Доркас : другие произведения.

Губитель Нежити

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я посвятил свою жизнь сражениям, мне было плевать на причины, меня интересовали битвы... ну и золото, конечно, тоже. Всё было просто прекрасно, пока не началась чума, после которой мертвецы восстали из мёртвых и устроили поход против живых. У нас не было шанса на победу, но я сражался, вместе с теми, кто не желал бежать из родных земель. Во время одной из вылазок мы крепко вляпались в орду нежити. Почти неделю уходили от них, но, в отличие от нас, мёртвые не знают усталости. Мы дрались до конца. Но даже сил прославленного берсерка не хватило чтобы переломить ход сражения. Я умер, но я снова жив... где я, и почему здесь так воняет? Впрочем, не важно. Сейчас соберусь с силами и выберусь из очередной передряги. Думать буду потом.
  Название: Губитель Нежити
  Автор(-ы): Dorkas
  Ссылка: https://author.today/work/313889
  
  Глава 1
  - Эй, ты живой? - спросил кто-то, нависнув надо мной. - Вроде дышишь.
  - Я-то? - я попытался пошевелиться, чтобы подняться и взглянуть на того, кто со мной говорил. - Просто замечательно... насколько это возможно в моей ситуации.
  Судя по всему, со мной говорил мужчина, не имеющий возможности похвастаться крепким здоровьем, ведь его голос был надтреснут и хрипловат. Обычно такой голос слышишь либо от пропойц, либо от тех, кто имеет хроническую простуду.
  - Мне кажется, ты не совсем со мной честен, - возразил мужчина.
  Догадливый он, малый. Сложно поспорить с его умозаключением. Единственное, что я сейчас мог, смотреть в солому, на которой лежал и наслаждаться далеко не самым приятным запахом. Такое чувство, что если я здесь сдохну, то не стану первым для этой лежанки.
  Впрочем, могло быть и хуже.
  - Мне вот интересно стало, с чего ты взял, что у меня не всё в порядке? - сказал я, только бы не молчать.
  Было нечто малоприятное в том, чтобы лежать изломанной грудой мяса и костей на лежанке и смотреть в солому. Это навеивало не весёлые мысли, и какая удача, что у меня под боком имелся собеседник.
  - Наверное, потому, что ещё часа полтора назад, в этой камере, надсмотрщик свернул тебе шею. Ты изволил пошутить на счёт его матушки, что ему, как мне кажется, не совсем понравилось.
  - Бывает, - отозвался на это, прикрыв глаза.
  Пахнет, помимо вонючей соломы, сыростью и мокрым бетоном. Не то, к чему я привык за последние два года и восемь месяцев своей жизни. Мне бы запах костра и дыма, вой ветра над головой и непередаваемый аромат живых мертвецов. Прискорбно... я только напитал свой двуручный меч некротической энергией, оставалось его перековать и, с помощью жрецов и паладинов, обратить к свету. Ещё немного и в моих руках оказался бы реликт, который помог бы отряду выживать на диких территориях. Не повезло. Да и подарок эпископа сработал не так, как должно. Я должен был восстановиться в том бою, я мог справиться и спасти своих людей, а вместо этого попал в какую-то дыру с переломанным телом. В объятья вурдалаку всё это нытьё!
  Как это забавно, рубака-берсеркер лежит ничком и не может пошевелиться. И единственное, чего мне хочется, это закинуть в себя шмат мяса, можно и сырого. Сейчас и такое сойдёт. Вот только не думаю, что товарищ-неудачник по несчастью имеет при себе еду... разве что, если его самого рассматривать, с позиции вурдалака: нам товарищ, друг, приятель и еда.
  Эх, сейчас бы спиртовую настойку подорожника, литра полтора, да закусить бутербродами с мазью от ран. К утру был бы как новенький. Проверено и не единожды.
  Забавно, я отчётливо помню всю свою прошлую жизнь, ровно как и жизнь бедолаги, убитого в этой камере, чья шкура стала моей собственной. А ещё он был бастардом обнищавшего барона и обладал предрасположенностью к магии. Лично я никогда не чувствовал ману. Забавные ощущения. Надо будет разобраться.
  Ещё бы знать, как справиться со сломанной шеей. Мне бы её только залечить, да пробудить ярость, с которой я ходил против нежити, тогда смогу выбраться из этого подземелья и во всём вдумчиво разобраться.
  Невольно ухмыльнулся. Я, да вдумчиво разобраться! Я, тот, кто всему учился в бою, пренебрегая обучением у мастеров и учителей! Вдумчиво и не спеша!
  Поскольку делать было нечего, пришлось начать экспериментировать с маной прямо тут, уткнувшись лицом в зловонную солому. Никогда не мог похвастать крепким терпением, а потому начал бессистемно вливать магические силы в свою шею. Использовал поочерёдно те скудные заклинания, которыми владел прежний хозяин тела. Ни одна вспомогательная магия не помогла. Перешёл к чему-то более радикальному и пустил ток в шею. Было больно, но помогло. Я смог пошевелиться, и даже сесть. Чувство боли помогло накопить немного ярости и, используя её, быстро вскочил на ноги.
  Ухмыляясь, потёр тощую шею. Взглянул на руки и ощутил, как задёргался глаз.
  "Я что, маленькая принцесска?" - пронеслось в голове.
  Впечатление, произведённое слабым, откровенно говоря, немощным телом сбили контроль заклинания и я просто рубанулся вперёд, как подкошенный, приземлившись рядом с соседом по камере. Голове досталось так, что в глазах потемнело.
  "Отличное начало, - подумал я, чувствуя во рту привкус крови. - Кажись, язык прикусил".
  - Ты что вытворяешь? - спросил сосед, не пошевелившись на своём месте, - убиться решил?
  - Чепуха! - ответил ему, пытаясь отмахнуться рукой, но та не слушалась, как и пару минут назад. - Решил размять затёкшие ноги, да вот не срослось. Бывает.
  Результатом последующих десяти минут стало то, что мне наконец-то удалось приноровиться использовать руки. Кажется, начал понимать, как и куда себя надо бить током, поддерживая напряжение, чтобы они работали.
  Меня порадовал подобный результат, ведь значит я не совсем тупой дуболом. Знаю, что используя электричество, продвинутые маги могут делать первоклассный массаж. Подумал, мол, а чем я хуже и зарядил себе электричество в слабые мускулы.
  "Твою ж некротическую голову, да под молот света!" - мысленно завопил, подскочив на месте.
  Что странно, тело перестало складываться, будто бы куча хлама. Наверное, тому причиной хрустнувшая шея. Как там механики-дворфы говорили, налаживая хитрые приблуды и ремонтируя технику на паровом двигателе?
  "Да хрен его знает, работает и ладно".
  Насколько помню, после смерти человек быстро начинает дубеть. Что-то там завязанное на охлаждение крови и Свет их знает, что ещё. Кто бы знал, что ярость берсерка помогает преодолеть это потешное препятствие.
  Оглядевшись, понял что нахожусь в темнице. Надеюсь, это не религиозные фанатики, которых я знаю. Доводилось бродить по их казематам, после того, как отбили у них небольшое поселение. Столько выдумки, сколько они потратили на пытки, хватило бы на десяток гениальных полководцев.
  Мана - штука хорошая, полезная, но чертовски утомительная. Я так не уставал после суточного перехода, с периодическими рубками всякой нечисти или дурных голов. А тут, какие-то десять минут и у меня не осталось никаких сил.
  Положил голову на солому, чувствуя жуткую сонливость. Вдруг обнаружил, что она не такая уж и вонючая. Не прошло и минуты, как я забылся сном. Проснулся от совсем не дружелюбного окрика.
  - Подъём, канальи! Ужин подан, свинтусы!
  Я не стал поднимать голову, лишь приоткрыл глаза и посмотрел на уходящего мужика с уже не маленьким брюшком.
  Забавно, меня, прославленного воина посмел оскорбить какой-то жалкий надзиратель. Впрочем, к чёрту сантименты, я не выскажу своего негодования, не стану размышлять, как легко мог бы сделать ему грубейшее физическое замечание. Нет. Я буду копить ярость, ведь она для меня - топливо, как мана для мага. Я буду терпеливо собирать и оберегать свою злость. И когда придёт время... будет весело, по крайней мере мне.
  - Ты сможешь принести еду? - спросил сокамерник. - Извини, но как ты помнишь, я не смогу с этим справиться самостоятельно.
  Покопавшись в памяти, вспомнил, как прежний владелец тела выручал сокамерника. Двумя неделями ранее ему переломали ноги за попытку бежать. А ведь он не предложил прежнему владельцу тела, сокамернику, уходить вдвоём.
  - Да, конечно, - отвечая ему, поднимаясь на ноги, - нет проблем.
  Когда я поставил одну миску с грязным месивом перед сокамерником, и уже сел, примеряясь к тому, чтобы влить в себя эту мерзость, тот заговорил:
  - Ты извини, я ничем не мог помочь. Будь у меня силы, какими владел ещё полгода назад, в академии, всё бы сложилось иначе. Я бы смог сбежать, перед этим выпустив всех заключённых.
  - Ерунда. Сейчас нужно думать не о том, что упущено. Надо выбираться из этой дыры.
  Мужчина хмыкнул.
  - Прежде я не замечал за тобой такого самообладания. Ты обычно молчал и не проявлял интереса к происходящему вокруг.
  - Да ну? - с сомнением, переспросил,
  Мужчина кивнул.
  - Стало быть, сломанная шея пошла мне на пользу. Как в той истории, что рассказывают у костра, о девушке, которой смерть оказалась к лицу.
  Сокамерника заинтересовала история и мне пришлось кратко пересказать небылицу про ведьму, которую убили за её пакости, а она превратилась в прекрасную и смертоносную банши.
  - Кто-то говорит, что она погубила сотню влюблённых юнцов, а кто-то заговаривает о тысяче.
  Пришлось подкорректировать историю, избегая названия и даты, чтобы не выдать мою маленькую тайну, - я не из этого мира. Да и одному лишь Свету ведомо, за что он здесь сидит. А ведь я знал того, кто принимал участие в обезглавливанье ведьмы.
  - Ты как, сможешь идти, если появится возможность или будешь на брюхе ползти?
  Мужчина не ответил, лишь посмотрел мне в глаза с тоской. Нечто подобное я видел у загнанного оленя, - уже понимает, что не сбежит, но не хочет становиться ужином. Как правило, те, кто так сдаётся, имея хоть крупицы физических сил, обречены.
  - Ладно, посмотрим, что можно будет сделать.
  После еды опять сморило. Насколько ж слабое тело! Нужно будет порядочно над ним поработать... после того, как посплю.
  Не знаю, сколько времени спустя, зарешёченная дверь в камеру открылась и в темницу зашли двое. Они были внушительнее прошлого, и явно пожаловали сюда не просто так.
  - Давай этого, - сказал один из надзирателей, указав на моего сокамерника.
  --Не, к чёрту его. Не хочу мараться, пока будем его тащить. Да и какой с него толк? Давай лучше его, - указал на меня второй. - Слышал, что тебе свернули шею. Кажется Вик настолько преисполнился ленью, что даже убить доходягу не может.
  После этой не хитрой шутки, двое пришедших заржали.
  Пришлось подняться на ноги и идти за этими двумя полудурками. Они настолько были уверены в себе, что шли впереди, нисколько не обращая на меня внимания. Будь у меня чуть лучше самочувствие, свернул бы одному шею, а другого забил бы кулаками насмерть. Не знаю, кто они и чьи дети, но раз работают в "частной" тюрьме, то едва ли достойны называться достойными людьми.
  В тех местах, откуда я родом, подобное называлось рабством и каралось смертью. А тут, похоже, не всё так славно. Пока народ не знает о подобных местах, где держат невольников, всех всё устраивает.
  - Сколько сегодня, - спросил тот, что был с бритыми висками и длинными заплетёнными в косу волосами. - Как обычно или у нас сегодня план максимум?
  - Не слышал? К нам пожаловали дорогие гости, а значит, нужно устроить зрелище, -сказал его напарник.
  Вначале меня притащили в комнату, где собрали ещё девять таких же счастливчиков, как и я. Кто-то выглядел лучше, кто-то хуже. Нас затолкали в комнату, где стоял старик в белом халате с посохом. Он прочитал какое-то длинное и хитрое заклинание, и буквально за пол минуты у меня почти не осталось манны. Накатила сонливость и вялость. Голова заболела. На последок я успел заметить, как старик начал колдовать над каким-то кристаллом, на мгновение показалось, будто он в него что-то вдыхает.
  - А теперь самое интересное, - сказал один из надзирателей, толкая меня и других, полусонных заключённых к неприметной двери.
  Не прошло и пары минут, как мы оказались в просторном помещение с ярким освещением. Как только глаза привыкли, я смог оглядеться вокруг и присвистнул. Мы оказались на арене.
  К нам подошли надзиратели и растащили в разные углы арены. После, на песок передо мной, упал сломанный меч. Подняв голову и напрягая зрение, я смог разглядеть, что также было и с другими. Каждому досталось своё низкосортное подобие оружия.
  - Дамы и господа, вашему вниманию предлагается зрелище: сонные мухи! Десять рабов начинают сражения, почти не имея маны, но в живых останется только один. Делайте ваши ставки!
  Конечно, объяснять, куда я попал, не было нужды. Давно не доводилось драться на потеху толпе. И уж точно не приходилось этим заниматься в столь ничтожном теле. Я могу использовать самые базовые способности воина, но мне не под силу сделать хоть что-то мало-мальски стоящее. Если попытаться напитать всё тело яростью, выжимая из него все соки, не проведя должной многолетней подготовки, то либо сразу помрёшь, либо станешь куском нежизнеспособного мяса, а по-простому - инвалидом.
  Ведущий продолжал выполнять свою работу, - болтал, пытаясь разогреть публику. Щурясь, рассмотрел на трибунах обширную публику, люди были исключительно в масках. Забавные они, хотят посмотреть на смерть? Пусть идут в медицину или воины, насмотреться так, что до гробовой доски хватит.
  - Итак, ставки приняты! Приготовьтесь, сражение вот-вот начнётся, - и уже после, обращаясь к невольникам, то есть ко мне и товарищам по несчастью, добавил, - если вы будете избегать боя, то наши стрелки избавят вас от необходимости бегать. Сражайтесь, умрите на потеху толпе!
  "Какой он красноречивый, - подумалось мне, - отчего-то хочется отрезать ему язык".
  Мерзкая ситуация, но тут как до нашествия мертвецов. Мы, люди, и не только, с упоением резали друг друга. И всё было просто. Есть мы, есть они. Точка. Ещё недавно мы могли бы договориться, но теперь уже нет.
  - Победитель получит свободу, немного денег на жизнь и будет выброшен на улицу. - продолжал ведущий.
  Я заметил нескольких стрелков, в их руках были необычные мушкеты, более... простые, лёгкие. Они смогут таким достать до нас? Хватит ли пороха, чтобы убить?
  Покопавшись в памяти, понял, что с порохом в этом мире отношения несколько иные. Удивился, когда узнал, что подобные тонкие мушкеты могут стрелять на сотни шагов, прицельно.
  "Наши дварфы бы пивом насмерть споили за подобное оружие", - а ведь они могут.
  Когда объявили начало боя, я успел разогнать кровь и немного напитать себя яростью, сверх той, что приберегал прежде. Ничего, справлюсь. И в более плохих ситуациях справлялся, главное что? Главное, не забыться и не распалиться на полную силу.
  - Ничего лично, ты здесь самый дохлый, - сказал молодой мужчина, подошедший ко мне и, запинаясь, бросился, пытаясь достать меня сломанной палкой от копья. - Просто умри... тебе не зачем жить.
  Не знаю, о чём он думал, но я слегка сместился, пропустив остро обломанную палку мимо своей шеи. Я сделал два коротких шага на встречу и вбил обломанный меч ему под рёбра. Отчётливо видел, как расширились его глаза от удивления и боли.
  - Извиняй. Я не сдаюсь. Никогда.
  Я стал первым, кто убил соперника, чем привлёк внимание ведущего и Свет знает скольких ублюдков-зрителей.
  Устало поведя головой из стороны в сторону, подслеповато щурясь, пытался найти следующую жертву. Ближе всего ко мне рубился верзила с каким-то заморышем, вроде меня самого. Когда я говорю, что рубился, это значит, что он забивал двуручным молотом бедолагу в песок, орошая округу брызгами крови. Подхватив копьё, двинулся в его сторону.
  Не сразу верзила заметил, что я целенаправленно иду в его сторону. Он развернулся в мою сторону и, закричав, как юный берсерк, этот увалень неуклюже побежал в мою сторону. Пришлось слегка разогнать ярость и влить в тело. Короткий замах и копьё увязло у него в грудине.
  Замахиваясь дубиной, он рычал и собирался ударить меня на последок.
  - Надо же, какой упорный, - сказал ему, отпрыгивая от удара.
  - Сволочь, - проревел он, припав на колено и выплюнув кровь на песок. - Вёрткая блоха!
  Он пытался меня обмануть, я это знал и шагнул вперёд. Когда он попытался поймать меня огромными ручищами, я просто скользнул мимо и вогнал клинок ему в почку по самую рукоять.
  - Ты слишком большой для воина. Сила - не залог успеха.
  Увалень не хотел умирать, пытался меня достать, но... куда ему, медленному куску мяса угнаться за доходягой, в теле которого живёт опытный воин!
  - Фаворит повержен! Такого просто не может быть, дамы и господа!
  "Кто на очереди? - спросил у себя, на мгновение ослабив вливание ярости и едва не упал. - О, как!"
  Ко мне сразу приближались трое. Решили, что в одиночку меня не победить, вот и решили вначале избавиться от меня?
  "Что я могу сказать? Не придётся за ними бегать. - думая об этом, вырвал из умирающего громилы вначале клинок, потом копьё. - Вначале подпущу, а после повторю фокус с копьём".
  Собравшись с остатками сил, стал твёрже на ноги и крикнул:
  - Идите сюда, ублюдки, и покажите, чего стоите!
  Глава 2
  Меня закинули в другую, одиночную камеру. Здесь было заметно лучше, не пахло разложением и отходами жизнедеятельности, да и солома с виду была новой. Вроде бы и неплохо, но где обещанная свобода?
  Стоя на пороге, обернулся, как раз в тот момент, когда передо мной захлопнулась решётка. Один из надзирателей запирал замок, пока другие пристально за мной следили. И это при условии, что я -- доходяга, с трудом стоящий на ногах.
  -- Мне обещали кое-что другое, -- констатировал я факт. -- Свобода, золото... что-то я не наблюдаю ни того, ни другого.
  Мой вопрос вызвал у этих... нехороших людей приступ смеха, который мне совершенно не понравился. Что вы задумали, сволочи?
  -- Ты отсюда выйдешь только тогда, когда благородные господа разыграют твоё бренное тело на аукционе. Ты что, правда думал, что сможешь просто уйти от сюда, как ни в чём не бывало?
  Знал ли я о людской подлости? Да, более, чем достаточно. Однажды я попал в плен, сражал в чужом королевстве, на арене, с бандитами, орками и троллями. Что более всего отвратительно, с теми, с кем когда-то бился плечом к плечу.
  Мне обещали свободу, но обманули. Я был готов присягнуть им на службы, но им был нужен боец для развлечения толпы.
  Они обманули меня, заставили сделать один из страшных грехов -- убийство товарищей, а после этого решили, что я просто забуду и буду их игрушкой. Им это дорого обошлось, так будет и теперь, здесь. Вопрос лишь в том, как много у меня времени. Почему бы не спросить у этих самодовольных идиотов?
  Они считают, что меня удержит эта железная дверь, свято верят в свои силы. Что ж, это мне на руку, обычно, в такой ситуации, люди чрезмерно болтливы.
  -- Судя по всему, меня могут продать какому-нибудь извращенцу или ценительнице храбрых мужчин, которая обожает ломать их волю в застенках своей маленькой мастерской, которой позавидует местный истязатель. Не так ли?
  -- А ты сообразительнее, чем кажешься, -- ухмыльнулся один из надзирателей, стоя вплотную к решётке. -- Есть и ещё интереснее варианты, но о них ты, возможно, узнаешь на практике.
  В этот момент я мог бы подскочить и достать этого урода, что отъелся за счёт невольников. Мог бы, но не стану. Нужно копить ярость. Всем своё время... я подожду удобного момента, и тогда ничто их не спасёт.
  -- Как скоро пройдёт этот ваш аукцион? -- спросил их.
  Теперь мне удалось должным образом их рассмотреть. Возраст, в основном, за двадцать пять, некоторым уже перевалило за сорок. Среди них заметно выделяются бывшие солдаты-ветераны. Такое не скроешь за серой спецовкой. У ветеранов особенный взгляд. Хватает и тех, кто явно смыслит в кулачной драке. Насторожил один молчаливый, внимательный тип, стоявший за спинами товарищей и неотрывно следивший за мной.
  -- Так не терпится стать чужой игрушкой? -- ответил один из молодых.
  -- Кончай, -- сказал тот, что успел перевалить за сорок лет, отвесив подзатыльник товарищу. -- Может попасть в гвардию какому-нибудь барону или в телохранители баронскому сыну. Не самый худший вариант.
  -- Ага, если не считать рабского клейма и отнятой свободы воли, -- возразил молодой, с неприязнью глядя на того, кто отвесил ему затрещину. -- Предел мечтаний, не иначе.
  Всё интереснее и занимательнее. Они что, считают, что я буду смиренно ждать смерти или участи ещё печальнее?
  Хм... мне бы месяца три-четыре, с хорошим питанием, а для тренировок и хватит того места, что есть сейчас. В этом вопросе я не привередлив.
  -- И всё-таки, когда пройдёт аукцион? -- говорю, стараясь не смотреть им в глаза, иначе поймут, что так просто я не сдамся. -- И до аукциона вы будете держать меня голодом? После недавнего жуть как хочется есть.
  Мне казалось, надо мной пошутят и пожелают не сдохнуть с голоду, но в место этого услышал ответ, в котором читалось... восхищение?
  -- У тебя трое суток, после торги и, там уж как повезёт. Поскольку из когорты пленников пригодных только на мясо, перешёл в категорию товара на продажу, у тебя будет трёхразовое питание. Не многим лучше, чем прежде, но втрое больше, чем ещё вчера.
  На эти слова покивал, а после пошёл к лежанке и сел на солому. Не так уж и плохо пахнет. Уже неплохо. Нельзя дать им понять, что я что-то собираюсь устроить, не сейчас. Пусть считают, что я примирился со своей участью. Это лучше, чем приставленные к моей темнице надзиратели.
  -- Ясно, -- ответил им, опустив плечи и понурив голову. -- Значит, такова судьба... -- полным скорби взглядом обвожу камеру. -- Наверное, это всё равно лучше, чем смерть.
  Не знаю, как в этом мире, но там, откуда я родом, судьба являлась непреложным законом мироздания. Наравне с магией и различными драконами. Вот только в отличии от большинства, я считал, что судьбе можно противиться, что её можно сломать об колено и жить так, как сочтёшь нужным. Что далеко ходить? Провидица обещала мне семью, девятерых детей и смерть в старости, когда я буду сражаться за жизнь одного из своих внуков. Ну и что? Ни семьи, ни детей, ни глубокой старости. Сдох под натиском мертвецов. Вот и вся судьба.
  -- Ты неплохо дрался, -- сказал старший из их группы, прежде сохранявший молчание. -- Где служил?
  Невольно улыбнулся, представив, как начну рассказывать про войну с орками, и как меня примут за полоумного.
  -- У отца были знакомые, которые меня тренировали. Они служили, научили паре-тройке трюков. Жаль, что от этого вышло слишком мало толку.
  Совсем скоро я им наскучил, и они оставили меня в покое. Я дождался, когда рядом не осталось никого и принялся за разминку. Суть её заключалась в доведение себя до предела. Можно отжаться сотню раз, сделав десяток подходов, а можно отжаться двадцать шесть раз, за один подход, доведя себя до большего истощения.
  "Какой позор! Двадцать шесть отжиманий, со своим весом, без утяжелителей! Не знаю, кто прежде обитал в этом теле, но он то ещё ничтожество, раз довёл себя до такого!"
  ***
  Когда к двери подошёл надсмотрщик и поставил на пол миску с дурно пахнущей похлёбкой, я уже был вымотан едва ли не до предела. Со всем рвением и старанием истязал каждый мускул, каждую связку. Ничего, успею отожраться, привести себя в форму и тогда не одна тренировка меня так не сможет изнурить. Нужно всего-лишь продолжать работать над собой и всё сложится.
  Сейчас, не смотря на голод, пришлось дождаться, пока надзиратель пройдёт дальше. Только после этого, ползком добрался до заслуженной еды. Настолько вымотался, что даже понравилось это сомнительное угощение. Впрочем, так оно и бывает, когда усердно работаешь, вливая по-немногу в тело ярость. Желудок становится печью, в которую можно кидать всё, что когда-то ползало, летало или бегало. Жаль здесь нет крыс или мышей, -- мясо, в моём положение, важнее вкусовых качеств.
  Пока тренировался, в голову почти не лезли мысли. Полезное свойство нагрузок, -- перестаёшь думать о пустяках и просто концентрируешься на важном. Вот только теперь, когда еда съедена, и силы окончательно покинули меня, пришло время для сна, который не очень-то и спешит ко мне. Лёжа на соломе, глядя на потолок темницы, размышлял об этом мире, он смутно похожем на мой, но в то же время, совсем другой. Я перебирал воспоминания прежнего владельца тела, словно разбирал барахло с чердака, которое пылится ещё со времён, когда небо было голубее, а трава зеленее.
  Я перебрал воспоминания о детстве, которое не совсем счастливое, но юнец явно переживал по пустякам. Вот ежели бы он вместо страдальчества занимался телом, то и не переживал бы о гибели матери и двух сестёр со старшим братом. И уж точно не считал, что виноват, раз выжил там, где погибли его родственники.
  Сколько раз я слышал о том, что думать -- полезно. Но никто не говорит, что думать слишком много -- опаснее, чем играться с опасными ядами и реагентами. Переживания отнимают слишком многое, пустые мысли хороводят, но не приносят облегчения. Так зачем страдать, когда можно заняться укреплением тела?
  Как говорил сержант, когда я попал в армию: "Болит голова? Упал-отжался! Настроение плохое? Упал-отжался! Невеста сбежала к другому? Тогда упади и отжимайся до самого заката! Женщин много -- ты один, работай на себя, не страдай о ничтожествах, что сочли тебя недостойными!"
  Хороший был командир, многому научил.
  "Все беды от чрезмерных размышлений, -- вспомнил слова командира, -- меньше думай, больше делай!"
  Конечно, такой подход верен лишь до поры, до времени. Тупой солдат -- мёртвый солдат. Но в тренировках и повседневной жизни этот совет лучше сотен иных. Вот такая не простая жизнь у тех, кто живёт войной, умудряйся в одно время совершенно не думать, в другое будь не глупее, чем архимаг. И даже в пылу боя умей взять над собой контроль, когда всё тело кипит от ярости и у тебя есть только одно желание -- крушить!
  Вслед за этим я начал перебирать воспоминания юности этого тела. Жалкое зрелище. Его отец хотел как лучше, отдал сына в школу для аристократов, но у прежнего хозяина не было ни характера, ни силы. Каждый первый недоумок считал своим святым долгом сделать ему больно, и не всегда физически. Четыре неудачные попытки суицида.
  "Это ничтожество не сумело защитить ни себя, ни честь семьи, -- скрипнув зубами, подумал я, поднимаясь на ноги, -- даже себя убить не смог, настолько боялся смерти".
  Злость подстегнула продолжить работать. Тело дрожало и почти не слушалось, но так даже интереснее. Ходить по самой грани, когда ещё чуть-чуть и получишь травму.
  Вначале сделал три отжимания, держась на кулаках. Руки тряслись, будто готовые подломиться, но это пустяки. Самое весёлое впереди. Несколько раз вдохнув-выдохнув, собрался с духом и сделал отжимание на пальцах. Почти сделал, совсем немного не хватило сил дожать первое и последнее отжимание в такой позиции.
  "Это настолько раздражает, что даже начинает нравиться," -- пронеслось в голове.
  Я почувствовал, как лицо разгорелось из-за прилива крови.
  "Как это унизительно, -- думал я, вставая на колени, и вновь пытаясь отжаться на пальцах. -- Какой позор!"
  В какой-то момент я понял, что больше не стоит продолжать, иначе окончательно доломаю это слабое тело. Дополз до соломы и разлёгся. Тело горело после недавних усилий и я не смог бы уснуть при всём желании ещё минут десять-пятнадцать. А потому продолжил перебирать воспоминания.
  Кое-как окончив школу для одарённых, поступил в третьесортный лицей. После подозрительной смерти отца, вступив в права наследования, получив захудалые земли с семейной усадьбой и младшего брата вдовесок, оказался в ситуации, когда приходилось идти на поклон к более сильным соседям, чтобы не отняли то немногое, что имелось. Семейная гвардия, смех и только, пол сотни людей, одарённых всего трое, остальные простые служаки.
  У паренька не было и шанса, слишком слаб, изнежен и цеплялся за прошлое семьи. В какой-то момент верные люди накинули ему на голову мешок и бросили в машину. Так он и оказался в этом гостеприимном месте. Если мальчишка думал, что его предали только люди, которые присягнули на верность, то я точно знал, что главным виновником был младший брат, которому недавно исполнилось пятнадцать.
  Его попросту купили, и ему хватило ума уступить тем, кто мог по щелчку пальца, лично спалить до тла и усадьбу, и прилегающие земли со всеми, кто там был.
  "Каким надо быть идиотом, чтобы цепляться за то, что не способен удержать?" -- подумал я, но сердцем чувствовал к этому безвольному юнцу толику уважения.
  Когда его прижали, он не стал идти на уступки. Не думаю, что для него было секретом, как обычно поступают с несговорчивыми слабосилками.
  По местной магической иерархии хозяин тела был едва ли не слабейшим, по классификации проходил как носитель ранга "FF+". Почти слабейшее звено магической цепи. Если подобное происходит с магами из аристократических семей, то таких называют вырожденцами или ублюдками, и отношение к ним соответствующее.
  Забавно то, что юнец поставил на себе крест, едва только узнав о своём слабом магическом даре. Почему это забавно? А потому, что навыки развиваются везде одинаково. В моём родном мире маги чуть ли ни сутками использовали заклинания, которые их изнуряли. Можно просто слить всю ману -- быстро и без особого смысла. Они, напротив, развивали контроль и качество владения маной. Как известно, без труда и гений не лучше тупицы.
  Думая об этом, так и не ощущая сонливости, принялся манипулировать с той манной, что ещё оставалась у меня. Подняв руку, пустил меж указательным и средним пальцами едва различимую искру, стараясь поддерживать её всегда в одном напряжении. Казалось бы простая задача, но искра постоянно норовила либо исчезнуть, либо нарастала мощность заклинания.
  Интересно, плохо получается потому что я новичок или потому что прежний владелец тела был ленивым идиотом?
  Грустно становится от того, что я, совсем недавно был великим воином, теперь сижу и играюсь с искрами, пытаясь ими управлять, да и то с очень переменным успехом. Раньше я снёс бы дверь, состоящую из прутьев и устроил бы миниатюрное побоище. Я мог бы залить эти казематы кровью, а теперь стараюсь не попасться с тем, что тренируюсь. При это ещё нужно придумать, как сбежать из этой дыры, не сдохнув в процессе.
  Я всегда был плох в планировании тайных операций. Вот если нужно было придти и проломить десяток черепов, то это я всегда пожалуйста. А не вот это всё.
  Интересно, насколько сильные в этом мире воины? Сильнее ли они того, кем я был в прошлой жизни? Или здесь всё решает, как в политике, так и на войне магическая аристократия? Если надзиратели, которых я видел, считаются неплохими воинами, то я смогу порядочно удивить весь этот мир.
  Впрочем, стоит отдать должное. Местные надзиратели не такие уж и плохие воины, когда нужно толпой навалиться на слабосилка и избить его до полусмерти. Ещё они не плохи, когда нужно изувечить изнурённых голодом и жаждой. В этом они невероятно хороши. Забавно было бы даже в таком состоянии столкнуться с кем-нибудь из них на той арене. Впрочем, что-то слишком много мечтаю, нужно беречь злость. Она мне ещё пригодится.
  Сдаётся мне, в этом месте есть где-то тайник... сейф, с золотом и... валютой? Интересно, нужно будет потом разобраться. Мне обещали деньги, и я их получу. Вопрос лишь в том, скольких мне перед этим придётся убить.
  Как это трогательно, в моём нынешнем теле едва теплится жизнь, а я уже собираюсь устроить побоище. Что это значит? Что я сохранил свой дух, не смотря на смерть. Не окажись я в этом теле, они и дальше бы похищали бы людей, использовали бы для подпольных боёв и... насыщения камней маны? Я зарабатывал на крови, они зарабатывают на крови, вот только в том, как они действуют, нет чести. Но не долго их музыка будет играть. Лучший способ восстановить силы -- сражаться. И чем сложнее бой, тем интереснее, ведь тем сильнее я стану.
  Когда-то я уже выбирался из такой ситуации... в целом ничего не изменилось. Вот он я, а рядом твари, которые должно умереть.
  -- Ничего-ничего, -- прохрипел я, обливаясь потом от магического перенапряжения. -- Я ещё напьюсь вашей кровью!
  На мгновение накатили воспоминания, как с другими беглыми рабами, поджигая дома, сбежал из недружелюбного города. Тогда я пролил много крови, в том числе и тех, кто впервые взял в руки оружие. Всякий, кто сжимает оружие -- воин, никакой жалости и сантиментов.
  У меня есть не больше двух суток чтобы подготовиться. Будет сложно, но я обязан покончить с рассадником дерьма в отдельно взятом подземелье. Все причастные должны умереть. Таков мой вердикт.
  Глава 3
  Поместье неназванного барона.
  -- Ты ведь сам видел, собственными глазами, -- сказал барон, сидящий перед камином, отхлебнув из высокого стакана бренди. -- Он не использовал ману.
  Глава службы безопасности, а по совместительству и младший брат барона, был почти не отличим от него внешне.
  -- Да, и это настораживает, -- сказал он тщательно подбирая слова. -- Весьма вероятно, что это хитроумный план кого-то влиятельного вытянуть из нас большие деньги. Мне кажется, что это обман, что мальчишку накачали новым боевым наркотиком, про который ещё не стало известно широкой общественности.
  -- Но если это правда... если мальчишка имеет навыки, -- барон замер, напряжённо обдумывая варианты, а после опрокинул в себя стакан бренди и наполнил его вновь. -- если это правда...
  -- Соблазнительный шанс, особенно, если этому навыку можно обучить других, -- младший брат барона не разделял его оптимизма. -- Но из того, что мне удалось собрать, выходит нечто не складное. Ещё недавно он не блистал ни в магии, ни в учёбе. Не думаю, что его бы заказали для "пропажи", имей он эти навыки на самом деле.
  Барон понимал умом правоту главы службы безопасности, но когда перед глазами маячила подобная выгода, возможность завладеть уникальным навыком, было сложно сохранять хладнокровие и выдержку. Слишком заманчивая возможность. Он понимал, во сколько ему обойдётся эта покупка. Покупка, которая с высокой долей вероятности окажется пустышкой.
  -- А что если... мы ведь можем его попросту забрать? Сколько у них людей и насколько они хороши?
  Слова барона прозвучали спокойно, без эмоций, но в них скрывалась холодная и жесточайшая сила.
  -- Интересная мысль, но я опасаюсь, что не мы одни можем придти к подобному решению. Что будем делать, когда столкнёмся с конкурентами? -- глава службы безопасности вновь заговорил об очевидных вещах. -- Если это всё авантюра старших династий, то боюсь даже предположить, какая будет бойня.
  Барон отложил стакан и внимательно посмотрел на бутылку с бренди, его ровесница. Ему хотелось допить оставшуюся половину разом, но он усилием воли удерживался от этого поступка. Требовалось принять решение, которое могло переменить многое. Слишком многое.
  Это было опасное решение, которое сулило, в случае успеха, немыслимую выгоду. Он не был азартным игроком, но с трудом удерживался от того, чтобы бросить огромные ресурсы династии ради одного только шанса усилить себя и своих родственников. Он понимал, что не мог полудохлый юнец, не используя ману, перебить большую стольких врагов.
  -- И всё же, что если...
  ***
  Подозрительный шум я услышал, когда занимался укреплением стоп. Он доносился из далека и почти полностью тонул в звуках каземат. Пришлось отложить грубую робу, которую стянул с себя и использовал для тренировки. Кажется, пора разогреть всё тело, похоже не будет у меня ещё полутора суток для тренировок.
  "Забавно, нашлись те, кто хочет отобрать у меня, мою добычу? Не знаю даже, радоваться или и их поприветствовать? Так, как я умею".
  Печально это, когда мешают тренироваться. В особенности, когда не хватает еды чтобы восполнять силы. Мне бы пару недель спокойной жизни и еды, чтобы отъедаться от пуза. Впрочем, опять мечтаю... в последнее время я слишком много мечтаю. Мне явно смерть не пошла на пользу.
  "Ага, кажется, началась суматоха, -- подумал я, разогревая локти, -- Значит, они не были готовы к подобному, а местная охрана состоит из лоботрясов. Нужно действовать. Сейчас".
  Пока шум постепенно нарастал, я приступил к разминке, которую ошибочно воспринимают за неспешный танец. Эта техника выглядит как глупая забава, а на деле является первым этапом в обучении воина. Можно повторять движения, но это не будет иметь смысла, если не вливать по-немногу ярость и, тем самым, не подготавливать тело к предстоящему бою или особо тяжёлой тренировке.
  Только обучившись этому "танцу" можно было стать учеником школы мечников. Крайне опасная техника, ты ошибаешься с распределением ярости и при первой нагрузке у тебя разрывает мускулы или рвутся связки. Но лишь освоив её можно начать путь познания настоящего боя на мечах, укрепления тела и разума.
  Впрочем, хватало и школ, а порой и откровенных сект, что избирали свой, особенный путь. Среди них встречали интересные адепты меча. Крайне редко, но встречались. Одному из них я обязан шраму... был обязан. Я смог перенять у него кое-что, после того, как убил. Как жаль, что и эта техника будет мне ещё не скоро доступна.
  В моём мире воины зачастую полагались исключительно на те знания, что им предложили учителя. Порой это приводило к тому, что они мерились грубой силой. Ещё печальней то, что большая часть мечников погрязла в догматизмах своих школ. Они пренебрегали новыми знаниями и предпочитали новому опыту оттачивание уже имеющихся навыков. Большинство легендарных мечников закостенели в своих познаниях, они были опасны и смертоносны, но совершенно узкоспециализированными.
  Ещё до того, как я вступил в армию, я участвовал в рейде на секту, которая, по словам наставника, увечила учеников. Забавно то, что я кое-что сумел перенять от одного их ученика. Они рассеивали ярость внутри своих организмов, в итоге эта грубая сила становилась чем-то сродни пищи или витаминам, -- расходилась по всему телу, незначительно усиливая. Благодаря такому подходу их ученики не гибли, при попытки освоения "танца". Вот только они не могли его освоить, даже самые способные ученики становились непригодными для классического обучения.
  Самое забавное заключается в том, что если вначале освоить боевую подготовку, так называемый танец, то воспользовавшись их техникой "рассеивания", можно получить значительное усиление на краткий срок. Чем больше рассеиваешь ярости, тем сильней. Но тут как всегда, не рассчитаешь силы и ты становишься немощным куском мяса.
  "Всё как я люблю, -- пронеслась в голове мысль, после которой почувствовал, как на лице появилась улыбка. -- Чем опасней игра, тем приятней победа".
  За дверью послышались шаги и испуганные голоса надзирателей. После коридор осветило пламя факелов. Один из мужчин отпирал замок, пока трое других опасливо оглядывались на коридор, откуда пришли. Они были при оружие, что подтверждало мои догадки.
  -- Следуй за мной, не отставай, вопросы не задавай, -- как заученный текст, сказал тот, что отпер замок и шагнул в противоположную сторону от того коридора, из которого они пришли.
  Как любопытно. Пока где-то там, в стороне, их товарищи сражаются, эти четверо пришли за мной. Возникает простой вопрос, зачем я им нужен? Что-то мне это не нравится.
  Если бы они просто хотели убить, то едва ли стали бы уводить куда-то из этой камеры. Мне даже слегка стало интересно, почему они пытаются увести меня куда-то, вместо того, чтобы просто сбежать. Кроме того, он велел идти за ним, а это значит что я буду очень и очень близко. Почему люди, взяв в руки оружие, начинают считать себя бессмертными? Или дело в том, что у меня ничего нет, кроме моих рук и ног?
  "Опасное заблуждение, недооценивать окружающих, особенно тех, кто загнан в угол и кому нечего терять. Прямо-таки, описание моего нынешнего положения. Что мне терять, кроме возможности обзавестись рабским клеймом?"
  Я пошёл за ним, покорный, словно ослик на привязи. Позади меня были ещё трое надзирателей. Мы шли по тесным коридорам, которые уходили всё ниже и ниже. То и дело я видел другие камеры с невольниками, но моих конвоиров они не интересовали. Может, конечно, я слишком высокого о себе мнения, ведь ещё не успел никак себя проявить... или успел? Минут десять мы шли, петляя по коридорам и туннелям. Молчание конвоиров и близость сражения, в котором я не принимал участие, начинало злить. Не пора ли заканчивать представление? Я не славлюсь любопытством, мне без разницы, куда меня пытаются отвести. Куда важнее, что я могу теперь сделать.
  "Кажется, рассеял достаточно, чтобы не убиться и не быть слабаком, -- подумал я, делая два быстрых шага вперёд, -- пора умирать!"
  Мужчина едва ли успел понять, как ему свернули шею. Он ещё не упал, а я уже держал в руках его длинный кинжал, обернувшись к опешившей троице.
  -- Кажется, я у вас засиделся. Пора бы и честь знать, -- я не заметил в своём голосе и толики угрозы, но надзиратели вздрогнули, один и вовсе едва не упал, запнувшись, когда начал отступать назад.
  В тесном коридоре их преимущество в численности не значило, ровным счётом, ничего. Мне повезло воспользоваться тем, что от меня не ожидали подобной прыти. Вперёд вышел тот, что был внешне под сорок лет, он встал в какое-то подобие боевой стойки, сжимая в руках парные кинжалы.
  -- У тебя нет ни единого шанса, сдавайся и обещаю, мы тебя не тронем.
  -- С чего такая щедрость? Погоди-ка...
  Я не думаю, что они просто так пытаются увести только меня одного, пренебрегая иными невольниками. Зачем-то им нужен именно я, ни кто-то другой. Понимаю, что его слова -- чистая уловка, но что если нет? Выходит нечто очень странное... неужели я чем-то привлёк такое внимания, из-за чего на их логово кто-то напал?
  Слишком бредово, а потому вполне может оказаться правдой. Обычно в жизни так и бывает, -- то, что кажется безумием, в итоге и случается.
  -- Бывало так, что я книжки читал. Представляешь, такие, в которых нет картинок? В этих книгах всякий, кто сдавался, веря в то, что его не тронут, кончал очень печальным образом. Так что, я откажусь.
  -- Ты тратишь моё время, -- цыкнул мужчина, шагнув мне на встречу.
  Просто стоять и ждать, когда он приблизиться, было скучно. Я не собирался его недооценивать, но хотел спровоцировать своей расслабленностью. Уже давным давно остались позади те времена, когда я использовал те или иные стойки. Если долго сражаться, постоянно учась новому, то когда-то количество знаний и опыта превращаются в могущество.
  Я сделал то, чего мужчина ожидал менее всего. Нас разделяло не больше метра, я занял одну из базовых стоек, которую нужно использовать с полуторным мечом. Он приготовился отразить удар. Он был предельно собран и ожидал прямого удара, а вместо этого, я начал удар, как основу замаха, и метнул в него кинжал. Он отразил летящий в него снаряд, но не успел среагировать на удар ногой в челюсть.
  -- Странно, я должен был сломать тебе челюсть, -- рассеяно сказал поднимая кинжал и глядя как мужчина мотает головой.
  А ведь хотел поскорее с ними покончить и двинуться дальше. Похоже, простым трюком тут не обойтись, он не простой противник. Похоже, пора прекращать притворяться простым мальчишкой. Как только собрался с силами, воспользовался всеми доступными мне усилениями и, за мгновение оказался рядом с этим мужчиной. Короткий взмах кинжалом, который с заметным трудом прорубил ткань и оставил не самый глубокий порез. Что-то с воинами в этом мире не так... и ведь память этого тела...
  "О Свет! Какой же я идиот!"
  -- Не слишком ли ты силён для ублюдка FF+? -- прохрипел мужчина. -- Ты ведь никогда не блистал владением магией.
  -- А с чего ты взял, что я использую ману? -- переспросил его, а после едва не рассмеялся, -- погоди-погоди, так ты защитился от меня маной? Может ты и на мечах дерёшься за счёт маны?
  На несколько секунд мы замерли друг на против друга, обдумывая услышанное. Мне кажется, что я услышал, как ржавый механизм пришёл в движение. Интересно, это я так туго думаю или мы оба идиоты?
  -- Так значит это правда? Ты не пользуешься маной?
  -- А вы, воины, усиливаетесь исключительно за счёт маны? А причина, по которой ты ещё жив -- доспех маны?
  Это стало откровением для нас обоих. Не знаю, о чём думал этот мужик, но я точно пытался осознать, что в этом мире нет настоящих воинов. Маги, которые изображают воинов -- да, а вот истинных воинов -- нет.
  -- Не кажется ли тебе, что мы слишком долго болтаем? Нападай, -- предложил я ему.
  Я ожидал схватки на мечах, но этот... не хороший человек, вздумал использовать против меня мою же уловку! Приготовившись к атаке, он не стал метать в меня оружие, нет, он просто запусти в меня с двух рук огненный шар.
  "Слишком топорное решение, -- подумал я, рассекая сгусток пламени, который почти сразу растаял, -- теперь я тебе не дам и шанса поднять оружие".
  В следующее мгновение я вновь оказался перед мужчиной, но не ограничился ни одним, ни десятью ударами. Повторил один из видов показательной казни на дуэли -- казнь сотни порезов. После семнадцатого удара с него спал доспех маны, но я не мог остановиться. Я был слишком зол и теперь требовалось спустить хотя бы часть пара, иначе рискую, как паровой двигатель дварфов, взорваться.
  -- Я ожидал большего. Я очень разочарован, -- сказал, переступая через кровоточащий фарш, в котором смутно угадывался ещё живой человек. Впрочем, живым он будет совсем не долго.
  Руки начало колотить дрожью, плохой знак. Воин ничего не стоит без ярости, он всё равно, что пехотинец из армии, только с более хорошими навыками владения мечом. Но если воина переполняет злость и он не может с ней совладать, то приходит кровавое безумие. Я несколько раз впадал в такое состояние, исступление берсерка. В таком состоянии нет ни друзей, ни врагов, -- все должны умереть. В погоне за кровопролитием берсерк забывает об инстинкте самосохранения. Это то, что принято называть "последним аргументом" в исполнении воинов.
  Если воины в этом мире все такие же, как и этот кусок кровоточащего мяса, то это весьма удручающий мир. Найду ли я тех, кто действительно что-то может, кроме как колдовать свои колдунства? Из обрывков воспоминаний тела, что удалось выудить, получается, что воины-маги -- в подавляющем большинстве ничтожества, не пригодные для становления классическими магами. Они избирают подобный путь от безысходности. Есть и другие, но о них прежний владелец тела ничего не знал, кроме того факта, что они существуют.
  Магия работает совсем иначе, нежели ярость. Они находятся в совсем разных плоскостях. Их нельзя сравнивать. Вопрос лишь в том, смогут ли меня удивить сильные маги? Также ли они сильны, как маги в моём родном мире или ещё сильнее? Слишком много вопросов.
  Впрочем, об этом можно подумать и потом, сейчас стоит закончить с двумя перепуганными идиотами, что решили от меня сбежать.
  -- Это даже не смешно, повернуться спиной к воину, который значительно тебя сильнее, -- сказал я, но вместо того, чтобы обернуться и драться за свои жизни, они ещё быстрее стали удирать от меня. -- Нет, так не пойдёт.
  Нет чести в том, чтобы убивать убегающих, но и оставлять их в живых я не собирался. Их смерти не принесли облегчения, напротив, я ещё больше закипал от злости. Проходя мимо камер с заключёнными, срывал с них замки, делал это одной-лишь грубой силой.
  Я не собирался их спасать, но предоставил возможность драться за свои жизни, за свою свободу. Это тот максимум, что я мог им предложить. Останутся ли они в темнице, надеясь что их не убьют в грядущей мясорубке или вырвутся из казематов -- мне всё едино. Я предоставил им шанс, дальше их судьба исключительно в их руках.
  У меня ещё имелись планы, было необходимо найти и убить кого-то сильного. Или устроить кровавое пиршество. В голове уже начал появляться лёгкий туман, но это только начало. Если я и дальше буду злиться, то, постепенно, начну терять над собой контроль и стану машиной для убийств. Поскольку я сейчас нахожусь в ужасном состоянии, тело попросту никчёмное, то едва ли доживу до окончания кровавого безумия.
  "Мне нужны враги, срочно! -- думал я, подхватив оружие горе-бегунов. -- Надеюсь, они не закончат раньше, чем я приду"
  Глава 4
  -- Значит, наземный этаж почти захвачен? -- спросил старик, расхаживая взад-вперёд по просторному и мрачному помещению, -- меньше, чем за полтора часа...
  -- Именно так, господин, -- почтительно склонил голову человек в балахоне.
  -- Что известно по нападающим? Сколько фамилий принимает участие? -- спросил старик, растирая лоб и тем пытаясь хоть немного унять головную боль. -- Кто-нибудь из партнёров стоит за этим?
  -- Доподлинно известно о четырёх династиях, но есть подозрения ещё насчёт трёх других. Кроме того, нас предали Слуцкие.
  Услышав фамилию, старик тяжело вздохнул. Он и подумать не мог, что всё так обернётся из-за участника сражений на арене. Особенно не мог предположить, что причиной станет полудохлый парнишка из разогрева. "Сонные мухи" нужны лишь для того, чтобы подготовить публику к самым скучным и ничего не стоящим боям.
  -- Должно быть, это какое-то проклятье, -- задумчиво проговорил старик.
  Он сел за рабочий стол и вытащил, из второго ящичка, записную книжку. Внимательным взглядом пробежался по именам и написанным рядом номерам. Найдя нужную фамилию, поднял трубку проводного телефона и, замешкавшись, всё же набрал номер.
  -- Слушаю, -- прозвучал голос после третьего гудка.
  Насколько знал старик, такие люди привыкли чтобы их не заставляли ждать, но не наоборот. Он не был уверен, что не сделает только хуже, но самостоятельно справиться не было ни единого шанса. Сглотнув застрявший в горле комок, он сказал:
  -- Здравствуйте, господин. Думаю, вы в курсе последних обстоятельств... -- его голос дрогнул, зная собеседника, старик не был уверен, что тот, у кого он решился искать помощи, не причастен к этому нападению. -- У нас большие сложности.
  -- Тут ты не прав. Не у нас, а у тебя, мой старый друг. У тебя и твоих слуг. Должен сказать, вы по уши в дерьме.
  -- Да, вы, как всегда, правы, -- согласился он, но внутри был до чёртиков зол, ведь всё это, с подпольной ареной, выкачиванием из одарённых их маны и прочее-прочее-прочее, лишь прикрытие для воистину грязных делишек его господина. А теперь вдруг выяснилось, что никакого господина и в помине не было. -- Я должен был предполагать и подобное развитие событий. Я попытаюсь справиться с вторжением, но не уверен, что преуспею.
  -- Давай без сцен уязвлённой гордости. Ты в дерьме и хочешь чтобы я тебя вытащил из этой передряги? Я тебя верно понял?
  -- Если монастырь падёт, если все мои труды будут уничтожены, то мне будет бессмысленно продолжать жизнь.
  -- Стало быть, мне придётся поднять моих людей и отправить к тебе, чтобы спасти не только твою шкуру, но и твоих людей, а также ваши драгоценные подземелья. Я ни чего не упустил?
  -- К сожалению, всё именно так. Мы почти завершили проект, мы близки к успеху. -- Старик вновь потёр лоб, боль стала почти нестерпимой. -- Я готов стать опытным образцом нашего исследования. Если я преуспею, ваши усилия окупятся с торицей.
  -- А если нет? -- вкрадчиво переспросил собеседник. -- Мне нужно нечто эквивалентное затраченным усилиям. Скажи, старый друг, сможешь ли ты мне предоставить того мальчонку?
  -- Я уже отправил за ним людей, они должны привести его ко мне.
  -- Нет-нет, ты не понял, я спрашиваю, сможешь ли ты передать его мне в руки, когда я приду и прогоню тех, кто сейчас уничтожает остатки твоего монастыря?
  Старик помедлил, замерев в напряжение. Он не был уверен, что парень всё ещё жив. Но выбора у него не было.
  -- Да, господин, обещаю.
  ***
  Мне это место с каждой минутой казалось всё более и более странным. Дело в том, что в подобных подземельях, просто не могут не обитать грызуны. Крысы или мыши. Но их тут нет, совсем ни одной. Вначале я подумал, что дело в каких-то хитрых заклинаниях или технологиях, но память тела подсказала, что от грызунов попросту невозможно избавиться. Можно распылить яды, на какое-то время это поможет, но после крысы и мыши возвращаются назад. Так почему в этом подземелье нет этих пронырливых тварей?
  Ответ я нашёл, когда переступая через труп только что убитого противника, заметил очень крупную крысиную тушку, бегущую по своим делам. И всё бы ничего, но она была почти полностью облезлой и с гниющими ранами на теле. Я видел такое прежде, -- чумные крысы. А если быть более точным -- некротические.
  Сработали старые инстинкты, метнул в крысу кинжал. Ей перебило позвонок, но она продолжала царапать пол, пытаясь убежать. Подойдя, внимательно посмотрел на неё. Это не живое создание изогнулось и попыталось укусить меня за босую ногу. Вторым кинжалом пришпилил к каменному полу голову этой твари.
  Кажется, планы меняются. Некротические крысы не берутся из воздуха, где-то рядом работает некромант. Эти колдуны смерти не любят, когда им портят книги, трупы для опытов и реагенты, а потому используют чумных крыс для уничтожения пищащих вредителей. Пусть я и слаб, но теперь побег отменяется. В бездну сейф с его валютой. Мне нужна голова некроманта, на меньшее я не согласен!
  После этого я начал искать спуск вниз, ведь эти колдуны смерти обожают забиваться в самые глубокие норы, где нет Света, где тишина и покой. Это им помогает лучше думать и работать, так обычно они поют, когда дело доходит до калёного железа.
  А ведь если есть некро-крысы, то будут и зомби со скелетами... или даже продвинутая нежить, вроде костеглотов или конструктов разной степени паршивости. Если с зомби и скелетами ещё справлюсь, то те же костеглоты сейчас могут порядочно потрепать или убить.
  -- Но когда меня это останавливало? -- спросил я у теперь окончательно мёртвой крысы, чувствуя, что от ярости начинаю сходить с ума.
  ***
  Лицо обожгло от брызнувшей крови. На секунду разум прояснился, но лишь для того, чтобы я развернулся и отразил атаку одного из надзирателей. Я вошел в помещение, которое, кажется, у них в роле казарм. Когда я перебил дежурных, сюда пожаловало два десятка мужчин.
  Они хотели чтобы я сдался. Я был против и предложил им всем сдохнуть. Не сошлись во мнение и начали выяснять отношения. Мне удалось убить только троих, а уже стало немного грустно. В этой группе все были магами, восемнадцать мечников и двое чистых магов. Один из магов едва не парализовал меня молнией. Это концентрированное заклинание можно разрубить, но не поддерживаемое. Пока что ещё не могу.
  -- Какие вы живучие, твари! -- вырвалось у меня.
  Дыхание начало сводить, но я едва только начал тратить ярость. Вот ведь напасть. Мне бы сейчас потренироваться часов этак двадцать-тридцать и всё стало бы просто прекрасно, а уж если ещё должным образом поесть... мечты... Я искал врагов, я их нашёл. Теперь нужно не сдохнуть, а что ещё важнее, не попасть в плен.
  -- Тебе не уйти, сдавайся. Обещаю, тебя не тронут. Ты нам нужен живым, а вот тем, кто сюда пришёл, не факт, -- вдруг подал голос один из магов. -- Мы обеспечим тебе безопасность, даю слово. Если не веришь, можем заключить магическую сделку, я готов предложить свою жизнь, как гарантию.
  -- Спасибо, -- искренне поблагодарил его, -- но меня интересует другой вопрос. Что здесь делают некроманты?
  На мгновение в его глазах промелькнуло удивление. Он знает, он, бездна его раздери, знает!
  -- Ты ошибаешься, здесь нет некромантов. Некромантия запрещена. Инквизиция может закрыть глаза на пропажу людей, на работорговлю и многое другое, но не на некромантию. Мы бы не стали так рисковать.
  -- Ложь, ты мне нагло врёшь! Но я знаю, как развязать тебе язык. Вопрос в другом, зачем мне остальных оставлять в живых? -- я пожал плечами, глядя на их непонимающие лица, -- вот и я думаю, что на это нет причин. А значит что? Пора отправить вас на покой.
  После этих слов я почти моментально приблизился к ближайшему мечнику и за секунду нанёс десяток ударов. Прежде, чем его товарищи спохватились, успел снять с него доспех маны и перерубить бедренную артерию. Не жилец.
  -- Это даже веселей, чем я думал, жаль только тело немощное! -- решил я их подзадорить.
  Несмотря на то, что тело было в критическом состоянии, бой на грани сил, под действием ярости, помогал отодвигать планку предела прочности. Лишь в бою истинный воин становится собой. В мирной жизни мы слабеем, деградируем и дохнем от скуки. Надеюсь, не настанет то время, когда во всём мире восторжествует мир.
  -- Я знаю несколько заклинаний лечения, -- сказал второй маг, когда к нему оттащили только что раненного бойца, -- постарайтесь не убить юнца, можете изувечить или отрубить конечности. После кто-нибудь из старших братьев поставит его на ноги. Мы больше не можем терять людей из-за этого психа.
  -- Да! -- воскликнул я, чувствуя, что сейчас начнётся самое интересное. -- Давно было пора, а то ведь не весело совсем!
  Прежде они пытались меня скрутить -- эта ошибка стоила жизни двум их товарищам. Ещё один подох, когда хотел отогнать меня от уже убитого. Их тактика была проста и незатейлива, загнать в угол и вырубить. Когда я нападал, другие оттесняли меня, пытаясь ударить оружием плашмя по голове. Но теперь детские игры кончили, а это значит, я смогу стать значительно сильней по итогу этой схватки.
  -- Ну так идите ко мне и покажите, чего вы стоите, ничтожества! -- выкрикнул я, распыляя разом двадцатую часть всей накопленной ярости.
  Это было не самым умным решением, я почувствовал лёгкую судорогу. Плевать. Нужно покончить со всем и быстро, ведь если здесь есть некромант, то где гарантия, что он не вылезет из своей ямы с ручными питомцами? А ведь если такое произойдёт, он ещё может поднять тех, кого я здесь убью... нельзя рисковать. Пора им показать, чем истинный воин отличается от этих слабаков.
  Тело едва не развалилось, когда я пришёл в движение. Судя по всему, я обеспечил себя десятками микротравм, которые ещё не скоро полностью заживут. Впрочем, плевать. Главное не сдохнуть здесь и сейчас.
  Подскочив к первому противнику, нанёс сдвоенный удар. Сил оказалось достаточно, чтобы прорубить магический доспех. Вначале я даже не поверил своей удаче. Но после трёх убитых у меня на лице расползлась улыбку.
  -- Так намного лучше... это просто замечательно! -- отрывисто бросил я, рубя врагов, а сам почувствовал, как глаза пересохли.
  Дурной знак, полопались сосуды в глазах.
  В прежнем теле подобного бы не произошло.
  -- В сторону! -- рявкнул маг, запустив в меня огромный кислотный сгусток.
  Похоже, игры кончились.
  Пришлось использовать технику: "Множественный надрез", -- удар состоящий из десятков коротких ударов, наносимых за один удар сердца.
  Удалось сделать только девятнадцать надрезов, а ведь лучший результат двести семнадцать. Правда, я тогда едва не подох от внутренних повреждений. И это на пике сил.
  Кислота разлетелась во все стороны, меня коснулись только две капли, но боли было хоть отбавляй. Противников спасли их магические доспехи, не считая двух слабосилков, что ползали по полу и орали. Потратил одну секунду, чтобы прервать их мучения.
  -- Не плохо, колдун, -- рассмеялся я, срезая с себя небольшие куски плавящейся плоти, -- хорошо сработал. Будь я чуть более уставшим, могло бы и получиться.
  Забавно, вид юнца, спокойно отрезающего от себя пару кусков кожи с небольшими кусками мяса подействовало на них сильнее, чем убийство их товарищей. Однажды мой старший товарищ сам себе отрезал руку, чтобы избавиться от некротической порчи. Я предлагал ему свою помощь, но он отказался. Стоит ли говорить, что отрубить себе руку попросту невозможно? Лишь отрезать, разрезая мускулы, перепиливая суставы и кости. А ведь это особо болезненно для мечника, который сражается двуручным мечом. Кем бы я был, не научись срезать какие-то жалкие куски плоти, после его поступка?
  На самом деле мне часто приходилось заниматься самолечением. Такие уж у нас правила, у мечников, что если есть хотя бы крупица силы, то будь добр, сам себя штопай и лечи. Ещё до того, как пойти в обучение, нам, парням с улицы, давали кинжал и велели резать себе мясо, а после его зашивать. Это повторялось каждый месяц на протяжение всего обучения.
  Жестоко? Возможно. Необходимо? Несомненно.
  Мы отучились бояться боли, мы к ней привыкли, научились преодолевать её. А если учесть те тренировки, через которые мы проходили и методы наставников... это было чрезвычайно полезным опытом.
  -- Вы слишком много внимания уделяете мелочам. Не слишком ли многих вы потеряли, играя со мной в благородство? Хвалю, трюк с магией был не плох. Но недостаточно хорош. Давайте, нападайте, используйте всё, что у вас есть. Ибо я сдерживаться не стану.
  -- Ты безумец! Мы предложили тебе жизнь, но ты отказываешься. Зачем тебе всё это? -- спросил второй маг, спасся жизнь одному из товарищей, но тот ещё не был способен сражаться.
  -- Строите из себя добряков. Скольких вы здесь сгноили? Скольких отдали некроманту? Или некромантам... вы все сегодня сдохните. Или сдохну я. Третьего не давно. Вопрос лишь в том, как долго я буду пытать тебя, колдун, прежде чем ты ответишь на мои вопросы.
  Продолжать разговоры было бессмысленно, а рассеянная ярость пришла в относительную норму. По крайней мере, не так легко начали появляться новые микротравмы. Теперь мне хватит времени и сил, чтобы покончить не только с этими ублюдками, но и продолжить моё путешествие по туннелям и катакомбам.
  Я найду всех, кто причастен к некромантии, здесь или где ещё, и уничтожу! Нежить должна быть уничтожена! Никаких компромиссов и полумер. Победа или смерть.
  Маги перестали отсиживаться и пытались поймать меня на ошибке. Работали они осторожно, а их мечники были готовы в любой момент уступить место атакующему заклинанию. Приходилось вертеться, как проклятому, чтобы не сдохнуть от меча или магии. И получалось не так чтобы хорошо. А ведь это при моём тотальном превосходстве над каждым из них.
  После того как мне удалось убить ещё троих, один из магов не выдержал и крикнул:
  -- Назад, все назад, живо!
  Вот только я не стал стоять столбом и последовал за ними.
  -- Бейте всем, чем можете!
  Спорить с ним никто не стал, они уже понимали, что если кого заденут из товарищей, это будет не так страшно, как если я их всех просто перебью.
  Со всех сторон в меня полетели заклинания. Больше десятка, от едва сформировавшихся заклятий огня или молний, до очень ветвистой молнии в исполнении мага. Слишком много всего, да разом. При всём желании я не справлюсь с подобным. А ещё мне не доступны техники, благодаря которым смогу защититься от подобного. Как же мне быть? Ха! Шучу. Всё просто, прыжок через головы ближайших врагов.
  -- Не ожидали, придурки? -- вырвалось у меня, когда я приземлился за спинами двоих врагов и вонзил по рукояти свои кинжалы, -- а вот так оно обычно и бывает.
  Зачем использовать техники для уклонения, когда и без того у тела хватает сил? Они слишком слабы, чтобы реагировать на подобные кратковременные трюки. Правда, телу не очень понравились такие нагрузки, кажется, я порвал ахиллово сухожилие. Впрочем, жизнь дороже.
  -- Пора с вами кончать, -- вырвалось у меня, когда я подскочил к одному из магов и обрушил на него серию из десяти ударов. Только на восьмом ударе его доспех маны спал. -- Мне нужен один язык, второму пора на тот свет.
  Я достаточно их проредил, чтобы они потеряли всякую веру в собственные силы. Я посеял страх в их сердца и они уже не особо думали о том, чтобы продолжать бой. Теперь они хотели только убраться от меня, но я был иного мнения.
  -- Тебе это больше не нужно, -- сказал я, после того, как добрался до последнего мага, сбил с него доспех маны и перерубил ноги.
  Скакать на одной ноге, то ещё удовольствие. Но вид подобного калеки, продолжающего сражаться их не особо воодушевил. А при условии, что я обезвредил двух сильнейших их магов, веру в свои силы они окончательно растеряли.
  -- Итак, господа, пора умирать!
  Глава 5
  Нужно быть скромнее. В очередной раз я повторил себе эти слова, в очередной раз я про них забуду, когда дело дойдёт до боя. Сколько раз я зарекался выкладываться подобным образом, сколько ещё раз нанесу себе больше вреда, чем удастся моим врагам? Время идёт, а я остаюсь верен себе и травмируюсь, не рассчитав своих сил.
  Всё тело изнывало от боли, мускулы горели огнём от перенапряжения и микротравм. Но на самом деле ситуация была гораздо хуже. Сейчас я нахожусь в состоянии боевого опьянения. В моей крови намешан коктейль из самых разных гормонов, которые подавляют боль и придают сил. Но пройдёт немного времени, тело успокоится... и тогда мне станет очень и очень грустно.
  Пока ещё есть силы, нужно собрать волю в кулак и найти тихое, укромное место. Нужно залатать сухожилие, я его и в самом деле умудрился порвать. И не такое случалось. Нужно поскорей покончить с этим, вскрыть кожу и сшить сухожилие. Звучит просто, но без жратвы мне это не поможет. Без еды мне теперь совсем ничего не поможет.
  Мечники в моём мире имели дурную славу. Вспыльчивый нрав и жестокость в бою не способствуют созданию доброго имени. Но особенно известны мы были за счёт нашего непомерного аппетита. После хорошего боя мы съедали столько, что неподготовленные зрители начинали испытывать восхищение и неприязнь. Особенно это проявлялось, когда до стола добирался раненый мечник.
  Забавное, должно быть, зрелище, когда человек почти с головы до пят покрытый повязками на ранах, сидит за столом и уминает в одну пасть второго барашка и требует чтобы ему поднесли ещё вина и поставили на вертел третьего. Чем сильнее воин, тем более у него непомерные аппетиты. Однажды, после боя, зажарил не совсем свежего коня. Вначале схватил одну ворону, которая лакомилась падалью, -- мясо есть мясо, -- а после разделал слегка тухлую конину и зажарил на огне. То-то пехотинцы из регулярной армии, пришедшие из тыла, были удивлены, когда застали меня, доедающего коня на месте сражения. Это было одно из первых столкновений с нежитью.
  Теперь мне пришлось передвигаться по тёмным коридорам опираясь на полуторный меч, как на костыль. Подумать только, меня истрепали до подобного состояния какие-то неумехи! Нужно покончить со всем здесь и заняться своим развитием.
  Я ещё заставлю этот мир вздрогнуть. Если в этом мире есть некроманты, я их непременно найду.
  Одно из самых приятных чувств -- это когда проламываешь голову тёмному колдуну. Как это приятно, обрывать жизнь тому, кто считает себя выше законов жизни и смерти. Чувствовать, как пламя жизни угасает в их телах... Такая смешная ирония судьбы -- некромант умер. Даже думая об этом, находясь в плачевном состоянии, я чувствую как на лице появляется улыбка. Нет ничего слаще этих мыслей, они согревают меня холодными ночами.
  Следующие минут десять я бродил по мрачным коридорам, к своему удивлению, находя бездыханные тела надзирателей. Кажется, не я один веселюсь этой... этим... какое сейчас время суток? О, Свет! Так недолго стать подобным этим подземным крысам -- некромантам. Нужно скорей со всем покончить и выбираться отсюда.
  Плутая по этим подземельям, я услышал звук небольшого сражения. Я мог бы попытаться его обойти, ведь находился не в лучшем состоянии... но зачем? Если можно подраться, то я не упущу такой шанс. К тому же, там могут быть те, кто желает уничтожить местных надзирателей и некроманта, а это многое упростит... наверное.
  Стоит ли говорить, как я удивился, когда увидел, что сражаются такие же оборванцы, как и я? И дрались они не с надзирателями, а меж собой. Глядя на них, у меня возник только один вопрос:
  -- Бездна вас раздери! Что вы делаете?
  На меня, ровным счётом, не обратили внимание. В самом деле, что может сделать искалеченный юнец?
  Сейчас я вам покажу, что может!
  Двигаться на одной ноге было не так просто, как хотелось бы. Но я и так был проворнее этих доходяг. Скелеты, обтянутые кожей, и то краше выглядят. Вначале я не рассчитал силу, когда подскочил к ближайшему мужчине, и дал затрещину. Он едва не убился об пол. Совсем обессилил.
  Это событие привлекло внимание, теперь и те, кто был вооружён, посмотрели на меня. А я что? Я предложил им нападать, если жить надоело. Они как-то сразу поняли, что со мной не получится шутки шутить и отложили до поры, до времени, свой конфликт. Забавно было наблюдать, как только что сражавшиеся друг с другом, пытались сговориться, чтобы обезвредить опасного юнца. То есть, меня.
  Пришлось учить их уму-разуму. Старался бить осторожнее, чтобы не убить, ведь будет куда как проще решить вопрос с этими подземельями, если я буду работать не один. Пусть они хотя бы немного отвлекут на себя внимание местной охраны, пока я буду себя врачевать, а после убивать некроманта.
  Пусть от них будет хоть какой-то толк.
  По мере того как редели их ряды, пыл этих отчаявшихся людей сходил на нет. Ещё несколько людей, что были вооружены, попытались со мной совладать, но куда там! Я им не мальчик, я Мечник! С большой, чтоб их бездна побрала, буквы! Что примечательно, я совладал с ними, так и не обнажив оружия. Должно быть, это особо унизительно, когда тебя побеждает юнец, который может опереться только на одну ногу.
  -- Угомонились? Славно, -- сказал я, стоя в центре коридора и окидывая их внимательным взглядом. -- Из-за чего погрызлись-то?
  Отвечать мне не хотели, я заметил, как они обменялись взглядами. Ещё минуту назад собирались поубивать друг друга, а теперь так легко, не проронив ни слова, договорились молчать. Вот это я понимаю, навыки кооперации и эмпатии. На зависть всяким там торгашам и магам-телепатам. Вот только я уже догадывался, в чём дело.
  -- Нашли склад с едой? -- ухмыльнулся я, смутно ощущая запах копчёного мяса, сыра и свежего, должно быть, ещё тёплого хлеба. -- А ведь я чертовски голоден. Вот так удача, да?
  Без смеха на их лица в этот момент не получилось бы взглянуть.
  -- Мы можем договориться, -- сказал один из избитых мною, выплёвывая кровь, должно быть приложил сильнее, чем думал. -- У каждого из нас что-то есть на воле. Сколько ты хочешь за еду? Готов заплатить две сотни рублей за буханку хлеба, пять сотен за килограмм мяса.
  На мгновение заболел затылок, из глубин памяти тела пришло понимание, что два рубля дают один грамм золота. Не высшей, конечно, пробы, но тоже хорошо. Такого хватит на хорошие запасы еды. Но это там, снаружи, а здесь, как выяснилось, иные расценки. Впрочем, нечего удивительного. Люди до предела истощены, они предложат и не такую цену за возможность унять голод и перестать чувствовать за спиной дыхание смерти.
  -- Как говорится -- у товарищей по оружию нет своего пайка, еда общая, -- выдал я напутствие, с которым старшие товарищи у подрастающего поколения отнимали самое вкусное.
  За несколько минут мы вскрыли дверь в кладовую, в которой полки ломились от еды. Кажется, это склад с которого обеспечивали пропитанием всех, кто находился на этаже. В самом дальнем углу находился закрытый ящик. Когда один из заключённых решил проверить, что там, и открыл этот ящик, мы все дружно поморщились. Тухлятина. Вот чем нас тут кормят, -- тухлятиной. Впрочем, не будь здесь ничего другого, думаю, принялись бы готовить и это, не самое свежее мясо. Ведь когда выбор стоит между жизнью и смертью, гастрономические изыски и предпочтения отходят на второй план.
  Вначале беглые заключённые хотели прихватить побольше и убраться от меня подальше. Я их остановил, объяснив, что сейчас мы слабы и по одному с нами будет очень просто справиться. Предложил задержаться в кладовой, поесть и перевести дух.
  Минут десять они набивали животы, жадно хватаясь то за мясо, то за сыр с хлебом. После они обессиленно свалились, потеряв былой задор. А ведь я их предупреждал, что нельзя после длительного голода есть слишком много. Кто ж послушал юнца? Подумали, будто я жадничаю. Впрочем, по взглядам, бросаемым на меня, догадываюсь, что есть ещё одна причина. Я никак не мог остановиться, всё ел и ел. Они уже начали спорить, когда я наемся до отвала, но все их предположения были ошибочны, ведь я напитал свою пищеварительную систему яростью.
  Сейчас мой метаболизм напоминал проснувшегося по весне медведя, сильно отощавшего и жутко голодного. Я, в буквальном смысле, чувствовал, как растворяется еда в моём желудке. Когда я схватил свиной окорок и начал отхватывать от него крупные куски, закусывая хлебом с огромным слоем масла, мужчины начали беспокоиться. Они посчитали, что я собираюсь таким образом покончить с собой, предупреждали, что если я продолжу в том же духе, то попросту умру. Как это мило, вначале я их об это предупреждал, теперь они меня.
  Дураки! Они и представить себе не могли, что сейчас происходило с моим организмом. Мой желудок стал всё равно, что печью. Я лишь подбрасывал топливо, чтобы разгоралось пламя моей жизни. Мне предстояло исправить свою ногу, сшить порванное сухожилие, а также ускорить регенерацию. В конечном счёте, для быстрого выздоровления, мне нужна еда, много еды.
  Для начала этого перекуса должно хватить, а там, если придётся, и падалью закушу. Главное выжить и добраться до некроманта, остальное -- ерунда. К своему счастью я нашёл в той казарме, где устроил бойню, пару комплектов для шитья. Интересно то, как на меня посмотрели, когда я покончил с едой и достал один из комплектов. В их глазах отчётливо читалось непонимание.
  -- Если среди вас есть слабонервные и те, кто слаб желудком, то пожалуйте на выход, -- с трудом удержав в себе отрыжку, сказал им, -- потому что мне нужно слегка себя подлатать.
  -- Что ты собрался сделать? -- спросил один из мужчин.
  Вместо ответа, я молча поднёс иглу к пламени факела и раскалил её до красна. После вдел нитку в иглу и... начал штопать мелкие раны. Надо ведь, для начала, приготовиться к самому интересному. Забавляет, как реагируют окружающие на мои поступки, а ведь я делаю самое очевидное и правильное. Что тут такого? Допустим, зашиваю раны, которые сам себе нанёс, когда потребовалось избавиться от кислотных ожогов. Ничего необычного ведь, правда?
  Судя по их взглядам, не совсем так.
  Пока занимался саморемонтом, задавал мужчинам вопросы. Мне хотелось узнать, есть ли у кого предположение, где мы находимся и кто нас всех мог похитить и держать здесь. Предположений было много, но фактами, похожи, не располагал ни один из них. Заодно расспросил их, откуда они и чем жили до того, как попали сюда. Услышал много интересных историй, которые сразу поделил на десять, -- в лучшем случае, это та правда, на которую могу рассчитывать.
  Подозреваю, что здесь собрался клуб тотальных неудачников. Обедневшие аристократы, попавшие сюда из-за долгов или по милости более сильных конкурентов. Маги, которые не смогли вернуть долги и оказались недостаточно сообразительными, чтобы прогнуться под банкиров. И прочие баловни судьбы, вроде меня.
  Когда с мелкими ранками было покончено, я улыбнулся в предвкушении. Я делал подобное сотни раз, но тут -- новое тело. Болевые рецепторы ещё не привыкли к жизни Мечника, а это значит, всё будет как в первый раз. С адовой болью, дрожащими руками и, что гораздо важнее, борьбой с собственной слабостью. Когда ты десятилетиями сражаешься, получаешь ранения и сам их врачуешь, болевые ощущения сильно притупляются.
  Меня будоражила мысль, что, возможно, это сделает меня сильнее. Пусть чуть-чуть, но сильнее. Не физически, а морально. Это самое главное в данной ситуации. Любой мечник одержим силой, мы живём только ради того, чтобы приблизиться к полубогам -- легендарным мечникам. Когда тело привыкает к ранениям и ты становишься до определённой степени сильным, найти достойного противника, который будет сильнее, та ещё морока.
  -- Это-то тебе зачем? -- спросил всё тот же мужчина, когда я раскалял кинжал в пламени.
  Я молча поднял повреждённую ногу, стопа безвольно болталась. Вначале во взгляде мужчины было непонимание, а потом он вдруг всё понял. Он пытался меня отговорить, но я допрыгал до своего места, сел и, без лишних соплей, вспорол кожу. Нескольких от этого вырвало. Я только внутренне потешался, умиляясь их чувствительности. Сразу видно, в них нет духа истинного воина, раз они не способны даже спокойно смотреть на подобное.
  По мере того как я продвигался в исправлении повреждений, обнаруживалось всё больше ранимых людей. Чего такого мерзкого в том, что человек сшивает порванное сухожилие? Я помню, что и простые пехотинцы, вчерашние крестьянские сыновья, когда было необходимо, зашивали раны товарищам. Да, у них гораздо слабее иммунитет и нет регенерации, как у меня. И всё-таки, мазями помажут зашитые раны, день-два и становится ясно, выживет ли человек или нет, рубить конечность из-за гангрены или обошлось.
  Пока зашивал рану, обратился к памяти тела и понял, что ничего подобного в этом мире нет. Есть лекари, -- те, кто с помощью маны лечит повреждения. Есть доктора, которые выполняют работу, вроде той, которую делаю я. Но, память подсказала, что делают они свою работу многократно аккуратнее и совсем в других условиях. А ещё в этом мире мази на волшебных травах не имеют широкого распространения. Порошки различные и таблетки -- да, а мази -- нет.
  -- Надо бы попытаться найти других выживших. Думаю, они чертовски голодные. Чуть перекусят, отдохнут, и можно будет попытаться выбраться из этой дыры, -- сказал один из мужчин, когда я уже закончил.
  -- Почему нет? -- пожал я плечами. В целом, верное решение. -- Вот только я не собираюсь уходить с вами.
  -- Чего это ты? -- с обидой произнёс мальчишка, на вид, лет шестнадцати.
  -- Здесь, глубоко под землёй, логово некроманта, -- сказал я, пальцем, для пущего эффекта, ткнув в сторону пола. -- Насколько я знаю, у него здесь мастерская. Доступные тела, магические кристаллы, которые с нас наполняли... думаю, не только это.
  При словах о некроманте мужчины разом стали серьёзными, но в то же время их лица посерели. Похоже, колдунов смерти тут принято бояться больше, чем кого-либо ещё. Ха! Если это так, то я покажу всем, как хрупки черепа некромантов.
  -- Я надеюсь, что ты шутишь. Ты ведь шутишь, да? -- с надеждой спросил взрослый мужчина, в котором, совсем недавно, было смелости, которой хватило бы на четверых.
  По моему взгляду и улыбке они уяснили две вещи. Я не шутил, и меня стоит бояться больше, чем каких-то там заклинателей костей. Что, в сущности своей, может некромант, кроме как создавать нежить? Проклясть? Ну так, кто ему даст на это время? Уж точно не я.
  
