Довжик Вита : другие произведения.

Будни чокнутой семейки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.28*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вот так живешь себе, живешь в хлопотах каждого дня. Быт заедает, работа бесит, домочадцы давно сели на голову и ножки свесили. И вдруг бац! Привычный мир летит вверх тормашками.... Спрашивается, кому это все было нужно? Уж точно не маме большого семейства и рабочей лошадке по совместительству.
  Будни чокнутой семейки
  Глава 1
  " - Лиэсса, что ты со мной творишь? - вздохнул Вест и бережно обнял хрупкие плечи колдуньи. Девушка подняла голову и утонула в бездонных фиалковых глазах Повелителя эльфов. Сил, чтобы сопротивляться этому вечному как сама Вселенная зову, не осталось. Вест наклонился и обжег поцелуем ее полураскрытые губы. Колени у Лиэссы подкосились, она пошатнулась, и эльф подхватил ее на руки.
   - Нет! - Лиэсса уперлась в грудь эльфа кулачками. - Поставь меня! Если я сейчас поддамся твоему очарованию, мне никогда не удастся пробудить в себе огненную птицу! И я не смогу раскрыть крылья магии, чтобы помочь своей стране справиться с Гадэносом! Отойди от меня, Вестониэль!"
  Бамс! - тяжелая книга стукнула Капитолину по носу и взмахнув раскрытыми страницами, свалилась на пол. Щурясь под прицельным светом ночника, Капа попыталась дотянуться до лежащего на подоконнике мобильника. Хотя, какая разница, два часа ночи сейчас или три? Немилосердно тянуло в сон, но еще больше хотелось узнать, что герои наконец-то перешли от жарких взглядов и редких мимолетных поцелуев к активным действиям. Может, хоть одну главу прочитать, ну, хоть пару страничек? Капа вздохнула и закрыла глаза. Утром опять придется изображать из себя помесь пионерского горна с гудком парохода, поднимая мелких на подвиг. Так. Что она забыла? Мысли свернули с книжного сюжета на привычные утренние хлопоты. Аськину блузку не погладила с вечера. Придется встать на десять минут раньше. Главное, Родьке халат для уроков труда найти... Про сменку напомнить... Кеды. Какие кеды? Капа поняла, что засыпает и, пошарив по стене, дернула шнурок с пластиковой пуговкой на конце. Со щелчком комната исчезла, остался только старый продавленный диван и ночные привычные звуки.
  Темнота в квартире привычно сопела, храпела и дышала, в углу за шкафом тихо копошилась мышь. Кошку найти бы и сунуть на рабочее место, но ведь сбежит через пять минут, лентяйка, завалится спать на голове у кого-нибудь из детей. Капа повернулась на бок, закапываясь поглубже в одеяло. Нужно бы книгу поднять, вдруг страницы помялись, но шевелиться совсем не хотелось. Во дворе мягко заурчал мотор, кто-то из припозднившихся соседей спешил домой. По темному потолку поползла узорчатая полоска света и подмигнув на прощанье, исчезла. Мысли начали путаться, мягкая легкая тьма наполнила Капу до краев, тело ее стало невесомым, и она уже начала уплывать в страну снов, но тут все завертелось вокруг стремительной каруселью, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а сердце пустилось вскачь испуганным жеребенком. Капу вдавило в диван, она поняла, что стремительно проваливается сквозь постель и попыталась заорать.
  Выдавив из себя полузадушенный писк, Капа свалилась с дивана и рывком села. Комната раскачивалась, предметы двоились и плыли в темноте туманными силуэтами. Очень хотелось позвать на помощь, и Капе пришлось надавать себе мысленных пощечин, чтобы не разбудить детей и всю округу. Это сон, просто сон и совсем не нужно вспоминать симптомы инфаркта или инсульта из статьи в бесплатной газетенке про здоровье. Капа прижала вспотевшие ладошки к глазам и попыталась дышать спокойно и размеренно. Все хорошо. Просто ты, мать, заработалась. Отдыхать нужно и спать по ночам, а не дурацкие книжки про эльфов читать. Мелькнула мысль про обследование, но Капа, как обычно, отогнала ее в безвременное "потом" и прислушавшись к себе, почувствовала, что сердце больше не стучит в висках и дышать стало намного легче. Поморгав, она встряхнула пару раз головой, чтобы удостовериться, что головокружение прошло и с ужасом поняла, что это не ее комната.
  Нет в ней знакомых до последней царапины книжных полок и старого дивана с простеганной ромбами спинкой, а полночная темнота за пару минут успела смениться предрассветными серыми сумерками. Капа огляделась. Заставленная темными громоздкими шкафами маленькая комната. Вроде бы ничего страшного. В углу тикают ходики, парусом надувается светлая штора на открытой стеклянной двери. За ней видна плотная зелень ветвей на фоне серого предутреннего неба. И все ужасающе настоящее, осязаемое и абсолютно чужое. Даже запах какой-то непривычный. Пахнет сыростью и сеном, что ли. От открытой двери тянет свежестью и босые Капины ноги уже успели озябнуть на холодном полу. Капа поджала ступни и попыталась прикрыть колени растянутой футболкой, которую она обычно носила вместо ночнушки. А потом поздравила себя с самым немыслимым, что могло с ней случиться - с "попаданством". Потому что на обычный сон это никак не было похоже.
  От идиотизма ситуации Капу пробило на смех и она уже хотела побиться головой об стенку, чтобы прийти в себя и прекратить истерику, как вдруг одеяла на кровати зашевелились, из них, кряхтя и зевая, вылез толстый лысый мужик. И уставился на Капу круглыми от удивления глазами.
  Капа заорала во всю силу никогда не знавших никотина легких. Ни ее детей, ни соседей, по всей вероятности, вокруг не было и поэтому стесняться с выражением чувств она не стала. Толстяк тут же к ней присоединился. С выпученными глазами и распахнутым ртом он был очень похож на вытащенного из воды карпа. Больно ударившись затылком об стенку, Капа поняла, что все время, пока они с мужиком так замечательно орали дуэтом, она отползала от постели. Тихонько, впритирку к стеночке, стараясь не поворачиваться к кровати спиной она поползла к двери. Толстяк зашевелился и протянул руку к плетеному столику возле кровати. Взвизгнув, Капа ринулась в открытую дверь. Проверять, что лежит на столике, очки, валидол или пистолет, у нее не было никакого желания.
  Небо было покрыто нежными перистыми облачками, расцвеченными в самые красивые цвета, от жемчужно-серого до светло-розового с оранжеватым отливом на востоке. В другое время Капа обязательно полюбовалась бы этим чудом, но сейчас ей не было никакого дела до красот природы. Спрятавшись за кустами на околице на манер партизана, высматривающего, есть ли в селе фрицы, она изучала просыпающуюся деревню. На первый взгляд, деревня была самая обычная. Совсем как какое-нибудь село под Николаевом или Краснодаром. Белые домики под шиферными крышами. Перед ними палисадники с какими-то цветами и заборчики с калитками. Пыльная, посыпанная гравием дорога уходила в поля. Что именно селяне там выращивали видно не было, а выходить на открытое место Капа боялась. Деревня просыпалась после короткой летней ночи, голосили петухи, где-то замычала корова.
  Капа отогнула ветку, которая мешала ей разглядеть получше дальний край деревни. Тут же на руку сел раскормленный непуганый комар. Что-что, а комары здесь были совсем как дома. Еще когда Капа, выскочив из дома толстяка, неслась по дороге неизвестно куда, они приняли ее как родную. А может как новое экзотическое блюдо. Кровью Капы комары не травились и в страшных муках не умирали. Значит, жизнь здесь была самая что ни на есть белковая. И это определенно радовало. Очутиться в мире, где белковому существу даже есть нечего, не хотелось.
  Очнувшись от размышлений, Капа смахнула кровопийцу с руки. Ветка, которую она до этого держала, распрямившись, больно ударила ее по лицу. Куст закачался, тучи комаров взмыли вверх и закружились над несчастной Капой. Она опасливо посмотрела вверх и отошла от комариного облака подальше. А потом села на траву и попыталась собрать разбегающиеся мысли в кучку.
  Легче всего было бы предположить, что все это сон или галлюцинация. Что Капа просто перечитала всяких книг про попаданок и ей все это кажется. Но покусанные комарами лодыжки сильно чесались и ныл большой палец на правой ноге, которым Капа во время забега по спящей деревне ударилась о камень. Да и гравий на дороге ее босым пяткам не слишком понравился. А еще на память о посещении спальни толстяка у Капы осталась занавеска, в которой она запуталась и случайно сдернула с двери, когда ринулась, не разбирая дороги прочь из его дома. Капа сделала из нее что-то вроде юбки. Все-таки растянутая футболка, едва прикрывающая ляжки, не самая приличная одежда. Занавеска была желтоватая, мягкая на ощупь, очень похожая на обычную марлю. Капа потуже затянула узел на животе и принялась размышлять. Она чувствует боль, слышит звуки и ощущает запахи. Ей холодно и очень хочется пить. А еще мочевой пузырь заставил Капу на минутку зайти за соседний кустик. И эта реальность совсем не похожа на ее дом. Значит, Капу непонятно какая сила куда-то забросила. И тут возможны варианты. Может, ее просто перенесло в пространстве и это родная планета, и даже родная страна. Или, что вероятнее всего, ее занесло в другое время. Здесь не было никаких признаков осени, а дома Капа уже давно спрятала летнюю одежду и выдала чадам куртки. При мысли о детях Капе стало плохо. Вся ее решимость быть сильной даже в такой невероятной ситуации рассыпалась к чертям собачьим и Капа просидела какое-то время, вспоминая детей и отчаянно мечтая немедленно проснуться в своей кровати.
  Но, видимо, могущественные силы или какая-то непонятная хрень, которая перебросила Капу сюда, не спешили подчиняться ее желаниям и поэтому ей в конце концов пришлось встать и продолжить исследование места, в которое она попала. Трава, кусты и деревья вокруг выглядели смутно знакомыми. Из всей этой ботаники Капа точно опознала густые заросли крапивы и кусты с волчьими ягодами. Хотя, волчьи ягоды, кажется, черненькие. А эти темно-синие, с сизоватым налетом. Но листья точно похожи. А вот в деревне было что-то неправильное. И сейчас Капа, встав на носочки и вытянув шею пыталась разглядеть из-за кустов, что именно не так. А потом поняла. Антенны! Ни на одной крыше не было телевизионных антенн. Да и столбов с протянутыми вдоль дороги проводами тоже не было. Капа попыталась вспомнить, когда придумали шифер, до лампочек Ильича и всеобщей электрификации или после? Но в ее багаже знаний такой информации не было. В принципе, не важно, есть здесь электричество или нет, если она сейчас находится в параллельном мире. Вполне возможно, что эта реальность вообще не заселена людьми. И мужик, у которого она очутилась в спальне, только сверху выглядит обычным лысым дядькой в майке-алкоголичке. Ноги-то у него были закрыты одеялом. Может, у него копыта и хвостик. Или вообще, щупальца. Капа представила себе толстяка с щупальцами вместо ног и ей резко перехотелось идти в деревню.
   - Ну что, попала? - От неожиданности Капа подпрыгнула и чуть не влетела в заросли крапивы. Сзади нее стоял совершенно не страшный старичок с удочкой на плече и большой корзиной в другой руке. Из корзины высовывались рыбьи хвосты, прикрытые травой. В потрепанной коричневой куртке и закатанных до колен штанах дедок выглядел совсем безобидно. Капа покосилась на его ноги. Ничего необычного в них не было.
   - Я говорю, попала, что ли? - повторил старичок вопрос. Капа закусила губу и кивнула. Говорить сил не было, горло сдавило и на глаза навернулись слезы. Наконец истерика ее догнала.
   - Ну, ну, тихо, дуреха, -- ласково сказал дедок и, поставив корзину на землю, подошел к Капе. Она только решилась рассказать ему свою невеселую историю, как вдруг старичок размахнулся и со всей силы ударил ее кулаком в лоб. Капа пошатнулась и полетела в темноту.
  Очнулась Капа от пронзительного вопля будильника. В комнате было светло. Она лежала на своем любимом диване и все вокруг было таким родным, что Капа чуть не расплакалась от счастья. Все это был сон, только сон. Нужно как можно быстрее забыть весь этот бред и приниматься за обычные утренние дела. Капа села на постели и огляделась. Одеяло лежало на полу, из-под него выглядывала книжка с грудастой девицей на обложке. Будильник не замолкал, Капа потянулась к подоконнику, чтобы его заткнуть и в этот момент над ее головой что-то влажно чпокнуло и ей на колени свалилась большая скользкая рыба. Какое-то время они с рыбой смотрели друг другу в глаза. Капа с опаской дотронулась до ее холодного бока. Рыбина открыла рот, хвост ее слабо шевельнулся. Капа немного подождала. Говорить что-либо рыбина не хотела или не умела и не очень смахивала на владычицу морскую из сказки. Чешуя на ее боку была ободрана, к плавнику пристала травинка. Занавеска на капиных коленях пропиталась влагой, узел давил на живот.
