Аннотация: Опубликовано в сборнике АСТ "Фантастика 2008"
Прогулка
Антон Палыч, прогуливаясь по бульвару, зашел в магазин.
- Чего изволите? - стараясь дышать в другую сторону, спросил помятый приказчик.
- Отмерьте-ка мне, милейший, три аршина счастья, детишек повеселее пару рулонов. А еще... - Антон Палыч стыдливо приложил ладошку ко рту, - куртизанку по выкройке 90-60-90.
- Не извольте беспокоиться, Антон Палыч. Все сделаем в лучшем виде. - Приказчик обнажил ровные желтые зубы и полез под прилавок.
"Все-таки приятно, когда все такое удобное", - вдохнув запах свежего газетного утра пятью минутами позже, подумал Антона Палыч. Рулоны с детьми ровно грели сердце и печень.
Сон Веры Павловны
И снится Вере Павловне такой сон. Будто идут они с соседом Антоном Палычем по глянцевому бульвару. Вокруг белым-бело, снежок скрипит под сапожком, заходящее солнышко ласкает глаз - в общем, благодать. И вдруг поворачивается к ней Антон Палыч, да и говорит: "А что это вы третьего дня, любезная, свой дом поутру не свернули в трубочку? Я ж хотел проехать, а ни в какую. Пришлось править насквозь. Так что не надо было из будуара кричать, что вы не одеты". А сам смеется, словно кот, и как за бочок щипанет.
Ну Вера Павловна тут же и проснулась.
За окном настойчиво билась в стекло заплаканная ива. Под полом шуршали библиотечные мыши.
"Свят свят, - перекрестилась Вера Павловна на образ. - Приснится же такое. Кареты, что могут сквозь бумагу ездить..."
Новости
Антон Палыч откушал водочки, хрустнул огурчиком и посмотрел на жену.
Софья Абрикосовна, обмахиваясь веером виде камбалы, читала телевизор.
- И что сейчас, Софья Абрикосовна, в мире-то происходит?
- Ох , Антон Палыч, сплошное бесстыдство. Вот в колонке СИД рассказывают, что намедни в мавританском городе Парижу снова беспорядки штудиусов. Подожгли памятник генералу Ля-голю. В Баварии ураган краски. Службы восстанавливают заголовки домов. А вот еще любопытное. Ацтеки выразили ноту протеста нашему консулу в связи с дрейфом в сторону империи куска Аляски.
- Кроме политике что-с интересного?
- В романе с продолжением-с "Усадьба-2", что на Нитро-полосе, передают, что
у крепостной Осташко снова амуры с барином Степаном. На первом развороте концерт заморских скоморохов "Картонника". Все патлатые, вылитые диаволы с картины Страшного суда!
- Одно бесстыдство, - сокрушенно вздохнул Антон Палыч. - Корректора на них нет.
Охота
Антон Палыч любил охоту. Осенью, когда стаи бумажных журавликов подавались на юг, он выезжал в свое поместье и охотился на газетных уток. А когда удача к нему была особенно благосклонна, Антону Палычу удавалось настрелять отличных чернильных куропаток.
Дуэль
- Вы невежа, сударь! - Перчатка Антона Палыча с хрустом заехала гусару по щеке.
Тот, опалив обидчика взглядом, положил руку на саблю.
- Что ж, милейший, сколько угодно. Я вынужден потребовать у вас сатисфакции. Немедленно.
Антон Палыч побледнел, но взгляда не опустил. Сказать по чести, к этому шло весь вечер. Сначала гусаришка наступил Антону Палычу на ногу, затем вылил бокал вина прямо под ноги Софье Абрикосовне и наконец - верх бестактности! - на ее справедливое замечание о необходимости извиниться подлец пробурчал: "Дура, курсивом набитая".
От такого любой благородный человек взялся бы за перчатку.
- Я к вашим услугам, - сухо отвесил поклон Антон Палыч. - Выбор оружия за вами.
Гусар смерил пронзительным взглядом худую фигуру противника, словно снимая мерку для гроба.
- Пистолеты. У меня как раз в седельных сумках завалялась пара добрых французских пистолей.
- Что ж, отлично, господин как-вас-там...
- Ландо. Петр Ландо. Думаю, вам стоит запомнить имя человека, который пустит пулю вам в лоб.
- Вы подлец, сударь, но я уже повторяюсь. Мне кажется, довольно болтовни.
На том и порешили. Гости гурьбой высыпали в зимний сад, секунданты быстро расчистили площадку. Петр Иванович, лучший друг Антона Палыча, проверил пистолеты.
- К барьеру! - крикнул молодой корнет, секундант Ландо.
Нервничая, Антон Палыч сжевал кусок промокашки. Красная, как кровь, луна вынырнула за спиной гусара. "Плохая примета. Хорошо б - для него", - подумал Антон Палыч.
- Сходитесь! - От сорвавшегося голоса корнета с берез слетал снег.
Антон Палыч, видя лишь голубые глаза на меловом лице Ландо, сделал три шага. Пуля скользнула изо рта в дуло, сухо щелкнул курок.
Гусар вскрикнул и осел на снег. У него во лбу плевком застыл кусок промокашки.
Мода
- А слыхали ли вы про новую столичную моду, господа? - раскуривая трубку в традиционном пятничном салоне, спросил у присутствующих Антон Палыч. - Многие странные личности стали придумывать себе писателей. Так, некий убивец Раскольников взяв в соавторы Алексея Карамазова, намыслил историю о господине Достоевском. А сосед наш Чацкий поведал о Грибоедове.
- Это что, - раскидывая карты для виста, хмыкнул Герман. - Вон мне помещик один болтал, что обычный пескарь тоже выкинул подобную штуку. Да и имя писаке такое придумал, хоть за животики держись. Салтыков-Щедрин!
Концерт
В Большом была премьера. Давали концерт для стила с оркестром. Среди публики присутствовали два генерала и один козырной туз.
Антон Палыч, глядя на последнего, подосадовал, что не взял свой картонный цилиндр. Но тут выключили свет, и перфоманс начался.
На сцену вышел дирижер, музыканты перед огромным белым листом ватмана достали перья. Легкий взмах палочки - и в очи зрителей полились божественные ноты музыки.
Конец света
Ветер рвал крыши с домов и уносил к заливу. Антон Палыч, придерживая шляпу, мелко перекрестился и забежал в переулок. При взгляде на разгул стихии невольно вспоминались предостережения батюшки: "Спасется лишь тот, кто верует и отринет Объем при жизни. И обретет он царство небесное. Покайтесь, грешники, дабы миновало вас плоскодушие и плоскосердие. Ибо зрю я - последние дни наступают. Предпечатные".
Мимо, грустно мыча, пролетела корова.
- Ох, ох, что делается, - запричитал Антон Палыч. - Господи, спаси и помилуй.
А в предвечернем небе уже опускался пресс печатного станка.