Мизантроп
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Дмитрий Торчинов
Ветер
Ветер - наверное, чья-то душа,
Вырвавшаяся на волю,
Воздух глотает, свободой дыша,
Гладит колосья на поле.
Чья-то душа, непопавшая в рай,
В ад непопавшая тоже,
Весело с волнами, в море, играет,
Падает к горным подножьям.
Может быть, это безумца душа,
Век чей был груб и тревожен.
Ровно, при жизни, не мог он дышать,
Она - после смерти не может.
Полночь. Записываю в тетрадь:
"Как ты относишься к смерти?
Пятница. Не хочу умирать,
Если не стану ветром"
***
Дождь
С неба ручьи... ручьи...
Из тучи сердитой льют...
Сердце стучит... стучит...
Кузница, а не грудь.
Как целофан асфальт,
Шины машин шуршат,
Туча была как шаль,
Стала теперь - дуршлаг.
Дождь никого не ждет...
Падает косо вниз...
Вечером под дождем
Счастье меня коснись...
***
Доказательство
Уже все сказано. Дело поэта -
Напоминать, то о том, то об этом.
Осень пришла, справедливости нет -
Слов не жалей молчаливый поэт.
Кто как не ты, у свободы на страже,
Гражданам на заключенность укажет?
Кто как не ты, в непосчитанный раз,
Бросит в толпу ожерелье из фраз?
Кто как не ты, ворожей строчек-лезвий,
Душепусканьем излечит болезни?
Кто как не Ты, доказательство Им,
Что по подобью Творца мы творим.
***
Ближний
Давно скамейки в парке в белое окрашены,
Сижу на той, к которой я привык.
Бомжи подходят, говорят мне: Здрасьте, наше вам!
Парирую: Типун вам на язык.
Даю полтинник - выкупаю одиночество -
За этим я с утра сюда пришел.
Им утром водки выпить очень хочется,
А мне - безлюдия махнуть на посошок.
Я знаю, это - мой порок -
Любить людей не прибегая к встречам.
И даже многолюдность строк
Не вылечит душевного увечья.
Согласно заповеди книжной,
Любимым - должен быть мне ближний.
Прости, и не ищи свидания.
Люблю тебя - на расстоянии.
***
Горшки
Из одной и той же глины
Делал век горшки гончар,
Не пророчил им судьбину,
Только роль предназначал:
Этот будет для вина,
Этот - собирать плоды,
В этот, чья-нибудь жена,
Наберет воды.
Все бы было хорошо,
Только, видел сам я,
Как бросают камни
В глиняный горшок.
***
Сила
У мудреца ученики спросили:
- В чем сила твоего ума?
- Слабее вашей - он сказал - она,
Но дело - в приложении усилий.
***
Творец
С невыпрямленными плечами,
Покашливая из груди,
Трудился он - только ночами,
А днем - на работу ходил.
И день был его нереален -
Как нигилистический бред,
Лишь ночи его окрыляли,
Был крыльями дым сигарет.
Поэзии воздух упругий
Он смог подчинить, наконец.
Он служащий был - на досуге,
А ночью - великий творец.
***
Мизантроп
Качает сердце жизнь во мне,
А жизнь меня качает,
Я улыбаться стал во сне,
А наяву - печален.
Понять - как жить плечо к плечу
С людьми - хотел я раньше,
Теперь я понял и хочу
От них держаться дальше.
Их разговоры по душам
Не выношу я на дух,
Но как на зло, моим ушам
Вокруг все сопли рады.
Я жил бы где-нибудь вдали,
У озера лесного,
Грибы бы на зиму солил,
Забыт людьми и Богом.
Скрипел бы снег. Над головой
Луны б светило блюдо.
И только б волчьей стаи вой
Напоминал о людях.
***
Мечты
Мои мечты как одуванчики,
Житейский их обдул сквозняк,
Их обаяние утрачено,
А свежих нету у меня.
И вырыт нынче котлован,
Где рос мой главный одуван.
***
Давай...
Давай себя освободим
От мест, времен, и обстоятельств,
Имен, названий, разбирательств,
Давай останемся одни.
Давай искать не будем грань,
Акцентам раздавать оценки,
Определять - края и центры,
Кто иммигрант, кто эмигрант.
Давай спасем, закрыв глаза,
Мир, заключенный в бесконечность,
Тем, что вернем ему дар речи,
Вернем, ни слова не сказав.
***
Добродетель
Теперь я вижу, что безгрешным здесь не место,
Им даже Бог не больно доверяет,
Раскаянием непроверенная честность -
Людское обаяние теряет.
Всем надо жить и поступать согласно вере,
Но ближний без греха страшней клеща,
Безгрешность - проявить мешает в полной мере
Нам добродетель высшую - прощать.
***
Родня
Чуть больше года я с пером.
Литературу взять нахрапом
Хотел.
Не вырубить и топором -
Что я за этот год настряпал.
Как лапкой курица писал
С таким же знанием предмета.
Посмел!!!
Стихи свои послать в журнал,
И даже не краснел при этом.
Но были дни... Да! - были дни,
Когда на Мир смотрел с Голгофы
Без сил.
Тогда из всей моей родни
Не отвернулись только строфы.
Простили все мои грехи,
Шептали на ухо молитвы.
Спасли!!!
Стихи, обычные стихи,
С ошибками и сбоем ритма.
***
Зубы
Когда-нибудь у людей выпадут зубы,
И останутся у людей только губы,
И улыбка беззубая будет признанна
Человеческой истинно.
***
Фильм
Я роль играю, мне ее
В несоответствии с фактурой
Назначил главный режиссер,
Известный деятель культуры.
Сценарий прочитать не дал,
Я, текст практически не зная,
Импровизирую всегда,
По обстоятельствам играю.
Мне неизвестен даже жанр,
Комедия? Ужастик? Вестерн?
Вот я во весь экран заржал,
А может, здесь должна быть песня?
Халтура, в общем, этот фильм,
И платят сущие копейки,
Про режиссера слух ходил,
Что он силен в одних ремейках.
Ну что ж, пойду, мне в кадр пора,
Снимают то же, что вчера...
***
одиноче...