  Подарок неизвестного рыбака затрепыхался, норовя соскользнуть на пол. Капа перехватила поудобнее рыбу обеими руками и в этот момент в комнату вошла сонная растрепанная Аська.
   - Мама, почему ты меня не разбудила! Мама?! - Капа посмотрела в круглые от удивления Аськины глаза и поняла, что правду она детям рассказывать не будет ни при каких обстоятельствах.
   - Это что, рыба? - Капа представила, как она сейчас выглядит, в занавеске, с грязными искусанными ногами, нежно обнимающая большую трепыхающуюся рыбину. Ей срочно нужно было придумать убедительную историю, чтобы не выглядеть полной шизофреничкой.
   - А это дядя Вася из пятого дома поймал. Он на ночную рыбалку ездил. А рыбы получилось много, вот он мне позвонил на мобильник и поделился. Мы же его детям вашу одежду отдаем. И велосипед Родькин отдали, а он почти новый был. Только ты тете Тане ничего не говори и Славику с Катей. А то тетя Таня ругаться будет, что Вася все раздает. Ты же знаешь, она всегда на него ругается.
  Капа несла всю эту чушь и с ужасом смотрела на удивленно поднятые Аськины брови. Дочь ей не верила, но так как взрослые по определению не врут, Ася вздохнула совсем как сама Капа, когда ловила своих школьников на вранье.
   - А что ты с рыбой в постели делаешь? И что это за тряпка на тебе надета?
   - А, эта? Да я халат не нашла, а Вася уже с порога позвонил, так я с полки схватила, что попалось, а это кусок марли оказался. А потом голова так чего-то закружилась, хотела рыбине тазик налить в ванной, да так плохо стало, что я на кровать присела. - Капа заулыбалась, пытаясь понять, поверила Аська хоть чему-нибудь из ее сумбурного рассказа.
  Ася пожала плечами и с видом "мне все по фиг", побрела из комнаты.
  - Я в ванную. Мам, ты блузку погладила?
   - Подожди минутку, нужно для рыбы тазик налить. - Капе очень надоело нянчиться с рыбой, а дочь могла закрыться в ванной на целый час и достучаться до нее в это время не было никакой возможности. Капа швырнула желтый пластиковый тазик в ванну, положила туда рыбину и сняла со стойки шланг душа.
   - О, какая рыбища! Откуда? Мама, а ты знаешь, что мы на первый урок уже опоздали? - в ванную заглянул Родька. Его попыталась отпихнуть сестра и следующие пять минут в квартире раздавались вопли разъяренных команчи.
   - Пусти, я первая!
   - Обойдешься, ты там будешь целый час торчать, а мне только умыться!
   - Придурок, ты мне ногу отдавил!
   - А ты не толкайся!
  Капа счастливо улыбнулась и пошла будить Машку с Яриком и Жекой. Это был ее мир, ее семья. И никакие другие миры ей были не нужны.
  Вечером того же дня Капа с остервенением драила холодильник. Дети давно спали, но Капа не хотела ложиться. Ее посетило очень редкое настроение, которое называлось "чокнутая домохозяйка". Капа уже вымыла пол и столы, перемыла и перетерла всю посуду, включая доставаемые только по праздникам хрустальные бокалы и салатницы, надраила плиту и микроволновку. И теперь с сожалением констатировала, что холодильник сияет и на кухне больше мыть нечего. Она уже собралась было перейти к кафелю в ванной, но потом со вздохом села на кухонную табуретку и решила себя больше не обманывать. На самом деле Капа просто до жути боялась лечь на диван, в давно расстеленную постель, выключить свет и закрыть глаза, чтобы заснуть. Ощущение тяжести во всем теле, которое тянет ее сквозь диван как сквозь стоячую воду в пруде ни в какую не хотело забываться. Капа понимала, что ей все равно придется с собой справиться и лечь спать, но заставить себя не могла. Может, привязать себя за ноги и за руки к кровати? Где-то на антресоли ей недавно встречался моток бечевки.
  Собрав все свое мужество, с бечевкой в руке, Капа прошла в свою комнату. Раскрытая постель манила, соблазняла отдыхом и спокойным сном. Она ждала, когда Капа привяжет себя к дивану и уснет. И тут Капа поняла главную свою ошибку. Это в эротических фильмах героини в кружевном белье легко привязывают мускулистых героев к кованым спинкам кроватей, а потом начинают над ними издеваться по-всякому. А у Капиного старого кургузого диванчика нет изящных кованых завитков на спинках. У него вообще никаких завитков нет. Капа отодвинула подушку и задумчиво заглянула в щель между диваном и спинкой. В принципе, можно исхитриться и протянуть веревки под креплениями. Сначала ноги привязать, потом одну руку, потом другую. На руках можно оставить веревки длиннее, чтобы удобнее было себя завязывать и развязывать. Она представила, как спит, привязанная бечевкой к кровати и утром входят дети. Нет, так нельзя. Нужно завести будильник и встать хотя бы на час раньше детей. Капа уже начала просовывать конец бечевки под крепление дивана, как вдруг ее сразила ошеломляющая мысль. А вдруг сегодня не ее очередь ходить в другой мир в гости? И ночью на нее с ответным визитом свалится давешний толстяк? А она вся такая готовая и привязанная. "Барышня легли и просять." Или еще хуже. В прошлый раз ее с огромной силой протягивало сквозь диван. А вдруг веревки выдержат, а руки-ноги нет? И она таким неаккуратным обрубочком свалится к толстяку, а ее привязанные конечности останутся на родном диване? Утром входят дети.... В общем, все серии "Пилы" ее домашнему видео даже в подметки не годятся.
  Капа расстроилась и, зашвырнув веревку в ящик стола, вышла на кухню. Оставался единственный способ нормально заснуть. Напиться. Она вытащила начатую бутылку "Кагора", оставшегося с Нового Года, взяла чистейший хрустальный бокал и с мрачным видом начала пить. Через полчаса вино было уже на донышке, а Капа сидела и вспоминала всю свою дурацкую жизнь. Ей было до слез себя жалко.
  Все ее детство было потрачено на войну с собственной матерью. Мама воспитывала дочку в лучших педагогических традициях. Дочка в ответ сопротивлялась, хитрила, а позже бунтовала со всем пылом юной души. В шестнадцать лет, когда нужно было получать паспорт, из чувства протеста и из вредности она поменяла имя. И стала из заурядной Светы Капитолиной, насмешив одноклассников, удивив учителей и сильно огорчив родителей. И упрямо держалась за свое новое имя, даже когда сверстники стали называть ее Капой вместо такого красивого и изящного имени Лина, а мама договорилась со знакомой паспортисткой про замену паспорта, чтобы вернуть себе дочь Свету.
  Впоследствии она привыкла к Капе и имя прилипло к ней как вторая шкурка. Нелепая разнесчастная Капа. Она сделала еще один большой глоток из бокала и утерла набежавшие слезы. Даже в другой мир она не смогла попасть как следует. Во всех прочитанных ею книгах попаданки становятся принцессами или воительницами, получают магические дары и новое прекрасное тело. Все встречные-поперечные ими восхищаются, а эльфы и принцы влюбляются и зовут замуж. И у попаданок всегда есть магические животные, умеющие разговаривать.
  И только дурында Капа умудрилась свалиться на пожилого толстого дядечку, спереть у него занавеску, а потом бестолково прятаться в кустах, на радость местным комарам.
  Капа всхлипнула. И животное ей выдали совсем не волшебное, а самое обыкновенное. Капа все утро просидела на полу в ванной, наблюдая, как рыба лениво шевелит жабрами и разевает рот, и так и не смогла заставить себя ее убить. Мысль о том, что она предложит детям на обед жареную иномирянку, вызывала у нее ужас.
  Поэтому она затолкала рыбу в пакет и выпустила в пруд в соседнем парке. А на обратном пути самым неприличным образом шарахнулась от какого-то старичка, который выгуливал в парке собачку. И долго сидела на скамейке, унимая дрожь в коленках.
  А потом пошла в ближайший супермаркет и купила большого снулого толстолобика, прекрасно зная, что дети будут жаловаться на мелкие кости и доедать рыбу придется ей самой.
  'Дура ты, дура, Капа и жизнь у тебя была дурацкая. И мужья у тебя были идиоты, даром что оба художники. И все хорошее, что получилось из двух твоих браков - так это только дети. А из тебя даже художника не вышло'.
  Капа посмотрела на остатки вина в бутылке и допила прямо из горлышка. Выбросив бутылку в мусорное ведро, она побрела в комнату. В голове шумело и все вокруг расплывалось. Состояние было неприятное, настроение соответствующее. Но бояться сил уже не было.
  'Так можно и алкоголичкой стать', - подумала Капа и рухнула поверх одеяла. Свет она выключать не стала. Через несколько минут, когда Капа уже спала, он с тихим щелчком погас сам.
  2 глава
   - Привет, Компот! Тебе работа нужна? - вынырнув из сладкой утренней дремы, Капа попыталась сосредоточиться на слове 'работа'. За окном мокло серенькое осеннее утро. Трубка бубнила в ухо про интересный заказ, щедрую клиентку и доброго дядю Игоря, который всегда готов помочь племяшке. Капа закрыла глаза и лишь изредка поддакивая, слушала до безобразия бодрый голос бывшего дальнего родственника.
  - Шанцева, ты что, спишь? Я уже к повороту подъезжаю, - последняя фраза быстро привела Капу в чувство, и она ринулась в ванную. Дядя Игорь не выносил ожидания. Это была одна из причин, по которой у него с Капиной двоюродной теткой не срослось. Он просто в один прекрасный день вышел из квартиры, чтобы прогреть мотор, пока жена надевает сапоги и, прождав ее полтора часа, психанул и уехал навсегда.
  Капа выскочила из подъезда ровно через десять минут, на ходу пытаясь застегнуть куртку, и огляделась. Дядькиной синей 'Газели' нигде не было видно. Можно расслабиться и нормально причесаться. Если, конечно, в сумке, которую Капа схватила в прихожей вместе с курткой, есть расческа.
  Причесанная и застегнутая на все кнопки Капа сидела на краешке мокрой скамейки, подложив под попу папку с портфолио. Игорь все не ехал. Отгоняя воспоминания о теплой постели, Капа решила извлечь хоть какую-то выгоду из своей ранней побудки и вдохнула полной грудью, представив себя никуда не спешащей пенсионеркой на лавочке. Воздух холодил ноздри, кончик носа сразу замерз.
  Легкая осенняя свежесть с ноткой пряной палой листвы. Можно разливать во флаконы и продавать в парфюмерных магазинах. Просто сидеть и дышать было скучно. Мелькнула мысль о комплексе упражнений на турнике и пробежке вокруг квартала. Вот, как раз подходящее время, чтобы выполнить, наконец, обещание, данное себе лет пять назад. Но, как всегда, нашлись причины, из-за которых именно сейчас занятия зарядкой были невозможны. Даже если Игорь задержится еще на полчаса, принять душ она не успеет, а ехать к клиентке как распаренная после скачки кобыла - нет уж, увольте. И не хотелось идти домой, менять сапоги на кроссовки. Ну и, если честно, заниматься дрыгоножеством и рукомашеством совсем не тянуло.
  Хотелось плюнуть на все, отменить встречу с клиенткой и, вытащив из кладовки пыльный этюдник, написать спящий двор в молочно-белом тумане. Умбристые темные стволы на фоне красных кирпичных домов, голые ветки и акварельное небо в хмурых росчерках низких облаков. Круглую клумбу с остатками чахлых астр и облупленным постаментом в центре. Совсем недавно на нем стояла ваза с выкрошенными щербатыми краями и торчащей вместо ручек арматурой - символ давно ушедшей эпохи. Капа часто гоняла с нее местных детишек, которых неуемная обезьянья натура заставляла залезать на все, что выше табуретки. Видимо, кто-то из них и свалил вазу. Хоть бы никого не придавило. Пустой постамент в потеках сырой побелки выглядел осиротевшим. Капа представила, как можно передать сонную тишину осеннего двора. Черт, какой интересный этюд мог бы получиться, но нужно ехать к клиентке.
