Диденко Михаил Александрович : другие произведения.

Священная роща (древнеславянский детектив)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда-то, на побережье Балтийского моря, где ныне находится Германия, жили славяне. Они сражались с немцами 500 лет за свое существование, но проиграли. Это был целый мир, практически нам неизвестный. Битвы, праздники, подвиги, предательство, герои, мудрецы... Одним из славянских племен были Вагры - некоторые считают их "варягами". Вагры жили на перекрестке между датчанами и немцами, и постоянно были вынуждены находиться настороже. Они, как и все славяне, почитали рощи, луга и источники. Считалось, что в священной роще может укрыться любой человек, и никто не посмеет его там тронуть. Иногда это жизненно важно...
  Жрец Трезвомысл сидел у окна, которое пропускало поток серого света (в остальной части комнаты уже властвовали синие сумерки) и вырезал узор на доске. Кропотливый труд, требующий зоркого глаза и внимания, чтобы не запутаться в сложнейшем плетении узора - он как корзина, сотканная из ветвей, только еще сложнее, так как ветви, пропущенные не в том месте, можно вытащить. А если ты режешь по дереву, это уже невозможно исправить. Вообще в дедовском узоре все переплетается, одно выходит из другого... Трезвомыслу нравилось это ремесло, нравилось думать под это дело.
   Неожиданный стук в калитку отвлек:
  - Трезвомысле! Нужно, чтобы ты срочно пошел в священную рощу! Убийство! - судя по голосу, это мальчик Ростыш, он тоже жреческого рода и, когда вырастет, займет место Трезвомысла в селении.
   Схватив со скамьи пояс с ножнами, Трезвомысл на ходу надел его и застучал сапогами по ступенькам вниз. Выйдя на высокое крыльцо под резным навесом, поглядел по привычке на сторожевую вышку над селом - не горит ли пакля, выбрасывая густой дым в небо? Нет, все спокойно. Потом посмотрел на запад. Чисто. Собаки тоже не лаяли.
   Спустившись вниз, во двор, огороженный высоким бревенчатым забором, пересек его утоптанную поверхность, и, подойдя к воротам, откинул тяжелый засов. Отворил дверь, за ней стоял запыхавшийся мальчик. Он тут же поклонился, как старшему - как родичу, как жрецу.
  - Ну, здравствуй. Что случилось? - кивнул в ответ жрец.
  - Гостеслав убил Рога! Прячется в священной роще! Родственники убитого уже там, трясут мечами! Благовит послал меня за тобой!
   Сжав губы, Трезвомысл пошел за конем. Мальчик умудрился сдвинуть тяжелый воротный засов (силен не по годам!) и отворил ворота. Выезжая, наклонившись под верхней балкой, Трезвомысл произнес:
  - Вот что. Затвори здесь все и беги к князю и старейшим, предупреди их.
  Отроку видно ужас как хотелось присутствовать при таких событиях, но приказ старшего - тем более, жреца, тем более, родича не выполнить никак нельзя.
   Гостеслав... Он появился три зимы назад, откуда-то с юго-востока. Сказал, что всю жизнь хотел быть морским купцом. Что ж, добро пожаловать. К ваграм не так часто приходят - мало желающих жить на границе. Иногда бывает, что и уезжают отсюда подальше... Тут большая опасность, но тут и перекресток путей - можно получить хороший доход от торговли. Война на торговле не сказывается! Гостеслав стал хорошим торговцем. Может, как воин он не отличался, но Трезвомысл в отличие от большинства вагров не считал всех не особо воинственных людей ниже себя. Ему, как жрецу, полагалось мыслить более широко. Торговцы тоже нужны общине. В остальном Гостеслав был очень хлебосолен, гостеприимен даже по вагрским меркам. Верный товарищ, надежный спутник. Он успел заслужить себе доброе имя. И тут такое... Надо послать предупредить его жену. Хотя, наверняка уже постарались, сплетники!
   Проскакав по улице между высоких, потемневших от времени заборов, он выехал к воротам под башней, и увидел далеко в поле точки - кто-то уже ехал туда, в священную рощу...
  - Добрый день, Трезвомысле! - крикнули стражники сверху, - что случилось? Убийство?
