сейчас эта территория закрыта, полностью отведена на производства. Я небыл там около двадцати лет.
   Что-то внутри отзывается на его слова и интонацию.
   - Вы скучаете?
   Он как будто просыпается от моего вопроса. Смеется.
   - Скорее по детству, чем по тем местам, - Алед садится к столу, от чего его поверхность получает еще один изгиб, адаптируясь под менее высокого Гингера.
   - Вы подписали контракт, по которому в вам внедрили некую аппаратуру? - Валаак сразу берет деловой тон. - Это стало условием вашей работы в Абиоз.
   - Верно. И здесь с этим куча проблем - как мне объяснили, несовместимость биосферы.
   - Скорее биополя, - Валаак кажется, вслушивается в речь, а не в жужжащий переводчик, - думаю, Лота права, настройки перевода не самые лучшие.
   Неужели Родер слышал, что я говорил Гигеру в прошлую встречу?
   - Думаю, мы можем решить эту проблему, - Валаак достает из кармана тусклый диск, кладя его на поверхность стола, - можете отключать ваш агрегат. Теперь мы будем говорить на одном языке.
   Диск растаял на столе, сливаясь с покрытием комнаты. Я наблюдаю за этим с не меньшим интересом, чем Гингер. Но в отличие от него не понимаю слов, произносимых Родером. На меня адаптационный переводчик не распространяется. Их беседу я наблюдаю около часа, так и не вникнув в содержание. Гингер несколько раз обращается ко мне, но после пояснений Валаака оставляет эти попытки. Как обычно, будучи оставленный без внимания и занятия я не ощущаю ход времени, останавливая взгляд на прозрачной стене с видом на город.
   Когда оба встают, я прихожу в себя не сразу, смотрю на Родера, ожидая пояснений. Он подносит руку к столу, забирая возникший на нем диск.
   - Пойдем, - мне протянута свободная рука.
   - Я ознакомлю мое руководство с характеристиками, - Гингер уже жужжит одетым переводным аппаратом, сам морщась от его звучания, - вижу, что адаптивная аппаратура на много удобнее.
   - Не сомневайтесь, - Родер направляет меня к выходу.
   - Надеюсь, нам еще удастся пообщаться, - это обращено уже ко мне, но я перевожу взгляд на Валаака.
   - В следующий раз меня заменит Георг, вы ведь с ним знакомы? - Гингер отвечает утверждением, - тогда Лота присоединится к вам.
   Прощание, а затем скорое возвращение в Алиут заканчивают этот день.
   - Зачем я вам понадобился, я практически все время сидел, не понимая ни слова, - не которое чувство обиды накатывает волной, когда мы остаемся наедине в машине.
   - Твое присутствие немного снизило напряженность. Извини, адаптивные механизмы на тебя не рассчитаны, таковы правила.
   - Но вы же сотрудничаете теперь с Корпусом.
   - Только в определенной сфере. Сама знаешь, - мне остается только вздохнуть, стараясь отвлечься на вид за окном.
   По возвращении меня предоставили самому себе. После приведения себя в порядок, начинаю понимать, как утомило меня все произошедшее. В сон я ухожу подключаясь к системе питания.
   Пробуждение происходит без каких-либо переходов, словно при искусственном сне. Усталости уже нет. Как и света дня за окном - я проснулся среди ночи. Выходить из комнаты, тем самым беспокоить кого-либо я не хотел. К счастью, текстовый проектор был под рукой, как и записи разговоров Родера с К. К ним я не могу даже притронуться, практически на физическом уровне ощущая неприятие. С долей любопытства.
   Галакагорта оказывается более предпочтительной.
   "Социум многолик, как и число населяющих его психотипов, он не имеет одного определения. Но, тем не менее, все процессы в нем можно подчинить общей матрице, одной системе, связать воедино. Нужно только определить точки опоры, на которых будет покоиться зеркало новой реальности. Они логичны - рождение, как начало новой жизни, смерть, как ее завершение и, необходимая третья, та, что ведет к воспроизводству (любовь?) влечение, половой акт, оплодотворение. Завладев и контролируя три эти столпа, можно повернуть зеркало социума так, как необходимо в данный исторический момент. Почему так примитивно? Потому что это единственные спицы, связующие наш материальный и понятийный мир с природой. От них, как от главных стволов тянутся ветви остальных проявлений нашей сущности. Страх, ненависть, отчаяние, радость, восторг, удивление, покой, удовлетворенность, принятие - это лишь побочные проявления, детали общего механизма."
   Мой предполагаемый способ отвлечься не оправдал себя. От прочитанного сердце стучит сильнее и, как будто, болезненнее. Теперь будет не многим хуже, если я прослушаю запись. Слишком все откровенно и жестоко.
   - Вы говорили, что у вас проблемы с поведением биота? В чем они заключаются? - судя по всему, доктор К
   - Страх. Она боится меня и даже пытается навредить себе, что бы меньше со мной взаимодействовать.
   - Да, неприятный момент, - недолгая пауза, - осмелюсь предположить, что вы своими действиями дали понять, что требуете от Лолит такое поведение. Поймите, это адаптивная матрица - она подстраивается под ваши потребности и заставляет строить поведение биота в этом соответствии. В вашем случае - бояться и испытывать страдания. Другой вопрос, устраивает ли вас такое поведение...
   - Нет, ни в коем случае, - Валаак резко, не дожидаясь конца вопроса отвечает, слышен вздох, - признаюсь, я был недоволен приписыванию мне роли ее владельца. Понимаете, эту модель сделали по образцу одного дорогого мне человека, с кем мне уже не удастся увидеться... - вежливое "Понимаю, простите" от доктора К почти не слышно за следующим его обращением, - Я не хотел такого...напоминания, но это было условием контракта, от которого мне уже было не отказаться. Впрочем...- снова вздох, - Можно ли это исправить?... Я имею в виду, изменить ее отношение ко мне и поведение.
   - Можно. Но придется быть...поделикатнее. Понимаете, если вы сразу измените свое поведение с ней на противоположное, это вызывает нервный срыв, сбой матрицы поведения. Лучше всего плавно перейти из этого состояния в другое, постепенно приучать вашу Лолит к себе. Дать подстроиться. Могу вас заверить, вам будет самому интересно понаблюдать за происходящей переменой.
   Теперь я понимаю причину перемены в отношении ко мне. Из моего сознания лепили подходящую структуру. Все же, я в некоторых моментах был прав относительно него.
  
