Чваков Димыч. Богиня фетра

БОГИНЯ ФЕТРА

Богиня фетра

Богиня фетра - Валяная Шерсть -

живёт в стране нетканых материалов.

"Раскроет веер" - тёртое клише,

такое, как "коррозия металла".

Корону делит с валенком худым,

едва подшитым на "живую нитку";

пыхтит давно с предчувствием беды -

какая-то изысканная пытка.

Богиня фетра, спутанная шерсть,

почти джерси, но пахнет контрафактом

гуляет по полям, как будто, ферзь -

козырная де-юре и де-факто.

А я гуляю в валенках седых,

надев поверх высокие калоши,

богиня фетра - карамболь поддых,

змеиная не сброшенная кожа.

праздник Х...

мы стояли у буфета...

за углом стояло лето...

солнце жаркое горчило,

но меня не огорчало:

я его поднял на вилы...

ветер с привкусом металла

разносил по свету сплетни,

отрывал в блокнотах строки...

в камуфляж одеты летний

рек стремительных истоки.

заказав по паре пива,

мы спецом сидели в баре,

девы щурились игриво,

полагая, что мы баре...

мы ж, етит, аристократы,

разорённые весельем,

жизнь свою ругаем матом

и сосём хмельное зелье,

пропиваем жизнь-малину

в угасающем экстазе...

детка, хочешь половину?

юбилей - хреновый праздник!

Пророк, итоговый протокол

"... глаголом жечь сердца людей!"

А.С.Пушкин

Согрев огнём слова на наковальне,

рванул по ветру... вышло - поперёк.

А против ветра путь безмерно дальний,

и встречный трафик слишком нагло прёт,

сметая на пути своём преграды

и разбивая корабли в щепу,

как будто бы карибские пираты

к чужой добыче пробивают путь.

Глаголы остывали повсеместно,

с них облетала пыль от сквозняков;

не жёг поэт фантазией небесной

и до Эдема было далеко.

Сгорали лишь фантазии народа

в его гламурных выспренних стихах;

глаголы ж холодели год от года,

который год не ведая греха.

Раскладка

Сизиф собрал огромный сад камней,

корявых, что разбитая надежда...

Как нумизмат в обилии монет,

себя в них не'жил всех барьеров между

и вспоминал своё движенье вверх,

к вершине неуклонное движенье...

И выл ночами, словно дикий зверь,

когда кончалось вечное терпенье.

Наказан за попытку вечно жить

и людям подарить баян бессмертья,

приговорён был видеть миражи,

созвучные простой раскладке QWERTY.

психофизика движения и состояния покоя

мчится кафка, кафка скачет -

только килт из-под стопы,

кафка неважнецкий мачо:

так храпит, когда не спит -

вся сбегается округа,

чтоб на диво посмотреть...

кафка - центр пустого круга,

кафка - это слово-смерть...

кафка спит да тихо стонет,

под полушку всунув клюв;

в припаркованном вагоне

по осям гуляет люфт,

а на диком побережье

скалы бледные растут...

океан так с ними нежен,

как опоры на мосту

в пору вешних ледоходов -

что касается шуги!

по закону бутерброда

кафку пользует прилив...

проливает небо серу,

пепел падает из уст...

...я пою: "buona sera"*

в забубённом ритме блюз...

мимо бабочек-капустниц

пролетает снежный ком...

паровоз заехал в устье

цвета "кофе с молоком".

* - buona sera (итал.) - добрый вечер.

Белка постмодерна

Глядела белка с потолка,

Мозоля глаз, вздымая веки.

И мчались тучные века,

И изливались пеной реки.

И отжимались города

У дюже наглого соседа,

Ложились наземь провода

Подложным символом победы,

Как неприятеля, увы,

не побеждённого штандарты.

Глаза не белки, но совы -

Как масть, которой нету в картах.

Да и на глобусе её

Найти, пожалуй, невозможно.

На ранах яркий тает йод

Таким же символом подложным.

А по краям белёных рек

Хромают забереги коркой.

Наган в просторной кобуре

Меня с утра невольно торкнул.

И завязалась кутерьма -

Сраженье страстное с партнёром,

Надежно вывернув карман.

Души' помятой пневмоторакс

Не смог меня остановить

На полпути до лунной ночи -

Как говорится, с'est la vie...

И ряд калашный многоточий...

А по сиреневым полям

Раскрылись ранние девицы -

Смеются вслед учителям,

И недосуг остановиться.

Уже не теплится заря,

Ушла до дальнего кордона...

Опущен в прошлое заряд,

Его забил "на память" Хронос...

Странная странница

Как странница, пожухлая страница

из фолианта выпала на пол...

На фас лица неведомой царицы

я артефакты древние подмел.

Имело место странное явление -

оно со щёк слезой смывало грусть

и нам несло - с одной из точек зрения -

благих соблазнов редкостный искус,

которому, от ма?ла до вели?ка,

мы поддались, не ведая стыда...

Вплеталось в строку расписное лыко,

не нанося урона и вреда

простому адекватному народу,

читающему библию "с листа".

А за народом, соблюдая квоты,

неслась молва по ленинским местам...

...и растеклась по искажённым лицам -

как говорится, "мордою об стол"!

Как странница, пожухлая страница

из фолианта выпала на пол...

Женщина-вамп

Ворвалась ты с мензуркою для крови,

хватила молча чарку коньяку.

Всё это для меня как будто внове,

но нагоняет жуткую тоску.

Подставил вену - мол, бери и помни,

а ты не стала жало доставать...