  *** Где-то в глубинах Монастыря Тлеющей надежды ***
  
  -- Господин, -- сказал вошедший человек, в монашеской робе, на его голову был накинут капюшон.
  -- Рад тебя видеть, -- ответил старик, сидя за столом и перебирая бумаги. -- Прежде всего, удалось найти мальчишку?
  -- Нет, пока что нет. Кроме того, мы потеряли двадцать восьмую группу. Девятнадцать тел в помещение временного размещения на четвёртом этаже. Ещё одного нашли в глухом коридоре. На его теле множественные следы пыток. С ним явно поработал кто-то очень опытный.
  Старик молчал и размышлял. Кто мог бы из его невольников устроить подобное? На ум приходило три имени. Если на волю вырвался любой из них, то дела принимают совсем скверный оборот.
  -- Того, кого пытали, оправили для поднятия? Нам нужно знать, кто это устроил и что ему известно.
  -- Вынужден вас огорчить, господин, -- склонил голову мужчина в робе, -- это не представляется возможным. Мозг уничтожен. У остальных девятнадцати сильные повреждения. Тот, кто это сделал, судя по всему, знает об истинном предназначение нашего монастыря.
  -- Совпадение или у нас развелись агенты из инквизиции? -- у старика вновь разболелась голова. -- Всё хуже, чем я предполагал.
  -- Какие будут приказания, господин? -- голос мужчины оставался холоден и без эмоционален.
  -- Я вынужден просить тебя о помощи. Ситуация вышла из-под контроля. Инквизиция или сбежал кто-то из особого содержания, не суть, с этим мои люди не справятся. Могу ли я рассчитывать на твою помощь?
  -- Мой владыка велел служить вам верой и правдой. Если таков ваш приказ, то я выполню его, чего бы мне это ни стоило.
  Старик потупил взгляд, в его глазах отражалась вселенская усталость. Собравшись с духом, он посмотрел на человека в робе и сказал.
  -- Тогда, приступай. Если с этим не справишься и ты, то не справится никто.
  Глава 6
  -- Погодите-ка, это не тебя ли мы ищем?
  Я просто шёл и никому не мешал, догрызал свиной окорок. Слишком увлёкся едой и не заметил приближающуюся группу. Видимо, голод совсем ум отбил, раз я, находясь на недружественной территории так оплошал.
  Вначале я посмотрел на этих потрёпанных мужчин, тринадцать человек, которым явно пришлось непросто и они порядочно устал. После посмотрел на окорок, который хотелось доглодать. Живот заурчал, намекая, какой выбор я должен сделать. Но и упускать просто так врагов -- очень и очень плохо.
  Внутри меня происходила нешуточная схватка, одна алчность сражалась с другой. Мой непомерный голод требовал, чтобы я просто ушёл, проигнорировав их. Но сердце воина жаждало сражения. Раз уж враги сами ко мне пожаловали, то сам Свет велел, покончить с ними. В итоге у меня заболела голова, а я очень не люблю, когда у меня болит голова. Меня это раздражает. А когда я раздражаюсь, у меня портится настроение. Я ещё раз взглянул, вначале на окорок, после на этих... крайне нехороших людей, которым следовало бы оторвать головы. И то, что один из них продолжал что-то говорить, совершенно не улучшало ситуацию. Моё настроение только ухудшалось. Нога ещё нещадно болела, в желудке почти ничего не было -- так и работает регенерация, чем лучше процесс выздоровления, тем больше надо есть. И у меня в руке, как раз-таки, еда, но меня от неё отрывают. А ещё я хочу их убить. Закрыв глаза, попытался понять, чего я хочу больше, поесть или убить. Так и не придя ни к какому решению, зарычал, а после грязно выругался.
  -- Задолбали! Даже пожрать не дадут! Твари! -- с этими словами положил на пол остатки свиного окорока... на грязный и вонючий пол!
  Я ещё был в процессе излечения травмированной ноги. Её нельзя было перенапрягать, впрочем, и микротравмы давали о себе знать. Но мне не было до этого дела, ведь рядом враги, чьи жизни я намеревался оборвать, прямо сейчас. Ничто не важно, когда рядом те, кого нужно укоротить на голову. Мужчины уже поняли, что договориться не выйдет, а я понимал, что и они хорошенько потрёпанны. Это не должно стать чем-то особо сложным, подумал я, прежде, чем бросить на этих людей. Где-то глубоко внутри я надеялся, что и эти поверят в мою слабость, полагаясь на внешность, -- всё таки слабый юнец с кровоподтёками, на месте зашитых ран. Эти оказались умнее. Во время броска я наткнулся на прозрачную стену, которую никак не ощущал. Неприятная способность, подумал я, когда упал на каменный пол.
  Лёжа на холодном полу, я подумал, что точно что-то делаю не так со своей жизнью не так. Разве можно, будучи многоопытным воином, быть столь неосмотрительным, когда сражаешься с магами? Они ведь, в самой своей сути, воплощение подлости и коварства. Лишь некоторым из них присуща воинская честь. Из тысяч и тысяч лишь одному-двум ведомо понятие гордости, -- я не о той лицемерной, магической гордости, которую они так любят, а об настоящей. Да и то, что некроманты выходят из магов -- точно говорит не в пользу последних.
  Поднявшись на ноги, демонстративно отряхнул руки и размял шею. Похоже, со всеми магами нужно разбираться, как с некромантами. Иначе ничего не выйдет. Выхватив кинжал, рассеял немного ярости по телу и метнул оружие в мага. Я заметил, как на доли секунд кинжал увяз в магической дряне, а после, промяв невидимую стену, прилетел в голову колдуну. Псевдо воины заозирались, в их взгляде появился страх.
  Второго колдуна у них не было, а потому в бой пошёл меч, который ещё недавно я использовал, как костыль. Когда я совершил рывок, ближайший ко мне воин ничего не успел заметить, за что и был убит. К сожалению в руках ещё слишком мало силы, приходиться действовать скупым образом. Перерезал шею, -- с таким всё равно не живут.
  Следующий противник не просто успел среагировать, он смог подставить свой меч под удар. В родном теле я бы перерубил его на пополам, даже не заметив его клинка. Теперь пришлось поднырнуть под его руку и, проходя дальше, подрезать ему ногу. Почему некоторые считают набедренники и боевая обувь с высоким голенищем бесполезными в ближнем бою? Словно балахон мог защитить от подобного удара.
  И вот я среди их строя. Не прошло и пары мгновений, а один уже истекает кровью с перерезанной глоткой, пока другой орёт и пытается зажать рану на ноге. Не такой уж плохой результат, если учесть, что нынче я полудохлый юнец. Но предельно удручающий, если учитывать, кем я был в прежней жизни. Впрочем, сейчас не обо мне, сейчас о том, что пора преподать урок этим горе-воякам о важности сохранения строя и почему опасно, когда его преодолевает противник. Как говорится, пора умирать, подонки!
  
  *** Где-то в глубинах Монастыря Тлеющей надежды ***
  
  -- Докладывай, -- сказал старик, надевая кольчугу, -- что по прорыву в подземелье?
  -- Вторженцы увязли на первом подземном этаже. Нам удаётся их сдерживать, но не думаю, что мы продержимся долго, -- сказал стоявший на колене послушник, склонив голову. -- Мы потеряли восемь команд, среди ещё трёх групп большие потери, пришлось отвести их с передовой. Тяжело раненых лечат, остальные переводят дух и, объединившись в новую команду, вновь вступят в бой.
  Старик выглядел дряхлым и слабым, но у него ещё оставались силы и он не собирался сдаваться без боя. Слишком многим он пожертвовал, ради мечты. Теперь было необходимо выиграть время, чтобы попытаться урвать, из цепких лап судьбы, своё будущее.
  -- Скольких убитых удалось вытащить?
  -- Шестьдесят два тела, из них не пригодны восемнадцать.
  -- Отправьте к нашему другу, пускай приступает немедленно. -- старик надел кожаные перчатки со стальными вставками, пару раз сжал ладони в кулак, проверяя, как они сидят. Он поморщился. В его руках уже не было прежней силы.
  -- Случилось что-то ещё?
  Послушник прислонил кулак к сердцу и поднял голову:
  -- Тридцать девятая группа уничтожена. Доподлинно известно, что они смогли подавить восстание в своём секторе. Большая их часть была убита, предположительно, одним противником.
  -- Я не верю в совпадения, предположительно, работает инквизитор класса B+ либо кто-то сбежавший из камер особого содержания. -- старик вздохнул, а после у него вновь заболела голова. Поморщившись, он спросил. -- Что удалось узнать о последних?
  -- Двое из троих были освобождены, но их упокоили и отправили на нижний этаж. Простите, что поступили так, без вашего спроса, но нельзя чтобы подобный материал пропал даром.
  -- Правильно поступили, хвалю, -- ободряюще сказал старик, потирая лоб. -- Что насчёт третьего?
  -- Находится под влияние психотропов, -- послушник посмотрел в глаза своего учителя. -- Он безвреден, хотя мог бы и сбежать.
  -- Хорошо, -- сказал старик, хотя считал совсем иначе. Ему пришлось очень и очень потратиться, чтобы раздобыть троих особо сильных одарённых. Теперь двое из них ничего особого собой представлять не будут. -- Что насчёт мальчишки?
  -- Ищем, господин. Из-за восстания с этим возникли сложности, но мы его найдём. Живым или мёртвым.
  ***
  Я сбился со счёта, какой уже миновал этаж. Наверняка есть где-то удобный проход или спуск, но у меня не хватило ни времени, ни терпения, чтобы вдумчиво допросить того мага. Тот, кто копал здесь тоннели -- злой гений. Создал на каждом этаже лабиринты, спук каждый раз находится чёрт знает где. Плутаешь, ищешь приключения, находишь мелкие группки надзирателей или ударные группы. Я старался освобождать всех пленников, каких находил, а уж они, в свою очередь, помогали мне создавать переполох.
  Весело, должно быть, хозяину этого места. С одной стороны кто-то штурмует, так ещё здесь начался полновесный бунт. Не думаю, что оголодавшим и ослабевшим пленникам удастся сбежать. Впрочем, свою роль они исполняют невероятно хорошо, -- перетягивают на себя всё внимание. О большем я и просить не смею.
  Важно другое, что второй этаж подряд я не нахожу пленников, лишь различное оборудование, назначение которого не знаю, да и память тела не может мне с этим помочь. А ещё наткнулся на склады с костями. То есть, в буквальном смысле, за запертыми дверями не было ничего, кроме костей. И это, говоря откровенно, мне не понравилось. Особенно, когда я в них покопался. Знакомый почерк -- эксгумация. Им оказалось мало загубленных жизней в этих подземельях, они ещё и выкапываю из земли упокоенных, чтобы потревожить их покой. Подручные некромантов, зачастую почти безмозглая нежить, очищает кости от плоти и складирует чтобы после некроманту было сподручнее работать. Гниющие остатки, уже более сообразительная, но слабая нежить обрабатывая всякой дрянью, что препятствует гниению. Впрочем, бывает и так, что на некромантов работают живые люди. После подобных манипуляций мёртвая плоть не разлагается, не смотря ни на что.
  Из костей собирают простейшую нежить, вроде скелетов или костяных тварей. Но вот из плоти и костей создают уже не очень приятных монстриков.
  Кажется, я совсем скоро начну сталкиваться с нежитью. А ещё меня ожидают склады с подобной, не гниющей плоть. При мысли об этом даже сердце затрепетало, ведь с собой я нёс масло. А уж искру, если нужно, выбью.
  
  *** Где-то очень глубоко под Монастырём Тлеющей надежды ***
  
  Мужчина стоял у каменной плиты, на которой лежало ещё не до конца остывшее тело, и быстрыми, опытными движениями подготавливал мертвеца к возвращению к жизни... с одной небольшой оговоркой, -- жизнью это назвать, при всё м желании, нельзя. Он был поглощён своими мыслями и не замечал ничего вокруг, его взгляд был пристальным, будто бы видящим нечто за пределами этого мира. Мужчина находился в огромном помещение, выдолбленном в каменной породе, с высоким сводом и снующей рядом нежитью.
  Ещё недавно некромант посвящал себя творчеству. Он пытался создать нечто необычное, смертоносное и живучие. Ему предоставили в изобилии как живой материал, так и не очень, а он пытался превратить жалкую смертную плоть в нечто новое, толкнуть человеческое существо к новой ступени эволюции. Псевдо жизнь, что не принадлежит смерти, по крайней мере, полностью.
  Теперь ему пришлось спешно возвращать из загробного мира убитых людей. Буквально сутки назад его мысли простирались в царство вечной погибели, а теперь ему приходилось заниматься рутинной, нудной работой. А ведь он предлагал заранее создать армию простейшей нежити, которая сейчас могла бы порядочно облегчить жизнь жалким смертным, что искали спасения от слабой плоти у его владыки.
  -- Глупцы, -- прошептал он, пальцем поманив ману из кристалла, лежавшего в специальной нище.
  Почти прозрачный ручей маны послушно отзывался на манипуляции некроманта. Он водил костлявым пальцем с давно не стриженым ногтем, распределяя ману по телу мертвеца. Мужчина создавал незримый для глаза магический контур.
  Если бы рядом были его братья, им удалось бы за считанные часы поднять орду не мёртвых и наслать порчу на окружающие земли. Они смогли бы на руинах монастыря воздвигнуть некрополь, а после, деревню за деревней, они очистили бы все прилегающие земли от живых. И тогда...
  Владыка мёртвых был мудр и хитёр, он действовал не спеша, но всегда добивался своего. Его замыслы простирались на века вперёд, и пока жалкие смертные сражались меж собой, не мёртвые становились сильнее. Вопрос времени, когда все их земли падут, когда жизнь угаснет и в этом мире.
  -- Хоззяиннн... иззделлие готтово, -- коверкая слова, сказал ассистент некроманта.
  Этому доктору смерть точно не пошла на пользу. Его ум частично повредился, навыки ослабли, но для нудной работы он был просто не заменим. Ради поднятия подобных ассистентов некромант не скупился и работал вдумчиво. Жаль, что среди врачей очень редко встречаются одарённые, и их пропажу заметят. Если бы только в его руки попал подобный доктор, это бы значительно упростило работу.
  -- Хорошо. Как закончу с ним, займусь мясной тушей, -- сказал некромант, чтобы подобие человека от него отцепилось и занялось следующим изделием.
  Некромант закончил создавать массив заклинания. Это должно уберечь труп от последующего разложения. Если соблюдать определённые предосторожности, то мертвец сможет провести в подобие жизни хоть тысячу лет. Важно другое, это удавалось единицам покойников, когда их оживляли, во всех мирах, миллионами.
  -- А теперь, поднимайся. Твоё время ещё не пришло, -- тихо сказал он, разжигая внутри трупа некротическое пламя псевдожизни.
  
  ***
  
  -- Однако! Я и забыл, как приятно сжигать подобные запасы некромантов, -- проговорил я, глядя как пламя накинулось на огромнейшее помещение, заваленное гниющими телами.
  Глядя на то, как горели запасы некроманта, я ощущал, как на сердце потеплело. Нет ничего лучше, чем подпортить жизнь заклинателям костей. Даже если я не справлюсь, если умру, то кровь я перед этим порядочно испорчу. Это был не первый склад, который я поджёг, но этот самый крупный. Восполнять подобные запасы -- дело долгое и крайне нудное. Кроме того, если их там, в глубинах, много, то они могут быстро поднять целое полчище зомби и скелетов. Могли. Ха-ха! Могли!
  Пока продолжал спускаться вниз, плутая по этим треклятым лабиринтам, успел подумать, что совсем скоро моя жизнь может оборваться во второй раз. На мгновение меня посетила малодушная мысль, а не сбежать ли? Те, кто штурмуют подземелья, наверняка найдут следы пребывания некроманта... но я её отогнал.
  Слишком уж крепко мне задолжал их повелитель, тот, кто обратил в руины моё родное королевство и уничтожил мою деревню. Я был последним северянином с гор Финдхеглен. Мой дом, моя семья. У меня огромные счёты ко всем беспокойным мертвецам и их товарищам. Все они должны быть уничтожены. И где бы я не оказался, в этой жизни или иной, я буду возвращать свой долг. Пусть это будет всего-лишь крупицей. Пусть я ничего не изменю, в целом. Я не сверну с намеченного пути. А потому, давай, некромант, готовь свою голову к знакомству с кинжалом.
  Здесь значительно реже встречаются патрули, они ничего собой не представляли. Можно сказать, что просто прислуга. Но их я отпускать не стал. Всякого встречного убивал без промедления. Те, кто работают с некромантами, не достойны жизни. Я лично отправлю их на встречу с их господином.
  Один такой случай произошёл, когда я наткнулся на десяток женщин, обрабатывающих зловонными средствами гниющую плоть. Когда-то давно, ещё до прихода нежити, я не трогал женщин. Но теперь я думал иначе. Служите на благо повелителя мёртвых? Отправляйтесь к нему на встречу, передавайте от меня пламенный привет!
  Что примечательно, девушки обсуждали грядущее замужество одной из них. Щебетали о том, сколько она хочет завести детишек и какими они миленькими будут. Почему прислуга некромантов, из числа живых, никак не поймёт, если их господин преуспеет, не будет ни детей, ни их самих. Тогда вообще ничего не будет.
  Впрочем, у своего господина во владениях договорят о замужестве, которое теперь не произойдёт.
  -- Мне кажется, я что-то слышал, -- прозвучал голос в стороне.
  Не уследил, поддался эмоциям... не хорошо. Отложив факел, отошёл в сторону и попытался слиться со тьмой. Не должны заметить, если только не подойдут в упор. А уж если они совершат эту глупость, то встречу со всей заботой и любовью.
  -- Меня предупреждали, что сейчас небезопасно, зови собачек, -- приказал старший в их группе.
  А я ощутил, как по спине пробежали мурашки. Похоже, и в этом мире собачками называли человекоподобные конструкты, которые обладали внушительными когтями и завидными охотничьими навыками. Если это и в самом деле такие собачки, то действовать нужно прямо сейчас!
  На бегу распыляя ярость, кулаком проломил лицо одному из мужчин. Слабый человек, совершенно не обладающий магией. Дальше, за считанные мгновения зарубил оставшихся троих. Они и понять не успели, что произошло.
  Некроманты не переносят простых собак, как и кошек и иных живых питомцев. И на то есть одна простая причина, -- животные портят материал, когда становится совсем голодно. А ещё животные не любят колдунов смерти и вечно пытаются сбежать. Разве что крысы и мыши могут справиться с врождённым страхом и, ради выживания, пробираются в логово некроманта чтобы полакомиться реагентами или материалом колдунов смерти.
  Можно ли считать это смелостью? Или это просто безмозглые животные? Впрочем, а чем я лучше? Сам иду туда, где, вероятно буду убит.
  Я почувствовал, как на лице растянулась ухмылка. Чем опасней игра, тем приятней победа!
  Глава 7
  Тварь даже зарычать не успела. Я бежал, как умалишённый, выжимая из тела все силы и бросился в рывок, всем телом навалившись на полуторный меч и пронзил насквозь костеглота. Удалось перерубить позвонок и тварь не смогла ничего сделать. Ненавижу связываться с подобными тварями, им либо голову сноси, либо позвонок перерубай, а они вёрткие и в нынешнем теле с ними особенно проблемно. А ещё это слабое тело... впрочем, так даже интереснее.
  Люди окончательно перестали попадаться, одна только нежить... много нежити. Благо костеглотов не особо много. Либо некромант слабый, либо весёлости меня ещё только поджидают. Эти маги смерти любят устраивать различные ловушки и создавать каких-то особенно отвратительных тварей.
  Конечно, это им помогает в выживание, но есть один маленький ньюанс... я слишком часто бывал в их пещерах и они чересчур повторяются, заимствуя друг у друга одни и те же уловки. На новичках хитрости, вроде затаившегося костеглота, который атакует любого, кто пройдёт мимо, может сработать. Я лишь опёрся покрепче и подставил меч. Опасный, но безмозглый монстр насадился на полуторник, как бабочка на иголку. Скука.
  Практически на каждом этаже находил что-то интересное и придавал это огню. После меня не останется ничего полезного. Всё, что используют тёмные маги будет обращено в пепел, как и их останки. Наткнулся на склад оружия, не самого лучшего качества, сразу видно, что для мертвецов подготавливали арсенал. Взял три кинжала, сойдут для метания. Меч заменять не стал, тут ничего лучше не отыскал.
  И вот я наконец спускаюсь до той глубины, когда в воздухе уже ощутимо тянет миазмами смерти. Теперь придётся быть особо осторожным, ведь именно здесь, как правило, встречаются особо поганые отродья нежити. Одни только мясные конструкты чего стоят, -- убить почти невозможно, только нарезать на составные части и тем уничтожить.
  Лестница ещё не закончилась, а на первую пакость уже успел натолкнуться. Небольшая, почти незаметная пасть на потолке. Если попытаться пройти под ней, то сверху свалиться небольшой монстрик, который быстро откусит голову. Делаю шаг и выставляю меч.
  Тварь безмозглая, работает по одному принципу, -- чувствует живых -- сваливается на живых -- делает их не живыми. Если не знать о подобном отродье и бездумно идти вперёд, то нет ни единого шанса на выживания. Такая зараза и латы прокусывает. По крайней мере, если они не из адамантия или мифрила.
  Если бы сюда пришла небольшая армия для зачистки логова некроманта, не обладая подобными знаниями, быть бы тут бойне, хорошие солдаты стали бы овцами. Ну ничего, тварюшку я уже принял на меч, последние судороги с тщетными попытками меня достать... ага... а теперь на пол. Пришлось придавить ногой чтобы стащить с меча -- крепко насадилась.
  Продвигаясь дальше почти не замечаю скелетов, самые слабые и никчёмные создания нежити. Нет, будь тут архилич и мне с каждым пришлось бы возиться, пока они не обрушились бы всей кучей. Но тут явно работает никчёмный и малоопытный юнец, мнящий о себе ни Свет весть чем.
  Следующий этаж оказался куда как интереснее. Меня едва не подловил костяной голем. Огромная костяная лапища ударила в каменную стену рядом со мной, кое как успел отпрыгнуть, и заметил, что на камне осталась глубокая трещина. Этот монстр может скальную породу раскалывать, а я едва ему под удар не попал. Похоже, у некроманта имелись в кармане и рукавах тузы, просто он их только теперь начал разыгрывать.
  Самая пакость таких големов заключается в том, что они могут десятилетиями ожидать незваных гостей. Некромант может сам сдохнуть или быть убит, но голему нет до этого дела. У него простая задача -- охранять проход, и он будет это делать, пока есть заряд. Этот самый заряд -- камень душ, в котором находятся, какая неожиданность, души убитых собранные тёмным магом.
  Чем больше заряд такого камня, тем дольше голем может поддерживать в себе псевдожизнь. Если попытаться его рубить, то заряд возьмёт на себя весь урон. Иными словами -- тот же доспех маны. Учитывая, что это костяной голем -- вероятнее всего у него крупный или огромный камень душ. А это значит что я устану и вымотаюсь в край, но не зарублю его.
  Казалось бы, безвыходная ситуация, но... нет. Достаточно помочь голему истратить заряд. Любые его усилия отнимают заряд у камня душ, иными слова, достаточно его провоцировать на подобные удары и он быстро выдохнется. Казалось бы, всё просто... да только эта зараза одним ударом меня по стене размажет. В буквальном смысле.
  Пришлось порядочно приложить усилий чтобы не травмироваться и не попасть под удар этой громадины. У костяных големов есть одна особенность, они накапливают заряд в костях перед ударом, становятся медленными и неповоротливыми чтобы на пару секунд стать очень быстрыми и сильными. Период накопления сил варьируется, что является очередной ловушкой. Если не знать об этой особенности, то встретившись с необычным поведением голема можно стать отбивной, даже являясь опытным воином. Под категорию мечника это жалкое тело ещё не подпадает. А потому этот бой, в котором, как такового, боя не было, стал для меня не шуточным испытанием на прочность.
  Когда камень душ начал расходовать последние силы, голем начал двигаться особенно механически. Забавное зрелище, когда эта тварь нанесла последний удар и просто развалилась. Под ногами хрустели кости, когда я шёл дальше. На этом этаже меня ожидал второй сюрприз, -- одарённые зомби.
  В моём родном мире, если у некромантов было достаточно времени, они поднимали магов в виде магов смерти. Такая нежить могла поднимать простейшую нежить и колдовать проклятья или порчи, но уступала даже посредственным некромантам. А ещё их срок псевдожизни очень ограничен. Вот только если у некроманта нет времени, как сейчас, то он делает из магов чуть более сильных зомби с какими-то смехотворными магическими способностями. Казалось бы, всё просто, ведь у них нет сильных способностей... а у меня нет устойчивости перед магией. И их тут под сотню.
  "Дерьмо" -- подумал я, отступая.
  Конечно, я мог бы растворить в крови конскую дозу ярости и покрошить в салат эту безмозглую нежить... но зачем? В том-то и беда подобных мертвецов -- у них начисто нет разума, они пригодны для выполнения простых поручений. Например, сейчас эта орда двинулась вслед за мной. Впрочем, мне того и надо.
  Пробежав по лестнице на этаж выше, разлил немного масла, всё, что у меня было. И когда увидел идущую вверх нежить, зажёг масло. Пришлось потратить полчаса, чтобы пробежаться по паре-тройке этажей и залить лестницу маслом, да ещё с избытком. Но оно того стоило. Под сотню одарённых зомби горели не принося ни капли толку. Просто бессмысленно сгоревшие ресурсы... даже поднятая одарённая нежить в руках безрукого некроманта быстро станет кучкой пепла!
  Так что просто подождав, когда эта нежить сгорит, я спокойно спустился на ещё один этаж. Эта даже по своему забавно. Армия некроманта таит, у него нет ни единого шанса. И ведь, как говорили маги, некроманты способны чувствовать потерю каждого скелета, который находится под их контролем. Интересно, какого там заклинателю костей, когда он чувствует, что вся его армия превращается в ничто?
  -- Вот это я понимаю, -- невольно вырвалось у меня, когда я увидел перед собой трёх мясных големов.
  Казалось что прогулка до некроманта закончится также просто, как и началась. Ошибочка вышла, такую нежить придётся долго и старательно рубить. Их сшивают из десятков тел, накачивают маной, а также подселяют изувеченные тёмные души. С таким и одним сражаться, будучи слабаком, то ещё удовольствие. А тут сразу, да три... впрочем, никто не говорил, что будет просто.
  
  *** Где-то очень глубоко под Монастырём Тлеющей надежды ***
  
  Все дела некроманта резко пошли под откос. Ещё недавно он создал небольшую армию, которая только что была уничтожена. Будь у него больше сил, он смог бы увидеть нападающих, но у него не было этих сил. Он был младшим адептом, едва только шагнувшим на новую ступень после послушника.
  Мужчина с трудом сдерживал свою злость, а ведь некроманты не могут похвастать особо острой впечатлительностью. В его владениях скрывалось множество ресурсов, что ему предоставили местные монахи, желающие приобщиться к магии смерти. Как жаль, что владыка не счёл их достаточно перспективными и направил лишь его одного. Некроманту были обещены знания, если он преуспеет и всё шло хорошо, до недавнего времени.
  Если бы настоятель храма не боялся за свою жизнь и не отвлекал некроманта своими желаниями создать новую нежить... если бы он не хотел стать чем-то большим, чем магом-смерти, одним из полусознательных зомби, то всё было бы просто отлично. Некромант давно бы создал легион мёртвых и начал бы покорения этих земель. Теперь оставалось вопросом, как выбраться из передряги, не потеряв мастерскую, которую обживал почти десять лет. Выходило, что никак.
  На его столе лежали реагенты, те самые, что используются для создания особо пакостной бомбы. Удержаться здесь попросту не представляется возможным, нужно уходить по тайному ходу, о котором не знают местные монахи. Некромант не был глупцом и подготовил пути отступления, не доверяя живых. Как учил его наставник, -- верить можно лишь слугам владыки. Живые не достойны доверия! И некромант следовал этой заповеди, создав, помимо прочего, ещё в течении последних трёх лет трёх мясных конструктов. На каждого выкраивал по-немногу времени в течении года. Теперь они должны задержать захватчиков, а уж он устроит прощальный сюрприз, который ещё не скоро забудут живые.
  Он подхватил сумку с кристаллами маны и пару камней душ, они должны стать основой смертоносного подарка. Вслед за этим чумные грибы и... ещё десяток ядовитых и смертоносных реагентов. Но главный сюрприз -- заклинания, что не позволит душе покинуть тело и обратит захватчиков в безмозглую и неуправляемую нежить. Такие мертвецы будут нападать на всякого живого, без разбора.
  -- Надеюсь вам понравится, -- протянул некромант, растянув на лице коварную ухмылку, -- я ещё никогда подобного не делал, но наставник говорил, что подобное ни раз спасало ему жизнь. Думаю, настало время этому подарку спасти и мою жизнь.
  Часть реагентов он тщательно выращивал здесь, в этой пещере, на телах мертвецов. Другие ему принесли местные монахи, он попросил, а они сделали. Как и многое другое. Но один из важнейших реагентов был из другого мира, из которого и пришёл некромант. Один из погибших миров, по которому прокатились войска владыки и поработили всё живое.
  Некромант с осторожностью взял изумруд, в котором пульсировала энергия жизни. Подобные редкости ценились и собирались со всех захваченных миров. Каждый некромант получал столько, насколько высоко оценивался в иерархии армии мёртвых. Владыка давал юным некромантам шанс прожить достаточно долго чтобы стать мёртвыми некромантами -- личами. Этот камень продлевал жизнь в тщедушном старике, которому уже было полторы сотни лет.
  -- Какая потеря... -- с сожалением сказал он, насылая на камень некротические эманации и обращая энергию жизни в проклятую, некротическую энергию.
  Совсем скоро и с этим было покончено. Оглядев в последний раз свою, теперь уже бывшую, мастерскую, некромант лично установил хитрую ловушку. Часть его ассистентов уже разваливалась из-за гниения, другая была почти бесполезна. И тех, и других он отправил вверх, сражаться с живыми. Толку от них не будет, но и тащить их с собой мужчина не собирался. С ним пошли только трое ассистентов и двое костеглотов. Самое то для быстрого перемещения, чтобы не оставлять лишние следы. Они двинулись по тайному ходу.
  И вот опять ему придётся всё начинать с начала, на этот раз, без помощи владыки. Когда и в этом мире зазвучит его голос, какое некроманта ждёт наказание? Или, быть может, к тому времени удастся сделать достаточно чтобы Владыка мёртвых не покарал, а наградил его? Некромант начал размышлять, что он может сделать в ближайшем и дальнем времени, чтобы заслужить прощение. Он задумался о том, чтобы попытаться, для начала, добраться до ближайшего кладбища и собрать небольшую армию скелетов и двинуться с ней в дикие земли. Там хватало магических животных, если собрать из них хотя бы небольшой отряд, то... В этот момент прогремел громкий взрыв. Стены содрогнулись, а с потолка посыпалось мелкое крошево. Бомба оказалась гораздо мощнее, чем он предполагал. Вот только он не почувствовал облегчения.
  -- Да живей ты, безмозглый труп! -- сказал он, толкая в спину ассистента-зомби.
  
  *** В мастерской некроманта ***
  
  Худой молодой человек со следами тяжёлых избиений и длительного голода, шагал средь огненных светляков. В воздухе витал запах гари и дыма. Он был как воплощением войны, прошедший через тяжелейшие испытания, но в его глазах отражалось то пламя, что способно спалить целый мир. На его теле виднелись десятки мелких ран, на ноге виднелся уродливый шрам от свежего ожога. Впрочем, его это ничуточку не беспокоило.
  Он шагал по чужим владениям, в которых могли быть запрятаны ещё десятки ловушек, но ничуточки не боялся и не сомневался. Его острый, внимательный взгляд цепко выхватывал важные детали в окружение, начиная от повреждённой взрывом мебели и горящей рухляди, до ритуальных камней и алтаря смерти. На таких некоторые маги смерти поднимали его боевых товарищей, ещё в той, прошлой жизни. Вид этого алтаря вызвал такую бурю негодования, что мужчина схватился за булаву и несколькими сокрушительными ударами снёс голову великого архилича.
  Он ненавидел всё, что было связано с магами смерти, ибо они отняли у него всё, что ему было дорого. Ничто не имело значения, когда вопрос касался истребления слуг Повелителя Смерти, которого, кроме того, именовали Королём личей и Владыкой немёртвых. Ещё в прошлой жизни он надеялся попасть в тот мир, из которого шла эта зараза и уничтожить её на корню. Тогда у него этого не получилось, но судьба дала ещё один шанс. И теперь мужчина намеревался воплотить свою мечту в жизнь.
  Он знал, что некроманты всегда устраивают в своих мастерских тайные пути отступления. Они были слишком трусливы, чтобы загонять себя в угол. Не умели сражаться до последнего и предпочитали оставлять у себя за спиной ловушки или нежить, которые выиграют им время для бегства. Нужно было только найти, куда этот заклинатель смерти ушёл.
  Мужчина дважды обошёл мастерскую, обнаружив ещё несколько ловушек. По мощности они не сравняться с прежней, но и с ними связываться он не испытывал желания. Лишняя трата времени, которая не стоит затраченных усилий. Так решил он, продолжая поиски.
  Вначале он почувствовал что-то странное, и только после заметил неправильность в рельефе скалистой стены. Подойдя к ней, внимательно осмотрел и только после простучал. Закрыто. Само собой, некромант закрыл за собой каменную дверь. Впрочем, и это можно решить. Нужно лишь...
  Мужчина пару раз втянул носом воздух. Демонстративно поморщился, будто бы почувствовал запах испортившейся еды, после пары дней отсутствия дома. Обернувшись, выглядел в тёмный коридор, не тот из которого пришёл. Он почти не слышал шаги, едва улавливал движения силуэта, сливающегося со тьмой. Но этот запах... даже эманации смерти пахли лучше.
  -- Чем это так пахнет? Ах да, если в воздухе запахнуло гнилью, должно быть Повелитель гнили прислал своего мальчика для битья.
  -- Какие смелые слова, для жалкого смертного, -- донеслось из темноты. -- Ты слишком самонадеян и глуп.
  Молодой мужчина видел, как из мрака вышел не абы кто, а один из чемпионов Короля личей, тот, кого принято называть мечником смерти. У них есть и иные названия, рыцари смерти или чемпионы смерти. Как бы то не было, это разумная и крайне опасная нежить.
  -- Свет, даруй мне силы, -- сказал молодой человек, положа правую руку на сердце.
  Ему ответом стал смех живого мертвеца.
  -- Здесь тебя не услышат ни твои жалкие боги, ни твой дорогой свет. Мой временный господин просил доставить тебя к нему, но я не помню, чтобы он упомянал о необходимости сохранить тебе жизнь.
  Глава 8
  Инстинкты подсказали мне, что сейчас я умру.
  Я, отскакивая в сторону, выставил перед собой меч. В этот момент... я не успеваю уследить за происходящим, его движения остаются едва уловимыми для моего зрения. Лязг стали и то, как меня отбрасывает на пару шагов назад, подсказывают, что инстинкты меня не подвели.
  Я чувствую, как внутри рыцаря смерти разгорается ярость. Ко мне приходит запоздало понимание, что у меня нет ни единого шанса. Я должен бежать или погибну. Сердце бешено колотится, готовое вырваться наружу. Этот мертвец воплощение понятия -- машина смерти, ведь единственное его назначение -- нести смерть.
  Инстинкты велят мне бежать отсюда без оглядки, но здравый смысл подсказывает, что так я лишь приближу момент своей гибели. Тело начало противиться моей воле, отказывается слушаться. Даже дыхание вышло из-под контроля. Моё тело цепенеет от животного страха: руки немеют, я почти перестал чувствовать ноги.
  Неупокоенный чемпион смерти идёт ко мне, нас разделяет несколько метров, но мне кажется, что он уже приставил к моей глотке свой клинок. Внезапно он останавливается, стоит напротив меня и кажется, что сейчас всё закончится, что он не станет меня убивать. Но я знаю, что это не так. И когда эманации смерти начали скапливаться вокруг него, я понял, что сейчас будет.
  Сердце замирает, меня пробирает дрожь, я до боли стискиваю рукоять меча и пытаюсь сдержать нахлынувший страх. Моё тело слишком слабое, распыляемая в крови ярость не помогает. Ни одна уловка не сработает, когда тело отказывается бороться. И даже разум не в силах что-то изменить.
  "Я так просто буду смотреть, как это неупокоенное ничтожество убьёт меня?"
  Эта мысль раскалывает лёд, сковывающий моё тело. Я напрягаю все свои силы и делаю рывок в сторону.
  -- Слишком поздно, -- произносит рыцарь смерти, прежде чем взмахнуть своим двуручным мечом.
  Вокруг его меча начинает собираться в видимую, пульсирующую зелёным, сферу эманаций смерти. Концентрированная энергия некромантии, способная разъедать даже магические покровы магов. Подобная сила способна живьём сгноить воина.
  Меч приходит в движение, с его острия срывается сама Смерть.
  Я не хочу сдохнуть, здесь, от рук поганой нежити. Мне удаётся совершить ещё один рывок, но я чувствую, как потянул связки.
  Некротическая сфера врезается в стену, в месте удара камень начинает рассыпаться, будто бы высохшая на солнце глина. Я едва не угодил под эту магию. Но мне всё ещё сложно двигаться, дышать и даже думать. Меня парализует страх.
  Аура смерти -- то, благодаря чему рыцари смерти могут подавлять волю к жизни у живых, что слабы телом и духом. Если ты обладаешь достаточно крепким характером, но слабым телом, то неминуемо умрёшь, ведь собственное тело станет темницей. Вот и я стал жертвой слабой плоти.
  Я знал, что здесь и умру, я точно знал, что мой жизненный путь закончится здесь. Никакой возможности спастись, и никто не придёт чтобы меня спасти. Все те тренировки и сражения, через которые я прошёл в прошлой жизни, оказались бессмысленны ровно в тот момент, когда я, будучи в слабом теле, столкнулся с этим чемпионом Короля личей.
  Мертвец шагнул мне на встречу, его аура сгустилась сильнее прежнего. Мир передо мной расплывается, я чувствую как холодеет моя плоть, чувства нарушаются ещё сильнее, чем прежде. Пальцы слабеют и я рискую выронить меч. Дыхание становится шумным, сдавленным.
  Я чувствую как незримая хладная рука хватает меня за сердце. Приходит понимание, что в любой момент моё сердце может разорваться. И даже слух начинает мне изменять, я слышу какие-то голоса... ах да, это голоса тех, кого убил этот рыцарь смерти, их души придают ему сил.
  И вновь я едва замечаю движение. Прикладывая все силы, прикрываюсь мечом. На этот раз меня отшвыривает в стену и из лёгких выбивает воздух. С протяжным стоном я валюсь на пол. Одному лишь Свету ведомо, как я смог не выронить свой полуторник. Подняв голову, я увидел шагнувшего ко мне рыцаря смерти.
  В ушах звенит и болит голова, а ещё накатила ужасная тошнота. Кажется, меня сейчас вырвет. Он не успокоится, пока не снимет мою голову с плеч и не пополнит коллекцию моей душой. Вокруг глухая тишина и сумрак, который так любят некроманты. Я чувствую, как этот монстр алчет пролить мою кровь.
  По спине пробегает холодок. Я непроизвольно сглатываю. Очевидно, как только попытаюсь встать на ноги, он атакует и тогда я умру. Мне всё больше пробирает дрожь. Чтобы справиться с этим, сжимаю рукоять кинжала, после кое-как бросаю его во врага.
  Рыцарь смерти чуть наклонил голову в сторону, пропуская мимо себя летящий кинжал. За эти доли секунд я ухожу кувырком в сторону. Крепче перехватив второй кинжал, кидаю его в это чудовище. Монстр отбил кинжал своим двуручником, будто тот ничего не весил. Крепко стиснув полуторник, я вскакиваю на ноги.
  До туннеля, которым ушёл некромант, около двадцати шагов. Если рвану со всех ног, возможно... он перехватил мой взгляд и не похоже, что он позволит мне преодолеть и половину пути. Передо мной монстр, чьи возможности далеко за гранью моих сил. Сердце наполняется отчаянием, я начинаю понимать всю глупость сопротивления.
  Он вновь готовится ударить меня, даже не скрывая этого, кладёт двуручник себе на плечо, чтобы обрушить его на меня. Его сила многократно превосходит мою, нельзя принимать его удар на жёсткий блок. К тому же, мой меч долго не выдержит. У рыцаря смерти рунный клинок, а у меня дёшевка, на которой уже появились трещины. Я не смогу отбить его удар, даже если приложу все возможные силы.
  Он срывается с места, в этот момент его меч обрушивается на меня сверху. На голых рефлексах мне удалось чуть сместиться в сторону, подставив под удар меч. Его двуручник должен был разрубить меня надвое, вместо этого он расколол на осколки мой меч.
  Такое чувство, что у него не меч, а тяжёлый молот. Правая рука онемела, кажется, он сломал мне пару костей. Я не успеваю ничего предпринять. Он бесхитростно пинает меня в живот. И вновь я ударяюсь об стену, на этот раз затылок обожгло болью. Я покатился по полу, едва не угодив в одну из ловушек некроманта.
  Не раздумывая, я кое-как подскакиваю и бросаю в приближающегося рыцаря смерти свой последний кинжал. Последнее оружие, что у меня оставалось. Теперь я безоружен и беспомощен. Всё, что мне оставалось, вскочить на ноги и дать отпор, хотя бы и голыми руками.
  Я с трудом удержал равновесие, голова жутка кружится. До боли сжимаю кулаки и бросаюсь в последнюю атаку. Это было последним в моей жизни жестом отчаяния. Противник не воспринимал меня, как угрозу и бросился ко мне.
  Он хватает меня за глотку и холодная рука отрывает меня от пола. Дыхание перехватывает, а внутри всё сжимается. Интересно, я умру от перелома шеи или удушья? Не могу вдохнуть, перед глазами всё плывёт. Одной только силой воли заставляю себя схватить монстра за руку. Левая рука не слушается, получилось это провернуть только правой.
  Перед глазами обескровленное лицо с едва различимыми следами разложения. Таким тварям достаточно время от времени отмокать в свежей крови чтобы избежать гниения. Должно быть, в последнее время ему не доводилось сражать. Ведь кровь, полученная не в бою, им не подходит.
  Кажется, это конец. В лучшем случае, минута-полторы, в худшем, считанные секунды. Если я хочу выжить, то должен сделать... хоть что-то...
  -- Какое жалкое зрелище, -- говорит монстр, из его рта пахнет, как из зева могилы.
  Пальцы правой руки бессильно сдавливают его руку. Сознание начинает меркнуть.
  -- Настал твой конец, смертный.
  "Нет, ещё не конец..."
  Я с трудом удерживаю себя в сознании. Тело окончательно сдалось, но не я. Мутным взглядом я смотрю по сторонам и ищу хоть какой-то способ выбраться из этой передряги. Я чувствую, как стонут мои шейные позвонки. Похоже, они сломаются раньше, чем у меня кончится кислород в лёгких.
  Он что-то говорит, но я его не слушаю, мой слух окончательно меня подвёл. Для меня в мире существует только близость смерти. Я чувствую её дыхание на своей шее. Я почти мёрт, ещё пара мгновений и всё будет кончено. Теперь ничто не имеет значения. Когда остаёшься наедине со смертью, всё теряет смысл. Даже страх.
  Я вновь могу управлять телом, которое уже находится на пределе. На мгновение ко мне возвращается вся острата чувств, в том числе и зрение. Я отчётливо вижу рыцаря смерти, каждую мелкую деталь на его лице, и старые синюшные шрамы на руке, что сжимает мою глотку.
  Я не подохну так просто. Не для того я прошёл через бесчисленные сражения. Не для того потерял боевых товарищей и свою семью, чтобы какая-та гнилая падаль меня убила из-за слабого тела.
  -- Что? -- спрашивает рыцарь смерти, в его мёртвом голосе прорезалось удивление.
  Я чувствую ужасающую боль в левой руке, но также, чувствую холодную кровь, стекающую с моих переломанных пальцев. Изогнувшись, толкаю рыцаря смерти в грудь своей ногой. Его рука ослабела, он даже не пытался меня удержать. Я падаю на каменный пол и улыбаюсь, как какой-нибудь псих. Медленно поднимаюсь на ноги, под холодным, угасающим взглядом не до конца мёртвой твари. А в руках у меня пульсирует его сердце.
  -- Ты даже не представляешь, как много я успел убить твоих братьев и сестёр, задохлик, -- говорю ему, ухмыляясь этой ироничной шутке, ведь вопрос остаётся открытым -- кто из нас больший задохлик.
  -- Откуда ты... -- ставшим тихим голосом, спрашивает он.
  -- Я не из этого мира. Как и ты. Я знаю, что рыцари смерти не до конца мертвы. Забавно, конечно, но будь на тебе чёрные латы, которые вы так любите, и я бы переломал себе пальцы так и не добравшись до твоего сердце. Будь ты не столь самонадеян, и я не смог бы освободиться от твоей ауры смерти.
  Я подошёл к своему противнику, который с трудом держался на ногах. Единственное, почему он ещё сохранял подобие жизни -- сердце. Стоит его раздавить, как всё будет кончено.
  -- Передай своему гниющему королю, что я вначале очищу этот мир от его слуг, а после приду уже за ним. Не знаю, сколько мне придётся потратить сил и времени, но однажды... вся нежить будет уничтожена.
  С этими словами я раздавил его сердце.
  
  *** Некоторое время спустя ***
  
  Промозглый ветер пробирал до костей. На мне были жалкие обноски, которые не могли спасти от зимней стужи. Босые ноги обжигал холодный снег, благо, что некромант с подручными проложили мне путь сквозь высокие сугробы. Сквозь снежную завесу было совсем ничего не разобрать. На улице была метель, почти такая, которую я смог бы назвать родной... будь она чуточку сильнее.
  Закинув на плечо рунный двуручник, поплёлся по проложенной тропе. Поганый клинок, самое то для убийства некроманта и его подручной нежити. Пальцы на левой руке были переломаны, такое не скоро заживёт, да ещё, наверняка, придётся вновь ломать чтобы правильно срослись. Пока левая рука не могла должным образом сжимать оружие, примотал лоскутами левую руку к рукояти меча. Сомнительное решение для серьёзного боя, но лучше сейчас и не придумать.
  Тропинка долго плутала по снежной пустоши, потом свернула в лес раскинувшийся в холмах. На стволах деревьев заметил отметины диких животных, что не могло не радовать. Значит, этот мир похож на мой родной... по крайней мере, лапу медведя смог точно различить.
  Была смутная тревога, что этот мир кардинально отличается от моего родного. Похоже, обошлось. Приглядевшись, с трудом смог различить остаточные, припорошённые снегом следы и других животных. А это значит, что не всё так уж и плохо.
  Когда закончу с некромантом и его падалью, надо будет раздобыть мясо в этих местах и переждать метель. Мне нужно восстановить силы. Одному лишь свету ведомо, сколько в этом мире некромантов и их приспешников. Лучше буду готов к встрече с ними, полным сил и хотя бы чуточку здоровым.
  Я долго бежал, постоянно поглядывая по сторонам. Чтобы не замёрзнуть на смерть, приходилось сжигать ярость для согревания. Одна из самых бесполезных трат, которая в прежней жизни мне была не нужна. Теперь от этого зависело моё выживание.
  Пришлось торопиться чтобы не потерять следы, метель играла на руку моим врагам. Если я не сокращаю расстояние, то даю врагу то преимущество, что может спасти ему жизнь... а этого я допустить никак не могу. Будет очень плохо, если это отродье вновь спрячется в какой-нибудь пещере и вновь создаст небольшую орду нежити.
  Бежал я до ранних сумерек. В отличии от меня некромант предпочёл прокатиться на костеглоте. Не комфортно, за то не своим ходом. А нежить, в отличии от живых, не знает усталости. Мне повезло и меня сразу не заметили, а когда обнаружили, было уже поздно. Первый костеглот был разрублен надвое, а после и несколько зомби.
  На сладкое я оставил некроманта с последним костеглотом. О! Сколько наслаждения мне доставил его страх! Это ничтожество принесло смерть тысячам живых, пуская их на опыты. А теперь боится меня, жалкого юнца, едва стоящего на ногах, израненного, уставшего и до ужаса злого.
  Вот и настало время учинить справедливость!
  -- Во имя Света!
  
  *** Немногим после ***
  
  Я с трудом шёл среди снегов. Силы мне изменили и я уже думал только о том, как выбраться до какой-нибудь деревни или городка. Я слишком увлёкся погоней. У некроманта почти не было с собой еды. А у меня оказались не самые приятные внутренние повреждения. Будь у меня время, еда и тепло, всё было бы отлично.
  Сейчас у меня не было сил даже на то, чтобы поймать дикого зверя. Я видел огромного оленя с ветвистыми рогами, а он видел меня. Но у меня не хватило сил догнать эту проворную животину. Он будто потешался, ещё какое-то время ходя на небольшом удалении от меня. Я так и видел в его глазах насмешку.
  Какой позор, надо мной издевается олень!
  Видел нескольких зайцев, но даже пытаться не стал. В этом лесу не обычные звери. И эти зайцы стали очередным тому подтверждением. Они бегали очень и очень быстро. Без лука и стрел я не взялся бы за охоту на них. В моём мире не один заяц не угнался бы за местным.
  Спустя какое-то время, когда ноги окончательно начали заплетаться, я присел отдохнуть на поваленное дерево. Вытер тыльной стороной руки кровь с лица. Пока бежал за некромантом не придавал особого значения внутренним повреждениям. Моя одержимость местью сыграла злую шутку.
  Посмотрел вверх, заметил небольших птиц со снежным окрасом. Комочки снега с глазками и лапками. Они как-то по особому забавно чирикали. С неба почти перестало сыпать снегом и слегка распогодилось. Сквозь деревья засветили последние солнечные лучи догорающего заката. А на сердце стало спокойно и легко. Кажется, я начинаю умирать, снова.
  Я даже улыбнулся этим мыслям, а после поднялся на ноги. Не знаю, сколько ещё мне придётся идти, но я выберусь из этого леса. Пока окончательно не стемнело, постараюсь разглядеть какое-нибудь поселение... а там будет видно. Я не умру. По крайней мере, буду бороться за свою жизнь до са...
  Лес огласил жуткий вой, от которого вспорхнули птицы. Я увидел, как дикие, магические животные, стали убегать в ту сторону, куда я шёл. Кажется, ко мне шагал местный хозяин леса. Если этот мир похож на мой родной, то, совсем скоро, ко мне пожалует предельно злой и голодный медведь.
  -- Как это мило, двое голодных вот-вот встретятся и один станет пищей другого.
  Я поправил двуручник, лежавший на плече. Как жаль, что он проклятый. Впрочем, он не должен особо сильно отравить мясо. Да и что мне сделает лёгкая хворь? Если справлюсь с медведем, просто усилю иммунитет. Вот и будет мне счастье. Много-много счастья, с горячей кровью и ароматом, при мысли о котором потекли слюнки.
  -- Ну, где ты там? Не заставляй меня идти и искать тебя! -- крикнул я, обращаясь к лесу.
  Ответом мне стал грозный рык, который звучал много ближе, чем в прошлый раз.
  -- Вот и славно, -- сказал я себе под нос. -- Не придётся тебя искать.
  Глава 9
  Медведь даже не пытался скрываться или тихо подобраться. От него разило магией, но в отличии от рыцаря смерти, зверь источал дикую и первобытную ману. Огромная гора мышц, покрытая толстым слоем шерсти. По взгляду медведя вижу, что он удивлён, ведь я не пытаюсь от него сбежать, лишь покрепче сжал рукоять меча. Сил почти не осталось, а злость едва придаёт сил. Мне удастся нанести один, максимум два удара, вложившись в них по крупному. Ошибусь и стану его закуской. Преуспею -- и мяса мне хватит чтобы более-менее восстановиться.
  Медведь поднялся на задние лапы и издал оглушительный рёв. На мгновение мне показалось, что меня просто снесёт. Пришлось приложить усилия чтобы просто устоять на месте. Да, пожалуй, это славный противник. Медведь внимательно на меня посмотрел, удивляясь, почему я не убегаю в страхе. Если у него и есть некое подобие ауры смерти, что-то, что способно подавлять волю жертвы, то оно работает много слабей. Да и не стоит списывать со счетов близость к смерти. Пусть я не чувствую её дыхание, но она где-то рядом, ожидает своей минуты.
  Медведь шагнул мне на встречу и вновь зарычал, топнув своей лапищей по земле. Ощутимо тряхнуло и чтобы не упасть, пришлось самому сдвинуться, я шагнул на встречу зверю, чем ещё больше его насторожил. Я видел в его глазах замешательство. Похоже, у этого медведя мозги работают лучше, чем у иных людей... ему ж хуже. В таких ситуациях разум больше мешает, чем помогает. Медведь, обладающим большей силой, ещё не дошедший до своего предела, сомневается, глядя на меня, того, кто уже стоит на пороге своей погибели. Как это смешно.
  -- Хватит уже смотреть, просто нападай. Не хочу тратить силы чтобы идти к тебя... просто нападай, -- сказал я медведю.
  Медведь сомневался, ему было сложно решится атаковать меня, вероятно, он чувствовал нечто неладное. Не должен человек так стоять перед ним, не испытывая страха. Но, судя по всем, опыт взял верх на предчувствием и медведь рванул ко мне с завидной скоростью. Как пушечное ядро, полетел ко мне и приготовился откусить мою голову. Вместо этого получил двуручником по ключице. Удар вышел на зависть сильным, в руках что-то хрустнуло, но я не придал этому значения, растворяя в крови ярость. Испорчу связки и сухожилия. Впрочем, иначе не переживу этот бой. Медведь заревел от боли и попытался меня достать. Я вновь не рассчитал силы и порвал сухожилие, теперь под коленом, но остался жив. От когтей медведя отделились магические лезвия, пропоровшие грудные мышцы и сломавшие пару рёбер. Окажись чуть ближе и уже был бы мёртв.
  -- Ха! Не плохо! -- кашляя кровью, прошептал я. На лице застыла лихорадочная ухмылка, давно такого не случалось.
  Я заранее заметил, как эта груда мышц пришла в движение. Медведь не собирался хитрить, он был в ярости и теперь стал неотличим от взбесившейся собаки. Ожидать от него хитрого или подлого поступка была теперь бессмысленно. С трудом подняв двуручник дрожащими руками, собрался с остатками сил и приготовился к последнему удару. Теперь всё просто, либо я его убью, либо сдохну сам. Я решил вложиться в этот последний удар по полной, боюсь, правда, что даже в случае победы долго не протяну. Вот только сейчас нет времени для сомнений. На секунду другую руки перестают дрожать, а я чувствую, как сердце ускоряет свой бег, едва не разрываясь на части. На меня неслась махина в десятки раз больше весом, а я стоял на месте и не единый мускул не дрогнул. Вот что называется выдержкой.
  Спустя доли секунд почти передо мной была распахнутая пасть. Именно тогда я и пришёл в движение, совершив не самый умелый рывок, используя остатки сил. Я навалился на меч, по рукоять загоняя его в пасть дикому зверю. По инерции эту тушу протащило ещё метров десять. Я оказался подмят под пастью, которая была едва ли не с меня размером. Сил выбраться не было и я просто пытался придумать, как выбраться из этой ситуации. Совсем скоро окончательно стемнеет, станет холодней. Если не справлюсь, то так тут и умру.
  Мне на лоб закапала горячая кровь. Я тихо засмеялся, радуясь своей удаче. Мне повезло, что из пасти медведя нaчaла стекать кровь. Всё что я мог, жадно пить пропитанную маной кровь. Немного переведя дух, приложил усилия и чуть сместил медвежью голову в сторону. Кажется, я потянул на руках мышцы. По-немногу превращаю своё тело в одну большую ноющую болячку.
  Мне кое-как удалось выбраться. Спустя десяток минут, я прорезал шкуру на бочине зверя и впился зубами в ещё горячую плоть. Мясо оказалось жестковатым, я его почти не жевал. Желудок и сам справится, главное подкинуть в него топливо. А топлива у меня, теперь, в изобилии. Главное не отключиться, прежде чем наемся.
  Спустя минут пятнадцать я почувствовал приближение магических зверей, пока они были далеко, не обращал на них внимание и продолжал набивать живот ещё не остывшим мясом. Один только Свет знает, сколько могло бы у меня быть проблем с паразитами, после подобного ужина... но мой желудок не оставит им и шанса. Я чувствовал, как еда растворяется, как она превращается в энергию и восполняет мне силы. Это было далеко не простое мясо, и его хватало чтобы более активно восстанавливаться.
  После я почувствовал чужие взгляды. Оглянувшись, увидел волчьи морды, они внимательно за мной следили, продолжая окружать. Я ещё был в чертовски плохом состоянии, но сделал то немного, что мог. Подошёл к морде медведя и вырвал из его пасти двуручник. Привязать левую руку к рукояти не было времени, а потому приготовился махать этой громадиной используя только правую руку. Та ещё задача. Вслед за этим забрался на труп медведя. Я будто бы оказался на небольшом холме, а вокруг меня больше десятка опасных хищников, которые, судя по всему, ещё были и магическими.
  -- Мне нравится этот мир, -- сказал я, утирая со рта и свою, и медвежью кровь. -- Добыча сама идёт ко мне в руки. И некогда скучать!
  Волки вначале посмотрели на убитого медведя и красный от крови снег. После на меня. Они не верили, что слабый человек был способен убить хозяина леса, считали меня простым падальщиком, что пришёл раньше них. Похоже, и у этих зверей есть свой разум, вот только едва ли он им поможет. Всё-таки в первую очередь они звери и полагаются на инстинкты. Помогут ли они им, когда они начнут терять сородичей?
  Я не видел, как со спины подкрадывалось трое волков, я их не слышал, но я знал их повадки и моё шестое чувство предупреждало о приближающейся опасности. Хитрые звери думали, что умнее всех. Что ж, мне есть чем возразить. Когда они разом прыгнули, чтобы вцепиться мне в ноги и шею, я одним размашистым ударом убил одного волка и основательно ранил двух других. Их скулёж стал усладой для моих ушей.
  -- О! -- протянул я, вдыхая новый, свежий запах крови, -- я уже начинаю любить этот лес.
  
  *** Некоторое время спустя ***
  
  Группа вооружённых до зубов людей, в маскхалатах, передвигалась среди снегов дикого леса. Опытные бойцы, не слабые одарённые, во главе с офицером в чьих жилах текла аристократическая кровь, чья фамилия имела определённый вес. Он был мужчиной немногим за тридцать, вокруг него были, в том числе, и те, кто подбирался к пятидесяти годам. Все они относились к молодому аристократу с должным уважением и почтением не за красивые глаза и громкое имя.
  -- Господин, вижу человека, -- сказал мужчина, держа в руках тепловизор и смотря через него на странного человека. -- Один, не соблюдает маскировку, сидит у костра, а рядом...
  Вместо него продолжил другой человек, воспользовавшись биноклем.
  -- Громовой медведь... -- его голос дрогнул, -- а ещё виже тела трёх снежных волков. Этот парень, на вид лет семнадцать. Он закутался в волчью шкуру и сидит у огня, спит. На огне жарится мясо. Судя по всему, мясо магического зверя.
  -- Да ну, -- не поверил аристократ, услышанное звучало как чистейший бред. -- Дай-ка гляну.
  В его протянутую руку лёг такой же бинокль. Он пару минут вдумчиво изучал юношу, который спал в опасном месте, опираясь на рукоять меча. Присмотревшись, аристократ прошептал:
  -- Проклятый меч.
  В этот момент все его люди разом скинули с плеч оружие. Десяток винтовок и автоматов разом оказались нацелены на юношу. Они ожидали приказа своего командира.
  -- Не припоминаю, чтобы рыцари смерти нуждались в костре или питались жаренным мясом.
  Один из мужчин, с седой борой и кустистыми бровями оторвался от снайперского прицела и посмотрел на молодого господина.
  -- Маскируется или устроил ловушку?
  -- Вот это мы сейчас и проверим, Ратибор, бери своих и обходи с той стороны, Новик ты со своей тройкой засядьте и держите на прицеле нашего чудика. А я, -- с этими словами мужчина положил руку на рукоять своего фамильного меча, -- лично с ним побеседую. Если дам знак или заметите что-то странное... впрочем, кого я учу?
  Несколько мужчин заулыбались, но настроены они были предельно серьёзно. Если это и в самом деле рыцарь смерти, то им придётся порядочно постараться чтобы упокоить его без потерь. Более всех, в такой ситуации, рискует их господин. Рыцари смерти сильны и быстры, не факт что группа поддержки сможет быстро его свалить, и это при условии что будут использовать исключительно антимагические пули.
  Аристократу уже приходилось сражаться с порождениями тьмы и не только с нежитью. Но если это рыцарь смерти, один из тех, о ком рассказывал дед, то будет очень не просто. Мужчина ощущал тревогу, но, вместе с тем и надеялся, что сможет сразиться с подобным чудовищем. Победа над рыцарем смерти помогла его деду-бастарду получить свою фамилию, а это дорогого стоило. Кроме того, мужчина был бы не прочь и завербовать в свой отряд бойца, который способен в одиночку справиться с магическими животными, по крайней мере, если он не нежить. Его устроил бы любой результат этой встречи, кроме, конечно же, собственной смерти.
  Он шёл медленно и осторожно, так, как его учили егеря. Мужчина не издавал ни звука, крался как рысь и был готов в любой момент вступить в ожесточённую схватку. Наготове уже было ударное заклинание, способное на пару секунд ослепить всышкой пламени, этого должно было хватить чтобы нанести смертельный удар. Когда до юноши оставалось не больше двадцати шагов, и он уже успел в деталях разглядеть его лицо, странный человек открыл глаза. Не было заметно, что его появление, для этого странного юноши, стало чем-то удивительным.
  "Он знал... он знал о моём присутствии!"
  Юноша смотрел на мужчину тем взглядом, который ожидаешь увидеть у прожжённого ветерана, но никак не у безусого юнца. Тощий парень сидел, укутавшись в волчьи шкуры и крепко сжимая рукоять рунного клинка. Они молча смотрели друг на друга не меньше минуты, после странный человек сказал:
  -- Ты слишком громко думаешь, когда пытаешься подобраться. А ещё не стоит подготавливать заранее заклинания, они слишком воняют.
  "Заклинания воняют?" -- мужчина слегка приподнял бровь. Никогда ему ещё не доводилось слышать нечто подобное.
  -- Раз вы ещё на меня не напали, то у тебя, стало быть, есть вопросы?
  -- Да, именно так.
  Аристократ быстро взял себя в руки. Ему не доводилось ещё сталкиваться с чем-то подобным, но это не повод забывать о воспитании и о том, чему его учили с самого глубокого детства.
  -- Я Казимир, сын Бажена из рода Кормалаевых. А ты кто?
  Парень пожал плечами.
  -- Не знаю.
  Глаза у аристократа чуть сузились, среди русских людей считалось неправильным отмалчиваться, когда тебе кто-то представляется. Это считается оскорблением. Впрочем, юноша этого не знал, как и не знал имени прежнего хозяина тела.
  -- И меч ты тоже не знаешь, откуда взялся?
  -- Почему же, знаю, -- юноша улыбнулся, а его собеседнику стоило особых усилий чтобы не отступить ни на шаг и не запустить в него огненное заклинание. -- Я убил прежнего владельца.
  -- Не хорошо на такие темы шутить.
  -- А похоже, что я шучу? Видишь тушу за мной? И его я зарубил. Этим самым мечом.
  -- Рунный клинок... такими владеют рыцари смерти. Хочешь сказать, что вначале уничтожил некротическое чудовище, после перебил местных, лесных монстров?
  Юноше надоела эта игра слов, он поднялся на ноги. С него соскользнули накинутые шубы и Казимир увидел истерзанное в боях тело, усеянное шрамами и жутко повреждённую левую руку. Он никак не ожидал, что юнец и в самом деле способен на что-то подобное, но теперь это сомнение начало таять.
  -- Если хочешь проверить, то нападай. Посмотрим, чего ты стоишь...
  -- Отставить! -- крикнул Казимир, вскидывая руки. -- Всё хорошо! Не стрелять!
  "Он производит впечатление... будет большим упущением, если он просто так погибнет. Его нужно прибрать к рукам... особенное, если он совсем ничего не помнит. Со временем его удастся привязать к нашей семье, а там... возможно, он поможет мне стать следующим главой династии".
  -- У меня к тебе много вопросов, но прежде всего, скажи, тебе есть куда пойти, у тебя есть дом с горячо натопленной печью? В такие дни о другом и думать не хочется.
  
