Аннотация: Великий сфинкс всегда был загадкой для человечества, остается ею и поныне...
Когда-то давным-давно, в те времена, о которых не осталось и упоминания, в зеленом оазисе на краю огромной пустыни возвышалась скала. У ее подножия был вход в подземную пещеру - длинный прямой коридор заканчивался небольшим залом, украшенным каменными драпировками. Эту пещеру и выбрали для хранения генофонда своей планеты таинственные пришельцы из далекой туманности в созвездии, которое сегодня мы называем Орион. Представители иной цивилизации прожили на Земле достаточно долго для того, чтобы из племен, населяющих эти земли в то время, создать общность людей, касту, способную хранить знания неведомого мира и тайну хранилища. Умелые руки инопланетян создали шедевр скульптуры из скалы, придав ей облик гигантского зверя, обитающего в этих местах.
Время шло, сменялись поколения людей, пустыня засыпала оазис песками. Но одинокий каменный лев продолжал охранять тайну, спрятанную под ним. Как и каста жрецов, которые из поколения в поколение передавали знание, доверенное им однажды.
Горячий ветер теребил ткань накидки. Жрица одиноко стояла перед сфинксом в ожидании знака. Вокруг была только пустыня. Могучий лев с головой человека безучастно рассматривал хрупкую фигурку девушки. Неугомонный ветер закружился вокруг нее, забрался под прозрачную вуаль, которая, поднимаясь то одним, то другим краем, наконец, вспорхнула белым облаком и улетела. И лишь легкая ткань, прикрывающая ее бедра, и богато украшенный драгоценными камнями пояс, да длинные черные волосы, ниспадающие на спину и грудь, на которой блестел круглый золотой амулет, защищали девушку от колючего ветра.
Жрица приняла игру ветра за ожидаемый знак и начала свой танец. Свет белого от жара солнца слепил глаза. И лишь один зритель наблюдал за юной танцовщицей, молча восторгаясь плавностью движений трепетного тела, рисующего беззвучную картинку образов. Жрица порхала бабочкой, растекалась широкой рекой, распластавшись в песке, и взлетала горлинкой к пустому небу над сфинксом, запрокидывая руки в апофеозе экстаза. Она не останавливалась до тех пор, пока, совершенно обессилев, не упала на обжигающий песок, изнывая от жажды.
В тот же миг раздался скрежет, и от лап сфинкса повеяло прохладой. Танцовщица облизнула потрескавшиеся губы и, приподняв голову, увидела крутые ступени, уходящие вниз под статую.
Поток холодного воздуха подземелья пугал и манил. Маленькое сердечко жрицы замирало от страха, но она поползла к каменным ступеням; удерживаясь руками, соскользнула вниз и, осторожно ступая на гладкие плиты, присыпанные тонким слоем пыли начала спускаться, освещая могильный мрак факелом, что зажегся у лап сфинкса, словно подчинившись магическому волшебству. Его свет пугающими тенями плясал по стенам широкого коридора, в конце которого появилось голубое свечение - оно было ровным и холодным, как и все в этом неведомом храме.
Коридор сузился, образуя полукруглую арку; за ней в большом зале с высокими стенами, уходящими к самому сердцу сфинкса, в каменной чаше парил голубой шар. Субстанция этого странного образования была сродни сгустку воды, который, как живой, менялся каждое мгновение.
Жрица как зачарованная смотрела на шар, все глубже погружаясь в него своим сознанием. Она протянула руку и одним лишь пальцем прикоснулась к его поверхности. Мягкая субстанция словно ощупала кончик девичьего пальчика и пропустила его внутрь, вместе с тем медленно затягивая и поглощая волю человека.
Факел покачнулся в руке жрицы и она, опомнившись, отстранилась от шара. Внезапно резкий порыв воздуха опрокинул девушку, она упала, и огонь факела с шипением перекинулся в небольшое углубление, ярким ободом разгоревшееся вокруг жрицы.
Сбоку послышался звук раскрывающихся крыльев. Девушка вскочила на ноги и, не смея переступить огненную черту, замерла, с животным страхом поднимая голову вверх. Прямо перед ней раскрылись два огромных голубых крыла. Нечто невиданное опускалось на жрицу, заключая ее в объятия. Девушка почувствовала, как упала ткань с ее бедер, при этом золотые подвески пояса зазвучали колокольчиками, а каменные стены многократно отразили этот легкий звон.
Совершенно неожиданно крылья словно растаяли в темноте, и в воздухе возник образ безликого человека с высокой короной на голове. В сознании жрицы всплыли далекие детские воспоминания, сохранившие в памяти картинку встречи с процессией фараона, когда все взрослые, и ее мать, упали перед правителем Египта. И только маленькая девочка осмелилась поднять голову, с любопытством разглядывая величественного царя.
Фараон сверкал золотом одежд, затмевая само солнце, тогда как образ его, созданный неведомым существом, был абсолютно холоден и дрожал, и мерцал силой энергии шара. Голубая субстанция разрасталась, обволакивая жрицу, поглощая ее, проникая во все клеточки тела. Она втекла в рот, уши и, с резкой болью прорвавшись сквозь девичью непорочность, потоком влаги заполнила ее лоно. Ум девушки бунтовал, она стремилась вырваться из крепких объятий, но страшная сила сжала пленницу, возбуждая в ней желание умелыми ласками. В огненном кольце страсти, в голубом ореоле насилия, девушка билась в конвульсиях соития, получая несказанное удовольствие телом, и погружая подавленный дух в глубокую печаль.