   - Мне кажется, или ты здесь уже три часа? - Валаак входит намеренно тихо и я замечаю его только когда он заговаривает со мной.
   - Я рано проснулся, извините, если помешал, - действительно, не находя себе места после услышанного я отправился в бассейн, где и проводил уже долгое время.
   - Мне ты ни как не помешала, а вот Георг уверяет, что к работе приступить не может пока ты здесь обитаешь в полном отсутствии одежды.
   - Я не заставляю на себя смотреть, - теперь мне хочется поскорее убраться отсюда, но пока удается только прикрыться руками, - если бы у меня была соответствующая одежда, проблем бы не было.
   - Придется озаботиться, - он вздыхает, не меняя позы, стоя со скрещенными на груди руками, - но наблюдать он обязан, помня о случившемся. Разве только не когда ты со мной.
   - Я понял, - несмотря на прохладу воды, кровь приливает к лицу.
   - Вот и отлично, - жест, приглашающий к выходу, одновременно и протянутая в помощь рука.
   Уже скоро мне приходится спускаться к выезду из резиденции. Только вот Валаак меня там не ждет. По его словам, я должен ехать с Георгом на встречу с нештатным аналитиком Абиоз. Гингер торопится обсудить все что ему интересно. И моя компания ему крайне нравится.
   Только сам я не в восторге остаться наедине с братом своего владельца, пусть и в преддверии интересного мне общения.
   - Ты и правда за мной наблюдаешь теперь, - машина индивидуального управления знакомая еще с совместных поездок в цеха не торопясь едет по первому ярусу. Георг сидит за рулем, я в пассажирской, непрозрачной части.
   - У меня по-твоему больше нет дел? - устало-раздраженный тон.
   - Валаак сказал, - что-то подсказывает мне что я становлюсь слишком наивным.
   - Что именно?
   - Что мешаю тебе работать, - забиваю последний гвоздь в ящик, где хороню собственную сознательность, потому что просто по инерции делаю попытку оправдаться.
   Усмешка в ответ.
   Приезжаем мы к зданию, уже, казалось, мне знакомому: точеный архитектурный стиль классики, перечеркнутый прозрачными стенами на нескольких уровнях, но только направляемся мы не на первый этаж, а выше - там, как и прежде в куполе, есть отдельные комнаты. В этот раз мы оказываемся первыми, дожидаясь аналитиков из Абиоз.
   - Что их заинтересовало в продукции Алиут? - Георг даже не пытался со мной заговорить пока, мы были в пути, но я надеюсь хотя бы выяснить цель встречи.
   - Больше чем продукция, им интересен принцип работы адаптивных устройств, - брат Валаака отвечает не отрываясь от работы, раскладывая тусклые пластины у проектора, - как собственно и нам особенности их продукции.
   - Гингер андроид, или что-то вроде того?
   Георг поворачивается.
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Я видел, что у него внутри. Там модификаций больше, чем у боевого биота, - невольно радуюсь удивлению на его лице.
   - Интересное сравнение. Нет, он контрактник, это временные модификации.
   - Как?...
   - Просто. Сам спроси, если хочешь, а меня не отвлекай.
   Я снова замечаю, что он обращается ко мне по выбранной мной персонализации. Кажется, я ему благодарен за это.
   Алед появляется не один, а в сопровождении женщины, уже видимой мной в Елиасте.
   - Паратисат, - представляется она, но уже без жужжания переводчика, - главный инженер-аналитик фирмы Абиоз.
   Георг именует себя в ответ техником. Меня даже не представляют.
   Почти треть часа я просто присутствую, когда трое ведут беседу, пользуясь непонятной мне терминологией. Женщина одинаково обращается как к Георгу, так и к Аледу. Но в какой-то момент их разговор замирает. Георг готовит проектор, Гингер же встает, не торопясь обходя стол в моем направлении.
   - У нас есть время продолжить начатый разговор, - он протягивает мне руку в приглашающем жесте.
   Я оборачиваюсь на Георга, но никакой реакции не вижу, потому принимаю предложение. Слегка наигранно удерживая мою ладонь в своей он ведет меня к внешнему выходу из комнаты - смотровая часть, выходящая на окраину Горта.
   - Это место хотя бы немного похоже на город, - он почти сразу отворачивается к панораме, тем заставляя меня поступить так же.
   - Это и есть город. Разве нет?
   - Не в моем представлении, - теперь жужжание не столь назойливо, даже четко передает интонации, - не привык видеть здания ниже трех десятков этажей.
   - Но это только первый ярус, внизу еще пять, в триста метров высотой каждый.
   - Тем более, - он смеется. Без переводчика голос на много приятнее, правда слегка хриплый, - вы отсюда родом?
   Вопрос ставит в тупик.
   - Нет, не отсюда, - как лучше дать ответ, - из далека, но это только нечеткие воспоминания.
   - Ах, да. Мнемоническая блокировка, - он слегка грустнеет, - извините, забыл.
   - Ничего, - меня это не задевает, - хотите продолжит разговор?
   - Да, не думаю, что у нас много времени, - он смотрит через плечо в комнату.
   - Параметры, я помню, мы остановились на этом.
   Он кивает.
   Я рассказываю то, что в памяти уложено с крепостью гранита в основании Елиаста. Те мои грани, что преломляют жизнь во мне.
   - Каким образом? - Гингер внимательно слушает, спрашивая как только я заканчивая.
   - Несколько способов: гормональная регуляция, использование препаратов, подавляющих волю, применение активных веществ для заживления повреждений.
   - Весьма размыто, - разочарование пробивается сквозь жужжание переводчика, - но видимо большего я и не узнаю.
   Я отрицательно качаю головой.
   - Это в секрете даже от работников Корпуса. Но, скорее всего, это компоненты человеческого тела, усиленные достаточно, что бы действовать быстро.
   - Ладно. С этим понятно. А что здесь, - сначала он указывает на меня, потом стучит по своей груди.
   - Реаниматор. Действует, если сердце останавливается, или прекращается кровоток к мозгу.
   Алед обдумывает сказанное, потом кивает.
   - Интересно было бы знать схему.
   - Валаак может с вами поделиться, он уже составлял конфигурацию по моему описанию.
   - Намекаете на дальнейшие встречи? - в лице появляется усмешка.
   - Не вижу ничего в этом плохого, - потом добавляю, - но меня в дела организации не посвящают, поэтому мои суждения ограничены. Можно и мне вас спросить, господин Гингер?
   - Алед. Отвечу если смогу.
   - Ваши модификации, они временные? - может слишком прямой вопрос? Нужно было как-нибудь иначе подобрать слова? Гингер становится серьезным, даже мрачным, вглядывается в горизонт, - Простите, не хотел обидеть, просто вы сами начали разговор об этом.
   - Нет, просто я задумался. Да, временные, после истечения контракта изымают, - он возвращает лицу наигранную улыбку, но от меня не ускользает ее натянутость.
   - И после вы свободны, можете вести ...как сказать правильно...обычную жизнь?
   - Не совсем, хотя, да. Я могу вернуться к обычной жизни.
   - Но не хотите? - "боитесь?" - хочется спросить больше.
   - Нет, почему, я не исключаю такого, но возможностей тогда станет меньше. Понимаешь (?) - вопросительный взгляд на разрешение такого обращения, я киваю, - Лилит, есть градация на достойных, принятых и лишенных. Достоин тот, кто готов пожертвовать своим телом ради силы и мощи, ради знаний и открытий. Принятый только отчасти передает себя машине. Лишенные остаются ни с чем.
   - Вы хотите остаться достойным?
   Он смеется, - Вроде того.
   - Вы все равно говорите со мной какими-то категориями, терминами, - пытаюсь подвести к главной цели своего вопроса, - скажите тогда проще, возможно ли вернуть телу целостность, избавиться от модификаций.
   Он поворачивается ко мне всем телом, опираясь только о перила.
   - Да, - категорично, без уточнений.
   За осветленным окном проносится город верхнего яруса, солнце все больше склоняется к своей янтарной ипостаси, день перетекает в вечер.
   - О чем вы там беседовали? - заговорить Георга толкает любопытство.
   - О том де, что и вы с Патри...как ее там, - не вижу необходимости не поддеть его, - о деле.
   - Каком еще? - понимаю, что дорога ведет нас далеко не в Алиут.
   - Важном.
   - Замечательно, - он смеется, - кукла моего брата теперь имеет свои секреты. Разочарую тебя, Лилит, он слышит все, что ты говоришь и видит, что чувствуешь.
   Я догадывался.
   - И понимает то, что я удерживаю интерес клиента. Разве нет? - на волне возбуждения подаюсь вперед, стараясь быть более вызывающим в своей правоте.
   Георг вздыхает.
   - Нет, мне определенно не захочется тебя убивать.
   Откидываюсь на сидение, осознавая сказанное им.
   - Ты обещал...
   Если бы он знал, как мне это важно.
   - Будет зависеть от обстоятельств, - отговорка, чтобы отвлечь меня.
   - Я серьезно, пойми. Если все будет плохо мне нужно, что бы ты не колебался, - дрожь проходит от горла вниз по грудной клетке - истерическая реакция, неотъемлемая сторона моего самосознания.
   - Успокойся, иначе действительно откажусь, - он говорит чуть строже, направляя машину к подъездной части какого-то здания.
   - Где мы? - я не знал, что в планах отправиться куда-то еще.
   - Тебя не касается. Жди здесь, - он готовится выходить.
   - Валаак знает? - не могу не признать, что меня это беспокоит.
   Он поворачивается ко мне.
   - Ладно, идем, - во взгляде то, что подсказывает - убить меня он сможет.
   Я выхожу уже в прохладный воздух. Оказывается, мы оказались на окраине третьего яруса. Я и не заметил этого.
   - Не отставай и помалкивай.
   Не уверен, что смогу сдержаться, но видимо, опасаться есть чего. Место напоминает бетонный куб, полностью лишенный освещения. За спиной мерцает тьма третьего яруса, впереди - догорающий свет вечера.
   - Тебя заждались, входи, - у единственной двери ждет человек, казалось, не отличимый от самой стены. Мне не сразу становится понятно, что это одежда сливается с фоном, - кто это с тобой?
   - Девчонка брата, она нам не помешает, - словно отмахиваясь от надоедливой темы, - все собрались?
   - Да. Раз брата, значит не трогать? - усмешка.
   - Не советую, у нее биоконтроль.
   - Тебе не доверяет?
   - Если бы.
   Внутри куб оказывается чем-то вроде проекторной, только разделнной на секции. На входе оказывается нейтральная территория, изолированная от активной части.
   - Жди здесь, если не хочешь, чтобы поняли кто ты, - тихо говорит Георг над самым ухом, подталкивая к месту для сидения у стены.
   Я не спорю, усаживаясь на простые кресла из немодифицированного пластика.
   Георг удаляется не сразу, а прослеживает мой путь, убеждаясь, что я выполнил поручение.
   - А почему не с нами? - встретивший Георга несколько удивлен его решением, - она ни чем не помешает.
   - Не стоит, поверь, - Георг непреклонен, я в ответ на оценивающий взгляд только пожимаю плечами: От меня не зависит.
   - Может составлю компанию, чтоб не скучала? - к кому вопрос мне не понятно. Георг берет инициативу:
   - Не советую, - но видя удивление на лице добавляет, - как хочешь, главное руками не трогай.
   - Я просто поговорить, - тот разводит запрещенные в применении конечности.
   Георг только коротко смеется, скрываясь за перегородкой.
   Возможно, на входе был заслон тишины, потому как ни единого звука не доносилось из-за перегородок. Оставшийся провожает взглядом Георга, потом поворачивается ко мне с откровенной улыбкой.
   - Лилит, - представляюсь я, не дожидаясь его вопроса, - что это такое? - обвожу взглядом помещение.
   - Это? Да, ничего интересного, пытаются синхронизировать восприятия для скорости работы - отмахивается привратник, опускаясь на сидение рядом, - так что, тебя никуда не пускают?
   - Нет.
   - Почему же?
   - Боятся, что сбегу, - человек в камуфляже удивлено вскидывает бровь.
   - От чего? Тебе с ними плохо?
   - Скучно, - решаю продолжить игру, подсказанную отношением Георга.
   - А, - он смеется, но как-то неуверенно, - а зачем биоконтроль?
   - Что бы я себе не навредила, - здесь правда, но таким же беспечным тоном.
   На лице собеседника уже больше серьезности. Кажется, я перестарался с игрой, пытаюсь вернуться к диалогу.
   - Что на вас за одежда?
   - Фоторецепторы и мимикрия, - я уже заметил, как цвет одежды перетек под основной тон помещения, а сейчас адаптировался к цвету сидеий, становясь темно-серым.
   - Как оно работает?
   - Приложи руку, - он мне протягивает свою, согнутую в локте. Я ложу на нее ладонь, а потом убираю по команде. На поверхности с темно-бордовым фоном появляется размытый отпечаток телесного цвета. Затем, медленно пропадает.
   Результат меня скорее веселит, чем удивляет.
   - Главное во что-нибудь не вляпаться, - почему-то приходит в голову.
   - Это точно, - он смеется в ответ. Теперь я понимаю, что передо мной юноша, даже младше Георга.
   - Почему вы не пошли к остальным?
   - Не, я уже там был, ну и допуск у меня не самый высокий, - веселость явно сбавляется.
   - А какие бывают допуски? И как их получают.
   - Ну, первый, когда просто наблюдаешь, второй, если предоставляешь часть мыслительных ресурсов, но не участвуешь, третий, когда ты активно внедрен в мыслительный процесс. Я пока на втором. Вот наработаю опыт и поднимусь до третьего.
   - И, что же вы обсуждаете?
   - По-разному. Иногда рассматриваем чью-либо проблему, иногда общую или группы. Бывает, что и на заказ.
   - Сегодня вас собрал Георг?
   - Да, и он тоже.
   - Говорите о пришельцах? - мой вопрос он не понимает, - Люди из союзных стран. Они теперь приглашены в Горт.
   - А, верно, да, хотят собрать данные и что-то по-поврду стратегии. Но я мало знаю. Допуск не тот.
   - У них все наоборот, - почему-то хочется поделиться впечатлениями с этим юношей.
   - Как это?
   - Чем больше модификаций, тем лучше, - поясняю, при этом неосознанно перемещаю взгляд на пол.
   Сидящий рядом смеется.
   - Действительно, странно.
  
   Обратная дорога в Алиут прошла тихо и не запоминаемо. Георг без слов жестом указал следовать за ним, потом так же не сказав ничего вез обратно. Я тоже сомневался, стоит ли мне начать с ним говорить, хотя любопытство съедало изнутри. Тем не менее, на место мы приезжаем быстро.
   - Иди к себе, - приказным тоном говорит Георг, выпуская меня из машины.
   - Я достаточно самостоятелен, что бы ты мне не приказывал, - хочу напомнить ему не быть таким грубым.
   - Это не приказ, а указание, - так же отстраненно говорит он, - просьба, если хочешь. Не заставляй отвлекаться на тебя, у меня и без того много работы.
   Больше я не собираюсь ему мешать и иду сразу в свою комнату. Успеваю я только переодеться, потому как Валаак сам заходит ко мне.
   - Как прошла встреча? - он садится на кресло, прося присоединиться. Я опускаюсь на кровать, садясь поджав под себя ноги.
   - Устал, но было интересно поговорить с Гингером, - настроен Родер вполне благодушно, потому я надеюсь расспросить его обо всем подробнее, - но результатами переговоров Георг со мной не поделился.
   - В двух словах - они хотят устроить обмен опытом и некоторыми проектами. Какими, пока нужно определиться.
   - Кто-то из них будет посещать Алиут?
   - В некотором роде, - Валаак откидывается на спинку, - думаю, полюбившийся тебе Гингер не откажется от такой возможности.
   От меня не ускользает некоторая обида и осуждение в его словах
   - Ему интересно как я устроен и не больше, - попытка оправдаться.
   - Не только, - он вздыхает, - похоже, как и тебе. Знаешь, что ты не сможешь покинуть границы Империала, не потеряв основные процессы жизнеобеспечения? - он встает, отходя к окну. Я молчу. Вероятно, речь пойдет о том вопросе, что я задал Гингеру касательно восстановления, - Без специального оснащения, ты погибнешь через несколько часов.
   - Вы думаете, я хочу сбежать, использовав представителей Абиоз?
   Он поворачивается ко мне, разглядывая, будто видит впервые, но удивление проходит, он медленно подходит ко мне, прося продолжить, - нет, я знаю, какие у меня шансы и вас покидать я не решусь. Но, будь вы на моем месте, не хотели бы вы знать обо всех возможных способах спастись?
   Он смотрит на меня, лицо становится непроницаемым, он еле слышно шепчет, повторяя "спастись", как будто пробует его, но потом слабо улыбается, кладя ладонь мне на голову.
   - Нам надо отдохнуть, мы оба устали сегодня, - скользит пальцами по волосам вниз, приподнимая мое лицо за подбородок, - но с начала, у меня для тебя есть подарок. Идем.
   Он сам направляется к выходу, я следую за ним. В его комнате он просит меня подождать, доставая небольшую капсулу.
   - Примерь это, - под крышкой оказывается слегка искрящаяся масса похожая на мой костюм в снятом состоянии, - одежда для плавания, - поясняет он.
   С помощью Валаака снимаю свое покрытие, чтобы нанести другое. Текстура его оказывается немного иной, будто более гладкой и покрыт искрами, отражающими свет, так что эта одежда блестит.
   - Пропускает воду, но удерживает нужную температуру, - он отходит, рассматривая меня со стороны.
   Я провожу ладонью по как будто слоящейся как чешуя ткани.
   - Спасибо, - поднимаю на него глаза, видя в ответ улыбку. Где-то на уровне груди тело отзывается теплом.
   - Испытаешь завтра, - он подходит, прижимаясь губами к моему лбу, обнимает, - а сейчас спать.
   Новую одежду приходится снова упаковать в капсулу, оставив рядом с прежней. На кровати Валаака места много, потому я остаюсь на краю и только после просьбы Родера ложусь ближе. Его ладонь ложится на шею, затем опускается к ключицам и ниже, пока не останавливается на чувствительном участке. Он осторожно сжимает пальцы. Резкая боль пробегает от туда и внутрь тела. Сам не понимаю, как вскрикиваю. Он останавливается, убирая руку.
   - Тебе больно, - утверждение, а не вопрос, - потерпи, нужно выяснить откуда она исходит.
   Он снова кладет руку туда, где еще чувствуется отголосок боли. Обводит по кругу, приближаясь к центру, тогда острый болевой разряд снова рассекает тело.
   - Все хорошо, - гладит в ответ по голове, - просто выросла чувствительность. Тело продолжает меняться. Завтра поговорю с Гайтсом чтобы увеличил дозу, - он приподнимается, - А пока расслабься, я буду осторожен.
   - Я справлюсь, - смотрю на него, чувствуя себя виноватым, - это просто непривычно.
   Губы касаются моих, прижимаются так крепко, что я желая вдохнуть от недостатка воздуха раскрываю губы ему навстречу и вдыхаю им. Он остается стоять надо мной, заводит одну руку мне под спину, приподнимает низ туловища, заставляя опереться на ступни. Не торопясь, осторожно он готовится, затем проходит в мое тело, размеренно погружаясь внутрь. Мышцы поддаются не сразу с щемящей болью растягиваясь и принимая его тело. С последующими движениями боль становится сильнее, так, что глаза застилают слезы. Но я не прошу остановиться, сдерживаюсь, не желая, чтобы он видел мою боль. Тело действительно стало более чувствительным, менее податливым, словно в него залили свинец, рвущий каждую клетку своим весом. Постепенно боль все же уменьшается, уступая место приятному теплу, хочется все больше поддаться его ритму, отвечая на движения. Он замечает это, смеется, заставляя лечь набок. Я выполняю, прижимая колени к груди.
   - Стало лучше? - я киваю в ответ, - Тогда продолжаем.
   Мой владелец уже не сдерживает себя и, перейдя на большую силу и амплитуду, замирает. Следом и мое тело каменеет в горячей судороге. Боль возвращается чуть позже. Но вопреки ей я проваливаюсь в сон, успокоенный в объятиях Родера.
   Знание притягивает, оно пленяет, не отпуская разум. Соблазняет не меньше влечений плоти, но и как последнее требует меры и подготовки. Телом своим я слишком хрупок даже для Халаха, потому он не спешит испытать силу чувств на мне. Но знания я готов принять, готов обучиться. Главное, чтобы хватило времени. Тогда, возможно, я выживу.
   - Изучи это, - паук указывает на странного вида устройство, - это дать тебе все необходимое.
   Прибор работает от прикосновений, поет мысли в мою голову, помогает понять пришедших. Потом, как говорит паук, я пойду к ним, расскажу о плане создателей, предупрежу. Паук говорит с некоторыми из них, но пойти не может. Этот шаг за мной.
   Глаза слепит свет, но мне холодно. Я лежу один. Оглядываясь, понимаю, что нахожусь в комнате Валаака. Как всегда, границы сна отступают медленно, пропуская в реальность, словно давая всплыть с глубины. Я еще то существо, кем был во сне, и для него все вокруг неправильное, пугающее, но скоро сознание прячет его обратно, выпуская нового меня.
  