  *** Некоторое время спустя ***
  
  Занимательный мир. Тут телеги едут без лошадей. А ещё связь технологическая на огромных расстояние работает, а ещё... много чего меня удивило. Как оказалось, тело имело изъяны с памятью, которые оставили для меня множество белых пятен. Впрочем, не удивительно, этому телу часто доставалось по голове.
  Я успел съесть более двух трети медведя и частью волков. Особое внимание уделил мозгам и сердцам, печени и лёгким. Это расстроило моих новых друзей, впрочем, меня это не особо заботит. Я знаю, что именно там находится сосредоточение маны и я нисколько не жалею о сделанном, ведь это помогло не только с регенерацией, но и значительно улучшило мой внутренний магический потенциал.
  Оказывается, эти звери очень не просты и на них именно и охотился Казимир со своими людьми. Не всегда всё идёт по плану и им требовался опытный охотник. То, что я разделался с парой зверюшек их впечатлило, а в то, что я убил рыцаря смерти мне не поверили. Словно мне есть до их мнения хоть какое-то дело.
  Мы договорились о том, что я поступаю к аристократу в его личную дружину, если быть точным, в охотничий отряд. Вроде как почётная должность, но меня интересовала сугубо практическая сторона вопроса. Договорился до условий, что часть добычи уходит мне, а в свободное от охоты время мне не мешают и позволяют тренироваться. Поторговался насчёт зарплаты, договорились о ста тысячах, впрочем, Свет только знает, много это или мало.
  Ещё мне обещали отдельный дом в квартале, в котором жили Кормалаевы, а также доступ к их кухне и пищевому складу. Вот последнее он сделал однозначно зря, впрочем, пусть это будет для него небольшим сюрпризом. Да кого я обманываю? Это будет чудовищным открытием для Кормалаевых. Наверное, за время службы я наем на суммы значительно большие, чем у меня будет зарплата.
  А ещё мне придётся отдать им проклятый двуручник... будто бы он мне нужен. Надеюсь, они повесят его на стенку и назовут трофеем, ведь если обнаружится, что среди их семьи есть некромант или кто-то им сочувствующий, то семья аристократа неожиданно и резко поредеет. Возможно, полностью.
  Самое радостное заключается в том, что мне обещали доступ к тренировочной зоне, где будет можно заняться развитием и укреплением тела. Да, помимо охоты, мне придётся время от времени сопровождать Казимира выступая в роли телохранителя, но я считаю это допустимой ценой за возможность быстро привести себя в порядок.
  Сдаётся мне, в этом мире ещё много некромантов и нежити. Я сижу на заднем сидении авто и смотрю на ночной город Омск, но все мои мысли возвращаются к тому, что нужно извести слуг Короля личей. Вся нежить должна исчезнуть.
  Глава 10
  Когда меня оставили одного в своём новом временном обиталище, я с интересом огляделся. Забавный это мир, всё такое красивое и удобное, но хрупкое до ужаса. Я привык к другому, к грубой, но надёжной мебели. Никогда, например, не любил дорогую посуду, ведь чуть надавишь сильнее, чем следует и тарелка разваливается прямо в руках, ну, или кружка. Чтобы ничего не портить, всё-таки не мой дом, решил пользоваться только самым необходимым.
  Память тела кое-как подсказала о предназначение некоторых предметов. Порядочно удивился, когда без вливаний маны и прочих ухищрений, смог включить прибор называемый телевизором. В нашем мире было кое-что подобное у магов иллюзии. Они могли создать в пространстве небольшое окно, в котором мы видели некогда увиденное магом... а мастера этой школы могли и вымыслы показывать, будто видели это сами. А тут... не одарённые, простые смертные достигли подобных высот.
  На некоторое время я просто замер перед телевизором, с открытым ртом, и смотрел фильм о космических войнах, где были различные хитроумные технологии, андроиды, бластеры и корабли, что бороздят открытый космос.
  Всё закончилось на самом интересном месте. Мне вот интересно даже стало, тем, кто это всё сделал, правда кажется разумной мысль, лишать человека возможности узнать, чем там всё кончится, списком имён авторов и актёров? Впрочем, впечатления от просмотренного оказались не меньше, чем от первого знакомства с творчеством архимага иллюзий. Особенно меня увлекла сцена боя на плазменных мечах. Интересно, человечество в этом мире способно создавать нечто подобное или всё это вымысел? Хотел бы я испытать нечто подобное в бою, если уж оно способно плавить, без особых усилий, толстые слои металла...
  Потом я наткнулся на канал со свежими горячими новостями со всего мира. Оказалось, что они обсуждали личную жизнь актёров и музыкантов. Посмотрел пару минут и почувствовал прилив крови к лицу. Не от стыда, а от злости. Они отнимают моё время и думают, что я этому буду рад? Рассказывают о жалких и безвольных людях, считая, что мне это интересно?
  Вслед за этим нашёл исторический канал, где говорилось о войне столетней давности. Почувствовал себя старой рухлядью, ведь в той войне почти не использовали привычное мне оружие. Лишь отдельные подразделения, да и то, только для вида и парадов. В исключительных случаях конница сходилась в бою, используя мечи.
  Технологии этого мира поражали. Танки и самолёты, пулемёты и винтовки. Всё это оказалось удивительным. Я думал, что огнестрельное оружие, которое много лучше кременного из моего мира, почти не распространенно и стоит непомерного количества золота... рублей. Ошибся. Миллионные армии, вооружённые подобным оружием, не считались чем-то невозможным. Кажется, в этом мире мне придётся не так просто, как хотелось бы.
  Впрочем, немногим после я наткнулся на другую передачу, где уже рассказывалось о недавней войне и как группа неустановленных одарённых уничтожила армию не самой крупной державы. За считанные дни. Да, события происходили в какой-то африке, но это не отменяет удивительного факта, и мне тут будет место. Нужно будет только найти способ научиться воевать в современных, местных реалиях.
  Вскоре я с упоением смотрел новости, в которых рассказывалась действительно интересная информация. Войны между удельными князьями Российской империи, войны между вассалами и верноподданными аристократами императора, дуэли и прочие радости неспокойной жизни. После начались сводки о событиях в мире, крупные и малые войны, сражения, гражданские войны... я уже люблю этот мир. А после разговор зашёл о периметрах зон отчуждения.
  Десятки разломов по всему миру, из которых вырывались самые разные создания, в том числе и подобные людям гуманоиды, и вели свои захватнические войны. В отдельных местах удалось локализовать места вторжения и подавить захватчиков, в двух случаях и вовсе получилось вторгнуться в другой мир. Но, в большинстве своём, получалось всё несколько иначе. Целые государства перестали существовать и на их территориях находились очаги неугасающей войны с иномирцами.
  -- Ах вы ж... -- прошептал я, не удержавшись от сквернословия. -- Интересно, как долго мне нужно будет добраться до этого вашего Шанхая?
  Память мне не помогла, не подсказала, где некроманты смогли создать некрополис с бесчисленной ордой нежити. Эта зараза почти не расползалась, но бои на границах живых и мёртвых не угасали ни ночью, ни днём. Что меня удивило более всего, об этом говорили спокойно, будто бы это сущий пустяк, словно нежить -- не главная угроза всему живому в этом мире.
  С большим вниманием обсуждалось вторжение орков в центральной америке, куда каждый день прибывали волонтёры, наёмники и отдельные регулярные подразделения со всего мира. Там развернулась серьёзная кампания, были названы и показаны фотографии десятков героев, что уничтожали зелёнокожую заразу.
  Отдельное внимание обратил на три зоны отчуждения внутри Российской империи. Как бы мне не хотелось рвануть в неведомый Китай чтобы начать уничтожать нежить, нужно вначале окрепнуть. И как этого добиться, если не сражаться... и тут нежить! Небольшой анклав, состоящий из полусотни фамилий предателей-аристократов. По слухам, там, помимо десятков рыцарей смерти, есть ещё и лич... и орда нежити.
  -- Просто замечательно! У них в стране вызревает гнойный нарыв, который может в скором времени обрушить всю их государственность, а они рассылают по всему миру своих лучших бойцов, пытаясь помочь малым странам справиться с их мелкими сложностями.
  Никогда не понимал аристократов, ни своего, ни этого мира. Ради репутации жертвуют будущим своей земли. Как итог, страдают их подданные... или становятся слугами тьмы. Не могут остановиться и прекратить бессмысленные войны, когда на кону выживание всего мира. Как же, задета честь аристократа!
  В этот момент мне в дверь постучали. Не помню чтобы ждал гостей. Щёлкнув на пульте клавишу выключения, поднялся на ноги и пошёл к двери. На пороге увидел двоих незнакомых мне людей. Один был молодым, с ещё редкими русыми усами и короткой стрижкой. Другой уже разменял сорок лет, был с внушительной бородищей и длинными волосами, и борода, и волосы у него были заплетены. Такое я видел у дварфов.
  -- Здравствуй, мы не знакомы, но как смотришь на то, чтобы потренироваться с нами? -- спросил молодой мужчина. В его глазах ещё плескалась юношеская весёлость.
  Знаю я таких людей, в сражение часто неосмотрительны и самонадеянные из-за чего и гибнут. Впрочем, будет ложью, если скажу, что я отношусь к ним с пренебрежением. Если уж бьёшься с такими плечом к плечу, как правило, на них можно положиться.
  -- Почему бы и нет? -- ответил им, начав сразу обуваться.
  Никогда не откажусь от возможности стать лучше, а уж если меня приглашают подраться, тем более. Краем глаза обратил внимание на их одежду пошитую из плотного материала. Простая и удобная одежда. А ещё заметил у каждого по ножу за голенищем высоких ботинок.
  -- Надо бы зайти на склад и подобрать тебе что-нибудь более подходящее. Заодно проверишь обновки, -- сказал старший в этом дуэте. -- Кроме того, кто знает, когда мы можем потребоваться? Наверняка тебе дали пару дней на то, чтобы обжиться. Но лучше перестраховаться и подготовится заранее, чем ждать, когда снабженцы сами зайдут к тебе в гости.
  -- Тут не поспоришь, -- кивнул я ему.
  -- Каким оружием предпочитаешь орудовать? Какие бренды уважаешь? -- спросил мужчина. -- У нас большой арсенал, но что-то штучное приходится заказывать.
  -- Бренды? -- я почесал затылок, пытаясь припомнить значение слова, которое всё никак не ассоциировалось ни с чем мне знакомым. -- Мне бы чтоб сталь покрепче и, желательно, двуручник. С этим, конечно, есть проблемы, но я справлюсь.
  Я показал свою левую руку с изувеченными пальцами. Молодой мужчина сглотнул, увидев это, его старший товарищ только кивнул. С таким, в самом деле, не так-то и просто будет ворочать тяжёлый двуручный меч. Но чем-то легче управлять -- просто не приятно. С тем же полуторником мне не хватало мощности удара.
  -- Нас предупреждали, что тебя нашли на дикой территории, -- отозвался мужчина с заплетёнными волосами. -- Говорили, что ты несколько... странный. Неужели не собираешься использовать огнестрел?
  -- Когда-нибудь потом. Сейчас есть дела поважнее, чем учится чему-то новому.
  По личному опыту знал, что можно посвятить всего себя какому-то делу и работать без устали на протяжении более двадцати лет, но так и не достигнуть вершины совершенства. Если возьмусь обучаться новому оружию, спустя рукава, едва ли добьюсь существенного успеха. Лучше уделю особое внимание восстановлению прежней своей формы и возможностей.
  Меня проводили через часть квартала Кормалаевых, нам встречались люди, которые приветствовали моих провожатых и с интересом смотрели на меня, будто на диковинную зверушку. Я не обращал ни на кого внимания, меня занимали мысли о том, что сопровождающих удивили слова о владение только мечом. Они не стали переубеждать, но и отношения, в духе, всё в порядке, тоже не было. Неужели в этом мире нет настоящих мечников, а маги, идущие дорогой меча исключительно слабые?
  Довольно быстро мы пришли на склад, где мне выдали три комплекта одежды, двуручный меч из базового арсенала и, прежде чем покинуть склад, я переоделся. Мужчина, управляющий на складе, подозвал одного из подручных и тот отправился доставить мою новую одежду, вместе с той, которую я носил ещё недавно, ко мне во временный дом.
  После этого мы направились до тренировочной зоны, хотя я бы предпочёл вначале заглянуть в столовую. Уж больно голодный я в последнее время.
  
  *** Спустя некоторое время ***
  
  -- Ты только глянь, -- усмехнулся мужчина, кивнув в сторону форменного избиения бойцов из их дружины, которое устроил странный чужак. -- Свезло Казимиру, говорят, он к нему в дружину ушёл.
  -- Тут как посмотреть. Сможет ли наш маленький Казимирушка с ним совладать? И не кажется ли тебе слегка подозрительно, что ему повстречался настолько занимательный боец? Ты заметил? Он не использует ману, совсем.
  -- Не думаю, что твоя паранойя оправдана. Совсем недавно Кислянские нашли дикаря где-то в северных широтах, так он у них имеет подтверждённый ранг A+. Судьба благоволит нам, ведь в отличии от их дикаря, наш умеет говорить и понимает русскую речь.
  Они ещё какое-то время обсуждали то, что видели перед собой. Удивительное зрелище, как юнец, играючи, швыряет по полигону проверенных бойцов. Когда дело дошло до кулачного боя, оба заметили, что их "дикарь", сдерживается чтобы не навредить соперникам.
  -- Тебе не кажется, что его пора проверить по-настоящему? -- поинтересовался мужчина с седой бородой и шрамом пересекающий нос и часть брови. -- Он ведь не использует ману из-за того, что сильнее наших ребятишек. Так может, сами взглянем на него?
  -- Любопытная идея, -- согласился его рыжий собеседник, улыбаясь во весь рот, -- вот только как мы будем выглядеть, если он нас, двоих, также начнёт швырять по полигону? Не знаю, слышал ли ты, но, со слов Новика, его нашли рядом с телом громового медведя, он съел большую часть его туши.
  Он был воодушевлён приобретением династии, которой служил, ведь выходило, что в ближайшее время их едва ли станут трогать. Аристократы бывают чрезмерно храбрыми, что их и губит, но идиотов среди них нет. После недавней истории с дикарём A+ ранга, многие будут прощупывать почву, прежде чем попытаются навредить Кормалаевым, а значит станет меньше работы, хотя бы на какое-то время.
  -- Я вот подумываю устроить попойку, открыть один из бочёнков с мёдом, что пылятся у меня в погребе и угостить новичка. -- рыжий мужчина заулыбался, когда подумал про медовуху. -- Слышал, у него ещё имени нет, наверное, за одно и этот вопрос решится.
  Его собеседник стоял и молчал, внимательно отслеживая каждое движение юнца, что громил и его подчинённых. Он воспринимал это и на свой счёт, ведь лично обучал вверенных ему людей. Постепенно он мрачнел и вскоре стал темнее тучи. Он остался равнодушен к разговору про выпивку, хотя обожал выпить с рыжим товарищем и другими верными товарищами, с которыми служил в дружине главы династии Кормалаевых всю сознательную жизнь.
  -- Пожалуй, я всё-таки посмотрю, чего он стоит, -- сказал мужчина, повыше закатывая рукава. Он был не в спортивной, а повседневно-деловом облачении.
  
  *** Спустя пару минут ***
  
  -- Можешь не сдерживаться. Я видел, ты осторожничал. Теперь можешь бить в полную силу, -- сказал мне странный мужчина, который долгое время наблюдал за тем, как я играюсь с их бойцами.
  Пока возился с этими дитишками, которые по какому-то недоразумению называются воинами, я краем глаза наблюдал и за этим мужчиной с его рыжим товарищем. Я уж не особо надеялся, что против меня выйдет кто-то действительно сильный. Не спорю, мальчики для битья хороши чтобы размяться перед настоящей схваткой, но возиться с ними скучно и не интересно.
  А ведь я даже не использовал ярость.
  Он быстро и легко сблизился, подражая мне и не задействуя ману, ещё не доводилось видеть подобные движения. Попытался схватить меня за руку, но я отступил на шаг, сразу за этим он вновь приблизился и повторил свою попытку. Я не стал разрывать дистанцию и, вместо этого, уклоняясь от его руки, ударил по рёбрам открытой ладонью.
  -- Слишком грубо и прямолинейно. Могло бы сработать с кем-то менее опытным, -- сказал я, пытаясь его подзадорить, ведь мужчина сам явно сдерживался.
  -- Если я не достал тебя подобным образом, это не значит, что ты хорош. Это значит, что я был слишком добр.
  После этих слов я почувствовал поочерёдные короткие вспышки маны, когда он начал со мной вновь сближаться. Пришлось самому задействовать ярость. Посмотрим, чего он стоит.
  -- Приготовься, сейчас будет больно. Очень больно.
  Его фигура смазалась, а спустя мгновение мне пришлось прикрывать голову, принимая удар ногой на жёсткий блок, скрестив руки. В плече что-то хрустнуло. Мне стоило определённых усилий сдержать такой удар. Шутить с таким противником нельзя, а потому, без промедления, ударил его ногой. Метил чуть ниже колена, по сухожилию.
  Мне не удалось промять доспех маны, но мужчина впредь предпочёл избегать подобных, размашистых ударов.
  Теперь он относился к бою на полном серьёзе, а я больше не собираюсь церемониться. Кажется, я нашёл достойного противника, которого не убью первым же ударом. Главное, не убиться об него, используя слишком много своих сил. Да и интересно посмотреть, как местные маги извращаются над способностями к владению маной, пытаясь сойти за воинов.
  Я уже понял, что этот мужчина хочет устроить соревнование не в навыках и мастерстве, а добиться победы грубой и разрушительной силой. В этом вопросе, к сожалению, я ещё не могу с ним конкурировать. Пара-тройка его ударов, как тот, что я принял ранее на жёсткий блок, и мои руки придут в негодность... это не тот бой, в которой ради победы я готов пожертвовать костями. Мне переломы не нужны.
  Сейчас я не смогу и в скорости его превзойти, опять порву связки и сухожилия. Они слишком слабы. Я слишком слаб. Из-за слабости тела, неразвитости мускулов, я не могу улучшить работу зрения и слуха. Единственно, благодаря чему я могу победить в этой схватке -- опыт. А ведь я мечник, не рукопашник!
  Так что просто полагаюсь на своё чутьё и работаю от обороны. Его ошибки не станут для него фатальными. Со мной ситуация диаметрально противоположная.
  -- Не будешь нападать? -- отвлёк он меня от моих мыслей.
  -- Меня учили уважать старших, особенно немощных старичков, -- пожал я плечами.
  Со стороны я услышал смех, мы не отрывали взгляд друг от друга, но, предполагаю, это смеётся его рыжий товарищ.
  -- Дешёвая провокация. Думаешь это со мной сработает?
  А в следующий миг мне пришлось приложить уйму усилий чтобы уклониться от атаки, простой и прямой удар ногой с разбегу.
  Кажется, без растяжений и внутренних повреждений сегодняшняя тренировка не обойдётся. Впрочем, так даже веселей.
  Глава 11
  -- Ты совсем ничего не помнишь? -- спросил мужчина, с которым мы ранее устроили схватку на территории полигона.
  -- Обрывочные воспоминания, не больше, -- ответил я, поднимая огромную деревянную чашку и отпив несколько крупных глотков мёда.
  Я так и не смог победить в том поединке. Не хватило ни сил, ни скорости, ни реакции, но смог порядочно измотать этого старика, за что заслужил его уважительное отношение. Он представился Драгомиром, после добавил, что его семья уходит корнями к Западным Славянам, и что у них принято давать имена с исторической родины.
  -- Так может, стоит попытаться по этим обрывкам найти твой дом и семью? Не дело отрываться от своего рода-племени, -- это сказал рыжий верзила, по слегка захмелевшим глазам было видно, что он хоть сейчас готов бросить всё и взяться за это дело.
  Драгомир познакомил их и представил товарища, назвав Мстиславом. Этот плечистый великан оказался добродушным и лёгким на подъём, с такими не заскучаешь, особенно, когда достаточно выпьешь. Я знал в прошлом мире нескольких подобных людей, с ними весело, но, порой, до ужаса проблемно. Впрочем, мне не хватает тех друзей, ведь на них я мог положиться.
  -- Нет у меня семьи, это точно помню. Только младший брат.
  -- Вот, сам говоришь, что не один в мире. Надо бы позаботиться о младшем, а то, как-то не правильно получится, если ты его одного оставишь, -- высказал ещё один мужчина, друг по службе Драгомира и Мстислава.
  В просторном зале собралась шумная компания стариков, среди которых я выделялся только внешне. К их удивлению, я держался с ними на равных, но не зазнавался и не вёл себя снисходительно. Оно и не мудрено, ведь фактически я их сверстник... разве что, тело подвело. Вот только об этом я не скажу им ни слова. Сам бы в такое не поверил. Пережить смерть и осознать себя в новом теле в другом мире. Слишком это попахивает безумием или тёмным колдунством. Не хорошо, словом.
  Это тело было неустойчиво перед крепкой выпивкой, чтобы не захмелеть больше нужного, разогнал метаболизм. Печень быстро выводила алкоголь, так что пил я с опытными выпивохами на равных, чем порядочно их изумлял. А ещё ел за троих. Так и получилось, что я был слегка не трезв, достаточно, чтобы расслабиться, и недостаточно, чтобы окосеть.
  -- А если я скажу, что его милостью я уже должен был быть мёртв?
  Такого поворота событий мужчины не ожидали, меня попросили рассказать чуть подробнее. Я не стал вдаваться в подробности, рассказал, что он меня продал и о странных подземельях, где держали других невольников. Рассказал про бунт и то, что бежал от туда. Что в том странном лесу убил нескольких магических животных чтобы не помереть с голоду.
  -- Мда... -- протянул рыжий гигант.
  -- Согласен, -- сказал Драгомир, -- дела!
  -- А чего тут думать? -- вскочил на ноги сидевший в дальнем конце стола мужчина и сразу же пошатнулся. Прежде он молчал. -- Надо найти и придушить гадину! Это надо же, продать своего брата!
  Начал разгораться спор. Вначале они решали, стоит ли удавить, утопить или разорвать на куски такого родственничка. После решали, сделать всё быстро или заставить помучиться, чтобы проникся, сволочуга, результатом своих деяний.
  Их размышления я прервал подняв руку и призвав к тишине.
  -- Пусть Боги его судят, а я не собираюсь с ним сводить счёты. Ещё сидя в темницы решил, что не стану ему мстить. В память о почившей семье. Говоря откровенно, я понимаю, в чём была причина всего случившегося. Он цеплялся за жизнь, а потому так и поступил со мной. Я мешал каким-то важным людям. Возможно, он ещё и подзаработал немного. Говоря по-простому, мне без разницы, будет ли он жив или сдохнет в канаве. Я его не считаю братом, больше нет.
  Неожиданно для меня, мне задали вопрос, что, раз я помню это, то как могу не помнить своего имени. Забавно, ведь меня это и самого озадачило. Я пожал плечами.
  -- Не знаю, наверное, дело в том, что часто по голове получал, -- я заулыбался, решив пошутить. -- Я был плохим заключённым, но оказался отличным беглецом.
  -- Не могу сказать, что согласен с тобой, но это твой выбор, -- сказал Мстислав, на лице которого не было и толики прежней медвежьей шутливости.
  Атмосфера дружеской попойки была испорчена, местные мужики слишком много уделяли внимания своим семьям и поддержанию среди родичей единства. По опыту знаю, что и у лучших из людей непременно найдётся дальний родственник, которого иначе, как ублюдком и не назовёшь. В отличие от других я не считаю, что подобных родственников нужно тянуть, как некое бремя или душить... просто пусть живут, но где-нибудь подальше от меня. Большего мне и не надо.
  -- Мы не выбираем родственников, -- сказал я, наполняя свою кружку свежей порцией мёда, -- но мы определяем, кто нам друг, а кто враг. Предлагаю выпить за то, чтобы и те и другие у нас были достойными людьми. Ведь по тому, кого мы называем другом, а кого врагом, определяют и то, кто мы есть на самом деле.
  -- Правильно толкуешь, малёк. -- сказал Драгомир, а после добавил фразу, от которой над столом зазвучал дружный смех. -- Ему больше не наливать, он в дрова!
  -- Тогда я оставлю вас без закуски, -- ответил я и, потянувшись, взял говяжью запечённую ногу, всю, разом.
  Вначале они подумали, что я так пошутил, изобразив обидевшегося юнца. После наблюдали с интересом, который тихо перерастал в оглушительное удивление. Когда я ножом начал срезать с костей остатки мяса и закидывать его в рот, никто уже и не пил. Это зрелище их настолько удивило, что мужчины неотрывно следили за мной и тем, как я уминаю огромную порцию мяса. Наверное, им ещё не доводилось видеть, как тощий юнец съедает порцию для нескольких крупных мужиков.
  
  ***
  
  Жизнь понемногу налаживалась. Во всяком случае, после подземелий, в которых я оказался после смерти в родном мире, сложно жаловаться. Местные уже успели немного привыкнуть ко мне и смотрели без прежнего ужаса, когда я приходил в столовую. Краем уха слышал слух, будто бы я иномирец обладающий способностью трансформировать еду в энергию из-за чего и являюсь неугомонным бойцом. Что только не придумают, чтобы оправдать себя и свои слабости, продолжая делать что угодно, только бы ничего не менять в своей жизни.
  -- Как погляжу, ты уже успел обжиться. Не думаешь ещё о том, чтобы жениться? -- после одной из совместных тренировок, меня спросил Мстислав.
  Я уже успел заметить заинтересованные взгляды, которые на меня бросали некоторые девушки. Была парочка особо смелых, которые пытались наладить со мной общение. Возможно... впрочем, вероятно, по воле родителей.
  Теперь я, может и слаб телом, в вопросе инстинктов, но у меня нет времени на все эти глупости. Возможно, если бы я не отдыхал, возвращаясь из военных походов домой, а тренировался, то смог бы пережить ту последнюю схватку с нежитью и продолжил бы изводить некромантов и рыцарей смерти. Победа куётся не на поле боя, а в тылу. Основательная подготовка и закалка -- залог успеха. Чего будет стоить талант, если человек его не ограняет, будто драгоценный камень?
  Я единожды совершил ошибку, позволив себе небольшое счастье, с домом, женой и детьми. Я был слаб, слишком слаб, чтобы позволять подобные послабления. Если есть силы думать о глупостях -- значит мало над собой работал. Когда устаёшь, когда выжимаешь из тела все силы, то не остаётся ничего кроме желания набить желудок и отоспаться. Именно этим я и занимаюсь с тех пор, как пошёл на службу к молодому аристократу, -- тренируюсь, обжираюсь, сплю.
  Этот мир оказался поразителен. Люди совершили столько технологических открытий, но никак не могли справиться с нежитью, говорили о каком-то гуманизме и правах человека, устраивая тиранию, которой позавидовали бы тираны моего мира. Здесь и войны оказались гораздо кровопролитней и ожесточённей, но при этом они считают себя просвещённым обществом.
  Поразительное лицемерие.
  Я жил в жестоком мире, где правду не прятали за красивыми словами, не наряжали в дорогие наряды и не оправдывали зверства и кровопролитие. Оглядываясь на прошлый мир, ещё до прихода нежити, я с удивлением понимаю, что тоскую по тому грубому обществу с его извечной жестокостью. Тогда всё было проще и понятнее. Хитрость не была в почёте, а теперь я живу в мире, где лишена почёта гордость и честь. Просвещённые люди продают всё и всех, в том числе и свои помыслы и мысли, служа за звонкую монету. Я был наёмником, я продавал услуги своего меча, но всегда оставался верен себе. Многие ли из живущих в этом мире могут сказать нечто подобное?
  После тренировки с рыжим великаном я решил немного отдохнуть. Схватился за жестяную болванку, выполненную в виде меча, но весившую много больше, и принялся ею размахивать. Примерно на час весь мир для меня перестал существовать. Любая изнуряющая тренировка помогает очистить мысли от всяких пустых переживаний и внутренних метаний. Плоть слаба -- услышал я в этом мире, и даже согласен. Чтобы справиться с этим, нужно работать над собой и своим будущем. Чем, собственно, я и занят.
  Я не обращал ни на что внимание, пока телефон, лежащий на тумбочке, не начал звенеть отвратительной трелью. Сам просил сделать подобный звук, потому что любой другой попросту не замечал. Забавная вышла ситуация, когда меня искали по всему кварталу Кормалаевых, а я просто отлучился на пробежку в близлежащий лес и настолько увлёкся забегом, что не слышал прекрасной трели телефона. Похоже, намечается что-то интересное, подумал я, откладывая подобие меча и утирая пот со лба. Если будет возможность, нужно будет заглянуть в столовую и чем-нибудь подкрепиться.
  После короткого разговора меня обрадовали, что Казимир решил сходить на охоту и что мне нужно явиться под его светлые очи. На мой вопрос, могу ли я, для начала, нагрянуть в столовую, услышал смех Новика, который попросил оставить другим хотя бы немного крох для предстоящего ужина.
  Похоже, выбора нет, придётся воевать на голодный желудок. Впрочем, в холодильнике есть немного еды. Вроде двух килограмм отварного мяса и полутора килограммов сыра. Прихвачу с собой пару-тройку буханок хлеба и можно будет жить. С этими мыслями я и направился на кухню, проводя быстрые сборы для встречи с юным аристократом.
  Наряжаясь в повседневно-деловой наряд, который тут был основным облачением, жевал бутерброд у которого почти не было хлеба, но было с излишком мяса и сыра. Как по мне, самое то для встречи с неизвестностью.
  При мысли о том, что после охоты мне достанется часть трофеев, съедобная его часть, я услышал, как заурчал желудок. Я не знаю, куда мы отправимся, но твёрдо убеждён, что без мяса не вернусь. Если потребуется, сутки потрачу на беготню, но найду достойную добычу.
  
  ***
  
  В стороне прозвучала серия выстрелов, а затем истошный вопль. Кажется, нашёл. Казимир со своими людьми плёлся где-то позади, они проявляли завидную осторожность. Наверное, это разумное решение, которое поможет им прожить чуточку больше. Вот только я был немного иного мнения, особенно, когда получил поручение спасти группу пропавших охотников на монстров. Мне долго капали на мозг поучительными историями и объясняли, что честь господина, это и честь его служащих. И от обратного, мол, мы, его слуги, взращиваем его честь. Всё это чепуха. Мне дали поручения и я выполню его, по крайней мере, пока считаю это правильным решением. Для меня было неприемлемо осторожничать, когда товарищи находятся в беде.
  После того как я заселился в квартале Кормалаевых, меня вытащили на тренировочную площадку двое, один из которых, рыжий молодой парень. Как я успел узнать, он сын Мстислава. Пусть с его отцом мы не были настоящими друзьями, но я не могу просто спокойно плестись, когда на кону жизнь славного юнца и ещё восьмерых знакомых охотников.
  Я успел залечить многие раны и травмы, но так и не смог сколь-нибудь приблизиться к восстановлению физических возможностей. Боюсь, на это уйдут года интенсивной работы над собой. Даже теперь, когда я бежал на пределе своих сил, я понимал, что едва ли быстрей улитки, если сравнивать меня нынешнего с собою прежним.
  Именно теперь я начал осознавать, что сейчас идти рубить нежить -- полная глупость. Я всё ещё слишком слаб. Пока не смогу хоть немного обрасти мясом и укрепить его, не имеет смысла соваться к неупокоенным. Я хочу крушить нежить, а для этого нужно восстанавливать силы. Для этого сойдут и монстры в этом лесу... или другие люди.
  Я не идиот и понимаю, что самая главная угроза всегда исходит от людей. Даже когда мир находится на краю гибели люди умудряются с радостью резать друг другу глотки. Плетут интриги и заговоры, устраивают борьбу за власть... мы одной ногой уже все были в загробном мире, но это не помешало началу гражданской войны. Когда вопрос касается честолюбия, власти и денег, многие люди превращаются в омерзительных тварей.
  В этих лесах, где много одарённой живности, охотники создают себе имя и делают деньги. Стоит ли удивляться, что у некоторых появляется желание отнять чужую добычу? Минимум усилий -- максимум результата. Подлость -- одна из сторон человеческого естества, с этим ничего не поделаешь.
  Ещё только приближаясь к месту, где слышал стрельбу, выхватил свой двуручник и, распылив в себе ярость, рванул на пределе своих возможностей, рискуя вновь обзавестись травмами.
  -- Готово, -- сказал незнакомый мужчина, махнув рукой, с которой сорвался магический серп и обезглавил последнего из группы, которую я пришёл спасать. -- Сколько у нас времени?
  -- Они в пяти минутах от нас, -- улыбнулся один из тех, кто был причастен к гибели группы людей Кормалаевых. Он использовал какое-то заклинание.
  -- Собираем хабар, заметаем следы и уходим.
  -- Установим подарок чтобы им стало не до нас? -- спросил ещё один неизвестный, стягивая с плеча рюкзак. -- У меня как раз тут килограммов пять радости, под такой случай.
  -- Минируй.
  Их было четверо и, судя по всему, они были весьма и весьма сильны, раз справились с девятью охотниками. Конечно, я мог бы затаиться, а после, когда они уйдут, предупредить об опасности Казимира и его людей. Но я служу, в первую очередь, самому себе и своей совести.
  Пока мужчина что-то вытаскивал из рюкзака, я успел воспользоваться фактором неожиданности и, когда я к нему подскочил, все остальные едва только успели среагировать. Он так и не понял, что произошло. Двуручник без особых усилий прорубил его слабенький доспех маны. Должно быть, просто расслабился, за что и поплатился своей головой, в буквальном смысле, ведь я ему перерубил шею.
  Почти сразу мне пришлось уходить рывком в сторону, чтобы избежать объёмной пламенной техники, что ковром прошлась по заснеженному лесу, примерно, на сотню шагов в ширину. Похоже, мужчина сделал это не успев подумать, потому что не учёл мины. Едва ли концепция взрывчатых веществ в этом мире отличается на принципиальном уровне. Подтверждением моим мыслям стало то, с какой проворностью двое других стали удирать.
  А после грохотнуло взрывом, который оказался гораздо сильнее, чем я мог предположить. Ударной волной меня отшвырнуло в ближайшее дерево. Я не успел ничего сделать и болезненно приложился о вековую сосну, а после ещё и рухнул вниз. Мотнув головой, что теперь раскалывалась, попытался хоть что-то расслышать, но противный звон заглушал все звуки.
  Я не мог и не хотел упускать тех, кто мог выжить после взрыва. Подорвавшись на ноги, рванул вперёд и едва не налетел на психа, что вздумал играться с пламенем, находясь рядом со взрывчаткой. Вместо доспеха маны на нём был стихийный, пламенный покров. Но даже так было видно, что его всё-таки достало. Немного, но достало. Я успел заметить кровоподтёки и мелкие раны, будто бы его посекло осколками. Впрочем, может так оно и было.
  Перехватив удобнее меч, ускорился и попытался проткнуть безмозглого мага насквозь, но его огненный покров смог сдержать мой клинок. Я увидел на его лице высокомерную улыбочку. Он посчитал, будто бы находится в безопасности и у меня нет против него ни шанса. Пришлось его разубедить, применив множественный разрез. На одиннадцатом ударе мне удалось перегрузить его магический покров и сорвать его, а двенадцатым ударом снёс ему голову.
  "Где остальные? Неужто удумали сбежать? -- подумал я, тяжёло дыша и оглядываясь по сторонам. -- Нет, так не пойдёт. Я сюда пришёл за добычей и не намерен её упускать. Пусть даже речь идёт о подобных ублюдках".
  Глава 12
  Двое магов удирали так, будто бы к ним явился Лич во главе целого полчища мёртвых. Должно быть они почувствовали последний импульс магии своего товарища, которого я упокоил. Итого, минус двое, осталось ещё двое, которые пытаются от меня сбежать.
  Идиотизм, честное слово. Вместо того чтобы дать бой, они надеются исчезнуть, драпают так, что пятки сверкают. И это те, кто перебил группу моих товарищей без единой потери? Я очень разочарован, очень!
  Я ожидал хорошей драки с настоящими ренегатами у которых руки по локоть в крови, а нарвался на сраных трусливых дебилов, что предпочли бежать, нежели сразиться.
  Да, я оказался достаточно расторопный, чтобы убить одного из их команды прежде, чем начался бой, да, один из их группы оказался кретином, который едва себя не подорвал из-за необдуманно использованной техники, но Свет! Они могли бы вернуться и помочь магу огня. Могли бы устроить засаду и попытаться вдвоём меня свалить... но нет! Эти ничтожества разбежались в разные стороны, решили, что за двумя я не угонюсь. Я, да не догоню вшивых магов! Пусть моё тело слабо, но и сейчас мне хватит сил, чтобы угнаться за ними. Владей они пространственной магией и всё вышло бы иначе, но... им не повезло с врагом и с мозгами, что у них имелись.
  От последнего я их избавлю. Впрочем, не уверен, что даже обезглавив этих идиотов, я этим их убью, ведь как в шутке лекарей, может получиться, что жизненно важные органы не пострадают.
  Я был очень зол и мне хотелось пролить их кровь, они бежали в разные стороны, значительно быстрее обычных людей, но я, распыляя ярость в крови и не особо заботясь о своём теле, бежал значительно быстрее. Главной опасностью для меня были не эти жалкие трусишки, а возможность не рассчитать силы и вновь порвать связки или сухожилия, впрочем, скорость восприятия у меня ещё была далека от нужной кондиции и я попросту мог убиться об любое встречное дерево не успев среагировать.
  Неожиданно заметил, взлетев на холм, крупную тушу, и, прежде чем успел о чём-либо подумать, перемахнул через рогатое создание. Только после сообразил, что это был олень с огромными рогами. Интересно, кто был больше удивлён такой встречей? Жаль только, что сейчас у меня нет времени, чтобы запастись мясом, этому животному определённо повезло, ведь я занят другой дичью.
  "Далеко ли ты собрался, придурок? -- подумал я, чувствуя очередной всплеск маны беглеца, он был совсем рядом. -- Хочешь устроить мне какую-то ловушку или придумал хитрый план?"
  Но всё оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. Я потратил считанные секунды, чтобы обойти жертву, до последнего мгновения я был готов к встрече с заклинанием, хитрому и коварному плану, но лишь застал перепуганного человека. Ему было под сорок, но в его глазах я увидел страх маленького и запуганного мальчишки. Он успел меня заметить, его глаза округлились, когда я появился сбоку от него. А в следующее мгновение, на полной скорости, я протаранил его, выставив перед собой свой двуручник. Я был готов к тому, что увязну в магическом заклинании или отбить руки об магический доспех, но, почти без усилий, перерубил его на две части. Я подошёл к верхней его половине, он ещё был жив, не умер разом. Он даже не кричал, лишь смотрел на меня с ужасом.
  Пусть он и слабак, жалкий и ничтожный, трусливый бездарь, но он всё-таки враг. Мне претит мучить тех, кто уже одной ногой в царстве вечной тьмы. Каждый мечник в этом вопросе полагался только на свои принципы и убеждения, я лично предпочитаю убивать умирающих чтобы не продлять их мучения.
  Одно мгновение и с ним было покончено.
  Для меня осталось загадкой, почему они так меня испугались? Неужели приняли за кого-т другого? Но где ж их воинский дух и решимость драться за свои жизни до последнего вздоха? Я понимаю, что маги живут по своим убеждениям, что они опираются на другую философию, но в моём мире ни один маг не принимал спокойно свою смерть. По крайней мере, все, с кем я сталкивался, сражались пока у них были силы. Один старик отмахивался от костеглотов своим посохом, когда кончилась мана. Ему это не помогло, он даже не смог убить ни единого мертвеца своей палкой, но он сражался до последнего вздоха.
  "Некогда разводить сантименты! -- махнул я головой, отгоняя мрачные мысли. -- Пора уничтожить последнего беглеца".
  Я вновь выкладывался по полной, понимал, что ублюдок от меня не уйдёт, но если не прилагать усилия, на грани своих возможностей, то я никогда не верну себе былые силы. Я и со стариками Мстиславом, Драгомиром и другими тренировался в рукопашных боях исключительно из-за того, что они были сильнее и опытнее. Возьмись мы за оружие и им едва ли хватило бы сил справиться с моим опытом. Но в рукопашных боях я был, откровенно, плох и потому драки на пределе возможностей помогали мне становиться сильнее.
  Будь у меня возможность, целыми днями только и тренировался с ними. Вот только они служили в дружине главы дворянской семьи, часто отправлялись в разъезды, да и без того у них хватало дел и забот. Впрочем, я с удовольствием сидел над книгами, чего только стоили тома "Греко-римская борьба", "Самбо", "Бокс" и "Карате кёкусинкай". Само собой, становиться рукопашником у меня не был особого желания, но я не мог упустить возможность обогатиться знаниями, особенно, когда они собранны и структурированы. Понятное дело, потребуется длительная практика, на которую потребуется и время, и противники. Но о затраченных усилиях и времени я не жалею. Пусть я почти ничего так и не освоил должным образом.
  Я не особо горел желанием знакомиться со стрелковым оружием, но меня смогли убедить взглянуть на него поближе, чтобы я имел хоть какое-то о нём представление. Как мне сказали, знание об этом оружие может помочь мне выработать свои методы противодействия. Мне предлагали использовать типичный магический доспех, но я им не мог владеть, попросту не знал, как использовать это заклинание. Когда я признался, что не знаю ни одного заклинания, порядочно переполошил дружинников. Даже самый старший из личных телохранителей главы рода Кормалаевых пришёл побеседовать. Главный вопрос звучал так:
  -- Как ты справился с магическими животными без маны?
  Я уже смекнул, что привычных мне мечников они не знают, а потому, пожимая плечами, отвечал, что просто знаю, как это делать. Меня просили показать, а я и показал. Попросили научить, а я:
  -- Сжимаешь кулак, отводишь руку, бьёшь.
  Чего-то вразумительного от меня они не добились, а повторить, какая неожиданность, они не смогли. Некоторое время за мной наблюдали какие-то люди, названные академиками, но и они, похоже, ничего не поняли. Должно быть я порядочно их озадачил, ведь мне предложили в ближайшем будущем поехать в академию магии и волшебства и там, под наблюдением, продолжать развивать свои силы. Мне без разницы, будут за мной наблюдать или нет. Просто так, подражая, они ничему не научатся, а потому я и не беспокоюсь. Тем более, рано или поздно, если в этом мире и правда нет мечников, мне придётся основать орден. Подумать только, я да первый мечник! При мысли об этом я не испытываю радости или ожидания чего-то хорошего, только грусть.
  В своём мире я так и не стал во истину первым. Стал одним из легендарных мечников, но не был в силе равен другим. Попросту мой подход к техникам помогал мне сравниться с ними, но если бы я вздумал тягаться только тем, что мне предложила моя школа, меня бы любой из стариков раскатал бы в отбивную. Без единого шанса. А тут выше меня никого нет. Стало быть, придётся представлять себе этих высокомерных стариков и пытаться превзойти их в грубой силе и навыках, хотя едва ли я их увижу вновь.
  Сейчас я полный ноль. Если не сказать больше, что я -- минус. Мало того, что я слабей иных неофитов-мечников, так ещё и обучать не умею. Может показаться что нужно всего лишь показать, с какой стороны брать меч и как им махать. Ну, ещё техники разные, показать и объяснить, как их использовать. Но я был воином, а не учителем, это две большие разницы. Кроме того, во многом я учился у врагов, задним умом понимая принципы их техник, подражая, коверкая то, что они мне показывали в сражении. Многому ли я смогу научить? Наверное, нет.
  Возможно, начав реализовывать свою затею, я только наврежу. Так сказать, испорчу молодые дарования.
  Чтобы отвлечься от грустных мыслей я сконцентрировал всё своё внимание на последнем удирающем враге. Мысль о сражении всегда помогает настоящему мечнику справиться с дурными мыслями. Сейчас я был молчаливой тенью, несущую неотвратимую смерть. Так и прошли ближайшие двадцать минут, я несся сломя голову через дикий лес с опасными жителями, не обращая ни на кого внимания, кроме удирающей жертвы. Это помогло отвязаться от гнетущих мыслей.
  В этом мире слишком много нежити, чтобы я мог позволить себе раскиснуть, да и о неутихающих войнах нельзя забывать. Слишком много веселья для меня, боюсь не охвачу всего.
  -- Стой! Не вынуждай меня, убью! -- едва различил я голос, доносившийся с большого расстояния. Если бы не инстинкт, сработавший раньше разума, я уже потерял бы голову. -- У меня первосортные пули, ни какой доспех ниже A-ранга не выдержит, да и тот быстро расколупаю!
  Забавно получается. Выходит, они приняли меня за одарённого, обладающего высокоранговой силой. Интересно, чтобы он подумал, скажи ему кто, что я не использую ни какой доспех маны? Не думаю, что он смог бы в такое поверить. Впрочем, становится понятно, почему они решили спасаться бегством. С другой стороны, тот, кого я недавно убил, мог бы хотя бы попытаться спасти свою жизнь или напакостить напоследок.
  -- А если я откажусь, сможешь попасть в меня хоть один раз? -- крикнул в ответ, решив действовать иначе.
  В такой ситуации будет чересчур опрометчиво бежать сломя голову. Я решил действовать по другому, совершать короткие стремительные рывки от одного укрытия до другого. Камни, деревья, особенности ландшафта, я использовал всё, что мне было только доступно. А мой противник тщетно пытался меня пристрелить. Впрочем, он меня смог достать, дважды. Попадая в дерево, мимо которого я уже пролетал, меня доставали щепки. Казалось бы, небольшие раны, но очень неприятные.
  Стиснув зубы, я продолжал придерживаться своей тактики. Самое глупое, что можно сделать в моей ситуации, потерять голову и ринуться на прямик. Так и подохнуть не долго.
  -- Я, третий наследник рода Елтуновых. Если посмеешь меня ранить, моя семья уничтожит и тебя, и всех, кто тебе дорог! -- орал стрелок, продолжая, безуспешно, шмалять в мою сторону.
  Занимательно, он ещё и угрожает мне, находясь в бою! Никогда подобного не понимал. Договариваться надо перед боем, но ни как не тогда, когда жизнь одного из дуэлянтов висит на волоске. И да, я воспринял это как дуэль, по одной простой причине, мы оба готовы драться за свою жизнь. К сожалению, в отличие от меня, этот глупец ещё надеется удрать, а не прикладывает все силы для боя.
  Ничего, совсем скоро он поймёт, что ему не сбежать, а уж мой клинок сумеет его убедить, что мне плевать на его фамилию и его родственников. Здесь и сейчас мы одни и никто ему не поможет.
  Каждый человек, хочет он того или нет, имеет свой собственный кодекс, свод правил, которому следует несмотря на внешние обстоятельства. Конечно, у одних это что-то вроде праведности или воинской чести, у других понятия вора или свод правил наёмника. Есть и иные варианты. Передо мной, однозначно, был не воин, но и я не тянул на себя прежнего, а потому это и правда можно счесть дуэлью. Дуэль двух инвалидов, одного морального, другого -- физического.
  Свою слабость я воспринимал именно так, -- физической инвалидностью.
  Кровь убитых товарищей ещё не успела остыть, а их тела окоченеть. Разве вправе я не отомстить за них? Последний выживший. Кем бы не были его родичи, чего бы они не стоили и какую бы славу о себе не успели сложить, я считаю этого ублюдка не достойным права жить. И именно я, вынеся ему приговор, приведу его в исполнение. Таков мой кодекс, таково моё понятие чести.
  За пару минут я смог, больше не рискуя собой, подобраться к этому типу. Он оказался крепким орешком, его магический доспех оказался не так прост, как мне того хотелось. И я не мог использовать должным образом технику множественного разреза. Парня явно готовили матёрые воины и он не собирался просто так подыхать. Часто использовал магию по площади, пытаясь меня отогнать. Вот только, из этого сражения живым уйдёт только один. К его несчастью, я помирать ещё не собираюсь.
  
  *** Поместье Елтуновых, кабинет главы рода и одного из десятка важнейших людей города Омска ***
  
  -- Как это могло произойти?
  Голос старого дворянина, чья голова была сплошь седой, был твёрже камня, лишь самые близкие смогли бы услышать в этой интонации затаённую горесть. Его третий сын, почти что самый младший, оказался убит. И кем? Безродной собакой. Собакой, что укусила не только его, но и Кормалаевых, которые предложили ему кров и светлое будущее.
  -- Никита, слышно ли что-нибудь ещё от Кормалаевых? -- спросил мужчина, подняв свой мрачный взгляд от стола. Матёрый воин, который ходил со своим господином в десятки боёв, почувствовал, как у него кольнуло сердце. -- Они смогли поймать мальчишку?
  Этот мальчишка смог уйти от людей Кормалаевых и затаился где-то в дикой чаще, с собой у него не было ничего, кроме оружия и одежды. Учитывая, что он совсем молод и у него только двуручный меч, поход вглубь леса -- верная смерть.
  -- Две группы уже отправились по его следам, ещё одна уже в дороге. Мы найдём его, господин, -- сказал плечистый Никита, перемахнувший порог в пятьдесят лет, он выглядел как пойманный с поличным школьник-хулиган.
  -- Кормалаевы обещали посильную помощь. Если не хотят чтобы я подумал на их счёт нечто нехорошее, пусть поднимают своих людей и тоже отправят их за мальчишкой. Только он мне нужен живым. Я желаю лично с ним пообщаться и уточнить, причастны ли Кормалаевы к случившемуся или нет.
  Никита, глава дружины Елтуновых, сглотнул застрявший в горле ком. В последний раз, когда он слышал от господина приказ, сказанный подобным тоном, их дружина потеряла каждого третьего, а в Омске стало на одну дворянскую семью меньше.
  -- Кроме того, я требую виру, кровью. Мы ведь не хотим чтобы после этого случая каждый наш деловой партнёр заводил башенную собаку, которую при случае спустит на нас?
  -- Да, господин, -- едва ли не дрогнувшим голосом, сказал лидер дружины.
  Он не боялся ни врагов, ни смерти, но его пугало то, каким может быть в гневе Велигор Елтунов.
  ***
  
