Аннотация: рассказ занял 1 место на конкурсе "Золотая Чаша 2011". Является логическим продолжением рассказа "Встречный выпад"
Поезд прибыл на конечную уже в сумерках. Сначала ощутимо замедлился, вяло полз минут двадцать сквозь густой лес и, наконец, неуверенно остановился. Постоял немного, дёрнулся и затих окончательно.
В вагоне загомонили.
- Прошу всех оставаться на своих местах, - перекрикивая ропот, объявил проводник. - Достаньте документы и подготовьтесь к таможенному досмотру.
В воздухе повисло тревожное ожидание.
Игорь выглянул в окно. В обе стороны, насколько хватает обзора, тянется гребёнка близкого леса. Справа, примерно у первых вагонов, виднеется деревянный барак с гордой надписью "Широкое". Видимо, здание вокзала. Таможня, наверное, ютится в крохотной будочке, сиротливо прижавшейся к егопочерневшей стене. Где скрываются другие учреждения этого форпоста дремучей самобытности, страшно было даже представить.
Про Лесную Республику ходили разные слухи, в большинстве своём смахивающие на анекдоты, но что происходит там на самом деле, никто доподлинно не знал: геосети в ней нет, журналистов в страну не пускают, пассажиропоток через границу сведён к одному поезду в неделю, а официальная информация по бредовости не уступает слухам. И это - в век стремительного рывка технологий, роботизации всякого труда и создания единого инфополя земли...
- Ваши документы, - вывел его из задумчивости скучный мужской голос.
Протянув паспорт и приглашение, Игорь поднял глаза. Над ним возвышался крепкий мужчина средних лет в строгой тёмно-зелёной форме. От служащего так и разило суконной скукой и полным отсутствием человеческого участия. Их взгляды встретились. Внезапно в голове у пассажира помутилось, мысли разбежались и перепутались. У него возникло ощущение, что содержимое черепной коробки вытряхнули наружу, чуть покопались в нём и пересыпали обратно, ничуть не заботясь об его упорядоченности.
- Добро пожаловать в Лесовию, Игорь Алексеевич, - произнёс таможенник, так и не заглянув в документы. - Вас уже ждут в здании вокзала, транспорт подан. Надеюсь, вам у нас понравится.
Протянув опешившему гостю так и не пригодившиеся бумаги, служащий мытни проследовал дальше.
Что ж, по крайней мере, один из слухов получил наглядное подтверждение: в чужих мозгах здесь роются как в своих карманах, по-хозяйски, не стесняясь и без всяких угрызений совести.
Молодой человек вздохнул, подхватил рюкзак, закинул его на плечо и побрёл к выходу. Оставалось надеяться, что слухи о необычайной щедрости и кристальной честности местных жителей тоже окажутся правдой. Иначе и не стоило соваться в эту дыру. Только надежда заработать за полгода на собственную, пусть и маленькую, квартиру на окраине мегаполиса выманила его из Москвы.
Семьи у него пока не было, но не до старости же на маминой шее сидеть. Ей ещё сестру замуж выдавать. К тому же, была бы квартира, а жена там сама заведётся. Почти без усилий, как появляются на обжитой кухне тараканы. Это Игорь усвоил твёрдо, наблюдая за сверстниками. Сам же он в отношениях с девушками не торопился. Ограничивался пока подпиранием стены на студенческих дискотеках и благодушной выдачей конспектов для списывания. Какие его годы, успеется ещё.
Остальные пассажиры международного экспресса тоже потянулись к выходу. Их было немного, поезд оказался заполненным едва наполовину. Тоненьким ручейком соединили они состав с бараком вокзала.
Идя вдоль насыпи, и поминутно спотыкаясь в густой траве, Игорь недоумевал, зачем было устраивать таможенный пункт в лесу, посреди перегона, если есть, по крайней мере, раньше были, на этой ветке железной дороги и города, и крупные станции. Зачем оправлять поезд обратно, если можно было бы доехать по рельсам до самой столицы? Ну ладно, запретили полёты воздушного транспорта над своей территорией. Допустим, есть какие-то секретные объекты, которые со спутника не увидишь, а с самолёта - запросто. Но поезда и автомобили им чем не угодили? Чего боятся власти республики? Что можно разглядеть в этих кромешных лесах с дороги? Не воспринимать же всерьёз хохму о том, что это ассиметричный ответ местного поголовно модифицированного правительства на запрет генетических экспериментов во всём мире. Мол, вы объявили вне закона стержень нашего общества - мы запретим основу вашего. Курам на смех.