  - Добрый день! Потом расскажу!
   Три четверти жителей селения относятся к роду, которому принадлежал и убитый Рог... И эти стражники, и князь, и многие другие. Но князь будет беспристрастным, его обязывает положение. Как же так получилось? Наверняка убийство по неосторожности. Потому Гостеслав и сбежал в рощу. Зачем ему убивать друга?
   Подскакав к воротам, он бросил поводья молодому Благовиту, который вместе с мальчиком отправился к роще с утра, чтобы осмотреть забор, окружавший ее, и слез с коня, поправив плащ. Стоявшие у резных ворот ближайшие родичи покойника молча поклонились, и снова повернулись лицом к воротам. Ворота были хрупкие, символические, одна резьба. Но кто осмелится ворваться туда с мечом в руке и убить беглеца? Итак, спешившись и раскланявшись с жаждущими крови мстителями, Трезвомысл отворил левую створку, и вошел. Пройдя по тропинке вперед, он вышел на поляну и увидел сидящего на скамейке Гостеслава, который опустил голову и, казалось, ничего не слышал. Но он тут же вскинул голову, узнал жреца, и радость, облегчение, страх, надежда заиграли в его глазах. Вскочив со скамьи, купец порывисто зашагал к священнослужителю. Поклонившись истово, выпрямился и произнес:
  - Здравствуй на много лет, Трезвомысле.
  - Здравствуй, Гостеславе, - ответил жрец, и протянул ему руку, - сейчас не время для поклонов. Говори быстрее, чтобы я мог помочь тебе.
  - Я не убивал его!
  - Как?
  - Мы поехали на рыбалку. Выпили... Ближе к ночи я пошел ловить рыбу. Рогу... ему было уже лень... он сказал... ммм... что пойдет с раннего утра. И завалился спать. Тут же захрапел. Когда я вернулся с уловом, то окликнул его, а он лежал на телеге и молчал. Я подхожу, толкаю, и вдруг чувствую - рука мокрая. Я сначала подумал - пивом что ли облился? Темно, ничего не видно. И тут запах как ударит! Кровь! Я начал кремнем искру высекать, а тут этот пастух подходит, как его... Лопушок. С огнем. Как заорет: "Убийца!". А он же его родич! Слышу - кто-то кричит в темноте - что?!! Ну, я и вскочил на коня, и сюда... Я же не местный. Кто кроме бога меня защитит.
  - Здесь ты под защитой, - подтвердил задумчиво молчащий жрец. Он бросил разглядывать древесный нарост на ближайшем дереве и поднял глаза:
  - Так значит, ты утверждаешь, что не убивал Рога?
  - Нет! И оружие мое чисто, посмотри, - он вытащил клинок из ножен, - мы были с ним друзьями, всякий это знает.
  - Да, - так же задумчиво произнес жрец.
   Может, лазутчики? Немцы, датчане? Но почему тогда они не убили Гостеслава? Ведь убийца знал, что второй скоро обнаружит тело мертвого товарища и поднимет всю округу... Но ограблен ли Рог?
   Он спросил Гостеслава, и тот, подумав, решительно заявил, что все было на месте - и меч Рога в дорогих позолоченных ножнах тоже был на поясе убитого. Кони остались на месте, никто их не угнал.
   Понятно, если бы он что-то увидел, но... он же был убит на месте, буквально на той же телеге, где пил. Любопытно, а следы... Надо самому поехать туда и проверить.
  - Где он? - послышались голоса.
   Гостеслав побледнел, но твердо посмотрел в глаза жреца и тот опять кивнул, так же молча ответив, что выполнит эту просьбу. На поляну вышли князь Стоигнев, и ряд седобородых старейшин со свитой. Жрец ответил на их поклоны учтивым поклоном, а в ответ на поклон Гостеслава они лишь глянули мельком, и для того это было горше всякой злобы - так безразлично смотрят на уже приговоренного. Жрец стиснул зубы.
  - Трезвомысле, ближайшие родичи покойного и все мы ждем выдачи убийцы. Лопушок его видел на месте, с кровью на руках. Он должен быть казнен. Кровь за кровь.