  "И вот я вновь сам по себе, среди глуши, а за мной вскоре придут враги. Ну разве не замечательно? Ведь мне не придётся за ними бегать и их искать, лишь нужно подготовиться, сделать так, чтоб им жизнь мёдом не казалась".
  Меня одолевали мрачные мысли, но теперь они были обращены в иную сторону. Когда мне сказали, что я убил одного из наследников дворянской фамилии, не последней в городе, я только плечами пожал. Казимир был в ярости, он угрожал мне, а я с трудом удерживался от того, чтобы и его не обезглавить и не положить рядом с тем ублюдком. Они стоят друг друга.
  Он хотел, чтобы я сложил оружие и сдался, но я предложил ему ещё раз подумать и оскалился, как это умею. В родном теле, по крайней мере, я своей ухмылочкой доводил до икоты бывалых воинов. На этот раз, дружина Казимира, приготовилась к бою. Вот только никто из них явно не хотел со мной сражаться. И дело даже не в благородстве или ещё в чём-то. Нет, они только теперь поняли, с кем имеют дело.
  -- Они убили людей твоей семьи, они убили сына Мстислава, -- сказал я тогда.
  -- Если начнётся война, то погибнут сотни! Ты слышишь? Сотни! -- Казимир был в ярости.
  А я не понимал, да и теперь не понимаю, как можно подобное спустить убийцам с их окровавленных рук?
  -- Из уважения к нескольким людям, что служат твоей семье, я не стану лить вашу кровь, -- сказал я глядя ему в глаза. -- Но если ты или твои люди дадут мне хотя бы один повод... берегись меня... ведь тогда тебя не спасут даже твои Боги!
  И вот я один, в глуши, а вокруг воет поднимающаяся метель. Отличный, однако, вышел денёк. Совсем скоро стемнеет, наверное, к тому времени гости и пожалуют.
  -- Ха! -- вырвался у меня непроизвольный смешок, после я добавил, озвучивая свои мысли. -- Милости просим!
  Глава 13
  -- Пожалуй, всё готово.
  Я вновь оглядел присыпанную снегом поляну. Почти совсем стемнело, но я не стал полагаться на случай и всё тщательно замаскировал. Едва ли эта ловушку кого-то убьёт, как и многие другие, но нервы потреплет изрядно.
  Жаль у меня не было в запасе пары дней, чтобы создать нечто стоящие и в должном количестве. Хотелось бы повторить один трюк моего знакомого, который уничтожил трёх рыцарей смерти и половину орды мёртвых одними только ловушками. Я думаю, будь у него достаточно времени и пороха, он смог бы остановить любое наступление. К несчастью для нас, пороха у нас почти не осталось.
  Как это оказалось мило, что дварфы решили устроить междоусобные войны во время нашествия орд нежити. Им казалось, что война с мертвецами далеко, что объединив все раздробленные королевства и провинции в единую империю, они смогут стать на страже своих земель и гор, что выстоят против любой армии. Вот только не смогли договориться о том, кто должен будет возглавить империю. В начале они преуспели, создав подобие республики с номинальным императором, что сумел объединить всех остальных, не развязав слишком много войн. Вот только с его смертью вдруг обнаружилось, что республика предельно хрупка.
  Пока мы сражались с полчищами оживших мертвецов, среди которых хватало наших павших товарищей, дварфы в своих землях не придумали ничего умнее, как устроить резню. Те дварфы, что сражались рядом со мной приходили в бешенство, когда разговор касался их родины. Они были главными противниками гражданской войны, когда весь мир весел на волоске от гибели.
  Но и это ещё не вся беда. Оказалось, что один из королей дварфов до углубился в недра, развивая свои владения, что потревожил Лорда Огня и, ради победы в гражданской войне, предложил Божеству стихии огня всё, что имел, в том числе и самого себя.
  Нас не слушали, хотя я лично присутствовал на собрании, где представители иных рас, лучшие из лучших, пытались вразумить подземников, что пора прекращать этот балаган и, собравшись с силами, дать отпор некромантам и Личам. Послушались ли они нас? Нет.
  Однажды, как рассказывали выжившие беженцы, в их земли прилетели крепости нежити, называемые некрополями. Летающие замки, полные отборной нежити, ведомые рыцарями смерти и Личами. Во главе каждого некрополя стоит Архилич.
  Это ведь надо было так постараться и приготовить сказочный подарок для владык смерти... по слухам, один только Архилич, не сходя с некрополя, смог оживить десятки тысяч воинов убитых в гражданской войне. Не прошло с того момента и недели, а королевства дварфов стали очередным оплотом нежити. В их руках оказались лучшие кузни и мастерские, месторождения богатые самыми разными металлами, а также одни из лучших крепостей.
  Нам и так было не весело, а когда всё это случилось, пришлось создавать огромную армию состоящую из кое-как обученного ополчения просто для того, чтобы нас не смели ударом в спину. Из-за сотни династий дварфов вся их раса оказалась на грани уничтожения, сотни тысяч людей, эльфов и беженцев из Стальных гор, погибли, сдерживая натиск со стороны нового Оплота смерти.
  А ещё лучшее оружие, порох, паровая техника, -- всё это перешло в руки врага. Не смогла договориться шайка идиотов, а в конечном счёте пострадали миллионы. Вот она, правда жизни и причина, по которой я не желаю смотреть на аристократов так, будто бы они чем-то лучше других. Напротив, в моих глазах, на их плечах лежит большая ответственность и если они ей пренебрегают и отдают предпочтение поиску своих выгод, то их должно искоренить.
  Этот мир и без того уже стоит на пороге гибели. Сама смерть явилось сюда.
  А что касаемо моего друга, мастера создавать ловушки, так он приноровился справляться и без пороха. Не так эффективно, но всё равно не плохо. Не думаю, что деревянные колья, волчьи ямы, различные наскоро сделанные луки, что сработают от растяжки и прочее, прочее, прочее, сможет меня спасти. Это не выведет врагов из строя, но поможет мне выиграть время. Если на меня разом наваляться гурьбой, то сейчас, вынужден признать, я просто и бесславно сдохну.
  Впрочем, обычно простое и не хитрое устройство работает неожиданно эффективно. По крайней мере, мне это подсказывает мой опыт.
  Впрочем, вынужден признать, меня раздражала необходимость убивать придурков, что придут за моей головой. Время играет на руку нашему главному врагу, вторгнувшейся в этот мир, нежити. Вместо того чтобы вместе выступить против этой заразы, я вынужден буду перебить зазнавшихся аристократов и их слуг. Вот только я не мог прийти и сказать, что, мол, вставайте и пойдёмте крушить мертвяков! Я слишком слаб и меня никто не станет слушать. Ничего, перебью идиотов и тем сделаю себе определённое имя. Даже дурная слава может помочь в праведном деле. Думаю, через месяц-другой можно будет отправиться на встречу со слугами Короля мёртвых.
  Мне б только набраться сил и не сложить голову в ближайшем будущем. Я не хочу дожидаться, пока мертвецы вытащат из земли каких-нибудь древних чудовищ. Это может стать большой проблемой, ведь в моём мире они оживляли драконов, а ведь их раса была почти полностью истреблена. Вот только мёртвых всегда больше.
  Впрочем, у этого мира ещё есть шансы справиться с вторжением, у меня ещё есть время, и я им воспользуюсь по полной.
  Кажется, скоро начнётся. Главное чтобы у них не оказался хороший лазутчик. Помимо магов и мечников в моём мире хватало и иных дисциплин, которые показывали изумительные результаты. Одни только воины Света чего стоили. Фактически, жрецы взявшие в руки оружие и ставшие подобием мечников, но с силой Света.
  А были и другие, те, кто научился иначе воспринимать тьму, сливаясь с тенями они могли часами или даже днями поджидать свою жертву чтобы одним разом оборвать жизнь и вновь исчезнуть, будто бы их и не было. Сейчас я не переживу встречу и с адептом школы отравленного кинжала и метательных ножей.
  Такие смогут подобраться избежав всех моих предосторожностей и ловушек. Опасные, но порой очень полезные ребята. Особенно, когда есть шанс застать врасплох некромантов, перерезать их, находясь во вражеском тылу, а после исчезнуть не оставив ни единого следа.
  Я забился в заранее подготовленную лежанку, никаких удобств, но со стороны меня не должны заметить даже если будут использовать свои технологии, которые помогают обнаружить всё живое по источаемому теплу. Правда, холодно будет просто так лежать много часов, придётся распылять ярость, а этого, в преддверии хорошей драки, мне категорически не хотелось делать.
  Ярость жаром разлилась по телу, я чувствовал как она проникает в каждую клеточку моего организма. Вместе с тем, против моей воли, в кровь выплеснулся боевой коктейль, состоящий из ряда гормонов, которые помогают выживать человеку в тяжелейших обстоятельствах. К сожалению, пока что я не мог на это влиять. Может другим это и помогает, но меня сбивает с толку, ведь я привык работать полагаясь на расчётливый ум, а также на боевые, то есть, обретённые инстинкты, и только после на животные инстинкты.
  Завывала пурга, видимость с каждой минутой всё больше стремилась к нулю. Такими темпами этот бой станет сражением слепых котят. Вот будет забавно, если к нам на огонёк заглянут особенно матёрые звери. Всё-таки это их владения, а мы здесь непрошенные гости, которых, кажется, отвергает сама здешняя земля. Это сложно объяснить, прежде я лишь смутно это ощущал, но теперь, под влиянием гормонов, чувствовал, что от сюда надо делать ноги. То, что принято называть животной сутью, обратной стороной человека, так и вопило, что здесь смертельно опасно и если я не убегу, безотлагательно, из этого места, то непременно умру.
  Именно по этому я и не люблю доверять животным инстинктам. Вместо них я буду закладывать иные, инстинкты воина, готового сражаться с кем угодно до последнего вздоха. Я не хочу вновь, спустя какое-то время, стать бесполезным куском мяса, едва только столкнувшись с рыцарем смерти. Мне просто повезло, слишком много звёзд сошлись чтобы я смог его убить.
  Пока появилась возможность, стал размышлять о том, что я в этом мире всё делаю не так. Это ведь был идиотизм чистой воды, пойти в дружину, в личную гвардию, да как не назови, но в прямое подчинение. Наёмник человек простой, ему платят -- он делает. Если ему что-то не нравится, то он может разорвать договор. Будь я наёмником, Казимир гарантированно лишился бы головы, если бы посмел мне угрожать и что-то требовать, вроде: "Сложи оружие и сдавайся".
  Я едва не вздохнул при мысли на что трачу своё время.
  "Проклятые аристократы!"
  После этого стал размышлять о том, как и где расположил ловушки. Процесс создания западни был очень ограничен во времени, но даже так я совершил ряд мелких и не очень просчётов. К сожалению я не умею устраивать засады также эффективно, как парочка моих друзей... почивших друзей. Каждый может быть во истину хорош только в чём-то одном. И подобная деятельность -- однозначно не моя сильная сторона. Но даже так, задним умом я понимал, что всё можно было сделать несколько иначе и гораздо эффективней.
  Ничего, выберусь из этой передряги и возьмусь за главную свою ипостасью. Начну наращивать и укреплять мышцы, ведь мне мало просто прийти в более-менее хорошее состояние и выглядеть сносным образом. Мне нужна истинная сила, та, что сможет изменить ход истории и поможет мне уничтожить, для начала, анклав нежити в этой стране. Мне нужно много еды, ещё больше тренировок и ничуть не меньше времени. Как хорошо, что добыча сама скоро пожалует ко мне, возможно, удастся стать ещё чуточку ближе к своей цели.
  В какой-то момент я начал ощущать чужое присутствие. Подобному инстинкту я доверял, и раз он сработал, в этом мире нет в изобилии настоящих убийц, что прячутся в тенях. Если они вообще есть. Я выжидал, готовился в удобный момент вступить в бой. Я по одному только звуку шагов, по тому, как его ноги приминают снег, уже понимал, с кем буду иметь дело. Это ж надо так громко ходить, что даже метель не может помочь скрыть этот звук! Впрочем, похоже для этого мира я не так уж и плох.
  Сейчас для меня важна выдержка и незаметность. Нужно сработать без единой ошибки. Если уж решил создать вокруг себя зловещую репутацию, до должно сделать это на высшем уровне, чтобы моим именем пугали непослушных детей, а моя тень доводила до икоты людей, вроде Казимира и его родичей.
  Выбравшись из своего укрытия, тихо покрался вперёд. Этот тощий доходяга настолько был уверен в себе, что не заметил меня почти до самого последнего мгновения. Он даже вскрикнуть не успел, когда я, коротко размахнувшись, отсёк его голову от тела.
  Он передвигался в одиночку. Рядом не было никого, кто мог бы его поддержать и выручить из подобной ситуации. Насколько ж они топорно работают!
  Продолжать таиться больше не имело смысла. У человека я нашёл средства связи и ещё какие-то технологические штуки. Не успел ещё должным образом разобраться. На замученного и уставшего охотника этот мужчина не походил, скорее на человека, который верил в свои навыки лазутчика.
  Враги рядом, блуждают в этом лесу, средь свирепой метели. Постараюсь справиться с подобными противниками в первую очередь. Одиночные цели -- это моя законная добыча. К тому же, когда меня найдут, а я не воин тени, и рано или поздно проколюсь, эти лазутчики быстро придут на помощь товарищам. По этому следует обезопасить свои тылы и перебить этих противников как можно скорее.
  Я что-то смутно услышал, но не сразу понял, что именно и откуда доносился звук. Оглянувшись на лежащую чуть в стороне голову, с удивлением подумал, что про их технологические штуки не стоит забывать. Подойдя к голове, вытащил из ушей наушники и прислушался.
  -- Двадцать первый, приём. Двадцать первый, ответь, вызывает Карданыч.
  "Значит, не ошибся. Гости пожаловали", -- подумал я, вглядываясь в окружающее пространство.
  -- Двадцать первый... -- продолжал голос, но на фоне прозвучал ещё один, который с трудом удалось различить. -- Да кончили Петруху. Отправляй группу туда, где он последний раз выходил на связь. Надо будет прочесать сектор.
  Кажется, враги зашевелились раньше, чем мне того бы хотелось. Пора начинать действовать, хватит играть в терпеливого мечника, всё-таки, я таковым не являюсь.
  Я помчался вперёд, стараясь не особо шуметь, но всё равно рано или поздно выдам себя. Увы, но мой план с тихим истреблением врагов провалился ещё на этапе планирования. Никак не могу привыкнуть, что здесь, даже простые смертные, могут использовать подобие ментальной, очень и очень редкой магии. И ведь для этого им не нужно ничего особенного, лишь... рация или... не помню.
  Как много я упустил, сколь многое для меня ещё остаётся секретом? Одно только наличие подобной связи рушит на фундаментальном основании все привычные мне тактики, но и открывает новые решения. Нужно лишь адаптироваться, и тогда мы ещё посмотрим, кто кого.
  Когда со всей этой историей будет покончено, нужно будет найти тихое место, где я смогу много читать и тренироваться, а ещё будет очень хорошо, если рядом окажется бездонный холодильник. Чтобы отправиться к анклаву нежити и преуспеть, мне нужны силы, а ещё, будет не плохо привести туда людей, готовых сражаться до последнего, не смотря ни на что. Не думаю, что это будет просто, но иначе в жизни и не бывает.
  Самый быстрый способ добиться своего -- заняться преступной деятельностью. Думаю, я быстро обзаведусь деньгами и смогу вдоволь сражаться. И, когда уже буду готов выдвигаться в путь, у меня скопится достаточно денег, чтобы привлечь юношей, которым нечего терять, но которым хочется больше, чем быть безропотным слугой, сродни рабу, или влачить жалкое существование. Но я так не могу, моя совесть не позволит жить, после того, как замараюсь в дерьме криминального мира.
  А вот если удастся отнять что-то у тех ублюдков, что прислали за моей головой своих людей, вот это будет славно. Все должно иметь свою причину, и сколько не думаю, не понимаю, для чего нужна аристократия, которая мнят, будто имеет какое-то право ставить своё благо выше интересов всего государства и всего мира в частности. Ведь они могли бы отправить этих людей сражаться с нежитью, но в место этого отправили их за моей головой.
  Если эти аристократы хотят жить по волчьим законам, если хотят жить по принципу -- кто сильнее, тот и прав, то я им намекну на ошибочность подобного суждения. Сил у меня должно хватить. Главное пускай потом не жалуются.
  Вначале я услышал грозный рёв медведя, а после встревоженные крики, которые сменили выстрелы, а после истошные вопли. Кажется, одну группу можно списывать со счетов. Спасибо, матушка природа, что вновь мне помогаешь. И кормишь, и помогаешь избавиться от ничтожеств.
  "Ночь перестаёт быть скучной" -- подумал я, крепче стискивая рукоять меча.
  Я ощутил знакомый всплеск магии. Когда кто-то использует магию, от человека начинает исходить специфический запах. Зачастую этот запах сложно отличить, ведь большинство магов -- слабые и однотипные. Но этот запах... за мной пожаловал Драгомир, и шёл он не со стороны, где ревел медведь, а значит, он и к бою готов, и, вероятно, его люди живы-здоровы.
  -- Я знаю, что ты здесь! -- крикнул мужчина, чей голос я едва ли мог спутать с чьим-то ещё. Даже вой метели перекричал. -- Выходи, покончим с этим, здесь и сейчас!
  Благородство во время боя -- удел мертвецов. Я понимал, что и он мыслит также, а потому первым делом начал обходить его по широкой дуге. И вот ведь удивительное дело, я наткнулся на засевшую группу поддержки, что собиралась помочь командиру в бою.
  "Вы меня парни извините, -- подумал я, подбираясь к ним со спины. -- Но вы сами пришли за моей головой. А значит, никакой пощады".
  Глава 14
  -- И вот мы встретились. Пора со всем покончить, не находишь? Предупреждаю сразу, нам не помешают, -- сказал я, сжимая в одной руке белоснежные ножны, на которых были брызги ещё не до конца остывшей крови.
  Я перебил его подручных, всех.
  -- Если бы ты пришёл один, то они остались бы живы.
  Я не смог бы ему отказать, приди он один и брось мне вызов. Моя честь не позволила бы притвориться глухим. Не раз меня обвиняли в излишней гордыне, в том числе и братья по мечу, говорили, что я слишком старомоден и что нельзя быть фанатиком в вопросе чести. Но я оставался верен себе и своим убеждениям, так будет и впредь. Я думал, и надеялся, что за время совместных тренировок Драгомир смог хотя бы немного меня понять. Кажется, я очень сильно ошибся на его счёт.
  Я бросил к его ногам ножны с полуторным мечом. Мужчина склонил голову и внимательно посмотрел на пятна крови и орнамент, украшавший ножны. Он шумно выдохнул, а после наши взгляды пересеклись.
  Драгомир впадал в ярость.
  Надо ли говорить, что сыновья дружинников, зачастую, пополняли ряды дружины? Преемственность поколений основанная на ратном деле.
  Несколько сыновей Драгомира служили в дружине, так было и с его друзьями. Я не запомнил имя того юнца, у которого забрал клинок, но он точно был сыном одного из друзей Драгомира. Аристократы были неспокойным народом, из одного поколения новобранцев до старости доживала лишь малая часть. Мне пытались объяснить, что это хорошо, что так происходит естественный отбор, благодаря чему дружина только становится сильней, от одного поколения к другому. Но старики, вроде Драгомира, думали иначе и старались своих сыновей доверить проверенным людям, самым ближайшим людям. Этакие боевые отцы, что помогут юнцам пройти через первые сражения при этом не умереть из-за какой-нибудь глупой ошибки.
  Так уж вышло, что своим поступком и убийством того юнца я сразу стал для этого старика кровным врагом. Подобные обиды они не забывают и сводят счёты. На это может потребоваться время, но под любым благовидным предлогом, принято убивать тех, кто губит доверенных детей твоих друзей. Вопрос лишь времени, когда представится подобный случай.
  Это можно сравнить с кодексом, по которому запрещается жить спокойной жизнью, покуда не получишь виру кровью. Забавные ребята, живущие по своей, солдатской чести. Вот только почему они столь фанатично служат своим господам, даже когда вопрос касается чего-то столь личного? Если бы я не отомстил за смерть Мстислава, то никто бы и не почесался, ведь убивать аристократов, будучи простолюдином -- непозволительно. Не слишком ли лицемерное отношение? Когда я заговаривал на этот счёт, мне говорили про честь.
  Ха!
  У нас совершенно разные представления о чести и долге. Они служат аристократам, будучи едва ли не рабами. Я служу своей совести и своей чести. Я никогда не поступлюсь своими принципами, просто по тому, что если так поступлю, то перестану быть собой, а значит, перестану быть мечником.
  -- Мешко, его звали Мешко, -- сказал Драгомир спокойным голосом, но в его взгляде отражалась свирепость взбешённого медведя.
  Стало очевидно, что живым уйдёт только один, ни каких других вариантов, пожалуй, не было с самого начала. У него был приказ и он, как верная собачонка, будет его выполнять, пока не убьёт меня или не сдохнет сам. К тому же, теперь за ним ещё и кровный долг, который должно будет вернуть отцу убитого парня.
  -- Ты ведь в курсе, что всё это происходит из-за того, что я перебил убийц, в том числе и аристократа, которые виновны в смерти сына Мстислава? -- спросил я, глядя ему в глаза. -- Вы бы на такое не пошли, стерпели бы, как обычно и делаете.
  Драгомир положил руку на рукоять своего полуторного меча. Похоже, пора начинать.
  -- Из-за тебя и твоего самомнения погибло слишком много славных людей. Я позабочусь о том, чтобы ты больше не навредил роду Кормалаевых.
  Мужчина отвёл левую ногу назад, готовясь скрестить со мной свой меч. Он замер, собираясь со своими магическими силами. Я не хотел его оскорбить своим высокомерием и встал в базовую стойку. Драгомир владел заклинаниями, самыми простыми, но всё же мог использовать их в бою. Он был выше и весил на треть больше меня. С ним не получится быть не серьёзным, придётся выложиться по полной, ведь первая моя ошибка станет и последней. Главное не перестараться и опять не навредить себе, ведь в этом лесу наверняка ещё бродят и другие, кто пришёл за моей головой. Будет глупо, если сдохну из-за разорванной связки или сильно потянутого мускула.
  -- Надо было тебя убить с самого начала, пока ты ещё не натворил дел.
  На этом наш разговор и прервался. Я уже с минуту распылял в себе ярость, постепенно увеличивая её концентрацию. Нужно всё сделать быстро, ведь не удивлюсь, если ему на подмогу придут другие группы. Один раз я недооценил технологии этого мира, больше так ошибаться я не намерен.
  Где-то, совсем рядом с нами, с дерева упал сугроб, чей звук послужил для нас сигналом к началу боя. Мы ринулись на встречу друг-другу. Драгомир использовал почти вертикальный удар, ведя остриё своего клинка снизу вверх. Я успел сместиться в сторону, пропуская этот удар мимо себя и едва не попал под сплетённый пучок молний. Он едва меня не убил, а ведь мог, окажись я немного не медлительнее.
  Из-за того, что мне пришлось уклоняться от двух быстрых атак, я слегка покачнулся, у тела всё ещё была отвратнейшая координация. Видя мою заминку, Драгомир хотел со всем покончить третьим ударом, вот только не на того он напал, и я извернулся, придавая себе усиления за счёт того, что сместил центр тяжести и, с разворота, отбил его меч. Его ошеломление, проскользнувшее сквозь маску непоколебимости, стало лучшей наградой. Звон стали разлетелся по округе, нарушая свист злой метели. Отступив на шаг назад, перехватил двумя руками двуручник и использовал простую, прямую атаку.
  Ты ведь не думаешь, что я мог и в самом деле использовать нечто столь простое и глупое?
  Драгомир не стал мяться и попытался снести мне голову. Как это мило. Похоже, сейчас можно будет научить его одному трюку. Я совершил рывок, используя самый минимум усилий, сместившись в сторону и оказался справа от его рук, которыми он сжимал свой меч. Работать мечом, когда уже атакуешь, чтобы значительно сместить вектор удара, дело не самое простое, но ведь я не вкладывался в ту атаку, а значит... Удар пришёлся по его левой руке. Мне было бы прощё перерубить ему обе руки, но отсёк только левую. Я чувствовал, как мой клинок перерубает кости чуть выше локтя, как разрезает мускулы и сухожилия. Я видел, как исказилось лицо старого и опытного воина. Он смог справиться с собой и болью, и едва не достал меня. Я был слишком близко, слаб и обладал на зависть дерьмовой реакцией. Я смог сместиться и избежать смертельного ранения, но обзавёлся глубокой раной на боку. Что тут скажешь? Удивил ты меня, Драгомир.
  Хотелось бы сказать, что новое тело повлияло на меня и я был наказан за приобретённую сентиментальность, но, похоже, дело тут немного в другом. Я изнежился, а значит, стал слаб, не только телом, но и духом. За что и был наказан. Я чувствовал, как по бочине стекает кровь, но у врага ситуация была много хуже, мы оба понимали, что время играет против него, а значит ему нужно сражаться, пока у него ещё есть хоть какие-то силы.
  У Драгомира буквально пара минут и он ослабнет до той степени, что не сможет сражаться. Он много тренировался и, вероятно, часто бывал в бою. Он знал и понимал, в каком пребывает положении. Ему уже не выйти из этой ситуации живым, а значит, ближайшее минуты станут кульминацией всей его жизни, всех затраченных усилий, того, что он обрёл на жизненном пути и того, чего он стоит. Эти минуты станут подведением итогов всей его жизни.
  Когда мы сошлись в атаке, Драгомир почти перестал полагаться на разум и тактику, используя грубую силу и скорость, которые прежде ему помогали со мной справиться, вот только теперь мы выясняли отношения не на кулаках, а с оружием в руках.
  Я был в теле безусого юнца, но у меня за плечами был опыт, который ему и не снился. Мне приходилось частенько рубиться с теми, кто отчаялся и хотел нанести хоть какой-то вред, а в идеале, утащить меня с собой. Вот только у меня ещё имелись неразрешённые дела в этом мире, я не мог позволить себя убить в такой бессмысленной дуэли.
  Он использовал электрическую магию, напитав ей своё оружие и я уже не мог просто парировать его удары. Драгомир пытался меня достать, но теперь у него это не выходило. Отпрыгнув на пару шагов назад, дождался, когда он кинется вперёд и ударом ноги швырнул ему в лицо пригоршню снега.
  Даже отчаявшись нельзя быть столь самонадеянным.
  -- Какой позор, -- сдавленно сказал мужчина, которого я свалил на землю укрытую снегом. -- Какой-то мальчишка...
  Я сломал ему нос, не стал убивать, решив дать человеку последний шанс. Слишком уж меня бесила необходимость убивать тех, кто мог бы помочь мне избавить этот мир от нежити.
  -- Ещё не всё кончено, -- спокойно сказал я, бросая мужчине то, что должно ему помочь выжить.
  Хитрое, но в то же время, простое средство -- турникет. Так мне назвали это устройство, которым можно перетянуть рану, чтобы избежать смерти из-за потери крови. Пусть ему и не удастся отрастить заново руку, но у него есть опыт и знания, которыми он сможет делаться с подрастающим поколением. Да и с одной рукой можно сражаться, нужно лишь привыкнуть и приспособиться к новым реалиям. Всё зависит только от него.
  Драгомир вначале взглянул на турникет и задержал на нём свой взгляд, а после поднял голову и посмотрел мне в глаза. Давно я не видел подобного ненавидящего взгляда.
  -- Ты ведь понимаешь, что однажды я приду за тобой? -- спросил он, продолжая сидеть на месте, так и не прикоснувшись к своему шансу на спасение. -- В другой раз я приду не один, и не с глупыми юнцами.
  Что ж, даже если и так. Что они будут делать, когда найдут меня в землях мёртвых, смогут ли убить того, кто сражается за спасение их страны?
  -- Почему нет? Наберись сил, позови всех, кого сочтёшь нужным. Встретимся и утрясём все наши вопросы, -- ответил я, стоя в паре шагов от него.
  -- Ты безумный идиот. Ты мог бы многого добиться, но теперь... тебя не оставят в живых, ведь ты посмел пролить кровь аристократа. Такое не забывают и не прощают, -- сказал уже бледнеющий мужчина. Кажется, если ничего не изменить в ближайшие минуты, то он окончательно изойдёт кровью.
  -- Мне плевать на ваши порядки, -- ответил я ему ухмылкой. -- Я не собираюсь никого учить, как должно жить и силой тащить к тому мироустройству, что считаю правильным. Но и спину гнуть перед тварями, трусами и слабаками не намерен. Хочешь мне что-то доказать? Уйми гордыню и останови кровь, поправься и приходи, чтобы покончить со всем. Либо сдохни в объятьях этих снегов.
  Я надеялся, что если не смогу убедить его, в последствии, измениться, то укреплю свою репутацию того, кто способен убить любого, даже того, с кем вместе служил. Недолго, но это лишь формальности, на которые, обычно, не обращают внимания.
  Когда мужчина склонил голову и протянул руку к турникету, я отвернулся и пошёл прочь от этой поляне, где лежала отрубленная рука Драгомира. И только когда я уже удалился шагов на тридцать, услышал металлический, сухой щелчок. Обернувшись я увидел направленный на меня пистолет, этот идиот так и не притронулся к турникету. Плевал он на свою жизнь, ведь возможность отомстить у него была прямо под рукой. Похоже, я и в самом деле слишком размяк, ведь прежде не дал бы ему ни единого шанса. Пора бы утереть сопельки и вновь стать тем, кем я был в прошлой жизни.
  -- Вот и всё, пора подыхать, ублюдок, -- сказал он, пытаясь унять лёгкую дрожь в руке.
  Мне слегка стало грустно. Вроде бы он и поступает, как истинный воин, сражаясь до конца, ставя на кон свою жизнь, желая умереть и прихватить меня в загробный мир. Вот только я, не единожды, понимая, что не смогу победить, предпочитал спасаться бегством.
  Впрочем, я никогда не сдамся нежити и не повернусь к мертвецам спиной, по крайней мере, пока от меня не зависит выживание друзей и товарищей. Наверное, я стал для него кем-то сродни мёртвой погани.
  -- Если тебе так не терпится сдохнуть, то можешь пустить пулю в висок, -- сказал я в небрежной манере. -- Мало ли, вдруг тебе так не терпится потерять свою жизнь.
  Драгомир оскалился.
  -- Твои шутки тебе не помогут, я давно не боюсь расстаться со своей жизнью. Я выполню приказ господина, пусть даже мне придётся за это заплатить такую цену. Так ли дорога моя жизнь, когда вопрос стоит в уничтожении глупца, что посмел предать господина Кормалаева?
  -- Боюсь тебя разочаровать, но ничего у тебя не выйдет, -- улыбнулся я, закидывая двуручник себе на плечо. Я был готов рвануть к нему, чтобы исправить свою ошибку и прекратить его мучения.
  -- Ты мог бы многого добиться, мог бы стать уважаемым человеком... -- сказал Драгомир. -- Прояви ты себя должным образом, и господин... его будущий наследник мог бы ходатайствовать о получение тобой почётного титула. Возможно, твои внуки стали бы полноценными дворянами.
  -- Я ведь тебе говорил, что меня продал родной брат? Всё это произошло из-за того, что крупные соседи захотели прибрать наши земли. Они, немногим более, чем за десять лет извели всю семью и даже дальних родственников. Я отказался подписывать бумаги и продавать землю. От меня решили избавиться, понимаешь? Во мне бурлит аристократическая кровь.
  -- Значит, всего этого можно было бы избежать, скажи ты просто...
  -- Видишь ли, это лишь часть правды. Я... не совсем тот, кем был этот юнец ещё полугодом прежде. Прости, не могу рассказать всего, не знаю, какие ещё хитрые технологии есть о которых я ничего не знаю. Не хочу сболтнуть лишнего. Скажу лишь одно, я не желаю носить прежнее имя и фамилию.
  -- Ты безумен, ты просто... -- Драгомир не договорил, нажал на курок.
  Когда громыхнул выстрел, я уже пришёл в движение. К сожалению, скорости восприятия не хватит, чтобы просто отбить пули. Чтобы поспеть за Драгомиром, пришлось вновь выложиться по полной. Я заранее видел, как он начинает нажимать на курок, тут же смещаясь в сторону. Он уже откровенно ослаб и реагировал с небольшим запозданием.
  Я ощущал, как глаза пересохли, как лопаются капилляры. Мускулатура горела, как при ожоге, а связки уже были на пределе. Я едва преодолел половину пути. Раньше я бы и не используя ярость смог двигаться быстрее. Лишнее доказательство моей слабости, моего несовершенства. И я, будучи откровенным ничтожеством, вздумал поиграть в благородство?
  Подумать только, я, да поиграть в благородство!
  Я двигался стремительно. Мне с трудом получалось уклоняться от пуль, в то же время моё тело испытывало запредельные нагрузки и я обзаводился новыми микротравмами. А ведь и прежние не до конца успели зажить.
  Я был всё равно что безоружен. Я не мог отбиться, только и уклонялся, ещё прежде чем он успевал нажать на курок. Зрение Драгомира ослабло и он не поспевал реагировать, он уже слабел, но продолжал палить, пытаясь предугадать правильный момент. Оставалось всего ничего, я был в каких-то десяти шагах от него.
  В какой-то момент старик смог предугадать, когда я рвану в сторону и когда начну смещаться в другую сторону. Пуля влетела мне в грудь, проломив несколько нижних рёбер и их осколками мне посекло лёгкое. Я едва не оступился, когда изо рта брызнула кровь. Следующие шаги я делал всё с большим усилием, пока на губах пенилась кровь и всё это сопровождалось сухими щелчками. У Драгомира кончились пули и он полез за новой партией. У меня дыхание перехватило от такой наглости.
  -- Ты не переживёшь наступающую ночь, малёк, впрочем, как и я, -- старик исхитрился и одной рукой заменил обойму и начал взводить затвор.
  Он что, думает, что меня можно убить, так просто? Считает, что я позволю ему выстрелить ещё хотя бы раз? Пора покончить с ним.
  Вскинув руки с мечом, влил до предела распылённой ярости в правую руку, а после метнул тяжёлый двуручник, как какой-нибудь метательный дротик. Грубо, без лишних излишков. В повисшей тишине отчётливо прозвучало утробное карканье чёрного ворона. Я чувствовал, как повреждённое лёгкое наполняется кровью. Подойдя к противнику, посмотрел ему в глаза. Я отчётливо видел, как в них угасали последние искры жизни.
  Вот чем заканчивается для меня игры в благородство. Всегда одно и то же. Пора бы усвоить этот простой урок, -- врагов должно убивать, даже если прежде вы ладили. Этот мир ничем не отличается от моего. Несколько иная магия и распределение сил, другие технологии, но суть одна, ведь вся суть скрывается в нас, людях.
  -- Всё, как всегда, я вновь на лезвие ножа из-за своего нежелания убивать придурков, которые могли бы быть полезны. Больше я такой ошибки не совершу. Больше нет.
  Глава 15
  Я ещё не успел прийти в себя, как мне посчастливилось наткнуться на группу поддержки, среди которой сразу отыскался тот, кто смог меня опознать. По их лицам понял, что они просто не верят в свою удачу, но мешкать не собираются и меня не упустят.
  -- Вижу, тебе пришлось не сладко, -- сказал один из мужчин в зимнем камуфляже, сжимая в руках автомат. Если ошибусь, то он на рефлексах меня пристрелит, да и его друзья-сослуживцы едва ли станут просто смотреть, как я его буду убивать. -- Ты ведь понимаешь, что сопротивление бесполезно? Ты тяжело ранен, а мы люди опытные, для нас всё это, сущая чепуха. Не дёргайся и мы поможем тебе не сдохнуть.
  Смекнув расположение сил и свои возможности, продолжил стоять, изображая непоколебимую гору. А после позволил вырваться кашлю с кровью. На губах вновь начала пениться кровь, а я едва не рухнул.
  -- Какого это хера я должен... сдаться? -- спросил я, изображая придурка, который держится и храбрится из последних сил. -- Вы так и будете стоять? Идите сюда... и я отправлю вас на встречу с вашими Богами!
  Своего я добился, они не расслабились, но уже не могли в серьёз видеть во мне угрозу. А ещё называли себя бывалыми бойцами. Угрозу, в нашем деле, представляет даже мёртвый, так что расслабляться нельзя никогда. Когда ко мне подошёл один из их семёрки, я не стал его убивать, сразу. Попытался вырвать из земли свой двуручный меч, но едва его не уронил, а сам стоял и покачивался, продолжая кашлять кровью. Я не простой смертный, пока у меня есть хотя бы крупицы жизненных сил, я смогу сражаться и без ярости, как самый простой человек. А тут... ерунда, и не с такими повреждениями сражался.
  Когда их боец попытался меня схватить, я начал с ним толкаться, но без особого успеха. Он чувствовал, что я на исходе сил и даже позволил себе немного повеселиться. Командир ему велел не тратить время, чтоб я не сдох тут. Им ещё меня с рук на руки передать. Уже не было заметно, что они считают меня опасным, а я продолжал заливать яростью, которой становилось всё меньше, пробитое лёгкое.
  "Пора!" -- мысленно скомандовал себе, вбивая кулак в центр грудной клетки.
  Послышался хруст ломаемых костей. Если рядом нет лекаря, а у него туза в рукаве, то он уже мёртв.
  Схватив рукоять своего меча, без особых усилий рванул до ближайшего врага и, оказавшись за его спиной, смахнул с его плеч голову. В следующий момент мне пришлось прикрыться телом убитого, как щитом. Сразу двое сработали на инстинктах и попытались меня пристрелить.
  -- Отставить! Отставить, сучьи дети! -- закричал их командир. Когда стрельба смолкла, он добавил. -- Не забываем приказ. Сносим ноги и руки, они ему уже ни к чему.
  У меня едва не вырвалось высказывание, которым часто сыпал один товарищ, с которым мы в одной группе сражались, выполняя поручения наставников. Это был третий... да, вроде бы третий год обучения. На практике мы доказывали, что достойны продолжать обучение, попутно пополняя казну клана.
  "Ой, дурак!" -- прозвучал в уме голос этого товарища.
  Нельзя сражаться в пол силы. Тем более с кем-то опасным, даже если он смертельно ранен. В этом случае, напротив, нужно быть особо осторожным, ведь умирающему уже нечего терять, он может выкинуть самый неожиданный и подлый номер.
  Когда в мою сторону двинулись трое, пытаясь взять в окружение, а оставшиеся двое держали на прицеле, я толкнул убитого, которого использовал как щит, ногой в спину и рванул к ближайшему врагу. Их было больше, а я чертовски зол из-за того что позволил Драгомиру себя достать. Подумать только, из-за минутной сентиментальной слабости я мало чем отличался от отбивной.
  Я всё ещё мог сражаться, но чтобы не подохнуть от внутренних повреждений, а также полученных ранее мелких ран и травм, приходилось тратить целую прорву ярости. С таким расходом своего боевого ресурса меня на долго не хватит, да и организму придётся весьма не просто. Значит, как и всегда, нужно действовать быстро и решительно.
  Крепче стиснув рукоять своего меча, влил столько ярости в своё тело, что едва не рычал сквозь стиснутые зубы от перенапряжения. В таком состоянии я не продержусь долго, от силы минуту-полторы. Рванувшись к ближайшему противнику, понял неутешительную правду, -- даже при всех своих усилиях, я был далёк от той формы, которой мог похвастать ещё одним часом ранее.
  Оказавшись рядом с врагом, обрушил на него удар, который тот решил принять на свой одноручный меч. Зря. Удар оказался такой силы, что мой меч, почти не заметив преграды, перерубил ключицу и верхние рёбра врага. Тотальное превосходство, даже в столь жалком состоянии.
  Меня попытались атаковать со спины, решив, что у них есть на это время, что я слишком занят.
  Глупцы.
  Горизонтальный удар, на который я не поскупился и вложил в него все силы, оказался чуть ли не круговым. Мне удалось перерубить двоих врагов, что оказались достаточно близко, третий, что отскочил, получил жуткую рану и теперь был занят тем, что пытался удержать во вспоротом животе своё нутро, что пыталось выскользнуть наружу.
  Как в старые не добрые времена, грязь, кровь и смерть.
  Покончив с ещё с этим смертником, я остался один на один с их командиром. Он был лишь жалкой тенью Драгомира, но и я сейчас не мог похвастаться силой и выносливостью. Контроль над повреждениями начал слабеть и я зашёлся кашлем, выплёвывая вместе с кровью куски повреждённого лёгкого. Глядя на меня, противник не особо поверил, что мне по-настоящему плохо, подумал, будто я вновь прикидываюсь слабачком.
  Мне ж лучше.
  Дышать стало заметно сложнее. Кажется, я переоценил себя, когда считал, что у меня будет минута-полторы, меня и на пол минуты не хватило. Придётся покончить с этим противником, используя мастерство, чтобы сохранить хоть немного сил. А ведь тело уже слабеет и плохо слушается. Вот так, из-за сантиментов, стою на краю могилы, которую сам себе и вырыл.
  -- Ну что, начнём? -- прохрипел я, шагнув к последнему выжившему противнику.
  Я рванул вперёд, всем своим видом показывая, что попытаюсь его атаковать простым и бесхитростным образом, что попытаюсь подавить своей грубой силой. Вместо этого, в паре шагов от него, скользнул благодаря инерции по земле и не плохо резанул ему ногу. Мужчина повалился, но сразу же попытался встать... словно я ему это позволю. Я ударил его в спину, навалившись всем телом на рукоять своего меча, но едва продавил магический доспех и перерубил ему хребет.
  "Для начала покончу с ними, добью тех, кто ещё жив, а после можно будет и немного отдохнуть".
  Через минут десять, почти не используя ярость, стащил их тела в кучу и сел на них, будто князь на переносной, походный трон. Склонив голову, едва не отключился. Ну и забегался ж я за последние сутки. Сейчас бы хотя бы буханку хлеба или ещё чего пожевать. У мечников регенерация намного лучше, чем у других людей, но без еды от неё совсем мало толку.
  Подняв руку, пустил меж пальцев искру, над которой почти сразу потерял контроль. Мне б магию лекарскую и я стану очень опасным противником, с которым будет невероятно сложно совладать. Как жаль, что я не озаботился этим вопросом, пока была такая возможность. Сейчас бы помогло любое базовое заклинание. Даже самое простейшее.
  Поднялся я с кучи тел с тяжёлым вздохом. Даже не возьмусь судить, сколько так просидел, может минут десять, может пару часов. Моё сознание находилось в полудрёме и я смог один раз очнуться, прежде чем провалился в беспамятство, но помню ли я достоверно, засыпал я или нет? Не возьмусь судить. Впрочем, судя по тому, что стало чуть легче дышать, я всё-таки слегка подремал.
  Как на меня не наткнулись, пока я был там, на куче тел, для меня остаётся секретом. Возможно, все эти новые технологии не так уж и всесильны или становятся таковыми только в правильных руках. Вероятней всего, тут как с оружием, ведь если самый совершенный клинок попадёт к неумехи, то результат будет очевиден. Подозреваю, с технологиями всё работает точно также.
  Нужно найти что-нибудь съестное, желательно, магического зверя. Вот бы ещё одного медведя, вроде того, что я убил и почти съел, когда сбежал из катакомб и убил некроманта с его скромной не живой свитой. Да я даже от самого обычного, костлявого волка не откажусь. Вот что голод, животворящий, делает.
  -- Да ладно! -- прошептал я, чувствуя внутреннее негодование.
  Похоже, я совсем плох. Где это видано, чтобы воины ходили, пусть даже в непродолжительный поход не имея за душой чего-нибудь съестного? Почему я сразу об этом не подумал, а впал в подобие спячки? Метель почти прекратилась, лишь сыпали крупные хлопья снега, но заметно похолодало. Потеряй я над собой контроль, отрубись я без сил и уже не проснулся бы. Вот ведь будет причина для смеха, если я, фактически, сидел на своих съестных припасах. Ведь ещё мой первый командир из клана, в котором я учился ремеслу мечника, говорил нам, юным неофитам:
  -- Ваш хлеб лежит в сумках ваших врагов.
  Похоже, я и правда нахожусь в плачевном состоянии, раз даже не подумал об этом. Пришлось возвращаться по своим следам к груде тел, присыпанной снегом. Трупы успели окоченеть, но что это за препятствие, когда на кону выживание, а судьёй выступает голод? Отделив от общей массы одно из тел, проверил карманы и нашёл не открытую пачку печенья, сухого и странного, которое почти не насыщало. Залез в заплечную, небольшую сумку и едва ли не дрожащими руками вытащил упаковку так называемого пайка... не помню его точного названия.
  Внутри оказался запечатанный суп, который по инструкции требовалось подогреть, но я съел его и так. Совсем немного мяса, но чрезмерное количество жирного бульона и с отварной картошкой и какой-то кашей. В моём состоянии эта еда была едва ли не благословением судьбы. В ближайшие полчаса я проверил все тела и съел подчистую всё, что у них было. Конечно, этого не хватит для полного восстановления, но лёгкое зажило, а рёбра начали срастаться сами собой, что уже не плохо.
  Успел найти овраг и сделал в него подкоп, закапавшись под толстым слоем твёрдого снега. Теперь было много лучше, чем ещё совсем недавно и я смог нормально подремать, не боясь уже не проснуться. Всё съеденное теперь встраивалось в мой организм, а регенерация работала в полную силу. Само собой, этого мало, но когда проснусь, озабочусь поиском съестного. Прежде, чем провалиться в сон, я с сожалением подумал о припасах, которые остались у Драгомира и его подручных.
  Проснулся от гула стрельбы, что звучало едва различимо. Мотнув головой, начал откапываться. Не знаю, что там происходит, но я чертовски голоден. Если это кто-то из людей, что ищут меня, чтобы отомстить за убитого аристократа, то убью ещё и их и заберу их запасы еды. Если кто-то другой, ну... попрошу поесть, возможно, сделаю это очень настоятельным образом. В любом случае, стоило взглянуть, ведь люди могли столкнуться с местным зверем, а это мясо. Свежее, сочное мясо, с кровью и...
  Я едва не подавился слюной.
  То, что я увидел спустя считанные минуты, застигло меня врасплох. На поляне лежало восемь убитых человек... или девять? Не плохо их порубил тот верзила, что сейчас с интересом глядел на меня. Не менее трёх метров роста, в плечах шире меня, наверное, раз в пять-шесть... а в руках у него гигантский двуручный меч, с меня ростом. Понимаю, что едва ли с ним совладаю, но больше, чем мяса, я теперь хотел этот меч.
  Доводилось слышать, что рядом с Омском появился локальный, слабый разлом в другой мир, из которого хлынули огры. Местные огры несколько отличаются от тех, к которым я привык. Более человекоподобны. Судя по всему, он наткнулся на группу вооружённых людей и не смог с ними договориться, а потому и порубил их в салат. Или он из людоедов? Верзила смотрел на меня, почёсывая затылок. Он бросил взгляд на порубленных людей, потом на меня и, видимо пришёл к выводу, что и меня нужно также изрубить.
  Если подумать о здравом смысле, то мне следовало бы убраться. Едва ли этот увалень в силах за мной угнаться, да и какой смысл? Наверняка тут из съестного ничего не уцелело. Не хочется как-то есть то же печенье с добавкой в виде человеческой крови. Но есть одно маленькое но... даже два. У меня перед носом сильный противник, а я уже чувствую себя достаточно сносно, чтобы бросить ему вызов. Кроме того, мне приглянулся его меч. А уж если оружие взято с поверженного врага... честь мне, тогда, и хвала!
  -- Давай, коротышка, иди сюда. Укорочу тебя на лишнюю голову, -- махнул я ему рукой, -- да не беспокойся, тебе не понравится.
  Едва ли он меня понял, но ему явно не понравился тот тон, которым я это сказал. Гигант побежал ко мне размахивая своим огромным мечом. Каждый его шаг сотрясал землю.
  "Ну кто ж так делает?" -- едва не закатив глаза, в сердцах подумал я.
  Этот бой оказался много проще и скучнее, чем я думал. Гигант бездумно размахивал оружием, полагаясь исключительно на физическую, грубую силу. Даже слабейшие огры из моего родного мира могли бы голыми руками угомонить этого гиганта. Я с лёгкостью избегал размашистых ударов, хотя и испытывал слабость после ранения от Драгомира. Вначале я подрезал ему сухожилия, а после двумя ударами снёс дурную голову. Вот и всё сражение. Даже вспомнить будет не о чем. Тоска смертная, а не противник.
  А вот его меч оказался не так уж и плох, сталь лучше, чем у моего нынешнего двуручника. Я успел порядочно попортить оружие за какие-то сутки. На самом деле, чуть больше суток, ведь на горизонте уже поднималось солнце.
  Я попытался поднять оружие, но не тут-то было, оно оказалось до нельзя тяжёлым. Распылив ярость и влив силы в руки, смог его не только поднять, но и закинуть на плечо, но без постоянной подпитки он станет для меня, всё равно, что якорем. Едва ли я смогу результативно им размахивать, будучи в этом теле. Отбросив оружие, с сожалением на него посмотрел, а после взялся за свой, уже порядочно иссечённый в боях клинок.
  Не повезло, бывает.
  Проходя мимо гиганта, посмотрел на его кожу, на которой красовались небольшие ранки, как после укусов комаров. Приглядевшись, понял, что это так его пули ужалили. Не удивительно, что он разозлился. Кому понравятся людишки из-за которых кусают назойливые комары?
  Я ещё поблуждал какое-то время, ища людей или зверей. В какой-то момент мне захотелось даже закричать что-то вроде: "Эй, кто-нибудь, я здесь! Идите и попробуйте забрать мою голову, если сможете! Давайте только быстрее, а то мне скучно! Нет? Ну, ладно, тогда я иду к вам!"
  Само собой, это уже было не самонадеянностью, а простой глупостью, столь очевидной и понятной, что я не стал её делать. Мне нужно найти пропитание, после можно будет взяться за поиск и истребление тех, кто пожалует в этот лес в поисках моей головы. А уж после... надо будет навестить и Кормолаевых и Елтуновых. Так сказать, нельзя оставлять не закрытые долги, ведь эти две семейки могут в любой момент пожаловать ко мне с претензиями. Обычно такое происходит в самый неподходящий момент.
  При мысли об уничтожении большей части двух аристократических династий у меня на сердце потеплело. Это ведь надо было довести меня до желания устроить локальный геноцид на основании фамилий и причастности к этим фамилиям!
  Понятное дело, если черни возбраняется огрызаться аристократом и требуется терпеливо сносить их высокомерие, а иной раз и жестокость, то я должен дать всем понять, что со мной такой номер не сработает. Мне не привыкать изображать того, кем я не являюсь. Придётся достать из воображаемой кладовки воображаемый костюм бешеной собаки. Конечно, меня попытаются пристрелить, но если не преуспеют, то поостерегутся впредь ко мне лезть без острой на то необходимости.
  Глава 16
  Рабочий кабинет Князя города Омска, Ярыша Одонского.
  
  Мужчина наполнил крупную деревянную кружку медовухой из собственной медоварни. Ему предстояло принять сложное решение, которое могло ему помочь в разрешении нескольких проблем, которые не получалось решить законным образом. Уже несколько лет он сплетал паутину интриг чтобы ослабить несколько династий родного города, ведь те начали забывать, кто князь в этих землях и уже вели подготовку к его свержению. Ярыш уже был едва ли не во всеоружии, но произошедший совсем недавно инцидент оказался удивительно выгодным, которым было грех не воспользоваться. Никто и никогда не сможет обвинить его в соучастии, ведь о странном молодом человеке Одонский ничего не знал и найти какие-либо улики указывающие на их сговор попросту невозможно.
  Конечно, другие аристократы едва ли будут рады, что какой-то безродный ублюдок льёт кровь благородных людей. Но ведь это может послужить показателем того, что некоторые фамилии уже не те, раз не могут усмирить какого-то дикого юнца. Достойны ли они носить фамилии предков, которых позорят своей слабостью?
  Именно из-за этой причины Ярыш Одонский запретил городским стражам порядка, в том числе и полностью военизированным подразделениям, принимать во всём это участие, как и запретил своим людям помогать в поимке странного парня под страхом смерти. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы договориться с гвардии полковником, командующим военной базой близь Новосибирска, чтобы тот не присылал своих людей.
  "Не слишком ли много для дикаря, поднимать под ружьё гвардейцев Его императорского величества?" -- спросил, в конечном счёте, Одонский во время их телефонного разговора.
  Мужчина вновь плеснул медовуху, у него было то редкое состояние, когда хотелось напиться, но никак не получалось и разум оставался предельно ясным. Вся эта ситуация была едва ли не знамением от Богов, говорившая, что давно следовало проучить зарвавшихся аристократов, что собрали против него коалицию. Конечно, Ярыш не сидел сложа руки и объединил вокруг себя несколько семей, на случай попытки военного переворота в отдельно взятом княжестве и теперь об этом он не особо переживал. Но если парнишка преуспеет, то его противники будут посрамлены и уже никогда не смогут от него что-то требовать, а попытка захвата власти станет для них верным суицидом.
  "Главное, чтобы этот дикарь проредил их гвардии. Слышал, они уже потеряли кого-то из костяка, -- думал он, улыбаясь от приятной новости. -- Будет славно если он сможет ещё потрепать их дружины. Потеря хотя бы десятка сильных воинов хорошо их ослабит".
  Помимо этого, князь размышлял о том, что если парень сможет преуспеть и потрепать Кормалаевых и Елтуновых, то не подмигнуть ли их конкурентом, мол, вот ваш шанс почти безнаказанно навредить тем, кто у вас костью в глотке стоит? Если повезёт, то можно будет ещё и нескольким другим фамилиям сбить спесь. Тогда в Омске наступил долгожданный покой, да и выдавить с внутреннего рынка неугодных будет весьма и весьма полезным делом. Для родовой казны, само собой.
  Главное держать руку на пульсе и не позволить вспыхнул локальной аристократической войне. И прежде всего стоит проследить за наёмниками, оформив документ о временном запрете для них посещать как город, так и всё Омское княжество. Будет очень прискорбно, если вместо дружин неугодных аристократов, дикарь проредит поголовье наёмников. Какая Ярышу радость от смертей наёмников? Они полезный инструмент, которым Ярыш и сам, в случае нужды, обязательно воспользуется.
  Одонский сидел за рабочим столом и неспешно пил медовуху, наслаждаясь вересковым послевкусием. Он понимал, что больше ничего не сможет сделать. Все его новые планы, касаемо мятежных фамилий аристократов, теперь держались на том, сколь долго продержится дикарь и сколь многих успеет перебить, прежде чем с ним покончат.
  "Я сделал всё, что было в моих силах, -- подумал он, улыбаясь и глядя на карту княжества на стене. -- Теперь всё зависит только от тебя, бешеный дикарь. Не сдохни там слишком быстро".
  
  ***
  
  Какой, однако, славный это лес. Только отбился от стаи магических волков, уже подумывал развести огонь и пожарить немного мяса, как ко мне нагрянули люди, настроенные совсем не дружелюбно. Могу понять, если бы они нашли меня по дыму, но ведь я даже не успел разжечь огонь. Разговаривать со мной не стали и сразу открыли огонь на поражение. Я сразу пришёл в движение, но ногу, эти нехорошие люди, мне всё-таки зацепили. Я едва только пришёл в чувства, как вновь получил ранение и это сказалось на моём моральном состоянии резко негативным образом. Попросту, я начал звереть от всего происходящего.
  В след за мной побежали трое, пока ещё четверо их прикрывали и стреляли мне в след. Почему-то я стал уверен, что они считают себя победителями, что слепо верят будто бы уже убили меня. И это меня очень и очень разозлило. Около полукилометра я плутал меж деревьев, чтобы не получить шальную пулю. Когда я взлетел на холм, без всяких сомнений рванул вперёд и только запоздало осознал что здесь что-то не так.
  Почему верхушки деревьев на уровне сугробов?
  Затормозить получилось едва ли не у обрыва. Я успел бросить короткий взгляд вниз. Если бы я не успел остановиться, то летел бы метров двадцать, а то и все тридцать. Перехватив рукоять меча и крепче её стиснув, развернулся и приготовился встретить преследователей. Первый, кто взбежал на холм, едва не повторил мою ошибку, но добрым пинком я помог ему отправиться в увлекательнейший полёт. Так сказать, помог обрести человеку уверенность в своих силах и обзавестись крыльями.
  Другие двое преследователей оказались чуточку сообразительнее. Они действовали не так поспешно и более расчётливо, сразу обойдя меня с двух сторон и, якобы случайно оставляя путь к бегству. Всего-то и требовалось бежать по своим следам назад. Похоже, внешность даёт о себе знать и меня воспринимают как сопливого юнца. Будто бы не очевидно, что там меня встретит их группа поддержки.
  Я решил им подыграть и побежал на холм, за которым наверняка уже были их стрелки и, не забежав на него, рванулся к одному из противников. Он сжимал в руке одноручный меч, а ещё от него воняло магией. Какая неожиданность, он запустил в меня сгусток пламени! Просто уклонился от магии и обрушил на противника серию простых ударов. Заранее почувствовал зловонье магии, доносившееся из-за спины и, когда пришло нужно время, отпрыгнул в сторону. Как замечательно, что мне даже не пришлось убивать этого врага, ведь с этим отлично справился его союзник, поджарив молнией до специфического запаха готовой свинины.
  Повернувшись, бросился на встречу с этим недотёпой. Это ж надо, убил своего союзника! Чему их только учат? Ведь не думал же он, что я буду просто стоять к нему спиной, полагаясь на удачу и его благородство? Очевидный и простой номер, который не пройдёт даже с мало-мальски опытными противниками.
  Теперь от последнего противника, что был передо мной, уже не сквозило чувством превосходства, теперь он не радовался, как это было ещё минутой ранее. Что-то кричит, свободной рукой прикоснувшись к уху. Кажется, он воспользовался очередной технологичной вещью, которую я не знаю и предназначение которой, к сожалению, пока остаётся для меня секретом. Впрочем, я не стоял на месте, и, оказавшись рядом, сразу воспользовался техникой множественного пореза, обрушив в кратчайшие сроки пятнадцать ударов, и, что удивительно, так и не смог сорвать с него доспех маны. Более того, мне показалось что этот доспех не такой, как те, с которыми я сталкивался ранее. Артефакт, более совершенная техника, доспех напитанный более концентрированной маной?
  Хм... какая, собственно, разница? Нужно повторить технику, если придётся, ещё пару-тройку раз, но убить его. Странный противник, не хочется оставлять его у себя за спиной. К тому же, пока нам не помешают, будет глупостью не воспользоваться шансом избавиться от непростого врага.
  Когда я использовал технику во второй раз, мужчина смог меня удивить, ведь заблокировал один из моих ударов, который, на секундочку, происходил на запредельных, для обычных людей, скорости, а ещё он смог заставить меня отступиться, воспользовавшись заклинанием. Давно мне не приходилось прерывать технику из-за чужих контратак.
  Я понимал, что времени у меня всего ничего. Когда его группа поддержки заберётся на холм, мне придётся удирать. Я не справлюсь сразу с четырьмя стрелками, что будут работать с простой целью моей ликвидации. Поднырнув под меч, которым меня атаковали, увернулся от прикосновения напитанной электричеством руки, зашёл мужчине за спину и смог обрушить разом двадцать два удара, после которых изо рта хлынула кровь. Перенапрягся и повредил не до конца зажившее лёгкое. Слишком короткие перерывы меж применением техник, да ещё пожадничал, нанеся слишком много ударов.
  -- А ты прыткая блоха, -- зарычал мужчина, топнув ногой и во все стороны по земле пустив электрическую волну. -- Не плохо, для безмозглой твари.
  Мне пришлось подпрыгнуть, чтобы не помереть от разряда, но в этот момент я открылся и мужчина поднял руку, пальцем указав на меня. Кажется, я угодил в ловушку. На кончике пальца засияла маленькая, концентрированная молния. Если эта дрянь меня заденет, то мне конец.
  -- Пора подыхать, дикарь, -- с этими словами в меня рвануло заклинание.
  Расстояние было смехотворным, извернуться и уклониться, сейчас, в этом ослабшем и без того никчёмном теле, было сравни чуду. Я сделал то немногое, что мог, бросил оружие на встречу с молнией. Когда металл соприкоснулся с концентрированным заклинанием, произошёл взрыв. Ударная волна отшвырнула меня на десяток шагов и я оказался у обрыва, а противник так и стоял на прежнем месте. Не было заметно, чтобы он хоть немного пострадал.
  "Вот ведь сволочь!" -- мысленно завопил я, глядя на оплавленный клинок, от которого осталась только рукоять и совсем немного от лезвия.
  Ради того, что осталось от двуручника, и возвращаться не стоит. А ещё спустя пару мгновений на вершине холма показались стрелки, которые, без промедления, открыли по мне огонь. Делать было нечего, сразу рванул с края обрыва, на встречу новым приключениям и радостям. Как хорошо, что здесь росли сосны. Собрал костями, из-за неконтролируемого падения, все возможные ветки, а после крепко приложился о землю, оказавшись в глубоком сугробе. И кто только говорит, что падать на снег не больно? Наглая ложь! Особенно, после того, как своим худосочным телом переломал пару ветвей у вековой сосны.
  Кажется, я вновь сломал пару рёбер, которые и без того только-только начали заживать, а ещё обзавёлся россыпью свежих ушибов и ссадин. Просто отлично, отняли добычу, не дали себя перебить и заставили сигануть с обрыва.
  Кажется я прогневал Свет своим бездействием за последнее время в отношении нежити и теперь на меня, как из рога изобилия, сыпятся печали и невзгоды. Словно мне и без того не было грустно, враги начали стрелять в то место, где я упал. А потом туда ещё начали бросать гранаты или что у них там есть, из современных технологий? Боюсь даже представить, что б со мной было, останься я там, и не ползи под толщей снега куда-то прочь от места падения.
  Определённо, со всем этим нужно быстрее покончить и взяться, наконец-таки, за треклятую нежить!
  
  В то же самое время, у края обрыва.
  
  Мужчина с интересом посмотрел на перстень, камень на котором почти полностью погас и лишь совсем чуть-чуть отсвечивал бледно-жёлтым сиянием. Ещё чуть-чуть и он мог бы погибнуть. Кто, демоны его побери, такой этот дикарь? Дорогой артефакт почти полностью пришёл вне годность, и это за считанные мгновения. К тому же, совсем иного ожидаешь от сопляка, но никак не умения тактически мыслить и... как он смог предугадать его атаку с точностью до мгновения? Неужели у него имеется артефакт или феноменальный навык? Он надеялся, что юнцу просто повезло.
  Совсем иного ожидал опытный воин, с дорогими артефактами, от схватки с дикарём. Он собирался покончить с наглецом, раз и навсегда, но вместо этого едва сам не сложил голову. Кроме того, в этой скоротечной схватке он потерял ещё и двух своих подручных.
  "Вот и что я должен буду сказать старику?" -- подумал он, прежде чем скомандовать своим людям. -- Прекратить огонь. Идёмте, взглянем на то, что от него осталось.
  
  Спустя десять минут, близь места падения.
  
  "Как это трогательно, -- саркастично думал я, улепётывая от возможных преследователей. -- Совсем недавно я думал о том, что нет ничего постыдного, чтобы сбежать от врага, когда, ровным счётом, нет шансов на победу. И вот мне приходится удирать".
  Я отчётливо понимал, что у меня мало шансов против того одарённого и четырёх стрелков, которые, вероятно, также обладают предрасположенностью к магии. Без оружия, раненный и порядочно утомлённый, я слишком лёгкая добыча. Возможно, мне удастся убить одного или двух стрелков, голыми руками, но что мне за радость, если я при этом закончу поход против нежити так его и не начав? В этом нет ни малейшего смысла, а значит, пусть катятся в бездну.
  "Нельзя вечно побеждать. Как бы не был я силён, однажды проиграю, как это было и в родном мире. Одни знакомый архимаг верно сказал, что нет ничего вечного, и мы, люди, однажды умрём. В бою или в кровати, все мы однажды проиграем смерти".
  Правда, когда мы говорили про смерть, мы говорили про её естественную форму. Некроманты со своим владыкой пытаются нарушить законы мироздания, создавая своё подобие жизни. Омерзительное и отвратительное. Я ничего не имею против естественной смерти, но очень опечалюсь, если меня однажды сделают солдатом армии мёртвых.
  Над головой пролетел чёрный ворон, хлопая крылья. Некоторые людские народы из моего мира верили, что это служители смерти, его верные слуги, а потому относились к этим птицам с почтением, в надежде, что им это зачтётся. Другие этих птиц истребляли, ведь думали, что они предвестники бед и смертей. Я, в свою очередь, считаю что они -- символ борьбы естественного хода вещий, против нежити. Остановившись, я проводил эту гордую птицу взглядом, понимая, что этот мир ещё можно спасти.
  Предстояло вновь найти себе чего-нибудь поесть, а также оружие, желательно двуручный меч, но насчёт последнего особых надежд не питал, ведь подобное оружие, почему-то, считается чем-то грубым и варварским. А уж среди аристократов найти того, кто использует подобное оружие, и вовсе бессмысленная затея, ведь в таком оружие нет ничего благородного.
  Какие они всё-таки смешные, эти аристократы, ведь на войне нет места для благородства. Война -- отвратительная тварь, что затаскивает в могилу своих детей, тех, кого рождает из обычных смертных. Однажды сразившись за свою жизнь, ты перестаёшь быть прежним, а пройдя через войну, ты будто бы закоптишься в едком дыму. Пути назад не будет, ведь бывших ветеранов войны не существует. Можно ли стать прежним, когда для твоего убийства используют все возможные коварные способы, какие только доступны? Можно ли не замараться, когда сам поступаешь тем же образом?
  Впрочем, то, что понимает простой мечник, живущий в пылу сражения, едва ли поймёт аристократ, что лишь краем видел кровавые побоища и считанные разы оказывался перед лицом смерти. Им едва ли удастся понять тех, кто каждый день смотрит в лицо своей погибели, кто выгорает изнутри и перестаёт воспринимать прежний мир и жизнь, как раньше. Порой оглядываясь в прошлое, задаюсь вопросом, а была ли у меня когда-нибудь та юность, что я помню, с работой в полях и вечерними танцами, прогулками под луной и объятья Джаннет?
  Глава 17
  Пока я брёл средь снегов, пытаясь вернуться к местам, где устраивал побоища, почувствовал лёгкую грусть. Найду ли я в этом мире нечто подобное тому мечу, каким орудовал в родном мире на протяжение последних трёх лет? Удастся ли создать нечто подобное?
  Кроме того, стало тоскливо от мысли, что я мог бы прихватить с собой ножны с одноручным или полуторным мечом с убитых мной врагов. Вместо этого я пренебрёг такой возможностью. Я настолько привык, что мне ничего не мешает в бою, что не отягощал себя лишним оружием. Теперь пожинаю плоды этой своей привычки. Хотя, казалось бы, чего бы мне это стоило? Сейчас бы не блуждал, как идиот, надеясь найти оружие и не попасть на глаза кому-либо.
  Непривычное и предельно неприятное чувство, блуждать во враждебном месте не имея под рукой оружия. Надеюсь, мне не придётся к подобному привыкать, ведь это вызывает предельно отвратительное ощущение слабости. Чтобы хоть как-то с этим справиться, сломал молодую сосну где-то в три метра высотой, обломал верхушку и стесал край, сделав подобие копья.
  Странное это состояние, когда не знаешь, чего желаешь больше, -- набить желудок, обзавестись оружием из нормальной стали или избежать сражения? Организм не способен регенерировать без подпитки извне, то есть, без еды. А без оружия будет сложно добыть еду и выжить в этом не дружелюбном месте. Впрочем, в нынешнем состоянии будет глупостью затевать драку с людьми, ведь мог наткнуться на очередного странного одарённого. Этакий неразрешимый треугольник первичных потребностей.
  По пути наткнулся на отвесный каменистый склон и задержался там на пару минут, подбирая булыжники под свою руку. Пришлось постараться, откапывая их у подножия, но оно того стоило, -- забил карманы до отказа. Стало заметно труднее идти, но теперь я чувствовал себя заметно уверение. По крайней мере, больше я не с голыми руками. Теперь я, -- человек доисторический, обыкновенный!
  Спустя где-то около часа услышал шум боя и знакомый медвежий вой, от которого сама собой на лице расползлась хищная улыбка. Я бежал в ту сторону, прислушиваясь к голосам и звукам, пытаясь определить, сколько там людей и насколько крепко уже успели потрепать зверя. По моим прикидкам получалось, что там человек шесть и очень-очень злой громовой медведь. Я слышал короткие очереди и взрывы гранат, но, судя по всему, лесное чудовище таким не пронять. А ещё прозвучал полный боли и отчаяния вопль, кажется, одним человеком стало меньше.
  Грохнули два взрыва, сопровождаемые зелёными всполохами, что и при свете дня были почти отчётливо видны. Интересно, мне лучше подождать, когда они закончат и добить победителей?
  Я замедлился ещё на подходе и слышал, как один из мужчин кричал:
  -- Унесите баронессу, живо! -- он двумя руками держал огромный щит, которым прикрывал лежавшую на снегу девушку, рядом с ней расползался след крови. -- Нельзя, чтобы она здесь погибла. Давайте, живей!
  "Кажется, им будет явно не до меня, когда со зверем будет покончено. Нет нужды лить лишнюю кровь. Конечно, мне бы не помешало оружие, но, похоже не в этот раз".
  С этими мыслями я удобней перехватил своё древесное копьё и, распылил ярость по всему телу. Чтобы совершить бросок, требуется задействовать едва ли не всё тело. Одна ошибка и я тут лягу с разорванными мускулами. Я не использую в этом мире многие базовые навыки потому что они требуют развитую мышечную память, а это тело попросту ничего подобного не имеет. Впрочем, когда голод заявляет свои права, можно и рискнуть.
  Копьё с ужасающим воем полетело в медведя, который только и успел морду повернуть. Удар вышел страшным, копьё разлетелось в щепки, но так и не достало зверя, ведь его защищал некий магический барьер. Уже интересно, ведь прежний ничем подобным не обладал. Стало быть, зверь более одарён маной и его плоть будет более полезной, а значит, более сытной.
  Я выхватил из кармана булыжник и, приложив все возможные усилия, метнул его в медведя, но результат остался неизменным. Разве что это чудовище решило напасть на меня.
  -- Ну давай, иди сюда! -- вырвалось у меня, пока я выхватывал другой камень из кармана.
  
  ***
  
  Ему уже казалось, что придётся пожертвовать собой, чтобы позволить спасти молодую госпожу, как появился странный парень. Немыслимо! Мальчишка использовал палку и камни, которыми смог разозлить Грозного Громового Медведя. Палками и камнями он просадил запас маны этого страшного зверя сильнее, чем вся их группа вместе взятая.
  В поход собрались опытные бойцы, которые не один десяток раз ходили в этот зловещий лес, но из-за облавы на дикаря, которую устроили десятки поисковых групп, звери начали сходить с ума и привычная безопасная тропа стала смертельной ловушкой. Было самонадеянно и пытаться справиться с этим зверем столь малыми силами. Стоило сразу отослать группу, оставшись прикрывать их отход. Да, это значило бы встретить верную смерть, но так бы его молодая госпожа не пострадала от Грозного чудовища.
  От двух его людей не осталось, ровным счётом, ничего. Одна из коварнейших техник Грозного Медведя попросту испепелила их молнией, превратив людей в обгоревшие скрюченные угольки.
  Самые дорогостоящие, антимагические пули, не наносили зверю никакого видимого вреда. Будто бы не боевое оружие использовали, а детские игрушки. У них не было ни единого шанса на победу. Спасти бы только бессознательную молодую госпожу, и то уже будет хорошо.
  Именно тогда, когда мужчина окончательно отчаялся, мимо пролетела деревянная палка и врезалась в медведя.
  В один момент ход боя оказался сломан. Он смотрел на то, как поочерёдно три камня влетели в чудовищного зверя, полностью тем поглотив его внимание. Это было сродни чуду. Какой-то парень, явно потрёпанный жизнью, со следами крови, при этом не только чужой, спустя десяток секунд начал легко уклоняться от атак Грозного Медведя, по путно швыряя в него камни. Как белка, двигался быстро и порывисто, отскакивал от стволов деревьев, постоянно перемещаясь. Вскоре у него закончились камни и странный юноша подхватил с земли меч молодой госпожи.
  -- Командир... какого происходит? -- подал голос один из его подчинённых, когда юноша начал вытворять нечто невообразимое с оружием, постоянно избегая атак зверя. -- Может, ну его и пойдём, пока он занят мишкой?
  
  ***
  
  Когда медведь был повержен, я порядочно утомился. Сильная зверюшка, не по размеру проворная и шустрая. Чего я точно не ожидал, так это увидеть рядом человека, у которого имелся ростовой щит. Это ведь был один из той группы, что никак не могли отбиться от медведя? Спрашивается, чего ему нужно? Я бесхитростно и прямо задал ему этот вопрос, а ответил он:
  -- Прежде всего, позвольте вас поблагодарить. Ваша помощь оказалась как нельзя кстати. Скажите своё имя и обещаю, что род Кузяевых отплатит за спасение третьей наследной дочери. Кроме того, вынужден вас попросить вернуть её оружие. Поймите правильно, это фамильная реликвия, которая почти четыре века служит на благо династии Кузяевых.
  Удивительное дело, в его взгляде, жестах и словах звучала искренняя благодарность, но в то же время и непоколебимость. Если я откажусь возвращать этот меч, то он наверняка ещё пару раз попытается меня убедить вернуть его без конфликта, а после возьмётся за оружие. Он будет стоять на своём даже если у него ничего не выйдет и он даром погибнет.
  Встречал я подобную братию в родном мире. Несмотря на то, что они зачастую являлись служителями Света, я их почти никогда не мог терпеть, просто на дух не переносил. Несгибаемые фанатики, что предпочитают умереть, но не отступиться. В этом моменте они являлись полной моей противоположностью, впрочем, стоит отдать должное, ведь когда началось полновесное вторжение нежити мы с ними стали мало чем отличимы.
  Возможно, поэтому я ещё не переломал этому идиоту ноги.
  -- Мне не нужна благодарность благородных. Мне нужно оружие чтобы не сдохнуть здесь в ближайшее время, а ты его хочешь у меня забрать. Думаешь, я соглашусь на это?
  -- Не думаю, что человеку, вроде вас, может что-то угрожать в этой части леса. Вы смогли показать невероятные навыки... выживания, используя подручный инструмент. Понимаю, без хорошего оружия будет значительно сложней справиться с дикими зверями, но если вам необходимо покинуть лес, я могу вас сопроводить. Более того, если возжелаете, я могу ходатайствовать перед главой рода Кузяевых о том, чтобы принять вас в дружину на полное довольствие.
  Я усмехнулся. Что это за чудесный лес, где мне предлагают стать дружинником? Неужели это особенность местной почвы или деревья излучают некие магические волны, в чём секрет?
  -- Спасибо, откажусь, -- посмеиваясь, ответил я, -- уже совершил такую ошибку, теперь не знаю, как справиться с последствиями.
  -- Подождите, так вы и есть тот, из-за кого происходит вся эта... шумиха? -- тактично сгладил слуга Кузяевых.
  -- Да. Всё началось с того, что я стал свидетелем убийства союзной группы. Я мог бы притвориться, будто бы ничего не видел, но мой личный кодекс и убеждения не позволили поступить иначе. Я поступил сообразно со своей совестью и ничуточки об этом не жалею.
  -- Мне не известны все подробности и я не стану скоропалительно судить. Но как бы там не было, за ту помощь, что вы оказали мне и моим людям, как и баронессе Кузяевой, я не забуду вашу помощь.
  "Звучит как угроза". -- подумал я, но вслух сказал иное. -- Как тебя зовут?
  -- Унибор, -- представился он, склонив голову, после взглянул на меня, с возрастающим ожиданием. В его глазах явственно читался вопрос, -- "почему ты не представляешься?"
  Я пожал плечами и ответил прямо:
  -- Прошлая моя жизнь мне не принадлежит. Нового имени нет. Как в той глупой шутке, я никто, и звать меня никак.
  Я взял в обе руки одноручный меч, одной держал за рукоять, другой за само лезвие. Неплохая работа, будь это двуручный клинок, мог бы и заартачиться, но подобное -- не мой профиль. Я заметил на поясе Унибора полуторник, почти новый и не совсем дурного качества. Кивнув на его оружие, предложил:
  -- Давай меняться. Так каждый останется при своём.
  Мужчина принял это предложение и все остались довольны. Когда мы распрощались и он начал уходить, я окликнул его:
  -- Это будет уже наглостью, но у тебя нет ничего съестного?
  Унибор перевёл взгляд на тушу медведя и приподнял бровь.
  -- О, не переживай, не пропадёт, но мне этого будет мало. Просто поверь, я могу до вечера парочку таких съесть.
  К моей радости, Унибор пошёл мне на встречу и я даже искренне пожелал ему доброй дороги. А сам тем временем задумался, что, похоже, долгие совместные сражения рядом со святошами повлияли на меня гораздо сильнее, чем я думал.
  
  ***
  
  Я не хотел, чтобы мне помешали, а потому и не стал разжигать огонь. Как в старые недобрые времена, ел сырое мясо наслаждаясь его вкусом, будто это было лучшее из того, что я когда-либо ел. Правду говорят, голод -- лучшая приправа. Я почти не жевал мясо, заглатывая его целыми кусками, не как человек, а будто бы самый настоящий дикий зверь. В подобном состоянии, когда рядом еда, едва ли какой-либо мечник способен выглядеть как человек. Да и с простыми солдатами, после хорошей драки, та же история.
  Конечно, я не исключал возможности, что Унибор вернётся вместе с большим отрядом, чтобы взять меня в плен и передать Кормалаевым и Елтуновым. Какие шансы, что верный слуга не доложил обо мне своему господину? Тот мог просто сообщить нужным людям информацию, но... кажется, обошлось. Впрочем, это не повод медлить с медвежатиной.
  Время от времени я прерывался и на всякий случай прислушивался к тому, что происходит вокруг. Почти полная тишина, если не считать подвывания ветра, хлопанье крыльев и десятки других мелких деталей. Возможно, моих преследователей начало пробирать от мысли, сколь бездарна вся эта возня с моей поимкой, но это слишком оптимистичный исход. Не более, чем пустые мечты. Наверное, это пресловутое затишье перед бурей, а значит, нужно как следует приготовиться к новым радостям со стороны судьбы и случая.
  С этими мыслями вскрыл медведю грудную клетку и вырвал сердце, одно из сосредоточений магической силы. В прошлый раз, когда я съел подобное сердце, почувствовал прилив сил с лёгким неприятным ощущением, будто получил разряд не сильного тока. В этот раз, из-за спешки и голода, в несколько укусов, не прожевав, заглотил сердце больше моей головы. А потом мне стало неожиданно грустно и я решил прилечь отдохнуть. Лёгкое вновь не выдержало запредельной нагрузки и начало кровоточить, вновь на губах кровавая пена. Вслед за этим о себе напомнили кое-как залатанные раны от недавних приключений. А вслед за этим и те раны, которые, казалось, полностью были залечены. Что уж там говорить, ощутил последствия детской травмы этого тела. Несмотря на обморочно-болезненное состояние, я лежал, харкал кровью и продолжал жрать мишку.
  
  ***
  
  "Не плохо", -- подумал я, закончив с последним, слабейшим сосредоточением магических сил этого зверя.
  Температура тела поднялась до того, что от кожи исходил пар... или от крови, в которой я перемазался едва ли не по самые уши? Во всём теле разлилась боль, а я был не против съесть ещё что-нибудь столь же забористое. Забавно, эта еда меня убивала из-за слишком большой концентрации маны, но именно её мой метаболизм пускал в регенерацию и... получился замкнутый цикл пожирания и регенерации благодаря которому мой организм обдирался изнутри крупной наждачкой и тут же заживал. Всё это сопровождалось ничем не замутнённой болью, но, должен признать, оно того стоило.
  Кажется, мне удалось многократно увеличить внутренний запас маны и повысить стойкость перед магией. Не плохой результат, но в следующий раз нужно найти какого-то более одарённого зверя, ведь с каждым разом будет меньший результат, если не увеличивать запас маны в плоти зверя. Простая арифметика, хочешь стать сильней? Побеждай и съедай тех зверей и монстров, что сильнее тебя. И чем крупней разрыв в силе не в мою пользу, тем мне лучше будет от победы.
  Тут как с тренировками, чем сложнее и болезненней, тем больше обретаю силы. Кажется, даже мои физические силы стали значительно выше. Да и раны удалось полностью залатать. Теперь я как новенький, но никуда не уйду, пока не оставлю обглоданных косточек от этого медведя. Слишком уж он вкусный. К тому же Свет только знает, когда мне ещё представится случай так вкусное и сытно поесть.
  Жизнь налаживалась и мир предстал пред моими глазами в самых радостных красках. Совсем скоро начнут сгущаться сумерки и наступит долгая, зимняя ночь. Вот только нашлись желающие испортить моё не скромное пиршество. Пришла группа из шести человек, которые насторожились, увидев, как я набиваю брюхо медвежатиной. Мне не понравилось вкушать это славное сырое мясо, пока на меня смотрели эти недотёпы. Лишь задним умом отметил, что инстинкты значительно лучше проявляли себя.
  -- Так и собираетесь там стоять и притворяться кучкой снега? -- спросил я, не оборачиваясь, утирая рукавом кровь со рта.
  -- Ты ведь тот дикарь, которого мы ищем? -- сразу спросил один из их группы, после чего я услышал несколько сухих металлических щелчков.
  -- А если и так? -- спрашиваю его, поворачиваясь к ним и выхватывая вбитый в землю меч. -- Скольких я уже упокоил? Хотите пополнить их список?
  Разговор у нас не заладился с самого начала, да и не особо я хотел трепаться, поэтому решил совместить приятное с необходимым. Мне хотелось избавиться от этих назойливых блох, а ещё требовалось проверить, насколько удалось укрепить тело. Закинув меч на плечо, стоя под прицелом сразу четверых мужчин, и втянул через нос прохладный, вечерний воздух.
  "Славное время, чтобы упокоить нескольких врагов".
  Глава 18
  Возможно, не стоило их всех убивать? Я мог бы сэкономить и время, и силы, настоятельно расспросив о том, как много людей меня ищут, как я могу спровоцировать или найти одну, или пару групп и многое другое. В моих обстоятельствах нет бессмысленной информации, ведь я сейчас мало чем отличаюсь от зверья -- у меня нет ничего, кроме навыков и личной силы, в то время, как мне, в первую очередь, противостоит цивилизация со всеми её хитрыми технологиями.
  Пока наслаждался жёстким сырым мясом, я задумался о том, что будет славно найти себе ещё подобного зверя. Не хочется вновь голодным блуждать по этому не дружелюбному лесу, будучи скорее мёртвым, чем живым. Для меня пословица: еда -- это жизнь, -- обретает новый смысл. Долго ли я продержусь без запасов еды? А ведь мне ещё нужно начать вылазки в город, чтобы отбить у аристократов желание со мной связываться. Наверняка в Омске мне придётся значительно сложнее, чем в этих лесах, ведь не думаю, что другие аристократы будут на это молча смотреть сложа руки. Наверняка увидят мои выходки, как угрозу своему авторитету, едва ли им хочется чтобы подобных мне стало много, а значит, на меня навалятся гурьбой.
  Мне необходимо как можно более питательное мясо. Желательно, на порядок лучше, чем то, что я продолжал жевать. Заранее заготовлю мяса, отварив или закоптив его, а после смогу показать всем удивительные возможности аномальной регенерации. Пожалуй, в нынешнем состоянии, регенерация мой главный козырь в рукаве и сильнейшая способность из всего скудного арсенала.
  Пока я ел, подхватив веточку, чертил на снегу план местности, согласно которому двигался здесь с момента, как убил молодого аристократа. Вышло что-то приблизительное, наверняка в тех или иных моментах ошибочное, но уже хоть что-то. Кроме того, я размышлял о том, что можно попытаться использовать нечто более продвинутое, чем несколько базовых техник. Они более сложные и требовательные к телу, а значит, выше шанс ошибиться и получить из-за этого крупные проблемы со здоровьем. Решил не применять их без острой необходимости.
  "Будет славно, если смогу обзавестись этими штуковинами, которые помогают моим врагам, -- подумал я, наевшись до отвала. Даже слегка в сон потянуло. -- Насколько помню, у них есть книги, в которых есть технологичная карта, которая двигается, увеличивается и уменьшается, в зависимости от желания хозяина".
  Я помню, как мне в общих чертах рассказывали о многих возможностях, доступных в этом мире даже неодарённым. Главной проблемой было купить подобные технологичные вещицы, ведь они стоили достаточно дорого, чтобы их могли себе позволить только обеспеченные люди.
  Благо, что во время отдыха от тренировок и застолий, в том числе и в столовой, я по крупицам собирал знания об этом мире. Было бы слишком самонадеянно полагаться исключительно на свои силы, пренебрегая разговорами, а ведь это самый доступный способ обогащаться знаниями. Жаль только, что порой они бывают не просто бесполезны, а откровенно вредны.
  В одном разговоре со мной поделились интересным фактом, в этом мире имелись целые науки, о которых я ничего не слышал в прошлой жизни. Меня поразила механика, а если быть точным, работа наручных часов. Сложный и отлаженный механизм, который можно легко привести вне годность, оказался завораживающим зрелищем. Думаю, гномы были бы рады побеседовать с местными механиками, они могли бы поделиться кое-чем интересным, но и сами обрели бы многое.
  Когда пыль немного осядет, мне придётся засесть за книги. Конечно, главной моей силой будет и далее оставаться грубая и разрушительная мощь, от которой у меня ныне только тень былого могущества. Но и про свой разум забывать нельзя. Как верно заметил один архимаг: "Не бывает бесполезных знаний, нужно лишь научиться их правильно использовать".
  Следующую группу вооружённых людей я нашёл спустя пару часов, когда окончательно стемнело. Если быть точным, я в последний момент ушёл с линии атаки, пропустив мимо себя короткую очередь из современного оружия. Я их едва смог различить в темноте, а вот они меня видели более чем хорошо. Очередная технологическая вещица?
  Пришлось уходить оттуда, чтобы устроить засаду в месте, где начинался сад камней. Укрытые снегом огромные валуны были разбросаны меж многовековых деревьев. Удивительное место, просто превосходное для моей цели, ведь укрытий -- хватит не на одну схватку.
  Чтобы тихо ко мне подобраться, двое использовали магию левитации, пока остальные старательно шумели, привлекая моё внимание. Забавные усилия, учитывая нюх мечника на магические способности. Может, с кем другим такое и работает безотказно, но им не повезло с врагом.
  Когда эти двое подобрались совсем близко, я рывком вскочить на камень, разделяющий нас, и спрыгнул им на головы. Они едва только успели среагировать, как я оборвал их жизни. Когда их товарищи поняли в чём дело и начали в меня стрелять, я уже успел скрыться за камнем. Бросив короткий взгляд на тело, лежавшее рядом, заметил шеврон рода Кормалаевых.
  "Всё-то им неймётся!"
  Теперь люди Кормалаевых действовали значительно осторожнее и медленнее. В мою сторону полетели гранаты, в том числе и подствольные. Когда я приходил в движение, они заливали огнём целые сектора, пытаясь хоть как-то меня достать.
  Я не остался у них в долгу и, при случае, кидался в них подхватываемыми камнями. Получалось в разы хуже, чем с медведем, ведь найти подходящий камень под мою руку дело не простое, а ещё они действительно не скупились на патроны. Невероятное расточительство!
  Когда мне удалось выбить нескольких стрелков и на ногах осталось трое врагов, они начали понимать, что ситуация складывается не в их пользу и попытались удрать, периодически отстреливаясь в мою сторону и тем старались меня отогнать.
  Глупцы! Неужели они в самом деле поверили, что смогут сбежать от меня?
  -- Ну привет! Славная ночка для игры в догонялки, не так ли? -- спросил я у последнего выжившего, свалив его на снег.
  Меж крон деревьев светила бледная луна и я стоял в её свете, улыбаясь и наслаждаясь недавним боем. На лице противника была какая-то странная маска от которой на лице виднелось зелёное сияние. Я наклонился и сорвал с него эту маску, после чего увидел перепуганные глаза молодого мужчины.
  -- Да не бойся, я не стану тебя убивать. Ответишь на пару вопросов и, отпущу тебя. Обещаю, уйдёшь на своих двоих.
  Вместо ответа, этот идиот попытался выхватить гранату. Словно я позволю ему меня подорвать! Он уже выдернул чеку и выкинул её куда-то в снег, что порядочно осложнило мне жизнь. Схватив и сжав руку, в которой он держал гранату, не позволил сработать запалу. А после отсёк ему кисть и отшвырнул её достаточно далеко, чтобы взрыв гранаты нас не достал.
  -- Вот ведь кретин! Мог бы целым уйти, но нет, решил погеройствовать!
  Пришлось стащить с него ремень и наложить тугой жгут. Может в этом мире технологии продвинулись гораздо дальше, чем в моём, но подобное мало отличалось, ведь суть была проста и бесхитростна. Главное чтобы потом дошёл до лекаря, иначе будет грустно, потому что с ним я собираюсь передать Кормалаевым весточку с просьбой не мешаться под ногами.
  Когда удалось более-менее привести человека в норму, я приступил к самой интересной части нашей беседы.
  -- Мне нужны ответы, времени у нас, пока ты не сдохнешь или не ответишь. Мне без разницы, что ты выберешь, я и кого другого поймаю, а вот ты сейчас имеешь хорошие шансы сохранить себе жизнь. Даю слово.
  Пусть у них я пробыл сравнительно короткий срок, но о моей верности взятым на себя обязательствам, среди дружины знали. Они не могли понять, почему я убил дворянина и считали, будто бы я взбесился, но это не отменяло былых заслуг. Кажется, молодой мужчина пришёл к этим выводам, а потому кивнул.
  -- Мне нужно узнать о ваших штучках, которыми вы пользуетесь, -- сказал я. -- Карты, связь... и как вы меня вечно видите, особенно ночью, когда ничего не видать? Это какие-то артефакты или ещё что-то?
  Он хотел жить, но чувство долго оказалось сильнее и потому он схватился за пистолет. Ошибки, которую допустил с Драгомиром, повторять не стал и сразу сломал мужчине руку. Теперь ему разве что пытаться меня укусить или лягнуть пяткой. Толку от этого мало, да и зубы вместе с ногами, могу переломать. Кажется, он пришёл к тем же выводам и перестал брыкаться.
  Не думаю, что он рассказал мне о всех возможностях того оборудования, что мне предоставил. Оказывается, они меня видели по технологическому прицелу на оружии, который весь мир преображал в бело-серо-чёрные цвета и подсвечивал чистым белым любое живое создание. Удивительная вещь. С такой вещью можно добиться многого. Карту он мне предоставил обычную, бумажную. Когда я кивнул на знакомый предмет, на котором мне показывали карту со множеством возможностей, он печально покачал плечами.
  -- Нужен пароль, без него это не больше, чем кусок пластика. Его нам давал командир, сам я его не знаю, -- с грустью в голосе, протянул он.
  Сдаётся мне, он меня не плохо обманул, не сказав и половины правды, но я не имею ни малейшего представления, как пользоваться всеми теми штучками, что у него были. Можно было бы развязать ему язык и получить вразумительные ответы, но я заметил, что он тянет время. Неужели сюда вскоре пожалуют гости?
  Похоже, время играет против меня. Впрочем, ничего нового.
  -- На этом мы и закончим. Только передай от меня кое-что своему хозяину. Есть мне, что ему сказать, -- улыбнулся я, понимая, что меня его господин не послушает, а значит, пришлёт сюда ещё больше своих людей.
  Будет очень славно, если сюда пришлют большую часть дружины. Будет гораздо сложней выживать в этом лесу, но если я смогу здесь проредить основную их силу, то в городе мне будет гораздо проще добраться до главы рода Кормалаевых.
  После того как я ушёл, этот инвалид первым же делом начал натягивать на себя маску с зелёным светом. Стало быть, не так уж она и проста, как он говорил. Я залёг в сугроб, прикрывшись снегом и сделал слуховое окно. Спустя пару минут услышал, как он связался по рации и предупредил своих о том, что я стал сильнее, чем был ранее. А ведь говорил, что она повреждена и продемонстрировал, что рация не издаёт ничего, кроме шума. Занимательно.
  Я не был этому удивлён, ведь так было заведено, что воин должен до последнего пытаться запутать противника. Если бы не данное мной слово и подкрепление, которое должно к нему прийти, то я не упустил бы возможности побеседовать с ним в несколько ином ключе, используя калёное железо и изощрённые методы для убеждения человека быть более сговорчивым. Смерть -- не самое страшное, что есть на белом свете.
  Я не мог упустить возможность проучить людей Кормалаевых. Конечно, не стоит считать, что я умнее всех. Возможно, у них ещё есть какие-нибудь способы обнаружения, помимо прицела, что был у меня в руке. Оказалось той ещё задачей его выломать и ничего не повредить. Сдаётся и в этом меня обманул тот человек, говоря, что это не съёмная деталь. И всё-таки я рискнул, ведь не придётся бегать и искать врага, он сам ко мне пожалует.
  Пока лежал в снегу, распыляя ярость, чтобы поддерживать в теле комфортную температуру, я с предельной ясностью осознал необходимость скорейшего обучения хотя бы основам жизни в современном мире. Незнание всегда обходится слишком дорого.
  Ожидая гостей, вертел в руках хитрое приспособление для обнаружения всего живого и пытался понять, как оно устроено. Дважды подносил прицел к лицу и принюхивался, пытаясь уловить остаточные следы магии. Мне хотелось спихнуть всё на рунную магию, которая издавала почти неразличимый запах и его легко можно не заметить за запахом железа и зимней стужи. Вот только всё это смахивало на способ обмануть себя в тщетной попытке избежать книг.
  Я понимаю необходимость учиться, но это не вселяет в меня радость и оптимизм. Я никогда не мог похвастать любовью к просиживанию штанов, вот только знаю, что лучшей порой пойти навстречу знаниям, чтобы впоследствии они выручали в сложных ситуациях. Порой обманывал себя мыслями, будто бы так я тоже тренируюсь, чем и повышаю свою живучесть.
  Когда в стороне зазвучал рокот двигателей я даже не поверил их наглости. Люди Кормалаевых настолько преисполнились самомнением, что приехали сюда на снегоходах и машинах. Их было значительно больше, чем я мог бы ожидать. Это группа была почти из полусотни людей.
  Не думаю, что все они поголовно слабые одарённые. Я смотрел на них через прицел в небольшое отверстие в снегу. Когда эти люди начали разбредаться, полностью готовые к бою, спрятался и начал прислушиваться к голосам, которых было больше, чем хотелось. И без того было не просто, а ещё и этот рокот не выключенных двигателей.
  -- Надеюсь, этот недомерок не ушёл далеко, -- сказал один из прибывших, -- не хочу из-за сопляка всю ночь проторчать на холоде.
  -- Если будем работать с этими придурками, то именно всю ночь тут и проторчим, -- возразил ему другой. -- По слухам он как дикий зверь, чует нас. Мы то умеем ходить быстро и тихо, но эти щенята...
  -- Что ты предлагаешь?
  -- Если собрать небольшую группу, подтянуть Мстислава от Кормалаевых и Лагача с Потаном от Елтуновых, можем попробовать отослать сосунков охранять три сосны, а сами быстро сладим с работой. Ты ведь не думаешь, что один дикарь сможет с нами справиться?
  -- Мстислав сказал, что этот дикарь странный, он не использует ману, совсем.
  -- То же самое слышал от других людей Кормалаевых. Даже не терпится взглянуть на него и проверить, чего он стоит в бою.
  Эти двое курили в тридцати шагах от меня, едва ли догадываясь, как близко был виновник всего этого торжества. После они начали обсуждать какой-то матч по футболу, но докурить им так и не дали. Один из говоривших сплюнул и сказал:
  -- Пойдём, пока важная птица Кормалаевых хвост не распустила.
  -- Павлиний?
  -- Куриный!
  После этого прозвучал их смех, а я крепко задумался. Выходит, повышение ставок началось даже раньше, чем я ожидал. Значит за мою поимку взялись либо наёмники, либо представители других аристократических дружин. Если получится, стоит задать этим славным людям пару вопросов. Например, кто их хозяин.
  Я ещё долго лежал, ожидая, пока они отойдут на сколь-нибудь приличное расстояние. На мои поиски они вышли растянувшись в разные стороны более чем на пол километра. Забавное это дело, наблюдать за тем, как на тебя готовят и совершают облаву, следуя за ищейками, что пытаются тебя отыскать. В какой-то момент до того обнаглел, что пошёл по чужим следам, держать на расстоянии чуть больше полутора километров.
  Требовалось выждать момент, когда они расслабятся. Возможно, сильнейшие не отколются от остальных, но рано или поздно мне предоставится удобный случай. Нужно только запастись терпением, а уж своего я не упущу. Главное только не дать себя обнаружить раньше срока. Я ведь не знаю не только современные технологии, но и то, как работает местная магия. Сильно ли она отличается от привычной для меня?
  Если бы это толпа смогла меня окружить и навалиться разом, то не думаю, что смог бы такое пережить. Тот, кто составлял план по моему уничтожению, едва ли был дураком, но невозможно учесть всего. Лес был растревожен и звери начали миграцию. А люди блуждают в потёмках, используют свои технологии и полностью им доверяют, забывая, что лес -- место не безопасное, а магический и подавно. Я ведь говорил дружинникам Кормалаевых, что магия воняет. Но я забыл их предупредить, что и дикие животные способны чувствовать эти запахи. То, что они держали наготове готовые к применению заклинания, сыграло с ними злую шутку.
  Далеко-далеко, в глубинах леса прозвучал такой рёв, что меня обуял страх и... предвкушение. Это ж какое у монстра должно быть вкусное мясо, раз он так рычит, насылая магический страх да на столь большой дистанции?
  Глава 19
  Я ожидал увидеть какое-нибудь привычное животное, обладающее ошеломляющим талантом к магии, но вместо этого увидел чудище, мало напоминающее биологическую форму жизни. Такому монстру самое место на страницах мрачных книг, но ни как не в северных широтах в глухом лесу. Я слышал о подобных тварях, которых находили в моём мире. Один такой монстр, в древние времена, мог разрушить целое герцогство, но даже когда цивилизации моего мира освоили магию и иные сверхсилы, с подобными отродьями Бездны было сложно совладать.
  Один легендарный мечник, на которого я ровнялся, пока рос, потерял руку в схватке с этим подобием жука. И ведь не победил, а загнал в ту нору, откуда та тварь выползла. На спине огромный панцирь, одна лапа оканчивается трёхпалым подобием руки, а другая вместо пальцев имеет четыре щупальца. Сгорбленная фигура шагала, сминая вековые деревья, его пасть была на уровне двадцати метров.
  Это чудовище может показаться слабым, но их основной силой является близость к первозданной Бездне. К примеру они способны свести с ума жителей окружающих деревень и городов. Если подобное произойдёт, то возникнет анклав Бездны, мало чем уступая в вопросе опасности анклаву нежити.
  "Что с этим миром не так? Почему они отправляют людей охотиться за мной, когда у них близь города шастает такое чудовище? -- меня затрясло, но не от страха, а от негодования. -- Неужели они настолько тупы, что не понимают, какой катастрофой это может обернуться?"
  Я видел, как сборная солянка людей Кормалаевых, Елтуновых и Свет только знает кого ещё, разбегались в ужасе. За редким исключением, все эти бойцы бежали охваченные первобытным ужасом. Не думаю, что я сейчас способен навредить этому чудовищу, даже если объединюсь с теми, кто не побежал прочь, ведь единственное, что мы в силах сделать -- героически самоубиться об эту тварь.
  Не думал, что столкнусь с чем-то подобным, находясь в столь ущербном состоянии. Я был бы счастлив сразиться с этим монстром, пока не началось нашествие мертвецов, в прежнем теле, но лучшее, что я могу сейчас сделать -- бежать. Главное не привлечь внимание, иначе мои дни в этом теле будут сочтены.
  Я понимал, что должен убегать, так говорили мои инстинкты, но при этом оставался на месте. Всякий, кто вздумает бежать, привлечёт внимание Тхолтусса в первую очередь. Тхолтусс -- не убивает своих жертв, напротив, он любит смертных, но по своему. Всякий, кто поддастся панике, которую он вселяет своим видом, станет навечно его верным рабом.
  Тхолтусс воздел руку-щупальце на которой разгорелось чёрное пламя, а мне стало заметно сложнее сохранять спокойствие. Будь я сейчас также слаб, как тогда, при встрече с рыцарем смерти, и быть бы мне марионеткой этого чудища. Вот был бы позор!
  Когда пламя взметнулось и развеялось на ветру, те, кто убегал прочь, остановились и развернулись назад. Едва только рабы монстра заметили своих прежних товарищей, как открыли по ним огонь. Один из мужчин, сохранивших свою свободу, вырастил перед собой огромную ледяную стену, за которой укрылись его товарищи.
  Тхолтусс просто стоял и смотрел, сочтя уцелевших от его порабощения слишком мелкими букашками, чтобы на них тратить ещё хоть крупицу своего могущества. Его верные рабы отлично выполняли поручение, они не отличались от себя прежних ничем, будто бы просто стали фанатично служить на благо нового господина. И теперь эти... порабощённые выполняли боевую задачу по ликвидации противника в лице шестерых сильнейших, -- тех, кто смог сохранить свой разум.
  Эти счастливчики были сильны, но их было слишком мало и они не смогут быстро справится с порабощёнными. Я смог различить Мстислава, который швырялся огненными шарами, что сносили сразу нескольких людей, если они стояли рядом или взрывались, разбрасывая прежних товарищей. Другие уцелевшие тоже прикладывали все свои силы, чтобы уничтожать порабощённых, вот только...
  "Тхолтуссы любят своих рабов, при порабощении они делятся крупицами своего могущества и теперь этих порабощённых не так-то и просто убить, ведь они стали всё равно, что на порядок сильнее".
  Порабощённые поднимались на ноги, как ни в чём не бывало. После встречи с огненным шаром они потеряли часть одежды и обмундирования, но на коже едва только появились покраснения. Подобным их не пронять. Нужно бить чем-то особо разрушительным, если не хватает на массовую способность, то следует сконцентрировать силы на одном противнике.
  Страшно представить, что будет, если такая тварь поработит Омск. Вот только я ещё помню учебники истории. Вначале порабощённые начнут рейды в ближайшие территории, ради захвата пленников, которых Тхолтусс будет обращать в верных рабов. После начнутся отдельные походы с захватом сёл, деревень, городов и крепостей. Тхолтуссы паразитируют на своих рабах: вместо того, чтобы поглотить все жизненные силы, они дают крупицы своих сил порабощённым, но взамен постоянно отнимают капли их жизненные и магические силы.
  Если в этом мире есть Тхолтусс, значит есть и излучение магии бездны. Тратя эту энергию, которую они впитывают извне, они порабощают людей и даруют им силы, взамен получая от них материальные силы. Как итог, если такая тварь отожрётся, то быть пролому в Круговерть Бездны и тогда у мира будет мало шансов уцелеть. Именно из-за этого Тхолтуссы опасны не меньше, чем Архиличи.
  "Если ничего не предприму, то их попросту размажут, -- подумал я, поднимаясь на ноги. -- Это не сделает нас друзьями, но такой враг важнее нашей склоки".
  Сорвавшись на бег, смог незаметно подобраться к порабощённым. В первые мгновения они не смогли ничего понять, а после было уже поздно. Мне удалось перерубить четверым шеи. Счёт открыт в пользу не порабощённых. Вначале другие счастливчики хотели поприветствовать меня всем, что у них было, но воздержались, когда поняли, что сейчас я им нужнее, чем они мне и что без меня их шансы чуточку, но будут ниже.
  -- Не стойте, придурки! Нужно скорее убираться отсюда, иначе нас размажет вон то страшилище! -- закричал я им.
  Дожидаться их реакции не стал, скрывшись в лесу и укрывшись от обстрела порабощённых. Кукловод счёл меня более важной целью и почти половина рабов чудища теперь преследовала меня. Пришлось удирать без оглядки, ведь сейчас я не потяну столкновение с подобным полчищем усиленных порабощённых. Этот Тхолтусс не поскупился и подарил своим рабам больше, чем мне рассказывали мечники, которые сталкивались с порабощёнными. Либо я ещё слабее, чем думал изначально.
  Уйдут ли те выжившие или их уничтожат марионетки, не знаю. Я дал им шанс, теперь главное не сдохнуть, пока буду удирать. Порабощённым не ведом страх, а ещё они без сомнений спрыгнут за мной, например, с обрыва и в отличие от меня им это почти ничем не грозит. Проклятое благословление Тхолтусса, проклятое моё слабое тело!
  "Когда уж наконец-то мне дадут полгода-год, чтобы привести себя в норму и добрать до сил, хотя бы, неофита?" -- Думал я, петляя меж деревьев и слыша, как рядом свистят пули.
  Вроде бы не так уж и много прошу, немного времени на тренировки, хорошую жратву и отсутствия рядом монстров вроде Тхолтусса.
  "Впрочем, кого я обманываю? Мне идеально подходил этот лес, пока не появилась эта тварь. Вкусные животные, чьё мясо помогало мне скорее вернуть себе силы. Благодаря последнему медведю я обрёл сил не меньше, чем за месяц усердных тренировок".
  Несмотря на то, что меня преследовало с два десятка рабов Тхолтусса, я и не думал сбегать из леса. Будет сложно, но я с ними справлюсь. Не могу я просто так покинуть столь интересное место, где бегает ещё много сильных животных. Главное не угодить под лапу Тхолтусса, а остальное ерунда.
  
