-- Вставайте, маркиз. Вас ждут великие дела и сказочные наслаждения! - вкрадчивым голосом полушептал - полупел на ухо Франсуа де Саду его юный слуга.
-- Сколько раз учил тебя, что не сказочные, а невероятные, - проворчал маркиз, неохотно открывая глаза. - Убери от меня свою смазливую физиономию. И сбрей уже этот мерзкий пушок под носом, или я когда-нибудь точно приму его за женский лобок. Ты этого добиваешься?
-- Нет мсье, - ответил юноша, краснея, и как бы испуганно отступя от кровати де Сада.
-- Ну то-то же, - усмехнулся маркиз, потягиваясь.
Прополоскав горло зубным эликсиром, капитан протер все тело влажными ароматными салфетками*, надел чистое белоснежное исподнее, и радостно отхлебнул глоток горького бодрящего нелегального кофе, аромат которого способен был привлечь нюхачей со всего города, блаженно вспоминая об одной из "кофейных сплетниц"*. Покончив с бодрящим напитком, косметикой и одеждой, надев ненавистный парик, Донатен Альфонс Франсуа де Сад вышел на улицу, сел в карету своего друга бургомистра, и позволил грустным размышлениям о странной судьбе овладеть ненадолго своим блистательным разумом.
Эккарт Вюрцнер был отчаянным и неисправимым развратником. О его похождениях слагались легенды. Его побаивались, уважали и презирали. Но, как и любого власть имущего тех времен, господина Вюрцнера это не слишком трогало.
Конечно же, одна власть, или одни деньги не всегда способны уберечь от неприятностей, и позволить безнаказанно творить все, что заблагорассудится; однако власть, помноженная на большие деньги - это универсальная индульгенция на все случаи жизни.
Сидящая рядом с бургомистром Адалинда бесцеремонно рассматривала маркиза прекрасными ведьмовскими глазами, в которых легко можно было прочесть ход ее непристойных мыслей. Эккарт Вюрцнер, заметив это, цинично отвернулся к окну.
Пришло время одного из трех полнолуний, а это значит, что три следующие ночи верховная жрица Матильда будет принимать избранных у себя на балу.
Тайные общества существовали всегда. Стоило людям спуститься с деревьев, и поселиться в пещерах, как тут же возникла элита и быдло, и, как следствие этого группки людей, считающих, что они намного умней, и лучше всех прочих, и всем нет места в их узком кругу. И дело было вовсе не в том, что "на всех не хватит"; те, кто был наверху, прекрасно понимали, что это не так. Дело было в достоинстве, даже в интимности, и в обладании властью. И это понятно: ведь вы не захотите пустить абы кого в свою постель, или, порвав диплом, отправиться чистить конюшни. Любая конторская крыса смотрит на вас, как на ничтожество, потому, что чувствует себя избранной по сравнению с вами. Но это лишь небольшой нелицеприятный момент. В целом все гораздо сложнее.
Шло время, прогресс не стоял на месте; все более изощренными, влиятельными и структурированными становились тайные общества; росли пирамиды.
Став посвященным в одну из таких структур, Маркиз де Сад вскоре в ней разочаровался. Скармливая по крупицам немногие знания, которые при желании можно было бы почерпнуть из некоторых магических фолиантов и прочих, не столь уж и недоступных книг, секта вытягивала из своих "посвященных" все соки, питаясь как их деньгами, властью, положением, так же и жизнями.
Не пожелав быть винтиком и рабом братства, подбирающим крохи со стола "верхней линии", маркиз лишился их покровительства, что в дальнейшем и повлекло за собой известные печальные события его жизни. Но именно последствия эти, именно Бастилия сделала из обычного знатного и богатого распутника того Маркиза де Сада, о котором будут помнить века.
Но, пока же, до "Темной башни"*, его творческой мастерской было еще далеко, и маркиз ехал на бал к госпоже Матильде. Покинув под страхом смерти одно тайное общество, в поисках неизведанного, маркиз незамедлительно примкнул к другому, еще более эзотерическому собранию ведьм. Сделать это благодаря деньгам и знатному происхождению было несложно, тем более что Матильда в молодом красивом капитане увидела огромный потенциал, почуяла великое будущее.
