Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
8 СЕНТЯБРЯ 1380 ГОДА
"Образующееся просвещение Европы было спасено
растерзанной Россией".
А.С.Пушкин
1
Земли коснулись первые лучи,
И ожил дол, уж русичи стояли.
Горели шлемы, сулицы, мечи, -
Гостей непрошенных встречали.
Умолкло всё на поле Куликовом...
Из ближней рощи вылетел косач.
И слышно стало, как с холма седого
Поплыл над полем ястребиный плач.
Багровое, вставало солнце выше,
В тумане еще куталась река.
Текла Непрядва нынче ещё тише,
Волнами не тревожа берега.
Готова к битве русская дружина?
Сгустился воздух, нарастает шум.
Что впереди? Свобода иль чужбина,
Ярмо иль воля? Много всяких дум
Тяжелых! Враг, коварен и уверен,
Успехом в ратном деле окрылён.
Идёт на Русь матерым, хитрым зверем.
Назначить дань, забрать людей в полон.
Вновь топчут ковыли потомки тех,
Кто покорил полмира с Чингисханом.
Ордынцы повторят былой успех,
Отыщут путь к далёким, теплым странам.
В победу верят воины и ханы.
Ковром пред ними даже степь легла.
Сабли остры, наполнены колчаны,
Не ведом страх, как нервы удила.
Как с гор поток, в долину устремлённый,
Все на пути ломает и крушит,
Но встретив островок непокорённый,
Вокруг него клубится и шипит,
Так и ордынцы, подойдя вплотную,
Русь криком с ходу захотели взять.
Но - полно! Доблесть россов боевую,
Так дёшево не стоит покупать.
Да, пуганые мы. В стране безбрежной
Нас хитростью, доносом - завсегда.
Но в сече даже самой безнадежной
Не побеждали россов никогда.
И снова тишина над ратным полем,
Как много знает тишь таких полей.
Лишь в небесах, за лучшей, видно долей,
На юг уходит стая журавлей.
Вся Русь пришла на поле Куликово.
В лучах алел Непрядвы правый брег.
Один изгой, рязанский князь Олег,
Не прибыл под полотнище Христово.
Ещё Ягайло, вероломный князь,
Спешил помочь с литвинами орде.
Богата Русь, он превозмог боязнь.
Всем будет поживиться, чем и где.
Родная Русь... Как взгляды вражьи едки,
Оскал звериный даже у коней!
Как надоели, хуже горькой редьки
Поганые и слёзы матерей.
Десятки лет, лишь Русь снега укроют,
Замерзнут реки, станет санный путь,
Баскаки рыщут, псы утробно воют,
По всей Руси - печаль, туга и жуть.
И днем и ночью льются чьи-то слёзы.
Меха, зерно - всё свозится в орду.
Дашь волю гневу - навлечешь беду,
Всё выжгут, а строптивых - на берёзы.
Клеймом калёным и печатью смерти
Вся Русь тогда помечена была.
И в смене лет, столетий круговерти,
Как нищая, на паперти жила.
2
"Слышу, княже, женщины рыдают.
Русский плач и агарянок вой,
Их старухи в скорби утешают,
- Громче войте, чтоб пришли домой.
Горько плачут родины курганы,
Гарь летит с полночной стороны.
Слышу, как врачует свои раны
Мать - земля. Что ж мы, её сыны,
Отдадим опять на поруганье,
Станем горе мыкать по дворам?"
Так Боброк, твердил, как заклинанье,
В ночь пред битвой стоя у костра.
"... Русь исправно платит дань столетья, -
Что же, нам и внукам наказать,
Чтобы выи пред ордынской плетью,
Гнули в страхе, потупив глаза?"
"Всё, довольно, не осталось сил
Видеть боль, страдания народа!
Ты, Волынец, у земли спроси,
Есть ли что желаннее свободы?"
"Верь мне княже, ничего нет в свете
Слаще и желаннее свободы.
Присно так, и в будущих столетьях,
Будет так, пока живут народы".
И словам провидческим внимая,
Ненавистью полнились сердца.
