Питер и Алессия хотели устроить скромную домашнюю церемонию в кругу самых близких друзей, однако по традиции о предстоящем событии требовалось известить местное дворянство и город. Но подошло время поста, и венчание пришлось отложить до Рождества, зато у них был почти месяц на подготовку церемонии и торжества.
Граф де Монтель поневоле стал известной личностью не только в южных провинциях, но и при королевском дворе. Конечно же, все помнили его противостояние с губернатором де Шевриером, экипировку трофейными средствами целого полка беарнцев де Граммона, самоотверженную помощь графа во время страшного наводнения, и наделавшую столько шума странную историю его мнимой смерти и погребения. Также, разумеется, не забыли его неслыханную дерзость, едкий памфлет, обращенный против самой мадам де Ментенон, и ее удивительную милость к графу, о которой тут же стало известно, словно она из Парижа прилетела на крыльях. Такие вещи не забываются, и для репутации человека они равны незримой высшей награде. Вероятно, поэтому в имение Монтель зачастили с визитами и поздравлениями не только местные дворяне и члены магистрата, но даже некоторые более высокопоставленные особы.
Принимая во внимание всё это, решение графа венчаться в домашней часовне, а не в кафедральном соборе, было воспринято с некоторым недоумением. Злые языки поговаривали, что граф после своей мнимой смерти бывал немного странен, хотя он и раньше не отличался почтением к традициям. Однако некоторые думали, что он решил сэкономить на церемонии, поскольку был на грани разорения и скрывал это. Но самые проницательные считали, что граф выбрал домашнюю капеллу, чтобы в соборе не проходить длинный путь от входа до алтаря и лишний раз не демонстрировать свою хромоту. Хотя ранения у мужчины всегда воспринимались как свидетельство его доблести, дамы сокрушались, что красавец граф теперь с таким заметным изъяном. Тем не менее, все они были согласны, что при этом он ничуть не потерял своего прежнего шарма и обаяния.
Обсуждался и более важный предмет брачного союза графа де Монтеля. Тулузское дворянство и даже некоторые его друзья сожалели, что граф де Монтель не нашел себе достойную партию среди именитой местной аристократии. Бесспорно, Алессия Корнари ди Фьерро была прелестна и полна достоинств, однако она не могла похвастаться знатностью рода. Обедневшая фамилия, без какого-либо влияния и положения - об этом тотчас узнали. Лорд Гальтон, несомненно, мог бы составить себе гораздо более выгодную и блестящую партию. Некоторые здравомыслящие дворяне полагали, что де Монтель был достоин породниться любым из славных семейств их края, и благодаря этому занять более высокое положение в обществе. Но, разумеется, никто не посмел бы сказать это ему в лицо, постольку все видели, до какой степени он влюблен в свою невесту.
После отставки де Шевриера, незадолго до исчезновения графа, в Тулузу прибыли из Парижа новые должностные лица, призванные управлять провинцией от имени короля и желающие заручиться поддержкой дворян этого неспокойного вольного края. Имя графа де Монтеля было известно, а его предстоящая свадьба давала повод познакомиться с ним поближе. Поэтому его дом удостоил своим посещением не кто иной, как новый вице-губернатор, маркиз де Бельи. Преисполненный собственного достоинства вельможа преклонных лет, большой модник в огромном аллонже и на красных каблуках, он, по сути, был отправлен в провинцию в почетную ссылку за то, что неосторожно высказался о некоем достойном прелате, любимце госпожи де Ментенон.
Господин де Бельи была фигура важная, однако, все же несколько декоративная. Гораздо интереснее и значительнее показался графу его скромный спутник, интендант провинции барон де Монклар. Этот с виду невзрачный сутулый человек в сером скорее походил на буржуа средней руки, чем на вельможу и королевского чиновника. Он явно копировал манеры и стиль великого Кольбера, чьим большим поклонником являлся. Это немного позабавило графа, отметившего, однако, его ум, просвещенность и стремление к преобразованиям в провинции. Господин де Монклар живо интересовался производством духов и долго расспрашивал графа о его занятиях этим делом, предполагая, что Тулуза со временем может стать в этом соперницей Граса.
- Это вряд ли возможно, сударь, - возражал граф с мягкой улыбкой. - Погода здесь из-за влажности и частых дождей не совсем для этого подходит - нежные лепестки цветов сложно подвялить, они моментально портятся. Кроме того, выпасы, кукурузные поля и виноградники, которыми покрыта эта земля, никогда не уступят свое место цветам-эфироносам. Согласитесь, сударь, пища и вино для всех гораздо большее богатство. А духи - просто моя забава и приятное развлечение, порой приносящее некоторый доход.
- Но в свое время здесь были целые поля цветов - вайды! Пастель красильщиков принесла богатство и славу этому городу вслед за Амьеном ! - возражал интендант с азартом новоиспеченного дельца. - Что мешает высаживать подходящие эфироносы на неудобьях?
- На своих землях я так и сделал, сударь. Есть растения, у которых в дело идут не цветы, а листья. Это, например, пачули, розмарин, шалфей, можжевельник, и некоторые другие. Но ставить дело на широкую ногу я не вижу смысла - жаль отбирать горные луга с сочной травой у овец и коров, дающих такой превосходный сыр. Не правда ли, господин барон? Да и крестьян разорять негоже, иначе они могут выйти на большую дорогу с дубинкой или "кропилом" . Кому же это было бы выгодно!
Разумеется, барон де Монклар не мог с этим поспорить.
- Мне нравится ваш деловой взгляд на вещи, дорогой граф, - сказал он тихо, когда они на несколько минут покинули гостей для приватного разговора. - Я вижу, вы человек передового ума. Не то что все эти родовитые дворяне, которые только и умеют, что кичиться своим старинным гербом и жить на подачки короля!.. Нет, я вовсе не хочу сказать, что ваш род менее древний, любезный лорд Гальтон. Конечно же, я навёл справки. И не поверите, даже удивился вашей скромности. Но если вы желаете не упоминать здесь о ваших английских корнях - это ваше право, дорогой граф, тут я умолкаю...
Однако особый настороженный интерес Питера вызвал посетивший их дом новый начальник полиции - граф Рене де Ла Мар, еще довольно молодой человек с жесткой улыбкой на тонких губах и с едва заметной милой картавостью, делавшую его речь обманчиво мягкой. Он был уверен в себе, снисходительно-любезен с дамами, а его красивые голубые глаза смотрели с острым прищуром. В этих глазах Питер заметил настороживший его холодный свинцовый блеск, не обещавший ничего доброго.
Де Ла Мар был женат, однако прибыл в Тулузу, к месту его службы, один. Ходили слухи, что его притязательная и капризная жена не пожелала последовать за супругом в провинцию, а осталась в Париже. Она могла себе это позволить, поскольку имела значительное независимое состояние и более высокое положение - она состояла фрейлиной при так называемом Малом дворе Филиппа II Орлеанского.
Между тем господин де Ла Мар удивил и покорил Алессию своим пристрастием к выращиванию садовых лилий и увлеченными рассказами о них. Однако начальник полиции с воодушевлением занимался не только разведением лилий, но и жестокими карательными экспедициями против камизаров . Он был в чине капитана и имел четкие предписания из Парижа от генерал-лейтенанта полиции маркиза д`Арженсона. Но капитан де Ла Мар по собственной склонности характера расширял и дополнял эти предписания безжалостными казнями смутьянов и фанатиков, как официально именовались восставшие гугеноты Севенн.
