После нашей встречи, Кристиан спешно уехал к Ванессе, а я отправилась бездельно бродить по улицам ночного города. Изредка мне встречались приблудившиеся парочки, от которых я сознательно отводила глаза. Больно видеть других счастливыми, когда не можешь так же, как они радоваться прикосновению родной руки.
Свет фонарей падал на темную плитку, которой были усланы, практически все дорожки. В городе было тихо, и эту тишину, разве что, нарушал шелест листвы, да изредка проезжающие машины. Я наткнулась на сквер и, присев на лавочку, подняла глаза к небу, которое было вплотную затянуто тучами: ни одной звездочки, даже самой яркой не видно.
Так тихо, что даже непривычно. Я не помню, когда последний раз бродила по Москве в такой тишине. Наверное, никогда. Внутри дотлевали угольки здравого смысла, я наблюдала за северной частью дороги, по которой как раз можно выехать к Миндому и понимала, что хочу вернуться в Россию, но не могу. У меня ком в горле становится, как подумаю, что нужно говорить, что Мэрэдит больше нет.
Так странно...Больно внутри, горько на губах, чувствую себя полностью разбитой, охота жить вообще отбита, только костер мести разгорается с каждой прошедшей минутой все больше. Исчезни последний смысл, которым является месть, исчезну и я. Но в глубине себя, я все же не могу поверить, что больше никогда не прикоснусь к ее волосам, не поцелую на рассвете, перед тем, как лягу спать, не скажу как сильно люблю...
Я все еще ее жду. Сижу на скамейке в этом пустующем сквере, смотрю на дорогу в ожидании ее, словно через какое-то время она действительно появится. Время проходит мимо меня, я в ожидании. Если сегодня не появится, значит, не получилось, с нашей работой не удивительно, тогда, она обязательно должна появиться завтра. Мэрэдит, вернись ко мне, родная.
На глазах снова слезы, стекающие по щекам ливнем. Ветер подхватывает капельки и уносит в неизвестном направлении, кто знает, может им удастся стать росой. Вишневые волосы, которыми она так любила любоваться, развиваются флагом среди зелени кустарников, которая сливается с чернотой во мраке ночи. Без нее даже воздух не такой, а совершенно чуждый и ненужный. Я перестала спать...нужно было сделать это еще, когда Мэри была рядом. Ценить каждую минуту, наслаждаться еще больше и слаще этими мгновениями, нежели это делала я. Думала у нас впереди вечность, а оказалась впереди была смерть. Если б я только знала, что потеряю ее так глупо...Я бы не задумываясь, послала к чертям работу, Анну, Миндом и уехала, как она хотела. Но я не могла подумать, не могла предположить...
Пора возвращаться. Мэрэдит в гостинице одна. Нужно поставить урну с ней на колени и обнять, чтобы знала, как нужна мне. Завтра мы улетим, Мэри. Нечего нам здесь делать. Уедем в Швецию, как ты хотела.
Возвращаясь в гостиницу, я и подумать, не могла, что наткнусь на Вильгельма. Парень вышел из придорожной забегаловки и пошел по трассе в сторону лесополосы. Я не могла ошибиться, это точно был он. Коротко стриженный брюнет, в начищенных до блеска туфлях, в слащавых джинсах, я отсюда чувствую запах его лака для волос. Странно, что он меня не заметил, но так даже лучше.
В голове замкнуло перемычку, по венам пробежала лава, а глаза так и норовили выскочить из орбит. Кристиан просил не делать глупостей, но разве я понимаю, что собралась сделать?
С той ночи, когда я обнаружила Мэрэдит, я все время носила кол, которым ее закололи. Скользнув рукой за спину, я вытащила своего друга из чехла и рванула за Вильгельмом, который был слишком занят разговором по телефону, чтобы уследить за мной, если все-таки заметит. Я дождалась момента, когда вампир договорит. К тому времени, мы уже были в лесополосе. Мне не составила труда налететь на вампира и прижать к ближайшему дереву, прижав левым локтем его голову к стволу, а правым упереться себе в ребро, приставив парню к сердцу кол. Эффект неожиданности сделал свое и я застала Вила, который, как оказалось, даже не думал сопротивляться, врасплох.
- Меллир, ты в своем уме? - выпучив от страха глаза, с дрожью спросил вампир.
- За что ты ее убил, тварь? - утробный рык сам собой вырвался их моей пасти.
Вески жгло от ярости, глаза распахнулись настолько широко, насколько это было возможно и испепеляли его, каждую секунду вонзая в него кол. В мыслях он уже был трупом, но я не могла так спешить, сначала мне нужно услышать ответ.