Игорь вошёл в здание вокзала и осмотрелся. Внутри было светло и пусто. По стенам горели странного вида лампы, на потолке мягко светились огромные плафоны. Людей в зале практически не было. Все вновь прибывшие, не останавливаясь, проходили сквозь него и выходили в широкую дверь. Из немногочисленных всё же присутствующих лиц, выделялся высокий мужчина в форме, стоящий прямо по центру помещения и сидящий за невысокой конторкой чуть слева он него благообразный старик с усами и в фуражке.
Кто именно из них ждал его, Игорь не знал и остановился в нерешительности. От стены отделилась ранее не замеченная фигура и направилась к нему.
Это была молодая девушка лет двадцати пяти, высокая, стройная, скуластая, с забранными в хвост длинными русыми волосами. В простом лице не было ничего особенного. Её вряд ли отобрали бы даже на районный конкурс красоты. Но голубые, широко распахнутые глаза смотрели с вызовом. Задорная открытая улыбка и обезоруживала, и будоражила одновременно. Весь облик её дышал молодостью и неуёмной бесшабашной энергией.
Колкое замечание о степени развития зодчества в этом диком краю застряло в горле у гостя, так и не вырвавшись наружу.
- Игорь Алексеевич Грумов?
- Он самый, - хрипло ответил молодой человек.
- Очень приятно, - ещё шире улыбнулась девушка, протягивая руку. - Я - Яна. Пройдёмте. Темнеет, а нам ещё километров пятнадцать до постоялого двора ехать.
Сказав это, она резко, почти по-военному развернулась и пружинисто зашагала к выходу. Рельефные ягодицы бойко перекатывались под приталенным френчем. Хвост волос маятником отслеживал их движение. Игорь как зачарованный двинулся следом. Он послушно погрузил свой багаж на крышу крытой повозки и безропотно сел в неё. Мысли пошутить над таким способом передвижения даже не возникло.
***
Новое место работы шокировало Грумова, поразило до глубины души. Нет, после трёх дней гужевого путешествия сквозь труднопроходимую чащу он и не ожидал слишком многого, но идея устроить центральный межсетевой шлюз в крошечной избушке посреди векового леса не лезла ни в какие ворота. Даже вкупе с маленькой банькой и ветхим сараем точка взрывного разворачивания современных технологий вид имела донельзя убогий.
Игорь с надеждой оглянулся на стоящую неподалёку Яну. Пусть это будет шуткой, читалось в его взгляде.
- Удивлены?
- А то сами не видите, - ответил он грубее, чем следовало. - Прочитали, небось, уже в мыслях всё.
- Не имею такой привычки: копаться в чужой голове без разрешения, - фыркнула девица.
- Ага, ещё скажите, что не можете...
- Могу. У нас все к этому способны от рождения. Ну и что? У вас вот руки есть. Вы можете всем встречным девушкам юбки задирать. И как часто вы это делаете?
- Ну, скажете, - опешил от такой аналогии парень. - Вот таможенник ваш, тот точно мне в голову залез. Я даже почувствовал это.
- У него работа такая, - уверенно отрезала Яна. - Ваши, я слышала, вообще всем поголовно в анус заглядывают.
Не нашедший что возразить, гость вошёл в дом.
Первое что бросилось в глаза - печь. Белая, с огромным чёрным зёвом и двумя печурочками-глазами, она стояла прямо напротив входа и занимала половину помещения. За ней виднелся широкий топчан. Справа от входа, в углу стоял стол, опоясанный лавочками.
- А серверная где? - только и смог выдавить ошеломлённый парень.
- В погребе, разумеется. Там же холодно должно быть. А что сыро - так мы там мох специальный по стенам посеяли. Он заберёт лишнюю влагу. Не переживайте.
Игорь Алексеевич Грумов, с ног до головы сертифицированный сетевик, у которого даже туалет был оклеен бумажками от Cisco, и не переживал. Он находился в глубокой прострации. Даже оптимизм, бьющий ключом из провожатой, не мог развеять накатившую апатию. Он с видом висельника спустился в подвал и обессилено присел на первую же подвернувшуюся поверхность. Радужные мечты лопнули по шву, обнажив непритязательную изнанку, обрамлённую лохмотьями белых ниток.
