Правители содержат профессиональных историков не из альтруизма, и не из-за любви к знаниям - невежественный народ и безопаснее, и легче управляем. Историки призваны правдоподобно доказывать правильность действий правительства и убедить народ, что он именно тот, кем его называет верховная власть. Если историк вздумает своевольничать, то выпадет из системы, которая его безжалостно раздавит. Потому историки в подавляющем большинстве бездумно повторяют, что велено, а за это получают должности, оклады, почёт и уважение. Когда большевики разделили страну на национальные квартиры, местные элиты тут же потребовали исторические обоснования для своей власти. Народы, объявленные титульными, получили статус коренных, кому не повезло, те стали нацменьшинствами, а русских повсюду заклеймили как мигрантов и оккупантов. Самый многочисленный народ нашей страны сейчас разделён и лишён своей национальной организации, так что его травить оказалось безопаснее всего. В качестве оснований для травли использованы бездоказательные обвинения, брали не фактами, а криком. Тем более, что фактов-то и нет. А о древнем расселении русских свидетельствуют исторические документы.
Народ, именуемый "русь", обнаруживается в летописном сказании о расселении славян: "БЪ единъ языкъ СловЪнескъ: СловЪни, иже сЪдяху по Дунаеви, ихже прияша Угри, и Морава, и Чеси, и Ляхове и Поляне, яже нынЪ зовомая Русь" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 25). Летописец отождествил с Русью среднеднепровское объединение славян, называвшихся в древности - поляне. При этом, он изложил все доступные ему сведения о них: "По мнозЪхъ же времянЪхъ сЪли суть СловЪни по Дунаеви, гдЪ есть ныне Угорьска земля и Болгарьска. И от техъ СловЪнъ разидошася по землЪ и прозвашася имены своими, гдЪ сЪдше на которомъ мЪстЪ <...> Такоже и ти СловЪне пришедше и сЪдоша по ДнЪпру и нарекошася Поляне" (там же, с. 5). Эти поляне богатели за счёт торгового пути "изъ Варягъ въ Греки и изъ Грекъ по ДнЪпру". Центром полян был город Киев, затем возвысившийся до столицы Древней Руси. Летописец пересказал легенду об основании Киева и это событие он воспринимал как отправную точку для русской государственности (там же, с. 8-9).
Вот эта фраза "Поляне, яже нынЪ зовомая Русь" очень не нравится норманистам, которые пытаются развести в стороны эти два термина. Но летописец ясно указал, что поляне никуда не исчезали: "Поляне в КиевЪ и до сего дне" (там же, с. 9). Он сказал то, что и хотел сказать: этническая группировка, принимаемая историками за полян, консолидировалась под именем Русь. В летописном рассказе поляне привязаны исключительно к Киеву и ничто не указывает на владение ими остальными землями будущего Киевского княжества. Территория полян послужила центром кристаллизации Русской земли, но при формировании государства их наименование оказалось поглощено более общим национальным именем. То есть, что бы там ни утверждали норманисты, для летописца Русь - это местное название, существовавшее ещё до прихода к Днепру полян.
Историки пришли к выводу, что в Среднем Поднепровье в IX веке, ещё до Рюрика сложилось государственное образование - "Русская земля", ставшее ядром Древнерусского государства. Оно располагалось по обе стороны от Днепра и занимало территорию трёх княжеств - Киевского, Черниговского и Переяславского. Самих-то княжеств тогда ещё не было, и "Русская земля" сохраняла определённое единство вплоть до смерти Ярослава Мудрого, а Киев, Чернигов и Переяславль были некогда центрами этой "Русской земли". В тексте договора князя Олега с Византией три указанных города представлены главенствующими на Руси, при этом князь из рода Рюриковичей оставался единственным для всех трёх и не сажал сыновей на княжение ни в Чернигове, ни в Переяславле. Причина этого состояла в стремлении сохранить целостность "Русской земли" как сердцевины большого государства. "Русская земля" включала в себя земли не только полян, но частично северян и радимичей, а значит являлась образованием не этническим, а политическим (А.Н. Насонов "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства", РБ, СПб, 2002, с. 27-44; Б.А. Рыбаков "Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.", М., 1982, с. 56-73).
Когда Ярослав в 1015 году собирал войска против Святополка, то выступил в поход с варягами и новгородцами: "И собра вои 4000: варягъ бяшеть тысяща, а новгородцовъ 3000" (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 175). Тогда как Святополк в Киеве "... пристрои бес числа вой, Руси и ПеченЪгъ, и изыде противу ему к Любичу" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 138). Здесь новгородцы противопоставлены руси. Они, конечно, тоже русичи, но в широком смысле, а вот Русь в узком смысле располагалась на Днепре, о чём открыто сообщает Новгородская летопись, вот примеры этого: "В лЪто 6643 (1135). <...> възмутилася земля Руская" - с. 208, имеется в виду распря между киевлянами и черниговцами; "В лЪто 6650 (1142). А епископа и купцЪ новгородъскыя не пущают из Руси..." - с. 212; "В лЪто 6654 (1146). Преставися в Руси Всеволод..." - с. 213; "В лЪто 6657 (1149). Иде архиепископъ новгородчкыи Нифонтъ в Русь, позвань есть Изяславомъ и Климомъ митрополитомъ" - с. 214; "В лЪто 6688 (1180). <...> И послашася новгородци к Святославу въ Русь по сынъ..." - с. 226 (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000). Подобных свидетельств можно найти немало, но и так ясно, что новгородцы внутри Великой Руси знали ещё и Малую Русь, от которой отделяли себя.
Под 1152 годом в летописи сообщается о походе Юрия Долгорукова на Киев: "В то же лЪто поиде Гюрги с сынми своими, и с Ростовци, и с Суждалци, и с Рязанци и со князи Рязаньскыми в Русь; тоды же слышавъ Володимирко идуча в Русь, поиде к Кыеву..." (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 320). Ещё один такой поход упомянут под 1154 годом (там же, с. 324). Тут и Ростов, и Суздаль, и Рязань, да ещё Галич-на-Днестре противопоставлены Приднепровской Руси, зато Киев включён в её состав.
В состав этой Руси летописцами включался Чернигов. После убийства Андрея Боголюбского его дружинники рассуждали так: "... князь наш убьенъ, а дЪтей у нЪго нЪту, сынокъ его в НовЪгородЪ, а братья его в Руси" (там же, с. 352). Братья Андрея (Михалко и Всеволод) пребывали той порой как раз в Чернигове. Стало быть, имелась в виду та Русь, к которой принадлежал Чернигов, но не принадлежал Новгород. В 1180 году "... иде князь Святославъ Всеволодиць, Олговъ внукъ, изь Руси на Суздаль" (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 226). Двигался князь из Чернигова и опять-таки упомянута Русь, которой противопоставлен Суздаль - тоже русский город, но не входящий в приднепровскую группировку руси. "В лЪто 6703 (1195). Посла благовЪрный и христолюбивый князь Всеволодъ Гюргевичь тивуна своего Гюгю с людми в Русь, и созда градъ на Городци на Въстри, обнови свою отчину" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 391). Имелся в виду Городец Остерский, расположенный между Черниговом и Киевом. И снова суздальская земля оказались вне Руси в узком смысле.
И Переяславль летописцы тоже включали в состав Приднепровской Руси: "В лЪто 6640 (1132). <...> ходи Всеволодъ в Русь Переяславлю" (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов", ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 207). В 1178 году новгородцы звали к себе на княжение Мстислава Ростиславича, но тот "... не хотяше ити из Руской земли, река имъ: "яко не могу ити изъ отчины своеЪ и со братьею своею розойтися" (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, Рязань, 2001, с. 411). Мстислав был сыном Ростислава Юрьевича, Переяславского князя, так что своей отчиной он, скорее всего, считал Переяславль-Русский.
Князь Рюрик Ростиславич в 1190 году отправился в древлянский Овруч, оставив Русскую землю (там же, с. 450). То есть, древлянская земля не входила с состав "Русской земли". Не входила в неё и земля радимичей: "Быша же Радимичи отъ рода Ляховъ; пришедъше ту ся вселиша, и платять дань Руси, повозъ везуть и до сего дне" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 82). Исключалась из состава Руси и земля вятичей. Когда Святослав Ольгович в 1147 году "приде къ ДЪдославлю" - городу вятичей, то к нему "прибЪгоша изъ Руси дЪцкы, и поведаша ему..." (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, Рязань, 2001, с. 242). "Поиде Гюрги с Ростовци, и с Суждалци, и со всЪми дЪтми в Русь, и бысть моръ в конихъ во всЪхъ воихъ его, акъже не был николиже; пришедшю же ему в ВятичЪ..." (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 324).
Отделялся от Приднепровской Руси в узком смысле и Смоленск: "Изяславъ да дары Ростиславу что от Рускыи землЪ и от всихъ царьскихъ земль, а Ростислав да дары Изяславу что отъ Верхнихъ земль и от Варягъ <...> и приде ему Ростиславъи съ всими Рускыми силами, полкы и съ Смоленьскыми..." (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, Рязань, 2001, с. 259-260).
Отделён от Руси и Полоцк: "... княжича два исъ Царягорода, заточени были Мьстиславомъ, великымъ княземъ Киевскымъ: зане не бяхуть его воли и не слушахуть его, коли е зовяшеть въ Рускую землю в помощь..." (там же, с 217).
Противопоставлены Руси волыняне в описании похода Ольговичей на Владимир-Волынский в 1144 году: "... взидоша Рустии полци на горы, и заидоша отъ Перемышля и отъ Галича" (там же, с. 225).
Про две Руси слышал византийский император Константин Багрянородный. В своём сочинении он упомянул о существовании "внешней Росии", а это подразумевало существование и внутренней, той самой "Русской земли": "[Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас" (Константин Багрянородный "Об управлении империей", М., 1991, с. 45). Даже после исчезновения внутренней Руси ещё несколько столетий сохранялась народная традиция помещать её в очерченных границах в качестве исторического центра. Отсюда следует вывод, что она некогда была реальным политическим образованием, сложившимся на местной основе и сыгравшим существенную роль в формировании Древнерусского государства. Сила и авторитет Приднепровской Руси нашли отклик в народной памяти.
Признание реальности внутренней "Русской земли" позволяет иначе взглянуть на проблему трёх центров Руси, известных по сочинениям мусульманских авторов:
"I. Текст из сочинения ал-Истахри "Китаб ал-масалик ва-л-мамалик"
"Русы. Их три группы (джинс). Одна группа их ближайшая к Булгару, и царь их сидит в городе, называемом Куйаба, и он (город) больше Булгара. И самая отдаленная из них группа, называемая ас-Славийя, и (третья) группа их, называемая ал-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе. И люди для торговли прибывают в Куйабу. Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал ее, так как там они (жители) убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю. Лишь сами они спускаются по воде и торгуют, но не сообщают никому ничего о делах своих и своих товарах и не позволяют никому сопровождать их и входить в их страну. И вывозятся из Арсы черные соболя и олово (свинец?).
И русы - народ, сжигающий своих мертвых... и одежда их короткие куртки... и эти русы торгуют с Хазарами, Румом (Византией) и Булгаром Великим, и они граничат с северными пределами Рума, их так много и они столь сильны, что наложили дань на пограничные им районы Рума, внутренние булгары же христиане"
II. Текст из сочинения Ибн Хаукаля "Китаб ал-масалик ва-л-мамалик"
"И русов три группы. (Первая) группа, ближайшая к Булгару, и царь их в городе, называемом Куйаба, и он больше Булгара. И группа самая высшая (главная) из них, называют (ее) ас-Славийа, и царь их в городе Салау, (третья) группа их, называемая ал-Арсанийя, и царь их сидит в Арсе, городе их. И достигают люди с торговыми целями Куйабы и района его. Что же касается Арсы, то я не слышал, чтобы кто-либо упоминал о достижении ее чужеземцами, ибо они (ее жители) убивают всех чужеземцев, приходящих к ним. Сами же они спускаются по воде для торговли и не сообщают ничего о делах своих и товарах своих и не позволяют никому следовать за собой и входить в страну свою.
И вывозят из Арсы черных соболей, черных лисиц и олово (свинец?) и некоторое число рабов. Русы - народ, сжигающий своих мертвых...