Старый знакомый Питера аббат де Легаль, секретарь архиепископа Тулузского, ставший теперь его правой рукой, навестил графа по старой дружбе. Молодой аббат явно был опечален тем, что первая жена графа донья Маргарита навсегда покинула эти края. Он часто вспоминал ее прекрасные черные глаза и их летние беседы в садовом гроте... Разумеется, аббат не упоминал об этой даме в разговорах с графом, однако эти воспоминания вполне ясно читались в его грустных газах...
Как бы то ни было, у иезуитов интерес к личности графа возобновился с его возвращением. Памятуя о его прошлой вражде с Орденом, подозрениях в альбигойстве и дружбе с тайными катарами, было решено продолжить наблюдение за ним. Кроме того, в Испании против графа были выдвинуты вполне серьезные обвинения в связях с некими нечистыми духами. И пока что никто этих обвинений не опроверг. В резиденции отцов-иезуитов в Мон-Луи аббату де Легалю вновь было поручено наблюдать за деятельностью графа де Монтеля и образом его мыслей. И поручено не кем иным, а самим отцом Лашезом, многолетним духовником короля, ярым поборником чистоты католической веры.
*
Граф принимал высоких гостей с изысканной учтивостью и, подчиняясь этикету, пригласил их на предстоящую свадебную церемонию.
- Алесси, ничего не поделаешь, дорогая, положение обязывает, - говорил он с видимым сожалением. - Формальности тут неизбежны. Я совершенно не знаю всех этих новых персон, а стоило бы познакомиться с ними поближе. На будущее. Надеюсь, эти люди, не испортят нам праздничного настроения. Но ты заметила, как нежно смотрел на тебя этот полицейский щеголь де Ла Мар? Остерегайся этих столичных галантов, моя девочка.
- О, неужели ты ревнуешь, милый? Я не встречала мужчины достойнее и лучше тебя!.. А граф де Ла Мар просто был любезен. Хотя мне показалось, он относится к дамам чуть свысока. Но что удивительно - он обожает лилии!
- Лилии? Не иначе, как лилии на гербе Бурбонов, - усмехнулся Питер. - Алесси, пусть тебя не вводит в заблуждение любезность этих парижан. В ней больше лицемерия, чем искренности, и это то, что я ненавижу в людях больше всего. Однако ничего не поделаешь, придется их принимать.
- Знаешь, амато, я неуютно себя чувствую со всеми этими важными господами. Я не привыкла вращаться в таких кругах. Было бы проще и спокойнее, если бы мы обвенчались тайно, мой милый, без всяких церемоний и хлопот!
- Верно. Однако это не укрепило бы наше положение в свете, дольче. Раньше я очень мало заботился об этом, но последние события заставили меня, по крайней мере, учитывать присутствие общества. Приобретая там авторитет и вес, имея его поддержку, гораздо проще что-то менять к лучшему в нашей жизни. Да и для наших детей это будет полезно... Кстати, говоря об обществе: расследование моего дела всё еще продолжается, и, как мне говорили, оно близится к завершению.
- Интересно было бы узнать его результаты.
- Надеюсь, мы скоро их узнаем.
- Марио... Понимаю, как ты сейчас занят, но я хотела попросить об одолжении...
- Неужели я могу тебе в чем-то отказать, Алесси?
- Я знаю, ты будешь недоволен, милый, но прошу, возьми бедняжку Милагрос на руки, чтобы она успокоилась...
- Хорошо, дольче, скажи, чтобы ее принесли. Ты считаешь, мне следует уделять ей больше внимания, но я же не наседка, в самом деле!
- Я понимаю, у тебя столько дел... Но я надеюсь, ей скоро будет лучше. Еще немного потерпеть, она подрастет и всё пройдет...
- Будем надеяться, Алесси. Кажется, только Господь и материнская любовь способна ее исцелить.
Когда принесли девочку в теплой бархатной накидке, в нарядном шелковом платьице, отделанном кружевными оборками, Питер с улыбкой заметил:
- Красивый наряд. В нем она как настоящая принцесса, а не как маленькая больная обезьянка.
- Да, это Консуэла сшила ей такой туалет, она изумительная мастерица! У нее исключительный талант и природный вкус. Когда Диана увидела эту работу, то попросила Консуэлиту сшить ей подобное платье.
- Пожалуй, стоит поручить этой девушке заботу об одежде всей прислуги в доме. Это обойдется гораздо дешевле, чем услуги мэтра Фашо и его подмастерьев.
- А что бы ты сказал, если девушки-горничные будут в одинаковых платьях, передниках и кокетливых кружевных чепцах? С удовольствием нарисую эскизы, я их уже просто вижу!
- Хорошо, дольче, займись этим, если тебе интересно. Но извини, сейчас меня мало интересуют наряды моих горничных.
Маленький найденыш привычно устроился у Питера на коленях и затих, прижавшись щекой к его широкой груди. Граф обнимал девочку одной рукой и наблюдал за ней некоторое время, потом сказал:
- Мне кажется, я догадываюсь, в чем тут дело. Она слышит, как бьется моё сердце, и это ее как-то успокаивает.
- В самом деле? А почему же тогда сердце Консуэлы ее не успокаивает? Или мое?
- Возможно, всё дело в ритме. Мое сердце бьется примерно пятьдесят три - четыре удара в минуту, а твое или Консуэлы - гораздо чаще. Обычно частое сердцебиение возникает при тревоге, опасности или каких-то других чувствах, но не в покое. Вероятно, в этом дело, а может быть, и нет, - он взял Алессию за запястье, нащупал пульс. - Около шестидесяти пяти ударов в минуту. Проведем эксперимент, дольче. Попроси Мартино настроить метроном на такой ритм, в котором бьется мое сердце, и посмотри, как будет вести себя наша маленькая шимьетта . Проверим мою догадку.
- Марио, а почему твое сердце бьется реже, чем мое?
- Дело в физических упражнениях, со временем они тренируют сердце и заставляют его биться реже, как и тяжелый труд, например. А нежные дамы обычно этим не занимаются, их сердце бьется часто, как испуганная птичка в клетке.
- Но ведь ребенок чувствует сердцебиение матери, и это должно его успокаивать, а не мужское сердце. Как странно...
- Не знаю, дольче, я никогда не занимался такими наблюдениями и высказал только свою догадку. Стоит ее проверить.
*
Питер послал письмо сестре с приглашением на свадьбу. Он просил ее приехать со своим другом, чтобы они могли познакомиться. Но ответа пока не пришло.
Граф написал также своему другу Шарлю де Гарни и просил его стать свидетелем на его свадьбе, а прежде вместе отпраздновать Рождество. Скоро капитан приехал из Марселя, где стоял на ремонте его фрегат "Эсперанса". Еще два друга Питера - юный виконт де Роган и шевалье де Фуа, племянник графини де Фуа, никак не смогли быть на торжестве, так как полк легкой кавалерии, в котором они вместе служили, в это время находился в действующей армии. Не мог прибыть и Жан де Ланг, капитан корвета "Сан-Антонио", эскортирующий теперь торговый караван судов шейха Ракмаля где-то у западных берегов Африки.
