Статья Владислава Суркова "Долгое государство Путина" [1] вызвала большой резонанс в обществе. Казалось, что на неё уже прозвучали комментарии на любой вкус. И упрёк в подобострастии и приверженности вождизму от оппонентов. И невнятные высказывания о необходимости дискуссии по предложенной теме от проправительственных политологов.
Мне бы хотелось обратить внимание на высказывание кремлёвского чиновника, по сути сенсационное, реакция на которое мне представляется недостаточной. Автор усомнился в эффективности демократии, долгое время, считавшейся наилучшей формой правления. Причины для сомнений в надёжности выборных инструментов формирования власти были всегда. Достаточно вспомнить Черчилля с его определением демократии, как худшей формы правления ... . Но реалии современных политических событий повышают вескость аргументов критического отношения к результатам демократической селекции.
Первая волна критики на довольно невнятное послание от властной элиты прошла. Появляется мысль, а не воспользоваться ли статьёй, как предлогом, задать руководству страны вопросы, ответов на которые она пока упорно не даёт. Сомнения высокопоставленного функционера в демократии подталкивают обсудить не только международное положение, но и состояние дел с политическим устройством нашей страны.
Вопросов к власти много, потому и изложенный ниже материал не маленький.
2. Разочарование демократией.
Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, ... [1]
То ли от непонимания глубины проблемы, то ли от непритворной искренности, автор статьи замахнулся на святая святых - на способность демократической системы выражать интересы народа. Говорится, конечно, о Западной демократии, но надо же понимать, что это посыл для серьёзной аналитической работы. И первый же напрашивающийся вопрос будет о том, а есть ли основания считать, что российская демократия не имеет недостатков, которые автор увидел у Западных оппонентов? Ведь политическая система в нашей стране строилась, даже не то, что по Западному образцу, а под руководством сердобольных за нашу недоразвитость консультантов от бывших противников по холодной войне.
То, что коллективный Запад сбросил недавно маску миролюбия, не заставило критически посмотреть на весь комплекс сформировавшегося под их влиянием управленческого и хозяйственного уклада. С чего же наша система не будет страдать такой же "иллюзорностью" выбора, как её Западные аналоги? Откуда возьмётся "доверие", на которое делает ставку наш "специалист" по государственному устройству? (в статье Суркова теме доверия уделено большое внимание).
Поставить под сомнение легитимность выборов, как волеизъявления народа довольно рискованный шаг. Видимо автор всё-таки хотел и дальше оставаться в парадигме демократии и до хрипоты спорить, что у нас хорошая "суверенная" демократия, а у других она плохая, "марионеточная". Но тогда его пугающие декларации про "иллюзорность" демократии нуждаются в более чётких разъяснениях или хотя бы в тех самых дискуссиях, о которых говорилось в официальных комментариях.
Хотелось бы, чтобы после того, как крупный политический деятель инициировал своей статьёй внимание к вопросу работоспособности демократии, научный мир занялся исследованием эффективности демократического устройства. Работоспособность демократических механизмов не ставилась под сомнение в научном мире не от того, что для этого нет оснований. Отсутствие подобных исследований связано с тем, что на них не было запроса от участников политического процесса. Сомнение в ценностях демократии - это своего рода ересь в храме современной политической религии. А ведь поводов усомниться в пользе демократии, более чем достаточно.
Уж слишком часто практический опыт демонстрирует, что декларируемый механизм мотивации власти на деятельность в интересах страны и народа через выборный процесс не работает. Слишком много слабых мест в политической системе, позволяющих узкой социальной группе, выдавать свои интересы за общенародные. За деньги подобные интересы с помощью политических манипуляций превращаются в "волю народа". Причём никого не смущает и зарубежное финансирование, и заокеанская риторика, декларируемая раболепствующими политическими деятелями. Такое, с нравственной точки зрения, предательство вполне прокатывает в политическом пространстве, вне зависимости от того, насколько давно демократия работает в стране. США манипулирует выборами, как в старой Западной Европе, так и в молодых демократиях, в том числе постсоветского пространства.
Да и в самой Америке очевиден политический кризис. До последнего времени обе противоборствующие партии - демократы и республиканцы - придерживались правила признавать победу соперника в результате выборов. Но последняя победа Трампа оказалась настолько неприемлемой для демократов, что они, забыв о риске подорвать доверие населения ко всей системе власти, задействовали в дискредитации последнего президента инструменты цветных революций, с помощью которых разваливали другие неугодные им страны.
Подобные недостатки демократии становятся очевидны, если подойти к анализу политического устройства отойдя от традиционных подходов, принятых в политологии.
У меня интерес к политическому государственному устройству возник из предположения, что в управлении страной действуют те же законы регулирования, на которых базируется проектирование автоматизированных систем. Автоматическое регулирование такая же прикладная наука, как сопромат или термодинамика. Страну, в качестве объекта управления вполне можно рассматривать точно так же, как самолёт или реактор, завод или отраслевую производственную цепочку. Результатом рассуждений на эту тему стала статья "Политическая система с точки зрения теории управления" [2]. Опираясь на применённый в этой работе анализ, я продолжу рассмотрение статьи Суркова.
3. Глубинное государство и дворцовые интриги в Западных демократиях и в России.
По-русски получилось "глубокое", или "глубинное государство". Термин означает скрытую за внешними, выставленными напоказ демократическими институтами жесткую, абсолютно недемократическую сетевую организацию реальной власти силовых структур. Механизм, на практике действующий посредством насилия, подкупа и манипуляции и спрятанный глубоко под поверхностью гражданского общества, на словах (лицемерно или простодушно) манипуляцию, подкуп и насилие осуждающего. [1]
Существует стереотип, что закулисье, дворцовые интриги характерны для единоличной власти. Там группы влияния боролись между собой за право на благосклонность государя. Фаворитам открывались непрописанные в нормативах возможности в достижении личного успеха и достатка. Конечно, всё делалось тайно, чтобы не запятнать и свою репутацию, и репутацию монарха.
Предполагать, что демократия, выборность главы государства позволяет избежать внутрикомандного интриганства, в высшей степени наивно. Возможность необоснованного обогащения, через влияние на власть, всегда будет находить желающих воспользоваться "доступом к телу".
Вряд ли под термином "глубинное государство" понимается что-то отличное от хорошо изученных "византийских интриг". Именно так его и следует рассматривать.
Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ.
Утверждать, что в нашей государственной машине отсутствует придворное, или, точнее, аппаратное закулисье - это лукавство. Даже не будучи посвящённым во внутреннюю жизнь политической элиты, не заметить, что идёт противостояние либералов и государственников просто невозможно.
Противоборство этого закулисья, имеет свою публичную сторону - это борьба взятых на вооружение этими группировками экономических концепций. Причём, по странному стечению обстоятельств, обе эти концепции базируются на учении основоположника коммунизма. Умел же корифей всем угодить!
Эта борьба "научных" школ длится весь период реформ. Наличие такой политической конкуренции расценивается идеологами рыночной саморегуляции, как фактор, мотивирующий на поиск эффективных решений. На самом же деле, очевидно, что бескомпромиссность "классовой борьбы" только стимулирует догматизм.
Вот вам пример того, как "иллюзорность" политической конкуренции выливается в конкурентное преимущество неэффективных экономических концепций.
Тема пересмотра итогов приватизации постоянно на слуху. Только что же предлагают шумные поборники справедливости? Отдать украденное народу? Нет! Весь сыр-бор ради возвращения активов государству, то есть возвращение в "глубину" закулисных манипуляций.