  - Или, - высунулся вперед один сухонький старичок, Остромысл по имени, - пусть выплатит огромный выкуп. Такой, чтоб ему пришлось все свои корабли и все товары продать, и самому в рабство продаться!
  - Погодите, люди честные, - сказал жрец, - не овцу режем, человек перед вами! Судить его надо при всем народе.
  - Чего судить? - недовольно прищурился князь, - и так все понятно. Конечно, суд сейчас будет. При всем добром народе, как полагается, по обычаю. Напились, поссорились. Он, - кивнул князь на Гостеслава на лавке, - и зарезал своего друга.
  - Сначала надо поехать на место и посмотреть.
  - Что смотреть?
  - Как его убили, какие следы на месте... Посмотреть!
   Князь недовольно посмотрел на жреца, но ничего не сказал, сел на скамейку и вокруг него расселись старейшины. Приготовились ждать. Они сели по правую сторону, Гостеслав сидел на левой, со склоненной головой.
   Выйдя за ворота, Трезвомысл увидел, что уже собирается народ. Спешиваются, кряхтя, пожилые мужи, привязывают коней к столбам. На телегах едут женщины - еще довольно далеко отсюда. Скачут без седел мальчишки. Все, кто свободен от труда и стражи. Подъехав, по привычке смотрели на запад, проверяя. Трезвомысл приказал Благовиту быть на поляне, а сам, отвечая на поклоны, дошел до своего коня, и, вскочив, поскакал к месту убийства.
   На месте его ждал приятный сюрприз: охотник Стрелец. Зоркий глаз, наблюдательность, рассудительность. Но охотник покачал головой:
  - Мне и самому хочется узнать, Трезвомысле, кто это сделал. Но слишком много тут следов, натоптали уже.
  - Чужие следы есть?
  - Нет, все наши, наших жителей... Гостеслав к озеру за рыбой ходил. Вот следы. Вот рыба, воняет уже, - охотник ткнул палочкой в осклизлые тельца на земле.
  - А он ходил до, или после убийства?
  - До того. Ходил один раз, сидел там, возился с вершами.
  - А не могли это датчане быть?
  - Нет, я проверил все вокруг. Только свои здесь были, - охотник поднял бледно-серые глаза под кустистыми бровями, - тоже думаешь, что не Гостеслав его убил?
   Жрец кивнул.
  - И я думаю. Друзья они были. Не похоже это на Гостеслава. Зачем? Я б тебе посоветовал еще тело осмотреть.
  - Домой уже забрали? - спросил, озираясь, жрец, - на телеге увезли?
  - Да.
   Когда он подъехал к дому под неутешные рыдания и завывания вдовы и других родственниц, то сразу заметил, что лицо убитого не искажено, спокойно. Нет ссадин, порезов. Убит он был сзади. И на телеге расплылось огромное темное пятно. А сказали, что валялся на спине. И если Гостеслав стоял над ним, то как он мог убить Рога в спину? Темное дело. Тут же вскочив на коня, поскакал к священной роще.
   Там уже собрался народ. Все расселись по левой стороне скамеек, кольцом охватывавших поляну, в центре которой находился дуб. Князь и старейшины пересели на скамьи под дубом. Гостеслав сидел в одиночестве, склонив голову к сцепленным ладоням - никто не захотел даже идти на его сторону.
   Жрец важно прошествовал к середине. Воздев руки, вознес хвалу богам и обратился к ним с просьбой свидетельствовать, чтобы все было по чести и справедливости. Правь не позволит Нави вызвать наваждение. Разум должен быть холодным и чистым. А затем, когда все присутствующие прониклись, жрец предложил провести суд в день отдыха, чтобы весь народ собрался здесь, а не только те, кто могут. Это, как он и ожидал, вызвало недовольство. Но открыто противоречить жрецу, в священной роще никто не осмелился.
  - В общем, Гостеславе, у нас есть три дня, - сказал беглецу жрец, когда все разошлись, недовольно топая корявыми ногами, как тот старейшина Остромысл, - скажи, кто мог убить его?
  - Не знаю, Трезвомысле, не знаю...
  - Подумай. Судьба твоя решается. Неужели ты не слышал, как его убивают?
  - Нет. Ветер шумел, я пьяный был. Крики бы я услышал... А так ничего не слышно было.