Русы приезжают торговать в Хазар и Рум. Булгар Великий граничит с русами на севере. Они (русы) велики числом и уже издавна нападают на те части Рума, что граничат с ними, и налагают на них дань. И булгары внутренние - христиане и мусульмане"
III. Текст из анонимного сочинения "Худуд ал-Алам"
"Куйа.а - город русов, ближайший к мусульманам, приятное место и резиденция царя. Из него вывозят различные меха и ценные мечи. Сла.а - приятный город, и из него, когда царит мир, ведется торговля со страной Булгар. Артаб - город, где убивают всякого чужестранца и откуда вывозят очень ценные клинки для мечей и мечи, которые можно согнуть вдвое, но как только отводится рука, они принимают прежнюю форму"
IV. Текст из рукописи "Китаб-е тарджумай-е ал-масалик ва мамалик Абу-л-Хасан бин Са"ад бин Мухаммед ал-Надживани (ал-машхур) би Ибн ал-Саваджи" ("Книга - перевод (книги) путей и стран, (составленная) Абу-л-Хасаном бин Са"ад бин Мухаммед ал-Надживани (известным) как ал-Саведжи")
"Русов три группы. Одна группа близко к Булгару, и царь их находится в городе, называемом Ку.а.на, и он (город) больше Булгара. (Другую) группу называют Аусаии, и царь их находится в месте, именуемом Арта. (Третья) группа, лучшая из всех называется Джалаба (Джлба). И торговцы туда не доходят и не ходят дальше Булгара (?). И в Арту никто не приходит, так как всякого чужеземца, который туда отправляется, (жители) убивают. Если они (русы) занимаются торговлей, то не выходят на сушу. Из Арсы вывозят черного соболя, свинец и олово. Русы - народ, сжигающий мертвых и имеющий обычай брить друг другу бороды. Булгар Великий близко от Рума и с большим населением. А внутренние булгары - христиане"
V. Текст из сочинения ал-Идриси "Нузхат ал-муштак фи-хтирак ал-афак"
"...Русов три группы. Одна группа их называется рус, и царь их живет в городе Куйаба. Другая группа их называется ас-Славийа, и царь их в городе Славе, и этот город на вершине горы. Третья группа называется ал-Арсанийа, и царь имеет местопребывание в городе Арсе. Город Арса красивый и (расположен) на укрепленной горе между Славой и Куйабой. От Куйабы до Арсы четыре перехода и от Арсы до Славии четыре дня. И доходят мусульманские купцы из Армении до Куйабы. Что же касается Арсы, то согласно рассказу шейха ал-Хаукаля, туда не входит ни один чужеземец, ибо убивают там всякого чужеземца. И не позволяют никому входить с целью торговли в свою землю. Вывозят оттуда шкуры черных леопардов, черных лисиц и олово (свинец?). И вывозят это все оттуда торговцы из Куйабы. Русы сжигают своих мертвых, а не зарывают в землю. Некоторые русы бреют бороду, а некоторые завивают ее, как гриву лошадей. Одежда их - короткие куртки, и одежда хазар, булгар и печенегов - короткие куртки из шелка, хлопка, льна и шерсти"
VI. То же по рукописи ГПБ
"Русов три группы. Одна группа их называется Равас, и царь их в городе Кукиане. Другая называется ас-Славийа, и царь их в городе Силак, и город этот на вершине горы. Третья называется ал-Арсанийа, и царь их в городе Арсай. Город Арса некрасивый, на укрепленной горе и расположен между Силак и Кукианией, и что касается Арсы, то, согласно шейху ал-Хаукалю, никто из чужеземцев не входит туда, ибо там убивают всякого иноземца. И не позволяют они (жители Арсы) никому входить для торговли в свою страну. Вывозят оттуда шкуры черных леопардов и черных лисиц и олово. И вывозят это оттуда торговцы из Кукианы..."
(А.П. Новосельцев "Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв." // "Древнерусское государство и его международное значение", М., 1965, с. 411-414)
Обычно исследователи Куябу однозначно отождествляют с Киевом, Славию определяют как область словен, хотя непонятно, почему отсутствует название Новгорода, ведь в сообщении говорится о трёх городах. Что касается Арты или Арсы, то тут вариантов множество: Рязань, Ростов, Арзамас, Тмутаракань, Рюген - список можно продолжать долго и выбор зависит от фантазии очередного толкователя. Одна лишь неувязка: русские летописи, а это источник намного достовернее, нежели сочинения иноземцев, знают всего два центра Руси - Киев и Новгород. Но всё становится на свои места, если три центра соотнести не с Великой Русью, то есть государством всех восточных славян, а с Малой, Приднепровской. Вот она-то действительно делилась на три части с тремя центрами. Тогда Куяба - это Киев, Славия или Слава - это Переяславль. Тут сразу снимается вопрос об отсутствии названия Новгорода, потому что названия Переяславль и Слава действительно близки по звучанию и мусульмане вполне могли сократить непонятное для них слово. Значит, Арта - это Чернигов. Правда, сходство в названиях здесь трудно уловить, но это можно объяснить тем, что имя города Чернигова оказалось слишком сложным и непривычным для восточных авторов, к тому же получавших сведения через третьи руки.
Еще один важный аргумент обнаруживается в персидском сочинении X века "Худуд ал-Алам" - все три русских города расположены на одной реке: "Другая река - Рус, истоки которой находятся во внутренних районах страны славян и которая течет на восток, пока не достигнет пределов Русов. Там она огибает рубежи Urtab, Slab и Kuyafa, городов русов, и проходит у границ Khifjakh" (А.Г. Кузьмин (ред.) "Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г.", М., 2004, с. 113). Если Куяба - это Киев, а он, ведь, стоит на Днепре, стало быть, и другие два города должны быть расположены возле этой реки. Ну так Киев, Чернигов и Переяславль-Русский действительно выстроились вдоль по течению Днепра. Таким образом рассуждал известный советский археолог Б.А. Рыбаков:
"... ни один источник - ни русский, ни скандинавский, ни греческий - Новгород Славией не называл. В этом сказалось влияние норманизма, стремившегося искусственно создать какой-либо государственный центр на севере <...> исходя из приведенных выше ориентиров: 1. Все три города находятся на одной и той же реке, что и Киев, т. е. на Днепре. 2. Все они расположены недалеко от Киева, на расстоянии, которое колеблется от 140 до 280 км. Такое созвездие русских городов в Среднем Поднепровье нам очень хорошо известно по документам X в., это - упоминаемые договорами с греками города: Киев, Переяславль и Чернигов. Расстояние от Киева до Чернигова 140 км; до Преяславля около 100 км; от Преяславля до Чернигова - 170 км. Эта триада постоянно упоминается в качестве главных городов Русской земли в узком смысле. Город Славию не следует искать на том севере, о котором восточные географы не имели никакого понятия. Славия - Переяславль (или Переслав), древний город, стоящий близ Днепра и ближайший к внутренним болгарам"
(Б.А. Рыбаков "Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.", М., 1982, с. 331)
Вот только Б.А. Рыбаков зачем-то решил поменять Чернигов на Родень. Он аргументировал это тем, что Чернигов стоит не на берегу Днепра, а на некотором отдалении от него на Десне. Так, ведь, это и объясняет, почему жители Арты сами "спускаются по воде для торговли": куда выгоднее было торговать непосредственно на Днепровском водном пути, чем дожидаться, пока кто-нибудь из купцов соизволит завернуть к ним в город. А Родень ничем не прославился, так что нет никаких оснований разбивать главную триаду русских городов.
Обозначение Арты как Артаб или Уртаб в "Худуд ал-Алам" отчётливо соотносится с названием главного славянского города, приведённом в этом же сочинении: "Хордаб - большой город и место пребывания царя" (А.П. Новосельцев "Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв." // "Древнерусское государство и его международное значение", М., 1965, с. 389), Гардизи столичный город славян назвал Джарват: "И глава их носит корону, и все они почитают его и повинуются ему, и первый из их глав зовется свиетмалик, а его заместитель свих. Столичный город его называется Джарват" (там же, с. 390). У Ибн Русте: "Местопребывание его находится в середине страны славян. <...>. Город, в котором он живет, называется Джарваб, и в этом городе ежемесячно в продолжение трех дней проводится торг" (там же, с. 388). У ал-Марвази: "Что касается славян, то это многочисленный народ, <...> Их главный предводитель зовется Шу.д, и у него есть заместитель, называемый Шар.х. У царя (малик) есть верховые лошади, и он питается их молоком. Город, в котором он сидит, называется Хадрат, и в нем ежемесячно три дня длится торг" (там же, с. 391). В общем, одно и то же название авторы пережёвывали на свой манер, уж очень неудобоваримым оказалось слово Чернигов.
Возникает, правда, вопрос - почему главным славянским городом назван не Киев? А нам и не известно, в какое время туда переместился центр власти. Возвышение Киева связано с появлением там князя Аскольда: "И поидоста по ДнЪпру, и идуче мимо и узрЪста на горЪ градокъ, и упрошаста и рЪста: "чий се градокъ?" Они же рЪша: "была суть 3 братья, Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сдЪлаша градокось, и изгибоша, и мы сЪдимъ, платяче дань родомъ ихъ Козаромъ" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 20). Так что, до Аскольда Киев был мелким заштатным городишкой и на столицу никак не тянул. Это уже потом, установив контроль над Днепровским торговым путём, в немалой степени трудами князя Аскольда, Киев смог разбогатеть. А окончательно утвердил главенство Киева князь Олег: "се буди мати градомъ Русьскимъ" (там же, с. 23). Зато раньше Чернигов мог быть куда более значительным городом. Откуда-то же взялось поверье, что его будто бы основал некий князь по имени Чернига или Чёрный ("Энциклопедический словарь Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А.", т. XXXVIIIa, СПб, 1903, с. 599).
Традиция разделения страны на три царства идёт ещё со времени древних скифов: "Так как земли у них было много, то Колаксаис разделил ее, по рассказам скифов, на три царства между тремя своими сыновьями. Самым большим он сделал то царство, где хранилось золото" (Геродот "История", кн. IV.7, с. 258, М., 2006). Но как раз у полян и обнаруживается преемственность от населения скифского времени:
"Что касается полян, то некоторые их черты (например, незначительная уплощенность лица и грацильность) свидетельствуют скорее против связи с западными группами славян. <...> Поляне антропологически очень сходны с населением Черняховской культуры <...>. На юге европейской части СССР обнаруживается определенная линия преемственности: племена степной полосы эпохи бронзы (исключая трипольцев) - скифы лесостепной полосы - население черняховской культуры - поляне"
(Т.И. Алексеева "Этногенез восточных славян по данным антропологии", МГУ, 1973, с. 256)
"Поляне являются, по-видимому, той единственной группой славян, в которой проявляются антропологические черты скифов лесостепной полосы. Антропологически поляне обнаруживают поразительное сходство с населением Черняховской культуры. В свою очередь, черняховцы антропологически близки скифам лесостепной полосы. Те незначительные различия, которые имеются между полянами и черняховцами, между последними и скифами, объясняются эпохальными изменениями, то есть характером биологического развития типа во времени"
(Т.И. Алексеева "Славяне и германцы в свете антропологических данных" // "Вопросы истории", 1974, #3, с. 62)
А ведь автор, принадлежа к убеждённым норманистам, всюду на Руси тщательно искала следы пребывания германцев, но вот у полян их так и не нашла, как ни старалась: "Оценка суммарной краниологической серии из Киева на фоне изменчивости признаков в германских группах показала разительное отличие древних киевлян от германцев" (там же, с. 67). Связь культуры летописных полян с населением скифского и доскифского времени предполагает существование этой культуры задолго до расселения народов и прихода к Днепру собственно полян. В результате днепровские поляне быстро растворились в местном населении и уже не имели с вислянскими полянами ничего общего, кроме имени. Да и оно постепенно отмерло с исчезновением его носителей. Какое-то время ещё использовалось двойное наименование "поляне-русь", но потом необходимость в нём отпала. Следует неизбежный вывод о местном бытовании термина Русь, поглощавшего названия пришлых народов. И другой вывод о традиции разделения страны на три царства - это была местная традиция, имевшая глубокие исторические корни. Древняя космогония, основанная на почитании числа "три", отразилась и на общественном устройстве, основанном, по выражению Ж. Дюмезиля, на "трёхчастной идеологии":
"Поиски в ведийских текстах подтверждений "трехчастной идеологии" в том смысле, в каком я употребляю это выражение, опираются на серии понятий. Основные из них следующие: серия трех групп людей, образующих, по крайней мере в идеале, все общество (жрецы, воины, скотоводы-земледельцы); серия соответствующих основ (bráhman, ksatrá, υiś) серия понятий, которые, не относясь прямо к этим трем видам деятельности, распределяются по тем же областям (сакральность и власть; сила и победа; богатство, плодородие, здоровье и т. д.); наконец, серия божеств..."
(Жорж Дюмезиль "Верховные боги индоевропейцев", М., 1986, с. 158)
Индоевропейское общество делилось на три сословия: жрецов, воинов и производителей материальных благ, им соответствовали три зоны космоса, где заправляли верховные боги. Разделение страны отражало трёхчастную структуру мира, вероятно, в каждом их трёх государственных центров находилось святилище соответствующего бога. И вот какое совпадение, исторические источники знают три Руси: Белая, Червонная (Красная) и Чёрная. Правда, местоположение их постоянно менялось. В географическом трактате неизвестного монаха-францисканца "Descriptiones terrarum" ("Описание земель", около 1255-1260 гг.) упоминается "Alba Ruscia" (Белая Русь), но это не нынешняя Белоруссия, а Новгородские и Псковские территории (А.В. Мартынюк "Кто и когда впервые произнес на латыни и по-немецки "Белая Русь" // "Alba Ruscia: белорусские земли на перекрестке культур и цивилизаций" (X-XVI вв.), М., 2015, с. 28-29). На старинных европейских картах появляются надписи "Russia Alba" (Русь Белая), "Russia Nigra" (Русь Чёрная). При этом Белой Русью оказывается то Новгородская земля, то Московская, а Чёрная Русь попадает то в Псков, то на Украину, то на северо-запад Белоруссии (Е.Е. Ширяев "Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах", Минск, 1991, с. 9-10). "Поляки в XVI в. называли всю Белоруссию Черной Русью, а Великороссию - Белой" (Р.А. Агеева "Страны и народы. Происхождение названий", М., 1990, с. 143). Червонную Русь обычно связывают с городом Червеном в Галиции на основании звукового сходства в названиях (там же, с. 142).
Только всё это поздние толкования, связанные с изменившейся политической ситуацией. А когда родилось цветовое деление Руси, то ситуация была совсем иная. Именно Приднепровская Русь официально делилась на три части, которые требовалось как-то назвать. Советский лингвист О.Н. Трубачёв обратил внимание на цветовую символику обозначения сторон света. Она очень архаична и известна многим народам. И тогда получается, что Белая Русь - это западная, Чёрная Русь - северная, Червонная - южная (О.Н. Трубачёв "Этногенез и культура древнейших славян", М., 2017, с. 289). В таком случае Белой Русью изначально была Киевская земля, Чёрной - черниговская, а Червонной - Переяславская. Вот откуда произошло название города Чернигова. И никакого князя Чёрного. А в нижнем течении Дунае обнаруживаются двойники русских городов: Чернград и Преслава, появившиеся ещё до X-XI в. (А.Л. Никитин "Основания русской истории", М., 2001, с. 130-131). Это значит, что названия городам давались с определённым смыслом, истоки которого теряются в далёком прошлом.