  Кабинет Ярыша Одонского.
  
  Князь Одонский сидел в кресле прикрыв глаза и потирая виски. В последнее время дела начали приходить в норму, пришлось ради этого приложить много сил и средств, использовать самые разные инструменты, в том числе и далеко не законные. Его перестали заботить дрязги с мятежными аристократами, живущими в его пределах. Теперь придётся совершить нечто немыслимое просто для того, чтобы сохранить хотя бы тень былого могущества, ведь его владения совсем скоро превратятся в новый бастион монстра Божественного уровня угрозы.
  -- Слушаю, -- сказал он дрогнувшим голосом, сняв трубку телефона с защищённой линией связи. -- Да, всё так. У нас угроза уничтожения княжества и сопредельных земель.
  -- Не у нас, у тебя, -- спокойным тоном, поправил князя собеседник. -- И не угроза, а уже фактическое уничтожение. Объявляй эвакуацию. Вывози всех и вся. Постарайся справиться хотя бы с этой задачей. Скоро пожалуй люди из сопредельных гарнизонов. Они помогут выиграть немного времени.
  -- Что делать с промышленностью и ценным имуществом?
  -- Само собой, приоритет первой категории. Крутись как хочешь, но у тебя трое суток, чтобы вывести из города всё, что только возможно. Сейчас за этой ситуацией следит Служба Безопасности его императорского величества. Если у них возникнут вопросы, сам понимаешь, дураков нет лезть под гильотину вместе с тобой. На этом всё.
  Ещё Князь, но уже фактически уничтоженного княжества, откинулся на спинку своего кресла и закрыл глаза. Ему на ум пришла крамольная мысль о пистолете с единственной заряженной пулей. На какой-то момент ему показалось это единственно возможным выходом. Помотав головой, отогнал от себя эту мысль и набрал номер одного из доверенных людей. Без лишних прелюдий, сразу сказал:
  -- Перекрывай выезды из города, забираем весь транспорт. Нужно очистить дорогу и наладить движение. Забирай весь транспорт, что есть в городе. Нет, главные семьи и их приближённых не трожь, всех остальных можешь брать в оборот. В первую очередь вывозим...
  
  В глубинах леса, который в скором времени начнёт носить гордое название Проклятый.
  
  Какие они неугомонные. Пришлось использовать технику, которую пытался задействовать как можно реже. Её суть проста и незатейлива, увеличить возможности организма двигаться быстрее. Я потратил силы на несколько минут подобного бега, после которого почти все съеденные излишки медведя превратились в топливо и сгорели в моей печи, под названием метаболизм. Прежде мне хватало считанных секунд, чтобы сблизиться с врагом и поприветствовать его, так, как я это умею. Но эти порабощённые, похоже, получили поддержку своего господина и теперь в вопросе скорости мало чем мне уступали. Вот и пришлось значиться выложиться чтобы просто от них оторваться.
  Вот только эти безмозглые марионетки продолжали меня искать. И уничтожать их небольшими группами, действуя по тактике "бей и беги" слишком расточительно. Слишком уж много я трачу энергии и ярости на то, чтобы от них оторваться, а значит, надо перебить их. Всех и разом. Задача не простая, но выполнимая. Главное чтобы их господин не вмешался, а остальное -- сущий пустяк.
  Конечно, я мог бы просто уйти и сказать, что они -- не моя проблема. Но это был не тот случай, когда у меня нет шансов на победу или она дастся мне ценой собственной жизни. А значит, можно рискнуть. Да, придётся задействовать ускорение в той мере, что не долго будет навредить себе, ведь моё восприятие немногим лучше, чем у простых неодарённых. Вот будет смешная нелепица, если я сам себя убью, не совладав со скоростью.
  Пришлось потратить минут десять на хороший разогрев. Не хочу, чтобы в самый неподходящий момент из-за безалаберности у меня возникли непреодолимые проблемы. Вслед за этим начал подбираться к рассредоточенной группе порабощённых, которая не разбредалась, но и не собиралась в кучу.
  Пожалуй, время пришло. Слишком долго я убегал, пора бы смыть этот позор. Жаль, что способность, которую намереваюсь использовать, всё ещё слишком опасна для меня. Впрочем, только так и можно стать собой, раз за разом рискуя своей головой и здоровьем, необходимо сражаться на пределе своих сил.
  В следующее мгновение я сорвался с места, едва сразу не переломав ноги из-за особенностей местности сокрытых под снегом.
  "Слишком быстро! -- мелькнула у меня мысль. -- Так и с собой покончить не долго!"
  Вот только остановиться я уже не мог. Если сбавлю темп, то результат будет не лучше, ведь тогда не смогу сделать задуманное, а значит, не перебью порабощённых, а они меня уже заметили. Эх, если бы передо мной была одна цель, я б рискнул использовать технику, которую ещё не применял в этом теле.
  Мне пришлось полагаться на чутьё в большей степени, чем на собственное зрение, которое совсем не поспевало за происходящим. Я будто бы видел резкие вспышки, после которых на мгновение успевал заметить крохи того, что меня окружало, чтобы сразу после вновь увидеть вспышку. Безумная скорость для моего тела, отзывалась болью и жаром в мускулатуре. Кажется, у меня намечаются большие проблемы.
  Каждый мой удар, попадая в цель, уничтожал порабощённого. Главной задачей, в данный момент, было просто попасть по противнику. Я не смотрел, увенчалась моя атака успехом или я оплошал, сразу двигался дальше, устраивая хоровод смерти. Каждый взмах меча отзывался сказочным перенапряжением, после четырнадцатого удара ощутил, что локтевому суставу на правой руке пришёл конец. Отличная новость в самом разгаре боя!
  Из-за ускорения и зашкаливающего количества задействованной ярости, я почти не ощущал сопротивления, рубя врагов. Если бы у меня тело было готово к подобным нагрузкам, то атаки проводил бы обычным, скупым образом, перерубая шею врагам. Сейчас мне приходилось рубить как придётся, лишь бы только достать врага. И пусть я не ощущал сопротивления их защиты, но оно было и моему телу доставалась отдача. Всё равно что железным дрыном бил по стальной плите, но ничего при этом не ощущал.
  К концу боя, который отнял считанные секунды, но для меня растянулся невероятным образом, я держался только на усилиях воли. Подводя итоги, могу сказать, что благополучно повредил суставы по всему телу, в особенности досталось рукам, ногам и шее. Четыре порванных сухожилия и пять разорванных мускулов, а также переломанные кости на руках и в особенности пальцы, кости которых были едва ли не превращены в костную муку. И всё это ради уничтожения девятнадцати порабощённых!
  Я помню сотни способностей и техник, мне известны десятки методик развития, но я, ровным счётом, не могу ничего использовать. Было бы славно воспользоваться техников "Громовая поступь" и сделать то же самое, что я провернул, но в десяток раз быстрее. Да, использовать эту технику можно совсем немного, считанные секунды, но за эти секунды можно сотворить врагам невероятно много проблем. Но есть одно маленькое но, -- я не переживу и первый шаг совершённый под действием этой техники.
  Вся суть способностей мечников заключается в том, чтобы переступать пределы человеческих возможностей, но ценой является не ярость, а здоровье. Ярость служит ресурсом, который помогает смягчить воздействие техник, но если задействовать слишком много ярости -- она станет ядом, который может убить. На данный момент я в той мере слаб, что приходится использовать ярость не по её прямому назначению, как защиту от внутренних повреждений, а как способ себя усилить. Будь рядом со мной кто-нибудь из моих наставников, он бы переломал мне ноги за подобные чудачества, чтобы не страдал ерундой и подумал над своим поведением. Моё тело не может выдержать подавляющую часть базовых техник и способностей, просто потому, что нужно укрепить свой организм.
  Самый лучший метод укрепления -- бой, в котором приходится переступать через предел возможностей организма, а после регенерировать, чтобы всё вновь повторять из раза в раз, пока не достигнешь предела потенциала человеческого организма. Конечно, можно развиваться в стерильных условиях, но результаты будут во много раз ниже и не удастся привить телу нужные инстинкты, развивая и укореняя их.
  Есть множество подводных камней, которые нужно учесть и пренебрежение к которым может обернуться большой бедой. Но всё это сейчас не имеет значения. Куда важнее, что я отыскал у этих порабощённых суточные запасы еды.
  Не знаю, кто придумал сухие пайки, но я ему безмерно благодарен, особенно сейчас, в нынешнем плачевном состоянии еда не будет лишней.
  Глава 20
  Я сидел у огня в пещере и поджаривал мясо оленя, которого смог выследить, после того, как пришёл в себя. Затраты на регенерацию оказались такими, что сейчас я выглядел немногим лучше, чем когда пришёл в себя в этом теле. Слишком уж себе навредил, используя ускорение. Впрочем, нет причин унывать, мяса у меня хватит чтоб немного запастись съестным на ближайшие несколько дней.
  Самый главный недостаток мечников -- прожорливость, которой позавидуют демоны. Даже если не задействовать техники и способности, а жить как простой смертный, то всё равно буду съедать втрое больше. И это при условии, что физические нагрузки будут сведены к нулю.
  Вдохнув запах жарившегося мяса, зажмурился и почувствовал, как на лице расплылась улыбка.
  Иной раз кажется, что всё плохо и мир катится в бездну. Где-то рядом шастает Тхолтусс, который, судя по всему недавно пробудился и теперь ищет способ обеспечить себя материальными силами, такими, как энергия жизни и мана. Рядом город с населением более чем в миллион людей и, понятное дело, все не сбегут, а значит вскоре у порождения бездны будет своя армия. Вопрос только в том, насколько она будет велика? Казалось бы, пора немного приуныть, но... этот чудесный запах оленины не оставляет места дурным мыслям.
  Главная слабость мечника является и его спасением от многих слабостей, присущих другим. Разве можно унывать, когда рядом вкусная и сытная еда?
  В данный момент моей главной сложностью было дождаться, когда мясо будет готово, ведь оно такое аппетитное, такое красиво... Последние двое суток меня крепко потрепали. Большая часть тех, кто был отправлен на мои поиски, как и охотники на животных в этом лесу, пополнили воинство Тхолтусса. Мне посчастливилось наткнуться на порабощённых, дважды. В обоих случаях их было немного, всего-то восемь в первом случае и двенадцать во втором, но видит Свет, я выложился по полной!
  Судя по всему, до того, как все эти земли будут порабощены Вестником Бездны, остались считанные часы, в лучшем случае, сутки-двое. Интересно, успеют ли солдаты империи воздвигнуть заслон и смогут ли сдержать хотя бы пару волн со стороны порабощённых?
  Забавно, а ведь я хотел ещё недавно нагрянуть в Омск, поприветствовать пару аристократических семей, а теперь оказался в ловушке. Едва ли солдаты будут разбираться, разумен ли я или фанатик Тхолтусса. А значит, убраться отсюда будет предельно не просто.
  С другой стороны, долго ли я продержусь здесь, в месте, где сама земля станет осквернённой? Какое-то время потребуется на то, чтобы поработить все здешние земли, но не думаю, что это отнимет у Тхолтусса больше года. Прежде всего изменениям подвергнутся насекомые и мелкие растения, вроде травы и сорняков, после этого животные и люди, а после и деревья начнут меняться, преображаясь по образу и подобию Бездны. В конечном счёте всё здесь станет частью иного мира, фрагментом того, что называют Круговертью Бездны.
  Когда это произойдёт, на руинах Омска возникнет анклав Бездны, если его не уничтожить примерно в течение десяти лет, то случиться полновесный прорыв, когда на эти земли хлынет поток порождений больной фантазии. Если мы все, жители этого мира, не сможем уничтожить одного Тхолтусса, то что будем делать, когда их тут будет десять или даже двадцать?
  Но если допустить, что удастся справиться с этой бедой, разгромив рабов порождения Бездны, а самого Тхолтусса загнать обратно в ту дыру, откуда он вылез, то что останется в сухом остатке? Десятки тысяч убитых одарённых, в том числе, погибнет какое-то количество сильных одарённых. Наверное, каждый десятый простой смертный житель города Омск обречён на смерть. Порабощённые и после смерти сохранят фрагмент благословения Тхолтусса, как и магические звери.
  Что будет, если здесь появится группа рыцарей смерти с полусотней некромантов? Всё то, чему только суждено случится, станет прелюдией истинного бедствия.
  -- Как на зло, я не в силах на это повлиять.
  Всё это означало лишь одно, я должен стать сильнее и сделать это необходимо в кратчайшие сроки. Судя по всему, врагов мне искать больше не придётся. Сами придут и о себе напомнят.
  -- Главное с голоду не подохнуть, -- подумал я.
  В отличие от людей, порабощённые постепенно проходят трансформацию, становясь порождениями Бездны. Их повелитель, в буквальном смысле, из воздуха черпает силы Бездны, которыми делится с рабами, постепенно высасывая из них жизнь. Друиды объясняли, что магия жизни -- та сила, что есть в каждом живом создании. Именно эту силу и выкачивает Тхолтусс, конечно, вместе с маной.
  Когда я принялся за еду и съел две трети окорока, меня потревожил олень. Живой, но не совсем. На пороге пещеры стоял олень с ветвистыми рогами и смотрел на меня так, будто бы был бешеной собакой. С сожалением взглянул на окорок в своих руках и отложил его на грязный пол.
  Почему мне кажется, что нечто подобное уже случалось со мной в этом мире?
  Спокойно подняться на ноги и взяться за оружие мне это обезумившее создание попросту не позволило. Этот олень пробежался у самого огня, совершенно его не испугавшись, что лишний раз подтвердило мои опасения -- порабощённое животное. Не думаю, что с этим оленем будет также просто, как с тем, часть которого я уже поджарил.
  Отскочив от удара рогами, сразу рванулся в сторону, пропуская удар задними копытами. Этот зверь пытался меня ещё пару раз достать, пока я старался выгадать момент, чтобы ударить. Не хотелось тратиться без нужды на эту тварь. Мне ещё предстоит много сражений в ближайшем будущем. Нужно экономить силы, лишними не будет.
  Потребовалось потратить несколько минут, уклоняясь от атак зверя, совсем немного тратя ярость. Подгадав момент, одним скупым ударом перерубил оленью шею.
  Теперь еда сама будет меня искать. Пока концентрация сил Бездны не превысит определённый порог и от мяса не начнёт ощутимо нести запахом проклятья, подобное можно есть. Главное случайно щупальце или третью руку не отрастить, а так, проблем не должно возникнуть.
  Необходимо будет теперь с большей осторожностью подходить к выбору места под ночёвку. Не хочу помереть от когтей и зубов порабощённых зайчиков, ведь это будет легендарнейшим позором.
  Новый рассвет я встретил после сна без сновидений. Благодаря сухожилиям олений сделал два десятка ловушек, цель которых сводилось к тому, чтобы создать шум и тем меня разбудить. В ближайшее время эта пещера должна стать моим временным пристанищем.
  Теперь я размышлял о том, что, наверное, к лучшему, что я оказался в эпицентре катастрофы, ведь смогу сражаться без оглядки на человечность. Вернуть разум порабощённым невозможно, рабство Тхолтусса -- дорога в один конец. Кроме того, теперь любой смертный, попавший под контроль чудовища, будет сродни слабому одарённому. Что-то мне подсказывает, что вскоре их в этом лесу будет в избытке. Не думаю, что чудовищу захочется жить в человеческом городе, а это значит, что его будут перестраивать. Вскоре в здешнем лесу начнут добывать древесину и камень в таких объёмах, что можно будит только диву даваться.
  Пусть я и не смогу ничего изменить, в целом, но свою лепту внесу. Начну истреблять рабов Тхолтусса, а после сжигать тела. Благо некроманты ещё не научились создавать нежить из пепла, а лич едва ли станет тратить силы на подъём нежити из сожжённых слабых смертных. Так сказать совмещу необходимое с полезным.
  Прежде чем выдвинуться в путь, провёл комплексную разминку, старательно подготавливая себя к любым подаркам судьбы. Помню, как один не самый слабый мечник пренебрёг разминкой перед боем со слабокровным оборотнём, посчитав, что тот не представляет угрозы. Это происходило в крупном городе, на арене, где мечник должен был продемонстрировать всем превосходство над монстром, что уничтожил деревеньку близь города. Эта ошибка стоила мечнику жизни, а его клану обошлась потерей репутации.
  Существует множество методов подготовить себя к бою, все они завязаны на том, сколь силён мечник и какими техниками способен пользоваться. Если провести разминку базового уровня, а самому использовать что-то более убойное, то ситуация будет даже хуже, чем если бы мечник не готовился к бою. Впрочем, если использую сейчас ту подготовку, которая мне не по плечу, то могу и помереть. Если мечник использует комплекс продвинутой разминки, а сам использует только базовые техники и способности, то ничего страшного не произойдёт, только есть придётся много больше, чем обычно.
  Однажды я встретил секту мечников, которые использовали такую разминку, которую я не смог ни понять, ни разгадать спустя годы. Их подход в корне отличался от того, что было мне привычно и, что занимательно, у меня при сражении с ними возникло стойкое впечатление, что они не используют ярость, что напротив, они совсем не способны даже злиться.
  Это в корне отличалось от того, чем я владел, как и подавляющее большинство мечников. Мы будто бы являлись двумя сторонами одной монеты. Я не возьмусь судить, были они лучше или хуже, но их не стало задолго до вторжения нежити. Лидеры крупнейших кланом мечников вынесли приговор, а я был одним из палачей, что принял участие в уничтожении той секты.
  Возможно, я был причастен к уничтожению того, что могло спасти мой мир. Я не знаю и не возьмусь судить. Тогда я ещё был верным слугой своего учителя и великого учителя. Мы, ученики, не задавали вопросов, мы выполняли приказы, какими бы они не были. Возможно, именно из-за этого я и стал тем, кем являюсь ныне, -- поборником своей собственной чести и совести. Возможно из-за этого я и не смогу никогда стать хорошим дружинником, ведь слишком своеволен и живу своим умом.
  Прежде всего следует проверить местность на предмет порабощённых, а людей или зверей, не важно. Не хочу, чтобы рядом с моей берлогой блуждали рабы Тхолтусса. К тому же, они обязательно нагрянут, если этого не сделаю прежде я. А последнее, чего я желаю, чтобы мне мешали спать после утомительного дня.
  Удивительно дело, я потратил совсем немного времени, чтобы натолкнуться, но не на порабощённых, а на живых. Побитые жизнью трое мужчин тряслись и с трудом перебирали ногами, пытаясь убраться из леса. Я их не знал, но на одежде различил шевроны Елтуновых. Конечно, мог бы и пройти, не обратив на них внимания, но сейчас мы все в одной лодке.
  -- Эй, мужики! -- окликнул я их.
  На меня посмотрели затравленным взглядом, дрожащими руками схватившись за оружие.
  -- Спокойней, -- сказал я, для вида поднимая руки и пытаясь улыбаться максимально дружелюбно. -- Вы как, есть хотите?
  Слова про еду упали на благодатную почву. На их лицах сразу появилось недоверие смешенное с радостью, будто бы их пообещали осыпать золотом.
  -- Ты из какой группы? -- спросил тот, что у них был за старшего.За считанные дни он порядочно изменился, глаза на выкате, совсем не моргают, а лицо осунулось, как будто бы он пару недель ничего не ел.
  -- Я не из ваших, я тот из-за кого вас всех сюда притащили, -- ответил я, протягивая крупный кусок жареной оленины, завёрнутый в кусок ткани.
  Один из этих выживших дёрнулся было чтобы пристрелить меня, но товарищи его остановили. Странная ситуация, когда вчерашние враги вдруг становятся вынужденными товарищами. Я мог бы шагнуть к ним и голыми руками свернуть шеи, но сейчас это не имеет ни малейшего смысла. Сейчас любой выживший будет полезен, ведь кому-то ещё предстоит держать внешний периметр.
  На пару мгновений я задумался, а не рвануть ли с ними? Не думаю, что Елтуновым и Кормалаевым до меня сейчас есть хоть какое-то дело. Возможно получится примкнуть к тем, кто будет держать периметр или даже совершать вылазки на проклятую землю, но тут же отогнал эту малодушную мысль. Здесь я смогу сделать гораздо больше, чем снаружи. Будет сложно, но именно здесь от меня будет наибольшая польза.
  -- Вот это я понимаю, ирония судьбы, -- невесело усмехнулся тот, что принял от меня мясо, -- тот, за кем мы пришли, спасает нам жизни.
  -- В жизни бывает и не такое.
  -- Давай с нами, парень, вместе будет проще выбраться из этого дерьма. Да и тебе, наверное, осточертело тут крутиться в одиночку, -- говорил он с надеждой в голосе.
  Со мной у них будет больше шансов выбраться из этой истории. Наверняка понимает, что сейчас безопасного места в этом лесу нет, а будет ли безопасно за его пределами?
  -- Я могу проводить вас до края леса, если потребуется, отгоню от вас местную живность, -- стал разъяснять свою точку зрения на эту ситуацию, -- но дальше вы уж сами, потому что у меня здесь остались незаконченные дела.
  -- Понимаю, -- сказал мужчина, кивнув для вида. -- Не буду лезть с расспросами, но если захочешь поговорить, всегда готов выслушать.
  Пока они ели, я решил проверить местность. По взгляду понял, что они подумали, мол, сейчас уйду и оставлю их тут одних. После того как их потрепали, они напоминали не грозных воителей, а запуганных детишек.
  -- Чисто, можно идти, -- кивнул я в то направление, куда они топали, -- куда выйти собираетесь?
  -- Ясное дело, в Омск.
  Похоже, на моём лице проскользнуло что-то из-за чего они засомневались.
  -- Нет, туда идти не стоит. Сейчас город самое опасное место. Не уверен, что там сейчас спокойно.
  Я рассказал им о том, как именно монстр порабощает людей и что он двинулся в сторону Омска. Пришлось приврать, потому что едва ли они поверили бы в то, что я почерпнул из книг в своём, родном мире. Как им всё это было объяснить, не вдаваясь в детали? А так, они всё поняли.
  Мы изменили курс и пошли, как мне сказали, до одного села, где имеется схрон на какой-нибудь чрезвычайный случай рода Елтуновых.
  Должно быть, та ещё картина, как исхудавший юнец помогает побитым жизнью мужикам выбраться из передряги, и это несмотря на то, что ещё несколькими днями ранее мы пытались друг друга убить. Всё смешалось, превратилось в какой-то безумный бред. Что могло разбудить это чудовище? Тхолтуссы могут спать десятки и сотни тысяч лет, совсем никак себя не проявляя, набираясь сил перед пробуждением. Едва ли я или моя возня с дружинниками могли стать причиной его пробуждения.
  Несколько раз мы сбивались с маршрута, не понимали, где оказались и оглядывались вокруг. При помощи компаса и бумажной карты искали нужное направление. Электроника в этом месте сбоила, а связь отсутствовала. Должно быть, Тхолтусс просто собирал вокруг себя из воздуха остаточные следы Бездны, что наполняла межзвёздное пространство, а из-за этого и возникли какие-то там технические сложности.
  Пока мы шли, выжившие рассказывали мне про блага цивилизации и как ими управлять. Когда я рассказал им про прицел, который таскал с собой и который почему-то перестал работать, они посмеялись надо мной. А когда рассказал, как его снимал с оружия, то их смех стал почти что беззаботным.
  Они предметно объяснили мне, что я дуралей и рассказали, как всё это работает на самом деле.Путь занял чуть больше суток и обошлось почти что без приключений. Пару раз пришлось переждать, пока мимо нас прошли, где-то в полутора километрах, два десятка порабощённых. А ещё на нас напала сова, ясное дело, тоже порабощённая.
  Когда мы вышли на опушку леса, мне ещё раз предложили бросить всё и убираться из этой проклятой дыры. Обещали что не выдадут меня и предлагали даже варианты, как мне устроиться в жизни. Совет про армию мне даже в чём-то понравился, а точнее, про отряды одарённых ликвидаторов.
  Ликвидаторы работают вблизи аномальных зон, где есть угроза вторжения или уже имеется пролом в другой мир. Их главная задача -- сражаться во имя спасения своей страны и человечества. То есть, они уничтожают монстров. Возможно, когда с этим будет покончено, пойду добровольцем в подобное подразделение. А уж если есть ликвидаторы в месте, где находится анклав нежити, то мне туда самая прямая дорога.
  Но потом, не сейчас. Сейчас я должен хоть как-то насолить Тхолтуссу и его рабам.
  Глава 21
  Возвращаясь к своей берлоге, наткнулся на большую группу порабощённых гражданских. Их было больше сотни, растянулись колонной и шли, как на парад будто заправские военные. Их не тревожил снег, который был по колено, их не заботил пронизывающий ледяной ветер, хотя иные были в домашней одежде. Прежде всего это значило то, что Омск пал, теперь это вотчина Тхолтусса. Во-вторых, монстр решил воздвигнуть новый город, который будет ему подстать и который станет новым домом для всех его рабов.
  Я видел, как это небольшое трудовое воинство шагает к одной им известной цели. Они были передо мной, как на ладони, я не видел сложностей в том, чтобы сократить количество фанатиков того монстра. Просто позволил им подойти поближе, затаившись в овраге. У этих людей, которые уже не совсем люди, имелся инструмент, начиная от старого и знакомого мне, в виде топоров и кирок, заканчивая каким-то современным оборудованием. Насколько я понимаю, у них нет оружия, но не стоит их считать слабыми, благодаря дару Тхолтусса они были сильнее и быстрее простых смертных, а ещё на каждом из них имелся свой аналог доспеха маны. Если нападу, то навалятся всем скопом, что, впрочем, будет мне только на руку, ведь не придётся за ними бегать по всему лесу. С другой стороны, если они потеряют больше половины товарищей, то разбегутся, а после сюда заявится ударный отряд сильных порабощённых и будут искать меня, пока не загонят. Вроде бы так и было в той старой потрёпанной книге, что я однажды читал о проявлениях Бездны и её рабах.
  "Ну что, пожалуй, пора начинать! -- подумал я, поднимаясь из оврага и неспешно идя к порабощённым. -- Интересно, как скоро заметят?"
  План был прост и незатейлив. У этой братии имеется ряд простых установок, превыше всего они чтят Тхолтусса, который завладел их умами, во вторую очередь они стремятся расширить круг почитателей своего господина, само собой, за счёт насильственно обращённых в их веру. И только после этого они выполняют ранее полученные приказания. Удобная сторона этих фанатиков.
  Поскольку в остальном у порабощённых мозг работал как прежде, пришлось изображать раненого и усталого путника, которого потрепала жизнь и голод. В моём состоянии изобразить истощение было проще простого. Не удивлюсь, если у меня ещё и щёки ввалились от тех нескольких беспокойных дней, когда пробудился Тхолтусс. Протянув руку, начал жалобно причитать, прося о помощи, когда меня заметили.
  Они не стали переглядываться меж собой, у них не возникло вопроса, а нужно ли спасать странного путника. Когда вопрос стоял о спасение ближнего своего с последующим порабощением во имя их владыки, они ни на что не смотрели, даже если это сопряжено с явным риском для их жизни. Впрочем, если они столкнутся с кем-то достаточно сильным, кто способен дать им отпор, они не поскупятся применить оружие, а после полуживого доставят Тхолтуссу. А если столкнутся с кем-то много сильнее, то сразу разбегутся. В таком случае, буду изображать не самого сильного противника.
  Они приближались ко мне, не собираясь причинить какой-либо вред и даже больше, начали обращаться ко мне, как обычные люди. Если заранее не знать, кто они на самом деле, то можно и попасться на эту уловку. Что важней, они могли в нужный момент быть самыми человеколюбивыми созданиями, чтобы приблизиться к ничего не подозревающей жертве, а после силой утащат к своему господину и добро пожаловать в ряды порабощённых.
  -- Не волнуйся, дружище, всё будет хорошо, -- крикнул приближающийся ко мне не человек. -- Ты не сильно замёрз?
  С этими словами человек стянул с себя куртку и шапку, протягивая их в мою сторону, и тем пытаясь вызвать у меня доверие.
  -- А он как, не замёрзнет? -- спросил я, устало кивнув на человека, что шёл ко мне в группе этих спасателей, на нём была майка и семейные трусы в сердечках. -- Да и тебе не будет холодно? Всё-таки зима, не застудиться бы вам.
  Они не стали мне что-либо объяснять, лишь смекнули, что их план начал трещать по швам. Я же шагнул назад, будто готовясь убежать. Порабощённые бросились ко мне, но не напрямую, а пытаясь окружить.
  -- Пора! -- крикнул один из них, после чего они все устремились ко мне.
  Я подождал, пока они окажутся достаточно близко, а потом, с явным усилием, обнажил полуторный меч. В их глазах я выглядел слишком ослабшим, чтобы они сочли меня угрозой, а потому ринулись на меня с голыми руками. Я пригнулся, словно меня покидали остатки сил и я вот-вот рухну без сил. Чтобы устоять, вынес одну ногу вперёд и прикрыл глаза, готовясь к бою. Фокусируюсь на своих силах и задействую сущие крупицы ярости, ведь враг не должен испугаться раньше срока. Сейчас я едва ли буду значительно превосходить в силе этих порабощённых. Не думаю, что среди них много профессиональных воинов, способных сражаться подручными средствами с мечником, а значит, это будет сражения опыта против числа при сходных физических возможностях.
  -- А-а-а! -- зарычал я, уклонившись от рук одного из порабощённых и перерубая ему голову.
  Я не испытывал сожалений или угрызений совести, убивая их. Они уже не были людьми. Для порабощённых есть только один путь -- смерть. Впрочем, меня печалил сам факт того, что людей поработил и использовал в своих целях Тхолтусс.
  Поскольку они не воспринимали меня всерьёз, то я начал без особых рисков и усилий сокращать их поголовье. Когда они решили воспользоваться топорами и кирками, а им на помощь ринулись остальные порабощённые, я начал распылять внутри себя ярость в гораздо большем объёме.
  У меня было времени не больше минуты. Я начал увеличивать усилия, рубя исключительно шеи, ведь так тратил значительно меньше сил, чем, если бы пытался позёрничать и разрубать их пополам. Пришлось запастись терпением и не убивать сразу тех трёх, что ещё пытались меня взять в плен. А вот когда толпа приблизилась, воспользовался ускорением, но весьма в условном объёме. Этого хватило, чтобы избавить от власти владыки трёх порабощённых.
  В этих людях я видел разумных зомби, они уже никогда не смогут вернуться к прежней жизни, но продолжают двигаться и служить на благо того, кто является врагом для всего живого. Это не жестокость, это -- милосердие.
  После этого я ринулся навстречу толпе, чувствуя, что готов помочь им обрести свободу. Да будет Свет милостив к ним. Среди всей этой разношёрстной толпы не было ни одного человека, что прежде был одарённым, а эти -- могли только усиливать себя, да и то, незначительно. Я не позволял им окружить себя, ведь мне попросту не хватит реакции совладать с ними всеми, из-за чего наш бой затягивался и, это мне помогло обманывать порабощённых, будто бы они в силах со мной справиться.
  Я уже показал им, что являюсь сильнее простого смертного, а их повелитель особенно любит порабощать одарённых. Поэтому-то они и не боялись расстаться со своими жизнями, ведь для них благо Тхолтусса -- превыше всего.
  Вскоре я ощутил странное чувство, будто подобное уже со мной происходило. Непрошено память напомнила, как на руинах крупного города мне довелось сражаться с ордой зомби и восставшей нежитью. Будто бы просто сменились декорации, но суть осталась прежней. Разве что, в тот раз я был значительно сильнее, не на пике силы, но всё же.
  Впрочем, они смогли меня удивить, потому что, к своему удивлению, обнаружил ещё одну группу подобных порабощённых, что двигались ко мне со спины. Мог бы и догадаться, что одного отряда рабочих для строительства города для Тхолтусса будет недостаточно. Впрочем, это значит и то, что могу задействовать ещё больше сил, не боясь их спугнуть!
  К моей голове летел топор, я не стал его отбивать и просто чуть отклонил голову, в этот момент напиравший на меня противник, пытался обрушить на меня молоток. Можно было бы отскочить, но вместо этого ударил его свободной рукой по зубам и тем нарушил на мгновение их строй. После пустил в ход свой меч, нанося широкий, полу круговой удар.
  Четверо, не плохо, но и не хорошо. Сойдёт.
  На долю секунды я изумился, увидев, что несколько порабощённых помогли прыгнуть на меня своему товарищу. На такое, пожалуй, зомби не способны.
  Я мог бы уклониться, но опасался, что этот ублюдок ухватит меня за ногу и тем собьёт мой ритм. Не уверен, что успею тогда отбиться от подступающей толпы. А ведь почти добежали порабощённые из другой группы. Перехватив рукоять двумя руками, разрубил на две части летуна, а после повторил шалость с почти круговым ударом, ещё немного сократив поголовье рабов Тхолтусса.
  Теперь у меня нет возможности притворятся, но и использовать ускорение на запредельных нагрузках я не собираюсь, ведь это невероятно истощает тело и несёт в себе больше угрозы, чем толпа слабых псевдоодарённых. Через каких-то секунд пятнадцать мне едва ли не начнут дышать в затылок те, кто подоспел на помощь своим товарищам.
  Уклоняясь от удара кирки, едва не получил топором по ноге, но уже со спины. Кажется, настало время творить безумие, за которое мои учителя переломали б мне ноги. А может и сразу голову оторвали, чтобы не сбивал с пути истинного других учеников. Техника множественного пореза используется против одной цели, благодаря чему не нужно сильно отводить оружие. Я задействовал первую часть этой техники и нанёс семнадцать скупых ударов, отрубая окружившим меня врагам головы.
  После этого я был готов к серии круговых ударов. По уму, есть техника, прозванная "Вихрем стали", но я её не смогу выполнить, а потому просто изобразил нечто подобное. Отсутствия инстинкта самосохранения и страха -- слабость, которая приведёт их к гибели. После этого на секунды огромная толпа замерла, пытаясь понять, насколько я силён и что им следует делать, а я тем временем просто бросился наутёк, но почти не использовал ускорения. Рубить их было сложно, всё-таки это не безмозглая нежить и они порой поражали своей хитростью и выдумкой. Но, как говорится, на любой хитрый болт найдётся своя кувалда.
  Когда порабощённые смекнули, что я не так прост, как пытался показаться и заметили, что их стало подозрительно мало и уже были готовы разбежаться, мне повезло нарваться на ещё одну толпу работяг, но уже в две с половиной сотни неразумных. Кажется, у меня талант наступать на дерьмо Тхолтусса. Отбиваясь уже от третьей волны с остатками двух предыдущих, я задумался о том, что моя слабость сравни преступлению. Нельзя быть настолько ничтожным, чтобы сражаться с подобным отребьем по тактике "бей и беги".
  В конечном счёте я так возился почти весь день, устал не физически, а морально. Слишком уж это утомительно, не иметь возможности справиться с этими ничтожествами, бегать и притворяться. Впрочем, даже используй я все свои силы, то к концу этого дня уже сам бы помер, от перенапряжения или полученных внутренних травм. А значит, пока не стану сильней, мне так и придётся мучиться с этими псевдоодарёнными.
  Ещё много часов со всей округи стаскивал тела, сваливая их в кучу. Словно мне минувшего дня было мало, теперь приходилось заниматься этим утомительным делом. Но я говорил себе, что они не бесконечны, нужно лишь приложить усилия и рано или поздно, но они закончатся. Это как в тренировке, когда нужно стоя на месте махнуть тренировочным мечом двадцать тысяч раз. Утомительно, но по одному сокращаешь это число и рано или поздно, но с этим будет покончено.
  Лишь глубокой ночь я затащил на небольшой холмик из мертвецов последнее тело. Три тысячи восемьсот девяносто два тела. В моём мире -- это считалось бы небольшим, но городом. После этого позаимствовал у освобождённых рабов топор и начал валить деревья. Ближе к рассвету, когда с делами было покончено, полыхнуло пламя огромного погребального кострища.
  Надеюсь, Тхолтусс ещё не скоро сможет использовать коллективный разум, ведь это будет значить, что пора отсюда убираться. У меня попросту не хватило бы сил, чтобы справиться с теми, кто теперь горел, если бы ими управлял их владыка. А уж если бы он подкинул им сил... боюсь, у меня не будет и шанса, если я не смогу до того момента сотворить чудо и стать гораздо, гораздо сильнее.
  
  ***
  
  Мои предположения оказались верны. Пока возвращался в берлогу, обнаружил каменоломню, которой тут ещё недавно не было. Вокруг почти не осталось леса. Порабощённые рабочие строили небольшой посёлок, в котором им предстоит жить в ближайшее время и делали они это с завидной скоростью. Почти десяток бараков покрывали крышами, в то время, как порядка тысячи порабощённых ломали каменную породу.
  Во мне возникли смешанные чувства. Есть нечто восхитительное в том, как люди слажено работают, особенно, когда их так много. Но при мысли о том, на чьё благо они это делают, сразу отрезвляет и возникает непреодолимое желание всё, что они успели сделать, уничтожить, а их всех перебить. Кроме того, мои запасы еды окончились, а они, пусть уже и не совсем люди, но всё ещё нуждались в пище и она у них наверняка была.
  Пока меня не видели, начал выполнять разминку перед боем. Что-то мне подсказывает, что среди порабощённых имеются настоящие одарённые, а значит, будет сложнее, чем в прошлый раз. Кроме того, на этот раз, стоит мне только появиться, несколько порабощённых сбегут, чтобы предупредить своего господина. Переловить их всех, пока буду сражаться, едва ли представляется возможным. А значит, в любой момент могут нагрянуть сильнейшие рабы Тхолтусса.
  Не думаю, что на этот раз будет просто, но это не значит, что нужно отступать. Напротив, это мой шанс стать сильнее. В процессе предыдущего боя я заметил, что смог привить телу некоторые боевые инстинкты, вытеснив прежние, животные. Движения получались уже значительно лучше, чем когда я только оказался в этом теле, но, если быть предельно честным, я ещё двигаюсь в бою, как пьяная обезьяна. Будет великим упущением, если я не насолю Тхолтуссу, попутно не лишив его части рабов.
  Как-никак, но ведь именно ради этого я здесь и нахожусь.
  
  В новосозданном штабе экстренного реагирования на границе Омского княжества.
  
  -- Господин Болшаков, у нас очередная попытка прорвать периметр на участке "Медвежье урочище пять", до сотни обезумевших, накрыли их артиллерией и смогли отогнать, но есть потери с нашей стороны. Запрашивают подкрепление в числе...
  Мужчина, сидевший за столом, на котором была развёрнута карта княжества и прилегающих территорий, поднял руку, призывая подчинённого к тишине, а после, сделав пару пометок, поднял голову и сказал:
  -- Нет, Прошка, не нужно никого туда направлять. Судя по всему, нас только прощупывают. У нас почти нет резерва и мы не можем им бездумно раскидываться. Лучше скажи, много у нас добровольцев-аристократов?
  Граф Болшаков был человеком рослым и плечистым, обладал живым и деятельным умом, двигался легко и порывисто. Ему было не в первой справляться со сложной ситуацией, купируя угрозу, а после стабилизируя обстановку. Он посмотрел на Прошку, в миру известного под именем, Граф Прохор Микулин, а в глазах у седого старика играли озорные чертята.
  -- Прибыли двое сыновей графа Сагалеева, Константин и Виктор, Дочь Кознина, Варвара и Дмитрий Горанский.
  -- Дмитрий? Погоди, но ведь ему совсем недавно исполнилось четырнадцать, аль я чего запамятовал?
  -- Всё верно, господин.
  На этих словах граф Болшаков повеселел и подойдя к Прохору Микулину, положил руки на плечи.
  -- Отрадно слышать, что не вся молодёжь стремиться прожигать свою жизнь, есть и те, кто нас сможет сменить.
  -- Не думаю, что его отец будет счастлив, когда узнает...
  -- Да брось ты, Прошка, думаешь с твоим отцом было просто? В нашем деле просто -- разве что в землю лечь. Нет, мой славный друг, нам задачку подавай потяжелее!
  -- Кроме того, ещё двадцать трое добровольцев из среднего и сто девятнадцать из младшего дворянства.
  -- Не густо, -- сказал командир штаба.
  -- Не густо, -- согласился его заместитель.
  -- Не переживай, как только отобьём первые приступы и сами в атаку пойдём, победы принося, так они сразу толпами к нам пожалуют, а после будут говорить на балах и прочих светских вечерах, как империю спасали. Бог с ними.
  Глава 22
  Несколькими часами позже, где-то в Проклятом лесу.
  
  К сожалению, я не успел сжечь все тела. К тому моменту, когда я забивал шестой барак телами, в только создаваемую каменоломню нагрянули гости. Пришлось поджечь бараки и удирать от преследователей. К сожалению, это всё, что я мог сделать, ведь если бы принял бой, то уже проиграл и либо помер, либо стал бы рабом Тхолтусса. Как итог, я устал и был невероятно голоден.
  Блуждая средь бескрайних снегов мне вдруг на ум пришла запоздалая мысль, что было бы глупо думать, будто бы здесь нет никого, кроме меня, из тех, кто не стал порабощённым. На эту мысль меня натолкнул небольшой отряд одарённых, что тихо смогли меня окружить. Лишь в самый последний момент я понял, что угодил в засаду.
  -- Ладно, признаю, ваша взяла, -- сказал я, поднимая руки и обводя окружающее пространство взглядом.
  Не будь я измотан в той мере, что сейчас, смог бы сразу заметить затаившихся людей. Вот, что бывает, когда сильно устаёшь -- внимания не хватает, чтобы подмечать различные мелочи и детали.
  -- Руки держи на виду, -- раздался голос сбоку, -- и без резких движений. Прежде всего ответь на вопрос, какого хрена ты тут делаешь и почему один?
  Из снега начали подниматься, как в какой-то детской сказки, один за другим вооружённые люди, держа меня на прицеле.
  -- Один я тут, ещё до того, как всё это веселье завертелось был один, -- улыбаясь, сказал я, -- наверное, вы из тех, кто искал меня, пока та тварь не пробудилась. Зачем я здесь остался? Чтобы вредить паразиту, что вздумал порабощать людей.
  Приглядевшись, разглядел на одеждах этих людей шевроны не только Кормалаевых и Елтуновых, но ещё двух аристократических родов. Стало быть, выжившие собрались в один отряд, либо ренегаты стащившие более-менее сносную одежду с тех, кого сами убили или обчистили покойников. Впрочем, чего рассуждать? Сейчас станет понятно, кто они и чего от меня хотят. Мне лишь необходимо не упустить момент, если они решат от меня избавиться. Если уж суждено умереть, то сделаю напоследок хоть что-то, может и не переживу, задействуя свои силы по полной, но и не один отправлюсь в загробный мир. Как говорится, подыхаешь -- и врага с собой прихвати, чтобы там, на другой стороне, не скучно было.
  -- Как погляжу, потаскала тебя жизнь, -- вздохнул долговязый мужчина, закуривая сигарету. У него за плечом весел автомат, но, судя по тому, как он стоит, в первую очередь он орудует своим мечом. -- Если ты не один из психов, то боятся тебе нечего, сейчас проверим, а там уж и поговорим.
  Стало быть, я должен слепо довериться тому человеку, что подошёл ко мне, стоит передо мной и колдует что-то непонятное? Так ведь и огненный шар в лицо получить можно. Понимая всю каверзность ситуации, решил, что осторожность лишней не будет. Главное, чтобы распыляемая внутри ярость не привела к фатальному результату. Внешне старался сохранять спокойствие, но наставленное на меня оружие, несколько сбивало с миролюбивого настроя и нервировало.
  -- Кажись, всё чисто, капитан, -- сказал стоявший передо мной человек, развеяв заклинание. -- Впрочем, учитывая всё произошедшее, не могу ручаться за его здравомыслие.
  -- Вот в этом ты невероятно прав, -- услышал я голос за спиной и отчего-то мне сразу захотелось схватиться за оружие. -- Это и в самом деле тот шкет из-за которого наши господа нас сюда сослали. Понимаю, вас это дело не касается, а потому не мешайте, он крупно задолжал за убитых дружинников Елтуновых и Кормалаевых.
  -- М-м-м, -- протянул я, усмехнувшись, -- только поглядите на него! Собираешься героически убить со спины оголодавшего и до предела ослабевшего юнца? Наверное, те, за кого ты собираешься отомстить, восхитились бы твоей смелостью, наверное, для этого жили твои предки, чтоб породить такого смельчака. Не стыдно будет взглянуть им в глаза, когда я тебя убью?
  -- Здесь умрёшь только ты, -- прорычал мужчина мне в спину, обнажая оружие.
  Пришлось задействовать ускорение, не так, как в тот раз, когда я сражался с порабощёнными одарёнными, но что-то очень к этому близкое и значительно выходящее за рамки моих нынешних сил. После этого я крутанулся на месте, обнажая меч. Тот, что стоял позади меня, ещё только вытаскивал из ножен свой меч, когда лезвие моего клинка коснулось его шеи. Из-за той скорости, которую я развил, снег вокруг нас взметнулся, снежным покрывалом, на мгновение ослепив зрителей, которые были скептически настроены по отношению ко мне. Противник сразу понял, что произошло и замер, ровно, как и я. Остановить меч так, чтобы не навредить этому идиоту стоило таких усилий, что я потянул связки в руках и у меня хрустнуло запястье на правой руке. Когда снежная завеса спала, а зрители отчётливо нас увидели, я сказал:
  -- Ты глупец, раз ещё не понял -- мы все сейчас настолько увязли в дерьме, что здесь больше нет врагов. Все мы -- обречены, если будем грызться из-за былых раздоров. Если тебе так хочется свести со мной счёты, то мы уладим все наши разногласия, но для начала нужно выжить. Ты меня понял?
  -- Довольно, -- сказал их капитан шагнув ко мне. -- Психом ты не стал, как и не потерял остатки человечности, хотя меня убеждали в обратном. Если хочешь, можешь присоединиться к нашей группе. -- на этих его словах послышалась тихая ругань его подчинённых, носивших шевроны Кормалаевых и Елтуновых. -- И ты прав, сейчас мы все друзья и братья по несчастью.
  Я убрал остриё меча от шеи слуги Елтуновых, после чего вложил меч в ножны. Я не расслаблялся, но, кажется, все эти разборки откладываются на неопределённый срок. Повернувшись, увидел протянутую, мозолистую руку, которая была в двое больше моей.
  -- Иван Жилин. -- сказал мужчина, пожимая мою руку.
  -- Человек без рода и племени, -- ответил я, -- нет ни имени, ни фамилии.
  Мой ответ вызвал у собеседника некоторое замешательство.
  Ещё пока был на службе у Кормалаевых, их люди пытались наречь меня тем или иным именем, но эти имена не приживались. Почему-то всякие их предложения оставались для меня пустым звуком, я не сумел начать воспринимать ни одного предложенное имя, как своё собственное. Прозвища также отпадали, потому что я попросту на них не откликался. Наверное, моё имя должно родится в определённых, важных для меня обстоятельствах, и тогда оно будет связано со мной. Я мог бы называться именем из прошлой жизни, но, не думаю, что это хорошая идея, ведь услышав его, буду вспоминать о том, что так и не смог сделать, буду вспоминать тех людей, которых подвёл из-за своей слабости и нерасторопности. Будь я сильнее, возможно, смог бы уйти сам и увести людей из того, последнего боя, после которого оказался здесь, в этом мире и в этом теле.
  -- Однако, -- качнул Иван головой, ничего на этот счёт больше не сказав. -- Как погляжу, тебе было голодно в последние дни, у нас ещё осталось немного запасов, так что поешь. В ближайшие пару дней нужно найти пропитание или выбраться из этого проклятого места, иначе наши дела станут совсем невыносимы.
  После этих слов ко мне подошёл тот, кто проверял меня каким-то заклинанием и, стянув с плеча рюкзак, достал от туда упаковку сухого пайка. При одном только виде этой коробки я ощутил, как рот наполнился слюной. Как только мне передали эту упаковку, я благодарно кивнул. В лишний раз убедился, что голод -- лучшая специя, превращающая постное печение в невероятно вкусное творение, едва ли не гений поварского ремесла, а если ещё загрести на печеньку кусок мяса из тушёнки...
  -- Мне кажется он одичал, просто мы видели минутный проблеск ума, -- сказал прежде молчавший человек, -- давайте его застрелим, от греха подальше.
  -- А ну цыц! -- обратился к нему ещё один человек, сохранявший ранее молчание. -- Ты только глянь, как малой оголодал.
  -- Этот малой перебил порядка тридцати дружинников. Всё ещё считаешь, что стоит дать ему восстановить силы? Не боишься однажды не проснуться?
  -- Прекращайте, -- сказал капитан, повысив голос. -- Никого мы убивать не будем. Нам бы самим не сдохнуть.
  Я сделал вид, будто бы ничего не слышу. Пусть я и был до безумия голоден, но старые привычки остались со мной и я, активно чавкая, прислушивался к их разговорам. Будет предельно глупо из-за еды распрощаться с жизнью. Кроме того, периодически бросал оценивающие взгляды на окружающих, нужно понимать с кем, возможно, придётся вместе бороться с порабощёнными. Несколько человек, а если быть точным, четверо, явно настроены против меня. Ещё трое -- сборная солянка и для них я просто никто. Значит, у меня есть шанс обзавестись союзниками в этой борьбе, кроме того, не стоит забывать, что лучше всего объединяет общий враг, в нашем случае, Тхолтусс с его рабами. Возможно, удастся хотя бы на время убедить дружинников Кормалаевых и Елтуновых отложить наши междусобойчики до лучших времён.
  -- Прежде всего нам нужно не нарваться на психов, среди них встречаются сильные одарённые. Наш отряд ещё сутки назад был почти в трое больше. Как ты видишь, -- обратился капитан ко мне, жестом окинув свою небольшую группу, -- нас не так уж и много. Так что будь внимательнее, нам не стоит попадать под подобный удар, ведь мы его не переживём.
  -- Тут ты ошибаешься, Иван, -- возразил я ему. -- Не все порабощённые сильны, среди них совсем немного чего-то стоящих бойцов. Основная масса -- простое рабочее мясо, пригодное работать и ничего более. Посмотри туда, видишь дым? Там ещё недавно работали сотни порабощённых. Ключевое слово -- работали.
  Эти слова порядочно переполошили окружающих людей. Они явно были воинами, просто впервые столкнулись с чем-то подобным. Я видел сомнение и замешательство в глазах Жилина, едва ли можно легко поверить, что истощённый до предела юноша смог устроить резню со странными, не привычными одарёнными. Особенно, если учесть, что их подобные порабощённые порядочно потрепали. После того, через что они прошли, не сложно и засомневаться в собственных силах.
  -- Их можно и нужно бить, потому что иначе всё это может обернуться огромной бедой. Не думаю, что вы хотите, чтобы здесь возник анклав, сродни тому, что есть на дальнем востоке.
  -- На Камчатке, -- поправил меня один из мужчин.
  -- Ты думаешь, здесь может возникнуть нечто вроде той дыры? -- спросил Иван.
  -- Хуже, -- ответил я, -- здесь будет гораздо хуже. Если не сможем в ближайшее время разгромить ту тварь, что порабощает людей, то здесь будет нечто вроде анклава, который будет расползаться. В отличие от нежити, местной погони нужны рабы для порабощения. Чем больше рабов, тем сильнее тварь, чем сильнее тварь, тем больше она будет порабощать людей и, круг замыкается. Его нужно разорвать. А всех рабов сжечь, иначе сюда на огонёк заглянут некроманты, со всеми вытекающими. Учитывая, что недалеко от этого места я убил некроманта с его питомцами...
  На этом момент послышался смешок, а после меня окатил презрительным взглядом тот, кто подкрадывался ко мне прежде со спины. Слуга Елтуновых, мужчина немногим за тридцать, с коротко постриженными волосами пшеничного цвета, крепко сложенный и обладающий острым взглядом.
  -- Ты, убил некроманта? Не смеши меня!
  Я перевёл взгляд на слуг Кормалаевых, которые явно меня знали, но я их не узнавал.
  -- Слышали о том мече, с которым пожаловал домой его благородие Казимир Кормалаев, когда меня нашёл? Знаете, откуда взялся тот проклятый меч?
  -- Да ну, это ведь сказки... -- начал один из дружинников Кормалаевых, -- не мог ведь ты...
  -- Я слышал что-то такое, но не особо верю во всё это -- протянул другой.
  -- Если хотите, могу отвести в то место, где у некроманта было тайное логово. Там он создавал нежить, много нежити. Если здесь был один, то где гарантии, что рядом не обитают подобные поклонники гнили? Вы можете ручаться, что уже сейчас здесь не рыщет подобная падаль и не оживляет мертвецов?
  Кажется, их слегка пробрало. Не так-то и весело приходится сейчас, чтобы после, едва только выбравшись из этой ямы, вновь свалиться, но уже в значительно более глубокую. А ведь у каждого из них есть семья и родные люди, которых они любят и хотят уберечь от угроз, вроде Тхолтусса и нежити. Смогут ли они теперь притвориться, будто ничего не происходит и попытаются ли сбежать? Я решил, что это мой хороший шанс обзавестись союзниками в уже начатой, далеко не равной борьбе.
  -- Я вам признателен за то, что выручили с едой, но я не намерен покидать это место. Если желаете уйти, то осуждать не стану, лишь пожелаю удачи, но если готовы дать порабощённым бой здесь, а не там, где ваши близкие и родные, то задержитесь тут и помогите мне в этом не простом деле.
  Глядя на этих людей, я видел перед собой, во многом, сломленных людей. Каждый из них обладал духом воина, но уже сомневался в своих силах, а потому и не особо верили в мою затею.
  -- Если вы мне не верите, то просто следуйте за мной. Я покажу вам, что они не так сильны, как вам кажется. По крайней мере, не все.
  Сказав это, я выдавил на печенку весь пакетик с вареньем, после чего зажмурился, чавкая этой вкуснятиной
  Едва ли они испытывали энтузиазм, особенно глядя на заморыша, вроде меня, но я смог их убедить, что они ничем рисковать не будут и если увидят, что я не справляюсь, то могут просто исчезнуть, будто бы их никогда рядом и не было. Ещё бы они не согласились, ведь я им обещал нечто выдающееся. Возможность побеждать порабощённых, которые их пугали. Многие ли упустят возможность поквитаться за свой испуг и тем смыть свой позор?
  Мы двинулись все вместе, я попросил их смотреть внимательно по сторонам и чтобы предупредили, если увидят движение. Я не стал им говорить, что у меня от голода, который едва только удалось притупить, голова болела и зрение мутилось. Мне ещё в этом состоянии сражаться. Но им я об этом, конечно же, говорить не собирался. Пока мы шли средь леса, утопая в снегу, я размышлял об оленине, что лежала у меня в берлоге, но до которой ещё нужно было бы дойти. Сейчас она была бы как никогда полезна и смогла бы существенно поправить моё положение.
  В конечном итоге меня предупредили, что в стороне заметили, как идут люди, что удивило окружающих, они шли стройными рядами, будто бы маршировали через снега. Я повернул в ту сторону голову, но не сразу смог их разглядеть, потому что чересчур сильно ослабел. Делать было нечего и я решил кратко ввести людей в курс дела и того, что от них мне потребуется.
  -- В бой не вмешивайтесь, я буду здесь бегать, прыгать и скакать, вырезая этих рабов, а вы ждите. Когда я перекромсаю достаточное их количество, они дрогнут и разбегутся. Не думаю, что после боя у меня ещё будут силы за ними бегать. Ваша главная и единственная задача, перебить их, когда они дрогнут и побегут. Если я не справлюсь, то можете со спокойной совестью меня покинуть. Вопросы есть?
  Вопросы были, но их мы утрясли, когда залегли в укрытие. Я готовился провернуть тот же трюк, что и в первый раз, притвориться немощным, что сейчас будет особенно просто, подманить часть толпы, а после начать её громить. Я долгое время видел лишь пляшущее пятно среди белого фона, но когда они приблизились, сократив расстояние до полукилометра, я смог осознать, что тут -- целое полчище рабочих. Их тут были сотни, и все на меня одного.
  Кажется, я слегка переоценил свои силы. Впрочем, если я не смогу с ними сейчас справиться, не факт, что дойду до своей берлоги, где нет никаких гарантий, что ещё оставалась целой и невредимой моя оленина. А значит, пора вспомнить поговорку одного моего учителя и командира: "Хлеб ваш в рюкзаках врагов ваших!"
  С этими мыслями я поднялся и начал шагать к толпе порабощённых. Кажется, что им нет ни конца, ни края. Целая трудовая орда, жизнь которых сводится к сотворению блага для Тхолтусса. Понимаю, что будет не просто, но, с другой стороны, а когда бывало легко? В этом вся суть и предназначение мечников, сражаться и побеждать, когда, казалось бы, нет ни единого шанса на победу!
  Глава 23
  В какой-то момент мне показалось, что рядом со мной есть кто-то ещё, помимо бесчисленных врагов. Будто бы рядом был некто хорошо мне знакомый, чьё присутствие сложно спутать с чьим-либо ещё. Совершая всё новые удары, уклоняясь от атак и отступая от напирающих врагов, я чувствовал со всей ясностью, что допускаю слишком много оплошностей. Я и прежде это чувствовал и замечал, но только теперь в полной мере начал осознавать, насколько плохо тренировал это тело.
  Уклоняясь сразу от трёх атак, заметив очередного летящего противника, я ощутил, как будто бы кто-то направил мою руку и тем поправил мой удар, благодаря которому я разом избавился от напирающих меня врагов в переднем ряду. А после, даже не успев задуматься, шагнул в сторону лишь для того, чтобы краем острия задеть приземляющегося порабощённого, но и этого хватит, ведь со вскрытой артерией и рабы Тхолтусса не живут.
  "Неужели...не может быть!" -- отстранённо прозвучала мысль, будто бы доносясь испод толщи морской воды.
  С самого начала пути в этом мире я полагался на свой разум и опыт, но без прежнего тела, а также натренированных инстинктов и рефлексов, я оказался немногим лучше, чем выброшенная на берег рыба. Но в данный момент происходило нечто, на что я и не смел надеяться, своё слово сказало подсознание, которое является одном из столпов любого воина, не только мечника, но и мага.
  Едва ли подобное можно сравнить с инстинктами и рефлексами, но я приблизился на один крайне существенный шаг к обретению былого могущества, ведь без подсознания, активно работающего в бою, я так и буду жалкой тенью мечника. То странное чувство, которое я испытал -- ощущение утерянной части себя, которая всё это время дремала.
  Кажется я смогу справиться с этой ордой порабощённых и без помощи кого бы то ни было, главное чтобы они сейчас не сбежали и помогли с добиванием тех, кто дрогнет. Если сюда пожалует ударная группа порабощённых, то едва ли я смогу с ними справиться или оторваться от преследования.
  Чего не отнять у этого тела, как бы я не заставлял его работать, оно продолжает справляться со всеми нагрузками. Даже теперь, изнурив себя едва ли не до смерти, продолжаю сражаться, но не за счёт крепкой воли и решимости, а благодаря тому, что тело ещё способно двигаться и не сломалось под запредельными нагрузками. Да, я получал травмы от перенапряжения, но ведь можно было и помереть за то непродолжительное время, что я живу в этом мире. Ведь я был рождён простым смертным, без каких-либо дарований, вроде склонности к волшебству. Это тело напротив, имело пусть и слабые, но зачатки магии. И ведь в это лесу, успел заметить, что объём маны увеличился. Не от того ли я ещё способен сражаться, что увеличиваю предел прочности тела укрепляя магические способности?
  В этой задаче мне помогало мясо животных, обладающих магией. Должно быть, не просто так на этих зверей охотятся... охотились в этих лесах. Предполагаю, их мясо стоит не малых денег, но что для меня важней, оно может помочь мне стать сильнее. Интересно, сколь много я найти подобных зверей в этих местах и насколько усилю свой предел физической прочности благодаря укреплению магических способностей?
  Почти незаметно для себя, научился побеждать этих противников почти не используя ярость для своего усиления. Порой приходилось наносить пару, а то и больше ударов, но утомлялся заметно слабее. Зачастую полагался на ошибки противников, например, летуны из-за падения сами прикладывали большую часть усилий к своей смерти, от меня требовалось лишь ударить в нужный момент, но сделать всё так, чтобы клинок не увяз в порабощённом.
  Собственно, на этом и закончился мой бой с этой ордой. Они не могли меня загнать, а я планомерно, будто по-негласному расписанию отправлял их в загробный мир, освобождая от рабских цепей Тхолтусса.
  Я отбивал одну волну за другой, сокращая лишние движение, оттачивая навыки, которые теперь лучше удавалось адаптировать под это тело. Придётся ещё долгое время добиваться достойного результата, проходя через сотни и тысячи подобных и более сложных сражений.
  Когда порабощённые, потерявшие подавляющую часть своих товарищей, решили спасаться бегством, я увидел тех людей, что всё это время просто наблюдали за ходом моего сражения. Они не стали отсиживаться и погнались вслед за удирающими врагами, а я смог, пользуясь возможностью, собрать немного съестного у убитых порабощённых. Ни о каких сух. пайках и речи не шло, но у них имелись небольшие запасы самой разной еды.
  Затем вернулись те люди, когда я уминал очередную пачку печенья. Закусывал тушёнкой из огромной банки, качество сомнительное, но я голоден и мне всё равно. Иван кивнул мне, явно одобряя подход, хотя у других явно имелись ко мне вопросы, особенно, если учитывать, что вместо сидения я использовал небольшую кучку тел. Покойникам уже всё равно, а мне не стоит сидеть на снегу или холодной земле. Лишние траты энергии и ярости на обогрев.
  Затем группа выживших принялась за важную работу -- набивали сумки и карманы едой. Один лишь Свет знает, сколько нам ещё предстоит блуждать по этому заснеженному лесу. Это может затянуться на недели или даже месяцы, да и не от нас зависит, как долго мы тут пробудем, ведь стоит только Тхолтусу набрать сил и тогда он сможет видеть глазами любого своего раба, слышать и, вероятно, чувствовать. Тогда и он и его слуги станут слишком опасными.
  Я не собираюсь подыхать в этом лесу. Если у меня не будет шансов на победу, то я предпочту уйти. Какой смысл в героической смерти, если этим не удастся ничего изменить? Лучше набраться сил и вернуться, чтобы доступным образом, посредством меча, вразумить даже не вразумляемых.
  Но сейчас, пока ещё есть возможность безнаказанно трепать врага, нужно использовать такой шанс. Кажется, группа Ивана начинает приходить в чувства. По взглядам вижу, что они уже не чувствуют себя бессильными слабаками. Да и относительно моих возможностей в бою отпали вопросы.
  Главной задачей мне видится необходимость из этих людей, которые только начинают верить в свои силы, после недавних поражений, сделать настоящих рубак, которые будут отчаянно сражаться с порабощёнными. Нам предстоит многое сделать и если они будут колебаться, то ничего из этой затеи не выйдет и мне будет сподручнее и дальше сражаться одному. Я не собираюсь тащить балласт. Либо они возьмут себя в руки, либо наши дороги разойдутся раз и навсегда.
  -- Я надеялся, что ты тут сдохнешь, -- пожелал мне приятного аппетита тот самый слуга Елтуновых, который никак не мог примириться с необходимостью выживать рядом со мной.
  -- Боюсь, к несчастью для тебя, я переживу и тебя, и твоего господина, -- ответил я, срывая упаковку с колбасы.
  -- И после этого ты надеешься уйти живым?
  Я не дал ему обнажить оружие, оттолкнув ногой от себя, да так, что он упал в сугроб. И вот с такими людьми мне предстоит вместе сражаться?
  -- Ты слишком слаб, чтобы угрожать. Неужели ты думаешь, что после недавнего боя мне не хватит сил удавить такое ничтожество, как ты? Не обольщайся на свой счёт, ты не сможешь со мной справиться в открытом бою.
  -- Не боишься получить нож в спину, когда будешь меньше всего этого ожидать? -- спросил он, поднимаясь из сугроба.
  -- Спасибо, что предупредил, впрочем, на твой счёт я не особо и сомневался.
  От той улыбочки, которой я его наградил, мужчина взбесился и выхватил оружие, но это выглядело настолько жалко, что мне его даже стало на мгновение жалко. Удивительный он человек. Я ведь не искал с ним конфликта, мне это попросту не нужно.
  -- Прекращайте, -- сказал Иван, набивая рюкзак съестными припасами. -- Нужно скорее собрать побольше еды и сваливать отсюда, пока гости не пожаловали.
  Кроме меня и этого придурка из дружины Елтуновых, все остальные занимались полезным делом. Впрочем, я утоляю голод и потому не считаю, что трачу даром время. Я понимаю, что рано или поздно, но этот огрызок нормального человека попытается меня убить, причём сделает это особенно подло. Если ему не хватит ума измениться, то играть в благородство, вновь, я уже не стану.
  -- А ведь командир прав, нужно скорее собрать жратву, а после стащить со всей округи тела, -- после этих слов на меня посмотрели с удивлением и некоторым непониманием. Пришлось напомнить, раз уж они забыли. -- Некроманты. Готов поспорить на своё оружие, что здесь уже шастает хотя бы один ублюдок из их племени и собирает богатый урожай.
  -- Ты ведь пошутил, да? -- просил человек с незнакомым мне шевроном.
  Я внимательно посмотрел на этого низкорослого крепыша.
  -- Боюсь, что нет. -- огорчил я его, спрыгнув с небольшой груды тел и принялся скидывать еду позаимствованную у покойников в большую заплечную сумку, найденную у одного из покойников. -- Только представь, как будет весело удирать от нежити, которая не знает усталости. Нас ведь рано или поздно загонят, как оленей. Не думаю, что тебе хочется такой судьбы.
  Кажется, только теперь мои слова начали воспринимать всерьёз. Интересно, чтобы убеждать их в правоте своих предположений, мне всякий раз придётся сотнями убивать порабощённых?
  -- Нам нужно уходить, мы не выживем здесь, -- отозвался один из дружинников Кормалаевых. -- Я верю тебе и думаю, что это лучшее, что мы можем сделать.
  -- Ошибаешься. Лучшее, что мы можем сделать, сражаться с порабощёнными. Да, шансы у нас не самые лучшие, но они далеко не нулевые. Каждый из вас здесь может добиться чего-то большего. Почёт и слава, для вас и ваших господ, наверное и награды не обойдут вас стороной. Только представьте, как упростите жизнь защитникам, что сейчас сдерживают нападения порабощённых там, где проходит новая граница вокруг Омского княжества.
  У каждого человека есть свои слабости, я лишь попытался нащупать их устремления. Когда речь зашла о получении славы и чести, наград, я заметил, как их глаза заблестели. Я предложил им путь, пройдя который, они смогут обрести новое будущее, много лучше прежнего. Я предложил им надежду, а они с радостью протянули руки, чтобы вцепиться в неё мёртвой хваткой.
  -- Можете прямо сейчас собраться и уйти, осуждать не стану, но если останетесь здесь, вам придётся ещё не один раз столкнуться лицом к лицу со смертью. Уверяю вас, нам придётся сталкиваться не только с этими слабаками, но и с такими противниками, после которых, как вы говорите, потеряли две трети отряда. Уверены, что готовы остаться здесь?
  Иван тяжело вздохнул, оторвавшись от сбора припасов. Он поднялся на ноги и сурово взглянул мне в глаза. По его взгляду стало понятно, что он готов сражаться, что он не собирается бежать.
  -- Отлично, значит будем драться, -- протянул он.
  Он будто переродился, ведь перед собой я видел не уставшего и замученного человека, а воина, способного встретить лицом к лицу любую угрозу. Кажется, он пережил предел страха и теперь его будет заметно сложнее пробрать, ведь чего ему теперь боятся?
  -- Ты явно опытнее в борьбе с этими психами, которых зовёшь порабощёнными, тебе и карты в руки. Но с коллективом лучше я буду работать, потому что у тебя это получается из рук вон плохо. Думаю, с этим нареканий не будет?
  Я не стал возражать, хотя отчётливо осознал, что ни о каком товариществе и речи не будет. Только что между мной и всеми остальными в этой группе была прочерчена незримая черта, которую едва ли возможно преодолеть.
  Не удивлюсь, если однажды они меня бросят в сложной ситуации или попытаются убить. Нужно быть к этому готовым и не забывать, что это не мои братья -- соклановцы, а непонятные временные приятели, которые в любой момент могут предать или ударить в спину.
  Как будто вернулся в старые и не особо весёлые времена, когда работал наёмником. Поскольку платили наёмникам в соответствии с их вкладом в общее дело, то частенько со мной не хотели делить выручку, ведь получал я крат больше, чем командир, что уж говорить про простых вояк.
  Зависть -- плохой советчик, надеюсь, мне не придётся им объяснять, почему именно.
  -- Если ни у кого нет возражений, то и у меня нет причин для возражений, -- киваю ему в ответ. -- Тогда с этим закончили. Давайте быстрей собираем съедобное и начинаем возводить погребальное кострище. Нам нужно всех их сжечь, чем быстрее, тем лучше. Нельзя исключать возможность, что на нас наткнутся порабощённые. Будет очень печально, если сейчас придётся столкнуться с порабощёнными одарёнными.
  -- С этим не поспоришь, -- заметно тише сказал Иван.
  Вслед за этим, на протяжении нескольких часов мы все были заняты работой, почти совсем не звучали разговоры. Но я замечал, как меж собой они обменивались взглядами и приметил то, что стоило мне только удалиться, как они переговаривались меж собой.
  Похоже, не стоит особо обольщаться на их счёт. Но также нельзя и жить в постоянном ожидании подвоха, только нервы себе буду трепать и тем стану слабее. Просто нельзя позволять себе считать их за друзей или товарищей и тогда станет намного легче заметить неладное. Лучше всего, реагировать на их опрометчивые поступки, либо сразу перебить. Убивать их, пока что, не стану, но если вдруг почувствую неладное... впрочем, можно будет просто уйти и пусть делают, что хотят. Всё-таки, это временный союз возникшей под тяжестью внешних обстоятельств.
  Солнце клонилось к горизонту. Близилась холодная, зимняя ночь. Я могу обогреться, пользуясь своими возможностями, но что насчёт них? Смогут ли они согревать себя используя ману или нам придётся найти укромное место и развести огонь? Если мы разожжём огонь на открытом пространстве, то гарантированно нас навестят порабощённые, причём не рабочие. Такую встречу, боюсь, я не переживу в нынешнем состоянии. Мне нужно пару дней объедаться, желательно чем-то более питательным, чем простой едой, при этом не участвуя в продолжительных боях.
  Кажется, я слишком о многом прошу, ведь это -- земли Тхолтусса и его марионеток. Стоит мне только расслабиться, как я об этом пожалею. Забавно получается, вокруг враги, но стоит чуть ослабить хватку или зазеваться и временные союзники напомнят о себе.
  -- А теперь давайте уберёмся отсюда, как можно быстрее. Нам ещё нужно найти место для ночлега, -- сказал я, когда разгорелось пламя, охватывая сотни тел убитых.
  На это мне ответил нестройный гул одобрительных возгласов. Уходили мы в тишине, ещё не зная, встретим ли новый рассвет или угодим в лапы затаившемуся опасному хищнику либо нарвёмся на патруль из лучших бойцов Тхолтусса.
  
