Долгий Сергей : другие произведения.

Они зашифровались. На линии сообщений, лишенной комплексов и условностей, их разговоры теперь сопровождались непрекращающимся свистом. Случайный слушатель, оказавшийся в свободном эфире не долго задерживался на их частоте. Слова, лишенные привычной оболочки ( невидимые механизмы действий ), образующие световые пятна на экране монитора, оказались вне пределов понимания любопытных радиолюбителей. Сидящие и скрюченные над своими изобретениями, эти сумасшедшие с синяками под глазами и вечно желтыми от никотина губами, врубающие радиостанции когда попало, выуживают доступную трапезу для самолюбия. Мания Величия, как способ проявления индивидуальности, яркая, прилипчивая и местами довольно приторная - одна из основных черт, благодаря которой была выиграна не одна партия межличностных отношений. Те немногие, засыпающие зрители, с именными бэйджами и миниатюрными флажками, жадно глотающие все возможные поступки действующих лиц, были отделены от процесса частоколом обстоятельств. Отражение от Воздуха тоже способствовало формированию таинственного шарма ; зрители угадывали последующие сочетания звука и цвета ; краски - неподвижные и властные, служившие точкой отсчета для Художника, были танцем его фантазии, которая кружилась в неприкосновенном лабиринте, как - будто, каждая свободная клеточка на листе бумаги раскрывает свои объятия для Млечного Пути, разрывает едва голубые линии и погружается в Пустоту.

А дальше всего по-немногу : опоздал на встречу, долго ждал автобус, не дождался, пошел пешком, попал под дождь, намок, разбух, слизал сахар с рукава рубашки, встретил несколько знакомых лиц, перешел дорогу и оказался в стеклянном замке, где ходят ноги официанток, где можно курить, где Пустота не чувствуется так глухо, как в собственной комнате. Он задержался дольше обычного, выпил три кружки светлого напитка, выслушал несколько анекдотов и накурился до одурения. Табак выдыхался из откровений голым стечением обстоятельств и оставлял следы на беспечности свежего дня. Музыка громыхала над головой ; дробь барабанов выбивала последние трезвые мысли ; звук саксофона натуманивал и дергал мягкие ноги ; гитара, как продолжение фанка, стегала тело мажористым риффом ; он выдыхал тонкую струю дыма, казавшуюся уже рисунком на сладком Воздухе ; и снова все меркнет, тело само превращается в дым, водка жжет горло, согревает изнутри и бросает в сторону. Слова выливаются сами, их смысл, исковерканный скачками Мысли, податливо мнется под властью Ситуации, заретушированные сочетания плавают в пепельнице, еще одна кружка пива куда - то ползет, руки не слушают, координация отсутствует, голова гудит образными красками и нетвердой лексикой. Он выпадает из общепринятой праздничной атмосферы, ежедневно царящей в питейных заведениях. Еще одна сигарета, еще один поход в комнату со свистящим названием " Ви - Си " и память, уставшая от нагромождения ощущений, тухнет, как телевизионный экран.

" ...слишком громкий свист. Выключи. Я сказала выключи. Ты, что не понимаешь. Это не наша частота. Я же тебе показывала наш диапазон. Да куда ты лезешь ! ВЫКЛЮЧИ ! "