  - Хорошо. Сиди пока здесь. Я же должен увидеть следы - то есть, расследовать это убийство.
   Надо подумать... Итак, пастух Лопушок говорит, что руки торгового гостя были в крови, а сам он пьян... А недавно купец с выгодой продал за морем три корабля с товарами, устраивал пир на всю общину. Ходил такой обновленный. Не мог он взять и порушить свою жизнь просто так. Он торговец, везде ищет выгоду. Это не какой-нибудь лихарь, который мог бы убить просто, чтобы посмотреть, как из этого человека кровь будет литься, и как он себя при смерти поведет. Кстати, недавно он поставил три новые клети под товары. Некоторые, узнав об этом, выглядели так, как будто им попался комок черного перца в черпаке меда, завистники.
   Подъехав к башне, он махнул рукой стражникам наверху, чтобы открыли. Уже темнело. Вот и день пролетел. Стражники уже были в курсе происходящего, и лишь тревожно посмотрели. Равно как и весь остальной народ. Завтра тело предадут огню. Слышен плач в доме погибшего. Люди невеселы. Посмотрев по привычке на вышку, Трезвомысл, подъехал к воротам своего дома, в котором жил один и вздохнул про себя - опять сумерничать одному в целой храмине! И тут же усмехнулся - чтобы в такой день никто не проведал? Да никогда! Задав коню корм и питье, пошел наверх, чтобы возобновить резку по дереву при свете жировой плошки с фитилем. Поработать толком не дали - пришла племянница с просьбой отведать ужин у них дома. Подумав, Трезвомысл, согласился. Хотя, надо было подумать.
   Сестра не осмеливалась нарушить его молчание, хотя он видел, как ей невтерпеж. Сестра была вдовой - она сидела во главе стола, брат по правую руку от нее. Ее дети расселись по лавкам. Стучали ложками о посуду. Наконец сестра изловчилась:
  - Как ты сегодня? Устал?
  - Да, - ответил он, и сжалился, - думаю, как понять, что произошло в самом деле. Не верю, что это Гостеслав.
   Надо послать Ростыша в рощу, пусть принесет "узнику" хлеба и мяса. Теперь ему не стоит выходить из рощи ни на миг. Братья и отец покойного наверняка будут сидеть у ворот целыми сутками, сменяя друг друга, пока дело не разрешится.
  - И правильно, что не веришь, - с облегчением поддержала беседу сестра, - все и так знают, кто это сделал.
   Трезвомысл от неожиданности чуть не подавился сухарем, крошки посыпались на скатерть.
  - Ну, так поведай мне. Только отошли детей.
   Дети разочарованно откланялись и вышли из комнаты, подчинившись материнскому приказу.
  - Да ведь все знают, что Гостеслав ездил за товаром к морю с Браниславой и по дороге спутался с ней! Когда он богатым и знаменитым стал. Естественно, на него некоторые бабы стали заглядываться, хоть и так себе воин. Ее Гнидень потом все усы себе повыдергал с досады, а поздно - нечего было жену на поморье по делам посылать! Самому надо было ехать.
  - Погоди. А причем тут Бранислава?
  - Братец, ну как причем. Гнидень и убил Рога! Понимаешь теперь?
   Медленно хрустел сухарь на челюстях.
  - Никогда б не подумал, что ему хватит ума на такое. Отчего ж он сразу Гостеслава не убил? Изощренный он, оказывается. Так ты говоришь, все знают. То есть, все женщины знают?
  - Немного преувеличила. На самом деле почти никто не знает.
  - А тебе кто сказал?
  - Прости, братец, дала честное слово, что не скажу.
   Трезвомысл выпрямился: надо предупредить человека! Спросить его, правда ли это. Если так, то он будет наказан за супружескую измену, равно как и холеная красавица Бранислава, но все же это не смертная казнь.
  Ох, Бранислава... Но нельзя сейчас думать о ней. Нельзя.
  Спешно поблагодарив сестру за пищу и информацию, он вышел с ее двора с узлом в руках и пошел скорым шагом в свой двор - к коню, тихонько ржущему в пустом помещении.