   Придя в себя, я решаю испытать подарок Валаака. Одежда действительно очень удобна в таком назначении. Вода, хоть и проникает под ткань, создавая ощущение свободы, но согревает лучше. Трение о воду ниже, потому и двигаться легче. Я почти забываю о времени. Вспоминая об обещании Родера отправить меня к настройщику, все же покидаю бассейн. В комнату Валаака приходится вернуться за одеждой и контейнером от купальника. Именно рядом с ним замечаю пластину с надписью "Лилит". Хорошо, что мне не нужно испытывать силу своего любопытства и просто посмотреть ее содержимое.
   Мое передвижение по апартаментам, конечно, ограничено, но вполне удовлетворяет мои потребности. В комнату с проекторами я попадаю без труда. Пластина, помещена на специальную поверхность, сразу передает свое содержимое на две проекции. В одной из них раскрывается код-структура, в другой визуализация данных.
   Первая строка заглавия именуется как спецификации модели Лолит. Модификация 8265. Мой личный код в Корпусе.
   Я открываю просмотр с самого начала.
   Первое - физические параметры: рост сто пятьдесят один по общей системе измерений, обхват груди - восемьдесят, талии - пятьдесят, бедер - восемьдесят три, головы - пятьдесят пять. Возраст по физиологическим показателям - тринадцать. Далее указана сила мышц, скорость реакции, выносливость, состояние суставов, костей. Отмечено первичное искривление позвоночника, вызванное смещением восьмого позвонка. Повреждение внутренних органов - в частности репродуктивной системы. Внешние параметры с кодовым обозначением приведены в визуальном оформлении. Внешность представлена уже после преобразования и с указанием исправлений - исправлено повреждение позвоночника и удалены поврежденные органы
   Вторым идет психологическая матрица изначального образца и после коррекции. Агрессивность - 8/3, память - 9/7, - внимание, сосредоточение -9/8, логическое мышление - 7/9, тревожность -10/3, интеллект - 10/8. Еще несколько параметров имеют только коды, мне неизвестные.
   Но из этого становится ясно, что именно во мне скорректировали.
   Третьим пунктом указаны параметры контроля и коды их перенастройки.
   Я невольно чувствую, как начинают дрожать руки. Мне только что вернули власть над своим телом...и даже больше.
   Зажав драгоценную пластину в руках и одев на себя все для выхода, я почти бегу вниз, туда, где можно найти нужного мне человека.
   - Георг у себя? - спрашиваю первого же испытателя, которого встречаю в комнате для стрельбы. Но тот неопределенно пожимает плечами. Потому я сам подхожу к скрытой двери, надеясь, что он увидит меня. Но нахожу внимание совсем другого человека.
   - Ло, давно вас не видел, -ко мне подходит Марк, знакомый, казалось, из другой жизни, - говорили, вы были на испытаниях в цехах.
   - Да, а потом в Еклиасте, - хорошо, что не нужно рассказывать подробнее, - вы не видели Георга сегодня?
   - К полудню должен быть здесь, - Марк говорит с улыбкой, - вы сейчас свободны?
   - До полудня да, - я уже давно понял, что именно Марк помог мне тогда, очень давно в коридоре. Но поблагодарить его мне так и не удалось.
   - Тогда можно пригласить вас на прогулку.
   - К сожалению, из резиденции выйти я не могу
   - Это не проблема - здесь тоже есть где пройтись, - приглашающий жест. Я соглашаюсь.
   Из испытательной комнаты я за ним выхожу во внутреннее помещение.
   - Здесь есть галерея и небольшой сад. Вы были там? - вопрос действительно застает меня врасплох. Я действительно не знаю ничего о месте, где провел уже столько времени, - Значит, я устрою вам показ первым.
   - Буду рад-да, - в последний момент поправляю я себя.
   Пройдя по безлико-серым коридорам, мы наконец выходим к освещенному дневным светом пространству.
   - Можно спросить, Ло? - спрашивает Марк, как только мы приходим к галерее.
   - Лота, или лучше Лилит, - не вижу смысла больше скрывать свое имя, - если смогу то отвечу.
   - Лилит, - меняет он обращение, - у вас контракт с господином Валааком?
   - Да, - заключенный помимо моей воле, но тем не менее, контракт, - я помогаю в испытаниях.
   Он кивает.
   - У вас много модификаций, - это утверждение мне слышать неожиданно.
   - Много. В основном для изменения чувствительности и контроля состояния, - часть правды.
   - Это не легко, - выражение лица немного мрачнеет, на фоне красоты витражной галереи это выглядит тяжелым для меня, - раньше здесь тоже были испытатели, но в основном это были тренированные люди.
   - Сейчас достаточно модификаций, - пытаюсь оправдать свое несоответствие, - к тому же со мной заключили дополнительный контракт на сопровождение, - говорю, и чувствую, что кровь приливает к лицу, - поэтому мою внешность подгоняли...к образцу
   - Да, я действительно заметил, что вы очень на кого-то похожи, - меня хотя бы радует небольшое оживление на лице Марка, - я здесь недавно, но уже слышал о некой...
   - Не надо имени, - останавливаю его, - я не она, это главное, и у меня здесь свои цели.
   - Какие?
   Вздыхаю, подавляя волнение, он выбрал опасную для обсуждения тему.
   - Я не свободный человек, мне нужна какая-нибудь гарантия в этом мире, - надеюсь, звучит правдоподобно, - А что насчет вас?
   - Я уже давно в сфере безопасности. Мой отец, Вольф, вы его знаете, обеспечил мне соответствующее образование. А я и не думал отказываться от такой перспективы, - я несколько удивлен услышанным, потому перемена места прошла для меня незамеченной.
   - Вольф ваш отец? - несдерживаю вопрос стоя уже в окружении деревьев и цветов.
   - Разве мы не похожи? - смеется Марк.
   - Не задумывал-лась, - оглядываю наконец сад за стекляной сеткой, пропускающий холодный утренний свет через густые листья, - Вы довольны своим выбором?
   Он пожимает плечами прежде чем ответить
   - Вероятно - да.
   Ответ не твердый, а мне необходимо успокоить свои эмоции. Разглядываю растения - деревья не те, что я видел на улицах, к счастью, я не вижу цветов ониксово-черного цвета. Зато ярко-голубые сильно притягивают взгляд.
   - Незабудки, - прослеживает направление моего интереса говорит Марк, - чем вы намерены заниматься после?
   Вспомнить - но как объяснить не выдавая своего секрета?
   - Хотела бы быть аналитиком. У меня хорошие мыслительные способности. И память. Наверно.
   - Если будет нужна помощь, обращайтесь, - он все же улыбается. От этого мне становится и тепло и грустно. Потом - вероятно, это недостижимое время, для меня.
   - Вы уже помогли мне однажды, и я хочу вас отблагодарить, - перехожу к главному, стараясь правдоподобно передать суть событий, - тогда, в коридоре, это ведь были вы? Я потеряла сознание из-за неправильной настройки после испытания и кто-то перенес меня в комнату.
   Марк отводит глаза, припоминая, но позже кивает.
   - Да, я вас заметил случайно, позвал Родера и тот сам забрал вас, - его несколько смутило то воспоминание, я это замечаю, - хорошо, что все закончилось благополучно.
   - Верно, - вздыхаю, значит все-таки это был Валаак, - я вам благодарна, знайте это.
  