  Вот так всегда. Есть настроение и волшебный пейзаж. И совсем нет времени. А когда это время появится, по закону подлости - главному закону жизни, дома проснутся, исчезнет загадочная, наполненная особым смыслом тишина. Ветер смахнет сказочный туман, деревья потеряют изысканную кружевную графичность и снова станут унылыми и обыденными. Двор из нездешнего, не принадлежащего этому городу и этой планете тайного места превратится в кучку обшарпанных сталинских двухэтажек с круглой клумбой, помятыми качелями и ржавой соседской 'Нивой' перед подъездом.
  Сзади хлопнула подъездная дверь и, обдав Капу неповторимым ароматом помойки, мимо скамейки проковыляла Тамара, местная сумасшедшая. Сердце у Капы немедленно нырнуло в задники осенних сапог. Было в этой потерявшей разум несчастной бабушке - мусорщице что-то необъяснимо жуткое, какая-то темная, давящая на психику пустота, от которой хотелось бежать со всех ног куда-нибудь подальше. Или забаррикадироваться какими-нибудь ватными матрасами, чтобы не видеть ее, не слышать это невнятное монотонное бормотание. Капа вздрогнула и невольно потянулась взглядом к согнутой в три погибели фигуре в бесформенном черном пальто и мужских ботинках.
  'И ведь, кроме скорбной головы, никаких других болячек у нее нет', - с удивлением подумала Капа, глядя на голые бабкины икры. 'Волосы такие густые и седины не видно. Интересно, сколько ей лет?' Увешанная сумками Тамара прошлепала в сторону ближайших мусорных баков. Сказочное безмолвие разрушили шаркающие шаги, и левитановская легкая грусть пейзажа сменилась картинкой из 'Сонной лощины'. Зловещие деревья тянут изломанные голые сучья к мрачному небу, дома смотрят слепыми глазницами окон и сгорбленная черная колдунья уходит в туман. Готика. Бёртоновщина. В общем, бесовщина. Разочаровавшись в ненарисованном этюде, Капа отвернулась и стала демонстративно высматривать машину, мысленно обзывая Игоря всякими обидными словами.
  'Газелька' выскочила из-за угла соседнего дома и, лихо развернувшись, гостеприимно распахнула переднюю дверцу.
   - Садись, Шанцева. Карета прибыла. - Дядя Игорь хлопнул рукой по пассажирскому сидению. Капа торопливо подхватила папку с работами и залезла в машину.
   - Кофе будешь? Я на тебя взял. - Он, не глядя, ткнул ей в руки пакет с фастфудом. Капа вспомнила, что еще не завтракала и великодушно простила Игорю свое ожидание на холодной скамейке.
   - Ну, как там твои оглоеды? Хату еще не разнесли? - Игорь когда-то принимал непосредственное участие в ремонте Капиной квартиры и очень болезненно воспринимал разруху в ее жилище. Капа, напротив, относилась к этому процессу философски. Если переживать по поводу каждой царапины на обоях, можно очень быстро сойти с ума.
   - А этот хлопец так и живет у вас? - Что было хорошего в диалогах с дядей Игорем, так это то, что отвечать ему не обязательно. Он и так знал ответы на свои вопросы.
  Капа кивнула и, откусив кусок от черствого кекса, запила странной темной жидкостью из картонного стаканчика. Бывшего родственника очень удивляло наличие еще одного, 'дополнительного' ребенка в ее семье. Ну да, живет у них приятель пацанов, Жека. Гостил позапрошлым летом, да так и остался. Детям в радость, его собственная мама вроде бы не возражает, она с младшими братишками Жеки и бабушкой ютится в однокомнатной хрущевке. А Капе он не мешает. После третьего ребенка уже все равно, сколько их скачет по квартире. Тем более что они чаще сидят, уткнувшись в мониторы.
   - Лучше бы ты, Шанцева, мужиков коллекционировала, а не детей, - выдав это глубокомысленное заявление, дядя Игорь задумался и неожиданно предложил, - А хочешь, я тебе мужа найду? Не такого дурака, как у тебя последний был. Хорошего, работящего, чтобы деньги в семью приносил.
   От неожиданности и нелепости такого предложения Капа засмеялась . Неизвестно, сколько лет еще будет продолжаться ее бесшабашная общажная жизнь, но для каких-то левых мужчин места в ней точно не было. Может потом, когда-нибудь... Да и то вряд ли. Капа исподволь, потихонечку, пыталась себя приучить к будущей одинокой жизни. Детишки скоро станут на крыло и разлетятся, как улетела два месяца назад ее старшенькая, Марьяна. Сняла квартиру в пригороде и вспоминает про оставленное родительское гнездо раз в два-три дня, только чтобы весело прощебетать в трубку, что у нее все хорошо. Радуясь вместе с Машкой, Капа чувствовала себя паззлом, из которого выпал и потерялся очень важный элемент. Из дыры поддувало постоянным тоскливым сквозняком. Капа смотрела на мальчишек, которым было все равно, сколько сестер живет с ними в одной квартире, на довольную отдельной комнатой Аську и понимала, что еще немного, и в ее мозаике останутся только картонные квадратики с кошкой и телевизором.
  Стоп. Нельзя раскисать. Она постаралась запихнуть предательские мысли поглубже и улыбнулась Игорю как можно беззаботнее.
  - Да кому я нужна, тем более с моей оравой?
   - Та не вопрос. Вон сзади трое сидят. Выбирай любого. - продолжая разговор, Игорь махнул рукой в сторону заднего сидения щедрым жестом владельца крупного конезавода. Обернувшись, Капа заглянула в темную глубину 'Газели'. На нее смотрели три пары внимательных черных глаз.
   - Здравствуйте, - смущенно пробормотала Капа. Ей стало неловко. Оказывается, в машине были посторонние, которые слышали, как бесцеремонно дядя Игорь ее сватал. Мужчины вразнобой поздоровались, блеснув белозубыми улыбками.
   - Знаешь, как они ремонт делают! Они твою квартирку на раз-два вылижут, - разливался соловьем Игорь. - Бери Улана, он плитку кладет как ювелир. Кафелька к кафельке. Сделает тебе такое джакузи, закачаешься! Будешь в ванне сидеть как королева!
  Капа покосилась на парней, сидящих между рулонами утеплителя и мешками с цементом. Неужели они воспринимают этот бред всерьез? Но в темных, косо разрезанных глазах застыла такая неизбывная тоска о великом и могучем гражданстве, что все сомнения у нее отпали.
   - Да, ты что, Игорь. Они же мне в сыновья годятся. Ну, в крайнем случае, в младшие братья. Спасибо, конечно, за заботу. Ты мне лучше расскажи про заказ. Что делать нужно? - перевела стрелки Капа.
   - Очень хороший заказ. Нужно столик перекрасить и цветами размалевать. Ну, где-то подновить, а то ему сто лет в обед. Клиентка хорошая, платит без проблем. Я про тебя сразу вспомнил. А что, ты разве не реставратор?
  Через полтора часа, стараясь не смотреть на свои неуклюжие отражения в многочисленных зеркалах, Капитолина спешила вслед за изящной маленькой женщиной с прямой спиной и балетной выворотной походкой. Философские вопросы 'Зачем людям нужны дворцы?' и 'Как можно жить в Эрмитаже?' она решила оставить на потом, а пока, нацепив на лицо подходящую к случаю маску профессионала, оценившего вкус хозяев и размах ремонта, пыталась настроиться на разговор с клиенткой.
  - А этот витраж мы заказывали в Италии - хозяйка плавно взмахнула рукой в сторону распашных витражных дверей, - Муранское стекло. Полтора года ждали.
   - Очень красиво, - совершенно искренне восхитилась Капа.
   Витя очень талантливый художник и плавленые стекла у него получаются просто изумительно. Не хуже, чем у прославленных муранских стеклодувов, которые, кстати, витражами уже лет сто не занимаются. Зато Витькина жена, Ирина, во время турпоездки в Венецию сумела договориться с одним из таких мастеров. Карло клепал стеклянных зверюшек в крохотной мастерской, ругал Берлускони за кобелизм и мечтал о независимой Венеции, когда ему на голову свалилась заполошная бабища с командным басом и неиссякаемым запасом русских идиоматических выражений. Теперь Витек работает в совместном российско-итальянском предприятии, где от Италии только адрес сайта, яркие буклеты и сертификаты качества. Он счастлив, так как может делать один заказ в год, воплощая самые безумные свои мечты. Да еще и по расценкам муранских стеклодувов, а не бедных русских витражистов. Но больше всего его радует факт, что идейная вдохновительница этого проекта и гендиректор по совместительству, наконец, оставила в покое своего непутевого мужа, подала на развод и наведывается в Россию всего пару раз в год. Кажется, они с Карло купили домик на побережье Сардинии. Витек как-то по пьяной лавочке проболтался.
  Капа подумала, что развод Ирины с Витькой не был таким болезненным, как ее собственный разрыв со вторым мужем.
  Витька может теперь спокойно выпивать с такими же творческими личностями у себя в мастерской, писать для души авангардистские шедевры и без оглядки на жену соблазнять философскими разговорами молоденьких натурщиц. Своему итальянскому преемнику он искренне сочувствует. Карло выиграл счастливый билет в страну огнедышащих борщей и русских блинов на завтрак. Он ухожен, наглажен и называет свою русскую музу Мадонной. Ирина воистину великая женщина. Так круто поменять свою судьбу в сорок с лишним лет. Ее ровесницы давно смирились с пьющими мужьями и своим отражением в беспощадных зеркалах. А Ирка в это время устраивает выставки молодых российских художников в Милане. Ну и, конечно, в полном восторге Маришка, Витькина дочка. В свои четырнадцать она свободно щебечет по-итальянски и уже снялась в рекламе шампуня, благо папа когда-то строго-настрого запретил ей стричь русую косу толщиной в кулак и длиной до пояса. Ира возит ее на всевозможные кастинги и отгоняет от дочки любвеобильных итальянских подростков.
   - А здесь у нас будет зимний сад - клиентка открыла стеклянную дверь и грациозно поднырнула под мутную, в потеках краски полиэтиленовую завесу, за которой истерично визжала болгарка и стучали молотки.
  Конечно же, Капитолина запуталась в трех слоях пленки и чуть не сорвала эту занавеску к чертям собачьим. Когда она, наконец, вылезла и приладила полиэтилен на место, заказчица уже стояла в дальнем конце атриума вместе с дядей Игорем, придирчиво рассматривая циклопическое сооружение из розового, в коричневатых прожилках, мрамора. Видимо, дела у рабочих шли не очень хорошо. Насколько Капа помнила, вдохновение у Игоря было обратно пропорционально успехам его работяг. Сейчас он размахивал руками как мельница, пытаясь обратить внимание хозяйки на уже проделанную работу. С десяток гастарбайтеров изо всех сил транслировали трудовой энтузиазм, старательно приближая светлый миг окончания ремонта и долгожданной зарплаты.
  Разбор полетов затягивался. Пробравшись сквозь завалы стройматериалов, Капа присела на ступеньку раскоряченной стремянки и приготовилась ждать. Хозяйка была в своем священном праве, нерадивые рабы могли огрести, если не плетей, как лет триста назад, то уж точно лишиться части заслуженных непосильным трудом пряников.
  Боковым зрением Капа уловила какое-то движение. В мутной взвеси строительной пыли ей почудился плавный взмах смуглой руки в звенящих браслетах и обрывок приторно-сладкой восточной мелодии. Развернувшись, Капа наткнулась взглядом на высокую, почти в рост человека, скульптуру в коконе из пленки. На уровне лица несколько слоев были оборваны и в прорехе виднелись равнодушные бронзовые глаза с ровными полукружьями бровей и точкой на переносице.
  'Фу, ну привидится же всякая чушь. Недосып и нехватка кислорода', - поставив себе диагноз, Капитолина оттянула воротник свитера - в будущем зимнем саду было душно как в парилке.
  - Это Девадаси - храмовая индийская танцовщица, - услышав голос клиентки за своей спиной, Капа чуть не подпрыгнула.
  - Посмотрите, как это все будет выглядеть, - ей в руки лег увесистый альбом с проектом зимнего сада. Над затейливым мраморным пьедесталом парила бронзовая девушка, раскинув руки с причудливо сложенными пальцами. Внизу раскинулись настоящие тропические джунгли. С вежливым интересом Капа перелистала альбом - компьютерную графику она не признавала.