Впрочем, действительность опять обманула ожидания. На этот раз в лучшую сторону. Серверная оказалась гораздо просторней верхнего помещения, опрятней и светлее. Вдоль стен стояли стеллажи и стойки, посреди комнаты - огромный полигон. Полки буквально ломились от оборудования, комплектующих и деталей. На столе - россыпь инструментов, тестеров, клемм и проводников. И кресла. Четыре шикарных кожаных кресла на колёсиках по двум сторонам полигона. Не погреб, а светлый сон сетевого администратора.
- Мы по каталогам подбирали, всё самое последнее, свежее, - извиняющимся тоном сказала Яна. - Если чего-то не хватает - скажите, вмиг доставим.
Увлечённый ощупыванием железок, компьютерщик ей не ответил. Он любовно гладил знакомые, хорошо зарекомендовавшие себя устройства, брал в руки и придирчиво разглядывал неизвестные ему, но усиленно рекламируемые. Некоторые поднимал лишь за тем, чтобы брезгливо забросить на нижнюю полку, в дальний угол.
Только спустя полчаса Игорь с большим трудом смог оторваться от своего занятия, осоловелыми глазами посмотрел на девушку и хриплым, заметно потеплевшим голосом задал давно мучивший его вопрос:
- Почему здесь, в лесу?
- В этом месте самый толстый и постоянный канал связи с Лешиком.
Видя растерянность на лице сетевика, провожатая пояснила:
- Мы так центральный сервер зовём. Ну, смесь Лёши и лешего. Он ведь живой. Белковый, по крайней мере. Вот мы и одушевляем немного. В детских книгах его в виде гриба-боровика рисуют. С бородой. Он добрый и всё знает.
Разумеется. Глупо было бы ожидать, что эти дикари соберут нормальный технологичный банк данных, поставят человеческий софт. Кто бы сомневался? Всё как в бродящих из уст в уста бабушкиных сказках: информацию хранит гриб, а передают её белочки, выстроившись в цепочку. В перерывах между разгрызанием орехов и вытачиванием гранат.
- Ага, а хабами у вас белочки работают, - ухмыльнулся Игорь, высказав самый нелепый на его взгляд слух о Лесовии.
- Нет, конечно. Они непоседливые и маленькие. Тонкоканальные. В лучшем случае, для точки доступа годятся. И то если рядом никого покрупнее нет. Сеть у нас на парнокопытных построена.
- Так вы что, у всех животных дремлющие гены активизировали?
- Зачем у всех? - улыбнулась в свою очередь Ира. - Хищников не трогали. Нам не нужны конкуренты.
После они углубились в технические подробности.
Оказалось, девушка не только проводник, но ещё и учёный-биофизик, восходящая звезда местной науки. Она взялась собрать и настроить прибор, переводящий мозговые волны оленей и лосей в электронные импульсы и пакеты данных. Обещала, даже, помочь описать и формализовать протоколы их передачи.
Работа, за которую Игорь опрометчиво взялся, слово за словом переходила из разряда бредовых идей в категорию трудных, но вполне разрешимых задач.
В конце этого долгого разговора он даже перешёл с Яной на ты. Она вдруг показала себя не только бойкой на язык аборигенкой, но и умным учёным, чутким и внимательным собеседником. От высокомерной язвительности не осталось и следа. Когда девушка говорила о работе, она просто светилась. Щёки раскраснелись, глаза горели, голос звенел. Молодой человек, проникшись её увлечённостью, совсем перестал жалеть, что ввязался в эту авантюру.
***
- А я думала, ты как древние монголы не желаешь смывать славы своих побед. Звала, звала - а ты всё отказываешься и отказываешься.
Яна смотрела на товарища по работе с серьёзным, чуть наивным выражение лица. Брови подняты, лоб наморщен, губы сочувственно сжаты. Только в глубине голубых глаз пляшут озорные огоньки.
- Я на озеро ходил, - смутился Игорь. - Купался там. Так проще. Но хочется всё-таки в горячей воде...
- Не вопрос. Истоплю баньку в лучшем виде. Семь потов и три шкуры сойдёт.
- А мыла банного у тебя случайно нет?
- Нет, конечно. Гадости не держим. Это же химия. На берегу нужно золой от костра и песочком тереться. А в баньке - веничком себя хорошенько отходить. Распаренная грязь вмиг вместе с кожей отвалится.
- Ну, кусочек хотя бы, - просительно протянул парень.
- Эх, дикий ты всё-таки человек, Игорёчек, - со вздохом протянула Яна и выскочила за порог.
Молодой человек проводил её задумчивым взглядом, любуясь стройной фигурой и гадая, чего в её словах было больше - правды, насмешки или иронии.