Думаю, что нет особой необходимости рассказывать искушенному читателю то, как устраивались балы того времени, а также описывать свод скучных правил и церемоний. Ко всему прочему, бал у Матильды таковым не являлся. Не было в огромном и светлом зале, окруженном колоннами с трех сторон, и двумя ведущими наверх мраморными лестницами привычных ветхому обывателю столов с картами, шашками и курительными трубками. Не было, впрочем, и самих нудных, ветхих, и вечно брюзжащих особ, без пристального надзора и осуждения коих не мог произойти ни один вольный взгляд, ни одна милая шалость. Все присутствующие были молоды, красивы, беспечны, и наделены настоящими магическими способностями. В благоухающем ароматами духов и экзотических благовоний воздухе царила атмосфера радости и свободы. Свобода ощущалась даже в экстравагантной и экспрессивной манере исполнения музыки Вивальди виртуозными музыкантами, находящимися явно в состоянии гипнотической медитации.
Матильда, обходя с грацией львицы свои владения, сама подошла к де Саду, и, бесцеремонно взяв его за руку, повела за собой.
-- У меня к Вам возник разговор, Франсуа, - сказала она, присаживаясь на софу, и делая неоднозначный знак языком. - Но сперва я хотела бы подготовить горло для выступления. Вы знаете, в чем секрет звучания голоса оперных див?
-- Мне известны некоторое их секреты, - ответил де Сад, выпуская на волю начавший уже эрегировать фаллос. - Так же, мне ведомо, даже самые отвязные куртизанки, не могут сравниться с ними в умении доставлять оральное удовольствие.
-- Это мы сейчас и проверим, - сказала Матильда, снимая перчатки и нежно целуя великолепный жилистый прибор маркиза.
-- Я готов предоставить вам сколько угодно эликсира любви для поддержания тонуса горла, - промолвил эти слова де Сад уже не вполне ровным голосом.
-- Вас будет недостаточно. В соседней комнате ждут еще трое, - усмехнулась Матильда. - О, как я и предполагала, подобные речи возбуждают вас! Наверняка вы представляете, как вашу жену имеют в три смычка потные африканцы.
-- Не только африканцы, мадам. И не только ее, - ответил Маркиз, млея от нахлынувшего на него душевного комфорта и неги.
-- Одной только спермы или сырых яиц недостаточно для хорошего голоса. - сказала Матильда. - Необходимы постоянные тренировки горла, настоящая йога.
С этими словами прекрасная королева ведьм обняла алыми губками набухший фаллос маркиза, и стремительно проглотила его до самого корня.
-- Располагайтесь поудобнее, Франсуа, набирайтесь сил, угощайтесь, - сказала Матильда двадцать минут спустя. - В этой комнате вы найдете все необходимое. Примерно через час вас ждет свидание с одной знатной дамой. Вы обязаны зачать с ней ребенка, и немедленно позабыть об этом событии. Даже под страхом смерти и страшными пытками вы не назовете ее имени, не вспомните черт лица. О вашем, даре, вашей демонической сути и вашем предназначении побеседуем после. В настоящее же время мы оба будем весьма заняты.
С этими словами Матильда, гордо подняв голову, удалилась; маркиз же остался пребывать в легком раздумье. Взгляд его упал на каминную полку, где между часами и канделябром лежал кем-то забытый дневник.
******
-- Потрясающе, замечательно, великолепно! - воскликнул книжный червь Фридрих Венцель, рассматривая небольшой эмбрион, плавающий в банке с наичистейшим джином двойной перегонки.*
Открыв сейф, он вынул из него бережно помещенный в вакуумную упаковку старинный дневник в черном кожаном переплете.
-- Если бы Матильда узнала об этом твоем сокровище, она содрала бы с тебя кожу, - сказала Люси, рассматривая надпись на первой странице.