  - Вот, - клиентка постучала блестящим розовым ногтем по странице. - В этой нише будет композиция из кальянов. Я сначала хотела заказать сюда столик в Индонезии, а потом поняла, что у меня уже есть подходящий. Пойдемте.
  Когда Капа уже устала удивляться количеству комнат в этом бесконечном доме, клиентка остановилась. В коридоре между хозблоком и кухней сиротливо жался к стене аляповатый комодик. Судя по нескольким слоям краски совершенно невероятных оттенков и яркой позолоты, расписывала его целая банда оставленных без присмотра детсадовцев.
   - Моя дочь одно время увлекалась дизайном интерьеров. Это была одна из первых вещей, которые она оформила. Сейчас она учится в Лондоне, - женщина сделала многозначительную паузу. - Вот, сказала, все выбросить. Я хотела оставить этот комод как память, но она ни в какую. Я подумала, что если расписать комод в индийском стиле, то он прекрасно впишется в уголок с кальянами.
  Капа с жалостью покосилась на жертву юного дизайнера. Лет сто назад это был буфет с изящными балясинами и тонким кружевом резьбы. На его полках стояли расписанные синими розанами чашки и пузатые графины с домашними наливками. Горничные в хрустящих крахмальных фартучках терпеливо натирали воском полированные бока, а вороватые хозяйские отпрыски таскали колотый сахар и крыжовенное варенье из хрустальных вазочек, спрятанных от шалунов на самой верхней полке. Буфет помнил войны и революции, времена нэпа и прелести коммунального быта. Но на старости лет удача от него отвернулась, и он попал в цепкие ручки девицы из секты мебелененавистниц, использующих для пыток салфетки для декупажа, кракелюрный лак и позолоту в промышленных масштабах.
  Присмотревшись, Капа разглядела неаккуратные спилы, оставленные криворуким столяром, лишившим буфет верхней части и поняла, что возьмется за эту работу хотя бы из уважения к его почтенной старости. Ну и просто во имя торжества справедливости.
  Через час она бодренько шагала по раскисшей обочине в сторону города. Автобусной остановки рядом с элитным поселком не было, но Капа этим обстоятельством была даже довольна. Нагрудный карман приятно грел очень весомый на ее взгляд аванс, воздух был свеж, а глаз радовало разноцветье осеннего леса на горизонте. Когда еще удастся прогуляться по сельской местности. Сзади бибикнула машина, Капа оглянулась и поняла, что коварство гиподинамии не знает границ. Из-за лобового стекла замызганной 'Газели' щерился улыбкой дядя Игорь.
   - Шанцева, ты куда припустила? Я ж тебе сказал, что сейчас освобожусь.
   - Так ты на другой объект собрался вроде бы, - не очень искренне удивилась Капа, забираясь в машину.
   - Собрался. Но по объездной до города тебя докину, - Игорь чиркнул зажигалкой и кабину затянуло вонючими клубами дыма.
  'Ну вот, подышала воздухом и прогулялась', - обреченно подумала Капа, защелкивая ремень безопасности. Но проситься обратно на дорогу было глупо, и она промолчала.
   - Ну как тебе домик? Тебе б такой, да? Прикинь, сколько б ты детей смогла в него напихать. - Игорь хохотнул над своей шуткой. - У твоих спиногрызов столько друзей не наберется.
  Хмыкнув, Капитолина вспомнила свою заветную мечту - всем чадам и домочадцам по отдельной комнате и персональному клозету. Не в этой жизни, к сожалению.
   - Вот я не понимаю, что перемыкает в мозгах у человека, когда у него появляются большие деньги, - дядя Игорь затянул свою любимую песню о богатых чудиках - заказчиках. Капа слушала его краем уха. Люди не становятся интереснее, когда обычные тараканы в их головах превращаются в золотые. Смысла обсуждать их странности она не видела. Лишь бы платили, а кого нужно изображать: Ганешу, Ктулху или дорогого Леонида Ильича Брежнева два на три метра (был у Капы такой юморист в клиентах) - неважно.
  В лобовое стекло длинным росчерком впечаталась капля, затем другая и вот уже мир снаружи выцвел, насупился, заскрипели натужно дворники, размазывая осеннюю серую муть с дрожащими огнями встречных фар и неоновыми вспышками дорожных знаков. Капа поняла, что забыла взять с собой зонт и благодарно посмотрела на дядю Игоря. Как же вовремя он подкатил на своем железном коне.
  Газель резко притормозила на пустынном светофоре, чуть не познакомив Капин лоб со стеклом, сзади что-то пронзительно и очень противно заскрипело, раздался треск, как будто в машину въехала рассохшаяся старая телега.
   - Вот черти узкоглазые! Просил же дверцы закрепить, - Игорь выругался коротко и нецензурно. - На, - Капе на колени шлепнулся полупрозрачный рулончик клейкой ленты, - сгоняй, залепи свою мебель, пока стоим.
  Взяв скотч, Капа пролезла между креслами в сумрачное нутро газели, пропахшее соляркой, и сразу же больно наткнулась коленкой на распахнутую дверцу комода.
   - Шанцева, ты там осторожнее. У меня свет в салоне не работает, руки все не доходят электрику починить, - запоздало предупредил Игорь.
  Комод слегка дрожал в такт двигателю, будто загнанный в клетку зверь с шершавой как у носорога шкурой. От него веяло каким-то абсолютно человеческим тоскливым ужасом. Спеленав дверцы скотчем, Капа бережно погладила столешницу и мысленно пообещала непонятно кому (не мебели ведь, в самом деле), что все будет хорошо.
  'Какой все-таки Игорь замечательный человек. И ведь давным-давно не родственник', - думала она растроганно, протискиваясь во влажную духоту автобуса. Подождал, пока приедет маршрутка, не стал высаживать Капу под дождь. А еще отказался от процента с заказа, даже возмутился, когда Капа попыталась настоять. И за очистку краски с комода не захотел брать деньги, а всего лишь попросил Капу нарисовать картинки с интерьером одному из своих клиентов. 'Шанцева, тебе некуда деньги девать? Детям бананов купишь'.
  Улыбнувшись, Капа подумала, что нужно будет написать Игорю натюрморт в подарок. Бутылку вина, виноград и лимон с кожуркой-спиралькой. Как у голландцев. Или нет, лучше что-то в стиле Петрова-Водкина - с граненым стаканом и поллитрой. Представив, как будет прописывать розовые прожилки на сале - пастозно, смачно, чтобы от одного взгляда на холст у зрителя слюнки текли, Капа пропустила момент, когда маршрутка захрипела как смертельно раненый зверь и, резко дернувшись, рванула вперед.
  Не успевшую принайтоваться к поручням Капитолину протащило по салону и впечатало в спину одного из пассажиров. 'Ох, как нехорошо получилось, зашибла мужика', - успела подумать она, судорожно цепляясь за ближайшее сиденье.
   - Да сколько можно, в конце концов! - мужчина развернулся и оказался совсем молодым парнем, наверное, не старше Ярика, с рассерженными, стеклянными от гнева глазами и желваками на скулах.
   - Вы! Взрослая женщина, а ведете себя...- Парень замолчал, раздувая ноздри, но потом, видимо, не выдержал и прибавил гнусное словцо, услышав которое, Капа мысленно ахнула и проглотила все приготовленные извинения.
   - Достали! Стервятники! - неожиданным фальцетом выкрикнул он. - Что вам всем от меня нужно! Отстаньте! Кино смотрите, книги читайте! - парень размахнулся и со всей дури жахнул кулаком по двери маршрутки, требуя, чтобы шофер немедленно его выпустил.
  Перепуганная Капа вжалась в спинку сиденья, стараясь не смотреть бесноватому в лицо. В памяти всплыло, что психи этого не любят. Или хищники? Точно она не помнила, но на всякий случай упорно таращилась на его засаленный до блеска воротник плаща и петельку, в которой болталась полуоторванная пуговица.
  К великому облегчению Капитолины, маршрутка подкатила к обочине, двери с лязгом открылись и сумасшедший, бормоча невнятные проклятия, выскочил в серый от грязи придорожный бурьян.
  Автобус рванул с места, спеша увезти нормальных пассажиров, твердо уверенных в крепости своего рассудка, от своего больного на голову собрата.
  Капа проводила взглядом сутулую фигуру в кургузом черном плащике, яростно махавшую проезжавшим мимо машинам. Давным-давно бабушка учила ее молиться за драчливых мальчишек, от скуки цеплявшимся ко всем девочкам в детском саду. Сейчас Капитолина перекрестила глазами своего обидчика, торопясь, пока он не скрылся за поворотом, и попыталась выбросить эту странную и неприятную встречу из головы. Но приподнятое настроение возвращаться не хотело. На душе было гаденько, не спасал даже солидный аванс, полученный от клиентки. Капа прокручивала в уме сегодняшнее утро, и ей казалось, что все она делала неправильно. Не так была одета, даже удивительно, как хозяйка впустила ее в свой дом-музей без бахил, с такими-то потрепанными сапогами. Почему Капа вместо затрапезных джинсов не надела брючный костюм и ботинки на шпильке? Знала ведь, что едет к богатой клиентке. А еще она говорила какие-то глупости и фальшиво улыбалась. Замялась, когда обсуждали гонорар. Потом слишком быстро спрятала деньги в карман. Клиентка теперь подумает, что она какая-то нищая оборванка. И мальчишка еще этот ненормальный. Сколько ему лет, интересно? Восемнадцать? Двадцать? С кем он живет? И где?
   - Да с Шараповки этот полоумный, - надтреснутый старушечий голос уверенно ответил на ее мысль. Вздрогнув, Капа оглянулась.
   - Он в универсаме скупается, где семейная аптека сбоку, - рассказывала пожилая дама с тонкими, словно под линейку вычерченными бровями. - Раненько так приходит обычно, к самому открытию. У меня бессонница, поэтому я тоже с утра хожу. Но на людей он в магазине не бросается. Тихо себя ведет. Пельменей наберет с макаронами и на кассу.
   - Такой молодой и уже сумасшедший, - сокрушенно покачала головой старушка в платочке. - Куда мир катится?
   - Осень, - отозвалась кондукторша. - У психов обострение. Я их, знаете, сколько за последние две недели повидала?
  'Осень', - с неожиданной щемящей тоской подумала Капа. 'Птицы улетели на юг, люди сошли с ума, а дождь, скорее всего, зарядил до самого снега. И у меня впереди только зима. Мое лето уже отцвело'.
  Автобус, пыхтя, штурмовал пригорки, отважно нырял в низины, подбирая на редких остановках дачниц самых неприхотливых и морозоустойчивых сортов с необъятными клетчатыми сумками и тележками на колесах. Мимо, блестя холеными атласными боками, со свистом пролетали иномарки. Отсыпав кондукторше горстку мелочи, Капа забилась в угол, по старой привычке пересчитывая цифры на билете. В юности наивная девочка, которую тогда еще звали Светой, счастливые билетики ела. Украдкой, чтобы никто не заметил, кидала в рот и старательно жевала, пытаясь не думать про грязные руки, в которых побывал маленький бумажный квадратик. Загадывала обычную для этого возраста дребедень: мальчики, пятерки на экзаменах, новые сапоги на настоящей манке. Не то, чтобы она верила в это внезапное трехкопеечное счастье, просто проверяла на всякий случай, а вдруг сработает?
  Маршрутку занесло на повороте, бабки в салоне заохали, поднимая упавшие сумки. К ногам Капы подкатилось битое жизнью сморщенное яблоко. Новый поворот дороги отправил его в далекий и неизведанный путь под задние сиденья. Капа смяла несчастливый билет и сунула в карман. Предательская тоска крепко держала ее за горло. Не каждую осень бывает бабье лето и, наверное, не у всех баб. Не то, чтобы Капитолина мечтала о каком-то несбывшемся женском счастье и хотела продлить молодость, просто все, что раньше виделось в зыбком тумане далекого будущего, внезапно приблизилось и дохнуло на нее безжалостным зимним одиночеством.
  Телефонный звонок прервал ее тоскливые размышления. Капа вытащила мобильник из кармана, вместе с ним выпорхнул и билет, последним осенним листком планируя на грязный пол.
   - Мам, привет. - Машкин голос звенел от предвкушения. - Угадай, где я сейчас.
  Прислушавшись к ее дыханию в трубке, Капа различила на заднем плане странный прерывистый шум.
   - Тебя что, в командировку на ткацкую фабрику послали?
   - Нет! - Дочь залилась счастливым смехом. - Это катер! Я сейчас на катере плыву по Черному морю.
   - Как? - рявкнула Капа в трубку, напугав мирно дремавшую на соседнем сидении бабульку. - На каком море? Ты же должна быть на работе. Мань, ты меня не разыгрываешь?