А где же политические силы, радеющие за народ? Как же работает принцип политической свободы, что реальные, не навязанные демагогией, имущественные интересы народа представлять некому. Некому спросить за то, что народ так и не вступил в права на советское наследство. И новые, либеральные, радетели интересов народа, и старые, коммунистические, не видят интерес граждан во владении хозяйственными активами. Все политические проекты сводятся к тому, что за народ кто-то готов владеть и управлять тем, что до реформ декларировалось, как общенародная собственность.
Вот так на практике выглядит в нашей стране "иллюзорность демократического выбора", "глубинность" которой аппаратчики власти умудряются не видеть, как бревна в своём глазу.
В такой обстановке любое рациональное предложение, любая конструктивная критика отвергается, как политическая пропаганда оппонентов. И там, где объективные профессионалы давно определились бы с оптимальным вариантом решения экономических проблем, нашли бы всех устраивающий компромисс, мы имеем тупое перетягивание благосклонности главы государства на свою сторону. А глава государства в сомнениях от этого базарного спора. Поэтому страна остаётся без чёткой Стратегии развития на ближайшую перспективу.
Да, у наших серых кардиналов другие цели и задачи, чем у дёргающих за ниточки архитекторов глобализма. Возможно, и степень их порочности ещё не достигла такого развития, как, извините за тавтологию, в развитых демократиях. Но то, что это противостояние компрадорского и номенклатурного закулисья наносит вред развитию страны - очевидно. Умалчивать об этом вредно, особенно если рассчитываешь на "доверие" гражданского общества.
Нельзя избавиться от мысли, что 30 лет провальных реформ, отсутствие выбора концепции стратегии развития связаны именно с тем, что либеральные серые кардиналы, запугивали Главу государства коммунистическим реваншем.
Честное признание наличия аналогичной Западным демократиям проблемы закулисья, желание её решать, скорее убедили бы в силе нашего государства, чем хвалебные оды эфемерной российской исключительности. Публичность это эффективный способ решения задач, причём родом не из политических, а скорее из производственных инструментов, где на конкурсной основе выбираются лучшие проекты. Признавая неэффективность демократии в реализации конкуренции идей, не значит, что надо позволять чиновникам втихаря решать важные проблемы нашей жизни.
Вот об этом следовало бы писать управленцам высокого ранга. Вероятность найти алгоритмы эффективных решений гораздо выше, при широком общении с народом. У чиновников полно своих забот. Не стоит от них ожидать готовность усложнять себе жизнь сломом привычного порядка функционирования. Смелые требующие риска и ответственности решения не будут у чиновников в приоритете. Во всяком случае, пока не изжили в аппаратной среде пороки бюрократизма, не отладили систему стимулов к поддержке полезных инициатив.
4. Противоречия между теорией и практикой государственного управления.
Вернёмся к тезису о сомнительной эффективности демократической модели политического и административного устройства.
По смыслу, говоря о путинской эпохе, автор вроде ратует за авторитаризм, с другой стороны говорит, что система власти у нас сформировалась, и ничего не надо менять, что есть некий "реализм предопределённостей" [1].
Это какой то абсурд. У нас нормативная база демократической республики, и весь уклад жизни должен формироваться под это правовое поле. Так что же предлагает Сурков? Негласный авторитаризм, с декларацией приверженности демократии? А не та ли это "глубинность" государства, которую он осуждает на Западе?
Авторитарный режим под маской демократии идея не новая. Допустим, что это искреннее убеждение чиновника, что законы пишутся только для галочки, для того, чтобы народ не роптал на отсутствие справедливости. Допустим, что подобную демагогию он считает полезной для Российской государственности. Попробуем его переубедить.
Во-первых, исторический опыт авторитарных режимов с формальными признаками демократии, включая отечественный советский период, выглядит отрицательным. В отличии от "глубинного государства" развитых демократий "иллюзорность" советской "демократии" была слишком очевидной. Если продолжить пользоваться измерительной терминологией - поверхностной.
Лукавство, демагогия поверхностного варианта демократической ширмы открылись для электората гораздо быстрее, чем у её "глубинных" оппонентов. На фоне банкротства идеологии, возможно, недовольство механизмом селекции руководителей не столь важный фактор, только какое уж тут "доверие" к лидерам.
Не везде состояние общественной морали позволяет мириться с лживостью управляющей элиты. Для этого необходимо долгое демократическое воспитание. В нашей стране до сих пор сильны старые традиции нравственности. Такой вот неизжитый рудимент феодального прошлого. В русской деревне поведение каждого было на виду и недостойное осуждалось. В патриархальной среде ложь вызывает более глубокое возмущение, чем в урбанизированном обществе. В больших промышленных городах, где никто никого не знает, за недостойное поведение не клеймят общественным позором, не будят чувство вины.
Демократически воспитанное общество Европы с лёгкостью воспринимало лицемерные идеологии, играющие на слабостях и пороках, взятые для предвыборной пропаганды. Ни идеи коммунизма, играющие на зависти, ни идеология нацизма, поощряющая эгоизм, не заставили народы Европы разрушить хозяйственный уклад в своих странах, в отличие от нас. Думаю, и сейчас за идеи либерализма и глобализма, в принципе противоречащие друг другу, никто не полезет на баррикады. В нашей стране Большевики, по патриархальной наивности, сами поверившие в западные дурацкие лозунги о всеобщем равенстве, 80 лет доказывали, что, коммунистические идеи, с которыми они пришли к власти, не были блефом. Естественно не доказали, и всё кончилось развалом страны. Удивляет, что и отечественные либералы столь же упорны в своих заблуждениях и также готовы не считаться со временными и материальными издержками настаивают на неизменности 30-летнего курса "реформ".
Возможно наша национальная особенность, как раз и заключается в отсутствии терпимости, "доверия" у населения к демократической демагогии. Это не позволяет построить эффективную демократическую, или псевдодемократическую модель управления с обязательным атрибутом невыполнимых обещаний. Мы слишком всерьёз воспринимаем то, что на демократическом Западе работает только, как предвыборная риторика.
Всё-таки идея феодального абсолютизма о божественном предназначении главы государства выглядела в своё время не настолько обманчивой, как выглядит современный "иллюзорный" демократический выбор.
Мне могут возразить, что успешные экономические реформы в странах Азии тоже стартовали в обществе патриархальных традиций. Тоже одновременно шли демократические преобразования. Почему там кризис наивного доверия не перерос в разрушающий государство протест. Возможно, сказалась азиатская ментальность. К чужим, европейским идеям о равенстве там не отнеслись так серьёзно, как в России, считающей себя европейской страной.
Во-вторых, в чём, с точки зрения теории управления, смысл "глубинного государства", за которое автор клеймит Запад. В том, что закулисные махинаторы, воздействуя на систему, находятся в не зоны действия "обратной связи". В переводе на бытовой язык, выгоду от неправовых действий они получают, а ответственности за это не несут. В этом смысл закулисных интриг, в этом их разрушительность для системы управления. Так и у нас, негласный авторитаризм в системе права демократической республики это такое же бесконтрольное "глубинное государство", который автор в нашей стране не увидел.
То, что аппаратный функционер не понимает подобных противоречий в работе системы управления, не видит опасности в том, что слова расходятся с делом, заставляет усомниться в профессионализме всего управляющего страной персонала. Возникает вопрос - а в целом у власти есть понимание, что подобные противоречия могут подорвать устойчивость и стабильность работы государственной системы?
Чем закончилось противоречие между сущностью советского авторитаризма с его ширмой демократического централизма? Недоверием и последующим крахом. Низкий жизненный уровень только инициирует критический анализ деятельности властей, а на протест толкают уже выявленные противоречия построенной модели общества. Причём в худшем случае это революционный протест.