-- Вы же не скажете ей, правда? - испуганно спросил старик.
-- Она сама найдет его; разыщет по запаху как ищейка, - ответила дьяволица. - Как только ты открыл его в нашем присутствии - дневник ожил. Теперь его не укрыть от ведьмы ни в каком сейфе.
-- Что вам известно о нем? - дрожащим голосом спросил Фридрих Венцель.
-- Это дневник Нортона. По каким-то причинам князь иногда посещает Ассию. Любая вещь, принадлежавшая ему хоть какое-то время, обладает магической силой. Например мушка Мерлин Монро, цилиндр Линкольна, который Нортон однажды примерил, чернильница Наполеона, кровать царицы Екатерины, в которой он однажды заночевал...
-- Если даже простая безделица способна на такое, то, что тогда может его личный дневник?! - воскликнул Фридрих Венцель.
-- Потише, старик. Давайте закончим начатое, а уж потом будем восхищаться имуществом Нортона, и думать о том, что с ним делать.
-- Не отдавать Матильде - это уж точно, - пробормотала Эльвира; она испытывала огромное желание дотронуться до дневника, и сделала это.
Сразу же вслед за этим, как это ни тривиально звучит, у девушки случился легкий обморок. Она не упала - лишь пошатнулась, и тут же пришла в себя.
-- Что-то увидела? - спросила с усмешкой Люси.
-- Да, кое-что. Расскажу, когда будем вдвоем. В этом дневнике одна из записей принадлежит Франсуа де Саду.
Разыскав в записях Нортона нужный рецепт, скорее для пущей важности, нежели по неведению или по неуверенности, библиотекарь еще раз перечел его, и принялся за изготовление снадобья. Эмбрион был выжат, заклинание произнесено, джин вскипячен с разными травами и разлит в две чашки.
-- Вы должны немедленно выпить это залпом, одновременно, - сказал старик, содрогаясь.
-- Так поехали. Чего ждать? - весело усмехнулась Люси.
-- Поехали, - практически без интонации в голосе ответила Элли.
Взглянув друг другу в глаза, ведьмы принялись пить темно-бурую жидкость. По мере того, как дьявольский эликсир, обжигая горло и согревая внутренности, проникал в кровь, тьма сгущалась. Вскоре она поглотила девушек полностью, и поволокла прочь по лабиринтам темных дорог запредельного мира. Осадок на дне чашки, в котором угадывалась лесная гористая местность, был дверью в иное пространство. Рисунок ожил, разлился вокруг, образуя реальные формы.
-- Снова лес? - несколько расстроено промолвила Элли.
-- Лес - это хорошо, - сказала Люсильда. - В лесу есть хорошее и плохое - все сбалансировано. Вот если бы мы оказались в городе - жди беды.
-- И что нам теперь делать?
-- А чем можно заняться в ночном лесу? Разведем костер, подождем, - спокойно ответила ведьма, и принялась собирать хворост.
-- А у тебя есть чем разжечь костер? - спросила Эльвира, и последовала ее примеру.
-- Не забывай, что я дьяволица, а это место не совсем похоже на Ассию, - сказала Люси, растирая в ладонях мохнатый лишайник, и заставляя его тлеть своим взглядом.
-- А что это за лес? Где мы находимся? - спросила Элли, подкидывая в разгорающийся костерок маленькие сухие веточки.
-- Не знаю точно. Похоже, мы в одном из отражений. Не наблюдаю здесь никаких аномалий, присущих неординарной реальности или же тому миру, откуда пришла я.
-- Уверенна, что не наблюдаешь? - пробормотала Элли, медленно озираясь по сторонам.
Со всех сторон из-за деревьев, урча и облизываясь, начали появляться черные, покрытые лоснящейся короткой шерстью, полулюди-полукоты. Были они почти нестрашными, даже по-своему симпатичными, но, в то же время, вызывали легкий эстетический шок своей жутковатой химерностью. Блестя глазами, демонические коты обступили девушек плотным кольцом, не переставая громко мурлыкать.