Сразу после Рождества, накануне свадьбы Питер устроил "похороны холостяцкой жизни" в своей любимой таверне "Колесо Фортуны", где в особом зале на втором этаже был заказан роскошный ужин для его самых близких друзей.
По такому случаю из Парижа меньше чем за два дня примчался Робер д´Юссон, маркиз де Боннак, упитанный смуглый весельчак с крупным породистым носом и черными лукавыми глазами.
- Никакие развлечения Парижа не способны были удержать меня! Как я мог пропустить такой исключительный случай! - говорил он со смехом. - Поражает воображение, как де Монтель быстро и ловко провернул дело с разводом и новым браком! Ему можно только позавидовать, ведь большинство несчастных мужей десятилетиями принуждены влачить жалкое бремя брака безо всякой надежды на помилование!.. Только счастливый случай в лице очаровательной мадам де Кресси помог мне обрести хоть какое-то положение в Париже, где, как известно, южан не очень-то жалуют!
Самый старший из друзей, Арман де Верфей, граф де Фонтенак, лангедокский аристократ старинного рода с благородной сединой в темных волосах и следами бурной молодости на лице, прибыл из своего имения под Гроле, где он оставил свою возлюбленную, графиню де Фуа, которой был верен много лет. Де Фонтенак с тонкой насмешливой и в то же время печальной улыбкой отвечал маркизу:
- Я очень хорошо понимаю нашего друга, де Боннак. Истинно влюбленным помогает само Небо. Вы все можете в этом легко убедиться хотя бы на моем примере. Много лет назад моя жена умерла родами, но судьба не только сберегла меня на поле боя, но и подарила любовь всей жизни. Более того, сейчас мою усадьбу пощадили даже эти неистовые камизары, хотя сам Гроле они сожгли почти полностью!
- О, друзья, давайте не будем сегодня поминать ни политику, ни камизаров, ни войну! Пользуясь сегодняшним приятным поводом, поговорим лучше о любови и ее превратностях! - проговорил ветреный отец семейства Робер де Леви, маркиз де Келюс, сын герцога де Келюса, известного своей храбростью на поле боя и распутством в мирной жизни. Сорокадвухлетний сосед Питера по имению, живой и веселый маркиз де Келюс был вынужден оставаться в провинции из-за давних злокозненных интриг, не позволяющих ему теперь появляться в Париже. И это несмотря на то, что его жена - Мария-Маргарита де Лузиньян была из дома сеньоров Пуату и дальней родственницей самой мадам де Ментенон! Через знаменитого предводителя гугенотов д"Обинье , старший сын которого предал гугенотов Ла Рошели, за что великий отец отрекся от него и лишил наследства. Как видно, даже самый слабый дух кальвинизма теперь стал непереносим в Париже...
- Да, любовь - вещь совершенно непредсказуемая, - глубокомысленно произнес де Боннак, наполняя бокал. - Но я не понимаю, как отличить истинную любовь от привычки, нежной привязанности?
- Это непросто.
- Это просто, - эхом отозвался Питер.
- Просто? И как же, де Монтель? Вы можете объяснить?
- Легко. Если ради женщины я готов пожертвовать жизнью - думаю, это любовь.
- А если без крайностей? Не каждый раз представляется случай рискнуть жизнью, чтобы это проверить!
- Хорошо. В таком случае, я люблю, если хочу доставлять удовольствие и радость своей даме сердца не только в постели, но всякий раз, не тяготясь и не считаясь со временем, просто потому, то мне это приятно. В ином случае я не стал бы стараться.
- Ну, пожалуй... Без любви и желания кто бы стал усердствовать! - со смехом проговорил де Келюс. - Но мое удовольствие всё же превыше всего, и моя любовница прекрасно это знает!
- Увы, обычно через год или два, а то и раньше, от страсти не остается и следа! А любовь без страсти кажется мне пресной и скучной, как наряд монашки, - заключил де Боннак, со вкусом смакуя очередной бокал бордо.
- Нет, господа, я предпочитаю легкие и необременительные отношения с веселой и не слишком строптивой кокеткой. А брак - это только неизбежный долг продолжения рода, упрочение состояния и положения в обществе, - заявил де Келюс, небрежно распуская кружевной галстук, чтобы перевести дыхание после выпитого и съеденного.
- А что думает по этому поводу капитан де Гарни? Если вы до сих пор не женаты, как видно, вы со мной согласны, друг мой? - спросил он молчаливого нормандца, спокойно слушавшего их, скрестив руки на груди.
- Пожалуй, соглашусь с вами, де Келюс. Женщины, по моему мнению, не достойны ни наших переживаний, ни тем более безумств. Примитивные мысли, экзальтированные лживые чувства - в этом они все. Порой очаровательны, но вряд ли стоят тех денег, что мы на них тратим.
- Сурово. Неужели абсолютно все такие?
- За очень редким исключением. Они словно дети, порой милые, порой капризные и вздорные. Что можно от них требовать? И я отношусь к ним соответственно, - снисходительно проговорил капитан де Гарни, имевший в юности трагический опыт несчастной любви. - По мне так хорошая puttana лучше наскучившей жены.
- Кстати, о шлюхах, - вдруг вспомнил де Келюс, весело блеснув глазами. - Господа, вам уже известна лучшая городская новость? Нет? Так вот, в Тулузе с некоторых пор действует самый настоящий дом свиданий! Ну, просто как в Париже! Конечно, его нигде не афишируют, но уже недели две все потихоньку говорят только о нем. Заведение называется "Золотой дельфин", и содержит его - кто бы вы думали? Госпожа де Вилькур!
- Как? Бывшая любовница графа де Ту?
- Именно! Так самая, что когда-то блистала в Париже и была хозяйкой известного литературного салона.
- Черт возьми, что же такое с ней случилось?
- Что заставило ее спуститься так низко по ступеням волшебной лестницы, по которой можно подняться до самых высот, как это сделала госпожа Скаррон? - удивленно спросил Питер.
- Дело в том, что она безумно влюбилась. Это-то ее и погубило! Та самая искренняя и жертвенная, а не эгоистическая любовь, о которой вы говорили, де Монтель. Да-да! Она была так безрассудна или глупа, что постепенно отдала своему возлюбленному все свои сбережения! Де Ту, как мы знаем, при всех его достоинствах и отваге остается большим кутилой, повесой и азартным игроком. Конечно, у мадам де Вилькур благодаря дядюшке был приличный годовой доход, но ее другу каким-то образом удалость завладеть всеми ее деньгами. Скорее всего, она сама подарила их и, в конце концов, была разорена.
- Де Ту!.. Ушам не верю! - воскликнул Питер. - Я считал его благородным человеком...
Де Келюс хотел что-то ответить, но торопливый громкий стук в дверь прервал его. На пороге появился посыльный с запиской для графа.
- Мессир, это из Ла Грав. Вас просят срочно туда приехать! - сказал он.
Питер увидел аккуратный почерк доктора Мартьяля, быстро прочел записку и помрачнел.
- Друзья, мне придется вас покинуть. Сейчас в госпиталь с тяжелыми ожогами привезли герцога де Граммона, его адъютанта и одного из офицеров свиты.