"Русская земля" раздвигала свои границы, пока не сформировалось единое государство всех восточных славян - Великая Русь. Местечковые "элиты", конечно, проявляли недовольство, но для народа всегда лучше жить под защитой сильной центральной власти, общей для всех, чем погрязать в региональных разборках на радость врагам. Народная память об историческом ядре страны, зафиксированная в летописях, свидетельствует о том, что основой государства стала именно Приднепровская Русь, а Рюрик о его варяги дали новую династию уже существовавшему государству. Русское государство пережило феодальную раздробленность, татарское нашествие, смуты и войны. Власть Киева ослабела и государственный центр переместился сначала во Владимир, а потом в Москву. Смена столицы - явление достаточно распространённое, главное, что преемственность государственной власти на Руси не прерывалась и русский народ сохранил себя. Наша Россия - прямое продолжение Древней Руси, и только она имеет права на русскую историю. Никогда не существовало таких образований, как Украина и Белоруссия, они созданы искусственно и только сейчас, созданы в противовес русскому миру. Они отреклись от русского имени, прокляли всё русское и теперь потеряли любые права на русское наследие.
II
Пока всё сказанное касалось только одной группы руси, а их на самом деле насчитывалось немало. И вот ещё одна из них:
"В лЪто 6370 (862). Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собЪ володЪти, и не бЪ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в нихъ усобицЪ, и воевати почаша сами на ся. И рЪша сами в себЪ: "поищем собЪ князя, иже бы володЪлъ нами и судилъ по праву". И идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Англяне, друзии Гъте, тако же и си: "земля, наша велика и обилна, а наряда в ней нетъ; да поидЪте княжить и володЪти нами". И изъбрашася 3 братья с роды своими, и пояша по собЪ всю Русь, и придоша; старЪйший, Рюрикъ, сЪде НовЪгородЪ, а другий, Синеусъ, на БЪлЪ-озерЪ, а третий, ИзборстЪ, Труворъ. И отъ тЪхъ Варягъ прозвася Руская земля, Новугородьци, ти суть людье Новогородьци от рода Варяжьска, преже бо бЪша СловЪни. По двою же лЪту Синеусъ умре и братъ его Труворъ, и прия власть Рюрик..."
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 18-19)
Фраза "наряда в ней нетъ" означала - власти в ней нет из-за отсутствия князя, в Воскресенской летописи новгородцы именно так говорят варягам: "вся земля наша добра есть, и велика, и изобилна всЪм, а нарядникъ въ ней нЪсть" (Летопись по Воскресенскому списку, ПСРЛ, т. VII, М., 2001, с. 268). То есть новгородцы объявили, что в их земле нет правителя (нарядника). А всякие измышления на тему, что, мол, "порядка нет" пошли от спесивых и невежественных немцев, которые даже не соизволили толком выучить русский язык, но вздумали нас поучать. Нечего слушать всяких неучей. В Никоновской летописи уточняется, что новгородцы не сразу обратились к варягам, а поначалу рассматривали несколько вариантов:
"Въ лЪто 6367. Въсташа Словене, рекше Новогородци, и Меря, и Кривичи на Варяги, и изгнаша ихъ за море, и не даша имъ дани, начаша сами себЪ владЪти и городы ставити; и не бЪ въ нихъ правды, и возста родъ на родъ, и рати, и плЪненiа, и кровопролитiа безпрестани. И по семъ събравъшеся рЪша къ себЪ: "поищемъ межь себе, да кто бы въ насъ князь былъ и владЪлъ нами: поищемъ и уставимъ таковаго или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ". И бысть о семъ молва велiа: овЪмъ сего, овЪмъ другаго хотящемъ; таже совЪщавшася послаша въ Варяги"
(Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 8-9)
Для начала следует решить вопрос - а кто такие варяги? Только не стоит обращать внимание на заявления типа "все и так это знают". К таким фразам прибегают от нежелания утруждать мозги. Если есть возможность изучить первоисточник, то лучше и обратиться к нему, а не полагаться на частное субъективное мнение. Единого ответа на этот вопрос нет, потому что летопись предлагает несколько значений слова "варяги".
1) Вот летописный фрагмент, крайне неудобный для норманистов: "И сЪде Игорь, княжа в КыевЪ; и бЪша у него Варязи мужи СловенЪ, и оттолЪ прочии прозвашася Русью" (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 107). Варяги отождествлены со словенами и с позиций норманизма этот пассаж вообще не имеет объяснения. При том, что смысл летописной фразы предельно ясен: князь Игорь по каким-то, ведомым только ему, причинам предпочитал набирать свою дружину из словен. Ну и что? Почему он должен был завозить в свою страну каких-то норманнов, не выделявшихся среди прочих европейцев ни храбростью, ни воинскими умениями? Свои-то ничуть не хуже, да и более мотивированы. В летописи чётко раскрыто одно из значений слова "варяги" - профессиональное обозначение наёмных ратников. Словене именовались варягами, вступая в княжескую дружину. И это касалось не одних только словен, так же обстояло дело и с киевскими полянами: "Асколдъ же и Диръ остаста въ градЪ семь, и многи Варяги съвокуписта, и начаста владЪти Польскою землею..." (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 20). Сказано вполне откровенно: поляне, зачисленные в княжескую дружину, тут же становились варягами. Тождество понятий "варяги" и "дружина" подтверждается сравнением двух летописных фрагментов:
"В лЪто 6390 (882) <...> Се же Олегъ нача городы ставити, и устави дани СловЪномъ, Кривичемъ и Мери, и устави Варягом дань даяти отъ Новагорода гривенъ 300 на лЪто, мира дЪля, еже до смерти ЯрославлЪ даяше Варягомъ"
(там же, с. 23)
"В лЪто 6522 (1014). Ярославу же сущю НовЪгородЪ, и урокомъ дающю Кыеву двЪ тысячЪ гривенъ отъ года до года, а тысячю НовЪгородЪ гридемъ раздаваху; и тако даяху вси посадници Новъгородьстии, а Ярославъ сего не даяше к Кыеву отцю своему"
(там же, 127)
Очевидно, что в обоих случаях говорится об одной и той же дани, оба раза она связана с именем Ярослава. Правда, размеры дани не совпадают, ну так и времени много прошло, да и где летописец возьмёт подлинные цифры? Во втором варианте текст уточнили, заменив слово "варяги" на "гриди", то есть - дружинники. Смысл летописной статьи достаточно прозрачен - дань с новгородцев не уходила на сторону, а взималась на содержание княжеской дружины.
Такой версии придерживались норманисты Н.М. Карамзин и С.М. Соловьёв: "... Варягам, служившим в России: Новгород давал им ежегодно 300 гривен..." (Н.М. Карамзин "История государства Российского", т. I, М., 1989, с. 100); "...новгородцы были особо обязаны платить ежегодно 300 гривен для содержания наемной дружины..." (С.М. Соловьёв "История России с древнейших времен", т. I // "Сочинения", кн. I, М., 1993, с. 103). Более развёрнутое объяснение дал А.Е. Пресняков: "При организации специальных средств самозащиты дань обращается в сбор на содержание князя и дружины. Новгородцы платят варяжской дружине "мира деля", дань идет князю на содержание дружины, отроков, детских. Таково основное назначение волостных доходов князя: содержание дружины, заготовка оружия и коней для нее и народного ополчения" (А.Е. Пресняков "Княжое право в древней Руси. Лекции по русской истории", М., 1993, с. 436). Отдельное исследование посвятил этой теме П.С. Стефанович и в заключение сделал такой вывод: "Фискальные отношения новгородцев с киевским князем регулировались особым соглашением. Характеристика дани "мира деля" отсылает к дани, известной по чешским источникам под названием tributum pacis, первоначальный смысл которой состоял в обозначении своего рода договора между свободным населением и правителем, власть которого оно признало" (П.С. Стефанович "Загадочное известие летописи: древнейшая дань из Новгорода в Киев" // "Новгородский исторический сборник", 12 (22), М.-СПб, 2011, с. 33).
Когда "Приде Володимиръ съ Варяги Новугороду" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 74), то это означало, что к Новгороду Владимир пришёл с личной дружиной, неважно, где он её набрал, а когда "... събра Ярославъ Варягъ тысячю" (там же, с. 138), то это был подсчёт численности княжеской дружины: тысяча человек. Итак, одно из значений слова "варяги" - наёмный воин.
2) Совершенно иначе это слово использовано в сказании о призвании варягов: "И идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Англяне, друзии Гъте, тако же и си" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 18-19). Теперь варяги указаны в списке народов и этот список норманисты считают самым убойным доказательством. Вот, мол, русь помещена рядом со скандинавскими народами, значит это непременно скандинавы. Ничего подобного список не содержит. В Европе немало соседствующих народов, которые не родственны друг другу. К тому же в список включены англы, народ отнюдь не скандинавский. Список даже свидетельствует против норманнской теории, потому что русь в нём отделена от скандинавских народов. Народ русь отдельно, шведы (Свие), норвежцы (Урмане), готландцы (Гъте) отдельно - это "друзии", а если кто-то примется утверждать, что варяги были якобы шведами или норманнами, так вот и готово опровержение: летописец однозначно заявил, что эти варяги были русью и что это НЕ шведы, НЕ норманны, НЕ англы и НЕ готландцы. А в Скандинавии руси вообще никогда не бывало.
В список включены народы разного происхождения и единственное, что их объединяет, так это места их обитания на побережье Варяжского (Балтийского) моря. Мнение не новое и достаточно известное: "Варягами называются по жительству в Варягах, у Варяжского моря, и другие народы, как вот, на пример, Шведы, Готы, и т. д." (Ф.М. Святной "Что значит в Несторовой летописи выражение "поидоша из Немец" или несколько слов о Варяжской Руси", 1842, с. 10-11); "Здесь, если не мудрствовать лукаво, под варяжским, судя по границам: до Азии - на востоке, и до Англии - на западе, очевидно разумеется не одно Балтийское, а вообще все море, омывающее с севера берега Европы; тем более что какого-либо другого северного моря Нестор не упоминает" (Г.А. Немиров "Русь" и "варяг" (Происхождение слов)", СПб, 1898, с. 18). И вот доказательство того, что варягами летописцы называли жителей Балтики: "Въ лЪто 6813. <...> она бо бЪ рода князей Сербскихъ, съ Кашубъ, отъ поморiя Варязскаго, отъ Стараго града за Кгданском" (Ипатьевская летопись, ПСРЛ, т. II, СПб, 1845, с. 227). Славянское поморье летописец назвал варяжским - для него это были синонимы. То есть, выражение "идоша за море къ Варягомъ, к Руси" означает, что новгородские послы прибыли к руси, жившей на варяжском побережье, в отличие от других групп руси. И пускай скандинавские народы тоже жили в тех краях, летописец от них решительно отмежевался: это были не они, это была русь. Термин "варяги" обозначал в данном случае только территорию вне зависимости от проживавших на ней этносов.
Поэтому в поздних летописях он был заменён другим термином - "немцы": "... и послаша къ НЪмцемъ <...> И прiидоша отъ НЪмець три браты съ роды своими, и пояша съ собою дружину многу..." (Летопись по Воскресенскому списку, ПСРЛ, т. VII, М., 2001, с. 268); "И избрашася отъ Немець три браты с роды своими и пояша съ собою дроужиноу многоу..." (Типографская летопись, РЛ, т. IX, Рязань, 2001, с. 17); "Поидоша изъ НЪмець три браты со всЪмъ родом своим..." (Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 9). Изменилась этническая ситуация и летописцам пришлось к ней приспосабливаться, используя имя доминирующего народа: "... вместо имени страны, употреблялось имя населявшего её или преобладавшего в ней народа, как общины, во множественном числе. Примеров тому великое множество в самом Несторовом времяннике, его продолжателях и других памятниках Славяно-Русской письменности <...> Точно в таком смысле употреблены и объясняемые выражения "изъ НЪмецъ" или "отъ НЪмецъ": они означают не народ, но страну, именно ту, которая находилась в Варягах <...> В этой-то Германии, в Варягах в Немцах, по южному Балтийскому, древле Варяжскому, поморью обитали Варяги Русь; там и надлежит искать основателей знаменитейшей в мире империи" (Ф.М. Святной "Что значит в Несторовой летописи выражение "поидоша из Немец" или несколько слов о Варяжской Руси", 1842, с. 5-7).