   - Я уволилась!!! - ликования в Машкином голосе хватило бы на Пулитцеровскую премию. - Я все высказала редактору и уволилась!!!! И теперь свободный журналист-фрилансер. Правда, здорово?!
  Капа порадовалась, что она сидит, а не стоит.
   - Прикинь, этот капустоголовый сказал, что осенняя ярмарка важнее, чем байк-шоу. И что наши читатели, ну, прям-таки мечтают узнать, сколько центнеров картошки в этом году привезли местные фермеры. Ну, я потащилась на эту ярмарку - тоска смертная! Пришла обратно и вместо репортажа, бац!, заявление на стол. Ты бы видела его рожу!
   - Скажи спасибо, что ты сейчас мою не видишь. Марьяна, что ты творишь?
  Капа собралась высказать дочери все, что она думает о 'взрослой самостоятельной девушке, которая достаточно зарабатывает, чтобы жить отдельно', но отчаянный, абсолютно иррациональный страх о своем детеныше затопил ее по самую макушку. Ладони у нее взмокли, стало трудно дышать.
   - Где ты сейчас? Маша, куда тебя занесло?
  Дочь взвыла в трубку раненой волчицей.
   - Ну почему ты не можешь хоть один раз просто за меня порадоваться! Здесь солнце, вода теплая. Мы сегодня купались! Кстати, баба Рая передает тебе привет. Ну почему ты все сразу в штыки принимаешь? Что я такого криминального сделала?
   - Рае тоже привет, - машинально ответила Капа, пропустив мимо ушей возмущенную Машкину тираду. - Так ты в Штормовом?
   - Ну да, - буркнула Марьяна обиженно, будто удивляясь маминой недогадливости. В самом деле, где еще может быть взрослая самостоятельная девушка, кроме как за тысячу километров от работы, на которую устроилась всего пару месяцев назад и от квартиры, арендованной за довольно большую сумму.
   - Мама, у меня все хорошо, - дочь, наконец вспомнила, с кем и по какому поводу она сейчас разговаривает и зачастила, пытаясь успокоить родительницу. - Мне заказали серию очерков о недвижимости в Крыму. Ну, знаешь, там цены, инфраструктура и всякое-такое. Чтобы все было приличненько, поэтичненько и с красивыми фотками.
   - И что ты в Штормовом фоткать будешь? Нашу халупу из ракушки? - Капу немного отпустило. Неразумное дитятко занесло не в страшное и неведомое далёко, а в знакомый до последней тропинки поселок. В котором живет замечательная баба Рая, дальняя родня бывшего мужа, без особых потерь пережившая летние вторжения уже трех поколений Шанцевых. Если кто и может присмотреть за непутевой Марьяной, так это только она.
   - Нет, мы по всему побережью прошвырнемся, - дочь было плохо слышно, в трубку врывалось прерывистое дыхание морского ветра, такого же шебутного и непоседливого, как и сама Машка.
   - Кто это - мы? - осторожно поинтересовалась Капа. Машкины знакомцы, которых она периодически затаскивала в семью Шанцевых, отличались экстравагантностью взглядов и неординарной внешностью. И кто сейчас совершает с ней променад по крымскому побережью, неизвестно. Может, ролевики-толкиенисты, а может, преданные Саи Бабы. На все мамины намеки, что нельзя так легкомысленно подходить к выбору друзей, Марьяна растопыривала колючки и фыркала как ежик.
   - Мы с Димой. Он тебе тоже привет передает.
   - Это какой Дима? Скрипач или тот, у которого дача в Каменке? - Капа ждала ответа, вслушиваясь в шорох ветра и навязчивое стрекотание мотора. Там, далеко, в стране яркого солнца и ласковых волн, Марьяна смеялась, пересказывая кому-то невидимому ее вопрос. Наконец она вспомнила про маму.
   - Нет, это не тот Дима. Этот Дима у нас в прошлом году палатку брал. Помнишь?
   - Ну да, примерно. - Капа лихорадочно пыталась вспомнить, о чем она говорила с высоким бородатым человеком, пока искала на антресоли палатку. Кроме холеной, причудливо подстриженной рыжеватой бороды ничего не вспоминалось.
   - Он тебе тоже привет передает, - Машка заторопилась, не давая Капе вставить слово. - Ладно, мам, я тебе вечером по скайпу звякну. А то мы уже приплыли. Или пришли. Всегда забываю, как сами моряки говорят. Короче, приехали. Пока-пока!
  Капа еще какое-то время сидела, прижимая к уху молчаливый кусок пластика. Всего пару минут назад это был вход в нереальный, волшебный мир, где тугая волна бьется о борт юркого упрямого катера и в солнечных блестках тонет голубой горизонт. Тайфун по имени Машка обрушил его на голову ничего не подозревающей мамы и умчался дальше, покорять неизведанные дали. И с чего это Капа взяла, что после института дочь успокоится и остепенится?
   - Передайте на проезд, пожалуйста, - реальность вернулась, требовательно толкнув Капу в плечо. Автобус въехал в город. Мимо окон проплывали бетонные заборы промзоны, исписанные юными любителями граффити. Капа передала мятую сотку кондукторше и поняла, что после Машкиного звонка больше не может упиваться своей печалью. Вернулись хлопотливые мысли, захотелось сейчас же позвонить Рае, расспросить по-тихому. Мать должна быть в курсе, что это за Дима такой нарисовался рядом с Марьяной. Пусть Раиса поработает контрразведчицей, что ей еще делать сейчас в своем Штормовом. Урожай собран, туристы разъехались. Жалко, что Раю нельзя приставить к Машке телохранителем. Бородатому Диме Капа не особо доверяла.
  Телефон опять запиликал. Капа выхватила трубку, настраиваясь на Машку. Звонил Родик.
   - Мам, ты рассказ 'Бесприданница' читала?
   - Ну, допустим, это не рассказ, а пьеса. А что? - Капа пьесы читать не любила, зато много раз смотрела фильм. Но сыну об этом знать не обязательно.
   - Скажи, за что Карандашов убил Алису?
   - За то, что она украла у Чеширского Кота миелофон, - на одном дыхании выдала Капа.
  3 глава
  - Скажите, пожалуйста, зачем ваш сын ходит в школу? - учительница выдержала эффектную паузу и, потрясая пухлой дланью, требовательно уставилась на Капу.
   - 'Интересно, какого ответа она от меня ждет?' - Капитолине хотелось юркнуть под парту и затаиться там, тихо как мышка. Ей стало смешно. Взрослая женщина, мать четверых детей и по совместительству свободный художник, скукожилась под грозным взглядом классной дамы. Из глубокого партизанского подполья вылезла нерадивая школьница. Намертво вбитый в подсознание рефлекс требовал, чтобы Капитолина немедленно вышла к доске и, вытянувшись в струнку, отчиталась, почему она так наплевательски отнеслась к домашнему заданию по выращиванию сына.
   - Родион что-то натворил? - обреченно спросила Капа.
  Елена Куприяновна мстительно сверкнула очками и приготовилась перечислять.
  Собрание затянулось. Капа едва успела заскочить в ближайший магазин, с разбегу ввинтившись в щель, через которую маленький унылый таджик выпускал последних покупателей. По-быстрому зашвырнув в тележку нехитрый продуктовый набор, она пристроилась к очереди в кассу, размышляя о вечном, а также добром и разумном. С классной руководительницей эта заношенная до лохмотьев цитата никак не соотносилась. В ряды сеятелей она просочилась по ошибке или чьему-то преступному недосмотру. Сама Капа не доверила бы ей даже посев петрушки на садовом участке. От учительницы фонило почти осязаемой ненавистью к дебилам-ученикам, их слабоумным родителям и трудовому законодательству, которое обязывало учителей терпеть эту банду придурков десять месяцев в году. Не то, чтобы Капитолина оправдывала свое чадушко или видела в нем недооцененного гения. Но ничего 'криминального', что могло вызвать такое отношение со стороны классной дамы, на Родькином счету не числилось. Ленив, конечно, паршивец, болтает много. Опаздывает. Капа в который раз поклялась выпихивать сына по утрам на десять минут раньше и, расплатившись за продукты, решительно зашагала к родному двору. Ей предстоял непростой разговор с сыном. К такому событию следовало подготовиться заранее - найти в себе залежи праведного материнского гнева и обрушить на непутевого отпрыска. Вся проблема была в том, что внутри Капиного организма эти полезные ископаемые водились в очень малых количествах. Роль строгой, но справедливой матери давалась ей с большим трудом.
  Дверь открыл взъерошенный Ярик. Молча выхватив у Капы пакеты, он метнулся на кухню и тут же убежал в свою комнату, где что-то тарахтело, взрывалось и страшно ругалось по-английски.
   - Привет, - из ванной выглянула распаренная Аська в длинном халате и тюрбане из полотенца. - Тебе дядя Игорь прикольный столик привез. Пацаны его в спальню затащили, но он там не смотрится. Можно я его к себе поставлю?
  Капа отрицательно покачала головой. Видимо, вопрос был риторическим, потому что дочь не стала настаивать, а величественно, как фрейлина Екатерины Второй в огромном напудренном парике, поплыла на кухню. Впечатление портили только вьетнамки, звонко щелкавшие при каждом шаге по розовым пяткам.
   - Ася, это чужой комод. Мне его нужно разрисовать и отдать, - пропыхтела Капа, сражаясь с молнией на сапоге.
  Разборки с сыном сразу же отошли на второй план. Капе не терпелось увидеть комод в его первозданном виде. Воспитание детей - это такой загадочный процесс, черт его знает, успешно он проходит или нет. Иногда Капитолине казалось, что коэффициент полезного действия от всех ее педагогических трепыханий не больше, чем от забега Аськиного хомячка в колесе. И вообще, вдруг, пока мама занята новым заказом, Родька немного помучается в ожидании головомойки и раскается самостоятельно?
  Капа с трудом протиснулась в свою спаленку. В ней было тесно, холодно и пахло автомобильными выхлопами. Комод сожрал все свободное пространство в комнате. Растопырившись между диваном и креслом, он намертво заклинил дверцу шкафа и перегородил вход. Никто из юных грузчиков не догадался вытащить кресло или отодвинуть в угол тумбочку. Вдобавок они настежь распахнули балконную дверь.
  Мысленно выругав беспечных и морозоустойчивых детей, Капа полезла через диван ее закрывать, но на половине пути поняла, что странный химический запах исходит не от перекрестка за окном. Это благоухал новоотдраенный комод. Запах был не очень сильным, даже с какой-то благородной миндальной горчинкой, но въедливым. Процесс освобождения дерева от вековых слоев краски Капа представляла довольно смутно и дальше шлифовальной машинки и нежной наждачной шкурки фантазия у нее не заходила. Кто же знал, что эти бандиты, Игоревы работнички, владеют секретом химического пилинга!
   - Мам, ты зачем опять расчлененку купила? Что, сложно было сосиски взять? - возмущенная Аська просунула в дверь мокрую голову. - Ты же знаешь, я курицу не ем!
  Присев на спинку дивана, Капа устало вздохнула. Прокормить младших Шанцевых было сложнее, чем семью коал в зоопарке. Родион терпеть не мог рис и свеклу, Ярослав не ел супы, Есения ненавидела курицу и все они категорически отказывались от тушеной капусты. Зато бич-пакеты шли у детишек на 'ура'. Дополнительный мальчик Жека мог неделями питаться дошираками, чипсами и крабовыми палочками, запивая 'Кока-Колой' эту адскую смесь. Капа воевала с детьми не первый год, но китайская лапша уверенно побеждала.
   - Сосиски были вчера. Так что выбирай, плов или чахохбили? И не стой здесь с мокрыми волосами, простынешь.
   - Мне все равно, я это есть не буду, - скривилась Аська и скрылась, хлопнув дверью.
  Капа осталась один на один с комодом. Совсем недавно она была уверена, что очень удачно взяла работу на дом. Милое дело - сидишь себе дома с кисточкой и под приятную музыку разрисовываешь девственно чистые мебельные бока. Обед готовится, дети под присмотром. Но оказалось, что древний рундук не хочет помещаться на единственном свободном пятачке крохотной комнатки. Вдобавок он воняет как интеллигентный алкоголик после запоя - сдержанно и стыдливо, но, если подойти поближе, ядрено, до рези в глазах.
  Дотянувшись ногой до приоткрытой дверцы, Капа захлопнула комод. Это нехитрое действие придало ей решительности. 'На самом деле никакой проблемы нет. Это просто чепуха какая-то. Запах выветрится, кресло можно передвинуть, а пуфик вообще выкинуть. Давно пора. У него все равно ножка отваливается.'