   - Что ты здесь делаешь? - Георга я все же дожидаюсь в комнате для испытаний.
   - Жду тебя. Валаак сказал, что мне можно съездить в цеха к Гайтсу. Мне нужна коррекция.
   - А я здесь причем, мне Валк ничего не говорил, - Георг только на пару секунд задержал на мне взгляд, потом отвернулся, занимаясь дверью, которая открывалась по сложному коду.
   - Не правда, это твои обязанности. Мне срочно нужно к Гайтсу, - Георг удивленно оборачивается ко мне. А я и сам не ожидал от себя такой настойчивости.
   - Ничего себе, - на выдохе произнес он, - такого я раньше не видел. Раз не чем шантажировать, значит будешь угрожать? Иди и проси об этом Валаака, я тебе не прислужник.
   - Георг, прости, - теперь я понял, что поступил слишком импульсивно, - просто мне действительно нужно к врачу, это срочно.
   - Так давай вызову людей из корпуса, зачем мне от дел отвлекаться, - несмотря на словесный отпор, я все таки привлек к себе его внимание.
   - Валаак будет не рад этому, а с Гайтсом я уже разговаривал, - я чувствую, что ситуация в чем то мне знакома. Неужели следом будет еще одна сделка.
   Георг молчит- то ли борется со своей злостью, то ли оценивает сказанное ему, но решение он принимает.
   - Ладно, но пусть тебя оттуда Валаак забирает сам.
   Меня это устроит.
   Прибыв на место, я остаюсь брошенным у машины. Для меня без какого-либо сопровождения наступает непроглядная темнота. Георг возвращается спустя несколько минут, намеренно- вычурным жестом приглашая на выход. Разворачивается и идет в темноту, я почти бегу, чтобы успевать быть в его круге света. Когда впереди становится видна капсула, я сказав благоларность иду туда. Георг исчезает из моего поля зрения.
   - Что случилось, Лилит? - Гайтс выглядит несколько уставшим. Возможно ли, что я потревожил его сон?
   - Мне нужна коррекция, я чувствую себя хуже, - он кивает, не отрываясь от пульта настроек, - а еще возможность разобраться с этим, - он поднимает на меня глаза, я протягиваю в ответ пластину.
   На лице настройщика появляется подобие слабого удивления. Он осторожно берет металл в руку и прикладывает к панели. Долго всматривается в него, потом поворачивается ко мне.
   - Технологическая карта?
   - Спецификации.
   - Я понял, - немного раздражения, - что ты хочешь?
   - Хочу их изменить, - смотрю твердо, мне в ответ усталый взгляд, слегка тронутый удивлением.
   - Каким же образом?
   - С вашей помощью, - если бы тяжесть взгляда могла быть физически ощутимой, меня бы раздавило.
   - Так, - Гайтс нервно сжимает виски и закрывая глаза, - признаюсь, твой владелец дал мне распоряжение оказать тебе любую помощь, когда необходимо, но у меня нет времени, а работа с технокартой дело не быстрое.
   - Прошу вас, хотя бы некоторые параметры...
   Останавливающий жест.
   - Давай поступим вот как, - он нажимает что-то на панели, я замечаю знакомую структуру, - я сделаю для тебя цикл - изменяешь параметр, проверяешь, если нужно запоминаешь, но потом сразу возвращаешь в исходное состояние. Запомни, из капсулы не выйдешь, пока не восстановишь.
   Я киваю. Гайтс переводит управление внутрь капсулы. Я захожу, закрывая контур изоляции.
   Настало время возвращать свою душу на место.
   Параметр исправить оказывается просто - поменять степень выраженности параметра на исходную, закрепит. Но вот с проверкой оказываются трудности. Изменив агрессивность, ч ничего не ощущаю, улучшив память, внимание, интеллект - то же. Надо было уточнить диагностические возможности капсулы у /. Но чтобы не тратить время без пользы, я сохраняю в память состояние своей психоматрицы до преобразований. Тоже делаю и с неизвестными, обозначенными только кодом.
   - Не увлекайся этим, - Валаак появляется незамеченным мной, вынужден стать практически напротив, чтобы привлечь внимание.
   - Господин Родер? - я вздрагиваю, видимо какой-то из параметров делает меня более возбудимым, - меня заинтересовал ваш подарок, что я захотел испытать его как можно быстрее.
   - Что ж, я заметил, как с успешностью твоего эксперимента? - он переводит показатели на внешний экран капсулы. Я остаюсь ждать, - Установила первоначальные параметры?
   - Вернуть было просто, - киваю в ответ, - но как испытать - мне не ясно.
   - Все параметры, кроме четырех последних отражают социальные возможности, а значит и испытать их можно в социальной среде.
   - А те четыре?
   - Гормональный фон, скорость обмена веществ, восстановление самостоятельности, а это, - он отправляет мне обратно оставшейся закодированный параметр, - физический слепок до преобразования. Но, - он вздыхает, - его расшифровать мы не в силах, потому как для того нужна база Корпуса.
   Значит - это невозможно. Что ж, хотя бы часть я могу вернуть.
   С разрешения Валаака я покидаю капсулу, сохраним минимальные изменения - только в сфере психических параметров. С его же благосклонностью мне дозволенно испытать их..
   - Как ощущения? - мой владелец ведет меня по парку в верхнем ярусе. Регистратор моего состояния он несет в своем кармане. Я же пытаюсь оценить изменения.
   - Мне кажется, все стало гораздо ярче и.... острее, - зрение и слух отмечаю и регистрируют мельчайшие детали, сложнейшие комбинации и перепады. При повышенной чувствительности было иначе.
   - Интересно, - он осматривается, - Что ты замечаешь?
   - Пока трудно сказать - отдельные моменты.
   - Попробуем что-нибудь более сложное?
   Я согласен, что бы он не имел в виду.
   Место, куда мы направляемся, уже мне знакомо. Это ресторан, который я посетил вместе с Родером впервые, когда вышел с ним за пределы Алиута.
   - Меня раздражают люди, - я оглядываюсь вокруг, чувствуя нарастающее беспокойство внутри. Умиротворяющий вид на город за окном несколько ослабляет эффект, но все же среда мне кажется враждебной.
   - Здесь я с тобой согласен, - Валаак так же отвернулся к окну, посмеиваясь над моим комментарием, - повышенная тревожность - таково побочное действие, - жест в сторону подошедшего человека (не биота), - а мне нравятся перемены. Так гораздо человечнее.
   - Вы так быстро сделали выводы?
   - Думаешь я тороплюсь? -он поворачивается ко мне, смотря с улыбкой, оценивающе, - А что на счет тебя? Нравятся перемены?
   - Все иначе, но...более правдоподобно. Как будто прежде я спал, а теперь проснулся.
   - Хорошее определение. Что еще хочешь попробовать? - перед нами ставят посуду с блюдами. Там в основном все жидкое, значит, для меня.
   - Хочу испытать свое тело, - на вкус первое соленое и острое, но приятно согревает гортань.
   - Как именно? - я стараюсь не замечать проскользнувшее в нем оживление.
   - Возможно, двигательная матрица не так однообразна, как вы представили ее покупателям, - самодовольство которое я и не скрываю подержалось и несколько растерянным выражением лица Валаака.
   Следующее блюдо более сладкое, с кислым, но довольно приятное. Оно мне нравится больше.
   Возвращаемся мы не в цеха, как я ожидал, а в резиденцию. Направляемся сразу во внутреннюю комнату.
   - Ну, что ж, если хочешь попробовать - пожалуйста, - мои весты, настоящие, не энергомодели, два близница-противоположности ложатся на стол, - предпочтешь одиночное сражение или с энергомоделью?
   - С моделью. Моей собственной, - странное возбуждение возрастает, заставляя барабанные перепонки звенеть.
   - Как скажешь, - ему и самому интересно посмотреть, я это понимаю.
   Модель не похожа на меня, только комплекция и плавность движений. Я начинаю первым. Делаю все то, что было прежде, только время замедляется и ускоряется в зависимости от интенсивности реакций. Но чем дальше, тем сильнее закипает внутри ярость. Последние выпады я делаю, казалось, на пределе своей скорости, опережая реакцию своей копии, пересекая ее на уровне шеи. Но не удерживаюсь и падаю на проекционную арену.
   Смех обгоняет любые мои эмоциональные проявления. Встаю, присаживаясь на колени.
   - И чем ты хотела меня поразить? Невероятным падением?
   - Нет же, - я сам смеюсь, радуясь его реакции, - сравните показатели.
   Он выводит параметры передо мной.
   - Скорость выше, хорошо, - он слегка подавляет остатки смеха, - точность приблизительно та же, уязвимость - слегка возросла, - он наконец становится серьезнее, - а вот это интересно, - показатель высчитывается из первичных, - продуктивность выросла.
   - Это хорошо? - меня несколько смутила такая реакция.
   - Ужасно, - а теперь и напугала.
   - Почему?
   - Потому что прежняя двигательная матрица хороша против биота, но не человека.
   Странное заключение.
   - Так внесите в нее изменения.
   - О, ты считаешь это так легко? - он как будто разозлен, - придется сделать выборку, совместить несколько вариантов. И если ты думаешь, что не понадобишься мне для этого, то сильно ошибаешься.
   Я не сразу понимаю, что слышу, потом, осознав, снова даю волю смеху.
   - Неблагодарная, - говорит он, тоже начиная смеяться, - я даю тебе разгадку, а ты наоборот, создаешь мне сложности.
   - В чем же сложности, я в вашем распоряжении, когда только захотите, - мой смех слегка ослабевает, как и его.
   - Ладно, - он оставляет только улыбку, - идем.
   Беру его за протянутую мне руку. В его комнате сам начинаю стягивать свою одежду.
   - Подожди, - он все же подходит, опуская покрытие с моей спины, - не нужно торопиться. Здесь ведь главное не результат, а процесс. Верно?
   Я не сопротивляюсь, даю ему вести прелюдию. Спина, затем плечи и грудь. Живот, дальше вниз по ногам. В капсулу одежда перемещается уже и с моей помощью - стягиваю оставшиеся на подобие перчаток и остатки укрывающие до колена. К этому моменту кровь начинает стучать в висках, сердце уподобляет ритм барабанному бою. Я помогаю ему оставить и его одежду. Крепления не сразу поддаются дрожащим рукам, но я справляюсь с половиной из них, освобождая только от той, что сверху. Он берет меня за талию, приподнимая и прося встать ногами на край кровати. Так я оказываюсь немного выше его. Наклоняюсь, первым касаясь его губ. Он отвечает, кладет ладонь мне на затылок, не давая отстраниться, другой притягивает за талию, приходится опереться ладонями о плечи, стараясь вторить движениям губ. Он отстраняется, перемещаясь губами к чувствительным участкам груди. От этого тело словно получает разряд, с которым позволяют справиться только его крепкие объятия. Все, что я вижу перед собой, словно становится ярче, уподобляясь ощущениям тела. Я сжимаю его плечи в надежде, что он прекратит пытку.
   - Ложись, - он освобождает меня, чтобы я мог выполнить указание. Делаю это, сразу согнув ноги в коленях, предоставляя ему тем самым больше доступа. Меня уже не пугают последствия нашего единения, скорее я сам желаю их. Вставая рядом, Валаак кадет ладони на мои колени, разводя их, затем, распрямляет и закидывает обе мои ноги себе на плечи. Это неожиданно, ведь прежде все было гораздо осторожнее, но, тем не менее, я не сопротивляюсь.
   - Не бойся, так будет гораздо лучше, - говорит Родер, видя мое замешательство.
   - Я не боюсь. Просто это немного иначе.
   - Я бы сказал - проще.
   Первое проникновение слегка тяжело - тянущая боль оказывается усилена и позой. Но потом его движения дают свыкнуться с ней, заставляя ощущать сильнее. К своему сожалению, понимаю, что полностью бездвижен и беспомощен в таком положении. Каждый выпад отдается внутри моего тела, будто от удара в колокол посылая вибрацию.
   - Тебе что-то не нравится, - он слегка ослабляет темп, нагибаясь ко мне.
   - Я беспомощен.
   - А разве это плохо, - он смеется, но покидает мое тело, - твоя очередь будет позже. А пока дай мне оценить преимущество в полной мере.
   Он проходит внутрь меня другим путем, более болезненным для меня, но его удовольствие здесь выражено значительнее. Он даже перехватывает мои ноги, надавливая так, что колени оказываются почти рядом с головой. О неудобствах такого положения я забываю, потому как скоро под его размеренными действиями мое тело переполняет тепло и напряжение, заставляющее потерять связь с восприятием. Оно длится значительно больше, чем обычно, так, что я успеваю застать и его завершение.
   - Вижу тебе понравилось, - восстановив дыхание, говорит Валаак, возвращая мое тело в привычное положения и ложась рядом
   - Я чувствовал больше, - признаюсь ему, - но мне нахватало самостоятельности.
   - А мне было этого достаточно, - он позволяет мне положить голову на свое плечо, - через некоторое время добавляет, - ты мне кажешься гораздо более живой теперь, после восстановления параметров.
   - Восприятие стало сложнее, это слегка сбивает с толка. К такому нужно привыкнуть.
   - Что ж, пару дней можем себе позволить, - губы касаются моего лба. Я в ответ поворачиваюсь к нему, стараясь крепче прижаться своим телом.
   Сам того не замечая, я засыпаю.
   Ярко-желтый пейзаж, зеленый оттенок неба. Рассвет все ближе, но не избавление. Страх и беспокойство сковывает мышцы благодатным для тела холодом. Но скоро сияние дня превратит это место для меня в ад. Нам нужно ждать, потому, как вместе с пришедшими появится и спасение.
   - Не бойся, они придут, - Халах не оставляет меня. Пойдет ли со мной - неизвестно.
   - Я боюсь не того, что они опоздают или не найдут нас, а того что все же это случится, - я не хочу терять единственного, кто близок мне.
   - Почему? Тебя же подготовили, не о чем беспокоиться.
   - Я до сих пор не уверен, что это необходимо...
   Странный звук прерывает наш разговор. Халах падает, я замечаю только красный жгут пращи, обвившейся вокруг его шеи. Не раздумывая бросаюсь к нему, раздирая освобожденными из перчаток когтями жилу веревки. Но справляюсь только на половину. Неимоверная сила кидает меня в сторону от равнинника. От боли удара небо расцветает красно-желтым, дыхание покидает грудь и не стремится обратно. Тьма накрывает спустя некоторое время.
   - Кто из них? - нет, не пришедшие, это охотники. Темная накидка репилента отмечает в них подземников или ночных.
   - Тот, что меньше. Сними маску.
   С меня сдергивают репилент и респиратор.
   - Подземник? - ему подтверждают, - Что с другим?
   - Он не нужен, - вопреки онемевшему телу пытаюсь закричать, не дать им сделать то, что те собирались.
   - Держи крепче, - меня перехватывают, перемещая пращу на горло и затягивая, - им понадобится только голова, главное чтобы сохранилась жизнедеятельность.
   Ценой сильной боли оборачиваюсь, стараясь увидеть лежащего Халаха. Я не знаю, что с ним, виден только укрывающий его тело репилент. О себе я не думаю и не боюсь. Резко, душащую меня пращу дергают, боль проходит по хорде и я теряю контроль за своим телом.
   Когда сознание возвращается, то дышать я теперь могу. Глаза болят, почти не поддаются, разгорающийся рассвет выжигает их. Но тем даже лучше - пусть эта мука не даст мне думать об уходящей жизни. Зелень разрушающейся сетчатки застилает все, потом наступает темнота.
   Глаза горят, но теперь от слез. Влага разъедает кожу лица, неприятно холодит места касания моей и его кожи. Случайные всхлипы будят его.
   - Что случилось? Тебе больно?
   Я поздно пытаюсь спрятать проявление своих чувств, отворачиваюсь, но тут же оказываюсь пойман и приведен в его лицезрение.
   - Что-то не так? - почему он так обеспокоен? Из-за моих слез или потому что я стал непредсказуем от измененных параметров?
   Пытаюсь ответить, но вместо этого снова плачу.
   - Приснилось что-то или вспомнила? - я осторожно киваю, - Расскажешь?
   Я не уверен. Но хочу этого.
   - Я не знаю, как сказать об этом, - все же отвечаю.
   - Я могу помочь?
   - Да.
   Пограничное состояние, запуск автореаниматора - это дало мне первые воспоминания. Я надеюсь, что при истощении, восстановлении естественной психоматрицы это даст больший эффект.
   - Ты уверена? Это может быть крайне опасным, понимаешь?
   Да. Но воспоминания важнее. Если то, что я видел в параллаксе снов произошло реально, то все мое положение нужно воспринимать иначе. Тем не менее, Родер соглашается на столь сомнительную процедуру.
   - Я не рискну применять сильные раздражители, но градацию могу провести.
   Гайтс в этот раз даже не спрашивает причину моего появления, просто садится за пульт управления. Нужно подавить жизнедеятельность. Выбор методов я предоставляю им.
   - Начнем с угнетения дыхания. Не бойся, все под контролем.
   Я не собираюсь бояться. Пристегнутый к адаптивному креслу я был уверен в своей решимости дойти до предела. Но стоило начаться первому испытанию и я ощутил сначала слабое, а потом значительное удушье, я едва успел подавить панику. Предложение прервать я не принял. Краткая потеря сознания и я нова возвращаюсь. По моей просьбе повторяем снова. Я почти не отключаюсь. Еще одно, более длительное. Легкие горят, коллапс проходит по телу. Мир меркнет в багряно-черном, но тут же возвращается обратно. Эффект слабый.
   - Остановка сердцебиения. Начнем с нескольких секунд с подключением автореаниматора. После я погружу тебя в контролируемую кому, - выносит свое решение Гайтс.
   Родер рядом с ним несколько обеспокоен, но дает согласие.
   Воспоминания стоят дорого.
   Разряд и я словно падаю, всплывая на поверхность сознания из темноты. Потом снова и снова, пока тьма не смыкается над головой, болью сжимая ребра.
   Свет, но иной, не тот, что я видел в изолированной капсуле. Он слишком ярок и бел, он пронзает до костей. Хуже того, что он проницает сквозь глаза, в самый мозг. Что я вижу - не понимаю, осознаю только на уровне инстинктов, разрозненных участков нервной системы - цвет, форма, величина, движение - все как осколки мозаики представлены отдельно. Медленно, они соединяются.
   Тонкие, розоватые отростки изогнуты слегка знакомым образом - мои пальцы, но иные, хотя и подчиняются манипуляциям.
   - Где я? - голос не мой, но произносится мной - это понимаю, потому что чувствую вокализацию собственного горла, - Что со мной?
   Я пытаюсь приподняться, тень где-то впереди движется в моем направлении. Что-то сдерживает ощущаемые мной мышцы.
   Звуки, отдаленно напоминающие речь доносятся до слуха, будто пробиваясь сквозь вату.
   - Не двигайся, опасно, - до меня доходит смысл сказанного, - ты в безопасности.
   - Что со мной сделали? - преграда поддается, я высвобождаю свою руку, понимая, что не узнаю своего тела. Бледная розоватая кожа, слишком мягкая и уязвимая. Иное тело, менее подвижное, ограниченная внутренней механикой, а не внешними факторами. Такое уже видел прежде.
   У пришедших.
   - Не бойся! - Кто-то второй подошел ко мне, удерживая, касаясь слишком чувствительной кожи, - Тебя нашли, мы смогли спасти тебя только так.
   - Что со мной сделали?! - я чувствую, как связки болезненно вибрируют от несоразмерной громкости голоса.
   - Хватит! Покажи ей, - теперь вступает третий. Зрение распознает его темным пятном, - это ее право знать.
   - Знать что? - в груди непривычно быстро вибрирует неизвестная мышца. Но перед глазами с необычной четкостью возникает симметричное по вертикали изображение. Нет. Я не верю тому, что вижу, но оно повторяет мои действия, - это я? Невозможно!
   - Нам удалось спасти тебя только таким образом.
   - Что вы сделали? Что вы сделали?! - звук из горла вырывается с болью.
   - Дай ей успокоительного. Нельзя, чтобы она себе навредила.
   Потом все гаснет.
  