- А что случилось? Полк де Граммона направлялся в Савойю, чтобы пополнить наше войско!
- Вероятно, они успели дойти только до Альби... Я не знаю подробностей, но эти офицеры обедали в какой-то харчевне недалеко от Альби, как на них внезапно напали повстанцы. Да не просто напали, а подожгли харчевню, где они сидели, подперев снаружи двери и окна.
- Дьявольщина!
- Будь они прокляты, эти исчадья ада!
- Собачьте отродье!..
- Прошу меня простить, я еду.
- Разумеется, граф!
- Жаль де Граммона.. Командир отважных беарнцев был настоящим героем, солдаты любили его и почитали как родного отца!..
- Де Боннак, не хороните полковника раньше времени!..
*
Мадлен ворчала, не переставая:
- Где ж это видано - готовить праздничное угощение, даже не зная, сколько будет едоков! При всём моем уважении, мессир граф не подумал, как мы теперь перезимуем! Притащил сюда кучу никчемных нахлебников, да еще целый полк гостей на свадьбу!
- Эй, подруга, побольше почтения к твоему сеньору! - строго одернула ее Марсела. - И не тебе судить его поступки! Между прочим, сеньор граф своих музыкантов не считает никчемными или чем-то вроде прислуги, очень их ценит. И правда, такой красивой музыки я в жизни не слыхала! При донье Маргарите такого не было... Да и новые слуги сеньора вполне дельные, помогают и нас охраняют, всё польза! А эта горбунья, Консуэла - мастерица, каких еще поискать! Видела, какое платье она сшила для крошки Милагрос?
- Нет, не видела, мне это ни к чему.
- А зря. Побольше бы ты заботилась о своей красоте и нарядах, иначе твой Жано совсем к тебе охладеет.
- Да мне плевать. Тебе ж известно, я вышла за него, чтобы мои дети не росли без отца. А тебе-то что за дело?
- Ну, ты всё-таки моя подруга, мне за тебя обидно. Не раз видела, как твой муж заигрывает с этой малышкой из Пьемонта.
- С Люсиль-то? Да пусть ею хоть подавится! Сравнила тоже! Я рожала три раза, а она, похоже, еще целочка. Мужчины для своего удовольствия готовы в лепешку разбиться, потому и ценят девственниц на вес золота. Известно же, любой кобель ищет себе щёлочку поуже, - беззлобно усмехнулась Мадлен.
Марселина посмотрела на нее странно и призадумалась. Ей, неискушенной в любовных делах девице, никогда не приходила в голову эта простая мысль! Она медленно встала.
- Подруга, я отлучусь ненадолго, мне срочно нужно в часовню, кое о чем попросить Мадонну...
- Заодно попроси у нее капельку ума, чтобы не мучить больше беднягу Роблеса, - не могла не съязвить госпожа Колючка.
В домашней капелле Монтеля было тихо и сумрачно, только под алтарным крестом и ликом Мадонны горели золотистые лампады. Марсела на коленях стояла перед распятием и горячо молилась, перебирая в пальцах коралловые зерна чёток, чтобы отсчитывать, сколько раз она повторила "Áve".
Скрипнула ажурная дверная решетка, и по каменной мозаике плит послышались уверенные неровные шаги, перемежающиеся ударами трости. Марсела вскочила и оглянулась. Увидев ее, граф остановился.
- Продолжай, Марселина, я не хотел тебе помешать. Не знал, что ты здесь, - он присел на скамью неподалеку и положил трость рядом. Девушка смотрела на него глазами, полными решительности и восторга.
- Мессир, это просто чудо, что вы пришли сюда сейчас! Можно с вами поговорить? Умоляю, я не отниму много времени! - она прижала руку к груди, и он увидел коралловые четки, обвитые вокруг ее запястья.
- Бог мой, Марсела, откуда у тебя мои четки? Я же отдал их Маргарите!
- Мессир граф, донья Маргарита оставила их на вашей могиле... Она сказала, что ей тяжело их видеть, а я потихоньку забрала и спрятала. Сеньор, они были единственным моим утешением всё это время. Мне казалось, что они до сих пор хранят тепло ваших рук...
С этими словами она протянула четки графу, и он их взял.
- Вижу, они тебе нравятся, Челлина, но я не могу тебе их оставить, потому как дарить девушке чётки - значит пожелать ей затворничества в монастыре, а это последнее, чего бы я для тебя хотел. Спасибо, что сохранила их... А о чем ты хотела со мной поговорить?
Марсела слегка растерялась, замялась, не находя слов. Граф немного подождал, потом спросил:
- Кстати, ты уже решила, какую награду хочешь получить от меня за верную службу?
- Да! Как раз сейчас я молила об этом Пресвятую Деву, мессир! И вот вы пришли, как будто услышали!..
- Так что же ты хочешь, Марселина?
- Мессир, я не смею сказать. Вы сочтете это большой дерзостью... Но ничего кроме этого мне не нужно...
- Ну, говори же, не бойся.
- Я хочу, чтобы вы подарили мне ребенка! - выпалила она и покраснела до корней волос.
Питер опешил, его лицо вытянулось от изумления. Он даже не сразу нашелся что сказать.
Марсела приняла его замешательство за колебание или раздумье, и это придало ей смелости. Она заговорила с жаром:
- Мессир, вам давно известно, что я смертельно влюблена в вас. И вы сами говорили, что я вам нравлюсь. В самом деле, чем я хуже тех женщин, которых вы удостаиваете своим вниманием? Да уж точно получше мадам Жозефины, к примеру! А еще, мессир, я сберегла себя для вас - я девственница!
- Марсела, прекрати сейчас же, - граф едва сдерживая досаду. - Ты, кажется, не понимаешь, что говоришь! Я всегда хорошо к тебе относился, не заставляй же менять мнение о тебе.
- О, мессир, клянусь, вы не пожалеете!.. - Марсела умоляюще сложила руки, но граф властным жестом остановил ее.
- Довольно! Уговоры тут ни к чему. Я беру и даю то, что хочу и когда хочу. И берегись, Челлина, моя жена выгонит тебя в ту же минуту, если услышит подобные речи!
- О, мессир, я уважаю донну Алессию, но она здесь совершенно ни при чем! Я же ни на что не претендую! Мне нужен только ваш ребенок, мессир. А как только забеременею, тогда я выйду за Роблеса, и все будут счастливы!
- Марсела, я не верю своим ушам. Неужели ты сама это придумала? Кто научил тебя такому цинизму? Ты хочешь обмануть моего друга Алехандро, выйти за него замуж и родить моего бастарда, чтобы Роблес принял его за своего ребенка? Я правильно тебя понял?
- Конечно, что ж тут особенного, мессир? Так часто делают, сплошь и рядом, особенно господа. И потом выгодно выдают замуж своих любовниц, держат их поблизости для себя... Обычное дело, мессир!
