- Примите мою исповедь, святой отец, - мужчина за перегородкой говорил тихо и устало. Отец Иоган неохотно отложил в сторону планшет с новостной страничкой и вздохнул.
- Покайся, сын мой, я тебя слушаю.
- Я сильно грешен. Многих убил, и многих еще убью. Не сам, но с моей помощью. Я знал, на что и ради чего иду. Ради любви. Святой отец, скажите, что такое любовь?
Отец Иоган несколько смешался, подбирая слова, но потом вспомнил.
- Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не...
- Да-да, я знаю это популярное определение, - невежливо перебил его собеседник. - А еще то, что любовь - это бог, возлюби ближнего своего и тому подобное. А я вам скажу, что такое любовь с точки зрения нейробиологии. Это резонанс. Интенсивная форма нейробиологического и психологического резонанса, когда влюбленные отражаются друг в друге и многократно усиливаются. В общем-то, это болезненное состояние чрезмерного возбуждения систем зеркальных нейронов. Я даже исследовал его в лаборатории того самого Риззолатти. Хотя, о чем я, вам вряд ли что-то скажет это имя. Это он открыл и первым описал зеркальные нейроны. А я развил его идеи еще глубже, предположив и подтвердив серией экспериментов основополагающее влияние реакций нейробиологического резонанса не только на формирование психоэмоционального состояния человека, но и на его физиологию. Я стоял на пороге величайшего открытия, которое могло изменить мир к лучшему, как мне тогда думалось. Но я встретил ее...
Мужчина замолчал, а когда заговорил вновь, в его голосе слышалась неизбывная печаль.
- Ее звали Ильзе. Я не знаю, как ее описать. Никакие слова не передадут очарование ее синих лукавых глаз, удивительно белой кожи, не знавшей загара, рыжих коротких волос, вечно растрепанных... Она была у меня настоящей красавицей, хотя сама себя такой не считала, жалуясь, что глаза у нее чересчур раскосые, а нос с едва заметной горбинкой... Мы познакомились в Цюрихе на конференции, которую она освещала для столичного журнала. Настоящая француженка удивительной женственности, особенно сейчас, когда женщины все поголовно выряжаются в брюки и строгие костюмы, Ильзе всегда носила платья или легкомысленные, кружащие голову юбки... И каблуки, да... Я влюбился без оглядки и сошел с ума от счастья, когда она ответила мне взаимностью, когда мы отразились в глазах друг друга...
- Эти два года стали самыми счастливыми в моей жизни. Я полюбил Швейцарию только за то, что встретил там Ильзе. Но вам, святой отец, верно, это не очень интересно? Я был так слеп в своей любви... а может, не хотел замечать... Она стала неловкой в движениях, стала ронять и разбивать вещи, начала спотыкаться на ровном месте, а речь иногда становилась неразборчивой. А когда однажды Ильзе не смогла сама справиться с застежкой бюстгальтера, глядя с ужасом на непослушную руку, больше закрывать глаза уже было невозможно. В клинике ей поставили диагноз, прозвучавший смертельным приговором. БАС.
Мужчина опять замолчал, и отец Иоган торопливо набрал в строке поиска загадочную аббревиатуру.
- Боковой амиотрофический склероз?
- Вы с планшетом, святой отец? - горько усмехнулся грешник. - Высокие технологии добрались и до этого богом забытого альпийского городка? Да, именно он. И он не лечится, только поддерживающая терапия. Почему Господь оказался так щедр, подарив мне любовь, и так жесток, отобрав ее?
Отец Иоган пробормотал стандартную фразу про испытание духа, но потом понял, что его незримому собеседнику не нужны слова утешения.
- Врачи дали ей полгода, а потом... Потом существование на системе жизнеобеспечения и пытка разума, заточенного в бессильном теле. Ильзе сразу отказалась, взяв с меня обещание не подключать ее к системе. А я... Я бросил свои исследования, чтобы быть с ней, чтобы запомнить и отразить каждое мгновение ее короткой жизни. Пока Ильзе могла сама дышать, мы объездили всю Европу, чтобы увидеть самые красивые места. Я снимал и фотографировал любимую, понимая, что когда ее не станет, у меня будет только это... Эти воспоминания в фотографиях, записях, милых сувенирах... Потом была лучшая клиника в швейцарских Альпах, где мы и встретили последний закат... Ее не стало.
Отец Иоган все же успел вставить короткий утешительный пассаж о вечной жизни души.
- Душа... Святой отец, я столько раз оперировал и вскрывал черепную коробку, но ни разу не находил там души. Впрочем, совести и ума там тоже не было. После смерти Ильзе я запил, находя странное удовольствие в приближении собственного конца. Если бы не был верующим, то, должно быть, просто покончил бы с собой, чтобы не затягивать мучения. Меня выгнали с работы, и я спивался до зеленых чертиков в глазах. А потом пришел этот человек и предложил мне работать в частной лаборатории, обещая все мыслимые богатства. А на мой вопрос, помогут ли мне эти деньги вернуть любимую... Знаете, что он ответил? Подумал немного и так серьезно заявил: "Да, только придется постараться". Я выгнал его, но уходя, он оставил папку. Фотографии девушек, похожих на Ильзе, адрес пластического хирурга, творящего чудеса, и мою раннюю статью о нейробиологическом резонансе. Жалкая подделка... Подделка того, чего нет. Подделка души...