   Зажигается вновь более мягким и спокойным светом.
   - Лилит?
   Вместо ответа я чувствую, что сильные спазмы душат, прорываясь из горла. Естественное наполнение физраствора пищевода льется изо рта потоком, затем, к прозрачному примешивается алый.
  
  
   - Надеюсь, ты вспомнил достаточно, потому что я не рискну повторить подобное снова, - я все еще в капсуле, но Родер стоит сбоку, от адаптивного кресла ко мне тянется несколько прозрачных вен, - после пробуждение все показатели сорвались в сильнейший коллапс, автореаниматор сработал трижды, прежде чем состояние удалось нормализовать.
   - Простите, - голос отдается хрипом, связки в горле саднят как от сильного крика, - я не знал, что последствия будут такими серьезными.
   - Все шло без отклонений, но во время пробуждения был сильный скачек, - Родер садится на край кресла у моих ног, - пришлось вернуть тебе исходные параметры.
   Я уже ощутил, что будто закован в незримый панцирь.
   - Пока тебе придется остаться здесь под наблюдением, - он вздыхает, - я не хочу обращаться за помощью в Корпус.
   Я киваю, благодаря его за доброту.
   - Я многое вспомнил, - не нужно терять времени теперь. Информация не должна остаться похороненной в моем сознании.
   Рассказываю я все сжато и последовательно. Благодарность возвращенным параметрам, иначе бы я сбивался и путался, поддаваясь бесконтрольным переживаниям. Родер слушает, даже не стараясь перебить или уточнить - на столько все звучит связно... и неправдоподобно.
   - Последнее, - после некоторого молчания спрашивает он, - ты вспомнила уже здесь?
   Подтверждаю.
   - Какие-либо отличительные знаки, указания на место. Что-нибудь подобное ты видела?
   К сожалению нет. Он вздыхает, отворачиваясь к темноте за стеклом капсулы. Неужели все бесполезно?
   - Ладно, попробую найти хоть что-нибудь. А ты пока отдыхай.
   Он собирается уходить.
   - Господин Родер, - неожиданно вспоминаю нечто очень важное, возможно разгадку всей этой проблеме, - вы говорили про шифр в моей исходной матрице. Если бы удалось найти его, это мог быть ответ.
   Он припоминает, но судя по всему, выполнить это едва возможно.
   - Он засекречен даже для владельцев.
   Но это не все.
   - Гатар, помните его? - сомнение в лице приобретает оттенок настороженности, - Дайте мне поговорить с ним, - он уже готов дать отказ, но я добавляю, - Чуть позже.
   Он смягчается.
   - Хорошо. После полного твоего восстановления.
   Меня это вполне устраивает.
   Процедуры, испытания, корректировки - они сливаются для меня в одну долгую череду. /, а иногда и мой владелец присутствуют при этом. Благодаря возвращенным к исходным параметрам моего восприятия я почти не чувствую времени. Дни, недели или месяцы - мне сложно оценить, сколько проходит прежде, чем я восстанавливаюсь достаточно.
   - Пара минут. Пока этого хватит. Он тоже не в лучшем состоянии, - Родер сам дает мне последние указания. Я же не беспокоюсь. Я уверен в исходе.
   - Кажется, меня на долго заморозили? - Гатар выглядит слегка уставшим, потому просто сидит на кресле, свободный от креплений, - Я тебе обязан своей жизнью?
   - И смертью, если не поможешь, - не могу давать ему возможность шутить, - мне нужна твоя помощь. Я вспомнил. И воспоминания спорные. Ключ к ним в моем коде, а сами мы расшифровать не в силах. Понимаешь?
   Не сразу.
   - Кон-нечно, п-понимаю. Есть несколько способов, - наконец находит он ответ, - но что я получу взамен?
   - Будешь жить, - я подаю ему знак довериться и продолжить игру. В мыслях прошу прощения у Родера за обман. Но мне это необходимо. И прежде всего, ради Валаака.
   - Что ж, сделка неплохая. Но где гарантии, - ставит меня в тупик подпольщик.
   - Это вопрос к моему праводержателю, - неожиданно нахожу я ответ.
   - За помощь получишь чистый биокод в отдаленном городке на выбор, - поражает меня своим ответом последний. Одновременно и заставляя задуматься о последствиях такой вольности.
   - Отдаленном... - продолжает топить мою надежду отделаться малым Гатар, но видя проступивший на моем лице страх, со вздохом принимает предложение, - хорошо, я согласен. Какого рода биокод нужно расшифровать?
   - Параметры тела до преобразования и место поступления. Биокод донора.
   Гатар изображает крайнюю степень задумчивости, результатом которой становится формула взлома базы Корпорации.
   - Лучше выходить из непривязанной точки. Наймите кого-ибудь в пятом. За неделю справятся.
   Валаак нашел способ найти исполнителя, но результата это не дало. Затем Гатар предложил использовать мои биокомпоненты в лабораториях для выделения кода. Это вполне законная процедура, даже для биотов, но отследить связь с предыдущим носителем возможно только неразрешенными методами. Увы, добиться необходимого так же не удалось. Но, все это заняло время, в течении которого я так или иначе изучил цеха. Использовал для этого и испытания костюмов внешней защиты и собственные процедуры корректировки. Валаак и сам был рад рассказать мне об устройстве этого места.
   - Это координационное пространство определенного объема но варьирующейся конфигурации. По указаниям оператора или заданной производственной необходимости оно делится и оборудуется отдельными помещениями.
   - На подобие того, в котором нахожусь я? - Валаак как и прежде отделил мне три помещения - проекторная, комната с проектором и для физических тренировок. Кроме прочего мне было разрешено выходить в основное помещение, для чего был выдан ориентир. Выход, следуя указаниям, Гатара я наметил довольно скоро, но Валаак пока не догадывался о моем плане. Он бывал здесь довольно часто. Мы много говорили, обсуждали новости, проводили корректировки динамической матрицы - они должны были стать расширением для прежней. Несколько раз я испытывал костюмы и даже когнетивноуправляемые модели. Валаак не отказывал себе бывать со мной наедине, чему и я сам был рад, хотя и чувствовал в эти моменты гораздо большую неприязнь к себе за обман. Догадывался ли Родер, утверждать не могу, но вероятно, чувствовал во мне некоторую двойственность. Я же, в надежде скрыть переживания предлагал ему себя, стараясь не показать лица, отдаваясь только импульсам тела, иногда брал инициативу на себя.
   - Тебя что-то беспокоит, - он спокойно лежит, тогда как я стараюсь доставить ему удовольствие, впуская в себя его тело, повернувшись спиной.
   - Почему вы так решили, - я невольно замер, приподнявшись на коленях оставив наше соединение минимальным.
   - Очень просто - ты подавлена, - он требуя продолжения кладет руку на мою талию, заставляя снова опуститься.
   - Мне тяжело знать, что и еще одна попытка не удалась, - говорю заготовленный ответ, - А если ничто не поможет?
   - Всегда найдется способ.
   По его знаку понимаю, что и самому нужно сменить тактику, - размыкая наше соединение, перемещаю часть его тела в другое, более туго сжатое отверстие моего.
   Боль для меня, но сильные ощущения для него. Дальше продолжаю, опираясь руками о его плечи. Это всегда помогало отвлечь моего владельца от ненужных мыслей.
   Когда все необходимое подготовлено, я иду к Гатару сам. Многие коды и шифры цеха оказываются мне известны.
   - Сколько времени займет поиск, - снабженный информацией только для выхода и моим шифром для поиска, Гатар готовиться покинуть место своего заточения.
   - Месяц, или около того, - на нем мой определитель. Время действия при смене владельца пара минут, таковы допущения при использовании моего биоматериала. Специально для этого я отдал ему часть своей крови, что впиталась в костюм. Покидать цеха ему придется быстро, потому мало вероятности, что он сможет вернуться. Но на выходе его все же заметят. Я рассказал о возможности передвижения в колоннах и убежище Крысолова. Отдал свою мнемокарту этих мест. Результаты, если они будут, Гатар вышлет в поле на неопределенный адрес, но с характерной пометкой. Так я смогу их обнаружить. В честности подпольщика я сомневаюсь, но иного выхода нет. Только Гатар намекнул, что и его руководство будет заинтересованно в возможности выяснить мое происхождение. Мне остается только верить.
   Гатар уходит. Я же остаюсь в капсуле, отмеченный и его кровью. Есть пара минут.
   Потом срабатывает сигнал о нарушении контура защиты.
  