3) Третье значение слова "варяги" использовано в качестве этнического имени: "Афетово бо и то колЪно: Варязи, Свеи, Урмане, Готе, Русь, Агняне..." (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 4, Рязань, 2001). Теперь в летописном тексте варяги не смешиваются ни со скандинавами, ни с англами, ни с русью, это отдельный самостоятельный народ в ряду других народов. Указано в летописи и местоположение варягов: "Варязи <...> сЪдять къ западу до землЪ Агнянски и до Волошьски" (там же, с. 3-4). Западными соседями варягов названы англы, они издавна жили рядом, ещё Тацит помещал их на территории Свебии как соседей: "... и англии, и варины" (Корнелий Тацит "Сочинения", т. I, "Анналы. Малые произведения", СПб, 1993, с. 353). С древних времён англы обитали на юге Ютландии, где и сейчас есть область Ангельн (Ф. Крузе "О пределах Нормании и названии норманов и руссов" // ЖМНП, ч. XXI, СПб, 1839, с. 20-21). Эту область называл родиной англов Беда Достопочтенный (672-735 гг.): "Они вышли из <...> страны англов, находящейся между провинциями ютов и саксов и называемой Ангулус" (Беда Достопочтенный "Церковная история народа англов", кн. I.XV, прим. 135, СПб, 2003). Саксон Грамматик уверял, будто Дан и Ангуль - родоначальники датчан и англов - были родными братьями и жили в Ютландии (Саксон Грамматик "Деяния данов", т. I, М., 2017, с. 33). Прокопий Кесарийский, византийский писатель VI века, описывал народы варнов и ангилов как тесно связанных политически, хотя и рассказывал при этом совершенно неправдоподобную байку. Но имена правителей варнов, "Гермегискл" и "Радигис", явно славянские (Прокопий из Кесарии "Война с готами", кн. VIII(IV).20.11-41, М., 1950, с. 439-442). То есть, владения варинов или варнов, они же летописные варяги, с востока примыкали к Южной Ютландии. У немецкого хрониста Видукинда Корвейского (X в.) упомянут правитель варов (Waaris) Селибур, соперничавший с правителем ободритов (Видукинд Корвейский "Деяния саксов", ПСИНЦВЕ, кн. III.68, 1975, с. 192). А Титмар Мерзебургский (975-1018 гг.) не видел разницы между этими славянскими объединениями и считал их единым народом (Титмар Мерзебургский "Хроника", кн. VIII.5, М., 2009, с. 167). Адам Бременский (1075 г.) варинов стал называть ваграми:
"Итак, Склавания, весьма обширная область Германии, населена винулами, которые встарь назывались вандалами. Говорят, что она в X раз больше, чем наша Саксония, особенно если ты прибавишь как часть Склавании Богемию и [области] тех поланов, которые живут за Одером, ведь они ни внешностью, ни языком не отличаются [от других склавов]. Эта страна [Склавания] - при том, что она весьма изобильна оружием, людьми и плодами - со всех сторон окружена надёжными преградами [в виде] чащоб и рек. В ширину она [простирается] с юга на север, то есть от реки Эльбы до Скифского моря. В длину же она, [как] представляется, начинается от нашего гамбургского архиепископства и, распластав [свои] бескрайние просторы, тянется на восток вплоть до Баварии, Венгрии и Греции. Народы склавов многочисленны, из них первыми являются вагры, [которые] на западе соседствуют с заэльбскими [саксами и] город которых Ольденбург, что стоит на море. Дальше следуют ободриты, которых ныне называют ререгами, и их город Магнополь, [Мекленбург] <...> За рекой Одером ближе всего к нам живут поморяне, далее поланы, с одной стороны от которых обитают пруссы, с другой - богемы, к востоку - руссы <...> Ольденбург - это большой город склавов, которые зовутся ваграми. Он лежит у моря, которое именуется Балтийским, или Варварским, [на расстоянии] одного дня пути от Гамбурга"
(Адам Бременский "Деяния архиепископов Гамбургской церкви", кн. II.XXI (18) // "Немецкие анналы и хроники X-XI столетий", М., 2012, с. 338-339)
Так же размещала варягов и русская летопись, их восточными соседями показаны лютичи и поморяне: "Лутичи, ини Мазовшане, ини Поморяне" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 5). А между англами и лютичами находилось два славянских государственных образования - варины и ободриты. Их русская летопись и объединила под общим наименованием - варяги. Тщательно проработал этот вопрос А. Пауль. Немецкие авторы тоже объединяли эти государства как две области ободритов: северные ободриты и восточные. Северные занимали территорию нынешнего полуострова Вагрия со столицей Старигард (Ольденбург), а восточные - это и есть ободриты. Немецкая терминология изменялась от "вары" к "ваигры", "вагиры", но форма "wari" является хронологически более древней и упоминается чаще (А. Пауль "К вопросу о названиях племен королевства ободритов" // "Варяги и Русь", М., 2015, с. 175-185).
О былом могуществе старгардских князей вспоминал немецкий хронист XII века Гельмольд: "Этот город, или провинция, был некогда населен храбрейшими мужами, так как, находясь во главе Славии, имел соседями народы данов и саксов, и [всегда] все войны или сам первым начинал или принимал их на себя со стороны других, их начинавших. Говорят, в нем иногда бывали такие князья, которые простирали свое господство на [земли] бодричей, хижан и тех, которые живут еще дальше" (Гельмольд "Славянская хроника", М., 1963, с. 53-54).
С другого конца света такие же мысли высказал арабский историк и географ ад-Димашки (1256-1327): "Здесь находится великий залив, который называется морем Варенгским (Варяжским). Варяги же есть непонятно говорящий народ и не понимающий ни слова, если им говорят другие (т.е. имеют свой особенный язык). Они суть славяне славян (т.е. знаменитейшие из славян)" ("Известия о варягах арабских писателей и злоупотребления в истолковании оных" // Ю. Венелин "Истоки Руси и славянства", М., 2011, с. 547).
Многозначность наименования варягов получает объяснение. Подчинив славянское поморье, они распространили своё имя на всех его обитателей, да и на всё Балтийское море. Но обстоятельства изменились, могущество осталось в прошлом и варягам пришлось отступать в земли восточных славян, куда не могли дотянуться загребущие руки христианских цивилизаторов. Прославленных воинов охотно принимали в княжеские дружины и вскоре имя варягов стало нарицательным. Из Руси это слово в значении - наёмник перекочевало в Византию в форме "варанги", а уже потом с ним познакомились и скандинавы. Стать варангом скандинав мог, вступив либо в русскую дружину, либо в византийскую гвардию. Такое случалось, но только начиная с XI века, не раньше ("Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков" // В.Г. Васильевский "Труды", т. I, СПб, 1908, с. 181-196). Во времена Рюрика термин "варяги" скандинавам не был известен. Зато на Руси он порой употреблялся и в своём исконном, племенном значении. Сын Ивана Грозного царевич Иван Иванович как-то сложил канон в честь преподобного Антония Сийского и сам же там подписался:
"Списано бысть сие многогрешным Иоанном русином, родом от племени варяжска, колена Августова кесаря Римскаго"
(Д.С. Лихачев (ред.) "Словарь книжников и книжности Древней Руси", вып. 2, ч. I, Л., 1988, с. 384)
В другом варианте:
"Преписано бысть сие во царство благовернаго и христолюбиваго царя и государя великаго князя Ивана Васильевича всея Русии самодержца, и при освященномъ Антоние митрополите всея Русии, и при благоверныхъ царевичехъ царевиче Иване и при царевиче Феодоре Ивановичех, многогрешнымъ Иваномъ, во второе на первом писатели, колена Августова, от племени варяжскаго, родомъ русина, близь восточныя страны, меж предел словеньскых, и варяжскых, н агаряньскых, иже нарицается Русь по реке Русе"
(там же, с 385)
Царевич Иван причислял себя к племени варягов как привилегированному в составе русинов, причём русское имя главенствовало. Упоминание реки даёт нам понять, что начало русской государственности царевич связывал вовсе не с варягами, а с южной группировкой руси. Подобный момент отражён и в истории Олега Моравского, некоего князя, будто бы бежавшего с Руси. Потом этот Олег отказался от княжеского титула и принял достоинство рыцаря, став основателем рода Жеротинов в Моравии. Чешско-польский писатель Бартоломей Папроцкий в своём сочинении "Zrdcadlo slavneho Margkrabstwij Morawskeho" (1593) называл его Колга (видоизменение от Олега) и уверял, что прозвище его рода - Враговский (А.В. Флоровский "Русское летописание и Я.А. Коменский" // "Летописи и хроники", М., 1973, с. 314). Очевидно, что средневековый писатель по-своему понял незнакомое ему слово "варяжский". Значит, варяжская русь отличала себя от другой группы руси из Приднепровья и стремилась обособиться от неё. Но после объединения двух групп руси в результате похода князя Олега на Киев отличия быстро стёрлись и только природные Рюриковичи, вознесённые над страной, по-прежнему подчёркивали свою особость, узаконивающую их статус единственного правящего рода на Руси.
И вот теперь мы подходим к вопросу - где первоначально располагалась варяжская русь? Археологические находки, при всей их важности, всё-таки молчат, а их истолкование сильно зависит от пристрастий самого толкователя. Только письменные источники внятно отвечают на вопросы исследователей, хотя объективность такого источника возможно проверить лишь сличением с другими, подобными ему. Норманисты берут криком, обвинениями, да пустыми заявлениями типа: "Всё и так уже доказано!" Не доказано, да и доказательства всё равно требуется проверять и перепроверять при появлении новых фактов. Имеются ли хоть какие-нибудь записи, что русь пришла из Скандинавии или Ютландии? Ни единой. А есть ли свидетельства, что она там вообще когда-либо пребывала? Абсолютно никаких. Так, ведь, на самом деле письменное свидетельство о предыдущей родине варяжской руси реально существует, только оно игнорируются как норманистами, так и антинорманистами, просто никто не знает, что с ним делать. Но, с другой стороны, даже спорное свидетельство для нас лучше, чем пустые домыслы. Появляется точка опоры для дальнейшего исследования. Вот оно, это свидетельство:
"В лето 5457 Августу, кесарю римъскому <...> Постави <...> Пруса, сродника своего, в брезе Вислы реце во граде Марборок, и Турн, и Хвоини, и пресловый Гданеск, и ины многи грады по реку, глаголемую Немон, впадшую в море. И жит Прус многа времена лет и до четвертаго роду; и оттоле и до сего времяни зоветься Прусьская земля.
И в то время некий воевода новгородьцкий, именем Гостомысл, скончевает свое житье, и созва вся владелца Новагорода, и рече им: "О мужие новогородьстии, совет даю вам аз, яко да пошлете в Прусьскую землю мужа мудры и призовите от тамо сущих родов к себе владелца". Они же шедше в Прусьскую землю и обретоша тамо некоего князя именем Рюрика, суща от рода римъскаго Августа царя. И молиша князя Рюрика посланьницы от всех новогородцов, дабы шел к ним княжити. Князь же Рюрик прииде в Новъгород, имея с собою два брата, единому имя Трувор, а второму Синеус, а третий племенник его с ним именем Олег. И оттоле времени наречен бысть Великий Новград; и начя князь великий Рюрик первый княжити в нем"
(Р.П. Дмитриева "Сказание о князьях владимирских", М.-Л., 1955, с. 174-175)
"И тако нача разширятися страна Руская <...> съ премудрымъ Гостомысломъ. Егда же сей въ глубоку старость прiиде, <...> призываетъ къ себЪ вся властеля Рускiя, иже подъ нимъ, и рече къ нимъ осклабленнымъ лицемъ: "О мужiе и братiе единокровницы, се азъ уже состарЪлся вельми, крЪпость моя исчезаетъ, и умъ отступаетъ, но токмо смерть приближается. А се вижу яко земля наша добра, и вс ми благами изобильна, но не имать себЪ властодержца и государя отъ роду царьскаго, сего же ради в васъ мятежъ великъ и иеутЪшенъ, и междуусобица зла, молю убо васъ послушайте совЪта моего, иже реку вамъ: по смерти моей идитЪ за море въ Прусскую землю и молите тамо живущихъ самодержцев, иже отъ рода Кесаря Августа, кровницы суще, да идутъ къ вамъ княжити и владЪти вами, нЪсть вама срама таковымъ покоритися и въ подданiи у нихъ быти".
И возлюбиша вси рЪчь старЪйшинску, и егда сей умре, тогда всемъ градомъ проводиша до гроба честно, до мЪста нарицаемаго Волотово и погребоша его. По смерти же сего Гостомысла послаша всею русскою землею послы своя въ Прусскую землю, они же шедше и обрЪтоша тамо курфистра или князя великаго именемъ Рюрика рода суща Августова. И молиша его да идетъ княжити къ нимъ; и умоленъ бысть князь Рюрикъ и поиде на Русь съ двЪма братома съ Тривуромъ и съ Синсусомъ, а третiй съ ними Олегъ и отъ того врЪмени начаше въ немъ княжити первый великiй князь Рюрикъ"
(По списку Хронографа 1679 года" // А. Попов (изд.) "Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции", М., 1869, с. 447)
"Пръвый князь въ Руси Рюрикъ, отъ рода суща Августа, кесаря Римскаго: а се о немъ писанiе положимъ. Обладающу Августу всею вселенною, и нача ряды покладати на вселенную, постави <...> брата своего Пруса въ березЪхъ Вислы рЪкы во градъ Мадборок, и Торунъ, и Хвоиница, и преславы Гданескъ и иныхъ многыхъ градовъ, по рЪку глаголемую НЪмонъ, впадшую въ море, и до сего часа по имени его зовется Прусскаа земля. А отъ Пруса четвертое на десять колЪно Рюрикъ"
(Летопись по Воскресенскому списку, ПСРЛ, т. VII, М., 2001, с. 267-268).
"... иже прiиде изъ Варягъ въ Великiй Новградъ со двемя братома своима и съ роды своими, иже бЪ отъ племени Прусова, по его же имени Пруская земля именуется. Прусъ же братъ бысть единоначальствующаго на земли Римскаго кесаря Августа"
(Книга Степенная царского родословия, ПСРЛ, т. XXI, ч. I, СПб, 1908, с. 7)
"Августу Цесарю Римскому, обладающу всею вселенною, и раздЪли вселенную въ содержанiе братiи своей <...> братаже Пруса поставив ъ березЪхъ Вислы рЪки, въ градъ Мадброккъ и Турунъ и Хвойницы и преславный Гданескъ, и инвхъ многихъ градовъ по рЪку, глаголемую Немонъ, впавшую въ море; и до сего числа по имени его зовется Пруская земля.