  Тем временем близь прежней северной границы Омского княжества.
  
  Трое лыжников в белых маск. халатах пробирались по заснеженной холмистой местности. Все трое являлись одарёнными, один из которых поддерживал заклинание, снижающее их заметность из-за чего с расстояния в пару сотен шагов они выглядели как сугроб.
  -- Не понял, а где ориентир? -- нахмурился командир группы разведчиков.
  Один из его подчинённых достал армейский планшет, который работал на особых частотах интернета, что ещё функционировал в этой зоне отчуждения. После достал бумажную карту с компасом, повертел головой, сверяясь с особенностями местности.
  -- Мы на нужном месте, господин барон.
  -- Тогда, где деревня? -- спросил мужчина, ещё раз окидывая округу взглядом, будто надеясь, что вот теперь она появится перед ним. -- Не могла ведь она исчезнуть!
  Тот, кто поддерживал заклинание, снижающее их заметность, достал бинокль и посмотрел через него внимательно на место, которое ему показалось странным. После он убрал от лица бинокль, протёр глаза и вновь воспользовался этим приспособлением.
  -- Командир, деревня и в самом деле исчезла, -- сказав это, мужчина протянул бинокль и указал на нужное место.
  -- Да ну на... кой ляд? -- прошептал он, всматриваясь в местность, где виднелись остаточные следы от стоявших там жилищ и сараев. Достав рацию, связался со штабом. -- Ваше сиятельство, я не знаю, зачем, но обезумевшие разобрали деревню Алёшкино, полностью, не оставив совсем ничего.
  Глава 24
  Где-то средь снегов на северной окраине Омского княжества.
  -- Ответ отрицательный! Повторяю, отступить не могу! -- кричал в рацию мужчина, присев рядом с пнём, а веть ещё минутой ранее тут было дерево. Мужчину едва не достал одарённый порабощённый дистанционным заклинанием.
  Рядом пронесся огненный шар, едва не попав в сослуживца, тот лишь чудом смог уклониться. Почти у самого уха вновь зарычал пулемёт, заливая подступающих врагов специальными противомагическими пулями.
  -- Отступайте! Вам на помощь выдвинулся семнадцатый и двадцать первый отряд, -- сквозь хрипы и помехи звучал голос старшего офицера из штаба. -- Десять минут! Отступайте или продержитесь десять минут!
  Вскинув пистолет, мужчина выстрелил несколько раз в порабощённого, что выхватил у его сослуживца автомат, пока ещё трое заламывали ему руки.
  -- Ответ отрицательный! -- вновь прокричал в рацию солдат, пытаясь свободной рукой перезарядить пистолет.
  В это время одного из бойцов диверсионно разведывательного отряда окончательно повалили в снег порабощённые, тот пытался что-то кричать, но за шумом стрелкового боя и воя заклинаний голос совсем потерялся. Спустя несколько секунд прогремел взрыв гранаты. Мужчина предпочёл подорваться и прихватить с собой рабов Тхолтусса, нежели позволить себя утащить в Омск.
  Мысли о том, что можно сдаться и сохранить свои жизни, бойцы ДРГ отметали, как невозможную. Они уже знали от товарищей, что тех, кого утаскивают в проклятый город, уже перестают быть собой. Никому из них не прельщала судьба стать безмозглой тварью. Особенно унизительным была судьба, в которой им пришлось бы стать врагами для своей страны и тех, с кем вместе служили на протяжение многих лет.
  -- А вот и не угадали, твари! -- взревел позади товарищ, когда у него кончились патроны и на него сразу бросились трое.
  Успев перезарядиться, мужчина решил прикрыть того, кто только что закричал и начал стрелять в подступающих одержимых. Его приятель, с которым они недавно смотрели матч по футболу недельной давности, примкнул штык и влил в него свои скромные магические силы из-за чего по лезвию пробежались несколько искр. После этого Колун пошёл в штыковую атаку, но и его своими телами погребли трое порабощённых.
  -- Хрен вам в рыло, падлы! -- вновь прозвучал крик Колуна, в миру, Николая Ершова, а после раздался взрыв гранаты.
  -- Отступайте, помощь уже в пути! -- вновь захрипела рация. -- Повторяю, отходите!
  Под ухом заглох пулемёт и сразу прозвучал мат от Дятла, который принялся менять пулемётную ленту. Ещё несколько товарищей-автоматчиков уже не могли сдержать подступающих порабощённых. Дятел хоть немного сдерживал их, теперь дела у обнаруженной ДРГ стали совсем плохи. Понимая, что это конец, что отсюда не убраться, мужчина с рацией принял единственно верное, решение, которое встретил хор одобрительных возгласов:
  -- Бейте по мне, повторяю, бейте всем, чем сможете, по мне!
  Мужчина видел, как порабощённые, которых подорвал Колун, поднимались на ноги. Гранаты оказались бесполезны против этих тварей.
  -- Мы продержимся не больше минуты, бейте всем, чем сможете! -- охрипшим голосом, орал мужчина, -- не дайте этим паскудам затащить нас в Омск!
  После непродолжительного молчание прозвучал голос их командира, уже заметно более спокойно и твёрдом.
  -- Принято. Спасибо за службу, мужики.
  -- Спасибо, отец. Мы сражались за родину, мы умрём за родину. Во имя империи, во славу императора!
  Едва ли они хотели сгинуть в снегах, на окраине Омского княжества, а ныне зоны отчуждения, но в их последнем крике сплелась ярость и мстительность, на тех, из-за кого им предстояло сложить головы под ударом своих же орудий.
  -- Во имя империи, во славу императора!
  Они держались, выигрывая у порабощённых каждое мгновение, сопротивлялись, как бы бессмысленно это не было. В мужчину, что уже отбросил рацию, попал огненный шар и отбросил его на несколько метров. Удивительно, но заклинание почти не нанёсло никакого вреда, только оглушило, хотя должно было убить сразу и наповал. Он лежал на снегу и смотрел вверх на почти безоблачное небо, с трудом пытаясь перевести дыхание, когда прозвучал знакомый вой. В тот момент на лице оглушённого человека заиграла безумная улыбка, а в следующее мгновение на тот пригорок близ ручья, где окружили ДРГ, упал свинцовый град от системы залпового огня.
  
  ***
  
  -- Вот, держи, -- сказал Иван, подойдя ко мне и протянув котелок с горячим ужином. -- Приятного аппетита.
  -- Спасибо, -- отвечаю ему, берясь за железную ручку.
  Запах будоражит чувства, мне давно не приходилось есть нечто подобное. Компаньоны покрошили на ужин всякую всячину, сварив наваристую солянку. Слегка одичал, пока бегал в этих лесах питаясь не пойми чем. Лучшее, что я съел за всё время, как стал изгоем, сырое мясо особо сильного громового медведя, да поджаренную на костре оленину.
  Я взял протянутую мне ложку, но, вместо того, чтобы питаться как цивилизованный человек, перехватил котелок и сделал несколько крупных глотков, отпив прямо из посуды. Краем глаза заметил, как поморщился Иван, глядя на подобную дикость. Когда я начал работать ложкой, он спросил:
  -- Ничего особенного не заметил?
  Вместо ответа покачал головой, а когда прожевался, добавил:
  -- Совсем ничего. Даже дикие звери затаились. Либо рядом шастают порабощённые, либо они успели порядочно истребить дичь. Им ведь тоже нужно чем-то питаться, так почему бы не деликатесом? Им ведь теперь нет дела ни до денег, ни до ещё каких-то глупостей нашего мира.
  Ещё пару минут мужчина постоял рядом со мной, попытавшись завязать разговор, но мы оказались слишком разными и не получилось наладить диалог. Когда он развернулся, собираясь уйти, я сказал, чтобы они меня не ждали и ложились спать. Пообещал покараулить ночью, дабы к нам никто не подобрался и не застал врасплох.
  Этот мир смог меня удивить. Мы расположились на склоне небольшой горы. Выжившие решили устроить стоянку в снегу, на мой не понимающий взгляд меня просветили насчёт такого вида жилища, как иглу. Оказывается, в северных широтах этой страны есть несколько народов, что живут не в привычных для меня домах, а строят их из снега. На мой удивлённый возглас: "Как это вообще возможно?" Виктор, один из слуг Кормалаевых, просветил меня, рассказав об удивительных возможностях... физики?
  Я прежде думал, что этот мир только тем и отличается, что здесь есть технологии, которые совсем как магия, но несколько отличаются, ведь используют что-то другое, вместо маны. Оказалось, что тут подобные жилища строят на протяжении многих тысячелетий. Сказали, что подобное домостроительство северных народов зародилось задолго до того, как люди на этой планете научились ковать сталь.
  Возможно, в моём мире и имелись подобные навыки у жителей далёких северных земель, но я там не был, да и слухи, которые от туда приходили, касались армии мёртвых, но ни как не жителей севера и их удивительных домов. Помню истории о том, как мертвецов пытались загнать туда, откуда они вылезли. Вот только экспедиция обернулась крахом, а павшие воины пополнили армию мёртвых и стали тараном, что пробил стены крупнейшего королевства людей.
  Доедал солянку, сидя на уступе и глядя в даль, пытался разглядеть хоть что-то средь хвойного леса. Надеялся увидеть дикого зверя, особенно меня обрадовало бы магическое животное, чьё мясо насыщает заметно лучше, чем простая человеческая еда. Вот только, всё это было сродни исполнимой мечте.
  С неба ещё часа два назад начал сыпать мелкий снег, который теперь уже стал походить на снегопад. Такими темпами, к утру будет метель. Ветер уже начал завывать и свистеть, поднимая и увлекая, вслед за собой, позёмку. Луна скрылась за густыми тёмными тучами и видимость была далека от идеальной. Тепловизор едва ли способен помочь в таких обстоятельствах. Больше полагался на своё чутьё и предчувствие, чем на глаза.
  Я оглянулся, когда услышал звук позади себя. Увидел, как Иван засыпает единственный вход в иглу. Наверное, не стоило ему рисковать и выносить мне еду, ведь последние несколько минут пламя небольшого костра, сокрытого в снежном жилище, было видно на всю округу. Если бы не зарождающийся снегопад, это было бы форменным безрассудством.
  Смогли они меня сегодня удивить. Построили временное пристанище, закопавшись в снег, разожгли там костёр, да так хитро, что снег не растаял, а покрылся ледяной коркой из-за чего жилище стало только крепче, так ещё и дым вывели таким образом, что он почти полностью рассеивался и выходил в стороне от иглу. Я привык кутаться в шкуры или одеяла, находясь рядом с костром. А когда подобное нельзя сделать, использую немного ярости, чтобы не замёрзнуть.
  Вот и сейчас я немного согревался, разгоняя по телу ярость. Сейчас, ещё чуть-чуть и когда они уснут, возьмусь за разминку, которая поможет мне скорее восстановить физические силы, но при этом не придётся тратить ярость и тем пусть и немного, но истощать себя.
  Прежде всего, закончив с горячим ужином, взглянул в лежавший рядом мешок. Когда я уходил от погребального кострища, этот мешок был забит до отказа, а теперь там почти ничего не осталось. Я слишком прожорлив, боюсь, что с таким аппетитом я обречён здесь сражаться не столько с Тхолтуссом и его рабами, сколько со своим голодом, а порабощённые, у которых есть с собой съестное -- моё оружие в этой борьбе.
  Знал ли я наперёд, что сегодня ночью придётся сражаться? Предполагал, почти что кожей чувствовал, что сегодня на нас кто-то нападёт. Я рассчитывал, что какой-нибудь оголодавший хищник, как тот же разбуженный медведь, нагрянет в гости или слабые рабы Тхолтусса, но нет.
  Вначале я почувствовал нечто странное. Не прозвучало ни одного звука, лишь показалось, что за нами наблюдают. После, когда мы встали на привал, это чувство только усилилось. Можно было бы списать всё на усталость, что слишком многое пришлось пережить и теперь мне мерещится всякое разное там, где этого нет и в помине. Но нет, я доверял своим инстинктам и потому остался сидеть снаружи, чтобы в случае необходимости первым встретить врага.
  Зверь на подобную выдержку едва ли способен, но это если говорить про обычного, не одарённое магией животное. Местная живность меня удивляла и не раз. Кроме того, я подозревал, что это может быть какой-то особо хитрый и сильный порабощённый, но... наиболее вероятно, что за нами наблюдает другой выживший
  Он побоялся нападать на всех сразу, но сейчас я остался один, а тихие голоса товарищей в иглу стихли. Минут десять ничего не происходило, лишь ветер свистел и скрипели раскачивающиеся сосны. Но я чувствовал, как кто-то беззвучно ко мне подбирается. Я надеялся, что смогу хоть немного размяться, прежде чем это произойдёт.
  Я начал медленно подниматься, демонстрируя всю возможную невнимательность, чем спровоцировал незамеченного врага. Противник использовал магическое ускорение, я почувствовал вонь использованного заклинания. Ощутив, как лицо исказила ухмылка, рывком поднялся на ноги и сразу взмахнул мечом, доверяясь исключительно своему предчувствию.
  В следующее мгновение прозвучал резкий лязг стали, наши мечи высекли сноп искр, а мои руки едва не дрогнули под тяжестью вражеского удара. На мгновение средь сумрака я смог разглядеть, на усеянном шрамами лице, промелькнувшее удивление. Противник явно рассчитывал покончить с задохликом, в моем лице, одним ударом.
  Едва только отбив удар, мне пришлось спешно шагнуть в сторону. На этот раз, мужчина попытался пинком отправить меня в полёт к подножью склона. Кажется, он понял, что я здесь остался не потому что остальным меня не жалко, а потому что я могу дать отпор, несмотря на серьёзное истощение. Но нет, от меня так просто не избавиться!
  Нога едва меня задела, но меня чуть ли не развернуло вокруг оси. А вслед за этим сверху на меня уже летел меч. Не самый опытный противник, но, пожалуй, лучший из тех, кого я встретил в этом мире. Уклоняясь от атаки, хотел было ударить мужчину в бок, но вовремя заметил, что тот собирался свободной рукой отправить в меня заклинание. Извернувшись, пропустил мимо себя с одной стороны меч, с другой ледяную сосульку, в полтора метра длинной, что летела как стрела пущенная из лука.
  Отведя свой меч, решил проучить противника и атаковал его простой, прямой атакой, но не используя, в тот момент, силы полученные от ярости. Враг собрался парировать атаку, когда я скользнул мимо него, собираясь нанести быстрый удар в спину. И едва не нарвался на ещё одну сосульку.
  "Он это предвидел!"
  Мы обменялись ещё парой ударов, мне приходилось уклоняться сразу от трёх разновидностей атак. Мужчина не гнушался использовать руки и ноги для атаки, а также магию, чтобы у меня не возникло ни единого мгновения для адекватной контратаки. Мне до безумия понравился этот противник. Случись этот бой в других обстоятельствах, я бы растянул наш бой, ведь не часто можно встретить сносного противника, но... я был слаб и очень зол.
  "Множественный порез"
  Я использовал технику, нанеся только три удара, не рискуя замирать на месте более, чем на полторы секунды. Все три удара достали противника, ударив по доспеху маны. Я явно смог удивить этого идиота, что вздумал напасть на меня со спины. Теперь он был уже не так смел.
  Противник отступал, всячески вынуждал меня нападать. А я был и не прочь. Оказываясь рядом с ним, делал несколько обманных ударов, после чего, использовал технику "Множественных порезов", постепенно просаживая магические силы своего оппонента. В какой-то момент ему это надоело и он топнул с такой силой, что поднял вокруг снег, ослепив меня.
  Очередная магия, которая должна была помочь ему справиться со мной. К несчастью для него, я уже успел привыкнуть к этому бою и заранее шагнул вперёд, пропуская мимо себя коварный удар. В следующий момент я, не используя технику, ударил его по шее. Удивительно, но его магический доспех лопнул, почти полностью погасив силу удара, но на остаточных силах удалось слегка резануть ему шею.
  Снежный туман осел, а мы стояли напротив друг друга. Теперь я смог отчётливо разглядеть противника. Это был мужчина за сорок, с длинными усами и недельной бородой. На нём была потрёпанная, местами порванная одежда. Он зажимал рану и меж пальцев просачивалась горячая кровь, которая срывалась и капала на белоснежный снег.
  Я поднял меч и встал в боевую стойку, всем своим видом давая понять, что намерен закончить наш бой. Здесь и сейчас. Он тяжело вздохнул. По взгляду смог понять, что он уже осознаёт -- ему отсюда не уйти. Но и сдаваться так просто он не намерен. На этот раз он взялся за меч двумя руками, по рукояти скатилась одинокая капля крови. По лезвию пробежала изморозь, покрыв острую кромку.
  Кажется, сейчас он попытается использовать всё, что у него есть, разом. На какое-то мгновение я задумался, а не использовать ли мне ту технику, что может меня убить, ведь я ещё не достаточно готов к её применению, да и порядочно истощён. Вот только размениваться, возможно, своей жизнью, ради такого противника? Это совсем не смешно.
  Я встал в стойку, готовясь отразить любую атаку. Понятное дело, что он попытается смести меня грубой силой, а если и не получится, то надеется, будто бы я не смогу отразить последующие, более слабые, но быстрые атаки.
  Когда он сорвался в стремительной атаке, я не стал отводить его удар, даже не соизволил уклониться, приложив все силы, чтобы в мгновение ока очутиться позади него. Да, получилось медленнее, чем если использовать запредельное, по нынешним моим меркам, ускорение, но и противник у меня не самый шустрый.
  Меня обдало ужасающим холодом из-за пронёсшегося рядом меча покрытого льдом, но я смог достать врага и рубанул его по пояснице. Он взревел раненным зверем. Казалось бы, на этом наш бой и должен был закончиться, но прежде чем мужчина смог развернуться, я заметил, как поверх раны образовался толстый слой льда.
  Не плохо. Он может использовать свою магию не только для атаки, но и для неотложного лечения. Это всё значит лишь только одно, необходимо ему снести голову, ведь человек, сколь бы он не был одарённым, не может жить и сражаться без головы.
  Когда мы были готовы вновь броситься друг на друга, из иглу вылетел огненный шар, который едва не снёс моего врага. Он с трудом отразил эту атаку, ударив по огненному шару своим мечом. Я не стоял без дела и бросился на мужчину. Заметив это, противник без лишних размышлений бросился с горы. В то же время я стоял и провожал его взглядом, пока проснувшиеся товарищи вышли на свежий воздух.
  -- Ушёл, -- ответил я на не заданный вопрос. -- Спасибо за помощь.
  Мне удалось отбиться, не без чужой помощи, от выжившего, что решил поживиться нашим добром. Но был ли он последним, подобным противником? Нет, не думаю. В скором времени в этих местах станет совсем не выносимо.
  Глава 25
  Спустя два дня
  
  -- Колян, ты уверен? Нам сейчас не с руки влипать в затяжной бой, -- сказал мужчина, поправив лямку автомата. На нём была слегка потрёпанная одежда, на которой застыла кровь прежнего хозяина. -- Да и стоит ли нам лезть во всё это дерьмо, опять? Еды должно хватить...
  -- Да не мандражуй Стасян, там чистые салабоны, -- ответил ему Николай, поправляя на лице маску. Порывистый ветер едва не обдирал кожу с лица. -- Чёрт его знает, сколько мы тут пролазим. Запас лишним не будет, так почему бы не попросить этих славных людей пожертвовать на наше спасение? Понимаю, не согласятся, но мы сделаем их сговорчивей.
  В их разговор вмешался третий, тот, кого звали Бугром:
  -- Жмуры -- люди добрые и щедрые, жмуры с нами поделятся.
  На это, окружающиe его мужчины, ответили гоготом.
  Станислава не покидало смутное, тревожное предчувствие. Ещё только проснувшись, он уже ощущал, как беспокойство шло рядом с ним, не покидая его. Им не повезло застрять в этих лесах, когда началась катастрофа, за последнее время жизнь порядочно их истрепала. А ведь они выполнили то плёвое дело, устранили сына одного купца, который не хотел платить правильным людям за безопасность для себя и своей семьи.
  "Когда уже эти придурки поймут, что нельзя жить без чужой крыши? Ты либо под аристократами, либо под нами!" -- ещё до этого злополучного похода сказал их Бугор.
  Дело оказалось плёвым, да ещё и с неожиданной прибылью, которую они ещё надеялись вытащить из проклятого леса. Сын купца собрал вокруг себя одарённых простолюдинов, он решил охотой на опасных зверей доказать, что чего-то стоит и надеялся, в дальнейшем, ратным делом вместе с товарищами получить великое благо -- честь стать частью младшего дворянства, что должно было существенно помочь семье. Не повезло, ведь никто не может не платить Бугру Сточных Костеломов.
  -- Сколько их? Насколько, по твоему, они опасны и чего нам стоит ждать? -- спросил мужчина, вновь поправляя автомат. Почему-то это действие его успокаивало, слегка придавало уверенность.
  -- Трое, -- ответил Николай, после чего на лицах потасканных бандитов заиграли улыбки, эти слова придали им уверенности. -- Ещё есть несколько, но они ранены и особо ничего не смогут сделать. Один из них и вовсе подыхает. У него почти всю руку оторвало и, похоже, либо началась гангрена, либо ещё какая-то шняга.
  -- Двинули, мужики. Поможем страдальцу скорей избавиться от мучений, но и про приятелей его не забудьте! -- вновь пошутил Бугор, хотя его лицо едва ли отразило хоть толику шутливости.
  Их осталось девять человек, а ведь вышли они на это дело, собрав самых-самых из своей группировки. Их было двадцать восемь. Станислав понимал, что стоит им выбраться из этой передряги, как конкуренты напомнят о себе. Теперь будет заметно сложнее отстаивать свои интересы, но пока жив их босс со своим ближайшим подручным, ничего не потеряно.
  Бугор, в прежней жизни, носил имя Георгия Свиридова, был частью дружины одного аристократа и успел пройти через несколько клановых войн, являясь твёрдым боевиком. Его ближайший подручный, правая рука, ещё тогда был его приятелем. Для преступного мира они оказались более пригодны, чем для честной службы в роли аристократических цепных головорезов.
  Станислав не являлся добряком или особенным бандитом. Его интересовали деньги и власть, ему не хотелось служить в армии, чтобы там, за сущие гроши, ежедневно рисковать своей жизнью. Он обладал скромным даром и осознавал, что с подобным ему не светят золотые горы. По крайней, в отличие от честной службы, он не плохо зарабатывал, всяко больше, чем если бы работал в рамках закона.
  Его совершенно не заботило, что предстояло убить других людей. Главное не пострадать самому, а остальное -- лирика, которая, как он считал, удел для всяких идиотов. Он не боялся пролить кровь, если это нужно для выживания. Какое ему, собственно, дело до тех бедолаг, что сейчас лишь дожидались своей смерти?
  Единственное, что его тревожило -- гнетущее предчувствие, что стало только сильнее. Казалось бы, слова Николая должны были его успокоить, но не тут-то было! Он печёнкой чуял, что пора валить, пока не завалили его. Но прежде, чем он успел что-либо сделать, рядом с ним пронеслась тень... а в следующее мгновение мимо пролетела отрубленная голова его босса.
  На пару мгновений бандиты растерялись, Станислав видел замешательство в глазах других, он и сам сплоховал, лишь запоздало схватившись за оружие. К тому моменту ещё один их приятель потерял голову. Странный противник двигался слишком быстро, как для простого смертного. Едва ли его получится легко убить, мужчина понимал это, но зажал спусковой крючок, заливая огнём то направление, где был их неожиданный противник.
  Спустя ещё три секунды, они потеряли очередного товарища, чья голова отправилась в полёт. Тогда в незнакомца полетели заклинания. Помимо Стаса, другие тоже опомнились, и теперь, не скупясь, отправляли во врага всё, что могли, перемежая атаки и стрельбу грязной руганью и матом.
  -- Попался! -- рявкнул заместитель Бугра и его ближайший приятель, отправляя во врага вспыхнувшую молнию.
  По глазам Станислава резанула резкая вспышка света. Когда заклинание попало в цель, прогремел оглушительный взрыв, от которого заложило уши и отбросило на пару метров ударной волной. Нахлынуло запахом грозы и свежести, от чего слегка закружилась голова. Проморгавшись, мужчина быстро перезарядил оружие и уставился в густой дым.
  -- Кажись, отбились.
  Ещё пару секунд после этого ничего не происходило, а вслед за этим из дыма выскочила всё та же, быстрая фигура, продолжая рубить бандитов. Незнакомец разразился безумным смехом, от которого по рукам Станислава побежала дрожь. Он продолжал стрелять, как и все другие его товарищи, но это им не помогало.
  -- Получилось! -- смеялся безумец. -- Я смог!
  Станислав остался последним из всей группы, что пришла в это проклятое место. Он видел, как на него, не спеша, шёл тощий юнец, его одежда порядочно обгорела и дымила, но тот совершенно не обращал на это маленькое неудобство никакого внимания. На его теле были заметны множественные ожоги и старые шрамы, но безумец улыбался и явно был счастлив.
  Стас тщетно нажимал на курок и не замечал, что его оружие заклинило. Он оробел, перед лицом скорой погибели. А юноша всё повторял:
  -- Я смог!
  Под безумный хохот, Станислав лишился своей головы.
  
  ***
  
  Придя в наш новый временный лагерь, под удивлённые взгляды, сбросил с плеча тушу крупного кабана, который весил где-то в четверо больше меня. Пришлось порядочно потратиться на усиление своего тела, но это было делом не хитрым, особенно после перекуса, который я устроил на месте, где перебил группу очень нехороших людей. Не стоило им даже думать о том, чтобы напасть на нас.
  После того скоротечного, но предельно изнурительного боя, мне пришлось позаимствовать комплект одежды для себя, а также ещё парочку для товарищей, с которыми выживал в этом не гостеприимном лесу. Мог бы и больше утащить, но зимняя одежда слишком объёмная и я не придумал, как притащить одежду сразу и на всех не бросив ценное мясо.
  Понимаю, что другим может быть не приятно носить одежду, на которой есть следы крови от прежних хозяев, но когда стоит вопрос о выживании, можно и пренебречь сиюминутными неудобствами. К сожалению, у убитых я не нашёл лекарств, которые не помешали бы Дмитрию. Он ныне находился в совсем плачевном состоянии, побледнел и едва ворочал языком. Кажется, ему не суждено встретить следующий рассвет.
  -- Подкиньте дров в костёр, -- сказал я, берясь за нож, чтобы нарезать мяса. -- Не знаю, что будет дальше, но сегодня мы устроим пир.
  Прежде, чем возвращаться, я подъел часть туши, облегчив себе ношу, едва ли не на треть. Конечно, не совсем правильно, по отношению к другим выжившим, с которыми мы вместе здесь боремся за свои жизни и истребляем порабощённых, но для меня это был, в буквальном смысле, был вопрос жизни и смерти.
  Когда по мне ударили заклинанием молнии, я использовал одну из тех техник, которую боялся прежде применять, ведь она чрезвычайно сложная для этого слабого тела. Но мне удалось не совершить фатальную ошибку. "Клинок ярости" -- техника, благодаря которой получается напитать оружие, саму кромку, частью своей ярости. Благодаря этому, буквально на доли секунд, мой меч оказался способен перерубить вражеское заклинание. Да, это не уберегло меня от остаточного взрыва молнии, но прямое попадание я не смог бы пережить, а так, всего лишь, слегка обгорел и потерял прежнюю одежду.
  Прежде, чем вернуться, меня кольнула мысль, от которой мне стало стыдно и из-за которой я испытал прилив ярости. Я задумался о том, а не съесть ли всё мясо в одиночку? Ведь я спас этих людей от угрозы, о которой они и не подозревали. Потратил силы ради их спасения, а значит, имею право и на этот мясной трофей. Поступи я так и можно было бы забыть о гордости и чести, а без этого едва ли я смогу остаться мечником. Не предавал себя в прежней жизни, глядя в лицо смерти, так почему я должен теперь поступать иначе?
  Вскоре от мяса на огне потянуло невероятным ароматом, от которого вновь накатило чувство голода. Я видел по глазам других выживших, как они голодны. Они ещё цеплялись за остатки цивилизованности, но, думается мне, вскоре начнут есть слегка приготовленное мясо, с кровью. Слишком уж восхитительный запах плывёт от костра.
  Я рассказал им, как заметил слежку в этот раз и как отправился вслед за лазутчиком. Поведал о том, как на нас готовилось нападение и что с ними покончено. Заметил по тому, как переглянулись некоторые, их не высказанное подозрение, что на самом деле я просто оправдываю своё нападение на невинных. Не все поверили в то, что я это сделал из желания защитить нашу группу. Плевать мне на их мнения. Я сделал то, что считал правильным.
  Когда другие начали разбирать свою часть ужина, я взял один, частично готовый кусок мяса и нарезал его мелкими кусками. После этого подошёл к Дмитрию и протянул ему слегка обжаренное, сочащееся кровью мясо. Он с явным трудом сфокусировал на мне взгляд, после на том, что я ему предлагал.
  -- Не нужно. Я всё равно сдохну. Ешь сам, тебе нужнее, -- с явным усилием над собой, сказал он.
  Ему хотелось сказать совсем другое. По глазам было видно, что ему хочется съесть то, что я ему предполагал, а после попросить ещё добавки
  -- Тогда тем более, ешь, -- сказал я, не собираясь от него отставать. -- Если уж тебе суждено умереть, то прежде наешься всласть. Может, это и не спасёт тебя, но подыхать на голодный желудок, когда другие объедаются -- то ещё дерьмо. Так что ешь, а выживешь или нет, дело десятое.
  Пока я говорил, другие замерли, а после, ненадолго задумавшись, они потянулись к смертельно раненому товарищу и каждый делился тем немногим, что у них было. Возникла удивительная атмосфера, ведь мы, сейчас, были хуже нищих оборванцев, но делились последним с Дмитрием, который уже стоял одной ногой стоял в мире мёртвых.
  Не приятно терять товарищей, даже если они временные. Возможно, магическое мясо поможет ему выбраться из этой истории. Возможно нет. Но попытаться стоит!
  После ночного нападения со стороны одарённого магией льда, нам не повезло наткнуться на отряд одарённых порабощённых. Нас крепко потрепали. Дмитрию кислотой разъело почти всю руку из-за одного единственного, коварного заклинания. Пришлось прямо в бою ему отрубить руку, ведь иначе он там бы и умер. Всех остальных ранило в той или иной степени. Выйти сухими из той передряги мы не смогли, но тех рабов Тхолтусса, не смотря ни на что, мы упокоили, а их тела сожгли.
  На ночь я остался снаружи, чтобы на нас не напали тайком, пока другие отправились спать. Усталость сказывалась и я понемногу клевал носом, находясь между сном и явью. Каждый шорох вырывал меня из забытья, но, стоило мне понять, что никого рядом нет, как я вновь начинал засыпать. Ночь выдалась относительно тихой, на небе почти не было облаков и луна заливала тусклым сиянием, лишь ветер завывал, будто дикий зверь. Ещё за несколько часов до рассвета я услышал, как Дмитрий перестал беспокоиться во сне. Он уснул тем сном, в котором больше нет места для тревог и переживаний.
  
  Несколькими часами позже.
  
  Ранний рассвет едва только окрасил горизонт, когда с погребальным костром для Дмитрия было покончено. Пламя сжигало его плоть, а мы стояли ещё несколько минут, думая о своём. Иван упомянул, что погибший был христианином, что ему полагалось установить крест, над которым работали несколько выживших. Двое других стояли рядом со мной, как они сказали, они являются последователями древней, славянской веры и не могут принять участие в этом ритуале.
  Изначально христианская часть группы настаивала на том, что Дмитрия следует похоронить по обычаям Русского Православия, но мне удалось убедить их поступить иначе. Точку в споре получилось поставить только сказав:
  -- Если подобное не нравится вашему Богу, то пусть он обрушит свой гнев на мою голову. Не такая уж и большая цена, когда вопрос стоит о покое погибшего. Не хочу, чтобы его пробудили ото сна некроманты и сделали своей марионеткой.
  Когда крест был готов, мы прикопали его, укрепив основу камнями. Прежде чем уйти, христиане помолились об упокое его души, последователи древней славянской веры совершили свой обряд, а я лишь взял его меч и вбил его рядом с крестом в заледеневшую почву. Было бы практичней использовать его оружие, но не столь плохо наше положение дел, чтобы лишать погибшего его оружия.
  Когда со всем этим было покончено, стало заметно светлее, сверху сыпал редкий снег, но ветер совсем утих. Вот мы и потеряли первого своего товарища. Сколько из нашей группы выберутся из этого леса до безопасного места? Как много мы до этого успеем сделать? Я вижу, что эти люди уже устали, а это значит лишь одно, они либо переродятся и станут настоящими воинами, по духу и сути, либо сломаются.
  Стоит ли пытаться с ними возиться и дальше или лучше отправить их на границу владений Тхолтусса и Империи?
  -- Дальше будут только хуже, -- сказал я, когда мы выдвинулись в путь.
  За плечами у меня была сумка, в ней я тащил ту часть приготовленного кабана, что отвели лично мне.
  -- Ничего и никогда не даётся даром, -- сказал Иван, пытаясь храбриться, хотя весь его облик говорил об усталости, которая совсем скоро превратится в слабость. -- Конечно, если это не какая-то срамная болезнь.
  -- Не думаю, что мы долго продержимся в этих местах, нужно идти к окраине леса, нужно убраться как можно дальше от Омска, -- сказал мужчина, с которым у меня были, пожалуй, самые натянутые отношения из всех выживших. -- Думаю, совсем скоро, если мы отсюда не уйдём, нас просто перебьют.
  На этот счёт я имел несколько иное мнение.
  -- Так думают и другие, кто смог избежать порабощения и сбежал из Омска, а теперь находится в этих лесах. Не думаю, что будет легко пересечь границу меж землями порабощённых и тех, кто им противостоит. Наверняка, там сейчас идут бои. Не удивлюсь, если сейчас там более всего опасно.
  -- И что ты предлагаешь? -- озлобленно вскрикнул этот человек. -- Мы тут подохнем, нас перебьют одного за другим!
  -- Мы сейчас между молотом и наковальней. С одной стороны порождение Бездны, превращающее людей в послушных марионеток, с другой регулярные и не очень войска, сдерживающие натиск безмозглых порабощённых. Наша главная задача держаться подальше, как от молота, так и от наковальни. А уж если мы, за время, пока всё не устаканится, сможем ещё принести пользу Российской Империи, то у вас будут все шансы получить титулы младшего, безземельного дворянства. Неужели этого мало?
  -- Покойникам нет дела до титулов и почёта! -- окончательно озлобился слуга Елтуновых.
  -- Напоминаю, я никого здесь силой не держу. Если не нравится идея, которую я предлагаю, если думаешь, что ты умней, то ступай. Бог, как у вас говорится, в помощь.
  Я услышал, как мужчина скрипнул зубами в бессильной злости, но так и не ушёл.
  Наконец-то они все начали понимать, в насколько затруднительной ситуации мы находимся.
  Глава 26
  -- Вижу группу отступающих психов, двадцать восемь голов, разрешите приступить к выполнению приказа? -- спросил мужчина с первой проседью в аккуратно постриженной бороде. Он пользовался особым артефактом для связи, благодаря чему почти не было слышно помех.
  Рядом с мужчиной находились ещё двое, женщина, слегка за сорок и молодой человек, на вид, лет двадцати четырёх. Все они носили современную, лучшую армейскую одежду, уберегающую их от воздействия естественной окружающей среды. Но вместе с тем, у них не было современного, технологичного оружия.
  Молодой челок держал наготове длинный лук, а за спиной у него находился колчан наполненный зазубренными стрелами. Другой мужчина, только что использовавший артефакт, являлся лидером группы и на поясе у него находились ножны парных мечей. Хрупкая, с виду, женщина уже сжимала в руках тяжёлый двуручный меч.
  По снежной пустоши, в паре километров от них, двигалась группа порабощённых. Ещё часом ранее они напали на одну из новосозданных застав Имперской Армии. Отогнать рабов Тхолтусса удалось только ударив по ним массированным огнём артиллерийских систем. После того как порабощённые потеряли большую часть своих товарищей, они отступили, но в штабе быстрого реагирования понимали, что если дать им время, они восстановятся и вновь придут к погранзаставе.
  Даже простые люди, взятые под контроль Тхолтуссом, получали некое подобие магического доспеха. Одарённые, которых порабощал Тхолтусс, становились гораздо сильнее, как и их магические доспехи. Сейчас отступающая орава "психов" была в разной степени истощения. И этим собирались воспользоваться те трое диверсантов, что уже подготовили свою ловушку. Оставалось только заманить врага.
  -- Выполняйте, -- пришёл приказ из штаба быстрого реагирования, -- удачи, барон.
  Отложив артефакт, мужчина поднялся из их укрытия, собираясь приступить к реализации плана.
  -- Отец, позвольте мне, -- сказал молодой человек. -- Я понимаю, что не так хорош, как мои старшие братья, но...
  -- Не волнуйся, сын, -- не удержавшись от улыбки, ответил мужчина. -- И на твой век хватит сражений.
  После этого мужчина сорвался на бег, стремясь не столько нагнать порабощённых, сколько привлечь их внимание.
  В этой операции, по уничтожению прорыва Бездны, принимало участие множество благородных семей. В особенности это ярко выражалось это с младшим дворянством, представители которых, зачастую, являлись на зов Империи в полном составе, целыми семьями. Такие примеры встречались и среди дворян, обладающих государственными привилегиями и землями. Так было и с этим семейством. В то время, пока через снежную пустошь нёсся барон, а его жена с сыном находились в засаде, трое других его сыновей и две дочери сражались на разных участках Омского фронта.
  Это была отличная возможность проявить себя и заслужить славу в ратном деле. Кроме того, мужчина не терял надежды, что под его началом, в след за старшими и младший сын встанет на эту тяжёлую, но очень выгодную тропу -- служения родине. Кроме того, первые шаги в этом не простом деле он надеялся проконтролировать вместе со своей женой.
  Если сравнивать с другими людьми, не обладающими магическим даром, он выглядел максимум на сорок-сорок пять, хотя ему уже было почти шестьдесят. Магический дар предоставлял своим владельцам не только возможности обрести великую силу, но прожить долгую жизнь. Чем сильнее одарённый -- тем медленнее он старится.
  Заметив бегущего к ним человека, порабощённые, оценив свои силы и то, что противник был один, решили схватить его и принести в дар своему господину. Когда они бросились на мужчину, он сменил направление бега и увлёк толпу порабощённых в сторону холма с одинокой берёзой. Рабы Тхолтусса оказались чрезвычайно прыткими и, выкладываясь на пределе своих возможностей, но это почти не помогало мужчине. Барон знал, что порабощённые быстры, но не знал, что настолько!
  "Сволочи! -- пронеслось у него в уме. -- Чего вы такие шустрые?"
  Чтобы не получить удар в спину, а после не оказаться в их цепких лапах, пришлось пару раз, на бегу, оборачиваться и использовать мечи, посылая во врагов воздушные лезвия. Его магические способности C+ ранга почти не помогали. Тогда он принял решение задействовать одну из базовых способностей, "воздушный взрыв" F- ранга, благодаря которым отбрасывал порабощённых и из-за чего всё-таки смог оторваться.
  Спустя пару минут он уже был в месте назначения. Изначально в штабе быстрого реагирования рассчитали, что порабощённые пройдут совсем рядом с холмом, на котором росла одинокая берёза. Лёгкая погрешность в их расчётах обернулась тяжёлой беготнёй с риском пленения для барона Кравцова.
  Забежав на холм, мужчина развернулся и обнажил свои короткие мечи. Он боем встретил самых проворных врагов. Кравцов продолжал бой, пока вокруг него собиралось небольшое полчище рабов Тхолтусса. Когда шансов вырваться уже не было, а враги его совсем окружили, мужчина прыгнул, оттолкнувшись ещё и своей магией. Получилось далеко не так хорошо, как ему хотелось, его отбросило в сторону от изначально намеченного вектора. Понимая, что план трещит по швам, Кравцов выхватил детонатор и нажал на кнопку.
  В одно мгновение холм перестал существовать, а мужчину, что находился в воздухе, отшвырнуло ударной волной. После того как Кравцова крепко приложило об землю, он заметил, что не всех врагов убило подобным, казалось бы, невероятным взрывом.
  -- Да чем вас матушка на завтрак потчевала? -- прошептал он, откашляв кровь.
  В этот момент из места, где в засаде ожидали его супруга и самый младший сын, пронеслась стрела с синим пламенем и разбилась о магический доспех одного из одарённых. А ведь подобный выстрел не уступает в мощности танковому, отстранённо подумал Кравцов, поднимаясь на ноги.
  -- Никто не говорил, что будет просто, -- сказал он, обращаясь к сыну и жене посредством локальной связи. -- Приготовьтесь, будет весело!
  В этот момент в его глазах замерцало магические всполохи. Его оружие окружили резкие порывы ветра, которые, казалось, обретали форму небольших лезвий.
  -- Работаем согласно плану!
  
  Тем временем где-то средь магического леса, называемого проклятым.
  
  Мы шли там, где давно никто не ходил. Снег свежий и чистый без единого следа кого бы то ни было. Казалось, что мы находимся в месте, где нет никого живого, даже самой маленькой зверюшки. В то же самое время, в стороне, прозвучал далёкий, приглушённый взрыв. Никто уже не обращал на подобное внимания, ведь то и дело до нас краем долетали грохоты взрывов, то единичные, то массированные.
  -- РСЗО работают, -- говорил Витольд, прислушиваясь к далёким звукам. -- Волга. А это уже тяжёлая РСЗО Енисей.
  Он рассказал мне, что является одним из потомков немцев, что осели ещё парой веков ранее в Российском государстве. Одним вечером мы сидели у костра и он рассказал свою историю, как в детстве мечтал пойти служить в артиллеристы, хотел командовать батарей дальнобойной артиллерии. После того как он отслужил пять лет, его не приняли в академию, где он должен был обучиться на офицера.
  -- Там нужны либо связи, либо деньги. У меня ни того нет, ни другого. Вот и ушёл я после этого к Елтуновым, откладывая каждый год понемногу деньги.
  Удивительный он человек, как оказалось, знающий едва ли не всё об артиллерии этого мира. Мне стало интересно, как она устроена, а он мне всё просто и бесхитростно объяснил, рисуя то, как они выглядят, на снегу. Тот вечер у костра стал полным открытий и полезных знаний. Оказалось, что одарённые с магическим доспехом C-ранга могут выдержать прямое попадание из местных миномётов, если ещё поставят магический щит, то могут пережить и попадание арторудий средней мощности. Те же маги, обладающие даром стихии камня или железа могут пережить близкий разрыв тяжёлого снаряда, которые, между прочим, способны снести небольшой дом, почти ничего не оставив после себя. Одарённых подобными стихиями, впрочем, не так чтобы и много.
  -- РСЗО -- козырь, который стараются особо не использовать. Дорогое средство, с дорогими снарядами, но если кладут пакет, то под ним не выжить никому, кто ниже B-ранга, а если работает Енисей, то и A-ранговым одарённым будет не просто выжить. Теперь-то ты понимаешь, почему я удивляюсь, раз слышу дальние разрывы снарядов Енисея? С кем мы там сражаемся?
  Незаметно, но, похоже, каждый из нас теперь воспринимал это огромное сражение с порабощёнными, как войну, в которой мы принимаем участие. Теперь это была уже не возня, в которой мы старались выжить. Как сказал Иван, это всё очень похоже на работу во вражеском тылу.
  -- Я не могу многое сказать, давал подписку о неразглашение, да и клятва, знаете ли, для меня не пустой звук. Когда я служил в регулярных частях, мне доводилось участвовать в вылазках во вражеский тыл. Ходишь по вражеским тылам, выискиваешь, где бы учинить противнику радость и счастье, а в относительной близости гремит война. Ещё порой авиация наша работала да так, что приходилось в землю вгрызаться, чтобы не попасть под атаку наших же штурмовиков... а уж если выходили во вражеский город, а в небе показывали стратегические бомбардировщики, то тут уж приходилось забиваться в любую щель. Однажды, помнится, нырнул с мужиками в канализацию. Долго ещё воняли, но, по крайней мере, остались живы.
  -- А что город и гражданские? -- спросил Виктор, услышав этот рассказ.
  Иван хмыкнул, но на мгновение на его лице проскользнуло чувство вины.
  -- Туда подтянули свежие силы, они ещё не успели выйти на позиции. Вот и думай, быть причастным к гибели какого-то количества гражданских или дать врагу перебросить на фронт части, чтобы потом их пытаться бить, когда они разделятся на малые группы? Уж лучше так, чем позволить врагу бить наших ребят.
  Никто и ничего не возразил, потому что все мы понимали, что Иван неоспоримо прав. На войне всегда всё просто. Есть ты и твои союзники, а есть враги. Союзники бывают всякими, порой, весьма сомнительными, но именно с ними приходится сражаться плечом к плечу. А значит, они свои и отношение к ним особенное. Как в этом мире говорят? Сопутствующий ущерб?
  Война всегда затрагивает непричастных, тут ничего не поделаешь. Главное сознательно и старательно не вредить беззащитным, ведь иначе недолго превратиться в чудовище того рода, что уже никогда не сможет даже отдалённо сойти за человека. Случайные жертвы неизбежны, но ими и должно ограничиваться.
  -- Нам только после сказали, что под теми бомбами уничтожили троих высокопоставленных военных, все в A-ранге, один и вовсе A+ ранга.
  На это другие присвистнули, но мне это ничего не сказала и потому я не смог проникнуться важностью подобного свершения. Видя это, Иван пояснил:
  -- A-ранг встречается очень и очень редко. Один такой одарённый, на поле боя, может натворить великих дел. Это, считай, воплощение в одном лице небольшого ударного подразделения. Например, некоторые A-ранговые военные останавливали или вовсе разбивали, в одиночку, полк регулярных войск. А ведь в каждом полке есть одарённые. Так, в нашей армии, минимальное количество одарённых штурмового полка насчитывает двадцаток C-ранговых и пятёрку B-ранговых одарённых.
  -- Если кто-то обладающий самым слабым боевым A-рангом выйдет против полновесной дивизии неодарённых, вооружённых самым лучшим оружием, у которых будет поддержка артиллерии и авиации, я предпочту поставить всё, чем владею, против ломанного гроша, на высокорангового одарённого, понимаешь? -- спросил Витольд.
  Занимательная информация, которая лишний раз подтвердила, что в этом мире есть свои монстры среди людей. Значит, со временем я не заскучаю, ведь помимо различных вторженцев из других миров и разнообразных сильных врагов, вроде Тхолтусса, мне ещё, наверняка, придётся сражаться с подобными, высокоранговыми одарёнными.
  -- Не думаю, что подобные условия реализуемы. Судя по всему, во всём мире нет ни одной армии, в которой нет одарённых, а значит, сами по себе, без чужой поддержки, сильные одарённые не сражаются.
  -- Верно, -- подтвердил мои догадки Виктор. -- Без одарённых армия слишком слаба, но без регулярных частей, состоящих подавляющей частью из простых смертных уже одарённые становятся слабы. Наибольшая практичная эффективность достигается исключительно из совместной работы неодарённых и одарённых.
  Так меня и просветили насчёт сильных мира сего, которых было, на самом деле, не то, чтобы и много. Точной публичной информации выжившее особо не доверяли, считая, что каждая страна скрывает какое-то количество сильных одарённых для проведения тайных операций, а также прячут их как, как козырь в рукаве.
  -- Только у нас в стране, официально, около полтысячи A-ранговых одарённых и где-то в районе трёх тысяч B-ранговых. Но скольких ещё скрывает Имперская Тайная Служба? Сколько нераскрытых, подобных одарённых, в аристократических семьях и их слугах?
  -- И то верно, -- согласился Иван. -- Интересно, сколько их будет здесь в ближайшее время? Кроме того, смогут ли привлечь хоть одного из полубогов?
  Услышав последнее слово, я дёрнулся, будто бы ужаленный ядовитой пчелой. В моём родном мире ходили слухи о полубогах, которые встречались в разных уголках мира, но я ни одного из них не видел. По преданиям, несколько мечников успели сразиться с полубогами, а первый мечник и вовсе сражался с Богом воинов, но сколько во всём этом правды, я не знаю. Однако, если в этом мире существуют полубоги, если они бродят средь людей...
  Я должен стать как можно быстрее сильнее, ведь после того, как будет покончено с нежитью, я просто обязан сразиться с каким-нибудь полубогом!
  -- А какие они, полубоги? -- спросил я, уставившись на Ивана.
  -- Ты что, не слышал никогда про одарённых S-ранга?
  Я и правда ничего подобного не слышал, а потому просто пожал плечами. Кажется, это совсем не то, о чём я подумал. Я ожидал услышать про мифических созданий, а тут, похоже, обычные люди, просто обладающие особенными магическими силами. Досадно, если так.
  -- Это легендарные одарённые, которых во всём мире немногим больше сотни. Каждый из них стоит целой армии, а сражения между двумя подобными монстрами меняют рельеф. Например, ещё сотню лет назад здесь не было этих гор, лишь холмы, -- сказал слуга Елтуновых, с которым у нас были натянутые отношения. Радим смотрел на меня так, будто бы я был умственно не полноценным. -- То сражение стало кульминацией очередной войны с Монгольским ханством.
  -- Интересно, нас не размажет, если сюда явиться кто-то из полубогов? Судя по всему, ту тварь, что всё это устроила, сложно назвать слабой. Сможет ли один полубог справиться? -- спросил Виктор.
  -- Не дури, в мире не так много задач, с которыми может не справиться кто-то столь сильный. Мне кажется, сюда заявится Рубецкий, у него в Омске есть особняк.
  -- Возможно, но мне кажется, что всем этим займётся Шемяк или Замятин. Император наверняка задействует либо одного, либо другого. Ему не помешает напомнить удельным князьям, кто в стране является верховной властью и кому служат сильнейшие люди государства. Вопрос лишь в том, какую структуру император сочтёт нужным возвеличить в глазах верноподданных.
  -- Да нет же... -- вмешался другой выживший.
  Я минут десять слушал их спор, вслушиваясь и запоминая. Лишней эта информация точно не будет. Когда их спор перерос в лёгкую перепалку, а после закончился, я решил рассказать им кое-что.
  -- Не знаю, насколько сильны ваши полубоги, но тот монстр, что всё это устроил, силён не своей армией. Это лишь побочное проявление его могущества. Главная его сила заключается в том, что он может обрушить магию Бездны на своих врагов, если сочтёт их угрозой для себя. У многих ли есть защита от магии Бездны? Совсем скоро эта земля, вода и воздух будут отравлены. Живущие в самых дальних уголках мира будут вдыхать остаточные поветрия бездны. Если не уничтожить тварь, то она либо поработит всё живое и превратит нас в отродий бездны, либо мы сами из-за отравления бездной, спрятавшись в самой глубокой дыре, медленно сойдём с ума и, в конечном счёте, всё равно обратимся в отродий бездны.
  Я внимательным взглядом обвёл замерших на месте выживших и добавил:
  -- Либо мы, люди, победим. Либо станем рабами Бездны. Третьего не дано.
  Глава 27
  Спустя сутки
  
  Мы брели по лесу, взяв медвежий след. Лишним мясо точно не будет, а то, что заполучить его будет не простой задачей, никого не смущало. За время, пока мы находились в этом лесу, после пробуждения Тхолтусса, мои товарищи потеряли ту часть человечности, которая оберегает людей от необдуманных поступков. Они окончательно растеряли страх и просто делали то, что было необходимо. Словно бы говорили, глядя в лицо смерти: "Не сегодня!"
  Понятное дело, что так сказывалась усталость, превратившись в безразличие. А ведь в момент нашего знакомства они совсем иначе относились к жизни и смерти. Похоже, теперь их едва ли удастся напугать не то что медведем, но и самим Тхолтуссом. Какая, спрашивается, им разница, с кем придётся сражаться? Они своё отбоялись, им уже нечего терять, кроме тяжёлой жизни полной боли и лишений.
  Раны у товарищей зажили, у одних полностью, у других частично. Чтобы избежать инфекционных заражений и прочих радостей, на которые богата жизнь в естественной среде, пришлось прижигать их раны калёным железом. Они явно к такому были не готовы, а теперь, после подобной процедуры, стали заметно крепче с моральной точки зрения. Чем можно напугать человека, которому прижигали плоть, да так, что приходилось вдыхать запах своего палёного мяса? Уж точно, не медведем, пусть он будет даже самым одарённым из всех медведей в этих местах.
  Мы брели в тишине, лишь изредка над нами пролетали птицы, хлопая крыльями. Только единожды мы услышали крик ворона, но так его и не заметил, ведь пернатый владыка этих мест предпочёл пролететь немного в стороне над кронами высоких сосен. Пожалуй, мы все очень устали и я не стал исключением, ведь как иначе объяснить то, что я не заметил, как к нам подобрались враги?
  Только за счёт инстинктов, которые сработали сами собой, я оглянулся и увидел, как к нам подбираются люди, используя левитацию чтобы не издавать лишнего шума. Сами мы, идя по медвежьим следам, с хрустом сминали снег.
  Без лишних слов, я скинул с плеч пустой рюкзак и бросился на врагов. Во взгляде тех товарищей, мимо который двигался, я заметил слабый отголосок удивления присыпанный равнодушием -- след долгих и тяжёлых лишений. Пока бежал к врагам, ведь будь они настроены хотя бы нейтрально по отношению к нам, то не стали бы тихо подкрадываться, я распылял в себе ярость.
  Благодаря жаренному мясу магического кабана я смог относительно восстановиться, а потому мне хватало сил, чтобы без особого вреда задействовать ярость. Я надеялся, что это какие-то бандиты, но понимал, что от простых смертных не будет едва заметно вонять магией бездны.
  Ближайший ко мне противник постарался достать меня заклинанием, с его меча, вспыхнувшего пламенем, сорвалось магическое лезвие. Будто бы меня попытались облить горящим маслом. Уйдя в сторону, ударил противника по шее, но мой клинок не смог пробить щит. Я хотел было применить технику множественного пореза, когда пришлось отскочить в глубокий сугроб, чтобы избежать града мелких каменных снарядов. Очередной порабощённый одарённые порадовал меня своей техникой.
  В следующий момент мне пришлось отбить удар противника, который явно обладал даром физического усиления. Он просто и незатейливо разбежался и прыгнул, обрушившись мне на голову всем своим весом. Уклониться я не смог попросту по тому, что иначе попал бы под магический удар ещё двоих одарённых, с одной стороны пролетела двухметровая сосулька, а с другой огненный шар. Я с трудом отбил простую физическую атаку. Я отчётливо видел равнодушное и отрешённое лицо человека, когда тот, едва только приземлившись, вновь меня атаковал.
  Я успевал реагировать на события не сознательно, лишь мельком замечая атаки врагов, направленные в мою сторону. В этом деле важнейшую роль играл опыт и подсознание, они помогали мне реагировать на события прежде, чем я успею что-либо понять сознательно.
  Отразив следующую атаку и сместившись от очередных заклинаний, обращённых на меня, выгадал какую-то секунду, прежде чем противник-физик успеет меня атаковать. Его физические возможности были сопоставимы с моими, но, в отличие от него, мне ещё были доступны техники.
  "Множественный порез".
  За секунду я успел нанести восемь ударов, но этого, конечно, оказалось мало, чтобы справиться с магическим доспехом порабощённого. Вместо того чтобы принять очередную атаку врага на свой меч, я уклонился, сразу сместившись ему в бок и успел нанести ещё девять ударов, задействовав технику множественного пореза, а после меня отогнали комбинированной техникой. Такое, вроде бы, называется "Шар ледяного огня".
  Их группа работала слаженно, так, словно они являлись не просто давними товарищами, прошедшими не одно сражение, а как подобие единого организма. Плохой знак. Тхолтусс сделал первый шаг на пути к единению сознания с порабощёнными. Сейчас они способны понимать друг друга без слов, но лишь малыми группами. И прежде было не просто, а теперь будет ещё сложнее.
  Следующий этап этого развития ознаменует единение сознаний между отдельными группами порабощённых на небольшом расстоянии. И чем Тхолтусс будет становиться сильнее, тем сложнее будет справляться с его рабами. В дальнейшем будет достаточно увязнуть на какие-то десять-пятнадцать минут в бою с подобными врагами чтобы подоспели ближайшие группы их союзников. И так до тех пор, пока порабощённые не уничтожат или не схватят жертву.
  Впрочем, когда придёт время, стоит только увязнуть в подобном бою местному "полубогу", покрошив в салат слишком много порабощённых, как на эту ситуацию обратит внимание Тхолтусс. Интересно, что сможет сделать одарённый S-ранга, когда его попытаются уничтожить концентрированной магией бездны?
  Я едва не допустил фатальную ошибку. Промедли я хотя бы на доли секунды и меня бы убило. Оказавшись в очередной ловушке, смог избежать удара физически одарённого врага, сумел уклониться от заклинаний и даже задействовал технику, но, нанеся три удара, отскочил назад, повернув голову в сторону, где, казалось бы, не было врагов. Я заметил вспышку света, после чего почти сразу рядом пронеслась огромная стрела, жёстким оперением обдирая кожу на моём виске.
  В это время мои товарищи вступили в бой, но у них слишком мало шансов, даже если они будут просто отвлекать нескольких врагов. Изначально я думал, что против нас сражается только четверо порабощённых, но себя только что проявил пятый. Где гарантия, что в засаде своего момента не дожидается ещё один или сразу двое? Кроме того, выжившие порядочно измотаны, а порабощённые свежи и полны сил.
  Нужно справиться с ними, как можно быстрее, чтобы избежать не нужных жертв.
  И вновь пришлось парировать удар физика, уклоняясь от заклинаний. Я сместился так, чтобы на линии огня лучника был его товарищ, после чего разогнал скорость и использовал множественный порез. Мне удалось нанести двадцать девять ударов, под которыми заметно ослаб магический доспех. В лучшем случае, ещё одна подобная атака и с врагом будет покончено.
  В этот момент мимо пролетела стрела, даже близко ко мне не приблизившись. Я слышал её свист, краем глаза заметил её смазанный контур, но только после понял, что зря я ушёл с линии огня их лучника. Я не видел, что произошло, но слышал, как лопнул магический доспех одного из союзников и как того пригвоздило к дереву.
  Если мы проиграем этот бой в течении пары минут, то порабощённые наверняка смогут дотащить нашего раненого товарища к Тхолтуссу, а тот, поработив его, излечит раны, но можно ли будет подобное назвать жизнью?
  Наши враги увидели в нас опасных врагов, а потому хотели обезвредить нас, ведь так мы не будем трепыхаться и им будет достаточно просто справиться с их главной задачей -- принести своему владыке подношения.
  От бессилия накатила ярость, сместившись, я, продолжил методично выбивать врага, но теперь мне пришлось ещё следить за лучником. Пусть уж лучше бьёт по мне, у меня, в отличие от других выживших, есть шансы избежать стрел напитанных маной и усиленных заклинанием.
  После ещё одной техники, применённой против их физика, я ощутил, как его магический доспех оказался на пределе. Ещё пара ударов, и он лопнет. Заметив, как засверкала стрела их лучника, рванул вперёд и ударом ноги отправил противника в короткий полёт. Мне удалось с точностью до мгновения подгадать, когда следовало всё провернуть.
  Враг летел вперёд спиной, но как будто бы врезался в невидимую сторону, после чего его бросило мне на встречу. Я уклонился, позволив телу, пронзённому стрелой, пролететь мимо меня. Надеюсь, это охладит их пыл и вынудит лучника стрелять хоть немного, но реже.
  Я не стал радоваться этой малой победе, сразу сорвался на бег, стараясь приблизиться к тем магам, что сейчас швырялись в меня всякой гадостью, на какую только были способны. То, что я ощущал запахи заклинаний, когда они ещё формировались, а в особенности, когда их швыряли в меня, значительно упрощало жизнь. Казалось бы, пустяк, но очень и очень полезный. Благодаря этому я заранее, за несколько мгновений до того, как противник отправлял свои заклинания в меня, уже уходил из зоны поражения. Кроме того, это помогало избегать союзного огня. Не хотелось бы повторить участь недавнего противника и быть убитым или раненным из-за других выживших.
  Маги огня и льда сконцентрировали своё внимание на моей скромной персоне, но они предпочли не стоять на месте. Пока я к ним приближался, они замирали только на момент, чтобы создать простое заклинание и им отогнать меня от себя. Приходилось порядочно вертеться, избегая их заклинаний, а стоило мне начать приближаться к одному из них, как о себе напоминал лучник. И словно этого было мало, когда я почти приблизился к магу огня, в меня со спины полетели каменные, небольшие шипы, будто шрапнель. Пожалуй, тот маг, с которым возились мои товарищи, для меня представляет наибольшую опасность.
  Чтобы избежать коварной атаки со спины, мне пришлось воспользоваться ускорением, выжав на несколько секунд из своего тела всё, что мне только было доступное. Было рискованно и даже глупо, но я прыгнул в сторону мага огня, почти полностью избежав каменной шрапнели. Несколько острых камней ударили меня по ноге, оставив небольшие рваные раны и ушибы, а также из-за перенагрузки я потянул несколько связок и сухожилий. Приземлился рядом с магом огня, хотя и чуть в стороне от того места, куда планировал свалиться.
  Я успел ударить врага наотмашь, не нанеся особого вреда его магическому доспеху. А после едва ли не у самого моего лица начал формироваться огромный огненный жар, чьи протуберанцы вырывались, чудом не задевая меня. Хлынуло таким жаром, что стоило мне не малых усилий, чтобы не дёрнуться назад. Тут не было особых вариантов, я мог бы задействовать технику "клинок ярости", но вместо этого рванул в сторону и обошёл мага. Будь я не под ускорением, меня бы смело огненным заклинанием. Это было бы глупейшим поражением, позорней которого сложно представить.
  Вновь сверкнуло заклинание от лучника, которое самым краем умудрился заметить. Его стрела никак не могла достать мага огня, а уклоняться для меня значило потерять ближний бой, ради которого я рисковал жизнью. Продолжая движение, заходя магу огня за спину, наотмашь перерубил стрелу, но не учёл того, что внутри могло находиться взрывное заклинание. Ударной волной меня отшвырнуло в противника, и, поскольку у того был использован магический щит, напитанный до отказа да ещё и огромной прорвой маны, меня будто по стене размазало.
  Противник не стал формировать новое заклинание, а попытался меня сграбастать в свои объятья, обездвижить и тем обезвредить. Пришлось вспоминать то, чему успел научиться в редких рукопашных схватках, как в этом, так и в прежнем мире. Даже не пытался бить его голыми руками или, уж тем более, не пытался бросить врага, как это делают борцы. Сейчас этот тощий человек мало чем уступает в тяжести каменной крепостной стене.
  Как змей, я уклонялся от его загребущих рук, от вновь летящих в меня стрел, а порой ещё и заклинаний от двух других магов. Мои товарищи медленно пытались продавить магический доспех мага камня, но им не получалось достигнуть особого успеха. Это всё было сродни возни детишек, пытающихся свалить взрослого. Если дать немного времени, то они справятся. Собственно, это время я им и предоставляю, каждое мгновение, рискуя, оказаться в загребущих лапах тощего мага или попасть под заклинание кого-то из его товарищей.
  Из-за внутренних повреждений было сложней двигаться, чем минутой ранее, но я использовал ускорение, в самых малых объёмах и уже успел приноровиться к новому ритму боя. Выгадав момент, использовал технику множественного пореза, уклонялся и вновь повторял действия этого замкнутого круга.
  Когда с этим магом было покончено, я рванулся к тому, что швырялся льдом, вот только понимая, что я теперь нацелился на него, этот хитрец использовал заклинание, после которого вокруг него поднялся снежный туман. Ничего было не видать, пришлось действовать в слепую, а ведь он наверняка уже готовит какую-то пакость.
  Я оказался прав, ведь заранее почувствовал запах создаваемого заклинания, которое пахло особенно скверно. Кажется, противник готовил какое-то особо убойное заклинание. Из-за тумана я не видел затаившегося лучника, но когда заметил, как на меня оглянулся их маг владеющий стихией камня, но ничего в меня не отправил, тут же остановился. Вовремя. Из снежной завесы вылетела стрела, пролетев рядом со мной и врезалась в ствол дерева, уйдя в него до самого оперения, а ведь стрела была очень длинной.
  Предчувствуя не ладное, ощущая, что заклинание сорвалось с рук порабощённого мага льда, с разбегу прыгнул на сосну, а после оттолкнулся от ствола дерева и, перевернувшись в воздухе, увидел, как подо мной ковром стелется заклинание, после которого заледенело всё, что с ним соприкоснулось. Приземлился я на ноги, услышав, как хрустнул толстый слой льда, возникший поверх снега.
  Если бы я не доверился, в очередной раз, своему предчувствию, то быть бы мне теперь сосулькой.
  Я за доли секунд смог сблизиться с врагом и обрушить на него череду техник множественного пореза. Он пытался меня подловить, его двое оставшихся союзников пытались меня отогнать, но без особого успеха. Прежний расклад сил был сломан, мы достигли паритета, который постепенно смещался к нашей выгоде. Похоже, это понимал не только я, ведь лучник вновь пустил стрелу, но не в меня, а в другого выжившего. В первый раз я смог перерубить стрелу, немного сместившись от мага, но в следующий раз лучник стрелял с другой позиции. Выбор у меня был невелик, -- попытаться спасти союзника и тем упустить возможность добить врага или совершить размен.
  Как бы не было это печально, но я был не в том состоянии, чтобы бегать. Мои силы таяли, а внутренние травмы уже начинали сказываться существенным образом. У меня не было на всё это времени, нужно было покончить с врагом в кратчайшие сроки. Я сделал свой выбор, после чего услышал короткий вскрик, полный боли.
  Вслед за этим, спустя пару секунд, я покончил с магом льда. Теперь оставалось решить, кто на очереди, маг со стихией камня или лучник. Впрочем, это был выбор без выбора. С магом оставшиеся товарищи должны справиться и без меня, тем более, стоит мне к нему подобраться поближе и он меня может изрешетить шрапнелью из камней. В то же время, лучник вздумал сбежать, вот только, зря он решил, что после двух подстреленных товарищей я ему это позволю.
  Чтобы угнаться за этой проворной порабощённой сволочью мне пришлось вновь использовать ускорение. Тело и без того болело и начало сбоить, но выбора у меня не было. Мало того, что мне хотелось отомстить. Если дать ему уйти -- совсем скоро здесь будут ещё такие же враги, а мои силы уже на исходе. Кроме того, не думаю, что с союзниками ситуация многим лучше.
  Разбежавшись, почти догнав его, приготовился в кратчайшие сроки уничтожить этого шустрого лучника. Пусть он и порабощённый и действует не совсем по своей воле, но перед смертью я укорочу ему ноги и руки, чтобы хоть немного сбросить ярость, которая меня нынче переполняет.
  Глава 28
  Мы стояли недалеко от погребального костра. Ветер стих и дым поднимался почти вертикально, взвиваясь от пламени и полностью рассеиваясь ближе к кронам деревьев. Итог боя оказался предельно неутешительным, мы потеряли троих. За короткий срок от всей нашей группы остались только трое, я, Иван да Радим.
  Я при всём желании, не могу назвать своих товарищей по выживанию эффективными союзниками, но каждый из них оказал мне ту или иную помощь. Без них мне было бы существенно сложной дожить до этого дня, ведь в том же, недавнем бою, они оттянули на себя не только очень проблемного для меня врага, но и смогли самостоятельно его ликвидировать. Не думаю, что в том бою победил бы без их помощи. Да и прежде они сыграли свою роль, благодаря которой я всё ещё способен дышать.
  Я смотрел на то, как горели мои товарищи, те, с кем смог наладить общение. Витольд и Виктор смогли меня кое-чему научить, просветили на тему тех или иных вопросов. Конечно, я мог бы, в дальнейшем, справиться и сам, но... они помогали мне бескорыстно. Пожалуй, я впервые в этом мире, благодаря этим славным людям, вновь ощутил, что такое дух боевого товарищества.
  Как жаль, что итог всегда один. У тех, кто встал на путь войны, тропы судьбы могут долго плутать, но все они ведут в могилу. Печально, что так устроена наша жизнь, но это, пожалуй, и делает её неповторимой. Когда каждый день живёшь, как последний, едва ли можно погрязнуть в однообразии и пресыщении. Особенно, зная, что однажды наступит тот бой, что станет последним, сложно не готовиться к тому, после чего окончится земной путь. Вся моя жизнь была и будет подготовкой к последнему бою.
  Я надеялся, что Свет примет меня в свои объятья, что я смогу отдохнуть в посмертном мире, но, кажется, у Света есть на меня планы. Не верю, что я здесь просто так. Да и пробуждение Тхолтусса, когда уже есть анклав нежити и целый некрополис, намекают, на правоту этого суждения. Только теперь подумал об этом и невольно задался вопросом, встречу ли в этом мире кого-то из своих друзей или врагов?
  Я точно знаю, что смерть -- не конец. И если Свет тоже не примет их в свои объятья, значит, где-то они ещё нужны и сослужат свою службу. Наверное, так будет и с теми, с кем я сражался бок о бок в этом лесу. Впрочем, подозреваю, что у их Богов есть свои счёты на этих славных людей.
  -- Нужно уходить, -- сказал я, не отрывая взгляда от погребального костра. -- Вы смогли сделать гораздо больше, чем могли. Не нужно больше рисковать своими жизнями.
  -- Вот как ты заговорил? -- возмутился Радим, -- после того, как мы потеряли друзей, после того, как от отряда остались только мы, трое, ты предлагаешь сдаться и уйти?
  Иван молчал и не вмешивался в наш спор, кажется, он думал о чём-то своём и мыслями был где-то невероятно далеко, где не было зимы и порабощённых, где не горел погребальный костёр с его товарищами.
  -- Дальше будет только хуже. Не думаю, что вы сможете пережить ещё один такой бой. Так не лучше ли вам будет выбраться из этой передряги? Если захотите, то сможете после пойти добровольцами в армию, ведь тогда вам подберут людей, с которыми у вас будет всяко больше шансов выжить.
  -- У вас? То есть, ты считаешь нас настолько бесполезными, что собираешься прогнать прочь, а сам продолжишь кошмарить этих... этих тварей?
  Радим едва не задыхался от переполнившей его злости. Кажется, я действовал ему на нервы любым своим высказыванием. Он будто бы только и ждал, что я что-нибудь скажу, чтобы поступить мне наперекор, возразить или поспорить. Видит Свет, он -- взрослый ребёнок, который только и делает, что ищет повод для истерики.
  -- Вам есть что терять, в отличие от меня. Возвращайтесь туда, где вас ждут. Или сражайтесь, если хотите, но не вместе со мной. В случае, если мы столкнёмся с такими врагами, я не смогу уберечь вас от подобного костра, не факт, что и сам выживу. Так не лучше ли выполнять посильную задачу?
  -- Какой же ты высокомерный ублюдок, -- сплюнул он. -- Если ты чуточку лучше сражаешься, чем мы, это ещё не значит, что ты можешь вытирать об нас ноги! Скажи прямо, ты считаешь нас балластом, думаешь, что без нас у тебя будет больше шансов выжить? Так я тебе скажу, ты идиот и дальше своего носа не видишь!
  Этот разговор начал меня раздражать. Я не понимал, чего ему надо и чего он от меня добивается?
  -- Я тебя не понимаю, объясни по-человечески, зачем ты тут устраиваешь сцену? Ты, вроде как, взрослый мужик, а ведёшь себя, как бела-девица.
  Радим сжал кулаки. Мне даже показалось, что сейчас он на меня кинется и попытается выбить из меня всю дурь. На его лице заиграли желваки, а взгляд стал предельно пропитан неприязнью.
  Не знаю, почему, но я обратил внимание на Ивана, которой всё также продолжал неподвижно стоять, смотря на догорающий погребальный костёр. Сложно объяснить то чувство, которое у меня возникло, но я ощущал некоторую неправильность в его облике. Что-то здесь не так.
  -- Ты говорил о том, что мы должны сражаться с этими... порабощёнными. Ты говорил, что мы не можем глупо раскидываться своими жизнями, но теперь ты хочешь героически покончить с собой. Люди пошли за тобой, а ты, треклятый лицемер, хочешь сбросить с себя ответственность и убиться об врага чтобы не нести ответ перед моим господином, за убийство его сына. Больше того, ты хочешь сбежать от ответственности за гибель людей, что тебе доверили свои жизни. Возвращайся с нами и кровью смой свои грехи, а уж на службе родине или на эшафоте, решай сам.
  В его словах была доля здравого смысла, но кое в чём он был не прав. Я не собирался тут подыхать. За время, пока я здесь сражался, я стал заметно сильнее. В бою мне удавалось восстанавливать силы, которыми я обладал в прежнем мире. Если так пойдёт и дальше, если у меня будет ещё хоть какое-то время, то есть шансы восстановить силы в достаточной степени, чтобы стать равным по силе неофитам клана мечников, в котором некогда я учился.
  Это место стало для меня всё равно, что тренировочной зоной. Только в сражениях можно обрести истинную силу, именно этим я и собирался заниматься. Кроме того, в последнем бою я обзавёлся трофейным полуторным мечом. Тот, что прежде получил от слуги баронессы, уже порядочно иссечён и в любой момент может развалиться.
  Новый, трофейный полуторник не так хорош, но всё-таки не совсем уж и плохой. Так что, в сухом остатке я имею неимоверное желание сражаться, у меня есть оружие и небольшой запас еды, полученный с тел порабощённых. Жить и сражаться можно. А уж если мне повезёт раздобыть мясо одарённого зверя, то жизнь станет и вовсе прекрасной.
  -- Ты ошибаешься, я не собираюсь тут подыхать, у меня ещё есть... -- начал я, но прервался, ощутив смертельную угрозу.
  Я толкнулся в сторону, начиная разворачиваться, но спину всё равно обожгло. Мне удалось поспеть вытащить оружие и я смог краем клинка ударить по чужому магическому доспеху. Передо мной никого не было, только пустота, но я чувствовал, что рядом враг. Рана, перечеркнувшая поясницу являлась хорошим доказательством того, что мне это всё не померещилось.
  -- А ты не плох, -- сказал, как и прежде, спокойно стоявший Иван, после чего повернулся ко мне. -- Я думал, ты безмозглый рубака, не способный... или тебе просто повезло? Впрочем, не важной. Давай, Радим, это твой шанс. Убей его и принеси своему господину его голову.
  Я толкнулся в сторону Ивана, собираясь обезглавить его, но ещё не приблизился к нему, как вновь ощутил, что нахожусь на краю гибели. Я не видел угрозы, но, доверяя инстинктам, ударил туда, где чувствовал опасность. Раздался оглушительный лязг стали, но краем меня всё-таки достало и на рукаве куртки появился порез, по которому потекла кровь.
  -- Ты и в самом деле удивительный юнец, скажу я тебе, -- прозвучал голос со спины, где появился ещё один Иван. После появился ещё один, а за ним сразу трое, все они говорили разом одно и то же, их голоса сливались и звучали каким-то причудливым образом. -- Жаль, что ты слишком глуп, чтобы понять. Бешеные псы никому не нужны. Ты должен был покаяться, тогда, уж поверь, нашлись бы люди, готовые предложить тебе достойные условия жизни. Да, пришлось бы примерить ошейник, но это всяко лучше, чем сдохнуть здесь, сейчас, в Богом забытой дыре!
  Радим стоял, как и прежде, на своём месте. Он поражённо взглянул на меня, но, судя по всему, также не видел, где на самом деле находится Иван. Мужчина переводил удивлённый взгляд с одной иллюзии, на другую.
  -- Барон Яков Родков, его сиятельство "блистающая тень", -- с придыханием, в котором чувствовалось не восхищение, а страх, сказал Радим. -- Нам конец.
  Тот, кто мне представился прежде Иваном, засмеялся, вместе со всеми своими копиями.
  -- А ты умнее, чем наша дворняжка. Я надеялся, что ты мне хоть немного поможешь, но, кажется, я слегка ошибся на твой счёт.
  Спустя несколько мгновений Радим получил первый удар. Он пытался отмахиваться от Родкова, но чего можно добиться, если просто размахивать мечом? Я заметил, как Радим пару раз дёрнулся, получив удары на свой магический доспех.
  Проблемный, однако, достался противник. Мне уже доводилось сражаться с теми, кто умеет маскироваться, да так, что их не заметить при всём желании. Я внимательно вглядывался в снег, но нет, Иван не оставлял следов, будто растворяясь в воздухе и воплощаясь вновь только перед самим ударом, после которого вновь становился бестелесным духом. Отличная маскировка, но не думаю, что его иллюзии стоят просто так. Ещё не настало их время для сценического выхода.
  -- Какой ты всё-таки театрал, -- сказал я, бросившись к Радиму, который продолжал бессмысленно махать оружием. Вновь едва не напоролся на скрытую атаку, обзавёлся новой небольшой раной на шее, но и сам смог ударить Ивана по его магическому доспеху. -- Ты слишком много позёрничаешь!
  После того как крикнул ту фразу, я пинком отправил Радима в затяжной полёт, чтобы не мешался под ногами. Когда тот приземлился, я уже успел обзавестись двумя новыми ранами, но и сам ударил врага по его магическому доспеху.
  -- Беги! Это твой единственный шанс! -- крикнул я мужчине, который крутил головой, после болезненного падения. -- Либо ты сейчас сможешь удрать, либо он тебя убьёт!
  Мои слова подействовали, Радим поднялся и, вначале неуверенно, но с каждым шагом всё расторопнее, начал удирать от подлого барона.
  Я ощутил, что Иван решил догнать и прикончить ненужного свидетеля, но я уже начал привыкать к его скрытому присутствию. В несколько длинных прыжков, я оказался на краю оврага, а после нанёс тяжёлый вертикальный удар. Раздался оглушительный лязг, на мгновение среди снега показался мужчина, стиснувший зубы и всеми силами старающийся удержать меч, потому что иначе ему придётся очень несладкой.
  -- Какой ты приставучий! -- прорычала пустота, а рядом возникло три иллюзии. -- Сдохни уже!
  Всё моё естество взревело от предельно скверного предчувствия. Кажется, иллюзионист не так уж и прост. Без подготовки использовать ускорение, разом выжимая его до предела нынешних возможностей -- идея, как минимум, лишённая здравого смысла. Но выбор был невелик, либо рискую, либо подыхаю.
  Я совершил круговой удар, после которого окружающие меня иллюзии развеялись, но две из них успели меня краем задеть. Ещё пара ран в мою копилку унизительных ранений.
  -- Ты так просто не сдаёшься, да? Ты действуешь наверняка? -- спросил Иван, держа дистанцию. -- А ведь у меня почти получилось. Ты ведь не используешь ни единого доспеха или какого-то подобия защиты... успех был совсем близок.
  -- Зачем тебе всё это? Какой тебе резон от моей смерти? Зачем тебе убивать Радима?
  -- Ты ведь не думаешь, что я стану тебе всё это рассказывать? -- спросили сразу несколько иллюзий, возникших вокруг меня, на небольшом расстоянии. -- Просто вы оба пережили свою полезность. Вот и всё.
  За это время Радим успел скрыться из вида, растворившись средь заснеженного леса. Неплохо он бегает, когда на кону его жизнь. Надеюсь, он сможет избежать встречи с порабощёнными или тварями, вроде Ивана.
  -- Пора заканчивать эту возню. Не хочу за тем гадёнышем долго бегать по снегам, так что окажи маленькую услугу. Не трать понапрасну время, не сопротивляйся и просто сдохни.
  После этих слов вокруг меня возникло почти два десятка иллюзий. Оглядываясь, предположил, что лишь часть из них способна меня ранить, в то время, как основной удар попытается нанести сам барон. Как вскоре выяснилось, я слегка ошибся, ведь все двойники Ивана оказались способны меня ранить. За какую-то минуту я получил ещё пятнадцать ран, которые кровоточили, постепенно лишая меня сил.
  Когда я почувствовал близость атаки, хотя рядом не было ни одной иллюзии, моему терпению пришёл конец. Я уже перестал думать о том, что будет потом, я хотел уничтожить Родкова. Всё остальное меня не тревожило.
  Я не стал парировать его удар и получил глубокую рану на бедре, но в тот же самый момент использовал "клинок ярости", вместе с тем, используя запредельное для себя нынешнего ускорение. Я ощутил, как под мечом рассыпался на осколки магический доспех, а снег оросило кровью. Передо мной возник изумлённый до предела Иван, его грудь и живот пересекала огромная рана.
  -- Неожиданно, правда? -- спросил я у него, понимая, что он всё равно уже не жилец. -- Не только у тебя есть свои козыри в рукаве.
  