   - Лилит, что произошло! - похоже, Родеру уже объяснили, как случилось невозможное. Он понимал, что без моего вмешательства это было бы невозможно. Он зол на столько, на сколько я его еще не видел.
   - Это сделал я, - признаю все, стараясь быть спокойным. Нас отделяет контур капсулы.
   - Я знаю, что ты! Зачем? Что произошло в твоей голове, что ты решился на такую глупость? Понимаешь, к чему все приведет?
   Он впервые на моей памяти столь эмоционален. Впервые обратился по моей персонализации. Значит я обречен.
   - Это был единственный способ, - мне не хватает сил видеть его таким, опускаю голову, глядя на собственные сцепленные пальцами руки
   - Для чего?!
   - Узнать кто я, - успокоив себя вдохом, все же смотрю ему в глаза, - нам не удалось бы сделать этого, не нарушив закон.
   - Почему ты так...
   - Потому что знаю. Господин Родер, я планировал это давно. Я знал, что вы не согласитесь на такой вариант, поэтому проделал все в тайне.
   Он замирает в шоке от моих слов. Я борюсь с собой чтобы не отвести глаз.
   - Глупец! Полоумный! - он так резко срывается в крик, что от страха у меня на глаза набегают слезы, - Ты хоть понимаешь, что натворил? Они воспользуются нашими кодами, разрушат производство здесь, захватят вооружение и устроят бойню в городе. Ты понимаешь, что это за люди? Они убийцы, не способные обуздать свои желания. Им нужна только власть. Любым путем. А сейчас, ты дал им такую возможность. Лилит, - он останавливается, собираясь с силами для ответа, - я понял, что зря доверял тебе.
   На последних словах я уже не сдерживаясь плачу, нет сказанное о системе защиты не может быть правдой - коды сменились при первой же тревоге, у Гатара не было ничего, что привело бы его обратно или позволило взломать систему Алиута. Но все ли я знал?
   То, что предал единственного своего покровителя - теперь точно.
   Он поворачивается, собираясь уходить. Были ли свидетели нашего разговора - понять я не могу, но мне все равно.
   - Стойте, не уходите, прошу, - Я как можно быстрее встаю, почти падая у грани капсулы. Он слегка оборачивается, глядя на меня с каменным лицом, - сделайте со мной все что хотите - разберите, верните в корпус, мне все равно, я заслужил, - слезы начинают душить, но я подавляю спазмы плача, - только выясните кто я, - вывожу на панель информацию о доступе, - этим символом будет помечено все, что они добудут. Прошу, здесь что-то не так. Ради вас, ради всех, найдите ответ.
   Он все же оборачивается ко мне, не на долго, но потом, не говоря и слова, уходит.
   Сколько я остаюсь запертый в капсуле, мне неизвестно. Пустота вокруг и пустота в мыслях не дают зацепиться за время. Я даже не меняю своей позы, слишком тяжелым оказалось последнее действие, чтобы расцепить окаменевшие мышцы. В какой-то момент сам прерываю это безмолвие, ложась на кресло. Сон не наступает и я продолжаю пребывать в одиночестве.
   Спустя долгое время замечаю приближение света к моей капсуле и силуэт мне крайне знаком.
   - Что ж, здравствуй, Лота-Лилит. Смотрю тебе здесь не весело? - Георг садится у пульта контроля, оказываясь напротив меня, - Слышал, что ты сделал с Гатаром. Впечатляет, все очень хорошо продуманно.
   Еще бы, я не зря проводил столько времени у проектора, просчитывая варианты. Но человек передо мной ищет выгоду во всем, даже в моем положении.
   - Что ты хочешь от меня? - стоит перейти сразу к делу.
   - Хочу, действительно. Хочу помочь, - он смотрит ожидая моей реакции, но я сдержан, - хочу сделать одно предложение, принять или нет - выбор будет за тобой.
   Я жду продолжения.
   - Если ты думаешь, что Валк забыл о тебе, то зря, - решает он начать с самого болезненного для меня, - и признаюсь, мне самому его увлечение тобой было выгодно (хотя на его месте уже отключил бы ферамонопривязку и не страдал). Тебе, как биоту личного пользования разлука с ним тоже неприятна, - он подмигивает.
   Меня этот жест раздражает. Я сажусь, глядя на него.
   - Что тебе конкретно нужно?
   - Видишь ли, сотрудничество с Абиоз развивается быстро. Мы уже конструируем совместные образцы, вот только проблема - испытать их не на чем. Биоты предназначены для военного оснащения к зарубежной компании никак не допущены, на людях, естественно тоже не вариант.
   - Хотите испытать на мне? - все довольно ясно.
   - Быстро соображаешь, хвалю, - он смеется, откидываясь на своем сидении, мое положение изгнанника, похоже, ему на руку. Прежде бы пришлось спрашивать разрешение у Родера.
   Да, решение должно изменить все. Но к лучшему ли?
   Хуже чем теперь не будет.
   - Я согласен. Что вы будете испытывать?
   - В основном, нами разработаны импланты и усилители. Но необходимо их вживление для определения эффективности, - он встает, обходя капсулу по-кругу, - Я думал, рука или нога потребуют слишком опасных вмешательств для тебя. Внутренние компоненты могут повести себя непредсказуемо с твоими модификациями, - останавливается снова напротив, - а вот глаза, или хотя бы один...
   Названная им часть тела отдается неприятной пульсацией.
   - Как пожелаете. Я готов.
   - Я был в тебе уверен, - он растягивает губы а той же неприятной мне улыбке, - приступаем через пару часов.
   В назначенное время я уже лежу прикованный к адаптивному креслу. Техник, зайдя в капсулу устанавливает на лице специальную маску, одновременно фиксируя голову.
   - Между удалением и установкой должно пройти некоторое время, - как бы случайно замечает Георг, - Имплант подготовят индивидуально. Большая честь, между прочим.
   - Я ценю, - волнения нет, но чувствую себя как предмет вивисекции.
   - Отлично, - меня оставляют одного, а сверху нависает адаптивная сеть приборов, - я не могу ввести тебе анестетик, это требует отдельного запроса...
   - Понизь мою чувствительность, - последнее замечание меня слегка беспокоит. Я стал забывать боль.
   - Увы, допуска у меня нет, - наигранно вздыхает Георг, - так что придется потерпеть.
   Высказать ответ я не успеваю, потому как маска блокирует мышцы лица, оттягивая веко левого, выбранного мной, глаза. Прибор, по форме напоминающий небольшой хрустальный бокал опускается прямо на лишенное рефлекторной защиты глазное яблоко.
   Все происходит быстро и уже через короткое мгновение и острую боль я смотрю на собственный глаз в хрустальном обрамлении. Зрительный нерв аккуратно срезан и запечен, мышцы, казалось и не оставили следа на гладком белом веществе склеры.
   - Пока имплант будет в разработке, глазницу заполним инертным гелем, а сверху установим печать, - голос принадлежит не Георгу, вероятно, все объясняет техник.
   В место, теперь не входящее в поле моего зрения опускается трубка и я чувствую тянущий холод на месте прежней боли.
   Засыпаю я или теряю сознание понять сложно.
   Может быть, под действием несильного шока, я не сразу осознаю, что уже свободен и от маски, и от фиксаторов. Подношу ладонь, понимая, что вижу ее теперь как будто плоско. Прикосновение выдает гладкую, как ткань-покрытие поверхность.
   - Хочешь посмотреть? - голос снаружи мне знаком, не дожидаясь ответа, передо мной формируется отражающая поверхность. Лицо будто незнакомое из-за серебристого провала вместо одного из глаз.
   Я сажусь, проходя сквозь собственное отражение.
   - Теперь я выгляжу лучше, благодарю, - единственное, что хочется сказать Георгу. Мне уже безразличен свой внешний вид.
   - Полностью я не согласен, но что-то в этом есть, не спорю, - холод проходит по спине. Голос знаком, но не выражение. Это был не Георг.
   Оборачиваюсь к говорившим, понимая, что передо мной Валаак. Рука тянется прикрыть увечье, чтобы не дать ему разглядеть мое уродство.
   - Я хотел быть вам полезен хотя бы так, - говорю, не в силах смотреть на него.
   - Как, разобрав себя на части? Думал так искупить свою глупость? - он становится специально напротив меня, - Сделав еще одну?
   Слезы рвутся, но из-за печати в левом глазу причиняют боль. Я крепче сжимаю пальцы, стараясь отвлечь себя этим.
   - Я никогда бы не стал просить от тебя подобного. Или наказывать. Пусть бы ты уничтожила все здесь своей необдуманной игрой, - неожиданного грустно говорит он, - то, что ты совершила не принесет сильного урона. Хуже всего то, что я не могу тебе больше доверять. Потому что ты мне не доверяешь, - я не понимаю, что он говорит, пытаюсь рассмотреть разгадку в его лице, но оно печально-спокойное, - И в этом виноват я.
   - Нет, не правда...
   - Не перебивай, - он останавливает меня, сам делая паузу, - я дал тебе надежду и не оправдал ее. Это было все, что я мог, но и того не сделал...
   - Я просто биот, вы мне ничего не должны.
   Всегда проще сказать правду, если больше нечего.
   Он молчит. Потом снимает изоляцию капсулы.
   - Возвращайся в свой отсек. Испытания будут проводить там же.
  
   Три дня до установки импланта я провожу один - просматриваю новостные источники, даже читаю. Но без одного глаза изображение распознается все хуже, на привычные действия требуется больше времени. Двигательные тренировки в большей мере вызывают затруднения - соизмерять и распределять движения в пространстве мешает отсутствие трехмерности видения. Я почти рад, когда ко мне приходят техники.
   - Сегодня проведем установку и настройку, - Георг сообщает только официальный план действий, ко мне даже не обращается, - В зависимости от скорости адаптации начнем испытания в течении трех дней.
   Тогда я понимаю, что среди техников присутствуют и представители Абиоз. У них иная униформа и устройства, позволяющие работать в среде биополя. Капсулу устанавливают в помещении с адаптивным креслом и в этот раз, меня погружают в искусственный сон.
   - Пробуждение, - команда будто звучит в голове, - откройте глаза.
   Я выполняю. Первое, что предстает передо мной - размытые цветовые пятна.
   - Настройка, - улучшается четкость - передо мной цветовая схема, слишком яркая и несвойственная для восприятия и как будто раздваивается, - адаптация, - наконец, цвета выравниваются и сходятся в одно, изображение меняется. Теперь это фигуры сложной формы. Снова все двоится, - адаптация, - сходятся. Затем пространственное изображение, потом движущееся изображение. Постепенно зрительный анализатор приходит в норму.
   - У вашего биота несколько сдвинуто восприятие цветовой гаммы. Это нормально? - голос уже не в голове.
   - Это старая модель, к тому же не на пике своей чувствительности, - голос Георга, - надо опробовать автоматическую настройку. Запустите программу, я повышу чувствительность.
   В голове что-то тонко скрипит, затем все передо мной вспыхивает. Частично затемненное оно сначала слепит, потом переходит к приемлемой грани восприятия. Процедура повторяется, уровень ощущений повышают дважды, после шестого уровня я теряю сознание.
   - Ей что, больно? - в сознание меня приводит слабая вибрация.
   - Не думаю, скорее это сенсорный шок - испытуемый биот недавно перенес серьезную перенастройку.
   Говорящих я не вижу, но понимаю - один голос принадлежит Георгу, второй женщине. Вероятно, инженеру Абиоз.
   - Как понимать - перенастройку? - спрашивает она.
   - Видите ли, данная модель была прежде предназначена для личного пользования, теперь переведена в испытательные образцы.
   - Иначе говоря - вы ее списали, - в вопросе женщины слышится усмешка, - что же с ней не так? Состояние вроде хорошее.
   - Сбой психоматрицы, - ответ Георга как пренебрежительная отмашка от нестоящий разговора темы.
   - Интересно. Расскажете мне об этом подробнее. Но, - видимо она обходит меня, становясь сбоку, - владелец все еще ее ценит - я вижу здесь выход в информационную базу и...кажется тренировочную.
   - Да, Валаак дал указание поддерживать ее в форме, - теперь насмешка уже от Георга.
   - Похоже, ваш образец пришел в сознание, - инженер, имя ее я не помню, замечает изменения моих показателей на проекторе. - Продолжим?
   - Да, думаю еще один уровень можно освоить.
   Они освоили, а я пребывал в цвето-световом оглушении, едва осознавая то, что вижу. Но, показатели они зафиксировали. После ухода техников я некоторое время предоставлен себе, зафиксированный на кресле.
   - Ты меня разочаровываешь, - Георг появляется, освобождая меня из кресла, - я надеялся сегодня пройти все уровни восприятия.
   - Я списанный биот, ты требуешь от меня слишком много, - пытаюсь напомнить слышимый мной разговор, - дай мне посмотреть, - указываю на свой глаз. Видимость восстановилась не полностью, при движении изображение расплывается как при замедленной съемке.
   - Неужели ты обиделся, Лилит? Мне казалось тебе уже безразлично отношение к себе, - он формирует отражающую плоскость передо мной.
   Увиденное заставляет забыть о любого рода оскорблениях.
   - Ну что, нравится?
   - Невероятно, - иного слова подобрать я не могу.
   Глаз, вроде тот же, что и был, но словно ставший украшением: черная радужка обрамлена по краю серебристым ободком с символами, мне не понятными. Склера чистая, белоснежная, слегка подсвечена голубым. Внутри зрачок блестит едва заметной искрой. Вид портят серебристые жилки идущие к виску от края нижнего и верхнего века.
   - Сразу видно что это подделка, а не естественный имплант.
   - Ты о остаточных импульсах, скоро пройдет. И, - он убирает зеркало, снова возвращаясь ко мне с улыбкой, - ты еще не знаешь всех возможностей.
   - Хочешь сказать, там есть рентген и тепловизор? - говорю естественно в шутку.
   - И не только, - судя по-всему он очень рад сообщить мне это, - узнаешь во время тестирования, так что постарайся поскорее адаптироваться.
   - Если умеришь амбиции своей подружки из Абиоз, то может и доживу до этого, - сам не знаю почему я отвечаю с такой издевкой.
   - О, с подружкой? - Георг тоже удивлен, даже принимает свою привычную позу, скрестив руки не груди, - неужели я слышу ревность? Я не знал, что ты так привязался ко мне, Лилит.
   - Не ревность, а пожелание всего наилучшего, - спешу опровергнуть его обвинения. Но он только смеется. Я же боюсь уточнить, будут ли проблемы с имплантом, если заплачу.
  
   - К слову о друзьях и подружках, - Георг возвращается на следующий день один, собираясь подготовить все к приходу группы из Абиоз, - заметил ободок по краю радужки? Это подарок от Гингера. Случайно узнал.
   - Он тоже среди инженеров? Не думал, что он в курсе, - мне не очень приятно слышать это. Общение с этим человеком стало скорее дружеским, а то, что произошло со мной друзьям сообщать не хотелось.
   - Думаю, от него и не скрывали имя испытателя, - Георг устанавливает пластины в панель управления, - сегодня испытаем восьмой и девятый уровень восприятия. Десятый мне советовали не подключать - высока вероятность необратимых повреждений.
   Слышать мне это не доставляет удовольствия, но о моих предпочтениях ни кто не собирается беспокоиться.
   - Выглядит красиво, - вспоминаю об изначальном предмете разговора, - но я не понимаю, что за символы изображены на нем.
   - Спросишь сам, он сегодня будет здесь.
  