Так вот, с подачи Суркова мы можем получить очередное опасное для стабильности противоречие между правилами демократического устройства и негласной приверженности авторитаризму. Позволяя себе нарушать правила в главном, чиновники и в деталях не устоят от повсеместного самоуправства. Кончается правовой беспредел сращиванием власти с криминалом. Это мы уже проходили, и расхлебать кашу, заваренную в "глубине" смуты переходного периода не можем до сих пор.
Если уж власть нацелилась на авторитаризм, то надо и правовое поле привести в соответствие с практикой, не дожидаясь пока демагогия "рванёт" безумной попыткой её практической реализации, как "рвануло" развалом Союза право наций на самоопределение.
В принципе авторитаризм - система управления, основанная на социальном разделении начальников и подчинённых, вполне работоспособна. Эффективность мотивации принуждением в среде бесправия ещё никто не опроверг. В истории полно примеров процветания тоталитарных и деспотических режимов. Сразу приходят на ум Сталин и Иван Грозный. И реализовать такую систему проще, чем гуманные системы с широкой самостоятельностью низших ступеней управленческой цепи и персонала. Только подобные системы самодурства хороши для мобилизации на решение небольшого количества простых задач, где важны не качество, а как можно больший охват, навязывание воли большинству. Для сложного, современного общества с большим количеством проблем примитивные системы с жёсткой централизацией уже не подходят. Общество не может развиваться, если административным ресурсом душатся полезные инициативы. Советский авторитаризм тормозил научно-техническую революцию, заложив основы экономического отставания. Современному обществу, в условиях революционных изменений в информационной сфере, полагаться на примитивные авторитарные системы управления не стоит.
5. Иждивенчество, как тормоз развития страны.
Главное противоречие, которое не позволило стране преобразовать советскую экономику в эффективную, это противоречие между декларацией ставки на частную инициативу, и практики приверженности иждивенческому мышлению. Иждивенчество и без коммунистических деклараций живёт в подсознании управляющей элиты. Как в хозяйственном, так и в административном управлении номенклатура "глубинно" подстраивала правила под свои интересы, а не под интересы тех, кто, поверив лозунгам о свободе предпринимательства, самостоятельно, без государства брался за производство.
По сути, мы прошли путь формирования новой формы иждивенчества. Страна так и не избавилась от хозяйственных забот, которые должен был решить частный бизнес.
Компрадорский либерализм отличается от коммунистической идеи отчуждения работника от результатов своего труда тем, что в распределении этих результатов труда отказались от идеологии равного распределения.
И в практике советского государства идеология равенства не соблюдалась. В либеральной же экономике распил узкой группой "своих ребят" советского наследия, цинично названый предпринимательством, придавал легитимность тому, что в просторечии называется грабёж. Из общей государственной кормушки верхушка номенклатуры и в советские времена кормилась в привилегированном порядке. В либеральной экономике аппетиты элиты выросли до монопольного владения целыми отраслями экономики.
Социальные обязательства перед незащищёнными слоями населения, наоборот, были сведены к минимуму, причём с перспективой дальнейшего сокращения, под девизом отказа от солидарной пенсионной системы в пользу накопительной.
За этим перераспределением советских активов чиновники как-то забыли создать комфортные условия для частного, не аффилированного с властью, бизнеса, несмотря на многообещающие декларации о поддержке предпринимательства, в том числе малого и среднего.
Вот где "глубинное государство" вынырнуло на поверхность во всей своей неприглядности. А что изменилось со времён реформаторского распила советского наследия, чтобы считать что "глубинное государство" у нас отсутствует? Ничего.
В целом страна не развивается именно из-за половинчатости реформ, когда реформируется то, что приносит незаслуженную выгоду одним, а проблемы, ради решения которых затевались реформы, остаются.
Причём у новых крупных фабрикантов так и осталась советская привычка выпрашивать помощь у государства. Банки спекулируют кредитами Центробанка, не инвестирую производство. Производство датируется из федерального бюджета при том, что его новые хозяева не инвестируют собственные средства в развитие производства, а новые управленцы не привлекают средства населения. То, что называется иностранными инвестициями, это либо спекуляция на валютном рынке, либо коррупция, связанная с распродажей природных ресурсов. Население вкладывается в недвижимость и в валюту, так как больше компенсировать потери от хронической инфляции негде. В этой схеме нет места инвестициям в обновление и расширение производства. Нет места талантливым и инициативным, с новыми идеями, которые привлекают настоящих инвесторов и народную поддержку рублём. А ведь на такую эффективность частного бизнеса делалась ставка экономической реформы, а не на тех, кто после распила госсобственности продолжает пилить и госбюджет.
Идеи иждивенчества благодатная почва для популизма. Поэтому так живучи надежды на коммунистический реванш.
Удивительно, насколько хорошо бюрократия обосновывает своё бездействие. Сначала позволили "невидимой руке рынка" распилить советские активы по своим карманам, теперь с помощью "реализма предопределённости" убаюкивают нас от мобилизации на борьбу за более справедливые решения в формировании эффективных форм собственности.
Статья Суркова только подтверждает иждивенческий настрой номенклатуры. Это один из уроков неудачных реформ - бюрократия интерпретирует зарубежный опыт только в своих личных интересах. Распилить активы в свои карманы было интересно, и с передачей госсобственности в частные руки справились на ура. Нести ответственность за ставшее своим производство перед персоналом и государством, вовремя выплачивать зарплату и налоги - это оказалось нерешаемой задачей для бизнеса, специализирующегося на распиле. Не зря же так пропагандировались принципы экономической свободы. Особенно свободное движение капиталов. Присвоенные по нелегальным схемам, бывшие советские активы уплыли в тихую "Кипрскую" гавань.
Стараниями номенклатуры с иждивенческим мышлением вместо развитой рыночной экономики мы получили то, что советская монополизированная собственность стала компрадорским ресурсом для новоявленных нуворишей. Ни очевидность провала реформ, ни изменение условий международной торговли, обусловленных внешней агрессивной политикой США не мотивируют власть на жизненно необходимые структурные преобразования в системе административного и хозяйственного управления.
6. Состояние неопределённости в отношении перспектив развития.
Посыл автора о сложившейся в стране новой государственной системе, концептуально отличающейся своей эффективностью от тех, что существуют сейчас или существовали в прошлом, весьма легкомысленный. В хаосе совершённых ошибок не могла вдруг кристаллизоваться какая-то сакрально эффективная конструкция. То, что концептуально ничего не надо менять, воспринимается болезненно и вызывает протест. С нерешёнными проблемами не только надо справляться, но и надо создать механизм своевременной реакции на новые вызовы. Это задача структурных изменений, и страна ждёт разрешения кризиса идей.
К сожалению, в политике не практикуется подход к процессам регулирования, который в промышленности и технике позволяет создавать совершенные автоматизированные системы управления. В прикладных науках никто бы не позволил себе объявлять, что в результате латание дыр на паровозе удалось создать ультрасовременный скоростной поезд на магнитной подушке.
Статья, правда, скорее, о способности страны противостоять внешним угрозам, подрывной деятельности агрессивных сил на международной арене, и вроде не касается экономики. Только совершенно очевидно, что внутренние проблемы подрывают способность противостоять внешним вызовам.
Не так давно прозвучало официальное признание, что экономические реформы, которые проводились последние 30 лет в нашей стране, привели к формированию ущербной системы хозяйствования, не способной дальше развиваться.
