Последствия. Почти никто и никогда не задумывается о них. В сказках и легендах конец всегда прекрасен и полон радужных красок. И даже в исторических хрониках летописцы редко удостаивают вниманием то, что было непосредственно после знаменательной победы или удачной войны. Они не пишут о том, как на следующий год на страну победителей обрушивается голод, из-за того, что тысячи мужчин не вышли в поля и поймы, не натянули охотничьи луки и не расставили рыбацких сетей. Все они остались лежать в чужой земле во славу своего несчастного народа и великого правителя, а их старшие сыновья, оторванные от дома и общины, вынуждены были занять место в прореженных рядах несокрушимых армий.
Никто не любит говорить о том, как золотые россыпи, найденные в южных горах, и принесшие еще больше богатства столичной знати и торговым домам, медленно, но верно ведут к запустению земель на севере. Как теряют из-за них работу и пропитание десятки семей старателей, возчиков и мастеров, чьи предки в незапамятные времена расселились на берегах маленьких золотоносных речушек среди непроходимых лесов.
И совсем никому нет дела до городов, переживших тяжелые осады. Писцы оставят лишь короткие упоминания о них, восторженно похвалив мужество, стойкость и силу оборонявшихся, посетуют на разорение края и проклянут убравшихся восвояси врагов. Из остального для них будут важны лишь имена полководцев на местах да чиновников, что принимали решение в столице. Быть может лишь позже, лет через двадцать эти же писцы, с непонятливым удивлением, вновь вскользь упомянут о вымерших землях, всегда прежде славившихся богатством и процветанием, и выдержавших до этого не одно испытание всемогущей Судьбы.
Может быть, проблема была в том, что Ли, дзи мертвого тайпэна Сяо Ханя и сын ремесленника, скорее всего сгинувшего в том хаосе, что охватил закатные провинции, а возможно завершившего свой Путь еще раньше, не был тем, за кого себя выдавал. И там, где настоящий тайпэн принял бы все с безразличным смирением, думая о судьбе государства и своем долге перед Императором, самозванец Хань терзался странной мукой от бессилия и невозможности исправить хоть что-то.
Ни один человек, проживавший или укрывавшийся в Ланьчжоу в те дни, не смог бы упрекнуть "тайпэна Ханя" в праздном бездействии, в отстраненности или безразличии. Казалось, что Ли был, буквально, повсюду, без перерывов на еду и отдых, помогая в большом и малом, выслушивая просьбы и жалобы, отдавая приказы и строго наказывая тех, кто ленился или забывал о своих обязанностях. И люди были благодарны ему за это, хотя и понимали, что большего он попросту не сможет сделать.
Некоторые излишне ядовитые языки шептались, что интерес Ханя не так уж чист и благороден, и что слухи о романе дочери дзито с императорским вассалом могут иметь под собой вполне реальную почву. И по мысли этих сплетников выходило, что потомок Йотоки печется не только о благе города, исходя из своего долга и задачи, поставленной ему Золотым Дворцом, но и думает о своем будущем и будущем семьи Юэ.
Конечно, все знали, что у потомков правителей Чжу были огромные владения на юге, а Сяо Хань являлся представителем главенствующей линии рода и первым в списке наследников своего отца. К тому же у семьи О-шэй не было прямых наследников, и уже давно шли слухи о том, что клан Овара приглядывается к Ланьчжоу очень внимательно. Несмотря на то, что должность дзито могла быть пожалована лишь Нефритовым Троном, в Империи этот титул в среде энь-гун-вэй очень часто становился почти наследуемым, а о том, к чему могла привести склока между Юэ и Овара за богатый кусок Степного Шляха, горожане старались не думать. Да и тайпэн Хань был для многих не тем человеком, кто сумел бы столь мастерски вести собственную политическую игру за ширмой всех случившихся событий. К тому же многие не видели причины, почему между умной и красивой Каори и молодым Сяо, проявившим себя достойно и мужественно, не могут возникнуть взаимные чувства, благо их социальное положение уж точно не являлось препятствием для такого хода вещей.