Мыло в хозяйстве всё же нашлось. Мутное, зелёное, оно почти не давало пены и одуряющее пахло травами.
Оставив одежду в предбаннике, Игорь вошёл в жаркую полутёмную комнату. Нашёл медный таз, развёл в нём кипяток ключевой водой из кадушки и принялся тереть себя душистым бруском.
Парень подскочил, больно приложившись о низкий потолок и дернулся в сторону, пытаясь скрыться от неведомой опасность.
- Нет, спасибо, я сам, - ответил он, заливаясь краской от макушки до пяток.
- Ну, смотри. Моё дело - предложить. Веничком, веничком не забывай себя охаживать. И кипяточку на камни плесни. А то и с мылом мало что отмоешь, только грязь по телу размажешь.
Здесь, пожалуй, издёвки не было. Игорь в одном старом фильме такое видел. Там мужики тоже веником друг друга хлестали и воду из кружки на печь лили.
Найдя глазами означенные камни, он обдал их из ковша. Пар шипящим облаком рванулся вверх, хлестнув как крапивой замешкавшуюся руку. В помещении сразу стало туманно и таинственно. Оставленный на полке тазик исчез из виду. Окошко мгновенно запотело. Теперь снаружи и при огромном желании ничего не разглядишь.
Взяв предусмотрительно приготовленный веник, молодой человек несколько раз несмело ударил себя по спине. Ничего не почувствовал. Огрел сильней. По хребту будто провели влажной горячей рукой. Интересно, так уже нормально или надо со всей дури лупить? Спросить бы у Яны, да она, наверное, далеко уже убежала, чтобы посмеяться над ним, непутёвым, в голос и без помех.
Живая, энергичная, открытая и жизнерадостная девушка нравилась ему с каждым днём всё больше и больше. Если бы не её способность свести всё к шутке, высмеять любую ситуацию он давно бы уже вызвал её на серьёзный разговор. А так - робел и стеснялся. Боялся показаться глупым, наивным и пошлым. Постоянно осаживал себя, прерываясь на полуслове. Но сдерживать распирающие изнутри эмоции с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее, со дня на день он мог не выдержать и взорваться, что самое грустное - скорее всего, чередою бессвязных и бессмысленных междометий.
***
Осень в тайге - лучшее время года. Особенно если ясно, сухо и пока тепло. Мошкара уже отзвенела. Деревья приветливо шелестят под ласковым ветром. Мох добродушно похрустывает, радуясь каждому твоему шагу. Зеркальная гладь многочисленных озёр бережёт в своей толще точнейшие копии солнца и облаков. Птицы, собираясь на юг, заливаются, будто в последний раз.
Сидя на высоком берегу небольшого лесного озерка, Игорь жевал травинку и смотрел на поплавок.
Дела шли - лучше не придумаешь. Настолько хорошо, что неделю назад, полностью оттестировав все блоки по отдельности, таёжные кулибины запустили шлюз и сожгли всю аппаратуру к чёртовой бабушке. Кто бы мог подумать, что эти железки можно оплавить, не только подав излишнее напряжение, но и банально перегрузив информацией? Игорь никогда ещё такого не видел. Впрочем, любое событие когда-нибудь происходит впервые. И как только животные выдерживают эту нагрузку? Хотя, с ними-то как раз всё понятно: встроенные механизмы защиты, биопредохранители и психореле. Стоит мозгу лишь слегка перегреться - отключаются и с головой уходят в отрыгивание жвачки. Они с Яной это ещё с месяц назад поняли. А то тоже проблема была - руки не хуже заслуженных артистов заламывали. Отчего это олени грустные во мху лежат и воздух жуют?
Да, очередная задержка досадна, но последняя неделя была лучшей в его жизни. Коллеги по несчастью поднимались на сопки, ходили по лесным тропинкам, собирали грибы, купались в обжигающей прозрачной воде и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Игорь не помнил, чтобы он когда-нибудь столько говорил.
Ему казалось, что он знает Яну лучше чем себя и в то же время, он ловил себя на мысли, что иногда всё равно не может понять шутит она или говорит серьёзно.
Вот позавчера вечером, например, когда они лежали на стогу сена голова к голове, она по секрету рассказала, что звезды - это глаза космических зверей, а не мёртвые сгустки плазмы. Учёные скрывают это, чтобы не разрушать стройные теории и не упразднить большую часть физики. Они же с этого живут, понимать надо.