Я не забуду взгляд твой, страсти полный,

и свой испуг - просроченный товар.

Стояла надо мной безумней страха,

хвативши лишку, изойдя на смех.

Умылась по'том нижняя рубаха,

и хладной кожи каждый миллиметр

заполнился мурашками, в багровый

окрасив обнажённые места.

Ты подкрепляла дело крепким словом,

в мой монастырь неся чужой устав.

Готов был сдаться - мне ль с тобой бороться:

ты ведьма, я всего лишь человек?!

Три пуда удивительных эмоций

не унести в обычной голове.

Был ворожбой порядком околдован...

...но сбросил эти чары, как балласт.

Во мне искала чёрта молодого,

и получалось - вроде как - нашла-с,

поскольку я схватил тебя, безумный,

и уронил с балкона - в добрый путь!

Потом покинул комнату бесшумно,

чуть позже влившись в шумную толпу.

"Орлянка"

heads or tails

Как ни подкинь, всё выпадает tail -

английская упрямая "орлянка"...

The law давным-давно уже for sale -

ни парика, ни правды, ни осанки!

По свету белому да знатные дома,

надменные - от Виндзоров! - кочуют...

Ах, лорды-пэры, сколько ж в вас дерьма

из ночи в ночь по спаленкам ночует!

Кричите вы - уж в этом мастера! -

на голом месте строя "highly likely".

Ну и какая в басенке мораль?

Тупее нету циничного спектакля,

когда свои "весёлые грешки"

другим подбросить нагло норовите.

Но ничего, дождётесь, петушки -

Бог очень чуткий, беспощадный зритель!

по закраинам Эзопа

дрожат в дыму гламурные окопы

восставших из окалины пейзан!

пришедшие с окраины Эзопа

пророки белорусских партизан,

они в лицо смеются падованам,

воспитанным на кончике седла.

поют вразверст анархии осанну

да из любви к наживе прячут клад

на узеньких ведических тропинках,

где прорастает только лишь пырей;

звучит в ночи тревожный танец -- Минкус--

во всей своей трагической поре.

растет инвест, но из-за океана,

а здесь лишь передоз да перегной;

и бизнеса большого капитаны

идут к Эзопу с гендерной войной.

в тени неуставного унисекса

ломаются мажорные клинки;

чернильные монашеские мессы,

линялые от горя и тоски,

слипаются по линии молитвы

и попадают пальцами в намаз,

Эзопа нивелируется битва,

эпоха провоцирует отказ

от суеты и разных равноденствий,

ужасных битв и сумерек ума

Эзоп забыл стремительное детство,

но помнит бешбармака аромат.

в дыму дрожит гламур на баррикадах --

республика сжигает урожай;

здоровье граждан в чаты хит-парадов

несет... несет и режет без ножа!

Воздайте жертву...

Воздайте жертву нежности богов,

их щедрости неспешно поклонитесь.

Костёр горит, пульсирует огонь,

и пляшут самбу искры, ветер, нити,

что тянутся в пасхальный горизонт,

по воле моря блёстками играя...

Который век один и тот же сон,

который сон - одна и та же стая.

А я стараюсь очень не грешить,

мой бенефис на небе предначертан;

и за него заплатят правом жить,

не ангелы... тогда хотя бы черти.

Совершенство?

Нет без любви ни капли совершенства.

А вот с любовью что-то вроде есть:

лишь заплати коту* гинею с пенсом

да позабудь потом про слово "честь" -

и вот оно фланирует в исподнем,

и вот оно спускается с небес...

Как говорят друзья, пути Господни...

но здесь подсуетился мелкий бес.

Да, обмануть так просто гражданина,

лишь подменив понятия слегка...

для сатанистов месса** - как крестины,

а дым кромешный - те же облака...

* кот - сленговое название уличного сутенёра;

**имеется в виду чёрная месса.

До самого Седьмого дня

Труба зовёт -

завод отныне встал...

Осенние манерные места:

туман и лёд...

И я махру достал,

и пью со дна -

до самого Седьмого дня...

"...устал..."

передают из уст в уста

иносказаньем...

И я, едва поняв,

в чужие сани

лезу

к Паскалю Блезу.

Эзоп был зол...

подзол из почв

и бочковой посол

точь-в-точь,

как вилы в ночь!

Сквозь нежные туманные стада

я ветер гнал вдоль циркуля арен,

струилась кровью под ноги вода -

к эпохе перемен...

...к комедии костра,

который поначалу еле тлел.

Спешил-спешил в астрал

в тугой узде,

пока не одолел

тупой животный страх:

в иглу продел

и, досчитав до ста,

у с п е л!

Никто не звал...

Никто не звал к развалам рая,

когда разверзлись небеса;

лишь тощий пёс ледаще лаял,

а прежде - выплакал глаза...

...какой-то скорбью безответной,

сломав об вывеску очки,

стоял поэт от горя вредный,

как обездоленный москит

или - как парусник надутый

во все шальные паруса...

Пустой шаландой крутит утро

у человека на глазах;

грустит волна, не одобряет

пустых суждений словеса.

Никто не звал к развалам рая,

когда разверзлись небеса!

Тревожный путь шутейного поэта

Моя дубилась на асфальте кожа...

её солил невероятный бриз;

сжав в кулаке свитые в косу вожжи,

вдыхал амбре густое сыра бри.

Мои слова на воздухе твердели,

как пластилин в морозной пустоте;

метели по пролескам оды пели

я их с трудом удерживал в узде.