Когда все закончилось, голубая сила оставила обмякшее тело, и жрица в беспамятстве распласталась на каменном полу Храма Сфинкса.
Очнувшись, девушка открыла глаза. Ее тело содрогалось мелкой дрожью от холода. В проеме арки был виден слабый свет дня, боязливо пробирающийся в сумрак подземелья. Жрица поднялась на колени; нащупав на полу мягкую ткань повязки , она сжала ее в руках и, придерживаясь за шершавую стену, направилась к выходу. Она лишь на мгновение оглянулась назад, где в той же чаше спокойно мерцал голубым светом чудовищный в своей непостижимости шар неведомой силы.
У лап сфинкса жрицу ждали два служителя Храма Тота. Один из них подхватил ее на руки и, прикрыв обнаженное тело плотным покрывалом, понес к паланкину, что белел среди песков чуть в стороне от Сфинкса.
В Храме Тота жрецы ежедневно несли службу, воспевая своего мудрого бога. Здесь же шумной стайкой резвились маленькие девочки, которых забрали из их семей и готовили к великой миссии служения Сфинксу.
Располневшая жрица, прекрасная в своей истинной женственности, была окружена заботой и вниманием. Все с нетерпением ожидали появления ребенка.
В один из дней месяца Ахет, когда Великий Нил переполнился водами, и иссушенная земля с благодарностью приняла их, вновь даруя жизнь каждому семени в своем чреве, в час, когда звезда Сириус взошла прежде Солнца, украшая розовое небо ярким светом голубого великолепия, жрица проснулась от резкой боли в спине.
Дитя уже давно опустилось в низ живота, готовясь навсегда покинуть уют материнского лона, и теперь просилось наружу, заставляя жрицу стонать от приступов боли, цепкими схватками сжимающими ее таз.
Слуга доложил Верховному Жрецу о начавшихся родах.
- Слава Тоту! Свершилось! - воскликнул жрец и скорым шагом отправился в покои роженицы.
Он сам принял новорожденного малыша. В тот момент, когда дитя появилось на свет, солнце пробралось сквозь узкое окно в толстой стене и осветило ребенка, едва успевшего сделать свой первый вдох. Счастливая мать услышала его крик, который звоном колокольчиков рассыпался в храме. В уходящем сознании женщины сохранился мимолетный образ белокожего крепыша с влажными спутанными волосиками цвета высушенного папируса и огромными не по-детски мудрыми голубыми глазами.
Высокие волны с пугающей быстротой бежали по морю. Темное небо отражалось в воде, затуманивая ее бирюзовую прозрачность. Набежавшая волна в последнем рывке бросилась на берег и, с шипением поглощая его, уже ласковым котенком докатилась до босых ног женщины, одиноко сидящей среди камней.
Она обхватила колени руками и, не мигая, смотрела на море, за которым была ее страна, где в глубоких песках пустыни все также сидел Сфинкс, веками охраняющий свою тайну. Когда-то, будучи жрицей, женщина прикоснулась к ней и, дав клятву молчания перед Богом Мудрости, в образе птицы ибис, прилетевшей в храм Тота с берегов Нила, с караваном отправилась в заморские земли. Верховный жрец храма отдал ее немолодому ахейцу, который полюбил нежную красавицу, словно цветок лотоса украсившую закат его жизни. На память о прошлом у бывшей жрицы остался лишь золотой амулет с изображением сфинкса.
- Мама! - задорный детский голосок прорвался сквозь шум волн и ветер.
Девочка с копной иссиня-черных кудряшек, как птичка, прилетела к матери, на бегу обхватывая ручонками ее шею.
- Ну что ты, родная! - женщина подхватила проказницу и усадила к себе на колени.
- Папа зовет тебя, скоро гроза будет! - проглатывая звуки, скороговоркой пролепетала малышка.
Женщина в последний раз посмотрела вдаль, представляя своего подросшего первенца. Сердце сжалось в тоске - как было бы здорово держать его сейчас за ручку, вместе с этой неугомонной девчушкой!
Ветер сменил направление, и сквозь тяжелые тучи внезапно прорвались лучи солнца. Они осветили две фигуры - матери и дочери, которые скорым шагом уходили вглубь своего берега.
А в египетских Фивах во дворце с огромными статуями богов один за другим вырастали мальчики новой расы человечества, которая несла миру неведомые знания далеких миров такой непостижимой Вселенной.
Древний Египет прошел свой путь во времени. И оставил потомкам величественные сооружения в пустыне, поражающие безупречностью конструкции и блестящим техническим исполнением. Знания, которые жрецы хранили тысячелетиями, позволили египтянам намного опередить в развитии другие страны Древнего Мира и создать свою неповторимую культуру. Каста жрецов канула в небытие, а с ними и великая тайна неведомых пришельцев.
И лишь гордый и одинокий Сфинкс все так же безмолвно взирает на мир, продолжая хранить в своем чреве неземное сокровище.