  Следующие полтора часа Шанцевы всей семьей играли мебелью в пятнашки. От компьютерной игры, в которую они проросли всеми корнями, были безжалостно оторваны Ярик с Жекой, а Родька поднят с постели. Оказывается, родительское собрание очень способствует крепкому детскому сну. Подросток, которого обычно приходилось силой укладывать далеко заполночь, добровольно уснул в совершенно детсадовское время. Фантастика. Родик зевал, тер глаза и тормозил со старательностью свежеподнятого зомби, всем своим видом показывая, что шкаф он, конечно, передвинет, но от воспитательных разговоров с таким сонным ребенком толку будет мало.
   - Ну вот, теперь хорошо, - сказала Капа слишком бодрым голосом. - Всем спасибо, все свободны!
  Родик хмыкнул недоверчиво и ушел досыпать. Старшие мальчишки унеслись к своим играм, даже не дослушав. Капа скептически оглядела комнату. Мебель съехала к балкону, испуганным стадом поглядывая оттуда на чужака, который стоял посреди комнаты, уткнув резные ножки в потертый ковролиновый луг. Без вековых напластований лака и краски комод выглядел худым, но опасным хищником, на его смуглых поджарых боках виднелись разноцветные следы былых сражений с неумелыми малярами. Скрипнув, медленно открылась дверца, показывая темное пустое нутро. Капитолине стало совсем неуютно рядом с комодом. Она быстро захлопнула дверцу, подперев ее пуфиком, а потом, на всякий случай, накрыла комод флисовым пледом. Вдруг кто-то кофе на него прольет или торт из тарелки вывернет на столешницу. С ее семейки станется измазать чужую, предназначенную для работы вещь. Лучше заранее подстраховаться. На мистические причины такой предусмотрительности Капа решила не обращать внимания. Играть в страшилки со своим расшалившимся воображением она не собиралась.
  Подготовка ко сну напомнила Капитолине старый фильм про челюскинцев. С одним только отличием - ее персональная льдина жутко воняла даже при открытой форточке. У Капы даже мелькнула предательская мысль напроситься на ночлег в комнату к Аське, но она задавила ее в зародыше. Нельзя сдаваться, тем более, что лишнего матраса у Шанцевых не водилось, а ночевка в спальнике не радовала Капу даже лет тридцать назад, когда энтузиазма у нее хватало, чтобы пройти за день двадцать километров. Причем в гору и с рюкзаком.
  Поэтому спать Капа ложилась, основательно утеплившись. В очередной раз она похвалила себя за то, что не поддалась требованиям отпрысков выкинуть весь старый хлам, которым забита квартира. Сейчас ей очень пригодилась длинная фланелевая ночнушка советских времен, которую соседка когда-то отдала на пеленки. Капа не стала ее резать, а малодушно засунула в кладовку, понимая, что возиться с подрубкой некогда и попросту лень. Там же, в кладовке, нашелся махровый халат бывшего мужа и растоптанные домашние угги. Замотав голову шарфом, Капа покрутилась перед зеркалом и поняла, что теперь может спать даже на снегу. А если в таком наряде прогуляться до теплоцентрали, то местные бомжи обязательно примут ее в свой закрытый элитный клуб. Это ее так развеселило, что спать она ложилась чуть ли не хихикая.
  Проснулась Капа оттого, что все одежки на ней перекрутились. Снилась ей совершеннейшая чушь, от которой сейчас в голове остались лишь какие-то невнятные обрывки. В комнате было темно и душно, из соседского телевизора за стеной доносились фортепианные аккорды и дребезжащий голос певицы. Капа начала выпутываться из халата, наткнулась локтем на спинку дивана совсем не в том месте, где она должна была находиться и чуть не грохнулась на пол. Странное поведение дивана выбило из нее последние остатки сна. Капа замерла, напряженно всматриваясь в темноту и пытаясь понять, почему не светятся фонари за окном. Снова в районе проблемы с электричеством? Музыка за стеной рассыпалась последними бравурными аккордами, послышались жидкие хлопки. Капа осторожно села, намертво вцепившись в подлокотник. Диван был узкий и короткий, выгнутая спинка обита гладкой материей с холодными металлическими пуговками по краям. Это опять была не ее комната.
  Два последних месяца Капа всеми силами пыталась забыть несколько страшных часов, когда она босая, в краденой марлевой занавеске пряталась в кустах непонятно в каком месте, мире и времени. Все ее попытки найти ответ на вопрос: 'Что, черт возьми, это было и как снова туда не загреметь?' закончились полным провалом. Интернет обрушил на Капу тонны непроверенной информации, от красивых фантазий до полного клинического бреда. Путаясь в словах и заикаясь от идиотизма ситуации, Капа попыталась рассказать про этот случай одному своему знакомому, весьма продвинутому в мистике и всяческих других йогах. Из его пространных объяснений она поняла, что в одной из прошлых жизней совершила какую-то ужасную ошибку и теперь тяжелая карма будет путаться у Капы в ногах, мешая бодро и радостно шагать в светлое будущее. Выяснив, кто виноват, она пристала к знакомцу с вечным русским вопросом 'что делать', но мужик открестился от нее занятостью и сбежал на семинар по трансцедентному расширению сознания.
  Какое-то время после этого Капа ложилась спать в полной боевой выкладке и с гаечным ключом в руке. Но очень быстро от этого устала. Оказалось, зря. Неизвестно, пригодился бы теперь гаечный ключ или нет, но с ним было бы спокойнее. Сейчас она не могла сказать, что было страшнее, полная темнота и тишина помещения, в котором она оказалась или невнятные разговоры за стеной. Какое-то время Капа сидела, стараясь не шевелиться и дышать как можно тише, но потом не выдержала и вытянув руки, маленькими шажками двинулась в сторону голосов. Впрочем, далеко ей уйти не удалось.
  Голоса внезапно приблизились, послышались торопливые шаги и скрип открывающейся двери. Темноту прорезала узкая полоска света. Вжавшись в угол, Капа смотрела как в дверном проеме пятясь, появляется толстая тетка в длинной сборчатой юбке и свечой в высоко поднятой руке. Комната, в которую занесло Капу, оказалась узкой и пустой как коробка от обуви. По темно-зеленым стенам метались испуганные тени. Никаких шкафов и окон с портьерами, за которыми можно затаиться, только шеренга стульев вдоль стены да маленький столик с зеркалом. Капа метнулась обратно к дивану, но спрятаться под ним могла разве что кошка. Осталось только стоять на месте, изображая экспонат музея мадам Тюссо. Натянув на лицо самое доброжелательное выражение и поглубже запихнув мандраж, Капа приготовилась к встрече с аборигенами.
   - Осторожнее, тут ступенечка. Давайте, я вас под локоточек поддержу, чтобы вы ненароком не расшиблись, - от страха Капитолина не сразу поняла, что женщина за стеной говорила на великом, могучем, а главное, родном для Капы языке.
  Вытянув шею, тетка в дверном проеме заглядывала за угол. Подсвечник в ее поднятой руке накренился и капли горячего воска падали на рукав, но ее интересовало только то, что происходило за дверью. Капа не смогла представить, кого там уговаривали идти аккуратнее с такими приторными воркующими интонациями. Может, там больной человек? Или ребенок? А почему тогда на 'вы'? Судя по шагам, в комнату направлялось несколько человек. Что будет, когда они увидят здесь постороннюю? Капа вжалась лопатками в стену. Под ногой предательски скрипнула половица.
  Тетка в дверях развернулась и вытаращив глаза, уставилась на Капитолину.
  'Наверно нужно поздороваться', - подумала Капа, но не смогла вымолвить ни слова. Женщина тоже молчала. В длинном сером платье, чепце с торчащими оборками и подсвечником в поднятой руке, она была похожа на сильно располневшую статую Свободы.
  В комнату заглянула женщина помоложе и тоже замерла на пороге, удивленно рассматривая невесть откуда взявшуюся Капитолину. Решив, что улыбка может улучшить первое впечатление, Капа потуже затянула пояс халата и растянула губы в фирменном американском оскале, но ее попытка наладить контакт с местным населением успеха не принесла. Женщины стали смотреть на Капу с явным страхом.
   - Ну и чего вы, дуры, столпились на пороге? - голос из коридора утратил всякую слащавость.
  Скульптурная группа в дверном проеме зашевелилась и распалась. Одна из женщин метнулась к стоящему на столе канделябру и начала торопливо зажигать свечи, искоса поглядывая на Капу. Вторая гремела какими-то ведрами в углу за дверью.
   - А светить-то кто будет? Или мы по-темному должны ноги себе переломать? - в комнату заглянула тетка с презрительно поджатыми губами. Схватив со стола подсвечник, она вернулась к двери.
  У Капы было чувство, что она заблудилась за кулисами театра и случайно, во время спектакля, выскочила на авансцену. Очень хотелось обернуться и убедиться, что за спиной стена, а не темень оркестровой ямы и партер, наполненный людьми. Хотя, в ее случае, обычный театр был бы предпочтительнее темной комнаты-пенала, не пойми где и когда.
  В дверях появилась старушка в темном платье с необъятной по ширине юбкой. Ее почтительно вела под руку совсем молоденькая девушка. Капа решила, что это какая-то богатая дама с юной воспитанницей. Вокруг суетилась тетка с подсвечником, очень быстро переходя от воркующе приторных интонаций, с которыми она обращалась к старушке к резкому шепоту, предназначенному остальным. Для классического образа приживалки она была слишком маленькая и круглая, словно пожилой колобок, которому в юности удалось заболтать злодейку - лису до полного отупения.
   - Анна Петровна-то как расстаралась с обедом! Как будто ей ангел нашептал на ушко, что вы мимо ехать будете. Шнурочки ослабить на корсаже?
  Старушка кивнула. Тени на стенах шарахнулись от оборок на ее чепце. Тетки, одетые в серую униформу, по всей видимости, служанки, ринулись к ее спине, чуть ли не сшибаясь лбами. Пока они колдовали с платьем, бабка стояла, наклонив голову и вцепившись руками в спинку стула. В тусклом пламени свечей ее руки с артритными узловатыми пальцами казались лапами хищной птицы. Ей было тяжело стоять, ходить и, наверное, жить. При этом она носила корсет и юбку размером с кухню в хрущевке.
  'А я всегда думала, что хуже шпилек и классического офисного костюма ничего нет на свете' - Капа пожалела всех женщин прошедших эпох, с ранних лет и до самой старости вынужденных носить многослойную сбрую.
  Внезапно старуха резко подняла голову и уставилась темными, глубоко запавшими глазами на Капу.
   - Это еще что за пугалище? -голос у нее был сухим и надтреснутым, как будто стертым от долгого использования.
  'Чудище-Капище, - от страха в голову Капе лезла совершеннейшая чушь. - Обло, озорно и огромно. Что я ей скажу? Здравствуйте, бабушка, а не подскажете ли три карты? Или хотя бы числа в лотерее?'
  Из-за бабкиной спины выглянула одна из женщин, воевавших со шнуровкой, испуганно посмотрела на Капу и нырнула обратно. Капа молчала, не зная, как прервать эту дурацкую театральную паузу. Колобковая приживалка бочком и с подсвечником наперевес осторожно приблизилась к ней на пару шагов. У нее были тяжелый взгляд и сжатый в тонкую линию рот.
  'Сейчас шарахнет канделябром по темечку и скажет, что спасла дом от воровки' - Капа вжала голову в плечи, ее ощутимо потряхивало. Что говорить, она так и не придумала.
   - Так это девка из дворни братца Анны Петровны. Немая. - Тетка обожгла Капитолину косым взглядом и повернулась к старухе. - Помните Петра Петровича? Он еще к девице Олениной сватался. Какой был офицер! Он теперь здесь живет, во флигеле.
  Капе на секунду-другую полегчало, все-таки качественная легенда - залог успеха любого контрразведчика. Но потом до нее дошло, что провести остаток своей жизни в качестве немой дворовой девки неизвестного Петра Петровича - не самая веселая перспектива.
   - Петр Петрович как в отставку вышел и в деревне поселился, сильно затосковал. А потом так и вовсе больным сделался. От болезни он вспыльчив стал без меры и не воздержан в словах. Докторов на порог не пускал, с сестрицей рассорился. Уж, казалось бы, последний родной человек на свете остался. И ссора-то была совсем пустячная. Анна Петровна как убивалась, бедная!