Моё скрипело по оси вселенной -

об оселок заточено - стило;

Урал дразнил линялою мореной,

и каплуном резвился под столом

мой эгоизм, с амбициями венчан,

как падишах с гаремом - по любви.

И только ветер - сын разлуки вечной -

своё дыханье к дышлу пирамид

пририсовать старался потихоньку

и, улетая в долгий дальний путь,

по носу сфинкса тенькнуть камнем звонко

или его же чем-то острым ткнуть.

Чужим словам искал я объясненье,

а не старался их перекричать.

Египет. Полночь. Лунное затменье

под лампой фараона Ильича.

Весы

Бесконечность встала на дыбы,

насмешив повадкой муравьиной:

бунт "восьмёрок" - мы, де, не рабы -

самая обычная рутина.

Нет харизмы, нет совсем идей...

скучное унылое похмелье,

скудость мысли, далее - везде:

жидкий мозг в большом здоровом теле,

странный человеческий посыл,

раж каких-то гендерных проклятий.

Беспредел - Анубиса весы*

в ауре фальшивых демократий!

* Т. Н. "весы Анубиса" хорошо видны на папирусе XIX династии (около 1250 года до н. э.). Согласно древнеегипетской "Книге мертвых", Анубис, на входе в подземное царство взвешивает сердце всякого умершего на особых весах, где в качестве гири выступает перо правосудия богини Маат.

Символы поздней осенней привязанности

От сердца был недалеко мешочек с каменною солью -

висел на шее, ниткою суровой прихвачен дела для...

Снимал он безусловно стресс и тихо расправлялся с болью,

подобно как с листвой расправятся сугробы на полях.

А рядом с ним - мятежная душа взлетала вверх, как ветер

взлетать привык без всякого разбега, любви и колдовства...

Погашен нимб!

В смятении дрожа,

как дичь, терзая сети,

в ковёр травы

отныне и до века

сошла с дерев листва...

Повременим... Ковыль... Слова.

Снова выбор

Журавль. Казалось бы. Синицей вылетел.

Оставь.

Посконный быт.

Ещё б усилие...

И понеслось бы в свет

дурною славою

моё простое "нет"

второй октавою.

Моё простое "да"

вовек не выклянчить,

но горе не беда,

и звякают ключи.

От слова доброго,

по веку вечного...

Касаюсь рёбрами

маршрута Млечного.

Повис под знаком "пи" -

не встать, не выпрыгнуть...

поёт синица: "Спи -

наутро снова в путь!"

Лупил. Синицу. На излёте.

Любви

блудницу

предпочтёте?

Енот, упрятанный в штаны

Корнет пыхтел, пылал енот

в нескромных шортах с отворотом.

Искрилось бледное вино

в двух киловольтах от "Майн Готта!"

А за столом сидел курдюк

тупого наглого барана,

внутри него ютился Глюк

и сепаратор для сметаны.

Нечестных правил командор

и господин пустых иллюзий

плескал в шампанском пиве вздор

и ползал полозом на пузе -

просил в кредит продать клистир

на чисто банковом апломбе.

Народ его перекрестил,

народ прекрасен в маске зомби.

Страна густела в трудоднях,

шипели дружные заводы,

в поддонах плавилась броня

для золотого космофлота.

Брехал во тьме какой-то пёс

из захудалого квартала;

ломало льдом фанерный мост,

и зла, конечно, не хватало.

Вот тут и кончилось добром

невероятное усилье,

пока ещё не грянул гром...

А вы как будто не просили?!

Всё течёт, всё...

Не говори в горячке "никогда",

не вспоминай чужие перспективы.

Добра не помнит хмурая вода

обычного бюветного разлива...

Она не сможет стать для нас "живой",

хотя и "мёртвой" тоже быть не хочет.

Трава устанет просто жить травой

и пить отраву жизни днём и ночью.

Она рванёт, как из последних сил,

уподобляясь в скорости бамбуку.

В моём сознанье бабочкой висит

любви остывшей прописная мука.

Не говори в горячке "никогда",

не проклинай возможные исходы.

От планов меньше пользы, чем вреда -

по точному "закону бутерброда"...

Воплощение

Я единственный, будто бы бог,

воплощённый в триальной* модели...

А на деле - классический бот

в виртуально-задумчивом теле.

Безлимит не проходит, увы -

я спускаюсь на низенький трафик.

Не сносить мне шальной головы

раз начерчен движения график

из казённых садов Гефсиман

в храм священной недойной коровы;

фарисеи в нём сеют обман,

насаждая хештеги и слово,

от которого коды гноят,

ассемблируя слишком уж рьяно.

Я двоичен с макушки до пят:

из системных команд и из данных.

Я совсем не единственный бот,

воплощённый в триальной модели...

А создал меня кракер** и Бог

в виртуально-невидимом теле.

* триальный - предназначенный для ознакомления и имеющий ограничения по времени бесплатного использования и по функционалу (о компьютерных программах, сервисах и т. п.);

** кракеры - люди, которые проникают в компьютеры и сети с намерением причинить вред, стараясь при этом привлечь как можно больше внимания средств массовой информации и всегда называются хакерами в телевизионных новостях и прессе.

Новый взгляд на старых богов

На лампаду меняя перо,

уходил к православным истокам,

мой Перун, мой любимый пилот,

не давая проходу пророкам;

поднимался за тучи - где свет,

управляя не мглою, а чудом...

Авиатор, провидец, поэт,

но с замашками от Робин Гуда:

раздавал Прометеем огонь,

ничего-то взамен не желая...