- Перестань, - граф брезгливо поморщился. - Пусть другие плодят бастардов, я - нет. Выброси из головы подобные глупости, Челлина. Это не игрушки, это человеческие судьбы и страдания. Если тебе нужен ребенок, позаботься о крошке Милагрос, вырасти ее как свою дочь, подари ей свою нежность и любовь, она как никто нуждается в материнском тепле. У меня сердце сжимается от боли, когда я на нее смотрю. Представь, я ни разу не видел ее улыбки. Это дитя не умеет улыбаться, Марсела! Ужасно... Ей была уготована страшная судьба. Но не случайно ее назвали Милагрос . Дева Мария явила первое свое чудо, когда мы нашли это дитя на дороге, второе - когда девочка выжила после жестокой лихорадки, а третье - было бы обретение ею матери. Теперь эта малышка словно мой ребенок, я всегда буду о ней заботиться. Вместе с тобой, если ты согласишься ее принять.
- О, мессир!.. Если вы так желаете... Да, конечно, я согласна! - Марсела, растроганная его словами, вытирала мокрые глаза.
- Вот и славно. Ты моя умница, Челлинита, - он поднялся и отечески поцеловал ее в лоб. - А теперь дай мне вспомнить, зачем я сюда пришел. - И в полумраке часовни сверкнула его улыбка.
*
В гостиную вошел секретарь Жан Потье с небольшой стопкой депеш в руках. Учтиво поклонившись, он проговорил:
- Прошу прощения, мессир, только что доставили почту, вы просили сразу сообщить.
- Есть что-то важное? Покажи.
- Это из казначейства Испании - вероятно, по поводу налога на землю. А вот это от сеньора Кортехеро.
- О, прекрасно! Я ждал от него сообщений.
- Кто это, Марио?
- Это известный андалусский коннозаводчик, Алесси. Нам нужны хорошие верховые лошади и мулы - предстоит много работ и разъездов. У дона Кортехеро великолепные породистые животные, дольче, ты увидишь! - Питер быстро прочел послание коннозаводчика и радостно, по-мальчишески улыбнулся. - Это замечательно, моя дорогая! Я договорился с ним о верховых лошадях и тягловых мулах, но теперь почти всех его животных забирают для армии, и трудно было рассчитывать хотя бы к весне приобрести нужное количество. Кто бы мог подумать, что я получу желаемое уже к Рождеству! Его конкурент заметно снизил цену, и Кортехеро предпочел продать своих животных мне. Теперь подарок для тебя и Дианы успеет, надеюсь, вовремя.
Сам граф получил на Рождество настоящее произведение искусства, плод совместного творчества доброй половины всей женской прислуги Монтеля. Это были три больших шелковых полотнища - новый кормовой флаг и мачтовые вымпелы для "Эсперансы", искусно вышитые золотыми нитями и алым шелком Консуэлой, Марселой, Жюстиной, Алессией, Дианой, Амели, Каэтаной и другими девушками по рисункам будущей графини де Монтель. Питер был в восторге от такого прекрасного и полезного подарка.
За два дня до Рождества конюшни Монтеля, обновленные, расширенные и тщательно вычищенные, наполнилась ржанием и фырканьем множества прекрасных животных. Рабочие мулы были отведены в отдельное стойло, а четыре верховых - жеребец и три кобылы - стояли в новых денниках. Питер повел Алессию и Диану посмотреть на них, чтобы те выбрали себе лошадей в подарок.
- Андалузские лошади не слишком рослые , однако мои ноги не будут волочиться по земле, если я сяду в седло, - говорил он с улыбкой. - Мы с Кортехеро договорились, что он будет присылать мне и выбракованных животных, не годных для строя и войны. Надо сказать, я ни разу об этом не пожалел - все они хороши.
Граф сделала знак конюху Полю вывести во двор серого жеребца-двухлетку с широкой грудью, чуть горбоносой головой, изогнутой шеей и пышной длинной гривой. Жеребец косился на них темным глазом и казался немного испуганным или возбужденным. Диана восхищенно смотрела на него, онемев от восторга. Любуясь животным, граф говорил:
- Какие округлые благородные формы! А эта шея с высоким гребнем придает ему поистине величественный вид. Сейчас он темно-серый с еле заметными пятнами по брюху, но с каждым годом его шкура будет светлеть, и в конце концов он станет белоснежным. Я еще не знаю его характер и пристрастия, но, судя по всему, он может быть пугливым и неспокойным, а это опасно для дам.
- Всё равно он прекрасен! - Алессия сделала движение, чтобы подойти к жеребцу, но Питер мягко остановил ее.
- Пока не стоит к нему приближаться, дольче, он еще диковат. Этот красавец пока не освоился и может быть агрессивен просто от страха. А те три молодые кобылки показались мне более покладистыми. По статям и окрасу две из них точно такие же, как жеребец, но единственная из них темно-гнедая. И редкий случай - она иноходец! Обычно андалузцы все рождаются серой масти, только изредка бывают вороные и гнедые. Конюхам предстоит основательно со всеми поработать, но сейчас вы можете выбрать себе лошадку по душе и дать ей имя.
- О, я хочу этого! - тут же воскликнула Диана. - Его имя Феб! Он лучезарен, как солнце! - восхищенно говорила она, глядя на бегущего по кругу жеребца, изящно склонившего шею и высоко поднимающего ноги.
- Замечательное имя, Диди. Но выбор только из кобыл, дорогая. И я объяснил, почему молодым дамам будет трудно и даже опасно с жеребцом.
- Мессир, вы хотели, чтобы я выбрала себе подарок? Так я выбрала - Феба! - спокойно и настойчиво сказала девочка, невольно повторяя интонации отца.
- Почему бы тебе не взглянуть на других лошадей, Диди? Феба еще нужно учить, тут необходимо терпение и время. Ты сможешь заниматься его воспитанием?
- Мессир, для этого у меня, боюсь, не хватит времени. Пусть этим займется Поль, а я буду навещать Феба, кормить его морковкой и яблоками, и он ко мне привыкнет.
- Никто с тобой не сравнится в упорстве, моя милая. Кроме меня, - с ласковой иронией проговорил граф. - Алесси, кого выбираешь ты?
- Разумеется, гнедую! У иноходцев очень плавный бег, они идеальны под седлом. Я назову ее Амарена , как мою старую лошадку в Страмбино.
- Это прекрасный выбор, дольче. Кстати, ты заметила, цвет ее масти почти такой же, как твои кудри...
Они прошли внутрь конюшни посмотреть остальных лошадей. Диана пробежала вперед, в дальний конец, и заметила, казалось бы, пустое стойло. Там с граблями в руках и широкой улыбкой на лице работала неаполитанка Маддалена, жена Дино Керра.
- Маддалена, что ты здесь делаешь? - удивилась девочка. - А кто там у тебя? Кто? - воскликнула она, пытаясь заглянуть через высокую загородку и слыша оттуда какие-то странные звуки. Диана увидела что-то темное сквозь щели денника и нетерпеливо попросила впустить ее внутрь. И тут же позвала отца:
- Мессир, позвольте мне посмотреть, кто там! Вы не сказали, что у нас есть кто-то еще!
Граф подошел и с улыбкой сделал знак женщине открыть загородку. Перед ними на свежей соломе стояли два рослых мохнатых ослика с темной волнистой шерстью, белыми мордами и длинными мягкими ушами. Диана засмеялась, запрыгала от радости, бросилась обнимать и гладить осликов по шерсти в волнистых завитках.
- Ой, какие они пушистые! Какие милые, просто чудесные!.. О, я придумала: если сделать для них маленькую тележку, они могут катать детей.