   Но кто же сказал ей об этом? Кто знает? Кто невольно подтолкнул Гнидня? Сплетни - они как язва.
  
   Гостеслав очень обрадовался гостю, хотя, лица его не было видно в темноте, но голос зазвенел. На скамейке уже лежали узлы с едой, привезенные женой и домочадцами.
  - То я всех угощал, теперь вот меня.
  Неподалеку томился закуп - раб, которого жена прислала Гостеславу в помощь. Если Гостеслав не докажет свою невиновность, то и его могут заставить заплатить за кровь всем своим имуществом, и тогда он сам может стать таким вот рабом.
  Услышав вопрос, Гостеслав обрадовался, но тут же с тревогой посмотрел на раба. Рассчитав мгновенно в уме, что лучше, он все же сказал:
  - Да, это так. Мы забавлялись с ней.
  - Давно?
  - Не очень. Ездили как-то вместе к морю, к складам, и там сошлись вечером.
  - Понятно. Гнидень тебе угрожал?
   Торговец расширил от удивления и понимания глаза, на лице появилось какое-то гневливое недоумение:
  - Так это...
  - Да. Скорее всего, - поправился жрец, - так что не горюй. А суд все определит. Твоя жена знает об этом? Или кто-то еще?
  - Нет, - покачал головой Гостеслав, уже гораздо более спокойный, - уверен, что нет. Хотя, получается, что не уверен. Но жена точно не знает. Рог бедняга, из-за этой падали погиб...
   Он сжал кулаки:
  - Его самого судить надо.
  - Ладно, - поднял голову жрец, - поеду я. Ты пока тут побудь, до дня отдыха.
  
  Надо заехать к Векославу.
  Приехав, Трезвомысл опять завел коня в стойло, решив, что почистит его после краткого визита к старому предшественнику.
   Лишь бы он еще не спал. Хотя, у него стариковская бессонница. Точно не спит.
  Выйдя со двора, он сделал несколько шагов и завернул за угол. Башенка, в которой Векослав полюбил сидеть по ночам, глядя на звезды, и делая вычисления, виднелась над высоким сплошным забором. Трезвомысл увидел, как и надеялся, слабое марево от костра - старик грелся у жаровни. Жители еще больше уважали за это ушедшего на покой служителя богов, так как его бессонница могла спасти их жизни однажды. Постучавшись в калитку, которую открыл сонный раб-датчанин, Трезвомысл спросил о старике и получил подтверждение, что тот не спит. Взбегая по ступенькам, которые дети специально вырубили для старого отца, он еще заранее предупредил жреца о себе. В ответ услышал:
  - Взойди.
   Поднявшись, Трезвомысл поклонился жрецу до пола. Тот уже был слишком дряхл, чтобы подняться в ответ и с кивком протянул руку. Впрочем, он сохранял орлиную зоркость, точнее даже дально-зоркость, которую развил разглядыванием звезд. После этого Трезвомысл по привычке окинул взглядом запад, потом, так как был на верхоглядной башенке, север. Прислушался. Все было спокойно. Он сел на скамеечку и так же, как продрогший жрец, стал глядеть в огонь. Подозревая, что "сверху все хорошо видно", а, значит, жрец уже в курсе происходящего, все же изложил подробно, что произошло за эти сутки, начиная с предрассветного времени, когда пастух Лопушок подошел к телеге и обнаружил там убитого Рога и Гостеслава с кровавыми ладонями, и до недавнего разговора с обвиняемым в священной роще.
   Старец долго молчал в ответ, глядя на огонь. Трезвомысл уже хотел напомнить кашлем о своем присутствии (возможно, старый жрец задумался о чем-то другом), но он сказал равнодушным тоном:
  - В мире всегда все происходит из-за денег.
   Затем, видимо, согревшись, откинулся назад, укутался поплотнее в шкуру, и стал смотреть в небо сквозь прорезь в крыше башенки. Поняв, что аудиенция окончена, Трезвомысл поклонился опять до земли, и побежал вниз - домой.