Фауст помнит, что Гёте - патрон?

Хвост собакой усердно виляет.

Не умея унять свою страсть,

но собрав волю, мысли и чувства,

мой Перун делит с нынешним власть.

Ты, Илья*, тоже слишком не мудрствуй!

* автор, судя по всему, имеет в виду Илью-пророка.

В исходную точку

Ты слишком молчалива, как бамбук;

А чтоб войти в одну и ту же реку --

И думать не моги, но не забудь:

Ни `бе', ни `ме', ни `ку', ни `кукареку'

Не говори при мне, премилый друг...

Я для тебя -- тяжелая задача...

Как проведу рукою по бедру,

Ты от избытка, может быть, заплачешь

Изящных чувств и тремора души,

Притянутого за уши свирелью...

Ты разбросала все карандаши

И перешла на аква-акварели...

Твои рисунки -- первосортный бред,

Как на рабфаке утонченный Воланд,

Как наградные козыри в игре,

Как перец чили в баночке с тосолом.

Ты -- черт дери! -- чертовски хороша:

Наяда, ведьма, дева, еретичка.

Я сотни лет умел тобой дышать

В прокуренной до неба электричке...

И вот теперь хотелось проследить

Твой путь с момента старта до конечной...

Ты, как бамбук, проснулась? -- вверх иди:

Там за углом -- в горниле чебуречной

Сошлись пути. Твой прорывной бамбук

Попал опять в мои тугие сети...

Я в узел завязал свою судьбу,

Но тут тебя в исходной точке встретил...

Увертюра

Я в будуар припёрся к Даме Пик,

там Жан-Поль Эс любил её нещадно.

Всё говорил красотке: "Потерпи!"

и розгою кровавил деликатно.

"Маркиз де Сад! Какой же ты Жан-Поль?!" -

пенял ему я с пафосом сурово.

А он не брал мои заявки в толк,

кривляясь возбуждённо, будто клоун.

Дали подвёл

раскосые усы

по башне задымлённого Нотр-Дама.

Орёл и вол,

швейцарские часы

и в довершенье списка - Далай-лама.

Пылал жираф.

Поверх прикрытых век

текла река, по-видимому, Волга.

"Мой милый граф..." -

фальшивил Ти Лотрек,

рассматривая будущее в щёлку.

А там - маркиз, но никакой не граф,

де Сад обычный, близкий к чьей-то даче,

коварства с жестью однородный сплав

или замес злокозненный тем паче.

Был в будуаре также Эдгар По -

готической адепт литературы...

За окнами лабал аэропорт

модерна с постмодерном увертюру!

Мнемоническая перекличка

- У нас в Мичигане живут молокане,

колы не пьют, только йогурт...

и то - за компанию...

Потом топчут кур...

...или тупых дур?

- Сам дурак, не в Мичигане, а в Юте,

не молокане они, а мормоны,

одеваются, будто кугуты,

а морды кислые, как у сожравших лимона!

- А у нас в Пошехонье -

одни кентавры,

не люди, а кони...

Увенчаны лаврами

за победы над здравым смыслом...

Питаются исключительно рислингом

или пивасиком... по чётным числам...

- Да врёте вы всё -

не в Пошехонье, в Рязани

читают Басё

домовые с большими глазами...

А ещё там русалки скачут

по деревьям, как оглашенные...

...седативным страдают безбрачием -

до неприличия совершенного!

- И у нас в Киото

синтоистов тучи -

как натянут боты,

так мгновенно учат -

кого катаной¹, кого боккэном²,

а кого сюрикэном³...

- Неправда ваша, Митико-сана,

не в Киото, а в Саппоро

на модном пляже живут ниссаны,

деточкам пятки цапают!

Обгладывают косточки в пабе

этих деток с васаби!

- А нас в Ирландии...

- А у нас в Испании...

- А у нас в Ватикане...

- А у нас в палате...

Врач пришёл некстати!

¹- Катана (яп. 刀) - длинный японский меч (дайто);

²- Боккэн (в русском языке часто произносится как бокен) (яп. 木剣) - деревянный макет японского меча, используемый в различных японских боевых искусствах, в том числе айкидо, для тренировок;

³- Сюрикэн (яп. 手裏剣) (дословный перевод: "лезвие, скрытое в руке") - японское метательное оружие скрытого ношения (хотя иногда использовалось и для ударов).

пророк, нюансы

ветром потчеван,

светом вынянчен

среди прочего...

как же и'наче?

ветром выклянчен!

гости прибыли...

нету выдачи,

нету прибыли...

лето красное,

лето сивое,

буквы гласные

пухнут сливами,

а согласные -

вянут нежностью,

люди праздные

неизбежностью

нам с тобой грозят,

грязным посвистом,

украшают сад

фи'говым листом...

буквы гласные

маржей светятся,

небо ясное -

с полумесяцем -

устремило рог

в междутучие...

заостри перо

в праворучие

да верши себе

стихотворности...

слишком много бед

в их покорности -

потому пиши

несогласными...

так Господь решил!

люди праздные

раздают слова

по полтиннику -

разнеслась совой

вдоль осинника...

ах, обманщица -

птица бледная!

в лапах тащится

скука смертная...

Знакомые всё числа

Двенадцать соток от шестого чувства -

моя фазенда... стал быть, удел...

Здесь десять негритят - почти искусство,

коль кто-то из героев яду съел

с огромным наслажденьем театральным.

Пусть Станиславский веер уронил;

актёрам верит, как в исповедальне -

сам находясь в классической тени'!