Парень приподнялся на локтях, пытаясь заглянуть в глаза собеседнице, но увидел там только яркие искры - отражения звёзд. Лёгкая улыбка на губах ничего не говорила - девушка улыбалась почти всегда.
- Ты шутишь?
- Нет, разумеется. У нас каждый ребёнок об этом знает. Так Андрей Круглов в своей книге "Тайны галактики" написал.
- Он сказочник?
- Он крупнейший учёный был. Одно время даже руководил нашим государством. Правда, теневым, подпольным правительством, но всё же.
- Что он там ещё написал?
- Животных этих классифицировал. В бескрайних просторах космоса бродят, оказывается, львы, медведи, леопарды, кентавры. Люди, кстати, об этот давно догадываются. Видишь созвездие "Малая Медведица"? Там, правда, не одно животное, а четыре, но вид-то угадан верно. Это можно определить по зеленоватому отливу. Так светятся глаза только у медведей.
А потом Яна рассказала о взаимодействии галактик, иллюстрируя свои слова широкими жестами, хлопками ладоней, щелчками пальцев, и долгими поцелуями, призванными показать фатальность и разрушительность столкновений космических систем. Раздавленный такими неопровержимыми и весомыми доводами Игорь поверил в эту теорию сразу и бесповоротно.
Наутро она уехала по делам и отсутствовала уже второй день.
Второй день парень размышлял над своим будущим. Ещё месяц, и работа будет завершена. Что дальше? Остаться здесь, с Яной или взять её в Москву? Второй вариант выглядел предпочтительней - он слабо представлял себя коротающим остаток дней в диком лесу. Но поедет ли она? Что делать ей в этом грязном, суматошном, загазованном мегаполисе, в который месяцами не заглядывает солнце?
Увлёкшись постройкой воздушных замков, он не сразу заметил всплывшую у поплавка голову. Та была определённо человеческая, причём - женская. Зелёные волосы тиной свисали вдоль щёк, глаза, лишённые ресниц, по-рыбьи таращились на незнакомца, толстые губы были слегка приоткрыты.
Увидев, что привлекла внимание юноши, русалка проговорила тихими мелодичным голосом:
- Тебя Яна ищет. Она вернулась и у вас гости.
- Кто? - спросил молодой человек, но обитательница озера уже скрылась под водой, плеснув на прощание хвостом.
Игорь вскочил на лошадь и во весь опор помчался к ставшей уже родной избушке.
Девушка ждала его на крыльце.
- И кто это к нам пожаловал?
- Ваш консул. Желает убедиться, что у тебя подобающие условия труда. На слово не верит. Пренеприятнейшая личность.
Парню же дипломат скорее понравился. Крепкий, краснощёкий, тот, радушно расставив руки, стоял у печи.
Да, улыбка дежурно-фальшивая, наклеенная, видимо, ещё в МГИМО. Глаза холодные, цепкие. За сладкими речами спрятаны настороженность и любопытство. Но было в нём что-то родное, что-то с детства знакомое.
- Вот он, наш герой. Человек, защищающий честь нашего великого государства. Гордо несущий его знамя. Именно такие люди крепят славу Московии. Именно из-за них нас везде уважают, а кое-где даже боятся.
Консул заключил блудного московита в свои медвежьи, пахнущие дорогим парфюмом объятья.
Стиснутый до хруста парень вдруг понял, что показалось таким до боли знакомым, родным и милым. Рассогласование слов, мимики и жестов. Язык тела противоречил выражению лица гостя, а обе невербальные системы говорили нечто обратное издаваемым звукам. За месяцы в лесу он успел отвыкнуть от этого. И Яна, и наезжающие время от времени помощники были необычайно цельными и последовательными. Даже эмоциональный фон полностью совпадал со словами и жестами. Неужели и по криводушию можно соскучиться? Вот уж никогда бы не подумал.
- А я тебе весточку от семьи принёс. Скучают они, ждут твоего возвращения.
Это была фотография Красной площади, сделанная со стороны Манежной. Спасская башня располагалась посередине карточки, мавзолей - справа, Собор Василия Блаженного - слева. На мавзолее красовалась надпись "Ленин", на соборе - "Васин", а на башне - "Петин". Венчал же дорогой каждому русскому сердцу пейзаж алый лозунг "С новым сроком!" Пока Игорь жил в лесу и ковал славу Родины, политическая жизнь там забила вдруг нежданным ключом. Раз уж официальные лица такие открытки передают... От семьи, говорит.
Кабинет с голыми грязно-салатовыми стенами. Кирпичнолицый капитан за шатким столом. Немигающий взгляд прозрачных глаз.