А пока первые группы рабочих и ополченцев отправлялись исследовать земли Тай-Вэй, чтобы узнать, что уцелело на них и что еще может быть восстановлено. Крестьяне проверяли уцелевшие запасы семян, посыльные квартальных старост проводили переучет оставшихся припасов, монахи утешали вдов и выхаживали раненых, ремесленники продолжали трудиться на благо горожан и армии, с готовностью принимая вместо денег заверенные расписки градоправителя. Просто так покоряться своей участи город и его обитатели совсем не собирались. Дух и стойкость народов имперской нации в очередной раз спасали людей в тяжелые времена, как это уже часто бывало в прошлом.
Миновали дни, и по высохшему Шляху в Ланьчжоу с заката прибыл первый караван, большой и весьма богатый, с почти сотней наемников, половина из которых оказалась иноземцами. Невысокие воины со смуглой кожей и широкими глазами, будто вечно распахнутыми от страха, не вызвали особенного удивления у местных жителей, хотя на их свободные кафтаны, причудливые плетеные доспехи и широкие кривые мечи сразу же натыкался взгляд даже в самой большой толпе. Гости из далеких малоизведанных царств, зовущихся на всех языках Срединными, хоть и довольно редко, но регулярно появлялись не только здесь, но и в Сиане, а порой добираясь в своих путешествиях даже до русла Анхэ. Их страны лежали на другой оконечности Шляха там, где он раздваивается, убегая к северным лесам и южным бескрайним пескам, и были уже хорошо известны многим торговым домам.
Купеческий старшина из дома Кун Лай, приведший сорок груженых повозок, был обеспокоен тем что творилось на Шляхе и долго не рисковал выйти в путь, а когда все же решился, то не пожалел денег, собрав всех, наемных солдат, которые были поблизости. Кроме смуглых воинов, он нанял даже горцев из числа даксменов и тай-шанов, что всегда работали за звонкую монету на тамошних властителей. Этот ход оказался затратным, но безопасным - две банды мародеров, атаковавших обоз за время перехода к Ланьчжоу, не испугала даже численность его защитников. И хотя продовольствия в этом караване, разумеется, не было, многие жители города заметно воспрянули духом, поверив, что былые времена начинают к ним возвращаться.
Разбор завала на месте закатных ворот занял все свободное население, но даже так темпы работ были невысоки. С другой стороны никто и не торопил людей, хотя купцы и намекали, что лучше было бы побыстрее закончить очистку дороги.
Посетив это место, как всегда в конце своего утреннего обхода, Ли убедился, что бригады меняются регулярно, инструмент у рабочих в порядке, а к полудню всех будет ждать горячий обед. Перекинувшись парой слов с квартальным старостой, руководившим процессом, дзи направился обратно в резиденцию к Тонгу решать административные вопросы, среди которых в том числе был и процесс о снятии осадного положения.
Къёкецуки, следовавшие позади, двумя угольно-черными тенями, вполголоса вели беседу, в который раз намеренно обсуждая при Ли ту тему, которую ему очень не хотелось поднимать в последние дни.
- Может быть, уже прекратите? - без особой надежды в голосе поинтересовался дзи, не оборачиваясь, чтобы не видеть недовольные гримасы мертвых демонов. - Мы говорили об этом уже сотни раз, и я не изменю своего решения.
- Иногда людей нужно спасать от собственной глупости даже вопреки их желаниям, - Таката, как всегда, была прямолинейна, но вежлива.
- Ты так стремишься умереть? - вопрос Ёми был почти по-детски искренним.
- Моя смерть уже не имеет значения.
- Тогда почему ты должен ее принимать? - не сдавалась старшая кровопийца. - Если ты умрешь, то все равно не сможешь служить своей Империи дальше, а если тихо скроешься этой ночью вместе с нами то, тоже не сможешь выполнять свой долг дальше, но зато хотя бы сохранишь голову на плечах.