Мысленно попрощавшись с жизнью, Эльвира повернулась к подруге, и немного опешила. Плавно танцуя в ритме кошачьих трелей, Люси снимала одежду, движениями своими напоминая Диту фон Тисс. При этом дьяволица неоднозначно строила глазки глазеющим на нее желтоглазым демонам, и по-кошачьи облизывалась.
-- Что это ты удумала? - спросила шепотом Элли. - Хочешь с ними со всеми потрахаться?
-- А ты предпочитаешь вместо пенисов отведать их зубов и когдей?
-- Да, в общем-то, не особо. Ты знаешь, что член кота колется по всей длине? - как-то неуверенно спросила Эльвира, расстегивая пуговицы на блузке.
-- Не бойся. Я чувствую, что это добрая сказка, - ответила Люси, теребя пальчиками мохнатый мешочек с яичками одного из человеко-котов, млея от прикосновения мягких подушечек на кошачьих лапах и теплой наинежнейшей шерстки.
Показавшийся вслед за этим на свет божий пятнадцати-дюймовый кошачий член, оказался действительно весь покрыт, будто расческа-массаажка, небольшими красными иглами. Они были мягкими, но упругими, приятными на ощупь, шевелились, и щекотали ладонь дьяволицы, предвещая путешествие в страну неизведанных ощущений...
******
• * Как показали историки Жорж Вигарелло и Ален Корбен, в Европе XVII- XVIII столетий общей практикой была так называемая "сухая чистка": при дворе Людовика XIV лицо и руки протирали надушенными салфетками (прообраз нынешних гигиенических салфеток!), об общей гигиене не беспокоились, а на блестящих балах в воздухе стоял запах немытого тела.
• * Первая кофейня была открыта в Париже - в 1672 году, в Германии - в 1675. Богатые дамы, жёны крупных буржуа, тут же стали собираться на эдакие кофейные посиделки. Мужчины этих женщин называли Кaffeeklatsch (кофейные сплетницы) или Kaffeewhores (кофейные шлюшки). Рабочим кофе был запрещён под тем предлогом, что он вызывает бесплодие, но это лишь привело к возникновению процветающего чёрного рынка. Впрочем, уже к началу XIX века кофе был вновь разрешен =). Торговля кофе приносила большие прибыли, поэтому некоторые государственные деятели поспешили установить монополию на него. Например, предприимчивый прусский король Фридрих I, казна которого обеднела в результате многочисленных войн, специальным декретом ввел в городах Пруссии должность "вынюхивателя кофе". Прогуливаясь по улицам, специальные правительственные чиновники должны были выискивать (вернее, "вынюхивать") нелегальные сушилки кофе.
• * Первоначальное значение слова Бастилия то же, что и "бастида", и действительно, еще в первой половине XIV столетия Бастилия является только одной из многочисленных башен, окружавших Париж, и называется bastide или bastille Saint-Antoine. С этого времени и начинается история Бастилии.
• * Джин известен уже сотни лет, но репутация высококачественного алкогольного напитка пришла к нему не сразу, так как изначально джин применялся как медицинское средство. Его создатель - голландский ученый XVI века доктор Францискус Сильвиус - профессор медицины Лейденского Университета. Именно он впервые дистиллировал ягоды можжевельника со спиртом. Впрочем, спиртовые настои можжевельника были широко известны и до этого в качестве отличного лечебного средства. Изначально этот напиток продавался в аптеках, как лекарство. Но, новое лекарство,, созданное профессором Сильвиусом, оказалось очень приятным на вкус =). А во время Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.) британские солдаты открыли для себя согревающие свойства можжевелового напитка и привезли его в родную Англию, где он, так же как и в Голландии, сначала продавался в аптеках. Настоящий джин, наряду с абсентом, лауданумом, вытяжкой из мухоморов, настоями мандрагоры, белены и пр. по сей день используется ведьмами для приготовления снадобий.