Уставший прохожий шёл по полупустому проспекту домой. По пути попадались такие же спешащие куда-то люди, а машины стремительно пролетали по опустевшей дороге. На город опустилась ночь, которая была на удивление тёплой. Прохожий шёл медленно в сером плаще и шляпе полностью погруженный в свои мысли. И хоть этот путь можно было проделать и на общественном транспорте, он решил идти пешком, догоняя тень от ночных фонарей. Он был в таком редком состоянии, когда мысли переплелись в комок и не давали развития одной конкретной. Нет, в его личной жизни, работе не было ничего проблематичного - просто временный ступор захватил существо и не хотел отпускать. Вот уже показался дом, залитые светом знакомые окна, и, конечно же, ожидающие родные. Прохожий на миг остановился, глубоко вдохнул ночную прохладу и с лёгким сердцем вошёл в подъезд.
Скорая помощь неслась по проспекту на огромной скорости. Оглушая округу надрывной сиреной и разбрасывая красно-синие огни, она стремилась быстрее добраться до больницы, чтобы спасти кому-нибудь жизнь. И хоть дорога была свободна, редкие автолюбители учтиво уступали ей путь, подавая своих коней к обочине. Вот она скрылась за поворотом, игнорируя красный свет светофора, и въехала в заветные ворота. Медперсонал тут же извлёк каталку с телом мужчины и бегом отправился в операционную. По-видимому, пациент был совсем плох, и поэтому нужно было спешить. В операционной всё уже было готово: ему вкололи наркоз, поставили капельницу и приступили к спасению. Время пошло на минуты.
Прохожий поднялся к лифту и нажал кнопку вызова. Как это часто бывает - лифт не тронулся с места. Попросту, был испорчен. В эту минуту он тяжело вздохнул, прислушался и, не спеша, стал подниматься на свой этаж. Поднимаясь, его взгляд ловил всё то, что каждый из нас видит и у себя в подъезде: помятые пачки сигарет и окурки; осколки стекла и затоптанные рекламные листки; миску с молоком для заблудившейся кошки и исписанные стены. В тусклом свете оставшихся лампочек он удивился такой безалаберности и отношению к жилью. На пролёте шестого этажа он почувствовал, что дыхание стало его подводить, чего не случалось раньше. Сердце бешено колотилось в груди, под рубашкой выступил пот. "Надо чаще заниматься спортом" - мелькнула мысль в голове, и прохожий снял с головы шляпу. Оставалось пройти всего два этажа, чтобы оказаться у своей квартиры, поэтому он не стал делать передышку, а смело зашагал наверх. В какой-то момент одна из ступенек предательски треснула от давления ноги, кусок отломился и прохожий всей массой по инерции рухнул вперёд, не успев даже выставить руки для защиты. Тупая боль пронзила череп, в глазах забегали звёздочки. После чего всё стемнело, шум вокруг прекратился, и он потерял сознание.
Операция длилась уже больше двух часов. Пациент попал в автоаварию и помимо сломанных рёбер имел серьёзную черепно-мозговую травму. Хирург сделал всё возможное и выразил предположение, что пациент встанет на ноги, благо он выглядел физически крепким. Однако за психическую деятельность он ответить не решался. В любом случае нужно было время, чтобы определить: как поведёт себя спасенный в дальнейшем.
Неотложка неслась по ночному проспекту. Оглушая округу воем сирены, и освещая простор проблесковыми маячками, она спешила в больницу. Игнорируя сигналы светофора, и прижимая зазевавшихся водителей к обочине, она вскоре скрылась за стенами лечебного заведения. Пациент был без сознания. С него сняли забрызганный кровью плащ и сорочку и передали женщине, которая прибыла с ним. По её встревоженному взгляду можно было определить, что она является его женой. Она аккуратно вытирала с его лица остатки крови и грязи, роняя горькие слёзы. Двери операционной - закрылись...
На улице забрезжил рассвет. Весна уже полностью вступила в права и дарила людям всю свою красоту. Яркий луч солнца пробился в окно, и первые пациенты пошли совершать утренний моцион. Они о чём-то шептались, шутили и, не тревожа других, доковыляли до выхода из палаты. Когда солнце пригрело лицо, прохожий попытался открыть глаза. Яркий свет солнца мешал это сделать, и он попытался повернуть перебинтованной головой. Он слышал чьи-то голоса, но разобрать ничего не мог - сильно шумело в ушах и раскалывалась голова. Мысли хоть и присутствовали, но категорически отказывались работать. Лишь только странное ощущение внутри тела вызывало непонятную дрожь. Он осмотрел туманным взглядом палату. Несколько травмированных обитателей о чём-то спорили, но пытались ему не мешать, изредка поглядывая в его сторону. Он ничего не понимал из их разговора, и это ещё больше угнетало. Через какое-то время он снова отключился.