   Впервые за долгое время я чувствую такое сильное волнение. Прежде мне казалось, что исходные параметры не дают пробиваться сложным и сильным эмоциям, но ошибался. Теперь, почти ощущал дрожь в преддверии испытаний.
   Восьмой и девятый уровень восприятия отличают не свойственные в обычном состоянии гиперчувствительность всех рецепторов, не только зрительных. Поэтому в предварительную подготовку входят вливание сильного анальгетика в ткань покрытия, его же вводят и в слуховые каналы. Ноздри закрываются фильтрами, а на язык кладется подобие протектора с тем же подавителем. В этот раз Георг был щедр на обезболивающее. Я же дал себе слово ни как не показать своих ощущений. Какими бы неприятными они не были.
   К началу испытаний я обездвижен и лишен возможности видеть что-либо кроме испытательного экрана.
   - Уровень восприятия высокий, поэтому нужно работать быстро. Иначе есть вероятность повреждения испытательного материала, - голос Георга, я в этом уверен, - начнем с ранее настроенного.
   Шестой - легкая пульсация в глазу и все пришло в норму.
   Седьмой - яркость, контрастность, перепад цветов, все словно отпечатывается в сетчатке, неприятно отдается в голове. Восьмой - я жалею, что не могу кричать. Жидкий огонь переполняет глаза и лоб, цветовой взрыв, кажется, разрушает нейроны. Его подвижность словно перемалывает то, что осталось от моих глаз. Только механизм бездушно настраивает и передает в мозг все усиленные импульсы.
   - Предшоковое состояние. Ускоряйте процесс, иначе снова придется откладывать, - кто говорит мне уже не разобрать.
   -Нельзя, иначе будет хуже. Выдержит, не беспокойтесь, - это Георг, вне сомнения.
   Тем не менее, отвлеченность на разговор техников помогает. Скоро агония прекращается, расцветив экран передо мной невероятным сочетанием цвета и форм. Я не видел такого прежде.
   - Как ощущения?
   - Лучше. Я вижу достаточно четко, - отвечаю, радуясь чистоте голоса.
   - И даже больше, - отзывается женский голос, - взгляните на эти оттенки, экран нам только расшифровывает их, на самом деле мы не в силах распознать такие цвета.
   - За гранью спектра? Значит все согласно нашим предположениям. - снова голос мне не знаком, - Скорость считывания анализатора хорошая. Повышайте уровень, но аккуратно.
   После я снова проваливаюсь в горящую бездну. Анальгетик уже справляется слабо, потому кожный покров словно обожжен, общее состояние оглушения требует длительного привыкания.
   - Настройка идет, но медленнее, не стоит беспокоиться, - слышу, словно за гремящей завесой, слова-лезвия высекают себя в моей голове, - имейте терпение, господа, биот просто адаптируется.
   Невероятное снисхождение - мелькает в голове мысль, потом все приходит к относительной норме.
   - Где я? - мысль стремится выразить себя словами, опережая любые другие реакции. Шок? Нет. Полная дезориентация. Собственный голос я и ощущаю и слышу, и вижу, даже не смотря на подавитель чувствительности. Все мои рецепторы будто слились в один воспринимающий сгусток анализаторов. Хаос то сходится в порядок, то снова распадается на микроны отдельных импульсов. На фоне этого навязчивое жужжание в черепной коробке кажется фонирующей помехой. К моменту, когда я начинаю что-либо осознавать, гул сходит на нет, открывая мне невероятную картину мира, воспринятого на девятом уровне чувствительности. Ни единого статичного элемента, хотя, мне известно, что это не так, но все перетекает, смешивается и разделяется друг с другом. Проходит сквозь меня и огибает, следуя невероятной траектории, - omnia mortes, mea mortes.
   Слышу собственные слова, воспринимаемые как знаки, затем, проваливаюсь туда, куда увлекают меня яркие линии собственных мыслей.
  
   Сквозь тьму эта фраза возникает снова и снова, бьет в голову, точно стараясь высвободить нечто. Но то слишком крепко стиснуто, ограничено знаниями, раздавлено непомерным грузом понимания. Оно невольно. Бьется словно птица в узкой клетке и, не выдержав нажима, затихает. Уже навсегда.
   Резкий удар, уже физический, но утверждать точно не могу и я прихожу к привычному восприятию окружающего меня мира. Вижу, вроде бы, знакомые мне предметы и окружение. Несколько людей. Одни находится ближе, чем остальные. От него пришли импульсы к пробуждению. Я хочу отреагировать - не важно как - голос или движение, все равно, но не могу. Я словно манекен без права воли, отдаю во внешний мир только рефлексы тела. Шум снаружи мне неизвестен, непонятны движения фигур. Только острая боль возвращает часть осознания.
   -... Приходит в норму... извлеките...от повреждения, - хаос звуков сдавливает виски, как бы понять, что произошло, - ... отключение.
   Снова тишина. Теперь окончательная.
   Нет снов, нет мыслей, странная опустошенность возникает из холодной безразличности ко всему. Свет яркий, но не слепит. Положение тела неудобное, но приемлемое, чтобы не двигаться. Слабость и безвольность держат лучше любых оков. Бренность лучше любого мотиватора. Но я еще существую.
   - Включение, - голос в голове первая реакция мира на меня, - активация, четвертый уровень чувствительности. Адаптация.
   Слабый разряд проходит от левого глаза в голову и через позвоночник. Связки смыкаются в слабую вокализацию. Появляются силы подняться.
   - Наконец проснулся, - неразборчивое пятно подходит ближе, выделяясь на фоне беспорядочных деталей, - Как себя чувствуешь?
   - Так, словно небезразличен только собственному импланту, - боли нет, а апатия осталась. Разгоняет ее только беспокойство на лице Георга.
   - Пока не твой, - он становится передо мной, держа в руке пластину с проекцией, - если продолжится ухудшение, решено извлечь имплант.
   - Ухудшение?
   - Ты не замечаешь? - я молчу, пусть ответит сам, - Не хочу тебя огорчать, но произошло омертвление участка мозга. Распространилось бы и дальше, если не техники Абиоз.
   - Реаниматор?...
   - Отключилась та часть, что ответственна за контроль мозговой активности.
   Предсказуемо.
   - Какая часть мозга пострадала, - Георг не отрываясь от проекции выводит изображение на стену капсулы.
   - Не кора, но какая-то внутренняя структура.
   Мне становится смешно.
   - Чему ты так радуешься? - наконец, он обращает на меня внимание.
   - Это структура психоматрицы.
  
   На второй день моего одиночества появляются уже двое. Георг, теперь несколько сдержанный в своем поведении и женщина-инженер из Абиоз. Георг, узнав о характере повреждения не сказал ни слова, оставив меня самого размышлять о своем положении. Но, мне стало ясно, что о случившимся не известно моему владельцу, как и не должно сообщаться Корпусу. Так что выход из цехов для меня теперь становился не возможен.
   - Я понимаю, что такой припадок не мог пройти бесследно, - женщина довольно настойчиво ведет себя в разговоре с техником, - нужно было удалить имплант немедленно, произошедшее с биотом могло повредить его.
   - Это было невозможно, я же объяснил. Тем более, сейчас все нормально. Имплант работает автоматически и корректировка уже не нужна.
   - Нам просто повезло, - она останавливается рядом с капсулой, где я пребывал все это время, - хотя, было бы недопустимо навредить испытателю, - оборачивается ко мне, я же изо всех сил стараюсь сохранит самообладания, читая последние известия из проектора, - интересно знать, откуда ваш биот знает латынь.
   Не удерживаюсь и поднимаю на нее глаза, встречая насмешливый взгляд в мой адрес.
  
   - Мы не пользуемся подобной терминологией, вы знаете, - уже спустя несколько минут мы сидим в проекторной. Паратисат (я вспомнил ее имя) общается гораздо более открыто и менее цинично, чем я ожидал, - будь на вас автоперевозчик, он заменил бы оригинал "языком древней эпохи". Никакой конкретики.
   - Почему? - она слушает заинтересованно, как будто слышит впервые.
   - Таковы правила языка, как например, то, что вы избегаете некоторых терминов, которые считаете неприличными или излишними.
   Она кивает.
   - Вы хорошо знаете язык, поэтому общаетесь без адаптационного устройства? - настало время спрашивать мне, - не знал, что языку Империала обучают.
   - Нет, не обучают, я сама научилась. У меня хорошая способность к языкам, - опережая мой вопрос добавляет, - данная природой, не внедренная.
   Разглядывая ее, понимаю, что ее возраст примерно тот же, что и Валаака. Тело практически без преобразований и вмешательств - в хорошей физической форме, темноволосая и темноглазая, ростом почти как Георг, а значит и выше меня.
   - Что на счет вас? - я ждал этого вопроса.
   - Не знаю, память нам не оставляют. Но при перегрузках прорывается кое-что из прошлого.
   - Вполне объяснимо. Знаете, что обозначает фраза, которую вы произнесли?
   - Отдаленно. На сколько я разбираюсь в древних языках - "все смертно и я смертен"
   - Или "все смерть и я смерть", но ваш вариант мне тоже нравится, - она улыбается, я же пожимаю плечами. В любом случае не знаю, как это изречение связано со мной, - как я поняла, вы не узнаете ее.
   - Нет. А должен?
   - Странно. А знаете, что она принадлежит довольно знаменитому ученому, основателю биотеории, - она с любопытно-испытывающим выражением смотрит на меня, - Мора, слышали такое название?
   Выражение моего лица слишком красноречиво, чтобы утверждать, что нет.
   Понимаю, это, когда она смеется.
  
   - Признаюсь, я относилась к вам как к андроиду-имитатору поведения. Еще удивилась тому, что ваш...праводержатель уделяет столько внимания вашему окружению, - мы находимся в тренировочном зале, поскольку это единственное место, где можно развлечь себя ходьбой из-за достаточной протяженности помещения.
   - Это не обязательное условие и предоставлено мне только по желанию господина Родера.
   - Понимаю, как и то, что такая привилегия могла быть заслуженна, - я поворачиваюсь к ней, стараясь понять, говорит она с иронией или всерьез, - Ваш случай мне интересен, Лилит, и если бы доверились, мы помогли бы вам разобраться со своим прошлым.
   - Это не законно.
   - Вероятно, но и у меня и у вас есть покровитель. Не так ли?
   - Пожалуй, но не советую пренебрегать покровительством, - как я не старался, но похоже, придется заключить новую сделку.
  
   А сделка заключалось в следующем: параллельно с проведением испытаний импланта, техники Абиоз диагностировали состояние моего мозга доступными им технологиями.
   - Здесь, посмотри, можно заметить, следы вмешательства в кору, - на проекции представлен собственно мой мозг с цветовыми обозначениями. Самыми яркими были отметки в затылочной и височной части, еще несколько в височной, - здесь только ограниченно кровоснабжение, а здесь разрушена сама мозговая ткань.
   - Что-то можно восстановить?
   - С трудом, - техник выделяет некоторые зоны зеленым, а другие красным, - но нейронная сеть пластична. При некоторых условиях можно добиться хороших результатов.
   В этот раз повышать уровень восприятия мне не стали, зато испытали функцию увеличения. Я прицеливался в мишень, по толщине равной моему волосу, поражая ее с двадцати метров.
   Для создания особых условий предложены были стимулирующие препараты и несколько курсов магнитного воздействия. Все, что возможно в условиях биополя.
   После третьего такого сеанса я почувствовал сильную боль и головокружение, потому было решено прекратить. К этому моменту настроили и испытали инфракрасное и проникающее видение. Возможности меня не удивили, но особенности восприятия были невероятными - я мог сам менять режим видения.
   На сколько мне стало понятно, основной работой техников Абиоз являлось настройка импланта на когнитивное управление носителя. Здесь им и помогали биотехники под руководством Георга. Примерно на пятый день имплант перестал общаться со мной голосовыми командами и перешел под полный когнитивный контроль. Переключение и его скорость фиксировались на испытаниях.
   На шестой день пришел Гингер.
   - Неплохие результаты, мы практически закончили работу, - он заходит сразу, как только заканчивается диагностика.
   - Рад был вам помочь, - смущение и немного грусть, вот, что я чувствую, когда не мешает психоматрица.
   - Помощь была ценной, даже очень, - он садится напротив, - только не слишком ли?
   - Я сам дал согласие, я знал, на что иду.
   - Тебе ведь не сказали, верно?
   - О чем?
   - Вместе с матрицей была повреждена и часть затылочной доли. Вероятно, - он вздыхает, - вспоминать ты теперь не сможешь.
   Я не сразу осознаю, что слышу.
   - Но Паратисат говорила...
   - Она заметила не сразу и хотела как-то исправить, - он отворачивается.
   - Это ничего, - сам удивляюсь своему спокойствию, но не так сильно как Гингер, - мои воспоминания были бесполезны. Алед, у меня был повод согласиться на испытания несмотря ни на какие риски, - он смотрит на меня некоторое время, потом кивает, принимая мое объяснение, - Хотел спросить - обрамление радужки, это ведь ваша работа? - он подтверждает, несколько оживившись, - Очень красиво, спасибо. Но что обозначают символы?
   - О, ничего особенного, просто пожелание "..." - он говорит, но автопереводчик затеняет его слова шумом. Алед замечает это, несколько смутившись.
   - Видимо, для меня это останется загадкой, - мне скорее забавно понимать, что в моем глазу выгравирована непереводимая фраза, - думаю, у меня будет возможность разобраться самому. Вы ведь оставите мне имплант?
   - Да, конечно, - Гингер слегка улыбается, - он ваш.
  