Слишком низок потолок,
Слишком тесен мой мирок,
Выйду я на улицу,
Может счастье сбудется.
Слишком небо тяжело,
Дремлет город пожилой,
Никуда не спрятаться,
Стану к речке свататься.
Слишком речка глубока,
То не речка, то река,
За заливом замужем, -
Говорит мне - я уже.
Загляну-ка я в кабак,
За столами, как в гробах,
Время тянут пьяницы.
Тут мы и останемся...
***
Рифмы
Не зря, наверно, слово "власть"
Рифмуется со словом "красть".
По наблюдению поэта
Неразделимо то и это.
Мне, как поэту, очевидно,
Что не созвучно "вор" и " стыдно".
И не рифмуются никак
Антонимы - "богач", "бедняк",
Но, чтоб улучшить настроенье,
Рифмую слово "Гений" с "ленью"
***
солнце
Выжженная безжалостным солнцем трава,
Это душа моя, мое умирающее нутро.
А солнце? Солнце - человеческая отрава,
Солнце - все люди отравляющие мое утро.
Вот здесь, в тени под увальнем камнем,
Осталось еще чуть-чуть меня прежнего,
Им охраняем, тем не менее я нем,
Я очень давно не чувствовал нежность снега.
Снег - это то, что спасало от солнечной дряни,
Молчало и охватывало всю душу,
А теперь, к чему ни притронься, куда ни взгляни,
Солнечное опустошение, солнечная подпись: "Сушу".
***
Зима
зима взрослела с каждым днем
и становилась все суровей,
и вот - морозным февралем
уже идет нахмурив брови,
а я, как тридцать лет назад,
давлю скрипучий снег ботинком,
зима мне кажется картинкой
и я гляжу во все глаза.
картинка оживает вдруг
и попадаю я в театр,
где режиссер и драматург,
ловкач, хитрец, импровизатор
поставил снова свой спектакль
чтоб зритель хохотал и плакал
иль наслаждался просто так
из акта в акт. Из акта в акт...
в реке застывшая вода,
пар изо рта. вот это - да!
ворона - черное на белом.
Находка! Гениально! Смело!
а в танце паданье снежинок
в такт тишине?! Вот это ход!
влюбляюсь в этих балеринок
из года в год. Из года в год...
Успех! Браво! Прошу на бис!
но вышла труппа на поклон
весна глядит из-за кулис
развеян сон. Развеян сон...
***
Жил человек рассеянный
На улице Бассейной.
Зато на Красной площади
Живет сосредоточенный
***
Иду
из небытия, в бреду,
я в небытие иду
вся моя жизнь -
каприз вечных сил
небесных светил
кого-то в себе ищу
и в ком-то - себя прощу
по лестнице вниз
взбираюсь я ввысь
но слышу - проснись!
и все же, само собой,
останусь самим собой
а значит, себя
найти не смогу
и тем сберегу
из небытия, в бреду
я в небытие иду
и как ни крути
другого пути
увы, не найти
***
Чудо
Какой тернистый путь был пройден нами!
Через пещерный и дубинный век
Мы шли безмолвно босыми ногами,
Выискивая корешки в траве.
Огонь добыли, камень с деревяшкой
Связали и пустили в ход топор,
Поняв, что надо жить в одной упряжке
Друг с другом завели мы разговор.
Мы не глядели в вековые дали,
И кто посмеет нам вменить в вину,
Что с четверенек медленней мы встали,
Чем вышли в космос и ступили на Луну?
Какое чудо!, если разобраться, -
Войти в кафе и выйти в Интернет,
И думать о судьбе цивилизаций,
И на ночь выключать в квартире свет.
***
Мякиш
Часов настенных черный круг
Грустит. Без двадцати шестнадцать.
Секундной стрелки ход упруг
И бесконечно рад стараться.
Не то что в жизни, где видней -
Бег табуна десятилетий,
Лет, месяцев, недель и дней,
А пульс секунд едва заметен.
Но в этот жаркий праздный час
Я пойман тикающей бездной,
И всеобъемлющая пасть
Жует меня, как мякиш десны.
Обильно смоченный слюной
Я буду вечностью проглочен,
И вновь вернется в перегной
Когда-то лакомый кусочек.
***
Блуждание
Я заблуждался... Время шло...
Рождались дни и умирали.
Дождливо. Холодно. Тепло.
Опять дождливо. И так далее.
Я верил, выведет тропа
К клочку земли обетованной.
Эх, вера - ты была глупа!
Я просто сам себя обманывал.
Я спохватился... Был февраль
В последней високосной дате.
Всего немного было жаль
И филин глухо мне поддакивал.
Ну все, решил - останусь здесь,
Сооружу себе жилище,
Река - направо, слева - лес,
Местечко - лучше не отыщете.
Снег чист, бумаги белый лист
Не просит строчки поэтичной
Так откровенно. Тайнопись
Повсюду выведена птичками.
А воздух?! Не вдыхать, а пить
Его хотелось - бесконечно.
Роняя в снег следы с копыт
Брел лось рога склонив застенчиво.
Куда я шел? - Махнул рукой.
Река - направо, лес - налево
И в небе голубом - покой.
Мешок заплечный бросив к дереву,
Я посох в землю вбил как клин
И вышиб из груди дилемму.
По руку правую - реки
Теченье, лес - по руку левую...
***
Тайны
Я знаю - тайны у людей
Сомнительного качества,
Я сам бы не хотел глядеть
На то - что ими прячется.
Другое дело - тайны гор,
Загадки океанные,
Земли и неба договор,
Пустынь секреты странные -
Я их открыть прошу давно,
Но, от людей в отличие,
Не тянет их болтать со мной
На темы чисто личные.
***
Мысль
По-разному мы извлекаем мысль:
Бывает, как звезду ее узрим
И вырываем из небесной выси;
Бывает, как козявку из ноздри;
Бывает даже, где-нибудь в буфете,
Глядим - лежит одна, хозяев нет,
Запишем аккуратно на салфетке,
И уберем подальше от котлет.
По-разному мы мысль извлекаем,
Когда легко, когда с большим трудом.
Но главное, чтоб не пришла такая,
С которой можно тронуться умом.
***
Грусть по Питеру
Я скучаю по Питеру.