  Женщина с явным удовольствием рассказывала, как отставной военный, случайно, видимо спьяну, сжег усадьбу, а сердобольная сестра, презрев обиды, приняла погорельца. Капа вполуха слушала эту душещипательную историю. Она пыталась понять, тетка перепутала ее с кем-то или просто соврала? И если это вранье, то зачем?
   - Почему она так странно одета? - старуха бесцеремонно перебила приживалку.
  Капитолина поняла, что ее карьера в качестве дворовой девки закончилась, даже не начавшись. Хотя, на ее взгляд, мужской халат из полосатой махры и красно-белый шарф с надписью 'Спартак' смотрелся куда симпатичнее, чем унылые серые платья местной прислуги.
   - Так у Петра Петровича вся дворня не пойми во что одета, - сладким голосом пропела тетка.
  Приживалка улыбалась, но глаза у нее были растерянные и злые, как у студентки-отличницы, которую вредный экзаменатор пытается срезать на дополнительных вопросах.
   - В деревне-то скучно, занятий не было, вот он, пока здоров был и придумывал себе всякую всячину. Деревенских сгонит на поле, деревяшки вместо мечей даст, они колошматят друг друга, великие древние баталии изображают, а Петр Петрович веселится, - женщина помахала подсвечником, показывая, как именно сражались местные реконструкторы.
  Старуха слушала ее с выражением усталого равнодушия на лице, зато для прислуги этот рассказ был как рождественская сказка для детсадовцев из ясельной группы. Одна из женщин даже рот открыла от изумления. Капа тоже удивилась. По идее, они должны всю эту историю знать наизусть. Или приживалка все-таки врет?
   - Деревенька у него небольшая была, мужиков мало, - продолжила рассказчица. - Он придумал баб с ребятишками во вражеское войско ставить. А чтобы они на мужчин были похожи, велел косы бабам резать и бороды из них делать. Крику было! Девки в ногах у него валялись. Но Петр Петрович решений своих не менял. Всех обстриг и древнюю одежду велел сшить. С той поры они другого и не носят. Анна Петровна не стала их переодевать. Говорит, ежели братцу нравится, пусть так и ходят. Только бороды велела спрятать подальше. Сказала, как Петр Петрович выздоровеет и заново построится, тогда пусть хоть усы, хоть хвосты девкам лепит. А в своем доме она страсть такую не потерпит.
   - Время, Лидия, время, - старуха резко оборвала рассказ.
  Служанки со всех ног кинулись ее обихаживать, а приживалка Лидия - руководить процессом, и Капитолина смогла немного расслабиться. На нее никто не обращал внимания. Все были заняты поиском булавки, которая исколола бедной старушке всю спину. Булавку нашли и с торжественным видом предъявили старухе, чтобы тут же вколоть ее обратно. Все это время бабка продолжала стоять, вцепившись дрожащими руками в спинку стула. Очевидно, конструкция платья не предполагала каких-либо действий с ним в сидячем положении. Капа пожалела бы старушку, если бы не ее брезгливо поджатые губы и высокомерные взгляды в сторону прислуги, суетившейся вокруг нее с явным страхом.
  'Лучше бы я опять свалилась на мужика в майке', - поймав себя на этой мысли, Капа удивилась. Еще недавно про этот комариный рай она даже вспоминать боялась. Но реконструктор - рабовладелец Петр Петрович пугал ее неизмеримо больше. Не говоря уже о старухе, от одного взгляда на которую у Капы начинали мелко и противно дрожать колени. Да и сладкоголосая Лидия хоть может и была дамой, приятной во всех отношениях, но никакого желания познакомиться поближе не вызывала.
  Между тем служанки, наклонившись, подхватили подол бабкиной юбки и на раз-два подняли его вверх, на манер зонтика, вывернутого резким порывом ветра. Такую маневренность в старинной женской одежде Капа даже не подозревала. Одна из женщин осталась держать верхнюю юбку, остальные бросились выворачивать нижние. Ворох оборок и складок сделал старуху похожей на огромную черно-белую хризантему с хмурым и недовольным лицом. Капа начала догадываться,зачем вся эта возня с юбками затевалась, а уж когда в тыл старушке отправилась служанка с керамическим горшком на длинной ручке, очень напоминающей печной ухват, сомнений у нее не осталось.
   - Эй ты, поди сюда, - вынырнув из-за юбок, приживалка поманила Капитолину пальцем.
  На негнущихся ногах Капа подошла поближе.
   - Ну-ка, посвети. - Приживалка ткнула в руки Капитолине подсвечник. - Да смотри, воском не капни!
  Капа вытянула руку, поднимая подсвечник повыше и стараясь не обращать внимания на то, чем была занята старушка и прислуга. Наконец, одна из теток унесла горшок в угол, женщины вернули юбки в нормальное положение, ловко разглаживая складки. Старушка оторвала руки от стула. Ее подхватили и осторожно повели к двери. Приживалка пыхтела сзади, поминутно наклоняясь и поправляя оборки на пышном подоле бабкиной юбки. Капа с подсвечником остановилась на пороге, совершенно не понимая, что делать дальше.
   - А ты куда собралась? - прошипела Лидия и, ехидно оскалясь, захлопнула дверь перед самым ее носом.
  4 ГЛАВА
  Удар был настолько сильным, что у Капы из глаз брызнули слезы. Эта сволочная приживалка нарочно приложила ее дверью. Стараясь не прикасаться к носу, Капа осторожно вытерла глаза рукавом халата. Подсвечник мешал, свечи прогорели и горячий воск капал ей на пальцы. Где-то сзади был стол, куда можно было его поставить. Капа моргнула, пытаясь восстановить зрение и поняла, что кошмар закончился. Она стояла посреди своей комнаты и хотя стены перед глазами еще шатались, оклеены они были обоями, знакомыми Капитолине до последней дырки. Утро уже наступило. Капа поставила подсвечник на комод и задула свечи.
  Через десять минут она уже стояла возле подъезда, пытаясь дрожащими руками застегнуть куртку. Сидеть дома Капа не могла. Нужно было срочно что-то делать с собой. Ей необходим был якорь, который помог бы не только остаться в этом мире и времени, но и в своем уме. Может, пойти в церковь? Капа представила, как рассказывает батюшке на исповеди про свои приключения. В лучшем случае он тут же начнет изгонять из нее чертей, в худшем - вызовет санитаров. Конечно, можно надеть на шею освященный образок, хорошо бы сразу несколько штук, а еще обрызгать всю квартиру святой водой, но воспитанная тремя поколениями атеистов Капитолина очень смутно представляла себе пользу от всех этих мероприятий.
   - Утро доброе. Куда это ты так рано?
  Капа обреченно повернулась к подъезду. Соседей нельзя игнорировать, даже если очень хочется. Алла Григорьевна считала себя добрым и отзывчивым человеком, а еще была очень набожна. И сейчас она, как обычно, направлялась на утреннюю службу в церковь. Так что этот пункт в плане по спасению себя можно вычеркнуть. Вместе с соседкой Капа даже в подъезд старалась не заходить. Она вполне могла прожить без агентурных данных о жизни местного истеблишмента.
   - Батюшки, что это с тобой? - всплеснула руками Алла Григорьевна.
   - Аллергия, - по ощущениям Капы, нос у нее должен светиться как у олененка Рудольфа.
   - Так ты в аптеку? Или в поликлинику?
   - Ага, - Капа решила не конкретизировать.
  Соседка тут же забросала ее рецептами различных снадобий и названиями лекарств. Утренняя служба была забыта. Капа послушно кивала и гундосо угукала в нужных местах. Ее больше волновал вопрос, что еще можно сделать для собственной безопасности. Кроме булгаковской бронированной камеры на ум ничего не приходило.
   - Холодно-то как сегодня. - Алла Григорьевна пыталась застегнуть верхнюю пуговицу на драповом пальто, но воротник не хотел сходиться. Пальцы у нее проскальзывали и большая, в перламутровых разводах пуговица продолжала болтаться на пучке измочаленных ниток.
  Капа следила за этой пуговицей как завороженная. В ее сонных и усталых мозгах крутилась какая-то важная мысль. Где-то она такую пуговицу уже видела...
   - Родиона пошлешь ко мне после школы? Пусть в универсам сходит. А то у меня перловка закончилась. - Соседка просительно заглянула Капе в глаза.
   - Точно! Пуговица! Алла, извини, мне в универсам нужно, - кивнув ошалевшей соседке, Капа ринулась на остановку.
  К магазину Капитолина приехала за полчаса до открытия. Чтобы не замерзнуть, она бродила кругами по детской площадке напротив супермаркета и даже пробежалась вокруг заснеженной песочницы и вмерзших в лужу качелей, но быстро устала и запыхалась. На холоде ей хорошо дышалось и думалось. Не настолько, чтобы понять, что именно происходит, но вполне приемлемо, чтобы нащупать хоть что-то общее. Во всяком случае, она на это очень надеялась.
  Если бы у Капы был с собой блокнот, она постаралась бы все расписать красивым почерком с пунктами и подпунктами. И под первым номером была бы ее собственная многострадальная голова. Пожилой рыбак ни с того ни с сего заехал Капе кулаком в лоб. Хорошо так приложил, она потом еще дней десять фингал тоналкой замазывала. Судя по его словам, он понял, что Капа не местная и хотел помочь. Приживалка Лидия со всей дури ударила Капу дверью. Помогать ей Лида точно не собиралась, но Капа слишком хорошо вписывалась в ее историю про помещика - ролевика, чтобы это было правдой. И главное, с шишкой на лбу или с распухшим носом, но Капитолина сразу же оказывалась дома. Совпадение? Капа ни капельки в это не верила. Конечно, ученые сказали бы, что для полноты картины не хватает статистических данных, но проводить на себе опыты Капитолина не собиралась.
  Вторым пунктом в ее списке стоял странный парень, в которого Капа врезалась в автобусе, причем, опять-таки лбом. Он кричал что-то про стервятников, которые должны от него отстать и переключиться на книги с телевизором. Может, его тоже волшебным образом перебрасывает в разные непонятные места?
  В этой схеме было много белых пятен, но нервный молодой человек в ней точно присутствовал. Капа вспомнила, где и когда она видела его засаленный плащ и пуговицу, которая болталась на одной нитке. Это было в самом начале осени, Капитолина спешила на дачу к подруге. В руках у нее был свежеиспеченный пирог, запакованный в кальку, за спиной этюдник, а в мыслях только страх пропустить нужную электричку. Поэтому, когда она налетела на человека в плаще, то извинилась и помчалась дальше, на автопилоте подумав, что пуговицу жалко, оторвется и потеряется. Как он выглядел выше и ниже этой пуговицы, Капа не запомнила. А через неделю ее засосало в деревню с комарами.
  Сейчас Капитолина собиралась подкараулить юношу в супермаркете и вытрясти из него все, что он знает о телепортации.
  Замерзшая словно сосулька Капа влетела в магазин на крейсерской скорости. Схватив тележку, она побрела по рядам с продуктами, одним глазом разглядывая ценники, а вторым пристально наблюдая за входом. В отделы, откуда вход не просматривался, Капа не заходила.
  Когда Капитолина с полными пакетами вышла из супермаркета, разочарованию ее не было предела. Юноша бледный со взглядом горящим в магазине так и не появился. План, который еще два часа назад казался Капе образцом тактики и стратегии, летел в тартарары. Каждый день торчать в супермаркете и как Ассоль, высматривать таинственного незнакомца? Есть ли в этом хоть какой-то смысл?
  В автобусе Капу накрыло таким беспробудным отчаянием, что хотелось завыть в голос. 'Все это полный бред, - думала Капа, пристраиваясь к очереди на выход. - Парень может приходить за продуктами раз в месяц или переехать в другой город. И вообще, не факт, что у бабушки из маршрутки нет склероза и она его ни с кем не спутала. Даже если я его найду, он может оказаться обычным городским сумасшедшим, который знать не знает ни о каких перемещениях'.
  Перехватив поудобнее пакеты, Капа шагнула в снежную кашу, растоптанную ногами и колесами и поняла, что зря она последние сорок лет не верила в Деда Мороза. Прямо перед ней, на лавочке остановочного павильона сидел юноша в том же куцем осеннем плащике с полуоторванной пуговицей на лацкане воротника и смотрел на Капу испуганными глазами.
   - Привет. - Капа осторожно подошла к скамейке. - Тебе не холодно?
  Юноша отрицательно мотнул головой. Сейчас он не выглядел опасным психом. Обычный подросток. В узких джинсах с дырками на коленях и перчатках без пальцев, в меру лохматый и не очень чистый. На Капу он смотрел с явным недоверием, готовый в любой момент сорваться со скамейки и убежать.
