Саддаму Хусейну не повезло. Американцы поставили точку после первого слова.
Знаки препинания всегда играли огромную роль в человеческой истории . Так, к примеру, Никита Богославский как-то пошутил и в строчке песни "Я другой такой страны не знаю" поставив точку после слов "Я другой", тут же превратился в ярого противника существующего строя. Хорошо, что хоть точка эта была поставлена в годы застоя, и сидеть композитору из-за нюансов использования знаков пунктуации не пришлось.
Или вот опечатки. При советской власти за опечатку также могли посадить или, если повезет, выгнать с работы. Единственный случай, когда за опечатку никого не наказали. В одной из центральных газет вместо "наш дорогой генеральный секретарь Леонид Ильич", написали "...гениальный секретарь".
Гимн сталинских соколов "Все выше и выше и выше..." в годы гражданской войны в одесских кабаках звучал как канкан. "Все выше и выше и выше стремимся мы юбки поднять".
К чему я все это? Ах да. К Пушкину. Александру Сергеевичу. Который "наше все".
Слова знакомые и вызубренные наизусть со школы:
"Мой дядя самых честных правил". Первые строчки "Евгения Онегина".
Всегда меня грыз червь сомнения (правда не знаю, может ли червь грызть) почему, честный и, безусловно, порядочный дядя, заболев, "уважать себя заставил".
То есть здорового дядю никто не уважал, а больного точно также никто не жалел.
Племянничек тоже хорош. Сидит у постели умирающего и ждет "когда же черт" его возьмет.
Как-то не вяжется портрет положительного пожилого человека с отношением к нему окружающих. Что-то Сергеевич намудрил.
Но все меняется на 180 градусов, если предположить, что великий русский поэт был не так прост и вместо существительного "правил" использовал глагол "правил", т.е. исправлял.
Тогда получается, что дядя был большой сволочью. Он всю жизнь пытался внушить свою систему ценностей окружающим людям, пытался исправлять всех, даже самых честных из них. Будучи смертельно больным, он внушал страх и уважение. Исходя из этого, легко понять поведение Евгения, который вынужден лицемерить и ждать досрочной кончины родственника.
Резко меняется психологический климат знаменитого романа. Дядя оказывается центральной фигурой произведения, оказавшей огромное давление на неокрепшую психику Онегина.
Именно благодаря детским впечатлениям о сумасбродном и властном дяде Евгений стал циником и отверг чистую и правильно воспитанную Татьяну. Именно дядино пренебрежение людьми стало непосредственным поводом к дуэли и смерти Ленского.
Дядя в устах поэта является олицетворением всемирного зла. Это Кощей Бессмертный, Воланд и Сталин в одном лице!
Безусловно, Александр Сергеевич, в первой же главе романа пытался рассказать потомкам о появлении великого тирана и о том, как будут лицемерно плакать у его одра члены политбюро.
Вокруг Пушкина много лет кормится толпа преподавателей, критиков и лит. обозревателей. Они сумели таки привить тихую ненависть к ничего не подозревающему поэту школьников и студентов. Ведь нет для творца наказания хуже, нежели попадание в школьную программу.
Но тем и велик русский поэт, что до сих пор в его произведениях можно найти новые мысли и неожиданные умозаключения.
Кстати. Первые строчки романа в стихах вовсе не о дяде. Мало кто знает, но "Евгений Онегин" начинается:
"Не мысля гордый свет забавить".
Таки и мы не будем далее забавлять и скромно откланиваемся. Учите классику с умом, господа.