- Когда я принимал решения, я понимал и их последствия. Я согласился на это, и теперь должен отвечать. Раньше я руководствовался Догмой, теперь - лишь собственной волей. Империи не нужна моя смерть, но она нужна мне, как возмездие за то, что посмел переступить через все, чему меня учили и к чему готовили...
- Бред, - фыркнула Таката, не давая Ли договорить.
- Тогда просто потерпите еще два-три дня, раз уж по-прежнему не собираетесь от меня уходить, как я вам предлагал!
- Кстати, ты так и не поделился с нами, откуда, у тебя такая точная информация о прибытии императорской армии? - тут же напомнила къёкецуки.
- Императорская тайная служба, - неразборчиво пробормотал дзи, но его все равно прекрасно услышали.
- На тайной службе у вашего Императора должно быть состоят духи Ветра, - ехидно хмыкнула Ёми. - Странно, что их не задействовали раньше.
- И как ты только умудрялся так долго обманывать всех вокруг? - издевательским тоном "изумилась" Таката. - Ты же совершенно не умеешь врать.
- Но и отчитываться я перед вами не должен.
- Нет, не должен, не должен, - прошипели кровососы зловеще хором, от чего у Ли по спине пробежали холодные мурашки.
Иногда он совсем забывал, кто на самом деле беззвучно следует за ним по пятам изо дня в день, и что на самом деле кроется за этой привлекательной внешностью и такими разными характерами двух мертвых демонов. В воротах резиденции О-шэй, къёкецуки по молчаливому уговору оставили дзи, но при этом ясно дали понять, что разговор о поднятой теме отнюдь не окончен.
В доме у дзито царила тишина, покой и умиротворение, и Ли с каким-то странным ощущением понял, что ему будет не хватать этого в те последние дни, что он намеревался провести в дворцовой темнице. Желтые шелка и красное дерево, легкость и элегантность неброских, но дорогих вещей и какое-то простое, но глубинное чувство родного и приветливого места, какими бы ни были настроение дзи или события прошедшего часа - всё это было новым и необычным, но он ни за что не отказался бы от полученного опыта и от возможности ощущать это впредь.
Слуга остановил Ли на втором этаже и передал послание от дочери хозяина. Каори ждала его в своих покоях, собранная и решительная, как в тот день, когда по улицам Ланьчжоу гуляли озверевшие толпы обманутых горожан.
- Ты хотела меня видеть? - тихо спросил Ли, прикрывая за собой перегородку.
- Да. Я думаю, тебе больше нет смысла тянуть. Сегодняшней ночью ты без проблем сумеешь уехать, и тебя никто не хватится до прибытия императорских войск, - сухим безжизненным голосом ответила дочь дзито.
- Прости, что? - ошарашено пробормотал дзи, не веря тому, что услышал.
Недавний разговор с къёкецуки еще был так свеж в памяти, и слова Каори на некоторое время выбили Ли из привычной ему колеи. Удивление и страх смешались причудливым зельем, погрузившим разум "тайпэна Ханя" в полную растерянность.
- К вечеру закончат разбор завалов у закатной стены, и ты сможешь выбраться, не привлекая излишнего внимания стражи, - Каори отводила глаза в сторону и говорила быстро, но четко, нервно перебирая пальцами складки на рукавах своего платья. - Я разговаривала с командиром иноземных наемников. Он согласился дать нескольких своих воинов, включая хорошего проводника. Вместе с ними ты будешь в большей безопасности и без проблем доберешься по Шляху до одного из дальних царств. Припасы и дорожное снаряжение Хёсей уже подготовил, Удей занимается лошадьми и обещал уладить вопрос с распорядителем Каном, так что с запасным оружием проблем тоже не должно возникнуть.
- Подожди, - прервал девушку Ли, стараясь взять себя в руки. - О чем ты говоришь? Зачем мне покидать город? И причем здесь Удей и наемники?
- К тому, что тебя убьют, как только выяснят, что ты всего лишь дзи, присвоивший себе имя и власть умершего хозяина, - резко, как приговор, бросила Каори, посмотрев на окаменевшего Ли одновременно с усмешкой и с вызовом.