И с незваною ордой Мамая,
Каждый шел сражаться до конца.
3
Перед сечей, перед смертным боем,
Так повелось с глубокой старины,
Бились насмерть самых сильных двое,
Богатыри от каждой стороны.
Орда ликует. Перед войском, статен,
Явился, степью вскормлен, исполин.
Уверен, нагл, и в наглости - отвратен,
Кто с ним один сразится на один?
Копьем играя, будто то пушинка,
Звеня щитом и напоказ смеясь,
Звал печенег врага для поединка,
Был Челубей не просто воин - князь.
В Тибете он учился у монахов.
Все силы тьмы привлёк себе в подмогу.
Он был непобедим, не ведал страха.
И возлагал молитвы чернобогу.
В эпохе каждой есть свои герои.
От россов принял вызов Пересвет.
Смиренный инок выехал пред строем,
Поверх кольчуги в схиму был одет.
Был Пересвет монах, но от Руси.
Знал Сергий Радонежский, наш святой,
Кого послать, чтоб уровнялся бой.
Пошли, Господь, ему небесных сил.
Сошлись на поле силы тьмы и света,
До наших дней идёт незримый бой
Между Темир - мурзой и Пересветом.
Знай, Александр, как прежде, мы с тобой.
Тяжелый крест из кованых пластинок,
Копье и щит, у гридня взятый шлем.
Благословлён на смертный поединок
Он Сергием самим, народом всем.
И силу его воинскую множа,
За веру христианскую свою,
Дружинники готовы были тоже,
Сложить на поле головы в бою.
И в схватке лютой, копьями пронзая,
Щиты, кольчуги, храбрые сердца.
Упал с коня ордынец, умирая,
К своим скакун доставил чернеца.
В осеннем небе, чистом и глубоком,
Кружился чёрный ворон - знак беды.
Но вызов принял легкокрылый сокол
И пал в бою с наёмником орды.
Не пожалел он жизни для народа.
И принял от него копьё и меч.
Знал твёрдо наш земляк, что за свободу
Руси родной, готов он в землю лечь....
4
Пошла галопом конница степная,
Крик, топот, лязг мечей, надрывный гул.
Осенний день, ещё не начинаясь,
Во мраке страшной битвы потонул.
Смертельный вой над полем Куликовым!
И Дмитрий, жаждой боя упоён,
Не видел, как наш фланг был атакован,
Не ведал, кто погиб, а кто пленён.
Коварный враг заманивал в ловушку,
Живёт обманом кочевой народ.
Он от Руси, приличную краюшку
Отщипывать готов хоть каждый год.
Но русы только крепче копья сжали.
Достойно надо выдержать удар.
Легко с соблазном сладким совладали:
Не велено преследовать татар.
Голодным чудищем, горячей лавой,
Несметной силой, тварью стоглавой,
Вгрызался враг в полки передовые.
Настали, Русь, минуты роковые.
Отчизна, что ж? Твоих достанет сил,
Иль вновь на сотни лет - ярмо и плеть,
Плач женщин и немой укор могил?
Нет, лучше в битве с честью умереть!
И снова бой! С каким остервененьем
Ломались сабли, плавились мечи,
Как будто ни булат, а воск свечи.
Не знала Русь подобного сраженья.
Повисли тучи пыли непроглядной,
И под бездонной неба синевой
Шла Русь на бой невестою нарядной,
А к вечеру уже была вдовой...
Ордынцев тьма. Но в самой лютой гуще,
Хранимый и от копий, и от стрел,
В простых доспехах, витязь вездесущий,
Князь Дмитрий бил, рубил, скакал, летел.
И видел он, врубаясь в копий чащу,
Кому придётся нынче степь стелить.
И слышал стон пронзительно-скорбящий,
Какие вои в землю полегли!
В крови рождалась русская свобода.
И под началом княжеской руки
Твердыней на пути степного сброда
Вставали бортники и рыбаки,
И ратники, и вольный люд,
Купцы, охотники и печники,
И землепашцы, иноки.