Здесь дюжина, не сдюжившая, чёрту

свои слова и рифмы продала;

четвёрка вороных - коней упёртых.

А верховой - ещё один талант -

переживает тридцать три несчастья

печальных тридцать трёх богатырей,

что опоздали к Пушкину на кастинг

на бизнес-джет летающем ковре.

Для клуба набирали три пятёрки,

а Черномора взяли вратарём...

Здесь "сорок сороков" разводит Уорхолл,

бочонок водки выливая в ром.

Семь нянек молодого Полифема

по-прежнему не ведают стыда...

"Двенадцать" - легендарная поэма,

а пентаграмма - тайная звезда

каких-то утончённых сатанистов.

Христос отведал плети у столба,

Пилат был чистоплотен и неистов:

ударов тридцать девять шлёт судьба.

Летит по первопутку птица-тройка,

за нею цугом парочка гнедых;

скользить по кромке неба птица сойка

неподалёку где-то от беды.

Орфей спускался в шахту вместе с лирой,

а Золушка сбежала из дворца

Жак Паганель, объездивший полмира,

не сохранил румяный цвет лица.

Два сапога, увы, опять не пара

девчоночьим хрустальным башмачкам,

а лира не захочет стать гитарой,

и Паганель взять форму морячка.

И на семь бед один ответ поныне,

хоть имя легион, как говорят...

Арахна заплутала в паутине

в сакральный день - седьмого Ноября!

большая редкость

редкая-редкая птаха

гламурная

не порвав рубаху

долетит до середины Амура....

...очень редкая птаха!

редкая-редкая сука

лагерная

редкоземельная

опять рождается в муках

магаданского плена...

...очень редкая сука!

редкая-редкая гадина

ядовитая,

подколодная

не любит пороть пошлятину -

гадина перелётная...

...редкая-редкая гадина!

редкая-редкая птица

бледнолицая

птахою наречённая

не впадает в амбицию

уценённо-учёного...

...как бы с нею не спиться

с настырностью обречённого!

пропащая эротичность

эротичность полуэтична

но по-взрослому аутентична

эксцентричностью эволюций

викториански-приличных

высокотоксичностью линий

с выделениями обильными...

лени... и любовниками

нескромно-стильными...

кто это там в кедровнике?

это же вам не в терновник!

нечего петь о духовном

если кровать сломана

неловким движеньем

то ли Тельца то ли Овна...

ум-ца-ца...

Шахерезада Петровна!

им... пе-ра-три-ца

чистая будто пастель белая...

будто рабыня беглая

от вожделенья дрожащая

как маркитантка на марше -

нет её краше

Маши нашей...

глаза таращит?

ой и не спрашивай -

без сказуемого подлежащее...

В моём неоднозначном королевстве

В дешёвом пыльнике седая Леди Осень гадает по дежурной Даме Чаш.

Гадает мне, я долго в очереди ждал её прихода.

Будучи посланной по известному адресу завистливой соседкой,

Леди немного нервничает, и карты вылетают из рукавов её халата,

будто разноцветные квадрокоптеры на полигоне.

Моим глазам откроются пейзажи, коль Дама Чаш предскажет дальний путь,

и перемен назойливое чудо покажется внезапно за окном.

Но это после.

А вот немного раньше:

мои слова не расходились с делом -

народу дал я зрелище и хлеб...

Но водка только нёбо опаляла, когда от зрелищ становилось тошно.

Мне сыпались проклятия вдогонку,

душа ж моя бессмертная сгорала,

однако не могла сгореть дотла -

от угля жар не слишком-то и жарок,

да только совесть жаждет перемен в моём неоднозначном королевстве.

В дешёвом пыльнике седая Леди Гага гадает по забытой партитуре -

такие перемены на эстраде, что хочется кого-то удавить!

обращённый

любил кухарок, устриц и цикорий,

читать псалмы, блины и дискотеки,

ещё - имбирь, случайный секс и море...

и хадж любил... стремясь поближе к Мекке!

считался мусульманином примерным -

не пил вина, молился на Каабу,

использовал всегда стаканчик мерный

из скорлупы продвинутого краба;

гордился исключительным гаремом,

им наслаждался, но без фанатизма,

его враги перед аллахом немы

и лишены решительно харизмы:

не донесут, не назовут изгоем,

и не зальются вслед ехидным смехом...

любил он коноплю и каланхоэ,

но, вот беда, до Мекки не доехал...

жить в ваххабизме многие рискнули,

но мимо пролетали чьи-то пули...

В поисках истины

Лицо омыв лимоном с чередой,

ушёл к вершине ледяной горы.

Запивши смыв палёною водой,

в иные поднебесные миры...

...отправился, забыв свои дела.

Там в вышине - не райские сады,

не теософский приторный балласт,

а Пётр с ключами - лучший поводырь

по заповедным праведным местам...

...и радует обилие воды...

Сейчас сочту от одного до ста,

в бокал засуну вялую луну,

её употребляя вместо льда,

за ханку на неё взвалив вину...

Пусть радует обилием вода,

зашифровав деяния святых -

адсорбцией молекул охватив.

Когда идёшь на свет из темноты,

не разглядеть спроста, куда идти.

Насреддин и хадж

В вине купался Насреддин

и заедал лукумом.

Себе и раб, и господин -

про хадж лениво думал:

"Уж если я хлебнул вина,

на кой мне эта Мекка?"

- Я верно рассудил, Ренат?

- Ты прав, - сказал аптекарь

и забодяжил знатный чек

для внутреннего действа,

раз чек, как водится, ничей...