  Отделение Имперской Тайной Службы при штабе близь Омского фронта.
  
  -- Вы уверены, что видели барона Родкова? -- спросил мужчина в идеально сидевшей на нём форме.
  Сидевший на стуле, перед столом представителя ИТС, Радим склонил голову и только после подтвердил ранее сказанное:
  -- Насколько я могу судить, всё было именно так. Он смог исчезнуть, в то время, как вокруг появлялись его копии. Они ничем не отличались от оригинала. Сам Родков спокойно мог наносить удары, не возникая перед нами.
  Это был не первый допрос, которому подвергли Радима. Каждый раз количество звёзд на погонах тех, кто задавал ему вопросы, неуклонно росло. Теперь их вновь стало по три, как было двумя часами ранее, вот только пара звёзд были значительно больше других.
  Радим и представить себе не мог, что его будет допрашивать старший капитан ИТС. Несмотря на все страхи, с которыми ему пришлось столкнуться в проклятом лесу, сейчас было намного страшней. Спокойное поведение этих представителей тайной службы, а в особенности вкрадчивые голоса, пугали куда как сильнее, чем опасный преступник, которого уже не один год пытались поймать.
  -- А что с тем молодым человеком, про которого вы упоминали? Он правда является тем преступником, что убил одного из сыновей Елтуновых? Кроме того, он в самом деле смог сражаться с сильными... одарёнными, которых вы называли порабощёнными?
  И вновь мужчина начал всё рассказывать, не пытаясь ничего утаить. Даже знай Радим, что его спаситель жив, он бы не отважился солгать и в малом столь опасным людям. В особенности, старшему капитану тайной службы.
  -- А ещё он съедал невероятное количество еды. Порой начинало казаться, что внутри него находится червоточина, в которую сколько не бросай еды, всё равно будет мало.
  Старший капитан кивал, внимательно выслушивая мужчину, порой задавал уточняющие вопросы и опять слушал. Репутация структуры, в которой он служил, значительно упрощала работу. Зачастую не требовалось прилагать никаких усилий, чтобы получить нужную информацию, достаточно только верно подобрать вопрос. Так было и теперь.
  Закончив допрос, старший капитан поблагодарил допрашиваемого, позволив себе лёгкую улыбку от которой Радима пробрало крупной дрожью.
  -- На этом мы и закончим. Спасибо за сотрудничество. В ближайшее время мы проведём несколько тестов, которые, уверяю, совершенно безвредны. После вы сможете отправиться к своему господину, пойти на службу в армию или просто отправиться на все четыре стороны. Словом, как вам будет угодно.
  Радим несколько раз низко поклонился, удаляясь из помещения. После того как за мужчиной закрылась дверь, с лица капитана спала маска дежурной вежливости. Он взял в руки папку с собранной информацией, пролистал её, а после поставил на обложке штамп "Секретно".
  Спустя несколько минут у него сработал коммутатор:
  -- Да, доклад готов. Хорошо, скоро буду, -- ответил старший капитан.
  Но прежде чем покинуть комнату, сам быстро набрал номер и, спустя два гудка, услышал голос одного из подчинённых и коротко велел:
  -- Ликвидируйте свидетеля. Также, объявите того юношу пропавшим без вести близь эпицентра катастрофы. Официально закройте связанные с ним дела. Вскоре получишь свежие предписания.
  Глава 29
  У меня возник целый ряд вопросов, на которые я так и не получил ответы. Этот ублюдок подыхал минут пятнадцать, но так и не сказал ничего интересного, лишь бубнил какой-то мало вразумительный бред о грядущем конце света. Он захлебнулся в собственной крови, насмехаясь над тем, как я буду страдать, когда придёт какой-то там "Час Хаоса". В конечном счёте, какой бы сволочью он не был, стоило сжечь его останки, чтобы он и после смерти не доставлял другим проблемы.
  Прежде всего, мне пришлось срочно взяться за то, чтобы прекратить потерю крови. Голова уже слегка шла кругом, что не внушало оптимизма, ведь значит, что я с каждой минутой буду терять всё больше сил. Пришлось позаимствовать немного ещё горячего пепла, оставшегося от погребального костра. Было в этой шутки жизни что-то изумительное, ведь чтобы не сдохнуть, мне пришлось использовать пепел, в том числе, с остаточными частями своих павших товарищей и врагов.
  То ещё удовольствие, сыпать горячий пепел себе на раны, но иного выхода не было. Конечно, я мог бы развести огонь и раскалить железo, чтобы потом прижечь раны и тем остановить кровь, но... всё это потребовало бы прорву времени, которого у меня не было, ведь, в буквальном смысле, жизнь от меня утекала.
  Когда с этим было покончено, я смог слегка передохнуть, a после начал собирал хворост и крупные опавшие ветви, чтобы устроить очередной погребальный костёр. Так я наткнулся на тело одного из тех порабощённых, с кем сражался несколькими часами ранее. Это был маг владевший стихией льда. Пусть и смутно, но я помнил его лицо.
  "Какого демона! -- пронеслoсь у меня в голове. -- Я ведь видел его труп там, в огне!"
  Закинув тело мага себе на плечо, потащился назад, к пепелищу. Бросив своего недавнего противника рядом с трупом барона, пришёл на место прогоревшего погребального кострища. Я внимательно всё осмотрел и не поверил своим глазам. Ведь и в самом деле не хватало одного сгоревшего трупа.
  Вернувшись к останкам Ивана или кто он там, на самом деле, внимательно посмотрел ему в лицо. У меня к нему возникли новые вопросы, но он, само собой, мне на них не ответит. Он и так мне показался непростым человеком, но теперь я даже не знаю, как его назвать.
  Зачем кому-то может быть нужно тело? Он говорил, что мы с Радимом пережили свою полезность, мы стали ненужными свидетелями, но чего? Я пытался разгадать загадку, пару минут поломал голову над поиском ответа, но так и не преуспел. После этого решил проверить его карманы, возможно, найду какую-то записку или ещё что-то из-за чего он вздумал предать товарищей?
  Ничего особенного я не нашёл, никакой хитрой записки с шифром или ещё что-то в этом духе. Возможно, что-то из того, что я счёл хламом, является технологичной вещичкой, способной сослужить службу, о которой я и не в силах даже помыслить. Кроме того, нашёл украшения, которые не выглядели броско, но от которых слегка веяло магией. Перстень с незнакомым мне гербом в виде дуба и цепочка с украшением в виде дубовой веточки. Ничего подобного я ещё не встречал в этом мире.
  Пока держал эти украшения, чувствовал, как от них слегка веет прохладой, когда попытался одеть кольцо на палец, почувствовал, как от украшения ощутимо потянуло холодом, который был намного страшнее, чем промозглый мороз на улице. Стоило мне слегка надеть кольцо, как палец начало раздирать от ужасающего холода, даже мой способ согреться не помогал, будто и не было никакой защиты в виде распылённой ярости.
  Кажется, это какой-то артефакт, но, судя по всему, им может владеть только ледяной маг или, что тоже нельзя исключать, украшение завязано на кровь своего владельца. Возможно, это некий способ отличить своего от чужого, который никак нельзя обмануть, а может и артефакт, который усиливает своего владельца, если тот соответствует определённым требованиям. Вполне возможно, что это редкий артефакт, который стоит огромных денег, которыми барон не собирался с нами делиться и предпочёл избавиться от временных союзников, то есть, от меня и Радима. Впрочем, возможно это какой-то псих, поджидавший удобного момента, чтобы убить тех, кто ему хоть немного доверял.
  Можно долго строить предположения, искать и находить тайный смысл там, где его на самом деле нет. Свой секрет этот ублюдок утащил в могилу, а я не настолько любопытен, чтобы пытаться найти ответ. Так что спустя час поджог очередной погребальный костёр, окончательно избавляясь от лишних мыслей. Мне сейчас не до разгадывания каких-то хитрых планов.
  Подхватив немного снега, протёр руки. Пожалуй, пора в путь, думал я, уминая ту еду, что позаимствовал у барона. Прежде всего, чтобы не помереть, мне нужна еда. Поэтому, постараюсь избегать столкновений с порабощёнными, ведь теперь они стали намного опасней, чем были ещё несколькими днями ранее, а я ныне особенно слаб. Надеюсь, найду какое-нибудь особо огромное животное с вкусным мясом, пропитанным маной.
  
  Некоторое время спустя.
  
  Я, конечно, искал себе мясо, но что-то явно пошло не по моему плану.
  Я стоял на небольшом пригорке, сжимая в руках полуторный меч. Вокруг редкий лес и с неба сыплет снег, а ветер налетает порывами, стараясь ободрать кожу с лица и кистей рук. Ещё заранее я услышал странные звуки, но только, когда стало поздно предпринимать что-либо и я оказался в окружение, заметил пришедшее ко мне мясо. Либо голод сказывается на восприятии и я вижу то, чего быть не должно, либо у меня большие проблемы.
  Вокруг меня собиралось стадо олений. Казалось бы, нужно радоваться, но... все они были порабощёнными, кроме того, магическими животными. А их тут десятки, но, такое чувство, что ещё не все подобрались, ведь я вижу, как сюда прибывают всю новые и новые особи. У некоторых из них уже отчётливо заметны первые признаки трансформации в отродий бездны, в единичных случаях это настолько явно выразилось, что уже понятно -- тех нескольких есть не стану, неоправданный риск.
  Самое для меня не приятное заключается в том, что они и без того всю свою жизнь проводят стадом, а значит, умеют взаимодействовать друг с другом. Но сейчас, когда даже у порабощённых людей, работающих в группах, появилось единение сознания, то что произошло с этими оленями?
  Кажется, я смогу наесться от пуза, но это только в том случае, если я переживу грядущее сражение. Впрочем, судя по их взглядам, ещё остаётся вопросом, кто и чьим станет ужином. Не нравятся мне то, как плотоядно они на меня смотрят.
  Спустя пару минут, когда я уже приготовился к бою, показался такой олень, которого так и хочется назвать королевским. Он был втрое больше, а его рога напоминали массивные ветви деревьев, на которых весной расцветут зелёные побеги. Прежде этот зверь был не просто величавым, но и выглядел, как любимый питомец великого друида. Теперь это была та ещё тварь, с облезшей шкурой и чешуйчатыми наростами по всему телу, в наступающих сумерках его глаза мерцали тёмно-синими огнями, а дыхание вырывалось густым облаком с фиолетовым отливом.
  Ещё неделя-другая и этот зверь закончит трансформацию, станет одним из первых полностью обращённых зверей. Предельно не приятная новость, ведь от подобных зверей не будет никакой пользы. Это значит, что мне вскоре придётся убраться из этого леса, потому что иначе я обречён на голодную смерть.
  Предводитель олений вскинул голову и взревел, усилив свой голос какой-то магией, от чего у меня заложило уши. В следующий момент всё то, парнокопытное племя, что постепенно меня окружало, бросилось в мою сторону, опуская ниже головы и выставляя свои рога.
  
  Я понимал, что будет не просто, но не подозревал, насколько. Мне дважды пришлось использовать технику "клинок ярости" чтобы развеять заклинание порабощённых животных. Уму непостижимо! Какие-то животные меня заставили бегать едва ли не половину ночи и использовать технику, которую я ещё не использовал в этом мире дважды за один бой. И словно этого было мало, я за время сражения с этими обезумевшими созданиями получил больше ранений, чем в прежнем бою с одарёнными порабощёнными людьми.
  Впрочем, грех жаловаться. В ближайшие пару дней я с места не сойду, пока не съем их всех, кого магия бездны не отравила критическим образом. Восполню силы, может, слегка обрасту мясом. Итог боя из-за этого получился смешенным, ведь это невероятно унизительно, получить множество травм и ранений из-за олений, но в то же самое время, задумываясь о том, насколько много у меня теперь пропитания, я могу смело сказать, что не так уж и сильно мне досталось.
  У меня почти не осталось сил, после этого боя, а потому я ел сырое мясо. Начал, как всегда, с органов сосредоточением маны. Конечно, это не идёт ни в какое сравнение, с тем, что было у медведей, особенно у последнего, которых я убил и ел в этом лесу, но и так неплохо. Особенно после длительного недоедания.
  Только во второй половине ночи я развёл вначале один, а потом ещё несколько костров, отправляя мясо готовится. Этот чудесный запах, свежего и ещё горячего мяса на огне с примесью дымка, вскружил мне голову. Чтобы не захлебнуться слюной, я продолжил уминать сырое мясо, наслаждаясь временным затишьем.
  В любом походе, особенно, после сражения, я обожал подобные минуты, когда ещё в крови клокочет ярость, но бой закончился и возникает некое пьянящее чувство. Жив. Выжить в мясорубке, когда гибнут товарищи, когда сам убиваешь десятки сильных врагов, каждый из которых мог убить тебя, -- это порождает просто невероятное ощущение радости и счастья. А уж если есть горячий, вкусный ужин и добрая выпивка, то подобные минуты становятся лучшими в жизни.
  Жаль только рядом нет верных товарищей. Сейчас бы спеть песню с братьями Чендлер, услышать бранную шутку дварфа Бхадриса и увидеть, как услышав её, кривится лицо у эльфа-целителя Матханар. Мне не хватает этих славных приятелей, с которыми мы прошли через многие сражения. Особенно мне их не хватало в последние годы, когда я терял их одного за другим в войне с нежитью.
  Вновь накатила волна злобы на всю нежить вместе взятую, а в особенности на себя за ту слабость, которая не позволяет мне сейчас бросить всё и отправиться в анклав и начать разносить скелеты по косточкам, сжигать живьём некромантов и вырывать сердца рыцарям смерти. Сейчас я мог совсем не многое и чтобы изменить положение вещей, мне следовало стать сильнее. А для этого, прежде всего, мне нужно много есть и сражаться. Поскольку, еда рядом, я запустил процесс, благодаря которому колоссально ускорил метаболизм.
  Пора объесться и нарастить хоть немного мяса, а то я сейчас выгляжу немногим лучше, чем обтянутый кожей скелет. Кроме того, это вносит свои ограничения, лишая меня многих возможностей. Чтобы поправить дела, начал торопливо жевать мясо, которое заглатывал целыми кусками. Мой живот справится, всё переварит и превратит в полезные вещества, которые мне сейчас так необходимы.
  Когда-то давно Матханар пытался вбить в мою голову познания об устройстве живых организмов, о том, как работает пищеварение и прочее, что связано с его ремеслом. Помнится, он рассказывал однажды про какие-то формы жизни, которые мы не способны разглядеть и что они во многом влияют на наши жизни, а его основная работа, соблюдать баланс этих форм жизни и тем уберегать нас от болезней. А ещё он рассказывал про строение тканей в живых организмах и прочем-прочем-прочем.
  Я никогда не славился особым вниманием к теории, меня всегда интересовала практика. Его усилиями, я начал изучать некоторые основы простого лечения. Это, порой, спасало мне если не жизнь, то, хотя бы, время и силы. Да и после сражений, бывало, помогал лекарям, особенно, когда началось нашествие нежити. Ведь каждый погибший воин пополнял ряды армии мёртвых, если, конечно, не сжечь тело.
  Помнится, он рассказывал, что мало есть одно только мясо, что для успешного и результативного физического развития требуется не забывать и про иную пищу, вроде пшеницы и овса, а также различных растений. Забавно было слышать от тощего эльфа, как правильное питание может помочь в укрепление тела, но я всё-таки однажды прислушался и попробовал следовать его рекомендациям, в этом вопросе. И, что удивительно, это сработало.
  Отправив на костёр очередную партию мяса, начал разгребать снег в поисках корней полезных растений и кустарников. Земля была промёрзшей и выкапывать корешки было тем ещё делом, но я не ленился. Вскоре, используя снег, счищал с корней остатки земли, а после, морщась, приступил к неприятной процедуре -- поеданию того, что полезно, но имеет сомнительный вкус.
  Матханар объяснял, что в корнях растений содержится едва ли не убойная норма веществ и микроэлементов, которые сложно получить другим образом. По крайней мере, мысли о той пользе, что я получу от этого застолья с корнями, становилось не так уж и противно их есть.
  Жаль, что рядом нет Бхардиса с его огромным котлом, думаю, он смог бы сварить из той оленины, что дожидалась своего часа, невероятно вкусное варево. У него получалось, используя полезные, но очень отвратные на вкус корни, которые притаскивал наш лекарь-Матханар, варить их так, что вместе с остальной едой они походили на вкусные овощи.
  Но не менее интересно получалось соединять кулинарные таланты у братьев Чендлер и Матханара. Брятья обажали брагу, на протяжение всего жизненного пути они искали всё новые и новые рецепты выпивки. Где бы они не оказались, им удавалось найти новые способы изготовления самого разного пойла. Когда они работали в этом вопросе вместе с лекарем, получались настойки, после которых не было похмелья, которые исключительно лечили. Стоит ли говорить, какой популярностью пользовалась выпивка, способная лечить те или иные болезни?
  Впрочем, Чендлеры плохо переносили длинноухого, как и всё их ушастое поголовье из-за чего радовались мы славной выпивке редко, да и то, не долго, ведь она, как будто бы волшебная, едва только появлялась, как сразу исчезала без всякого следа и последствий.
  В чём же заключался мой талант, в нашей дружной группе? О, всё предельно просто! Благодаря способностям мечника, а ведь в те времена я уже был опытным малым, мой организм легко справлялся с ядами и прочей, вредной дрянью. То, что убило бы любого другого, вызывало у меня лёгкую слабость и особо вонючий дух, который я испускал. Словом, я был их идеальным дегустатором, проверяющим все их кулинарные свершения... или подопытным. Тут уж как посмотреть.
  Я часто работал в группе с другими людьми до знакомства с этими славными парнями, но и после редко бывал один, да только не было больше подобного веселья, как с этими товарищами. Только с ними мне удалось совершить неисчислимое количество глупейших, но весёлых поступков. Однажды мы отправились в рейд в земли, что некогда принадлежали людям, но после крупной войны там поселились огры. Братья Чендлер позаимствовали выпивку огров и смешали её со своей. Они считали, что уж огры не станут пить всякую бурду, от которой не пьянеют. Кто ж знал, что это был отвар ярости?
  Огры обитали на руинах людского поселения. Когда мы туда явились, там находился небольшой их воинский клан. После того как я выпил ту чудо выпивку, что приготовили братья Чендлер, популяция сильных огров начала резко сокращаться. Друзья не захотели оставаться в стороне и, вслед за мной выпели чудесный отвар. Как итог, от руин поселения не осталось и следа. Славно мы там погуляли.
  Больше всех удивил наш миролюбивый и сострадательный Матханар, подорвавший старые казармы, в которой обосновали себе логово огры. Мы ещё долго гадали, как он умудрился это провернуть, но эльф отказывался раскрывать свой секрет, лишь краснел и прятал взгляд, в лучшем случае, говорил, что нашёл старую взрывчатку.
  Вот только, странное дело, ему никто не поверил.
  Беcспорно, в моей жизни было много славных товарищей, с которыми мне удалось весело сражаться бок о бок. Но эти четверо являлись лучшими моими друзьями. Интересно, получится ли мне в этом мире найти подобных друзей?
  Глава 30
  Спустя три дня
  
  Забитый до отказа рюкзак слегка отягощал плечи. Из оленьих шкур сделал себе одежду, на смену тем лохмотьям, что у меня остались после пары последних боёв. Мне удалось значительно поправить своё здоровье, теперь меня не беспокоили, в том числе, и мелкие старые раны. Я только и делал, что объедался и тренировался, изредка отбиваясь от заходящих на огонёк порабощённых.
  Я стал значительно сильнее, чем был, когда выбрался из логова некроманта. Жизнь в этом лесу и сражения помогли мне существенно продвинуться в обретении физических возможностей и сил, но, боюсь, я никогда не буду доволен собой. Наверное, даже если мне удастся восстановить своё былое могущество, мне этого всё равно будет мало, ведь так было и в прежней жизни. Нет вершины совершенства, есть только путь.
  На протяжение почти целого дня пути мне не повстречались порабощённые. Они как будто растворились или всеми силами старались избегать меня. Когда я был ослаблен, их было целое засилье, теперь ни одного раба Тхолтусса, будто бы тот решил вернуться в ту дыру, откуда вылез, прихватив с собой всех своих слуг. А может, нагрянули местные полубоги, вместе с ордами сильных одарённых и навели порядок, пока я отъедался?
  Само собой, я не знал ответа, а потому продвигался сквозь лес, вроде бы, в сторону Омска со всей возможной осторожностью. Во второй половине дня начал сыпать снег, но уже спустя пару часов начался полновесный снегопад и видимость упала до нескольких шагов. Когда сумерки сгустились и я уже подумывал, чтобы найти себе укрытие и заночевать, сквозь завывания ветра мне послышались слова. Будто бы ветер решил спеть мне песню.
  Меня пробрала дрожь. У людей, живущих высоко в горах, на юге королевства, из которого я родом, имеется поверье, что если снега и ветра начинают тебе петь песню, то твой смертный час совсем близок. Я обнажил меч, а продвигаться дальше стал заметно медленнее и осторожней. Возможно, это всего лишь суеверный страх, но я предпочту быть готовым ко всему.
  -- Вот летит, сквозь угрюмые снега... -- более отчётливо расслышал я слова. -- Качается лампадка... скажи, дружок, впервой ли зима лютует?
  Деревья раскачивались на страшном ветру, будто колоски в поле, их скрип звучал зловеще и не предвещал ничего хорошего. Я ощутил, как по спине пробежал холод и это несмотря на тёплую одежду и лёгкий подогрев за счёт ярости. Продолжая двигаться вперёд, я отчётливо различил голос, напевавший песню.
  По мере приближения, я всё лучше слышал этот надтреснутый и уставший голос. Мне и в самом деле начало мерещиться, что это голос самой смерти, уставшей и ожидающей, когда ж я наконец приду к ней, ведь, если быть честным, я от неё смог сбежать из-за чего теперь старухе придётся наведаться ещё и в этот мир за моей блудной душой. Из-за метели мне мерещилось, что кто-то блуждает рядом, но я никого не замечал. Похоже, все мои чувства сговорились и решили меня обмануть.
  Несмотря на прошлое, богатое на события, я всё-таки проникся моментом, в котором оказался. Было нечто жутковатое в том напеве, что я слышал. Я будто бы слышал голос, звучавший из загробного мира. Вой ветра и сумрачный лес лишь усиливали впечатление, облекая всё в мрачные тона. Всё вместе создавало тоскливое и гнетущее впечатление.
  В какой-то момент голос смолк, а ещё спустя пару минут я нашёл того, кто пел ту песню, от которой у меня до сих пор были мурашки по телу. Человек сидел, прислонившись спиной к дереву, закутанный в лохмотья, из-за тряпки, намотанной на лицо, видны были только глаза. В руках у него арбалет, что немало меня удивило, ведь я привык видеть у местных стрелков технологическое оружие, а тут разом повеяло чем-то знакомым.
  Он не сразу меня заметил, похоже, сказалась смертельная усталость. После он молча вскинул арбалет, но спустя пару секунд его руки задрожали с такой силой что едва ли удастся подстрелить меня с расстояния в десять шагов. Судя по всему, человек и в самом деле уже был одной ногой в загробном мире, а потому его голос звучал так гнетуще.
  -- Ты не один из этих... безмозглых? -- спросил он устало.
  Я развёл руками.
  -- Как видишь.
  Он опустил оружие и добавил, с толикой грусти.
  -- У меня ничего нет. Так что проваливай.
  Но я не стал уходить. Я смотрел на человека, которому явно пришлось не сладко. Ещё и этот холод, который может его доконать. Я мог бы пройти мимо, притворившись, будто ничего не видел и не слышал, мог бы добить страдальца, а после отправить его бездыханное тело на костёр, чтобы он никому не смог после смерти навредить. Вот только, видит Свет, я слишком добр к окружающим. Надеюсь, это вновь не обойдётся мне дорогой ценой, как это было с Драгомиром.
  Подойдя к этому человеку, тихо умирающему под деревом, стянул со спины сумку и достал, под удивлённый взгляд, крупный шмат мяса. Отрезав ломать хорошо прожаренной оленины, да ещё пропитанный маной местного зверя, протянул его человеку. Я видел только глаза, но и того, как изменился взгляд, достаточно, чтобы сказать -- я шокировал незнакомца.
  -- Неожиданно, -- сказал он, стягивая с лица тряпку и обнажая раны от ожога, -- не думал, что кто-то захочет мне помочь. Зачем тебе это? Чего ты хочешь?
  Присмотревшись, смог заметить, сквозь оплавившуюся кожу, кости лица, а также имелись явные следы обморожения. Этому человеку досталось больше, чем может выдержать иной солдат, а он ещё пытался храбриться передо мной, хотя совершенно точно понимает, что ему осталось недолго.
  -- Тебе не кажется, что в этом месте погибло слишком много славных людей?
  Мой вопрос вызвал у него хриплый смех, который быстро перерос в болезненный кашель.
  -- Славных? Здесь подохло множество ублюдков, которым оказалось проще убивать, чем договариваться. И это в то время, как вокруг бушует тотальный писец.
  Незнакомец был в возрасте, его клочковатая, уцелевшая борода, была сплошь седой. Да и глубоко пролегающие морщины намекали, что старость уже шла с ним рука об руку.
  -- Именно поэтому и нужно сохранять хотя бы видимость человечности, иначе все мы обречены тут подохнуть. Ну или там, где пока что спокойно.
  -- Тут ты верно подметил.
  За пару минут я собрал немного хвороста и начал расчищать рядом с незнакомцем место под костёр, но тот тут же едва ли не начал общаться матом.
  -- Ты что, хочешь устроить тут вечеринку с различными ублюдками, что слетятся на пламя как мотыльки?
  Я не стал его слушать и продолжил готовить место под костёр, а после и вовсе разводить огонь, ответив:
  -- Без костра ты тут загнёшься. Так что ты ничего не теряешь. А вот я, если кто и пожалует к нам, побеседую с незваными гостями. Если придётся, прогоню или отправлю их на вечный покой, ты ведь понимаешь, о чём я?
  Но старик продолжал ругаться, едва ли не придя в бешенство. Вначале я не понимал, почему он так переживает, а после услышал, как щёлкнул затвор арбалету у меня за спиной. За всем воем метели не заметил, как у меня за спиной кто-то двигался. Оглянувшись через плечо, увидел в полу сотне шагов от себя причину, по которой старик не хотел чтобы я, разжигал костёр.
  -- О! Это многое объясняет.
  
  Главный штаб Омского фронта
  
  -- Господин Болшаков, разведывательные группы готовы к прорыву к предместью Омска. Разрешите отдать приказ к началу операции?
  Граф Болшаков мерил шагами просторное помещение штаба. Он всегда так делал, когда его ум был занят особо сложными размышлениями. Задача, которую предстояло решить трём группам разведчиков, была весьма не простой и даже то, что в этих группах имелись одарённые A-ранга, нисколько не гарантировало успех.
  Командующий перебирал все возможные варианты решения не простой задачи. Ему, как воздух были необходимы разведданные, но, в то же время, не хотелось только ради этого терять верных людей, сильных одарённых из благородных семей. Ему ещё припомнят не то что потери, но и ранения каждого, кто носит аристократическую фамилию.
  -- Эх, Прошка, вот взять бы все эти дела, да передать кому-нибудь другому. Только представь, опять сходить в атаку, как мы это делали прежде!
  Прохор Микулин невольно улыбнулся, вспомнив те славные деньки, когда они могли себе позволить лично вести армию в бой. Его господина тяготила штабная работа, ведь по своей природе граф Болшаков был полевым командиром. Пусть он и хорошо справлялся с работой командующего фронтом, но это было не его призвание, ведь только ведя за собой верных людей он проявлял свой истинный полководческий гений.
  -- Однажды мы смахнём с себя пыль и напомним всем, чего стоим. Но сейчас у нас иная задача.
  Граф махнул рукой.
  -- Прав ты Прошка, как всегда, прав. -- вздохнув, добавил, -- и что бы я делал без тебя, моя ты карманная совесть?
  Отмахнувшись от минутной слабости, отринув тоску по былым дням, мужчина взял себя в руки, а в его глазах вновь разгорелось пламя, которое не предвещало ничего хорошего для врага.
  -- Командуй им начинать операцию, а пока давай подумаем, кем усилим команду для обеспечения их отступления. Им явно придётся не просто и будет хорошо, если получится избавить их от ненужных потерь при возвращении назад.
  
  Тайный лагерь отдельного разведывательного отряда
  
  Они расположились сутками ранее на небольшом холме, почти всё время потратив на укрепление временной позиции. Никто не знал, сколько придётся ожидать приказа, а потому командир действовал по наработанной привычке: "Не знаешь, когда идти в атаку? Укрепляйся!"
  Когда их командир, одарённый A-ранга, сообщил, что у них двадцать минут на подготовку, а после они двинут в путь, никто не закатил глаза, не послышалось ни одного усталого вздоха, но стоило им приступить к сборам, как разведчики обменялись взглядами, которые говорили яснее слов: "Да вашу ж Марью Остаповну!"
  Более всего от подобной несправедливости досталось их магу со стихией камня. Всё то время, что они были на холме, Станиславу пришлось без отдыха создавать укрепления на каменистой местности. Он дважды истратил всю ману, что у него была, меняя окружающий ландшафт, дважды пришлось отпиваться химической бурдой для восстановления маны, а ведь это средство имеет невероятно омерзительный вкус. И теперь ему предстоит вновь пить эту гадость...
  Другим тоже пришлось не сладко, ведь умелый командир и в боевой обстановке находит повод для работы. Он и сам не оставался в стороне и, пожалуй, это единственная причина, почему разведчики сохраняли спокойствие.
  За какие-то сутки вокруг их позиций был установлен целый каскад хитрых ловушек, что должны были остановить как массовое наступление, так и прорыв очень сильных врагов. И всё это оказалось сделанным за зря.
  -- А как же завтрак? -- спросил один из разведчиков, собирая снаряжение в огромную сумку.
  -- Завтрак и обед мы оставим на ужин, -- ответил ему товарищ, стоящий рядом с ним и складывая запасную одежду в свой рюкзак.
  -- А ужин? -- переспросил первый.
  -- А ужин разведчику даром не нужен, -- хохотнул третий, влезая в их разговор.
  Мужчины начали посмеиваться, в то время, как вечно голодный их товарищ начал жевать батончик с химическим концентратом.
  Прожорливый молодой человек был низким, но чрезвычайно широкоплечим и таскал на своей спине груз больший, чем кто бы то ни было ещё. Его часто из-за этого подкалывали, называя Осликом Инху, в честь одного ослика из детского мультика. Позывной у этого молодого человека из-за всей этой шутки был Инху.
  -- Эй, Инху, когда здесь закончим, давай пропустим по бочке пива со свиными рёбрышками?
  -- Бочка пива -- это хорошо, -- согласно закивал молодой разведчик, закидывая тяжёлый рюкзак на плечи. -- Но рёбрышками не наемся. Вот предложи мне зажаренного дикого вепря, тогда и поговорим.
  -- Если достанете мне ящик водки "Дубровской", то вепря беру на себя, -- сказал другой молодой мужчина, высокий и худощавый. Несмотря на военную форму и не самые простые условия жизни, он всё равно выглядел, как столичный франт, сбежавший с бала и нарядившийся в чужую форму. -- Есть у меня одна знакомая дама, что любит Дубровского больше, чем любое игристое вино...
  -- Балбес ты, Троекуров, -- вмешался в разговор их старший товарищ, которого молодые люди ласково называли Дядюшкой, -- твоей троюродной сестре нравится граф Дубровский, а не их водка.
  -- А я то всё думал! -- делано огорчился Троекуров. -- Тогда два ящика. Залью своё горе!
  Так отряд и собирался, подшучивая и зубоскаля, чем они пытались скрыть мандраж пред предстоящей очень опасной операцией. У них у всех имелась хорошая наследственность, развитые навыки и поразительная слаженность в бою, но все они понимали, что им придётся сделать нечто поразительное. Даже старики их подразделения, ещё приближающиеся к сорока годам, испытывали некоторое беспокойство, ведь никогда прежде им не приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Вот только у них не было права показывать свою слабость перед молодым поколением.
  Спустя десять минут отряд был готов выдвигаться. Ещё через три минуты, командир повёл их навстречу неизведанному. На протяжении пары часов им удавалось продвигаться, минуя патрули порабощённых. Ещё через минут пятнадцать-двадцать командир схватился за артефакт связи и внимательно выслушал доклад одного из отрядов, что принимал участие в этой операции.
  -- Парни из шестнадцатой группы увязли в бою. Запрашивают помощи. Двадцать первый отряд направляется к ним на выручку. Также штаб сообщил, что помощь выдвинулась и скоро будет. Нам приказано осторожно продвигаться вперёд, не ввязываясь в бой.
  Выслушивая новости, разведчики переглядываясь, не зная, как реагировать на произошедшее. И без того опасный план начал превращаться в откровенно суицидальный.
  -- Значит, мы сами по себе? -- спросил дядюшка.
  -- Именно так, -- подтвердил командир его догадку. -- Если столкнёмся с врагом, то придётся прорываться назад. И не факт, что мы преуспеем. Молитесь своим богам, возможно, у вас на это не будет больше ни времени, ни возможности. -- настроение у подчинённых начало заметно ухудшаться, а потому их командир решил вылечить всё это зубоскальным юморком. -- Впрочем, я лично предпочту заявиться к апостолу Павлу без молитвы и сказать, мол, грешен, каюсь, водку забыл с собою взять. Ай момент, сейчас метнусь назад, как говорится, одна нога здесь, другая там!
  Один из старейших бойцов подразделения, с прозвищем Гроб, не удержался и пошутил привычным образом:
  -- Кто первым сдохнет, тот толерантный недочеловек!
  Молодняк разом повеселел. У этого старика была не самая светлая репутация, но лишь Богам ведомо, скольких сослуживцев он уберёг от смерти своим юмором. Никому не хотелось, чтобы на его похоронах появился Гроб и начал шутить о том, как бездарно сдох почивший разведчик.
  В течении следующих шестнадцати часов они только и делали, что продирались сквозь снег, минуя патрули порабощённых. Чем ближе они приближались к Омску, тем больше было вокруг рабов Тхолтусса, невероятное множество слабых одарённых, среди которых были весьма и весьма сильные маги, которые став порабощёнными обрели ещё большее могущество.
  Когда группа подобралась к небольшим горам, рядом с предместьем, они сделали небольшой привал, перекусили холодной и не самой вкусной пищей, собрались с силами и начали восхождение, соблюдая все возможные меры предосторожности. Порой приходилось зарываться с головой в снег и ждать, когда где-то далеко в стороне пройдут порабощённые, просто из предосторожности, которая в деле разведки никогда не бывает лишней. Когда они добрались до вершины, большая часть группы остолбенела, в то время, как командир схватился за артефакт и, не боясь больше раскрытия, начал доклад в штаб:
  -- Командир! -- кричал он в артефакт. -- Нам трындец! Вызывайте всех, кого сможете... вам не справиться своими силами! У нас угроза уровня конца света!
  Глава 31
  -- У нас ничего нет, чтобы отплатить за твою доброту, -- сказал старик, так и не притронувшись к мясу. -- Да и не стоит тебе держаться рядом с нами. От нас пытаются избавиться, а в свете происходящего вокруг бедлама, это сделать много проще, чем обычно.
  Упёртый, однако, попался старик. Уже несколько минут припирается и не желает принимать мою помощь. Понятное дело, не доверяет незнакомцу. Пожалуй, его можно понять. Меня на прицеле держала молодая девушка, с виду, лет семнадцати и теперь она стояла рядом со стариком.
  Ему кажется странным то, что я готов поделиться едой, находясь в месте, где с этим явные проблемы. Как я мог бы объяснить ему причину, побуждающую меня так поступить? Я жил в мире, где всё было примерно, как здесь, на протяжение нескольких лет, но только хуже. И там встречались различные ублюдки, что думали только о своей выгоде, забывая, что мы все стали братьями и сёстрами по борьбе за выживание. Для подобных глупцов всегда находился сук у ближайшего дерева или остро заточенный кол. Несмотря на постоянную угрозу со стороны некромантов и нежити, мы старались сохранять подобные трупы, покрывая их смолой, кроме того, вешали на грудь табличку с надписью "Я -- ублюдок, убивший ради наживы или своего хотенья честного человека! Присоединяйся, места хватит на всех!"
  Старик был на зависть упрямым, вот только я и не думал им вредить. Я медленно снял с себя ножны, после стянул куртку из оленей шкуры, обнажив туловище покрытое неисчислимыми шрамами, и бросил её на снег, следом сев на неё. Всё это пришлось делать под прицелом и пристальными взглядами. В живот и грудь сразу вгрызся хладный порыв ветра.
  Я взял тот кусок, от которого ранее отрезал шмат и показал его старику, после, молча, отрезал ещё один ломать и начал его жевать под внимательными взглядами. Я понял, чего он опасается, что я собираюсь его отравить. Похоже, он не был готов к тому, что кто-то может прийти ему на выручку.
  -- Не беспокойся, оно не отравлено, -- сказал я.
  -- Я знаю, -- кивнул он.
  После этих слов он тоже начал есть. Не знаю, что конкретно стало причиной, по которой он мне поверил. Возможно, начал есть просто из того чувства, которое заставляет одних людей повторять за другими, не особо задумываясь над причиной, побудившей их так поступить. Возможно, что-то ещё. Немного перекусив, старик, под удивлённый возглас молодой девушки, повторил за мной и скинул верхнюю часть одежды. Я увидел множество мелких, свежих ран, которые были слегка подлеченными. Схватившись за торчащий из земли корень, подтянулся и повернулся ко мне спиной, показывая глубокую рану, пересекающую позвоночник. Меня удивило, что его раны были, вроде как, открыты, но совершенно не кровоточили.
  Кажется, это следствие некоего полезного навыка, вот только, судя по всему, это не особо помогало с повреждением позвоночника. Ему явно пришлось не просто в последнем бою. Догадываюсь, что жив он только благодаря девушке, стоявшей рядом с ним.
  -- Меня отделали, как Чернобог христианского раба. К сожалению, у меня не хватает сил поправить себя, так что, приходится тут сидеть, целиком и полностью полагаясь на внучку моей внучки.
  Я тряхнул головой, услышав последнее и почувствовал, как округлились глаза.
  -- Я не ослышался, внучка твоей внучки?
  Мужчина хмыкнул, разглаживая седые усы.
  -- Юноша, не хорошо строить из себя незнайку.
  -- Старик, сколько тебе лет?
  -- Да, почитай, сто сорок восемь.
  Я отложил шмат мяса и стал загибать пальцы, пытаясь осознать услышанное. Получалась какая-то нелепица. Разве может столько жить человек, да ещё выглядеть, как он? Видя мою реакцию, он начал откровенно потешаться, пока его... внучка, переводила с него на меня взгляд, в котором явно читалось замешательство.
  -- Скажи ещё, что удивлён, -- сказал старик, а увидев мои глаза, откровенно опешил. -- Правда что ли? Но ведь ты одарённый, минимум C-ранга! Я чувствую твой магический фон.
  Пришёл мой черёд удивлять старика, я поднял две руки, в одной, меж пальцами, начала пробегать искра, а в другой загорелся сгусток пламени.
  -- Дуалист! -- внучка оторопело выговорила слово, которое для меня ничего не значило.
  -- Это всё, на что я способен в вопросе магии. Я не знаю ни одной техники.
  -- Да брешешь! -- подался вперёд мужчина, на миг скривившись от вспыхнувшей боли. -- Как ты тогда тут выжил?
  Я не хотел вдаваться в подробности и рассказывать, что случайно переродился в этом теле. Решил обойтись кратким рассказом, начав с того, что первое, что помню, как очнулся в темнице. Рассказал про бунт в подземелье и мой побег.
  -- На нижнем этаже столкнулся с нежитью, а после и с некромантом.
  Когда я упомянул некроманта, оба слушателя скривились.
  -- Ты ведь убил эту падаль? -- спросил старик, вперив в меня внимательный взгляд.
  -- Конечно. Как и разнёс по косточкам его марионеток. Тоже не любите их гниющее общество?
  По тому, как изменились их лица, кажется, я нанёс оскорбление одним своим косвенным предположением, что может быть иначе.
  -- Чернобог презирает всякого, кто вздумает оживлять мёртвых. Мы, его верные слуги, ненавидим и стремимся уничтожить всё, что связано с некромантией.
  Уже одно это стало достаточной причиной, чтобы я оказался счастлив нашему знакомству. Нет ничего более объединяющего, нежели ненависть к общему врагу. Не знаю, что у них ещё да как сложилось, но теперь я ни капли не сожалею, что решил им помочь. По крайней мере, я не ощутил, что меня обманывают. Возможно, мой опыт не совсем правильно работает в чужом мире, но, только время докажет, прав я или нет.
  -- Ни как не возьму в толк, как ты справился с некромантом и его нежитью, если не владеешь ни одной техникой?
  -- Потому что у меня есть иной источник силы, -- сказал я.
  Положив руки на колени и усилив обогрев тела за счёт ярости. Не прошло и минуты, как от моего тела начал исходить пар, как от кипятка в котелке. Дыхание вырывалось особо пышными, можно сказать, громадными клубами пара.
  -- Так ты обучался в одном из монастырей в Китайской Империи? Стало быть, в этих местах можно встретить представителя Мурима?
  Мой взгляд был достаточно красноречив, чтобы собеседникам сразу стало понятно, что я ничего не знаю ни про Китайскую Империю, ни про Мурим.
  -- Просто я владею навыками, которыми, судя по всему, обладал и прежде, -- сказал я, ни единым словом не обманув.
  Конечно, неприятно, вводить других в заблуждения, говоря не всю правду. Отрадно говорить только правду, но увы, так жить могут только воистину сильные, да и то, порой это чревато ненужным кровопролитием. Когда-то, в юношестве, я был правдорубом, а после повзрослел и научился недоговаривать.
  Старик оделся, но попросил подсобить ему, выполняя роль его персональной печки. Сев рядом с ним, выслушал от него о том, как редки дуалисты, ведь в мире, в подавляющем большинстве одарённые владеют лишь одной стихией. Таких, как я, примерно ноль целых, хрен десятых, то есть, я являюсь представителем чрезвычайно редкого племени.
  -- Тем удивительней, что ты совсем не развиваешь магические способности, посвятив себя... иной стороне силы.
  -- А что там, с этим Муримом? Чем они владеют, что могут?
  -- Да всего понемногу, -- кивнул старик.
  -- Слабаки они, -- вставила своё слово девушка, на что получила шиканье от старика.
  -- Встречаются, конечно, среди них достойные воины, но...
  На это я приподнял бровь. Обычно, когда звучит такое "но", то не стоит ждать ничего хорошего. Неужели в этом мире есть сила, которой я владею, но она настолько слаба, что ею пренебрегают маги?
  -- Я слышал про десятки различных монастырей, кланов и сект, но все они какие-то... слабые. Среди сильнейших людей нет ни одного, кто выходил бы из Мурима. Тем удивительнее, что ты пренебрегаешь магией, ради... чего-то подобного.
  В ближайшее время старик просветил меня насчёт всех известных ему представителей Мурима и я с уверенностью могу сказать, что они имеют предельно мало общего с тем, чем владею я. Судя по всему, в этом мире тоже зародился аналог клановой системы школ мечников, с подобным подходом к обучению, как было у нас, но они почти сразу свернули куда-то не туда. Похоже, их самые великие воины едва достигают того понятия, которое у нас обозначало неофитов, то есть, новичков на пути становления мечником.
  -- В Китайской империи проживает больше всего представителей Мурима, но основной силой страны являются привычные одарённые. Магия во всём мире стоит на первом месте. Если тебе удастся выбраться отсюда, постарайся примкнуть к какому-нибудь роду, думаю, дуалиста к себе в гвардию попытаются урвать и представители Графских фамилий.
  То, что у меня есть потенциал к росту, которого не было в прежнем мире, я уже успел и сам понять. Тут я могу совместить силы мага и мечника, став чем-то большим, но только теперь осознал, насколько могу начать выделяться на фоне местных недомечников, даже если не буду использовать никакую магию.
  -- Дед, а сам ты чем владеешь? Да и зачем за вами охотятся?
  Он вначале не весело хмыкнул, а после на минуту задумался, стоит ли мне рассказывать? После минутных размышлений, он тяжело вздохнул и сказал:
  -- Мы, семья тёмных лекарей, -- в этот момент молодая девушка вновь попыталась вмешаться в разговор, но её далёкий дед цыкнул, -- одного этого хватает, чтобы нас стремились уничтожить.
  -- Никогда не слышал про тёмных лекарей. Знаю целителей, но тёмные лекари? Нет, не знаю.
  Старик вновь покачал головой. Он уже не особо удивлялся, слыша от меня подобные заявления.
  Он рассказал мне, что в мире есть две основные школы лекарей, одни оперируют исключительно своей маной и являются светлыми, другие могут заимствовать не только ману, но и жизненные силы других людей и даже монстров. И те, и другие могут не только лечить, но и калечить. Вот только если светлые лекари зависят от внутреннего запаса маны, то тёмные не отягощаются этими невзгодами и даже слабенький тёмный лекарь, наевшись чужим долголетием, мало чем уступает, в грубых заклинаниях, среднячковым светлым лекарям.
  -- Тут важны навыки и тонкая работа с заклинаниями. Чем выше этот навык, тем эффективней работает любой лекарь, что тёмный, что светлый. Впрочем, создать сложное заклинание, не владея должным объёмом маны, попросту не возможно. Однажды я смог достигнуть пика сил, наевшись чужими жизнями, шагнул с C - ранга, которым владею, до B+ ранга.
  Мне оставалось только кивать, ведь я совсем ничего не понимал в этих их рангах. У меня были только примерные представления. Пока не столкнусь в бою с представителями тех или иных рангов, так и буду иметь только опосредованное представление.
  -- Любой лекарь способен вмешиваться в жизненные процессы других людей. Но чем сильнее одарённый, на которого пытается влиять лекарь, тем сложнее в этом преуспеть. Вот только в отличие от светлых, я, для примера, могу вытягивать из тебя ману, чтобы, используя её, сделать тебе больно. Или, если ты будешь смертельно ранен, я могу отнять у тебя, допустим, несколько лет жизни и использовать их для лечения и тем вытащить тебя из могилы.
  -- Не плохо, -- согласно закивал я, -- всяко лучше, чем зев могилы. Скажи, ты не будешь из меня тайком мою жизнь вытягивать?
  Старик не весело усмехнулся.
  -- Ты немногим слабее меня, в вопросе истока маны, а ещё у тебя поразительно развита иная сила. Если я вздумаю совершить подобную шалость, то буду больше тратить своих сил, чем смогу у тебя забрать. Хотя бы ради подобной, защиты от магии, тебе не стоит забрасывать тренировки, какие ты там используешь, для усиления не магических способностей.
  Старик был прав в своём предположение, но он едва ли догадывался, об истинном могуществе мечников. Если приложить определённые усилия в укрепление тела, можно добиться того, что чужие заклинания будут стекать с меня, будто вода, не причиняя вреда. "Монолитная плоть" -- техника продвинутого уровня, благодаря которой мечник может выдержать пару заклинаний, которые превосходят его силы. Главный недостаток техники -- она действует невероятно короткий промежуток времени. На пике своих сил я мог удерживать эту технику чуть больше трёх секунд.
  Впрочем, даже если не использовать никакие техники, за счёт одного только усиления тела, в процессе его развития на пути мечника, можно добиться того, что удастся нивелировать ту или иную часть вражеских заклинаний за счёт обретённой устойчивости перед магией. Но главной силой мечника никогда не являлась грубая сила, ровно, как и стойкость перед вражескими заклинаниями или оружием. Прежде всего скорость и ловкость, ведь какая разница, сколько по мне раз ударят самыми разными заклинаниями, если попросту не смогут по мне попасть?
  -- Вот только ты всё равно, какой-то странный, ведь я ни разу прежде не слышал, чтобы хоть один представитель Мурима обладал ещё и рабочим истоком маны, а у тебя он и вовсе двойной. Более того, в подобные монастыри отправляются не от лучшей жизни, а чтобы обрести хоть какие-то силы, выходящие за грань неодарённых. И ведь большинство гибнет, так и не обретая сколь-нибудь внушительной силы. Скажи мне, ты думаешь, что сможешь стать исключением и превзойдёшь других, если и дальше будешь пренебрегать магическими способностями?
  -- Дед, ты долго жил и явно многое видел, но это не значит, что ты знаешь всё, -- сказал я, позволив себе улыбку, -- лучше скажи, что это за украшение?
  Я понимал, что если это какая-то ценность, то у меня могут возникнуть проблемы на ровном месте. Да, старикан слаб и едва ли способен мне навредить, но если появится возможность, он ведь будет в силах устроить мне какую-нибудь коварную ловушку. Тем не менее, мне хотелось узнать, что за странные украшения, с магической энергией, я подобрал с тела Ивана. Я протянул ему перстень, который тот принял и с интересом повертел в руках.
  -- Перстень третьего наследника Барона Язова. Династия магов холода. Откуда он у тебя?
  Я рассказал о том, как сражался с порабощённым, у которого, судя по всему и было это украшение. Услышав, что я не просто смог сражаться, с рабом Тхолтусса, который прежде был членом семьи сильных одарённых, но ещё и был в том бою не единственным моим противником, старик явно не поверил мне.
  -- Ты ведь не умеешь использовать магию, да и все эти безмозглые твари намного сильнее, чем были прежде. Как ты справился, да не только с баронским наследником, но ещё и с его телохранителями?
  Мне оставалось только пожать плечами. Старик явно мне не верит, считая, что я его обманываю. Впрочем, переубедить его я попросту не мог, ведь это значило сразиться, но с кем? Не с его ведь внучкой! Я махнул на это дело и добавил:
  -- Если тебе так будет проще, то считай, что я тебя нагло пытаюсь облапошить и взял перстень с трупа, как какой-нибудь мародёр. Лучше расскажи, это артефакт или ещё что?
  Старик не удержался и засмеялся в голос.
  -- Ты удивительный, юноша! Это ведь кольца династии, их может использовать только представитель той или иной династии. Если подобное украшение попытается одеть тот, в ком нет, скажем, кровей Язовых, он обречён потерять палец.
  Я кивнул, а сам невольно задумался, что начал совать свои конечности туда, куда не следовало. Потеря, казалось бы, одного только пальца могла бы сказаться на мне весьма неприятным образом. Слегка не верный хват рукояти, недостаточно крепкий и при выполнении техник у меня будет далеко не нулевой шанс навредить себе из-за неправильного исполнения или вовсе убиться от тяжёлых внутренних повреждений.
  Понимая это, я невольно мысленно воскликнул: "Тогда на кой чёрт это кольцо и ожерелье, с той же магией, было нужно Ивану? Он что, собирался избавиться от свидетелей, чтобы после потерять палец? В чём смысл?"
  Я рассеяно покачал головой, прогоняя эти ненужные мысли, а после кивнул на свой рюкзак, добавив:
  -- Угощайся, если хочешь, -- это было сказано молодой девушке, которая старательно делала вид, что не голодна, но то и дело косилась на мою поклажу, полную зажаренной оленины.
  Старик перехватил мой взгляд и я отчётливо смог прочитать в его глазах предупреждение, мол, косо посмотришь на внучку и я тебе ноги с руками оторву. Не думаю, что его повреждённый позвонок станет проблемой, когда этот старик разозлится всерьёз. Сложно было не зауважать мужчину за подобное трепетное отношение к семье. Впрочем, у меня ещё оставалась уйма вопросов к старикану, как, думаю, и у него ко мне.
  Глава 32
  На следующее утро мы выдвинулись в путь. Я накинул рюкзак спереди, чтобы спина была свободна для одного пассажира, который не мог самостоятельно идти. Старику и в самом деле повредили позвоночник и у него не было особых вариантов, кроме как полагаться на других, пока не удастся восстановить спину. Как он признался, мясо олений, пропитанное маной, ускоряло процесс генерации маны в его источнике, но потребуется несколько дней, прежде чем он сможет встать на ноги и начнёт передвигаться самостоятельно.
  Кроме того, пришлось обменяться с ним одеждой, ведь его лохмотья мало уберегали от пронизывающего ветра и зимней стужи. Когда я полностью избавился от обогрева за счёт сжигаемой в крови ярости, ощутил, как лёгкие обожгло холодом. От случайных попутчиков узнал, что ещё никогда прежде в этих краях не бывало подобного мороза, что наталкивало на не самые светлые размышления. Старик подозревал, что причина похолодания одна и та же с той, из-за чего люди сходят с ума. Я не стал ему говорить, что порождениям бездны, в том числе и Тхолтуссу, без разницы где обитать, в жаре, в которой человеку будет невыносимо или в лютом морозе. Подозреваю, что в гости нагрянули ударные группы нежити, вероятно, во главе у них находится лич. Это значит лишь одно, совсем скоро здесь развернётся ещё один фронт, ведь нежить не станет делить мир с порождениями бездны, как и с кем бы то не было ещё.
  Мертвецы считают людишек в этом мире слишком слабыми, чтобы устранить угрозу со стороны Тхолтусса и сами готовятся его загнать в ту дыру, откуда он вылез. Вот только, в итоге все павшие в этих сражения рабы Тхолтусса пополнят армию мёртвых и, если ничего у армии живых не выйдет, тут возникнет новый анклав нежити.
  Пока мы двигались, я расспрашивал старика, пытаясь чуть лучше узнать мир и ссылался на потерю памяти, ведь ничего, ровным счётом, ещё не знал про этот мир. Он охотно делился своими знаниями, ведь, негласно, мы достигли за счёт этого соглашение -- он рассказывает мне, всё что может, а я, взамен, помогаю ему и его внучке. К слову о внучке, ей оказалось под тридцать, а ведь выглядит она только на семнадцать, может, восемнадцать лет.
  Кругом обман, решил я.
  -- Это ещё ничего, -- ответил Николай Валерьянович, -- Лекари, что светлые, что тёмные, из числа лучших семейств могут и в сотню лет выглядеть на двадцать-двадцать пять. Старейший, светлый лекарь, выглядит немногим за сорок, а ему уже, на секундочку, восемь сотен лет. Опасный интриган, чьё слово цениться больше, чем вся монаршая власть в Итальянской республике, впрочем, монарх там и в самом деле мало чего может. По слухам, которым я склонен доверять, весь сенат -- его ручные марионетки, вся аристократия, имеющая хоть какой-то вес в Италии, не сделает ничего, что может ему не понравиться. Бакко Сатриано является одним из десяти сильнейших людей всей европы, вот только, сдаётся мне, если бы он хотел, то мог бы уверенно занять первое место в этом рейтинге. Думаю, он ещё веков пять назад устал от всего этого и предпочитает притворяться слабеющим стариком.
  -- Насколько он силён? -- решил уточнить я, -- мне не помешает хотя бы примерное представление.
  -- Он в одиночку разбил военную группировку Западно-Европейской конфедерации, что вторглась в его пределы. Это произошло сто двенадцать лет назад, во время крупной, мировой войны. Он сразу объявил о своём нейтралитете, но те, кто вторгся в Италию, сочли это за слабость, за что и были наказаны. Многие, с течением времени, начинают думать, что все разговоры о могуществе Бакко -- лишь вымысел, думают, будто бы его имя и слава -- следствие пропаганды Итальянской республики. Почему-то молодые неосмотрительно бросают вызов тому, кого называют Титаном мира одарённых, едва только ощутив в себе силы. Хотя бы единожды за век находится толпа оголтелых детишек, едва разменявшие пол сотни лет, желающие с ним сразиться. Но итог один. Он видел рождение и гибель величайших стран, сражался с сильнейшими и остался жив, а ещё успел за свою неимоверно длинную жизнь собрать поразительнейшую коллекцию познаний. Почему молодняк считает, что может бросить ему вызов и выстоять?
  Мы, выйдя из леса, продирались по снежной пустоши. Они хотели убраться, как можно дальше от Омска, а я решил им подсобить в этом не простом деле. Снег почти не сыпал нам на головы, но налетающий шквалистый ветер поднимал позёмку, закручивал и швырял в лицо колючую морозную пыль. Приходилось ломать затвердевшие сверху сугробы, утопая по пояс и прокладывать путь, по которому, вслед за мной, шла молодая девушка, что была не совсем уж и молодой. Похоже, в этом мире нельзя доверять чужой внешности.
  Забавно может получиться, если я однажды влюблюсь в девушку, сыграю с ней свадьбу, заведём детишек, а после узнаю, что она много старше, чем я, как в той, прежней жизни, так и в этой вместе взятых. Впрочем, выходит, что усиливая магические способности, даже не лекарские, я увеличу свою продолжительность жизни, а значит, смогу затратить значительно больше времени, чем в прежнем мире на освоения и оттачивания навыков мечника. Более того, я смогу не только отточить те навыки, которые знаю, но и создать новые, став первопроходцем, конечно, если не сдохну в бою. Моя прежняя жизнь закончилась задолго до старческой немощности, так может случиться и здесь. По крайней мере, я не собираюсь отсиживаться в стороне, когда будет возможность поучаствовать в войне или сражениях. А правых и виноватых всегда найду.
  -- Ты сказал, что этот Бакко один из титанов, стало быть, есть и другие?
  У меня под самым ухом послышался приглушённый смех старика, его явно забавляла моя неосведомлённость. Так обычно забавляются умудрённые опытом и мудростью люди над неопытностью молодняка. Не приятно вновь ощущать себя желторотиком, который ничего не знает, но, выбора у меня особого нет, а потому пришлось мысленно придушить завопившую гордость.
  -- Ты никогда не слышал про великую восьмёрку? Сильнейшие одарённые мира, те, на чьих плечах покоится спокойствие мира и, чьи смерти неумолимо изменят существующие карты. Некоторое время назад, шестьдесят один год, если быть точным, существовала Османская империя, теперь от неё остались только осколки, ставшие протекторатами стран, что успели вовремя разорвать гегемона, потерявшего своего Титана. В мире есть восемь великих стран, если после гибели титана не будет того, кто придёт ему на замену, то быть крупной войне. Да, несколько полубогов могут равняться силой Титану, но таких сильных полубогов совсем не много, а ещё, их в принципе не особо много. Сотня, плюс-минус.
  Странны вовсе делятся по уровню силы их одарённых, чем больше у той или иной страны сильнейших одарённых, тем наглее становится их внешняя политика. После освоения Африканского континента, там почти не осталось сколь-нибудь независимых земель, но стоило в Нигерии, где почти не было ничей власти, родиться будущему Титану, как и нескольким Полубогам, как началось сказочное веселье! Весь чёрный континент вспыхнул в пламени войны, которая не утихает до сих пор. И ведь благодаря этому там, на африканских землях, обитает восемь полубогов и пра-пра-правнук первого Титана, который сам является Титаном.
  Африка -- место, которое лучше всего можно охарактеризовать словами -- военный полигон. Там проверяют, в боевых условиях, новейшие образцы вооружений. Цивилизованные странны пытаются там возродить колониальную эпоху, африканцы этому противятся, но не забывают резать друг другу глотки. Отдельные сильнейшие Династии устраивают туда вторжения и захватывают земли, в которых власть императоров, сенатов и прочих, настолько призрачна, что едва заметна. Порой, более слабые аристократы собирают военный союз и пытаются отщипнуть кусок земли, на которой можно будет без всяких налогов и прочих поборов создавать производства.
  Старик вновь начал посмеиваться.
  -- В погоне за расширением, при чём номинальном, в том числе и наш император предоставил своим слугам немыслимые свободы. Как итог, вместо того, чтобы развивать промышленность здесь, у себя дома, наше золото уходит в Африку, где расширяют ресурсные базы и создают концерны невероятнейших масштабов. Словно в нашей стране нет ресурсов и почти дармовой рабочей силы!
  Ничего, однажды это сыграет свою злую шутку. Я уверен, что когда-нибудь африканцы полностью выбьют иноземных аристократов со своих земель, а вся эта промышленность неоколонизаторов станет основой для чёрной государственности, которая ещё порядочно попортит всему миру кровь. Только дай им срок и они за всё вернут долги, кровью наших соотечественников и не только.
  Забавно было слушать его рассуждения, ведь для меня не было ещё ни своих, ни чужих. Я не понимал, почему он называет континент чёрным, как и многое другое. Кроме того, я не особо разбирался в налогах и прочем, ведь в моём пусть и были поборы за землю, собственность и прочее, но ничем подобным я никогда не занимался. Я ничем не владел, после того, как потерял семью, а за работу, получая деньги, не платит никому и ничего, ведь работу мечника не облагали налогом. Нет, был, конечно, один король в южных землях, но его королевство, неожиданно, развалилось. Там имелись свои давние конфликты, в которых, -- какая неожиданность! -- решили принять участия мечники со всех соседних стран, ввязавшись в гражданскую войну за смехотворные деньги, но не на стороне правителя. Это был посыл ко всем монаршим особам, который они поняли и больше не повторяли ошибки не самого разумного правителя.
  Не стоит покушаться на золото, заработанное кровью и потом, тех, кто предоставляет тебе свои услуги и без кого будет существенно сложнее удержать не только власть, но и не расстаться с жизнью, когда грянет гражданская война или не потерять страну, когда вторгнутся нелюди, вроде троллей, орков, гноллов, огров и прочие, не совсем дружелюбные по отношению к людям, расы.
  -- Так-то есть и другие места, где не утихает война и куда постоянно прибывают одарённые сильнейших государств, чтобы отщипнуть кусок чужой земли и захватить чужое население в рабство. Там то и дело вспыхивают революции и затяжные войны, но, самым главным направлением, конечно, остаётся Африка. Главное, что я тебе могу посоветовать, старайся во всём этом не участвовать. Мне кажется, ты можешь стать очень сильным одарённым, но не забывай, везде есть свои особенности. Помимо местного населения, которое к захватчикам настроено не совсем дружелюбно, есть и климатические особенности. Если простые смертные просто болеют из-за переезда, то одарённые могут потерять часть сил, но уже на совсем, а ещё есть различные болезни, которые местные одарённые легко переносят, но приезжим приходится невероятно тяжело.
  Подводя итоги, скажу тебе, живи здесь, в России, и не лезь, куда не следует, ведь там всё будет против тебя, от населения, до самой природы.
  А вот это, как мне показалось, очень ценная информация. Нужно будет больше разузнать, когда представится случай, о влиянии местности на дар и возможности. Будет предельно обидно потерять всё, что я сейчас обретаю просто из-за того, что поеду поучаствовать в какой-нибудь войнушке в другой части мира.
  -- Ладно, пока будет с тебя, -- заметно севшим голосом, сказал старик. -- Холодно, чтобы много болтать.
  Спустя пару часов мы едва ли ни ощупью добрались до места, где прежде была деревня. Старик требовал, чтобы я повернулся вначале в одну сторону, потом в другую, а сам, судя по всему, высматривал ориентиры в снежном тумане. Девушка, тем временем, начала разгребать снег и, в течение нескольких минут отыскала старый фундамент. Подозвав нас, она показала на свою находку.
  -- Интересно, -- проговорил старик, поднимая голову и вновь всё осматривая. -- Ну и дела! Впервые такое вижу.
  Он попросил посадить его на фундамент, а нам велел найти и откапать погреб, обосновав всё тем, что там будет всяко теплее, чем тут, снаружи. Пока мы работали, занимаясь поисками, успел немного пообщаться с девушкой.
  -- Давно вы так блуждаете, вдвоём?
  -- Ты о том, как давно перебили моих родителей, братьев и сестру, а также дальних родственников? -- в голосе явственно прозвучала злость. -- Вначале "добрые" люди сожгли наш дом, убив всю прислугу и немногочисленную гвардию, после нас несколько недель теснили в наших подземельях, которые мы приспособили под крепость, на подобный случай. Наше поместье находилось на поверхности, но истинные владения располагались в старой шахте, над которой наши предки построили свой дом. Там перебили многих взрослых, стариков и детей. После, нас, вместе с теми, кто уцелел, преследовали на протяжении двух месяцев, а потом мы оказались здесь. От династии тёмных лекарей остались только мы, двое. Возможно, кто-то ещё уцелел, но я не особо в это верю. И да, мы давно блуждаем, у тебя всё?
  История, бесспорно, грустная, но меня слегка позабавило то, что девушка старается казаться грозной и смелой, проявляет злость, но ведь всё, что она мне сказала, очень походит на простую истерику. Будто бы передо мной не взрослый человек, молодо выглядящий, а самый настоящий ребёнок. Своих родителей я потерял в возрасте восьми лет, а после, когда вырос и обрёл должные силы, принимал участие во множестве набегов на то королевство, солдаты которого устроили резню в моей деревне. Это теперь я понимаю, что местью лишь приумножил горе, но тогда мне до голоса разума не было ни малейшего дела. Впрочем, не уверен, что поступил бы иначе, окажись вновь в подобной ситуации.
  Я -- человек и мстительность, одно из основных чувств, что составляет человеческую сущность. Отрицать это, значит, отрицать свою природу. Это путь к самообману, а далее, в зев моральной могилы.
  -- Тебе что, смешно? -- вперившись в меня взглядом, бросив работу, спросила девушка. Она была готова кинуться на меня, выхватив кинжал, забыв про всё, лишь бы только выместить на мне свои чувства. -- Думаешь, всё это какие-то шуточки?
  На это я оскалил зубы в той улыбке, которая в прежнем мире доводила других до икоты. Сейчас не получилось добиться ничего подобного, впрочем, смутить собеседницу я всё-таки смог.
  -- С чего ты решила, что я потешаюсь над тобой? О, нет! Я забавлюсь с того, что какие-то глупцы нажили себе опасного врага, в твоём лице. Вопрос времени, когда ты наберёшься сил и отомстишь. Ты ведь не собираешься притворяться, будто ничего не было? Не собираешься забыть и просто жить дальше?
  От моих слов она опешила, а по взгляду и тому, что она опустила плечи, я понял, она именно что и собиралась, предать память забвению и жить дальше. После этого я выслушал её слова, в которых не было и толики прежнего запала, что она ничего не может, что не в её силах отомстить обидчикам. Я приличия ради слушал это нытьё на протяжении нескольких минут, а после лишь хмыкнул.
  -- Ты можешь попытаться сбежать, возможно, ты преуспеешь, но что толку, если без мести твоё сердце будет медленно умирать? Ты хочешь прожить жизнь, будучи мёртвой? Я понимаю, будь враг слаб, ты бы не потеряла близких и не бежала в неизвестность, но, можно спрятаться от них, можно укрыться от преследователей, но не от тех чувств, что сжигают твоё сердца. Если ты не отомстишь, то так и будешь всю жизнь ходить по круговерти страха и отчаяния. Такой судьбы ты себе хочешь?
  -- Нет, но что я могу?
  -- Ты можешь мстить. Я не предлагаю тебе драться сразу и со всеми. Набирайся сил, ищи союзников, делай хоть что-то, чтобы уничтожать врагов, пусть даже по одному. Понимаю, будет не просто, но твоя нынешняя слабость может стать твоей силой, главное, не пытайся забыть те чувства, что нынче сжигают твоё сердце. К слову, при случае, могу помочь в этой непростой задаче.
  -- Ты? Ты себя видел? -- с насмешкой, спросила она. -- Да что ты можешь? Ты ведь и магией даже не умеешь пользоваться.
  Я только хмыкнул на это. Кажется, в ближайшие пару лет отношение к той силе, которой я пользуюсь, в корне изменится.
  -- Пока что я слаб, но поверь, такое положение дел меня совсем не устраивает. Мне потребуется немного времени, где-то полгода, а там... если будешь жива и не откажешься от мести, если не будешь сидеть на месте ровно и будешь всеми силами пытаться усилиться, то знай, моё предложение будет в силе... скажем, ближайшие два года.
  Глава 33
  Я прогуливался по опушке леса, собирая хворост. Пришлось потратить почти час на дорогу, но это было необходимо, ведь от деревни, где мы остановились, не было и следа. В отличие от меня, старику Николаю и его внучке Варваре требовалось тепло и желательно, костра. Собрав объёмную кучу опавших веток, стянул их оленьим сухожилием вместо верёвки и закинул груз себе за спину, после чего потопал по своим следам. Метель заметала протоптанную мной тропу, а видимость снизилась до двадцати, может, тридцати шагов, не больше. Долгое время я шёл, низко склонив голову и совершенно ни о чём не думал, а после я услышал девичий крик.
  Сквозь свист свирепой метели я отчётливо смог разобрать в далёком крике страх и отчаяние. Этот голос мне показался до боли знакомым. А ещё он звучал с той стороны, где мы остановились на привал, откапав старый погреб. Похоже, у моих новых знакомых возникли некоторые сложности. Вот как знал, что их нельзя оставлять ни на минуту!
  Сбросив свою поклажу, начал слегка пританцовывать на месте. Времени немного, но хотя бы полминуты потрачу на разогрев. Будет очень прискорбно потерять боеспособность из-за чрезмерной поспешности, впрочем, и медлить нельзя! Приготовившись, сделал глубокий вдох, распыляя ярость, а после выдохнул и сорвался на бег. Использовал лишь слабое ускорение, постепенно наращивая вливания ярости в кровь, а после, понемногу, ускорялся. Меня до чёртиков злило то, что на моих попутчиков кто-то напал, но ещё больше меня злила их слабость. Ведь если судить по разговорам, то они должны быть не самыми слабыми, в особенности старик, несмотря на те травмы, которыми он успел обзавестись. Так почему тогда кричит Варвара, которая, к слову, тоже должна кое-что из себя представлять?
  Мне закрадывалось в душу некоторое сомнение, а не предали меня эти попутчики? Всё-таки, я успел порядочно попортить аристократам жизнь. Кто знает, что успели списать на мой счёт? Возможно, кто-то ещё до пробуждения Тхолтусса успел решить радикальным образом свои дела в этом лесу, а всё бремя ответственности переложили на мои плечи? Даже любопытно, сколько назначили за мою голову? Наверняка и своим дружинникам аристократы обещали какие-то бонусы за мою поимку или ликвидацию. Так почему бы и этим двоим, потерявшим дом и семью, не подзаработать?
  Значительно увеличивая свою скорость, я отмёл эти малодушные мысли. Кажется, я слишком долго пробыл в лесу, один против всех, и моя слабость начала порождать мнительность. Сейчас едва ли кому-то есть до меня дело, всё-таки, здесь, в отдельно взятом княжестве, рухнул прежний мир. Сейчас и Кормалаевым, и Елтуновым нет до меня ни малейшего дела. У них и без того теперь забот больше, чем они способны осилить.
  -- Вот и отбегался, старый. Ведь сразу было понятно, что ничего у вас... -- услышал я краем уха, используя усиление слуха.
  В голове моментально пронеслись мысли о том, что если я сейчас вмешаюсь, то наживу себе новых и, подозреваю, опасных врагов. По крайней мере, в моём нынешнем состоянии будет опасно в открытую сражаться с родовитыми аристократами, особенно, с коалицией. Я ведь с двумя семьями так и не справился. Но и закрыть глаза, избрав политику выборной слепоты, совершенно точно не смогу. Кроме того, если уж они нашли время убивать выживших, во время прорыва Бездны, то достойны ли они жизни?
  Оказавшись за спиной говорившего, девятью ударами, используя технику множественного пореза, снёс ему голову.
  -- Вам что, заняться больше не чем? -- спросил я, стряхивая с клинка кровь. -- Преследуете старика и девчонку, в то время, как кругом орды порабощённых.
  Кажется, моё появление и смерть одного из преследователей, стали неожиданностью для всех зрителей. Я в один момент собрал на себе пристальные взгляды всех окружающих. Кажется, быстрая смерть товарища, слегка лишила решимости преследователей.
  -- Ты хоть понимаешь, что защищаешь проклятых лекарей?
  -- И в чём их проклятье? -- полюбопытствовал я.
  Мне кратко рассказала о том, что Николай Валерьянович и Варвара отнимают чужую жизнь, тем усиливая себя.
  -- Они убивают людей, а ты защищаешь их. Ты понимаешь, что убил верного слугу барина, выгораживая тварей? -- заорал один из них, собираясь швырнуть в меня заклинание. Увернувшись от сгустка плазмы, не обращая на двоих незнакомых мужчин и толики внимания, спросил у старика.
  -- Вы убивали невиновных, ради получения силы? Крестьян там или горожан? Может, похищали детишек, чтобы отнять их жизни?
  По тому, как на меня посмотрели Дед с внучкой, стало понятно, что это, по меньшей мере, ошибочное предположение. Кроме того, Валерьяныч добавил:
  -- Нас не очень жалует официальная власть, -- сказал старик, а я, тем временем, отпрыгнул от сразу двух заклинаний, брошенных в меня. -- Но мы, в рамках закона, выкупали ублюдков, которым выносили смертный приговор, с обязательством убить их в течение года. Свои обязательства мы всегда соблюдали. В крайнем случае, занимались отловом преступников, причём они зачастую сами нас находили.
  Я коротко кивнул. Поверил ли я, знал ли точно, что меня не обманывают? Нет. Но меня порядочно разозлили мужчины, что гонялись по лесам, во время прорыва Бездны, вместо того, чтобы бороться с порабощёнными. Из-за подобных мерзавцев рухнул мой мир. Пока нежить была ещё малочисленной и слабой, они выясняли свои отношения, а после стало поздно, но и даже тогда, стоя у края своих могил, они продолжали междоусобную грызню.
  -- Возможно, я ещё пожалею об этом, -- сказал я, готовясь покончить со всей этой абсурдной ситуацией в ближайшие пару минут. -- Но это будет потом. А сейчас, господа, пора умирать!
  Тот, что первым бросил в меня заклинания, обладал какой-то разновидностью огненной стихии с особо горячим пламенем. Плазма... в родном мире я встречал только отдельные заклинания с использованием подобной стихии. Даже было немножечко жаль рубить того, кто мог творить подобную, убойную магию. Я вновь переместился противнику за спину, но рубил исключительно по рукам, желая продлить его мучения. Когда спал магический доспех, я отрубил ему руки по самые плечи, а после, под оглушительный крик, приблизился к третьему, последнему противнику.
  -- Ты ум... -- начал говорить он, пустив себе за спину волну чистого холода.
  К несчастью для него, я стоял по правую от него руку. Он надеялся поймать меня на привычке атаковать со спины. Некоторые глупцы могут попасться на подобную, свою ошибку, делая всё одинаково, из раза в раз повторяя методы атаки. Какое счастье, что мне, когда я ещё служил в армии, прежде, чем стал неофитом в клане мечников, командир помог избавиться от подобной пагубной привычки.
  Если учесть, какими методами нас тренировал командир, то новобранцы, под его руководством, быстро становились хорошими воинами. Либо умирали от перенапряжения. В такие моменты, когда во время тренировки, без сна и отдыха на протяжении пары суток, падал и умирал новобранец, он говорил: "Минус ещё один слабак, который бездарно бы сдох в бою, подставив вас всех под удар!"
  -- Старикан, ты говорил, что можешь вытягивать чужую жизнь? -- спросил я, снеся магический доспех с последнего врага и перерубая мужчине со стихией чистого холода позвоночник. -- Надеюсь, тебе хватит двух этих недоносков, чтобы восстановить спину.
  Сам я отошёл в то время, как старик ползком подбирался к недавним врагам и приложил руки к тому, кто кидался плазмой, а теперь исходил кровью. После этого руки Николая засветились тёмно-зелёным сияниям, а ещё мне показалось, что я вижу, как он вытягивает жизненные силы.
  Варвара, как оказалось, была ранена и ей досталась весьма неприятная рана от меча. Тот, кого я зарубил первым, ударил её своим мечом и теперь синий пуховик девушки был рассечён и слегка пропитался кровью. Рана тянулась от плеча и пересекала грудь с животом. Вот только я не заметил страха смерти в её глазах или явственных следов боли. Она была скорее смущенна, что я увидел её в таком видел.
  Боже, о чём только она думает!
  -- Не смотри, пожалуйста, -- сказала она, проходя мимо. -- Я не хочу, чтобы ты это видел.
  Я успел заметить, что её рана почти полностью срослась, собственно, чего ещё ожидать от лекарей? Но я думал, что услышу шелест замка и одежды, но почувствовал зловонье от ещё одного заклинания. Меня это слегка изумило и я оглянулся, чтобы увидеть, как она, подобно старику, поглощает из орущего человека его жизненные силы.
  Вероятно, почувствовав мой взгляд, она оглянулась и я увидел на её лице смесь смущения и раздражения.
  -- Я ведь просила... -- обиженно протянула она.
  Я отвернулся, не понимая, что творится у неё в голове. Ещё парой минут ранее у неё была тяжёлая рана, они оба были близки к смерти, а теперь она смущается того, что я вижу, как она отнимает чужую жизнь? Просто бесподобная логика! Пожалуй, эту Варвару я могу добавить в список девушек с особенно... спецефическим мышлением. Не самая уникальная, конечно, но... твёрдое двадцать седьмое место.
  -- Скоро вернусь, -- сказал я, постепенно сбрасывая в крови ярость. Теперь нет нужды зря тратить силы. -- Я недалеко отсюда сбросил связку хвороста.
  -- Постой! -- услышал я голос девушки. Оглянувшись, заметил её смущение и замешательство. Она прервала своё заклинание, а мужчина с перебитым позвонком, её жертва, продолжал верещать. -- Ты ведь нас не бросишь?
  Я только и смог, что покачать головой. А ведь ещё недавно она видела во мне слабака и считала, что я ни на что не годен. Да и относилась ко мне, как назойливому насекомому. Забавно, как переменилось отношение, стоило мне только справиться с тремя их преследователями.
  -- Не переживай, скоро вернусь, -- кивнул ей, -- к тому же, куда я денусь, без еды? Сейчас не так-то и просто разжиться дичью.
  -- Спасибо за помощь, -- услышал я голос, в котором прозвучала неожиданная теплота. -- Возвращайся скорее, я буду ждать.
  Не успел я пройти и десяти шагов, как вновь ощутил зловонье того заклинания, с которым эти двое попутчиков вытягивают из других жизни. Я не обольщался, ведь всё то, что она мне сказала, было рассчитанно на юного дурака, которым, впрочем, я не являлся. Такая резкая перемена отношения была следствием сугубо расчётливого подхода. Не удивлюсь, если Варвара попытается использовать меня, чтобы защититься от других преследователей и сделать из меня ручную собачку... вот только, меня в корне не устраивает подобный расклад.
  
