Аннотация: Одна из версий апокалипсиса. Без научных объяснений, что и почему произошло, но как, и что может почувствовать один единственный человек
Яма
Темно. Холодно. Я тороплюсь домой. Дождь бьет по зонту. Ветер вырывает его из рук. Еще немного, только пройти эту яму. Доски, перекинутые через нее, блестят в свете фонарей. Нанесли грязи! Скользко. Как все это надоело!.. Центр города, а грязи... Я осторожно спускаюсь по вырытым ступенькам, встаю на мостик. Больше всего на свете я хочу сейчас в душ. Да, я хочу, чтобы на мою голову лилась теплая, почти горячая вода, чтобы она скользила по моему телу, смывая ароматный гель, чтобы мокрые волосы облепили мою грудь, спину, а я, закрыв глаза, наслаждалась теплом...
Удар по ушам. Звук такой силы, что я падаю...
Кровь пульсирует в висках. Тишина, шелест воды. Очень холодно. Душ... нет, дождь. Дождь?.. Почему все еще дождь? Я сжимаю ручку зонта в руке. Пальцы дернулись. Кричу от боли в щеке. Господи, что это? Мне трудно дышать, не чувствую ног... Мои глаза... моргаю. Глаза открыты, но я ничего не вижу. Что со мной? Что случилось?!
Шум, шум, шум... дождь, дождь, дождь... Я где-то лежу. Холодно, очень холодно. Боль? В щеке, да, щека ноет. Отпускаю ручку зонта, тихо, осторожно, но все же боль саданула. Я уже не кричу, стискиваю зубы, трогаю щеку. Что-то впилось в нее. Палка, нет спица от зонта! Боже мой, да что же такое происходит?! Все, тихо, тихо, надо встать и осмотреться. Я в здравом уме - это главное! Все остальное вылечат.
Ну, да, я просто свалилась в яму. Черт бы побрал этих строителей! Я моргаю, перед глазами мельтешение серости. Неужели я пролежала здесь всю ночь?! Ужас... и никто не видел, как я упала?.. Хорошо, надо встать. Серость - это утро. И я вижу. Хорошая новость. Теперь ноги. Шевелю пальцами. Вроде чувствую. Трогаю себя... Страх сжал сердце. Только бы не потерять сознание! Я близка к панике. Люди! Люди, помогите! Помогите, мне так страшно и больно! Слезы текут, я всхлипываю и шепчу, шепчу и всхлипываю.
Это невозможно! Такое впечатление, что я одна на всем свете. Где все? Почему никто не идет по этому чертову мосту, почему меня никто не видит? Ладно, ладно, вытираю нос, попадаю на щеку и вою от боли. Нет, надо взять себя в руки. Я сама вылезу, только бы как-то скинуть это бревно... Откуда оно?..
Уже посветлело. Скорее всего, часов девять. Но ничего не слышно. Ни-че-го! А ведь рядом автомагистраль! Ладно, вылезу, разберусь, может быть, у меня что-то случилось со слухом. Так, бревно. Пытаюсь осмотреться. Мешает зонт. Я не могу повернуть голову. И лишь краем глаза вижу, что лежу поперек толстенной трубы, животом вниз, одна нога почти на земле, вторая на трубе, а сверху на мне... дерево! Много ветвей, ствол не очень толстый, но лежит на моем бедре, и именно эту ногу я почти не чувствую. Как же встать?.. Сначала вынуть спицу. Нет! Я не смогу! И что? Что делать? Вынимать!! Я, едва прикасаясь к зонту, прощупала его. Щека отозвалась новой болью. Спица прошла снизу вверх. Ткань зонта сжалась под подбородком. Надо дернуть. Да, надо. Боюсь. Боюсь, что от боли снова потеряю сознание. Поднимаю голову насколько могу. Упираюсь рукой в трубу, набираю побольше воздуха в легкие. Ребра отзываются болью, кашляю. Перелом? Нет, не надо думать о плохом, просто ушиб. Боль в щеке зашкаливает. Так, все. Дергаю! Мое тело тоже дергается. Я ору, как ошалелая. Туман застилает глаза... нет, держись! Держись!
Вот так, молодец! Одно дело сделано. Гадкая спица! Я хочу отбросить раскореженный зонт, но не могу и лишь опускаю его на землю под трубой. Рука становится красной. Кровь! Импульсивно хочу зажать щеку, но нет! Нельзя! С моей руки стекает грязь, нельзя! Выплевываю мерзкую жижу из крови, грязи, слюней. Втягиваю щеку в себя, в рот, зажимаю зубами. Боль нестерпимая! Слезы текут, я бьюсь в конвульсиях рыданий. Кричать нет сил. Такое чувство безысходности... Хоть вой... но не могу.
Ладно, все, поплакали и хватит. Шмыгаю. Дальше дерево. Я шевелюсь, пытаюсь повернуться. Боль отдает в спину. Вижу, как ветки дерева тоже шевелятся. Кое-как разворачиваюсь. Пробую ползти, отталкиваясь одной ногой от земли. Получается. Я тянусь вперед по трубе, ищу, за что бы ухватиться, никаких выступов, только обертка, бумажная или какая-то другая, неважно, я сгребаю ее пальцами, сжимаю изо всех сил и подтягиваюсь, упираясь одной ногой. Еще. И еще. Дерево охнуло, прошелестев голыми ветвями. Ствол опустился к земле, рядом с трубой.