Дальнейшую стратегию экономического развития страны на долгосрочную перспективу у нас разработали сразу в двух взаимоисключающих вариантах - либеральной и государственной. Это два варианта, у которых есть влиятельная поддержка у номенклатуры. В первом случае у элиты, преуспевшей во времена реформ. А во втором случае у аппаратчиков дореформенной формации, утративших своё влияние. Аналитика переполнена прогнозами, кому удастся перетянуть на свою сторону одеяло. Время идёт, а ясности, чью позицию выберет глава государства, не прибавляется.
Теперь, как следует из статьи, и политический регулятор управления страной, сформированный в то же время, работает некорректно.
То есть, все издержки трансформации в "новый", а точнее в отличный от предыдущего, уклад в виде развала Союза, экономической разрухи, правового беспредела и т.д. - всё это было впустую.
Получилось, как в афоризме от товарища Привалова в знаменитой комедии "Волга - волга" - заберите у них этот брак и выдайте им новый.
Что собирается делать руководство с этим "новым браком" пока непонятно. Меня, как обывателя, тревожит нерешительность верхов в реакции на выявленные просчёты.
К ситуации, что в экономике мы стоим на перепутье - куда идти дальше, теперь добавляется проблема "иллюзорности" эффективности выбранного для подражания образца политического устройства. Если ещё и в политических проблемах ожидать, что всё само рассосётся, или прикинуться, что всё у нас и так хорошо, история подобная советскому краху вполне может повториться. Желание нынешней власти идти проторенным путём "царства, лёжа на боку", отказаться от иллюзии в пользу, как выразился автор, "реализма предопределённости", не радует. Бездарная трата времени только усугубит нерешённые проблемы.
Если мы хотим эффективной работы государственной машины нужно, чтобы она соответствовала современному укладу, нужны серьёзные перемены. И здесь действительно интересно, пойдёт ли власть в очередной раз на поводу у паразитирующей бюрократии, или, всё-таки, поймёт, что без реальных реформ нельзя.
С одной стороны в корпусе глав администраций происходят серьёзные ротации. С другой, новые задачи для молодых руководителей не поставлены. Всё может закончиться встраиванием новых руководителей в старый стиль управления. И через двадцать тридцать лет мы опять окажемся у разбитого корыта, с теми же нерешёнными проблемами, на которые уже потрачены тридцать лет.
7. Российское государство, как результат демократических реформ.
И вот - государство Россия продолжается, и теперь это государство нового типа, какого у нас еще не было. [1]
Такие высказывания хороши для публичных митингов, а не для аналитической статьи. Хотя бы пару слов необходимо было бы сказать - в чём же это у нас в результате бездарно проведённых реформ сложился новый тип государства. Никто же не поверит, что в решение задачи по ошибочному алгоритму приводит к получению правильного ответа.
Разговор про достижения надо отложить до момента, когда проблемы неэффективности управления будут устранены. Никак не раньше.
В своей статье о регулировании в сложившейся политической системе России я уделил много внимания[2]. Есть в ней и положительные оценки некоторых происходящих в становлении механизмов управления страной процессов. Но в целом, сложившиеся в результате реформ правила и практика поведения субъектов хозяйственной, административной, и политической деятельности неэффективны. Они не работают на развитие страны, на создание комфортных условий проживания и работы. Процветает самоуправство и безнаказанность.
Если и дальше верить в порождённые демократической демагогией саморегулирующие способности политической конкуренции и в "невидимую руку рынка" либеральной экономики и не выстраивать профессионального управления, то прозябание, а то и дальнейшая деградация, будут нам обеспечены.
Повторюсь, для исправления результатов провальных реформ пока ещё не сделано практически ничего. Признавая ущербность созданной эконмической модели, ошибку выбора Гайдаровской концепции "либеральной экономики" не признают до сих пор, и не ставят задачи её корректировки. Видимо, и после признания "иллюзорности" выбранного 30 лет назад пути построения демократического государства, ждать постановки задачи по работе над ошибками не стоит.
При иждивенческом настрое аппарата, нерешительности власти в выборе пути развития, о которых сказано выше, стоит ли хвастаться такой неповоротливой и нерешительной системой государственного управления?
8. Нестабильность - родовая проблемы демократии.
Оформившееся в целом к середине нулевых, оно пока мало изучено, но его своеобразие и жизнеспособность очевидны.
В чём действительно можно согласиться с автором, так это с дефицитом неполитизированных исследований состояния Российской государственности. Более того нигде не рассматривается фактор "иллюзорности демократического выбора" не только в отечественной, но и в мировой политике. На самом деле, с точки зрения теории управления, система, основанная на демократических принципах в чистом виде, даже теоретически не может быть стабильна и всегда находится в зоне риска потери управляемости и от внутренних и от внешних причин. Это можно доказать несложными рассуждениями, приведёнными всё в той же статье [2]. Да и практический опыт не говорит о стойкости демократий. Достаточно вспомнить, как легко старейшая Новгородская демократия подчинилась молодому Московскому абсолютизму, или до чего довела огромную, могущественную Речь Посполитую выборность короля. И в современной истории предостаточно примеров попыток создать чисто демократическое государство, которые приводили к краху общественного устройства.
В любой демократии тайно или явно существуют способы или меры влияния на избирательный процесс, которые противоречат принципам демократии. Но именно они обеспечивают стабильность и работоспособность системы, построенной на демократической концепции. От коммивояжёров демократического продукта подобных откровений не услышишь. Только объективный анализ всего разнообразия республиканских форм правления даст подобный результат.
Для примера приведу избирательную систему США, над анахронизмом которой, с её системой выборщиков, смеются архитекторы молодых "чистых" демократий. Это известный факт, что этот анахронизм был привнесён в избирательную систему специально, чтобы та в принципе могла устойчиво работать.
9. Профессионализм, как альтернатива демократическому выбору.
Наши политики пока, видно, не слишком разбираются в недостатках демократической доктрины. В этом проявляется ещё одна закономерность, которая характерна для демократии [2]. Демократия в какой-то степени антагонист профессионализма. Чем больше демократии, тем меньше компетентность руководящего состава, тем менее эффективны принимаемые решения. Волеизъявление избирателей, не замороченных глубокими знаниями по решаемым вопросам, воспринимается как индульгенция от ответственности за управленческие ошибки. В период, когда перед страной стоят такие сложные задачи, как реформы хозяйственного уклада, влияние политической агитации лучше свести к минимуму.
Расцвет профессионализма можно наблюдать в развитых формах абсолютизма[2]. В качестве примеров сразу приходят времена работы правительства под руководством Витте или Столыпина. За долгие годы становления абсолютизм всё-таки сформировал механизм, где профессионализм начал показывать свои преимущества. При этом надо отметить, что развитый абсолютизм характеризуется серьёзными средствами противодействия бюрократизации. Номенклатура, в отсутствие надлежащего контроля, всегда стремится к подмене приоритета профессиональных качеств на личную преданность.
Советский авторитаризм так и не успел создать систему приоритета профессиональных качеств над идеологической благонадёжностью. И поплатился за это.
Как известно, Большевики включили специалистов в неблагонадёжную интеллигентскую прослойку. Отправляли учёных, куда подальше, пароходами. И за 80-лет своего правления так и "не поскупились принципами" (это лозунг оппозиции горбачёвской перестройки, если кто забыл) в дискриминации профессионалов по классовому признаку.
Забавно, что Майданные революционеры столь же агрессивны к профессиональным управленцам с их помоечной люстрацией.
