Чваков Димыч. Вышел из печати 75-ый номер альманаха "Unzensiert" (без цензуры)

Unzenziert N75

приложение к журналу "Эдита"

0x01 graphic

В альманахе напечатано:

Рассказ "За трезвость!"

Сборник миниатюр "Гагаринские чтения"

Рассказ "Не слишком маленький принц"

Рассказ "Волшебная лампа Оладьина"

Сборник стихов "Планета Плюк, созвездие Кин-дза-дза"

"За трезвость!

Поскольку таксист притормозил на краю микрорайона из хрущёвских пятиэтажек, мне предстояло пройти не меньше трёхсот метров. "Вот и славно, - думаю я, - развеюсь по дороге на лёгком морозце". Подхожу к дому и краем глаза вижу патрульную милицейскую машину, припаркованную на углу. Это ничуть меня не настораживает. Настроение отменное, а предстоящий сон в чистой постели не может не наводить на приятные размышления.

Захожу в подъезд и уверенно двигаюсь на третий этаж. А мне навстречу в тиши ночного дома спускается низкий чин милицейского содержания и хамской наружности.

- Вы куда это направляетесь? - говорит. - В какую квартиру?

Я объясняю, мол, приехал в гости к другу и сейчас иду спать, а он сам, приятель, то есть, подъедет чуть позже.

- Предъявите ваши документы, - раздаётся откуда-то снизу.

Оборачиваюсь и вижу ещё одного сладкоголосого сына, взращённого на Щёлоковских хлебах.

Делать нечего, показываю я паспорт и командировочное удостоверение. Документы мгновенно исчезают во внутреннем кармане одного из милиционеров.

- Вам придётся проехать с нами до выяснения всех обстоятельств, - заявляет, по-видимому, старший наряда, одаривая меня кровожадной усмешкой средневекового вампира.

- Какие обстоятельства?! О чём вы говорите?! - взываю я к справедливости. - Вот она нужная дверь, вот ключ. Позвольте мне пойти лечь спать и отдайте документы!

Менты переглядываются и, подхватив меня под руки, тащат вниз".

"Гагаринские чтения

К звёздам!

Юрий Алексеевич Гагарин жутко любил детей. Как увидит мальчика или -- пуще того -- девочку, сразу расплывается знаменитой гагаринской улыбкой и песню поёт "Ехали на тройке с бубенцами". Однажды встретилась ему девочка по имени Полина.

- Как твоя фамилия, красавица? -- спросил Юрий Алексеевич.

- Гагарина, -- пропищала кроха.

- Нехорошо обманывать, детка! Это я Гагарин -- первый космонавт.

- Подумаешь, первый космонавт. А я вот первой на "фабрике звёзд" стану. Звёзды-то, чай, покруче космонавтов будут -- до них ещё когда долетят!

Сказала Полинка и сдержала слово. И теперь ей поставлен памятник на родине Юрия Алексеевича: на постаменте двое Гагариных исполняют песню "Ехали на тройке с бубенцами" на мотив "Поедем, красотка. кататься..." От туристов отбою нет".

"Не слишком маленький принц

Тишину осторожно вспорол плохо заточенным вопросом сам наперсник - "второе я", третий глаз Лиса.

- Хотел бы я знать, зачем звезды - шестиконечные, звёзды, в которых два равносторонних треугольника наложены друг на друга: верхний - вершиной вверх, нижний - вершиной вниз? - задумчиво сказал Маленький принц. - Наверное, затем, чтоб рано или поздно каждый мог понять - куда идти?

- Шестиконечные звёзды похожи на перекати-поле, мой друг, - пробурчал Лис, незаметно выкусывая блох из прохудившейся от долгих скитаний по святым местам шкуры реквизита. - Но это не так интересно. Куда занятней звёзды пятиконечные - пентакли... они же гигиеи. В зависимости от окраски данные символы могут - как охранять покой, так и нести разрушение, служить золотым сечением в математике и разбивать сердца неверным мужьям в колдовской практике.

- Это очень походит на каши быстрого приготовления - "пять злаков", "шесть злаков". Что-то мистическое, злаковое. Нет, пожалуй, знаковое!

- Есть много в мире, мой Маленький друг... - начал было Лис, но вовремя сдержался, уступая место старику Шекспиру.