Пусть не раз на бегу
Слезы ветер с щек вытер мне
На Невы берегу.
Пусть на скверных скамеечках
Я не раз замышлял
Проломить себе темечко
Или выпить мышьяк -
Я тоскую по Питеру,
Понимаю, что нет
Мне законней правителя,
Чем - на медном коне.
Погибаю без Питера,
Без дождливых недель,
Без шаверм и кондитерских,
Без полуденных стрельб.
***
Новый день
Солнце - оттиск золотой
На пергаменте небесном,
День заверен, но пустой -
Бланк событий, дум и действий.
И вольны мы выбирать,
Нам карт-бланш богами выдан,
Жить сегодня, как вчера
Или все прожить впервые.
Каждый день рождаться вновь
С новым знанием и силой -
Нам возможность подарила
Всевселенская любовь.
***
Проволока
Жизнь - стальная колючая проволока,
Ее в грудь мне воткнув, вытаскивают
Из спины, дни-шипы продергивая.
Вот такая судьба распрекрасная.
Было дело схватил пассатижи я,
Откусить ее к чертовой бабушке!
Только голосом сверху пристыжен был:
"В раскаленную бездну провалишься."
Что за меры у них не гуманные?
Непременно я должен помучиться!
И зачем меня в детстве обманывали?
Впереди, сынок, только лучшее!
***
Тихие
Люблю стихи я тихие,
Прислушайтесь-ка... Тсс...
Как будто в полночь тикают
Настенные часы.
Как будто дышит в трубку
Любимый человек.
Как будто зимним утром
Поскрипывает снег.
Как будто во всем мире
Не стало вдруг людей.
Стихи, и ты в квартире,
Ты, и стихи в тебе.
***
Плен
Прожил свободно в бочке Диоген,
И преклонялись перед ним цари,
Все потому, что настоящий плен
Бывает не снаружи, а - внутри
***
Строка
Одна строка - и все решится,
Одна строка - и ты король.
Ни том, ни повесть, ни страница, -
Одна строка - излечит боль.
Но не собрать ее по крохам,
Вытряхивая словари.
Колдуя, под житейский грохот,
Ее как зелье не сварить.
Она умеет затаиться
В с ума сводящей тишине,
И ждать того, кто за границу
Ума, шагнет на встречу к ней.
***
Остров
Мой остров с Лукоморьем схож,
Чудес там множество и все ж:..
Мой остров - мною обитаем,
Судьбой со всех сторон омыт.
На нем я знаю каждый камень,
Облазил все его холмы.
Затерян в Шумном океане
И мною густонаселен,
В себя Вселенную вмещая,
Как мал и беззащитен он.
Корабль вдали под парусами
Завидя, не всегда я жгу
На берегу костер сигнальный,
Не каждый я корабль жду.
Что есть на острове моем?
Давайте вместе обойдем.
Вот озеро! Воды хрустальной
Источник спрятан между скал.
Здесь помыслов моих купальня,
Души прозрачный идеал.
Там дальше, нависая грозно
Утес взирает далеко.
А я люблю смотреть на звезды,
Взобравшись ночью на него.
В дубовой роще в зной - прохлада.
Взгляните на театр теней.
Здесь мне за творчество в награду
Поет в рассветы соловей.
А черно-бурая лисица
Лисят по вечерам ко мне
Приводит, чтобы я о Принце
Им сказку почитал на пне.
Еще кукушка здесь гнездится.
Услышав раз мою строку,
Теперь мне вечностью грозится:
Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку.
Я вкратце описал свой остров,
Моих неизданных стишат
Слог был, наверно, пресен, постен...
Ну, этим - многие грешат.
***
Не был...
"Гладь чагравую Невы,
Морщит след плывущих чаек,
Фараоновы главы
Львиные тела венчают,
И река уносит боль...
Не был я несчастным... Не был.
Просто тучи над судьбой
Временно закрыли небо,
Просто временно мосты
Развели, и я напрасно
Сокрушался у черты...
Не был... Не был я несчастным...
Брошу, что есть силы, хлеб
В небо, чтоб взлетели птицы.
Птицам следует лететь,
Плавать птицам - не годится."
***
Прозрачный человек
На сквозь прозрачный человек
Живет обычной жизнью,
Но преломляется в нем свет
Как в многогранной призме.
Преображающий эффект
Всем виден очевидцам,
Насквозь прозрачный человек
Стал притчей во языцех.
За ним таскается толпа
Привыкшая к картинкам
К которым попросту слепа
Без тела невидимки.
Зевак вокруг него полно,
И человек прозрачный
Мечтает, что однажды он
И их переиначит.
***
Щелчок
Жизнь - течет,,
А смерть - щелчок.
Примеряюсь я напрасно
К вечной вспышке Бытия,
Мне - придётся - отсиять.
Но нисколько не ужасна
Окончательность моя.
И становятся вкусней -
Каждый час в любом из дней
Каждый вдох
И каждый "Ох",
Каждый "Эх" и каждый "Ух",
Каждый "Ах" и каждый "Ой" -
Если, поболтав с судьбой,
Понял, что испустишь дух,..
Память, зрение и слух.
***
Капли
"Льет дождь. Я думаю, не так ли
И с нами было, есть и будет?
Ведь также, падая, как капли
Мы отражаемся друг в друге,
И также, как они калечат
Себя о крыши и о стекла,
Мы разбиваемся о встречи
И расставания. В потоке,
Бегущем, шелестя, сквозь Время,
Мы тонем, и о прошлой жизни,
В воронках мутного теченья,
Напоминают только брызги.
И, в этой пенящейся массе,
Смешались мы неразличимо,
Лишь, выданный когда-то, паспорт
Хранит: фамилию и имя."
На память Торчинову Диме.
***
Собака души
О, поэтическое рвенье!
От напряженья лезет грыжа.
Но вот, приходит вдохновенье...
- Закрыв глаза я ясно вижу:
Как корчатся стереотипы
Под огненно-мохнатой лапой;
Я слышу стоны их и хрипы;
Я чувствую их жженный запах.
О, эта мука слаще счастья!
- Давить и жечь ригидных бесов,
И в их разорванные пасти
Швырять ошметки "старой песни".