- Не потерплю злодейства! -

вскричал аптекарь, зарядив

кальян на две персоны...

Но Насреддин скурил один

и, заложив кальсоны,

ударил хаджем ещё раз

по удалённой Мекке...

Ренат - его идей гарант,

Ибн-Сина в Улугбеке! -

не поспевал за чуваком,

хотя впрягался ловко...

Плыл запах дури с табаком,

как к хаджу полировка.

Предмет белья...

Предмет белья Камилы де Буа

у Арамиса на' сердце надрывом...

Он мушкетёр в душе, а не аббат,

и честь - причина пафосного взрыва.

Поддельный шов сегодня от кутюр,

а не какой-то старенькой модистки.

В одежде намечается сумбур -

на первый план выходят суфражистки.

Чулок же синий, будто небеса,

разверстые как раз перед грозою.

Теряются за громом словеса;

и чешется, как старые мозоли,

на грубость невоздержанный язык:

что хочет, беспардонный, то и мелет.

Платок Камилы с вышивкой - призыв,

а Д'Артаньян - предчувствие дуэли!

*дерзость*

...не сгорает... хотя и стремится...

не ломается хоть и горит...

перед пламенем плахой амбиций...

и не знает... не помнит обид...

...в душу тёплой медузою вялой

в палец вежливости толщиной...

экс-водою от варежки... талой...

словно счастье... стремится домой...

и легонько ресничками ранит

мою душу изнеженной лжи...

и ласкает её и тиранит...

и... смотри-ка... вот-вот убежит...

и вот-вот растворится в эфире

словно порох в ночи полыхнув...

как же ценится в маленьком мире

дерзость, данная в дар мотыльку...

Блэк Джек

До следующего праздника марьяжа

три тыщи сорок карточных раздач.

В предбаннике адептом бельэтажа

стоит палач по прозвищу One touch.

Курится одинокая лампада -

не то с елеем, то ли с маетой...

...спросить бы палача, какого ляда

он разливает виски "три по сто";

кто будет с нами пить и веселиться,

кто наш украсит страстный диалог

с колёс, спроста - без всяких репетиций,

себя оставив обществу в залог?

Но не спрошу, поскольку и неважно -

я также в казино случайный гость...

Побрит, помыт, в чужом белье и даже

остался здесь, когда не задалось...

Не задались игра, свиданье с девой

или иное "счастие в дому":

я проигрался в дым, пошёл налево,

не угадав, зачем и почему...

"Зачем?" и "почему?", "какого чёрта?" -

вопросы подпирают под кадык.

Наш третий компаньон подставит морду

под мой удар... и он и я привык

к такому непростому обхожденью -

снимаем стресс, как нам палач велит.

Меня освободит игра от денег -

который век я снова на мели.

Не сотвори эпохи перемен

В дешёвом пыльнике седая леди

камлала на дежурной Даме Чаш...

Её послали чуткие соседи,

построив мата цокольный этаж.

Мне сообщила что-то между делом -

промчалась мимо, крылья обломав.

И замело пути-дорожки мелом...

И приключилось горе от ума:

ушла в народ нарядная подлодка,

окрасив охрой пламенный рассвет.

Народ я напоил палёной водкой

и получил проклятие в ответ.

Между платформ резвился ветер вольный,

и раздувал неловко паруса,

и методично ветер сыпал соль на

сплетение классических глиссад!

Мои слова не расходились с делом,

но говорил я слишком много слов,

итоги дела обводились мелом.

Моё, увы, смертельно ремесло.

На уголь перевёл больную душу -

она сгорает быстро на газу,

а на угле душа, пожалуй, сдюжит,

но если нет, так есть ещё мазут.

Вельвет

средневековое

Заевший соло-механизм

для башенных часов

спускает с треском гири вниз

под музыку басов.

В старинном замке правит бал

классический гавот -

за руку грешница судьба

ко мне тебя ведёт.

Кружатся в сладостном дыму

ажурные чулки;

глумится бархатный амур:

на звонкие колки

у лиры струны натянув

и - стрелами в упор...

Разжёг Троянскую войну,

гордится до сих пор...

Оркестр играет битый век

классически гавот,

резвятся ноты в голове

и хладный топят лёд -

вращают в сладостном дыму

ажурные чулки...

Вскипает восково'й амур -

расплавлены мозги.

Заело древний механизм

готических часов -

кружится в голове мелизм,

как петльки лассо!

В старинном замке цедит бра

почти неявный свет;

по смальте окон лупит град

чистейший, как вельвет!

Бледная Леди

Бледная Леди гуляет босой

в поле стремится - болезная -

с сильно затупленной камнем косой.

Будто совсем и не местная,

бродит несмело по дальним дворам -

клянчит в миру' подаяние.

Бледная Леди канючит на храм -

аж замирает дыхание.

Ей бы литовку, венок в жменю кос,

ей бы молитву да песенку,

как расцветали бы травы в покос -

к небу лохматому лесенкой!

Кони гуляют в красивых лугах,

небо рождает иллюзии;

солнцу луна наставляет рога,

месяц призвавши в союзники...

Ветер свернулся в дупле калачом,

плачет лукавая иволга...

Камень лежачий, вода не течёт...

слава прописана лживая.

Леди коварна в веригах тоски:

острой косою-литовкой

нам препарирует ловко мозги,

горло ломая верёвкой.

Игра на грани

Завис, из зависти схватив

две-три свечи...

Таков зачин,

таков - еттит его! - артист...