   Жрец никогда ничего не говорит просто так. Может, что-то знает, или догадывается, но лишь намекает ученику. Пусть, мол, сам узнает ответ. Но все это очень здраво - Гостеслав недавно разбогател. Может, кто-то позавидовал ему, и, узнав о его связи с Браниславой, рассказал Гнидню? Но откуда мог узнать? Может, кто-то узнал на поморье, и, увидевшись с кем-то из селения, насплетничал ему? Надо съездить туда, делать нечего. Причем, выехать придется сейчас, чтобы успеть. Осталось только два дня.
   Трезвомысл предупредил Благовита о возможном опоздании и дал указания: что и как делать в случае чего. Взяв из жреческой конюшни пару запасных коней, отправился в ночь.
  
   Побережье встретило усталого путника белесым днем: солнце зависло где-то за сплошной пеленой облаков. К вечеру он приехал к городу. Город находился внутри кольцевого вала с тыном на нем. Двое ворот - для погрузки-отгрузки товаров. Они вели к самой пристани. И другие, для въезжающих путников. Как всегда, все кипело, разносились крики. Грузчики бегали туда-сюда муравьиными вереницами. Резкие вопли чаек, скрип деревянных кораблей. Длинные узкие помещения для хранения товаров. Едва жрец Трезвомысл въехал в ворота (солнце уже клонилось к закату), как послышался вопль со сторожевой башни:
  - Датчане!!!
   Ворота за его спиной захлопнулись: он был последним приехавшим, так как был вынужден ждать, пока в узкие городские ворота не заедет караван возов. С пристани побежали, громко топая по доскам платформы, грузчики, купцы... Соскочив с коня, и бросив поводья, Трезвомысл побежал вместе с остальными на стену. Немногочисленные женщины бежали в дома. Рядом какой-то отрок крикнул отцу, догоняя:
  - Мне уже двенадцать лет! Я могу воевать!
   Тот махнул рукой. Заняв место на стене, Трезвомысл стал выглядывать вдаль и через некоторое время увидел три... пять парусов! Датских. А тут как назло только две торговые ладейки... Вокруг спешно облачались в кольчуги, надевали шлемы. Кто-то сказал:
  - Уважаемый жрец.
   Обернувшись, он увидел, что какой-то отрок-оруженосец поднес кольчугу и шлем. Поблагодарив, Трезвомысл облачился. Все ждали. Когда корабли подплыли ближе, наблюдатель с башни заорал:
  - Свои! Это Каменец!
   Все вокруг начали оживленно переговариваться:
  - Он жив!
  - Вернулся!
  - Видно, корабль его разбился.
  - Но он как всегда не в убытке!
  - Везунчик!
   С корабля тоже заорали:
  - Эгегей! - и черная фигурка подкинула шапку в воздух.
  
  Трезвомысл, отдав кольчугу и шлем тому же отроку, нашел своих коней, и пошел сквозь кипящую радостным возбуждением толпу к корчме, зная, что ее хозяин должен быть осведомленным обо всех делах округи. Тем более, рассчитывал он на то, что сейчас, когда тревога прошла, человек волей-неволей будет более разговорчивым. Так оно и оказалось.
  - Да, уважаемый Трезвомысле, я уж думал - тю-тю, пропали наши кораблики. А у меня там товару не на один фунт золота! Вот, угощайся, дорогой гость, окажи честь, испей нашего пива. Нашего жреца тут сейчас, правда, нет. А ваши вообще постоянно ездят. Недавно Остромысл приезжал, злой был, как собака. Его Гостеслав объехал, пересек дорогу. Остромысл-то думал съездить за море, продать там товар подороже, а Гостеслав раньше него туда съездил, предложил более низкую цену. Естественно, у него все купили, да и все деньги свои купцы потратили.
  - А Гостеслав знал об этом?
  - Нет, он же раньше приехал и уехал к вам в город. Они разминулись. Остромысл-то особо не говорил никому, что собирается этим товаром торговать, думал, первым будет. Наладить торговлю. А там уже и откроется. А тут видишь, как вышло. Обскакал его Гостеслав. Мужчина шустрый. Хоть и неважнецкий воин. И женщина из вашего города с ним была, тоже, скажу тебе тайно, вложилась в ту сделку. Получила часть прибыли. Я, честно говоря, даже подумал, что красотке он не даром дал ручки погреть. Хе-хе.