  Некоторое время спустя, близь окраины леса
  
  -- Итак, господа, -- сказал мужчина с тонкими, подкрученными усами, -- я только что связался со штабом, благо, артефакт работает в этом проклятом месте. Дело осталось за малым, только те двое беглецов и остались в живых.
  -- Не надолго, дружище. Они не смогут бегать вечно, -- улыбнулся франтоватого вида мужчина, с коротко стриженной, аккуратной бородкой. -- Вопрос лишь пары дней, когда мы их догоним и покончим с ними. Не удивлюсь, если один из отрядов разведчиков в скором времени вернётся и сообщит нам о завершении операции.
  -- Было бы очень славно, сложись всё таким образом. Но, давайте не будет слепо полагаться на удачу, -- вмешался в разговор третий их товарищ. -- Последнюю пару часов меня не покидает скверное предчувствие. Давайте не будем расслабляться, ведь мы и без того потеряли много славных парней в этой долгой и изнурительной погоне.
  Представители трёх аристократических фамилий вели за собой дружинников, а некоторых отправили на разведку. Поход выдался не из простых и они уже порядочно выбились из сил. С момента, как они отделились от основных сил, им удалось перебить девятерых представителей семейства тёмных лекарей, но если не перерубить полностью под корень их династию, как дерево, то пройдёт сотня, может, две сотни лет и они возродятся, а после начнут мстить. Слишком уж они живучие, а потому и опасные.
  А ведь прежде семьи трёх этих мужчин не славились дружелюбием по отношению друг к другу, но страх перед набирающими силу тёмными лекарями стал достаточным основанием для временного союза.
  Кроме того, это могло послужить основанием для дальнейшего укрепления отношений и тогда, став более внушительной силой, возможно, они смогут подмять под себя Новосибирское Княжество. Так думали патриархи трёх этих фамилий, так думали и эти мужчины, пока их верные люди создавали временное укрытие и готовили на огне горячий обед.
  -- Господа, мне кажется, или возвращается одна из наших групп? -- спросил тот, у кого были тонкие подкрученные усы.
  -- Да, кажется... -- ответил ему франтоватого вида мужчина, но замер. -- Почему у них светятся глаза?
  Сквозь метель только он заметил эту странность, но спустя минуту то же самое увидели и другие. А ещё за ними шёл человек с накинутым на голову капюшоном.
  -- К оружию! -- крикнул кто-то из троицы, поняв, кто пожаловал к ним на огонёк. -- Нежить!
  А в следующий момент, скинув с головы капюшон, своё лицо показал незнакомец. На этом лице можно было заметить отчётливые следы разложения и трупные пятна. После этого их всех сковал животный ужас, ведь к ним пожаловал не кто иной, как рыцарь смерти.
  
  Я закинул вязанку хвороста за спину и поплёлся назад, к деду с внучкой, когда ощутил со стороны леса зловонную вспышку магии смерти. Я не мог ошибиться. Заклинания Бездны издают один запах, стихийные заклинания, другой, причём каждая стихия имеет свой особенный, зловонный аромат. Но магия смерти... никогда и ни с чем её не спутаю. В особенности, запах некромантии.
  Лишь на секунду я задумался, как мне быть, а после сбросил вязанку и рванул в сторону, где применяли магию смерти. Я не знал, кто там и сколько встречу врагов. Мне было без разницы, попаду ли я в ситуацию, когда буду меж молотом и наковальней. Не всё ль едино? Ведь главный мой враг -- там, и я не упущу возможности ему навредить!
  Вначале я бежал, не используя ни ярости, ни каких-либо хитростей. Мне требовалось собраться с духом, ведь, я уже чувствую, что теряю голову от нахлынувшей злобы. Ненавижу нежить! А ведь там явно кто-то не простой, сильный. Придётся порядочно попотеть, чтобы не сдохнуть, а ещё уничтожить своих заклятых врагов.
  Постепенно я начал распылять в крови ярость, с трудом удерживая себя от неосмотрительной поспешности. Едва ли с этими врагами будет также просто, как с теми, кого я недавно убил. Слишком уж они оказались... слабыми. А уж если учесть, что нежить сама по себе крайне живуча, конечно, если так можно сказать про мертвецов. Иной раз, бывало, сталкивался со скелетами, которым сколько не ломай кости, всё равно собираются, некротикой сращивая повреждения. Впрочем, достаточно хорошенько раздробить черепушку, как даже такие превращаются в груду костей.
  Почувствовав, что я готов, сразу влил в кровь ярости до самого предела, а после использовал ускорение, да в такой мере, что заломило мускулы и связки, а кости начали трещать. Но я ни о чём уже не мог думать. Вновь разозлился в той мере, что уже не мог себя контролировать. Я нёсся по снежной пустоши, прокладывая новый путь, стремясь скорее оказаться близь нежити и начать разносить врага.
  Кровь стучит в висках, сердце работает на пределе физических возможностей, а всё моё зрение сузилось до просвета леса, откуда я чувствовал разлившуюся некротику. Создавалось такое чувство, будто фонтанировал природный исток, но никак не какой-то некромант использовал свою магию. Бой обещает быть предельно сложным.
  В лесу снега было заметно меньше, чем в чистом поле, а потому я заметно ускорился. Спустя считанные минуты, развив запредельную для человека скорость, я вылетел на небольшую полянку, где находился полевой лагерь каких-то людей. Заметив нескольких оживших мертвецов, решил остановиться единственным доступным для меня способом -- выставил перед собой, для атаки, двуручный меч.
  В следующий миг я снёс двоих врагов, пронзая их, как иголкой протыкают насекомых. А следом мы втроём мы влетели в огромную сосну. Вначале в дерево вонзилось остриё моего меча, следом двое оживших мертвецов, и только после уже я. Но и так удар вышел невероятно болезненный. А в следующие секунды прозвучал скрежет древесины. Неожиданно, но мне удалось расщепить ствол огромного дерева на двое.
  Под оглушительный грохот падающих двух частей дерева, я, скрежетнув зубами от боли, вытащил меч из двух мертвецов и развернулся к тому, кого был очень рад увидеть. Я ощутил, как лицо исказилось в оскал, когда взглядом заметил рыцаря смерти, да ещё и в латах.
  -- О! Кажется, будет весело! -- прорычал я, готовясь к атаке.
  Глава 34
  Мой разум переполняет ярость от которой я едва не начинаю сходить с ума. Если не начну действовать в ближайшее время, если буду медлить, то могу потерять над собой контроль. С таким противником и моим нынешним состоянием это будет сродни смертному приговору. В уме бешеной птице мечется мысль: "Вот он, отродье некромантии, прямо передо мной!"
  В отличие от меня, рыцарь смерти холоден и спокоен. Ему не понять эмоциональных терзаний и метаний живых, больше нет. Он спокойно стоит, сжимая рунный клинок, чьи письмена тихо мерцают от вложенной в них прорвы некротической магии. По тому, что руны порождают кислотно зелёное сияния, становится ясно, что он -- вестник чумы. Не самый приятный противник из племени рыцарей смерти.
  Меня слегка удивило его пренебрежение к местным, ведь он пренебрёг шлемом, оставаясь уязвимым ко всем видам атаки. Не думаю, что смогу проломить его латный доспех. Тем поразительнее, что имея хорошую защиту, он частично ей пренебрёг из какого-то пижонского порыва.
  Я чувствую, как жар тела поднимается от меня и тает в окружающем холоде. Должно быть, со стороны это выглядит по-своему забавным.
  Мне и прежде доводилось сталкиваться с неосторожными и высокомерными рыцарями смерти. Например, предыдущий. Они ведь, в сущности своей, всё ещё люди и их плоть слаба несмотря на близость к смерти. Вот только, в отличие от меня, у них совсем нет регенерации и любое ранение, без помощи некроманта, останется с ними навсегда.
  Почему в этом мире рыцари смерти столь неосторожны? Стоящий передо мной противник знает, что все атаки будут направлены в его голову и собирается их отбивать, исходя из этого. Но ведь это невероятная глупость, ведь если мне удастся подобраться достаточно близко, то он умрёт из-за моей простейшей техники множественного пореза.
  Опыт и логика говорят, что с ним можно будет легко справится. Возможно получится подобраться на достаточное расстояние и применить технику, обменявшись парой-тройкой ударов. Вот только разум подсказывает что не может всё быть настолько просто. Не стоит переоценивать свои нынешние возможности. Нельзя забывать, что любой рыцарь смерти -- машина для убийства.
  От его оружия исходит магия смерти. Нужно быть осторожней, ведь у меня клинок не приспособлен для боя с подобным врагом. В любой момент сталь может просто развалиться из-за воздействия разложения.
  Слегка пригнувшись, я приготовился к атаке глядя на своего противника. Мне непонятно, почему он не использовал шлем, ведь с ним, рыцаря смерти было бы сложно достать и ему не было бы нужды даже избегать или защищаться от большинства слабых атак.
  После я сорвался с места, а весь мир вокруг будто бы замедлил свой шаг. Мимо медленно проплывали снежинки. В тишине, без единого слова, начался наш бой.
  Со скрежетом металла наши мечи высекают искры. Вслед за первым ударом, противник отбивает другой, а за ним и третий. Даже после десятка взмахов, я не могу подобраться к нему поближе. Рыцарь смерти занял глухую оборону и не отступает ни на шаг. Все мои попытки превзойти его в скорости оказываются тщетными, я лишь напрасно трачу свои силы.
  И вновь я делаю рывок, чтобы оказаться у него за спиной. Рыцарь смерти без труда отмахивается своим рунным мечом, отражая стремительную атаку. Отбивая мои атаки, он пытается достать меня и его меч неизменно рвётся к моей шее. Стоит мне уклониться от подобного выпада, как рыцарь смерти моментально атакует вновь. Его клинок двигается по прямым траекториям, его сила превосходит мою и он может себе это позволить. Он медленнее, но есть в его действиях что-то, что сводит моё преимущество в скорости к нулю.
  В какой-то момент мне приходится отступить на пару шагов, ведь я не поспеваю отбить его выпад или уйти с линии атаки. Это противостояние начинает будоражить кровь, заставляя её вскипать в моих жилах. Первый достойный противник в этом мире.
  Кажется, подобные мысли посетили не только меня, ведь рыцарь смерти впервые с момента начала нашего боя, сошёл со своего места и бросился на меня. Вначале я уклонился, после парировал удар рунного клинка, а следом атаковал противника.
  Сам едва успеваю заметить, как делаю ещё пару шагов отступая от своего врага. Меня поражает та подавляющая сила, с которой бьёт рыцарь смерти. А ведь по уму, я должен был легко сблизиться с ним, используя превосходство в скорости, но почему-то мне никак не удаётся совершить этот манёвр. Мне достался хороший противник, далеко не лучший, но, безусловно, моё нынешнее состояние играет свою роль.
  Непроизвольно из моей глотки, сквозь стиснутые зубы вырывается нечеловеческий, звериный рык полный ярости и негодования. Будь я немногим сильнее, чем сейчас и всё бы уже закончилось окончательной смертью моего врага.
  Я ощущаю, как от рыцаря смерти исходит могильный холод, он совершенно спокоен, но замечаю на его лице блеснувшую улыбку. Даже такое порождение смерти не может не наслаждаться сражением с кем-то, кто способен продержаться дольше пары секунд прямого боя.
  Взмахи его клинка то и дело обретают магическое сияние. В такие моменты мне приходится уклоняться, ведь против заряженных атак, пропитанных замогильным разложением, мой меч слаб и очень быстро рассыплется в прах, а я останусь совершенно безоружен пред этим чудовищем. Он не использует ни единой стойки, атакует из любой позиции.
  И вновь наши мечи сталкиваются, высекая снопы искр. Я замечаю на сером лице с трупными пятнами возникшую ухмылку, а после он отводит в сторону мой меч. Мне приходится защищаться от очередного удара нацеленного на мою шею.
  Уклонившись, мой меч рвётся к его голове. Враг отражает мой выпад, подражая мне, отступил на шаг назад. Рыцарь смерти решил сражаться всерьёз. Теперь лишь вопрос времени, когда он применит магию из своего чумного арсенала. Любая подобная атака может оказаться для меня последней.
  Всё-таки, рыцари смерти, это не только и не столько бойцы ближнего боя, сколько вестники своего господина и командиры небольших ударных армий нежити. Они впитали в себе всё самое лучшее, навыки и умения сражаться из прежней жизни и магию смерти из новой псевдожизни. Рыцари смерти являются в магии более умелые, чем некроманты, а некоторые превосходят в этом и слабых, новообращённых Личей.
  Если ничего не изменить, то у рыцаря смерти сможет в полной мере реализовать свои возможности и тогда у меня не останется никаких шансов. Похоже, мне придётся использовать нечто убойное иначе тут и подохну.
  В тот же миг меня пробирает до костей от зарождающегося вокруг противника зловонья магии смерти. Мой опыт подсказывает, что всё решится в ближайшие мгновения. Мой разум говорит, что нужно либо бить чем-то убойным, либо бежать без оглядки.
  Вскинув оружие, отвожу правую ногу назад. Нет времени для сомнений. В момент, когда я готов сорваться в стремительную атаку, рыцарь смерти занял позицию для атаки. За весь бой он только теперь решил продемонстрировать свою стойку.
  Взмах рунного оружия оставляет после себя едва заметную, светящуюся дугу. Я знаю, что он задумал. Мой взгляд не видит истинную атаку, я уже оказался в ловушке. В мою сторону уже несётся заклинание, которое сложно с чем-либо спутать. "Плеть неупокоенного". Десятки магических атак, пресекающие все пути к отступлению. Его выпад отвлекает внимание от этой, главной, магической атаки. Это связка из двух ударов создаёт идеальную клетку из которой невозможно выбраться.
  Вот она, истинная сила рыцарей смерти, совмещать физическую силу с магической. Возможно, занимайся я магией, сделав на неё исключительную ставку, смог бы повторить нечто подобное. Но я упустил возможность получить подобное усиление, когда ещё служил под началом Каземира Кормалаева.
  Похоже, у меня больше нет выбора, кроме как использовать технику, выходящую за пределы моих нынешних возможностей. Наверняка я заплачу за это непомерную цену, что замедлит мой прогресс, но выбор у меня не велик. Невероятно, этот рыцарь смерти далёк от тех, кого я считал сильными в прежней жизни, но мне придётся так рисковать чтобы с ним совладать.
  Выкрутиться из этой ситуации я могу лишь одним образом -- разметать его магические атаки и прикончить его одним ударом. Для этого мне придётся обрушить удар неофита, который уже прошёл половину пути для становления мечником. Техника неофита третьей ступени из шести возможных. Придётся бросить, как кости, свою жизнь на чащу весов.
  На мгновение воздух вокруг меня сотрясся от прорвавшейся ярости и силы мечника. Пришедший в движение меч начал раскаляться от влитой в него первобытной силы. Воздух затрещал, будто разрываемая ткань и, плотно сжимаясь, бурей ринулся во все стороны, создавая подобие кокона. Сотни и тысячи маленьких воздушных лезвий, расходясь, создают подобие щита, терзающего всех вокруг. Подобная техника способна убить всех слабых врагов, что подобрались слишком близко к мечнику.
  Атакующий барьер, кардинально отличающийся от того, что могут создать маги воздуха. И это лишь часть техники, способная уничтожить слабых врагов или отбиться от множества единовременных атак.
  Воздушный разрыв.
  Мой клинок продолжил раскаляться, кромка побелела от запредельной температуры. Слишком слабый меч, но на одну атаку должно хватить. Я ощущал, как моё тело начало разваливаться от запредельной нагрузки. Я чувствовал, как разрывались связки и сухожилия, как рассыпались суставы и лопались капилляры по всему моему организму. Плевать. Всё или ничего!
  Мой меч летит по широкой дуге гораздо быстрее, чем атакует рыцарь смерти. Он пытается превратить свой выпад в парирование, но не успевает. Слишком медленно. Я не могу сдержать переполняющие меня эмоции и они вырываются яростным криком. Удар приходится на шею рыцаря смерти, пересекая её по диагонали, а после меч вгрызается в доспех и почти прорубает латы до нижних рёбер.
  Даже используя запредельные усилия я не смог полностью справиться с латами рыцаря смерти. А ведь он далеко не сильнейший из их братии и имеет не самое лучшее снаряжение.
  Я начинаю валиться без сил вперёд и лишь чудом мне удаётся устоять на ногах. Подо мною лежит неподвижный противник. В тот момент его покидали остатки жизни, я видел глубочайшее удивление в блёклых глазах. А после его сознание растворилось, истлев раз и навсегда. Теперь даже Архилич не сможет его вернуть, разве что, в виде сильного умертвия. Неприятный будет противник, но значительно слабее рыцаря смерти. Но я и этого им не позволю... вот только соберусь с силами и сожгу его тело.
  -- Ну ничего ж себе! -- послышался голос со спины.
  Кажется, те, кому я невольно пришёл на выручку, примчавшись на выброс некротической магии, уже пришли в себя. Стоять было тяжело, но я не мог показать незнакомцам свою слабость, ведь они могли решить, что я пережил свою полезность. Кто знает, что у них в голове? Я не могу рисковать.
  Напрягая всё свое тело, вытащил из поверженного врага то, что осталось от моего меча -- оплавленный огрызок. Примерно треть клинка растеклась и осталась в трупе почившего рыцаря смерти, оставшиеся две трети выглядели совсем уж жалко. Таким никого не напугаешь.
  Стиснув от боли зубы, обернулся к тем, кто уже был бы мёртв, не окажись я здесь. Мужчины смотрели на меня изумлёнными глазами. Судя по всему, они так удивились, потому что я ещё совсем юнец. Сколько там этому телу? Восемнадцать, быть может, девятнадцать? Как по мне, было бы весьма удивительно, сумей юнец уничтожить подобного противника.
  -- Не знаю, кто ты такой, парень, но ты чертовски вовремя! -- серьёзно заметил вышедший вперёд мужчина с аккуратной бородкой. -- Не знаю, как остальные, но я тебе благодарен. Думаю, после, когда мы закончим здесь свои дела, можешь отправиться с нами и я подберу тебе что-нибудь в виде награды из родовой сокровищницы.
  Я заметил, что одного из восставших мертвецов они сумели и сами упокоить, без моего участия. Значит, не такие уж они и слабаки. Сейчас они только приходили в себя, после всего этого происшествия. Пока есть возможность, решил заменить оружие. Прежде всего подобрал меч рыцаря смерти, пусть я и не стану его использовать, но такой трофей не оставлю просто так лежать на снегу. После двинулся к одному из убитых оживших мертвецов.
  То и дело простреливала боль от внутренних повреждений, а правая нога почти полностью отнялась. Это ещё не плохое наказание за использование чрезмерно сложной техники. В глазах расцветали созвездия из мерцающих огней, -- ещё одно свидетельство жуткого перенапряжения.
  -- Скажи, как тебя зовут?
  -- У меня нет имени, -- ответил, поморщившись от боли и поднимая неплохой, но, к сожалению, одноручный меч. -- Старое я потерял, а новым не успел обзавестись. Так уж вышло, что когда долго и старательно бьют по голове не долго что-нибудь и забыть, например, имя.
  Я подошёл ко второму телу и поднял с него ещё один меч. Пришлось повозиться, чтобы снять с покойника ножны, но оно того стоило. Теперь, если мне придётся драться, я могу просто бросить рунный клинок, а сам воспользуюсь двумя мечами. Конечно, они не парные, но с этим ещё можно жить. Жаль только, что ими я буду управляться много хуже, чем двуручным оружием.
  Есть мечники, которые оттачивают мастерство парным оружием, есть те, кто отдаёт предпочтение одноручному оружию и щитам, но я свою жизнь не мыслю без огромного и тяжёлого оружие, а если быть точным, без двуручных мечей. Что может быть лучше, чем проламывать чужую оборону используя подавляющую силу?
  -- Я -- Роман Кобин, от своего лица и от имени всей моей династии предлагаю тебе служить на благо моей фамилии. Обещаю, отец предоставит тебе наилучшие условия для работы.
  Вслед за ним представились и двое других отпрысков благородных семейств, предлагая подобные условия. Кажется, я смог их заинтересовать. Что ж, мне и такой расклад по душе. Главное, чтобы сейчас не попытались убить.
  -- Это всё безмерно мне льстит, но прежде всего у меня к вам есть один только вопрос. У вас есть что-нибудь пожрать?
  
  Спустя пару часов я смог поправить своё состояние. Когда я собрался лечить часть повреждений привычным образом, раскалив до красна нож и оголив налившуюся кровью голень, меня остановили.
  -- Зачем подобная экстремальная медицина? -- спросил меня Роман, -- у нас есть эликсиры лечения. Конечно, с чем-то тяжёлым они не справятся, но общее состояние поправят, а там уж можно будет и вернуться домой. Ты даже не представляешь, какие у нас в роду служат лекари!
  -- Ха! Ваши лекари -- дилетанты. Куда им до наших? -- возразил другой аристократ.
  И пока они спорили, я выпил парочку бутыльков с не самой приятной на вкус бурдой. Пока набивал себе брюхо, заметил странность -- общее состояние улучшилось, а вот печени стало грустно. И вот теперь, когда я тихо покинул аристократов, у меня заболели ещё и почки. Не знаю, кто тот зельевар, что создал эти эликсиры, но ему точно стоит дать по голове. Может, хоть немного поумнеет.
  Наверное, не совсем красиво, что я не попрощался с ними, но не думаю, что они согласились бы меня просто так оставить в покое. К тому же, подозреваю, что они являются теми людьми, что преследуют старика Николая и его внучку Варвару. О своих целях они не распространялись и всячески уклонялись от ответа, а на вопрос, справятся ли сами, только усмехались, мол:
  -- Да пустяк, а не дело. Никаких рисков.
  В любом случае, мне с ними не по пути. Кроме того, нужно бы помочь тем двоим выбраться, а то ведь они отсюда не уйдут. Ещё и нежить пожаловала. Благо хоть смог аристократов убедить сжечь тело рыцаря смерти, пришлось им объяснять, что подобные твари не ходят по одному. Только после этого они закивали и с видом знатоков, что да, нужно уничтожить труп, а то ещё некроманты поднимут его и, мол, всё начинай сначала. Одно слово, аристократы!
  И вновь я возвращался по своим следам. Дойдя до того места, где я сбросил хворост, его было уже почти не разглядеть -- засыпало снегом. Закинув поклажу себе на спину, потащился к тёмным лекарям. Нужно скорей их вывести, а там уж смогу взяться за геноцид нежити.
  Скорей бы.
  Глава 35
  Возвращаясь, ещё заранее заприметил одиноко сидевшего старика. Когда подошёл, он встретил меня шуткой:
  -- Тебя только за смертью посылать!
  Он засмеялся и всем видом показал, что ничего предосудительного в его словах нет. Я только пожал плечами и сбросил тюк с хворостом. Старик расчистил место перед спуском в погреб и нёс одиночное дежурство чтобы его никто не смог подобраться тайком и навредить ему и внучке.
  За спиной у меня ещё был и рунный клинок рыцаря смерти. Мне почему-то показалось, что будет весьма забавно, если я отвечу на шутку старика, развивая тему. Пристально посмотрел на него и с сожалением сказал:
  -- Извиняй, старый, саму смерть не встретил. Разминулись. Но я повидался с тем, кто себя называет её вестником. Вот, держи. Считай это посланием, -- с этими словами стащил со спины привязанный меч и протянул его Николаю.
  Он уставился на него, как будто я ему показал нечто мифическое, то, чего попросту не может быть. Почти минуту он не отводил взгляда, а после, так ни разу и не моргнув, посмотрел на меня. После вновь на меч, который я протянул к нему ещё ближе. А в следующее мгновение он отпрыгнул, как напуганное дикое животное. Сразу стало понятно, что он успел подлечить, да ещё весьма неплохо! Откуда только столько бодрости и сил?
  Его реакция меня порадовала. Значит, тёмные лекари, по крайней мере, он с внучкой, не якшаются с некротической братией. Уже хорошо.
  -- Откуда у тебя эта хреновина? -- севшим голосом, тихо спросил он.
  В этот момент из погреба показалась удивлённая мордашка. Варвара внимательно посмотрела на своего старика, потом на меня и только после заметила рунный клинок. После этого её лицо резко переменилось, отразив животный ужас, а кожа почти моментально побледнела.
  -- Ситуация даже хуже, чем я думал изначально. У нас с вами пара часов на отдых, а после двинемся в путь. Не думаю, что вам, в нынешней ситуации, хочется иметь дело с нежитью. Я ведь прав?
  Они оба закивали -- почти синхронно и без всякого промедления. Даже нападение преследователей их так не проняло, как один лишь проклятый меч. Воткнув оружие в место, где ещё недавно сидел старик. Больше не было смысла прятаться, а потому я развязал узлы и начал складывать из хвороста основу для костра.
  -- Что ты делаешь? Нас ведь заметят! -- пришёл в себя старик, впрочем, опасливо продолжая коситься на рунный меч. -- Давайте я покараулю, а вы туда, вниз.
  Старику явно стало легче, после подпидки из преследователей, он даже двигался почти без какой-либо скованности. Вот только едва ли ему пойдёт на пользу если он и дальше будет сидеть на холоде. Да и только Свет ведает, сколько нам ещё предстоит топать по этой холодрыге. Так что будет славное, если он погреется немного у костра. Кроме того, где-то пара часов есть, прежде чем нас найдут.
  -- Кто вас преследует? Вы говорили, что это аристократы, но кто конкретно?
  Старик вновь замер, глядя на меня с явственной подозрительностью. Его взгляд едва ли не говорил: "А тебе зачем это знать? Не удумал ли ты нас продать?" На мгновение мне даже стало смешно, ведь встретились двое мнительных и до предела подозрительных людей.
  -- Вам фамилия Кобины что-то говорит?
  И по тому, как на их лицах быстро промелькнула богатая гамма эмоций, я понял, что угадал, когда предположил, что встреченные мной в лесу аристократы -- их преследователи. Не бывает таких совпадений, по крайней мере, не во время нашествия порабощённых и пришествия нежити.
  -- Я не буду спрашивать, откуда ты это знаешь. -- начал старик. -- Меня интересует только, где они и сможем ли от них уйти?
  -- Именно по этому я и даю нам два-три часа на отдых. После придётся отправиться в дорогу. Не думаю, что в ближайшие пару суток нам ещё выпадет возможность отдохнуть, так что пользуйтесь моментом.
  Закончив с этим, я подошёл к Варваре, что так и замерла, с любопытством глядя на меня. Кажется, она ожидала чего-то, чего я не понял.
  -- Красавица, будь добра, подай мне рюкзак с олениной. Я голодный как волк.
  И вот, спустя несколько минут, мы втроём сидели у костра. Я обнимал рюкзак, будто любимого ребёнка и уплетал мясо за четверых. Старик с внучкой пребывали в своих мыслях и почти не разговаривали, только обменивались взглядами. Было заметно, что они уже не верят в успех своего бегства.
  -- Значит, ты их всё-таки видел. Неужели они настолько сильные, что справились с рыцарем смерти? -- спросила девушка.
  А я едва не подавился мясом. Это ведь надо так пошутить! Я не сразу справился со смехом, от которого на глазах проступили слёзы. Я отчётливо помню, как те храбрецы замерли, оказавшись под действием ауры рыцаря смерти. Они ещё настолько слабы телом или духом, а возможно, и тем и другим, что не способны справиться с подобным страхом. Я и сам недавно был таким, ещё свежи в памяти воспоминания, как справился с первым рыцарем смерти в этом мире.
  -- Нет, не переоценивай их. Они бы там так и полегли, не окажись я рядом. Впрочем, даже знай, что они ваши враги, а в ближайшее время, могут стать и моими, я не смог бы просто постоять в сторонке и подождать, пока их убьют. Поймите меня правильно, когда вопрос касается нежити, то я становлюсь слегка неадекватным. Есть у меня такая слабость.
  -- То есть, ты можешь их всех перебить? -- с явственной надеждой в голосе спросила девушка, смотря на меня глазами, в которых я увидел обожание. -- Они ведь не станут для тебя большой помехой, раз ты уничтожил рыцаря смерти.
  Скажи я ей, что сделаю это, что уничтожу её врагов и она бы согласилась заплатить любую цену. Я видел это в её глазах. Страх ли смерти толкнул её на это или желание отомстить за близких? Я не знаю, мне и ни к чему. Несмотря на своё плачевное состояние, после эликсиров и не продолжительного отдыха, пожалуй, я мог бы с ними всеми справиться, но... они помогли мне выкарабкаться из совсем уж удручающего состояния.
  Никто и никогда не скажет, что я не ведаю благодарности. Если можно будет избежать боя, не нарушив взятых на себя обязательств и не поступившись своей гордостью или честью, то я предпочту с ними не сражаться. Пришлось вновь недоговаривать, чтобы откровенно не обмануть Варвару.
  -- Бой с рыцарем смерти для меня вышел чрезвычайно напряжным. Сейчас я намного слабее, чем был парой часов ранее. Так что лучшее, что мы можем сделать -- избежать с ними боя.
  -- Но на тебе ведь ни царапины, -- с сомнением, сказал старик. -- Как ты мог пострадать в бою, если тебя не ранили?
  Вместо слов, решил показать всё на практике, ведь так отпадут все лишние вопросы. Скинув с себя куртку, показал бесчисленное множество потемневших синяков. Чистой кожи почти не осталось. Думаю, это весьма красноречивое зрелище.
  -- А ещё повреждённые связки, сухожилия и проблемы с суставами. Ничего критического, но я теперь очень слаб. И словно этого было мало, у меня теперь только такое оружие.
  Я похлопал себя по ножнам с одноручными мечами.
  -- И что, разве, это так уж и плохо?
  От этих слов у меня даже в глазах потемнело. Вот ведь обыватели! Почему многие считают, будто бы нет великой разницы в том, какой длины и тяжести использовать оружие? Раз владеешь мечом, то тебе, будто бы, безразлично, какой он будет длины, ширины, веса и... много, очень много нюансов, которыми незнающие пренебрегают.
  У меня есть свой, идеальный формат оружия. Только с ним я смогу стать воистину опасным и сильным. К сожалению, мало просто создать аналогичный по размерам меч, нужен и схожий материал. Проводимость моих сил мечника один из важных аспектов оружия.
  Кроме того, с самого первого дня обучение в клане мечников я использовал оружие, подобие которого использовал на протяжении более двадцати лет и оно всегда было одного и того же формата. Исключением стало моё последнее, артефактное оружие. Взявшись за него, мне пришлось почти год переучиваться, оттачивая все привычные навыки и техники, но даже так, до самого последнего дня я совершал те или иные, мелкие погрешности.
  Всё это слишком сложно, но как это объяснить дилетантам? Для них все мечи одинаковы. Они едва ли способны понять особенности пути мечника и то, насколько важно на уровне мышечной памяти помнить каждый миллиметр своего оружия, каждый грамм и то, как хорошо материал проводит ярость. Даже если не учитывать всё это, я ведь попросту не привычен к такой длине и буду из-за этого промахиваться или приближаться ближе необходимого и тем рисковать своей головой.
  -- Ты даже не представляешь насколько.
  -- Думаю, мы можем помочь с твоими ранами, -- сказала Варвара, не теряя надежды. -- У нас есть немного сил, а потому...
  -- Не стоит, -- пришлось её перебить. -- Лучше займись своим дедом, ведь нам предстоит долгий путь. Будет очень прискорбно, если мы не сможем оторваться от преследователей из-за твоих, Николай, проблем со спиной.
  На самом деле отказался я, в первую очередь, потому что не желаю дарить им иллюзию, что сейчас они мне помогут, а после я пойду и перебью их преследователей. Да и без их помощи, в течение ближайших часов сами собой сойдут поверхностные повреждения. Потянутые связки, сухожилия и мышцы смогут прийти в норму в ближайшие два, может, три дня. Остальное чуть дольше. Одно слово, -- регенерация. А ведь со временем, по мере того, как я буду становиться сильнее, она будет прогрессировать.
  Но об этой моей способности им знать не обязательно.
  
  -- Ну, что, готовы? -- спросил я, закидывая заметно полегчавший рюкзак на спину.
  За прошедшее время я успел немного вздремнуть. Старик то и дело просыпался, остро реагируя на резкие звуки, скидывал путы сна, когда в костре щёлкали сырые ветки. Одна лишь Варвара смогла поспать, а когда её разбудил, напоминала невыспавшегося совёнка. На мгновение мне захотелось её обнять и успокоить, сказав, что всё будет хорошо. И как только девушкам удаётся так воздействовать на меня и других мужчин?
  -- Да-да, -- страдальчески протянула Варвара.
  -- Костёр тушить не будем?
  -- Нет, ни к чему. -- ответил я старику. -- Если аристократы пожалуют сюда в течении часа, то обнаружат ещё горячие угли. Подумают, что мы рядом и будут выбиваться из сил, пытаясь нас нагнать, пока мы будем идти в комфортном для себя темпе.
  -- И когда они нас нагонят, у нас будут силы, чтобы сразиться или убежать?
  -- Ага.
  Сработает это или нет, пожалуют они сюда раньше или вовсе не придут, я не знал, но важной частью любого живого создания является удача. Только на неё и мог я теперь полагаться, ведь слишком слаб чтобы силой творить свою историю. Наверное, я всегда буду считать себя слишком слабым, потому что нет предела совершенству, да и мои враги слишком сильны.
  Небо было затянуто густыми серыми тучами и было сложно понять, сколько сейчас времени. Погода решила совсем испортиться и спустя некоторое время мы уже брели сквозь снежную бурю. Видимость вновь упала до того, что ничего было не разобрать на расстоянии в десяток другой шагов.
  Что-то мне подсказывает, что Лич, пришедший во главе армии мёртвых, собирается здесь развернуться по полной. Нежить плохо переносит пекло, по крайней мере, та её часть, что обладает плотью. Скелетам и мумиям всё равно, холод или жара, но те же костеглоты и сшитые из десятков тел монстры-конструкты попросту сгниют. Рыцарям смерти проще, им достаточно выполнять свою основную задачу -- нести смерть и разложения, попутно принимая кровавые ванны и тогда им будет ни по чём любая жара.
  Зачем Лич мог усилить холода, ведь вокруг и без того зима? Всё предельно просто, -- уничтожить слабых. Многие ли смогут выжить в лютые морозы? Да, это северная страна, но теперь, когда прежний миропорядок в Омске и ближайших территориях рухнул, легко ли порабощённым будет справиться с ужасающим холодом? Надолго ли хватит благословения Тхолтусса? Впрочем, даже если и хватит, оно ведь истончается, что, в конечном счёте, упростит задачу по ликвидации рабов порождения Бездны.
  Однако, Свет его знает, этого лича, зачем ему такой холод!
  Мы почти не общались. Чем дальше уходили, тем меньше находили поводы для разговора. С каждым пройденным километром у моих попутчиков находилось всё меньше сил на пустословие. Кажется, они начали осознавать, что главная наша цель не отбиться от преследователей, а не сдохнуть в этой снежной пустоши. Особым видом удовольствий стало то, что мы проламывались сквозь снежную толщу. Я прокладывал путь, но старику с внучкой от этого было не многим проще.
  Дважды мы останавливались, когда Николай оказывался на пределе. А ведь я надеялся пройти это расстояние на одном дыхании. Из-за того, что они оказались гораздо менее выносливые, чем я, мне приходилось единолично вкапываться в белую пустошь, создавая снежные пещеры. Там, где нас не мог достать ветер, было заметно теплее. Потеряв счёт времени, мы не знали, сколько проводили времени в дороге, но считали каждый такой привал за ночёвку.
  Мне пришлось существенно ограничить свой метаболизм, чтобы мы все не подохли с голоду, но даже так наши запасы оленины быстро оскуднели. А ведь это ещё было мясо одарённых животных, в ином случае, нам пришлось бы особенно печально. Было не просто, но предстояло столкнуться с ещё более тяжёлыми испытаниями. Кажется, это понимал не только я.
  -- Дальше вы пойдёте вдвоём, -- сказал до предела уставший старик. -- Мы движемся слишком медленно. Если я продолжу идти с вами, то все мы так и останемся в этих проклятых снегах. И даже не спорь!
  Последнее он адресовал своей внучке, которая вяло начала его переубеждать. Кажется, они морально ещё слабее, чем я предполагал. Подумаешь, продираться сквозь метель и лютый мороз. Не так уж и страшно. Впрочем, возможно всё дело в моей побочной способности обогревать за за счёт распыляемой ярости. Но, как бы то ни было, я почти не пользуюсь этой возможностью, ведь еды, ровным счётом не осталось, однако не могу сказать, что условия совсем уж невыносимы.
  -- Я устал уже лечить обморожения. Да и силы мои на исходе. Думаю, у тебя также, да, внучка?
  -- К сожалению, всё так, -- устало ответила она, используя заклинания, чтобы снять воспаления на пальцах ног. Они у девушки заметно покраснели и припухли, но, за несколько минут воздействия магии, пришли в норму. -- Исток почти не создаёт ману. Нужен хороший, длительный отдых. Не думаю, что мы отсюда выберемся, даже если сделаем всё возможное. Порой мне кажется, что в завываниях ветра я слышу голос...
  -- Да, я тоже. Никогда и ничего подобного со мной не происходило. Наверное, наш час совсем близок. Вот только ты должна выжить, чтобы наш род не пресёкся. Я верю, ты справишься. Однажды, ты ещё спляшешь на костях наших врагов, а до тех пор, не смей сдаваться! Если на то воля нашего Бога, то я готов. Можешь забрать остатки моей жизненной силы и...
  Слушая это, я начал понемногу закипать. Как можно так легко расстаться с собственной жизнью? Неужели для того они были созданы, чтобы безвольно принять судьбу, вскинуть лапки и сказать: "Сдаюся!" Никогда не понимал таких людей и попросту отказываюсь понимать!
  Да, по тому, как они оба сдали, становится понятно, что подобные испытания им не привычны и они не способны под них адаптироваться. Девушка теперь выглядит как утомлённая жизнью женщина под сорок лет, а старик и вовсе на все сто. Брови опустились, глаза почти не открываются, а сам он столь спокоен и безразличен, будто бы уже двумя ногами находился в царстве смерти. Того и гляди, начнёт причитать: "Вот в наше время, небо было голубей, трава зеленей, да и орки, не чета нынешним!"
  Хлопнув в ладоши, привлёк их внимание.
  -- Хватит киснуть, не всё ещё потеряно. Уже то, что мы ни разу не встретили врагов, кое-чего, да стоит. Возможно, совсем скоро выберемся из этого весёлого места и распрощаемся. Главное ведь что? Продолжать идти. Ничто не длиться вечно, как и наш путь.
  -- Я больше не могу идти. Сил почти нет. Того и гляди, просто упаду без сил и всё, уже не встану. А так, от меня будет хоть какой-то прок. Жертвенность тёмного целителя, это не пустой звук...
  -- Как посмотреть, -- возразил я Николаю. -- Это ещё можно назвать магическим каннибализмом. А уж если учесть, что вы родственники, вся эта ситуация обретает особенно дурно пахнущий окрас.
  Достав один из последних кусков мяса, разделил его на три равные доли. Отдав им их части, вгрызся в оленину и изумился, как можно добровольно отказаться от жизни, когда есть что-то столь вкусное?
  -- Не переживай, старый. Если ты сам не можешь идти, то я тебе помогу. Ты только не вздумай из меня жизнь тянуть, а то могу и осерчать.
  -- Мне тебя не переубедить?
  -- Неа, -- легкомысленно отозвался я, -- я ведь обещал помочь вам выбраться, а значит, так просто никто из вас не сдохнет. Вопросы есть?
  Глава 36
  Закапываться в снег на ночёвку становится новой привычкой. Сперва хотел предложить пройти ещё немного, но видя, что Варвара уже едва не теряет сознание от усталости, пришлось объявить привал. Старику тоже пришлось не сладко, пусть он и ехал у меня на спине, от ветра его ничто не спасало. Но это всяко было лучше, чем идти самостоятельно, ведь на подобное у него сил и в самом деле не осталось. Когда мы уже забрались под толщу снега, девушка стянула с ног прохудившуюся обувь и я увидел, что пальцы на её ногах начали чернеть. Паршиво, ведь это не что иное, как омертвение плоти. На протяжении долгого времени старик с внучкой магией врачевали эту смертельно опасную дрянь.
  Похоже не так-то и просто будет вытащить их из этой передряги. Если бы не мороз и снегопад, было бы на много проще справиться с этой задачей, но нежить и в этом мире умудряется портить мне жизнь. Ничего-ничего, к этому вопросу я ещё успею вернуться, а пока нужно сделать то, что мне по силам.
  Я стянул с себя обувь и отдал её девушке. Спорить она не стала, молча приняла этот подарок. На её лице не промелькнула ни одной эмоции, что свидетельствовало о предельной усталости. Её обувь мне не подошла и пришлось из обрывков куртки сделать себе обмотки. Свет видит, я давно не доходил до столь плачевного положения!
  Достав из рюкзака последний ломать мяса, разделил его на две части и отдал Николаю с Варварой. Похоже, опять придётся худеть до состояния скелета обтянутого кожей. Забавно, ведь это становится новой привычкой. В родном мире людей, как и других разумных, в том числе и полудиких представителей различных рас, было не то чтобы много. В лесах хватало дичи, реки полнились рыбой и, если не случалось что-то из ряда вон выходящее, то голодать никогда не приходилось.
  Ещё сильнее снизил метаболизм из-за чего я сразу ощутил вялость и общую слабость. Температура тела упала и даже находясь в пещере, где было заметно теплее, чем снаружи, я начал опасаться, что могу попросту замёрзнуть насмерть. Вот ведь, довёл себя до столь жалкого состояния!
  В прежней жизни, когда я был молод, мог оказаться в ситуации и похуже нынешней, справляясь со всем по ходу событий. Это было весело и задорно, а близость смерти являлась специей, что придавала всему особенно пикантный вкус. С возрастом всё это куда-то пропало, растерял на жизненном пути умение наслаждаться передрягами и испытаниями, отдавая всё своё внимание сражениям и оттачиванию навыков. Сейчас я чувствовал лишь отзвуки былого юношеского задора, но и это будоражило мои чувства.
  Пришлось вспоминать старый навык, полученный во время подобной передряги от старшего товарища. Вытащив из ножен один из мечей, погрузил его на половину в снег и присел рядом. Коротковато оружие, будет сложно сконцентрироваться, но выбор не велик. Положив руки на рукоять, прикрыл глаза и постарался отрешиться от всего мира. Со стороны, в таком состоянии, я могу выглядеть слабым и невнимательным, но весь смысл в том, чтобы обрубить многие чувства и усилить условно боевые.
  В таком состоянии я трачу меньше сил, нахожусь в подобие дрёмы и ни один шельмец не сможет подобраться ко мне незамеченным.
  -- У нас не хватит сил, чтобы выбраться от сюда, -- услышал я голос старика.
  -- Ещё не всё потеряно... -- возразила Варвара. Теперь её голос звучал совсем как у дряхлой старухи, он скрипел будто давно не смазанный механизм. -- Кажется, он крепко спит.
  Похоже они купились, решив, что я и правда потерял осмотрительность рядом с ними. Неужели они считают, будто у меня чрезмерно короткая память? Я ещё помню, кто они и как могут питаться чужой жизненной силой. Вопрос лишь в том, говорили они обо мне или собирались провернуть... как там? "Жертвенность тёмного целителя?" В любом случае, сейчас я особенно хорошо буду ощущать применение любого заклинания. Тайком они ничего не смогут выкинуть.
  -- Пожалуй, ты права. Это единственный шанс, -- заметно тише, устало пробубнил старик.
  Я слегка растерялся, ведь ничего не происходило. А после услышал хруст снега, который постепенно ко мне приближался. Кажется, они купились на мой беспомощный облик, ведь в состоянии медитации я выгляжу, как спящий человек. Должно быть, в их глазах от меня больше не может быть никакой пользы.
  Если подумать, даже простое намерение меня предать можно расценить достаточным основанием чтобы я просто встал и ушёл, оставив их на произвол судьбы. Или можно будет убить обоих. Ни в том, ни в другом случае я не нарушу взятых на себя обязательств, а значит, ничего не потеряю.
  Пока ко мне медленно подбирались я успел подумать о том, сколь далеко мог бы уже быть отсюда, если бы двигался один, без обузы в виде этих двоих. Из-за ограничений в съестном, которые я на себя наложил, мои повреждения почти полностью перестали регенерировать. Такими темпами, может начаться и обратный процесс -- внутренние воспаления могут усилиться и последствия будут весьма неприятными. И всё это из-за того, что я решился помочь посторонним для себя людям. Похоже, я всё ещё морально слаб, после попадания в этот мир.
  Открыв глаза, увидел перед собой двух не в меру хитрых людей, которые сразу замерли, сообразив, что попались с поличным.
  -- Как это трогательно, -- мой голос прозвучал на удивление насмешливо. -- Решили, что сможете поправить своё положение за мой счёт? Мне казалось я уже не мало для вас сделал, но, похоже, слегка ошибся. Не так ли?
  Они не стали оправдываться, понимая, как всё это выглядит. Они отупели от холода и тяжёлого пути. Изнеженные аристократы оказались слишком нежизнеспособны в суровых условиях. Если бы они могли и дальше тянуть жизненные силы из выкупленных преступников, находясь в тепле, в родных стенах, всё было бы просто прекрасно, вот только они оказались беглецами в Омском княжестве, в не самое лучшее время. Для жизни им нужна чужая жизнь, мы все это прекрасно знаем.
  Понимая, что уже ничего не будет как прежде, что им нужна моя жизненная сила, старик навалился на рукоять моего меча, придавив мои руки. Он счёл, что этим сделал меня предельно уязвимым, ведь что может мечник, если нет возможности воспользоваться оружием...
  -- Давай! -- хрипло крикнул он, использовав заклинания и начав тянуть из меня мою жизнь.
  Варвара с поразительным, для её состояния, проворством бросилась ко мне, заранее создавая заклинания. А мне даже слегка стало смешно. И вот этих пиявок я пытался спасти?
  В следующий миг я просто толкнулся вперёд, лбом ударяя старика в нос. Во все стороны полетела кровь, а он непроизвольно отшатнулся назад. Вот и всё, я уже стою на ногах, у меня в руках оружие и я до предела зол их предательством. Всему есть свой предел, моему терпению тоже.
  -- Постой! -- попытался меня успокоить старик, держась за сломанный нос. -- Ты должен понять, мы отчаялись! Мы просто...
  Казалось бы, он много старше меня, но я слышу не умудрённого опытом старца, а наглого юнца.
  -- Должен? -- переспросил я, -- с самого начала я ничего вам не был должен.
  Пора бы мне уже усвоить простой урок, доброта наказуема. Особенно, в этом мире. Эти двое пытались меня уговорить, торговались и предлагали мне едва ли не золотые горы, но потом, когда-нибудь. А я стоял и размышлял, что пора бы мне вновь стать самим собой. Похоже, переход из одного мира в другой, да и смерть, не прошли для меня даром. Но я ещё помню, каким был, а значит, могу вновь стать собою прежним. Нужно лишь смахнуть с себя пыль цивилизованности этого мира.
  -- Довольно, вам всё равно не выторговать у меня своих жизней.
  Уже во второй раз я расплачиваюсь за своё благородство. Если это произойдёт в третий раз, то значит я идиот, не подлежащий лечению. А я себя таковым не считаю. В любом случае, свои ошибки должно исправлять.
  -- Вы сами сделали свой выбор. Сражайтесь за свои жалкие жизни, потому что жалеть я вас больше не буду.
  
  И вновь я один, бреду сквозь снежную пустошь без цели и смысла. Если бы не эти двое тёмных лекарей и мое стремление им помочь, я мог бы сейчас сражаться с нежитью и порабощёнными. Возможно, у меня возникли бы проблемы из-за голода, но это всяко лучше, чем моё нынешнее положение.
  Наверное, нужно будет собраться с силами и обзавестись провизией, прежде чем возвращаться назад и искать некромантов и других рыцарей смерти. Я понимаю, что сейчас не смогу совсем ничего противопоставить сильным врагам, а в особенности Личу, но это меня не особо пугает. Были бы силы, а в случае чего, можно и сбежать. Главное портить всем этим отродьям нервы, что порабощённым, что ожившим мертвецам. Особенно сейчас, когда они заняты друг другом, будет просто замечательно их уничтожать, совершая нападения на отдельные их группы. В конечном счёте, победить должны люди этого мира, какими бы они не были.
  Все эти метания в магическом лесу, преследование со стороны аристократов и многочисленные сражения с порабощёнными, столкновение с рыцарем смерти и предательство со стороны тёмных целителей с каким-то там бароном, который называл себя Иваном, сделали меня исключительно сильнее. Жаль только магических зверей удалось съесть гораздо меньше, чем мне того бы хотелось. Их мясо помогает поразительным образом наращивать возможности и потенциал развития тела.
  Как я и предполагал, двигаться в одиночку оказалось намного проще и быстрее, меня не задерживали отстающие попутчики и не приходилось ни кого тащить на своей спине. Конечно, слегка было не по себе из-за одиночества в недружелюбном месте, но это временное. Очередная пыль, что покрыла инстинкты. Нужно лишь смахнуть её и я вновь стану самим собой.
  Было глупо с моей стороны отрицать и не замечать влияния тела на мой разум. Остаточная память, находящаяся в глубинах подсознания оказывала своё давление. Забавно, как на меня влияла эта наносная цивилизованность, ведь в сущности своей, истинный я всегда был слегка дикарём и дичился общества, если на то не было какой-то существенной причины. Я не искал людей для того, чтобы избежать одиночества, ведь мне это было безразлично.
  Я понимаю, что мне хочется найти славных и надёжных товарищей, с которыми я смогу пройти через множество испытаний и вместе выбираться из различных передряг, но не стоит забывать, что своих друзей в прежней жизни я находил куда как реже, чем всевозможных сволочей разного пошиба. Верные и надёжные друзья не валяются на дороге и не лабают музыку в кустах, ожидая, когда их найдут. Главное вновь не забыть об этом.
  В дороге меня посещали и другие мысли, но большую часть пути я шёл ни о чём не задумываясь. Завывания ветра и мертвецкий холод не способствуют отвлечённым размышлениям. Поскольку я двигался теперь один, то перестал ограничивать свой метаболизм, ведь благодаря ему я ещё и обретал завидную выносливость. Конечно, печально, что для получения сил мне приходилось, в буквальном смысле, терять только-только нарощенную мускулатуру, но выбор был не велик.
  Я устал топтаться на месте и если дальше буду тянуть время, то рискую оказаться в ещё более тяжёлых обстоятельствах. Мне удалось идти без остановки на протяжение очень долгого времени, наверное, мой переход длился больше суток. Внимание совсем начало подводить и я реагировал на окружающий мир как-то отстранённо, будто видел перед собой отражение в болотной воде.
  Скажу прямо, я загнал себя, как это бывает с лошадями. Когда рядом со мной из снега поднялись люди и стали мне что-то кричать, тыча в мою сторону огнестрельным оружием, я лишь отстранённо подумал, что это -- не порабощённые. Мне не получалось разобрать их слов и я только глядел по сторонам задним умом отмечая, что они соорудили тут неплохие укрытия -- натаскали камней и сложили из них подобие укреплений, слегка присыпав их снегом, а сами они нарядились в белые одежды, которые в окружающем пейзаже почти не отличить от белой пустоши.
  Вперёд вышел какой-то человек и единолично двинулся в мою сторону, пока другие держали меня на прицеле. Кричать они уже перестали. Неплохая засада, окажись я порабощённым или мертвяком, уже возникли бы определённые проблемы. Не удивлюсь, если среди них есть и одарённые. Вот только едва ли такого хватит для противостояния с рыцарем смерти или стаей костеглотов.
  -- Подними руки, -- твёрдым голосом велел мне старик, держа руку на шпаге. Кажется, я сейчас должен испугаться? -- Кто ты и как тебе удалось выбраться из Омского княжества спустя столько времени?
  
  Отделение Имперской Тайной Службы при штабе близь Омского фронта
  
  -- Объект 17 дробь А найден, в ближайшее время ожидайте его доставку, -- прозвучал спокойный голос в трубке телефона. -- Вам предоставлен карт-бланш. Действуйте по своему усмотрению, но не забывайте, что командующий взял это дело под личный контроль. Удачи, капитан.
  "Старший капитан", -- мысленно поправил мужчина, но в трубку сказал. -- Принято. Спасибо.
  Мужчина положил трубку и прикрыл глаза. Для старшего капитана Ладагина представился шанс в очередной раз напомнить командованию о своей полезности, главное справиться с поставленной задачей.
  План минимум, собрать информацию о странном человеке, который смог пережить встречу с бароном Родковым. Есть ли между ними связь, не является ли этот странный человек в сговоре с опасным преступником? Какими он пользуется способностями и как можно обучиться подобным навыкам.
  План максимум, завербовать и создать верного для империи человека, а в особенности, для Имперской Тайной Службы. Совсем будет хорошо, если он обладает тайными знаниями и способностями, которыми сможет поделиться с нужными людьми. ИТС всегда нужно быть на несколько шагов впереди, ведь враги Империи не дремлют, как внутренние, так и внешние.
  Ему предоставили полную свободу действий, но нужно внимательно подобрать стратегию, ведь за каждый потраченный даром рубль ему придётся отчитываться перед отделом счетоводов. Очень опасные они ребята, с которыми Ладагин не имел ни малейшего желания иметь никаких дел. Только задумавшись о том, что ему, возможно, придётся с ними общаться, по спине матёрого служащего пробежал холодок.
  -- Мне нужен отчёт о всех его разговорах, оценочные суждения на основание поведения от всех, кто принимал участие в его задержании и кто теперь занимается его транспортировкой, -- сказал старший капитан, дозвонившись до одного из своих подручных. После он позвонил в столовую. -- Старший капитан Ладагин, в течение тридцати минут подайте в мой кабинет специальный обед номер пять, шестнадцать и двадцать два. Приготовьте дополнительный энергетический коктейль номер восемь.
  Конечно, это было уже своего рода излишеством, но если те данные, которые он получил ранее от Радима верны, то объект чрезвычайно прожорлив. Если учесть те данные, что уже сейчас поступали на компьютер старшего капитана, человек, которого предстояло завербовать, оказался в значительной степени истощённым. Значит, подобные траты могут помочь в процессе налаживания диалога.
  Погрузившись в изучение всё поступающих данных, мужчина почесал гладко выбритый подбородок. Предстояло ещё понять, способен он выполнять поручения или является полубезумным или вовсе бешеным псом? Ведь он успел предать аристократический род, что принял его и едва не устроил войну меж двумя аристократическими фамилиями. Если подобное подтвердится, то единственное, для чего будет пригоден объект -- сбор данных. Даже для решения грязных задач использовать опасного оперативника будет слишком рискованно, ведь он может попросту дискредитировать ИТС.
  Внимательно вчитываясь в немногочисленные разговоры, которые объект вёл во время задержания и после, старший капитан Ладагин пытался составить психологический портрет. Приходилось учитывать множество разрозненных данных, в то время, как оставались огромные белые пятна.
  Спустя время он услышал стук в дверь. С его позволения, в кабинет зашли двое мужчин и завели тощего юношу в жалких обносках. Старшего капитана приятно поразило, что в глазах объекта не было ни страха, ни тревоги. Он едва ли напоминал загнанного в угол человека.
  "Интересный субъект. Посмотрим, чего ты стоишь".
  
  Конец первой книги
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"