- Ты знала? - это был глупый вопрос, но он не мог не задать его.
- Достаточно давно, чтобы просчитать возможность для твоего побега.
- Но почему?
- Почему не выдала тебя? Или почему помогаю теперь? - Каори приблизилась к Ли, и его буквально обожгло ее дыханием, совсем как в тот первый раз. - Неужели так сложно догадаться? Просто я не знаю, каким был тайпэн Хань, но я знаю тебя, и мне нужен был ты, а не он. Когда ты исчез в разгар зимы, мне показалось, что так и должно было быть, что Судьба сделала выбор за меня, но потом ты вернулся, и все вновь изменилось. А теперь, я не хочу, чтобы ты умирал. Знаю, что не смогу сохранить тебя и оставаться рядом, но просто хочу, чтобы ты жил.
- Но я... я попросту не могу так сделать, - дзи буквально вытолкнул эти слова через пересохшее горло против собственной воли, - не могу...
Ее руки легли на его плечи, она прижалась к нему, и Ли почувствовал, как горячие слезы Каори потекли по его щеке, смешиваясь с его собственными.
- Разве я могла полюбить другого? Мать была права во всем, Овара не способны изменить свою природу, нам нужен лишь один тип мужчин, но легче от этого мне почему-то совсем не становится.
- Ты должна понять...
- Я понимаю, поэтому, просто не говори мне больше ничего, если не хочешь, чтобы я отправилась к предкам дожидаться тебя раньше, чем ты окажешься там.
- Нет, - никогда еще его голос не звучал так испугано. - Ты не должна! Ни до, ни после! Тебе незачем отвечать за мои поступки, и я не прощу себе, если ту уйдешь из этого мира из-за моей глупой смерти.
- Еще мгновение назад она не казалась тебе глупой.
- Глупой ее сделает именно твой поступок, - дзи прижал Каори к себе, пытаясь унять колотившую его нервную дрожь. - Пообещай... Поклянись, что не сделаешь этого...
- Сначала, ты ответишь на один мой вопрос, и тогда возможно я соглашусь.
- Какой вопрос?
Она чуть-чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза.
- Я так и не знаю твоего имени.
- Ли. Просто дзи Ли, верный клинок тайпэна Сяо Ханя из рода Юэ.
- Тогда, я клянусь, что уйду в мир духов лишь в отмеренный мне срок. Клянусь тебе в этом, "просто дзи Ли".
Ее странная печальная улыбка подарила ему успокоение и непонятную холодную решимость, призывающую завершить все, как и было задумано.
- А я клянусь, что буду ждать тебя, чтобы ни случилось в этом мире или в другом...
Победоносное войско тайпэна Гьяня входило в город через уцелевшие ворота с высоко развивающимися знаменами и под бой сигнальных барабанов. Анто восседал на боевом коне во главе колонны, будучи облаченным в полный доспех, начищенный до слепящего блеска. Толстяк Мао Фень ехал на полкорпуса позади него, сгорбившись над лошадиной холкой и укрыв плечи теплым дорожным плащом, ниспадавшим на конский круп. С другой стороны от тайпэна Гьяня следовал его дзи.
Три десятка солдат из числа родовых воинов и офицеров, ехавших позади, выглядели не менее браво, а вот у подавляющего числа остальных всадников внешний вид был весьма потрепанным. Большинство лошадей были грязными и нечесаными, так, как будто их гнали через степь без продыху последние дней десять с непонятной никому целью. Люди выглядели ничуть не менее усталыми и злыми. Угрюмые манериты и тидани, замыкавшие данное шествие смотрелись особенно колоритно, заставляя зрителей разом вспомнить о популярных в центральных провинциях байках о грубых степных варварах.
Ли и уцелевшие офицеры стражи взирали на всю эту картину со смешанными чувствами. Гьянь явился в Ланьчжоу чуть ли не как освободитель, в то время как многие считали, что его уход из города вместе со всеми новоприбывшими войсками существенно увеличил число жертв осады карабакуру. Поглазеть на все это выбрался даже командир Ногай, нахально удравший из госпиталя вопреки воле монахов и лекарей. Анто еще под утро отправил гонца с вестью о своем скором прибытии, а также о том, что его ертаул уже обменялся приветствиями с ертаулом пешего войска, двигавшегося от Сычуяня.