- Отлично, Диди, это будет хорошее развлечение. Тебе стоит обсудить эту идею с каретником, дорогая. Можешь пока познакомиться с этими новыми друзьями, а мы пойдем.
Когда они ушли, Диана спросила, с любопытством рассматривая мохнатых осликов со всех сторон:
- Маддалена, ты что, теперь здесь вместо конюха?
- О, нет, синьорина! Просто синьор граф мне позволил... Я как увидела этих осликов, так и расплакалась, вспомнила родной дом... У нас был такой же славный помощник, его звали Чучо. Милый, кроткий и послушный... Он таскал корзины с бельем в город, помогал моей матери, - она была прачкой, стирала для богатых горожан. Я и не думала, что увижу здесь таких же мохнатых и кудрявых азинелло, как у нас под Неаполем... Как же они похожие на Чучо!..
- Хорошо, пусть будет Чучо, - сразу согласилась Диана. - А как назовем его подружку?
- Ричола!
- Прекрасно, ей подходит, и даже складно звучит. Маддалена, расскажи мне, что любят ослики?..
*
Церемония бракосочетания состоялась после Рождества в домашней капелле дворца де Монтель. Изысканная, необычная и трогательная, она на всех произвела впечатление. Великолепный тенор Аморатти и хрустальный дисконт Мартино, по мнению собравшихся, звучали волшебно, поистине как ангельские голоса. Простая камерная обстановка, тонкий вкус убранства и чудесная музыка никого не оставили равнодушным. Последовавший за церемонией не менее изысканный обед и бал, а вечером потрясающий праздничный фейерверк потом еще долго были у всех на устах...
Посаженной матерью Алессии была госпожа де Келюс, уже давно ставшая ее старшей подругой. Перед самой церемонией та подошла, чтобы поправить ее вуаль, затканную серебристыми цветами.
- Вот что я вам скажу, душенька, - проговорила она доверительно. - Вы именно та женщина, что нужна графу. Кроме того, что вы очаровательны и умны, в вас есть нечто такое, что отличает вас от заурядных особ, предел мечтаний которых - блистать в свете при богатом муже. Вы сама - редкостный бриллиант. И не удивительно, что сейчас графу люто завидуют все присутствующие здесь мужчины. А что касается женщин - они просто зеленеют от зависти!..
Уже после праздничного ужина маркиза де Келюс вернулась к этому разговору, застав Алессию в туалетной комнате, где служанка поправляла ей немного растрепавшуюся прическу. Молодой графине де Монтель камеристки переменили роскошное свадебное платье на изящный и легкий, но не менее восхитительный туалет, больше подходящий для танцев.
- Вы просто великолепны, душа моя! - проговорила маркиза, оглядывая Алессию с головы до ног. - Вот бы моей дочери немного вашей грации и вкуса! Но, увы, она вся пошла в отца...
Госпожа де Келюс достала пуховку и, глядя в большое венецианское зеркало, задумчиво провела ею по своим обнаженным плечам и шее. Грустно отметив тонкую сеточку морщин у своих всё еще выразительных глаз и желтоватый оттенок кожи, который она скрывала под слоем пудры с ароматом фиалок, она продолжила слегка шутливо, но с глубоко скрытой печалью:
- Участь женщины стать собственностью мужчины, дорогая. Конечно, брак это всегда сделка. И счастье, если удаётся при этом довольствоваться тем, что тебе досталось. Но в большинстве случаев через год или два неизбежно приходят разочарование и скука. Чаще всего муж - грубоватый и невнимательный, как все мужчины - использует жену только как предмет удовлетворения своих плотских потребностей. Ему нет никакого дела до ее чувств. Он занят исключительно своими делами, и прибегает к услугам жены ровно так же, как садится за обеденный стол, чтобы поесть. Жена для него лишь красивая вещь, о которой он просто забывает, когда она наскучит. В лучшем случае мужчину заботит лишь продолжение рода, - госпожа де Келюс вдруг досадливо передернула плечами, отгоняя непрошеные мысли, и взглянула на графиню де Монтель, в ясных глазах которой читалось тревожное недоумение. Маркиза ласково улыбнулась:
- Всё это ни в коей мере не касается вас, душа моя! Я говорю лишь о тех женщинах, которым повезло меньше, чем вам, душенька. Я говорю о бедняжках, наделенных нежным сердцем и тоскующим по настоящей любви. Они безуспешно ищут ее повсюду, в мелких интрижках и случайных связях... В поисках любви наше воображение и горячее сердце толкают нас на отчаянные поступки, дорогая. Но рано или поздно все наши надежды терпят крах... Другое дело - вы! Ведь вам выпала большая удача, мой ангел - ваш муж редкое исключение из правил. Он обладает способностью тонко чувствовать, в том числе и женское сердце. Он щедр и внимателен, как никто другой. Никогда не забуду его потрясающий подарок на свадьбу моей дочери. Все мы были просто ошеломлены, дорогая: ваш муж подарил молодой чете роскошный экипаж, достойный самого короля! Но я-то прекрасно понимала, почему он это сделал. Именно этот подарок и это внимание поддержали мою бедную девочку, которая отчего-то была в полном отчаянии от своего замужества... Этим жестом граф смог вернуть ее к жизни, помог смириться - и вернуть ей улыбку...
- А почему вы недавно сказали, мадам, что я именно та женщина, что нужна графу де Монтель? Откуда это может быть известно?
- Поверьте моему опыту, дитя мое, я знаю, о чем говорю. Вы не похожи на других и сродни ему - такая же тонкая художественная натура, пылкая и независимая. Вас не очень интересуют наряды и украшения, вы лишены тщеславия и спеси - точно так же, как он! Не удивительно, что граф выбрал вас...
Госпожа де Келюс отвернулась от зеркала и машинально раскрыла веер, все еще погруженная в собственные мысли. Она продолжала говорить о том, что, как видно, волновало ее душу:
- Чаще всего замужняя женщина не находит ничего другого, как полностью посвятить себя детям, находя в этом утешение и радость. Но разве это может заменить подлинную любовь, которой жаждет ее сердце и тело? Не удивительно, что после нескольких лет замужества, особенно когда дети вырастают, она чувствует себя опустошенной и ненужной, как сломанная кукла... Увы, к сорока годам понимаешь, что жизнь прошла мимо, - маркиза вдруг с треском захлопнула веер и как-то виновато улыбнулась. - Не слушайте мою глупую болтовню, душенька! На свадьбе всегда приходят грустные мысли. Говоря по чести, мне не на что жаловаться: моя старшая дочь вполне удачно вышла замуж. По крайней мере, ее муж не какой-нибудь немощный старик, а молодой и приятный офицер, и, надеюсь, со временем она сможет его полюбить. Двое моих младших сыновей учатся в Париже и, вероятно, смогут сделать военную карьеру, как и подобает дворянам из хорошего рода - чего еще желать матери!..
Алессия вдруг подумала, что госпожа де Келюс, с такой печалью говорившая о женской участи, тоже втайне мечтает о подлинной любви, тоскует по ней, несмотря на свой возраст...
Между тем маркиза, взяла ее под руку и направилась в бальный зал, продолжая говорить:
- Ваш муж в некотором роде оригинал, моя дорогая. Во всяком случае, он не такой, как все. И, возможно, именно это в нем так привлекает. Ведь вам, конечно же, известно, что он - любимец женщин? Но что бы там ни болтали злые языки, граф превосходный человек.