А от Пруса 14 колЪно Рюрикъ"
(Родословная книга князей и дворян Российских, М., 1787, с. 12)
Прусскую версию охотно поддержал М.В. Ломоносов, утверждая, что "пруссы были с варягами-россами одноплеменны". В подтверждение он указывал: "Восточное плечо реки Немени, впадающее в Курский залив, называется Руса, которое имя, конечно, носит на себе по варягам-россам <...> Курской залив слыл в старину Русна; и еще до Рождества Христова, во время Фротона, короля датского, весьма знатен был город Ротала, где повелевали владетельные государи. Положение места по обстоятельствам кажется, что было от устья полуденной Двины недалече. Близ Пернова, на берегу против острова Езеля, деревня, называемая Ротала, подает причину думать о старом месте помянутого города, затем, что видны там старинные развалины" (М.В. Ломоносов "Записки по русской истории", АМ, М., 2003, с. 58-60). Впрочем, прусская версия вполне аргументированно отвергнута - пруссы не только исторически не связаны с русью, но даже и не были славянами. Однако же, должна быть причина, по которой летописцы обратились именно к Пруссии. В 1517 году Россия заключила договор с Тевтонским орденом против Сигизмунда Ягеллона, а в 1520 году выдвинула претензии на те самые города, что перечислены в прусской легенде: "...магистру... доставати тех своих городов, которые король держит за собою его городы пруские неправдою: Гданеск, Торунь, Марброк, Хвойницу" (А.Л. Гольдберг "К истории рассказа о потомках Августа и о дарах Мономаха" // ТОДРЛ, т. XXX, Л., 1976, с. 208). Остаётся только признать за легендой неоспоримую историческую традицию.
Да, варяги не были пруссами, но они могли пройти через Пруссию и тогда действительно их считали бы выходцами из прусской земли. Южнобалтийская Русь обозначена в польском юридическом документе, названном по первым его словам "Dagome iudex". Это дарственная польского князя Мешко (X в.), отдающего под покровительство римского престола город "Schinigsne" вместе с округой:
"Также во втором томе при папе Иоанне XV читаем, что Дагоме, судья, и Ота, Сенаторка и сыновья их Мешко и Ламберт, не знаю, какого рода-племени люди, думаю, что были Сардами, поскольку управляли ими четыре судьи, передали святому Петру целиком один град [государство], который называется Схигнесне, со всеми его окрестностями [прилежащими территориями] в пределах таких границ, от первой стороны, начиная Длинным морем, [оттуда] границей Пруссии вплоть до места, которое называется Русь, и границей Руси, протягивающейся до Кракова, и от этого Кракова вплоть до реки Одра, прямо до места, которое называется Алемура, а от самой Алемуры вплоть до земли Мильско и от границы Мильско, прямо до Одры, оттуда, идя вдоль реки Одра, вплоть до упомянутого города Схигнесне"
(Н.И. Щавелева "Польские латиноязычные средневековые источники", М., 1990, с. 28)
Документ официально удостоверяет Русь, расположенную между Краковом, прусской землёй и "Длинным морем", то есть балтийским побережьем. Эта Русь должна была находиться между поморянами и пруссами. И как раз про неё сообщал испанский еврей ибн Якуб (X в.): "Говорит Ибрагим сын Якуба Израильтянин: Страны Славян тянутся от сирийского моря к окружающему морю к северу <...> Что же касается до страны Мшки, то она самая большая из их (Славян) стран <...> И граничат с Мшкой на востоке Русы и на севере Брусы. Жилища Брусов у окружающего моря. И они имеют особый язык, не знают языков соседних им народов <...> И производят на них набеги Русы на кораблях с запада" (А.А. Куник, В. Розен "Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах", ч. I // "Записки Императорской Академии наук", т. XXXII, прил. ?2, СПб, 1879, с. 46-51). Ибн Якуб добросовестно описал две Руси: одна находилась к востоку от Польши и с пруссами не граничила, а значит и не воевала, зато другая располагалась на балтийском побережье и примыкала к Пруссии с запада.
Такие же сведения сообщил арабский географ ал-Идриси (XII в.): "От города Калури в западном направлении до города Джинтийар семь дней [пути]. Это большой и цветущий город, [расположенный] на высокой горе, на которую невозможно подняться. Его жители укрываются на ней от приходящих по ночам русов. Этот город не подчиняется ни одному правителю" (Ал-Идриси "Отрада страстно желающего пересечь землю" // И.Г. Коновалова "Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы", М., 2006, с. 126). В.И. Кулаков произносил название города как Гинтийар (от прусского "гинтарс" - янтарь), а центром торговли янтарём был Кауп на куршской косе (В.И. Кулаков "Что мы знаем о древних пруссах" // "Восточная Пруссия. С древнейших времен до конца Второй мировой войны", Калининград, 1996, с. 53).
О Руси, занимавшей балтийское побережье к северу от Польши, знал немецкий хронист Оттон Фрайзингенский (XII в.): "Польша (Polunia), которую сейчас населяют славяне (Sclavi), если верить тем, кто занимается описанием расположения земель, находится в пределах Верхней Германии (Germania Superior), имея c запада реку Одер (Oddera), с востока - Вислу (Vistula), с севера - Русь (Rutheni) и Скифское море (mare Sciticum), с юга - Чешский лес (silvae Boemorum)" (Оттон Фрайзингенский "Деяния императора Фридриха" // "Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. IV, М., 2010, с. 250).
Жеффрей Гаймар (XII в.), автор стихотворной хроники "История англов", так изобразил путешествие через Русь:
"На трех только кораблях пустился в море
И совершил свое путешествие [так],
Что всего за пять дней проехал Русь
И прибыл в венгерскую землю"
(В.И. Матузова "Английские средневековые источники IX-XIII вв.", М., 1979, с. 38)
Из Англии добираться до Венгрии через Киевскую Русь крайне неудобно: получится колоссальный крюк, путешествие окажется очень долгим и очень дорогим. Намного быстрей и дешевле ехать напрямую через Польшу, очевидно, такой путь автор и наметил. К тому же Киевская Русь занимала огромную территорию, а за пять дней можно проехать лишь какое-нибудь небольшое государство. Например, ту Русь, что лежала к северу от Польши.
Балтийской Руси коснулся в своём труде и немецкий хронист Титмар Мерзебургский (1012-1018 гг.): "Жил некий муж по имени Бруно, современник мой и школьный товарищ; происходя из благороднейшего рода, он милостью Божьей был избран в число сынов господних и таким образом поставлен выше своих предков <...> В 12 год своего обращения и славного образа жизни он отправился в Пруссию, стараясь оплодотворить эти бесплодные земли Божьим семенем; но грубая почва, из-за разросшихся терниев, не могла быть легко разрыхлена. Когда он проповедовал на границе той страны и Руси, то сначала испытывал притеснения со стороны жителей, а затем, продолжая нести Евангелие, был ими схвачен и, кроткий как агнец, ради любви к Христу, который есть глава церкви, обезглавлен 14 февраля вместе с 18 своими спутниками" (Титмар Мерзебургский "Хроника", кн. VI.94-95, М., 2005, с. 129-130). Киевская Русь не имела границы с Пруссией, стало быть, подразумевалась другая Русь, упомянутая в "Dagome iudex". Пётр Дамиани (XI в.), католический богослов, утверждал, что Бруно Кверфуртский и убит был на Руси (А.В. Назаренко "Древняя Русь на международных путях", Studia historica, М., 2001, с. 340-341). Но путешествия Бруно на Русь и в Пруссию - это два отдельных путешествия, не связанных между собой (1008 г. и зима 1008-1009 гг.), кроме того, князь Владимир Святославич приветливо встретил Бруно и усердно заботился о нём, о чём тот не преминул сообщить в своём послании к королю Генриху II (А.Ф. Гильфердинг "Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром", М., 1856, с. 12-14). Да и какой смысл проповедовать на землях Киевской Руси, если она уже была крещена? Некий капеллан Виберт в своём сочинении повторяет текст Дамиани, только действие у него происходит опять в Прусии. Местного "короля" он назвал Нетимер (Nethimer) - имя, безусловно, искажено автором на немецкий манер, но звучит оно явно по-славянски: "Прежде всего, сразу видно, что оно не прусское, а славянское: у пруссов личные имена на -měr не засвидетельствованы, тогда как у славян антропонимическая модель со вторым компонентом - měr / mir относятся к числу наиболее употребительных среди знати" (А.В. Назаренко "Древняя Русь на международных путях", Studia historica, М., 2001, с. 352, 374). Граница, прочерченная между Русью и Пруссией, а также языческое окружение приурочивают действие к реалиям Южной Прибалтики.
Жизнеописатель Оттона Бамбергского, крестителя Поморья, монах Герборд (XII в.) не понаслышке знал то, о чём писал: "Итак, за Померанией находятся в океане Дания и Ругия, остров небольшой, но густо заселенный. Над ней же, то есть вправо на север, имеются Флавия, Пруссия и Руссия, а перед собой, то есть в сторону суши, выходит к пределам Венгрии и Моравии, касающихся ее малой оконечностью; затем на большом протяжении граничит с Польшей <...> с одной стороны Польши, - богемы, моравы, венгры, с другой - рутены, племя жестокое и суровое, которое, опираясь на помощь флавов, пруссов и померанов, упорнее и дольше ему сопротивлялось" ("Беседа Герборда о житии Оттона Бамбергского епископа" // М.Б. Свердлов "Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.", СПб, 2017, с. 234-235).
Вполне разумное толкование этнонима "Flavia" как "Slavia", предложенное Р. Кёпке, вызывает отторжение у норманистов, готовых уцепится за самый нелепый вариант (например, половцев) и тут же всё списать на невежество автора, лишь бы не признавать достоверность письменных свидетельств. Но, вот, к примеру, Гельмольд перечисляет эти народы в точно такой же последовательности: "Болеслав, христианнейший король поляков, заключив союз с Оттоном III, обложил данью всю Славию, которая находится за Одером, а также Руссию и прусов, от которых претерпел епископ Адальберт" (там же, с. 248). Так что Герборд ничего не напутал и писал про Русь, находившуюся к северу от Польши и к западу от Пруссии.
Другой жизнеописатель Оттона Бамбергского монах Эбон рассказывал о войне рутенов с щетинцами, что было возможно лишь при их близком соседстве. Рутенов Эбон изобразил язычниками, а, ведь, Киевская Русь уже давно была крещена. Когда Оттон попытался склонить рутенов к христианству, те его предупредили, что ему и его людям будут отрублены головы и выброшены на растерзание зверям (А.Г. Кузьмин "Начало Руси", М., 2003, с. 286).
В Штаденских анналах (XIII в.) упоминается король Руссии Вартислав (Альберт "Штаденские анналы" // М.Б. Свердлов "Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.", СПб, 2017, с. 277). На Руси такой князь неизвестен, к тому же, тогда имя неизбежно звучало бы как Воротислав. А в государстве поморян это имя действительно использовалось (М.Я. Морошкин "Славянский именослов или собрание славянских личных имен в алфавитном порядке", СПб, 1867, с. 35; Саксон Грамматик "Деяния данов", т. II, М., 2017, с. 245).
Варяжская русь прибыла в Новгородскую землю через территорию Пруссии или сушей, или морем, но второй вариант предпочтительней, потому что на судах передвигаться и быстрей, и безопасней. Если вожди варягов, как сказано в летописи, "пояша по собЪ всю Русь", значит, переселялись люди вместе со своими семьями и война с пруссами в такой момент представлялась крайне нежелательной. Варяжскую русь можно оценить как довольно многочисленный народ, расселившийся по всему славянскому поморью. В XIX веке было записано два предания о Рюрике и его братьях: одно под Мекленбургом на бывшей территории славян ободритов записал французский путешественник Ксавье Мармье (В.А. Чивилихин "Память", кн. 2 // "Собрание сочинений", т. IV, М., 1985, с. 419-420), а другое записано на территории Эстонии (Ю.Т. "Эстонское преданiе о РюрикЪ, СинеусЪ и ТруворЪ" // "Эстляндскiя губернскиiя вЪдомости", ? 29, 26 Iюля 1890 г., с. 109). Да ещё Адам Бременский обмолвился, что ободритов в его время стали называть "ререгами". И в земле ободритов появился город Рерик (Й. Херрман "Ободриты, лютичи, руяне" // "Славяне и скандинавы", М., 1986, с. 344-345). В таком случае представляется вполне реальным предположение, что термин "ререги" или "рюрики" служил самоназванием прибалтийской группы руси, а три брата-варяга из русской летописи - это просто фольклорный образ, связанный с давней традицией разделения государственной территории на три области. Большая часть варяжской руси переселилась к восточным славянам, существенно увеличив их военный потенциал. Но никогда не бывает, чтобы уходили абсолютно все, вот и на этот раз часть русов не пожелала менять место жительства. Они остались жить по-прежнему между поморянами и пруссами, но сохраняли связь с сородичами, ушедшими на восток. Именно там скрывался от брата Ярополка князь Владимир, там он и набрал свою дружину (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 74), именно оттуда на помощь Ярославу "приде Якунъ с Варягы" (там же, с. 144).
III
Упоминается в летописях ещё и третья группа руси, принявшая участие в создании древнерусского государства:
"О князи Рустемъ ОсколдЪ. Роди же нарицаемiи Руси, иже и Кумани, живяху въ ЕксинопонтЪ, и начаша плЪновати страну Римляньскую, и хотяху поити и въ Констянтинградъ"
(Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 13)
Русы не только "хотяху поити", но и действительно пошли в поход на Константинополь. В летописи сведения об этом походе разделены на два сообщения, летописцы не догадались объединить их вместе: "В лЪто 6360 (852), индикта 15 день, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руская земля. О семь бо увЪдахомъ, яко при семь цари приходиша Русь на Царьгородъ, якоже пишется в лЪтописаньи ГречьстЪмъ" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 17); "Въ лЪто 6374 (866). Иде Асколдъ и Диръ на Греки, и приидоша въ 14 лЪто Михаила цесаря" (там же, с. 20).