Детская рука, недоверчиво и непонимающе, медленно выдавила красную кнопку из полости железного приемника. Раздался треск, с которым всегда гаснет подсветка индикатора, с которой всегда умирает часть практической заинтересованности. Любопытство, присущее детским умам познающих Мир, толкало на изучение всего Информационного Поля, такого таинственного и всемогущего, что трудно было представить его масштабы. " Мама, почему они вместо слов свистят ? " Мать не расслышала вопроса, не переспросила и даже не обернулась. Она, как отрешенный зритель, углубленный в собственные блуждания логических RC - цепей, лихорадочно исписывала клетчатый лист формулами и диаграммами, которые служили Мальчику С Голубыми Глазами игрушками его Детства. Многочисленные принципиальные и электрические схемы радиоприемных устройств, графики распределения плотности вероятности "сигнал/шум", логарифмические зависимости, синусоиды, фиксированные пороги и прочие премудрости Радиотехники мальчик всасывал с молоком матери, наполненным формулами, неравенствами и физическими законами. Некоторые понятия давались ему с трудом, например, теорема Котельникова или работа кварцевого генератора, но в основном изучение шло гладко. Пять часов в день : два с утра ( обычно теория ) и три вечером, когда множество радиолюбителей выходят в эфир, он с матерью посвящал себя магическому влиянию Радиотехники. Собранная им радиостанция работала безупречно ; он отстукивал по-детски невинные послания и ждал ответа. Ждал с наивным нетерпением, как ждут зарплату, и когда получал ответ, содержащий сплошные тире и точки, Радости его не было предела. Глаза, голубые и сверкающие, смеялись всеми цветами радуги, сердце, сжавшееся от ожидания, выскакивало из тела и неслось к звездам. Там, на высоте, где плавные мерцания удовольствия окутывали маленького мальчика, он придумывал новые сообщения, купаясь в волнах вечернего эфира. И уже готова ночная кружка молока с овсяным печеньем, расстелена теплая и ароматная постель, почищены зубы, а Радость еще кружится в его сердце, Радость надеется, Радость не дает уснуть. " Ну ложись, ложись" - говорит радиотехническая мать, заваленная манускриптами. " Завтра продолжим." Он верить ей, он целует её и идет спать.

А во сне все по-другому. Кривые Реальности, закрученные по периметру дневного мышления ослабляют давления на участки сознания, на поверхность всплывают бессознательные рисунки, знаки, мнимые настроения и комплексные желания. Вдыхая эти образы, поднимается ветер, песок попадает в глаза, краски блекнут, Время освобождается от зацикленного движения и рвется в ладони. Внезапное состояние Вечности, неподдающееся математическому моделированию, забавляет Художника, питает его творческий импульс и удерживает внутренний стержень на уровне вдохновения. Предположения возможных вариантов, альтернатива сюжетного развития, подбор цветового разрешения, смысл, скрытый за плоскостью холста, название, как мимолетное и точное решение. приходящее спасительным словосочетанием, ведь трудно облекать чувственную Вселенную в слова, которые грубым и тупым лезвием режут прекрасные ощущения в самом себе. Иногда Художник не выдерживает нахлынувшей незащищенности, срывается на улицу, где спрятавшись за молчаливыми тенями толпы сливается с окружающим Воздухом, как всегда пыльным, раздраженным и очень невкусным. Пролетающие трамваи, грохочущие, цветные, местами недожеванные и недосказанные, рассекают пространство Художника, продолжая его шизофреническую игру с городским успокоением. Он раздваивается, разтраивается, раз........ на множество сюжетов, содержащих лица, части тела, подростков, голубей и домашних животных. Их энергия, заключенная в узкие благополучия с похлебкой, подстилкой и прогулкой направлена на уткнувшихся в TV хозяев, которые пригревшись на излучении электро - лучевой трубке, поглощают информационную пиццу. Тесто, замешанное на "Времени", "Итогах" и "Вестях" ; первый слой - "Герой без галстука", "Час пик", "Событие" ; второй слой - "Арина", "Наобум", "Акуна Матата"; потом прослойка из художественных фильмов и сериалов ; далее - легковесные "Угадай мелодию", "Поле Чудес" и "КВН". Сверху - диснеевская оккупация, смешанная с классикой советской мультипликации и напоследок - музыкальные "MTV", "NBN" & "МузТВ". Вместо коктейля с соломинкой - телетекст с прогнозом непрогнозированной погоды, курсом скачущего ( игра ?) доллара, сводка случившихся ДТП и результаты спортивных матчей между хоккеистами и баскетболистами. Прикованный невидимыми цепями к голубому экрану, зритель поглощает все то, чем его пичкают. Вооружившись спутником, пультом, креслом и ящиком пива, он открывается Электронному Монстру, который зная заветные желания. сулит их исполнение. как - будто бы можно купить билет и прожить остаток жизни в Телевизионном Раю, как - будто бы не существует реальной пародии на окружающий Мир, где все поступки подразделяются на комические, трагические и героические. Вкусив кусок информационной пицци с кинематографическими героями - одиночками, зритель выходит из дома, прихватив с собой топор для рубки мяса, самодельный обрез или Библию с ядерной боеголовкой внутри. А далее по режиссерской схеме : окровавленное ухо полицейского отправляют по почте ван Гогу ; агент Купер, большой любитель вишневых пирогов, находит умирающего Бэмби, который перед смертью успевает сообщить сведения о гормонбазии ; ФБР, ЦРУ, ГИБДД и магаданская мафия бросаются на поиски затонувшего у берегов Атлантиды " Титаника ", на котором находится саквояж Марсела Уоллоса ; Брюс Уильяс несколько раз спасает планету от столкновения, от нападения, от переохлаждения, от переедания, от недостатка образования и т.д.