- Так и есть, мадам.
- А вы знаете, в чем его особенность? Он способен понимать женщин. Граф не считает их игрушкой для утех. Ваш муж не боится ломать старые традиции, не опасается чужого мнения и осуждения своих поступков. И у него своеобразный взгляд на вещи.
- Что вы имеете в виду, мадам?
- Вы сами видите, душенька - он живет не как прочие люди его круга. В свое время граф отказался от придворной должности, как и совсем недавно - от военной карьеры. Это удивительно. При всех его талантах - и бросить всё... Невероятно!
В это самое время граф, высматривая свою молодую супругу среди гостей, наконец, увидел ее и, прихрамывая, направился прямо к ней из дальнего конца зала.
- Только взгляните, душенька, как сияют глаза вашего мужа! Никогда не видела его таким счастливым. Ему немало пришлось пострадать, но теперь он вознагражден сполна...
И Алессии показалось, что госпожа де Келюс тихонько вздохнула.
*
В их первую брачную ночь Питер и Алессия нарушили все традиции. После праздничных волнений они чувствовали себя слегка утомленными, поэтому решили освежиться в бассейне с подогретой водой и со смехом резвились там как дети. Однако удовольствие, которое получила там молодая графиня, не имело ничего общего с детскими забавами.
Потом они разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться на ночь, и встретились у дверей своей новой спальни. Алессия приготовила сюрприз своему супругу - он еще не видел отделки самой главной комнаты - их общей спальни.
- Дольче, ты помнишь? Если я закрываю глаза, то тут же теряю равновесие, - смеялся он.
- Держи мою руку! Всего-то два шага, милый.
Открыв глаза на пороге, Питер увидел высокую, наполненную воздухом комнату, отделанную в светло-зеленой с белым пастельной гамме. В модном, но сдержанном элегантном стиле, без тяжелых витиеватых форм и золоченых украшений. Над белым лепным камином с кованой решеткой висело большое венецианское зеркало в изящной серебряной раме, а на каминной полке горели такие же серебряные канделябры тонкой работы. Шелковые драпировки мягко переливались нежным причудливым рисунком, украшая полог и два высоких окна, выходивших в сад. А из сада в комнату вместе с лунным светом лилась приятная негромкая музыка, тревожащая сердце.
Питер поднял голову. Потолок, предполагающий фреску, еще не был закончен, как и некоторые другие детали, но главное было готово и производило впечатление весенней свежести, уюта и радости.
- Как здесь чудесно, Алесси! Почему-то я ожидал увидеть венецианские мотивы, но здесь присутствует утонченный дух Пьемонта, не так ли?
- Хотя, к сожалению, еще не все закончено, но да, ты прав, сердце мое. Меня вдохновляли Кастелламонте и Гарове .
- Прекрасно! Здесь так много воздуха и света, дольче, я этому очень рад, поскольку первый этаж всегда затенен деревьями и казался сумрачным. Как тебе удалось найти решение?
- О, это же мой секретный прием! - смеялась она.
- Сюрприз более чем удался, моя дорогая. Я в восторге! И наше ложе как раз того размера, какого нужно. Мммм, не дождусь, когда мы его, наконец, опробуем. Алесси, оставлю на завтра остальное, чтобы рассмотреть всё подробно, это будет отдельное удовольствие. Но теперь моя очередь, дольче. Увы, мой подарок почти банален и не так интересен, как твой. Закрой глаза!
С улыбкой ребенка молодая графиня уселась на кровать и зажмурилась. Питер сел рядом, достал из кармана халата небольшой бархатный футляр и раскрыл его перед ней.
- Взгляни!
Она открыла глаза и в изумлении ахнула, увидев изящную золотую брошь с крупным бриллиантом невероятной красоты, вспыхивающим в свете свечей всеми цветами радуги.
- О, Мадонна! - прошептала Алессия. - Какой дивный камень! Бог мой, никогда не видела ничего подобного!..
Игра бриллианта завораживала так, что у нее перехватило дыхание, а в душе поднялась целая буря чувств и на глаза навернулись слезы. Вдруг Алессия прижала руку к губам, всхлипнула, и, уткнувшись в его плечо, тихо заплакала. Питер не ожидал такой реакции, хотя и понимал, что она плачет от избытка чувств. Он молча обнял ее за плечи, тихонько целуя ее теплые волосы.
- Прости, Марио, это от восхищения и полноты чувств... - она подняла на него мокрые сияющие глаза. - Мне кажется, я сплю... Никогда в жизни я не получала таких подарков! Небывалая, сказочная красота, милый... Но послушай, это же целое состояние!
- Алесси, он даже мизинчика твоего не стоит. В сравнении с тобой все бриллианты для меня не ценнее ореховой скорлупы. И потом, я не собираюсь подарками купить твою любовь, дольче. Просто хочу сделать небольшой вклад в твое будущее состояние.
- Амато, у меня просто нет слов!.. Это ведь не обычная драгоценность, а редкостный камень! Не надо быть большим знатоком, чтобы понять это. Скажи, откуда он у тебя?
- Я как-нибудь расскажу тебе печальную историю "Звезды Магриба", дольче. Но представь, я совсем позабыл об этом камне. Если бы не мой верный Жано. Это он его сохранил. Еще раз убеждаюсь, что истинные драгоценности - это люди, дорогая. Преданные и честные люди сейчас не меньшая редкость... Так вот, Алесси, я хочу, чтобы у тебя был резерв, помимо той половины состояния, что положена тебе по брачному договору. Под этот бриллиант можно получить неплохое денежное обеспечение. Мы положим камень на хранение в банк на твое имя, а позже объясню тебе все способы, как превратить его в деньги. Но сейчас у нас есть дела поважнее, дольче, - он слабо улыбнулся и обнял ее, скрывая свое нетерпение.
- Я никак не могу опомниться, Марито, проговорила Алессия взволнованно. - Это просто королевский подарок!
- Радость моя, если ты будешь носить брошь с этим камнем, то не она тебя будет украшать, а ты ее! Но это еще не всё, моя дольче. Теперь очередь не материальных подарков, а эфемерных. Только закрой глаза и понюхай.
Питер достал из кармана два маленьких стеклянных флакона в ажурной серебряной оплетке. С одного он снял пробку и поднес ее к лицу Алессии.
- Что ты чувствуешь, дольче?
- Мммм... Аромат жасмина! И нагретой солнцем хвои. Так пахнут кипарисы в жару... А потом слегка медовый и пряный аромат. Как приятно! Но я не могу объяснить... Так пахнет в саду после жаркого летнего дня. В этом аромате есть какая-то чувственная мягкость, и в то же время безумно волнующая, возбуждающая пряная нота. Настоящая драгоценность! Это твои новые духи, милый?
- Получились новые на старой основе. Я добавил несколько новых компонентов к заготовке на мускусной основе. Черный мускус.
- Ну, я этого ничего не понимаю... А какой завораживающий у нах шлейф, Марио! Такой чувственный, обволакивающий и теплый... как твои объятия!