Об этом походе сообщали патриарх Фотий (Е. Ловягин "Две беседы святейшаго патриарха константинопольскаго Фотия по случаю нашествия россов на Константинополь" // "Христiанское чтение" - 1882 - вып. 09-10, с. 419-420), Никита Пафлагон ("Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. II, М., 2010, с. 135), Иоанн Диакон (П.В. Кузенков "Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках" // "Древнейшие государства Восточной Европы", М., 2000, с. 151), Андрей Дандоло (там же, с. 152), но точную дату похода даёт "Брюссельская хроника", одна из византийских малых хроник: "18 числа июня месяца, 8 [индикта], в 6368 году" (там же, с. 156). Итак, 18 июня 860 года.
По сообщению из Никоновской летописи Аскольд княжил в одиночку, к тому же там содержатся сведения, не известные другим летописям. Но вот в этих других летописях постоянно действуют совместно "Асколдъ и Диръ", да, вдобавок, подчинённые князю Рюрику: "И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросистася ко Царюгороду с родомъ своимъ" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 19-20). Но в те времена, как следует из текстов договоров Олега и Игоря с Византией, русская знать состояла из князей, только одних называли светлыми и великими (там же, с. 32), а другие составляли всякое княжьё (там же, с.46). И лишь, когда Рюриковичи утвердились в качестве единственного правящего рода на Руси, то все прочие князья были вынуждены перейти в разряд бояр. Аскольд и Дир отправились в путь не только с дружиной, но и "с родомъ своимъ", то есть, они всё-таки были настоящими князьями, но "не племени" Рюрика, потому что возглавляли свой собственный род - отдельную группу руси. И это был не военный поход, а переселение всего рода целиком. Подойдя к Киеву, "Аскольд же и Дир рекоста им: "И мы есмя князи варяжские", и седоста в городке том княжити..." (Архангелогородский летописец, ПСРЛ, т. XXXVII, Л., 1982, с. 56). Обман исключался, потому что немыслимо княжить, не будучи природным князем. Ослушника покарают боги. За всю историю Древней Руси известен один единственный случай, когда галицкий боярин Володислав вздумал сесть на княжение. Кончил он очень плохо: "не есть лЪпо боярину княжити въ Галичи" (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, Рязань, 2001, с. 489).
Призвание варягов в летописи датируется 862 годом, но ещё за два года до этого "Иде Асколдъ и Диръ на Греки", после чего "нача ся прозывати Руская земля". В Новгородской I летописи только, когда Олег и Игорь с войском подошли к Киеву, они впервые узнали, что, оказывается, есть на свете такие князья "два брата Асколдъ и Диръ" (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов", ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 107), в Псковской второй летописи Аскольд и Дир появляется в Киеве раньше, чем Рюрик в Новгороде: "Посемъ же прiидоша два Варяга, и нарекоста себе князи, и бЪ имя единому Скалъдъ, а второму Диръ; и бЪста князяще въ КыевЪ, рать имуще съ Древяны <...> И вдашя имъ 3 князи, брата себЪ, съ роды своими ихъ, и приведоша къ Новугороду; и сЪде старЪйшiй въ НовЪгородЪ, а имя ему Рюрикъ, а Синеусъ съде на БЪлЪозерЪ, а Труволъ сЪде въ ИзборъсцЪ <...> А князи въ та лЪта бяху на Руской земли: отъ Варяговъ 5 князей, первому имя Скалдъ, а другому Диръ, а третiему Рюрикъ, а четвертому Синеусъ, а пятому Труволъ..." (Псковская вторая летопись, ПСРЛ, т. V, С.-Петербург, 1851, с. 1-2). Вывод здесь возможен только один: Аскольдова русь не имела отношения к Рюриковой руси.
Странно, что на один престол летописцы сажают двух князей. В.Н. Татищев и А Б. Рыбаков решительно отметали эту версию и оставляли на престоле одного Аскольда (В.Н. Татищев "История Российская", ч. I // "Собрание сочинений", т. I, М., 1994, с. 117; Б.А. Рыбаков "Киевская Русь и русские княжества XII-XIII веков", М., 1982, с. 308). Арабский историк и географ ал-Мас'уди (X в.) записал в своём труде: "Первый из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны" (А.Я. Гаркави "Сказания мусульманских писателей о славянах и русских, СПб, 1870", с. 137). Но этот царь жил уже в X веке, и он не связан с русами, о которых автор сообщал отдельно. Да и не известно, насколько верно ал-Мас'уди воспроизвёл реальное положение дел. Зафиксированы имена Дирслав, Дирско, Дирскон (М.Я. Морошкин "Славянский именослов или собрание славянских личных имен в алфавитном порядке", СПб, 1867, с. 71), а вот имеют ли они хоть какое-нибудь отношение к летописному Диру определить невозможно. Что касается Аскольда, так его ещё называли и Ясколд (Ермолинская летопись, ПСРЛ, т. XXIII, СПб, 1910, с. 3), что только сильнее запутывает толкование имени.
Аскольд и Дир, если верить летописям, всегда действуют исключительно вдвоём, но зато так синхронно, как будто это один человек, у них всего одна мысль на двоих. Даже братья, хотя бы и близнецы, не способны на подобное - они, ведь не роботы. Опять же, на престоле есть место только для одного правителя, а из братьев всё равно кто-то должен быть старше и главнее. Ну нелепо вручать верховную власть двум одинаковым клонам, никакое государство так не сможет функционировать. Нет ничего похожего в русской истории. И похоронены Аскольд и Дир почему-то в разных местах: "И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша ѝ на горЪ, еже ся ныне зоветъ Угорское, кде ныне Олъминъ дворъ; на той могилЪ поставилъ церковь святаго Николу; а Дирова могила за святою Ориною" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 22-23). Не заметно, чтобы Аскольд и Дир были братьями, и где гарантия, что эти могилы не разделены не только пространством, но и временем?
За имя брата летописцы вполне могли принять прозвище или титул. Такая версия, по крайней мере, куда вероятнее, чем фантастическое слияние разумов. Вот рукописный отрывок, который, может иметь отношение к этой теме: "Въ лЪто 6308 первыи князь бысть в киевЪ кидарь, а другиi князь осколдЪй, а третiй князь манамашь" (Ркп. С. Б. ? 964, л. 137 об. // Ф.А. Гиляров "Предания Русской Начальной летописи по 969 год", М., 1878, с. 129). Имя Кий переделано в Кидарь, причина переделки может заключаться в ошибке, а может и в добавлении к имени титула: Кий-дир. Это всего лишь предположение, но тогда откуда взялся у ал-Мас"уди царь Дира, которого автор изобразил одним их главнейших славянских правителей, современных ему, и которого не знал никто из жителей Европы? Если такой князь действительно существовал, то непременно имел другое имя. Арабские купцы приняли за имя титул, наподобие того, как в русской летописи заявлено про хазарского князя Кагана (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 63). Допущение о существовании к полян титула "дир" тут же приводит к мысли о родственных связях Аскольда с полянской династией Киевичей. И вот какие аргументы могут подкрепить эту мысль.
Получили известность утверждения польских хронистов, считавших Аскольда и Дира потомками мифического князя Кия. Ян Длугош (XV в.): "Затем, после смерти Кия, Щека и Корева, их сыновья и потомки, наследуя по прямой линии, княжили у русских много лет, пока такого рода наследование не привело к двум родным братьям - Оскальду и Диру" (Н.И. Щавелева "Древняя Русь в "Польской истории" Яна Длугоша (кн. I-VI)", М., 2004, с. 226); М. Стрыйковский (XVI в.): "... потомство собственных князей русских, киевских и коревичев" (Рогов А.И. "Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения", М., 1966, с. 50). Можно было бы принять эти утверждения за политический выпад, ведь в Польше стремились доказать тождество днепровских полян и поляков. Тогда, ведь, и русских князей можно было бы объявить поляками, а это оправдывало антирусскую агрессию Польши. Мол, поляки не захватывают чужое, а забирают своё. Потуги приписать полякам основание Руси - это, конечно, вздор, но что касается родства Аскольда и Дира с князем Кием, на эту тему кое-что имеется и в наших летописях.
"ВсЪ кроники Рускiе тылько тыхъ наипервЪи быти княжить в панствахъ своихъ Словенскiхъ повЪдаютъ: Кiя, отъ которого Кiевъ, Щека, отъ которого Щюкавица, и Хорова, отъ которого Хоровица альбо Вышьгородъ, мЪста на имя ихъ заложены. Потомъ, гды тыи три браты: Кiи, Щукъ, Хоровъ померли, сынове и потомкове ихъ по нихъ долгии и немалыи вЪкъ каждыи на своем удЪлЪ спокойнЪ пановали. Потымъ Осколдъ и Диръ, потомки Киевы..."
(Ркп. Кроника Проф. Ф.И. Буслаева, л. 23 об. 24, 26 об. // Ф.А. Гиляров "Предания Русской Начальной летописи по 969 год", М., 1878, с. 66-67)
"Рюриковы два мужа осколдъ и диръ от колена киева отшедше"
(Ркп. П. Б. F, IV, #53, л. 31 об. // там же, с. 127)
"БЪста у Рюрика, князя Великоновоградского, два нЪкая нарочита мужа Оскольдъ и Диръ отъ колена мужа Кiа, основателя Кiевскаго, и ходиша на Царь градъ ратiю..."
(Ркп. Новг. лЪт. Е. В. Барсова // там же, с. 129)
"Беста же у рюрiка велiкого нова града некая нарочiта мужа; пишетъ бо о нихъ, яко племяннiка бЪяху княземъ кiю и щеку i хореву; iмена же имъ асколдъ и диръ"
(Новг. лЪт. При хроногр. XVI ст. Ф.И. Буслаева // там же, с. 130)
"О ОсколдЪ и ДирЪ, племени Кiевомъ, како начаша княжити въ Кiеве. БЪста у Рурика Князя Великоновоградскаго нЪкая два нарочита мужа, (о них же не бЪ намъ извЪстно, аще идоша отъ колЪна основателя и перваго Князя Кiевскаго Кiя) Осколдъ и Диръ..."
(Ркп. П. Б. F, IV, # 216, л. 344 и об. // там же, с. 136)
"Сказанiе о началЪ Рускихъ князей. Русь убо и Словяне обое единъ есть родъ, понеже Русь нарицается отъ цвЪту лiца и власовъ, ниже бо преизличну бЪлость имЪютъ, якоже Фряги и Италiяне, ниже черность имЪютъ, яко же Греци и Ефiопи, но посредственно отъ сихъ, рекше русо. Словяне же нарицахуся отъ многихъ словъ писменаго разума <...> во времена бо древняя обладающу въ НовЪградЪ Словяны нЪкоему мужу имянемъ Гостомыслу, егда же ему умирающу рече: "да не будетъ владыка отъ своея страны, но отъ Варягъ нЪкоего призовите". И тако по немъ много время препроводиша, посадниками Новаграда страна та управляшеся, дондеже во Кривичахъ и Древлянехъ по нЪкоемъ ихъ князЪ имянемъ Кiя, отъ него же и градъ созданъ бысть Кiевъ, обладаху племянники его Осколдъ и Диръ, и насиловаху Словяномъ, иже въ Великомъ НовЪградЪ. И сего ради воспомянуша приказанiе Гостомыслово совЪщашася Словяне вси, и идоша въ Варяги, и рЪша княземъ ихъ: "земля наша велика зЪло и обилна, пойдите и владЪйте нами". И тако на Русь прiидоша три брата, имя единому старЪйшему Рюрикъ, сей сяде на княженiе во Великомъ НовЪградЪ, а второму имя Синеусъ - на БЪлЪозерЪ, а третьему имя Труворъ, сей во ИзборскЪ. Синеусъ и Труворъ умроста бездЪтны, Рюрикъ же единъ нача владЪти всею страною Рускiя земля, и всего княживъ 17 лЪтъ, умре въ лЪто 6387. И оста по немъ сынъ его Игорь, еще ему младу сущу зЪло, и сего ради приказа его воеводЪ своему ОлгЪ. Сей же Олегъ воевода, по смерти РюриковЪ, Игоря, сына Рюрикова, изъ Великаго Новаграда взя и съ нимъ шедъ градъ Смоленскъ взя, и ту своихъ воеводъ и людей посадилъ, а самъ поиде со княземъ Игоремъ внизъ по ДнЪпру, и пришедъ до Кiева. и ту Осколда и Дира, Кiевыхъ племянниковъ, убилъ, а въ КiевЪ великаго князя Игоря посадилъ. Потомъ же поиде Олегъ на Древляны и СЪверяны, и возложи на нихъ дань"
(По списку Московской Синодальной библиотеки # 135, 17 века // А. Попов (изд.) "Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции", М., 1869, с. 136-137)
В некоторых летописях время княжения Кия совпадает со временем жизни Аскольда: "В лЪто 6362 (854). Начало земли Рускои. Живяху кождо со родомъ своимъ на своихъ мЪстехъ и странахъ, владЪюща кождо родомъ своимъ. И быша три братия: единому имя Кии, второму же имя Щекъ, третьему же имя Хоривъ, а сестра их Лыбедь" // (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 104-105); "Въ лЪто 6362 (854). БЪаху три браты, единому имя Кый, второму Щекъ, а третiему Хоривъ, а сестра у нихъ Лыбедь" // (Псковская вторая летопись, ПСРЛ, т. V, СПб, 1851, с. 1); "Въ лЪто 6360 (852), начало земли Рускiа, иже живяху кождо съ родомъ своимъ на своихъ странахъ на рЪцЪ на ДнепрЪ; и быша три браты, единому имя Кый, второму имя Щокъ, третьему имя Хоривъ; а сестра ихъ Лыбедь" (Архивная I летопись // Ф.А. Гиляров "Предания Русской Начальной летописи по 969 год", М., 1878, с. 65).