и бос и лыс,

прикрыт игрой личин.

Культуры эпикриз.

Таков зачин...

Самец не самка, суслик не свисток,

Аменхотеп - дремучий друг Амона.

Они однажды, врезав грамм по сто,

смотрящему подсунули корону...

...и началось!

Смотрящий тут же

из барака выполз

и безоружен,

гол и бос... и лысый

Бредёт. Вериги тянут долу,

корона кло'нит, будто бы хомут

железы ладно исполняет соло,

отвешивая горе по уму;

а впереди - египетская сила,

кошачье вымя! - появился Сет*

в парах неразведённого этила,

в ненаселённой лесополосе...

хватил по роже

жутким ураганом,

свалил на спину, Басту пригласил,

прогнулся лёжа

и в клубах тумана

игру "семь бу'бен" громко огласил

От Басты** есть защита - дуст с горчицей,

от Сета лишь газета на горшке...

В кошачий склеп попав без репетиций

на золотом, как Петя, гребешке,

смотрящий не увидел перспективы

и тут же от невежества ослеп...

Какая есть тому альтернатива?

Вращать планету на кривой игле!

* Сет - также Сетх, Сутех, Сута, Сети (егип. Stẖ) -- в древнеегипетской мифологии бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти.

** Баст - или Бастет (егип. Bȝstt) -- в древнеегипетская богиня радости, веселья и любви, женской красоты, плодородия, домашнего очага и кошек, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки;

Либерально-религиозная ода

Шалил кровосмешением с утра,

с обеда объявил войну семитам.

Под вечер заглянул к нему сатрап,

небритый, неумелый, неумытый.

С неделю пил с ним горькую, навзрыд

протяжно проклиная Дон Кихотов.

Прошло семь дней, и снова не умыт,

который год без волшебства полёта.

Не полетать, так просто посмотреть

на мир земной с холмов небесной тверди,

а не нести косноязычный бред,

которому подкованные черти

научат за стаканчиком шабли

подлив в него морфин и нафталина.

Играет солнца первородный блик,

и человек рождается из глины

в могучих тренированных руках

того, кто б отличил добро от худа.

На облаках повесили плакат:

"Раздвинь границы видимого чуда!"

Стремянка - как дорога в небеса,

ползёт-ползёт решительным домкратом.

А там вверху блистает райский сад

под управлением бога-демократа.

Гармония?

К беседе упоительной до дрожи

не приплетай наложницу Луну.

Не смей враньём нелепым слово множить,

а я тебя, мой друг, не обману!

Я крошек не терплю в своей постели -

не ем в постели хлеба никогда;

хотя всех крошек называю baby...

Ну, изредка кого-нибудь - мадам.

Не приплетай наложниц из гарема:

там, что ни крошка - дама в шесть пудов.

А ты - моя крутая теорема,

гармония трепещущих ладов.

Запасник во дворе

музейные ценности

Фигур скабрезных полон двор,

есть тут Психеи да Амуры.

А нимфы! Нимфы - высший сорт,

хотя твердят, мол, нимфы - дуры...

А с ними непременно Пан,

его ещё зовут Сатиром,

не иглокожий, как трепанг,

а божество иного мира.

И Афродита, и Гермес,

родившие гермафродита,

и плоть от плоти поэтесс -

Сафо, и в гипсе нереиды.

И надо всем царит Приап;

с таким захочешь - не озябнешь.

Как Дон Гуан до женщин слаб

Приап. Приап - конкретный бабник!

...монолог о тебе...

...читал тебя, как книгу без начала

и вырванными главами в конце...

просил простить, а ты не отвечала,

высматривая что-то там в прицел...

я падал пред тобою ниц

между страниц...

и жеребцу оглаживая холку

в наколках...

всё бредил табунами кобылиц,

несущихся в степи пожаром лета

кипит... кипит стихами ретро

мой горький, как сомнения, цикорий...

ты подвела,

и ты уже отпета,

моя недальновидная... история,

релакс:

воскреснет Феникс в аккурат на Пасху,

о, скромный пастырь,

на погост не шастай...

...читать тебя, как книгу без конца,

я зимними ночами не устану ...

подсажена ты кем-то на WhatsApp

и икебану...

По кругу...

Ариэле на её "Забывчивость"

забытое счастье: мне точка опоры -

плечо человека, любимый... который...

от Бога, от века приходит нежданно,

как будто бы призрак из толщи тумана;

и бьётся посуда до донца, до сути,

и нету того, кто нас мудро рассудит!

забытые мысли: мы вместе с тобою...

и знание - выстрел: сегодня нас двое!

а ссоры - пустое, не стоят полушки;

забытая страсть - что-то вроде ловушки...

Идеальная женщина вамп

Я люблю тебя в гриме сегодня

от морщинки и до завиточка,

ты скользишь по подмосткам в исподнем -

идеальная Евина дочка.

Ты стараешься быть безупречной

и принцессой по сцене шагаешь,

как актриса из грустного скетча,

но, mon cher, абсолютно нагая!

Ты, которая очень серьёзна,

образована, демократична,

вдруг становишься ведьмой стервозной

и вампиршею аутентичной.

Мне бежать бы скорее отсюда,

мне б забыть тебя сразу навечно,

а не бить понапрасну посуду,

и не жечь в храме Божием свечи.

Но сгораю в своём мазохизме,

не готовый собраться в отставку.

Потрясенье, инфаркт, аневризма...

Ты не женщина - леди-удавка.