   По окончании всех работ с Абиоз, я остаюсь под пролонгированным наблюдением. Гайтс дважды проводит корректировки моего состояния, но после разрушения психоматрицы все параметры настроились на приближенные к изначальным показатели. Гормональный фон сдвинулся к более взрослому состоянию, а биохимия стала отдалятся от сходства с показателями Валаака. В целом, можно было сказать, что я становился самим собой и взрослел.
   Родер приходил только один раз, но наша встреча ограничилась разговором - о том, что произошло во время тестирования, какие перспективы ожидают взаимодействие Абиоз и Алиут. Мое состояние и пожелания. Все это больше вогнало меня в апатию, поскольку было не ясно, испытывает ко мне этот человек что-либо, или уже потерял интерес и просто пытается проявить вежливость. Я уже был готов к тому, что меня переведут в сон или сразу отдадут в Корпус, перед этим избавив от всех имплантов и изменений. И мне было это полностью безразлично.
   Но этого не произошло.
   - Просыпайся, это срочно, - голос Родера меня не разбудил, как он ожидал. Я почти не спал при том режиме питания, что у меня был.
   - Что-то случилось? - он вошел, тут же направляясь в проекторную, прося следовать за ним.
   - Случилось. То, на что я и не рассчитывал, - он подключает несколько независимых проекций, прикладывая к пульту пластину, - ты оказался прав, пришло сообщение на указанный символ.
   Показалось ли мне, что мышца сердца замерла у меня в груди, я почти ощутил как завибрировал автореаниматор внутри, но то была иллюзия. Уже в следующую секунду я бежал за Валааком.
   - Что это? - на проекции выведен только код и ничего больше.
   - Информация о тебе до попадания в Корпус.
   -Вы уверенны?
   На экран выводится изображение.
   - Не совсем.
   Сначала я вижу свое тело, каким впервые увидел в зеркале, затем, словно прокручивая назад время, эта оболочка лишается своих преобразований - заострилось лицо, тело изменилось. Пропорции стали иными. В конце выведена надпись-указание. Заготовка доставлена из лаборатории Тр-8, указан код донора. Далее идет направленная ссылка на материалы лаборатории. Пояснение оставленное, скорее всего, поисковиком, указывало на независимый, не связанный с лабораторией источник. Несколько записей открываются списком, расположенным во временном порядке.
   - Это зрительные проекции?
   - Верно.
   - Вы их видели? - в перечне их около десятка.
   - Только первые три. Они короткие, но со всей метрикой.
   Дальше он запускает первое воспроизведение. Продолжительность три минуты.
   Начинается с настройки звукового параметра - перепад тональностей, высота и громкость. Затем появляется изображение. Существо, хрупкое и слабое, едва удерживается в полусидящем положении, фиксаторы надежно удерживают тонкие конечности и костлявую грудь. Черные провалы глаз смотрят в пустоту, веки часто смыкаются. Резкое движение головы и лицо вскинуто к невидимому глазу оператора. "Где я?" - перевод в метрической части экрана, возрастающий пульс и учащающееся сердцебиение."Кто вы?" - вместо привычной речи из рта существа вылетают только хрипы и шипения, не разделяемые на слова -"Что со мной?".
   "Не бойся, ты в безопасности" - ответ невидимого в проекции человека, - "процесс преобразования не закончен, но ты уже можешь дышать и есть самостоятельно".
   "Есть...дышать" - слова переводятся, но смех различим четко, - "кто вы такой "...", - последнее слово неразборчиво и не переведено.
   Запись обрывается. Последним в проекции виден яростный, почти безумный блеск в глаз в глубине глазниц. Я замечаю, что они полностью черные, без белков.
   Следующая запись начинается уже с середины диалога. Тварь теперь сидит более уверенно.
   "...Невозможно, я не был один" - жесты и мимика добавляет этому существу сходства с человеком. Но вся пластика несколько угловата, будто ограничена.
   "Ты был ранен. Иных там не было. Следов мы не обнаружили. Если они и ушли, то больше суток назад" - существо опускает голову, потом резко, будто в отчаянии дергает крепления рук, - " не нужно, ты навредишь себе"
   Резко поворачивается к объективу - "Тела, либо останки? Вы видели что-нибудь?"
   " Нет" - оно запрокидывает голову.
   Следующая зрительная проекция.
   Бледный силуэт стоит, поддерживаемый креплениями. "Как вы нашли меня, кто вам сообщил?"
   "С нами связался тот, кто назвал себя Паук и..."
   "И?" - поза слишком резко обретает устойчивость, слишком напряженна для слабых мышц, чтобы удержаться и хрупкое тело снова повисает на фиксаторах, неуклюже подвернув ступни.
   "Осторожнее, ты можешь сломать ноги"
   "Продолжайте, кто с вами связался"
   "Он назвал себя Молохом"
   Лицо существа теперь явно удерживает выражение удивления, почти шока. Многоступенчатый перевод выдает фразу, едва слышимую в обычном воспроизведении - "Праотец, за что?..."
  
   Запись прерывается. Или мне так кажется. Мир качается в сторону и вниз. Приходит на место с болью и неприятным светом. Как прекрасна была тьма незнания, понимание же приходит с головокружением и дурнотой. Я стою на ногах, но не твердо, крепкие руки почти до боли сжимают ребра.
   - Лилит, Лилит, что случилось? - это Родер.
   - Все хорошо, - пытаюсь встать на ноги, слегка покачнувшись вперед, добиваюсь своего.
   - Идем в капсулу, я вызову Гайтса, - не дожидаясь ответа и пытается увести меня.
   - Нет, не нужно. Я хочу досмотреть.
   - Ты вспомнил? Кто такой Молох? - да, об этом я не говорил ему.
   - Вы же сами видели - праотец.
   - Это то же самое, что и...
   -Да. Я не знал, что все произошло с его участием, думал нас нашли случайно. Меня покалечили, а его... -горечь будто снова приходит из сна, - вероятно, убили.
   - Его?
   - Халах, - болью отдается это имя, - того, кого я любил.
   Слезы срываются с глаз, неприятным жжением отдаваясь в левом. Я поспешно стираю их ладонью. Родер обхватывает меня за плечи, прижимая к себе, другую руку кладет на голову. Легче от этого не становится.
   - Я понимаю, что ты чувствуешь, поверь, - я верю, уже не сдерживаю слез.
   На следующей проекции существо уже стоит, только опирается руками о стойку. Тело уже выглядит не столь жалко - появились мышцы, кожа приобрела розоватый оттенок. Формы стали более плавными. В глазах, будто расплывшееся чернильное пятно, стала формироваться радужка. Показатели в метрической стороне изображения мне не понятны, но, в отличие то предыдущих подсвечены уже не алым, а желтым.
   "Знаете почему вы здесь?" - спрашивает теперь другой голос. Да и существо теперь более настороженно.
   "Не уверен, может вы мне расскажете" - голос стал слышен и некоторые слова понятны даже без метрических пояснений.
   "Нам сообщили, что в указанном месте будет ждать информатор. По-прибытии нашли только вас. Жизненные показатели были на критическом уровне, спасти вас удалось только запустив процесс преобразования"
   "Вы делали это раньше?"
   "Преобразование? Да. Но обычно, подобные вам не выживали. Нас заверили, что вы лучше подойдете для этой процедуры."
   Существо замирает, пристально глядя на оператора. Потом опускает голову, начинает вздрагивать. Не сразу становится понятно, что это лишь приступ смеха.
   "Что вы хотите знать?" - он снова смотрит на оператора.
   Запись обрывается. Следующие две повреждены, проявляются только помехами на проекции. Зато предпоследняя начинается со вступления.
   " Диагностические процедуры завершены, адаптация и формирование всех систем прошли успешно. Все материалы задокументированы и направлены в общий архив Корпорации."
   "Беседа седьмая, заключительная"
   "Лилит, это ведь ваше имя?" - голос вопрошающего принадлежит теперь женщине.
   "Да" - теперь видно, что в проекции запечатлен ребенок, девочка. Вторичные половые признаки еще не развиты. Волосы короткой щетиной покрывают голову. Кожа приобрела вполне естественный цвет. Глаза, один черный, другой бледно-голубой смотрят прямо, обрамлены короткими ресницами и едва заметными бровями. Губы тонкие и бледные, но открываясь показывают игольно-острые зубы.
   "Вы понимаете, что многие жертвуют и большим, нежели предстоит вам?"
   Вместо ответа поворот головы набок.
   "Я понимаю, вы думаете это не справедливо, но таковы обстоятельства, такова система. Жертва одного принесет благо многим"
   Снова молчание в ответ.
   "Вы наш единственный шанс, единственный, кто смог преобразоваться полностью, без потерь и нарушений. Вы - наше спасение"
   "Спасение? От чего?" - существо застыло, будто приготовилось к чему-то.
   " От болезни. От того оружия, меча, что занесен над нашими головами, Лилит", - голос женщины слегка надламывается.
   " А вам не кажется, что вы ее заслужили, эту болезнь? Если лечение требует таких мер, не думаете ли вы, что она благо для вас?"
   Теперь в ответ существу слышится жужжащая тишина.
   "Мне жаль. Я надеялась, мы поймем друг друга", - наконец слышится ответ.
   Девочка садится прямо, будто подтверждая гордой осанкой свою победу.
   "Мое мнение для вас не важно, понимаю", - вздыхает, прямо глядя в объектив, - " но у меня есть право на последнее желание, вы не откажете?"
   "Нет, не откажу"
   "Мои вещи, то, что осталось. Там было нечто дорогое мне. Позвольте...взглянуть на это последний раз"
   "Конечно"
   Пульс на метрике слегка подскакивает, затем, снова опадает в низкие показатели.
   Последняя зрительная проекция начинается с темноты. Отдаленные звуки не дифференцируются переводчиком, сводятся к высокими и резким тонам, затем, и они затихают. Метрическое поле пусто. Объект наблюдения отсоединен или вышел за пределы досягаемости. Неожиданно, ракурс смещается, свет прорезает темноту, нарастает и проявляется в смесь цветов и форм. Не сразу, останавливаясь, фокусирует горизонт съемки. Алый и белый. Плоть и металл перемешаны в небольшом помещении. Метрическое поле оживает - жизненные показатели отсутствуют. Характер повреждений - летальный. Один объект подает признаки жизни - тот, кто несет записывающее устройство.
   "О, мой праотец," - возникает надпись, еле слышный шепот понимает только устройство, - "взгляни на дело рук твоих. Я не знал, к чему ты меня готовишь, к чему ведешь. Но и зная все твои цели, я бы не принял такого, не согласился" - обзор смещается, помещение открывается коридором. Пол усеян мусором, обломками, снова кровью, - " но я не бессилен более, Молох, мой прародитель. Этот мир должен пасть и я знаю, как этого добиться." - новое помещение еще больше напоминает бойню - тела и их части разбросаны всюду. Метрика, на которую я отвлекаюсь, чтобы не рассматривать отвратительную сцену, показывает восемь трупов, - " не думай, что это моя месть тебе, нет. Это взвешенное решение. Мир не должен крепнуть на костях, плоти и крови невинных."
   Резкий звук прерывает видеоряд.
   Я смотрю в темноту проектора, Валаак рядом тоже хранит молчание.
   - Идем, - кладет руку на мое плечо, но я отказываюсь от его приглашения.
   - Я уже не вспомню, - опустошение снова сковывает хребет.
   - Что?
   - Я уже ничего не вспомню. Во время испытаний повредили ... часть мозга. Прости меня, Валаак.
   - Как? За что я должен прощать?...
   - Они теперь будут искать меня, думать, что я знаю, - я указываю на место, где недавно лицезрел откровение, - я подвел тебя и теперь нет выхода.
   - Что ты имеешь в виду? - он обеспокоен, но я должен продолжить.
   - Верни меня в Корпус, - смотрю на него, - или дай спасти. Я не хочу подвергать тебя опасности.
   - Опасности, Лилит? Не говори такого, выход есть...
   -Я опасен, - слезы снова льются и мне их не остановить, - Мне осталось немного, Валаак, здесь я как в тюрьме. Избавь меня от мучений или дай шанс.
   - Шанс, - он в шоке от моих слов, не сразу осознает всего, - какой ты хочешь получить шанс, Лилит?
   - Прошу, не говори, что не понимаешь о чем я, - встаю на ноги, отходя на шаг. От всей ситуации, от взгляда этого человека меня охватывает дрожь, - все это слишком странно, слишком непонятно. Я помню, последнее, что помню именно такое, как видел здесь, - сердце колотится так, что я кажется содрогаюсь от каждого его удара, - это не совпадение. Но этого мало. Я могу выяснить, могу освободить себя, но только незаконно, не здесь, не вашей помощью.
   - Ты хочешь уйти? - он сам встает, наконец, осознавая мою просьбу.
   Я молчу, не имея сил для ответа.
   - Я не хочу тебя отпускать, я не хочу лишаться тебя, я... - он останавливается, когда я отстраняюсь от него, подошедшего ближе, - ты погибнешь там, понимаешь, мне все равно если опасность будет угрожать мне, но я хочу помочь тебе.
   - Нет, - слезы уже не дают видеть все четко, - я для тебя только игрушка, не больше.
   Он опускает руки.
   - Значит так... - Валаак поворачивается и выходит из проекторной.
   Я еще долго остаюсь один, смотря в темноту проекционных плоскостей. Я должен уйти. Пока не знаю как, но должен.
   Что это было прощание, я понял не сразу. На следующий день в помещении, где я спал я нахожу переносной изолированный проектор - пульт управления моими параметрами и некоторые вещи, предназначенные для выживания вне биополя. Мешок - мембранная палатка, одежда, мое питание, а еще мои весты. Их я прижал к себе, как только обнаружил - они словно часть меня, последняя связующая нить с прошлым. Но только один. Другой я оставил лежать где и обнаружил. Ни пояснения, ни послания там нет.
   Имплант, оставленный мне в дар Гингером давал возможность видеть в субъективной темноте цехов. Где выход я помнил. Огибая все объекты и лаборатории, я незамечено покинул это место. Никакого сигнала, возвещающего мое бегство я не услышал.
   Добравшись до ближайшей колонны, нашел вход и по внутренней лестнице спустился внутрь стен пятого яруса. Место было пустынным, ни чьих следов там не отмечалось, потому, забравшись на самый высокий обломок, я смог установить палатку. Капсула открывается, замыкаясь в каркас остей. Сразу же крепления срабатывают, простая в камень, острые зубья сами выбирают места фиксации для большей устойчивости. Там я и провел первую свою ночь вне тех мест, которые привык считать домом.
  
  
   Конец книги первой "Корпус Н. Femen-infant"
  
  
  
  
  
  
  
  
  

31

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"