В Никоновской летописи Кий "ходилъ къ Царюграду съ силою ратью", "съ Констаньтиноградскимъ царемъ миромъ и братьскiи живяше", "на Волжскiа и Камскiа Болгары ходивъ и побЪди" (Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 4). Но такая военная активность на Руси начинается лишь с IX века, и это означает, что летописцы порой смешивали Кия и Аскольда. В некоторых рукописях Кий вообще поставлен на место Аскольда: "Прiде же (Олегъ) и в Киевъ i убивъ трiех братовъ Киевскихъ началниковъ: Кия, Щека, Хорива, и нача княжити в КиевЪ i в великомъ НовЪградЪ" (Ркп. С. Б. # 964, л. 194; Ркп. М. П. М. изъ собр. Ундол. # 766, л. 9; Ркп. М. П. М. изъ собр. Ундол. # 755, л. 13; Ркп. М. П. М. изъ собр. Ундол. # 771, л. 5 // Ф.А. Гиляров "Предания Русской Начальной летописи по 969 год", М., 1878, с. 69); "В лЪто 865 старЪйшимъ двумъ Кiю i Щеку без наслЪдiя iзошедшимъ, Корева первый единовладЪтель с наслЪдiем своимъ княземъ Варяжскимъ Рюриком убiенъ бысть" (Ркп. П. Б. Q, IV, # 111, л. 1-2 // там же, с. 72); "Кыевъ отъ начала не бысть тоу градъ. При князЪ игорЪ живоущiи бяше в то время на томъ мЪсте, идеже нынЪ градъ киевъ, три браникы быша: кый, щекь и хоривъ, и две в них сестры: лыбед. неи. лые (sic!). И шодъ игоръ князь победи три братеника: кыя, щека и хорива. И оттолЪ заложиша градъ кыевъ" (Ркп. Р. М. # 358, л. 175 и об. Полууст. конца XV или нач. XVI ст. // там же, с. 72). Пускай авторы рукописей ошибались, пускай путали и людей, и события, только, вот, связь Аскольда и Кия прослеживается с давних пор. А ещё есть и такие рукописи, в которых киевские братья имеют непосредственное отношение к Новгороду:
"Въ то время быша въ великомъ НовЪгородЪ три брата кижики (Кiй, Щекъ и ?) Хоривъ и сестра ихъ ЛыбЪдь. И се братенiки i съ сестрою ихъ люти разбойницы великую пакость Новгородцемъ творяще. Новгородцы же яша ихъ тритцать человекъ, вси храбри и мочни вельми, осудиша ихъ повЪсити. Кий же зъ братiею своею моляша князя Ольга со слезами, дабы ихъ отпустилъ, i обЪщастася iти, идЪже нЪсто вотчины и державы. Олехъ же оумилосердися над ними, отпусти ихъ. Они же iдоша отъ великого Нова града два мЪсяца i приидоша же на реку Непръ, iже течетъ iзъ Руския земли на полдни въ море теплое, по ней же хивяху Варяхи, i обрЪте нЪкия горы высокия i обрЪте на нихъ крестъ, егоже постави апостолъ Христовъ ОндрЪй Перьвозванный. И вселися Кiй на горЪ, яже нарицается Киевица, а еще (Шекъ?) вселися на другой горЪ блтзъ егоже, еже ныне нарицается Щековица, а Оуривъ (sic!) вселися на третьей горЪ, яже ныне словетъ Хоривица; i начаша землю пахати своима рукама i славно жить, i к нимъ прихожаху многие i вселяхуся тут. I потом созда градецъ, iмя ему Киевецъ. В лЪто 6490-го году по убиенiи Кия виликiй кия (князь?) Олегъ пришедъ i заложи градъ Киевъ великiй i по начальномъ имени и"
(Ркп. С. Б. # 908, л. 31 об. 32. Скороп. XVII ст. // там же, с. 69)
"Быша въ великомъ НовЪ градЪ нЪцыи мужие воини, сиi рЪчь, разбоi ницы люти зЪло, три брата: первый братъ Киi, вторый братъ Щекъ, третиi же братъ Хоривъ, да у нихъ же сестра Лыбядь такоже была храбра i велми красна. И много тЪ мужие и сестра ихъ зла творяху Новгородцемъ, разбоi чиняху во градЪ и по селомъ. Новгородцы же граждане мужеi Кия и братию его и сестру ихъ Лыбедь поимавъ и посадиша ихъ в порубъ и жены и дЪти ихъ и всЪхъ ихъ числом до тридесяти душъ, вси были храбры и силны велми. И сЪдяху тЪ мужие много лЪтъ въ темницЪ. Новгородцы же ихъ повелЪша обЪсити. Киi же и братъ его начаша плакати и бити челомъ князю Олгу: господине княже Олег! Яви милость рабомъ своимъ, вели ис темницы выпустить, и мы отидемъ отъ града сего и отъ твоея области, идЪже, господине, держава твоя не есть. И умилосердися Олегъ князь и отпусти Кия и братию его i весь род его. Они же идяху дебриемъ до дву мЪсяць и доидоша рЪки великия, иже течетъ из Руси на полдень в море теплое, по нему же живутъ Варяги. И приiдоша на горы высокия <...> И полюби Киi мЪсто сие i вселися на горЪ, иже есть i донынЪ Киевица, а брат его Щекъ вселися близъ его на другоi горЪ, иже есть Щековица, а Хоривъ вселися на третиеi горЪ, иже есть Хоровица, а Лыбедь, сестра ихъ, такоже вселися со всеми роды своими. И посемъ Киi i весь родъ его начаша дЪлати землою рукам своима и начаша славно жити. И прихождаху к нимъ многие людi отъ всехъ странъ i веселяхуся тамо с Киемъ, i распространися мЪсто сие, и людеi многое множество в немъ. I тогда наченьше Кия и дружину его наiмовати Древляне. I в то время Кiи з дружиною своею сотвори себЪ градецъ малъ КиевЪцъ, и нача слыти первоi Киевъ по всЪмъ странамъ, и болши того множество множашеся людеi къ мЪсту тому прихождаху"
(Ркп. С. Б. # 964, л. 343-350. Скороп. XVII ст. // там же, с. 69-70)
"И Кия сотвори себЪ градецъ малъ, и рЪкоша имя ему Киевъ. И по всЪмъ странамъ больши того множашася людие к мЪсту сему распространяхуся. И начаша Киi з братьями своими разбой творити, и многи пакости тЪ злые мужие творяще, и сестра ихъ Лыбедь такоже творяху насилие велие Новгородцемъ, понеже была храбра на ратехъ, и тако разбой велиi чиняще во градЪ и по селомъ. Новгородстiи же мужие Кия и братию и сестру ихъ Лыбедь поимавше и посадивше в порубъ и жены и дЪти ихъ i всЪхъ числомъ ихъ яко до тридесять душъ, i всЪ зЪло храбри i велмощнiи суть. М сЪдяще тЪ мужие многие лЪта в темницЪ, и властели Новгородстiи повелЪша ихъ всЪхъобЪсити на древЪ. Князь же Киi и брати его начаша плакатися горько со слезами князю Ольгу и милости у него просити, отъ смерти избавления, и рече: господине княже Олегъ! Помилуй и яви милость свою надъ нами, ибо отъидемъ далеко отъ града сего и отъ твоеi области, идЪже, господине, державы твоея нЪсть. ВидЪвъ же князь Олгъ слезное ихъ моление и прошение, умилосердился о нихъ i выпусти ихъ ис темницы i из града Кия и братию его и сестру его i весь родъ его. Они же дебрию идяше до двою мЪсяцу и паки прiдоша коiждо во своi градъ"
(Ркп. Синопсисъ М. П. М. изъ собр. Ундольского, # 1110, л. 81-83 об. скороп. XVII ст.; Ркп. М. П. М. изъ собр. Ундол. # 764, л. 80-81 // там же, с. 71)
Конечно, содержание этих рукописей явно отражает желание новгородцев доказать своё первородство перед Киевом. Но пассаж о разбойниках уж очень совпадает с соответствующим местом из Изборника А. Попова: "Осколдъ и Диръ, и насиловаху Словяномъ, иже въ Великомъ НовЪградЪ. И сего ради воспомянуша приказанiе Гостомыслово совЪщашася Словяне вси, и идоша въ Варяги, и рЪша княземъ ихъ: "земля наша велика зЪло и обилна, пойдите и владЪйте нами". И разбойники потом тоже, как Аскольд и Дир, отправились к Днепру и тоже со своим родом. И варяги живут у тёплого моря, совсем как "Роди же нарицаемiи Руси" князя Аскольда. В общем, излагаются разные версии одного и того же сказания. И все эти совпадения свидетельствуют о вражде князя Аскольда с Новгородом и о том, что ушёл он к Днепру не по своей воле. Хорошо известно, что враждовали новгородцы с варягами из заморья. Сравним фрагменты двух разных летописей:
1. "Имаху дань Варязи изъ заморья на Чюди и на СловЪнехъ, на Мери и на ВсЪхъ, и на КривичЪхъ" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 18);
2. "Сими всЪми обладаху Русь, иже отъ Кiева града, и дань емляху на Чюди, на Новогородцихъ, на Мери, на Веси, на Муроме..." (Львовская летопись, ч. I, ПСРЛ, т. XX, СПб, 1910, с. 41).
По всему выходит, что русь князя Аскольда - это и есть те самые "Варязи изъ заморья", с которыми воевали новгородцы. Причина для вражды достаточно очевидна: соперничество за главенство в регионе и за контроль над торговым путём на Балтику. Поначалу побеждал Аскольд, но затем новгородцы призвали на помощь Рюрикову русь и соотношение сил изменилось. По утверждению из Иоакимовской летописи днепровские поляне просили Рюрика дать им князя. "Он же вдаде им Оскольда и вои с ним отпусти" (В.Н. Татищев "История Российская", ч. I // "Собрание сочинений", т. I, М., 1994, с. 110). Поляне не были подданными Рюрика, у них было своё государство, а у словен своё. Новгородцы не имели никаких обязательств по отношению к киевлянам и не были обязаны помогать им в борьбе с хазарами. Просить новгородцев поделиться войсками бессмысленно, значит цель посольства была совсем иная. Аскольд, имевший родственные связи с династией Киевичей, мог переломить ход войны с хазарами. Только требовалось обеспечить свободный проход к Киеву потрёпанным, но всё ещё грозным дружинам. Договор получился обоюдовыгодным: новгородцы без войны избавлялись от конкурента, а киевляне получали сильную подмогу в противостоянии с Хазарией.
Отдельную группу руси летопись помещает в Восточной Прибалтике, это сразу становится заметно, если присмотреться к порядку перечисления народов. Список начинается с руси, а потом народы откладываются на карте всё дальше к востоку: "В АфетовЪ же части сЪдять Русь, Чюдь и вси языци: Меря, Мурома, Весь, Моръдва, Заволочьская Чюдь, Пермь, Печера, Ямь, Угра, - и тут направление резко изменяется на противоположное, теперь список уводит к западу, - Литва, ЗимЪгола, Корсь, ЛЪтьгола, Любь" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 3, Рязань, 2001). Русь в этом списке помещена между чудью и литвой, на побережье нынешних Эстонии и Латвии. Население Западной Эстонии было европейского типа и отличалось от финно-угорского населения Восточной Эстонии: "... узколицые западные эстонцы по своему антропологическому типу значительно отличаются от широколицых восточных эстонцев и финноязычного населения северо-западных земель Великого Новгорода <...> Различие западных эстонцев и латышей низовья Даугавы <...> заключается, практически, в полном отсутствии восточного компонента" (Р.Я. Денисова "Этногенез латышей: по данным краниологии", Рига, 1977, с. 96).
В тех местах датский хронист Саксон Грамматик (1150-1220 гг.) размещал русский город Роталу (Саксон Грамматик "Деяния данов", т. I, М., 2017, с. 62). М.В. Ломоносов даже обнаружил точное место: "Близ Пернова, на берегу против острова Езеля, деревня, называемая Ротала, подает причину думать о старом месте помянутого города, затем, что видны там старинные развалины" (М.В. Ломоносов "Записки по русской истории", АМ, М., 2003, с. 60). Вспоминал этот город и Якоб Рейтенфельс (Яков Рутфель), курляндский путешественник XVII века: "Готские летописи упоминают, под самыми ранними годами, о русском городе Ротуле, и некоторых других с славянскими именами в Карелии и Эстонии" (Яков Рейтенфельс "Сказания светлейшему герцогу тосканскому Козьме третьему о Московии", кн. II // "Утверждение династии", М., 1997, с. 249). Область Роталия по-немецки называлась Вик, по-эстонски Ляэнемаа. Шведский историк Иоганн Мессений (1579-1636 гг.) помещал эстонскую область Вик в Руссии: "... одно место из "Chronicon Episcoporum Lincopensium" Иоганна Мессениуса, в котором упоминается о походе шведов в область Вик (Wiek) в 1220 г. (ср. Генрих XXIV, 3). Там говорится именно, что этот поход был предпринята "in Russiam" и что епископ Линкопингский был убит "а furiosa Ruthenorum gente in Becalom". Под "Recalom" следует понимать Роталия в Вике, а под "Russia", и "Rutheni" - Эстляндию и эстов" (Фридрих фон Кейслер "Окончание первоначального русского владычества в Прибалтийском крае в XIII столетии", СПб, 1900, с. 92).