О, Творчество! - Ты боль и нежность,
И очищение от мрака;
Души, бредущей в неизвестность,
Большая рыжая собака.
***
Счетовод невзгод
Я был когда-то счетоводом бед,
В событиях копаясь, как в бумажках,
Выискивал невзгод угрюмый след
И вписывал в таблицу жизни каждый.
Стал на спине расти уродский горб
Невидимый, но так невыносимо
Тяжел он становился, что мой лоб
Уже не поднимался к неба сини.
Однажды я, чтоб отдохнуть от дел
(для этого мне свежий воздух нужен),
Гулял и хмуро под ноги глядел,
Шел, безразлично наступая в лужи.
В прореху туч прорвался солнца луч
И отразился в зеркале асфальта,
И, как в замок неподходящий ключ,
Он в сердце мне вошел, и там остался.
С того-то дня и не узнать меня,
Печали арифметику забыл я.
И там, где рос невидимый изъян,
Теперь растут невидимые крылья.
***
Время
Как странно... - Годы в бег сорвались,
а дни уныло в гору поползли,
Как будто оборвались связи
Кружений двух движения Земли.
Но - нет, и календарь настенный
Не подтверждает версию мою,
Осталось все - закономерно,
И триста шестьдесят пять дней - в году.
Ну, разумеется, плюс-минус,
Год високосный тоже не усох.
И в Лету циферблат не сгинул,
И стрелки не замедлили часов.
Зачем же Время тянет жилы,
Клещами дней вцепившись в душу мне?
Наверно, что-то не сложилось,
Не так сложилось, может, - что больней.
Зачем сметаются годами,
Как крошки со стола, мои мечты?
Наверно, разочарований
Пожар сжигает за собой мосты.
***
Бабочка
"Кого свобода любит?" - я спросил
У бабочки, порхающей беспечно.
Она ответила: "Того, кто сил
Не пожалел, чтобы расправить плечи -
Как крылья, кокон разорвав тугой.
"Ты, человека, собственной породой
Измерила. - я возразил: - Другой,
чем ты, он наделен природой"
Взмахнула крыльями красавица,
С цветка перелетела на ладонь мне,
Сияла разноцветная пыльца,
Осев узорами на крыльях тонких.
"Подумай сам, наивный дурачок, -
Шепнула бабочка: - чем ты свободней,
Реки, что между берегов течет,
И, неизбежно, в океане тонет?"
Я слов ее не понял, но с тех пор,
Когда берусь бумагу рыть стихами,
Рву кокон, выбираясь на простор,
И поднимаюсь ввысь над берегами.
***
В городах
Все хорошо в устройстве городов,
Лишь слишком много, на квадратный метр,
Бесплодных дел и бестолковых слов,
И пустоты заполненной всем этим.
Протискиваясь в дебрях суеты,
Как допотопный плотоядный ящер,
Ловлю ноздрями запахи тщеты.
Не вымерший, но, все-таки, пропащий,
Ступаю осторожно, - как в Аду,
Среди теней, когда-то Алигьери
Кружил - среди прохожих я иду,
Которым воздалось уже по вере.
Никто не ахнет: "Динозавр идет!",
Не разглядит гиганта в щуплом теле,
А на ногу наступишь - заорет:
"Куда ты прешься, слон?! Глаза вспотели?!"
Но надо жить; мельчать, теряя вес;
И ждать, на красном свете светофора;
И, наклоняясь к выцветшей траве,
Щипать клыками с дефицитом фтора.
Все хорошо в устройстве городов,
Как в мясорубке - просто и надежно,
Лишь много дел, с которых нет плодов,
И мало слов, которым верить можно.
***
Яд апреля
Гранит не плачет никогда.
И только в сроки непогоды,
Дождей бесчувственных вода
Стекает с щек его холодных.
И я хочу гранитным стать,
Размякшую от влаги волю
Зажать и превратить в кристалл,
Крустрировать им сердце.
Солью
Сомнений, выпаренной в дни,
Когда меня рабы учили, -
То, что в душе закал хранит -
Разъето, и лишилось силы.
Лишь разум мой - каменотес,
Хранитель, еретик, алхимик -
Не проливает горьких слез,
И не тревожит душу ими.
Защиту, крепостной стеной,
Воздвиг он. Но сочится в щели
Вода, в которую, Весной,
Подсыпан сладкий яд апреля.
***
Ныряльщик
Я прыгнул в воду, там на дне
должны быть раковины. Жемчуг,
Среди людей, еще в цене,
И в благосклонности у женщин.
Я груз держал в руках, его
Предназначенье - мне облегчить
труд погруженья. Далеко
Был берег. Волн тугие плечи
Качали лодку на себе,
Меня веревка с ней связала
(В скупой ныряльщика судьбе -
и эта связь - не так уж мало).
Достигнув дна я стал - искать.
Метались рыб пугливых стайки
И водоросли из песка
Росли в зеленом полумраке.
Я девять раковин поднял,
Сложил в набедренную сумку
И, оттолкнувшись ото дна,
Поплыл наверх. Терзала мука
Грудь, вожделевшую вдохнуть
Смесь сдобренную кислородом.
И оказавшись наверху
Я в лодку влез покинув воду.
Вскрывал я створки - набралось
Жемчужин пять всего с улова.
Для дела требуется - горсть,
И надо прыгать в воду снова -
Чтоб ожерелье смастерить,
И дать торговцу на продажу.
А завтра, солнечной зари
Свет с небосклона вытрет сажу,
И вновь я в лодке поплыву
В туманную прохладу утра.
И небо выдохнет, зевнув,
Клубы густые перламутра.
***
В саду
В саду разбросанных камней,
Которых собирать - не мне
(мне их не сдвинуть),
Я рос вдыхая благодать
Пока не принялся гадать.
В изгибах линий
Избороздивших длань мою
Искал иную я судьбу.
Искал я даты
В расположеньи звонких звезд.
Я рисовал картину грез,
Раскинув карты.
И предначертанность звала
Чтоб, бросив все свои дела,
Я шел на встречу
Огням мерцающим вдали
Как неостывшие угли.
(вздохнет лишь вечер
сверканье их и ныне там).