школа жизни

за окном полно прекрасных прелестниц:

гуляют по лестницам,

пьют разогретую колу,

а учителя бесятся -

в застенках монашеской школы -

обоего пола...

за стеной плачет девчушка

влюбилась, сердешная,

от пяток и до макушки...

как из пушки -

подать ей сюда предмет обожания

живо

вне расписания...

верно - его, плешивого

сердцу-то не прикажешь -

сердце-то неполживо...

ох, зла любовь, зла...

а если он напомажен,

то напоминает козла...

впрочем, очень уж обеспеченного -

и здесь возразить нечего!

а за окном полно прелестниц

прекрасных

гуляют по лестницам

не напрасно

пьют охлаждённый виски

эти мажорные киски...

и морды у них красные!

мажорные киски

выдержаны по-олимпийски,

но!

не стоит их тискать -

польётся о н о!

Попался!

Не угодила бы в неволю,

остановила бы коня...

Таких бы девушек поболе -

подале, чтобы от меня...

Таких отчаянных красавиц

мне в свете больше не найти.

в моей сияющей оправе

она лишь портит аппетит,

но съесть меня ужо готова

без соли перца и живьём,

как будто я нафарширован

деньгами, сексом и жильём!

В пряном склепе сеновала

Оттиск стылого пыжа

паром пор бездымно дышит...

и патроны впрок лежат

на останках ржавой крыши...

...и стареют, и поют,

не востребованы миром:

нет, не киллер, не салют,

чертят трассы штрихпунктиром...

Лишь латунные следы

прежде бывших провокаций,

одичалые сады

беспробудных декораций...

...непростительная стать,

переклинившей обоймы...

От Судьбы не убежать:

сделал шаг - и тут же пойман,

вышел утром на крыльцо,

сном пожамканный и мятый...

...мёрзнет в зеркале лицо,

и патроны не размяты,

нету смазки, нет идей,

и судьба ушла до ветру...

Не вопи, дурак, - "убей!",

прикрывая шляпу фетром...

Не кричи как идиот,

коль давным-давно не киллер...

Ты совсем уже не тот,

кто всегда бывает в силе,

от которой нет нужды

нам бороться против правил...

От пыжа усталый дым:

ты патрон легко доставил

и легко курок нажат -

...сомневался крайне мало...

...и враги в ночи лежат

в пряном склепе сеновала...

без опоры

дверь захлопнулась, ангелы смылись

из моих геральдических снов,

разгромив апологию стилей,

растревожив основу основ!

я остался один без опоры,

без опоры - полнейший кирдык:

в душу врезались острые шпоры,

и пудовый вдруг выпал язык

на моей колокольне высокой,

упирающейся в небеса -

православный увесистый слоган,

как приманку, Даждьбогу бросал...

налетали туманы и снеги,

сыновья уходили в поход...

у язычества скорбные теги:

что ни пленник, так сразу - в расход!

дверь захлопнулась, ангелов нету

ни во сне, ни в бреду и не в навь;

придавило пудовое вето,

ты меня от соблазнов избавь!

Скульптор

Классически затачивал гранит,

граня зубилом скулы и предскулья.

И солнце густо капало в зенит,

как мёд бы капал из казённых ульев,

когда бы ни охрана и замо'к,

да не никнейм в объятиях пэссво'рда...

Гранит с зубилом - никакой медок,

фальшивый след от контрафактных фьордов.

Тверда рука ваятеля с утра -

он накануне пил лишь сок томатный -

с натурщиков слетает мишура,

как с мрамора порой слезают пятна

под боевым художника стилом...

Скульптура, скажем прямо, удаётся.

Воюя и уменьем и числом

на пике героических эмоций,

поднимет мастер сказочный резец

и обратиться напрямую к Богу

и скажет он: "Спасибо, Бог-отец,

что указал мне цели и дорогу!"

Воздавая должное

Рожали бы Венеры донов Педров,

те не скулили б, словно бы щенки...

Носили б Педры хомбурги из фетра

да в ножнах ветра вострые клинки.

Играли бы друиды на волынках,

волынил бы закон-апологет

неспешных, но кровавых поединков,

заткнув за пояс пламенный стилет.

Взлетал бы "Глобус", словно шар воздушный

а в нём Шекспир, балласт - костей мешок,

тогда б я вдруг внезапно обнаружил:

вся жизнь театр, а не ночной горшок!

Лечил бы эскулап больных животных

(чтоб лекаря потом сумели съесть!) -

сжимая стетоскоп в ладонях потных,

презрев и промайданив слово "честь".

Рубил бы лесоруб, летели б щепки,

как говорится, пофигу мороз,

ваял бы скульптор рук движеньем крепким

нагую Афродиту в полный рост.

Сломал бы ветер флюгер на фронтоне

высокой башни, выросшей в степи,

тогда б воздал я должное мамоне...

...нас вразуми, Господь, и укрепи!

Разлука

Простим друг другу лакомства слогов

и насладимся горечью разлуки.

А в пантеоне умерших богов

твои, мой друг, порывистые руки

меня готовы с радостью обнять,

и не желают после опускаться!

Твой поцелуй и - царство за коня,

и нежный вздох, и вера, может статься,

с надеждой и любовью пополам...

Постыла ненавистная разлука;

и сталью строк растоптанный талант

терпеть в себе - такая, право, мука...

Комментарии: 23, последний от 04/10/2024. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 21/02/2022, изменен: 21/02/2022. 69k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия
Аннотация: Глаголы остывали повсеместно, с них облетала пыль от сквозняков...

Чваков Димыч : другие произведения.

Богиня фетра