- Никакой самодеятельности, Игорь Алексеевич. Настоятельно вас прошу. Будет жаль, если с вашими родными что-то случится. Вы поняли меня?
- Да, - ответил чуть слышный, хриплый, почти неузнаваемый, но всё же его голос.
- Когда вернётесь, можете рассчитывать на правительственную награду. Если установленный вами жучок заработает, разумеется. А сорвётся всё - не обессудьте...
И улыбка. Холодная, безжизненная улыбка на тонких бесцветных губах.
Голова под напором ярких картинок начала раскалываться. Игорь покачнулся и опёрся на крепкую руку консула. Тот усадил его на ближайшую лавку и, внимательно глядя в глаза, продолжил причитать:
- Они знают, какой ты герой, гордятся. Не подведи их, парень.
Хлопнув Игоря в последний раз по плечу, дипломат обернулся к Яне.
- Ты береги его, дочка. Вижу, он в надёжных руках. А теперь мне пора. Проводи до повозки, уважь старика.
Оставшись один, новоявленный герой и защитник чести попытался собраться с мыслями.
Старый пройдоха знал, что привёз. Он за этим и приехал. Снять глубокий мнемоблок и активировать диверсанта великого, как он сам его назвал, государства. Это-то понятно. Не ясно другое: что ему, Игорю Грумову, делать-то теперь? Внедрить на центральный сервер лесовиков жучок-вирус, навсегда потеряв Яну и уважение этих честных и открытых людей, или рассказать всё без утайки и обречь мать с сестрой на долгую и мучительную смерть в подвалах Лубянки? Будущее, ещё утром казавшееся непростым и туманным, погрузилось в кромешный мрак.
- Случилась что, Игорёк? - спросила Яна вернувшись.
От неё ощутимо исходили волны заботы и участия. От этого открытого, бескорыстного тепла парню стало совсем не по себе.
- Да нет. Просто маму с сестрёнкой вспомнил. А кто это меня из озера окликнул?- перевёл он разговор на другую тему.
- Русалка.
- В каком смысле - русалка?
- В прямом. Разве забыл, наши учёные могут будить спящие гены? Для них активировать хвост и жабры - пара пустяков.
- Я думал, это только всяких психических способностей касается.
- Это всего касается. Я тебе как-нибудь крылатых кентавров покажу. Они на скалах гнездятся. Километрах в ста к востоку. Очень интересные и своеобразные ребята.
И опять Игорь не понял, шутит Яна или говорит всерьёз, но уточнять не стал. Он встал и выскочил на воздух. Время подумать ещё было. Оборудование придёт не скоро, опять же - монтаж. Месяц есть, как минимум. За это время он всё тщательно взвесит и решит, как быть. Решение должно найтись, не бывает совсем безвыходных ситуаций.
***
Ночью подморозило и выпал первый колкий снежок. Ветра не было. Деревья стояли грустные и безмолвные. Даже привычные звери, постоянно окружавшие будущий шлюз, куда-то исчезли.
Покинув дом, едва рассвело, Игорь, погружённый в безнадёжные раздумья, шёл куда глаза глядят. Долгие прогулки вошли у него в последнее время в привычку.
Яна, поначалу пытавшаяся разговорить парня, вызнать, что за проблема его гнетёт, смирилась и лишь провожала его время от времени тоскливым взглядом. Между ними будто разверзлась широкая пропасть, растущая с каждым днём. В первое время Игорь надеялся, что это ненадолго. Вот-вот он найдёт способ обойти необходимость нелёгкого выбора, схитрит, утрёт нос органам, и всё станет как прежде.
Он собрал дополнительный компьютер и тайком от напарницы пытался вскрыть на нём вредоносную программу. Сработанная на совесть, декомпиляции и декодированию та не поддавалась. Четыре недели упорный юноша пробовал новые и новые методы взлома, читал форумы, лопатил документацию. Стал даже приличным специалистом по этой части, но ни на шаг не приблизился к цели. Вирус явно писали специалисты - не ему чета. Проше было бы засунуть волос под нижнюю плиту пирамиды Хеопса. Но вот вчера вечером всё вроде бы сдвинулось с мёртвой точки, код на секунду раскрыл любопытному взору свои внутренности и, сверкнув спутанной гирляндой безусловных переходов, отформатировал винчестер на низком уровне. Нужно всё начинать сначала, а ни времени, ни сил уже нет.