  
  И ведь в городе никто ни сном, ни духом про это. Остромысл приехал из торговой поездки как всегда - довольный с виду. Громко рассказывал, что и как. Пир закатил по своему обычаю. Неужели просто не показал виду, что сделка упущена, а с ней и будущие возможности тоже. И этот, купец молодец. Все-таки купец всегда останется купцом. Про участие в сделке Браниславы ничего не сказал, даже находясь в такой опасности. Кстати, а с чего это Лопушок пошел к реке? Ему ведь там со стадом делать нечего - среди речных деревьев не попасешься! Да ладно. Какая теперь разница... Гнидень? Гнидень так Гнидень. Скажем, что Гнидень.
  
   Жрец неспешно хлебал пиво.
   Вернулся он лишь к вечеру следующего дня. Шатаясь, слез с коня и пошел к костру, от которого поднялся, всматриваясь, человек.
  - Трезвомысле! Какая честь, ты приехал к моему костру, - пастух склонился в поклоне, - присаживайся. Вижу, устал. Позволь угостить.
   Жрец поклонился, отчего поясница заныла еще больше. Прилег к костру на свой плащ, облокотившись на левую руку.
  - Как поживаешь, Лопушок?
   Тот сиял, как начищенная медь:
  - Очень хорошо, Трезвомысле! Скучно тут бывает. А тут - ты! - он хотел выразить, что рад приезду гостя, тем более такого, но не смог.
  - Вижу, у тебя новая сумка с бляхами.
  - Да... Подарили... Куда ты ездил?
  - По делам. Все думаю об этом убийстве. Как ты услышал, или увидел это?
   Желая порадовать важного гостя, пастух стал рассказывать:
  - Я сидел вот так у костра. Потом подходит Моченыш... - тут он испугался и смекнул, что вряд ли жрец приехал просто так, но делать было нечего.
  
   Остромыслов внук!
  
  - Ну я услышал и пошел посмотреть. А там телега и торговец Гостеслав с руками. В крови! И Рог лежит убитый. И смотрит на меня. То есть, Гостеслав смотрит.
  
   Он совсем пал духом, стал путаться. Теперь он уже смотрел на гостя с недоверием.
  - Понятно, - протянул Трезвомысл тоном, полным безразличия, - я узнал, кто убийца. Наконец то. Надоело мне это дело.
   И помолчал. Собеседник весь превратился в одно большое ухо, застыл в напряженном ожидании.
  - Это Гнидень. Говорю тебе с наказом беречь эту тайну. Не стоит муравейник ворошить.
  - Хорошо-хорошо, - закивал пастух.
  - Гостеслав приезжий, - вслух рассудил жрец, - а мы тут все по большей части из одного рода.
  - Да, - с гордостью и чувством родства, кровной связи произнес пастух.
  
   Итак, день суда настал. С утра Трезвомысл сказал, что надо привести Гнидня. Он позавтракал у сестры, поговорив с ней. Потом поехал в священную рощу, у ограды которой уже собрались мужчины рода. И во время ритуала, как всегда, боги с воздетыми мечами призывали к воинственности. Призывали не жалеть кровь - свою, или чужую.
  
  После жрец уступил место под дубом князю и старейшинам и сказал:
  - Братья и сестры! Мужчины и женщины. Я, жрец Трезвомысл, призываю вас всех под сенью священных деревьев к беспристрастному суду, и хочу вам напомнить, что кровь мы не должны жалеть на войне. А здесь - наша родовая община. Ни одной капли невинно пролитой крови не примут боги. Судите честно.
   Он поклонился народу, и отошел в сторону, к одиноко сидящему Гостеславу.
  - Да все и так ясно! - выкрикнул кто-то из родовичей Рога, один из старейшин, - убил, пусть ответ держит.
   Остромысл молчал, затаился.
  - Нет, - опять выступил вперед Трезвомысл, - все оказалось гораздо сложнее.
   Остромысл замер.
  - Встань, Гостеслав, - продолжил громовым голосом жрец, - покажи себя народу.
   Гостеслав поднялся и низко поклонился всем: народу, жрецу, старейшинам, князю. Никто почти на его поклоны не ответил даже кивком.
  - Скажи, Гостеслав, скажи при всех - была ли у тебя связь с женой Гнидня, Браниславой?