- Алесси, меня радует, что ты ощущаешь всё это. Значит, я недаром старался. Делать тебе подарки одно удовольствие. Ты так добра и чистосердечна... Ни капризов, ни притворства и фальши! За это я обожаю тебя еще больше, мой ангел. Постой, для тебя есть еще одни запах, совсем другой. Опиши, что ты чувствуешь, - и он поднес к ее лицу пробку от другого флакона.
- О, теперь я будто оказалась среди цветущих апельсиновых деревьев, милый! Тонкий аромат флёрдоранжа и молодой листвы... Еще еле уловимая кислинка, и бархатная пряная нота, а потом горькая зелень...
- Это немного пачули.
- Какой дивный аромат! Его нельзя описать словами, это... Мммм, он напомнил мне тот запах, что я почувствовала, когда первый раз открыла кофр с твоей одеждой. Но тогда еще пахло гвоздикой и кожей. О, этот новый аромат просто сводит меня с ума! Он такой чувственный и возбуждающий - посмотри, у меня даже начинают дрожать пальцы... Эти духи бесценны, Марио! Они великолепны, и я даже не могу сказать, какие мне нравятся больше. Пожалуй, первые подходят для вечера, а вторые для утра, но, может быть, я ошибаюсь?
- Это только твой выбор, душа моя.
- Знаешь, что я думаю? Мы должны пользовались этими духами вместе. Я перестаю на себе чувствовать ароматы очень скоро, а вот на тебе я остро их ощущаю, и это такое наслаждение!
- В самом деле? Но на мне и на тебе они будут пахнуть по-разному, дольче. А если нанести одни и те же духи на ткань и на тело, ароматы будут звучать немного иначе.
- Наверное... Амато, позволь, я нанесу эти духи на твое тело, чтобы уже сейчас получать удовольствие! А теперь не хочешь ли посмотреть, как получилась наша новая галерея и то помещение, куда перенесли всё из медицинского зала? С новыми бра там стало даже светлее. А шкаф, диван, мраморный операционный стол и все склянки на полках - все помыли и расставили как прежде.
- Спасибо, дорогая. Давно бы пора стереть пыль с моих инструментов, но вернуться к своей практике у меня пока нет никакого желания. Все мои мысли только о тебе, моя фея...
Когда они возвращались в спальню по новой галерее, Алессия говорила:
- Этот коридор получился таким светлым, что впору сделать здесь мою мастерскую. А стена напротив больших окон - просто готовое полотно для фресок! Я хочу попробовать заняться этим, только еще не придумала тему. Может быть, ты мне ее подскажешь, амато? Не хочется следовать моде и рисовать бесконечных пухлых купидонов в гирляндах роз. И повторять великих у меня тоже нет желания... Марио, ты хочешь попробовать рисовать фрески вместе со мной?
- О нет, моя дорогая художница. Для фресок у меня не такая быстрая и твердая рука, как у тебя. Особенно теперь... Чувствую, мне еще предстоит долго разрабатывать правую руку или привыкнуть, что она не работает, как прежде.
- Но ты же тренируешься со шпагой почти каждый день!
- Это другое. Грубое искусство шпаги противоположно нежной капризной кисти, дольче. Со шпагой мне гораздо проще, чем с кистью или пером.
Он вдруг остановился и взял ее руки в свои ладони, стараясь поймать ее взгляд.
- Алесси, посмотри на меня, моя радость.
Она с рассеянной полуулыбкой взглянула вопросительно, еще погруженная в свои мысли. Питер со скрытым нетерпением поцеловал ее нежные пальчики.
- Не достаточно ли впечатлений на сегодня, дольче? - проговорил он. - Ты помнишь, какой сегодня день и какая ночь?
- О, конечно же, я помню! Сегодня мы с тобой соединились перед Богом - и я твоя жена! Но мне до сих пор кажется, будто я сплю...
- Алесси, теперь ты действительно моя законная жена. И я хочу, чтобы ты доказала мне это немедленно! - улыбнулся он, порывисто обнимая ее за плечи. - Я мечтал об этом весь этот долгий день, дорогая. И даже перед алтарем эти мысли не давали мне покоя!
- Даже перед алтарем?! - шутливо ужаснулась она. - Какой же ты сластолюбец, мой милый!
- И ничуть этого не стыжусь, - заявил Питер, покрывая легкими поцелуями ее шею и плечи. - С такой восхитительной женщиной как ты, трудно думать о чем-то другом!.. И хотя мы провели вместе множество ночей, но эта ночь должна быть особенной, дорогая. Жаль, что сейчас зима, и я не могу осыпать тебя цветами. Зато могу осыпать поцелуями!..
- Каждая ночь с тобой неповторима, сердце моё. Знаешь почему? В каждый свой поцелуй ты вкладываешь душу, я это чувствую! Ты пробудил во мне страсть одним только своим взглядом и голосом, одно твое прикосновение свело меня с ума... Сначала меня это немного пугало, но ты был так нежен и щедр на проявления чувств, что скоро все мои страхи улетучились, как дым. Теперь две наши души соединились, и это для меня высшее счастье, какое только возможно!..
...Они отдыхали, немного утомленные накалом чувств, которые внезапно разгорелись так, что оба, казалось, совсем потеряли голову. Алессия постепенно возвращалась к действительности из упоительного и сладостного мира, в который снова и снова погружал ее муж. А Питер любовался ею сквозь полуопущенные ресницы, и на его лице блуждала умиротворенная улыбка.
- Кажется, я раньше не знал, что такое полное и совершенное счастье, моя дорогая, - задумчиво говорил он, глядя на ее прекрасное тело, едва прикрытое кружевной простыней. - Всегда в глубине души находилась какая-то крупица горечи и неудовлетворения, нечто такое, что беспокоило, мешало ощутить это счастье в полной мере. Или оно длилось такое короткое время, что я не успевал его осознать и прочувствовать. А теперь мое счастье безбрежно и полно, и я не перестаю этому удивляться. Мне теперь нечего больше желать, дольче. Ты подарила мне целую вселенную наслаждений, жизни, радости и внутреннего умиротворения. Не устану это повторять, потому что рядом с тобой я вдруг ощутил и страстные юношеские порывы, и всепоглощающую любовь и безмятежный покой, и восторг, и бездну других ярких чувств... Раньше я не испытывал ничего подобного.
Она смотрела в его глаза, и ее сердце наполнялось ликующей радостью. Алессии казалось, что она была готова отдать всю себя без остатка за один миг его наслаждения. Она опустила голову ему на плечо и тихо вздохнула.
- А мне не с чем сравнить моё счастье, Марито. До встречи с тобой я была как спящая бабочка в коконе. А теперь как будто родилась заново! Это счастье, все эти чувства для меня так новы!.. До сих пор никак не могу к ним привыкнуть. И в глубине души я очень боюсь потерять это счастье...
- Не стоит бояться, моя радость. Я же не перестану тебя любить. Только смерть непоправима, а всё остальное мы переживём, поверь. Скажи, дольче, ты хотела бы куда-нибудь поехать со мной в начале весны? Посмотреть новые места, полюбоваться новыми красотами?
- С тобой - куда угодно, милый. Хотя и здесь, я думаю, весной должно быть восхитительно. Тебе хочется уехать?
- У нас ведь должно быть свадебное путешествие и медовый месяц, не так ли?