- Ну как же, - усмехался Ногай, глядя на вереницу измученных всадников. - Разве он мог войти в Ланьчжоу вторым? Только первым. Великий победитель карликов не может уступить место какому-то резерву, присланному уже после того, как он завершил всю основную работу и блестяще справился с поставленной целью.
Слышавшему его Ли захотелось лишь выругаться. Дзи не понимал, зачем нужно было мучить и торопить воинов, некоторые из которых явно были легко ранены. Точнее, теперь он понимал, что это можно сделать из-за гордыни или желания личной славы, но принять это по-прежнему не мог.
Все должно было завершиться во дворе гарнизона, прямиком куда Анто соизволил направиться. Ли хотел просто подойти к тайпэнам Императора и, не вступая в беседы, быстро и четко доложить о том, что и когда он сделал, после чего просто передать меч истинным вассалам Избранника Неба и смиренно принять свою участь. Присутствие лишь солдат и офицеров могло гарантировать, что не возникнет никаких волнений, а все традиционные правила будут соблюдены в приемлемых рамках.
Но Гьянь начал говорить первым, еще даже не спустившись с коня, и сразу же отбил у Ли всякую охоту возвращаться к его первоначальному замыслу.
- Вы, как я понял, снова открыли военные склады для простонародья, тайпэн Хань? - начал Анто в своей неприятной надменной манере.
- Этого требовала ситуация, - холодным тоном откликнулся Ли.
- Не вижу связи. Особенно, учитывая положение. Вам следовало экономить припасы, а не раздавать их всем желающим. Жаль, что предыдущие уроки не пошли вам на пользу.
- Я не следую дурным урокам.
Лицо Анто исказилось от гнева.
- И вы опять начали вооружать крестьян и рабочих?
- Это было нужно для обороны города, и для всеобщей защиты.
- Они простолюдины!
- Прежде всего, они подданные Империи!
Спор между тайпэнами мгновенно привлек к себе внимание окружающих. Офицеры стражи и войсковых отрядов, десятники и многие солдаты не без интереса наблюдали за происходящим, прислушиваясь к разговору. Мао Фень, выбравшись из седла, встал чуть в стороне, глядя на эту сцену с легкой ухмылкой.
- Вам следовало бы все-таки начать думать, прежде чем делать нечто, за что императорский двор не будет очень уж вам благодарен, - процедил сквозь зубы Гьянь, бросив нелицеприятный взгляд на двух къёкецуки, замерших неподалеку.
- За свои поступки я сам отвечу перед Нефритовым Троном, - совершенно искренне бросил Ли, вызвав на лице у Такаты горькую улыбку.
- О, в этом я не сомневаюсь! Заодно, кстати, сможете сопроводить в столицу офицера Сэна и прихвостней Гженей, чтобы их могли судить полноценным судом за измену и неподчинение приказам.
- Офицер Сэн погиб, защищая город, - с трудом сдерживаясь, ответил дзи. - И люди дома Гжень помогали нам в этом не менее активно.
Странная ярость, до этого момента незнакомая Ли, начала медленно затоплять его сознание, поднимаясь огненными волнами откуда-то из глубины груди. Слова и манеры, и даже то, как мыслил и чем руководствовался Анто - все это вызывало у "Ханя" лишь одно чувство, и как ни странно, оно начинало ему нравиться.
- Вы отпустили арестантов?! - вскипел Гьянь.
- Глупо было бы тратить на них провизию, если бы они сидели просто в заточении. Ведь мне надо было экономить припасы, не так ли?
- Но это были мои пленники?! - едва не срываясь на крик, выдохнул потомок Нечхе-Орай, переменившись в лице еще раз.
- Как жаль, что большинство из них отдали свои жизни за Империю, - в который раз Ли поймал себя на мысли, что научился язвить в столь любимой манере командира Ногая.