Однако сэр Вильям предпочёл натуральный "Глобус" чистоте и стерильности выдуманных миров ближайшего будущего. Он молчал, как сама пустыня Негев - гордо и символично. И никто из гоев не сумел бы его в том упрекнуть, хамсин тому порукой.

- Послушай, Лис, куда мне отсюда лететь? - поинтересовался Маленький принц.

- А куда бы ты хотел попасть из страны вечно невидимых бедуинов? - переспросил Лис.

- Я бы хотел идти на все стороны. Разом. Кочумать.

- Ты имел в виду - кочевать?

- И это тоже.

- Тогда все равно, куда держать направление, - ответил Лис. - Отправляйся на все пять сторон пентаграммы. Это правильный многоугольник, потому окажешься в правильном месте".

"Волшебная лампа Оладьина

Оладьин, едва про условие услышал, сразу впал в состояние ипохондрическое, словно какой-нибудь меланхолик пожизненный: почувствовал, значит, опять его кинуть хотят по жизни, как кубик для игры в кости. А на кубике одни единицы на всех гранях. Но гражданин в штатском партийном костюме успокоил встревоженного нехорошим предчувствием героя:

- Не бойся, парень, всё будет в лучшем виде, а условие совсем простое - лампу тереть нельзя. Почему? Нельзя и всё. За то и платят тебе, как договаривались, щедро. Ну, если всё по инструкции, значит - и гонорар нешуточный.

Приступили к поискам, помолясь, что называется. Принялись все подходящие под общее описание лампы перебирать. Сначала на витрине: Оладьин достаёт и гостю показывает, а тот головой мотает отрицательно - не тот, дескать, предмет. В общем, не нашлось нужного артефакта.

Отправились в подсобку. Полчаса там пыль поднимали, словно половецкие кони по выжженной степи. Пришелец уже начал было разочаровываться, шептал себе под нос некую мантру, вроде: "Обманул... Грудинин, сука... Скинхедов родственник... Опороток немытый".

Но тут звякнуло-брякнуло, разверзлись хляби небесные... Пардон, про хляби - это другая сказка. Там ещё одиночное плавание фигурировало в сторону армяно-турецкой границы. В общем, вы в курсе.

А в лавке-то скобяной дело шло своим порядком: нашлась лампа вожделенная. Глаза у посетителя засияли, подобно свечам под образами, многократно усиленные оптическим эффектом золотой сусальности. Она, говорит, та самая лампа-то, с которой всё н а ч а л о с ь..."

"Планета Плюк, созвездие Кин-дза-дза

Каламбуриада

Арина самых честных правил

искала кружку битый час...

Ее мы осуждать не вправе

ни по уму, ни сгоряча-с...

Она, как рыбка золотая,

точила Пушкину перо...

Буян стоял необитаем.

Причалил к берегу паром,

а на пароме белка скачет

да ядра жрет себе и жрет.

Царица-лебедь попу клячит,

не закрывая грешный рот.

А на корме гуляет Пушкин,

направо сказки говорит,

налево - поднимает кружку

над миром демоном пари'т.

И мы с ним весело токуем,

как тридцать три богатыря...

Несется рысью, снег почуяв,

Некрасов, Пушкина кляня -

нектар стихов и прозу, няню,

любовниц знойных, словно жар...

...его эпистолою ранит,

сам пресловутый Жан Вальжан...

Его пример иным наука

для сердца русского слилась.

Эй, ты куда "стучишь" без стука,

куда бесстрастно смотрит власть?!

Нет, "демон" всё-таки не Пушкин,

ну, а Мишель, кажись, Лермо'н...

Бредёт "под мухою" на мушке,

жуёт спроста Тутан хамон!

А Чехов бледный - жив курилка -

поправив на носу пенсне,

в Муму игриво тычет вилкой

как раз на Пасху - по весне.

Пожал брюссельскую капусту

какой-то парень из низов;

в его карманах было пусто,

а тут - нарезаться резон...

Но Родион не тварь, конечно,

его движения просты...

Студентов мало ли безгрешных,

которых помыслы чисты,

а этот, взяв топор, бабулю

не очень-то преклонных лет

поставил Ленскому под пулю,

пока Онегин ел десерт

и наслаждался на рулетке

с одной известной дамой пик...

