А. Дорофеев               07.02.2020
               В стране заката

Опять беда пришла в страну заката,
Где люди обходительны, умны,
И где в плену игривого разврата,
Не чувствуя о том большой вины,
Непринуждённо предаются страсти
Как и низы, так люди высшей власти.
О том идёт широкая молва,
А может это сплетников слова?
Земля и климат здешний благодатны,
Там виноград и персики растут,
Курорты и сыры, и вина знатны,
И старых замков башни там и тут.
Раскованы мадам, месье галантны
И выразительны пейзажи, и приятны.

Увы, не всё у них там очень гладко,
Случались войны, бушевал пожар,
И не бывает в жизни только сладко,
Держать порой приходится удар.
Удар судьбы, тяжелые потери
Из тех, кто нам родной и дорог нам,
Не запереть от горя окна, двери
И вот беда какая вышла там.
Хозяйка дома, милая Жоржетта,
Жена и добродетельная мать,
Поднявшись рано утром, до рассвета,
Успев дела поделать и собрать
Своих трудов нехитрые подарки,
Отправилась одна в знакомый путь.
Моста речного каменные арки,
Прошла она и ей пора свернуть,
С дороги столбовой к прямой тропинке,
Маршрут по ней короче раза в два,
По ней крестьяне ходят по дрова.
Пирог большой лежит в её корзинке,
Кусочек масла и домашний сыр
Яиц десяток и гусиный жир.

Жоржета, впрочем, тут уже бывала,
По разным по делам ходила тут,
Здесь дел у местных жителей не мало.
За лесом тем родители живут.
В нём хворост и орехи собирают
Целительные травы и грибы.
Сегодня в нём туманные клубы
С долин холодных в чащу наползают.

Свежо, дневной ещё не близок зной,
Жоржетте как-то боязно одной.
Тропинок этих тысячи похожих,
То вниз ведёт, то забирает в верх.
Сегодня же, как будто бы на грех,
Одна она и нет других прохожих.
Левей река, а справа тёмный лес,
Густой, вверху из крон его навес.
И спуск опять, и вот она низина,
А по краям тропинки всё кусты.
Удар внезапный, на земле корзина,
Зашелестели старые листы.
Не устоять, в траве лежит Жоржетта
На горле зверь сомкнул свои клыки.
Бедняги песнь почти совсем допета,
А зубы волка остры, как штыки.
Она с зверюгой борется как может,
Царапает, руками в морду бьёт,
А он у ней несчастной горло гложет
Хрустит во всю, её трахею мнёт.
Потом терзает женщину нещадно,
Зубищами одежду, тело рвёт
И тёплые куски глотает жадно,
И кровь сладка ему, как людям мёд.

Обрывок платьица нашли
И башмачок с прелестной ножки,
От волчьей трапезы ни крошки,
Дожди обильные прошли.
Трава помята там, и тут
И колокольчики цветут.
Огромных волчьих лап следы,
Остались чёткими у лужи.
Решили он, а может хуже,
Уж не накликать вновь беды!

Предание гласит о том,
Что волк живёт неуловимый,
Реальный толи, толи мнимый,
Но иногда, как с неба гром
Нагрянет в поисках добычи
А для него другой нет дичи,
Как, чья красавица жена.
Ещё и так разборчив в пище,
Что б мужу доброму верна
И с тем по всей округе рыщет,
Пока не сыщет жертву вновь
И вновь прольёт добычи кровь.
Неверных для него как нет,
Для прочих этот факт секрет.

Жак горевал себя ругая:
"Зачем пустил жену одну!
Прости Жоржетта дорогая!
Нет, не загладить мне вину!
Малютка только, наша Клара
Смысл и надежду дарит жить.
За что мне эта божья кара,
И как теперь мне дальше быть.
Другая? Ни одна другая
И даже рядышком шагая,
Заботой, близостью своей
Не утолит тоски моей."

Как прежде, так и в этот раз,
На зверя делали облавы,
Привады клали и отравы.
Серьёзно всё не на показ.
Но все попытки тщетны были
И дальше с этим как-то жили.

Для близких страшная потеря,
Но даже древний дед Аднет,
Той предпоследней жертвы зверя.
Не знал, хотя ему сто лет.
А значит и побольше даже
С тех с пор прошло, когда, вот также,
Через далёкие года
Стучалась в окна к ним беда.