- Кого я убил? - в непонимании простонал Вил, когда я чуть сильней надавила колом. Он попытался вырваться, но ему не удалось. Я слишком озверела, желая пролить кровь. И, несомненно, парень умрет, но чуть позже.
- Ты все прекрасно понимаешь!
- Я ничего не понимаю.
- За что ты убил, Мэрэдит? Чем она тебе мешала?
Услышав это, вампир в мгновение ока побелел и сполз бы по стволу дерева, не держи я у его сердца кол. В глазах что-то шевельнулось, рванув по касательной в бездну. Он откинул голову назад, хотя казалось, что дальше некуда, закрыл глаза и ударился головой, после чего не открывая глаз, спросил, совершенно спокойно, без доли былой дрожи в голосе:
- Мэрэдит мертва?
- Да. - Уже ничего не понимая, ответила я.
Вильгельм глубоко вдохнул воздух ртом, после чего открыл глаза, полные слез. Только этого мне сейчас не хватало. Не смотря на то, что он пижон, так еще и невменяемый, хотя последним в данный момент мы не отличаемся.
У меня плавилась каждая клеточка в теле, мозг въедливо шептал: "убей", зверь, дремлющий внутри, проснулся и отравился пустотой, от чего только сильнее стал вырываться наружу и желал крови этого ошарашенного вампира. С ним творилось что-то неладное, но я уже решила, что в смерти Мэрэдит виновен он.
- Как это случилось? - шепотом спросил парень.
Из меня вырвался дикий вопль. Зверь все-таки вырвался наружу. Издалека эхом донесся волчий вой, возможно, в ответ на мой. Перемкнуло все и я, отпустив парня и, бросив кол, рванула к ближайшему дереву, в которое с силой вдарила кулак, взвыв еще сильней, но не от боли, а от ярости.
Ошиблась я, ошиблась, это не Вильгельм. Так невозможно сыграть, в его удивление я бы может и не поверила, но слезы были настоящими, и это отчуждение в глазах. Я его уже видела в зеркале. Видела, когда узнала, что мама покончила с собой...
От нахлынувшей боли я прикусила язык, все смешалось. Ошарашенный парень стоял как вкопанный, я спиной чувствовала его взгляд. Я задыхалась от боли. Меня словно кипятком облили: со дна памяти всплыло все и горным течением вместе со срочной доставкой почты доносилось до моего сердца. Перед глазами менялись картинки: вот еще я смотрю папку с делом о смерти мамы, на смену ей приходит первая встреча с Мэрэдит, когда она безбашенно вышибла дверь ногой, вот мы занимаемся любовью в заброшенной девятиэтажке, наша встреча после долгой разлуки, и куча пепла, оставшаяся от нее...
Когда меня немного отпустило, Вильгельм подошел и присел рядом на траве.
- Ее, правда, больше нет?
Безжизненно, словно еще сомневающийся подросток на карнизе тринадцатого этажа, который застыл в раздумьях прыгать или нет, спросил Вильгельм, заглянув мне в глаза. Его взгляд обжог изнутри: ему больно не меньше чем мне.
- Нет, - губами прошептала я, а из глаз хлынули слезы.
Вильгельм не обратил на это внимания. Он сам рыдал.
- Ты думаешь, что ее убил я?
- Уже нет.
Вильгельм сжал в кулак землю с травой, на которой лежала его рука.
- Я любил ее.
Я поняла это еще в тот момент, когда он ударил себя головой о дерево, но была слишком одержима зверем, чтобы признаться себе в этом.
- Как это произошло?
Я рассказала вампиру обо всех событиях той злополучной ночи. О том, как Мэрэдит разозлилась, увидев, что он пришел на свадьбу, о напитках, о том, что отключилась, а когда пришла в себя увидела, что ее больше нет.
Вильгельм пропускал все мои слова через себя как через мясорубку, его выворачивало внутри. Парень старался смотреть мне в глаза, но не мог справиться с собой и постоянно их отводил. Внутри него бушевал ураган: ему примерно так же, как и мне, той ночью. А Мэрэдит и не знала, что он был в нее влюблен, наверное, из-за своих нелепостей он и воспринимался ей как идиот.
Исчезла последняя версия ее смерти, а новая даже не думала вырисовываться. И
я ума не приложу где ее искать и что делать. Слишком пусто и слишком больно. Всего слишком. Слишком хочется снова быть с ней. Вилу, наверняка, тоже, пусть не в прямом смысле, ведь ему достаточно было того, что она жива и счастлива...Не знаю, смогла бы я так любить...