Диоген, с его аскетизмом в бочке, оказался недостаточно прозорлив. Не до конца увидел в прародительнице демократий тенденций дискриминации мыслителей.
Как легко переродилась советская номенклатура в крышевателей бизнеса и казнокрадов, мы все сами свидетели. Поверить, что идеологические фильтры, через которые пропускались советские кадры, не сработают и сейчас довольно трудно. Но факт остаётся фактом, порождённые борьбой за избирателя идеологические штампы, плохой помощник в принятии стратегических решений.
Если демократический выбор признан ненадёжным, то не следует, как страусу прятать голову в песок "реализма предопределённости". Надо возрождать спрос на профессионализм. Эта тема, очевидная с логической точки зрения, автором статьи не поднимается. Впрочем, можно понять почему. Кадровую нишу для профессионалов надо будет ещё освободить, избавляясь от кумовства и подбору персонала по принципу личной преданности. Декларировать совершенство управления проще, чем реально добиться исполнительской дисциплины.
Вопрос профессионализма в управлении, его взаимодействие с политическими процессами нуждается в отдельном исследовании. Вряд ли кто стал бы возражать на словах доминированию профессионализма в управлении страной. Только слишком много желающих выдать свои карьерные интересы за профессиональные. Так что в вопросе внедрения профессионального управления есть о чём подумать. В мои планы входит написание статьи о проблемах создания профессионального государственного управления.
Основной вывод, который сделан в моей статье [2], что в современных формах государственного устройства практически везде присутствует комбинация из политических механизмов, присущих как демократическому устройству, так и аппаратному строительству родом из практики абсолютизма. Ставка на харизматичность выдвиженцев из политической тусовки плохо сказывается на выстраивании механизмов формирования и карьерного роста профессиональных кадров. Избирателя надо приучить выбирать из профессионалов, которые, за заботами о деле, часто забывают про свой публичный имидж. Этим они и уступают хлёстким, громким крикунам с уличных митингов. Влияние митингового политиканства на кадровые решения надо минимизировать.
10. Устойчивость и управляемость, как характеристики государственной системы.
Стресс-тесты, которые оно прошло(государство) и проходит, показывают, что именно такая, органически сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век.
Средства, обеспечивающие устойчивость системы (куда входят "выживание и возвышение") используются в государственном строительстве с незапамятных времён.
Следует напомнить, что термин устойчивость, наряду с термином управляемость, родом из прикладных наук, из теории, изучающей разработку автоматических систем управления процессами. Их всегда следует рассматривать вместе, так как преобладание одного сказывается на снижении роли другого.
Находясь в высших эшелонах власти надо иметь более чёткие представления об основных категориях свойств объектов управления, таких, как устойчивость и управляемость. Можно понять помощника Президента с его интересом к устойчивости и игнорированием управляемости. Чиновнику всегда интересно, чтобы его карьерное положение не ухудшилось, было устойчивым. А вот об управляемости, категории связанной с исполнения должностных обязанностей говорить не интересно.
В своей статье [2] я подробно рассмотрел эти два свойства для разных форм правления именно с точки зрения теории регулирования. От туда можно узнать, почему устойчивость характерна, например, для абсолютизма, особенно его феодальной формы, где правящий класс землепользователей заинтересован в защите прав на землю. Мобильность, быстрая реакция на события больше характерна демократическому республиканскому правлению. В период технической революции эти свойства управляемости позволили буржуазным демократиям успешно расширять сферу влияния заниматься колонизацией, что привело к росту производства и благосостояния этих стран. Тогда и заговорили о ценности демократии, как таковой.
Сейчас же видно, насколько "чистые" демократии неустойчивы и нестабильны, насколько неконтролируемый аппарат управления склонен к злоупотреблениям. В том числе и к махинациям с выборами. На современные способы манипуляции с выборными процессами в демократической системе пока нет противоядия. И пока таковые не будут выработаны рассчитывать на эффективность демократического устройства нельзя.
Но и в заботе о стабильности никогда нельзя забывать о мобильности. И скорость принятия решений, и своевременность их исполнений должны соответствовать высоким критериям, характеризующим управляемость. Самоуспокоенность плохой советчик в государственных делах, особенно в условиях внешней угрозы.
Возвращаясь к теме устойчивости, можно, предположить, что чиновник усмотрел новизну средств обеспечения устойчивости, или, более понятной, стабильности в
"доверительном общении и взаимодействии верховного правителя с гражданами".
Это очередное заблуждение. В истории полно примеров, когда не находя поддержки своим начинаниям в "надстройке", или не доверяя своим сподвижникам, "верховный правитель" апеллирует к народу. Пытается через поддержку общества решить конфликт новых требований начальника к подчинённым с нежеланием системы менять отлаженный стиль работы. Гордиться таким противостоянием главы со своим аппаратом нет никаких оснований. Во всяком случае, до тех пор, пока аппарат не настроится на эффективную работу, пока связка начальник - подчинённые не начнёт работать, как единое целое.
Так что простейший анализ показывает - ничего сакрального в обеспечении устойчивости, стабильности нет. Хорошие традиции административного управления, с прививкой от вмешательства демократического популизма, способны эффективно защитить страну от подрывной деятельности внешних агрессоров. Только при этом надо научиться быстро реагировать на меняющиеся условия, быстро перестраивать хозяйственные отношения, не по советам извне, а находить лучшие алгоритмы эффективности, прислушиваясь не столько к ведомственным, сколько к независимым специалистам, которые, в силу отсутствия корпоративной солидарности, способны лучше решать соответствующие народным интересам задачи.
В качестве управления у нашего государства диагноз что ни на есть пессимистический. На агрессивные вызовы глобализма мы отвечаем либо с опозданием, либо неэффективно, либо вообще не успеваем ответить, получая в результате хронически неразрешимые проблемы. Ещё раз приходится вспомнить, что и со стратегией развития нельзя так безобразно тянуть.
Только когда система власти сумеет вырулить на золотую середину устойчивости к вредным воздействиям и оперативной восприимчивости к полезному опыту, тогда и можно будет хвастать успехами в государственном строительстве.
11. Глубинный народ и государство. Механизмы обратной связи.
Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать. [1]
Честно говоря, не хочется комментировать подобные термины, тем более, что пояснения и комментарии самого автора создают больше неопределённости, чем способствуют пониманию вложенного в термин смысла. Из-за такой расплывчатости можно только строить предположения, что автор имеет в виду. По аналогии с "глубинным государством", где политическая деятельность элит находится вне правового поля, может подразумеваться, что народ, не дождавшись от государства выполнения его функций, решения противоречий и проблем правовыми инструментами, сам пытается наладить свою жизнь, не беспокоя чиновников своими житейскими "пустяками". Похоже в этом народ "сам себе на уме".
Да, на сегодняшний день не видно правовых инструментов защиты интересов обывателей. Нет толку и в протестных инструментах демократии, наподобие митингов и демонстраций, которые постоянно внесистемная оппозиция пытается превратить на радость американским кураторам в цветную революцию. Не работает и система обращений граждан, родом из времён советского авторитаризма и имперского абсолютизма. Это простой и эффективный канал власти слышать народ и находить с его помощью эффективные решения государственных проблем, давно превратился в бутафорию. И за это спасибо законодателям, которые пошли у бюрократов на поводу, забыв прописать в законе ответственность за недобросовестное отношение к обращениям граждан. Подробно об этой проблеме в статье "Работа с обращениями граждан в РФ." [4] Про судебный беспредел вообще отдельный разговор. Это такое "глубинное" государство в государстве, что от этой бездны становится страшно.