В обетованные места
Мой путь завился.
Стоптал я много башмаков
Пока в саду из валунов
Не очутился.
***
День
Всходило Солнце. Меркли звезды.
День заворочался, и звуки
Засуетились. Черный воздух
Бледнел. Лицо закрыли руки,
Чтоб продолжался шепот ночи
Под этой обреченной маской.
Но день уже в окно хохочет
И ухищрения напрасны.
Свет заливает очевидность
Причастности к другому миру.
День глух и слеп, ему не стыдно -
Ночь выгнать из моей квартиры.
И я терплю его побывку,
Его вульгарные привычки,
Его фальшивую улыбку
И здравомысленные спичи.
Я балансирую на грани,
Но успокаивает ветер,
Качая шторы утром ранним:
"Не унывай - день тоже смертен."
***
Символ свободы
Я ищу в природе символ,
Означающий - свободу.
Он, наверное, красивый.
...впрочем, может и уродлив.
Он, должно быть, ловко спрятан.
В мире предопределений,
Где закономерность - свята,
Разумеется он пленник.
Может, он живет в глубинах
Мрачных впадин океана,
И ему до слез обидно.
...впрочем, может и приятно.
Как бы ни было, ищу я,
Как букашку энтомолог.
Время щупаю и, щурясь,
Всматриваюсь в каждый шорох.
Но зовет Природа-мама,
С биосферного балкона:
"Дима, кушать! Дима, дама!"
И я слушаюсь, покорно.
***
Дактилоскопия
Здесь кто-то на стекле
Оставил пальцем след -
Узор закрученный в спираль,
Обрывки линий.
Забывшись в тишине,
Я вижу как в окне -
Март превращается в февраль.
Сплелась картина:
Какой-то человек
Разглядывает снег,
И дышит на стекло, присев
На подоконник.
И водит бровью он
Как будто удивлен
Тому, что снег идет при всех
И не проходит.
И выдыхая пар -
"Когда же будет март?" -
Строкой сшивая горизонт,
Он пишет пальцем.
А может все не так,
И отпечаток - знак,
Того, что человек уйдет,
А Мир останется.
***
Весне привет!
Привет бессовестной весне!
С ландшафта сдернув одеяло,
Она нам город показала
Во всей спросоньевой красе.
И на неубранные клумбы
Смотреть без смеха невозможно.
Вот в чем секрет! А я-то думал -
Собаки рылись где? И кошки?
А женщины?! О это чудо!
Чуть столб термометра поднялся,
Долой шарфы, колготки, шубы!
Да будет - "mini"! К черту - "maxi"!
В живом животное проснулось.
Весна, спасибо! - Разбудила -
Сомнамбулу дворов и улиц.
Я не эстет, но это - мило.
***
Небо
Небо - в серой телогрейке,
Воздух - сдох, и все - противно.
Ну-ка, небо, мне налей-ка -
Я хочу напиться ливнем.
Доставай электроиглы,
Заори ядреным матом,
Прекрати мою погибель,
Применив дефибриллятор.
Небо!, грянь и вниз излейся,
Научи нас очищенью,
И очисть от наущений
Псевдоистин, квазиверсий.
Тем, что мнят себя тузами
В шкурных играх ойкумены,
Ты напомни - кто хозяин
в этом уголке Вселенной.
Смейся небо, бей в ладоши,
Душу вытряси из тела...
Душно... Где-то загремело...
Не поможет... Не поможет...
***
Тяжесть
Пустую породу я век добывал,
Весь век добывал... весь век добывал...
Спускался в проклятые штольни.
И вырос курганом в сторонке отвал...
В сторонке отвал... в сторонке отвал...
На диком некошеном поле.
Я свой самородок искал день за днем...
Искал день за днем... искал день за днем...
И в труд и в терпение верил.
Но что-то однажды случилось со мной...
Случилось со мной... случилось со мной...
Я вышел на поле. Лег в клевер.
И падали с неба звезда за звездой...
Звезда за звездой... звезда за звездой...
Стал жилой златою путь млечный.
И грудь замерла под моей бородой...
Седой бородой... седой бородой...
И тяжесть - оставила плечи...
***
Соль
Текут, не выливаясь в смыслы, мысли,
расправленной в печи мартена, сталью.
Висок подначивает: "Выстрел... Выстрел..."
И ноет сердце: "Стану... Стану... Стану..."
Но вольную не выпросишь у боли,
вцепившейся колючими клещами.
Поваренной, на рану, сыпет солью,
мне - повариха общепита - память.
И сны уже не те, что были раньше,
в них - гости зачастили с Того Света.
О, Смерть! - зачем ты одеяло тянешь?
О, Жизнь! - зачем ты позволяешь это?
***
Избушка на курьих ножках
Я - избушка на курьиных ножках,
Я сбежала от Бабы-Яги.
На трубе моей - черная кошка,
Под глазами - от влаги - круги.
Я бегу на лесную поляну,
Где цветы, и стрекозы, и еж.
На нее краем форточки гляну,
Ну а там хоть - к старухе под нож.
Возмущенно, вслед, ухает филин,
Волк добычу в траву уронил,
Выпь орет, истерично: - "Убили!"
Да убили! - Все лучшие дни.
Загубили невинную юность,
Пропиталась отравою плоть.
Но я задом теперь повернулась
И к Яге, и к туманам болот.
Я - избушка - сбежала из дома.
Перепрыгивая через пни,
Я бегу по костям бурелома,
Окровавились ступни мои.
Пусть закончится все драматично,
Пусть меня разберут на дрова,
Но поляну увижу я - лично,
И ромашек - вдохну - аромат.
***
Шум
Себя растрачивать и этим наполняться.
Ошибок пепел кочергой не ворошить.
Своей судьбой, как Небом Бог, распоряжаться.
Наделать шум в академической тиши.
Глядеть на Мир по-заговорщицки с прищуром.
Ежесекундно замышлять переворот.
Смахнув с доски и пешки и фигуры,
Ввязаться в драку и попасть в водоворот.
Стричь бороды неповоротливым мыслишкам.
Влюбиться в даму и кота поцеловать.
И другу рассказать о грандиозной книжке,
Которую необходимо прочитать.