За окном моросил дождь, когда он открыл глаза. Серые тучи уныло проплывали мимо глаз, делая его состояние и настроение ещё хуже, чем было. Страшно кружилась и болела голова, а веки с трудом держали глаза открытыми. Шум в ушах чередовался с какими-то ненужными звуками, и не хотелось абсолютно ничего. В какой-то миг прозвучало: как ты? - и он ощутил прикосновение холодной руки. Рядом с ним сидела женщина, с опухших глаз которой стекали слезинки. Он попытался вспомнить, где мог видеть её раньше, но ничего не вышло.
- Кто вы? - еле прошептал он собственной жене. При этом он смутно догадывался, что что-то не так, но что - объяснить и понять не мог. Женщина заплакала сильнее, у него поехала в голове картинка от волнения, и в ту же секунду он отключился.
Прикосновение холодной руки снова привело его в чувство. Сколько прошло времени, он не знал, а только открыл глаза и увидел перед собой женщину, которая казалась до боли знакомой. Ощущение было настолько реальным, что захотелось закричать: "Привет!" - но боль в груди не позволила это сделать и он, лишь медленно выпустил воздух. Голоса в палате стали отчётливей, стало больше посетителей. Но смысл их речи, их интонаций он не понимал. Нет, он слышал знакомые слова, мог также мыслить, но незнакомое и страшное ощущение, которое сковало его в первый раз, начинало не на шутку тревожить. В его голове переплетались события, которые происходили не с ним, мелькали лица знакомых людей, но раньше он их никогда не видел. Он чувствовал, что всё это происходило не с ним, и в ту же минуту оставался полностью в их власти. Неуверенно пошевелил пальцами рук и ног - тело было ему знакомо. Всё же остальное - отнюдь! Его замешательство перебил вопрос:
- Как ты себя чувствуешь Шуня (так его ласково называли родные от фамилии Шунько)? - симпатичная светловолосая дама произнесла это на непонятном ему языке.
Громкость включенного телевизора в палате вернул его к действительности. Это была программа новостей. Он лежал с закрытыми глазами и внимательно вслушивался в информацию. Состояние уже было стабилизировалось, как вдруг резкий удар внутри встряхнул всё тело. Рассудок помутнел, сознание сжалось. Из новостей он понял, что находится по ту сторону границы, в каком-то польском городе, хотя родился на Украине и жил постоянно в Львове. Дрожь и холодный пот тут же выступили по телу. Хотелось забиться в конвульсиях, чтобы выбить из себя инородное, чужое существо, неизвестно как оказавшееся внутри. Из горла вырвался вопль, и глаза лихорадочно забегали вокруг. В палату вбежала сестра, за ней недавняя женщина и кто-то из пациентов.
- Ну что вы пан Януш, успокойтесь. У вас просто посттравматический синдром.
Её голос вибрировал в ушах, сбивая смысл фраз. Язык, на котором она говорила, был ему не знаком и в то же время - очень близок и понятен. В отчаянии он закрыл глаза и отвернул голову в сторону.
Речь светловолосой женщины ввела его в тупик. Однокоренные слова, обороты были знакомы - но они выглядели до ужаса чужими! Он всё ещё не понимал, что от него хотят, и поэтому решил попросить её посодействовать в звонке родственникам. Но вместо этого он заговорил на том же языке, сам не понимая, как это произошло:
- Вы не могли бы позвонить моим родным сообщить о случившемся?
- Но ведь я твоя сестра! - прозвучал удивленный ответ.
Глубоко внутри он понимал что это неправдоподобная правда, но глаза и чувства отказывались в это верить. Ощущение чужого вторжения в собственное тело ещё яростнее дало о себе знать. Никогда ранее ему не приходилось испытывать такого чудовищного состояния. Состояния, как ему казалось - раздвоения личности. Ещё минуту он размышлял, как это могло произойти, а затем спросил:
- В каком городе мы находимся?
- В нашем родном. В Львове.