От безысходности в народе проявилась апатия к политическим процессам. Кроме этого, надо учитывать, что у народа нравственная деградация, обусловленная новой "демократической" средой, происходит гораздо медленнее, чем у политиков. Перед лицом внешней угрозы население готово потерпеть и не бузить по поводу таких мелочей, как чиновничий беспредел. Только повод ли это для радости правительственной команды?
Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно - уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно. [1]
"Это только кажется", что власть "умеет слышать и понимать народ". Нет абсолютно никаких оснований считать, что в нашей стране связь власти с народом не обладает теми же свойствами "иллюзорности", которыми так разочаровался автор статьи при взгляде на Западные демократии. Политикам может привидеться всё, что угодно. Причём неважно, как работает машина власти - преобладают демократические механизмы с их политической конкуренцией, или автократия, с дворцовыми интригами. Главное для функционера не реальная забота о гражданах страны, а сила убеждения. Поэтому автор так ценит в глубинном народе его "доверчивость".
Гораздо эффективнее было бы перестать играть в демократию, если уж признаётся обманчивость её работоспособности, и реально реформировать госуправление. Сделать закон об обращении граждан реально работающим, с ответственностью за ненадлежащее его исполнение [4]. Отказаться от безответственности судов под нелепым демократическим лозунгом их "независимости". Заставить парламент вместо политических интриг с прикормленной, чтобы не мешала, оппозицией заняться, наконец, делом - сформировать грамотное законодательство, с конкурентной средой не политических воззрений, а научных школ в области права, экономики и управления. По настоящему контролировать правоприменительную практику, с полномочиями наказывать чиновников за неверную интерпретацию законодательных актов.
12. Вера в "доброго царя".
По существу же общество доверяет только первому лицу...
Было бы упрощением сводить тему к пресловутой "вере в доброго царя". Глубинный народ совсем не наивен и едва ли считает добродушие царским достоинством. ... [1]
Если уж говорить об "иллюзорности" демократии, то самая большая иллюзия это наличие обратной связи первого лица с народом.
Некоторые властные инициативы выглядят, как попытка преодолеть, возникший из-за саботажа управленческого аппарата, разрыв между главой государства и народом. Это и создание Общественной палаты, и Агентства стратегических инициатив, и Общероссийского Народного Фронта - всё это от желания компенсировать неспособность официального политического и административного аппарата взаимодействовать с населением. Причём видно, что эффект от этих инициатив, если он и присутствует, то минимальный.
Власть реально оторвана от народа. И меры по преодолению этого разрыва недостаточны и неэффективны.
Видеоконференции, когда главе государства может задать вопрос любой гражданин, только раздражает своей показушностью тех, кто хоть когда-нибудь пытался донести до власти проблемы или предложения. Проблема, озвученная перед президентом однажды, в отлаженной системе управления не должна больше возникать никогда. Что толку в том, что для того, кому повезло обратиться к Президенту, вопрос будет решён. А для остальных миллионов, для которых несовершенство управления создало эту проблему, им, что выстраиваться в очередь на следующий бенефис Главы государства? Так системы управления не работают. Таких шоу надо стыдиться, а не гордиться тем, что только у главного начальника можно что-то решить. Так что средства массовой информации работают именно на имидж "доброго царя". И "народ совсем не наивен", чтобы не видеть - проблемы, подобные решаемым после озвучки Президенту за минуты, остаются хроническими для всей страны.
Не надо тешить себя "иллюзиями", что даже при плохо работающем аппарате управления, при отсутствии исполнительской дисциплины, на личном авторитете Президента может быть обеспечено нормальное функционирование и развитие страны. В системах управления мелочей не бывает - надо не только уметь правильно ставить задачи, но и спланировать, как существующими инструментами управления обеспечить их решение. Если существующий аппарат не способен работать успешно, без злоупотреблений и саботажа, то первой задачей власти становится выстраивание адекватной предстоящей работе вертикали власти.
Главное умение руководителя - это умение организовать работу собственной команды. Там, где каждый на своём месте, где вопросы решаются без обращения каждый раз за помощью или разрешением конфликта к высшей инстанции, вот там хорошая система управления, там хороший руководитель.
Это правило является аксиомой для любых организаций, административных или хозяйственных. Только в политической системе личную харизму стараются поставить приоритетным качеством руководителя, выше организаторских способностей. Историю о том, что усилия "гениальных вождей" разбивались о "перегибы руководителей на местах", мы слышали не раз. Не следовало бы призывать общество двигаться по тем же граблям, на которых наша страна и так набило немало шишек.
Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится. В этом ее коренное отличие от модели западной, культивирующей недоверие и критику. И в этом ее сила. [1]
Если уж говорить с чего начинается "современная модель государства", то начинается она не просто с "доверия", а с процедуры получения мандата доверия - с выборов. Путин пришёл к власти в то смутное время, когда с выборами были связаны большие надежды, с этого "модель русского государства начинается". А "держаться" она будет на доверии к будущим выборам, к процедуре получения власти будущим за Путиным президентом. Такие принципы "модели" государственного устройства нельзя обходить молчанием, если рассчитываешь на доверие читателей.
В "глубине" подсознания аппаратчиков временные ограничения президентского срока не воспринимаются, как фактор эффективности управления. Это заблуждение - считать, что стаж пребывания на высшей должности сказывается накоплением опыта и повышением качества принимаемых решений. Здесь работают другие механизмы. У эксплуатационников есть такой термин - "замыленный глаз". Операторы, от долгого слежения за процессом, перестают замечать опасные для работоспособности изменения контрольных параметров. Нужна новая смена, нужен свежий взгляд. Новому руководителю проще решиться на серьёзные перемены, а аппарату проще воспринять "новую метлу", чем "вожжу под хвост" у старого [2].
В начале статьи мы уже обсуждали, что в избирательной системе у нас нет принципиальных отличий от Западных демократий. Наша система тупо скопирована с Запада. Если там мандат доверия не защищён от "иллюзорности выбора", то и у нас доверие надо оправдывать не только на словах.
Ставя под сомнение мандат доверия, полученный через "иллюзорный" демократический механизм, следовало бы более подробно раскрыть тему легитимности власти. Здесь мало продекларировать отличие Западной "модели" от российской. Вопрос напрашивается сам по себе - так в чём же в России механизм защиты от манипуляций с голосованием надёжней, чем на Западе? И ответа на него в статье нет. И его отсутствие сводит на нет содержательность статьи. Поэтому попробуем разобраться сами.
Во-первых, в силу молодости нашей демократии наши нечистоплотные политики не засветились подковёрными манипуляциями так, как на Западе. От этого может сложиться впечатление, что проблемы закулисья у нас неактуальны. Это обманчивое впечатление. Если говорить языком аллегорий - наши лисы нарыли меньше нор в курятнике, чем их Западные родичи. Но это только потому, что у них было меньше времени и опыта.
Кроме этого выборы, как механизм обратной связи с обществом, даже без негативного эффекта "иллюзорности" слишком недоразвитый [2]. Для вопросов, требующих решения быстрее, чем избирательный цикл, нужны другие способы взаимодействия власти с народом.