Я расслабилась, уткнулась целой щекой в руку. Хорошо, очень хорошо! Теперь встать, выбраться из ямы. Одна нога в порядке, вторая волочится. Ничего! Есть две руки в придачу! Я поднимаюсь, кое-как. Осматриваюсь. Ничего, кроме оплывших боков ямы не видно. Ага! Вот этот злополучный мост! Его утащило в сторону, как раз в ту, в которую я ползла. Но он лежит, одним краем подпирая бок ямы. Это единственный выход! Я волочусь к мосту. Хватаюсь руками за края досок, падаю, встаю снова. Плачу, ору, но лезу! Бочком, крепко сжимая застывшими от холода пальцами скользкие доски. Оттолкнулась ногой от трубы, доски поплыли вниз, но я успела упасть грудью на край ямы, успела! И держусь, дергаюсь, судорожно выталкиваю себя, упираюсь коленкой в какой-то камень. Больно, но он не едет, он держится! Я выползаю. Боль везде, но я дышу, прерывисто, хватая воздух ртом, но дышу. И не теряю сознания. Это главное!
Все, перевернулась, села. Дождь перестал. Когда? Не помню. Совсем светло. Даже небо кое-где засинело. Небо... кругом небо. Смотрю перед собой, как дура, и глазам своим не верю: вокруг ничего! Ничего из того, что я вижу каждый день. Мой дом... и рядом... я кручу головой, как сова: домов нет! Там, где они стояли, лежат груды кирпича, черепицы, труб, проводов... все деревья повалены, все, что стояло еще вчера, лежит. И никого нет. Мое сердце ухает в груди. Люди! Люди... где вы?.. Что это такое? Что случилось?!
Мой голос летит в никуда. Я одна. Никто не откликается ни звуком, ни стоном. Я хочу встать, но это не так просто: поврежденная нога не сгибается, боль сжимает таз, так, что слезы брызжут из глаз. Вокруг нет ничего, за что бы я могла ухватиться. Я поворачиваюсь на бок и ползу. Ползу к своему дому. Куски кирпича вонзаются в бок. Я останавливаюсь, рыдаю в голос, кричу изо всех сил, но боль сжимает спазмом грудную клетку. Ложусь головой на руки. Щека пульсирует, кровь запеклась и ее шмотки размазываются по рукаву плаща. Плащ зеленый. Зелень на грязно-коричневой жиже. Я как то поверженное дерево. Только на нем уже не было листьев, а я все еще "зеленею". Бред. Я лежу, закрыв глаза. Что делать? Я не знаю. Вдруг слышу скулежь, совсем рядом. Поднимаю голову. Ко мне ползет большая собака, доберман. Каштановая шерсть отливает бликами света. Я скольжу взглядом по телу собаки и вижу, что она ползет только передними лапами, задние волочатся за ней, как хвост. Я смотрю на морду, что-то с ней не так... От ужаса у меня перехватывает дыхание. Бедная, собачка... бедная моя... Нижняя челюсть висит на одной коже. Белеют большие крепкие зубы, язык поддергивается. Собака ползет ко мне и поскуливает. Я протянула к ней руку. Иди ко мне, иди, я тебя пожалею, бедная моя...
Снова гул. Он приближается, и звук, которого не могут выдержать мои перепонки, ударяет по ушам. Я инстинктивно закрываю уши руками. Меня подхватывает поток воздуха, поднимает вверх, как упавший лист. Успеваю только увидеть, как рядом вместе с обломками стен закружило пса. Удар в лицо. Нестерпимая боль в голове. Мой крик тонет в чудовищном гуле.
- Доброе утро, Татьяна Витальевна!
Соседка, пожилая женщина, уже сидит на скамеечке перед подъездом. День начинается поздно. С самого утра небо в тучах. Я ежусь от ветра. Вспоминаю, положила ли в сумочку зонт. Да, все в порядке. Натягиваю капюшон на голову. Проспала, не успела принять душ. Ладно, как-нибудь доживу до вечера, просто неловко - с утра и такой неряшливой.
- Доброе утро, Светочка! На работу?
Татьяна Витальевна любит поговорить, но мне некогда, опаздываю. Улыбаюсь ей и отвечаю на ходу:
- На работу! А вы долго не сидите, простудитесь еще, да и дождь скоро пойдет.
- Я немного подышу... удачного дня, Светочка! - и, спохватившись, кричит в след: - Светочка, вы там поосторожней, такой мостик шаткий через яму! И когда уже ее зароют...
- Спасибо! - кричу, оглядываясь, и вижу, как из соседнего подъезда выходит парень с доберманом.
Красивый пес, с лоснящейся каштановой шерстью, с длинными стоящими ушами смотрит на меня с вызовом. Эх, красавец! Но скалится. Не любит, когда чужие смотрят. Хозяин одергивает его. А я убегаю на работу.