Раскрываться нельзя. Что смогут сделать они, далёкие от техники люди, самостоятельно не смогшие настроить даже пару ржавых железяк? Взломать распадающийся при любом прикосновении вирус - не два байта переслать. Местные будут стараться, пыжиться, и от их наивных, безнадёжных попыток помочь, захочется выть и лезть на стену пуще прежнего. Нет, признаваться нет смысла. Помощи - ноль, а выбора уже не будет. Не скажешь же потом "Извините, пожалуйста. Выйдите на минуточку воздухом подышать, а я пока пиявицу в ваше информационное болото запущу. Не беспокойтесь, средневековые учёные доказали - кровопускание полезно".
Да даже если скажешь, и они согласятся. Из человеколюбия пойдут на жертву. Как ты им после этого в глаза смотреть будешь? Сможешь ли целовать Яну, будто ничего не случилось? Что будет чувствовать она при этом?
Хрустя ветками кустов и деревьев, тревожа сонное зверьё, Игорь всё дальше и дальше уходил от дома.
Лес внезапно закончился. Короткая, припорошённая снегом лужайка плавно переходила в присыпанный белым тонкий лёд лесного озера.
Машинально бредя вперёд, юноша даже не заметил, как хруст сменил тон. Теперь трещало глухо, глубоко, раскатисто. Поверхность как пьяная ходила под ногами. Но запутавшемуся в моральной дилемме молодому человеку было не до этого. Когда вода, всхлипнув, с плеском вобрала в себя непрошенного гостя, он был уже в метрах ста от берега.
Тело разом обожгло, будто ядрёным паром. Игорь погрузился стылую, густую жидкость с головой, проплыл по инерции метра полтора и упёрся макушкой в лёд. Лёгкие разрывались. От раскалённой жидкости онемело тело.
А что? Это выход. Утонуть, не выполнив обещанного, но и не навредив. А семья... Не станет же разведка мстить им за несчастный случай. Не звери они, в конце концов. Обычные люди. Только подневольные и слегка оскотинившиеся.
Улыбнувшись, юноша закрыл глаза и вдохнул полной грудью.
Он сразу же потерял сознание и не почувствовал, как две русалки, практически точные копии давешней шапочной знакомой, вытолкали его на хрупкий лед. Не видел, как из леса выскочили три полуголых, заросших густым мехом до самых глаз парня, оттащили его к берегу, откачали из лёгких воду и, подхватив под руки и ноги, понесли к дому. Не догадывался, что из избушки-убежища уже выбежала Яна и как была, босиком и в одной ночной рубашке, побежала им навстречу.
Очнулся Игорь на топчане за печью. Первое что увидел - растрёпанное, встревоженное лицо напарницы.
- Где я? - просипел он сквозь сухие, растрескавшиеся губы.
- Всё в порядке, ты дома. Ребята тебя вытащили и принесли сюда.
- Зачем?
- Чтобы ты жил. Чтобы завершил начатое и увидел плоды своих трудов.
Наивная. Чтобы завершил и увидел плоды трудов. А понравятся ли тебе эти плоды? Честная и правильная. Ну, могла бы хоть раз в этот последний месяц плюнуть на условности и порыться в его мыслях. Нельзя же настолько доверять людям. Видишь, гнетёт что-то человека, а он боится или стесняется признаться? Залезь, проверь. И тебе хорошо, и ему не надо мучаться нелёгкой дилеммой. Игорь непременно так бы и поступил.
Что ж, у неё тоже был выбор, и она его сделала. Он устал бороться и доведёт всё до логического конца, чего бы это всем не стоило.
***
Тепловоз протяжно загудел, сообщая о скором отбытии. Звук отразился от покрытого снегом леса и вернулся скорбным эхом. Расстающиеся люди принялись прощаться с удвоенной активностью. Морозный пар вился над застывшими у дверей вагонов фигурами.
Яна стояла неподалёку от Игоря и смотрела вдаль. От неё ощутимо веяло грустью и тоской. Сердце юноши сжалось в предчувствии непоправимой ошибки.
- Если что сломается - вызывайте, мигом примчусь.
Девушка кивнула, не глядя на собеседника.
- Но не должно, в принципе. Там тройное дублирование и куча фильтров от перегрузок.
Ещё один безразличный кивок.
Нет, не мог он так уехать. Ну почему, почему он не утонул? Не стоило им его спасать.