На роль оперативной реакции на сигналы от народа могла бы претендовать система работы с обращениями граждан [4]. В главе о глубинном народе мы уже говорили о недостатках в реализации этого вида обратной связи власти с народом. Об этом "рудименте" абсолютизма поборники демократических ценностей не любят вспоминать, так как это подрывает "иллюзию" о том, что до демократии никто о народе не заботился. Вспомним знаменитое "слово и дело", которое мог объявить любой верноподданный короны, и власть обязана была его выслушать, и принять решение по его вопросу. В советском варианте автократии тоже был партийный контроль. Там тоже могли услышать гражданские проблемы, если партноменклатуре не привидится идеологическая подоплёка. Гайдаровские реформы превратили право на обращение граждан в фарс, ту самую демократическую иллюзию, которую изобличает автор. У номенклатуры аллергия на инициативы снизу. Они созданы для исполнения руководящих указаний от вышестоящих инстанций. За работу с народом никто не спрашивает и не поощряет. Вот аппаратчики и откорректировали этот советский рудимент до ритуальной бутафории.
По мнению реформаторов, граждане должны были решать свои проблемы в "независимых" судах. Это ещё одна иллюзия демократии, так как "независимость" предполагает не объективность, а бесконтрольность, а значит и безответственность
Доверие - это индикатор обратной связи власти и общества [2]. С точки зрения теории управления, не реагируя на жалобы, критику и предложения от простых людей, нельзя сформировать эффективного государства. Это всё равно, что авиалайнером управлять без авиагоризонта, или эксплуатировать парогенератор без датчика температуры. А здесь в аппарате управления страной всё плохо.
Ещё один ресурс доверия, который нам достался от имперского прошлого, выражен словами Карамзина: "На троне не бывает предателей". Истолкуем эту крылатую фразу в том смысле, что носитель высшей власти потенциально готов "на добрые дела". Другой вопрос насколько он способен держать в узде управленческий аппарат. Гораздо опасней идти наперекор Надстройке, имеющей не иллюзорные закулисные рычаги по отстаиванию своих интересов.
"Вера в доброго царя", как бы её не называли наиболее яростные сторонники личной преданности, это всего лишь "первоначальный капитал" стабильности государства, если пользоваться терминологией бизнеса. Не стоит им злоупотреблять, точно так же, как и из демократии не стоит изображать сакральный артефакт. Доверие надо зарабатывать профессиональной деятельностью, эффективной работой.
13. Политическая система нового типа.
Предположим, что во власти есть понимание несовершенства демократии. Чтобы она должна была бы предпринять для совершенствования политической системы?
Можно ли создать эффективную систему управления честной, без демократической демагогии, включая замаскированный под демократию авторитаризм? Думаю, на этот вопрос сейчас нет ответа. Но на вопрос, в какую сторону направлять свои усилия по устранению недостатков существующей системы, можно сформулировать вполне реализуемые рекомендации.
Это, как в программировании, важно использовать правильные методы. А найдя методом проб и ошибок искомое направление, можно будет различить в тумане "иллюзий" честную, без демагогии, национальную идею, опыт, который не стыдно предложить всему миру.
Прежде всего, не следует утверждать, что сложилась совершенная конструкция, способная ответить на вызовы современности. Совершенная система, с точки зрения профессионального управления должна быть всегда готова к быстрой реакции на меняющиеся условия работы, на новые угрозы. Это свойства управляемости, о ней мы говорили выше. Лишний раз усыплять свою бдительность не стоит. У чиновников и так нет особого желания заставлять себя проявлять гибкость и инициативу. Хочется работать в привычном русле по отработанным схемам.
Не следует также устраивать очередную революцию или реставрацию. Нельзя сразу создать Великую Империю, какой представляют Россию начала XX века, которая вызывает ностальгию в патриотической среде. Скорее получится период смутного времени, где претенденты в борьбе за престол, забыв об угрозах развитию и суверенитету страны, теряют нити управления жизненно важными функциями государства. Так и ренессанс коммунизма вернёт нас не в сонные восьмидесятые, а в кровавый 17-й или 36-й год.
Новая система должна сформироваться в результате эволюции существующей системы, как её не называй - недоделанной демократией, или неизжитым авторитаризмом.
Если понимать, что у демократии есть серьёзные недостатки, тогда мандат от народа не будет индульгенцией на безграмотные решения, даже если они следуют из предвыборных обещаний. "Демократичность" процедур не должна давать преимущества. Она не должна освобождать от контроля и ответственности, как бы не смущала примитивность авторитарных отношений.
Сколько примеров, когда конкурсы, тендеры, госзаказы выигрывают не специалисты, а проходимцы. Выиграв конкурс, получив средства, они поручают дело тем же профессионалам только уже на кабальных условиях. Что даёт такая конкуренция? Ничего, кроме затрат ресурсов и времени на конкурсные процедуры.
Хороший пример, когда достигается компромисс между демократической формой и централизованной сутью кадровой политики. Это практика назначать временно исполняющих глав регионов, с последующим их избранием через региональные выборы. То есть кадровое решение центра проходит контроль одобрением избирателями проводимого из центра курса.
В статье Суркова не раскрыт, может быть, самый важный вопрос - что будет, когда Путин уйдёт. Алгоритм своевременной легитимной, с минимальными издержками смены власти пока в стране не выработан.
Можно, конечно воспользоваться опытом абсолютизма с назначением приемника. Это вполне работоспособный, как показала практика, вариант. Но он, правда, не решает задачу своевременности передачи власти новому лидеру. Китай попытался ограничивать срок полномочий главы государства законодательно. Но, как видим, надолго такого регулятора не хватило.
Надеюсь, понимание необходимости своевременной ротации всё-таки есть во власти. Во всяком случае, президентский срок Медведева можно рассматривать, как эксперимент по проверке работы механизма смены власти.
Так что вопрос с ротацией главы государства остаётся открытым. В моей статье [2] есть некоторые соображения, как двигаться к решению этой проблемы. Но надо чтобы и власть не прятала голову в песок - сформулировала свою позицию или, как минимум, инициировала необходимую дискуссию.
Если правильно поставить цели и, вместо построения несбыточного демократического идеала, заняться настройкой механизмов, обеспечивающих надёжную обратную связь власти и общества, вполне достижимо построение эффективной политической системы, стабильной, и достаточно гибкой для реакции на бурно меняющиеся в современном мире хозяйственные, и как следствие общественные отношения. [2].
Пока, с точки зрения эффективности управления, наше государственное устройство выглядит скорее проблемным, нежели совершенным и достойным подражания.
14. Ожидание перемен в хозяйственном укладе страны.
Говоря о совершенствовании политической системы, нельзя обойти вниманием задачи, которые стоят перед экономикой страны. Задачи хозяйственного развития - это одни из главных задач, стоящих перед аппаратом госуправления. Политическая система должна быть хороша не сама по себе, а именно отличаться эффективностью в формировании лучшего варианта правовых отношений в экономике. Поэтому несколько слов скажу о задачах в экономической сфере.
14.1. Экономический бум, как цель структурных перемен.
Сейчас вновь заговорили об экономическом буме. Через такой рывок в развитии успешно прошли уже десятки стран, начиная с послевоенной Японии и Германии, кончая даже коммунистическим Китаем. 30 лет ради такого бума затевались реформы, которые выродились в гайдаровский распил экономики. Такого же бума ждут от будущих реформ по новой стратегии, пока непонятно какой.
Напомню, 30 лет назад задача достижения экономического бума ставилась перед реформаторами, как основная. Об этом они теперь молчат, ставя себе в заслугу встраивание в мировую экономику, пусть и с большими издержками. Теперь опять перед новой стратегией Президентом поставлена задача экономического прорыва. И опять о способах его достижения в новых стратегических проектах либо неуверенно с оговорками, либо вообще никак. Как будто то, что смогли сделать очень многие страны, для нас что-то сверхъестественное.
