* * * Вместо мыслей невеселых о больнице Наполнялась голова попутным ветром... И казалось, что халатик медсестрицы Стал короче на пятнадцать сантиметров.         Улыбнулась, наклонившись для укола,         Скрасив телом молодым наш быт больничный.         Захватило дух от зрелища такого,         И лежать я смог в палате лишь частично. За глаза сестричку эту звали Рыжик. Ножки были загорелы, губки алы... Зашаталась от нее шальная крыша, И "на раз" воображение восстало!         Сыроежки мои, рыжики, белянки...         Восстановлен я - ура! - в правах мужчины.         Мне бы слёту под огурчики полбанки,         Но не просто ради пьянки - для почина. Смефуечки, анекдотцы, тары-бары... Про себя я вопрошал к себе: Доколе?! Но облизываться стал, как тот котяра, И пожар гасить хотелось алкоголем.         А сосед, как будто между прочим,         Пробурчал под нос, что смерти накануне         Размножения инстинкт проявлен очень...         Много, видно, знает, умник, хоть и дурень! И до Кафки медсестре, как до Китая, И в стихах не понимает ни бельмеса... Но надежду я все больше обретаю, Что она в постели словно поэтесса!         А сосед никак, зараза, не уймётся,         Снова каркает, как ворон на погосте,         Мол, любовь для нас - последний свет в оконце,         Значит, скоро ждать с косой старуху в гости. Час настанет - голос трубный грянет в ухо, В небе ангелы злорадно заликуют! Но спешить не станут черти, а старуха Прослезиться, вспомнив молодость лихую.         Тырындит сосед - и что ему не спится? -         Что мы все на свете - ёжики в тумане...         Нет, не зря я, видно, угодил в больницу -         Стала жизнь казаться слаще и желанней. В этой жизни ждут пиры и ласки гурий, И Венеры интерес, и ярость Марса. Чтобы радугу увидеть после бури, Надо вовремя пройти через катарсис. <декабрь 2014>