Не забывать, что жизнь - короткое - бессмертье,
И после жизни будет то же, что и до.
Не стать письмом в нераспечатанном конверте,
Открыть, прочесть и разорвать, смеясь, его.
***
В песках
Сорок лет по день сей
По пустыне бреду.
Может я Моисей?
Может быть я верблюд?
Как оазис найти?
В череде миражей -
Не могу различить
Я реальность уже.
Сорок лет по пескам
Без дороги-пути.
Может быть я бархан?
Поле-перекати?
Воздух сух и горяч.
Без беды и потерь,
Без побед и удач -
Сорок зим - в пустоте.
***
С утра пораньше
Сходит ночь, как гематома.
Рано утром, тихо в окна
Бледный свет едва прокрался
И загадочные звуки
Проезжающих машин,
То нахлынут, то растают -
Просыпаются желанья:
Первым делом - никотин,
Дальше - кофе варят руки,
Голова еще летает.
День - набросок - полусоткан,
Он вчерашнего - потомок,
И поэтому остался,
Хоть с наследством, но без средств.
Освежается преданье,
В ванной восемь полотенц,
Заскрипела половица -
Коммуналка шевелится.
"С добрым утром! С добрым утром!"
Машет штора-сорванец.
***
Музей поэма вкратце
Входи! И трогай! И глазей!
Осталось все, как при хозяине.
Музей-квартира? Дом-музей?
Нет, нет - музей-воспоминание.
Зал первый - ранней чистоты.
Представлены: горшок и соска,
Букашка дивной красоты,
Каляки, и "зарубки" роста.
Второй - науки колыбель.
Тетради, прописи, и (нежно)
Три бутерброда - все в портфель.
И где-то умер некто - Брежнев.
Учился плохо - вон из рук.
И в поиске сокрытых истин,
Предав анафеме физ-ру,
Бежал в подвал, где гитаристы
Собрали школьное ВИА.
Баррэ, "Кино", и медиатор,
Ионика et cetera.
И, наконец-то - alma-mater!
Где выяснилось - я не глуп.
Сие меня не взволновало.
Гранита не разгрыз мой зуб,
Нашкрябал лишь инициалы.
Аспирантура! Боже мой!
Какие планы! Сколько лени.
Пять лет пустыни - за спиной,
Общага, бабы и пельмени.
Зал пятый - бедность, и поток
Идей припорошенных пеплом,
И коммуналки потолок,
И переход от пива к "крепким".
Шестой - прозрение и боль,
И понимание, что - лишний,
И пререкания с судьбой,
Которая тебя не слышит.
А дальше, дальше - ничего.
Смотритель закрывает двери.
Торчать здесь, по словам его,
Он сверхурочно не намерен.
***
Возня
Прихватило душу крепко,
Будто в сердце вбили кол.
Дайте срочно мне таблетку.
Черт с ним, сделайте укол!
Хирургически вмешайтесь!
Облучите, черт возьми!!!
Ну спасайте же! спасайте!
От хронической возни.
В небе белые халаты,
Наклонились надо мной,
Шепчут: "Совесть... Боль утраты...
Может кризис возрастной...
И наследственность плохая..."
Я кричу им: "Нет! Не то!"
Понимающе кивают,
Осенив меня крестом.
Небо сыпет снегом белым,
Погребенный в белизне,
Я кричу: "Ребята! Дело
Все - в хронической возне!"
***
Memento mori
Шарик лопнул, и обмяк
На полу ошметком.
Был живым четыре дня,
А теперь стал мертвым.
Нитка, что держала жизнь
В розовой личине,
Возле кактуса лежит
Вместе с пуповиной.
Лопнул шарик - не беда,
Всякое бывает.
Только, что ж, его судьба,
Так напоминает?
***
Недуг
Я заболел давно мечтами,
Недуг мой близкие бранят.
Но даже время - врач упрямый,
Рукой махнуло на меня.
Неизлечимый фантазер -
Богач - внутри и голь -снаружи,
Я вижу тысячу озер
В одной полузамерзшей луже.
Над снегом, облетевший куст -
На белом - черный иероглиф,
Мне говорит: "Я так уродлив,
Что, право, завтра удавлюсь!"
Но врет, дитя прекрасной Флоры,
Я с ним знаком не первый год,
Он в мае снова расцветет,
Забыв про эти разговоры.
Вот так мечтами я болею...
А может это просто блажь -
С натуры питерской аллеи,
Писать юпитерский пейзаж.
***
Йоги
Пряча тощие тела
В том - в чем мама родила,
В крендель складывая ноги,
Тень щадящую презрев,
Под индийским солнцем, йоги
входят в транс, душой прозрев.
Испаряются тревоги,
Словно лужи на дороге.
Время стало ни причем.
Воспарив над плотью бренной,
Йоги, теннисным мячом,
Поскакали по вселенной.
***
Котелок
Я надеваю желтый котелок,
Чтоб, в этот век и в это время года,
Быть неуместным хоть немного
И хоть немного быть не в срок.
Конечно - глупая затея,
И вряд ли изменить сумеет
Потертый головной убор
Судьбы бесхитростный узор.
Нет! Не сумеет! Ну и пусть,
А я надену и вернусь,
Как солнце, в желтом котелке,
Взойду в рассветном далеке.
Ведь там, под этой старой шляпой,
Играет детство на веранде,
И пес пожать дает мне лапу -
По дружбе, а не по команде.
Я надеваю желтый котелок
И стаей, разноцветные картинки,
Влетают в мой убогий уголок.
Но ждут, в прихожей - черные ботинки.
***
Обрыв
Зачем печалится обрыв
Склонив тяжелый лоб над морем?
В его окаменевшем взоре
Застыл отчаянья порыв.
Его подножье точат волны,
Они беспечны и свободны,
И дразнят хмурую кручину.
А он и сам бы рад - в пучину.
Да крепко держит материк,
На волю отпускать не хочет.
Вот почему обрыв поник.
...А волны все - подножье точат...
Пройдут приливы и отливы,
И бросится обрыв с обрыва.
Ему взирая вслед, другой
Обрыв склонится над водой.