- Вы, похоже, совсем потеряли остатки уважения к законам и древним традициям нашего государства, - шипел бледный Анто. - Такое самоуправство я не спущу с рук даже выходцу из рода Юэ. Происхождение может и позволяет вам многое, Хань, но не до такой степени, и вам придется отвечать за свою наглую самонадеянность.
- Уж не хотите ли вы обвинить и меня в предательстве, как и Сэна, вся измена которого состояла в несогласии с вашим преступным приказом?!
Еще полгода назад, Ли даже не смог бы себе представить, что окажется способен спорить с тайпэном Императора на повышенных тонах. Но с другой стороны, тот, кто стоял сейчас перед дзи, никак не подходил под тот лучезарный светлый образ, который ему старательно внушали в стенах дзи-додзё.
- Так значит, по-вашему, воля императорского вассала подлежит обсуждению?!
- В зависимости от того, может ли этот вассал считаться разумным полководцем или всего лишь напыщенным индюком!
- Это оскорбление, Хань, - с угрозой процедил Анто.
Веселая радость окончательно затопила собой все его существо. Это было невозможно, невероятно и в высшей мере преступно, но именно сейчас за шаг до полного разоблачения и неминуемой смерти, Ли вдруг понял, что есть еще то, что он должен изменить, пока у него имеется такая возможность.
- Мне совсем не хотелось бы продолжать этот разговор при стольких свидетелях, - явно начал сдавать позиции потомок Нечхе-Орай. - Быть может, если мы...
- Я сейчас вызову вас на личный бой, если вы не сделаете этого сами, а попробуете отказаться - покроете себя позором, - срываясь от злости, выпалил дзи, вплотную подступив к Гьяню. - У вас есть последний шанс сохранить лицо перед всеми.
- Личные мотивы не должны преобладать над нашим Долгом и Служением, - Анто ушел буквально в глухую оборону, нервно поглядывая сторонам.
Мао Фень, единственный, кто сейчас мог бы прийти к нему на помощь, лишь безразлично взирал на происходящее, похоже, даже не думая вмешиваться. Почему раззадорившийся было Анто так быстро пошел на попятную, дзи не знал, но его это и не особенно интересовало. Хотя возможно стоило задуматься над этим, и понять, что его противнику известно что-то, а чем знает пока лишь только он сам, да еще вероятно хитро щурившийся Фень.
- Тогда давай сделаем это не просто личным, - предложил Ли, по-прежнему пребывая в непонятной ему эйфории. - Я обвиняю вас в глупости, тайпэн Гьянь! В гордыне и надменности, недостойных слуги Императора! В предвзятости суждений в отношении поданных Империи! В нежелании любить свой народ и презрении к его бедам! Я обвиняю вас недостойным носить меч тайпэна и исполнять волю Избранника Неба!
Последние слова были произнесены достаточно громко, чтобы их услышали уже все собравшиеся вокруг. Ли не играл на публику, но призывал всех зрителей в свидетели своего обвинения, прекрасно осознавая дальнейшие последствия, и впервые в жизни не опасаясь их.
- Арестуйте его! - крикнул Анто, побледневший еще больше. - За такие слова ты ответишь перед нашим владыкой, Сяо! Но только перед ним!
Родовые воины Нечхе-Орай двинулись было вперед, положив ладони на рукояти мечей, но хищное шипение, раздавшееся за спиной у Ли, заметно поубавило их рвение. Кроме Такаты и Ёми с обнаженными клинками с этой стороны толпы уже стояли Удей, командир Ногай и несколько офицеров и десятников из городской стражи.
- Никому не двигаться, - удивительно спокойный голос Феня прозвучал как будто из какой-то другой реальности. - Не нужно делать напрасных глупостей, о которых все мы потом пожалеем. Пусть Сяо и Анто все решат сами, между собой, без лишней крови.
- Но это ведь личное! Его личное! - обернулся к Мао обескураженный Гьянь.