Тогда будто рухнуло всё разом. Мир окрасился только в чёрные краски. Сил сопротивляться не осталось совсем. Он пал духом и сложил руки. Казалось, это лучшее решение, казалось, нет другого выхода, но теперь стало ясно - жить с этим нельзя. Он просто не сможет. Сойдёт с ума или наложит на себя руки. Лучше признаться, и будь что будет. Только бы не напрасно, только бы можно было ещё хоть что-то исправить.
- Я там вирус на ваш сервер подсадил. Не сам. Меня заставили. Угрожали семье.
- Я знаю.
- Откуда? Прочитала всё-таки мысли, не удержалась?
- Лешик сказал. Он его, сразу же изолировал и разобрал на винтики. Теперь скармливает вашей разведке сказка о развесистой генномодифицированной клюкве.
- Сервер... сказал?
- Не совсем сервер. Точнее, не только сервер. - Яна теперь смотрела юноше в глаза. Грусть в её голосе сменилась на горечь. - Он изначально был снабжён сложными, самообучающимися сервисами. Потом, поднабравшись опыта, сам стал писать программы для собственных нужд. В конце концов он осознал себя самостоятельной личностью. Это его идея - подключиться к вашей геосети. "Информация лишней не бывает". Ребёнок ещё совсем. Наивный, любопытный, ищущий.
- Значит, всё хорошо?
- Что же хорошего? Ты уезжаешь. Мне жутко, безмерно жаль. Правда. И не только потому, что ты мне нравишься. Тебя ведь не только за твои сертификаты-дипломы отобрали. Парней с солидными бумажками в вашем муравейнике - вагон и маленькая тележка. И все готовы срубить длинный рубль, пусть даже в дремучем лесу. Такие специалисты рассматривались - три Игоря Грумова в профессиональном плане. Если их друг на друга поставить. Но у тебя есть то, чего не было у них: врождённая эмпатия. Ты чувствуешь собеседника, читаешь его эмоции, понимаешь что им движет. Можешь общаться на гораздо более глубоком уровне, чем все остальные. Не способен читать мысли, но в остальном - как мы. Наши рекрутёры считали, что ты проникнешься обстановкой, приживёшься у нас. Надеялись найти не только специалиста, но и единомышленника...
- Но секретные службы...
- Пустое. Маленькие дети в уютной песочнице. Если бы ты сразу нам рассказал, всё могло сложиться совсем по-другому. А теперь уже поздно.
- Нечего не поздно. Я вернусь. На полученные деньги вывезу семью из страны, пристрою её где-нибудь в Европе и вернусь. Обещаю.
Девушка ничего не ответила. Она опять смотрела вдаль. Из левого её глаза выкатилась одинокая слеза и побежала вниз к подбородку.
Игорь тяжело вздохнул и вошёл в вагон.
Таможенник появился у его купе практически сразу. Ни слова не говоря, он протянул юноше руку. Кивнув, парень отдал паспорт и машинально заглянул в глаза стражу границы.
В голове, как и в первый раз, на мгновение помутилось. Мысли разбежались, по пустым извилинам промчался ветер.
- Счастливого пути, - сказал мытарь, возвращая документы.
Грумов кивнул и потёр лоб. У него появилось ощущение, что он забыл нечто важное, но оно вскоре прошло. От нечего делать, выглянул в окно.
На перроне стояла высокая симпатичная девушка с длинными волосами и неотрывно смотрела на Игоря. Слёзы катились из широко открытых голубых глаз. Весь её вид выражал горечь и страдание.
Странная она какая-то. Провожать кого-то пришла? Ну и что? Не хоронить же. Вернётся, чай, объект её воздыханий. В цивилизацию едет, а не в леса эти дикие. Вот здесь точно потеряться - нечего делать. Одна деревня на сто километров тракта. И зверьё лютое по чащобам рыщет.
Все они здесь странные. Собрали из допотопных железяк какую-то сетку кривобокую и вызвали специалиста из самой Москвы её с геосетью шлюзовать. Даже жучок стыдно было ставить: не хотелось перед всеми разведками мира этих простых и наивных людей позорить. Но что поделаешь, работа - работой, а служба - службой. Особенно когда еженедельно в гости к твоей семье дядя в погонах заходит, следит, чтобы они сами собой, не дай бог, не окочурились.
Поезд дёрнулся и начал медленно набирать ход. Девушка на перроне подняла руку и печально замахала ему вслед. Игорь непроизвольно помахал в ответ. Белый частокол леса всё быстрее и быстрее нёсся мимо окна. Впереди, за тысячами километров и несколькими днями тряского пути, ждала блудного сына стылая, шумная, загазованная, но бесконечно милая и родная Москва.