В стране, где с избытком готовили исследователей, было бы естественна широкая дискуссия по результатам неудачного эксперимента с реформой хозяйственного уклада, с реформой собственности. Ведь если не определить и не исправить ошибки прошлого эксперимента, вероятность, что новые реформы будут успешными, нулевая. Поэтому, как я уже говорил, надо за молчаливую власть разбираться в проблеме, делать выводы и предложения. Постараться вывести операторов управления страной из анабиоза "реализма предопределённостей".
14.2. Акционерная собственность - инвестиционный мотор экономического прорыва.
Целью задуманных 30 лет назад реформ была трансформация советской государственной собственности в акционерную собственность для всех граждан страны. Акционерная собственность всегда была интересна в плане привлечения средств, для старта бизнеса, и сейчас это самая эффективная в современных условиях форма собственности, где развитие бизнеса мотивируется ответственностью перед инвесторами, особенно перед широким кругом физических лиц и пенсионными фондами - это настолько очевидный факт, что он не требует доказательств.
В результате реформ в нашей стране подавляющая часть собственности оказалась, вопреки обещаниям всенародного акционирования, в руках узкой группы лиц аффилированной с властью. Выдавался такой закулисный распил за саморегулирование в условиях конкуренции, действием "невидимой руки рынка". Теоретиков реформ не смутило, что эффективная, господствующая в остальной части мировой экономики акционерная форма собственности оказалась неконкурентоспособной по сравнению с уродливыми формами связанного с чиновничеством монополизма у нас.
Даже теоретическое обоснование под это подводили в виде замшелого тезиса Маркса о мотивировочной роли "жадности" в развитии капитализма. В этом тезисе и сам-то основоположник коммунизма сомневался, не говоря уж об экономистах, не замазанных политизированностью. Подробно об эффективных формах мотивации в экономике в статье "Проект - региональные фондовые рынки" [3].
И сейчас, когда надо принять решение о дальнейшей стратегии развития, об акционировании опять никто не говорит. Наоборот стратегия развития, похоже, будет выглядеть, как поддержка сложившегося ущербного хозяйственного уклада, "реализма предопределённости". А сложился у нас некоторый компромисс, между государственной и частной формами иждивенчества. И государственные предприятия, и частный крупный бизнес, той самой узкой группы лиц, датируются из федеральной казны безвозмездно, то есть даром. Причём ради инвестиций в форме государственных дотаций повысили и налоги, и пенсионный возраст.
А после того, как государство поддерживает бизнес, как видно на примере "Русала", США, под видом санкций, отбирает компанию федерального значения под управление своих менеджеров. Хочется спросить наших бизнесменов - надо ли было с такой жадностью подгребать всё под себя, чтобы консультанты, научившие вас тащить у народа, оставили вас с носом?
Была бы доля олигарха в бизнесе меньше 50%, даже на одну акцию, никто бы и не позарился на такой неоднозначный актив. Акционеров нельзя проигнорировать, особенно если это были бы пенсионные фонды. В США пенсионные фонды основные инвесторы в экономику. Причём они даже в российские ценные бумаги инвестируют. В Роснефть, например. Поэтому в парламенте США санкции против компании, где есть инвестиции их пенсионеров, не проходят.
Зачем необходимо 100% владение активами? При торговле акциями на бирже привлекаются и инвестиции, и курсовая стоимость растёт. Достаточно владеть контрольным пакетом, чтобы считать себя хозяином фирмы, и никто не мешал управлять ею эффективно. Так ведёт себя бизнес везде, кроме нашей страны. И это первая задача реформ, чтобы управленцы научились принимать эффективные решения, а не демонстрировать описанную в XIX веке Марксом "жадность".
Было бы нормальное мышление у управленцев, не пришлось бы задавать вопрос - зачем государственные инвестиции предоставлять в виде дотаций? Эти инвестиции идут на созданий новых производств. Весь мир создаёт новый бизнес за счёт эмиссии ценных бумаг. Какая разница, кто вкладывает в производство, частные инвесторы или государство.
Бизнесу даются средства на развитие. Государство получает акции в обеспечение социальных гарантий. У бизнеса будет стимул не просить лишнего у федерального центра, чтобы их доля в бизнесе не падала. Государство с ценных бумаг сможет иметь доход для социалки и пенсионного обеспечения. Не надо повышать налоги и пенсионный возраст. Причём можно рассчитывать не только на дивиденды по ценным бумагам. С прибылями у лишённого "шоковой терапией" оборотных средств производства пока проблемы. Но можно играть на росте курсовой стоимости, чем в основном и зарабатывают на развитых фондовых рынках Запада. У нас открывается много новых производств. Такие активы привлекательны для игроков на фондовых биржах. Пенсионные фонды, пока нет дивидендов, могли бы получать средства от продажи акций. Издержки хронической инфляции в такой схеме финансового пенсионного обеспечения сводятся на нет.
Много чего можно сделать, беря пример с эффективных экономик. Только никто из номенклатуры не хочет серьёзных структурных изменений ни в хозяйственном укладе, ни в политической и административной системе.
15. Выводы.
Таким образом, про обсуждаемую статью можно сказать следующее - для проницательного обывателя в этой статье нет никакого содержательного смысла. Если предположить, что автор пожелал консолидировать общество перед реально существующей угрозой стране и народу, которая проявляется через санкции и демократические инструменты влияния, то лучше бы он этого не делал. И в честность, и в профессионализм государственного деятеля, после таких откровений, верится с трудом.
Хоть через официальные источники информации, хоть через частные публикации от власти должны быть получены ответы на злободневные для всех нас вопросы:
- Какой хозяйственный уклад признаётся властью эффективным? Какие структурные преобразование необходимо провести для формирования такого уклада? В принципе это вопрос собственности, который я постарался изложить в неполитизированном виде. На мой взгляд, политизация этого вопроса, не позволяет видеть эффективное решение проблемы. И у либеральной модели, с присвоением собственности "своими ребятами", и государственной модели, с кормушкой для лично преданных, есть своя электоральная поддержка. В участии всего населения в экономической деятельности через акционерные инструменты ни чиновничество, ни компрадорский бизнес не заинтересованы. И постоять за народные интересы некому.
- Как будут учтены и исправлены ошибки предыдущей провальной реформы? Ещё раз напомню, целью гайдаровских реформ была трансформация государственной, а по факту номенклатурной, собственности в акционерную, а не в личную собственность узкой группой лиц, специалистов по распилу. Возможность выгодной для себя интерпретации законов чиновниками должна пресекаться. Надо формировать механизмы борьбы с самоуправством. Опыт борьбы с коррупцией в мире есть. Им надо правильно пользоваться.
- Как повысить профессионализм управления? Сложный вопрос, который одной ротацией кадров не решить. Тем более в условиях неопределённости концепции стратегии развития.
- Одно из главных профессиональных качеств управленцев умение работать с обращениями граждан. Особенно важно умение услышать предложения по совершенствованию, как работы управления, так и идеи по развитию экономики и техники.
- В продолжение к предыдущему вопросу должна быть полная ясность в вопросе ротации глав государства. В условиях признания ничтожной легитимности демократических механизмов, устойчивость государственного управления, без правового обоснования будет находиться под угрозой. В статье, как верноподданнической, об этом ни слова, но это не значит, что этот вопрос можно обойти или отложить на потом. Извините, но это непрофессионально.
Литература:
1. Сурков В.Ю., "Долгое государство Путина", URL: (http://introvertum.com/statya-vladislava-surkova-dolgoe-gosudarstvo-putina-polnyj-tekst/)
2. Донецкий Ю.И., "Политическая система с точки зрения теории управления" ,URL: (https://www.proza.ru/2018/01/28/453).