Область вокруг Роталы Саксон Грамматик называл "Русция" (Саксон Грамматик "Деяния данов", т. I, М., 2017, с. 62), но именно так (Rusciae) термин "Русь" воспроизведён и в Кведлинбургских анналах (М.Б. Свердлов "Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.", СПб, 2017, с.82), и в Хильдесхеймских анналах (там же, с. 86), и в сочинении Бруно "Книга о Саксонской войне" (там же, с. 133), и (Rusciam) в Магдебурских анналах (там же, с. 262). Произнося этноним как "русцы", немцы таким образом воспроизводили слово "русичи". То есть, русичами наши предки называли себя с давних пор, этот вариант использовался параллельно с самоназванием "русины". Рассказам Саксона Грамматика о грандиозных битвах данов с рутенами (русинами) доверять не приходится. Автор вовсе не стремился раскрыть тайны минувшего, потому что выявлять следы прошедших эпох - это тяжело и неинтересно. Автор пыжился выставить своих предков величайшими из героев и ради этого врал напропалую, ничуть не заботясь о правдоподобии. Так его сказкам сейчас и веры нет, никто не поверит безудержному вранью без границ. Тем более, что сюжеты для вранья обнаруживаются в русском фольклоре. Мы можем только удостоверится, что прибалтийские русы были сильным и воинственным народом, что они имели многочисленный флот и что даны их воспринимали как соперников на Балтике. А ещё исторические факты доказывают, что русское государство сложилось в Прибалтике задолго до того, как появились на свет эстонцы и латыши, наши права на прибалтийские земли намного древнее.
Генрих Латвийский в своём сочинении (1225-1227 гг.) неоднократно упоминал область Роталию и живших там роталийцев. Ещё в его книге не раз упоминался старейшина леттов по имени Руссин (Генрих Латвийский "Хроника Ливонии", М.-Л., 1938, с. 121). Имя произведено от этнонима "русины" и такое заимствование служит свидетельством давних и тесных контактов древних русов с населением Восточной Прибалтики. Русского государства прибывшие туда немцы уже не застали, они обнаружили только остатки славянского населения, которое по привычке называли вендами: "Венды в то время были бедны и жалки: прогнанные с Винды, реки в Куронии, они жили сначала на Древней Горе, у которой ныне построен город Рига, но оттуда опять были изгнаны курами; многие были убиты, а остальные бежали к лэттам..." (там же, с. 106). Эти венды жили там, где Саксон Грамматик помещал рутенов. По их имени названы река Вента (Виндава), крепость Венден (Цесис). После ухода основной их части вместе с Аскольдом, оставшиеся жители не смогли удержать в тех краях своё господство, окружающие племена размножались быстрее. Немцы могли наблюдать агрессию обнаглевших куршей, которым мало было захватить чужую землю, они попытались вырезать всех хозяев, чтобы от тех ничего не осталось. Жестокость прибалтов зашкаливает и кто теперь поверит их стонам о якобы страданиях под русской властью? У самих руки по локоть в крови. По рассказу Генриха Латвийского, вендам пришлось объединиться с немцами и совместными силами они разгромили врагов. Потом венды были окатоличены, обезличены, онемечены и полностью растворились в немецкой среде.
Римский папа Климент III в своём послании от 1.X.1188, подтверждавшим назначение Мейнарда Икескольским (Ливонским) епископом, назвал его епархию "Рутения" (Ruthenia). Это был языческий край и там ещё только предстояло "насадить веру Христову" (В.И. Матузова, Е.Л. Назарова "Крестоносцы и Русь. Документы", М., 2002, с. 72-73).
Римский папа Гонорий III в послании христианам в Руссии от 16.XI.1224 назвал "Руссией" (Russiam) Ливонию: "Всем христианам в Руссии привет и апостольское благословение [шлет] епископ Гонорий, раб рабов Божиих <...> достопочтенные братья наши епископы Ливонский, Селонский и Леальский и прочие, которые в пределах Ливонии проповедуют [учение] Господа Иисуса Христа, и тех, кто уже принял крещение, жаждут защитить от гонений язычников..." (там же, с. 216-217).
И ещё один документ - грамота вице-легата архиепископа Ливонии от 3.X.1248: "... вице-легат достопочтенного отца господина А(льберта), архиепископа Ливонии, легата апостольского престола в Эстонии, Пруссии и Руссии (Estoniae, Prutiae et Rutiae)..." (там же, с. 273). Документ включал Русь в состав Ливонии, наряду с Пруссией и Эстонией. Можно сколько угодно говорить о претензиях немцев на Псков, но после Чудской битвы о них и вспоминать не стоило. В документе речь шла об уже завоёванных землях.
В I томе Urkundenbuch в документе # 101 упоминается о русских сёлах Вендекуле и Квевеле в Вике, эзельской епархии; в документе # 518 - о русской деревне Вендевере, утверждённой датским королём Вольдемаром за монастырём св. Михаила в Ревеле; под # 1182 упоминается о русской деревне Russen Dorp близ Эрмы (в Венденском уезде), принадлежавшей рыцарю Иоанну Тизенгаузену (Е.В. Чешихин "История Ливонии с древнейших времен", т. I, Рига, 1884, с. 56).
Хронист Тевтонского ордена Пётр из Дусбурга помещал "землю Руссии" между Неманом (Мемелем) и Мазовией: "Земля Прусская границами своими, внутри которых она расположена, имеет Вислу, Соленое море, Мемель, землю Руссии, княжество Мазовии и княжество Добжинское. Висла - это река, текущая из Краковии в землю Померанскую, впадающая в море у крепости Данциг, отделяя Польшу и Померанию от Пруссии. Мемель - тоже река, вытекающая из королевства Руссии, впадающая в море рядом с замком и городом Мемельсбургом, самую Руссию, Литву и Куронию также отделяющая от Пруссии" (Петр из Дусбурга "Хроника земли Прусской", М., 1997, с. 49).
И вот, что сообщал английский мыслитель Роджер Бэкон (1214-1292 гг.): "А с севера этой провинции находится великая Руссия, которая точно так же от Польши, с одной своей стороны, простирается до Танаиса; но в большей своей части она граничит на западе с Левковией, представляющую собой землю такую же большую, как Алеманния. У западной части ее расположены многие земли вокруг некоего моря, каковое образуется от [слияния] многих проливов Океана, которые протекают через Дацию <...> Но на северном побережье этого моря, сразу же за оконечностью Швеции, находится Эстония; затем - на востоке этого моря, Ливония; затем - Курония, или Курляндия, отклоняющаяся к южному побережья; далее, на южном берегу - великая земля Пруссия <...> А за Ливонией, к востоку, расположена Семи-Галлия. И эти земли, а именно - Эстонию, Ливонию, Семи-Галлию, Куронию, обнимает упомянутая Левковия, а вокруг нее с обеих сторон упомянутого моря расположена великая Руссия, а граничит она в южной части с Пруссией и Польшей. Польше же лежит к югу от Пруссии" (Роджер Бэкон "Великое сочинение" // В.И. Матузова "Английские средневековые источники IX-XIII вв.", М., 1979, с. 212)
Автор знал две Руси: одна простиралась от Польши и Левковии (Литвы) до Танаиса (Дона), а другая со стороны Балтийского моря примыкала к Эстонии, Ливонии, Семи-Галлии, Куронии, а также к Пруссии и Польше. Всех балтийских русов Роджер Бэкон воспринимал как единый народ, что и соответствовало действительности.
Когда Аскольд был вынужден покинуть прибалтийские земли, то самостоятельного выбора у него не осталось. Поляне, на службу к которым перешёл русский князь, определили ему и его народу для поселения черноморское побережье. Вот так и расшифровывается сообщение Никоновской летописи: "О князи Рустемъ ОсколдЪ. Роди же нарицаемiи Руси, иже и Кумани, живяху въ ЕксинопонтЪ". Неудобно, совсем рядом с агрессивной Хазарией, да, ведь, поляне этого и добивались. Хазары затерзали восточных славян своими разбоями и Аскольду предписывалось пресекать новые нападения. Конечно, за мелкими шайками не уследить, но большую войну пускать в русские пределы не следовало.
Теперь расшифровывается и ещё одно летописное сообщение: "По семуже морю сЪдять Варязи сЪмо ко въстоку до предЪла Симова, по томуже морю сЪдять къ западу до землЪ Агнянски и до Волошьски" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 3-4). Варяги сидят по двум морям: одно расположено "къ западу до землЪ Агнянски и до Волошьски" и это, безусловно, Балтийское море, а другое "ко въстоку до предЪла Симова" и тут вариант единственный - Чёрное море протянулось к востоку до Азии, которая и считалась пределом Сима. Варяги, которые по "семуже морю сЪдять", это Аскольдова русь. Потому и море получило название - Русское: "А ДнЪпръ втечеть в Понетьское море жерломъ, еже море словеть Руское" (там же, с. 7).
Арабский географ ал-Идриси называл Керченский пролив Русской рекой, на берегу которой стоял город Русия, между жителями которого и жителями Матрахи (Тмутаракани) идёт постоянная война ("Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. III, М., 2009, с. 130-135).
Сходное известие оставил Ибн Са'ид ал-Магриби: "В этом море есть острова, населенные русами, и [поэтому] его также называют морем русов <...> На севере этого моря [в него] впадает река, текущая из огромного озера Тума. На западном берегу этой реки лежит Русийа - главный город русов. Русы - многочисленный народ, выделяющийся своей силой среди храбрейших народов Аллаха" (там же, с. 150-151).
Ал-Мас'уди: "В верховьях реки Хазар [есть] устье, соединяющееся с проливом из моря Понт, а оно - море русов; нет на нем никого другого, они [живут] на одном из его берегов" (там же, с. 114).
Ибн Русте: "Что касается русов (ар-русийа), то они - на острове, окруженном озером. Остров, на котором они живут, протяженностью три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как она трясется из-за обилия в ней влаги" (там же, с. 47-48).
Ал-Макдиси: "Что касается русов, то они - на сыром острове, окруженном озером, и это - крепость у них, [защищающая] их от врагов" (там же, с. 51).
Гардизи: "Что же касается русов, то есть остров, расположенный в море. Остров этот протяженностью три дня пути в длину и ширину и весь покрыт лесом. Почва его такая влажная, что если поставить ногу, то она погрузится в землю по причине ее влажности" (там же, с. 58).
Ал-Марвази: "Что касается русов (ар-русийа), то они живут на острове в море. Расстояние острова - 3 дня пути, в нем заросли деревьев и чащи, а около него - озеро" (там же, с. 60).
Ауфи: "Русы живут на одном острове среди моря; как в длину, так и в ширину остров простирается на три дня пути. На том острове есть деревья и леса; он со всех сторон окружен морем. Они постоянно занимаются разбоем и знают только одно средство добывать себе пропитание - меч" (там же, с. 62).
Ибн Ийас: "Описание страны русов <...> Они [живут] на острове, окруженном озером, и он подобен крепости, защищающей их от врагов" (там же, с. 63).
Ал-Бакри: "Что касается русов, то они [живут] на острове, окруженном озером, длина их острова пять дней пути, на нем леса и заросли" (там же, с. 126).
Мусульманские авторы хорошо знали про государство Русь, занимавшее обширную территорию, но при этом выделяли ещё и группу русов, скрывавшихся на некоем острове или даже на островах - тут мнения разные. Из описания очевидно, что указанный остров или указанные острова не были местом жительства, это было убежище. Условия там малопригодны для жизни, они лишь позволяли отсидеться в безопасности при нападении врагов. К этому вынуждала постоянная опасность от хазарских вторжений. Своего флота у Хазарии не имелось и наилучшим решением было скрыть женщин и детей на островах, пока мужчины не прогонят хазар.
Приход на помощь полянам крупных воинских сил кардинально изменил ситуацию в регионе. Хазары, уже считавшие себя победителями, вдруг сами внезапно оказались под ударом: "Оскольд же, шед, облада Киевом и, собрав вои, повоева первее козар" (В.Н. Татищев "История Российская", ч. I // "Собрание сочинений", т. I, М., 1994, с. 110). Пусть не разгром, но хищникам дали понять, что теперь у них безнаказанности не будет. Русские дружины в Приазовье представляли для Хазарии смертельную угрозу. Для того поляне и отправили Аскольдову русь к в те края, чтобы не позволить хазарам, как раньше, прорываться в причерноморские степи, чтобы отбросить их обратно к низовьям Волги. Так и случилась, неодолимая преграда, настоящая застава богатырская поставила предел хазарским вожделениям.
На следующий год состоялся знаменитый поход Аскольдовой руси на Константинополь. А потом последовали новые походы. Киевское государство набирало силу, неуклонно расширяя свои границы. Княжение Аскольда обещало стать блистательным, но в 882 году киевляне безжалостно сдали его новгородскому князю Олегу (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 22). В обмен на жизнь Аскольда Киев получил земли, намного превосходящие по размерам прежние киевские владения. Очень выгодный размен получился, а с совестью всегда можно договориться. Варяжская русь сливалась с русью днепровской (всё равно же один народ), а русское государство стремительно разрасталось. Теперь уже можно было говорить с позиции силы и с Хазарией, и с Византией. В 883 году князь Олег ходил войной на Хазарию (Архангелогородский летописец, ПСРЛ, т. XXXVII, Л., 1982, с. 57), а в 907 году - на Константинополь (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 29).
Аскольдова русь тоже никуда не исчезла, она продолжала занимать побережье на Чёрном море и в Приазовье, не подчиняясь Рюриковичам. И всё же при князе Игоре она оказалась включена в состав древнерусского государства. Договор Игоря с Византией оговаривает ответственность киевского князя за территории в Приазовье (там же, с. 50), а это подразумевало подчинение ему местного населения. Если в походе князя Олега на Константинополь приняли участие две группы руси - варяги и поляне (там же, с. 29), то в войске Игоря названы "Варяги, Русь, и Поляны" (там же, с. 44). Третья группа не отнесена ни к варягам, ни к полянам, она не может быть ничем иным, кроме Аскольдовой руси. Разрозненные объединения восточных славян с трудом отбивались от жадных захватчиков, наползавших со всех сторон. Но Русь объединялась, набирала силу и, наконец, её могущество возросло настолько, что она сама перешла в наступление на бывших гегемонов - Хазарию и Византию.
