Мы поехали всей семьей в старый дом. К нашему удивлению, он совсем не подвергся грабежу мародеров: дом, заборы были целы. Сколько раз я думал, что от него не осталось и следа. Мы собрали фрукты и овощи с огорода. Мы разложили привезенную с собой посуду. Пришли некоторые наши соседи. Мы кушали, потом убрали грязную посуду.
Я отправил жену с детьми домой. Сам остался до вечера. Я намеревался вернуться вечерним автобусом. Я зашел в дом и лег спать, поставив будильник на телефоне. Спал я не долго, только два-три часа. Мне надо уходить, закрыть дверь.
Но открыв дверь, я вижу, что началась ядерная война. На улице уже холодно от наступающей ядерной зимы. Кругом валяются обугленные балки, поленья, тлеющие предметы обихода. Дом уцелел, это меня удивило, он еще меня защищал от вредного холода и радиации. Моя семья уже, наверное, в квартире. Мне туда не доехать, надо переехать через большую реку, уцелел ли мост. Кроме того все кругом остывает. Мне не преодолеть в легкой одежде дорогу в пятьдесят километров уже при существующем холоде. Кроме того трудно предположить, как на меня воздействует радиация. Жаль, за все это надо бы кого-то поругать. Но нет и государства. Умирающие люди, где-то, наверно, забились. Если они еще есть. Пожары выжгли строения. Дров у меня нет, да и печь слегка разрушена, я вынул чугунные дверцы, они у меня в квартире. Они память о моем детстве. Я в своем бессознательном детстве всматривался в чугунные рисунки и буквы.
Через какое-то время я умру от холода или от чего-то другого, понять которое у меня нет опыта. Жена далеко, мне очень жаль, мы всегда что-то решали вместе. Хотя решение у умирания всегда конечный результат - смерть. Мы могли бы этому придать вид решения какой-то проблемы, наполнить последовательностью, оттого какое-то время совершать плодотворную деятельность. Я даже не знаю, насколько далеко находилась квартира от эпицентра взрывов. В любом случае я тут один в остывающем доме.
Может, стоит ускорить процесс. Может, не стоит. Может, есть способы выжить. В фильмах это происходит и бывает благоприятный исход. Но это происходит со мной и сейчас. В некотором роде я могу влиять на эти события. Я могу, например, не выходить из дому, это продлит мою жизнь, на этом мое влияние на события кончаются. И еще я могу выключить себя, воспринимающего события, может, последнего человека, воспринимающего события. В том, что я без семьи, есть и преимущества, мне не надо что-то предпринимать, чтоб оправдать надежды от меня зависящих людей. Мое сознание уже понимает, что происходит процесс умирания. Оно еще не решило, бороться или укоротить время жизни, да и у произошедшего нет обратного хода.