   Женская часть ахнула. Мужчины хмыкнули. Жена Гостеслава медленно опустила голову, как заколдованная. Наверное, все-таки догадывалась. Его дети закрыли лица руками. Бранислава вскрикнула. Гнидень вскочил со скамьи.
  - Да, - громко и твердо произнес Гостеслав, - была.
  - И я обвиняю в убийстве Гнидня, - продолжил Трезвомысл так же громко, обводя толпу повелевающим взглядом.
  - Доказательство?! - заорал Гнидень.
  - Ты сам этого захотел. Свидетель, обнаружь себя.
   Вперед вышла мать Гнидня. Сначала никто даже не подумал, что это она - свидетельница. Думали, что просто хочет сказать что-то в защиту сына. Но она так горестно на него посмотрела, что больше никто не ахал. Над поляной повисла тишина. Над поляной воцарилась Правь, пришли боги.
  - Сын, сознайся. Скажи, что действовал по злому наущению, что был опоен.
   Утром Трезвомысл нажал на сестру, сказав, что если та не выдаст человека, от которого это узнала, то убийцей предстанет Гнидень. Если же свидетель расскажет, как было дело, то Гнидень сможет откупиться от убитого родовича. Слово жреца. Сестра сбегала к старшей сестре убийцы, своей ровеснице, та в свою очередь поведала матери и вот мать теперь стоит на поляне, скорбно сжав рот, выпятив морщины.
  - Мать! - выдохнул Гнидень, и замолк, гортань его сковало параличом.
   В полной тишине отчетливо слышался ее тихий, ясный голос:
  - Это я сказала ему о злодейке жене, а рассказала мне об этом... жена Остромысла.
   Поднялся шум, как будто священную рощу штурмуют датские корабли. Остромысл вскочил:
  - Клевета! Дайте я скажу!
   Но жрец знал, что нельзя давать ему теперь слово.
  - Теперь следующий свидетель - Моченыш! Тихо! - гаркнул он на толпу, подняв руку с посохом. Толпа затихла.
   Мальчик, дрожа, выступил вперед.
  - Скажи, мальчик, перед всеми, что тебе велел рассказать дед пастуху. И знай, что ты должен говорить только истину. Иначе молния сей же час поразит тебя с неба и испепелит в труху, а твой род будет опозорен навечно!
   Мальчик задрожал еще больше и срывающимся голосом сказал, что дед велел ему пойти к Лопушку и сказать, что слышал что-то у реки. Потом мальчик сходил к нему еще раз - передал новую сумку в подарок. Пастух смутно догадывался, что здесь творится что-то нехорошее, но промолчал.
  - А теперь скажу я, - промолвил жрец, и рассказал обо всем, что узнал в приморском городе.
   После его слов опять наступила тишина, только теперь атмосфера была другой. Жена Остромысла и его дочери плакали. Сыновья сидели, опустив лица. Внук вообще закрыл лицо рукой. Кажется, до него дошло, что род опозорен в любом случае. Сам старейшина хватал воздух побелевшими губами. Все было очевидно. Только Гостеслав теперь радовался и светился, как желтый подсолнух.
  - Гнидню, как жертве игры старейшины Остромысла, я прошу дать возможность искупить вину золотом и серебром, и настаиваю на этом. Он не убийца, а меч в руке убийцы. Настоящий убийца - Остромысл. И вы все это понимаете. Он подлежит смерти. Гостеслава и Браниславу следует наказать за супружескую измену.
   Наступила очередь князя:
  - Да, - сказал он таким тоном, как будто это было семейное сборище, а не официальная процедура, - разворошил ты улей. И кто тебя дернул...
   Жрец подумал о всей прелести сидения на башенке. Только не звезды разглядывать, а узоры вырезать. Возишься тут с ними, а в ответ ни капли благодарности!
  - Но честь дороже... - продолжил князь, - твое решение кажется мудрым и справедливым. Народ мой, предлагаю освободить Гостеслава от кровной мести и наказать его только за супружескую измену. Хоть и не славный он воин - если б не я тогда, ему бы ни за что от пятерых саксов не отбиться, он ведь только троих смог зарубить...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"