***
Хаос
Тягучесть содержаний, хрупкость форм,
Продольность жизни, смерти поперечность -
Трехсотшестидесятиградусным углом
Развернуты и выброшены в вечность.
Лакает звуки ослепленный слух;
И зрение оглохло от фотонов;
Теряя скорость Белый Свет потух;
И в океане пузыри, как камни, тонут;
И, как по швам, трещит зеленый цвет;
Оранжевый - горчит и шепелявит;
Земля закуталась в трансцендентальный плед;
На соль-диез - бекар, морально, давит.
Ботинки, наступая на паркет,
Язык, литературно, показали.
Из хаоса - рождается Поэт,
И для порядка - формируется Прозаик.
***
Спины
Нет, одиночество не стены,
Не тишина, не кислый сплин,
Не перерезанные вены,
А - спины,.. миллиарды спин...
Когда на стон, на вой, на вопль
Жильцы провинций и столиц
Вдруг обернутся - ты умолкнешь,
Увидев спины вместо лиц.
В альбоме старом смотришь фото
И вспоминаешь имена,
Но с губ слетает только шепот:
- Спина... Спина... Спина... Спина...
Так тесно, что не протолкнуться
Мне в одиночестве моем -
Кольцо сжимая спины гнутся,
Грудь выгибая колесом.
***
Казнь
Бывает так - услышишь за спиной
Команду хладнокровную: "Товсь! Целься!"
И будущее встанет вдруг стеной,
И заколотится безумно сердце.
Замрешь. "Сейчас исполнят приговор.
Меня?! За что?! Да как они могли?!"
И долго, как ненужный разговор,
Протянется коротенькое: "Пли!"
Вздохнешь. Подумаешь: "Какой дурак!
Ну что перепугался ты как заяц?!"
Дрожь пальцев спрячешь поскорей в кулак,
Шагнув, почувствуешь, что отползаешь.
И жизнь идет к расстрелу от расстрела.
И, вздрагивая каждый раз от страха,
Не понимаешь, что на самом деле
Стал сам себе и палачом и плахой.
***
Ты спишь...
Ты спишь. Окно открыто настежь.
Касаясь вьющихся волос,
Уже с ума сошел от счастья,
Влюбленный ветер. Он принес
Тебе цветов благоуханье.
От ветреной своей любви
Смущаясь, сбившемся дыханьем
Он занавеску теребит.
Задел трюмо и скрипнул дверью,
Бодлера томик полистал,
Смахнул с колоды даму черви
И подлетел к твоим устам.
Рассвет. Окно открыто настежь.
Тебя прохладой разбудив,
Шепнул влюбленный ветер: "Здравствуй."
И умер на твоей груди.
***
Тамтам
Среди знакомых и случайных лиц,
Серьезных, улыбающихся, грустных,
Как много вижу я самоубийц.
Себя убивших. Без себя живущих.
На них печать, как трупное пятно,
Настырно выступает сквозь румянец.
Но главный, этих мертвецов, симптом -
Безумный, дикий, ритуальный танец.
Гремит тамтам, они сошлись толпой,
То вскинут руки и присядут вместе,
То бьют о землю голою стопой
И, как волчки, вращаются на месте.
Тамтам гремит
И не умолкнет,
И слышен ритм
Живым и мертвым.
Тамтам толпы, тамтам ее традиций,
В экстазе корчатся самоубийцы.
И если в сердце примешь эти звуки -
Сам на себя, и ты, наложишь руки.
***
Отель
Четырехзвездочный отель,
Ни то, ни се, как говорится.
Фойе, ресепшн, бар, коктейль,
Туризматические лица.
Я здесь четырнадцатый день
От ежедневности скрываюсь.
На завтрак - просыпаться лень,
На ужин - денег не хватает.
Владелец - толстенький еврей,
Улыбку носит, словно блюдо
Официант. Из-под бровей
Блестит - " да, видел вас в гробу я".
Здесь вечно временный приют.
Меня неоднозначность - манит.
Я - гость, обыкновенный, тут,
И здесь я, сам себе, - хозяин.
***
Бестселлер
Скрипит с утра от недовольства снег.
Я оставляю, собственной подошвой,
На тротуаре безымянный след.
На тротуаре, все-таки - не в прошлом.
Ботинки, шапка, пуховик и шарф
От холода спасают, в непогоду.
Как паровоз я выдыхаю пар.
Маршрут мой, как железная дорога -
Проложен рельсами из пункта в пункт
И мерит, пройденное расстоянье,
Столбами убегающих секунд.
Но, можно постоять, в самообмане.
И можно снять художественный фильм,
Взяв в операторы хрусталик глаза.
И навсегда убрать его в архив -
Бестселлер без проката и показа.
***
Еще живут...
Еще живут на свете существа,
Которые - разумны и крылаты.
На нас похожи - тоже без хвоста,
Прямоходящи, но сутуловаты.
Им тяжело - зовет их высота,
Но лед бескрайний ослепил глаза им,
Потрескивая, крепнет мерзлота,
В которую они живьем вмерзают.
Их век ушел. А был ли этот век?!
Они всегда - живут поодиночке,
И вымирают. Позже, человек
Находит их - застывших между строчек.
***
жар
В воду бурой реки старый слон
Опустил гуттаперчевый хобот;
И расправил, в дали, горизонт
Дуги крыльев по стороны обе
Наконечника трассы-стрелы.
Жар расплавил прямую реальность.
Баобаб тенью куст зацепил,
И расплылись квадраты в овальность.
Начинался тропический день.
Обезьяны чесали затылки,
Поборов самодержскую лень,
Лев зевнул и уселся с ухмылкой.
Поднялась рыжеватая пыль,
Стадо буйволов взбило саванну.
Безразлично застыл крокодил.
Попугай прилетел на лиану.
Отступил, на полшага назад,
От мольберта небритый художник.
Посмотрел за окно: в снегопад,
в обреченность домов и прохожих...
***
Сегодня утром
Сегодня утром снег пошел.
Не хлопьями, а порошком.
Пошел без видимых причин,
На плечи женщин и мужчин,
Припудрил улицу и двор,
И окон завуалил взор.
И выдал мне один секрет -
Что и на небе мира нет,
Что и на небе каждый год
Случается переворот,
...и снег идет.