Пусть Казбич к нам приходит редко,

как к Дейлу Куперу Твин Пикс,

но мы согласны на рояле,

на водосточном чреве труб,

чтоб польку-бабочку играли

все поцелуи горьких губ

без никаких гвоздей на солнце!

Светило целит прямо в глаз,

рассыпан по газону стронций...

Балда тотчас пустился в пляс,

когда лишили Дон Гуана

иголки в гендерном яйце...

А Васька кушает сметану,

нагадив повару в рецепт.

И вы, друзья, как ни садитесь,

один из вас рождён ослом...

Ах, Моська, ты прескверный зритель!

Быльём былинным поросло

Епанчина - good buy! - наследство,

а Ганя Иволгин в бегах...

Он жил с Облонским по соседству,

но вот теперь - увы и ах!

Ваш сын не болен, но прекрасно,

раз загорелся вдруг не дом,

не коммунальный и не частный,

и не с Гоморрою Содом...

От Тараканища устали

пустые детские дворы;

пираты дерзкие восстали

за красоту большой игры,

и я там мёдом горло тешил,

и разминал текилой нерв...

И Эс Тургенев, пьеса "Леший";

"Тартюф" Чуковского - резерв!

Мороз и сопли - детства отблеск

и заливная хохлома...

Вчера с утра оформил отпуск,

сегодня голову сломал

себе и Грину Александру -

златая цепь на дубе том...

Читаю чеховскую мантру

в режиме цирка шапито:

мол, в человеке всё прекрасно -

парфюм и чистые носки...

Мои слова, увы, опасны -

расшифровать ты их рискни!

Odor

Пахнут потные солдаты

трёхэтажным марш-броском.

Пахнут парни демократы

нагламуренным платком.

Бомж отходы источает,

ароматны кутюрье,

девы пахнут иван-чаем,

кони - запахом карет.

Куртизанки мылом пахнут,

мелом - все учителя,

бес - тенетами арахны,

парашютом - тополя.

Аромат любви известен,

он похож на флёр росы,

время - запах тонкой мести

и амбре цветов лесных.

Пахнут дети пектусином,

морем жирным - камбала,

маслом жареным - машины,

телом вымытым - Пилат.

Реки-змеи мёдом липнут,

воды - медное вино;

виноградная улитка

источает запах нот.

Пахнут дамы криком чаек,

бабы - козьим молоком.

Я их плохо различаю -

уродился дураком.

Психоделический консенсус

Мы всей палатой обсуждали Грига,

нам Сольвейг пела что-то а'капелло,

на небе резво рыжий месяц прыгал,

как будто в ожидании расстрела.

Пришёл медбрат с повадками халдея

и нас, больных, внезапно огорошил -

мол, главный врач распространил идею:

слегка ослабить пациентам вожжи;

мол, дескать, хватить разводить бодягу

и создавать нелепые препоны:

коль пациенты развязали драку

побои ломом - несомненный бонус!

Стихала ночь в движении альковном,

когда сорвало крышу бумерангу:

мы встали на защиту мира, словно

Махатма Ганди на защиту Ганга!

Насилие - не наше, в общем, кредо;

мы все в палате славные толстовцы:

две-три баранки, крепкий чай "Беседа"...

Но здесь мужчины всё-таки, не овцы -

главврач узнал, что мы непротивленцы

из уст слегка побитого медбрата...

Наш доктор грыз с досады заусенцы...

...всё грыз и плакал вперемешку с матом.

Шестой палатой обсуждали Брэгга -

как хорошо раздельное питанье...

От альфы развивается омега,

и занавесит наст кипенной тканью.

Покой и счастье разлились в полмира,

тем более - в насест шестой палаты.

С врачом проблемы порешали миром,

вот только жаль покойного медбрата".

Комментарии: 10, последний от 01/02/2024. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 01/02/2024, изменен: 05/02/2024. 17k. Статистика. Статья: Публицистика Что говорят, что пишут? Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Аннотация: Приложение к литературно-художественному журналу "Эдита"

Чваков Димыч : другие произведения.

Вышел из печати 75-ый номер альманаха "Unzensiert" (без цензуры)