- Да! - перебил его Ли. - Это именно личное! Я лично ненавижу и презираю тебя, потомок славного полководца Нечхе! Ненавижу за то, кем ты стал и во что выродил свою семью! А презираю за то, во что ты превратил титул тайпэна! В эту циничную насмешку, позор для всех императорских вассалов, кто еще не забыл, в чем состоит их истинный долг - служба Империи! Империи, а не собственным безмерным амбициям!!!
Резко шагнув вперед, Ли выхватил из ножен меч, но его острие указывало не на Гьяня, уже тоже обнажившего оружие и принявшего защитную стойку, а на человека, стоявшего среди свиты тайпэна Анто.
- Но еще больше, я ненавижу тебя! За то, что ничего не сделал! За то, что забыл, чему тебя учили, и к чему готовили! Ты не мог говорить, но обязан был действовать, исподволь, незаметно, преображать или хотя бы пытаться менять того, кто был тебе доверен. Но ты все забыл, согласившись на роль безмолвного и безымянного слуги. Ты забыл, что ты принадлежишь Императору, а не этому высокомерному выродку, и за это достоин не только ненависти и презрения!
Пожилой дзи тайпэна Гьяня смотрел на Ли пустыми глазами так, будто слова произнесенные мгновение назад вырвали из него остатки души или того, что ее заменяло. Остальные безмолвно взирали на него, не зная, как следует реагировать на то, что тайпэн Императора обвиняет в чем-то дзи другого тайпэна. Это казалось абсурдным и нелепым, ведь нельзя же было обвинять в убийстве меч или копье, но в тот момент многие поняли, что в чем-то "Хань", безусловно, прав. У дзи в отличие от любой безликой вещи была воля, был разум и был Долг, который он тоже обязан был исполнять, и за который с него вполне уместно было спросить.
- Убей его, Анто, - разорвал повисшую тишину голос тайпэна Феня. - Просто убей, и покончим с этим.
Похоже, после "просто убей" толстяк еще хотел добавить "или умри", но сдержался. Гьянь, одарив его ненавидящим взглядом, шагнул мрачно к Ли, поднимая свой клинок в атакующую позицию.
- Ты сам хотел этого поединка, Хань.
Пожалуй, из всех присутствовавших только Ли, Удей и къёкецуки знали, насколько смехотворны шансы "потомка Йотоки" в этой схватке. Несмотря на все успехи, которых достиг самозванец за эти полгода в мастерстве владения мечом, он не смог бы даже и близко сравниться с Анто, державшем клинок в своих руках еще с пяти лет.
Таката, так и не стала убирать короткий меч обратно в ножны у себя за спиной, в отличие от остальных союзников Ли, успокоившихся едва им стало понятно, что схватка тайпэнов пройдет теперь на равных. А еще старшая кровопийца ни на секунду не спускала глаз с объемной фигуры Мао Феня, который незаметно вытащил из-под плаща свои нефритовые четки с золотыми иероглифами.
Ли знал, что умрет уже в самом ближайшем времени. Он вполне смирился с этим, но позволить себе такого, здесь и сейчас, мятежный дзи никак не мог. И он знал способ, которым можно победить даже такого умелого фехтовальщика, как Анто Гьянь.
Их мечи соприкоснулись лишь один раз, и Ли сразу же отвел оружие врага в сторону, бросаясь вперед и стремительно сокращая разделявшее их пространство. Дзи ударил Гьяня левой рукой, точным прямым в челюсть без замаха, тут же добавив в продолжение того же движения еще один боковой локтем в висок. Шлем Анто принял на себя второй удар, но на Ли тоже были полные доспехи, и тяжелой стальной налокотник попросту оглушил и ошеломил потомка Нечхе-Орай.