Он сел на краю койки и стал рыться в событиях оставшихся в голове. Женщина успокоилась и молча наблюдала за ним. В задумчивом смятении он медленно подошёл к окну: там всё казалось знакомым и чуждым до отвращения. Затем он решил подойти к зеркалу. Знакомые черты его на миг успокоили, внутри же всё бушевало и не находило себе места. Верить в то, что в него вселился другой человек или дух не хотелось, а сопротивляться было бесполезно. Это был настоящий шок - оказаться в чужом теле. Оказаться за сотни вёрст от дома, в чужой стране с непонятным языком, да ещё в другом теле - как это можно объяснить? И главное - что теперь делать, кому идти жаловаться? Меня будут узнавать люди, которых я не знаю; у меня будет история жизни, которую я не прожил. От этих мыслей ком застрял в горле, снова разболелась голова, и он безутешный вернулся на прежнее место.
За окном смеркалось. Он тупо смотрел вдаль сквозь серое пыльное стекло. Всё происходящее казалось фантазией больного человека, но никак не вписывалась в реальность. Да и черта между этими понятиями явно стала размыта. Кто я? Где я? - билось и вертелось в мозгу беспрерывно, словно ожидало ответа извне. - Неужели я умер и это всё сон? Но ведь я чувствую боль и слышу голоса? Значит - я сошёл с ума и нахожусь в нирване, но как объяснить появление чуждого мне образа мыслей и жизни? Произошло что-то сверх естественное, и объяснить это - невозможно! Тупое состояние необратимости перешло в отчаяние, а неразбериха в голове толкала к мысли об успокоительном уколе. Он яростно рванул к двери и крикнул сестру.
На третий день прохожий попросился прогуляться по территории больницы. Его отпустили на пару часов. Его "коллеги" по палате уже перестали удивляться чудным выходкам странного пациента и относились к нему с сочувствием. Он вышел наружу и оказался в большом ухоженном зелёном саду, огражденным по периметру железным забором. Здесь уже бродили другие пациенты, совершающие утреннюю прогулку. Душевное равновесие было нарушено вконец, тоска и боль заполнили нутро, и хотелось кричать, что было сил о помощи. Но чужие мысли и чувства мешали так поступить и создавали внутри какое-то упоение. Дома, машины, люди - он смотрел на всё по-новому и никак не мог связать знакомые переживания с чужими. С кем было поделиться об этом невероятном превращении? Да и кто бы поверил? - размышлял он, блуждая мимо деревьев. Но пугало больше другое - что будет дальше? Неожиданно его взгляд упал на монетку, грош, одиноко лежащий у бордюра. Он автоматически поднял её, сунул в карман пижамы и отправился к себе в палату. Поднимаясь по лестнице, словно сомнамбула, погруженный полностью в себя, его окликнул уже знакомый голос сзади: - Януш! Это была та женщина, которая плакала перед ним, когда он впервые открыл глаза. Теперь она не казалась такой чужой и, оборачиваясь, он даже пытался улыбнуться. Но неуверенный тапочек соскользнул со ступеньки, его снова повело и тело с грохотом обрушилось на лестницу. Затылок ощутил звонкий удар, в глазах потемнело.
Чувство безысходности совсем завладело рассудком. С безумными глазами он метался по палате, не обращая внимания на опасливые взгляды других обитателей. Словно зверь, запертый в клетке, он носился туда-сюда, пытаясь разрешить неразрешимую задачу. За эти дни его новое существо настолько взбесило, что он подумывал: "не прыгнуть ли из окна?" Чужое присутствие в нём, как заноза терзало тело и не давало покоя ни на минуту. Он уже не понимал - кто он и почему жив? Желание было одно - ухватиться за какую-нибудь нить, чтобы найти ключ к спасению. Не видя решения, он закурил прямо в палате. Зажигалку с замысловатым рисунком бросил в карман. Едкий дым сразу же вскружил буйную голову, всё вокруг поплыло и не в силах больше выдерживать эту муку, он вскочил с койки, прибавляя неуверенный шаг, и с разбегу разбил на стене зеркало несоображающей головой.
Яркий солнечный луч ударил в лицо. Голова снова была перевязана, но боли уже не чувствовалось. Прохожий пошевелил руками и ногами - всё в норме! Это немного успокоило. Скрипнула дверь, и внутрь кто-то вошёл. Вдруг он ощутил тепло на своей руке. Это насторожило. Глаза открывать не хотелось, вспоминая пережитое. Но рука уверено держала его, будто предлагая посмотреть. И он сдался.
- Мариша! - вырвался восторженный глас, когда он узнал родные черты. - Ты знаешь, мне приснился такой дурной сон, что нет слов, его рассказать.
От переполнявшей радости и волнения он попытался встать, чтобы обнять родную жену. Но попытка вышла неудачной, гипс сдавил грудь, он потерял равновесие, ухватился за ноги жены, а по полу звонко выпав, покатилась монетка, выпавшая из кармана пижамы.