Недоступность и отсутствие бытовых интересов спасли Мальчика С Голубыми Глазами и от брутальных боевиков Сталлоне, и от печальных и плачущих Марихуян, и от по-музыкально вульгарных "Стрелок-Карамелок". Его потребность в радиотехнических влечениях по закону Гаусса - Остроградского суммировалась день изо дня. Познавая новые острова и материки, он приобретал уверенное понимание завтрашнего дня, спускающегося на колеснице Времени. Натянутая сеть дней, разделенная на 30 ( или 28, 29, 31 ) ячеек, превратилась в плотно сжатый объем, фильтрующий сознание мальчика. Мать, вечно исписывающая бумагу электрическими схемами. человек, которого нужно называть отцом, хотя он никакой не отец, а так просто приходящий, часто пьяный. с несерьезными желаниями, типа " Сгоняй за пивом" или " Найди газету за прошлую неделю ", радиостанция, собранная и изученная с такой тонкостью, что позавидуют Эйнштейн, Попов и Мандельброт вместе взятые, несколько виртуальных друзей, состоящих из позывных сигналов и азбуки Морзе и тот, кого следовало считать отцом, хотя мальчик никогда его не видел, только рассказы матери, только смутные образы и непонятные обстоятельства, почему же его нет рядом ?, кто он, этот загадочный и неуловимый Отец ?, когда он с ним встретиться ?, а что ему сказать ? ... если этот небольшой перечень и составлял нынешний срез Картины Мира десятилетнего мальчика. Без долгих объяснений признательности, без отдельно выбитых скурпулезно подобранных откровений, без необдуманных поступков и свершившихся достижений пролетала Судьба, позаимствованная Мальчиком С Голубыми Глазами, по самому скользкому Воздуху, который служил линией передачи с множеством данных. Среди них промелькивали и расписание электричек с ФинБана, и рецепты матричного кодекса, и списанная курсовая работа по электромагнитной совместимости, и стенография постельных сцен, ужасных и грязных факов, требующихся зрительной прослойке для времяпровождения и самоудовлетворения. Никогда еще не было так обидно, как в то утро, когда проснувшись и обнаружив, что в холодильнике коричневые насекомые с торчащими улыбками выпили все пиво. которое было старательно запрятано в последнем слое морозоустойчивого ящика. Выходит, что ключ от замка. объявленного эталонным, имеет брата - близнеца, паскудного подлеца. ворующего самое святое, что может быть в то далеко не прозрачное утро. Оставшись без пива, он жестко осознал утечку Вымышленной Реальности ; в кармане остались какие - то монеты ; надо было идти на улицу, за угол, за столик в грязном и душном кабаке, чтоб обняв стакан, опрокинуть его вглубь организма. За первым - второй - потом третий - дверь со скрипом открывается - поток несет - голова работает только в одном направлении - вечер опять не держит на ногах - ступеньки заплетаются - трудно попасть в замочную скважину - силы кончаются еще до поворота ключа и он засыпает на площадке, свернувшись шерстяным клубком на коврике под дверью. И опять утро, помятое и грязное, очень хочется пить, потом есть, потом пива и выспаться в молчаливой кровати, чтобы не было никаких звуков, тем более позывных к действию. " Вставай, алкоголик. К врачу пойдем." " Отстань. Дай выспаться. И так, без тебя голова раскалывается. " " Еще бы, она у тебя не раскалывалась. Сколько вчера выжрал ? " Молчание.