Мужчина опять замолчал, и отец Иоган не посмел спорить с ним о душе.
- Я принял приглашение, бросил пить и с головой ушел в работу. Как вы понимаете, частная структура была заинтересована в несколько иной направленности моих исследований. Вы слышали о точечных актах в Барселоне и последующих массовых беспорядках? А одиночные теракты в Лондоне и массовая истерия на Таймс-сквер? Вы спросите, причем здесь я? Нет, я не горжусь этим, но согласитесь, ставить успешные эксперименты на живом теле общества гораздо интересней, чем в изолированных лабораториях. Человек - это удивительное зеркало для других, отражающее их действия и записывающее каждое из них во внутреннюю программу реакций, а готовность их повторить зависит только от мощности резонанса. Не верите? Святой отец, представьте, что я сейчас жую кислый зеленый лимон. Вы видите, как я скривился, вы слышите раздражающее чавканье, вы чувствуете сводящий скулы запах лимона. Держу пари, что даже сейчас, от одних только слов, у вас уже рот наполнился слюной, хотя лимона нет. Так действуют зеркальные нейроны. Если управлять реакцией резонанса, усилить ее искусственно, то можно добиться ошеломляющих результатов...
Отец Иоган сглотнул кислую слюну, тоскливо проклиная раннюю весну и обострение у очередного психа.
- Ее звали Ирина. Ирина Смирнова, 19 лет, аутистка, удивительно похожая на мою Ильзе. Я специально выбрал девушку с аутизмом, поскольку при этом заболевании блокируются системы зеркальных нейронов, отрезая человека от социума. Чистый лист... Мои работодатели не были обременены выбором средств, поэтому ее просто похитили и привезли мне. К тому времени я уже научился активизировать зеркальные нейроны медикаментозно, поэтому она прошла курс стимуляции, вживаясь в новую роль. Я заставлял ее двигаться, как Ильзе, смотреть записи с ней, слушать ее голос, причесываться и одеваться, как Ильзе. Я говорил с ней только на французском, хотя она его не знала. Вы думаете, я безумец?
Отец Иоган вздрогнул от того, что неизвестный словно подслушал его мысли.
- Может быть и так, только Ирина стала меняться. Ее русые волосы порыжели сами, без краски, карие глаза стали бледнеть и наливаться бирюзой, исчез маленький шрам у виска, зато появилась родинка на левой лопатке. Она заговорила со мной бархатным голосом Ильзе, стала даже пахнуть, как она. Я обезумел от счастья, но все равно продолжил курс, добиваясь полного сходства. Иногда мне и вправду казалось, что я смог подделать... нет, не так, отразить и вернуть душу Ильзе, потому что... Ирина-Ильзе стала называть меня медвежонком, хотя... Настоящая Ильзе называла меня так только в постели, и этого не было на записях, как вы понимаете... Может, души существуют только как отражения в глазах наших любимых, как думаете? И если мы не любим, то чем отличаемся от бездушных машин?
Мужчина вдруг зло рассмеялся, и отец Иоган поежился.
- Но у Бога странное чувство юмора, святой отец... Странное и жестокое. Ему, должно быть, было очень смешно видеть, в какой ужас я пришел, когда однажды Ильзе споткнулась на ровном месте и пожаловалась, что не чувствует ног. Диагноз был тот же - БАС. Я сотворил полную копию, со всеми изъянами оригинала... Это было адом на земле - заново переживать, как медленно угасает твоя любимая, как меркнут ее синие глаза. А вчера Ильзе не стало во второй раз.
Отец Иоган обеспокоенно завозился и пробормотал слова сочувствия.
- Но что же теперь? - не удержался он от вопроса. - Вы раскаялись и приняли божью волю? Или?..
- Или, святой отец, - жестко ответил грешник. - Я не собираюсь раскаиваться, но урок усвоил, не волнуйтесь. В конце концов, при современном уровне развития медицины и неограниченных финансах найти лекарство от БАС - это всего лишь вопрос времени. И я его найду, можете даже не сомневаться.
- Это очень похвально, что вы решили искупить свои грехи таким благородным делом и спасти несчастных...
- Да... Как говорится, бог троицу любит. Прощайте, святой отец.
- Но подождите... Троицу? А как же... Вы тут?
За перегородкой никого не было. Отец Иоган торопливо выскочил из исповедальни, оглядываясь по сторонам, но маленькая церковь была пуста. Он перекрестился, прикладывая персты к устам и бормоча молитву во спасение заблудшей безумной души, потом пожал плечами и вернулся к изучению новостной сводки. Странная серия бессмысленных терактов накрыла Мюнхен, где жила его престарелая тетка, и священнику было неспокойно.