***
не бросай
Ангел, где ты пропадал?!
Девять лет семь месяцев?!
Я концы чуть не отдал!
Что за безответственность?!
Посмотри, я весь в рванье
И душа вся в инее!
Обними меня скорей
Золотыми крыльями!
Ангел, ты меня прости.
Я ведь помню... помню,
Как уйти тебя просил,
Глядя исподлобья.
Ангел, больше не бросай,
Без тебя мне трудно.
Не могу я больше - сам,
Мой хранитель блудный.
***
Катарсис
Тот бег. Зачем он был мне нужен?
Позвало что тогда меня,
За дверь, под снегопад и в стужу,
В конце декабрьского дня?
Меня разглядывали лица
Из отражений трех зеркал.
Я думал: "Надо бы побриться...
Седею... Прыщик... Исхудал..."
Я ужин разогрел, разделся,
Взял книгу с полки почитать.
Но, что-то покачнулось в сердце,
Позвало что-то прочь бежать.
Оно меня подговорило,
Как арестанта на побег,
Бежать, пока остались силы,
Бежать, как на свободу, в снег.
И я бежал. По тратуарам,
К Неве, через Дворцовый мост.
Я выбежал на Невский старый
И растянулся во весь рост.
Упал на лед. Ловил снежинки
Ресницами опухших век.
"Вот так и жить бы... Так и жить бы..." -
Пульсировало в голове -
"Навстречу пуху подниматься...
И падать, падать в небеса..."
Лежал в бреду. Зубами клацал.
Услышал чьи-то голоса.
"Напился что ли?", "Обкололся!"
"Вам плохо?", "Может вам помочь?"
"Не загораживайте солнце." -
Сказал я, несмотря на ночь,
И встал. От снега отряхнулся.
Поймал маршрутку, и домой
Я, как в сознание, вернулся.
Вернулся, но уже иной.
Я сел, невыносимым грузом,
На выдержавший табурет.
Отполированные пуза
Кастрюль, стоявших на плите,
Похабно корчили гримасы.
Душило, запахом котлет.
А я шептал: "Я спасся, спасся...
Я снова жив...Былого нет..."
***
Неподалеку
В полупрозрачном одеяньи,
Смеясь над глупостью ханжи, -
Как девушка - ждет час свиданья,
И перед зеркалом кружит -
Земля кружится перед солнцем.
И глаз не могут отвести
Ее давнишние знакомцы,
Готовые с орбит сойти,
Чтоб только стать чуть-чуть поближе.
Что ни планета - то жених.
Какая сила ими движет?
И, что удерживает их?
Лишь постаревшая Венера,
Вздохнув, поправит свой парик.
Ведь было время, кавалеры -
К ней рвались - сердце покорить.
Земля сегодня королева
На галактическом балу.
Шлет справа Марс, Меркурий слева
Шлет - безвоздушный поцелуй.
***
На ветер
Промотаю свою жизнь,
Выброшу на ветер.
Для чего сидеть тужить,
Если счастья нету?!
Если все на свете тлен -
Лгать себе не надо -
И моих веществ обмен
Кончится распадом.
А, пока есть голова,
Руки, ноги, тело,
Выжгу жизнь свою дотла
И развеюсь пеплом.
Ну а, если даст Природа,
Я вернусь, как время года.
Птицей в небо, рыбой в реку.
Ну, а Бог даст - человеком.
***
Я вижу так
Скатились утро, полдень, вечер,
Как капли по стеклу окна.
Уж тень Земли Луну калечит,
А мне, чего-то, не до сна.
Я дым вдыхаю сигаретный,
Пью кофе. Я давно нашел -
Что для сердечной мышцы вредно,
Для сердца - очень хорошо.
Бессонницей я не страдаю,
А наслаждаюсь, каждый раз.
Она, как дева молодая -
Всю ночь, мне не сомкнуть с ней глаз.
Она расскажет мне, что волны
Совсем не любят Океан.
И их, характер непокорный
Несет к запретным берегам.
Она мне Тишину покажет.
Высмеивая ремесло,
Мне Тишина поэму свяжет,
Из пряжи несказанных слов.
Икру осетр небесный мечет,
Икринки разыскрили мрак.
И пусть мне Физика перечит,
Я, этой ночью, вижу так.
***
Дом
Укутаюсь в остаток дня,
Присев у старого камина,
В котором нет давно огня,
Как нету veritas in vino.
Здесь полтораста лет назад
Вельможа жил - гласит преданье.
Однажды дом пошел в заклад,
И начались его скитанья.
Он в руки цепкие попал
Сомнительного нувориша,
Набился винами подвал,
Но шибко прохудилась крыша.
Потом наследовал его
Неунывающий повеса,
Тому - адамово ребро,
Все, заменило, интересы.
Но крышу, впрочем, починил.
Хозяин весел был, с визитом,
Его весь город посетил.
И на дуэле, был убит он.
Затем какой-то фабрикант
Вложил в недвижимость доходы.
Дом под присмотром старика
Жил до семнадцатого года.
А там, отдел НКВД
В нем разместил столы и лампы.
Бубнил колодец - "Быть беде"
Вороны каркали - "Пропал ты"
У стен есть уши и глаза,
У дома сердце есть и память.
Дом много мог бы рассказать,
Не будь он обделен устами.
Дом пережил фашистский плен.
Работал год библиотекой.
Ах, сколько было перемен!
Почище, чем у человека.
Что, старина, идешь под снос?
Давай, простимся у камина.
Я, вот - немного дров принес.
Березовых... Твоих любимых.
***
Что прошлое?
Что прошлое? Всего лишь тень,
Отброшенная мирозданьем;
Лишь силуэт ушедших дней;
Лишь отпечаток в подсознаньи;
Под слоем пыли реквизит,
Забытых сценой, представлений;
И каменеющих мгновений,
Растущий в бездне, сталагмит;
Плен, из которого сбежать,
Не в силах ни один проныра.
А настоящее? Межа.
Две вечности деля пунктиром,
Оно, что будет с тем, что было
Соединяет тем, что есть.
И кажется, глаза открыла
Вселенная, сейчас и здесь.
***