Гьянь не умел драться, и почти ни один тайпэн Империи не умел этого. К чему учиться бесполезному искусству, когда с ранних детских лет в твоем распоряжении десятки видов оружия из стали? Тайпэны не были простолюдинами, которым нужно было хоть как-то защищать себя, не имея права носить что-либо опаснее охотничьего ножа или небольшой дубинки. Тайпэны не участвовали в пьяных драках в закусочных, пропахших дымом опия, где солдаты, матросы и их командиры регулярно набирались практического опыта в простых кулачных потасовках. Тайпэны не были монахами, постигавшими духовные техники самосовершенствования и тайных искусств. Конечно, что-то, какие-то несколько приемов и элементарных блоков они знали, но против опытного бойца, прошедшего школу учителя Су Ян Чжи, тайпэн Гьянь оказался бессилен.
Отбросив меч и выбив оружие из рук Анто, Ли принялся избивать его, нанося удары исключительно в открытое лицо или с боков по голове. Он бил Гьяня со злой радостью, с удовольствием, появившимся вдруг из ниоткуда, и с холодным грамотным расчетом, не давая своему противнику ни единой возможности для ответных действий. Те, кто видел происходящее, замерли в новом немом изумлении, и лишь мертвые демоны едва не смеялись, глядя на это представление.
Анто уже с трудом стоял на ногах, когда Ли, ухватив его за руку, потянул на себя и, выставив подножку, швырнул противника к себе за спину. Гьянь с грохотом распластался на камнях гарнизонного двора и глухо застонал, отплевываясь кровью и выбитыми зубами. "Хань" неторопливо обернулся к нему, размышляя над тем, стоит ли и дальше продолжать избиение, или все-таки уже достаточно. В это мгновение дзи тайпэна Гьяня бросился на Ли, вскидывая для удара копье.
Предупредительный крик Такаты и боевой инстинкт, среагировавший на движение сзади, позволил Ли обернуться на полкорпуса до того, как яри вонзилось бы ему в спину. Отклоняясь назад, он попытался перехватить копье руками, и это ему почти удалось. Плоский наконечник скрипнул по травяному узору, покрывавшему нагрудные пластины, не сумев пробить их, но едва не опрокинув Ли силой удара на землю. В следующую секунду самозваный Хань уже крепко держал древко оружия обеими руками.
Рядом мелькнула черная тень, и узкий прямой клинок с шипящим звуком вошел в горло дзи Гьяня, распоров полосу дубленой кожи, прикрывавшую кадык. Таката с силой провернула меч в ране, превращая тонкую кровавую струю в настоящий фонтан.
Позади Ли вновь возникло какое-то движение, окончившееся хриплым надсадным кашлем. Обернувшись, дзи увидел умирающего Анто Гьяня, упавшего на колени и все еще сжимающего в руке обнаженный цзун-хэ. Меч Ёми вошел тайпэну сзади в узкую щель между доспехом и шлемом, и вышел теперь с другой стороны, пронзив основание шеи насквозь. Къёкецуки, склонившаяся над еще живым Гьянем, уже ощерила клыки с довольно недвусмысленными намерениями.
- Не стоит, - тихо остановил ее Ли. - От той гадости, что течет по его венам, вполне можно подхватить какую-нибудь заразу.
Ёми, хмыкнув, выдернула клинок и отпустила свою жертву, повалившуюся на землю уже бездыханным телом. И с этим последним лязгом рассеялась вся та веселая злость, овладевшая телом и разумом Ли, а на душе у него вдруг стало так спокойно и светло, как бывает, наверное, лишь у просветленного монаха, потратившего годы на медитации и воздержание, чтобы добиться вот этой самой гармонии с окружающим миром.
- А теперь, может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Группа воинов в блестящих доспехах появилась в воротах гарнизона еще в самый разгар поединка, но тогда на них никто, понятное дело, не обратил внимания. Во главе этого отряда стоял высокий широкоплечий мужчина, являвшийся, судя по облачению, тайпэном или очень высокопоставленным офицером регулярной армии. Его лицо скрывалось под черной густой бородой, растущей, казалось, прямо из шеи, но все же что-то в чертах его лица показалось Ли необычайно знакомым.
- Что-то не вижу вашей радости, тайпэн Хань, - ядовитый голос Мао Феня не сулил ничего хорошего. - Неужели вы не хотите поприветствовать собственного отца?