Затянутое молчание.

Радиотехническая мать, осознавшая бесполезность ситуации и безответность своего возлюбленного, хлопнула дверью, которая издала пронзительную головную боль, сопровождавшую каждую минуту. " Сколько это может продолжаться? Все пьет и пьет. Сдохнуть можно от такого возлияния. А он к вечеру опять лыком не вяжет... " - обращалась к Воздуху замученная женщина. " Если б я только знала, с кем связываюсь, ни за что не пустила бы его." Но все сложилось именно так : когда родился Мальчик С Голубыми Глазами муж бросил её, было трудно одной воспитывать ребенка, еще работа занимала много времени, готовилась к защите докторской диссертации, Он объявился как во сне, дарил цветы, читал стихи, с ребенком был как сын родной, в лесу встречали выходной, и Счастье улыбалось им, не злоупотреблял Он и спиртным, и не курил, и не гулял, и о семье своей мечтал. Потом сломался. Сначала с друзьями, с коллегами, потом с малознакомыми, а теперь с кем попало. Покатился и оказался, что нужен только клопам и могущественному Алкоголю, который помогает справиться с нагромождением жизненного опыта. Мальчик прекратил разговаривать с ним, только сухие "Да", "Нет" и продолжение с постоянной частицей "не" : не знаю, не помню, не понимаю, не пойду, не видел, не ..., не ..., не ...

"Да. Буду дома. У меня заказ. Ко вторнику. слушай, прихвати с собой сигарет, у меня кончаются, а так все есть. Во сколько ? Я кофе поставлю. ну, приходи." Электрический товарищ выдавил несколько коротких гудков, трубка рванулась на привычное место. Художник подошел к зеркалу, взглянул на осунувшееся лицо, покрытое густым слоем не то волос, не то красок, не то мыслей в вперемешку с нереализованными абстракциями. Глаза, воспаленные от бессонной уверенности в оригинальном ходе решения, сканировали изображение с холста на крайнюю плоть головного мозга, добавляя безумства и страстного исчисления неопознанных фантазий. Вавилонские сады, эти многонаселенные комнаты общежитий, растворенные в кислотном пространстве картины, были, есть, и будут преследовать любопытных зрителей, таких же ярких и неожиданных, как звонки посреди ночи, когда вершится техническое зачатие сна, когда обнаруживается отсутствие мельчайшей детали, когда остаются считанные секунды до прихода заказчика, придирчиво всматривающего в только что доделанную работу, но он об этом даже не догадывается, благодушно пожимает руку, оставляет на столе гонорар и приглашает поужинать в фешенебельной столовой. Там, за изысканными и со вкусом подобранном убранстве стола, мешаясь с дымом дорогих сигарет, соком экзотических растений и запечатанными продуктами, на Художника находит видение : брошенная жена, тормозившая его творческий процесс, с улыбкой, присущей дополнительной модуляции, абсолютно обнаженная, как Дева Мария при непорочном деторождении и сын, протягивающий свои хрустально некрепкие руки, окружают его, втягивая в новую неизвестную Игру, очень похожую на Воздух, зашифрованный от случайных радиолюбителей, от толкающихся автобусных пассажиров и расшатанных пьяниц. " Это твой Настоящий Отец " - говорит мать и Мальчик С Голубыми Глазами бросается в поцелуйные объятия, забывая о святых законах Радиотехники.

" Это не выносимо " - бормочет Художник, не обращая внимания на расставленные руки собеседника, рассказывающего о современном зачатии Мира. Мир, как таковой, сложившийся в результате упорядочения Хаоса самим Создателем, явился Художнику в виде ностальгирующего определения, зациклированного Прошлого, в котором кроме слов и фантазии, остались пригоршни любовных сантиментов. Еще несколько кружек пива, приятно растекающихся по человеческому сознанию, еще несколько сигарет, кружащих ощущения, еще несколько анекдотов, вызывающих смех по разные по разные стороны стола, и Художник, жадно глотающий пьяный Воздух, молчаливый, не выспавшийся и потрескивающийся, проваливается во временно наступившую Ночь, которую позже назовут Одиночеством.

Весна

1999.