   - Я постою тут рядом с тобой, можно? - не дожидаясь ответа, Капа сгрузила пакеты прямо в снег и принялась растирать озябшие пальцы, перекрыв городскому Маугли все пути к отступлению. Ей нужны были ответы, и получить их Капа была готова любой ценой. Ну или почти любой.
   - Мне нужно с тобой поговорить. Очень нужно. - Капа старалась убрать из голоса эмоции, чтобы случайно не спугнуть парня.
   - Зачем?
  'О, как все сложно, - простонала мысленно Капа. - Почему он не из моих детей или их друзей? С ними не нужно изображать психолога по работе с террористами. Одного вопроса, заданного строгим голосом хватило бы, чтобы они выложили все, что им известно'.
   - Понимаешь, со мной стали происходить странные ситуации, - Капа будто по минному полю шла. - А я ничего этого не хочу.
   Парень молча смотрел на Капу.
   'Сейчас он покрутит пальцем у виска и скажет, что сумасшедшая тетка к нему пристает. И пойдешь ты, Капитолина Ивановна, к Петру Петровичу деревянной сабелькой махать'
   - Это оттуда? - парень смотрел на ее нос.
   Капа кивнула. Кажется, диалог налаживался. - У меня дети. И я очень боюсь, что однажды.... - горло у Капы перехватило спазмом и она испугалась, что сейчас расплачется прямо перед незнакомым мальчишкой.
   - Понятно, - парень встал. - Ну, ладно, поехали.
   - Куда? - пискнула Капа.
   - Разговоры разговаривать.
  Парень обошел пакеты. Капа только беспомощно вертела головой вслед за ним. К остановке подлетело такси с шашечками на боку. Нахальный мальчишка спокойно сел на переднее сидение и повернулся к Капе.
   - Если вы хотите поговорить, садитесь в машину. Я на остановках этим не занимаюсь.
   'Чем?' - подумала Капа и смутилась от дикости своих мыслей. Она с тоской посмотрела на крышу своего дома. Так близко, только дорогу перейти, и ты уже в родном дворе. Потом перевела взгляд на машину и решительно подхватив пакеты, полезла на заднее сиденье.
  Такси к разговорам тоже не особо располагало. Капа ерзала на заднем сидении, но в присутствии шофера поднимать такие странные темы боялась. Наконец, машина остановилась у знакомого супермаркета.
   'Давно меня здесь не видели, - хмыкнула Капа, вытаскивая из машины пакеты с продуктами. - Соскучились, наверно'.
  Парень расплатился с шофером и побрел вперед, ссутулившись и засунув руки в карманы. На Капу он никакого внимания не обращал и на роль носильщика не претендовал.
   'Не гонит и то хорошо', - Капитолина пристроилась у него в кильватере, на всякий случай прикидывая, что в ее закромах можно использовать, чтобы отбиться от юного маньяка. Как назло, ничего смертоносного она не покупала.
  В таком темпе они дошли до подъезда обычной панельной пятиэтажки. Квартира была на первом этаже. Юноша щелкнул ключом в замочной скважине и картинно распахнул перед Капой дверь.
   'Он что, живет с бабушкой?'- удивилась Капа. Чистенькая прихожая в стиле раннего брежневского минимализма совсем не вязалась с хипстерской внешностью парня.
   - Чай будете? - видимо, для разнообразия юноша решил побыть гостеприимным хозяином. Ответ он ждать не стал, а сразу же ушел на кухню греметь чайником.
   'Что я здесь делаю? - Капу накрыло запоздалым пониманием абсурдности всей этой затеи. - Я пристала к совершенно незнакомому пацану, у которого явные проблемы с психикой и напросилась к нему в гости. А вдруг сейчас придут его родители? Он хоть совершеннолетний?'
  - Сахара нет. Варенья тоже, - бодро прокричал парень.
   Капа вздохнула и потащила свои пакеты на кухню, размышляя о хитрых мальчиках, которые заманивают к себе домой наивных теток с пакетами, полными еды.
   - Так о чем вы хотели со мной поговорить? - парень отставил пустую чашку.
  Странное чаепитие со странным мальчиком проходило молча. Капа порывалась пару раз что-то сказать, хотя бы представиться, но каждый раз натыкалась на пустой, невидящий взгляд парня. Ей показалось, что он не хотел ничего знать. Поэтому сейчас она помолчала, собираясь с мыслями.
   - Я во сне проваливаюсь непонятно куда.
   Парень кивнул каким-то своим мыслям. На Капу он не смотрел.
   - Часто? - удивления в его голосе не было. Сочувствия тоже.
   - Два раза. - у Капы было чувство, будто она прибежала к участковому терапевту из-за двух дней бессонницы.
   - И что вы от меня хотите?
   - Чтобы ты рассказал, как это можно прекратить. Ты же что-то знаешь, верно?
   - Никак.
  Пацан ехидно ухмыльнулся. Капа знала эту мерзкую улыбочку. Она означала 'я не сделаю то, что ты от меня хочешь и мне за это ничего не будет'. Секретом этой ухмылки владели все малолетние школьные беспредельщики.
   - Хорошо, - Капа сделала паузу, чтобы мысленно досчитать до десяти, - тогда расскажи, почему это происходит.
   - Почему, отчего. - передразнил парень Капу. - По сторонам смотреть нужно и за поручни держаться!
   - А причем тут это? - терпение у Капы заканчивалось.
   - При том, что я - дверь! - нервы у парня тоже оказались не железными, он вскочил и резко дернув ящик стола, вытащил оттуда пачку сигарет.
  Капа тоже потянулась за сигаретой, подумав, что трубка мира обязательно должна помочь в общении с психованным Чингачгуком. И что ее безупречную репутацию некурящей матери одна сигарета точно не испортит. Какое-то время они молча сидели за столом, выдыхая сигаретный дым.
   - Начнем заново? - парень вопросительно посмотрел на Капу. - Я - Максим. А вас как зовут?
   - Капитолина.
   - Вы меня извините, что я на вас сорвался тогда, в автобусе. Просто день был тяжелый. Я с кладбища ехал.
   - Соболезную. - у Капы отлегло от сердца. Все-таки он не псих.
   - А? Что? Нет, бабушка умерла год назад. Я насчет памятника договаривался.
   - Ты один живешь? Сколько тебе лет?
   - Двадцать пять.
   - Сколько? Ты хорошо сохранился.
  Домой Капитолина добиралась уже в сумерках. Настроение у нее было самое паршивое. Максим не знал выхода из этой ситуации, потому что был самым настоящим входом. В буквальном смысле этого слова.
  Когда это произошло в первый раз, Макс ничего не понял. Вечеринка в честь окончания института была в самом разгаре. Готовились к ней основательно, предвкушали давно, поэтому трезвых не было. Отмечали на квартире одногруппника Макса. Уже через час к ним присоединилась компания таких же теплых соседских ребят, никто из бывших студентов не возражал, вместе веселее. Веселье быстро переросло в драку и какой-то качок, пересмотревший голливудских боевиков, ударил Макса своей чугунной башкой в лоб. Вырубились оба. Максим тихо и скромно отдыхал между холодильником и кухонным столом, а вот его противника внезапно вынесло в какой-то средневековый трактир. Там тоже кипела драка и качок с восторгом в нее вписался. Правда он не учел, что хилые программисты и закаленные тяжелым ручным трудом средневековые земледельцы дерутся по-разному. Парня основательно отпинали, а потом нокаутировали прямым хуком в челюсть. Очнулся он на полу рядом с Максом и свои приключения принял за самую лучшую в его жизни галлюцинацию. От восторга он даже не понял, что программисты, даже если бы навалились всей толпой, вряд ли смогли бы его так качественно отметелить.
  После этой вечеринки Максим твердо уверился, что алкоголь - зло, а сотрясение мозга - самая скучная болезнь в мире. Какое-то время после этого ничего странного в его жизни не происходило. Макс съездил на море, потом устроился работать. Но ребятам, с которыми он столкнулся в борьбе за мяч в пляжном волейболе, начали сниться странные реалистичные сны. Один из его друзей очутился в джунглях и долго бродил там, в полной уверенности, что сошел с ума, пока, споткнувшись, кубарем не покатился по тропинке. Очнулся он весь в грязи и каком-то лесном мусоре. Спал он в палатке с двумя шутниками, которые уже достали всех своими розыгрышами, поэтому очень обиделся на них за грязь и листья в волосах. Еще одного друга занесло на овечью ярмарку. Смуглые неразговорчивые пастухи и деловитые овцевладельцы разговаривали по-русски и совершенно не понимали английский язык. А еще они не знали, что такое Австралия, зажигалка и самолет. Когда парень пристал к пастуху с вопросами, какая это страна и планета, тот просто дал ему в глаз. Фингал вышел самый настоящий и это вызвало полный восторг у всех, кому парень рассказал свой сон.
  Макс немного завидовал своим друзьям. Ему никогда ничего не снилось. Понимание, что с ним самим что-то не в порядке пришло, когда он столкнулся в дверях офиса со своим коллегой - сисадмином, а на следующее утро тот пришел с расцарапанной физиономией и перепуганными глазами. В курилке он рассказывал странные вещи про какую-то незнакомую тетку, которая пыталась выцарапать ему глаза. Как он попал в ее дом и каким образом смог из него выбраться, сисадмин не помнил. Макс поделился с ним историями про своих сноходцев-друзей, они вместе посмеялись, но тревожный звоночек в голове уже прозвенел.
  Потом была еще пара подобных случаев и в конце концов Макс окончательно убедился, что ко всей этой чертовщине он имеет самое непосредственное отношение. Столкнувшийся с ним человек обязательно проваливался в другую реальность, в которой люди, если они были, разговаривали по-русски, но совершенно ничего не знали про Землю, Россию и двадцать первый век. Чтобы вернуться обратно, нужно было сильно удариться головой. Как показали последующие эксперименты с друзьями, самому бодать деревья и стены было бесполезно. Удар нужно заработать. Навсегда остаться в чужом мире никому не удалось, хотя желающие были. Кулак, дубинка или камень обязательно настигал мигранта в самый неподходящий момент, депортируя его в кровать.
  Все эти исследования заняли у Макса около года и в конце концов он стал чувствовать себя почетным председателем тайного общества ударенных. Друзья приводили к нему очередного новичка, которому срочно нужно было повысить уровень адреналина в крови. Макс становился у стены, новичок разбегался и со всей дури в него впечатывался. На следующее собрание неофит приходил с шишкой во лбу и, захлебываясь от восторга, рассказывал о своих приключениях. Друзья все это протоколировали, а потом обсуждали под пиво. Макс, как и положено порядочному аттракциону, молчал.
  Кризис у него наступил, когда на улице на него стали бросаться совсем незнакомые люди с фанатичным блеском в глазах. Тогда до него дошло, что то, что знают двое, знает и все соцсети. Максим уволился с работы, попрощался с родителями и уехал за тысячу километров досматривать свою престарелую бабушку. Он закрыл свои аккаунты в социальных сетях и удалил прежних друзей из своей жизни. Кроме отца с матерью никто не знал, где он сейчас обитает.
  Капитолина на пачке от сигарет торжественно поклялась хранить его тайну. Потом она приготовила обед из своих продуктов и рассказала о своей семье. Макс, в свою очередь, поведал об играх, в которые играет и анимэ, по которым фанатеет. Расстались они вполне мирно, обменявшись номерами телефонов и пообещав держать друг друга в курсе событий.
  Дома у Капитолины была полная идиллия. Дети тихо и мирно сидели, уткнувшись в экраны компьютеров. Капа настучала по темечку Родьке, усадив его делать уроки и заставила Аську разбирать хлам в письменном столе. Открыв форточку у программистов, она подошла к Ярику и какое-то время просто стояла позади его кресла. В конце концов, сын не выдержал и сняв наушники, вопросительно посмотрел на Капу.
   - Вот эта игра, которую вы делаете, она как называется?
   - 'Дарк РП'. А что?
   - Там у вас игрок есть, под ником Нойвекс. Ты же там админ, можешь как-то с ним связаться?
   - Ну, наверное. Только зачем?
   - Понимаешь, он очень одинокий. Было бы здорово, если бы вы с ним подружились. Ну, или хотя бы нашли какие-то общие точки соприкосновения. Тебе ведь не хватает времени, чтобы игру разрабатывать? А он программист, занимается фрилансом. Ну, можно сказать, сидит дома и скучает.
   - Хорошо. Мам, а ты его откуда знаешь?
   - Я об него головой ударилась, - рассмеялась Капа.
Оценка: 8.28*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"